У каждого поколения есть характерные словечки, которые не найти в академических словарях. Лингвисты называют их «сленг». В интернете молодежь применяет уникальные выражения, и сложно понять без пояснений, в чем смысл. Попробуем разобраться, что значит «вброс» в интернет-сленге.
Содержание
- Происхождение слова
- Значение слова
- SMM‑менеджер из Люберец о том, как распознать вбросы и фейки в интернете
- digitall_angell
- Под властью ментального вируса, или Как отличить вброс от новости
- Ментальный вирус
- Эмигранты из Православия
- Информационный вброс
- Информационный вброс. Типы.
- Принципы информационного вброса.
- Нефтяная игла
- Информационные вбросы примеры
- Информационные вбросы против Путина
- Как отреагировало общество
- Теория вброса. Почему фейки в соцсетях портят вашу жизнь?
- Откуда берутся фейки?
- Кто распространяет ложь и зачем?
- Почему фейки опасны?
- Фейки могут быть полезны?
- Государство и соцсети как-то борются?
- Как отличить фейк от не фейка?
Происхождение слова
Невозможно точно сказать, кто стал создателем слова «вброс». Скорее всего, кто-то из пользователей Сети применил это выражение, другие подхватили идею и так далее. Интернет-сленг так и создается.
Однако существует мнение, что слово пошло от английского «shit hit the fan» (дерьмо на вентиляторе). То есть кто-то «вбрасывает» новость в Сеть, она разлетается, как нечистоты с вращающихся лопастей.
Значение слова
Вброс — это публикация не всегда ложной, но обязательно сенсационной информации, формирующей общественное мнение в заданном ключе, рассчитанной на определенную аудиторию, вызывающей обсуждения и споры в Интернете. Негативное действие вброса подобно эксплойту — вирусной атаке, заражающей не компьютер, а целевую аудиторию.
Чтобы понять, что же такое вброс информаци, вспомните выражение «газетная утка». Оно было популярно в 1990 году, и означало публикацию ложных сведений в средствах массовой информации. Хорошим примером являются новости из желтой прессы.
Как правило, это нужно хайперам – людям, имеющим целью привлечь общественное внимание к конкретной проблеме, персоне, событию или отвлечь от более важных вопросов.
Пример неправдивой информации
Неправдивую информацию размещают на веб-сайтах с целью повышения посещаемости страниц. Так, пользователи чаще просматривают рекламные ролики, что приносит прибыль веб-мастерам. Поэтому не доверяйте информации, не подкрепленной перечнем фактов.
- Не думаю что это вброс контента, похоже на правду.
- Погода сегодня нелетная, думаю сделать вброс и порофлить над срачом в комментариях.
- Сделаю вброс ВКонтакте, чтобы похайпить.
Кроме того, это выражение может означать «распространение»: «вбросил мем в конфу, рофл», значит — «распространил смешную картинку в чате».
Не каждую новость можно считать вбросом. Однако если в масс-медиа и Сети активно распространяется сообщение, замаскированное под обычный новостной сюжет, но поданное в таком ракурсе, чтобы дать событию одностороннюю оценку и вызвать волну обсуждений, это испытанный способ манипулировать сознанием аудитории.
SMM‑менеджер из Люберец о том, как распознать вбросы и фейки в интернете
© .com, geralt
Сложно представить современную жизнь без интернета. Там мы ищем информацию, общаемся, работаем. Но виртуальный мир пестрит не только смешными видео и остроумными мемами, но и, к сожалению, фейками и вбросами. О том, как отличить правду от вымысла, корреспонденту «РИАМО в Люберцах» рассказала SMM-менеджер Елена.
Что такое вбросы
© .com, mohamed_hassan
«Вбросы – это когда тебе подсовывают какую-то информацию, которую ты должен проглотить – как говорят на интернет-жаргоне, «схавать вброс». Они делаются для того, чтобы человек совершил те или иные действия. Вбросы должны вызвать эмоции, заставить человека что-то лайкнуть и обязательно поделиться со знакомыми. Как правило, вброс – это полуправда либо сфабрикованная информация, которая может зацепить читателя. Для рекламы используются «слова-маркеры», на которые люди реагируют, здесь примерно тот же самый механизм», – рассказывает Елена.
И подчеркивает, что вбросы были всегда. Кстати, они могут еще отвлекать внимание людей от какой-то важной информации, которую хотят скрыть. Пользователи переключаются на вброс, так как это более интересная, понятная информация. Она почти всегда неполная – чтобы оставить свободу воображению, и социально значимая – чтобы каждый человек мог ее «примерить» на себя.
«Бытовые» вбросы
«Вбросы бывают разные. Наиболее частые делаются в пабликах, которые ведут обычные люди. Начинали они еще в подростковом возрасте, сейчас им около 30 лет. Некоторые из них уже зарабатывают на своих пабликах. Чтобы расшевелить аудиторию, им нужны вбросы. Им необходимо поймать «хайп», то есть вызвать резонанс, получить максимальное количество реакций – лайков, комментариев, репостов», – поясняет Елена.
И приводит несколько примеров. Новость о том, что якобы на рынке в Люберцах Евгений Плющенко продает картошку. Собаки, которых якобы усыпляют на каком-то заводе уже лет десять. Информация о том, что около Малаховской школы пропал мальчик – потом оказалось, что он пропал в Челябинске. Как правило, такие вбросы делают админы групп, которые владеют пабликами в разных городах России. На хайпе они зарабатывают просмотры, подписчиков и деньги.
Интернет‑зависимость: как помочь «зависающему» в соцсетях ребенку>>
Рекламные вбросы
© .com, geralt
«Рекламный вброс делается для того, чтобы посмотреть, как и где разойдется рекламная кампания, где и какая аудитория «съела» определенную информацию. Эти вбросы можно назвать маркетинговыми, они определяют спрос и предложение», – поясняет Елена.
«Или, например, такой вброс: якобы умирающему ребенку срочно нужна медицинская помощь, и такая-то компания согласилась помочь – за каждый репост она перечисляет определенную сумму. Многие люди, не задумываясь, делают репост. Однажды я решила узнать, что это за компания, и «Гугл» мне сообщил, что это польская социальная сеть. Это один из видов вирусной рекламы. Народ по большей части не проверяет, что репостит, люди руководствуются эмоциями», – отмечает Елена.
Вброс как соцопрос
«Иногда делают вброс, чтобы посмотреть реакцию людей. Например, перед выборами, перед принятием важных государственных решений. Если реакция не та, которую ожидают, то принятие решения откладывается. Иногда делают вбросы, чтобы посмотреть, насколько быстро можно поднять «волну» – похожая история была с футбольными фанатами», – отмечает Елена.
И добавляет, что, конечно же, все это делается неофициально.
Вирусный контент
© .com, geralt
«Есть еще понятие «вирусный контент» – это информация, которая расходится буквально сама по себе. Один из видов такого контента – это инфографика, ее очень часто распространяют, так как она удобная. Еще один из видов – вирусное видео. Часто оно снято профессионально, но маскируется под любительское и даже случайное. Если сюжет интересный, забавный, эпичный, видео быстро расходится по Сети. Сюда можно отнести и мемы», – рассказывает Елена.
Психолог про подростковый суицид, проблемы детей и социальное сиротство>>
Фейковые страницы
«У профессиональных SMM-менеджеров фейковую страницу трудно распознать. Но забавно наблюдать, когда полуживая страница пытается что-то вбросить – это местечковый уровень! У меня уже очень много лет существует 12 страниц. И трудно понять, что там настоящее, а что нет. У меня есть страницы мужские и женские. И с тех, и с других я общаюсь с реальными людьми. Девушки даже предлагают познакомиться с моим мужским «персонажам», – улыбается Елена.
И добавляет, что профессионалам довольно легко вычислить, что за человек прячется за той или иной страничкой. Есть определенные речевые конструкции и манера писать. Друзья и фотографии – тоже показатель.
Качественные вбросы
© .com, rawpixel
«На уровне Люберец и по Подмосковью профессионалов, которые могли бы сделать качественный вброс, практически нет, по моему мнению. Качественный вброс – это кардинально новая информация, но чтобы у нее «уши не торчали». Такие вбросы делаются специалистами в массовом месте, в паблике с большой аудиторий. Их практически никогда не делают на маленькой страничке и в непопулярном паблике. Главный критерий – живые подписчики», – поясняет Елена.
По ее словам, нет определенного графика вбросов. Они зависят исключительно от целей своих создателей. Иногда бывает, что захотел админ группы, чтобы люди поговорили, и сделал вброс.
Живые паблики
«Самые активные паблики созданы и «населены» живыми людьми. В нашем городском округе много живых пабликов. Например, у микрорайона Самолет – у них две активные страницы двух инициативных групп. Есть и в поселках активные ЖК – в Марусине, Томилине, Краскове. Не менее активны «Люберцы за рулем» и форум в Томилине, «Подслушано в Люберцах», «Типичные Люберцы», «Люберцы Лайф», – говорит Елена.
И добавляет, что в Instagram есть одна группа, которая очень любит делать вбросы. Например, такие: смотрите, какая ужасная вода в Люберцах! Или же вот какие ямы на дорогах! Но никакой конкретики – фотография чаще всего взята из интернета, и на ней может быть совсем другой город.
«Люди подогревают свою неудовлетворенность. Получается, что вместо того, чтобы решать проблему, жители ведут пустые разговоры, что вот так все плохо», – недоумевает Елена.
Соцсети и мессенджеры
© .com, geralt
По словам специалиста, вбросы делаются как через соцсети, так и через мессенджеры.
«В России самая популярная социальная сеть – «ВКонтакте», самое большое количество людей зарегистрировано именно там. Я не помню, чтобы в России удалось «поднять волну» через Instagram или Facebook. Кстати, в Подмосковье многие приучены пользоваться Instagram, и за счет этого растет и аудитория «ВКонтакте». Также очень популярны мессенджеры – Телеграм, WhatsApp. Многие люди негативно относятся к тому, что за их общением в интернете могут наблюдать, и уходят в личные чаты. Но и туда пробираются фейки и вбросы», – рассказывает Елена.
Кусочки информации
«Есть такой прием: чтобы сформировать у человека определенное мнение и спровоцировать его на действие, ему дают кусочек информации. Потом дополняют еще кусочком. Вбросы часто построены по такому же принципу. Вот картинка – какая-то школа или дом, неизвестный человек, плюс минимум информации. И мозг человека дорисовывает общую картину собственными воспоминаниями, мыслями, страхами», – объясняет Елена.
Более того, создав картинку, мозг человека «вцепляется» в нее, верит и защищает.
«Один из самых больших страхов у людей – что их назовут дураками за то, что их поймали, что они поверили в обман. Поэтому многие люди очень сложно признают такие ошибки. Именно на этом играют создатели вбросов», – говорит Елена.
Кто верит вбросам
© .com, Erik_Lucatero
Эксперт подчеркивает: поверить вбросу могут все без исключения, просто для каждого нужно подобрать свой «ключик». Дети среагируют на модные стикеры, подростки – на остроумные мемы и демотиваторы, мамы – на умирающего ребенка, любители животных – на больную кошку и бездомную собаку.
«Мы живем в век информации. Информационные потоки такие огромные, что наш мозг не справляется, он не готов до конца дочитать, услышать, досмотреть. Чтобы анализировать, нужна полная картина и информация. Но мы «хватаем по верхушкам» и додумываем остальное. К счастью, уже есть определенное количество скептически настроенных людей, которые всегда внимательно проверяют информацию. У тех, кто работают с социальными сетями, есть что-то вроде иммунитета», – добавляет Елена.
