Содержание
- Краткое содержание Аврелий Августин Исповедь
- Необычная субстанция
- Сейчас читают
- Августин Аврелий как автор книги
- Исповедь Августина Блаженного
- Значение «Исповеди» в истории
- Видео
- Исповедь (Августин)
- Переводы на русский язык
- Ссылки
- Картинка или рисунок Аврелий Августин Исповедь
- Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Краткое содержание Аврелий Августин Исповедь
В произведение с общим названием «Исповедь» входит 13 автобиографических трудов Августина Блаженного. Созданная в IV в. н. э., книга рассказывает о становлении его как писателя, об обращении в христианскую веру, представляя собой ценные сведения о духовном пути человека, развитии взглядов на религию и философию.
Автор правдиво передает события собственной, наполненной заблуждениями и пороками, жизни, прося у Бога прощения и прославляя Всевышнего. На страницах безжалостно критикуются: астрология, манихейство и новый платонизм. В последних 4-х книгах передаются личные мысли о: таинстве исповеди, Книги Бытия, учении о Троице, о времени, природе памяти и языке.
В «Исповеди» представлен период отречения от манихейства, но еще не принятие христианского вероучения. Ни одному скептически настроенному персонажу не удается повлиять на главного героя. В себе он отыскивает изъян, совершая грех вопреки личной воли. В итоге несвобода оборачивается наказанием, которое он вынужден терпеть.
Необычная субстанция
Автор приходит к выводу о наличии некой правдивой, возвышающейся над противоречиями, материи. Раздвоение для него не является постоянной категорией. Вечные цели для стремления – мир и гармония в собственной душе. Поиск Вселенной для противопоставления реальности является длительным процессом, способным принести мучительное состояние.
В разделе о времени и пространстве выдвигаются смелые мысли о сотворении мира Господом, соотнесении Создателя со временем и вечностью. Для разъяснения действующее лицо обращается к толкованию эпохи Платона, также являющейся созданной субстанцией. Для относящегося к вечности Бога не существует понятий «раньше» и «позже», поскольку время отсчитывается с сотворения мира.
Писатель рассуждает о прошлом, будущем и настоящем, именуя пространство местом. Для читателей увлекательны логически выдвигаемые гипотезы, служащие прообразами нынешних актуальных образов и понятий. При появлении субъективного сознания во время чтения, обнаруживается активное противоборство контрастов. Вера достается людям посредством усиленной борьбы.
Труд писателя повлиял на сознание людей периода Средневековья, явившись основным духовным фактором. Рассуждения на философскую тематику разъяснили многие вопросы о возникновении христианства в странах Западной Европы.
Не принимая взгляды греков об интеллектуализме и объективизме, автор прекрасно справляется с задачей появления христианской философии. Отвергая постулаты язычников и еретиков, он считает единственной истиной правление Богом. Произведением писатель развил взгляды в религиозном и философском направлениях.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
>Августин Исповедь. Картинка к рассказу
Сейчас читают
- Краткое содержание Носов Весёлая семейка
Эта книга описывает практические исследования Коли и Миши. Мальчишки делали практические опыты на паровом оборудовании. Эксперимент закончился неудачно.
- Балет
Он красив, печален и весел. Эмоции, которые проносятся по залу.
- Краткое содержание сказки Водяной Алексея Толстого
Продавал один мужик на базаре черного козла. Подошел к нему старик, на вид вполне вроде бы почтенный, одетый в новый кафтан, только полы этого нового кафтана почему-то были мокрые. Стал старик прицениваться к козлу.
- Краткое содержание Ломоносов Оды
Как и всякая ода, произведение написано в торжественной манере. Начинает она с описания русской земли, восхваляя ее за красоту и богатство. Далее автор непосредственно описывает день коронации
- Краткое содержание Тургенев Бурмистр
Автор рассказывает об одном из своих соседей, помещике, который ведет свое хозяйство очень аккуратно и дельно. У этого помещика, Аркадия Павловича Пеночкина, очень хорошие земли, где водится много зверья
«Исповедь» Августина — автобиография Августина Блаженного, состоящая из 13 книг. Сочинения датируются 397 или 398 годом нашей эры. В них автор подробно рассказывает о своей жизни и пути к христианству.
Философ первым среди европейских авторов написал такую подробную автобиографию. Она послужила примером для остальных представителей духовенства. Книги описывают 33 года из прожитых 40.
Августин Аврелий как автор книги
Августин Блаженный (годы жизни 354-430) — богослов, философ, влиятельный проповедник, епископ, один из Отцов христианской церкви.
Долгий путь к христианству через манихейство, скептицизм, неоплатонизм позволил мыслителю разработать свои собственные взгляды на проблемы философии и религии.
Биография
Аврелий Августин родился в 354 году в городе Тагасте (Северная Африка) в небогатой знатной семье. Мать была набожной христианкой, отец был язычником и принял крещение лишь перед смертью.
В 363-366 годах будущий епископ обучался в Мадауре, а позже отправился в Карфаген. Там, в окружении сверстников, которые вели не вполне праведную жизнь, он приобщился к распутству. После переезда в Милан (Медиолан) он стал ритором. Знакомство с известным святителем Амвросием помогло ему заинтересоваться православием.
В 388 или 389 году он принял Крещение. Через два года епископ Валерий рукоположил его в сан священника. Августин стал распространителем веры, занимался толкованием Священного Писания, боролся с еретиками. В 395 году он был возведен в епископы, стал главой Иппонской епархии и руководил ею до конца своей жизни.
Философские взгляды
Основные положения философии Августина Блаженного:
- Бог творит весь мир «из ничего».
- Бог превращен в бестелесное и вечное начало, он — сверхъестественная личность.
- Время было сотворено вместе с материальным миром.
- Бог вне времени: вмещает вечное настоящее, он неподвижен, неизменен, постоянен.
- «Прошедшее» тождественно памяти, а «будущее» — ожиданию и надежде.
- Время есть лишь в душе человека.
- Душа человека бессмертна, ей присущи разум, воля и память.
- Именно воля дает стремление к истинной вере и знанию.
- Вера углубляет рациональное, так как Бог владеет истиной и может открыть ее в виде озарения.
- Вера не противоразумна, а сверхразумна.
- Теория Провидения ограничивает идею свободы человека.
- Бог даровал человеку свободу, а он не смог правильно ей воспользоваться.
- Человек может пользоваться свободой только в рамках Божественной благодати.
Около 10 лет Августин симпатизировал учению манихеев, которые считали, что в мире есть два начала: добро и зло. Однако многие вопросы оставались нерешенными. Даже авторитетный епископ Фавст вынужден был признаться, что не знает, как отвечать на вопросы. Именно тогда Августин испытал разочарование в манихействе.
Интересна его полемика с пелагианами о роли Божественной благодати в деле спасения. Пелагиане полагали, что первородный грех не имеет влияния на человека, что он сам волен выбирать добро или зло и без помощи Бога избавиться от скверны греха. Августин же отмечал, что без содействия благодати это не выполнимо. В то же время он настолько минимизировал роль самого человека, что это дало повод для возникновения нового учения, противоположного пелагианству: учения о предопределении Божьем.
Творческая деятельность
Блаженный Августин — наиболее выдающийся церковный писатель мирового масштаба. За годы пастырской деятельности вышли десятки его сочинений.
Все творчество можно поделить на три этапа:
Первый этап (386-395) характеризуется влиянием античных догм: в нем преобладает высокий статус рационального.
- «О жизни блаженной». Философ приходит к выводу, что блаженная жизнь состоит в познании Господа . Существует страна блаженной жизни, чьей гавани достигнут те, кому знакома философия умиротворенной мудрости.
- «О музыке». Содержит знаменитое определение музыки с подробным толкованием; пять из шести книг трактуют вопросы античного стихосложения.
В произведениях второго этапа (395-410) преобладает экзегетическая и религиозно-церковная проблематика.
- «О различных вопросах к Симплициану». Повествование о коренном переломе в сознании Августина, в результате которого он пришел к теории самовластно действующей благодати, вынуждающей согласие человеческой воли и подавляющей ее свободу.
- «Исповедь». Любимая книга благочестивых католиков, которая воспитала много поколений набожных католических душ.
В трактатах третьего периода (410-430) рассматриваются вопросы о сотворении мира и проблемы эсхатологии.
- «О восьми вопросах Дульциция». Повторение и уточнение положений из более ранних сочинений.
- «О граде Божьем». Мыслитель выводит свою концепцию мировой истории, идею морального прогресса.
>Видео
В видео более подробно освещается жизнь Августина Блаженного.
Исповедь Августина Блаженного
«Исповедь» — одно из самых известных произведений, в котором отражаются философские взгляды мыслителя. Автор систематизировал свое видение мира, а также рассказал о своем долгом, нелегком пути к Богу.
История написания
«Исповедь» была написана по просьбе святителя Павлина через десять лет после обращения Августина к православию, вскоре после возведения в епископское достоинство. В «Исповеди» Августина впервые поднимается вопрос о свободе воли человека.
Идея и суть
Епископ рассуждает о проблемах времени и пространства. Мог ли Бог создать этот мир раньше или позже, что делал Бог до того, как создал мир, — такие вопросы ставит перед собой Августин.
Он полагает, что в мире мыслей Бога все есть раз и навсегда, — вечность неотделима от Бога. Бог существует вне времени; в Боге нет никакого «раньше» и «позже», а только вечное настоящее.
Блаженный Августин в «Исповеди» также определил свою позицию в борьбе с различными церковными группами.
