Протоиерей Михаил Самохин: с Богом не играют
Атака так называемого «гейминга» на сакральность заключается в том, чтобы сдвинуть границу между тем, что «по-настоящему» и тем, что «понарошку». К сожалению, эта граница действительно имеет свойство двигаться: даже некоторые люди Церкви начинают ощущать себя «реконструкторами» — где-то между любителями исторических танцев и баталий на рыцарских мечах. Играют и там, где геймеру за визит в религиозное учреждение дают бутылку вина, или там, где готовы плясать под гитару во время богослужения, чтобы привлечь большее количество людей.
В чем опасность атаки на сакральность с помощью гейминга? В том, что чувство сакрального, чувство святого пытаются использовать в своих интересах. Сакрализация медиа, сакрализация торговли, сакрализация рекламы, использование сакральных образов в совершенно иных целях — это все сдвигает границу. Кстати, в исламской умме она выставлена гораздо более жестко по сравнению с современным христианством.
Когда вокруг говорят, что все — игра, человеку трудно удержать серьезными свои отношения с Богом. Насколько внутри каждого из нас отношения с Богом не являются игрой и насколько мы не позволяем другим играть с Богом — вопросы очень сложные и болезненные.
Замечательный исследователь русского «двоеверия» Сергей Сергеевич Хоружий отмечает, что в игру уходит такая религиозность, которая не может быть проявлена, скажем так, в качестве религии, не может быть исповедуема нормальным образом. В этом смысле не дай Бог, если христианство уйдет в игру: это будет означать, что для общества оно станет неприемлемой практикой. Если мы будем позволять играться со своей религией, значит она со временем уйдет в ту форму, в которую ушло в свое время язычество — в нашем случае это могут быть этнические деревни и музеи.
Кроме того, игра подразумевает создание дубликата, с которым мы можем каким-то образом взаимодействовать и экспериментировать. Но мы же не можем создать дубликат Бога! Наши отношения с Богом — как минимум двусторонние отношения. И если мы пытаемся применить к ним игровые процессы, возникает вопрос: а кто с кем играет? И я сомневаюсь, чтобы Господь Бог играл бы с нами в игры в этом смысле. Есть другой субъект, который с удовольствием поиграет с нами в Бога, явится нам в виде ангела света и скажет: «Ах, какой ты молодец! Как ты хорошо играешь!»
Представим себе, к примеру, игру «Святая инквизиция». Ты — младший инквизитор, у тебя в руках, например, дыба, и ты начинаешь допрашивать грешника. Но для этого ты должен знать все заповеди. Выучил десять заповедей Моисеевых — перешел на следующий уровень, дали тебе испанский сапог и нарисовали ведьму посимпатичнее, которую надо уличить в колдовстве… Потом тебе выдали факел с правом зажечь огонь во славу Божию, а в конце — звание главного инквизитора. Очень увлекательный процесс. Но какую духовную пользу принесет такая игра, с помощью которой мы вырастим фанатиков?
А с помощью игры типа «шутера» можно вырастить убийц, потому что изначально любой «шутер» — это тренажер для преодоления психологического барьера перед убийством человека человеком. В реальном боевом столкновении человека убить трудно, тяжело. Игра плоха тем, что «растормаживает», «расчеловечивает» игрока. Виртуальная реальность настолько начинает довлеть над нами, что все вроде делается «понарошку», в том числе и убийство — можно же потом «перезагрузить» систему. А кончается все реальными самоубийствами, где систему «перезагрузить» уже нельзя.
Да, игра эмоциональна, она действительно увлекает, а на эмоциональный базис хорошо ложится любая информация. У гейминга в миссионерских целях мы должны позаимствовать активность, поскольку она заложена в современной молодежи — поколении Z. Оно не хочет быть уткой, которую подвесили и пичкают, чтобы вырастить пожирнее, оно хочет самостоятельности, активности. Наша задача — перенести эту активность в нравственное поле. Почему новости любят потреблять в сетях? Потому что можно «лайк» поставить, выразить свое соучастие. Люди хотят соучаствовать в новостях, в происходящих событиях, даже если это соучастие для кого-то и ограничивается «лайком». Надо вычленить это участие и использовать его, придав ему нравственное направление, чтобы свое соучастие люди оценивали с моральных позиций.
У игры есть свое операциональное пространство, которым нужно и можно пользоваться: с точки зрения педагогики она — незаменимый, мощный инструмент познания. Но ей нет места в серьезном пространстве общения человека с Богом.