Содержание
- Матушка Наталия Соколова — жизнь верующего человека
- Памяти Натальи Николаевны Соколовой.
- Матушка Наталья
- Скончалась матушка Наталия Николаевна Соколова
- У книжной полки. Серафимово благословение. Воспоминания семьи Пестовых и Соколовых
- 23 января 2014 г. скончалась старейшая прихожанка нашего храма Наталья Николаевна Соколова.
Матушка Наталия Соколова — жизнь верующего человека
«Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится…»
(Пс. 90:1)
«Наша мамочка, наша бабушка», — так зовут ее дети, внуки, близкие…
Дочь, жена, мать, бабушка. Художник, писатель, переводчик. Все свои таланты, всю свою жизнь она принесла в дар Богу.
Наталия Николаевна Соколова, дочь известного православного подвижника, богослова и ученого Николая Евграфовича Пестова (1892 -1982), вдова священника Владимира Соколова (1920–1995), мать пятерых детей.
Николай (1950г.р.), Серафим (Епископ Сергий) (1951 -2000), Екатерина (1952 г.р.), Любовь (1954 г.р.), Фёдор (1959-2000). Все они посвятили свои жизни служению Церкви: дочери Любовь и Екатерина — регенты церковных хоров, сын Николай — настоятель храма Святителя Николая в Толмачах. А в 2000-м году матушка Наталия проводила в вечность сразу двух своих сыновей — протоиерея Феодора, бывшего настоятелем Спасо-Преображенского храма в Тушине, и епископа Новосибирского и Бердского Сергия…
24 января этого года и сама Наталия Николаевна перешагнула порог вечности. На 9-й день после кончины в храме Святителя Николая в Кленниках, где проходило и отпевание, была отслужена заупокойная литургия и панихида. В этот день вместе с родными и близкими о «мамочке» молились сын и зять — протоиереи Николай Соколов и Николай Важнов, настоятель маросейского храма, супруг Любови Владимировны, младшей дочки матушки.
«Наталия Николаевна… Наша мамочка, — сказал после литургии отец Важнов. — Сердце ее ни к чему не было прилеплено так, как к Богу, как к святости, как к любви. Она любила всех — членов своей большой семьи, всех, кого знала или не знала, но молилась за них. Слова Христа „идеже бо сокровище ваше, тамо и сердце ваше будет“ в полной мере раскрылись в жизни Наталии Николаевны.
Нужно поминать наставников наших и подражать вере их, ведь наши ценности не всегда верны, наше сердце не всегда принадлежит Богу — часто его охватывают разные страстности, увлеченности. Можем ли мы сказать: „Да, для меня самое главное в жизни — это Бог“? А она могла…»
«Наша дорогая бабушка… — взял слово отец Николай Соколов. — Она за всех молилась, она для всех была всем, чтобы, как говорит апостол, спасти хотя бы некоторых. К ней приходили разные люди. оказывались рядом и такие, которые не воспринимали ее, осуждали, а она за всех молилась, всех прощала, даже тех, кто причинил ей настоящую боль. Она молилась, а себе говорила: „Ну вот, Господь послал, значит, нужно претерпеть“. Она всех принимала в свое сердце.
Я непреложно верю, что и сегодня ее молитва не оставляет. Матушка верила и надеялась, что Господь простит ее прегрешения вольные и невольные и примет в вечные обители. В последние десять лет жизни мы видели как ее плоть, вынужденная покинуть эту тленную землю, угасала. Десять лет терпения — большой срок. И сегодня о ней исполняются слова апостола Павла: „Хочу уже разрешиться и со Христом быть“. Но 88 лет, которые она провела здесь, были украшением нашей земной юдоли. Своими трудами — и литературными, и художественными, и нравственными — она научила любить, забывая себя, привела к Богу очень многих людей… Мы собрались здесь, потому что знали и любили матушку Наталию Николаевну, и сегодня наше сердце — в ее сердце.
Меня сейчас спрашивают, какой Вы помните самый особенный день в жизни с матушкой Наталией? Каждый день, который мы прожили рядом с ней, был удивительным. Приходишь к ней — всегда узнаешь что-то новое — о себе, о мире. Она всегда была полна внутренней силы, и даже когда память ей отказала, она наделяла всех любовью своей. Любовь эта не умирает, она всегда с нами. У нее всегда было искреннее желание быть христианкой, что она, верю, и совершила — молитвами ее родителей, молитвами ее духовника, священномученика Сергия Мечева, и многих других святых. Нет дня, чтобы я не осознавал, что по ее молитве мы живем, что по ее молитве дается утешение, мир, радость мне и всем моим детям и чадам».
После поминальной трапезы, за которой собрались родные и друзья Наталии Николаевны, своими воспоминаниями поделились дочка матушки, Екатерина Владимировна Ткаченко (урожденная Соколова).
— К сожалению, я лично не была знакома с Наталией Николаевной. Когда видела ее в храме на Маросейке, всегда любовалась ее какой-то особенной благородной красотой. Но в свое время она очень помогла мне. Когда в середине 90-х вышла ее книга «Под кровом Всевышнего», мои дети были еще маленькими, казалось, в жизни было столько проблем, было не понятно, как строить жизнь в семье по-христиански, как воспитывать детей. В книге матушки нашлось очень много ответов, проблемы превратились в Божий промысл.
— Мы и сами очень многое узнали из этой книги. Потому что, конечно, наши детские впечатления о маме были совсем другими. Кое-что я знала со слов моей бабушки, Зои Вениаминовны, а в книге мама описала те же события так, как она их видела и воспринимала глазами ребенка. В 30-е годы, когда повсюду закрывались храмы, многих священников арестовывали, в их доме по адресу улица Карла Маркса (теперь ей вернули старое название — Старая Басманная), дом 20, квартира 197 тайно служились литургии.
Люди собирались затемно, в 4–5 утра, тщательно завешивались шторы и совершалось богослужение. Эти литургии были очень важны в их тайной духовной жизни. Тогда очень многие воспринимали Русскую церковь как «красную», подчинившуюся большевикам. Многие уходили в раскол, в «катакомбы», в расколе оказалась и часть Церкви за рубежом, где часто священников из советской России считали сотрудниками КГБ. И вдруг эта мамина книга с описанием этой тайной, подпольной духовной жизни выходит и попадает за границу, попадает в Нью-Йорк, где живет много православных.
Книгу читают, открывается правда, что никакие мы не «красные» — сколько в России новомучеников, сколько народа пострадало, значит, можно иметь общение. Таким образом, эти воспоминания невольно содействовали воссоединению Зарубежной Церкви с Московской Патриархией. Книгу читали в Америке, потом переслали в Австралию, потом она пошла по миру: Германия, Франция, Испания, Италия, Польша, Голландия — это только мне известные страны, где эту книгу знают и читают.
— А не было идеи сделать перевод?
— Знаю, что хотят сделать перевод на английский. Говорили даже, что кто-то начал эту работу, но, наверное, это непростое дело. Главное, что эта книга сыграла роль в воссоединении церквей.
— Невольное свидетельство о правде…
— Два года назад я попала в Америку, в Сан-Франциско, куда я приехала поклониться святителю Иоанну Шанхайскому, и я увидела, что маму там знают и почитают. А еще больше почитают маминого сына, нашего владыку Сергия. Там было создано общество помощи Сибири, которое продолжает дело владыки Сергия.
Он в свое время организовывал теплоход, на борту которого были священники и врачи. Корабль шел по Оби, заходил во все глухие деревни, расположенные по берегам, с которыми нет иного сообщения, кроме как летом, по воде. Теплоход останавливается — священники крестят, венчают, служат литургии, а в это время врачи бесплатно обслуживают все местное население. И вот теперь это дело продолжается на средства православных американцев Сан-Франциско. А началось такое сотрудничество с маминой книги…
— Матушка Наталия прожила очень долгую жизнь. Она была живым свидетелем эпохи мученичества, исповедничества.
— Да, ее воспоминания были очень важны… Она, ее родители знали многих исповедников, были близки к отцу Сергию Мечеву.
— И так сложилось, что отпевание ее проходило в храме на Маросейке…
— С этим храмом многое связывает и маму, и нашу семью. Дедушка, Николай Евграфович, был прихожанином этого храма и даже какое-то время старостой, когда здесь служил отец Алексий Мечев. Это было сразу после революции, он тогда только-только пришел к Богу. В 1925 году Отец Сергий на дому крестил мою маму. А еще совсем недавно мама рассказала о последней исповеди, которая произошла перед ссылкой отца Сергия, когда он понимал, что скоро его арестуют.
Дедушка привел маму на Маросейку, в «Мечевский храм», батюшка девочку за ширмочку отвел, принял исповедь, а потом сказал: «Наташа, мы встречаемся с тобой в последний раз. И мы в этой жизни больше никогда не увидимся, а встретимся только в жизни вечной. Я иду на мучение». Мама, тогда совсем ребенок, как вообразила себе эти мучения, заплакала: «Батюшка, вам что, в ручки-ножки будут гвоздики забивать? Вам же больно будет». Он было стал ее утешать, но увидел, что ребенок разревелся по-настоящему, позвал дедушку и сказал: «Уберите эту реву-корову».
Потом, когда отец Сергий был арестован и сослан в ссылку, к дедушке несколько раз приходили провокаторы. Они приносили поддельные письма от отца Сергия, пытаясь выпытать что-то. Мама рассказывала, что однажды к ним пришел человек, принес письмо якобы от батюшки. Дедушка его в большой комнате оставил, а сам пошел к себе, закрылся, встал на колени, начал усердно молиться, читает письмо и никак не может понять, почему отец Сергий говорит о каких-то «наших делах». Там все время звучала фраза «как наши дела?». Кто по ссылкам, кто в тюрьмах, кто расстрелян уже — какие могут быть «дела»?