Жанр произведения
Исповедь Августина Аврелия — это рассказ о становлении человеческой мысли. Августин был, пожалуй, первым, кто рассказал о становлении своего «я». Проверку исповедью проходят моральные заповеди, добродетели, философские суждения, поэтому исповедаться — это не только молитвенно покаяться в грехах, но и пройти через искушение историей мысли, где историко-философские суждения проверяются суждениями нравственными: ум знает лишь потому, что он любит Бога.
В этом произведении есть черты автобиографии, мемуаров, трактатов по философии. Все это воплощается в форме молитвы к Богу. Искренне и горячо, с темпераментом африканца, блаженный Августин рассказывает о своей жизни.
Стилистические особенности текста
Слово «исповедь» употребляется у Августина в исконном значении. Перед читателем открывается душа грешника, которая винится в грехах перед Богом и возносит Ему хвалу. Язык «Исповеди» искренний и горячий. В тексте много библейских цитат и аллюзий.
Структура книги
Каждая книга «Исповеди» — анализ разных состояний души, понятий, нравственных ориентиров, добродетелей.
В начале каждой книги Августин взывает к Богу, молится — это акт сопричастности с Ним.
«Исповедь» состоит из 13 книг.
- В первой говорится, что любовь равна знанию о неведомом Бытии — Боге.
- Во второй анализируется лень, роскошь, расточительность, зависть, греховные поступки в соответствии с Библией.
- Третья содержит размышления о «смиренном благочестии»: возможности прикосновения к Богу как к Высшему благу.
- Четвертая повествует об идее внутреннего «нового» евангельского человека, описывается разочарование в учениях магии, астрологии.
- Пятая рассказывает о знакомстве с епископом Амвросием и отказе от манихейства.
- Шестая повествует о пути Августина к Богу, суть которого он пытается познать с философской точки зрения.
- В седьмой много размышлений о тождественности могущества и воли в Боге, которое разорвано в мире, где воля бывает свободной и несвободной.
- В восьмой анализируется свободная воля — акт совместных волевых усилий человеческой души и Бога
- Девятая переосмысливает категории Аристотеля; добродетели показываются направленные как на зло, так и на благо.
- В десятой приводятся рассуждения о памяти: в ней скрыты образы, получаемые нами от внешних чувств. Самосознание существует благодаря памяти, которая соединяет прошлое и настоящее и позволяет предвидеть будущее.
- В одиннадцатой Августин приходит к выводу, что будущего и прошлого нет, поэтому нет трех времен. Правильнее было бы сказать, что есть настоящее прошедшего, просто настоящее и настоящее будущего.
- Двенадцатая начинается с рассуждений о бесформенной материи. Автор стремится понять «Бытие» и приходит к выводу, что в Священном Писании много недоступного человеку, но в нем, тем не менее, содержится истина.
- Тринадцатая передает размышления о Творении и о духовном. В завершение он предает себя милости Господа.
Значение «Исповеди» в истории
Это произведение имеет очень важное значение для Церкви, литературы, философии.
«Исповедь» является первым произведением в жанре автобиографии. Ее традициям следовали как средневековые авторы, так и более современные: Ж.Ж. Руссо и представители русской философии (Л.Н. Толстой).
Исповедание Августина считается главным трудом жизни мыслителя, который читают и о котором спорят с V века нашей эры.
Видео
В видео рассказывается об «Исповеди» Августина.
Исповедь (Августин)
У этого термина существуют и другие значения, см. Исповедь (значения).
«И́споведь» (лат. Confessiones) — общее название 13 автобиографических сочинений Августина Блаженного, написанных около 397-398 года н. э. и рассказывающих о его жизни и обращении в христианство.
«Исповедь», которая считается первой развернутой автобиографией в европейской литературе, в течение тысячелетия служила литературным образцом для христианских писателей. Она охватывает только часть жизненного пути Августина (33 года из около 40 прожитых им к моменту написания), но содержит ценнейшие сведения о его духовном пути и развитии философских и религиозных взглядов.
Заглавие подчёркивает христианскую основу произведения. Обращаясь к Господу (Domine), Августин исповедует грехи (peccati) своей прежней жизни. Он описывает свой переход из бессловесного младенчества (infantia) в детство (pueritia). Августин признается в своем непослушании родителям и учителям (I:X). Однажды у него сильно заболел живот и благочестивая мать его едва не крестила, но он выздоровел (I:XI). После детства наступила юность (adulescentia). Августин признается в своей нелюбви к греческому языку и греческой литературе, которые он изучал в школе (I:XII-XIV). Далее он рассказывает о краже груши в 16-летнем возрасте (II:IV). Затем Августин перебирается из родного Тагаста в Карфаген для изучения риторики и пленяется там театральными зрелищами (spectacula theatrica — III:II). Потом он становится учителем риторики и переживает многолетнее увлечение манихейством (V:III). Августин признается в сожительстве с одной женщиной, которой он, впрочем, хранил верность (IV:II). От нее у Августина рождается сын Адеодат (IX:VI).
Из Карфагена он перебирается в Рим (V:VIII) и там начинает преподавать риторику (V:XII). Далее Августин описывает свое обращение в христианство под влиянием Амвросия Медиоланского (V:XIII), который владел техникой аллегорического толкования Библии: «Буква убивает, дух животворит» (littera occidit, spiritus autem vivificat). Затем Августин читает платонические книги в латинском переводе Викторина (VIII:II). От христиан Августин узнает об Антонии Великом и еще более проникается интересом к церкви (VIII:VI). И вот он записывается на Крещение (IX:VI). Августин сообщает о смерти своей матери Моники, которая прожила 56 лет. Ему же тогда было 33 года (IX:XI).
Помимо собственно автобиографического, «Исповедь» имеет и важное богословское и философское значение. Августин перечисляет имена Бога (I:IV): Всемогущий (omnipotentissime), Милосердный (misericordissime), Справедливый (iustissime), Прекрасный (pulcherrime), Сильный (fortissime), а также Создатель (creator — XIII:XXII). Размышляя о добре и зле (malum), он склоняется к платонизму, замечая, что зло это умаление добра (III:VII). 11 книга (Liber XI) почти целиком посвящена времени (tempus), которое противостоит вечности (aeternitas) и разделяется на прошлое (praeteritum), настоящее (praesens) и будущее (futura).
В 12 и 13 книгах Августин интерпретирует Книгу Бытия и утверждает, что Бог создал мир (mundum) из «бесформенной матери» (materia informi), которая была сотворена из ничего (nulla). Бесформенной материей Писание называет землю (terram), а небом (caelum) — духовный мир (aliqua intellectualis). Первый день творения (сотворение света) Августин трактует как создание духовных существ (creatura spiritali — XIII:III). Привычное небо (твердь: firmamentum), хотя и без звезд, было сотворено лишь на второй день (XII:VIII). Троичность Бога Августин интерпретирует посредством единства бытия (essentia), знания (scientia) и воли (voluntas) (XIII:XVI).
Переводы на русский язык
- 1787 — Перевод Иеромонаха Агапита (Скворцова). Первый печатный перевод «Исповеди» на русский язык.
- 1880 — Перевод Д. А. Подгурского (Киевская духовная академия). Перевод был выполнен наряду с прочими сочинениями Августина, вошедших в издаваемую Академией «Библиотеку творений святых отцов и учителей Церкви западных».
- Перевод М. Е. Сергеенко. Перевод впервые был опубликован в «Богословских трудах» в 1978 году. Считается классическим современным переводом.
- 2008 — Перевод Леонида Харитонова.
> См. также
- О граде Божием
- История моих бедствий
Ссылки
В Викитеке есть тексты по теме: «Исповедь (Августин)»
Блаженный Августин Аврелий
ИСПОВЕДЬ
Книга первая
1. «Велик Ты, Господи, и всемерной достоин хвалы; велика сила Твоя и неизмерима премудрость Твоя». И славословить Тебя хочет человек, частица созданий Твоих; человек, который носит с собой повсюду смертность свою, носит с собой свидетельство греха своего и свидетельство, что Ты «противостоишь гордым». И все-таки славословить Тебя хочет человек, частица созданий Твоих. Ты услаждаешь нас этим славословием, ибо Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе. Дай же мне, Господи, узнать и постичь, начать ли с того, чтобы воззвать к Тебе или с того, чтобы славословить Тебя; надо ли сначала познать Тебя или воззвать к Тебе. Но кто воззовет к Тебе, не зная Тебя? Воззвать не к Тебе, а к кому-то другому может незнающий. Или, чтобы познать Тебя, и надо «воззвать к Тебе?» «Как воззовут к Тому, в Кого не уверовали? и как поверят Тебе без проповедника? И восхвалят Господа те, кто ищет Его». Ищущие найдут Его, и нашедшие восхвалят Его. Я буду искать Тебя, Господи, взывая к Тебе, и воззову к Тебе, веруя в Тебя, ибо о Тебе проповедано нам. Взывает к Тебе, Господи, вера моя, которую дал Ты мне, которую вдохнул в меня через вочеловечившегося Сына Твоего, через служение Исповедника Твоего.
2. Но как воззову я к Богу моему, к Богу и Господу моему? Когда я воззову к Нему, я призову Его в самого себя. Где же есть во мне место, куда пришел бы Господь мой? Куда придет в меня Господь, Господь, Который создал небо и землю? Господи, Боже мой! ужели есть во мне нечто, что может вместить Тебя? Разве небо и земля, которые Ты создал и на которой создал и меня, вмещают Тебя? Но без Тебя не было бы ничего, что существует — значит, все, что существует, вмещает Тебя? Но ведь и я существую; зачем прошу я Тебя прийти ко мне: меня бы не было, если бы Ты не был во мне. Я ведь еще не в преисподней, хотя Ты и там. И «если я сойду в ад, Ты там». Меня не было бы, Боже мой, вообще меня не было бы, если бы Ты не был во мне. Нет, вернее: меня не было бы, не будь я в Тебе, «от Которого все, чрез Которого все, в Котором все». Воистину так, Господи, воистину так. Куда звать мне Тебя, если я в Тебе? и откуда придешь Ты ко мне? Куда, за пределы земли и неба, уйти мне, чтобы оттуда пришел ко мне Господь мой. Который сказал: «Небо и земля полны Мною»?