Как выявить фейки и вбросы
«Некоторые админы даже не удосуживаются сделать рерайт текста, потому что это занимает время и силы. Выявить такой вброс просто – копируем текст и вставляем в поисковую строку браузера. Как правило, выдаются похожие паблики. То же самое можно сделать с фотографией – провести поиск по картинке. Если упоминаются телефоны, через поиск можно проверить и их – где они фигурировали раньше», – советует Елена.
И добавляет, что нужно всегда проверять информацию и не идти на поводу у эмоций, ведь именно на них «давят» создатели фейков и вбросов.
По мнению Елены, интернет снизил моральную планку людей. Они перестали следить за тем, что публикуют в Сети. Иногда выкладывают фото или видео, желая развлечься, пошутить, а иногда и отомстить обидчику. Но они не понимают, что в интернете такая шутка может очень быстро выйти из-под контроля. Так что не стоит выставлять личные данные на всеобщее обозрение.
Кому верить?
© .com, ijmaki
«Верить можно официальным сайтам. Сейчас все государственные структуры имеют их. Любая организация должна иметь свою страницу в интернете. Все, что выпускается на официальном сайте, считается первоисточником. Также есть федеральные информагентства, которые всегда проверяют информацию, потому что от ее качества зависит их репутация. Они не могут позволить себе выпустить фейки», – отмечает Елена.
Что касается официальных групп государственных структур и организаций в социальных сетях, на них лучше всего переходить по ссылке с официального сайта, потому что есть много подделок. Скопировать аватарку может каждый, групп с гербом Люберец в соцсетях много, и далеко не все являются официальными. Кстати, соцсети могут быть первоисточником только в том случае, если это личное общение, человек пишет от своего имени и не скрывается.
«Напоследок напомню, что у виртуального мира свои законы, свои особенности, свои принципы, и про них не стоит забывать всем пользователям интернета», – заключает Елена.
digitall_angell
Как я недавно писал, практически все болезни, будь то тела или сознания/ психики, являются мутацией единого моновируса — вируса страха. Предлагаю ознакомиться с подробным изучением функций и методов ментальной вирусологии, используемой различными спецслужбами, сектами и СМИ в запудривании мозгов пролетариата. Заранее оговорюсь: если кому-то покажется, что автор тянет одеялко с Украины на Россию, прошу сдерживать свои эмоции о данном мнении, и смотреть в корень, ибо в КАЖДОЙ стране сейчас происходит подобное и в каждой стране хватает зомбированных.
Против нас – Империя лжи.
Она производит и экспортирует ложь в её сорока тысячах видов — варёную, толчёную, мочёную, жареную, пареную, строганую, шлифованную, гранулированную, поставляет палетами и пакетами, фурами и танкерами. Мы не в силах конкурировать с ней.
Происходящее на Украине, как и происходившее во время Арабской весны, первого Майдана-2004, во время Болотной-2012, Перестройки 1985-1991 очень похоже на эпидемию и довольно хорошо описывается именно моделью ментального заражения.
Собственно, само название «вирус», применённое, например, к компьютерным вирусам или «вирусным» рекламным роликам – это именно модель, но модель, достаточно хорошо работающая, обладающая разъясняющей и предсказательной силой. Да, аналогия неполная, компьютерный вирус неживой, искусственный, его сделали люди с некой целью, но сама модель явления, описываемая словами «вирус, контакт, заражение, эпидемия, антивирус, лечение» – вполне рабочая.
А во-вторых, лично я считаю, что, как и в случае с биологическими и компьютерными вирусами, существует и реальное явление «ментальный вирус», представляющее собой внедряемую в умы самостоятельную ментальную сущность, обладающую средствами распространения, внедрения, контроля, защиты от антивируса, дальнейшего размножения и т.п.
Эта сущность, как и компьютерные вирусы – искусственного происхождения. Она в основном текстовая, но бывает, естественно, и в формате видео, картинки, комикса, песни и т.п.
Про неё я и хочу поговорить. Мысли у меня довольно очевидные, они сводятся к тому, что феномен ментальных вирусов пора назвать и осмыслить.
Эпидемии, которые мы наблюдали
Почему вообще возникает аналогия с вирусом и эпидемией? Тому есть несколько причин. Всякий, кто помнит лихорадку «разоблачений» и «наступление гласности» при Перестройке, кто смотрел заседания Верховного Совета СССР, кто читал украинские, да и российские СМИ и блоги во время украинского Майдана-2004, кто сейчас общается с украинскими друзьями или родственниками, может легко заметить несколько чрезвычайно специфических признаков, особенностей эпидемии и поведения заражённых, резко отличающих ментальное поле мозговой эпидемии от от других тем, занимающих общество, например, бурных обсуждений Олимпиады, Чемпионата мира по футболу, Челябинского метеорита и т.п.
Это:
Крайнее возбуждение субъектов общения.
Многие замечали высокую ментальную температуру заражённых: близкий родственник с Украины вдруг звонит только для того, чтобы прокричать, как он ненавидит вас всех, москалей и бросить трубку;
в 1989-1990 годах на Пушкинской площади в Москве жертвы эпидемии «гласности» часами стояли на жаре, на морозе, под дождём и ожесточённо пересказывали другу другу только что прочитанное в газетах. Верховный совет СССР в 1990 и Государственная Рада Украины в 2014, выглядящие, как сумасшедший дом.
Возбуждение это какое-то чрезмерное, неестественное, болезненное.
Очень быстрое «перерождение» в зомби.
Изменения в личности происходят как-то очень быстро, и они — разительные. Казалось бы, ещё вчера (и всегда был!) – нормальный человек, и внезапно – ожесточённый, ничего не слышащий зомби, циклически повторяющий заученные формулы. Перерождение не только быстрое, но и полное: мозг оказывается захвачен полностью.
Очень быстрое распространение. Внезапно, в одночасье, все – и те, кого мы давно знаем, и на кого ни за что бы не подумали – становятся единой колеблющейся и волнующейся массой практически неразличимых зомби, желающих съесть ваш мозг.
Управляемая активность.
Заражённые ментальным вирусом получают от него инструкции и начинают энергично действовать: писать, распространять, митинговать, не рефлексировать. Как миллионы компьютеров, заражённых и управляемых ботнетом, они готовы репостить, атаковать, рассылать, идти на митинг, собирать деньги.
В принципе, мозг человека вроде бы не предназначен для того, чтобы одна идея завладевала им полностью; человек характерен именно неустойчивостью желаний, идеи, мыслей. Мысли обычно бегут через мозг, колеблются, как рябь на поверхности пруда. Часто удержать мысль или настроение – трудно, требует усилий.
Да, сильные эмоции и состояния — творчество, любовь, ненависть, страх, голод и похоть могут иногда захватывать ум человека полностью, но вообще полное и продолжительное «одержание» какой-то идеей, какой-то информационной структурой необычно и подозрительно – особенно если она пришла извне.
Как отличить вирус от просто мыслей и настроений?
Ментальная флора и фауна
На самом деле в уме человека встречается, живёт, развивается, размножается огромный зоопарк разных самостоятельных, по-разному оформленных информационных явлений, часто внешнего происхождения.
Анекдоты, мода, байки, слухи, так называемые мемы, навязчивые идеи, поговорки, цитаты из кинофильмов, интернет-мемы (сакраментальный «Превед», если кто ещё помнит), рецепты блюд или получения «кубиков на животе», вирусные рекламные клипы, популярные ролики с Ютьюба, привязчивые мотивы и песенки.
Эта флора часто размножается, требует распространения — как мода, анекдоты или слухи, от неё трудно часто избавиться, как от грибка на ногах или прыщей; с частью такой флоры мы научились жить, как с любимыми мелодиями, привычками или идеями.
Ментальная флора очень разнообразная и многочисленная, её классификация – не тема этой статьи.
Нас тут в первую очередь интересуют такие информационные структуры, которые специально созданы и внедрены в мозг извне с целью управления – профессиональными создателями вирусов.
Ментальные вирусы были всегда, значительно раньше компьютерных вирусов.
Например, шекспировский герой Отелло столкнулся с крайне токсическим ментальным вирусом подозрения в измене, умело посеянным в его уме, что привело к совершенно не виртуальным последствиям.
Голландский трюк с тюльпанами, когда всю Европу заставили возбудиться на пустом месте и переплачивать за луковицы в тысячи раз – это тоже ментальный вирус.
Все мы помним наши перестроечные ментальные вирусы «разоблачений» (60 000 000 расстрелянных в Гулаге, одна винтовка на троих, заградотряды пулемётами гонят штрафбаты на миллионы изнасилованных немок).
В цифровую эпоху мы ежедневно сталкиваемся с ментальными вирусами и попытками внедриться к нам в мозг в их фактической, реальной, почти физической форме — например, в электронной почте.
Скажем, нигерийское письмо 419 – ну, вы знаете, «я вдова генерала Мбумбо, расстрелянного за коррупцию, я бухгалтер Ходорковского, я индийский предприниматель, который хочет вложить деньги в вашу экономику, в общем, помогите тайно обналичить 20 миллионов за комиссию в 20%» – является тщательно разработанным мошенниками мозговым вирусом со всеми его признаками (кроме, пожалуй, инструкций по дальнейшему распространению).
Ещё один известный вид почтовых вирусов — цепочечные письма «передай дальше», это страшилки, предложения богатства, разоблачения (это письмо обошло мир 37 раз, перешли письмо семь раз, Алла Пугачёва переслала 30 писем и на следующий день получила сто тысяч долларов, один человек переслал и было ему Щастье, женщин Востока унижают, расскажем об этом всем, один бизнесмен поехал в чужой город на переговоры, потом его подпоили на вечеринке и вырезали почку, будьте осторожны, распространяется страшный вирус, сообщите в офисе, вот вам антивирус от Микрософта и т.п.).
В почте это вызывает веерную пересылку, в соцсетях сейчас это «максимальный перепост», «нажми лайк, если согласен» и т.п.
Дадим неформальное, рабочее определение мозгового вируса:
Назовём ментальным вирусом упорядоченную информационную структуру, созданную искусственно, с целью захвата власти над умами, способную при передаче в виде информационного сообщения того или иного формата (новость, книга, статья, письмо, ролик, фильм, песня, пр.) захватывать внимание неподготовленного субъекта, превращаться для него в навязчивую идею, подчинять себе мышление, структурировать его и делать субъекта восприимчивым к внешнему управлению.
Указанные свойства: искусственность, наличие цели, специальная структура, подчинение и управление – очень важны.
Все мы легко можем вспомнить известные примеры ментальных вирусов: например, мода («в этом сезоне все носят полоски и платформы»), крик «Пожар!» в заполненном кинотеатре (по сути, простейший и крайне эффективный ментальный вирус с мгновенным эффектом); дурацкая процедура соления, лизания и запивания при употреблении текилы (тоже очень успешный ментальный вирус, запущенный для поднятия продаж невкусной и вредной кактусовой самогонки), и так далее.
Бывают вирусы маленькие, недорогие в изготовлении (статьи в глянцевом или деловом журнале «Семь способов…», «Девять причин…») и большие, чрезвычайно проработанные (книги, теории, идеологии, революции).
Книги Аллана Карра «Как бросить курить», руководства по похуданию, альтернативные методики здоровья (лечебное голодание, раздельное питание, уринотерапия, способы домашнего лечения рака), – это фактически частные ментальные вирусы довольно крупного формата, которые содержат практически все детали настоящего ментального вируса.
