Баварская газета Passauer Neue Presse сообщает, что папа на покое заболел после поездки в Регенсбург на похороны своего брата Читать в полной версии (Фото: Gregorio Borgia / AP)
Папа римский на покое Бенедикт XVI, отрекшийся от престола в 2013 году, тяжело болен, сообщает баварская газета Passauer Neue Presse со ссылкой на биографа отставного понтифика Петера Зеевальда.
По его словам, после возвращения из поездки в Баварию на похороны своего брата Георга Ратцингера, умершего 1 июля в возрасте 96 лет, 93-летний Бенедикт XVI заболел рожистым воспалением (инфекционное заболевание, вызываемое стрептококками). Недуг причиняет папе сильную боль, временами он едва может говорить, но его разум и память по-прежнему в полном порядке, утверждает Зеевальд.
По словам биографа, Бенедикт XVI, с которым он встречался 1 августа, был настроен оптимистично и сказал, что намерен, когда позволит здоровье, продолжить работу над мемуарами (вместе с Зеевальдом они выпустили четыре книги интервью).
Passauer Neue Presse отмечает, что Бенедикт XVI уже выбрал себе место для погребения — им должна стать бывшая могила Иоанна Павла II в гроте собора Святого Петра. В 2011 году останки скончавшегося в 2005 году папы были перенесены из нее на новое место в самом соборе.
Бенедикт XVI (мирское имя — Йозеф Ратцингер) был избран папой в апреле 2005 года и стал первым главой Римской Католической церкви немецкого происхождения за почти 500 лет. В 2013 году понтифик объявил о решении отречься от престола, объяснив это ухудшением здоровья. Отречение вступило в силу 28 февраля 2013 года, 13 марта был избран новый папа, взявший имя Франциск, а сам Бенедикт XVI получил титул папы римского на покое.
Отречение Бенедикта XVI стало первой добровольной отставкой папы римского со времен Григория XII, отрекшегося в 1415 году.
Ольга Сакун — Град Ватикан
В Регенсбурге скончался 96-летний Георг Ратцингер, брат Папы Бенедикта XVI: 18 июня Папа на покое пожелал проделать непростой путь в Германию, чтобы побыть с тяжелобольным старшим братом, к которому был привязан всю жизнь.
Георг и Йозеф на могиле родных
Георг Ратцингер родился 15 июня 1924 года в Плайскирхене и с 11 лет играл на органе в приходской церкви. В 1935 году поступил в подготовительную семинарию Траунштайна, откуда в 1942 году был призван в Имперскую службу труда и затем в Вермахт, в составе которого воевал также в Италии. Был взят союзниками в плен в 1945 году в Неаполе, где оставался несколько месяцев. В 1947 году вместе с братом Йозефом поступил в мюнхенскую семинарию Georgianum. 29 июня 1951 года братья были рукоположены во священники. Георг Ратцингер был руководителем музыкальной капеллы Траунштайна, а затем хора «Regensburger Domspatzen» в Регенсбурге.
Георг Ратцингер
22 августа 2008 года мэр Кастель Гандольфо присвоил ему звание почетного гражданина этого городка. На торжественной церемонии Папа Бенедикт XVI сказал: «С самого начала моей жизни брат всегда был для меня не только товарищем, но и надежным наставником. Он был для меня ориентиром и опорой благодаря ясности и определенности своих решений. Он всегда указывал мне, по какой дороге идти, даже в трудных ситуациях».
Георг Ратцингер с семьей
Георг Ратцингер, как сам он рассказал в одном из интервью, с детства проявлял интерес к священству, а когда кардинал Михаэль Фаульхабер преподал ему Таинство Миропомазания, он был так впечатлен, что заявил о своем желании тоже стать кардиналом. Несколькими днями позднее, наблюдая за маляром, белившим стены у него в доме, Георг передумал и сказал, что хочет стать маляром.
Георг Ратцингер был человеком предельно откровенным, и он никогда не скрывал, что избрание младшего брата на Папский престол не вызвало у него большого энтузиазма. «Я немного разочарован», — заявил Георг в 2005 году, добавив, что их отношения теперь изменятся. «В любом случае, за человеческим решением кардиналов стоит воля Бога, а ей мы должны говорить ʺдаʺ».