3. Итак, вмещают ли Тебя небо и земля, если Ты наполняешь их? Или Ты наполняешь их и еще что-то в Тебе остается, ибо они не вмещают Тебя? И куда изливается этот остаток Твой, когда небо и земля наполнены? Или Тебе не нужно вместилища. Тебе, Который вмещаешь все, ибо то, что Ты наполняешь Ты наполняешь, вмещая? Не сосуды, полные Тобой, сообщают Тебе устойчивость: пусть они разбиваются. Ты не выльешься. А когда Ты изливаешься в нас, то не Ты падаешь, но мы воздвигнуты Тобой; не Ты расточаешься, но мы собраны Тобой. И все, что Ты наполняешь, целиком Собой Ты все наполняешь. Но ведь все не в состоянии вместить Тебя, оно вмещает только часть Тебя, — и все сразу вмещают ту же самую часть? Или отдельные создания — отдельные части: большие большую, меньшие меньшую? Итак одна часть в Тебе больше, а другая меньше? Или же повсюду Ты целый и ничто не может вместить Тебя целого?
4. Что же Ты, Боже мой? Что, как не Господь Бог? «Кто Господь, кроме Господа? и кто Бог, кроме Бога нашего?» Высочайший, Благостнейший, Могущественнейший, Всемогущий, Милосерднейший и Справедливейший; самый Далекий и самый Близкий, Прекраснейший и Сильнейший, Недвижный и Непостижимый; Неизменный, Изменяющий все, вечно Юный и вечно Старый, Ты обновляешь все и старишь гордых, а они того и не ведают; вечно в действии, вечно в покое, собираешь и не нуждаешься, несешь, наполняешь и покрываешь; творишь, питаешь и совершенствуешь; ищешь, хотя у Тебя есть все. Ты любишь и не волнуешься; ревнуешь и не тревожишься; раскаиваешься и не грустишь; гневаешься и остаешься спокоен; меняешь Свои труды, и не меняешь совета; подбираешь то, что находишь, и никогда не теряешь; никогда не нуждаешься и радуешься прибыли; никогда не бываешь скуп и требуешь лихвы. Тебе дается с избытком, чтобы Ты был в долгу, но есть ли у кого что-нибудь, что не Твое? Ты платишь долги, но Ты никому не должен; отдаешь долги, ничего не теряя. Что сказать еще, Господь мой, Жизнь моя, моя Святая Радость? И что вообще можно сказать, говоря о Тебе? Но горе тем, которые молчат о Тебе, ибо и речистые онемели.
5. Кто даст мне отдохнуть в Тебе? Кто даст, чтобы вошел Ты в сердце мое и опьянил его так, чтобы забыл я все зло свое и обнял единое благо свое. Тебя? Что Ты для меня? Сжалься и дай говорить. Что я сам для Тебя, что Ты велишь мне любить Тебя и гневаешься, если я этого не делаю, и грозишь мне великими несчастиями? Разве это не великое несчастие не любить Тебя? Горе мне! Скажи мне по милосердию Твоему, Господи. Боже мой, что Ты для меня? «Скажи душе моей: Я — спасение твое». Скажи так, чтобы я услышал. Вот уши сердца моего пред Тобой, Господи: открой их и скажи душе моей: «Я спасение твое» Я побегу на этот голос и застигну Тебя. Не скрывай от меня лица Твоего: умру я, не умру, но пусть увижу его.
6. Тесен дом души моей, чтобы Тебе войти туда: расширь его. Он обваливается, обнови его. Есть в нем, чем оскорбиться взору Твоему: сознаюсь, знаю, но кто приберет его? и кому другому, кроме Тебя, воскликну я: «От тайных грехов моих очисти меня, Господи, и от искушающих избавь раба Твоего» Верю и потому говорю: «Господи, Ты знаешь». Разве не свидетельствовал я пред Тобой «против себя о преступлениях моих. Боже мой? и ты отпустил беззакония сердца моего». Я не сужусь с Тобой, Который есть Истина, и не хочу лгать себе самому, да не солжет себе неправда моя. Нет, я не сужусь с Тобой, ибо «если воззришь Ты на беззакония, Господи, Господи, кто устоит?».
7. И все-таки позволь мне говорить перед Тобой, Милосердный, мне, «праху и пеплу». Позволь все-таки говорить: к милосердию Твоему, не к человеку, который осмеет меня, обращаюсь я. Может быть, и Ты посмеешься надо мной, но, обратившись ко мне, пожалеешь меня. Что хочу я сказать. Господи Боже мой? — только, что я не знаю, откуда я пришел сюда, в эту — сказать ли мертвую жизнь или живую смерть? Не знаю. Меня встретило утешениями милосердие Твое, как об этом слышал я от родителей моих по плоти, через которых Ты создал меня во времени; сам я об этом не помню. Первым утешением моим было молоко, которым не мать моя и не кормилицы мои наполняли свои груди; Ты через них давал мне пищу, необходимую младенцу по установлению Твоему и по богатствам Твоим, распределенным до глубин творения. Ты дал мне не желать больше, чем Ты давал, а кормилицам моим желание давать мне то, что Ты давал им. По внушенной Тобою любви хотели они давать мне то, что в избытке имели от Тебя. Для них было благом мое благо, получаемое от них, но оно шло не от них, а через них, ибо от Тебя все блага, и от Господа моего все мое спасение. Я понял это впоследствии, хотя Ты взывал ко мне и тогда дарами извне и в меня вложенными. Уже тогда я умел сосать, успокаивался от телесного удовольствия, плакал от телесных неудобств — пока это было все.
8. Затем я начал и смеяться, сначала во сне, потом и бодрствуя. Так рассказывали мне обо мне, и я верю этому, потому что то же я видел и у других младенцев: сам себя в это время я не помню. И вот постепенно я стал понимать, где я; хотел объяснить свои желания тем, кто бы их выполнил, и не мог, потому что желания мои были во мне, а окружающие вне меня, и никаким внешним чувством не могли они войти в мою душу. Я барахтался и кричал, выражая немногочисленными знаками, какими мог и насколько мог, нечто подобное моим желаниям, — но знаки эти не выражали моих желаний. И когда меня не слушались, не поняв ли меня, или чтобы не повредить мне, то я сердился, что старшие не подчиняются мне, и свободные не служат как рабы, и мстил за себя плачем. Что младенцы таковы, я узнал по тем, которых смог узнать, и что я был таким же, об этом мне больше поведали они сами, бессознательные, чем сознательные воспитатели мои.
9. И вот младенчество мое давно уже умерло, а я живу. Господи — Ты, Который живешь всегда, в Котором ничто не умирает, ибо прежде начала веков и прежде всего, о чем можно сказать «прежде», Ты есть, — Ты Бог и Господь всего создания Твоего, — стойки у Тебя причины всего нестойкого, неизменны начала всего изменяющегося, вечен порядок беспорядочного и временного — Господи, ответь мне, наступило ли младенчество мое вслед за каким-то другим умершим возрастом моим, или ему предшествовал только период, который я провел в утробе матери моей? О нем кое-что сообщено мне, да и сам я видел беременных женщин. А что было до этого. Радость моя, Господь мой? Был я где-нибудь, был кем-нибудь? Рассказать мне об этом некому: ни отец, ни мать этого не могли: нет здесь ни чужого опыта, ни собственных воспоминаний. Ты смеешься над тем, что я спрашиваю об этом, и велишь за то, что я знаю, восхвалять Тебя и Тебя исповедовать?
DOI: 10.15593/perm.kipf/2017.1.03 УДК 115:159.937.53
С.Т. Кругликов
ВРЕМЯ И ВРЕМЕННОСТЬ: АВГУСТИН, КАНТ, ХАЙДЕГГЕР
Рассматривается отношение основного времени и форм его восприятия. С момента проблематизации времени в трудах святого Августина внимание исследователей акцентировалось лишь на способах темпорального переживания, тогда как и августинианское distentio animi, и кантианское время как форма чувственности были фундированы понятием Божественной вечности, без которой они лишались смысла. Вследствие этого очевидно, что «смерть Бога» должна была внести изменения в структуру самого темпорального восприятия — основание времени утрачивается, а вместе с ним утрачивается и темпоральный дискурс. Этот момент не явно, но весьма серьезно проявляется в проекте фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера. Переключаясь между модусами собственного и несобственного отношения, Dasein тем не менее не имеет единого темпорального пространства, вмещающего оба способа экзистиро-вания, что особенно остро ставит вопрос о времени как способе сборки субъективности. Целью данной работы является демонстрация зависимости восприятия времени от его подлежащего, создающего специфическую темпоральную мифологию. В качестве основных концептуальных точек выступают концепции Августина, И. Канта и М. Хайдеггера, рассматриваемые с позиций философской хронологии — метода, выявляющего основные темпоральные структуры и их следствия. В результате исследования подтверждается утрата фундирующих оснований темпорального опыта в их классическом понимании. Актуальность данного исследования заключается прежде всего в том, что оно непосредственно касается проблемы настоящего времени, нашей современности, смысл которой только предстоит раскрыть ввиду утраты традиционных способов его постижения.
Ключевые слова: время, восприятие времени, вечность, основное время, миф, темпоральные формы, субъект.
