Патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал паству не верить слухам о нем и других православных архиереях. «Когда вы читаете самые ужасные вещи о патриархе, об архиереях, о священниках, помните, что там даже капли правды обычно не бывает, но все это направлено на то, чтобы тех, кто правду Божию провозглашает, скомпрометировать так, чтобы народ перестал их слушать и доверять. Ну что ты нам говоришь, ты посмотри, что о тебе пишут!» — сказал патриарх. По его словам, «этому искушению подвергаются не только миряне», и рассказал, как однажды один архиерей попросил его о финансовой помощи из личных средств, сославшись на то, что состояние предстоятеля якобы составляет 6 млрд долларов. «Этот бред достиг сознания архиерея, и он в него поверил», — посетовал глава РПЦ. Он заметил, что все то, что говорят и пишут, «это чаще для того, чтобы мы перестали говорить Божию правду». О том, с чем связано неожиданное заявление патриарха Кирилла – «ФедералПресс» рассказал религиовед, кандидат философских наук Сергей Петров.
«В первую очередь стоит отметить, что прозвучавшее заявление – в некотором смысле прецедент. Я действительно не помню, чтобы когда-то патриархи подобным образом оправдывались. Для чего это делается – трудно сказать; надо понимать, что патриарху как монаху на самом деле деньги и не очень-то нужны. У него даже большую часть времени должен быть очень скромный постный стол.
Однако встает законный вопрос – а почему вообще возникли эти разговоры о несметных богатствах служителей церкви? Дым без огня? На самом деле это очень серьезный вопрос, потому как мы все прекрасно видим, как живет РПЦ в целом, и как живут многие священники в частности. Между тем, Иисус Христос призывал к бедности, призывал не собирать себе богатства на земле, считал, что надо быть простыми, как дети.
Но что видим мы сегодня? Сначала у священника появляется автомобиль, потом – шикарный особняк и лишь затем – начинает строиться церковь. Чего уж душой кривить, у нас священники — народ далеко не бедный, да и сама церковь постоянно стремится к пышности, богатству и всякого рода излишествам. Рядовых людей это, конечно, очень раздражает, равно как раздражает регулярно растущая плата за требы – различные обряды, которые совершает церковь.
К сожалению, все это приводит к тому, что многие молодые люди начинают расценивать церковь как возможный карьерный путь, как успешный бизнес. Можно даже вспомнить старую поговорку: один идет в храм ради Иисуса, а другой – ради хлеба куса. Идти в церковь за материальными благами — в корне неправильно, и церковь нуждается в защите от подобных представлений, поверьте мне, как правнуку расстрелянного в 1938 году священника Тамбовской епархии Алексея Ивановича Тарасова.
Надо также понимать, что борьба с роскошью, о чем сегодня завел речь патриарх Кирилл, ведется на протяжении практически всей истории Русской православной церкви. Увы, трудно поверить в скромность РПЦ – стоит только посмотреть на дорогую одежду священнослужителей, на то, как они живут. Можно даже вспомнить резонансные истории, которые сопровождали самого патриарха — например, про заретушированные дорогие часы. Поэтому очень трудно представить патриарха в образе Иисуса.
Проблема богатства РПЦ начала обостряться на фоне всеобщего снижения уровня жизни, бедных становится все больше и больше. Более того, подчас не хватает даже денег на борьбу с эпидемией коронавируса, врачи вынуждены были шить себе маски из подручных средств. Но церковь, к сожалению, пока не в состоянии отказаться от образа богатейшего института. Многие сегодня даже мрачно шутят – мол, фантастические зарплаты есть в церкви и в футболе.
Может быть, патриарху стоит показать всем примерам и выйти к пастве в рубище и драной, протертой рясе, в этом нет ничего постыдного. Думаю, на людей это подействует».
Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева
Православные священники в условиях нового экономического порядка живут гораздо беднее, чем раньше, — в советское время они действительно жили в завидном материальном достатке. Церквей было мало, они не восстанавливались, почти никогда не ремонтировались. Священников тоже было мало, а прихожан на один приход гораздо больше, чем сейчас. Среди священства в то время было много таких, которые рассматривали свое служение как ремесло, ведь бизнеса в стране не существовало, а хорошо жить хотелось. Да и достойному пробиться в священники через кордон уполномоченных по делам религий было очень сложно… Кому не встречались люди, воспринимающие священника как хронического попрошайку. В связи с этим вспоминается забавный эпизод. Как-то на автобусной остановке к нам с супругом подошел мужик, деловито вытащил из кармана десятку и стал ходить вокруг, что-то разыскивая. Не найдя то, что искал, он, показывая нам десятку, спросил: «А куда кидать?» В ответ на наше удивление воскликнул: «Как, у вас должен быть ящик!» Так вот, предупреждаю, если увидите в метро «попа» с ящиком, знайте: он не настоящий — в метро священники не стоят никогда! Все, кто там стоит с крестами и в рясах, — стопроцентные самозванцы. Как известно, в больших городах это целый бизнес, контролируемый преступными группировками, к Церкви он никакого отношения не имеет. К этому же «бизнесу» относятся и так называемые монахи, круглогодично подпирающие могучими спинами стены, например, Троице-Сергиевой Лавры и собирающие деньги якобы на нужды дальних монастырей.