В 2011 году Георг Ратцингер заявил, что его брат может принять мужественное решение оставить кафедру святого Петра, если посчитает, что эта миссия слишком тяжела для его физического состояния. Георг был одним из первых, кто узнал о предстоящем отречении Бенедикта XVI, — еще за несколько месяцев до этого события. После отречения Папы Бенедикта Георг Ратцингер продолжал навещать его в Ватикане несмотря на проблемы со здоровьем.
Братья Ратцингеры в Ватикане
© Stefano Rellandini / Reuters
Отречение папы – даже из лучших побуждений – вещь не для всех похвальная. Самой праведной жизни папа Целестин V отрекся в XIII веке, чтобы простым монахом молиться о своих грехах. Церковь причислила его к лику святых, а современник Данте отправил в ад: если ты хороший глава церкви, ты не имеешь права оставлять престол, потому что преемник может быть хуже тебя. Иоанн Павел II считал себя хорошим главой церкви и поступал по Данте. А Бенедикта XVI, как выяснилось, в себе сомневался.
Достаточно послушать дрожащий старческий голос, которым папа произносит латинский текст отречения, чтобы понять, что про слабое здоровье – это серьезно. Но и у Иоанна Павла в последние годы служения здоровье было слабее некуда. Это не стало поводом для ухода, наоборот, иерархия его поддерживала и сама держалась за популярного папу.
Дело, конечно, не в здоровье, а в том, что Бенедикт мог почувствовать: он не достиг и малой доли популярности предыдущего папы. Не знаю, позволено ли папам самолюбие, но дело ведь не только в нем. Римская церковь – именно благодаря догмату о папстве – очень персоноцентрична. Меньшая популярность нынешнего папы по сравнению с предыдущим выглядела как меньшая популярность самой церкви, как тенденция, как отрицательная динамика для всего католичества. А тенденция – в его случае от большей народной любви к меньшей – важнее фактов.
У последней черты
Бенедикт был лично не виноват в том, что он менее популярен. Прежнего папу избрали молодым, бодрым, неугомонным, он объездил весь мир прежде, чем состарился. Нового папу избрали уже стариком.
А может быть, и виноват. Бенедикт был гораздо консервативнее Иоанна Павла. А мир за время понтификата обоих последних пап становился только либеральнее.
У этого консерватизма была и объективная причина. Энергичный Иоанн Павел за долгое время своего правления сделал столько жестов открытости и новизны – входил в мечети и синагоги, извинялся за крестовые походы и осуждение евреев, за преследование ученых и сожжение Бруно, за инквизицию и процессы над ведьмами, называл другие христианские церкви сестрами, – что почти не оставил ничего такого своему преемнику. Сделав все шаги – хоть и смелые, и новые, но все-таки не самые радикальные – и отойдя ко Господу, Иоанн Павел оставил Бенедикта у самых red-lines, у границ, которые сам не решился переступить и никто из пап не мог бы переступить без скандала. Это вопросы о женатом духовенстве, о женском священстве и другие, еще более радикальные, на которые существовал общественный запрос, но нет ответа.
Но Бенедикт XVI, еще будучи епископом Ратцингером, сам слыл консерватором. К этому обязывала и любимая им работа: главы конгрегации по вопросам вероучения, бывшей святой инквизиции, от которой новое ведомство унаследовало функцию надзора за единомыслием в церкви.
Трудности дипломатии
Став папой, Бенедикт XVI совершал консервативные жесты. Любил латинский язык – о своем намерении отречься он объявил кардиналам на классической латыни, любил послужить в старинном расшитом золотом облачении. Иоанн Павел служил в светлом, легком, без позолоты.
Иоанн Павел пытался дружить со всеми. Бенедикту достался другой характер и другая эпоха, когда, например, обострились противоречия между христианством и исламом. Он не стал скрывать западных претензий к исламу, во время лекции в Регенсбурге в сентябре 2006 года он впервые произнес слова о том, что у христианства и ислама есть философские противоречия в вопросах «связи между насилием и верой». И на свою беду процитировал жившего в XIV веке и противостоявшего Османской империи византийского императора Мануила II Палеолога: «Покажите мне, что нового принес Мухаммед, и вы увидите злые и бесчеловечные вещи, такие как приказы мечом нести веру».