S.T. Kruglikov
TIME AND TEMPORALITY: AUGUSTINE, KANT, HEIDEGGER
Keywords: time, time perception, Eternity, basic time, myth, temporalforms, subject.
С начала прошлого века вопрос о времени остается одним из основных для философии. Его значение не только не умаляется, но и — со временем — становится все более существенным, так что даже диагноз, поставленный А.Г. Черняковым, что «поздняя онтология становится хронологией» , вовсе не кажется радикальным. В данной статье мы ставим целью продемонстрировать структуру темпоральных дискурсов, проводя различие между временем как таковым и его воспринимаемой длительностью. Конечно, в привычном смысле временем зовется именно второе, однако мы постараемся указать не на то, как время воспринимается, но на то, чем оно в действительности является в том или ином дискурсе, и, соответственно, на те способы, какими оно задает различные формы темпорального восприятия.
© Кругликов Сергей Тимофеевич — аспирант кафедры онтологии и теории познания, Санкт-Петербургский государственный университет, e-mail: kruglikov-s@mail.ru.
Итак, вслед за Августином, задаваясь известным вопросом, мы всегда обнаруживаем некоторую terra incognita. Причиной этого, однако, может быть не глубина вопроса, а, как остроумно заметил Герман Люббе, его неясность. Спрашивая о времени, Августин приходит к понятию distention animi, «растяжению души»: «некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего — это память; настоящее настоящего — его непосредственное созерцание; настоящее будущего — его ожидание» . Августин решает проблему восприятия времени, топологизируя время в душе. Обратим внимание: он рассматривает время не само по себе, а в трех различных его модусах, не проблематизируя время как таковое. Очевидно, дело здесь не в том, что Августин не смог ответить на собственный вопрос — в конце концов, именно время само по себе кажется самым ясным, пусть и невыразимым. Надо полагать, первой интуицией епископа Гиппонского было то, что разумелось само по себе, а именно, что время — это Вечность в Боге, и только вследствие этого оно воспринимается и схватывается как растяжение души. Поэтому легко принимая хрестоматийный уже ответ о «distention animi», не нужно забывать, что с позиции христианства это растяжение имело совершенно иное значение.
Не об этом ли мы читаем у Августина: «Мы знаем, Господи, знаем, что не быть тем, чем был, и стать тем, чем не был, — это своего рода смерть и рождение. А в Слове Твоем ничто не исчезает, ничто не приходит на смену: оно бессмертно и вечно» . Время явно существует для нас постольку, поскольку оно необходимо для спасения и ровно в той мере, в какой его окажется достаточно. Строго говоря, для автора вообще нет времени как такового, потому что «проходит образ мира сего» (1 Коринф., 7:31). Все в нем происходящее и случившееся должно обнаружить только Бога, только то, что «Он и есть «Начало»: если бы Он не пребывал, пока мы блуждали, нам некуда было бы вернуться» . Человек брошен в границах времени, только чтобы оказаться за ними. «Времени больше не будет» (Откр., 10:6), потому что его никогда и не было, это только казалось, что оно есть. Поистине, была только Вечность, перед которой все время прошло в мгновение ока, сжалось до размеров точки спасения.
Вечность в Боге, истинное «что» времени для Августина, превращает темпоральный поток в «двери Мессии», пустое временение становится мессианским — временем до конца времени, временем на то, чтобы стать совершенным . Напряжение между человеческим временем и Божественной Вечностью «извлекает из самого опыта времени средства, служащие внутренней иерархизации, преимущество которой заключается не в уничтожении временности, но в ее углублении» , стягиванию в актуальное присутствие перед Богом, в то время как «жизнь, которая находится во времени и принадлежит только времени, не имеет ничего настоящего» . С этих позиций средневековый христианин, не будучи субъектом в современном понимании, не имел и присущей дискурсу субъективности проблемы практики себя. Сборка субъективности, как мы бы назвали ее сейчас, или самость, осуществлялась в нем посредством постоянного обращения к Богу; его время — было лишь мгновением в Вечности.
Так, уже в мысли Августина мы прослеживаем наиболее существенные структуры, которые можно обнаружить во всяком вопрошании о времени. Основное время и воспринимаемое — различны. Последнее легитимируется первым. Не будь у Августина Бога, ему бы, вслед за Аристотелем, пришлось бы признать концепцию движения от одного «теперь» к другому, и не только признать, но и остановиться, тогда как сам Стагирит идет дальше. Основное время оказывается формой времени, воспринимаемого в том же смысле, в каком душа — форма тела.
Казалось бы, в этом легко найти противоречие. Хрестоматийный ответ Канта, что «время есть лишь субъективное условие нашего (человеческого) созерцания <…> и само по себе, вне субъекта, есть ничто» , на первый взгляд лишает основное время смысловой на-
полненности. Оно как форма только задает порядок «одного после другого». Таким временем нельзя жить, оно не собирает субъекта не только потому, что вечность не дана в представлении, но и просто по-человечески: оно пусто и ничего не значит. Такое время не конституирует никакой конкретной временности.
Однако останавливается ли Кант на этой констатации? Очевидно, что «как» времени переживается совершенно иначе, чем это позволяет пустая форма и первая Критика. Жизненное время настраивается категорическим императивом, бессмертием души, стремлением к святости и, в конце концов, необходимым существованием Бога. Бесконечность формального времени снимается бессмертием реальной души, стремящейся к святости. Нельзя сказать, творил Бог мир или не творил, но то, что время настроено таким образом, чтобы за его пределами обнаружить Бога — необходимо. В противном случае жизнь не имела никакого смысла. Темпоральная форма, созданная Кантом, ничуть не меньше, пусть и иначе, чем августинианская, настаивает на основном времени в модусе Божественной Вечности. Важное же методическое отличие состоит в том, что если у Августина Бог и правда исходная точка любой рефлексии, то у Канта — это фигура, выполняющая логически необходимую функцию. «Теперь время — не подвижный образ вечности, но, напротив, вечность надстраивается как «суперпозиция времени» и его предикат» . Вечность или Бог у Канта не предшествует опыту и не обрамляет субъективность, а логически выводится из нее с тем, чтобы жизнь индивида не утрачивала смысла. Понятия субъекта и индивидуального Я здесь сращиваются и становятся одним целым, поскольку «поиски Я происходили в соответствии с уже предначертанной структурой формального понятия субъекта» . Получая роль субъекта, человек обнаруживает необходимость основного времени для собственной субъективности, поскольку без него бшацг^, «мощь» быть, не находит конкретного единого применения. Чтобы быть — нужно быть чем-то.
Нарративизация временности посредством подведения под нее более фундаментального основания здесь кажется вполне очевидной. Не имея подлежащего, не имея границ, всякая длительность рассыпается на сумму моментов, которые логически не могут быть представлены как целое, или становится пустой формой. «Идея-граница» — такая как Бог и производное понятие Вечности действительно позволяют избежать данного противоречия, потому как не просто формально ограничивают текучее время, но негативно настраивают его, наделяя существование во времени «признаком недостатка или отсутствия бытия» . Невозможность для классической философии построения темпоральной структуры без фундамента, которым всякий раз оказывался Бог, кажется симптоматичной. Эта фигура настраивала временение посредством репрезентации постоянства и власти, т.е. ровно теми же средствами, через которые понятие, близкое по смыслу понятию вечности, появилось в некоторых африканских племенах. Оформляется оно лишь в связи с осознанием собственности и означает, что нечто становится собственным навсегда . Актуальные переживания должны принадлежать основному времени. Его предельный смысл заключается в самой идее власти, в том, что ему принадлежит живой хронологический процесс, что оно устанавливает законы его протекания и настраивает способы его восприятия. Власть основного времени заключается в специфической нарративизации темпоральных форм его ощущения, происходящей даже не в смысле рассказа, а в смысле мифа — мифа субъекта, мифа общества, мифа машины. Миф задает сами возможности жизненного пространства, еще у Аристотеля цибо^ — стиубеогутюу лрауцатюу (1450а5), синтез действий, скрепа действительности.
В свете приведенной аргументации постклассический диагноз «смерть Бога» оказывается поворотным моментом в истории европейской мысли, так как теперь Бог уже не может выступать в качестве фундаментального основания темпоральной формы ни реально, ни логически. Фило-
софия, отражая актуальную ей действительность, не принимает объемлющего время субъекта. В свете сложившейся ситуации зададимся вопросом, посредством чего же тогда происходит выражение основного времени? Едва заметный, но очень характерный ответ мы получаем при анализе текста Хайдеггера. По его мысли, Бытие неизбежно выражается для нас самих через время, а время как целое переживается как Забота, «исходное единство которой лежит во временности» . Любопытно при этом, что само «временение не означает никакого «друг-за- другом» экстазов. Настающее не позже, чем бывшесть, и эта последняя не раньше, чем актуальность. Временность временит как бывшествующе-актуализирующее настоящее» , и, таким образом, все есть одновременно, само по себе не становящееся и не текущее, но то, что «может себя в различных возможностях и разным способом временить» . Хайдеггер, таким образом, признает необходимость того, за что у Августина или Канта отвечал Бог.
Так, по Хайдеггеру, временность является нам через призмы собственного или несобственного отношения к встречному сущему, но не являясь как временность, как единство . Время собирается в месте присутствия (Dasein — дословно «здесь-бытие»), топологизируется в своей полноте и настроенности, но никогда не выводит за пределы этого «da» («здесь»). Пожалуй, Dasein не мечется между двумя автономными временами, переключаясь от собственного к несобственному способу присутствия. Исходное, или основное, время должно поддерживать переходы от повседневности к самости, но «что» этого времени скрыто, его нет, оно никак не дано и никак не известно. Н. А. Артеменко в подробном исследовании на этот счет приходит к неутешительному выводу, согласно которому «исходного измерения временности очевидным образом достичь не удается» и «вся структура дегенерации оказывается лишенной фундамента» . Да, Бытие переживается нами во времени, но то, с чем мы можем иметь дело, лишь переживание времени. Отсутствие его основания не дает возможности совершить обратного хода: время не проясняет бытия, поскольку само неясно, оно ничего не говорит и ничего не являет.
