Содержание
- Интерес к «христианству без Нового завета»
- Экономическая и военная мощь первых миссионеров
- Собор Воскресения Христова (Николай-до), Токио, 1891
- Церковь Воскресения Христова, Хакодате, 1859
- Благовещенский собор, Киото, 1903
- Храм преображения Господня, Саппоро, 1971
- Тоёхасский Матфеевский храм, Тоёхаси, 1915
- Церковь Богоявления Господня, Нагоя, 2010
- Церковь Сошествия Святого Духа, Токусима, 1980
- Преображенский храм, Идзу, 1912
- Ложка соли
- Интересный дедок
- Интересная бабушка
- Конкретные люди
- Благочестивый материализм
- Достоевский наоборот
- Корни древней религии Японии
- Япония и буддизм
- Конфуцианство по-японски
- Какую религию в Японии можно назвать преобладающей?
- Магия и религия Японии: две стороны одной медали
- Отношение к религии в Японии сегодня
- Видео: Религия в Японии. Отношение к религии японцев
Интерес к «христианству без Нового завета»
Как известно, сейчас христианство является самой распространённой религией в мире. Количество верующих оценивается примерно в 2,4 миллиарда человек, или 32% населения мира, однако в Японии христиане составляют крошечное меньшинство. По сравнению с соседней Южной Кореей, где их около 29%, в Японии христиане – это всего 0,8% населения. Другими словами, более 99% японцев не являются христианами.
Значит ли это, что японцы плохо относятся к христианству? Вовсе нет! Наоборот, можно сказать, что в повседневной жизни японцев христианство затрагивает многие культурные аспекты. Дети знают, конечно, имя Иисуса Христа, и в школах они узнают о связанных с христианством культурных и исторических проблемах и личностях, таких как Мартин Лютер, Достоевский или Мать Тереза. Вырастая, японцы проявляют интерес к христианскому искусству и музыке, во время своих поездок за границу они охотно посещают местные церкви и соборы. Рождество как «праздник» отмечают очень многие люди разного пола и возраста, и многие пары вступают в брак по христианскому обряду, даже если они не являются верующими. Христианская культура в целом воспринимается позитивно.
Несмотря на всё это, подавляющее большинство японцев безразличны к «христианской вере». Не то чтобы они критиковали христианство, хорошо ознакомившись с христианской мыслью и учением – им это просто неинтересно. В стране много учебных заведений, которые были основаны миссионерами и верующими. Согласно одному исследованию, если учитывать все уровни образовательной системы от детского сада до университета, то мы увидим, что каждый десятый японец за свою жизнь когда-либо посещал христианское или вдохновлённое христианами учебное учреждение, но это не способствует увеличению числа верующих. Из того небольшого количества христиан, которые всё же есть в Японии, около 60% являются протестантами и около 40% католиками, при этом многие японцы, христианами не являющиеся, не могут объяснить различия между ними и не проявляют интереса к этому вопросу. Японцы, таким образом, интересуются «христианством без Нового завета».
Экономическая и военная мощь первых миссионеров
Христианство в Японию проникло в 1549 году, когда Франсиск Ксавье (1506-1552) и его сопровождающие прибыли в Кагосиму, после чего началась евангелизация страны. Первые миссионеры обратили некоторых японцев в христианство и их число стало очень быстро расти, но всего 60 лет спустя христианство было запрещено. Эта политика запрета на христианство длилась около 260 лет, в течение которых христиане подвергались самым жестоким преследованиям, пытам и казням. Христианство запрещали и уничтожали в период с XVII до второй половины XIX века по ряду причин, из которых, вероятно, главной была угроза с его стороны для общества и политики Японии.
Общество Иисуса, которое в течение второй половины XVI века было основным инициатором миссионерства, принимало активное участие в торговле между Японией и португальцами, так называемыми «южными варварами» (намбан). Это помогало Обществу более эффективно выполнять свою работу, поддерживая и расширяя христианские общины в стране. Их участие в экономической деятельности не только приносило выгоду некоторым феодалам-даймё, но включало в себя поставку военных материалов. Миссионеры были не просто проповедниками – за ними стояла экономическая и военная мощь, поэтому их влияние на политику игнорировать было нельзя.
Кроме того, среди прибывших в Японию в XVI веке миссионеров некоторые всерьёз обсуждали возможность установить в Японии своё господство, призвав армии Португалии или Испании. На практике такие планы были вряд ли осуществимы, но идею защиты церкви и евангелической деятельности с помощью оружия разделяло не так уж мало миссионеров. Неудивительно, что японские государственные деятели того времени испытывали к христианам недоверие и опасались их.
Миссионеры с самого начала были крайне нетерпимы к сложившейся в Японии религиозной культуре и считали буддизм идолопоклонничеством, которое создал дьявол. Они были убеждены, что христианство было единственной истинной религией, а остальные религии были неправильны и вдохновлялись злыми силами. Некоторые миссионеры подстрекали японских верующих сжигать буддийские храмы и во множестве уничтожать большое количество буддийских изображений, которые монахи прятали от них в пещерах, о чём можно узнать из записей, оставленных самими миссионерами.
По фильму американского режиссёра Мартина Скорсезе «Молчание», вдохновлённому одноимённым романом Сюсаку Эндо (1923-1996), может сложиться впечатление, что христиане были безвинно гонимыми жертвами. Однако не стоит думать, что христианство стремилось к мирному сосуществованию с другими религиями и всё же было уничтожено несмотря на это. Сейчас, в XXI веке, мы считаем, что представители разных религий должны уважать друг друга и жить в мире, но в те времена так думало совсем немного людей.
Сегодня служба в православных храмах Японии ведется в основном на японском языке, а помолиться приходят не только православные, но и представители других конфессий.
Собор Воскресения Христова (Николай-до), Токио, 1891
Sekicho/Wikipedia
Самый известный в Японии православный собор в одном из оживленных районов Токио назван в честь основателя православия в Японии Николая Японского (в миру Ивана Касаткина), который был инициатором строительства храма. План собора создал Санкт-Петербургский профессор архитектуры М.А. Щурупов, а образа для деревянного трехъярусного иконостаса были написаны Санкт-Петербургским придворным иконописцем В.М. Пешехоновым. Колокола тоже были привезены из России. Во время Великого землетрясения Канто, унесшего множество жизней, 1923 года храм был сильно поврежден. Колокольня рухнула и пробила купол, а страшный пожар уничтожил внутреннее убранство, однако позже был восстановлен. В прошлом году впервые за 90 лет на собор подняли новые колокола – они были отлиты в Ярославской области.
Церковь Воскресения Христова, Хакодате, 1859
Legion Media
Это первый в Японии православный храм – он был учрежден как консульская церковь в 1858 году, вместе с открытием здесь первого Российского консульства в Японии. В 1861-1869гг. здесь служил Николай Японский. За непривычный для Японии звон местные жители прозвали храм «ган-ган-дэра» (храм «бом-бом»). В 1907 году во время страшного пожара в Хакодате церковь сгорела до тла, однако благодаря Николаю Японскому незадолго до его смерти был сооружен новый кирпичный храм.
Благовещенский собор, Киото, 1903
663highland/Wikipedia
Внутреннее убранство этого храма сохранилось практически неизменным с 1903 года. Храм украшает изящный белый иконостас работы московского мастера Я.Е. Епанешникова. В соборе хранятся иконы Николая Чудотворца – дары русских военнопленных, которые были размещены здесь во время Русско-Японской войны, а также святыни, полученные в дар от Иоанна Кронштадского.
Храм преображения Господня, Саппоро, 1971
google.maps
Здесь можно увидеть самое большое собрание икон японской художницы-иконописца Рин Ямасита (ее имя в крещении – Ирина, 1857-1939). Рин происходила из самурайской семьи и была первой женщиной-японкой, которая училась в России – она стажировалась в иконописной мастерской в Санкт-Петербурге. За свою жизнь Рин создала множество произведений – в том числе икону в подарок цесаревичу Николаю Александровичу по случаю его визита в Японию в 1891 году. Ее работы сейчас находятся во многих православных храмах по всей Японии.
