Одичалые слова (продолжение)
Р. Н. Клейменова
«Одичалые слова» — начало
Общество занималось собиранием материалов для словарей. Обсуждались статьи, предложения, рекомендации о том, как собирать слова, составлять словники с объяснением значения слов — синонимов, антонимов, слов, изменивших свое значение, диалектизмов.
П. Ф. Калайдович начал собирать синонимы, так как до сих пор имелись только некоторые опыты их разбора. Принял участие в собирании синонимов и С. Г. Саларев. Он замечал, что «при объяснении синонимов должно смотреть не только на общее и частное значение слов, но еще на их корень и старинное значение, ибо много находится таких слов, которые в своем знаменовании весьма изменились». И Калайдович, и Саларев приводят слова Дюмарсе о том, что «ни в одном языке нет двух равнозначных слов, в противном случае один язык заключал бы в себе два языка». Саларев к этому добавляет, что одинаковые по значению слова могут быть, если одно заимствовано. П. Ф. Калайдович выпустил книжечку синонимов, о чем он докладывал на заседании Общества.
П. Ф. Калайдович также собирал слова, которые изменили свое значение: «Мертвый язык есть вечный памятник ума, характера, просвещения и гражданской образованности народа. История слов есть предмет, достойный внимания филологов». П. Ф. Калайдович привел, например, такие слова: горница — теперь комната, прежнее значение «кровля»; гривна — прежнее значение «ожерелье»; дряхлый — прежнее значение «печальный»; изрядный — порядочный, обыкновенный, а раньше — из ряда вон выходящий; измена — прежнее «перемена, выкуп»; наказание — муж наказан, т. е. учен; польское Казань — проповедь; напрасно — вдруг, внезапно, нечаянно; прелесть — церковно-книжное «прельщение, соблазн»; страсть — церковно-книжное «бедность, напасть, страдание»; труд в Святом Писании – бедствие, страдание душевное; хитрость — искусство, художество и т. п.
П. Ф. Калайдович в статье «Определения» привел примеры антонимов. Он считал, что определять — это значит «полагать пределы», и делил определения на логические и риторические. Риторическими он называл антонимы. Например: истинно — ложно, радость — печаль, жизнь — смерть и т. д. При объяснении их значений он приводил пословицы, поговорки и даже целые притчи. «Много — мало» он объяснил так: «Не требуйте от людей многого, и вы будете ими довольны. Принимайте и малое с благодарностью, и вы получите многое». При определении «начало – продолжение — конец» он привел пословицы: «Не начинай того, чего нельзя кончить», «Продолжай, пока кончишь», «Умей сводить концы».
А. Г. Глаголев в рассуждении «О русских пословицах» осуждал тех, кто вводит в русский язык несвойственные ему выражения. Он считал, что такие словосочетания, ставшие приветствиями, как «честь имею кланяться», «честь имею рекомендовать себя», «добрый вечер», «к вашим услугам», «вы найдете во мне вашего покорнейшего слугу», «пьем ваше здоровье», «льщу себя приятною надеждою», являются неправильными, так как они заимствованы: «… будет священным нашим долгом жить в простоте русской, говорить без французских затей, писать письма, сколько позволит приличие, без хитрых и протяженно сложных формул, которые наш грамматик называет немецкими париками».
В каких условиях приходилось защищать русский язык, можно судить по письму автора, скрывшегося за подписью «Ш-ий». В одном обществе, где «все, кроме воздуха, выписано из Парижа», автор осмелился несколько слов сказать по-русски, что прозвучало как «громовой удар». Автор письма начал с жаром защищать русский язык от нападок. Он говорил о силе русского языка, о его величии, богатстве, но его и слушать не хотели. Общество считало, что в русском языке нет надежности, приятности, «ни одного острого слова». Большим недостатком языка, по мнению этого общества, было то, что в нем нет ни шарад, ни каламбуров. Автор, чтобы доказать, что в русском языке может быть все, в том числе и шарады и каламбуры, приложил к письму 13 шарад.
Особое внимание Общество уделило собиранию диалектных слов. Для этого через попечителя Московского учебного округа Общество обязало все иногородние гимназии присылать «областные речения», которые обсуждались на заседаниях и регулярно публиковались в летописях. Писатель И. И. Лажечников прислал в Общество слова Саратовской губернии (71-е засед., 30 апр. 1824 г.). Особый интерес к диалектным словам проявил М. Н. Макаров. Он в 1822 г. на одном из заседаний убеждал сочленов в необходимости создания словаря из провинциальных слов, что ему и было поручено сделать. В 1824 г. он уже докладывал, что такой словарь у него почти готов, не хватает только слов Новгородской и Псковской губерний, в чем Общество ему обещало помочь.