На примере Хайдеггера, одной из центральных фигур философии XX века, становится очевидно, что в условиях «смерти Бога» само время как способ сборки субъективности оказывается под вопросом. Ни философия жизни, ни философии экзистенциального толка не предлагают никакой специфической этической программы, ничего определенного, кроме умеренного поступания, постоянного усилия быть и так далее. То, что прежде артикулировало сборку субъективности в смысле личности непосредственно, как было у Августина, или опосредованно, через философские медитации сродни картезианским или кантовским, просто перестает быть.
Утрата основного времени, его смысла или его идеи-границы — это хронологический аналог конца «больших рассказов». Так же как постклассическая мысль стала испытывать недоверие к метанарративам, которые транслируют массивы «прагматических правил, конституирующих социальную связь» в данной культуре, так и основное время, будучи предельным темпоральным нарративом, не могло более иметь легитимирующей силы. Основное время — это миф, «жизненно ощущаемая и творимая реальность» . Невозможность высказать и одновременная очевидность, которую диагностирует Августин, это первейшая черта мифологии, которая оформляет смутное и неясное представление. Совершая поворот от фундаментальной онтологии в сторону Языка, Хайдеггер, думается, вполне осознанно выбирает «суть дела» или то, что может ей быть. Язык как архп, как Дом Бытия — основание, структура, порядок — словом, все, что есть; исследование Языка вскрывает речевой строй мифологии. Опять-таки лингвистический поворот, который происходит в философии Хайдеггера на десять лет раньше, чем появляется одноименный сборник под редакцией Р. Рорти, оказывается повсеместным и симптоматичным. И с онтологических, и с аналитических позиций происходит осознание, что «язык не просто средство описа-
ния мира, а сам мир дан как язык» . Обращение от фундаментальных структур бытия к фундаментальной структуре мысли о бытии заставляет забыть о времени, потому что, следуя максиме Хайдеггера, мы предоставляем «слово языку как языку», что значит, прежде всего, «дать представление о сущности языка и тем самым основательно отделить его от других представлений» , какими бы фундаментальными они ни были. Нет ничего более фундаментального, чем язык. Все содержание человеческого сознания может быть выражено простейшим и непереводимым оборотом: «Sprache spricht» — язык говорит. Время как таковое исключается из дискурса и так, учитывая утраченное основание, становится реальной проблемой. Речь о времени можно прекратить, но нельзя перестать быть вне времени: субъективность всегда выражается через темпоральные формы.
Вопрос об исходном времени в современной эпохе так и остается неразрешенным. Новый виток интереса к восприятию времени, феноменам его ускорения и изменения в связи с новыми медиа и техническим прогрессом уже был намечен, но за внешними проявлениями структурно должно находиться подлежащее, которое еще только предстоит обнаружить. Для философии вопрос об исходном времени становится вопросом о современности, о настоящем и так приобретает тем более серьезное значение, чем существеннее меняется наше время.
Список литературы
2. Аврелий Августин. Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонского / пер. М.Е. Сергеенко. — М.: Ренессанс, 1991. — 488 с.
4. Рикер П. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ / пер. Т.В. Славко. -М.; СПб.: Университетская книга, 1998. — 313 с.
5. Кьеркегор С. Понятие страха / пер. Н. и С. Исаевых. — М.: Академический проект, 2012. — 217 с.
6. Кант И. Критика чистого разума / пер. Н.О. Лосского. — М.: Наука, 1999. — 655 с.
7. Смолина А.Н. Генезис представлений о времени и вечности в современной культуре. -Волгоград: ПринТерра, 2007. — 184 с.
9. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. В.В. Бибихина. — СПб.: Наука, 2006. — 451 с.
11. Лиотар Ж. Состояние постмодерна / пер. Н.А. Шматко. — М.; СПб.: Алетейя, 1998. — 160 с.
12. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Из ранних произведений. — М.: Правда, 1990. -С.392-599.
13. Савчук В.В. Медиафилософия. Приступ реальности. — СПб.: Изд-во Рос. христ. гум. акад., 2014. — 350 с.
14. Хайдеггер М. Язык / пер. Б.В. Маркова. — СПб., 1991. — 22 с.
5. Kierkegaard S. Poniatie strakha . Moscow, Akademicheskii proekt, 2012, 217 p.
6. Kant I. Kritika chistogo razuma . Moscow, Nauka, 1999, 655 p.
9. Heidegger M. Bytie i vremia . Saint Petersburg, Nauka, 2006, 451 p.
11. Lyotard J. Sostoianie postmoderna . Moscow, Saint-Petersburg, Aleteiia, 1998, 160 p.
«Исповедь» — это произведение, которое стало самой первой автобиографией в литературы Европы. На протяжении многих лет оно было образцом для христианских писателей. Произведение охватывает только часть жизни Августина Аврелия, но за, то имеет нужные и необходимые знания, которые помогут развиваться духовно и философски, а также станет неоценимым пособием по воспитанию религиозных знаний. В начале своего творения он рассказывает о своей жизни, которая была полна пороками и заблуждениями. А теперь он просит прощения и хочет своим сочинением восхвалить Господа.
В этом произведении он показывает свой философский путь от самого разлада и раздвоения жизни до стремления к объективному миру и единству. Обычно человек замыкается на чувственном мире и так находит мрак и страдания. Он же спрашивает, неужели не видно этой бездны, что это такое и как с этим быть. Он переносится в эпоху, когда еще не существовало христианство, чтобы суметь вырваться и понять, как избавится от этой негативной глубины к свету и правде, чтобы избавиться себя от греха и раздвоения.
В «Исповеди» он показывает тот отрезок своей жизни, когда он отрекся от манихейства, но еще не принял христианство. И единственное, что заставляло его стремиться к свету Божьему, это то, чтобы воля была достоверной, как собственно и существование. Ни один скептик не мог повлиять на него. Но все, же он находил в своей воле один изъян. Он совершает грех, но не хочет этого делать и из этого делает вывод, что несвобода – это наказание, которое он терпит.
Исходя из всего, он делает вывод, что есть что-то достоверное, что действительно возвышает над всеми противоречиями, и даже в разладе познается справедливость. Раздвоение и разлад он относит только к временной действительности, а вот мир и единение является вечными идеалами. Он ищет вселенную, которая смогла бы преодолеть все контрасты действительности и двойственности в единстве мира. Поиск – это длительный процесс, который может причинять боль и муки. Также ведет рассуждение, о времени и пространстве.
Он ставит смелые вопросы, мог ли Господь сотворить мир раньше или позже? Что он сделал до сотворения мира? И как можно соотнести нашего создателя со временем и вечностью? Чтобы дать ответы на эти вопросы, он обращает к толкованию времени Платона и говорит, что время это тоже созданная субстанция.
Он говорит, что Бог относится к вечности, поэтому тут не может выть понятий «раньше» и «позже», не уместно спрашивать его, когда и что он создал, а соответственно и время начинает идти с момента сотворения мира.
Но все, же он много рассуждает о времени, о прошлом, будущем и настоящем. Он точнее выделяет термин пространство, но называет его местом. Он строит вопросы логически и о времени и о пространстве, поэтому всегда вызывает интерес. Причем они служат прообразами сегодня для совершенно новых образов и ассоциаций.
Когда, читаешь это произведение, то появляется чувство, как будто открывается субъективное сознание, но здесь тоже проглядывается борьба контрастов, причем активная. Здесь он показывает психологический процесс, который переживают все люди, которым вера достается через борьбу и усилия, кто находится в другом поиске. Этот труд стал главным духовным фактором, который определил мышление средневековья, а философские взгляды оказали влияние на христианство в Западной Европе.
С ним произведением и умениями он заложил основы христианской философии. Он не принимал подход греков, который включал в себя объективизм и интеллектуализм. Он выстроил свой подход, который за основу принимал волю, которая стояла впереди разума. В своих учениях он выступает против ересей и язычников. Для него идеалом служило единство мирового боговластия. Своими трудами он внес неоценимый вклад в развитие религии, философии.
Оцените произведение:
- 2.66
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
Голосов: 89
Читать краткое содержание Аврелий Августин Исповедь. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Картинка или рисунок Аврелий Августин Исповедь
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
- Краткое содержание Толстой После бала
Л.Н. Толстой написал рассказ «После бала» в 1903 году. Сюжет произведения основан на реальных событиях, которые произошли с его братом.
- Краткое содержание Модный адвокат Тэффи
Журналист Семен Рубашкин ожидает рассмотрения дела в суде. Его обвиняют в написании статьи, распространяющей ложные слухи о прекращении работы Думы. Семен уверен в благополучном исходе судебного заседания и предвкушает вечерний ужин с друзьями
- Краткое содержание Тургенев Бирюк
В лесу героя застаёт сильнейший дождь. Охотник вдруг видит мужика – высокого и плечистого. Оказывается, что это лесник Фома, о котором наслышан герой. Леснику этому дали в народе прозвище Бирюк, что означает одиночка волк.
- Краткое содержание Бунин Сны Чанга
Действие рассказа происходит в зимнее время года в Одессе. Шесть лет назад в такую же стужу на свет появился рыжий щенок, который получил кличку Чанг. Теперь его хозяин — старый капитан. Жизнь для животного видится не той, какой была несколько лет назад
- Погодин
Р.П. Погодин родился в 1925 году. Основными жанрами его творческой деятельности были повести, рассказы и сказки. Кроме того, он писал сценарии.
