- Стыд. Нравственное богословие архим. Платон (Игумнов)
- О стыде архиеп. Лука (Войно-Ясенецкий)
- О бесстыдстве и неуважении прп. Паисий Святогорец
- Как побороть стыд на Исповеди?
***
Стыд – чувство смущения, вызванное осознанием (пониманием) неблаговидности своей мысли, желания, поступка, действия, поведения, положения, нравственного состояния, причастности тому-то и тому-то и т. п.
***
Стыд является одним из видов нравственного сознания, оказывающим влияние на эмоциональную жизнь. Человек обладает естественной склонностью к переживанию чувства смущения, вызванного обличением какого-либо безнравственного поступка. Это страх перед потерей уважения в глазах тех, перед кем человек уронил свое достоинство.
архимандрит Платон (Игумнов)
Стыд – способность человека взвешивать свои поступки и помыслы в соответствии с совестью. На Руси говорили: «В ком есть Бог, в том есть и стыд». «Убей Бог стыд, все пойдет нипочем». «Без стыда лица не износишь». «В ком стыд, в том и совесть». «Пора и стыд знать». «Стыд та же смерть».
Такое народное понимание стыда полностью основывается на православном вероучении. Господь поставил стыд одним из стражей Своего закона в душе, чтобы он предотвращал повторение греха и призывал покаянно устремляться к потерянной благодати Божией. Священное Писание свидетельствует, что стыд возникает в нашей душе в каждом случае, когда мы противимся милосердию Божию к нам, забываем Бога (Иов. 8:13), радуемся несчастью ближнего или величаемся перед ним (Пс.34:26). Стыдно бывает человеку, когда он ненавидит праведника (Иов. 8:22) или дерзает притеснять брата своего (Авд.1:10). Наша духовная природа пытается растопить холод сердца чувством стыда, то есть сильного смущения от осознания своей неправости. Стыд, таким образом, заставляет нас осознать духовно-нравственную беду, в которую мы попадаем, совершив грех. Он влечет наше сердце к осознанию причины этой беды, самоукорению, раскаянию в соделанном – внутренней исповеди перед совестью, к исправлению греховной жизни, к ревности о славе и благодати Божией. Падший Адам неверно отозвался на проявление этого чувства в своей душе, когда «скрылся» от Бога, для него стыд не послужил к принятию спасительной благодати покаяния, а утвердил его в непослушании Богу. По мудрому замечанию Иисуса, сына Сирахова, каждому человеку следует наблюдать время и хранить себя от зла, чтобы не постыдиться за душу свою, ибо «есть стыд, ведущий ко греху, и есть стыд – слава и благодать» (Сир.4:23-25). Согласно этому замечанию, при появлении стыда нам следует не прятаться от Бога, а идти к Нему за прощением и благодатью для исправления.
прот. Г. Нефедов
«Стыд, – по мнению B.C. Соловьева, – природная совесть, а совесть – общественный стыд».
Стыд – хорошее и здоровое чувство. Стыд животворит.
М.Е. Салтыков-Щедрин
У русского народа существует множество пословиц о стыде. Кроме уже приведенных выше, следует назвать: «Лучше понести на гривну убытку, нежели на алтын стыда»; «За стыд голова гинет»; «Сгорел со стыда»; «Чего боимся, того и стыдимся».
Народные пословицы осуждают бесстыжих людей: «Ни стыда, ни сорому ни в котору сторону»; «Стыд под каблук, а совесть под подошву»; «Стал сыт (богат), так взял стыд»; «Стыдненько, да сытненько»; «Первый дар на роду, коли нет в глазах стыду»; «Жили, жили, а стыда не нажили»; «Бесстыжих глаз и дым неймет».
О. Платонов
Стыд – это свойство души человека. Стыд бывает разный. Бывает стыд от осознания своей греховности, который ведет к покаянию, а бывает стыд от страха исповедовать свои грехи (ложный стыд). Тогда он ведет к малодушной трусливости, к умолчанию о том, что с нами произошло.
Что такое стыд? Это реакция нравственного чувства на внутренний разлад, на некое нарушение жизненного порядка. До грехопадения подобного люди не знали. Ибо природа их была исполнена внутренней гармонии, предполагающей власть духовного начала над началом инстинктивным. Распалась эта гармония, – и люди, ощутив внутренний разлад в душе, почувствовали стыд.