Главные силы членов Общества были направлены на создание «Словаря по этимологическому порядку расположенного». Каждый из членов Общества был обязан собрать слова на определенную букву. По мере подготовки словников они публиковались в летописях. Предварительно для обсуждения печаталось экземпляров двадцать пять. В 1816 г. А. А. Прокопович-Антонский даже пожертвовал 300 рублей для приобретения лексиконов для составления словаря. Имеющийся академический словопроизводный словарь члены Общества считали далеким от совершенства.
А. Ф. Мерзляков составил записку для собирателей слов, в которой писал: «Язык есть изображение всего, что существовало, существует и будет существовать — всего, что только может обнять и постигнуть мысленное око человека». Словарь же плод наук позднейших. Перед собирателем и составителем этимологического словаря стоят такие проблемы, как определение корней производных слов, порядок глаголов, которые не имеют «верной системы», пределы употребления древнеславянских слов, слов из других языков, простонародных и «низких». Мерзляков говорил, что «язык есть единственно верный и прочный памятник просвещения народного; а потому в нем должно быть только то, что может свидетельствовать о духе народа, пространстве его познаний, об его высокой промышленности, о силе и благородстве его мыслей, о высшей его образованности».
В 1816 г. И. И. Давыдов составил проект «О издании русского словопроизводного словаря». А. В. Болдырев и С. Г. Саларев сделали на него свои замечания, и в 1817 г. были опубликованы «Правила печатания словаря» (Ч. 8, с. 188—191), в которых предлагалось собирать в словарь общеупотребительные слова, исключая имена собственные, областные, включать также слова-корни для употребительных слов, общеупотребительные церковно-славянские и иностранные (с указанием источника). Но эта работа Общества осталась незавершенной. В 1826 г. П. Ф. Калайдович представил «Правила для составления словаря современного русского языка» с приложением пробных листов. План был одобрен, и Калайдовичу было предложено составить предварительно полную букву такого словаря. В дальнейшем в Общество поступали различные материалы к словарям, но, так как Общество уже не занималось издательской деятельностью, они не были опубликованы.
Определенной вехой в истории развития русского языка стали четыре тома «Речей, произнесенных в торжественных собраниях императорского Московского университета русскими профессорами оного, с краткими их жизнеописаниями». Первые три тома Общество выпустило с 1816 по 1821 г. Четвертый том вышел в 1824 г. как дополнительный с не вошедшими в предыдущие тома речами. В подготовке издания участвовали П. Ф. Калайдович, И. И. Давыдов, А. А. Прокопович-Антонский, М. Г. Гаврилов, П. В. Победоносцев и М. И. Снегирев. Расходы по их изданию принял на себя университет. Изданием «Речей» на русском языке Общество продемонстрировало, насколько выросло образование, насколько развился русский язык культурного и научного общения. Оно этим изданием как бы подводило черту под спором, на каком языке вести преподавание в университете, показывало, что русская наука существует и развивается русскими учеными. Общество хотело продолжить издание речей, чтобы показать, как развивается научная терминология, но это намерение не осуществилось.
Продолжение следует…
Текущий
Новый проект Сергея Борисова «Новые смыслы» включает знаковые работы известного московского фотографа перестроечной эпохи, а также совсем новые снимки, которые по форме и содержанию напоминают ранние фотографии автора, но сегодня приобретают новые смыслы.
Если в 1987 году в его «Студии 50А» Жанна Агузарова хулигански пинает подушку и кажется, что она сама вот-вот оторвется от земли и начнет кружить в невесомости, то в 2014 году перед объективом фотографа, возвышаясь на табурете словно на пьедестале, статно позирует Эвелина Хромченко. А на место «чемпиона мира» Гии Абрамишвили, парящего на фоне гостиницы «Украина» и опьяненного «ветром перемен» 1988 года, приходит новоиспеченный вундеркинд художественного мира — юный Вова Перкин, получивший способность к левитации одновременно с профессиональным и коммерческим успехом.
Сергей Борисов (р. 1947, Москва) — известный советский и российский фотограф. В 1970–1980-х годах занимался съемками звезд советской эстрады и поп-рок-коллективов для плакатов и пластинок фирмы «Мелодия», которых вышло более 60. В 1979 году Борисов создал художественную мастерскую «Студия 50А», где собиралась тогдашняя богема. Активно работает, по сей день выставляясь в музеях и престижных галереях, как в России, так и за рубежом.