С другой стороны, некоторые почему-то считают, что в Церкви все должно быть бесплатно. А чем должны кормить батюшки свои многодетные семьи, во что одевать и обувать детей, платить за квартиру, школу, транспорт? Какова же заработная плата современных священников, и существует ли она вообще?
Зарплата существует, но крайне мизерная — не больше, чем у врачей и учителей. А если в семье много детей и жена не работает, то уровень жизни может опуститься ниже, чем у любого рядового учителя и врача. Один мой знакомый священник, который служит в известном московском многоштатном храме (где много священников), рассказывал, что его жена всегда без денег. В кошельке у нее бывает максимум пятьсот рублей, и на питание они тратят в месяц примерно пять тысяч. И это по московским-то меркам. Единственное, что спасает от крайней нужды и нищеты, — добровольные пожертвования прихожан за требы: освящение квартир, машин, причащение больных. Эти деньги идут непосредственно священнику, на его личные нужды, если только прихожанин не оговаривает, что его пожертвование на храм, — тогда оно действительно идет на храм: утварь, облачения, стройку… Чем больше треб, тем легче жить семье.
На больших приходах финансами занимаются старосты, в светском понимании это кто-то вроде финансового директора. Есть священники, которые в финансовые дела даже не вникают, другие же, наоборот, дотошно контролируют своих старост. Староста на приходе — достаточно независимая фигура. Официально он выбирается приходским собранием. Зачастую старосту назначают свыше, то есть из Патриархии. Кстати, матушка не может быть старостой у мужа на приходе.
Сегодня особенно тяжело живется сельским батюшкам: храм в разрухе, прихожане — пенсионеры, считающие копейки до пенсии, надежда только на огород и пожертвования от спонсоров.
Хороший доход имеют настоятели больших богатых храмов — примерно как у бизнесмена средней руки. То есть на евроремонт в квартире, хорошую иномарку, дачу и регулярные поездки семьи в Турцию хватит вполне. У рядовых священников, в том числе и священников тех же богатых храмов, и настоятелей бедных храмов достаток средний, если не низкий, а таких на сегодняшний день большинство.
Вообще-то, священник человек подневольный и жаловаться ему особенно некуда. И поменять приход ему по своему желанию невозможно. В крайнем случае батюшка имеет право пожаловаться своему архиерею, но чаще всего терпи, смиряйся, и все тут. Да и не принято проситься на более выгодный приход по материальным соображениям. Священник служит не ради того, чтобы кормить семью! Хочешь кормить семью — иди на работу в миру… У нас был знакомый дьякон, который имел неосторожность просить своего архиерея о рукоположении в священники, так как дьяконского жалованья ему не хватает на содержание семьи. Что из этого получилось, нетрудно догадаться — священства он после этого так и не дождался.
Основной статьей расходов всех современных храмов в первую очередь являются отнюдь не зарплаты священнослужителям и работникам, а коммунальные платежи. Электроэнергия для современного прихода стоит столько же, сколько и для коммерческой организации. Если подсчитать средний доход среднего (не богатого) московского храма, то коммунальные платежи отнимают больше половины всех доходов. Например, если среднемесячный доход в храме составляет пятьдесят тысяч рублей, то «коммуналка» обходится в тридцать шесть тысяч. А еще зарплату нужно платить — бухгалтеру, сторожам, певчим, уборщицам и прочему рабочему люду…
Агрессивно настроенные против Церкви граждане думают, что Церковь проповедует абсолютное нестяжание, и потому священники должны ходить в рубище и лаптях, а жить, видимо, в коробке из-под телевизора. А уж иметь личный автомобиль — просто криминал, все равно что торговля наркотиками и оружием. Церковь никогда подобный бред не проповедовала. Вопрос в отношении к материальным ценностям, а не в их наличии. Никому не запрещено иметь приличную машину или хороший дом, или несколько приличных машин и несколько приличных домов, но целью жизни это не должно становиться ни при каких обстоятельствах. Привязываться душой к этому нельзя. Как говорил царь Давид (а он был далеко не бедный человек, по нашим меркам просто олигарх), богатство, аще течет, не прилепляйтесь сердцем.