Да, члены общины иногда собирались вместе помолиться, то у одного, то у другого, то вместе в какой-нибудь храм придут, а никаких дел-то уже не было. Мама говорит, что дедушка читал письмо, молился, а потом позвал ее и сына Колю и говорит, что Господь детям скорее откроет: верить или нет. «Наташа, читай», — говорит отец. «Я читаю и понимаю, что это поддельное письмо, — вспоминала мама. — Папа, это провокатор». Он перекрестился, вышел к этому человеку и сказал: «Знаете, нас интересует только здоровье батюшки. Предайте ему «За все слава Богу». И ничего ему не сказал. И такое было дважды, потом еще один раз провокатор приходил. Среди священнослужителей искали тайный заговор, врагов народа.
Да, помню, у бабушки и у дедушки всегда портретики отца Алексия и отца Сергия стояли. На портрете — отец Сергий с книгой. Когда я лет в 8–9 спрашивала: «А кто это?» Бабушка отвечала: «Это наш духовный отец». Еще была такая выписка под фотографией: «Делайте, делайте внешнее, ибо внешнее зависит от вас, внутреннее же от вас не зависит. Но за внешнее Господь даст вам внутреннее». Это изречение отца Сергия Мечева, оно было написано печатными буквами и под портретиком приклеено.
Но как мне, девятилетнему ребенку было понять, что такое внешнее и внутреннее? Я у бабушки спросила, она мне стала объяснять: «Внешнее — это поведение, вот, допустим, внутри ты не хочешь что-то делать, но если начнешь делать хотя бы внешне, то и внутреннее с этим согласится. Не сразу, но обязательно. Но сначала, если не понимаешь что то, делай хотя бы внешнее, а если внешнее войдет в привычку, то оно будет изменять и внутреннее- состояние души».
Это было уже понятнее. Дедушка очень часто со своими детьми проводил духовные беседы — читал Евенгелие, Апостола, старцев, а дети в это время рисовали. Так вот, у дедушки над столом висела еще такая открыточка: кругом заросли кустарника, через камыши плывет лодка, вдалеке разливается речка, а внизу надпись: «От Тебя победа и от Тебя мудрость, и Твоя слава, а я Твой раб» (2Езд.4,59). Я спросила как то: «Дедушка, а кто это сделал?»Он сказал, что дядя Коля, его старший сын, который на фронте погиб.
К беседе присоединился отец Николай Важнов, нынешний настоятель Маросейского храма.
— Наталия Николаевна великая, удивительная была женщина. То, что я с ней познакомился, что меня Господь привел общаться и жить рядом с таким человеком — это Милость Божия. Могу сказать, что она — моя вторая мама. С самых первых дней моего общения с Любой она мена приняла. Когда я ехал к ним домой в первый раз, я переживал: как меня встретят мама и папа, такие известные люди в православном мире? И оказалось — тут все просто, открыто.
Наталия Николаевна, мамочка, сразу же усадила за стол, стала угощать, приняла меня очень тепло. И она сразу же вошла в мое сердце, между нами родились по-особому теплые, радостные отношения. Это утвердилось и позже: когда мы с Любой уже поженились, она, очень мудрая женщина, подарила мне нательный крестик, сказав, что он — от бабушки, Зои Вениаминовны. „Носи этот крест, он семейный“, — сказала она мне, и я ношу его и по сей день. Я чувствую, что вместе с этим крестом рядом со мной — ее душа. Ее молитвы очень глубокие, очень дерзновенные. Когда я видел, как она молилась, просто поражался.
— Когда дети женились, выходили замуж, она внутренне отпускала их?
— Она любила, но никогда не дрожала над детьми. Она давала полную свободу. Это очень мудро. Сейчас родители часто ошибаются, когда слишком опекают своих детей. Их отношение понятно, хочется, чтобы дети меньше ошибались, но ведь в основном на ошибках человек учится жизни.
— В общении с Наталией Николаевной Вы можете отметить что-то особенное?
— Она была очень внимательным человеком, всегда бережно относилась к вещам, продуктам. Хочется вспомнить один эпизод. Летом в доме Соколовых в Гребнево собирается очень много детей. Тут кто-то яблоки принес. И как поступают дети: половину съедят, и, а то и просто куснут и бросят. А матушка ходила, все-такие надкусанные яблоки подбирала, чтоб ничего не пропало. И так она ловко все это делала. У нее на плите стояла кастрюля с водой, так она подбирала, прямо издалека кидалаи точно попадала — яблоки прямо в кастрюлю плюхались. Сварит компот и говорит: „Ах, какой вкусный компот получился“. В этом выражалось ее отношение к дарам Божиим. Она показывала пример другим не на словах, а не деле.
— То есть она даже не бранила детей, не наставляла, что нельзя так обращаться с едой?
— Нет, конечно. Потом ходила предлагала всем этот компот. Все понимали, что этот вкуснейший компот который, у нее получился, из тех огрызков, которые были выброшены. И сами все понимали.
Екатерина Владимировна:
— А я еще помню, что она говорила: „Дорожите каждым куском хлеба“. Иногда она вспоминала войну. » Я никогда не думала, что настанет такой момент, когда я подойду к этому буфету, открою его и смогу съесть хлеба столько, сколько хочу».
Протоиерей Николай Важнов:
— Пока человек не переживет голод, он не будет так бережно относиться к хлебу, — продолжает отец Николай. — Мы сейчас неаккуратны бываем, не доедим кусочек — и ладно. А она показывала детям и внукам пример бережливости.
И еще мне хочется рассказать, как часто я чувствовал ее любовь ко мне. Бывало, приеду в Гребнево, сижу на лавочке в саду, читаю книгу. Вечер, уже прохладно. Но мы были молодые, и прохлада эта как-то в радость даже. А матушка уже была старенькая, видимо, все время замерзала. Так вот, она потихонечку подойдет сзади и шалькой своей мои плечи накроет. Такая забота трогала до слез.
Я говорил: «Мамуля, спасибо, и так ведь тепло» — «Нет, а вдруг ты замерзнешь, вдруг заболеешь?! Это ведь так легко — простыть-заболеть». Своей заботой она всех окружала. Последние полтора года она жила у нас. Так она никогда не роптала, да у нее и ничего не болело. Говорила: «По чьим-то молитвам по милости Божией у меня ничего не болит, аппетит хороший, сплю хорошо». Но после микроинсульта постепенно память становилась хуже и хуже, потом ноги отказали. Вообще, она постница большая была, жила на строгой диете. Быть может, это тоже сказывалось на том, что ничего не болело. А то, что было — она с благодарностью несла.
Екатерина Владимировна:
— Вся ее жизнь — это подвиг. Даже смерть двух детей она пережила без отчаяния и ропота. Меня даже соседи по подъезду встречали и говорили: «Это герой, она похоронила двух детей, двух сыновей, а смотрите, какая она спокойная…»
Протоиерей Николай Важнов:
— Так переносить страдания может только очень глубоко верующий человек.
— В одном интервью матушка сказала о том, как она переживала кончину детей: «Матери, жене — не передать, как больно. Охватывает чувство покинутости и одиночества. Но надо помнить, что вообще все в жизни совершается по Божьей воле,- тем более призывает Господь к Себе человека».
— Да, вот теперь Господь призвал ее. Мы сейчас поем «Вечная память!» Раньше в некоторых храмах были такие требы «на вечное поминовение»:люди давали большую сумму и просили молитвах… Но вот, мне кажется, своей книгой «Под кровом Всевышнего» матушка Наталия Николаевна в полном объеме этой мысли себя записала «на вечное поминовение». Все, кто читают эту книгу, все, кто учатся жить по опыту матушки, они все молятся за нее. И этот круг молитвенников очень велик. И не только у нас в России, а и далеко за рубежом, книга претерпела пять изданий. Вечная память матушке!
— Когда моей мамы не стало, я скоро почувствовала, что она словно живет во мне: я говорю как она, думаю как она, веду себя по жизни как она. Вы в себе чувствуете мамины черты?
Екатерина Владимировна:
— Мой брат, покойный владыка Сергий, часто говорил: «Бабушка, Зоя Вениаминовна, мама и ты — это все одна линия. Один характер, одни поступки, одни дела». Конечно, чувствую. Более того, мы с ней очень похожи. Как-то мы были с ней в храме, а она сказала, что должна уйти раньше окончания службы, прошло время, вдруг я повернула голову, в темном окне увидела ее отражение, думаю, что же это она не ушла, а потом смотрю — а это не ее, а мое отражение.
— У Наталии Николаевны, когда она приходила молиться на Маросейку, было какое-то прямо царское, княжеское выражение лица, в котором отражалось внутреннее достоинство и красота.
— И отрешенность от этого мира. Владыка Арсений еще месяца два назад спрашивал, как там матушка Наталия. «Она у вас такая матушка, которая не будет сидеть у подъезда и косточки всем перетирать, она у вас другая!»
— В последние годы как Наталия Николаевна проводила свои дни?
— Она рано вставала, умывалась, сначала молилась потом пила святую воду с просфорой. После завтрака или читала, или рисовала, или что-то смотрела. Она без дела никогда не сидела. Или в храм шла. Из последних сил стремилась в храм ходить. Последние несколько лет я уже ее довозила до храма, ей уже трудно было ходить. Но она категорически отказывалась от кресла-каталки. Еще она часто ходила на могилу к мужу. Последний раз была там в сентябре, я ее подвезла к самой могиле. Она всегда брала с собой канонник, сидела у могилки, читала канон или акафист.
— А как матушка молилась?
— Мама читала правило, читала акафисты, но еще она много молилась своими словами. Она просто и открыто говорила с Богом: все, что чувствовала, все свои просьбы просто излагала своими словами. Это было такое живое искреннее общение. Но, конечно, она не отрицала правило. Шестопсалмие наизусть знала. Службу очень любила. Мама всегда старалась в храме встать так, чтобы все слышать и все понимать. И бывала очень недовольна, когда кто-то читал плохо: «Стою, слушаю, ничего не могу понять, что он тараторит». Надо было все понимать, а не просто присутствовать.