Тоёхасский Матфеевский храм, Тоёхаси, 1915
Lombroso/Wikipedia
Матфеевский храм в префектуре Аити отличается интересными архитектурными деталями: например, декор в местах сопряжения лопаток и вертикального пояска на фасадах выполнен в традиционно-японской стилистике. Кстати, храм был построен тем же архитектором, что и церковь в Хакодате – Моисеем Кавамура.
Церковь Богоявления Господня, Нагоя, 2010
WSK/Wikipedia
Первый православный храм в Нагое, Благовещения Пресвятой Богородицы, был построен в 1913 году. Он полностью сгорел в ходе налета авиации США во время Второй мировой войны в 1945. Новый каменный храм Богоявления возведен лишь недавно, он выполнен в традиционном русском стиле, напоминающем средневековые церкви Суздаля. Более полувека в промежутке православная община города пользовалась молельным домом для служб и собраний.
Церковь Сошествия Святого Духа, Токусима, 1980
google.maps
Храм находится на острове Сикоку, где издревле был особенно силен буддизм. Православие пришло сюда еще в начале века, но затем во время Второй мировой войны церковь сгорела и оставшиеся 8 православных семей проводили службы у себя дома. В 1980 их усилиями был построен новый храм. Здесь также можно увидеть иконы Рин Ямасита.
Преображенский храм, Идзу, 1912
Abasaa/Wikipedia
На полуострове Идзу, привлекающем туристов горячими источниками, тоже есть православный храм. Он был сооружен в 1912 году всего за три с половиной месяца: в то время Николай Японский тяжело заболел, и местные верующие постарались как можно быстрее построить храм, чтобы молиться о его здоровье. Здесь были установлены иконостас и паникадило из бывшей военной церкви Порт-Артура, а также можно увидеть изображение распятия кисти Рин Ямасита.
Хоккайдо — это такая маленькая японская Сибирь. Здесь самая низкая плотность населения на квадрат земли и самое высокое содержание снега на куб воздуха. Здесь по рельсам бегают допотопные ночные поезда, таких даже в России не встретишь. А люди на Хоккайдо настолько суровы, что вообще не убирают снег с тротуаров и давно между собой условились, что разворот через две сплошные — не нарушение, что бы там ни написали в ПДД зануды с острова Хонсю.
Самый северный остров Японии начал массово заселяться всего полтора века назад, и за это время здесь осело множество неформатного народу. Как выразился один местный русский, люди без джойстика в крови. Как выразился один местный американец, flexible people.
— Я из потомственной православной семьи, — закончив молитву, говорит отец Иаков (Синорага), настоятель храма Преображения Господня в городе Саппоро. — Мой прадед принял крещение от первого православного японца, Павла Савабе. Но в церковь я стал ходить, только когда женился. Потом закончил семинарию в Токио, долго служил дьяконом, а три года назад стал священником.
Отец Иаков — сама доброжелательность, улыбается от уха до уха, но разговор у нас почему-то так и не склеился. Чуть позже прихожане мне проболтаются, что накануне вечером у батюшки умерла жена. Свои чувства японцы привыкли прятать глубоко-глубоко. Веру — еще глубже.
Ложка соли
История зарождения в Японии православия напоминает сюжет фильма «Последний самурай» с Томом Крузом. Действие происходит на фоне тех же исторических событий: вторая половина XIX века, революция Мэйдзи, завершение трехсотлетнего правления феодалов и восстановление императорской власти. Только вместо американского военного советника Натана Олгрена в японский порт Хакодате приезжает молодой русский монах Николай Касаткин. И его задача не обучать императорскую армию современному военному искусству, а проповедовать Евангелие — иными словами, заниматься противозаконной деятельностью, за которую в те времена полагалась смертная казнь. Как и персонаж Тома Круза, будущий святой Николай Японский проникается уважением к аборигенам и, прежде чем учить их евангельской истине, восемь лет сам учится их языку, традициям и культуре.
— Все рушится, в умах смятение, люди не знают, во что теперь верить: ту эпоху в японской истории можно сравнить с петровской реформой в России, — рассказывает мне генеральный консул России в Саппоро Василий Саплин. Мы сидим с ним в японском ресторанчике и поглощаем постный ужин. Поститься в Японии очень удобно: мясо нельзя, молоко нельзя, рыбу нельзя, зато можно морских гадов, которые здесь в изобилии.
— Но у христианства в тогдашнем японском обществе была отвратительная репутация, — продолжает Саплин. — Первые проповедники появились в Японии еще в XVI веке, это были португальские католики. Поначалу они добились больших успехов, но потом полезли в политику, стали плести интриги. В результате португальцы были жестоко изгнаны, страна закрылась от внешнего мира на три столетия, а слово «христианин» в японском языке надолго стало синонимом слов «злодей», «грабитель», «колдун». Николаю Японскому удалось невозможное: уже через пятнадцать лет его тихой проповеди он стал одним из самых уважаемых в Японии людей.
Собственно, тот самый Павел Савабе, который стал первым православным японцем, пришел в дом к отцу Николаю, чтобы его убить. Самурай клана Тоса, жрец старой синтоистской кумирни в Хакодате, виртуозный фехтовальщик, Такума Савабе был членом тайного общества, поставившего своей целью изгнать из Японии всех иностранцев.
— Твоя вера злая, вы варвары, приезжаете высматривать нашу страну! — заявил Савабе Такума злодею, грабителю, колдуну.
— А разве не нужно сначала узнать, о чем говоришь, а после решать, вредно оно или нет? — вопросом на вопрос ответил японскому самураю русский монах.
Савабе Такума решил выслушать последнее слово своего врага, а дальше события развивались так. Через четыре года он принял крещение. Сразу же после этого его жена сошла с ума и в припадке безумия сожгла собственный дом. Затем самого Павла заключили в тюрьму и казнили бы, если бы не подоспевшие реформы, смягчившие антихристианское законодательство. Но испытания лишь укрепили бывшего самурая, и еще через три года он стал священником. К тому времени счет православным японцам шел уже на сотни. И большинство из них принадлежали к военному сословию.
— Действительно, на первых порах православное христианство в Японии было религией самураев, — говорит епископ Сендайский Серафим. Еще 20 лет назад он был фоторепортером. Однажды поехал по работе в дальнюю северную провинцию, и там ему на глаза попался маленький православный храм. Так и влип.
— Но почему именно самураев?! Ведь кому как не поборникам традиций ненавидеть все новое?
— На то есть несколько причин. Во-первых, самураи, как высшее сословие, были наиболее образованными людьми, способными воспринимать что-то новое. Во-вторых, с наступлением эпохи Мэйдзи они оказались выброшенными на обочину жизни и в конце концов пришли к выводу, что, если хочешь изменить реальность вокруг себя, надо сначала изменить что-то в самом себе. Ну и наконец, надо понимать, что такое был север Японии в то время. Сюда под натиском императорской власти отступили все люди старой эпохи — как русские староверы в леса Сибири или казаки за Дон. Здесь они потерпели окончательное поражение и разъехались по своим родным землям, разнося по всей стране новую веру. Но ключевую роль, конечно, сыграла сама личность святителя Николая Японского.
Русские путешественники того времени не раз отмечали, что имя Николай в Японии стало почти нарицательным. И православный храм назывался «Николай», и место миссии — «Николай», даже само православие именовалось «Николай». Уважения к святителю Николаю не убавила даже русско-японская война. На вопрос верующих, должны ли они воевать против своих православных братьев, он с редким тактом и смелостью заявил: «Я, как русский подданный, не могу молиться за победу Японии над моим собственным отечеством. И именно поэтому я буду счастлив видеть, что и вы исполняете долг в отношении своей страны. Кому придется идти в сражение, не щадя своей жизни, сражайтесь, но не из ненависти к врагу, а из любви к вашим соотчичам…»
Сами православные японцы любят сравнивать свое положение в своей стране с ложкой соли в горшке риса. Сегодня на всю Японию лишь 30 тысяч человек называют себя сей-кё, то есть православными, из них 10 тысяч регулярно посещают церковь. Это в три раза меньше, чем сто лет назад, когда на похоронах святителя Николая сам японский император возложил свой венок.