Некоторые при удаче захватывают небольшие «рыночные сегменты», как уринотерапия, а некоторые – целые континенты и эпохи, как фрейдизм.
Каждый, кто читал руководства по похуданию (от Монтиньяка или Дюкана), улучшению зрения, модные журналы, книги по отказу от курения, а также бесчисленные бизнес-руководства «Как заработать миллион» или «Гений маркетинга», мог заметить их общие свойства:
обильные обещания и психологические крючки в начале
утомительные несколько первых глав состоят только из настойчивой рекламы метода и его удивительных результатов, случаев как «один человек применил метод и было ему счастье»…
на всю книгу там всего одна мысль, растолкованная и пережёванная на протяжении 300 страниц,
— постоянные утомительные повторения этой мысли,
— постоянные призывы к действию, особенно ближе к концу.
Эта довольно чёткая структура и отличает специально созданный ментальный вирус от простой флоры, эпизодически живущей в мозгу.
Анекдоты, слухи, привязчивые мотивчики, хоть и являются по сути ментальным заражением, но до настоящих ментальных вирусов не дотягивают: у них не хватает многих составных частей настоящего вируса. Это скорее – грибки и бактерии.
Всегда ли сработает ментальный вирус, полезно или вредно его действие (скажем, многие таки бросают курить по Карру и худеют по Дюкану), мы сейчас разбирать не будем – нас интересует его функциональная структура.
Структура ментального вируса
Я не являюсь (к сожалению или к счастью) специалистом по созданию мозговых вирусов и не могу предложить читателю простую инструкцию, как в домашних условиях изготовить самодельный ментальный вирус из подручных материалов (каковую инструкцию потом, конечно, забанит Роскомнадзор), но кое-что очевидное заметить всё-таки можно.
Будем использовать как модель именно компьютерные вирусы, ибо у них есть главное общее свойство с ментальными вирусами – искусственность, наличие цели и инфраструктуры.
Эффективный ментальный вирус, видимо, содержит примерно те же составные части и элементы, которые мы можем наблюдать в компьютерном вирусе или спаме:
— Цель. У вируса, в отличие от другой мозговой флоры (сплетен, слухов, анекдотов) всегда есть цель, к которой побуждается заражённый реципиент. Это обычно некоторое действие плюс дальнейшее распространение
— Крючок: средства захвата внимания.
Это такая же социо- и психотехника привлечения внимания, обращения к насущным проблемам и архетипам предполагаемого реципиента вируса, как в привычном нам спаме: всякие призывы открыть и запустить вирус, обращение к гражданской совести или любопытству (цепочечные письма), жадности (нигерийские письма), страху (за своё здоровье, эрекцию, вес и зрение), якобы формальные обращения из ГИБДД, суда, налоговой и банков, обращение к любопытству или похоти (ШОК! ФОТО) и т.п.
А в ментальных вирусах, вбрасываемых в СМИ, крючки – это расчленёнка, смерть, катастрофы, разоблачения власть имущих, грязное бельё звёзд шоу-бизнеса, вести с войны, и тому подобное.
— Средства доставки: вброс через ботов, фейковые аккаунты, виртуальных пользователей, лидеров мнений, многослойные структуры распространения вроде «Банды Навального» (см. ниже), вброс в контролируемых СМИ (часто с мотивировкой «в сети пишут») и т.п.
— Средства внедрения: воздействие на слабые места читателя, типовые реакции, попытки получить сродство с пользователем, вызвать резонанс – для этого используются неуверенность, страхи, шаблоны, родительские знания по Берну, архетипы, высказывания, которые всякий может отнести к себе и воскликнуть: «точно! Я так и знал! Я тоже так думаю! Это ж про меня!» и т.п.
Примеры таких средств внедрения можно легко увидеть в лексиконе цыганки, которая хватает вас за рукав на вокзале (расскажу будущее, ой, есть у тебя враг, мужа помогу найти хорошего, чтоб жена не изменяла, возьми и держи волос, не выпускай, а то импотентом будешь девять лет!).
Многократные повторения сообщения являются характерным признаком модуля внедрения, хотя встречаются и не каждый раз.
Отключение рационального мышления – главный результат этой раскачки архетипов, который позволяет внедриться в сознание.
— Средства перепрошивки (перепрограммирования): новая шокирующая правда, разоблачение общеизвестного, сообщение секретов, шоковые новости, вы не знали, вас обманывали, теперь вы узнаете правду, предсказание будущего, обещание награды: денег, счастья, здоровья и т.п.
Для «перепрошивки» у вируса должен быть набор «фактов» и «ценностей» для замены тех фактов и ценностей, которые он выбивает из мозга заражаемого.
— Средства защиты от антивирусов и других вирусов: указание на врагов, разоблачение их «лжи» заранее, набор аргументов на будущее, «не верьте, если вам скажут, что», оптовое принижение и расчеловечивание оппонентов (ватники, колорады, совки, укропы, Гейропа, пендосы).
Алгоритмы защиты должны быть не сложнее двухходовки:
Кто не согласен – тупица или куплен властью!
Вы – сурковская пропаганда! Всякий, кто против коммунизма – наёмник капиталистов! Всякий, кто отрицает фрейдизм – скопище половых комплексов! Всякий, кто не любит гомосексуалистов – латентный гомик! Правда глаза колет!
Будущему оппоненту заранее в рамках его «расчеловечивания» – прямо в данном ментальном вирусе или в отдельных «поддерживающих» мемах и вирусах — приписывают ангажированность, проплаченность, «зоологическую ненависть», заговор, жадность, идиотизм и шкурные интересы, чтобы отбить будущую попытку вычистить вирус.
— Управление захваченным объектом: инструкции по выполнению разных действий — пойти на опрос проголосовать, подписать петицию, скачать софт для DDoS, забомбить сайт или госучреждение массовыми комментами или массовой атакой, выйти с утра на митинг/майдан, перевести деньги и т.п.
— Инструкции по дальнейшему распространению: побуждение сделать максимальный перепост, «скажи своё мнение на этом сайте», расскажи всем, веерная рассылка «важной информации», «разоблачения» веером по адресной книге, лайки-шеры-ретвиты.
В общем, если присмотреться к многим «новостям», «постам», «опросам», «твитам», можно под эмоциями, пафосом и риторикой различить эти мелкие стальные колёсики и пружины у них внутри.
Погонщики ментальных вирусов, конечно, берут на вооружение мета-методы, создавая более сложные надструктуры и сценарии из отдельных вирусов, а также уже опробованные технологические приёмы и методы из рекламы и маркетинга.
Например, серийное повторение, развитие сюжета, всякую драматургию, пары тизер-плизер, приёмы ложной дилеммы, примыкания (Бред Питт на плакате в часах, которые он на самом деле никогда не купит, употребление слов «Россия» и «ракета» в одних и тех же новостях, без смысловой связи между ними), второстепенные поддерживающие каналы (боковые новостные сюжеты, вытаскивание старых сюжетов) и т.п.
Кто из производителей вирусов может и умеет – старается внедрить в вирус методы подпорогового, подсознательного программирования на уровне лексики и грамматики, вообще всяческое НЛП, но это, по-моему, на самом деле не главное. Главное – основные функциональные модули вируса, перечисленные выше.
Источником технологий и кадров для индустрии ментальных вирусов, очевидно, служат рекламщики и пиарщики, и, конечно, Голливуд с его технологиями управления вниманием и эмоциями (вспомните, как вы смеётесь, плачете и замечаете, что героиня забыла сумку – ровно в заданных местах блокбастера).
Конечно, для создания, посева и «монетизации» вируса надо иметь готовую инфраструктуру.
Инфраструктура вирусной индустрии
Продолжим использование нашей аналогии с компьютерными вирусами. Как работает индустрия по созданию и распространению компьютерных вирусов? Крайне упрощённо можно представить это дело так:
Есть детальное разделение труда вирусной индустрии (но бывают и интегрированные производственные цепочки). Распространители, аналитики, создатели, погонщики ботнетов, монетизаторы. Жизненный цикл вируса проходит по этой цепочке разделения труда:
Анализ и выбор аудитории. Выбор тех, на кого направлен вирус. Подбор приёмов, драматургии, сценарных ходов. Например, письмо с вирусом в архиве, с темой и текстом
«Исковое заявление (копия).
В приложении копия искового заявления в суд, где ответчиком по которому является ваша организация»
направлено на генеральных исполнительных директоров, юристов компании, на крайний случай пиарщиков, а программиста или дизайнера, например, оно скорее всего не «зацепит».
Шум про замораживание пенсионных отчислений тоже зацепит далеко не всех, как и ярость борьбы с цензурой в Интернете со стороны Роскомнадзора.
Генерация и проверка.
У создателей обычных компьютерных вирусов есть специальное ПО (SDK), генерирующее вирусы (да-да, большинство вирусов сейчас никто не пишет – они генерируются автоматически, а секретными суперхакерами пишутся технологические новинки и сами генераторы).
Создатели вирусов выбирают (чуть ли не мышкой) нужные свойства будущего вируса, нажатием кнопки автоматически генерируют вирус, проверяют его на сервере, на который установлены 20-30 самых популярных антивирусов (со свежими апдейтами), если его задетектировали – то генерируют следующий. Если вирус защиту пробивает – обращаются с ним к распространителям для доставки и вброса.
Вброс (посев) производится с помощью рассылок (почтовый спам, инсталляция с другими приложениями, прочее) и встроенной в вирус социотехники (крючков, «цепляющих» пользователя и позволяющих захватить его машину).
Через полдня (условно говоря) ведущие антивирусы уже обнаружили, раздали апдейты баз, детектируют и убивают запущенный вирус, но он уже успел захватить и превратить в зомби десяток тысяч компьютеров, на которых антивирусов нет и не будет.
Эксплуатация. Дальше можно управлять и монетизировать – полученный ботнет с инфраструктурой управления передаётся тем, кто умеет его монетизировать (красть пароли, ПИН-коды, номера кредиток, выполнять DDoS-атаки или распространять спам и вирусы).
Таким образом сейчас генерируется и вбрасывается 20-30 тысяч вирусов в день, три-четыре миллиона в год, всего известно уже свыше 100 миллионов вирусов и троянов.
А работающие, свежие антивирусы стоят максимум на 20-30% машин в мире. Лохов, питательной среды, планктона для жизни вирусов – достаточно.
Но такие вирусы — это индустрия коммерческая, бизнес.
Особняком стоят спецслужбы, разрабатывающие очень сложные и дорогие вирусы наподобие «Стухнет», Flame, Duqu (по оценке Лаборатории Касперского, разработка может стоить до 100 миллионов долларов, то есть таких денег, которых нет ни у одной частной хакерской группы), трояны, закладки для своих тайных дел (красть информацию, ломать инфраструктуру, следить за фрау Меркель, сжигать иранские центрифуги).
В индустрии ментальных вирусов тоже есть свой частный сектор (мода, рекламщики, табачники, сектанты, мошенники, пиарщики, бизнес-тренеры и продавцы средств от похудения) и боевой, государственный сектор.
Частные вирусы обычно служат для втюхивания, они заметны, часто примитивны, часто раздражают. У них есть классические места размещения: реклама, спам. Мы к ним уже привыкли , хоть ничего хорошего в этом нет. Это что-то вроде обычной бактериальной флоры – частью привычной, а частью даже полезной.