— С внуками, наверное, много общалась?
— Очень много и тепло. Любила сказку интересную рассказать, пока могла рисовать — рисовала с ними. Вышла же ее книжка для детей «Сказки Старины», где даже иллюстрации были сделаны по ее наброскам. Мама все-все отдавала нам. Кажется, она старалась все это передать, чтобы сохранить преемственность духовного опыта, чтобы через нас он передался нашим детям, внукам, правнукам. Чтобы целый пласт истории России не был не забыт, чтобы эта память предавалось и жила в потомках.
Памяти Натальи Николаевны Соколовой.
Матушка Наталия Соколова — автор книги «Под кровом Всевышнего», мать пятерых детей — протоиерея Владимира Соколова, протоиерея Феодора Соколова (погиб в автокатастрофе в 2000 году), епископа Новосибирского Сергия (Соколова) (скончался в 2000 году).
Встречи с иными людьми оставляют в душе глубокий след. Я говорю о праведниках, угодивших Богу, носителях благодати, настоящей радости. Такой человек возбуждает очень сильные чувства, не смотря на краткость знакомства. Моя приятельница однажды летом ехала в троллейбусе домой. Ее внимание привлекла старушка в бархатной шапочке и газовом платке. Линзы очков сильно увеличивали глаза попутчицы, или сами эти глаза были так глубоки и выразительны? Девушке показалось, что ей заглянули прямо в душу и — наполнили светом. Троллейбус, ехал, покачиваясь, удивительная женщина смотрела на нее… Приятельница моя оказалась, словно в другом измерении и не заметила, как по щекам покатились теплые слезы. Совершенно неверующий человек, она предположила, что, здесь, посреди шумного мегаполиса, суеты и льющегося из водительской кабины шансона за нее была вознесена молитва Богу.
ПАМЯТИ НАТАЛЬИ НИКОЛАЕВНЫ СОКОЛОВОЙ
Наталья Николаевна впервые приехала в Новосибирск в связи с безвременной кончиной своего сына – епископа Сергия (Соколова), возглавлявшего кафедру столицы Сибири в течение непростых пяти лет – с 1995 по 2000 гг. За год до своего ухода в вечность, летом 1999 владыка Сергий благословил супруга принять священный сан. Он был тогда полон сил, спрашивал о наших делах, перекрестил мой большой живот с сыном Ваней – я носила тогда второго ребенка, и рассказал о том, что в семье его дорогого младшего братца протоиерея Феодора ожидают рождения девятого чада!
Наталья Соколова
Год 2000 был для семьи Соколовых мостом в Вечность. В феврале, в день своего Ангела погиб в автокатастрофе младший сын Натальи Николаевны, глава большого семейства, ревностный пастырь и любвеобильный прекрасный человек, приведший к Богу тысячи душ – отец Феодор. Наш владыка проводил брата в последний путь, и, меньше чем через год ушел сам – не пережил разлуку.
Я хорошо помню 20 октября 2000 года – была ранняя, метельная зима. На улице царил холод, с крыш угрожающе свисали совершенно январские сугробы. Поздно вечером мы с о. Андреем прибежали в кафедральный собор, где встал гроб с телом владыки Сергия. Муж облачился, присоединился к духовенству. В этот момент в клубах морозного пара в храм вошли родные почившего епископа. Я стала невольной свидетельницей встречи матери и сына. Наталья Николаевна подошла ко гробу, откинула покровец с дорогого лица… И перекрестила его с невероятной улыбкой, как если бы она благословила своего мальчика в путь – маленького, первоклассника, с огромным ранцем, стоящего на пороге перед выходом в школу первого сентября. Она провела рукой по щеке, поцеловала лоб. Простите, что я пишу об этом так подробно… В этот момент все, стоящие рядом ощутили без преувеличение что смерть отступила, скрылась, здесь больше не было холодного тела. Вера матери и ее благодарность Богу – за все, победила всеобщую нашу глухую скорбь. Владыка словно стоял рядом, придерживая под руку свою удивительную маму, которая еще находила в себе силы утешать безутешных – нас.
Надо сказать, что первое знакомство с матушкой Натальей у нас состоялось гораздо раньше. В 1998 году родилась на свет Лиза – старший ребенок. Владыка Сергий, узнав об этом, на службе подозвал супруга и подарил книгу своей мамы «Под кровом Всевышнего» с надписью – «В благословение на воспитание дочери Елизаветы». Эту книгу зачитали до дыр все поколения женщин нашей семьи. Моя бабушка благодаря этому автобиографическому труду воцерковилась и стала молиться. А я все время мечтала написать письмо автору – с благодарностью и любовью. Но духу узнать у владыки адрес его мамы не хватило. Так, мы впервые встретились с ней у владыкиного гроба… И, конечно же, это было не то место, где я бы отважилась к ней подойти. Тем не менее, чуть позже у нас завязалась переписка: ко мне в храме обратилась одна наша прихожанка и передала прямо в руки ксерокопии писем Натальи Николаевны новосибирцам. Одно письмо начиналось словами: «После кончины моего сына вы все мне родными стали…»
Я написала, сумбурно, как мы любили владыку, что он благословил наш брак, что мы благодарим за книгу… Наталья Николаевна тут же написала очень большое и теплое слово в ответ. Ее письма читали все вместе, за столом. Больше всех радовалась моя бабушка, новоиспеченная православная христианка, что у нас появилась такая чудная советчица и неравнодушный друг. Тон писем отличался от общепринятого вежливого участия, обычного для переписки малознакомых людей. Наталья Николаевна, узнав, что владыка рукополагал мужа, во всех подробностях выспрашивала о нашей жизни и давала потрясающие советы! Еще больше помогала молитвами и утешительным словом – просто рассказывая о собственном жизненном опыте. Она все время напоминала нам о необходимости вручать детей Богу, помнить, что все они – Христовы, даны нам на время, что все скорби преходящи, советовала гневаться друг на друга и на детей как бы «понарошку», дорожить каждым днем и благодарить Бога, не роптать.
Наталья Николаевна приезжала в Новосибирск несколько раз, и дважды — летом, в канун праздника Преображения Господня, — престольного в кафедральном храме города Бердска, у алтаря которого был похоронен владыка Сергий. Это время всегда совпадало с молодежным сезоном в лагере «Радонеж», который много лет проводил наш о. Андрей. И Наталья Николаевна, помолясь на могиле сына, неизменно навещала Радонеж и беседовала с насельниками лагеря. Это было счастье! Особенно запомнилась первая беседа, на которую матушка собрала только девушек. Я мало что помню из слов Натальи Николаевны, но могу сказать, что душу она мне перевернула совершено. Да и не только мне – мы все плакали. Слова были просты и понятны: о внешнем виде, обыкновенном стремлении христианок подражать Божией Матери — даже внешне, о служении женщины в браке, и о том, что родители это благословение семей и что нужно искать сначала Христа – а потом мужа.
Наталья Соколова
Я рискну пересказать то, что больше всего запомнилось из той беседы, хотя и боюсь навлечь на себя и, невольно, – на дорогого человека непонимание нынешних «православных феминисток», с которыми часто знакомлюсь в новостных лентах социальных сетей.
«Чтобы Богородица помогала вам в вашей жизни, станьте для нее «своими». Она должна знать вас в лицо – во время молитвы и ваш облик должен быть ей приятен, чтобы ваша целомудрие было и внешним, и внутренним. Зачем вы оскорбляете свою природу брюками? Миленькая, да как же ты себя обтянула, посмотри… Представь себе, что в таком виде ты встретишь Богородицу! Матушка Царица Небесная, кроткая голубица, пречистыми своими глазами посмотрит ли на тебя? Ты будешь просить ее о благодеяниях, а сама не можешь и частью своей души подвинуть, чтобы угодить ей?
Невеста Неневестная носила плат на голове своей, закрывай волосы, а ты распустила свою косу по спине, такая — простоволосая… Деточка, пусть ничто в тебе не будет распущено – собранный внешний вид уцеломудривает человека.
Милые девочки, будьте ближними нежной Деве, не отвращайте от себя святых и ангелов своим внешним обликом, ибо от внешнего частично зависит и внутреннее.
Человек, возлюбивший Бога всей душой, хотя и не понимает, порой, зачем, просто по велению совести — не грешит. А мы, стремясь приобрести заступничество и помощь Богоотроковицы, не должны ли внешне подражать ей, хоть внутренний наш мир пока и не готов изменяться… Постепенно и нутро преобразится, от внешнего — к внутреннему, есть такой духовный закон. Конечно, лучше бы наоборот, но это могут только люди, живущие настоящей духовной жизнью. А мы слабы. Говорю вам, что внутреннего человека внешний может немного «унять». Если девушка делает себя объектом мужских взглядов при помощи косметики, вызывающего поведения, одежды… То она этим должна будет всю жизнь себя занимать – украшаться. А душу не потеряем ли за этим занятием? Наше целомудрие способно украшать и окружающих нас мужчин, пробуждая в них не страсти, а более возвышенные чувства.
Всегда имейте перед своим внутренним взором Богоматерь — и спасетесь, и будете счастливы. Всех, кого любит Царица Небесная, и Господь Иисус Христос примет в Свои объятия»
Публикую фотографии, на которых хорошо видно, как я счастлива находиться близ такого человека. На моих глазах везде блистят слезы радости.
Наталья Соколова
Наталья Соколова
Царствие Небесное Наталье Николаевне, вечный покой. Она сейчас, вероятно, уже увиделась со своими возлюбленными сыновьями, дорогим супругом. А еще – впереди Встреча со Спасителем, которому она служила всей своей жизнью. Помолимся, братия и сестры о упокоении ее прекрасной души!
Анна Ромашко | 23 января 2014 г.