— А если бы не было потом революции, еще одной войны, курильского конфликта, могло бы сегодня православие быть одной из главных религий Японии? — спрашиваю генконсула.
— Скорее, наоборот, именно эти испытания и помогли ему выжить, — отвечает за него его супруга Татьяна. — Если бы не они, Японская православная церковь сегодня, скорее всего, была бы похожа на протестантскую и католическую, которые здесь фактически выродились в благотворительные общества с минимальным религиозным содержанием.
Интересный дедок
Мой разговор с епископом Серафимом о самураях происходит 11 марта по дороге в порт Исиномаки, который год назад был наполовину разрушен цунами. Теперь, в годовщину той трагедии епископ едет в местный храм служить литургию и панихиду по погибшим. Дорожное полотно радует русскими ухабами — последствиями землетрясения, которые, впрочем, за год вполне можно было устранить.
«Интересный дедок» — так охарактеризовал местного священника, отца Василия (Тагучи) Тимур Новоселов, человек-легенда, рассказать которую не хватит этого репортажа. В Восточно-Японской епархии все о нем слышали, но мало кто его видел. В 90-е Тимур жил на Сахалине и прошел суровую школу рыбного бизнеса. Теперь он занимается поставками в Россию яхт и снегоходов, живет в Саппоро, там мы с ним и встретились. Тимур очень большой, очень хмурый, очень добрый и очень сильный. Руки у него, как у ангела крылья, никогда не касаются туловища. И еще это человек, который может решить абсолютно любую проблему.
Сразу после прошлогоднего землетрясения, когда продукты выдавали чуть ли не по карточкам, он каким-то чудом закупил целый автобус гуманитарного груза и, преодолев все кордоны, проехал по пострадавшему побережью, просто раздавая продукты направо и налево. С тех пор для всего японского духовенства Тимур стал живым символом настоящего русского человека, большого и теплого.
Заезжал Новоселов и в Исиномаки. Имя «интересного дедушки» в тот момент не сходило с информационных лент: отец Василий Тагучи не выходит на связь… отца Василия Тагучи нет ни в одном из пунктов временного размещения… отец Василий Тагучи пропал без вести… отец Василий Тагучи: «Я пропал без вести? Да я все это время вообще из дома не выходил!»
— Когда я был молодой, я частенько ездил в Токио к своему другу-семинаристу, мы там вместе выпивали, — вспоминает свою дорогу к храму отец Василий. — Сердце у меня тогда было темное, а жизнь непростая, даже не хочу о ней рассказывать. И я у этого своего друга все допытывался: что это у тебя за вера, почему ты счастливый такой? А он отвечал: отстань, вон иди в клуб для молодых прихожан, тебе там все объяснят. Я прихожу, а там одни старички сидят, священники. Ты, говорят, крещеный? Нет? Ну, так крестись. А в Японии просто так не крестят, нужно целый год на курсы ходить. Я из упрямства все это выдержал, покрестился, но легче на душе не стало. Дай, думаю, пойду в семинарию, может, там полегчает. А когда семинарию закончил, мне старички говорят: нам тут священников не хватает, поезжай служить в Мариоко, там храм пустой. И как только я начал сам служить, тут же темнота с сердца спала.
Тут есть небольшая трудность перевода. «Темное сердце» по-японски — это не «злое», а скорее «уставшее», «измучившееся».
— А цунами? Да что цунами! Мы, слава Богу, живем далеко от берега, здесь разрушений уже не было. Вода до храма добралась и остановилась перед самым алтарем. Полдня помахали тряпочкой — вот и все устранение последствий.
Насчет воды, остановившейся перед алтарем, — это отец Василий просто констатирует факт. Никаких рассуждений о явленном чуде после этого не следует. Православные японцы вообще равнодушны к наглядной мистике. Для них вера — это вера, а цунами — это просто цунами.
Интересная бабушка
Исиномаки сегодня окружают высокие сопки, возведенные из собранных за год обломков того, что когда-то было городом. На протяжении полукилометра от берега одна лишь грязная и голая земля. Потом начинают попадаться остатки домов, а затем идет обычная жилая застройка с небольшими пустырями, оставшимися после точечных разрушений. Пейзаж бодрят лишь яркое весеннее солнце и улыбающиеся люди, год назад лишившиеся крова, имущества, а многие — и родственников.
Японцы вообще в трагических ситуациях почему-то любят улыбаться. Вот и сейчас они ходят по пустой и корявой поверхности земли, отыскивают свои фундаменты, оставляют цветы в бутылках и фотографируют друг друга, люто улыбаясь в объектив.
В Исиномаки большой религиозный день. Каждая религия по-своему поминает жертв трагедии. В синтоистских кумирнях поклоняются духам предков, в буддийских храмах молятся о погибших, в христианских церквях совершают панихиды. Атеисты же между собой сговорились, что ровно в 14 часов просто встанут как вкопанные и целую минуту будут стоять, склонив голову.
— Граждане, подходим сюда, подходим сюда! — даже без перевода мне понятно, что вещает японская бабушка за столиком у входа в православный храм. Японцы всюду любят приходить заранее, поэтому за час до службы у входа толпится народ: женщины с портретами погибших и мужчины с православными крестиками на лацканах — точно так же в Японии носят свою корпоративную символику пожизненные служащие крупных компаний.
К бабушкиному столику подходят люди и пишут маркером на чем-то белом какие-то иероглифы. Что-то белое — это вовсе не бумага для поминальных записок, а небольшие целлофановые пакеты. А иероглифы — не имена поминаемых, а собственные фамилии. В пакеты прихожане кладут свою обувь и складывают ее перед входом, а подписывают, чтобы потом не перепутать, где чья. В храм здесь положено входить разутыми.
Эта старинная японская традиция страшно неудобна для людей со шнурками, потому что если ты, к примеру, захотел в туалет, тебе придется выйти, найти свой пакетик, обуться, пройти пять метров до туалета, там снова разуться, потом проделать эту процедуру в обратном порядке и желательно при этом не потерять пакетик, потому что бабушка уже в храме и пакетиков у нее больше нет.
Тема бабушек в японской церкви вообще раскрывается очень своеобразно. В здешних храмах они, как и у нас, играют роль распорядителей внутренних дел, вот только к свечам и записочкам абсолютно равнодушны. К свечам и записочкам равнодушны вообще все православные японцы. Свечи цвета аскорбинки тут продаются, но особой популярностью не пользуются, записок же и вовсе никто не пишет. Объясняется это явление духовно-финансовыми причинами. В российских храмах свеча — это не только ритуал, но и пожертвование. Японцы же просто отстегивают ежемесячно из своей зарплаты определенную сумму на содержание прихода и поэтому не видят никакой надобности создавать в храме пожароопасную обстановку. А для чего просить кого-то молиться вместо тебя, они и вовсе не понимают: а ты сам тогда зачем в храм пришел?!
Но забот от этого у бабушки Софьи меньше не становится. Благодаря ей ты просто так в храм Исиномаки не войдешь. Ты должен встать на пороге, подождать, когда она тебя поманит, последовать за ней и расположиться именно в том месте, где она велит. Таким образом, вместо того чтобы расставлять свечи на канунном столе, бабушка Софья расставляет людей по храму. Но и лицо, и повадки у нее при этом точно такие же, как у ее русских коллег: ревностные, охранительные и даже слегка агрессивные.
— Арируйа, арируйа, арируйа, Камия коэйва Наннзини кису!
В японском нет буквы «л», но переведенные еще святителем Николаем молитвы — не единственное, чем отличаются богослужения в Японии от богослужений в России. Главное отличие в том, что здесь все без исключения поют. У каждого прихожанина в руках листок с нотами и текстом, и даже если у тебя совсем нет слуха, ты просто лопочешь полушепотом себе под нос слова молитвы. Литургия в японском храме вообще больше похожа на репетицию хора. Японцы не понимают, как это так — молиться молча, их коллективный разум это возмущает. Какая же это совместная молитва, если все молчат?