Блаженный Августин: Исповедь
Исповедь (400) — несомненно, самое известное произведение Блаженного Августина. Но все же по своей значимости в наследии этого философа-теолога она занимает лишь второе место, после трактата О граде Божием, написанном позже (412–427) и посвященном философии истории. Успех Исповеди Объясняется, пожалуй, глубоко личностным характером этого произведения, позволяющим читателю проследить весь жизненный путь автора. Эта книга всегда пользовалась огромной популярностью. Она по праву занимает почетное место в истории жанра «романа о человеческом становлении» (Bildungsroman). (Обычно название жанра переводят как «роман об ученичестве». Предлагаю собственный перевод, он точнее. — Примеч. пер.) Но становление, о котором рассказывает автор, особое. Это познание Бога. Книга могла бы иметь подзаголовок Как я стал христианином.
Как можно заниматься философией и теологией в тревожные времена? Этот вопрос задаешь себе, знакомясь с историей жизненного пути святого Августина… Из краткого изложения Исповеди мы узнаем обстоятельства его жизни. Но вначале скажем несколько слов о стиле автора. Это произведение написано в форме «исповеди». Читатель, открывающий сегодня книгу Блаженного Августина, часто до этого уже бывает знаком с Исповедью Жан-Жака Руссо, которая, строго говоря, никакая не «исповедь». У Руссо это слово теряет свой первоначальный смысл. В сущности, автор стремился оправдаться в том, что бросил на произвол судьбы пятерых своих детей. Руссо с удовольствием рассказывает обо всех своих приключениях: он безудержно превозносит собственное «я» и ставит себе в заслугу даже явные ошибки. У Августина же слово «исповедь» употребляется в его исконном значении. Перед нами открывается душа грешника, который перед лицом Бога и людей винится во всех своих грехах и возносит хвалу Господу за милость Его.
Сегодняшний читатель, знающий о глубокой пропасти между современными теологией и философией, может недоумевать, почему мы включили это сочинение в нашу книгу о философии. Однако в эпоху Блаженного Августина философия и теология были единым целым. Вопрос о «Боге» стоит в центре рассуждений Исповеди. Платон и Аристотель говорили о «богах». Через семь столетий после них, во времена святого Августина происходит становление христианства. Это период не только развала Римской империи, но и кризиса в религии. В ходе многочисленных теологических и философских войн, не говоря уже об ожесточенных вооруженных схватках, христианство постепенно обретает официальный статус. Но внутри самого христианства нет единства. От церкви откалываются многочисленные секты, да и саму ее лихорадит от столкновений противоборствующих течений.
Философ, конечно, не мог избежать участия в конфликтах и спорах своего времени. Эта книга, в которой Блаженный Августин. определил свою позицию в противоборстве с различными церковными группировками, была написана автором в возрасте 46 лет…
Резюме
Августин вспоминает, что родился он в Тагасте, в римской провинции Африка (на границе между сегодняшними Алжиром и Тунисом). Отец его Патрикий был членом городского совета и владел кое-какой собственностью. Мать Моника, судя по имени, была финикиянкой. В первых книгах Исповеди Августин делится с нами своими детскими чувствами. Он педантично перечисляет все свои тогдашние грехи: неумеренное желание материнской груди, беспорядочный образ жизни, упрямство, злоба…
Начальная школа ему не очень нравится. Греческий язык, к примеру, мальчик учит из-под палки. Его родной язык — латинский. Философ вспоминает, какое отвращение вызывали у него занятия греческим. Лишь под давлением взрослых он все же выучил этот нелюбимый язык и даже стал считаться одним из лучших учеников. Чтобы продолжить учение, Августин едет в соседний город (Мадауру). Там он попадает в обстановку, весьма благоприятную для занятий. Отрок учится читать, заучивать наизусть и комментировать классические тексты. За время учебы в Мадауре он приобрел оставшуюся на всю жизнь привычку цитировать первоисточники. Денег у отца было немного, и свой 16-й год мальчику пришлось опять провести в Тагасте. Он описывает этот год безделья без всякого снисхождения к себе.
В 371 году щедрый меценат Романиан дает мальчику стипендию, и Августин едет учиться в риторскую школу в Карфагене. Этот город был известен в то время как средоточие порока. Юношу одолевают призывы плоти. С самого нежного возраста его мучают неудовлетворенные чувства. «Я прибыл в Карфаген: кругом меня котлом кипела позорная любовь. Я еще не любил, полюбил любить…», и далее: «Любить и быть любимым было мне сладостнее, если я мог овладеть возлюбленной» (III, 1). Эти порывы чувственности вовсе не означают, что Августин был развратником. Он просто жил довольно веселой жизнью. Юноша ходил в театр, где любил смотреть пьесы о любви. Но при всем при том он не забывал об учебе и учился серьезно. Тем временем умер отец. У самого Августина завязалась связь с некоей женщиной, продлившаяся 15 лет. У них родился сын, Адеодат. Моника, мать Августина, на эту связь смотрела косо и в конце концов добилась ее разрыва, хотя и несколько поздновато.
Работая в библиотеке, Августин открывает для себя Цицерона, прочитав его диалог Гортензий, до нас не дошедший. Эта книга оказалась для него своего рода озарением:
«Я изучал книги по красноречию, желая в целях предосудительных и легкомысленных, на радость человеческому тщеславию стать выдающимся оратором. Следуя установленному порядку обучения, я дошел до книжки какого-то Цицерона, языку которого удивляются все, а сердцу не так. Книга эта увещевает обратиться к философии и называется «Гортензий». Эта вот книга изменила состояние мое, изменила молитвы мои и обратила их к Тебе, Господи, сделала другими прошения и желания мои. Мне вдруг опротивели все пустые надежды; бессмертной мудрости желал я в своем невероятном сердечном смятении и начал вставать, чтобы вернуться к Тебе. Не для того, чтобы отточить свой язык (за это, по-видимому, платил я материнскими деньгами в своем девятнадцатилетнем возрасте; отец мой умер за два года до этого), не для того, чтобы отточить язык, взялся я за эту книгу: она учила меня не тому, как говорить, а тому, что говорить. Любовь к мудрости по-гречески называется философией; эту любовь зажгло во мне это сочинение. Есть люди, которые вводят в заблуждение философией, которые прикрашивают и прихорашивают свои ошибки этим великим, ласковым и честным именем Цицерона; почти все такие философы, современные автору и жившие до него, отмечены в этой книге и изобличены». (III, 4).
Чтение заставило Августина «любить, искать, добиваться, овладеть и крепко прильнуть не к той или другой философской школе, а к самой мудрости, какова бы она ни была» (III, 4).
К изумлению своих учителей и соучеников уже на следующий год Августин прочел Категории Аристотеля и не нашел их особенно трудными. Однако юноша был разочарован Библией: эту книгу «показалось мне недостойным даже сравнивать с достоинством цицеронова стиля» (III, 5).
Знакомство с манихейским учением
О Разочаровавшись в Библии, Августин пытается обрести истину в других учениях. В это время он узнал о секте манихеев, и те обещали дать ответы на все его вопросы. В основе учения этой секты лежит философский дуализм: существуют, с одной стороны, Добро, порожденное Светом, а с другой — Зло, порожденное Тьмой. Для того, чтобы оставить жизнь во Зле и устремиться к Свету, секта требует от своих приверженцев аскетизма. Манихеи презирают человеческое тело, связывающее человека со Злом. Августина привлек в этом учении способ преодоления самого себя, чего он страстно желал. Юноша впервые получил какой-то теоретический ответ на вопрос о сущности зла, мучивший его всю жизнь. А в призыве к самопреодолению он увидел то средство, в котором нуждался, чтобы выполнить свое жизненное предназначение. В секте он был всего лишь рядовым послушником. Но его связи с манихеями были настолько сильны, что Августин даже уговорил присоединиться к ним своего друга Алипия и покровителя Романиана. Со своей стороны, секта помогала Августину в его карьере. Следует отметить роль Моники, его матери, ярко показанную в Исповеди. Августин дает ясно понять, какие виды она имела на сына. Чтобы направить его в веру истинную, мать ищет помощи влиятельных лиц… Один епископ, устав объяснять Монике, что Августин способен сам найти дорогу в жизни, потерял терпение и сказал ей: «Ступай, как верно, что ты живешь, так верно и то, что сын таких слез не погибнет» (III, 12).
Августин в Карфагене
Прожив некоторое время в родном городе, Августин находит себе место ритора в Карфагене. Со своими обязанностями он справляется блестяще. В книге IV Августин описывает, в какой интеллектуальный тупик завели его некоторые ложные учения — магия, астрология. Смерть близкого друга, принесшая юноше большие страдания, и отъезд из Карфагена открыли ему, что преходящие существа не могут дать нам счастья. Лишь один Господь неизменен. Душа может обрести мир и счастливую жизнь только в Боге. Августин рассказывает об ошибочной книге (ныне утерянной), которую он написал. Там он ставил такие «кощунственные» вопросы, как: «Почему же заблуждается Бог? Почему заблуждается душа, которую создал Бог?» Тогда на эти вопросы Августин давал материалистические ответы.
Но к этому времени он уже начинает разочаровываться и в манихействе. Юноша обнаружил, что это учение отрицает личную свободу, к которой он был столь привержен. Хотя Августин страстно ищет источники зла, но уже не удовлетворен разъяснениями манихеев, которые отличают совершенных людей, хранителей святости, от всех прочих. Базовая доктрина манихейства возлагает вину за ошибки и преступления на принцип, чуждый виновному в этих ошибках. Августин не может этого принять. Слушая одного из самых блестящих манихеев, Фавста, он понимает ужасающую пустоту манихейской философии:
«Так как я прочел много философских книг и хорошо помнил их содержание, то я и стал сравнивать некоторые их положения с бесконечными манихейскими баснями. Мне казались более вероятными слова тех, у кого хватило разумения исследовать временный мир, хотя не обрели они Господа его» (V, 3).