Матушка Наталья
Наталья Николаевна Соколова — человек с необычной судьбой. Вся ее жизнь, включая трудные для верующих людей советские годы, прошла под кровом Матери-Церкви. В ее судьбе очень ясно читается особый Божий Промысел о человеке.
Дочь профессора-химика, известного русского духовного писателя Николая Пестова, она прекрасно помнит и описывает в своих мемуарах, какие предосторожности должны были соблюдать Православные в тридцатые-сороковые годы, чтобы не угодить в лагерь. И все же их семью не обошла беда. Мама, Зоя Вениаминовна Пестова, была арестована и оказалась в самарской тюрьме. Буквально чудом удалось ей передать мужу, где она находится.
Николай Евграфович тут же, через десять минут после получения весточки, отправился в Самару, совершенно не зная, за что арестована жена, чем он может ей помочь. Но молитва его к преподобноме Серафиму была горяча. Сойдя с поезда на самарском вокзале, он трижды прочитал тропарь преподобному, после чего решил войти в первый попавшийся дом у вокзала. Отец Серафим позаботился о рабе Божием: это был дом тюремной медсестры, которая уже знала Зою Вениаминовну и, с ее слов, даже имена ее мужа и троих детей. «Пишите ей скорее письмо. Завтра я принесу Вам ответ от жены». Отец связался с прокурором и следователем, и ему удалось выяснить, что знавшая немецкий язык жена никак не связана с немцами и арестована по недоразумению.Вскоре жена вернулась в Москву.
Жизнь Натальи Николаевны проходила в церковной ограде не только в родной семье. Будучи студенткой, она вышла замуж за священника. Трое ее сыновей стали священниками. Причем один из них — Серафим — 17 лет был келейником Патриарха Пимена, а впоследствии стал архимандритом Свято-Троицкой Сергиевой Лавры(при пострижении его нарекли Сергием), а потом епископом: владыка Сергий возглавлял Новосибирскую епархию.
Наталья Николаевна — мать пятерых детей и бабушка пятнадцати внуков. Она прекрасный художник-портретист. Кроме того, пишет иконы. Еще у нее несомненный писательский дар, она написала уже несколько книг и сейчас завершает книгу о владыке Сергии, принявшем раннюю смерть на пятидесятом году жизни. Беседы с матушкой Натальей учат крепкой вере в Божий Промысел о человеческой душе.
— Матушка, кто из встретившихся вам на жизненном пути людей оставил наибольшее впечатление?
— О, многие! Например, отец Митрофан, который предсказал мне практически всю мою жизнь. Отец Митрофан — бывший духовник Марфо-Мариинской обители. Его на это послушание пригласила Великая княгиня, св. Елизавета. Мой папа был потрясен высокой духовностью отца Митрофана, его воспоминаниями и беседами. И я съездила к старцу за советами. Он повторил подвиг св. Иоанна Кронштадтского. Рассказывал про себя и свою жену: «Детей нам Бог не давал… Тогда мы решили хранить целомудрие. Но какую же муку мы взяли на себя… Эти страдания можно перенести только с Богом». У него был огромный духовный опыт. Он мне рассказывал, как нечистый придет и сядет в кресло под образами. И такую наглость имеет, что дерзает садиться рядом со Святыми Дарами, бьет в живот ногой, да не чувствительно, потому что если Бог не разрешит ему, он ничего не может. Многие предсказания отца Митрофана уже сбылись, а некоторые еще нет.
— Наталья Николаевна, вы прожили большую и нелегкую, но очень содержательную жизнь. Вы всегда были окружены церковными людьми. Скажите, пожалуйста, трудно ли было пережить годы гонений на Православных.
— Трудно, конечно. Но тогда было и много прекрасного. Я помню, как нас в семье учили молиться. Сначала лет с десяти мама учила меня читать молитвы. Не молиться пока, а читать. Уж лет в тринадцать я стала учиться молитве. Благодарить и славить Бога, обращаться к нему с просьбами. И в какой это все атмосфере! Были случаи, когда мы — несколько семей, доверяющих друг другу, — собирались для молитвы в лесу, и на лесной полянке служили Литургию. Такое не забывается! Раньше было всегда ясно, что за люди тебя окружают. Если они не ходили в церковь, родители не разрешали нам играть с их детьми, близко с ними сходиться. А сейчас атмосфера иная. Все перепуталось. Люди ходят в церковь спокойно. Однако очень много таких, которые и в церковь ходят, и исповедуются, и причащаются, и иконы у них в доме, а под иконами — телевизор, и живут они очень по-светски, не ценят мира в доме.
— Вы воспитали троих священников. Очевидно, с детства вы прививали своим детям любовь к Богу. Сейчас даже в Православных семьях очень часто возникают проблемы с воспитанием. Что бы Вы могли посоветовать родителям?
— Посоветовать тут можно только одно: надо исправить себя, свою собственную жизнь, а дети все прекрасно видят и воспринимают.
Уже после того, как главная книга Натальи Николаевны «Под кровом Всевышнего» была написана, на нее обрушились большие беды. В течение нескольких месяцев один за другим ушли из жизни два ее сына: протоиерей Феодор, оставивший сиротами девятерых детей, и владыка Сергий, епископ Новосибирский и Бердский. Поэтому первый вопрос к ней — именно об этом.
— Матушка Наталья, в нашей стране сейчас гибнет по разным причинам (тут и война в Чечне, тут и множество иных факторов) очень много мужчин. А они ведь чьи-то сыновья, мужья, отцы.
— Да, горя человеческого сейчас очень и очень много. После смерти моих сыновей многие меня старались утешить, очень много писем приходило и до сих пор приходит из Новосибирска. Прочитаешь такие письма и понимаешь, что сама я должна утешать многих. Матери, жене — не передать, как больно. Охватывает чувство покинутости и одиночества. Но надо помнить, что вообще все в жизни совершается по Божьей воле, — тем более призывает Господь к Себе человека. Это большая тайна. Надо помнить, что мы здесь не одни: у двери каждого сердца стоит Спаситель и ждет, когда же мы Ему откроемся. А поэт выразил текст Писания («Се стою у дверей и стучу») словами:Ты плачешь? Последние слезы с очей сотру я рукою Моей…
И буду в печалях тебя утешать, и сяду с тобой вечерять.
Молитесь почаще. Обращайтесь к Царице Небесной — Она ведь тоже страдала в разлуке с Сыном. А святая мученица Совия! Она переживала истязания своих трех дочерей и не отказалась от Христа. А святая мученица Наталья! Она мужа привела к Богу, вдохновила его на страдания и лютую смерть за Христа. Она в тюрьме ухаживала за искалеченными за веру. Что переживало ее сердце — трудно представить!
— Матушка Наталья! Господь дает нам жизненные испытания, н Он же дает и силы перенести горе, нести по жизни Крест. Вы ощущали на себе Божью помощь?
— Божья помощь, явно или не слишком внешне заметно, подается всем без исключения. Без нее человек не смог бы выжить. Просто в силу разных причин не все люди ее замечают. И мне такая помощь была подана. Когда два моих милых сына в двухтысячном году, неожиданно для всех, отошли в Вечность, сердце мое часто сжималось от душевной боли, лились невольно слезы. И вот однажды стою я в храме перед образом Царицы Небесной, шепчу Ей слова из канона: «Молю, Дева, душевное смущение и печали моей бурю раззорити… Премени скорбь мою на радость, Дева Богородице». Тут показалось мне, что Младенец Иисус радостно смотрит на меня с иконы, улыбается от счастья, чему-то ликует, как ликует дитя невинное.
Тут сказала я сама себе: «Вот бы мне понять — чему так радуется Бог Младенец? Московские прихожане из Тушино так горько еще плачут об отце Федоре, Новосибирск рыдает, вспоминая Владыку Сергия. Нам больно, а Ты так ликуешь? Объясни сие, Господи!»
После этой молитвы стала созревать в голове моей картина… Она подобна рассказу для детей, а для взрослых умов — это притча.
Ясный весенний день, сияет солнце, ликуют в цвету кусты сада. За реденьким забором вьется тропинка, у калитки на лавочке сидят взрослые, а дети резвятся рядом на зеленой травке. Все любуются и восторгаются тремя маленькими беленькими котятками, которых мать кошка вытащила погулять на волю. Дети ласкают котят, смеются, ловят их, отнимая друг у друга. «Замучат они твоих малышей», — говорят старушки, обращаясь к кошке. Но та довольна теплым днем и блаженно мурлычет.
Мимолетно земное счастье: с лаем и рычанием несется вдоль улицы свора голодных брошенных собак. Матери кидаются к детям, кошка хватает в зубы котенка и в миг взбирается с ним на дерево. Двое маленьких беззащитных котят одни остаются на дороге.(Как люди часто одиноки на пути жизни, но Господь не оставляет их).
Отворяется калитка, на улицу выбегает прекрасный, как ангел, Младенец. Он живо подхватывает котят и скрывается с ними за калиткой. Собаки несутся мимо. Водворяется тишина, испуганные матери с детьми возвращаются на лавочку. Но прежней забавы уже нет. Дети заглядывают в сад, видят чудесного Младенца и жалобно просят: «Верни нам наших друзей! Мы так полюбили твоих котяточек, нам с ними было так хорошо, весело». Но пушистенькие белые котята сидят на руках Ребенка, жмутся к Его груди, а Он ласкает их. Мать-кошка трется у ног Младенца, мяучет, будто просит: «Спусти на землю моих детей…» Нет, они на шумную улицу уже не вернутся. На личике Ребенка сияет непередаваемая радость, Он ласково улыбается и говорит: «Они Мои, Я спас их, Я сохранил их. Они будут тут у меня в безопасности. Смотрите на них, любуйтесь ими, порадуйтесь со Мной, что они живы. А ты, мать, войдешь в Мой дом и будешь там со своими детьми, не печалься. Я вас всех очень люблю, спасайтесь от злых псов в Моем саду, я буду всем вам рад».