Могут ли священники работать на светской работе или заниматься бизнесом? В России это не принято и не соответствует церковным правилам. К тому же в России батюшки заняты служением практически круглосуточно, в отличие от священников Русской Зарубежной Церкви. Почему? Так сложилось. Наверное, наша страна все еще остается православной, хотя порой в это уже верится с трудом. Священника, вдруг дерзнувшего заняться бизнесом, могут вызвать к правящему архиерею и поставить перед выбором: либо бизнес, либо священный сан. В России сохранилось пока почитание священства как особого благословенного дара, который не каждому дается.
Но видя священника на автомобиле, многие все же не преминут бросить в его адрес пару обличительных фраз типа:
— Что это вы, батюшка, на машине ездите, не положено по религии-то!
Или, глядя на старенькие «Жигули»:
— Разъездились тут попы на «Мерседесах»…
Для священника, как и для многих, автомобиль — это прежде всего средство передвижения, зачастую просто жизненно необходимое. Священнику постоянно приходится ездить по требам. Представляете, если на селе приход состоит из нескольких мелких деревень, стоящих друг от друга в десятках километров и не связанных между собой каким-либо сносным автобусным сообщением… Как передвигаться по такому приходу?
Один батюшка жил в такой глуши, где по приходу можно было проехать только на трех видах транспорта — военный «Урал», трактор «Беларусь» и народный «УАЗ». Из трех видов батюшка выбрал «УАЗик». А до местного архиерея, находящегося в пятистах километрах от батюшкиного прихода, доползли слухи, что батюшка-де хорошо зажил, на джипе разъезжает. Когда же архиерей удостоил этого батюшку своим посещением, то они вместе посмеялись, глядя на пресловутый «джип». А еще больше посмеялись, когда батюшка рассказал, как однажды к ним пожаловали бандиты из соседнего районного города. Приехали они, конечно, на импортных «уазиках», в народе называемых «джип широкий», но «джип широкий» сел по брюхо там, где наша народная техника легко проходит. Пришлось местному трактористу их выручать за ящик водки.
В городе машина тоже необходима. Взять, к примеру, московский микрорайон Ясенево, в котором у священника может быть в один день несколько треб в разных концах. Другие на дачу ездят, на работу, за покупками, детей в школу отвозят. Почему же если священник имеет машину, то это лучший повод перемыть ему кости? В некоторых епархиях архиереи даже запрещают священникам приобретать иномарки, дабы людей не соблазнять. Но всякий раз, садясь за руль, батюшка рискует лишиться сана, если собьет человека насмерть. И вот почему: по церковным канонам священник, совершивший невольное убийство, извергается из сана без права служения; сбивший человека, он, кроме возможного осуждения, личной трагедии и чувства вины, вне зависимости от своей вины, еще и понесет непоправимое церковное наказание.
Москвичей, как известно, испортил квартирный вопрос. Портит ли он священников? Скорее он портит им жизнь. А дело с ним обстоит в большинстве случаев скверно. Многим изначально выпадает жребий служить вдали от родного дома; в таком случае возникновение квартирного вопроса гарантировано. В отличие от армии, где офицерам всегда предоставляют жилье, пусть даже и неважного качества, Церковь жилье священникам не предоставляет вовсе, за редким исключением, когда у прихода имеется собственный церковный дом или квартира. Если церковный дом в плохом состоянии, семья священника вынуждена ремонтировать его за свой счет, при этом, сколько бы они этот дом ни отстраивали, собственностью семьи он никогда не станет, а останется церковным.
Одного нашего знакомого священника назначили на служение в одну из кубанских станиц. Если батюшку переведут на другой приход, то в этом доме поселится новоназначенный священник.
Единственный для священника путь оставить что-либо детям — это приобрести свою недвижимость, а не отстраивать церковную. Я знаю одного многодетного священника, который с матушкой и детьми много лет живет в невероятно стесненных условиях, при этом у них уже восемь детей и это, по всей видимости, для них не предел. Поистине подвиг… Когда я у них побывала в последний раз, то была сильно удручена окружающей обстановкой. Единственная жилая комната походила на армейскую казарму, всю сплошь заставленную железными двухъярусными кроватями, на которых лежали и сидели многочисленные дети. Под потолком – веревки с развешенными на них пеленками. Фанерная перегородка, отделяющая спальню от обеденного стола… Вот такой квартирный вопрос.