Зато они очень любят молча исповедоваться. Вот к епископу Серафиму на исповедь выстроилась длинная-предлинная очередь, но уже через десять минут никакой очереди нет. Каждый японец просто падает на колени, подставляет голову под епитрахиль, выслушивает разрешительную молитву — и все, готов к причастию. Поначалу это коробит, но чем ближе узнаешь православных японцев, тем больше понимаешь, что их вера — это не про добро и зло, а вообще про другое.
Конкретные люди
«Желание зевать прекратится, если провести ладонью по лбу снизу вверх», — это совет из «Хагакурэ», трактата о бусидо, кодекса чести самурая. Вот уже неделю я регулярно проверяю этот способ. Действительно помогает.
— Я из потомственной православной семьи. — Когда я слышу эту увертюру, сразу хочется зевать. Потому что так начинается каждый второй рассказ японца о том, как он стал православным.
Мария Чиэко из Мориоко, Николай Фумихико из Сендая, отец Иоанн (Оно) из Токио, Анна Мори с дочерью Юлией Мацуи из Хакодате и еще столько же других моих собеседников — все как один православные христиане в четвертом, пятом, шестом поколении. Дальше возможны варианты: хожу в церковь с детства, вспомнил о вере предков только после свадьбы, только после похорон мамы, только после того, как вышел на пенсию. Все эти биографические повести, за редким исключением, скучны до ужаса.
— Таких вот православных по наследству среди наших прихожан большинство, — рассказывает отец Николай (Дмитриев), единственный русский священник в Японии, настоятель Воскресенского храма в городе Хакодате. — Японцы вообще очень верны традициям рода. Если прадед всем сердцем принял какую-то веру, вероятность того, что потомки от нее отрекутся, близка к нулю. Эти люди не всегда могут объяснить суть догматов, но они очень усердны, они соблюдают все традиции, они веруют без всяких шуток. Однажды во время Великого поста смотрю: весь приход у меня стремительно худеет. Провел собственное расследование — оказалось, что они уже месяц не едят даже подсолнечного масла. А все потому, что мы в церковном календаре по ошибке употребили иероглиф «абура», который обозначает любое масло, независимо от его происхождения. А раз написано — значит, так надо. Японцы вообще люди конкретные, — произно-сит отец Николай фразу, которую мне потом придется слышать не раз.
— Вторая категория наших верующих — это те, кто пришел «от головы». Это, как правило, высокообразованные жители больших городов, которые учились в университете, каким-то образом вырулили на русскую музыку, живопись, литературу — и заинтересовались. Такие верующие более продвинутые, но не всегда столь же усердные. Ну и наконец, третья категория — те, кто пришел в православие случайно. Просто шел по улице, смотрит — храм, зашел, а там литургия, люди совсем с другими лицами, красота неимоверная, причем действует она на все органы чувств, даже такие, которым названия не придумано.
На сегодняшний день именно эта страшная сила — красота — и пополняет церкви новыми верующими. Японское православие — это не про добро и зло. Это про красиво и некрасиво.
Вот в храм входит влюбленная парочка — прямо из аниме: оба с растрепанными прическами и округленными от восторга глазами. Еще больше глаза расширяются, когда они видят иероглиф: женщина, родившая Бога. Японцы любопытные, как тюлени, поэтому уже через минуту отец Николай рассказывает персонажам аниме, кто такая Богородица и как это так — родить и остаться после этого девственницей.
Старинный городок Хакодате — это что-то типа японского Суздаля, а церковь Вознесения Христова — местный аналог храма Покрова на Нерли. В год мимо проходят пять миллионов туристов, почти все сюда заруливают и говорят «Вау!». А потом разъезжаются по своим Осакам и Нагоям, но в голове у них уже засело, что есть на свете такое православие и оно красивое. Оказавшись потом в критической жизненной ситуации, кто-то вспоминает это ощущение и идет в местный православный храм. Таких душ одна на миллион, но для воспроизводства маленькой православной общины хватает и этого.
— К сожалению, большинство молодых людей сегодня легкомысленны, — ворчит 86-летний дедушка Исидор. — Даже мои дети не ходят в храм. Такая жизнь сегодня: работа, работа, работа. Все время съедает работа. Но когда выйдут на пенсию, обязательно придут.
Дедушка Исидор Накай очень нестандартный японский верующий. Когда в 44-м его забрали на фронт, он на всякий случай прихватил с собой много разных святынь, в том числе и Евангелие: вдруг поможет. Но верил он тогда лишь в Великую Японию. Даже стишок написал:
«Жизнь моя и смерть моя.
И то и другое готов принять с чистым сердцем.
Потому что это приказ императора».
Но однажды в его части устроили проверку. Злой офицер обыскал рядового Накая с головы до ног. Нашел у него запрещенное Евангелие и разрешенную патриотическую литературу. Литературу почему-то изъял, а Евангелие почему-то оставил. Накай был так поражен, что решил его прочитать. А после Хиросимы сразу крестился.
— Те времена остались самыми яркими в моей жизни. Тогда было трудно, голод, безработица, зато много молодых людей ходили в церковь, — продолжает бухтеть дедушка Исидор. — А теперь у всех все есть и никому ничего не надо. Зачем рождается человек? Чтобы получить образование, жениться, сделать карьеру, а потом умереть? Глупо. Глупо и некрасиво.
Благочестивый материализм
Еще Николай Японский в своих письмах не раз отмечал, что как средство исправления нравов православие японцам вовсе не нужно. С нравами у них и так все в порядке: рядовой японец по части выполнения последних шести моисеевых заповедей даст фору любому христианскому монастырю — ну, разве что проиграет по части прелюбодеяния. Островное положение, регулярные землетрясения, требующие коллективных действий, и насаждаемая огнем и мечом феодальная мораль выдрессировали местных жителей на многие века вперед. А вот с первыми четырьмя заповедями — теми, что касаются взаимоотношений человека и Бога, — беда.
— У рядового японца просто в голове не укладывается, что такое грех, тем более первородный, — рассказывает Василий Молодяков, профессор Университета Такусеку, очень жизнерадостный человек, который не огорчается, даже если журналист опоздал на встречу на сорок минут. — Неуспех христианства в Японии во многом связан с тем, что эта религия претендует на исключительность. Сама мысль о том, что ты будешь гореть в аду только потому, что выбрал не ту религию, для японца непонятна и оскорбительна. Здесь религия — это лишь свод обычаев и правил жизни, некий путь, по которому ты готов идти. У тебя один путь, у другого другой. Эти пути можно даже совмещать. Согласно соцопросам, 85% населения Японии относят себя к синтоистам и 80% — к буддистам. В любой другой стране мира это был бы нонсенс, но только не здесь.
Исторически японское религиозное сознание — это причудливая смесь синтоизма, буддизма и конфуцианства плюс гомеопатическая доза христианства. Но фактически всякая религия уже давно имеет здесь исключительно прикладное значение.
— Японцы сами про себя говорят, что рождаются по-синтоистски, женятся по-христиански, а умирают по-буддийски, — продолжает профессор Молодяков. — То есть для каждого события просто выбирают самый красивый обряд. В этом, кстати, причина того, что из всех христианских конфессий наиболее популярен протестантизм: они просто женят всех, не требуя предварительного крещения. А вот православие в Японии старается быть настоящим. Но чем настойчивее христианство отказывается играть в прикладную духовность, тем меньше у него в Японии шансов. По крайней мере в обозримом будущем.
Религиозный ландшафт современной Японии больше всего напоминает Древний Рим. Полная толерантность: молись кому хочешь, главное — не забывай, что ты японец, и не выпадай из социума. Доминирование синтоизма обеспечивается не принудительными мерами, а тактикой беспредельных уступок. От этой религии просто невозможно отречься, потому что ее невозможно принять: по умолчанию считается, что любой японец — синтоист по самому факту рождения и, что бы он ни делал в своей жизни, ему заранее почти все прощается.