митрополит Кирилл (Гундяев)
***
Содержание
- Самое страшное – это разрушить стыд
- Таким образом, стыд – нечто внешнее, а вина – внутреннее.
- Впрочем, в последнее время культурологи всё чаще задаются вопросом: а не есть ли само это противопоставление чисто западный конструкт?
- Откуда мы узнаем, что почетно и что позорно? Кто определяет степень почета и позора данного индивида в данном социуме?
- Для той культуры это было понятно: не воздав чести сыну хозяина, они тем самым обесчестят хозяина, а это противоречит правилам общественной жизни и навлечет позор на них самих.
- Таким образом, здесь говорится, что эти люди не только заново убивают своими поступками и словами Христа, но и стремятся Его опозорить. Я бы предложил такой вариант перевода: «Сына Божьего заново предают распятию и выставляют на позор».
- Христос принимает на себя наивысший мыслимый позор, чтобы наделить Своих последователей наивысшим мыслимым почетом.
Самое страшное – это разрушить стыд
И.Я. Медведева
Русская культура очень целомудренна, потому что она глубинно православная. Здесь Православие восприняли не формально, а всеми порами души. Оно не просто легло на подготовленную почву, а глубоко проникло в эту почву.
— В основе – чистота, целомудрие…
— Когда в деревне бываешь на свадьбе, слышишь свадебные песни, они напоминают погребальные плачи. Я задала себе вопрос: а почему? Потому что невинность оплакивают, хоронят чистоту. Это такая ценность, что ее оплакивают как покойника. И вот когда при всем этом детям стали говорить, что все не стыдно, – произошло убийство детских душ. Я хочу подчеркнуть как психолог: самое страшное – это разрушить стыд, потому что основное свойство, определяющее психическую норму, это чувство стыда в интимных вопросах. И именно это чувство старательно разрушается. Значит, детей и весь народ растлевают? Да, конечно. Но можно посмотреть и под другим углом зрения: это массовая инвалидизация психики. Показывая людям бесстыдство в интимной сфере как новый эталон поведения, всю страну превращают в тяжелых инвалидов. Говорят, что теперь новая жизнь и все по-другому. Да что в этом нового? Что нового в содоме? Содом был сметен Богом с лица земли, и на этом месте Мертвое море. Там нет жизни до сих пор, там не живет ни одна бактерия.
— Если сейчас это как-то не остановить, во что все это может вылиться?
— В пресекновение рода. У нас не будет страны. Такие расчеловеченные дети не смогут продолжить род. Ведь приучение к бесстыдству в интимной сфере влияет на всю психику, а следовательно на всю судьбу человека, на весь строй жизни. Это уже не совсем человек: существо, которое знает, что такое безопасный секс, никогда не узнает, что такое настоящая любовь. Во время моей поездки в Германию мне запомнился один юноша, который сказал: «Счастливые у вас молодые люди”. Я спросила: «Чем же они счастливы?” Он ответил: «Они могут узнать настоящую любовь”. «А почему же вы не можете?” – спросила я. «Потому что нас просвещали”. Я сделала вид, что не понимаю этой связи и задала еще один вопрос: «А почему же это так несовместимо?” Он даже обиделся: «Вы же психолог, неужели вы не понимаете? Или ты знаешь про эрогенные зоны или ты видишь в девушке неземное существо. Что-нибудь одно. А вместе это не бывает”. Это было в 1994 году. И вот такое «просвещение” пришло сюда. Теперь у наших молодых людей с детства крадут самую прекрасную тайну, которая предстоит в юном возрасте: тайну неземной романтической любви. Это отвратительная кража со взломом… Взрослый человек существует для того, чтобы не потворствовать злу, к которому тянется ребенок, а уж тем более не учить его злу. Можем ли мы жить спокойно при таком массовом растлении? Ведь мы предаем малых сих, – беззащитных людей, которых призваны защищать, сделать все для спасения души.
— Каков же выход из положения? Что нужно для того, чтобы у нас тоже Мертвое море не заплескалось?