Религия и богатство
2013-05-27 В. Давидсон, кандидат физико-математических наук, профессор Версия для печати
Вероятно, во времена, когда произошло разделение труда, появились рабы, наемные пастухи, ремесленники и воины, появились и богатые люди, появились и сами понятия бедности и богатства. Во всяком случае, уже в Ветхом завете (4 — 5 тысяч лет тому назад) упоминаются как нищие, так и владельцы тысячных стад скота, а золото и серебро считаются мерой богатства. И неизбежно, немедленно, с появлением разделения людей на бедных и богатых, должны были возникнуть и размышления о том, откуда берутся богатства и справедливо ли накопление богатств у одних, при нищенстве других. Последний вопрос получил однозначное решение в раннехристианской этике. В евангелии от Матфея (6.19) читаем: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут», — и далее (6.24), — «Не можете служить богу и мамоне (богатству)» (одновременно).
Происхождение богатства раскрывается в притче (25.27), в которой хозяин поучает нерадивого раба: «… надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я пришел получил бы мое с прибылью». Христу приписывается заповедь ( От Луки. 12.15) «…берегитесь любостяжания», и его же всем известное из различных евангелий поучение (например, от Матфея, 25.24): «… удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие». Апостолы, слушавшие это поучение Христа, как свидетельствуют евангелия, чрезвычайно изумились и говорили между собой: так кто же может спастись? Правда, Христос в назидание ученикам дал совет одному юноше (от Матфея, 19.21): «… пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за мною». Но вот беда (цитируем далее, там же, 19.22), «Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение» (здесь и далее выделено мною. В.Д.) Стало быть, — уже тогда, — две тысячи лет тому назад, возник вопрос, как примирить стремление к богатству и «спасение на небесах», куда вход богатым запрещен (ведь всякий понимает, что верблюду и стараться нечего в игольное ушко протиснуться). Так эта проблема и стоит перед христианством до наших дней.
В качестве примера того, как современным церковникам приходится вертеться, чтобы оправдать стремление стяжателей к обогащению, очень показательны некоторые материалы журнала «Эксперт» (Россия) №1 (833) 24.12.2012 года. Чтобы понять социальную нишу журнала, заметим, что реклама соответствующего телеканала «Эксперт» объявляет его «первым каналом русской буржуазии», а рецензируемый номер журнала посвящен месту религии в современном мире, с точки зрения, естественно, буржуазии.
Особый интерес представляет беседа журналистки Елены Борисовой с игуменом Филиппом, опубликованная в «Эксперте» под заголовком «Не оттолкнуть человека». Игумен — это монашеское звание. Филипп был пострижен в монахи в 1992 году в 35-летнем возрасте, после развала Советского Союза. Пикантность ситуации состоит в том, что будущий монах (в миру Симонов Вениамин Владимирович), ко времени пострижения, окончил Московский государственный университет и защитил кандидатскую диссертацию, к моменту же интервьюирования он — доктор экономических наук, (с благословения архиерея) директор департамента макроэкономического анализа и методологического обеспечения деятельности Счетной палаты Российской Федерации (!) и одновременно -заведующий кафедрой истории церкви исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Так что не вызывает сомнения квалификация игумена Филиппа, как в делах православного богословия, так и в экономической науке.
Тем более, интересно следующее заявление игумена Филиппа: «Думаю, что любой предприниматель, православный или не православный, понимает, что те дополнительные доходы, которые в марксизме называют прибавочной стоимостью, а далее — прибылью, получаются не вполне социально естественным путем (довольно заковыристо сказано — В.Д.), а являются результатом эксплуатации. А эксплуатация — это присвоение чужого труда. А присвоение чужого труда есть воровство». Насчет того, любой ли предприниматель отдает себе отчет, что ворует, оставим на совести Филиппа, но, по сути, возражать не приходится. Игумен пишет: «Сказано же: «не укради». А выходит — нарушение заповеди, грех». Где же выход? Филипп описывает психологию прежнего купца, перед которым возникают два варианта действий «для спасения». Первый вариант — отмолить грех (как красочно выражается за купца Филипп, «пойти лоб по церквам расшибать»). — Так ведь некогда — бизнес, времени нет. Ну, раз сам не может пойти «лоб расшибать», то — может построить церковь, в надежде, что кто-то его грехи отмолит. Либо — второй вариант: «тем, у кого украл, отдать. Хоть что-то (!)». В качестве примеров такого православного предпринимательства игумен приводит деятельность владельцев Прохоровской и Морозовской мануфактур на рубеже XIX-XX веков, которые строили приличные дома для рабочих, открывали столовые, медпункты, школы при фабриках. «И все это обустраивалось из кармана предпринимателя» — замечает доктор экономических наук игумен Филипп. Правда, в карман предпринимателя «дополнительные доходы» попадали, как мы помним, «не вполне социально естественным путем», но на то уж, видимо — воля божья. Кроме того, выбор то для православного предпринимателя свободен. Может отдать хоть что-то, а сколько будет это, — «хоть что-то», ведь остается самому решить. А можно и не отдавать, а вместо школы церковь воздвигнуть. А то и просто «лоб расшибить» — отмолить, — себе дешевле. Это сам православный предприниматель решит, как ему перед богом оправдаться за грех «не вполне социально естественного богатства».