Эта образная притча освежила мой слабый рассудок. Я мысленно сказала почившим сыновьям: «Войдите в радость Господа своего». Наши жалобные слезы и вопли огорчают Спасителя. Да, радуется Он на тех, кого избрал и принял к Себе! Прости нас, Господи! Дай утешиться твоими словами: «Да не смущается сердце ваше… приду опять и возьму вас к Себе».
— Матушка, ваши сыновья ушли к Богу еще молодыми людьми. Я знаю, что вам писали из Новосибирска о том, что не только многотрудные епископские дела, но и люди, отношения могли способствовать смерти владыки Сергия. Как Вы относитесь к таким проявлениям сочувствия Вашему горю?
— Да, было такое красиво и грамотно написанное письмо одной монахини (около 100 страниц!), в котором безпрерывно выражалось сочувствие к Владыке Сергию и сообщались случаи, когда он мог расстроиться из-за тех или иных людей. Но вот что я скажу. Это такая чепуха и малость. Если бы не было Божьей воли, разве ушел бы мой сын из жизни? Значит, так было надо. А письмо это я сожгла.
— И последнее. Какой духовный совет Вы можете дать нашим читателям, обычным людям с обычными житейскими заботами?
— Я лучше скажу словами св. Амвросия Оптинского: «Жить-поживать, никого не осуждать, никому не досаждать — и всем мое почтение».
Владимир Мельник, г. Москва 15.03.2002
Скончалась матушка Наталия Николаевна Соколова
В ночь на 23 января скончалась матушка Наталия Николаевна Соколова, автор книги «Под кровом Всевышнего», мать пятерых детей — протоиерея Николая Соколова, протоиерея Феодора Соколова (погиб в автокатастрофе в 2000 году), епископа Новосибирского Сергия (Соколова) (скончался в 2000 году).
Матушка Наталия родилась 8 сентября 1925 года в семье известного духовного писателя Николая Евграфовича Пестова. Закончила Строгановский институт, вышла замуж за псаломщика и уехала из Москвы. Воспитала пятерых детей и множество внуков. написала множество икон. Книга «Под кровом Всевышнего» стала настольной для православных женщин.
Тяжелым ударом для матушки стала скоропостижная кончина сыновей — протоиерея Феодора и епископа Сергия. Она стойко перенесла эту тяжелую утрату, и вспоминала, что на похоронах владыки Сергия ей приходилось утешать плачущую паству. Спустя полгода послед этой тяжелой потери в разговоре с протоиереем Александром Ильяшенко матушка Наталия сказала: «Я детей для Царствия Небесного рожала, вот, двое уже там».
Просим молитв о упокоении матушки Наталии!
Книга матушки Наталии «Под Кровом Всевышнего»
Т. МИЛЛЕР: МАТУШКА НАТАЛИЯ
» На северо-восточной окраине Москвы, в Лосинке, на обочине Ярославского шоссе стоит храм во имя святых мучеников Адриана и Наталии. В этом храме в течение 40 лет (1953–1994) служил добрый пастырь отец Владимир Соколов, которого с теплой признательностью по сей день вспоминают прихожане. Батюшка всецело принадлежал храму, весь лик священника светился радостью, своим великолепным тенором он возносил ликующую песнь хвалы Господу, будучи настоятелем, за ранней обедней читал “Апостола”, а когда не служил всенощную, то читал и пел с певчими. Вместе с отцом Владимиром клиросное послушание несла его матушка, Наталия Николаевна. Те, кто бывал тогда в храме, единогласно свидетельствуют: “Так, как читала часы Наталия Николаевна, никто не читал”. Слово читала тут неуместно: из глубины ее сердца лилась молитва, полная любви, благодарности и умиления, вся душа матушки как бы распахивалась перед Спасителем мира. Казалось, так молиться можно только в глухом скиту, порвав все связи с миром, а Наталия Николаевна жила в Москве, была матерью многочисленного семейства. Автобиографическая повесть матушки Наталии делает понятным феномен семьи Соколовых и приоткрывает завесу над будничной жизнью народа Божиего в советскую эпоху.
Н. Н. Соколова родилась 8 сентября 1925 года в семье Пестовых. В жизни ее отца, Николая Евграфовича Пестова (1892–1982) сбылись провидческие слова отца Алексия Мечева, сказанные им на допросе в ГПУ: “Верующими не родятся, а становятся. Вот, может быть, пройдет время, и Вы уверуете в Бога, захотите стать священником, придете ко мне”.
Далекий от христианства, член коммунистической партии, начальник Всеобуча приуральского Военного округа (1919–1921), окружной военный комиссар Н. Е. Пестов пережил в начале 1921 года глубокое внутреннее потрясение, после чего уволился из рядов РККА, в скором времени нашел свой путь к Богу, познакомился с отцом Алексеем Мечевым и стал ревностным членом Маросейской общины. Позднее Николай Евграфович рассказывал в своем дневнике о том событии, которое переломило его жизнь:
“В ночь на 1 марта я увидел отчетливый сон:
Какое-то полутемное обширное подземелье с земляными стенами и сводами. С левой стороны вижу в стене вход в коридор, ведущий куда-то вниз…
Я стою в стороне от этого входа…
И вот у входа появляется светящаяся фигура Христа… Лицо Его светилось от какого-то внутреннего света. Оно было так прекрасно, как никогда в жизни я не видел на земле…
…Проходя мимо меня, Он обернулся и посмотрел на меня. Во взоре была необычайная серьезность, глубина, проникновенность и строгость; не только всепокоряющая Сила и Величие, но Огонь могущества, святости и бесконечно снисходящая любовь… Я падаю на колени и поклоняюсь Ему до земли…
Я проснулся мгновенно. Полное ощущение явственности виденного сна. Сердце бешено колотится, готовое вырваться из груди. Все мое существо было потрясено до основания. Ум не может вместить, что же произошло? Я — комиссар, и вдруг Христос? Почему? Зачем? Полное смятение всех чувств…
В ту ночь Господь вошел в мое сердце, и с тех пор, что бы я ни делал, ни чувствовал, я знаю, что Христос всегда был рядом со мной, всегда пребывал рядом со мной и никогда не покидал меня”.
Наташа Пестова родилась, когда ее родители уже окончили МВТУ. В последние годы Николай Евграфович вел педагогическую и научную работу в вузах Москвы, в январе 1941 года защитил диссертацию на степень доктора химических наук. Детей в семье Пестовых воспитывали с любовью, учили молиться и прививали им радостное восприятие мира. Вот как вспоминает Наталия Николаевна свои младенческие годы, любовь отца к детям:
“Я помню отца с первых лет моей жизни, то есть с 1927–28 годов. От папы всегда веяло лаской, тишиной и покоем. Его любили не только родные, но абсолютно все: и соседи, и сослуживцы, и знакомые — все, кто его знал… если ему случалось раздражаться (а детская резвость кого не выведет из терпения), то папа спешил уйти в свой кабинет. Он выходил только успокоившись, помолившись, и тогда только начинал внимательно разбирать наши детские ссоры и жалобы. Папа подолгу беседовал с нами, тремя детьми, но вообще предпочитал разговаривать с собеседником один на один… Отец никогда не уклонялся от нашего воспитания, никогда не отговаривался занятиями и работой и уделял детям много времени, борясь за наши души, как и за свою собственную…
Я была готова просидеть на коленях у отца целый вечер. До чего же мне было с ним хорошо! Через ласку отца я познала Божественную Любовь — бесконечную, терпеливую, нежную, заботливую. Мои чувства к отцу с годами перешли в чувство к Богу: чувство полного доверия, чувство счастия быть с любимым, чувство надежды, что все уладится, все будет хорошо, чувство покоя и умиротворения души, находящейся в сильных и могучих руках Любимого… Папа нас никогда не наказывал, мама говорила: «Дети из тебя веревки вьют!». Но папа отвечал: «Где действует любовь, там строгость не нужна»”.
Супруги Пестовы не омрачали жизнь своих детей рассказами об ужасах тех лет. Наташу с братьями отвозили летом на дачу, где они дружно и весело проводили время в обществе знакомых верующих семей. Вместе с тем в доме Николая Евграфовича находили приют возвращавшиеся из ссылок исповедники. “Я спала в одной комнате с мамой, — вспоминает Наталия Николаевна. — Но очень часто мама уступала свою кровать неожиданным гостям, женщинам, жившим у нас по неделе, по две, а то и дольше. Мама ухаживала за ними, как за святыми, пострадавшими за веру, даже часто шила что-то для них. Я спала с этими «тайными» монахинями в те дни в одной комнате, в углу на своем сундуке. Но никто никогда не рассказывал нам об ужасах тюрем и ссылок, видно, щадили наше детское воображение”. Фундаментом быта семьи была молитва. Утром и вечером читалось молитвенное правило, под праздники вычитывали уставное богослужение, а днем Зоя Вениаминовна возносила молитву своими словами. “Мама научила нас молиться от души и своими словами, — пишет дочь Николая Евграфовича. — Когда папа болел или задерживался на работе, мама вставала вместе с нами и горячо выпрашивала у Бога благополучие нашему семейству. Для меня это был пример настоящей искренней молитвы. Мы повторяли за матерью простые понятные слова, обращенные к Богу: «Господи, дай папе нашему здоровье!». Поклон. «Господи, сохрани нашу семью от беды!». Поклон. Или: «Господи, прости нас, прими за все наше благодарение»”. А о том, какой плод приносило семя, посеянное родителями в душе ребенка, говорит эпизод предвоенного времени:
“Уехав на работу после выходного дня, папа мой забыл в нашей избе на подоконнике свой маленький карманный молитвослов. Я знала, что отец с этой книжечкой не расстается. Я решила до папиного приезда спрятать молитвенничек в свой карман, чтобы не попал он к неверующим людям. Я спустилась по крутому берегу к реке, спряталась за высоким кустарником. Передо мною расстилалась зеркальная гладь, противоположный берег был далек и безлюден, кругом царила тишина. Тут я достала из кармана папин молитвенничек, начала искать в нем что-нибудь новое. Утренние и вечерние правила мы уже читали наизусть с одиннадцати-двенадцати лет, так что молитвенник никогда раньше я в руки не брала. Акафисты святым у нас были в отдельных книжечках, а о существовании акафиста Иисусу Христу я никогда не слышала. Тут он открылся мне. Я впилась в него, как голодная в хлеб: «Иисусе, желание мое — не отрини меня!.. Иисусе, Пастырю мой — взыщи меня…» — шептала я.