— Я думаю, многое может сделать каждый на своем месте. Опыт показывает: если поднять шум, хотя бы небольшой, это дает очень хороший эффект. Но протест пока слаб. У нас в Москве открывают клубы гомосексуалистов иногда прямо рядом с древнейшими церквями. Люди вздыхают, а их убеждают, что надо быть толерантными.
— Были ли какие-нибудь акции протеста?
— Были, но ничем не кончились… Я думаю, что если бы не только кучка особо активных православных людей, а все москвичи или все православные люди вышли на улицу, гомосексуалисты, может быть, бы подумали…
Но люди очень растеряны. Все это вызывает состояние шока, которое выглядит как безволие. Но это состояние должно проходить, потому что если не будить людей, ждать когда они очнутся, можно потерять страну. Тогда будет незачем выходить на улицы. Я думаю, нужно следовать русской пословице: действуй как должно, а будет, как Бог даст. Что же касается молитвы – молиться надо всегда. И надо почаще вспоминать изречение, если я не ошибаюсь, Фомы Аквинского: «Молиться надо так, как будто все зависит только от Бога, а делать надо так, как будто все зависит только от тебя”.
Книга Бытия совершенно определенно говорит нам о том, что первым чувством, которое испытали наши прародители после грехопадения, был стыд. Стыд – это ядро человеческой психики. Если оно разрушено, то все остальные оболочки просто исчезают. Сексуальная распущенность, ложь, предательство, воровство и другие пороки в современном мире становятся нормой.
Грех, вина, стыд и совесть
• Вина и стыд – это чувства человека, его переживания, а совесть – скорее некий механизм, регламентирующий и контролирующий его поведение. Когда же мы говорим о «муках совести», то имеем в виду чувства стыда, вины или раскаяния.
Совесть – этовнутренний страж, цензор, который проверяет мысли и поступки человека на соответствие с его моральными нормами. Согласно толковому словарю Ушакова, «совесть — внутренняя оценка, внутреннее сознание моральности своих поступков, чувство нравственной ответственности за своё поведение». В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона дано несколько иное определение этого психического явления: «Совесть — нравственное сознание человека, выражающееся в оценке собственных и чужих поступков, на основании определенного критерия добра и зла».
Можно найти общее у этих определений: оба они признают, что совесть является нравственным сознанием человека, которое определяет его способность различать добро и зло и побуждающее человека делать осознанный выбор в пользу добра.
С точки зрения религии, наличие совести свидетельствует о Боге Творце, который при создании человека, сотворил его по своему образу и подобию и вложив в его сердце Закон. Однако первородный грех испортил Божий образ и подобие в человеке. Испорченная грехом совесть перестала быть стандартом нравственности, а омрачённый страстями после грехопадения человек перестал слышать голос совести. Поэтому и возникла необходимость в письменном Законе, при помощи которого Господь начал исправлять испорченную совесть людей.
Интересно, что слово «совесть» ни разу не используется в Ветхом Завете, однако само понятие о совести в нём присутствует, правда в виде «Страха Господня». Получается, что единственная причина поступать хорошо – это бояться Бога, который строго наказывает за проступки. «Начало мудрости – страх Господень; разум верный у всех, исполняющих заповеди Его». Если же человек понимает, что он ослушался Господа, то его охватывает очень неприятное чувство, где страх перед неотвратимым наказанием Бога смешивается с муками совести за свои преступления.
Новый завет полагает, что страх перед Богом – не единственная причина поступать согласно нравственным понятиям. Поступками человека может управлять и совесть, которая, впрочем, может быть разной (В Новом Завете упоминается чистая, непорочная, добрая, порочная, оскверненная и прожженная совесть). Согласно Новому Завету, совесть может проснуться даже у «бессовестных» людей — например, у Иуды, предавшего Христа. Такой вывод можно, по крайней мере, сделать из текста Евангелия: «Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошёл и удавился».
Другой пример – голос совести, который заговорил у фарисеев, пытавшихся подловить Иисуса в случае с блудницей. Они предложили ему решить судьбу женщины, предавшеюся греху, полагая, что любой ответ Христа подорвет его авторитет. Если он согласится с законом Моисея и посоветует побить ее камнями, то отречется от собственного милосердия и принципа всепрощения, а если предложит простить ее, то проявит себя сторонником порока.
«Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив её посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на неё камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле Они же, услышав то, и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди».