Но на практике современный японец вообще равнодушен к религии. Языческий культ синто давно выродился в аттракцион «брось монетку — загадай желание». При этом само синтоистское мировосприятие по-прежнему насквозь пронизывает японский менталитет. Если сказать японцу: «О вкусах не спорят», — он энергично закивает головой. Но для него это означает совсем не то, что для европейца. Конечно, о вкусах не спорят! Правильный вкус — он ведь для всех один, чего тут спорить? Если же кто-то считает иначе, то он просто дурак и спорить с ним бесполезно.
В сущности, это и есть преломление синто в современном японском сознании. Красота в нем имеет прежде всего нравственную силу. И, конечно, это фундаментальное свойство японского разума не могло не сказаться на том, как здесь было воспринято православие. Для японцев наша вера — это не столько право-, сколько красивославие.
Достоевский наоборот
В японских ресторанах очень быстро понимаешь, что настоящая рыба должна быть только сырой. Она здесь маниакально свежая и вкусная. Ты ее ешь, а она с тобой разговаривает.
— Саби, ваби, сибуй, югэн, — говорит мне японская рыба.
— Чего-чего?
— Это четыре меры красоты у японцев. Саби — это архаичность. Красота по-японски не должна нести на себе печать времени. Ваби — полезность. Красиво лишь то, что применимо на практике. Сибуй — это простота и скромность. Роскошь и чрезмерность — первый признак пошлости. А югэн — тайна. Когда все ясно, чем тут восхищаться?
— Это ты к чему? — спрашиваю я свежую рыбу.
— Это я к тому, что православие всем этим нормам соответствует. А дальше думай сам, — говорит рыба и ныряет в мой пищевод.
— Японцы — люди конкретные, — дает еще одну подсказку отец Николай из Хакодате. — Они не могут всю жизнь мучиться, метаться, думать, что же такое истина, и так и не найти ответа, потому что не очень-то и хочется его находить. Для них истина — не вербальное понятие, а элемент собственного опыта. Они подходят и спрашивают: «Что я должен делать?» Ему отвечаешь: «Верить, молиться, творить добрые дела». Он тут же идет и исполняет. Потому что если ты находишься в правильном состоянии духа — покажи конкретный результат, плод духовной жизни. Это очень по-японски.
— Японцы — идеальные производители, — добавляет профессор Молодяков. — Им туго даются новые идеи, но они могут взять чужую и довести ее до совершенства. Собственно, именно на этом они и вышли в лидеры мировой экономики.
— Ну что, теперь понял? — щекочет мне язык следующая рыба.
Теперь понял. Взять и довести до совершенства — чего ж тут непонятного?
ЯПЦ — это тот самый случай, когда в церкви все так, ребята. Никакой достоевщины и даже лесковщины. Никакого сращивания с государством. Прозрачная бухгалтерия и строгий статистический учет всех верующих. Неукоснительное исполнение всех стандартов духовной жизни. Регулярные богословские собрания в каждом приходе. Строгий пост и чистосердечная молитва. Культ благотворительности и добрых дел, без которых вера мертва. В общем, полный набор всего того, чем тычут в Русскую православную церковь со всех сторон — и либерально настроенные верующие, и консерваторы, и даже технократы из нового духовенства.
Но на выходе — закономерный результат: 10 тысяч человек на 127 миллионов. Потому что таково объективное свойство человечества. Ну, не любят люди, когда все так. Даже если эти люди — японцы.
— А вы не боитесь, что через 10–20 лет в японскую православную церковь просто некому будет ходить? — спрашиваю отца Иоанна (Оно), священника из «Николай-До», кафедрального храма в Токио.
— Да, есть такое опасение, — вздыхает отец Иоанн. — Мы очень волнуемся по этому поводу и напряженно думаем, как жить дальше.
На этой оптимистичной ноте предлагаю закончить.
Всех – со светлым праздником Воскресения Христова!
Вот уже пятый раз подряд я хожу с семьей на Пасху в токийский православный собор Воскресения (Никорай-до), и каждый раз бываю свидетелем поразительного проявления внутреннего тепла, достоинства и силы этого места.
Там собираются православные христиане из самых разных стран: России и Эфиопии, Греции и Канады, Сербии и Украины… Небольшой церковный хор составлен их пожилых японцев; все богослужение проходит на японском языке, но даже те, кто его не знает, могут подпевать (хотя бы и про себя) и понимать по созвучию то, что возглашается. Чин службы несколько отличен от российского и укорочен, однако это никак не сказывается на общем восприятии. Крестный ход совершается вокруг храма (куда в обычные дни доступ закрыт) и его окрестностей. По его завершении настоятель собора провозглашает «Христос воскресе!» на японском, русском и греческом языках, и собравшиеся отвечают ему.
Не знаю, может дело еще и в удаленности от Родины, но все событие настолько радостно, вокруг так светло (и от свечек, и от душевного тепла).
В связи с праздником представляю вашему вниманию очерк о нынешнем состоянии православия в Японии.
Оно живет своей обособленной жизнью, не расширяясь и не слишком сужая круг своей деятельности (хотя последняя тенденция сильнее). Вероятно, в этом состоянии отражаются веяния времени с его социальной индивидуализацией и поэтапным превращением духовных сообществ из коллективов истинных приверженцев идее сперва в идеологические, а затем – в «религиозные» организации, куда просто ходят на работу.
Проникновение христианства в Японию началось с XV века стараниями миссионеров-иезуитов. Сперва основным препятствием для них был язык: известный церковный деятель Франсиско Ксавьер писал в одном из своих донесений в Рим, что, «похоже, сам дьявол изобрел это варварское наречие, чтобы затруднить путь японцев к Богу». Однако очень скоро оказалось, что есть препятствия гораздо более серьезные: японские правители, решив, что новое верование представляет для них потенциальную опасность (так как оно ставило подчинение Небесному Владыке выше преданности непосредственному земному господину), запретили как въезд иноземных проповедников, так и приверженность этой вере, а на тех немногих, кто осмелился упорствовать, обрушили всю мощь репрессивной машины.
Вновь Япония официально открылась для христианства лишь с 1870-х годов, и туда немедленно хлынула волна католических и протестантских священников. Русское православие ответило посылкой всего одного миссионера, однако им оказался человек истинной веры, которая, как сказано, «может двигать горами».
Отец Николай, в миру Иван Дмитриевич Касаткин, родился в августе 1836 года в Смоленской губернии. По решению Святейшего Синода Русской Православной Церкви в 1861 году он прибыл в японский город-порт Хакодатэ на северном острове Хоккайдо. Обладавший от природы недюжинными пособностями, Касаткин достаточно быстро освоил язык, изучил местные обычаи и традиции. Уже в середине 1860-х годов он стал проводить богослужения в консульской церкви по-японски.
В своих дневниках он вспоминал, что, когда только прибыл в Японию, местные жители смотрели «на иностранцев как на зверей, а на христианство — как на злодейскую секту». Над молодым иеромонахом «издевались, травили собаками, бросались камнями». «Когда я ехал туда, я много мечтал о своей Японии. Она рисовалась в моем воображении, как невеста, поджидавшая моего прихода с букетом в руках. Вот пронесется в ее тьме весть о Христе и все обновится. Приехал; смотрю — моя невеста спит самым прозаическим образом и даже не думает обо мне», — писал будущий святитель.
В 1868-м году иеромонах Николай крестил первых трех японцев, а уже через пять лет его паства насчитывала более 400 человек. Следует отметить, что социальной средой, в которой он вел свою деятельность, являлись, как правило, бывшие самураи, составившие класс японской интеллигенции низшего уровня: учителя, врачи, мелкие служащие. При крещении они получали русские имена, и наиболее способных Касаткин направлял на учебу в семинарии и духовные академии России. Сила молодого японского православия заключалась еще и в том, что его распространителями стали сами японцы из новообращенных. Отец Николай пользовался большим авторитетом в стране. В 1870 году он учредил Русскую Духовную Миссию в Японии и возглавил ее.