Он потрясен математическим невежеством Мани — еще одного из столпов секты:
«…Манимного говорил по вопросам научным и был опровергнут настоящими знатоками. Ясно отсюда, каким могло быть его разумение в области, менее доступной. Он же не соглашался на малую для себя оценку и пытался убедить людей, что Дух Святой, утешитель и обогатитель верных твоих, лично в полноте своего авторитета обитает в нем. Его уличили в лживых утверждениях относительно неба, звезд, движения солнца и луны, хотя это и не имеет отношения к науке веры, тем не менее кощун-ственность его попыток выступает здесь достаточно: говоря в своей пустой и безумной гордыне о том, чего не только не знал, но даже исказил, он всячески старался приписать эти утверждения как бы божественному лицу» (V, 5).
Рим
Превыше всего в науке Августин ставил точность и, не найдя ее в учении манихеев, отошел от секты. Молодой философ отправился в Рим, где ему предложили более интересную работу. Он принял предложение не потому, что хотел заработать больше денег, а для того, чтобы найти учеников, более заинтересованных в его лекциях:
«Я решил отправиться в Рим не потому, что друзья, убеждавшие меня, обещали мне больший заработок и более видное место, хотя и то и другое меня тогда привлекало; главной же и почти единственной причиной были рассказы о том, что учащаяся молодежь ведет себя в Риме спокойнее, что их сдерживает строгая и определенная дисциплина, и они не смеют дерзко и беспорядочно врываться в помещение к чужому учителю: доступ к нему в школу открыт только с его разрешения. В Карфагене же, наоборот, среди учащихся царит распущенность мерзкая, незнающая удержу. Они бесстыдно вламываются в школу и, словно обезумев, нарушают порядок, заведенный учителем для пользы учения. С удивительной тупостью наносят они тысячи обид, за которые следовало бы по закону наказывать, но обычай берет их под свое покровительство. Они тем более жалки, что совершают, как нечто дозволенное, поступки, которые никогда не будут дозволены по вечному закону Твоему; они считают себя в полной безнаказанности, но их наказывает слепота к собственному поведению; они потерпят несравненно худшее, чем то, что делают. Учась, я не хотел принадлежать к этой толпе; став учителем, вынужден был терпеть ее около себя. Поэтому мне и хотелось отправиться туда, где, по рассказам всех осведомленных людей, ничего подобного не было» (V, 8).
На самом деле Рим оказался ничем не лучше:
«Я прилежно взялся за дело, ради которого я приехал: начал преподавать в Риме риторику и сперва собрал у себя дома несколько учеников, знакомство с которыми доставило мне и дальнейшую известность. И вот я узнаю, что в Риме бывает то, чего в Африке мне не доводилось испытывать: здесь, действительно, юные негодяи не ставили всего вверх дном — это я сам видел, но мне рассказывали о другом: вдруг, чтобы не платить учителю, юноши начинают между собой сговариваться и толпой переходят к другому. Этим нарушителям слова дороги деньги, справедливость у них стоит дешево» (V, 12)..
И тогда Августин отправляется в Милан, куда к нему приехала мать.
Милан и влияние Амвросия
В Милане он знакомится с епископом Амвросием, будущим святым. Августин восхищен его проповедями и, видя, что епископ — человек более знающий, чем Фавст, он решает окончательно порвать с манихейством (V, 13–14). Благодаря Амвросию Августин принимает католические представления о вере. В.философии его привлекают идеи Новой академии (т. е. неоплатонизма — направления античной философии 3–6 веков., систематизировавшего учение Платона в соединении с идеями Аристотеля, неопифагореизма и др. — Примеч. пер.) В то время его устраивал скептицизм философов-неоплатоников. Однако уже вскоре Августин обнаружил противоречие в этом учении. Утверждая, что истина недоступна человеку, неоплатоники считали, что изучать следует лишь возможное и правдоподобное. Это не могло удовлетворить Августина, считавшего, что мыслитель должен познать Мудрость. Амвросий познакомил его с сочинениями Плотина (древнегреческого философа). Поскольку Августин был не слишком силен в греческом, он прочитал их в латинском переводе Мария Викторина.
В то время близким другом Августина был некий Алипий, разделявший его мучительные колебания между Богом и миром. Августин стремится, с одной стороны, к женитьбе (мать заставила его просить руки одной девушки, говорят, этот брак длился два года), а с другой — к совместной жизни с друзьями. Именно в это время он рвет отношения с любовницей, с которой прожил 15 лет. Этот разрыв, совершенный по требованию матери, заставляет его тяжко страдать. В отношениях между своим телом и духом он видит туже проблему, о которой Сократ и Алкивиад говорили в диалоге Пир: обрести мудрость можно, лишь отказавшись от чувственности:
«Я рассуждал с моими друзьями, Алипием и Небридием, о границе добра и зла. Я отдал бы в душе своей первенство Эпикуру, если бы не верил, что душа продолжает жить и после смерти и ей воздастся по заслугам ее; Эпикур в это верить не желал. И я спрашивал себя: если бы мы были бессмертны, если бы жили, постоянно телесно наслаждаясь, и не было страха это наслаждение потерять, то почему бы и не быть нам счастливыми и чего еще искать? Я не знал, что о великом бедствии как раз и свидетельствует то, что, опустившийся и слепой, я не в силах постичь ни света честной добродетели, ни красоты, к которой следует стремиться бескорыстно и которую не видит плоте-кий глаз; она видится внутренним зрением» (VI, 16),
Неизбежное обращение в веру
В книгах VII и VIII рассказывается о пути Августина к Богу, сущность которого он впервые пытается определить с философской точки зрения. Августин пока еще не считает его чистым духом. Перед ним неотступно стоит вопрос о происхождении зла. Можно ли подкупить Бога? Не только молитвы, но и стремление матери познакомить сына с людьми, способными наставить его на путь веры, дают свои результаты. И все же это непросто. В глубинах души Августина идет бурная внутренняя борьба. Он постоянно возвращается к вопросу об отношениях между плотью и духом. Августин хочет выбрать дух, но мешают сущие негодницы — прежние подружки:
«Они тихонько дергали мою плотяную одежду и бормотали: «Ты бросаешь нас? С этого мгновения мы навеки оставим тебя!» «С этого мгновения тебе навеки запрещено то и это» — «То и это», — сказал я; и что предлагали они мне на самом деле, что предлагали, Боже мой! От души раба Твоего отврати это милосердием Твоим! Какую грязь предлагали они, какое безобразие! Но я слушал их куда менее чем в пол-уха, и они уже не противоречили мне уверенно, не становились поперек дороги, а шептались, словно за спиной, и тайком пощипывали уходящего, заставляя обернуться. И все же они задерживали меня; я медлил вырваться, отряхнуться от них и ринуться на зов;, властная привычка говорила мне: «Думаешь, ты сможешь обойтись без них?»» (VIII, 11).
Однако теперь он считает Бога абсолютным существом. Все сущее, будучи творением Божиим, является добром. Зло состоит в отходе от Господа (VII, 16). Знакомство, а затем и частые встречи с миланским священником Симплицианом, духовником святого Амвросия, постепенно приводят его к полному обращению в веру (VII, 2). Встречается он и с Понтицианом, бывшим своим соучеником. Этот христианин рассказывает ему о жизни святого апостола Павла. Случайно Августин обращает внимание на одно место в Послании апостола. Это — та благодать Господня, которой ему не хватало для того, чтобы сделать последний шаг в обращении: «Не в пирах и пьянстве, не в спальнях и не в распутстве, не в ссорах и в зависти: облекитесь в Господа Иисуса Христа и попечение плоти не превращайте в похоти» . (VIII, 12). (Библия цитируется в переводе по латинскому изданию, не во всем совпадающему с нашим синодальным. — Примеч. пер.)
Августин объявляет матери, что готов к обращению. В книге IX рассказывается о духовном пути новообращенного (он оставляет преподавание и посвящает себя работе над Философскими диалогами) и крещении Августина и его сына. В конце книги рассказывается о смерти Моники, его матери, и приводится подробное описание ее жизни.
Что такое память
В книге X Августин анализирует свойства памяти. Он считает память тем вместилищем или сокровищницей, где скрыты бесчисленные образы, получаемые нами от внешних чувств. Точнее говоря, в памяти содержатся не только образы вещей, отпечатавшихся (impressum) в духе (объектов, воспринятых органами чувств, воспоминаний о себе самом, составных и расчлененных образов и т. д.), но и сами вещи, которые не могут свестись к образам: научное знание и эмоциональные (affectiones) состояния. Самосознание существует благодаря памяти, которая соединяет прошлое с настоящим и позволяет предвидеть будущее.
Таким образом, память «превращает в настоящее» опыт прошлого и надежду на будущее. Ее постоянное присутствие, которое подтверждается даже забывчивостью, — необходимое условие любого человеческого действия. Специфическая функция памяти проявляется в приобретении интеллектуального знания. В нем Августин различает чувственный элемент, например, хранящиеся в памяти образы звуков, и объект знания как таковой, который не воспринимается чувствами и, следовательно, не может прийти извне. Понятия вначале содержатся в сердце и в отдаленной области памяти, в разрозненном и беспорядочном состоянии. С помощью рефлексии память их отыскивает, упорядочивает и ими распоряжается. Это и называется знанием.