Что после этого началось – понятно, за цитату он извинился. Но в декабре того же года поехал в Стамбул, где, одновременно с извинениями, потребовал равенства для христиан Востока. Мысль его была проста: никаких двойных стандартов, если на Западе мусульмане требуют, чтобы к ним относились в соответствии с западными идеалами терпимости, то и Восток не должен отказывать христианам в аналогичных правах у себя. А для этого Запад «должен перестать прятать свою христианскую идентичность» из боязни обидеть иноверцев. Все это так было не похоже на благостные времена Иоанна Павла.
Поехав в Африку, Бенедикт высказался против презервативов, а бороться со СПИДом предложил с помощью воздержания и верности. Африканские политики выразили протест. В другой раз он высказался в том смысле, что культура коренных индейцев Америки никак не пострадала от прихода католицизма, а, наоборот, только выиграла. И вообще, христианизация Америк не была насильственным насаждением чуждой культуры. Теперь протестовали латиноамериканские политики, с Чавесом и Моралесом в первых рядах, и индейские организации. Папа извинился – сказал, что про страдания индейцев тоже нельзя забывать.
Две в одной
И опять же: тенденции важнее фактов. Никакой церковной реакции при Бенедикте не наступило, церковь оставалась той же, какой была при Иоанне Павле. Но из-за того, что он не совершал новых жестов свободы и, напротив, говорил и вел себя как больший консерватор, сложилось впечатление, что церковь отползает куда-то назад, во времена до Иоанна Павла.
Внутри церкви на это был определенный спрос. В церкви всегда есть спрос на такие вещи. Церковь, кроме всех прочих своих функций, везде и всегда – ковчег для консерваторов. Но за пределами церкви это восприняли настороженно. Общество вне церкви становилось свободнее, добрее, терпимее к людям и не понимало, почему церковь, которая ведь про добро и любовь, не хочет добреть вместе с ним. С другой стороны, в напуганной миграцией и терроризмом Европе и Америке и вне церкви появился спрос и на слова про «христианскую идентичность», и на критику ислама. Приходилось разрываться.
Внутри церкви тоже все было не так просто. И в нашей церкви множество людей совсем не консервативного склада, не понимающих, зачем Христу наше упорное следование не очень понятным мелочам и обычаям, некоторые из которых, конечно, весьма древние, но явно не восходят к евангельским заповедям. Эти люди хотят жить по максиме Августина: «В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь», и не понимают, почему от них требуют единства во всем, и во второстепенном тоже.
В общем, Бенедикт XVI столкнулся с довольно типичной для церкви ситуацией разномыслия, даже конфликта между ее свободолюбивой и консервативной частью. Свободомыслящая часть церкви хотела новых степеней открытости и новых реформ. Консервативная – застыть и не двигаться, а лучше – забрать назад излишки свободы, дарованные прежним папой. Бенедикт XVI – не московский патриарх. Взять и заткнуть одних и объявить церковью только других он не мог – просто по совести и по – вот удивительно – недостатку реальных полномочий: западное общество давно устроило себя так, что даже Папе в собственной церкви там не все позволено. Но и стоять старику на разъезжающихся опорах было неудобно.
Это мы живем в ситуации небольшой национальной церкви, когда даже дела других православных нам мало известны и мало интересны. Мы плохо представляем себе, что такое быть членами и главой действительно всемирной церкви. Это значит, что у тебя в пастве, с одной стороны, народы богатые, развитые, терпимые, свободные и требующие от тебя свободы. Католики Западной Европы, Англии, США, сравнивающие себя с местными протестантскими церквями, где так много уже само собой разумеется. С другой стороны, твоя же паства – более консервативные восточные европейцы и латиноамериканцы, мачо и матроны, которые с некоторым ужасом взирают на вольности собратьев-католиков в Европе. А есть еще ультраконсервативные католики из стран совсем третьего мира – Африки, Индонезии, Индии, где представление о том, что такое правильный католицизм, накладывается на племенные традиции, кастовую систему и мысли о неприличности не то что развода, а вдовства. И надо быть предстоятелем их всех.