С помощью неизменного помощника Павла Накаи, знатока иероглифической письменности, китайского и японского языков, о.Николай перевел на японский язык Евангелие, часть Ветхого Завета, богослужебные книги. В 1906 году он был произведен в архиепископы. К моменту смерти о.Николая 16 февраля 1912 года более 30-ти тысяч японцев были обращены в православную веру. В 1970 году о.Николай был причислен к лику святых.
В настоящее время японская автономная православная церковь насчитывающая три епархии: Сэндайскую, Киотскую и Токийскую, имеющая по всей стране 69 православных храмов и несколько десятков тысяч верующих. Предстоятель — японец митрополит Даниил (Нусиро).
Стараниями св.Николая в Токио был построен православный собор Воскресения Христова, получивший в народе название «Никорай-до» (собор Николая). Помимо роли духовного центра, он стал также важным историческим и культурным памятником, символом духовных связей Японии и России. Сильнейшее землятресение 1923 года серьезно повредило собор, однако через 6 лет он был восстановлен на пожертвования верующих и в этом обновленном виде существует до сих пор. В конце Второй Мировой войны, когда Токио был полностью разрушен ковровыми бомбардировками, под сводами «Никорай-до» спасалось множество людей, в том числе неправославных: американские летчики не бомбили собор, потому что он служил для них удобным ориентиром.
В «Никорай-до» можно увидеть японское православие таким, какое оно по сути является. Службы в нем максимально укорочены и проводятся на японском языке по текстам, переведенным св.Николаем, дважды в день: в течение 25 минут утром и 30 минут вечером. По большим церковным праздникам, таким как Пасха, когда в «Никорай-до» собираются русские, греки, югославы и другие православные, работающие или временно пребывающие в Японии, литургия более соответствует чину и по протяженности, и по оформленности. Несколько молодых служителей-дьяконов изучают молитвы на японском языке; русский же и все прочие они знают лишь в пределах церковной терминологии.
В храме, вмещающем до 2 тысяч человек, на обычную литургию редко собираются более 2 десятков человек, половина из которых, как правило, — любопытствующие.
Св.Николай хотел, чтобы японское православие было «японским», и его цель была реализована: посеянное им зерно православия дало свои плоды, образовав островки православной (и в чем-то – очень русской) культуры по всей Японии. Несмотря на то, что постоянных прихожан всего около 10 тысяч человек, подавляющее большинство из которых – православные в 3-4 поколении, это направление христианской веры заняло свою нишу в духовной жизни японцев и в обозримом будущем не исчезнет. То, чего добивался св.Николай, достигнуто: образовалась отдельная, японская ветвь православия, ставшая частью японской культуры. Вопрос: в этом ли была конечная цель святителя? Получилось так, что в Японии православие оказалось несамостоятельным в отсутствии внешней направляющей силы. Ни в коем случае нельзя говорить о каком-либо отхождении его от православных догматов или о противопоставлении себя прочим православным церквам; нет, все совершается размеренно и по правилам, но отсутствует тот дух, силой которого японское православие было произведено на свет. В коллективистском японском социуме православие сохранилось в виде отдельной, в чем-то экзотической суб-культуры, которую воспринимают как незначительную часть исторического наследия страны.
Православие укоренилось в Японии и было принято местными властями не в последнюю очередь из-за безусловного соблюдения принципа несмешения религии и политики. В годы русско-японской войны о.Николай оказался единственным русским человеком в Японии и старался всячески помочь пленным солдатам и офицерам. В этот период православные в стране Восходящего Солнца, с одной стороны, помогали нашим морякам и офицерам, попавшим в плен, а с другой — молились о стране, в которой пребывали, о ее армии и победе ее оружия. Сам о.Николай, будучи патриотом своей страны, в военные годы не совершал богослужений, чтобы не молиться за японского императора и победу его войска. После окончания войны, он неоднократно говорил и писал, что ее возникновения можно было бы избежать при минимальном развитии в России японоведческих исследований: «Не было бы нашей несчастной войны с Японией, если бы мы глубже знали «.
По отношению к настоящему времени, деятельность Николая Японского — образец для современных миссионеров, демонстрирующий то, как можно предельно деликатно и уважительно, никого не отталкивая, действовать в иной культурной среде. Св.Николай показал, как европеец, с уважением относясь к другой культуре, может в нее интегрироваться, оставаясь при этом мировоззренчески носителем той традиции, к которой он принадлежал.
В отличие от католических и протестантских миссионеров, он не стремился формально обратить как можно больше японцев (в дневниках он рассказывал об иезуитах, приглашавших к себе японцев, обещая показать им «очень почтенного бога»), но стремился создать для каждого обращенного прочное духовное основание.
Изначально в своем внутреннем управлении японская православная церковь лишь формально зависела от Священного Синода, управляясь канонами первохристианской церкви. С самого начала св.Николай установил ежегодное проведение Собора, что стало традицией, сохранившейся до сих пор. Идею соборности св.Николай проводил на всех церковных уровнях, что, в совокупности с особенностями японской психологии, уберегло японское православие от потрясений, расколов и разброда, характерных для российской православной церкви. На «низовом» уровне это прекрасно вписалось в японскую традицию, и теперь группы прихожан регулярно собираются в одном из помещений при храме «на чай», за которым ведут душеспасительный беседы в кругу близких знакомых.
При всем этом, в нынешнем прагматичном и – скажем прямо – маловерующем мире, главным вопросом для не производящей ничего материального организации является определение источника средств к существованию. Проблема денег всегда Дамокловым мечем висела над японскими православными, однако, если во времена св.Николая она парадоксальным образом «одухотворялась» словами и действиями пастыря японской православной церкви – и полуголодные, нищие верующие отдавали свои последние гроши на церковные нужды, а некоторые японские богачи вдруг делали крупные пожертвования, проникшись силой убеждения и веры св.Николая – то теперь, в отсутствии знакового лица, материальные позиции японского православия серьезно пошатнулись. Руководству приходится жертвовать второстепенным для сохранения главного, продавая самое дорогое, что есть в Японии – землю. Для восстановления «Никорай-до» была продана территория на юге страны, на которой располагался православный храм. В 70-х годах пришлось даже продать часть земли храмового комплекса самого «Никорай-до», в результате чего исчезло здание семинарии и красивая широкая лестница, спускавшаяся от церкви. В последние годы этот процесс остановился, — видимо, церковное руководство нашло способы обеспечивать себя иными способами.
Православие в Японии существует (в организационном плане), одновременно, и российское, и японское. Параллельно действует православное подворье московского партиархата, не имеющее права миссионерской деятельности, основной обязанностью которого является, по словам его настоятеля о.Николая (Коцюбана) «духовное окормление соотечественников». На подворье с послевоенного времени приходили русские эммигранты из Харбина и те, кто переместился в Японию сразу после революции, а в настоящее время ходят верующие из российского, греческого и некоторых других посольств. Недавно в Токио началось строительство русского православного храма на участке земли, завещанной московской партиархии эмигранткой Сусанной Ивановной Кривцовой с условием поставить там храм св.Александра Невского.
Как это всегда бывает в России, великие свершения ее сынов и на Родине, и на чужбине достигаются практически безо всякой помощи Отечества самоотверженными трудами гениев мысли или духовного подвига, одним из которых, несомненно, являлся Иван Дмитриевич Касаткин – Святитель Николай. Однако, как это опять-таки часто бывает, с уходом титанов духа их дело лишается внутреннего динамизма и постепенно сходит на нет, либо – приспосабливается к условиям времени и места, как это произошло с православием в Японии.
Культура современных японцев сильно отличается от других народов мира. И способствовала такому положению вещей религия древней Японии. Менталитет жителей страны Восходящего Солнца можно противопоставить образу мыслей граждан любого европейского государства. И поскольку Япония длительный период была страной закрытой и неконтактной, тот взгляд на мир, что вырос из тотемизма и синтоизма, прочно поселился в умах и сердцах японцев.