Есть , конечно, и генераторы ментальных вирусов для частного применения – всем известные форматы демотиваторов, комиксы с подставляемыми репликами, ролик про истерику Гитлера в ставке, сайты анекдотов и приколов и т.п.
Но наиболее изощрён, опасен и наименее заметен государственный слой боевых вирусов, слой информационной войны. Там есть мощная инфраструктура, полная производственная цепочка: аналитики, креативщики, психологи, генераторы вирусов, средства распространения, поддержки, средства вывода в офлайн.
Мы с вами много раз читали про государственные генераторы вирусов, просто не отдавали себе отчёта, что это именно генераторы: например, это полный американский «набор революционера», применённый в Сербии, Грузии, на Украине-2004, в Арабской весне, Сирии.
Это набор листовок, текстов, инструкций, логотипов (помните криво нарисованный поднятый сжатый кулак, который не меняется десятки лет?), инструкции по изготовлению коктейлей Молотова, 198 добрых советов Джина Шарпа, одинаковые ролики про солдат «спасибо, что вернулись» для США, Грузии и Украины и т.п.
Только переводи инструкции на сербский, грузинский, арабский, украинский, меняй цвет революции с синего на оранжевый, заменяй выкрик «Так!» на приемлемый в данной стране, шарфики на ленты и повязки, а логотипы, пункты инструкций и картинки можно оставить те же самые – потому что ху кеарс.
Сетями распространения служат, конечно, в первую очередь квазиобъективные, квазисвободные СМИ, а местами первичного вброса, посева – социальные сети, блоги, новостные тизерные сети (те самые ШОК, ФОТО).
Первичный вброс отмывается как «новость» в СМИ («в Интернете пишут, что»), и потом, отмытый, он возвращается в соцсети уже как объективная истина – «в газете же написали», потом снова возвращается в СМИ как «в сети пишут, что» и так далее.
Конечно, идеальный вирус со 100% заразностью можно было бы вбросить в одной точке, а дальше уж он сам распространится.
Но для большинства вирусов важна первичная плотность посева – она должна быть выше некоторого порога для того, чтобы эпидемия взлетела.
Кроме того, одну точку вброса легче потом отследить, вычислить провокатора. Поэтому обычно вбрасывают сразу во много мест, стараются посеять как можно шире и быстрее.
В социальных сетях машины распространения состоят не только из ботов и виртуальных личностей, но и из десятков тысяч людей, объединённых в концентрические круги, мощные социальные усилители сигнала.
Например, проанализированная нами во время выборов мэра Москвы в сентябре 2013 «Банда Навального» состояла (на то время) из Ядра (110-120 человек), Стаи (400 человек), Тусовки (3-4 тысячи), Стада (40-50 тысяч). На каждом слое были свой социологический состав, своя плотность связей и скорость «репоста».
Эта распространяющая и усиливающая структура (как видим, на каждом слое – усиление сигнала на порядок), которую строили и пестовали несколько лет, служит одной цели: мгновенному распространению вбросов идеологических вирусов из центра структуры на периферию.
Любой вброс очередного мозгового вируса позволяет его одномоментно доставить в Твиттер, ФБ, ВК нескольким сотням тысяч пользователей, состоящих в друзьях у Тусовки и Стада.
Есть и другие структуры посева и усиления: кто-то владеет сетью ботов в Твиттере, кто-то ведёт тысячи виртуальных аккаунтов в блогах и делает вбросы через них, у кого-то ботнеты, рассылающие спам и т.п.
А дальше сообщение вируса бесчисленным эхом внезапно начинает наползать со всех сторон на неподготовленного читателя.
Процент конверсии
Понятно, что не все вброшенные ментальные вирусы «взлетают». На самом деле подавляющее большинство из них никогда не получает широкого распространения, не «цепляет».
Видимо, это процесс принципиально непредсказуемый, как с кассовыми сборами голливудских фильмов, каждый из которых вроде бы делают высокие профессионалы. Нужна удача, момент, стечение обстоятельств, креатив и т.п.
Не все читатели могли заметить в начале 90-х посев понятия «новый русский» — одного из многочисленных ментальных вирусов перестройки в СССР, но все встречались с его последствиями – анекдотами про НР.
Первый вброс, статья о том, что вот есть старые русские – всякие лентяи, иждивенцы, пьяницы,коммунисты, старики, мракобесные бабки, а есть прикольные новые русские – энергичные, молодые, богатые и предприимчивые – появилась, насколько я помню, 8 сентября 1992 года в КоммерсантЪ-Daily.
Тут же тему дружно поддержали журнал «Огонёк» и другая либеральная пресса. Было видно, что понятие вводится всерьёз, целенаправленно, профессионально.
Но народ его не принял, отрыгнул этот вирус очень быстро: уже в декабре 1992 года появился первый анекдот про нового русского, а в 1993 они пошли просто косяком.
Вирус – не взлетел, несмотря на усилия либеральных журналистов, а точнее, быстро мутировал в другой, полезный «народный вирус», став темой бесконечных анекдотов про Вована и Коляна в малиновых пиджаках на 600-х мерсах.
Именно из-за невысокого процента удачных вирусов мы видим ежедневно мощный поток фейков, вбросов, «новостей», которые опровергаются через пару часов или пару дней – это идёт постоянный посев вирусов-кандидатов.
Делаются они, видимо, далеко не всегда супер-профессионалами, много тут и частной активности, непрофессиональной работы с помощью простых генераторов вирусов.
ТЕМАТИЧЕСКИЕ РАЗДЕЛЫ:
ЛУЧШИЕ ПОСТЫ БЛОГА | ТВОРЕЦ И ТВОРЕНИЕ | ПОДКЛЮЧКИ И ПРЕДИКТОР | ИСТОРИЯ | ДЕТИ ЗВЕЗД | ХРАНИТЕЛИ | ХРОНО | FAQ | ПОСТЫ О ЧИСТКАХ | АВАТАРЫ БОГОВ | АВТОРСКИЕ СТАТЬИ | МАТРИЦА | МНОГОМЕРНАЯ КАРТИНА ПРОИСХОДЯЩЕГО | МЕДИЦИНА | ДУХОВНЫЕ ПРАКТИКИ | РЕГРЕССИЯ В ПРОШЛЫЕ ЖИЗНИ | ХРОНОЛОГИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ ИЛИ ЕЁ ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ | ПИТАНИЕ | ВИДЕО | СОЗНАНИЕ | ДНК | ГРАДОСТРОЕНИЕ | ОТЗЫВЫ О СЕАНСАХ |
КНИГА ПАМЯТИ ЗВЕЗДНОГО ПЛЕМЕНИ | ARTICLES IN ENGLISH | AUF DEUTSCH | О ПРОЕКТЕ | КУРСЫ ГИПНОЗА
Под властью ментального вируса, или Как отличить вброс от новости
Череду скандальных новостей о Русской Православной Церкви одни считают централизованной информационной атакой, другие — естественным ходом событий. Об этом можно долго дискутировать, а можно просто взять и обратиться к фактам и цифрам: проанализировать все интернет-публикации по конкретной скандальной теме и проследить, как новость возникла и какой путь прошла, пока не стала повсеместно обсуждаемой. Такую работу провел Игорь Ашманов — генеральный директор компании «Ашманов и партнеры», известный специалист в области искусственного интеллекта и интернет-технологий.
Ментальный вирус
— Скандальные новости о Русской Православной Церкви — как их оценивать с точки зрения интернет-технологий: это информационная атака или просто множество реальных информационных поводов?
— Конечно, это информационная атака. Есть технологии мониторинга новостей, которые позволяют «поверить ее алгеброй». Налицо много характерных признаков того, что постоянная публикация скандальных новостей про Русскую Православную Церковь и Патриарха — это не естественные события, которые интересуют всех сами по себе, а «новости», искусственно раскрученные. Вбросы. Конечно, наличие некоторого признака или фактора у новости само по себе не стопроцентное доказательство, но когда их набирается несколько, картина становится вполне ясной…
— Что это за факторы?
— Прежде всего, надо сразу оговориться, что хорошо организованные вбросы и кампании по очернению выглядят совершенно естественно, и их невозможно обнаружить автоматическим анализом — нужно разбираться с достоверностью самих сообщений. Однако в кампании наподобие той, которая ведется против Русской Православной Церкви, много и довольно топорных, механических вбросов. Вот их распознать автоматически можно.
На вброс указывает, во-первых, сам характер новости. Примерно половина всех зимних и весенних инфоповодов, которые использовались для наезда на Церковь, это — «тухляк», новости двух-трехлетней давности. Например, тема часов Патриарха, всплывшая в апреле. Это история, которую пыталась впервые раскрутить «Украинская правда» три года назад, во время визита Патриарха на Украину. Или тема с «квартирой Патриарха»: первое упоминание о ней — двухлетней давности. То же самое — история про пансионат, который Церковь якобы отнимает у больных детей. Мало того, что все переврано, так сама история опять же старая. Тогда это было новостью, сейчас — уже нет. Но организаторам кампании каждые две-три недели нужен новый выпад в сторону Церкви или лично Патриарха. Часто Церковь, как очень большой коллектив, состоящий из разных людей, сама производит нужный повод (происшествия со священниками, например), однако это бывает не всегда. Поэтому раз не нашли ничего нового — раскапываем архивы, выводим в топ «тухляк». Переупаковываем, делаем актуальным и вбрасываем.
Второй признак вброса — это характер распространения. Суточный график освещения в Интернете естественного события, связанного с Церковью, — например, Пасхи или визита Патриарха в другую страну — обычно выглядит как хаотическая череда всплесков (см. график 1): много разных авторов из разных мест пишут разные вещи в разное время. А вот суточный график вброса — очень острый (см. график 2). Механический вброс выглядит как резкий пик, то есть много «авторов» перепубликовывают практически одно и то же и, что самое интересное, зачастую в одно и то же время.
Иногда вбросы происходят либо строго в 9:00, либо строго в 15:00. Эта топорность меня поражает больше всего. Я так и вижу схему работы: всю подготовку по девятичасовому вбросу провели накануне — поездили по кафе в центре Москвы, раздали деньги блогерам, созвонились, списались и т. д. Утром прислали текст, дали команду начинать. Либо всё сделали перед обедом — и тогда вброс происходит в три часа дня.
Показательно еще и то, как выглядит кампания, то есть множественные вбросы на графике, не за сутки, а по неделям: они образуют этакую волнистую «полочку» (см. график 4), то есть, как только один инфоповод себя изживает (кривая на графике опускается), нужно тут же выдавать следующий.
Еще один характерный признак вброса — отношение количества перепечаток и оригиналов. То есть сколько в относительном выражении было авторских сообщений о том или ином событии, а сколько — просто копий. У нас в компании есть технология, позволяющая выявлять даже нечеткие перепечатки, когда блогер берет первоисточник, меняет там абзацы местами, добавляет несколько слов и формулировок, то есть выдает статью за авторский текст. Так вот, у вброса оригиналов очень мало. Основное — это дубли и нечеткие дубли (см. график 2).
А у естественного события оригиналов — много (см. график 1). Оно и понятно: у естественного события значимость высокая, ее не нужно искусственно создавать, поэтому про него пишут много разных корреспондентов, не знакомых друг с другом, и каждый — своими словами. И каждая из этих авторских публикаций с точки зрения интернет-поисковика — отдельное медийное событие. А у вброса — оригиналов один-два, много — три-пять. И много-много копий (см. графики 1 и 2).