Равнодействующая сила
Когда выбирали нынешнего папу, я ездил за репортажем в Рим и писал оттуда, что нынешний папа уже тогда казался промежуточным, временным решением. После 27 лет правления папы-славянина многие итальянцы хотели вернуть папу себе: «Хотим, чтобы папа был римским, на худой конец итальянским». В конце концов, за всю историю папского престола подавляющее большинство пап были итальянцами. Но этого не хотело другое могущественное лобби – испаноязычное. Латинская Америка сейчас – крупнейший католический континент, вера не падает, церкви полны, пора уже избрать хоть раз папу-латиноамериканца. Этого уже не очень хотели не только итальянцы, но и остальные европейцы – французы, немцы, ирландцы. И вот пожилой папа-немец в этом смысле был таким временным межнациональным компромиссом. Поэтому и избрался он на конклаве легче, чем Иоанн Павел – всего с третьего голосования.
А еще есть борьба между орденами и движениями. Движения – это что-то вроде православных братств с их не очень ясным внутрицерковным статусом, в которые входят не только монахи и священники, но и миряне. Для наступательного общения церкви с миром, которое практиковал Иоанн Павел II, движения были лучшим инструментом. А ордена казались ему неповоротливыми, перегруженными собственным культурным багажом и историей. Движения были моложе, энергичнее, мобильнее. Особенно Opus Dei и Communione e Liberazione («Общение и освобождение»). В них много интеллектуалов, серьезных бизнесменов, политиков. И при Иоанне Павле II они достигли небывалого могущества в церковных делах. Многие кардиналы – члены этих движений, а основателя Opus Dei, испанца Хосе Мария Эскариага, Иоанн Павел, вопреки традиции, беатифицировал прежде, чем прошло 50 лет после его смерти. Opus Dei и Communione e Liberazione иногда сотрудничали и раньше, а накануне конклава создали альянс и победили. Прежний папа был их покровителем, а нынешний Бенедикт XVI был вроде как им обязан.
Теперь все эти противоречия – Латинской Америки, Европы, развитых стран и третьего мира, орденов и братств, консерваторов и реформаторов – нужно будет примирять заново. Возможно, Бенедикт XVI просто почувствовал, что у него не получается всем нравиться, – так, как это умел делать Иоанн Павел. И если искать компромисс на новых условиях, лучше сделать это сейчас.
Последний раз папа отрекался в начале XV века – во времена Авиньонского пленения. Это был Григорий XII, которого изначально избрали папой с условием, что он добровольно уйдет, если авиньонский антипапа Бенедикт XIII согласится на то же самое. Оба согласились, и оба передумали. Так что отречение обоих соперников произошло, так сказать, по факту, после избрания нового папы в Риме, которого признали все.
Первое за 600 лет отречение папы – конечно, показатель кризиса не только его личного здоровья, но и кризиса христианских церквей. Бенедикт XVI своей отставкой честно признал, что вот он – кризис, есть. Ведь когда все хорошо и гладко, здоровье не помеха служению. Русская церковь – в похожем кризисе, но такой честности, к сожалению, ждать у нас не приходится.
Папа и православие
С внезапным отречением Бенедикта исчезла или по крайней мере сильно отдалилась возможность исторической встречи русского патриарха и римского папы. Иоанн Павел очень хотел такой встречи, но именно при нем она не могла состояться. В советское время – по понятным причинам: папа родом из социалистической Польши, поддерживавший «Солидарность», был для Москвы предателем. А в 90-е католическая церковь разворачивала на территории России приходы и епархии, назначила московским архиепископом поляка. Патриархия восприняла это с особенным раздражением: «Как во времена Лжедмитрия». В общем, Московская патриархия обижалась и обвиняла Ватикан в прозелитизме.
Новый же папа, Бенедикт XVI, довольно быстро свернул активную деятельность в России. Если с точки зрения Иоанна Павла католическая и православная церковь были в полном смысле церквями-сестрами, то кардинал Ратцингер, будущий папа Бенедикт XVI, всегда высказывался против экуменизма в стиле «все всем равны». Он считал, что так мы подорвем сам смысл экуменизма: если между церквями просто нет никакой разницы, зачем тратить столько сил, чтобы их объединять? «Отсутствие общения с Римским престолом препятствует признанию их как церквей во всей полноте», – писал он о православных и протестантах.
И именно поэтому православные иерархи доверяли ему больше. Человек, как и они, видит разницу между церквями. Как они сами, считает чужую церковь не до конца полноценной. Поэтому Бенедикт был им ближе, вызывал меньше опасений: с ним проще найти общий язык. Но исторической встречи все равно так и не состоялось. Отчасти потому, что наши приходские батюшки так настроили паству, что любая встреча патриарха даже с «правильным» папой была бы для нее соблазном. Судя по комментариям на православных форумах, даже за акцией Pussy Riot простые прихожане видели руку католической церкви, хотя на самом деле она не посмела проронить ни одного слова критики по этому поводу, чтобы не быть неправильно понятой.