Переходя к современности, игумен Филипп замечает, что нынешние предприниматели не только шибко грамотные, но и в богословии многие поднаторели. «Часть из них понимает, замечает игумен, что их прибавочная стоимость — это чужая украденная зарплата. Большинство сознает, что… с 1992 года (то есть, — с момента реставрации капитализма на землях Советского Союза — В.Д.) единственным источником первоначального накопления капитала были госбюджет и государственная собственность (попросту говоря, — беззастенчивое ограбление народа — В.Д.)». «Но, — горестно продолжает игумен, — если на рубеже девятнадцатого — двадцатого веков православный предприниматель манифестировал свою веру социальной активностью, то нынешний манифестирует ее душеспасительными беседами и участием в «православных мероприятиях». Он на молебен сходит, к патриарху сбегает на день рождения, за архиереем пойдет».
В этом месте беседы интервьюер Елена Борисова, желая, видимо, помочь Филиппу, говорит: «Строятся же церкви. Есть благотворительность». На что Филипп совершенно резонно отвечает: «Раньше были социальные структуры. А сейчас в Москве и Подмосковье не построено ни одной больницы вроде Первой Градской, в которой, как было сказано в ее уставе 1833 года, — «все бедные и неимущие обоего пола люди принимаемы и лечены будут безденежно, кроме достаток имеющих…» Не строят богадельни, никак не строят, — сокрушается Филипп, — А строят церковь на Рублевке. Золотом сияет (!)». (Рублевка — район проживания нынешней московской знати — В.Д.)
Сказанное Филиппом о России полностью, конечно можно отнести и к Украине. Можно было бы добавить, что не строятся и дома культуры с бесплатными кружками и коллективами самодеятельности для детей и взрослых, которые были при каждом заводе и колхозе и многое другое, что было при советской власти. Зато, церквей построено действительно много. Церкви представляют собой мощные организации, как численно, так и в финансовом отношении. Приведу некоторые данные по ежегодному отчету Госкомнацрелигий Украины за 2010 год: в Украине на первое января 2010 года (более поздними сведениями не располагаю) было 35184 религиозных организаций; монастырей — 439; духовных учебных заведений — 199; воскресных школ — 12758 (а им еще и светские школы нужны!); печатных СМИ — 388, плюс телеканалы, радиостанции и Интернет-сайты. Религиозные организации располагали 22787 культовыми сооружениями, и строилось их в 2010 году 2398 (для сравнения, количество средних общеобразовательных школ в Украине в 2013 году было 19900). В одном только Киеве было около тысячи церквей, и бывший мэр Черновецкий ставил целью «оснастить» церковью каждый квартал (!) города («в пределах пешеходной доступности»!). Только священнослужителей в 2010 году было 30516! — целая армия. А всю эту махину надо обслуживать кому то, и обслуживающим — платить. Только прокормление зарплатой священников требовало примерно полмиллиарда гривен в год.
На строительство и достойное оборудование больниц и детских садов денег не хватает (вспомним хотя бы несчастную больницу, которую на собранные по всей Украине народные деньги обещала построить жена Ющенко, да — ни больницы, ни денег). Прикиньте теперь, во что обошлось строительство десятков тысяч «культовых сооружений», если стоимость одной стандартной («модульной») церкви составляет около 40 млн. гривен, а по индивидуальному проекту — все 200 миллионов и больше. А во что обходится содержание религиозных телеканалов, типографий, редакций и прочего? На это — пожалуйста. Суммы особенно впечатляют, когда в газетах и на телевидении ежедневно раздаются вопли о помощи на лечение детей, больных раковыми заболеваниями. Нам будут рассказывать сказки, что это деньги не бюджетные. Но, во-первых, точно известно, что часть денег — бюджетные, а во-вторых, даже если и пожертвованы деньги миллионерами и миллиардерами, то все равно это кровные народные деньги, потому как из воздуха они не возникают, а «получены не вполне социально естественным путем». Впрочем, известно, что и не с миллионеров, а с пенсионеров кое-кто не забывает драть «десятину», и за посредничество перед богом брать, и за рождение, и за смерть. Но правящие классы готовы раскошелиться: у них в лице церквей имеется государственный, по существу, институт, которому вручено «духовное воспитание народа», и о котором они так «пекутся». Народу рекомендуется: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и отец наш небесный питает их. Вы не гораздо лучше их?» (Матфей, 6.25) и «…не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды?» (Там же, 6.24) — это для народа. Но как же все-таки быть православным предпринимателям? Им что делать-то? — спрашивает отца Филиппа Елена Борисова. На что игумен говорит: «Что я могу ответить, помимо Христовых слов: «Продай свое имение и раздай нищим, возьми крест свой и следуй за мною». А потом замечает: «Разговоров много, а делают — единицы». Не знаю, как Вы — читатель, а я даже о таких единицах не слышу. Храмы, конечно, строят, не забывая при этом приобрести пару океанских яхт и самолетов в личное пользование или прикупить островок в Средиземном море, на котором оборудовать для себя земной рай, не дожидаясь небесного. Что кому больше нравится. О благотворительности Филипп, например, так рассуждает: «Веди детский дом, пока есть на это средства. Их тоже ведь господь дает». Правда, поди — разберись: в цитате, приведенной мною в начале статьи, Филипп утверждает, что доходы предпринимателя (прибавочная стоимость или прибыль, как больше нравится Филиппу) — получаются «не вполне социально естественным путем», путем эксплуатации чужого труда, и даже обзывает их воровством, а тут говорит, что их господь дает. Как видно, действует раздвоение личности. В первом случае доктор экономических наук Вениамин Симонов пересиливает игумена Филиппа, а во втором — наоборот. Чего не бывает на белом свете!