Обсуждение в блогах и соцсетях в течение одного дня:
Наконец, еще один признак вброса — это характер аккаунта в социальной сети, из которого исходит оригинальное сообщение. Очень часто вброс начинается с малопопулярных аккаунтов. Например, есть некая девочка в соцсети «Вконтакте» — вешает фотографии кошечек, цветочки и т. д. Довольно долго — несколько месяцев — изображает реальный аккаунт. И вдруг здесь же появляется нехарактерный, длинный, очень эмоциональный текст про то, что ее папа сейчас якобы находится в Крымске на совещании и что там тысячи трупов, а власть ничего не делает… Это копируется всеми и всюду. А после этого через четыре часа аккаунт сам собой закрывается.
Почему все это признаки вброса? Потому что если этот аккаунт малопопулярен, но за несколько часов провоцирует резкий взрыв интереса — значит, узнать о нем средствами этой же социальной сети было невозможно. Как — если у этой девочки не так уж много друзей? Получается, на эту страничку указали исполнителям средствами, внешними для этой социальной сети: опять-таки созвонились, списались, вбросили ссылку в другую соцсеть и т. д.
Последний этап вброса — отмывка в СМИ. Информационные интернет-ресурсы через два-три часа подхватывают историю и делают новость, которая начинается словами: «В Интернете пишут, что…». Это вообще любопытно — за последние несколько лет выковался новый способ, как снять со СМИ ответственность: раньше считалось необходимым проверять источники информации, а сейчас это не требуется, дескать, «это же люди в Интернете пишут, а мы, СМИ, всего лишь перепечатываем». Так вброшенный инфоповод раскручивается в интернет-СМИ. А потом, если повезет, дотягивает до популярных газет и телевидения.
На основе всех этих признаков кампанию против Патриарха Кирилла и Русской Православной Церкви можно считать классической информационной атакой.
— Но есть же и другая проблема: некие анонимные блогеры новость вбросили, вот только потом-то в соцсетях ее подхватывают вполне реальные люди, причем неглупые — твои знакомые, и начинают обсуждать, рефлексируют, делают выводы…
— Я это явление называю ментальным вирусом. Мы все этому подвержены. Я вспоминаю один эпизод периода перестройки. На Пушкинской площади возле редакции «Московских новостей» сотнями, а иногда тысячами собирались люди, которые непрерывно обсуждали политику. Часами стояли на морозе, под дождем… Но как обсуждали? Они бурно пересказывали друг другу то, что только что прочитали в газете или посмотрели по телевизору: разоблачаем Сталина, выбрали Верховный Совет СССР, академика Сахарова не пустили к трибуне… И это было похоже на какую-то лихорадку, на чуму! Говорят, так было не только в Москве.
Сейчас происходит то же самое — только в Интернете. В данном случае — люди пересказывают друг другу, что плохого они только что узнали о Церкви. Это самый настоящий ментальный вирус. Почему? Во-первых, он провоцирует болезнь, ее главное проявление — это страшная возбудимость на любую, совершенно любую новость по теме. А во-вторых, человек в такой ситуации говорит штампами: он подает это как собственное мнение, но, если разобраться, просто повторяет то, что только что услышал от другого, с той же аргументацией, с теми же выводами. Это естественно — ведь вирус должен сам себя постоянно одинаково воспроизводить. Если вирус модифицировать, он не может распространяться — он мутирует и угасает.
— А что бы Вы посоветовали церковному человеку, который читает все это — и ему от этого плохо? Уйти из соцсети и быть не в ногу со временем?
— Я рецептов не знаю. Могу сказать одно: не надо путать понятие «среднего» и «нормы». Условный пример: в Японии среднее зрение — минус три. Но это же не значит, что такое зрение — нормальное. Норма — это стопроцентное зрение. Здесь то же самое. Из того, что все друзья и знакомые сидят в соцсети, не вытекает, что это нормально.
Обсуждение в блогах и соцсетях в течение двух недель:
Эмигранты из Православия
— Зачастую Церковь критикуют люди вообще нецерковные, сторонние…
— Да, это мне кажется особенно любопытным. Я читал блоги знакомых — и не мог понять, почему человек, причисляющий себя, например, к атеистам, подхватывает любую новость о том, что такого-то священника уличили в том-то, что Церковь что-то у кого-то отобрала. Я несколько раз влезал в разговоры, пытаясь сказать: «Послушай, ты же не «член клуба», не все ли тебе равно?»
Пробовал объяснить, что это интеллигентское ханжество: дескать, сам я не верю, в Церкви ни разу не был, сам делать могу что угодно, но раз вы назвались верующими, вы должны быть более праведными, и раз ты священник, я могу от тебя чего-то требовать… С чего вдруг? Причем аргументы моих собеседников мне казались малоубедительными: «Церковь лезет в мое светское пространство, включаю телевизор — там поп, и меня это раздражает». Я в ответ на это предлагаю взять программу передач и просто посчитать, сколько в ней православных программ в неделю. Один мой знакомый написал в своем блоге, что больше всего в Церкви его «выбешивает» колокольный звон возле дома. На это ему кто-то иронично заметил, что со звоном так и задумано: специально для этого и звонят…
Я задавался вопросом, почему же люди так легко и с удовольствием на Церковь раздражаются. И вдруг понял, что нечто похожее в свое время наблюдал в среде эмигрантов. Это называлось «накрутка на отъезд». Например, собирается программист эмигрировать из России в США — и задолго до отъезда на каждой встрече, на каждом семинаре вместо того, чтобы говорить о программировании, начинает говорить о том, как все ужасно, к чему все катится в этой стране. Каждый, кто собирался уезжать, должен был постоянно это проговаривать — чтобы «накрутить» самого себя, убедить знакомых и друзей в правильности своего решения, добиться ото всех сочувствия — а окружающие просто страдали от загрязнения эфира. Но уехав, он не успокаивался — вылезал на русские интернет-форумы и продолжал уже из-за океана ту же самую «накрутку». Доказывал, что уехал не зря: мол, у меня дом на море, лужайка, гриль, все умные уже тут, в России остались только идиоты.
Так вот, когда я сегодня читаю, как неверующие компьютерщики, бизнесмены-агностики или кто-то еще непрерывно публикуют у себя на страницах новости про Церковь, которые, казалось бы, их не касаются, — мне все это очень напоминает эмигрантскую накрутку из-за океана. Потому что после семидесятилетнего советского периода все мы в какой-то степени — эмигранты из Православия. Разница только в том, что за границу люди уезжают сами, а из Православия нас выкинуло поневоле. При этом в нашей стране плоскость в каком-то смысле наклонена к христианству: под ногами как будто течение, которое ведет туда. Можно за ним последовать, можно упереться. Но всё как будто подталкивает к тому, чтобы все-таки двинуться в сторону Православия: это сердцевина культуры, родственники и друзья носят крестики, вокруг много храмов.
И эмигрант из Православия чувствует, что по-хорошему он должен был бы во всем этом разобраться, что-то почитать, что-то узнать об истории, понять, почему умные приличные люди — православные. Но ему этого не хочется — и он начинает себя «накручивать»: как в Церкви все ужасно, и как правильно, что он остается в стороне. Ему дают инфоповод, и он с удовольствием по утрам садится за компьютер, чтобы поужасаться: мол, у попов все по-прежнему плохо, а значит, еще на день можно успокоиться и об этом не думать.
— А как Вам кажется, почему люди сопротивляются тому, чтобы вернуться из эмиграции в Православие?
— Я всю жизнь работаю в среде программистов, и могу говорить о том, что характерно для нее. Как правило, путь к удовлетворению мистической потребности тут начинается с мистических и эзотерических практик. И довольно многие в этом и застревают. Мне понятно почему — из-за своего рода интеллектуальной новизны. Евангельские притчи, выросшие из Евангелия поговорки — все это фон, с которым мы живем, привыкли и не замечаем. Мистика — это что-то неизведанное. А программист — это человек, который любит «ум-разум», любит разобраться и понять что-то сложное. Поэтому интеллектуальная новизна для него притягательна. Ему нравится, когда говорят: то, что ты знаешь, не очень интересно, а мы сейчас тебе расскажем то, чего другие не понимают. Оно — сложное, придется напрячься и подумать. Но зато ты станешь круче всех. А он только что сто экзаменов в университете за пять лет сдал и пять языков программирования выучил. Его все это цепляет.
Более того. Все мистические учения говорят по сути следующее: все люди вокруг скоты и лохи, но существует Путь (непременно с большой буквы), по нему идут Избранные, и ты можешь быть среди них, но тебе нужен Учитель (тоже с большой буквы), в конце пути ты обретешь силу и станешь лучше людей-лохов. По сути это — просто соблазн. Но программисту это напоминает работу с технической инструкцией: есть люди, которые умеют то, чего ты не умеешь, тебе это нужно для профессии, читай инструкцию, тренируйся и тоже будешь все знать.
— Но ведь инструкция в каком-то смысле есть и в христианстве: все люди грешны, но есть путь преодоления грехов — покаяние, и по этому пути не пройдешь без Учителя — Христа. В чем же тут принципиальная разница?
— На мой взгляд, вот в чем. Хотя сектанты и эзотерики вначале какое-то время действительно говорят человеку о его несовершенстве и даже унижают, они потом очень быстро начинают хвалить и работать с его гордыней. Таким учениям свойственно разделение людей на категории, наподобие каст в индуизме. И тот, кто преподносит учение, всегда — само собой — в высшей категории. И тебя обещает в нее привести. А христианство устроено принципиально иначе. Никто не обещает тебе святость. Христианство — это что-то, что заставляет тебя чувствовать себя недостойным перед Богом каждый день.
Но это я сейчас понимаю. Раньше, когда в молодости увлекался восточными религиями, я этого не понимал.
— А что Вас в итоге привело к христианству?
— Во-первых, наверное, сложность, ум-разум. Я же тоже был программистом, закончил мехмат. Когда начал читать христианские книжки — «Просто христианство», «Письма Баламута» Льюиса, «Слово о смерти» святителя Игнатия Брянчанинова, отца Серафима (Роуза) — я вдруг обнаружил, что это сложнее и умнее всей «восточной» духовной литературы вместе взятой, которую я читал раньше. А во-вторых, в христианстве меня поразила красота. Знаете, мои дети много раз смотрели «Гарри Поттера». Я им не запрещаю — пускай там магия, но все-таки четко расставлены акценты, где добро, а где зло. Но потом начинаешь смотреть «Хроники Нарнии» и вдруг видишь, что «Гарри Поттер» — это какое-то мутное бегание по каким-то темным помещениям с какими-то странными задачками. А «Хроники Нарнии» — это открытый сверкающий мир с ясным сообщением зрителю. С христианством у меня было то же самое. Я ощутил, что, по сравнению с восточными религиями с их пессимизмом и тягостными отношениями человека и мира, от христианства исходит свет.
Информационный вброс
Информационный вброс — это резкое заполнение информационного пространства коротким сообщением, вызывающим сильную эмоциональную реакцию. Основная цель информационного вброса — создать резонанс в информационном пространстве. Информационный вброс, в первую очередь, — способ распространения информации, инструмент. В современном информационном пространстве вбросы получили самое широкое применение в виду высокой эффективности и крайней дешевизны.
ВНИМАНИЕ! Информационный вброс не имеет ничего общего со способом фальсификации выборов, известным как «вброс бюллетеней»!
Информационный вброс. Типы.