Новая «информационная бомба» вынуждает в очередной раз усомниться в официальной версии исторического отречения Папы. Все более вероятным кажется то, что Бенедикта окончательно надломил все-таки не почтенный возраст, а облик возглавляемой им курии, представшей перед ним с очень неожиданной стороны. По крайней мере теперь призыв Святого отца «не использовать в своих интересах имя Божье», произнесенный 17 февраля 2013 года в присутствии 50 тысяч верующих во время его молитвы «Ангел Господень» (Angelus), приобретает конкретный смысл.
Многим до недавнего времени, очевидно, наивно казалось, что дело «Ватиликс» себя исчерпало с помилованием главного виновника в похищении личной корреспонденции Ратцингера — мажордома Паоло Габриэле. По информации авторитетной «Репубблика», еще 17 декабря минувшего года (то есть ровно за шесть дней до освобождения из-под домашнего ареста камердинера) Понтифику был вручен секретный 300-страничный доклад, обнаживший самые неприглядные стороны внутриватиканской жизни, на фоне которых поступок Габриэле выглядит просто как мелкое хулиганство.
Авторы Relationem (доклада) испанец Хулиан Эрранс (глава специальной комиссии по расследованию дела об утечке документов), бывший архиепископ Палермо Сальваторе де Джорджи и словак Йозеф Томко (некогда глава ватиканской контрразведки) решили открыть Папе глаза на «тухлых рыб, попавшихся в сети Святого Петра». После десятка проверок и допросов по всей Италии кардиналы пришли к выводу, что некоторые сановники подверглись «внешнему влиянию», не сумев совладать с «человеческими страстями». Издание приводит слова источника, близкого к Ватикану, который утверждает, что, пока Церковь насаждает свои догмы и праведный образ жизни, за ее стенами сплошь и рядом нарушаются седьмая («не прелюбодействуй») и восьмая («не кради») заповеди.
Эррансу, Томко и де Джорджи удалось выявить внутри курии целое «лобби». «Именно тогда (в декабре 2012 года) в апартаментах Бенедикта впервые вслух было зачитано слово «гомосексуальность», — пишет «Репубблика», утверждая, что как раз в этот момент Понтифик принял решение покинуть престол.
В секретном документе говорится о том, что представители этой «группировки» — кардиналы и другие почтенные и высокопоставленные сановники — использовали для своих тайных и интимных встреч частную виллу и сауну в окрестностях Рима, салон красоты в центре столицы, а также ряд квартир, сдаваемых внаем третьим, подставным лицам.
Реакция Ватикана на появление в СМИ подробностей этого доклада оказалась вполне в духе Святого Престола.
«Не ожидайте ни комментариев, ни опровержений, ни подтверждений того, что было сказано на эту тему. Комиссия выполнила свою работу и передала доклад Святому отцу, который наделил ее соответствующим мандатом. Не надейтесь также, что кардиналы дадут вам интервью», — атаковал журналистов глава ватиканского пресс-офиса отец Федерико Ломбарди, призвав их не фантазировать и не делать выводы, а также намекнув на то, что такими публикациями кто-то просто хочет повлиять на исход грядущего конклава.
В настоящий момент взбудораживший общественное мнение доклад хранится в сейфе в апартаментах у Папы. Он будет передан лично Бенедиктом новому и, как многие надеются, «сильному, молодому и здоровому» главе Римской католической церкви. Как стало известно, 28 февраля, в последний день своего понтификата, Бенедикт XVI намерен напоследок встретиться с авторами Relati-onem. После чего Йозеф Ратцингер навсегда покинет престол, оставив своему новому Папе довольно хлопотное наследство.
Тем временем
Вчера Папа Римский Бенедикт XVI в последний раз обратился к верующим с проповедью. Он благословил несколько десятков тысяч верующих, собравшихся на площади Святого Петра в Ватикане. Бенедикт XVI сообщил, что продолжит служить Церкви. Свое будущее после исторического решения об уходе с поста настоятеля Римской католической церкви он обозначил как молитвы и размышления.