Я как будто нашла ключ в комнату, где могла теперь быть с моим Спасителем. Я без храма в деревне тосковала по Нем, не находила слов для беседы с Господом, не знала, что сказать Ему. А тут знакомые евангельские события вставали перед моим мысленным взором и образы сопровождались обращением ко Христу. Я целовала крохотную потрепанную книжечку, прижимала ее к сердцу. Через нее я нашла общение с Богом, я стала счастлива”.
Первым серьезным испытанием для девочки-подростка стали суровые годы Великой Отечественной войны. Наташа оказалась на трудфронте без хлебной карточки. Предстояло вернуться за ней в Москву, что было почти невозможно без особого пропуска. Вера и молитва вывели школьницу из тупика, трудфронт сделал ее взрослой с четким и осознанным ориентиром в жизни. Вот что читаем мы об этом в ее книге:
“Все эти дни я про себя все время молилась, читала правила, призывала святых на помощь. А тут уж не молитва пошла, а слезный вопль ко Господу: «Господи! Помоги добраться до дому!». Иду с рюкзаком напрямик через лес, чтобы поскорее выйти на Волоколамское шоссе… А силы на исходе. Я опустилась на землю у обочины дороги и стала ждать — не проедет ли какая машина. А шли они с фронта редко-редко… Я сижу, жду… Новые непривычные чувства охватили меня. Я одна, никто не знает, где я. Умру тут, и никто не найдет. В ушах звучат слова псалма: «Отец мой и мать моя оставили меня, но Господь мой приимет меня». Вот тут я оценила свою близость к Богу. «Зачем мне теперь знание языков, физики, математики, истории и тому подобного? Все это суета, все ни к чему. Вот вера в помощь святых, знание их милосердия — это мне нужно. Значит, папа больше всех был прав, когда давал мне священные книги…». И я начала поочередно просить помощи у преподобного Серафима, преподобного Сергия, святителя Николая: «Ну, останови мне, батюшка, машину! Посади меня! Помоги мне добраться домой без пропуска! Ведь я изнемогаю, сил нет. Помощи только свыше жду. О Царица Небесная! Не оставь меня здесь одну погибнуть».
Остановилась машина.
— Что тебе, девочка?
— До Москвы, до метро довезите, пожалуйста.
— А пропуск есть? На заставе тебя проверят.
— Нет. Но у меня нет сил идти. Посадите меня.
— Ну, ложись на дно кузова, да не поднимайся…
…………………………………….
— Сходи, девочка!
— Спасибо.
Тут уж мне все знакомо, и я через час дома. Еле дошла, упала на мамину постель и плачу, плачу…
Это потрясение изменило мой характер, мою душу. Я проболела двадцать дней. А когда поправилась, снова вернулась на трудфронт, но уже другая…
Вместо предполагаемых трех недель я проработала на трудфронте почти все лето. Лишь в августе я снова взялась за книги, но уже 10-го класса. «Что с тобой? Как ты изменилась?» — говорили мне учителя. Да я и сама чувствовала, что детство прошло, что я стала серьезнее, задумчивее. Больше я не интересовалась светской литературой. Что может она дать душе? Я теперь поняла, что жизнь наша в руках Господа, что Он волен взять ее, когда захочет, а потому надо беречь каждый час. Он не повторится, а вечность близка…”.
Окончив среднюю школу, дочь Николая Евграфовича поступила в полиграфический институт, затем перешла в художественную школу, а после нее — в Строгановский художественный институт. Наташа прилежно занималась, но верующей девушке трудно было вписаться в студенческую среду: светская жизнь была ей чужда, ее душа любила Бога, а не мир. “Однажды, — вспоминает Наталия Николаевна, — под Новый год я была в институте: гремела музыка, появились гости — военные, девушки в зале танцевали, все вокруг было увешано бумажными фонариками и другими украшениями, где-то угощались… «Как хорошо, как весело!» — ликовали мои подружки, пробегая мимо меня. А я стояла у стенки, как чужая, мне тоже хотелось танцевать, но я не умела, да меня никто и не приглашал. Какая-то тоска наполнила мое сердце, а молиться тут было стыдно, ведь пост Рождественский, война, а я пришла на веселье. Голос совести превозмог — я надела пальто и ушла. О, как хороша показалась мне эта морозная звездная темная ночь! Пустые тихие улицы, и я — одна. Но со мной — Бог, и так отрадно Ему молиться. Вот счастье-то!”.
Будучи студенткой второго курса, Наташа Пестова в январе 1948 года рассталась со Строгановкой и восьмого февраля обвенчалась с Владимиром Соколовым, псаломщиком подмосковной Гребневской церкви, сыном служившего в этой церкви и умершего в тюрьме диакона Петра. 14 февраля Владимир Соколов был рукоположен во диакона в свой родной приход. Господь поставил теперь Наталию Николаевну на то поприще служения Богу и людям, к которому в начале века отец Валентин Амфитеатров и отец Алексей Мечев готовили своих духовных чад, называя это служение “монастырем в миру”. Чистое, целомудренное чувство юной девушки переживалось ею как готовность на самопожертвование ради блага церкви. Вот как она сама рассказывает об этом: “С амвона быстрым легким шагом шел ко мне юноша. Я застыла с мокрыми вещами в руках, а юноша, проходя мимо, слегка кивнул головой и сказал: «Здравствуйте». Взгляд его, приветливый и веселый, как стрела из сказки пронзил мое сердце… От отца Бориса я узнала, что тот молодой человек — псаломщик, он только что демобилизовался из армии, что живет рядом с храмом, службу знает прекрасно от отца, который служил здесь тридцать лет в сане диакона, пока не был арестован и умер в тюрьме. Только тогда я узнала, что можно было бы рукоположить псаломщика во диаконы, если бы он был женат. «Но Володя на девушек и не смотрит, слишком скромный, стеснительный», — говорил отец Борис…
А у меня появилась мысль: «Хотя я и мечтаю попасть куда-нибудь в монастырь, но мама об этом и слушать не хочет. А без благословения родителей — нельзя. А вот пожертвовать своим девством, чтобы открыть дорогу к престолу Божиему человеку, на это я бы согласилась». Понятно, что в храм меня теперь тянуло как магнитом, и я не пропускала уже церковных служб…
По дороге через поле Володя рассказывал мне о своей матери, о ее переживаниях за прошедшие годы. Он помнил, как у них отобрали участок земли, как увели лошадь, корову. Детей не принимали в школу. Родители вынуждены были отправлять детей на зиму к родственникам в Москву или в другие поселки, скрывая при этом, чьи они дети. А перед войной арестовали отца Володи, потому что он не согласился закрыть храм…
Началась война. Братья — Борис, Василий и Володя были на фронте, отец их — в тюрьме… Мать Володи Елизавета Семеновна осталась с одним старшим сыном Виктором, который работал на местном военном заводе… Неожиданно пришла милиция и арестовала Виктора… Мать осталась одна. Весной она так нуждалась, что ходила по избам и просила дать ей хоть одну картошину…
— Вот сколько пережила моя мама, — сказал Володя, — в какие времена мы живем… Но мама моя не упала духом, молилась; верила и жила надеждой… А Вы смогли бы пережить такие испытания?
— Очень тяжелые испытания веры, — отвечала я, — только с Божией помощью это возможно. Но я знаю, что Господь никогда не пошлет нам страданий выше наших сил, Он всегда укрепит и поможет.
— Тогда нам с Вами можно будет идти по одному пути, — радостно сказал Володя.
И мы пошли молча, пока не поймали машину, на которой я уехала, пожав жениху руку.
От избытка чувств не говорят, но молча открывают свои сердца перед Господом. И Господь, всегда пребывающий с нами, наполняет души вверившихся Ему неизреченной радостью, блаженством… Так было и со мной. Видно, такой радостью сияло мое лицо, когда я, до смерти голодная, вернулась домой. Мама моя дивилась моему аппетиту… Ей все хотелось знать, что у нас было: «объяснение в любви» или «предложение», как это бывает в романах. А у нас с Володей ничего не было. Было одно желание — исполнить волю Божию”.
После свадьбы в Москве молодые едут в более чем скромное жилище Соколовых в Гребневе. Душа Наташи поет хвалу Господу: “Вот я и ушла из суетного мира. Теперь здесь, в тишине лесов и полей, под сводами храма мы с Володей будем воспевать хвалу Господу. Но, кажется, всей жизни нашей будет недостаточно, чтобы воздать Тебе, Боже, должное благодарение”. Вскоре наступает Великий пост, Страстная неделя, юная матушка всем существом своим впитывает красоту уставных служб: “…Не сравнимо ни с чем богослужение с Великой Пятницы на Великую Субботу! Тихо, молитвенно звучат слова канона, умильно, печально поет хор, все стоят со свечами, как на похоронах. Духовенство поднимает Плащаницу и несет ее над собой. В широко открытые двери храма все тихо выходят под звездное небо… Замолкло пение канона «Волною морскою», все проходят под Плащаницей. А там уже гремит пророчество о всеобщем воскресении. В сердце звучат слова Господа: «Печаль ваша в радость будет».