Впрочем, нельзя не сказать, что и Священное писание оставляет для богатых лазейку в райские кущи. На недоумение учеников — как же богатому спастись, Христос отвечает (Матфей, 19.26): «…человекам это невозможно, богу же все возможно». Здесь, как говорится, ни прибавить, ни убавить. Довод в религии обычный — непробиваемый.
В. Давидсон
культура общество
Внимательные читатели Священного Писания подсчитали, что в Библии менее 500 стихов о вере, около 500 стихов о молитве и более 2000 – о деньгах. Каждый седьмой стих Нового Завета говорит о деньгах или имуществе. Среди главных тем Притч Соломона и книги Екклесиаст – вопрос о том, как зависит благополучие человека от его благосостояния. Почти 15% из того, чему учил Иисус Христос, так или иначе связано с деньгами и имуществом. Бесед о собственности у Господа больше, чем описаний рая и ада вместе взятых.
Авраам отдает завоеванные богатства Анеру, Эшколу, Мамрию и царю Содомскому. Северный купол; Италия. Венеция. Собор Святого Марка; XIII в.
Защищал ли Иисус богатых? Или Он призывал к полной нищете? В настоящее время можно встретить два противоположных решения: от теологии процветания богатых как «Богом благословенных» до призыва к полной нищете, ибо только «таковых есть Царство Небесное». Мы же рассмотрим ту мысль, что Бог, давая кому-то богатство на земле, не только намекает на высшее небесное благо, но и, испытывая отдельные личности преизбытком благ, дает им шанс приобрести добродетели.
Богатство как дар праведнику в Ветхом Завете
Слово «богатеть», «обогащать» в Ветхом Завете передается еврейским глаголом ошер (עֹשֶׁר) или греческим плутидзо (πλουτίζω – см.: Быт. 14: 23; Пс. 64: 10; Притч 10: 4, 22). Это же греческое слово характерно и для Нового Завета (см.: 1 Кор.1: 5; 2 Кор. 6: 10, 9: 11). При этом греческое слово плутос (πλοῦτος) может обозначать в русских переводах Библии некое материальное благосостояние, избыток денег или благ, но почти не обозначает имущество в нейтральном смысле слова. Колорит повествований усиливается с присоединением указания на «множество»: «множество богатства» (Пс. 52: 7), богатство «умножается» или его «умножают» (Пс. 62: 10; 73: 12). Итак, словом «богатство» в Библии описывается некое изобилие, преизбыток «нормы» материального благополучия.
По отношению к людям слово «богатство» нередко стоит в одном ряду со «славой», «обилием», «мудростью», «почетом» и даже «жизнью». «За смирением следует страх Господень, и богатство, и почет, и жизнь», – сказано в одной из Притч (Притч. 22: 4).
Гостеприимство Авраама. Южная стена; Балканы. Сербия. Грачаница; XIV в.
Земное богатство – это изобилие денег, славы, детей или друзей. Богатство может измеряться объемом собственности, количеством зданий, площадью земли (см.: Ис. 5: 8–10), количеством скота (см.: 1 Цар. 25: 2, 3) или рабов (см.: 1 Цар. 8: 11–18). Богатство может быть наградой человеку за его труды: «От ленивых рук – разорение, а от прилежных – богатство» (Притч. 10: 4); «Если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий» (Еккл. 5: 19).