Ю. Карольсфельд. Иисус и грешница
Чистая совесть является источником внутренней радости и покоя, отсутствие которых негативно сказывается на психическом и физическом здоровье человека. Иногда муки совести настолько нестерпимы, что люди идут на самоубийство, потому что не могут больше жить, терзаемыми чувством стыда, вины и осуждения. Согласно церковным представлениям, смерть не в состоянии избавить их от угрызений совести, так как своим самоубийством люди обрекают себя на вечные муки в Аду, где они подвергнуться вечным терзаниям совести за свои ошибки неправильные поступки, совершённые при жизни.
В прошлой статье я рассуждал о том, как по-разному может быть описано христианское понимание спасения: через метафору суда (Христос понес наказание, положенное грешнику) или через метафору патроната (Христос выкупает человека из рабства греху и делает его вольноотпущенником и Своим клиентом).
Андрей Десницкий
Я говорил тогда, что любая метафора связана с константами национальной культуры и что в разных культурах константы могут быть неодинаковыми при всём своем сходстве.
Вот, например, вина и стыд – универсальные понятия, чувства, знакомые каждому человеку. Вина – это осознание своей личной ответственности за поступки, высказывания и даже мысли и чувства, она не обязательно связана с восприятием других людей. Стыд, напротив, может не подразумевать никаких дурных поступков, но он обязательно связан с негативным мнением окружающих.
Проще говоря, вина – это чувство горечи при воспоминаниях о некоторых моих поступках, о которых может никто не знать, а стыд – ощущение неловкости, когда человек оказывается в публичном пространстве в грязной или рваной одежде, даже если в этом нет никакой его вины.
Таким образом, стыд – нечто внешнее, а вина – внутреннее.
Принято считать, что в одних культурах люди стараются избегать чувства вины, в других – стыда. Часто говорят, что «культуры вины» скорее западные, «культуры стыда» – скорее восточные. Так, японский самурай совершает ритуальное самоубийство (харакири), чтобы покончить с непереносимым стыдом, даже если в том нет его вины – например, ему нанес незаслуженное оскорбление его господин.
Для человека западной культуры это кажется бессмысленным и жестоким… но в то же время японское общество не знает таких мучительных размышлений о коллективной ответственности простых граждан за преступления против человечности, совершавшихся во время Второй мировой, какие характерны для европейских стран, прежде всего Германии.
Впрочем, в последнее время культурологи всё чаще задаются вопросом: а не есть ли само это противопоставление чисто западный конструкт?
Ведь всегда приятнее думать, что ты руководствуешься внутренними убеждениями, а не впечатлением, которое произвел на окружающих. Безусловно, полярное противопоставление тут неуместно, стыд и вина присутствуют в любой человеческой культуре, но они по-разному действуют, и разнится их «удельный вес».
В Библии представление о стыде значат намного больше, чем в современных западных обществах (включая и российское). Представления о вине или правоте связаны, прежде всего, с судом, который устанавливает вину или невиновность, и суд нам прекрасно понятен, потому что он играет важную роль и в нашем обществе. Он устанавливает, виновен или невиновен данный человек.
А кто устанавливает, чего и когда нам стыдиться? Культуры мира выглядят такими разными – в одних женщине неприлично появляться на людях с открытым лицом, в других – вполне допустимо прийти на совместный нудистский пляж.
Откуда мы узнаем, что почетно и что позорно? Кто определяет степень почета и позора данного индивида в данном социуме?
При всём разнообразии конкретных проявлений общие принципы сходны для всех традиционных обществ. Почет и позор, прежде всего, основаны на рождении, усыновлении, принадлежности к социальной группе. В то же время почет может быть приобретен личными достижениями или линией поведения в соответствии с общественными ожиданиями. Соответственно, так же приобретается позор как анти-почет или отсутствие почета. Вспоминая статью о патронате, добавлю, что почет – важнейший ресурс, которым патрон делится с клиентами.
В библейской культуре, как и во многих других, почет или позор применяются, прежде всего, к «имени» – это и социальное положение, и родство, и репутация. Соответственно, внутри этих социальных групп почетом или позором можно поделиться или «заразиться»: оскорбление посла является оскорблением пославшего его царя, а действия мудрого слуги добавляют почета его господину.