Политический. Создание определенной эмоциональной реакции общества на что-то связанное с политической ситуацией. Под политикой тут понимается совершенно все, что как-то может касаться и влиять на взаимоотношения человека и государства, социальных групп. Именно в политических вбросах наиболее распространена негативная информация. Политический вброс всегда направлен на формирование мнения о политическом объекте (политика) или субъекте (государство, органы правительства, госпредприятия и т.п.) и использует самые крупные СМИ. При этом фон самого сообщения вброса всегда распространяется на вышестоящие от цели структуры. Например, дискредитируя конкретного политика, члена определенной партии, дискредитируется вся партия в целом. При этом практически всегда политический вброс берет начало в достаточно политически ангажированных изданиях, явно противостоящих тем, кто является объектом вброса, и часто начинается во время каких-либо важных политических событий, например, выборов.
Рекламный. Рекламные вбросы практически всегда создаются маркетинговыми агентствами для формирования позитивного образа конкретного товара или услуги. Так же к этому типу относятся всевозможные пиар-акции медийных персон, организаций, брендов и прочего, целью которых фактически является лишь привлечение внимания целевой аудитории к объекту акции. Для рекламных вбросов характерно то, что они очень редко бывают негативными, направленными на дискредитацию.
Основные характеристики типов информационных вбросов:
Политический | Рекламный | |
Объект обсуждения | Политик или поличисеский субъект | Товар, бренд, медиа-персона |
Распространитель | Ангажированый | Не политизирован |
Привязка с ситуации | Политические события | Спонтанно |
Побочное воздействие | Вышестоящие или смежное | Нет |
Все сказанное ниже будет в основном касаться политических информационных вбросов т.к. они имеют наибольший общественный резонанс и наиболее интересны с точки зрения методик.
Принципы информационного вброса.
Сегодня принято считать информационные вбросы заведомо негативной тактикой, основанной на лжи. Однако, как и в большинстве случаев, связанных с теорией пропаганды, вброс — это всего лишь метод, а его использование остается целиком на совести участников. Но нужно понимать, что негативная информация всегда распространяется значительно эффективнее. Т.е. информационный вброс не является дезинформацией по своей сути, потому что вброс — это способ распространения информации, а не сама информация.
Для вброса характерна одна главная черта – массовость. В случае с рекламным вбросом создается максимальное информационное давление на целевую аудиторию через все актуальные информационные каналы. Политические же вбросы, не ориентирующиеся на конкретную аудиторию, пытаются одновременно использовать все каналы, которые только смогут.
Вбросы не являются чем-то инновационным, по сути это лишь адаптированная под современные реалии форма слухов. Формирование вброса происходит аналогичным со слухами образом – информация передается от объекта к объекту без проверки ее правдивости и, зачастую, обрастает новыми подробностями, созданными по пути. В итоге информационный повод, даже если он был правдивым, может измениться до неузнаваемости, но при этом сохранит и распространит необходимый эмоциональный заряд на всем пути. Однако информационные вбросы отличаются от слухов двумя ключевыми моментами – массовостью и примерной прогнозируемостью результата.
Для начала вброса необходимо иметь подходящий информационный повод, то изначальное сообщение, которое будет распространяться. Для вброса не подойдет любое событие, а лишь то, которое потенциально способно вызвать эмоциональную реакцию и резонанс в обществе. В случае отсутствия подобного инфоповода в конкретный момент допускается фальсификация событий, вплоть до выдумывания, частичное или полное искажение фактов для предания нужного эмоционального заряда. Как уже упоминалось – максимальную реакцию вызывают негативные события. Именно поэтому вбросы, в основном, негативные. Это связанно с человеческой психологией – любой негатив воспринимается как опасность, а любое живое существо бурно реагирует на опасность, особо не пытаясь понять, что случилось. Именно поэтому основная масса политических вбросов направлена на очернение политического актора. Испортить чужую репутацию проще, чем создавать свою.
При этом важно чтобы инфоповод был максимально непроверяем конечным потребителем сообщения. В основном это достигается за счет отсутствия прямых источников и описания события или ситуации в общих чертах, без подробностей. Подробности в таком сообщении вообще противопоказаны. Они, во-первых, отвлекают от эмоционального заряда, во-вторых, часто показывают, что «все не так плохо». И, в-третьих, в процессе подгонки подробностей под цель вброса с высокой вероятностью возникнут различные логические ошибки, которые покажут фальсификацию.
Типичный пример информационного вброса от Комсомольской Правды от 14 июля 2019 года.
Источник
Естественно в статье нет никакой конкретики, кроме указания, якобы, места задержания – маленький городок под Новосибирском о котором никогда не слышало большинство читателей КП. Однако имеется крайне громкий заголовок вызывающий страх и ненависть. При учете того, что в самой же статье сказано о том, что девушка не арестована и ей даже не предъявлены обвинения, но журналист КП не постеснялась сделать свои выводы, неизвестно на чем основанные, и сообщить их всей стране.
После формирования инфоповода происходит сам вброс. Его первая волна – сообщение публикуется какими-либо авторитетными СМИ. Чем больше крупных СМИ задействовано, тем больший охват получает первая волна и тем больше уровень доверия у дальнейших участников. При этом важно правильно оценить уровень негативного заряда первой волны, так чтобы сообщение не вызвало резкое отторжение у аудитории, например из-за своей очевидной фальсификации.
Примером отторгнутого информационного вброса в российских СМИ может являться печально знаменитый сюжет «Первого канала» о преступных действиях украинских силовиков в г. Славянск, показанный в июле 2014 года. В сюжете приводилось интервью беженки из Славянска, чьего сына, якобы, буквально распяли украинские военные на ее же глазах. Интервью сразу же вызвало массовую негативную реакцию российской общественности, в кратчайшие сроки была выявлена фальшивость этой истории и «Первый канал», и так имевший в России репутацию «пропагандистского», получил огромный ущерб репутации. При этом данная история распространялась именно как типичный вброс, однако изначально чрезмерный уровень негатива вызвал отторжение. С уверенностью можно сказать, что фрагмент с распятием был лишним, ведь именно на это, а не на факт убийства ребенка военными в основном была реакция отторжения.
Далее, во второй волне, сообщение подхватывают мелкие СМИ, цель которых, зачастую, в современных реалиях, не распространять информацию как таковую, а в большей степени потреблять внимание аудитории, получая от этого прямую материальную выгоду от рекламы и прочего. Однако просто взять и пересказать изначальное сообщение крупного СМИ нельзя, это будет негативно воспринято как публикой, так и поисковыми системами интернета. Поэтому они вынуждены в некоторой степени изменять изначальное сообщение, добавляя в него еще больше несуществующих подробностей, дабы как-то выделиться среди огромной массы конкурентов. И снова наибольшее внимание привлекают громкие, негативные сообщения.
Вторая волна вброса зачастую происходит сама собой, без очевидного заказа и влияния кого бы то ни было. Мелкие СМИ, которые в виду простых материальных ограничений не могут производить уникальную информацию, вынуждены потреблять, переваривать и транслировать дальше информацию от крупных «поставщиков». Поэтому они автоматически, сами собой, подхватят подобное сообщение и начнут его тиражировать. То есть, если для у вброса есть заказчик, то ему необходимо зарачивать ресурся лишь на первую волну, а дальнейшее распространение сообщения идет само собой. Конечно же заказчик имеющий небольшие ресурсы, довольствоваться сотрудничеством именно с мелкими СМИ, однако эффективность этого часто может быть сомнительна. Хотя практика последнего времени показывает что крупные СМИ, включая федеральные телеканалы, могут подхватить сообщение рожденное именно мелкими СМИ и даже самим фактом обсуждения в соцсетях, создавая из этого свой инфоповод.
Фактически после публикации в крупном СМИ вброс начинает жить своей жизнью и исполнять свои задачи. Все это начинает обсуждаться в соцсетях, обрастая еще большими несуществующими подробностями, подключаются лидеры мнений конкретных групп, изменяя его под личные интересы, и прочее. Спустя некоторое время, изначальное сообщение растворяется в потоке обсуждений и становится частью информационного пространства, общественного мнения.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что вброс аналогичен обычной новости. Да, это действительно так, за исключением того, что именно вброс практически всегда будет негативным, а так же в большей части недостоверным. Целью новостного сообщения является информирование общественности о ситуации, передача тех или иных фактов. Цель вброса — это всегда игра на эмоциях аудитории, без фактов и проверяемости. В итоге любой информационный вброс может считаться так называемым «фейк ньюс».
Нефтяная игла
Мы видим отлаженную машину, конвейер по генерации фейков, который действует уже несколько месяцев.
И с окончанием избирательной кампании, как некоторые надеялись, его работа не была свёрнута.
1. Информационные вбросы примеры
2. Информационные вбросы против Путина
3. Как отреагировало общество
События в Кемерово, а точнее реакция на них в медиа-пространстве, являются лишь последовательным этапом в раскачивании ситуации.
Началось всё со вброса про «644 погибших в Сирии наёмника ЧВК Вагнера». На этом вбросе обкатывали технологию — координировали распространение, оттачивали формулировки, выявляли готовых репостить и реагировать, определяли целевые группы, отслеживали реакцию и так далее.
И теперь у пятой колонны действуют чётко налаженные механизмы вброса и распространения фейков. В качестве инфоповода используется любое негативное событие — боевые столкновения в Сирии, авиакатастрофы, выбросы мусорного газа, пожары.
Информационные вбросы примеры
1. Анонимные «свидетельства очевидцев».
2. Публикации в различных СМИ, зачастую иностранных (в том числе подконтрольных ИГ, Ходорковскому и так далее).
3. Подхватывание и раздувание этой информации пулом «оппозиционных» (в том числе «вместопатриотических» и «псевдолевых») блогеров.
В частности, вброс про количество трупов в моргах Кемерово запустил украинский блогер «Евгений Вольнов» (Никита Кувиков), плотно сотрудничающий с кураторами из СБУ. «Вольнов» также давно сотрудничает с Навальным и Собчак, работал на их избирательных кампаниях и различных акциях.
4. Каждый раз количество жертв существенно преувеличивается. Как будто самого факта трагедии не достаточно, и «для большой страны нужно больше жертв».
5. «Власти скрывают» и «мы хотим знать».
6. Сообщения в подконтрольных им СМИ сочетаются с массовыми вбросами ботов в соцсетях.
Вот, например, совершенно дурацкий вброс на «Рамблере» (на видео Данила Козловский рекламирует свой новый фильм, а в заголовке говорится, что он «назвал реальное число жертв в Кемерово»).
7. Для вбросов используются также различные внешне «нейтральные» паблики в соцсетях — в популярных рубриках «Юмор», «Наука», «Природа», «История», где вроде бы не должно быть политики. Некоторые из этих пабликов насчитывают больше миллиона подписчиков, так что охват аудитории огромен.
И большинство из этих групп ориентированы на молодёжную аудиторию, которая телевизор не воспринимает, так что мейнстрим-пропаганда это не обезвреживает. Причём в них целенаправленно воспитывают нигилизм, цинизм и «смешарики».
Это, в том числе, и работа на перспективу, превращение молодого поколения в антипатриотов, не верящих никакой власти и не имеющих собственной системы ценностей.
8. Обвинения во всём представителей власти (или аффилированных с ней персонажей), а по цепочке — непосредственно Путина.
9. Попытки вывести людей на несанкционированные митинги по каждому поводу. Во всех этих митингах (начиная с «Платона» и заканчивая Кемерово), опять же, принимает определённое количество «профессиональных протестующих». В том числе «либеральная общественность» и украинские гастарбайтеры.