Корни древней религии Японии
Примерно в 6 веке в Японии начались процессы по объединению нескольких религий, которые уже тогда были популярны в стране. Изначально простые верования японцев базировались на одухотворении всего живого на земле. Они считали, что мир появился в результате спонтанного желания неба и земли. Богиня Идзанами и Бог Идзанаги породили Богиню солнца Аматэрасу, которую особо почитали в Японии. А сами Японские острова, согласно легенде, появились из капель, что упали с поднятого из Мирового океана копья и затвердели. Именно Бог Идзанаги поднял это копье, и до сих пор считается основателем этого государства.
Вышеприведенная легенда является основной в древней религии японцев «синто», или синтоизме. Кстати, это религиозное течение формировалось без китайского влияния. И заключало в себе следующие постулаты:
- Жизнь присутствует везде. Камень, человек, насекомое, вода – все обладает духом, живет и мыслит;
- У любого материального предмета в мире есть ками (душа);
- Особое отношение к камням. Японцы верили, что после смерти душа человека заключалась в камень, чтобы оберегать свой род;
- Единение природы и людей – высшая ценность в синтоизме;
- Нет контрастов, делений на хорошее и плохое;
- Инь и Янь существуют в гармонии, являясь основой мироздания.
С четвертого века, когда племена монголов заняли территории будущей Японии, существовали верования в магию, анимизм и тотемизм. Вплоть до 7 века эти направления активно развивались вместе с самими народами. Затем, благодаря влиянию Китая, его языка и культуры в Японии появились конфуцианство и буддизм.
Синтоизм — это мифологические верования в божественное происхождение японского народа. Исходя из аспектов религии, любой японец считался потомком второразрядных духов, а сам император являлся потомком духов самого неба.
Культ предков и поклонение матери-природе – вот те тезисы, которые вызывали у каждого жителя Японии священный трепет. Как таковой централизации божественной власти не было, но было многообразие сфер, где обитали разные ками (души).
Кроме огромного пантеона официальных Богов и Богинь, у всех семей в Японии были свои божества, которые почитались ими прямо во дворах их домов. Для обожествленных предков возводились небольшие каменные сооружения. Согласно записям того времени особых обрядов или ритуальных действий тогда не существовало. И даже сама религия получила свое название от китайцев, а не от японцев. Ее название в переводе звучало, как «путь местных Богов».
Буддизм, проникший в страну Восходящего Солнца, и пустивший там крепкие корни в средние века, можно именовать надстройкой основной японской религии. Синтоизм и буддизм плотно срослись между собой, почти не противореча друг другу. Так даже храмы двух религий выглядели похоже. В буддистских храмах иногда возводился отдельный алтарь для почитания духов-предков. А в синтоистских храмах все же существовали упрощенные ритуалы поклонения фигуркам-тотемам, символизировавшим божества. После произнесения магических формул, в синтоистских храмах жрецы (каннуси) и прихожане оставляли скромные дары: морепродукты, овощи, фрукты и рис.
Те, кто исповедовал религию предков, должны были беспрекословно подчиняться божественной власти императора, а также власти тех, кто выше на публичной иерархической лестнице. В 19 веке буддизм подвергся запрету, а синтоизм распался на мелкие ответвления, которые гармонично дополняли друг друга. Но в 1889 году для японцев издали закон, который разрешил свободу вероисповедания. И буддизм вновь вернулся в Японию на законных основаниях. Синтоизм же стал семейной религией, где каждый род мог исповедовать свою версию синто, или сменить ее на другую по желанию.
Современные проявления синтоизма в Японии заключены в 80 тысячах действующих святилищ. В них проводят обряды более 27 тысяч священнослужителей каннуси. Жизнь жрецов практически ничем не отличается от жизни простых японцев. Они могут жениться, заводить детей, работать на других работах.
Доходы храмы получают от паломничества, также служители храмов реализуют различные обереги и амулеты. В стенах священных зданий проводятся свадебные церемонии. Регулярно организуются разнообразные фестивали.
Во время жертвоприношений каннуси молят духов о благосклонности. Стараются призвать наибольшее количество положительно настроенных ками, а также задабривают и мирятся со злыми духами.
В деревнях религиозная составляющая «синто» выделяется сильнее, чем в городах-миллионниках. Там люди обращаются к покровителю деревни в случае неурожая, стараются решать бытовые проблемы через обращения к предкам. Верят в мифы и легенды. Соблюдают приметы.
Городские жители редко совершают ежедневные ритуальные действия. В основном их соприкосновение с религиями ограничивается праздничными обрядами.
В письменном виде информация о древнем веровании содержится в трудах «Кодзики» и «Нихонги». Мифологические трактаты были созданы 700-хх годах нашей эры. И содержат сказания, которые ранее передавали из уст в уста.
Высшее божество в синтоизме – Богиня Аматэрасу. Помимо верховной богини в мифологии «синто» насчитывается более 8 миллионов ками. Синтоизм можно считать чем-то большим, чем просто религией. Это своеобразная смесь мировоззрений, духовных методик и идей. Где главное – не молитва, а действия и образ жизни. Поэтому многие жилища японцев выглядят так аскетично, а рацион прост и непритязателен.
Главными обрядами синтоизма являются очистительные хараи. Среди целей обрядов можно выделить стремление очиститься от лишнего и наносного, чтобы видеть мир ясно и четко.
Гармония мира людей, мира духов и мира природы – высшая цель данной религии. К тому же, имеет немалое значение «божественное» происхождение японского народа. Согласно постулатам «синто», японцы – прямые потомки богов, созданные по их осознанному желанию. Идеология превосходства над остальными людьми в мире красной нитью проходит через всю синтоистскую мифологию. Каждый японец верит, что после смерти он также станет ками, поэтому уважительно относится к разным духам и божествам. Для приверженцев синтоизма мир не делится на хороший и плохой, а является цепочкой взаимосвязей, где все зависит от обстоятельств. А абсолютного зла, как и абсолютного добра не существует.
Япония и буддизм
Сегодня традиционная религия Японии – буддизм. Наравне с синтоизмом эта религиозная философия прочно пустила корни в духовную составляющую страны. До Второй мировой войны в стране Восходящего солнца официальной религией признавали синтоизм, а буддизм был лишь вспомогательным направлением духовного развития. Сегодня Япония считается светским государством, а все религии на ее территории – личным выбором каждого японца.
В 467 году пять монахов из Китая посетили земли, на которых теперь располагается современная Япония, и привнесли основы буддизма в культуру народов, проживавших там.
Позднее новая вера обрела в Японии, как ярых сторонников, так и категоричных противников. Род Сога выступал за новую религию, а члены семьи Мононобэ отвергали буддизм полностью. Противостояние двух известных родов привело к победе Сога. И буддизм стали официально признавать и развивать.
Вопреки мировым стереотипам, буддизм – религия неоднородная, и не такая мирная, как кажется на первый взгляд. Существуют исторические свидетельства о том, что буддистские школы враждовали между собой, иногда доходило и до кровавых междоусобиц.
В 8 веке существовало шесть школ буддизма в Японии. Это были следующие школы:
- Санрон-сю. Для школы был характерен «средний путь», как неприятие крайностей, а также философия пустоты;
- Хоссо-сю. В данной школе верили, что сознание является хранилищем всех идей, которые были и будут на земле;
- Куся. В основе этого учения лежали общие доктрины буддизма;
- Дзедзицу. Считалась японским ответвлением Сарон;
- Риссю. В ней чтили монашеские заповеди винаи, нивелируя философские теории;
- Кэгон-сю. Для представителей этой школы мир – единое целое, и все является взаимопроникающим.
Многие из вышеперечисленных школ сегодня не действуют. Другие же объединились в одну школу. Простые люди не могли в полной мере постичь все аспекты учений, а вот знать и духовенство всерьез развивало данные теории. Буддизм мирно уживался с другими религиями, впитывал в себя их особенности, и в ответ насыщал духовную жизнь своими тонкостями.