Злые виноградари
В библейских текстах почет и позор занимают гораздо больше места, чем в современных, и в результате переводчики и комментаторы нередко упускают из вида нечто важное. Вот притча о злых виноградарях из 21-й главы Евангелия от Матфея. Почему хозяин виноградника безрассудно посылает к этим злым арендаторам сына, надеясь, что они его «постыдятся»?
Для той культуры это было понятно: не воздав чести сыну хозяина, они тем самым обесчестят хозяина, а это противоречит правилам общественной жизни и навлечет позор на них самих.
А вот притча о званых и избранных из следующей главы того же Евангелия. Гости, приглашенные на пир, один за другим отказываются прийти, и вот кульминация: «Прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их» (22:6). Если они их всё равно убили, какая разница, оскорбляли ли они их перед смертью? Для человека библейской культуры это очень важно: убийство было не простым уголовным преступлением, оно было намеренным и тяжелым оскорблением господина, отправившего своих слуг (как, кстати, и в прошлом примере).
Особенно наглядно это выглядит там, где речь идет о богословских идеях, выраженных при помощи метафор. В Послании к Евреям (6:6) упоминаются некие люди, для которых закрыта возможность покаяния – уникальная ситуация для Нового Завета, где всё время говорится о возможности покаяния для всех и в любой ситуации. Что именно делают эти люди, не очень понятно – вероятно, отрекаются от некогда принятой веры. Об этом сказано так: ἀνασταυροῦντας ἑαυτοῖς τὸν υἱὸν τοῦ θεοῦ καὶ παραδειγματίζοντας. Синодальный перевод: «Они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему».
Опять-таки, если они распинают Христа, то уже не очень важно, что при этом они «ругаются», по крайней мере, с нашей точки зрения. Но здесь мы видим важнейшую составляющую распятия: демонстративный позор, крайнюю степень публичного унижения. Человечество, к сожалению, изобрело много способов постепенно замучить отдельного человека до смерти. Но далеко не все из них предполагают такую степень унижения, беспомощности и демонстративности, как римское распятие, для евреев к тому же отягощенное обнажением и древним проклятием всякого, кто «повешен на древе».
Таким образом, здесь говорится, что эти люди не только заново убивают своими поступками и словами Христа, но и стремятся Его опозорить. Я бы предложил такой вариант перевода: «Сына Божьего заново предают распятию и выставляют на позор».
Древнеримская карикатура на первых христиан
Чтобы представить себе, как это выглядело в первые века нашей эры, можно взглянуть на карикатуру на первых христиан, граффити в Риме (около Палатинского холма) с малограмотной надписью на греческом: «Алексамен почитает бога».
Мы видим здесь человека в традиционном жесте приветствия, он воздает почет… существу с ослиной головой, распятому на кресте.
Неизвестный карикатурист соединил здесь давний антииудейский мотив: иудеи поклоняются ослиной голове, – с христианским почитанием Распятого. Он изобразил, с его точки зрения, самое бессмысленное зрелище: воздание высших почестей самому позорному, что только можно себе представить – ослу, да еще и распятому!
«Для иудеев соблазн, для эллинов безумие» – именно об этом и говорил Павел такими словами (1 Коринфянам 1:22), и всё христианство рождается из принятия этого абсурда и парадокса.
Христос принимает на себя наивысший мыслимый позор, чтобы наделить Своих последователей наивысшим мыслимым почетом.
В истории христианства представления о совести (виновен ли я) и стыде (опозорен ли я) вступали меж собой в причудливые отношения. Но в целом можно сказать, что христианство, начиная с Голгофы – преодоление архаичных представлений о позоре и постепенное осознание индивидуальной вины, которая может быть снята в покаянии.
Но удержаться на этой высоте трудно, и человек то и дело соскальзывает в старую добрую архаику с ее представлениями о коллективном почете: мы самое великое племя, у нас самый крутой вождь, самые позолоченные храмы и самая обширная империя, и так будет всегда. Вопрос о вине и личной ответственности при этом, как правило, снимается: будем поступать не так, как правильней, а так, чтобы выглядеть как можно почетней. Похоже, нынешнее российское общество испытывает именно такое искушение.
Только одно мешает в этом увлекательном деле христианину: память о Голгофе.