Что есть время
В книге XI Августин обращается к проблеме времени. Напомнив, что Исповедь вся, от начала до конца, посвящена Богу, Августин продолжает свои философские размышления, прося Господа вдохновить его и помочь раскрыть истинный смысл Священного Писания. Он размышляет об акте Творения. Бели голос произнес: «Да будут небо и земля!», значит, существовало тело, обладавшее этим голосом. Бели же тело уже существовало, то откуда оно появилось? Следовательно, трудно понять, каким образом акт Творения совместим с вечностью Божией.
«Вот мой ответ спрашивающему: «Что делал Бог до сотворения неба и земли?» Я отвечу не так, как, говорят, ответил кто-то, уклоняясь шуткой от настойчивого вопроса: «Приготовлял преисподнюю для тех, кто допытывается о высоком» Одно — понять, другое — осмеять. Так я не отвечу. Я охотнее ответил бы: «Я не знаю того, чего не знаю»».
Августин утверждает, что невозможно представить себе время, существовавшее до создания мира, потому что Бог создал их вместе. Что же такое время?
«Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему — нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничто не проходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не приходило, не было бы будущего времени; если бы ничего не было, не было бы и настоящего времени» (XI, 14).
Как можно измерить время? Сутки состоят «из ночных и дневных часов: всего их 24. По отношению к первому часу остальные — будущее; по отношению к последнему — прошлое; по отношению к любому промежуточному бывшие до него — прошлое; те, которые наступят — будущее» (XI, 15). По Августину, измеримо лишь настоящее. Прошлое и будущее существуют только в нашем представлении. «Есть три времени: настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего» (XI, 20). Эти три вида времени нигде не существуют, кроме нашей души. «Настоящее прошедшего — это память; настоящее настоящего — его непосредственное созерцание; настоящее будущего — его ожидание» (XI, 20). Во времени Августин видел все же средство измерения движения. В конце этой книги он размышляет о необходимости различать время, принадлежащее предмету (выражаемое в воспоминании), и время, измеряемое движением тел (небесных светил).
Книга XII начинается с размышлений о бесформенной материи, существовавшей вне времени. Автор стремится понять «Бытие» — книгу Библии о происхождении человека. Он долго пытается определить свою позицию по отношению к комментаторам «Бытия». После долгих размышлений Августин приходит к выводу, что в Священном Писании многое нам недоступно, но в нем содержится истина, а значит, к нему нужно относиться со смирением и благоговением.
В книге XIII Августин размышляет о Творении и о функциях духовного. В завершение он предает себя милости Господа, творящего, находясь в покое и вне времени.
Неотступные мысли о грехе
Августин написал свою Исповедь вскоре после того, как обратился к вере и узнал о существовании первородного греха. Приняв это учение близко к сердцу, он считает все свои поступки, совершенные в жизни, «греховными». Взять, к примеру, детскую пору Августин знает, что тогда его поступки были неосознанными. Почему же в таком случае они греховны? Потому что нарушали равновесие человеческой души.
Становление философа как целенаправленное овладение теоретическими знаниями
Решение вопросов выживания
В нашем кратком изложении труда Августина мы рассказали о его повседневной жизни. Философ желает одновременно заниматься теоретическим трудом и преподавать студентам. Мы подробно процитировали то место в книге, где Августин объясняет, что оставил Карфаген в надежде найти для себя в Риме более внимательных учеников. Августин — не только исследователь, но и преподаватель. Естественно, что преподавать он хочет в хороших условиях, не отвлекаясь на шум студентов. Для того чтобы улучшить условия своего педагогического труда, философ решает оставить родной дом и мать. Как похожи века IV и XX… Многое преподаватели с трудом, находят себе подходящие условия для работы. Такие поиски трудны, а иногда и вовсе невозможны. И Рим ничем не лучше Карфагена. Августина обманывали римские студенты, не платившие ему за обучение. Из-за этого ему снова пришлось сменить место.
Августин и Плотин
В философском отношении Исповедь интересна для нас тем, что показывает, как возникла «христианская» философия. Чтение Плотина позволило Августину выявить недостатки манихейской теории. Манихеи считали, что могущество Добра — чисто пассивное и подвергается жестокому испытанию Злом, силой активной и разлагающей. Но учения Плотина и Августина существенно различны. У них разные представления о времени и вечности. У Плотина отсутствуют идеи творения и связи христианского Бога с мыслящим существом. Иными словами, Августин идет дальше. Для Плотина зло есть отрицание добра. Августин объясняет зло вмешательством греха в акт творения. «И наконец, выражаясь словами Фрэнсиса Ферье, отвлеченное Провидение, каким его представлял Плотин, не имеет ничего общего с идеей венной любви к свободно созданному существу, направляющей его по предназначенному пути».
Вопрос о философской автобиографии
В Исповеди содержится поистине неисчерпаемое богатство мысли. Ставится, к примеру, вопрос об автобиографии с точки зрения проблемы времени, столь подробно исследуемой в Исповеди.
Одна из трудностей при изучении Исповеди заключается в том, что книга была написана в 400 году, за 30 лет до смерти автора, но через 13 лет после его обращения. Это отрывочная биография, поскольку повествование о жизни автора доходит только до момента его обращения, через несколько дней после которого умирает мать Августина, Моника. Автор ничего не говорит о годах с 387 по 400. Однако мы знаем, что в жизни автора за зги годы произошло много важных событий. Из Жизни Августина, написанной Поссидием де Калама, известно, что он вернулся в Тагасту и поселился в отцовском доме. Первое время философ держался в стороне от всякой общественной жизни: Он очень много писал, а затем отправился в Гиппон (Аннаба), надеясь основать там общину. Туда Августина пригласили христиане в помощь местному епископу, плохо знавшему латынь, где вначале он стал проповедником (391), затем был избран епископом-коадъютором (395) и, наконец, номинальным (т. е. полномочным. — Примеч. пер) епископом Гиппонским (396). Таким образом, ко времени написания Исповеди автор был епископом уже четыре года. Тот факт, что он не упоминает обо всем этом, возможно означает, что он считал себя прежде всего христианином, а в этот высокий сан философ был возведен раз и навсегда.
Собеседники
Исповедь адресована не только Богу, но и всем верующим, а также нам с вами. Поэтому ее структура отличается некоторой усложненностью, хорошо описанной Анри Лефевром в его Сумме и остатке (мы рассматриваем ее в главе 24). В этой работе философ (которому было тогда 56 лет), в свою очередь, подводит некоторые итоги собственного пути в философии. Лефевр ставит вопросы, на которые Августин дает конкретные ответы. Лефевр считает, что автор философской автобиографии должен отбирать решающие моменты своей жизни, моменты, обладающие глубоким смыслом и определяющие эту жизнь. Августин как раз и описал такие решающие моменты, вехи той внутренней борьбы, которая привела его к вере. Но в то же время автор рассказывает и о становлении своего мышления, о пути, пройдя который, он стал философом. Все повествование отталкивается от ключевого момента в жизни Августина: момента обращения в признание.
Анализ А. Лефевра (к которому мы отсылаем читателей) позволяет глубже понять замысел древнего философа. Августин хотел написать автобиографию, отвечающую на вопросы той эпохи. Ведь в конце IV века церковь столкнулась с донатистской ересью. Донатизмом называлось движение, которое, под видом отстаивания незыблемости Священного Писания, сталкивало бедных земледельцев-берберов с богатыми римскими колонистами. Гиппон был как раз одним из центров этого движения. Таким образом, подготовленный текст был мощным оружием в тогдашних, давно уже забытых идеологических схватках.
Судьба Исповеди
Это произведение Августина, как и все его наследие, имело исключительно важное значение. Пользуясь выражением Клода Лефора, которым тот охарактеризовал Государя Макиавелли, книгу, живущую уже многие века, Исповедь можно назвать главным трудом всей жизни философа. Эту книгу читают и о ее содержании спорят начиная с V века: в средневековье (дело Готшалька), во времена Реформации (Лютер и Кальвин), в XVII столетии («золотом веке августинианства»), в XVIII ив эпоху романтизма (Шатобриан) и даже в наши дни (М. Недонсель, Этьен Жильсон, Андре Мандруз). Многое позаимствовано у Августина в теории времени Гуссерля (см. в этой книге главу 19).
Для нас же эта книга интересна, в первую очередь, как рассказ о становлении человеческой мысли, об условиях возникновения философского момента. Понимание этих условий даст нам значительно больше, чем любая теория. Ведь условия становления мысли в значительной степени определяют ее содержание. Августин был, пожалуй, первым, кто дерзнул рассказать об этом процессе становления своего «я». Исповедь — это не только глубинная психология, но и свидетельство о пути становления самобытной личности философа, и веха на этом пути.
* * *
Вы читали краткое содержание (конспект) книги: Блаженный Августин: Исповедь.
Для удобства читателей мы решили кратко пересказать текст этого философского произведения. После вступления, рассказывающего, какое место произведение (книга) занимает в жизни и творчестве философа, мы даем его краткое содержание и поясняем логику рассуждений автора. Также в тексте приводятся факты жизни философа, краткая биография.
Глава заканчивается комментарием, цель которого — выделить основные темы и проблемы, поднятые философом в этом и других произведениях и работах.
Мы хотели бы, чтобы этот конспект увлек читателя и побудил его познакомиться с тем произведением, о котором он рассказывает. Ведь в философии ничто не может заменить чтения первоисточников. И все же мы надеемся, что наши краткие конспекты (содержания) облегчат читателю их понимание и послужат для написания докладов, рефератов по философии и помогут при ответах на экзамене или зачёте. Спасибо за чтение.
……………………………………………………………………………………..
Фридрих Ницше и другие философы: произведения и цитаты