Вброс про сотни погибших, нехватку мешков для трупов, забитые морги чётко отслеживается до Украины, СБУ и «Минстеця». Всё это сопровождается многочисленными видео, интервью «свидетелей» и «потерпевших», «перехваченными переговорами пожарных» и прочими «пруфами». Я очень сомневаюсь, что такой огромный массив дезинформации можно смастерить без предварительной подготовки (а это уже наводит на размышления).
Причём, что меня особенно зацепило и вызвало омерзение, тексты и видео с вбросами размещались в пабликах-миллионниках между анекдотами и рекламой, что явно указывает на их проплаченность (человек, которого реально тронула подобная тема, не будет чередовать подобное обсуждение с анекдотами и комиксами).
Возмущение, что «На телевидении твари не отменили развлекательные передачи, и не объявлен общенациональный траур», а рядом, в соседнем посте, через полчаса — анекдот про, извините, говно. «Посты крутятся, лавэха мутится» и «ничего личного, просто бизнес».
На размещение были потрачены (учитывая охват аудитории) миллионы рублей. Чётко видна координация, дирижирование, работа пиарщиков, журналистов, райтеров (психологов?), СММ-щиков и так далее.
Фактически мы видим отлаженную машину, конвейер по генерации фейков, который действует уже несколько месяцев. И с окончанием избирательной кампании, как некоторые надеялись, его работа не была свёрнута. Наоборот, в их действиях появилось что-то типа отчаяния, по принципу «сгорел сарай — гори и хата».
Американцы и их шестёрки не оставляют надежды организовать майдан в России. Причины этого, почему они так торопятся, я уже описывал в предыдущей статье — американцы могут поддерживать относительно высокий уровень жизни у себя только за чужой счёт, только за счёт непрерывного грабежа других стран.
У событий вокруг Кемерово есть прототип на Украине — Врадиевка (все желающие могут загуглить, какой шабаш там устроили будущие майдауны). Нужно сделать всё, чтобы сценарий госпереворота и гражданской войны не смогли реализовать.
Самое мерзкое в этой истории — это попытки пиариться, ловить хайп и использовать детские смерти для достижения своих карьерных и политических целей. Мерзкие, циничные танцы на ещё не оплаканных могилах.
Информационные вбросы против Путина
Во-первых, ничего другого им не остаётся. Не начинать же ядерную войну. Во-вторых, они спешат. Их истерика потому такая неистовая, что надо ковать железо, пока народ из шока не вышел. Пока мозги его мягкие и рациональность отключена.
Это состояние наведённого транса, изменённое состояние сознания – ИСС. Пока мы из него не вышли, мы предельно внушаемы. И они торопятся сделать нам своё внушение, способное мгновенно перевернуть все наши прежние установки в отношении Путина, которые не выковырять никакими агитками, пока мы в нормальном состоянии.
Времени у Лондона и Вашингтона мало, люди приходят в себя, и завтра включатся критические механизмы сознания. Внушить потом им версию, что это Путин виноват в пожаре в Торговом центре и во всём зле этого мира с каждым днём будет всё сложнее.
Потому именно сейчас в информационном поле мы наблюдаем пик неистовства дезинформации и слухов, один другого нелепее. Их нанизывают один на другой и стараются этими связками бить нам по голове. Это и есть та самая психологическая война. Её самая жёсткая фаза – психологический террор.
Но вся беда в том, что этот расчёт сделан западными психологами. Они используют модель сознания населения Запада, выросшего под воздействием коммерческой рекламы. И потому они всегда ошибаются, когда речь идёт о прогнозе реакции русских.
Русские в самый нужный момент чувствуют перебор и потерю чувства меры в нагнетании истерики. Образ беды у них никак не смешивается с образом Путина и все чувствуют — тут уже начинается притягивание за уши. Люди чувствуют перегиб и видят манипуляцию. И это вызывает отторжение. Образ беды всё сильнее начинает связываться именно с Западом, всё яростнее требующим крови Путина, а заодно и крови в России. Слухи перестают быть эффективным способом посеять смуту в стране.
Нет, разумеется, всегда есть те, кто поверит в самую тупую дикость, но они довольно быстро обретают образ городских дурачков. Слухи непременно будут какое-то время ходить, но будут всё больше вызывать усмешку у основной части населения. Нелепости будут намеренно вбрасывать и всегда интересно отследить их источник. Хотя мы все его и так знаем. Со времён СССР.
С удивлением экспертное сообщество наблюдает снижение качества работы психологических террористов западных стран. Их приёмы уже не работают и навряд ли способны увлечь большинство российского населения. Кто же у нас поверит в любовь Джонсона к русским? Но шаблон, к которому они привыкли за сто лет, отучил их думать. Они уверены – раз оно сработало в 1991 году, то нет смысла ничего менять и надо ещё сильнее использовать то же самое.
Наш враг существенно поглупел, хотя пока ещё силён числом и богатством. Атака на Путина бесполезна потому, что не учитывает тип монархического сознания русского народа – когда в стране война, внутренние споры утихают, а все берутся за вилы и гонят басурмана до самой его столицы. Все ворчания на своего Государя и его министров уходят в прошлое до победы над врагом.
Крах Наполеона и Гитлера их так ничему и не научил. Они не поняли, что русские сделали выводы из 17-го, 41-го и 91-го годов и их не заставить опять наступить на те же грабли. Удивление усиливается от того, что, в общем-то, это достаточно очевидно и если специально не закрывать глаза, то это можно легко увидеть. Что-то случилось со знаменитым английским коварством – раньше его было не видно, а теперь над ним смеются.
И что самое обидное – Германия именно в эти дни всё-таки дала согласие начать строить газопровод «Северный поток-2». То есть, опять всё было напрасно. Ну как тут удержаться бедному англичанину в рамках английской вежливости?
Как отреагировало общество
Самое, пожалуй, главное последствие, отмеченное уже многими, — начатые по всей России проверки (не начальственные, а гражданские) систем безопасности в «местах массового пользования». Осуществляются они при этом не в дикой форме «налетов активистов в балаклавах», а в цивилизованной — гражданской в истинном смысле слова.
Собранная информация передается не только в паблики, но и в инстанции, а активисты — тоже в истинном смысле этого слова — следят за тем, как инстанции реагируют.
Трудно припомнить случай, чтобы прежде с такой массовостью и повсеместностью происходило что-то подобное.
Второе главное последствие — тоже относится к гражданскому обществу. Оно, если можно так выразиться, получило прививку от лжи. Никогда прежде российское общество так резко и с таким отторжением не реагировало на вброс-кампании, хотя они уже не один год сопровождают любые драматические события в стране.
Нынешняя реакция граждан стала, кажется, огромной неожиданностью для пожирателей хайпа, почти двое суток привычно тиражировавших панические слухи и разнообразное #властискрывают. А объявление в международный розыск украинского блогера, устроившего бойкий пранк с дезинформацией кемеровских медиков и общественности, — заставило кое-кого из хайп-менеджеров даже принести публичные извинения.
Третье. Немедленно высыпавшие вместе со скорбящими, потрясенными и возмущенными гражданами на площади т. н. несистемные оппозиционеры остались разочарованы.
Оживленные их мордашки, не способные скрыть радостного возбуждения от ожидаемой «монетизации движа», и бесхитростные попытки конвертировать конкретное возмущение в глобальные лозунги («Импичмент, импичмент, импичмент!» — твердила на Пушкинской в Москве рукопожатная писательница Петрушевская) оказались в этом горе не более уместны, чем всегда. Народ — тот самый народ, который «несистемные» десятилетиями обвиняли в патернализме и инфантильности, — оказался взрослее их.
А вот другие последствия еще предстоят. Речь о системном ответе государства на трагедию и о том, каким этот ответ будет. Что важно отметить: государство не просто «не обязано вестись на истерики». Напротив — оно обязано не вестись.
Поэтому требования моментальной, площадной турбосправедливости в «Ельцин-стайл», когда главный начальник выходит к публике и сообщает, что он всех поувольнял к чертовой матери и отдал под суд — совершенно безнадежны. И дело не в том, что «президент не любит давления» (хотя все знают, что не любит).
А дело в том, что взрослое и прочное государство просто не может позволять себе истерику. Иначе оно превращается из главного института гражданского общества — в насильственную разновидность шоу-бизнеса, в какую-то горькую Украину.
Реакция взрослого государства состоит в том, чтобы (с максимальной открытостью) методично разобраться и привлечь всех ответственных. Снизу доверху, прямых и косвенных. От чоповца, по версии следствия отреагировавшего на сигнал о пожаре отключением оповещения, — и до того, кто поставил свою подпись под бумажкой «без замечаний».
И до тех, кто позволял чиновникам ставить свои подписи и с этого доходного разгильдяйства радовался жизни. И до тех, кто выгоды не имел, но считал, что и так сойдет. Что давно здесь сидим, вросли в регион как родные, со всеми давно все порешали и никто нас не сдвинет. А если случится ЧП — то на все ответим, что виноваты внешние силы, что все это провокации и попытки раскачать лодку.
Потому что попытки раскачать лодку извне — это совершенно нормально, без этого не бывает, это все равно что в лопнувших трубах винить зиму. Должностные лица придуманы вообще-то для того, чтобы планово справляться с проблемами и нести ответственность за то, как это им удается. И нужны ровно до тех пор, пока справляются.
И поэтому еще одной задачей государства является донесение до региональных элит любого уровня и любой степени заслуженности простой истины. Нет такого авторитета, который нельзя было бы моментально растерять. И не по злому умыслу даже, а по попустительству и безделью. И нет такого региона, в котором нельзя устроить резкое обновление элит (если вдруг кто-то пропустил историю с Дагестаном — то оно может быть очень даже жестким).
Безусловно, не все сверхчеловеки местного масштаба, вросшие в свои регионы, бросились сейчас читать местные паблики, выслушивать жалобы, проверять заведения и сигналить в центр о результатах. Не все бросились ломать накатанные схемы кормлений и «решалова». Многие с отважной бесшабашностью затаились и пережидают, образно говоря, «на виски и корвалоле», пока шум сойдет. Но, повторимся, мы теперь живем уже в немного другой стране — не той, что была до пожара в «Зимней вишне».
- Tags: политика, Психология
Теория вброса. Почему фейки в соцсетях портят вашу жизнь?
Социальные сети переполнены лживыми слухами: люди радостно делятся «секретными» листовками, «утекшими документами» и жизненными историями от друга троюродной сестры, работающей «в органах». Иногда такие фейки настолько недостоверны, что даже смешны, но попадаются и действительно страшные экземпляры, которые могут испортить вашу жизнь. Почему вбросы опасны и как с ними бороться — в материале 4PDA.
Недавно мы перечислили самые безумные городcкие легенды. Все эти истории про «утечки из ФСБ», «жвачку с наркотиками» и прочий кошмар. Очевидное же надувательство — ну какой сотрудник ФСБ выложит бумажку с перечнем террористов, бомбящих города? Да ещё и без печати? Однако народ поверил, ведь терроризм — жуткое дело. Страшилки в принципе бьют по базовым фобиям; их будто придумывает цыганка с вокзала, которая точно знает, на что давить.
Почему так происходит? Зачем фейки распространяют? Чем они могут насолить? И как, наконец, отличить правду от вымысла?