Поэтому благоразумен тот, кто ищет не богатство, но – доброе имя (см.: Притч. 22: 1), кто знает, когда остановиться в погоне за богатством (см.: Притч. 32: 4). И в то же время просит Бога, чтобы ему не страдать от нищеты: «Двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне… нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя и не сказал: «кто Господь?” – и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе» (Притч. 30: 7–9).
На границе Ветхого и Нового Заветов богатство не считалось исключительным благом, но в то же время идея блаженства нищих – была для иудеев далека.
«Горе богатым» в Новом Завете
В Новом Завете слово «богатство» как будто меняет свой оттенок. Вместо теологии «процветания» на первый план выставляются негативные последствия от влияния богатства на личность: богатство может обольстить (см.: Мф. 13: 22; Мк. 4: 14); оно является тернием и не дает возможность слову Божию укорениться в сердце человека (см.: Лк. 8: 14).
Однако в Новом Завете меняется представление о том, что именно является посылаемым Богом богатством. У Бога есть не просто богатство и слава, но богатство той тайны, что «Христос живет в нас» (см.: Кол. 1: 27).
Апостол Павел подвизается за верных Лаодикии, чтобы их сердца были соединены в любви для «богатства совершенного понимания, в познание тайны Божией, которая есть Христос» (Кол. 2: 2). У христиан «богатство славного наследия Его для святых» (Еф. 1: 18). Потому апостол языков заповедует Тимофею: «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали и уповали не на богатство неверное, но на Бога живаго, дающего нам всё обильно для наслаждения» (1 Тим. 6: 17). Только Агнец-Христос, по Откровению Иоанна, достоин «принять силу и богатство, премудрость и крепость, честь и славу, благословение» (Откр. 5: 12). Посему подлинным богатством для людей, живущих на земле, являются только те сокровища, которые собираются для Царства Христова.
Итак, надо всё продать и стать нищим?
Значит ли это то, что мы все без исключения должны, как богатый юноша, продать свое имущество и начать жить в христианских коммунах? Жизнь Древней Церкви, следуя книге Деяний, показала, что такие эксперименты далеко не всегда удачны (см.: Деян. 2: 44; 4: 32; 6: 1). Давайте посмотрим на этот вопрос с другой стороны.
В Священном Писании много говорится о материальном богатстве и ясно дается понять, что «жизнь человека не зависит от изобилия его имущества» (Лк 12: 15). Очевидно, что всем богатством владеет Бог, Он является создателем и владельцем всего, что существует (см.: Пс. 50: 10–12).
Притча о богатом юноше.
Конечно, далеко не все богачи были хорошими людьми. Навал был «очень богат», но он был грубым и жестоким, скупым и злым (см.: 1 Цар. 25: 1–38). Зажиточный Тирский царь был объектом Божиего суда (см.: Иез. 28), и многие другие правители мира попали под то же осуждение. В книге пророка Исаии пророчество о Мессии даже связывает богатых с нечестивыми: «Со злодеями он похоронен, рядом с богатым могила его, – хотя не совершал он преступлений, и в устах его не было лжи» (Ис. 53: 9).
И в Новом Завете безумными являются богатый фермер, построивший житницы на многие годы (см.: Лк. 12: 16–21); богач, любивший блистательно пировать и не замечавший нищего Лазаря (см.: Лк. 16: 19–31). Богатые осуждаются за жадность и угнетение своих работников (см.: Иак. 5: 1–6). В Евангелии от Луки горе возносится тем, кто уже получил на земле утешение, подавленным житейскими наслаждениями и заботами, у которых нет времени прийти на брачный пир Отца и Сына (см.: Лк. 6: 24; 8: 14 и др.).
Апостол Павел хвалит общины, которые финансово поддерживают соотечественников (см.: 2 Кор. 8: 2; 9: 8–11 и др.). Апостол языков завещает своему преемнику, чтобы тот богатых всего лишь увещал, но не запрещал владеть собственностью (см.: 1 Тим. 6: 17), тем более что в домах богатых граждан, как правило, проходили первые христианские собрания. Пусть они «делают добро, – пишет он Тимофею, – богатеют добрыми делами, будут щедры и готовые поделиться, так собирая себе сокровище, как доброе основание для будущего, чтобы обрести вечную жизнь» (1 Тим. 6: 17–18).
Если бы Бог не установил границы собственности для людей, бессмысленной была бы десятая заповедь Моисея, запрещающая посягать на чужое имущество.