Проходит несколько часов и начинается торжественная обедня Великой Субботы. Я любила сама читать пятнадцать паремий, которые, как обычно, подготавливают к чуду Воскресения. Читала я четко, не спеша, с выражением, стараясь, чтобы все было понятно…
Как же радуется сердце, когда начинается «перекличка» хоров: «Господа пойте и превозносите во веки», «Славно бо прославися!». Потом трио перед Царскими вратами тоскует по Воскресению, как бы прося Христа: «Воскресни, Боже…», «Воскресни, яко Ты царствуеши вовеки!»…
…В храме до вечера стоит шум, говор, беспорядок. Наконец, на улице темнеет, освящение куличей окончено, двери храма закрываются… Мы с Володей остались вдвоем, перед нами святая Плащаница. А на полу беспорядок, бумаги, скользкая грязь… Володенька приносит ведра с водой, тряпки и начинает мыть полы. Я следую его примеру. Еле успели прибраться, заперли храм, спешим домой переодеться к службе”.
Наталия Николаевна навсегда сохранила в своем сердце пасхальную радость и вдохновение юности. Господь благословил ее чадородием, даровав трех сынов и двух дочек, которых родители вместе с дедушкой и бабушкой вырастили для служения Церкви. Основой воспитания неизменно оставались вера, любовь и непрекращающаяся молитва к Богу. Промыслом Божиим все три мальчика Соколовы в раннем младенчестве побывали у самых врат смерти, но их удержала молитва отца и матери. Вот как рассказывает матушка Наталия об угрозе, нависавшей над младшим сыном Федей: “В апреле, когда болезнь утихала, около двенадцати часов дня я услышала Федин кашель. Я прибежала на второй этаж, взяла на руки двухмесячного младенца и вдруг…
Я позвала мужа: «Володя! Федя умирает!». Отец схватил меня за локоть и высунул мою руку с ребенком за окно. Там был еще мороз. Головка Феди в чепчике лежала на моей ладони. «Постоим, может быть отдышится», — сказал отец. Он поддерживал мою руку с ребенком и меня саму. Мы молча стояли несколько минут, мы молились. Личико Феди было бело как снег, и спокойно, недвижимо; безжизненные глазки широко открыты… Я почувствовала, что душа Феденьки улетела, а это безжизненное тельце стало мне вдруг как чужое: «Господи, Господи!» — без слов стучали наши сердца. И Господь явил Свою силу: личико ребенка вдруг стало подергиваться, глазки закрылись, бледность стала пропадать. Отец тут же втянул через форточку мою руку с сыном… Мы поцеловались и душой возблагодарили Господа, мы почувствовали, что Бог слышит нашу молитву”.
Родительская любовь не отпустила чистые младенческие души уйти безгрешными к Престолу Божию, они остались на земле как бы в долгу у Бога, Божиими людьми, и всю жизнь слышали зов Божий в сердце.
“Мы видели следующее, — пишет Наталия Николаевна, — ребенок едва ходить начал, еще не умеет говорить, не понимает речи взрослых, а уже «служит» Богу. Он держит в ручонке вертикально карандаш или палочку, заменяющую ему свечку, встает перед иконами и серьезно, сосредоточенно, не обращая внимания на членов семьи, начинает петь, или, вернее, гудеть что-то похожее на «аллилуйя» или «помилуй»… Рядом с Колей неизменно становился Сима и повторял все движения братца. И никогда ни одной улыбки при этом, ни баловства. Мы с отцом только радовались: дети изливают, как умеют, свои чувства перед Господом… Убежит Федя, бывало, утром, вернется только к обеду.
— Ты где, сынок, пропадал?
— Батюшке помогал. У него целый мешок поминаний, где же ему все прочесть? Я ему читать помогал.
— Да ведь ты читать не умеешь, букв даже не знаешь!
— А разве надо буквы знать, чтобы Богу молиться? Я перебираю записочки, вожу по строчкам пальцем, губами шевелю, крещусь, кланяюсь. Все делаю, как батюшка. Они мною довольны, говорят мне: «Читай, Федя, читай, твои молитвы скорее всех наших до Бога дойдут». С четырех лет мальчики прислуживали в храме. Все трое стали священнослужителями.
Раскрыв подчас в весьма мелких подробностях свою жизнь в родительском доме и в семье отца Владимира, матушка Наталия подводит читателя к главному итогу пройденного ею пути и накопленного опыта:
“За свою семидесятилетнюю жизнь я убедилась в том, что Христос желает Сам быть Другом души человеческой. И Он ведет каждую душу такими жизненными путями, на которых постепенно отсекаются от сердца человека привязанности к миру. Благо тому, кто открывает Небесному Отцу свое сердце, в скорби зовет Его, просит утешения, и Господь приходит все чаще и чаще, наполняя душу, вверившуюся Ему, не земной, но духовной радостью. Однако общение с Богом не быстро, не в короткое время начинается.
Запавшее в душу зерно благодарности, как семя, медленно прорастает. Об этом Спаситель говорит нам в Евангелии. Но можно духовный рост души изобразить и образно, как постройку дома, который строится медленно: сначала фундамент, потом стены, потом крыша… А под конец штукатурка, внутренняя отделка, чтобы приятно было жить в комнатах. Так и в душе человеческой происходит. Закладывается фундамент: это детство, понятия о жизни, первые чувства, первые впечатления, первые умственные выводы. Хорошо, если фундамент крепкий, построенный на вере в Бога, а то стены в дальнейшем дадут трещины… Но вот и крыша над головой — теперь непогода и ветер, и буря житейская не страшны. Ну, строитель, вешай дверь и зови почаще к себе Небесного Гостя. Но найдет ли Он у тебя уют и чистоту? Так украшай же, друг, свою душу добродетелями. А главное — с любовью принимай почаще Небесного Гостя. Спаситель сказал: «Принимающий того, кого Я пошлю — Меня принимает». Это тот период, когда мы принимаем близких уже любящим сердцем: кому-то на улице (при встрече) посочувствуем, о ком-то перед Богом вздохнем от души…
Принимать в дом души своей скорбь ближнего — это уже наш последний период, когда дом души уже построен. Сами-то мы помочь человеку в его горе не можем, так нам остается одно: «Войти в комнату свою, помолиться Отцу своему». Открывай Ему свои мысли, открой боль сердца своего… Не следует считать, что Господь всегда исполнит просимое нами, исполнит быстро наши желания. Но утешить нас — Он всегда утешит, и быстро. Скорбь пройдет, ибо душа почувствует себя в сильных, любвеобильных руках Отца Небесного. Он украсит дом души, призывающей Его, Своим Посещением. И Свет, и Тепло, и Чистота, и даже Милосердие Святого Духа — все это дары Его, все он несет с Собою.
Но не сразу и не всем одинаково… Одни люди в торжественном пении церковного хора возносятся душою к Небесам. А другой человек в тишине, среди величественной природы чует своего Бога. Он один, но дары Его различны, и пути к Нему тоже различны. Господь их Сам указывает, Сам ведет душу человека ко спасению…
Своей работой я старалась убедить читателя в истине слов Спасителя: «Не оставлю вас сиротами, приду к вам» и «Я с вами во все дни до скончания века». Буду рада, если прочитавшие мой труд поймут, что Господь близко, что Он всегда нас слышит и не оставит без Своей помощи. А потому смело идите за Господом, сказавшим: «Не бойся, малое стадо, ибо Отец благоволил дать вам Царство»”.
За эту книгу хочется в ноги поклониться матушке Наталии, а ее внукам пожелать, чтобы и они сумели приумножить духовное наследство, скопленное для них трудами приснопамятных отца Владимира и Николая Евграфовича. Вечная память этим рабам Божиим!»
У книжной полки. Серафимово благословение. Воспоминания семьи Пестовых и Соколовых
Аудио
«Радость моя, Христос Воскресе!» — такими словами приветствовал всех приходящих за благословением преподобный Серафим Саровский. Благословение великого старца продолжает снисходить на всех, кто хотя бы однажды обращался к нему с просьбой о молитве и духовной поддержке. Ярким примером этого является семья Пестовых, свято верившая в молитвенное предстательство Саровского чудотворца за Россию перед Престолом Божиим. Свидетельства о действиях Промысла Божия в этой известной церковному миру московской семье запечатлены в книге, которая представлена сегодня в нашей программе. Называется она — «Серафимово благословение».
***
Эта книга продолжает серию публикаций, начатую в 1998 году дочерью Николая Евграфовича и Зои Вениаминовны Пестовых — Натальей Николаевной Соколовой. Ее воспоминания составили книгу «Под кровом Всевышнего». В книге «Серафимово благословение» собраны три повествования о трех представителях этой большой семьи, отражающие богатый духовный опыт семьи Пестовых. Ранее эти повествования выходили отдельно в «самиздате». Позже они были изданы малыми тиражами и в настоящее время являются редкостью. Во всех этих книгах отражен богатый духовный опыт семьи Пестовых.
В первой части книги, которая называется — «Поездка в Саров» — содержатся дневниковые записи Зои Вениаминовны Пестовой (в девичестве — Бездетновой) о годах ее детства и отрочества, которые прошли в городе Угличе. Ее дочь, Соколова Наталья Николаевна, редактируя дневник, дополнила его рассказами матери о ее детстве, которые слышала раннее от нее. По словам самой Зои Вениаминовны, она выросла в неверующей среде. С детства слышала вокруг антирелигиозные рассуждения, но верила в Бога, любила Христа и не хотела быть иной. «А если бы не было такой обстановки дома, — говорил ей потом старец, — так бы ты и не ходила в монастырь, не прибегала бы к Богу, а вот с твоим горем-то и молилась. К радости Зои, родители в старости, пережив очень многое, покаялись , пришли к Церкви и умерли православными.