В 9 веке при Императорском дворце успешно развивались две школы буддизма: Сингон-сю и Тэндай-сю. В 11 веке получило популярность учение «о чистой земле». В 12 веке распространилось учение школы Дзэн. Далее разные школы завоевывали первенство с переменным успехом. На сегодняшний день классические школы буддизма представлены в Японии в виде 60 групп, которые имеют членство во Всеяпонской буддийской ассоциации.
В стране также зародился и необуддизм. Он отличается от традиционного верования большим монотеизмом и культом лидера. Цель ритуалов – получение земных благ. Еще в этом направление ведется очень активная работа с молодежью. Каждый обряд продумывается лидерами школы до мелочей, и, обычно, выглядит, как красивая и яркая постановка.
Разнообразные школы буддизма соединяют в себе почти все аспекты философии, или довольствуются лишь несколькими из них. Философия, культура, медитация, ритуалы, мантры – все это входит в классические постулаты буддизма. Отсюда вытекает и деление на классы, которое присутствует в каждой школе. Ведь то, что хорошо для самураев, для простого народа смерти подобно.
Конфуцианство по-японски
Конфуцианство – это религиозно-философская система, которая основана на учении философа Конфуция. Согласно этому учению от рождения в человеке заложен гуманизм, а также ждут своего развития милосердие, доброта, сдержанность, альтруизм, скромность, человеколюбие и сострадание. Отдельное место в этом религиозном направлении занимает долг. По мнению Конфуция, долг является высшим законом среди моральных обязательств, которые человек принимает на себя совершенно добровольно.
Еще конфуцианство пронизано четким представлением о верности. Человек обязан быть верен своему повелителю, должен уважать и чтить родителей, для него важные авторитеты – это величина абсолютная.
Комплекс морально-эстетических знаний, из которых и состоит конфуцианство, делает это течение более светским, чем религиозным. В Японии данная религия прижилась благодаря тем догматам, которые связаны с почитанием предков, почтением, а также верностью власти. В этом конфуцианство тесно перекликается с синтоизмом.
Конфуцианство, привнесенное в Японию из Китая, получило одобрение правительства еще и потому, что в нем предусмотрено воздействие на общество в целом, а не на психологию отдельного индивида в частности, как в буддизме.
Конфуцианское течение сыграло не только идеологическую роль. Немало оно значило и для образования. Так обучение грамоте проводилось с использованием трактатов Конфуция. С 1603 года по 1868 год неоконфуцианство все-таки стало основной религией Японии.
Считается, что прочную базу в Японии конфуцианство получило в 6 веке. Исходя из исторических документов, можно утверждать, что в 609 году была создана так называемая японская миссия. В составе знатной группы для обучения в Китай был отправлен потомок императора Одзин Минабутино Саен. Благодаря этому мировоззрение было поддержано японскими правителями в период становления государства.
Последователи философского течения стали первыми летописцами японской истории. Активно участвовали в строительствах храмов, складов, вели учет и просветительскую деятельность.
С 7 века владение конфуцианскими догмами считалось отличительным знаком аристократической прослойки. Во времена правления Тэндзи открылось первое училище, которым управляли ученые-конфуцианцы. Далее училище было модифицировано в Императорскую школу.
Храм Конфуция
Именно благодаря конфуцианству образование «пошло» в массы. И перестало быть прерогативой знати. Некоторые японские феодалы противились принятию этого философского направления. Все дело было в том, что оно мешало им бороться за власть, а также порицало клановые междоусобицы.
Япония – удивительная и очень многогранная страна. Переживая распри и войны, японский народ умудрился сохранить, и усилить свои традиции. В Японии гармонично соединились все три главные религии: буддизм, синтоизм и конфуцианство. Каждая из них заняла свою нишу, а также нашла ту область, где могла быть применена в реальной жизни. Духовная культура японцев остается богатой и сегодня. И подтверждением этому служат те правила поведения в обществе, которые можно встретить в современной Японии.
Какую религию в Японии можно назвать преобладающей?
На вопрос, какая религия в Японии преобладает, сложно дать однозначный ответ. Если составить импровизированный рейтинг, то буддизм и синтоизм разделят между собой первое место. А конфуцианство окажется на последнем.
Если мерить роль религий в культуре Японии меркой времени, то древнее всех окажется как раз «синто». Жить в единстве с природой и чтить духов японцы продолжают и сегодня. И поскольку страна Восходящего солнца считается светской, законодательно ни одна из вышеперечисленных религий не закреплена, как главенствующая.
Степень влияния конфуцианства на Японских островах не так велика, как может показаться на первый взгляд. Но каждый образованный японец на сегодняшний день знаком с постулатами, которые проповедовал Конфуций. Да и само правительство старается искусственно развивать данное направление, так как видит в нем много пользы.
Поэтому официальной религией Японии называют смесь буддизма с синтоизмом. Подобное разнообразие религиозных течений не только не разобщило страну, а, напротив, обогатило ее быт и культуру новыми знаниями и представлениями. В Японии до сих пор существует множество школ и храмов, привносящих в повседневную жизнь совершенно разные догматы и правила. И любой японец волен выбирать сам, приверженцем какой религии он станет.
Магия и религия Японии: две стороны одной медали
Многие религиозные ритуалы японцев носят не только сакральный, но магический смысл. Само существование магии в Японии (или веры в нее) подтверждается наличием на этой земле колдунов Оммедзи. Эти мастера умеют поддерживать равновесие вселенной, когда в ходе магических ритуалов влияют на ход событий земной жизни. Также таким людям приписываются способности предсказывать будущее. Согласно легендам они умеют творить магию наравне с ками и другими сверхъестественными существами.
Оммедзи совершают магические действия, используя пять элементов: металл, огонь, дерево, землю и воду. Многие из них берут плату за свои услуги. Конкуренцию им могут составить лишь жрецы «синто» и буддистские монахи. И то только в том случае, когда требуется изгнать нечисть из человека или жилища.
Есть свидетельства, что во все времена были такие люди, которых считали живым воплощением ками. Некоторые из них были особо приближены к императорской семье.
Люди, идущие путем Оммедзи, изучают буддизм, синтоизм и другие направления для практических действий, а не для философских измышлений. Помимо колдунов в японской мифологии много иных представителей магического мира, которые влияют на повседневную жизнь в разных областях.
Считается, что японские колдуны не имеют четкого деления на черных и белых. Но есть среди них и такие, которые выбирают путь света или тьмы, и придерживаются его до конца.
Ходят слухи, что монахи и жрецы разных конфессий также умеют делать множество необычных вещей. Но не развивают эти способности специально, а получают их, как побочный эффект от духовного развития.
Отношение к религии в Японии сегодня
Исследователи японской культуры не раз выдвигали теории о том, что японцы «псевдорелигиозны». Такие выводы делались, потому что религии, преобладающие в стране Восходящего солнца, не требуют соблюдения жестких ежедневных ритуалов. На самом деле, религиозность японцев можно считать довольно глубокой. Ведь вся их жизнь пронизана нормами, взятыми из «синто», конфуцианства и буддизма.
Религиовед Амо Тосимаро объяснил мнимую «псевдорелигиозность» японского народа отсутствием в синтоизме основателя. Поэтому централизация поклонения культу предков и природе просто не может быть реализована на практике.
В христианстве ключевой фигурой является Христос, в Исламе – Аллах, а в «синто» все берет начало в тотемных верованиях и стихийных силах. К тому же, каждый род почитает именно своих прародителей, благодаря чему общий знаменатель в этой религии найти очень сложно.
Японский быт до сих пор окутан догмами конфуцианства, а праздники в Японии имеют сильный языческий оттенок. Из-за того что национальная религия Японии собрана из разных учений, определить общий уровень религиозности японцев не представляется возможным.
Япония – страна независимая, способная подстроить под собственные тенденции что угодно. Ее красивая культура настолько гармонична, что вызывает неподдельное восхищение у других народов. Проявления естественной религии в ней вполне современны, и отвечают последним веяниям и изменениям в мире. Недаром экономика Японии находится на таком высоком уровне. Хотите узнать о Японии намного больше? Тогда постарайтесь понять, как ее народ смог соединить в себе жесткую дисциплину и свободу творческой мысли.