Следовательно, говоря современным юридическим языком, проблема не во владении собственностью, а в умелом ею распоряжении. Грешно быть не богатым, но надеющимся на богатство (см.: Мк. 10: 24), не воздающим славу Богу, предпочитающим служение маммоне (см.: Мф. 6: 24). Горе не просто богатому, но пресыщенному ныне, ленивому и лукавому, пьянице, ведущему распутный образ жизни, злому и скупому, жестокому, тому, кто не платит работникам своевременно зарплату и душит должников за несвоевременное возвращение кредитов (ср.: Мф. 18: 30). Горе тому, кто грубо обижает нищих и за счет них умножает свое богатство (Притч. 18: 23; 22: 16).
Может ли богатство быть добродетелью?
Екклесиаст вздыхал: когда «умножается имущество, умножаются и потребляющие его» (Еккл. 5: 10). Экономисты ХХI века любят шутить: «увеличение доходов ведет к увеличению потребностей».
Действительно, чем больше у человека появляется денег, тем больше желаний эти деньги на что-то потратить: квартира, мебель, хороший отдых… Список длинный. Воображение быстро рисует как минимум тысячу различных удовольствий. Это относится не только к людям состоятельным, но заметно и у бедных, доходность которых на какое-то мгновение превысила соразмерную им планку. Вспомним сказку Пушкина о рыбаке и золотой рыбке.
В поучениях отцов-пустынников древности можно найти целый ряд историй о том, что у монахов не было проблем с духовным ростом, пока они не находили какие-то сокровища. Движимые изначально благими целями, миссионерскими например, не всякие из них могли умело деньгами распорядиться. Некоторые начинали тратить на себя, на роскошь, изысканное питание и отдых, а затем духовно погибали.
То же можно сказать и о церковнослужителях, которые в погоне за меценатами в дорогих одеждах с золотыми перстнями совершали грех лицеприятия, забывая о том, что именно богатые нередко позорят христианское имя, притесняя бедных и ведя с ними судебные тяжбы (см.: Иак. 2: 2–7).
Но если Бог богатство уже дал, как дар или талант, значит, им надо распорядиться благоразумно, не закапывая его в землю.
Олицетворение милосердия в виде женской фигуры, раздающей деньги бедным. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. IX в. (ГИМ. Греч. № 129 д. Л. 35) Это касается семьи. «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8).
Это касается взаимопомощи. Для апостола Павла христиане тем отличаются от других людей, что посреди множества суровых испытаний они переполнены радостью и «при крайней бедности – без меры богаты щедростью» (2 Кор. 8: 2). «При сем скажу, – писал апостол, – кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9: 6–7).
Это касается и храмового богослужения. Более того, и здесь для каждого своя мера. От вдовицы Христос ожидает две лепты, в то время как от богатых – сообразно степени их достатка (см.: Лк. 21: 4).
Щедрость для богатых и бедных – особая добродетель, убивающая пристрастие к богатству. Богатые способны дать работу трудящимся, через богатых – Бог дает бедным хлеб. Щедрость принесла спасение всей семье Закхея (см.: Лк. 19: 9); малоимущие благодарят Бога за то, что Он посылает им помощь богатых (см.: 2 Кор. 9: 8–11). «Благотворящий бедному дает взаймы Господу; и Он воздаст ему за благодеяние его» (Притч. 19: 17). Щедрость освящает имеющего деньги, а жадность оскверняет и бедного.
По Клименту Александрийскому, можно выделить три степени щедрости: первая – давать только определенным категориям просителей (один из «малых сих», пророк или праведник – см.: Мф. 18: 10; 10: 41–42); вторая – давать всякому без различия («всякому просящему у тебя давай» – Лк. 6: 30); третья – самому выискивать нуждающихся и организовывать дела благотворительности («приобретайте себе друзей богатством неправедным» – Лк. 16: 9).
«Посему, кто владеет собственностью, – замечает Климент Александрийский, – и золотом, и серебром, и домами, – как даром Божиим, и своими богатствами подателю всех благ Богу служит ко спасению душ, и кто знает, что этим он владеет более из-за собратий, нежели ради себя, кто господином состоит над своей собственностью, а не рабом ее… и постоянно занят какими-нибудь добрыми и Божественными делами. А если должен бывает этих вещей лишиться, то со спокойным духом и равнодушно расстается с ними, подобно тому как хладнокровен он был и к обладанию ими, того прославляет Господь как блаженного и называет нищим в духе (Мф. 5: 3), достойным наследником Царства Небесного».
Итак, богатство само по себе не грех и не добродетель. Богатство – это не норма дохода на душу населения, а – превышение, преизбыток благ по отношению к одному отдельно взятому лицу и привычному именно для него уровню жизни. Бог, повышая уровень благополучия, фактически ввергает человека в испытание. Благоразумный, правильно распорядившийся своим избытком – получит награду, а нерадивый – потеряет и то, что думает иметь.