Но тогда в юности, чтобы найти свой жизненный путь, девушка в 15 лет решила ехать в Саров. Вот что писала Зоя Бездетнова в то время своем дневнике: «Мне указывали на монахов, священников как на отрицательных персонажей в жизни, их осмеивали и ругали при мне. Но к ним тянулась душа моя, и в их жизни я находила замечательные поступки. Я видела нравственно совершенных людей, учеников Христа, людей, далеких от грехов. Здесь, в миру, была брань, а у них — молитва. Здесь была ненависть, злоба, месть, сплетни, а у верующих — любовь, всепрощение, неосуждение. … Мне хотелось уйти из дома, где не любили христианство; где не было последователей Христа. Но куда?»
В Сарове у нее состоялась беседа со старцем, которая прошла через всю ее жизнь и была путеводной нитью. Через полтора года после этого паломничества Зоя Бездетнова уехала в Москву, выучилась и стала инженером. Были в ее жизни и трудности, и горести, но она не теряла веры, не сошла с христианского пути. В 20-е годы она стала одним из организаторов Христианского студенческого кружка, тогда же познакомилась и с Николаем Евграфовичем Пестовым. Христианский кружок сблизил их, и в 1923 году они обвенчались. На свадьбе родственники спрашивали: «Ну, можно ли в наше время быть верующим?» — «Да, можно! Мы верим и готовы умереть за Христа!», — отвечали молодожены. И Господь хранил своих верных служителей от смерти.
В ноябре 1924 г . Николай Евграфович был арестован, но через 40 дней его отпустили. Заключение же в Бутырках имело промыслительное значение. В камере Пестов познакомился с прихожанином церкви Святителя Николая на Маросейке, где настоятельствовал о. Алексий Мечев. Николай Евграфович по его благословению стал духовным чадом его сына — отца Сергия Мечева и активным участником жизни прихода. Под духовным окормлением о.Сергия и начал Пестов труд своей жизни — изучение Писаний Святых Отцов, построение христианского миросозерцания и главное — приучение себя к молитве Иисусовой. В 1926 году при поездке в Саров и Дивеево он получил благословение на этот труд от одного из Саровских старцев.
Подробнее узнать о жизни Николая Пестова читатель сможет благодаря второй части книги — «От внешнего к внутреннему». В ее основу положены автобиография, которую Николай Евграфович писал по просьбе друзей с целью «показать свой путь ко Христу», его дневники, а также воспоминания супруги Зои Вениаминовны, дочери Натальи и внуков. Как отмечает автор, трудно говорить о себе, тяжело сознаваться в своих жизненных ошибках и недостатках». Но он все-таки решился «поведать о важнейших событиях своей жизни, описывая вместе с тем духовную обстановку и трансформацию в жизни России за время его более чем 80-летней жизни. Интересно узнать, — говорит Николай Евграфович, — как произошло перерождение моей души при переходе «из Савла в Павла». Таков, наверное, должен быть путь каждой человеческой души по мере ее созревания в земной жизни. Из темной области безверия каждой душе необходимо переселиться в светлое Христово Царство, которое может начаться для каждой души еще в настоящей земной жизни».
Заключительной частью данного издания стала книга самого Николая Евграфовича Пестова — «Жизнь для вечности». Это – памятник его 19-летнему сыну Николаю, геройски погибшему в годы Великой Отечественной войны. Христианское понимание смерти — так можно обозначить то, что вышло из-под пера автора. Книга составлена отцом из писем, сочинений и дневников сына, которые показывают его нежную, простую, отзывчивую душу, полную готовности служить людям. Вместе с тем письма Николая исполнены чисто христианской философии жизни с безропотным послушанием воле Господней и мудрой рассудительностью, редкой для его 19-летнего возраста. В память о сыне, Пестов захотел описать его образ, жизнь и поступки, последние героические часы жизни и передать основы его цельного, глубоко христианского миросозерцания.
«Может быть, — пишет Николай Евграфович, — у некоторых иногда встают вопросы, как можно воплотить в жизнь заветы Христа в современной обстановке и как можно быть «мудрыми, как змии, и простыми, как голуби». Мне кажется, Колина жизнь дает ясный ответ на эти вопросы. В основном содержание записанного в данной книге относится к повседневному быту с его «мелочами жизни» Но не сумма ли мелочей составляет жизнь и не на «мелочах» ли мы более всего спотыкаемся? И не есть ли самое важное и великое быть «верным в малом»?» Основной декорацией действия книги является полузамерзшая казарма, средой — молодежь в форме курсантов. Заключительные сцены — на фронте, на поле боя. И на этом суровом фоне расцвели нежные благоухающие цветы движений сердца и мыслей Коли, наполняющие душу той радостью, которую пробуждает всякая красота.
***
Составителем данного сборника стал, ныне почивший, епископ Новосибирский и Бердский Сергий (Соколов), внук Николая Евграфовича Пестова. По словам Владыки, настоящее издание было вызвано, прежде всего, чувством благодарения Богу, позволившему нам с надеждой и верой вступить в новый 21 век, который станет временем не только духовного обновления России, но и потребует от всех нас библейской мудрости, чтобы не прельститься успехами скоропреходящего времени. Смею надеяться, — отмечал епископ Сергий, — что книга затронет таинственные струны души читающего и поможет ему обрести душевное спокойствие и духовную уверенность в завтрашнем дне. Людям, вступающим сегодня в третье тысячелетие, эти качества души особенно необходимы.
23 января 2014 г. скончалась старейшая прихожанка нашего храма Наталья Николаевна Соколова.
Красный Уголок в келье м. Наталии в школе-пансион Плесково, где она жила и преподавала несколько лет
Проповедь протоиерея Николая Соколова на отпевании Натальи Николаевны Соколовой в храме Святителя Николая в Кленниках.
Мы сегодня собрались в этом храме, чтобы проводить в последний путь старейшую прихожанку храма — Наталию Николаевну Соколову, которая помнит его еще до закрытия. С ним связаны вся ее жизнь и упования, которые она оставила всем нам, как свое завещание и благословение.
Вся ее жизнь прошла под покровом Господа нашего Иисуса Христа, и она всегда воистину была с Ним. Она жила Христом, и всех, кого знала, она вела к Нему. В жизни каждого христианина главное – это встреча, истинная встреча со Христом. Если мы не встретим Господа на своем пути, как мы можем называться христианами? Господь пришел ко всем, чтобы спасти всех и вся. И если человек встретил Христа, то он на всю жизнь становится сопричастным Его святому Евангелию, Его жизни, Его проповеди, Его страданиям, Смерти и Воскресению.
Перед нами человек, который всю жизнь положил служению делу Христову. Душа его во благих водворится, и память его в род и род.
Сегодня сюда пришли многочисленные потомки матушки – более тридцати детей, внуков, правнуков, чтобы поклониться ей, попросить у нее прощения и самое важное – молитвы. Вчера, читая правило я думал о ней. Я читал Псалом «Живущий под кровом Всевышнего», в конце которого сказано: «С ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его; долготою дний исполню его, и явлю ему спасение Мое». Господь явился ей в больших скорбях, ее жизнь прошла через многочисленные испытания и страдания.
В 30-е годы, когда этот храм еще был открыт, она впервые приносила сюда свои еще детские исповеди. Священномученик Сергий принимал ее здесь. Тут она проливала свои первые слезы и получила первое Христово утешение. Сюда ходили и ее родители – покойные дедушка Николай Евграфович и Зоя Вениаминовна. Она была свидетелем закрытия этого дивного храма и его попрания. К счастью, сегодня он вновь воскрес из пепла, и дает нам радость и утешение. Она была свидетелем жестокой войны, где погиб ее брат, где и она трудилась — тогда совсем еще юная девушка. И Господь послал ей великое благо – в селе Гребнево она обрела свою любовь и свою радость, встретив нашего отца.
Господь встречает каждого – и в немощи, и в скорбях, и в смерти, и в любви, ибо Он Всеобъемлющ. Любовь Божия никогда не перестает. Наталия Николаевна всегда жила любовью Божией, и эта любовь исходила из ее сердца. И скорби она переносила с радостью, и радость свою дарила всем тем, кто ее окружал и окружает, кто ее любит и любил.
Что было в ней наиболее важного? Много было хорошего, много было талантов, вы все знаете – она была и писатель, и художник, и талантливый воспитатель, но самое важное – она умела молиться! И эта молитва, я верю, и сегодня пребывает с нами. Пребывая в молитве к Господу, она знала, что Господь никогда не оставляет ее.
Я помню свои самые ранние детские годы, когда я, просыпаясь ночью, видел, как мать стоит на коленях и молится о своих детях, о всех тех, кого она знала. В это позднее время могла бы спать, а она молилась…
Господь судил ей проводить в путь всея земли своих детей – епископа Сергия, протоиерея Федора. Много скорбела она и у одра тяжелобольного мужа, протоиерея Владимира. Провожая его в последний путь, она сказала: «Прости нас! Но скоро мы там будем все». И сегодня она видит тех, с кем общалась, кого любила, за кого молилась и продолжает молиться. Воистину, сердце и душа ее всегда были открыты для всех. Всех прощая, никого не осуждая, переживая за своих детей и внуков, она молитвенно и сегодня предстоит перед Богом.
Сегодня читался текст Священного Писания, «Деяния апостолов», где прозвучали слова, которые мы слышим на Пасху: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?»
Сегодня мы должны молиться, чтобы Господь простил ей грехи – вольные и невольные, сопричел ее Царствию Небесному, к которому она всю жизнь стремилась, ибо это ее родной дом, который начинается здесь, на земле, в нашем сердце. И мы говорим: Слава Богу, что такие люди живут на земле.
Перед смертью преподобный Серафим Саровский говорил своим духовным чадам: «Когда я умру, приходите ко мне на могилку, помолитесь, и я, немощной Серафим, помолюсь за вас перед Господом». И сегодня мы просим тебя, наша мамочка, молиться о нас, не оставить нас, быть с нами всегда – со всеми, кто любил тебя, кого ты любишь, со всеми детьми, со всеми школами, где ты проповедовала Христа. Ты много дала нам. Дай, Бог и тебе Царствия Небесного! Аминь!