Слева — Леонид Армер, администратор сообщества «МСБ». Справа — Никита Савин, старший преподаватель департамента интегрированных коммуникаций НИУ ВШЭ
Разобраться в этом нам помог социолог Никита Савин, старший преподаватель департамента интегрированных коммуникаций НИУ ВШЭ, а также Леонид Армер, администратор сообщества «МСБ», где борются со вбросами.
Откуда берутся фейки?
И действительно. Ведь нет какой-то специальной «фабрики лжи», где старательные гномы куют своими молоточками особо ядрёные небылицы. Некоторые страшилки рождаются спонтанно, под воздействием внешних факторов. Некоторые вырастают из прошлого.
Когда гремела новость про «наркожвачку», старшее поколение вспомнило, что их точно так же пугали перед Олимпиадой-80.
Якобы злобные иностранцы раздавали жвачки с лезвиями внутри, чтобы поиздеваться над пионерами из проклятого Союза. А какая-то часть «утечек» — просто попытка привлечь к себе внимание. Рассказывает администратор сообщества «МСБ»:
Появление фейка в Сети нередко происходит с подачи пиарщиков сообществ, которые сочиняют горячие истории или реанимируют старые, чтобы раскрутить свои странички в соцсетях. Однажды в Ленинградской области утонули подряд два мальчика. В соцсетях тут же объявились пользователи, заговорившие об игре «Прыгай или тони». Трагедию завернули в очередной вброс, и самое ужасное, что на фоне истерии это могло пойти в народ.
Леонид Армер Администратор сообщества «МСБ»
Или тот же случай с хабаровскими живодёрками. Несколько человек создали группу на тему, открыли фиктивные страницы этих девочек и стали переписываться с пользователями. На «стену» они выкладывали картинки с издевательствами над животными — будто это их рук дело. Народ, естественно, возмутился — люди даже стали сбиваться в ополчение, чтобы наказать лже-живодёров. На вопрос создавшим группу: «А в чем прикол-то?», прозвучало: «Да просто весело смотреть на людей, которые ведутся». Они испытывали нездоровое злорадство, наблюдая, сколько пользователей им поверят, и развлекаясь над поступающими угрозами. По их мнению, шалость удалась.
Леонид Армер Администратор сообщества «МСБ»
Кто распространяет ложь и зачем?
Казалось бы, очевидно: люди пугаются и, прежде чем включить голову, жмут кнопку репоста. Однако не всё так просто. Часть вбросов обязательно сопровождает комментарий типа «у меня брат там работает, ему рассказали, что всё так и есть». И тут уже «голая» информация приобретает ценность — обыватель получил подтверждение. А ему не столь важно, из чьих уст оно поступило: «Зачем человеку врать?». Но врёт же — никто никакому брату ничего не рассказывал.
Зачем люди это придумывают? Чтобы придать веса своей догадке или сознательно ввести в заблуждение?
Отвечает Никита Савин, преподаватель НИУ ВШЭ:
Проблема фейковых новостей не сводится к людям, которые из удовольствия или социопатии их придумывают. Во-первых, люди подчас искренне верят в распространяемую ими ложную информацию. Критерии истинности в повседневной жизни отличаются от таковых в профессиональной журналистике. Если соседка рассказала вам про нового ядовитого жука в вашем районе, вы ей поверили и написали об этом в соцсетях, а ваш друг, лидер общественного мнения, поверил вам и перепостил — это тоже распространение лжи. При этом мотив остаётся самым благородным — предупредить об опасности. Во-вторых, нельзя исключать экономических и политических агентов, которые гоняют вбросы в своих интересах.
Никита Савин Преподаватель НИУ ВШЭ
Леонид уточняет, что чаще всего фейки запускают люди, которые «не очень здоровы психически». «Такие индивидуумы способны взять некую первичную информацию и переработать ее на свой вкус», — говорит администратор «МСБ». Однако снежный ком нарастает и дальше — тут уже к делу подключаются все остальные.
Как ещё работают «вирусные цепочки»? Это граждане, которые, исходя из своих психологических особенностей, считают, что просто обязаны предупредить об угрозе как можно больше людей. Может быть, это такое искажённое чувство собственной значимости или повышенная тревожность, в результате чего они занимаются массовой рассылкой фейков.
Далее информация «обрабатывается» — всегда находятся те, кто не просто кидает вброс дальше, но «присваивает» себе то или иное участие в выдуманной истории. Либо «что-то видел», либо «знакомые в МВД\ФСБ\СВР\УФСИН\Госдуме\школе\детсаду подтвердили». Причём «подтверждают» и подростки, и взрослые, желающие внимания.
Леонид Армер Администратор сообщества «МСБ»
Почему фейки опасны?
Сама по себе информация — какой бы она ни была — никого не убивает. Любая, даже самая страшная, листовка — всего лишь копия текста, написанного каким-то шутником. Так стоит ли беспокоиться из-за вбросов, ведь прямого убытка от них нет?
О глобальном вреде человечеству говорить сложно. Проблема фальшивых новостей — последствия изменений в медийной системе. С одной стороны, теперь информацию распространяет не только журналистика — новости могут появляться в социальных сетях без проверки и репутационной гарантии. С другой, экономические и политические идеологи осваивают новые публичные пространства, используя соцсети в своих интересах. Например, могут осознанно запускать те самые вбросы.
В такой медийной среде человек уже не может слепо полагаться на любой источник информации. Он должен обладать определённой степенью медиаграмотности.
Никита Савин Преподаватель НИУ ВШЭ
Человека проще обмануть, подсаживая на ложь — в итоге он перестанет понимать, где правда, а где вымысел.
Происходит засорение информпространства. Жертвы — в первую очередь граждане с повышенной мнительностью, которые не могут критично воспринимать информацию, будучи по природе своей доверчивыми людьми. Для них данных в фейке достаточно, чтобы впасть в панику — так было, например, с листовкой про смертников, которая благодаря интернету и бездумным перепостам, «приехала» почти во все населённые пункты РФ. В крупных городах люди даже меняли образ жизни: какое-то время не спускались в метро и не ходили в торговые центры.
Леонид Армер Администратор сообщества «МСБ»
Отдельная проблема — если на удочку лжи попадается человек публичный, способный влиять на общественное мнение.
В 2017 году была история о «жвачках с наркотиками», и одним из её популяризаторов стал начальник управления по образованию, культуре, спорту и работе с молодежью администрации городского округа Краснознаменск Московской области Виктор Грищенко. Он написал письмо руководителям образовательных учреждений: мол, негодяи активно втягивают детей в свои сети, угощая их жвачками с наркотиком. На приманку попались в Липецкой, Калужской и Московской областях. При этом чиновник сослался на некое письмо ГУ МВД России по Подмосковью, которое никто не видел.
На письмо Грищенко обратили внимание и в других регионах России. Тогда ещё губернатор Кемеровской области Аман Тулеев проинформировал своих подчиненных, местные учебные заведения и областную полицию об угрозе приобщения детей к наркотикам с помощью жвачек. А раз уж воздействию информационного вируса подверглись столь опытные люди, то что говорить о простых впечатлительных гражданах? И что в итоге сказал сам Грищенко? Он, как оказалось, просто ВЫДУМАЛ письмо из МВД для, опять же, придания документу достоверности. Сработал принцип «кто же будет проверять?
Всё это может привести к самому печальному варианту — люди начнут звонить в органы, рассказывать о террористах и бомбах.
Леонид Армер Администратор сообщества «МСБ»
Фейки могут быть полезны?
Безусловно, вбросы — зло. Ложная информация не ведёт ни к чему хорошему. Но разве от фейков нет пользы? Новость об очередном педофиле напомнит, что надо внимательнее следить за своим ребёнком, а рассказы про теракты заставят держать ухо востро. Ведь всегда лучше перестраховаться, чем потом кусать локти?
Сложное общество строится на принципе разделения труда и специализации. Мы не можем разбираться во всём, что нас окружает, поэтому нуждаемся в достоверной информации, которой бы доверяли. Фейковые новости — не благо, но эта проблема может сыграть роль вакцины, которая сформирует у людей иммунитет к информационному манипулированию.
Никита Савин Преподаватель НИУ ВШЭ
Другой эксперт более категоричен — по его мнению, фейки ничем не помогают.
Никакой пользы нет. Как показывает практика, формула «предупреждён — значит вооружён» никаким образом не влияет на безопасность кого бы то ни было.
Леонид Армер Администратор сообщества «МСБ»
Государство и соцсети как-то борются?
За распространение вбросов в России не судят — не путайте с экстремизмом. Леонид подтверждает, что о таких делах не слышал. Во властных кругах ходят разговоры о том, чтобы наказывать, но дальше идеи дело не зашло. Да и сложно себе представить состав преступления, ведь на практике всё непросто: нужно отыскать первоисточник, установить личность и доказать, что это сделал пользователь, а не какие-нибудь взломщики страниц.
Разумеется, борьба с провокационными новостями ведётся и по другую сторону экрана — соцсети имеют для этого определённый инструментарий.
В Facebook недостоверные публикации получают специальные пометки — если пользователь пытается репостить, его несколько раз переспрашивают.
Пресс-служба «ВКонтакте» заверила нас, что их система модерации в режиме реального времени выявляет и блокирует ботов, которые распространяют спам или устраивают массовые рассылки разной информации:
В нашей соцсети любой пользователь может сообщить о неправомерном, оскорбительном или недостоверном по его мнению контенте с помощью кнопки «Пожаловаться». Мы рассматриваем все жалобы без исключений. У нас одна из самых больших служб модерации и мы реагируем максимально оперативно: материалы, которые нарушают правила сайта или законодательство, удаляются, а нарушители блокируются. Кроме того, в соответствии с законом мы обязаны реагировать на сигналы регулятора — Роскомнадзора.
Пресс-служба «ВКонтакте»
Как отличить фейк от не фейка?
Несмотря на очевидный характер большинства вбросов, попасться в капкан информационного вранья может любой — например, ваш родственник. Да и непонятно, что делать с явной выдумкой — мимо пройти? А если всё-таки правда?
Мы попросили нашего эксперта составить небольшую инструкцию — что делать, если вы столкнулись с откровенной ложью и как поступать, если вас одолевают сомнения.
Если сомнения:
- Новость выглядит «достоверной»? Пробегитесь по комментариям. Там могут быть ироничные отзывы вроде «Живу в этом дворе, ничего такого не вижу». Затем изучите новостные ленты своего населённого пункта — в наше время достаточно трудно что-то скрыть, и позиция «власти скрывают» уже не так актуальна. Если совсем не уверены, возьмите паузу — фейк будет разрастаться, и довольно быстро попадёт на глаза журналистов, которые в поисках горячих новостей пристально наблюдают за группами вида «ЧП в таком-то городе». Журналисты сами проверят, связавшись с официальными лицами;
- Можете обратиться и в наш паблик — «МБС» — мы проверим. Если это действительно вброс, то через некоторое время он займёт место в нашей коллекции.
Если видно фейк:
- Разумеется, не делать репост. Информацию выложил кто-то из ваших знакомых? Объясните им, что пост лучше удалить;
- Идеально, если вы потратите несколько минут, подав жалобу в службы поддержки. Укажите на «спам» — обычно модераторам соцсетей достаточно внести в фильтр образец текста или изображения, чтобы фейк пропал во всей сети.
Вбросы — угроза общества XXI века. Они опасны, потому что вносят сумятицу, сеют панику и засоряют информационное пространство. С ними надо бороться, и теперь вы понимаете, как. В конце концов, мы за интернет платим не для того, чтобы нас там обманывали.
Источник: Галина Салдан