Характером и отношением к людям она напоминала своих любимых собак, которые либо набрасываются и рвут одежду в клочья, либо любят безоговорочно», — такими меткими и точными словами описала Ольгу Гавлову ее давняя близкая подруга Дана Немцова. Мнение окружающих мало или совсем не волновало первую леди Республики, да и само это почетное звание и связанные с ним обязанности ее раздражали. Оказавшись на виду, она оставалась и простой, и загадочной: кем она была для себя самой, для своего мужа-президента, его соратников, для страны и чешского народа? Задав себе эти вопросы, попробуем на них ответить…
ДЕРЗКАЯ ДЕВЧОНКА С ЖИЖКОВА
Ольга Шплихалова (Olga Šplíchalová), будущая первая жена чешского диссидента и президента Вацлава Гавела появилась на свет 11 июля 1933 года в далеко не самом престижном районе Праги — Жижкове. Ее детство прошло в одном из тех густонаселенных жижковских домов, двери небогатых квартир которых выходили на открытые террасы-галереи и почти никогда не запирались. Дети носились по лестницам буйными стаями, а соседи были всегда в курсе жизни друг друга. Мать Ольги трудилась на заводе, отец — на скотобойне, но когда Ольге едва исполнилось шесть лет, они развелись. Забота о младшем брате Иосифе, родившемся уже после ухода отца, и о пятерых детях старшей сестры Ярославы почти полностью легла на плечи маленькой девочки. Мать была вечно занята добыванием денег, и воспитанием малышей, да и средней дочери заниматься ей было некогда. Позже Ольга вспоминала эти времена как суровую школу жизни, благодаря которой «уже девчонкой знала как растить, кормить, пеленать и развлекать детей».
С тех давних пор она, женщина довольно строгая, научилась ладить с любыми детьми, умела выстроить доверительные отношения, поскольку всегда относилась к ним, как к взрослым. И дети отвечали ей уважением и с удовольствием проводили время в ее компании. Еще бы! Она же ходила с ними по грибы и показывала фильмы «Иисус Христос — супер-звезда» или «Звездные войны», которые при социализме не шли в кинотеатрах. Но это было много позже, в 80-е годы, а тогда, в военные 40-е, дома ее плотной стеной окружали ответственность и обязанности. Зато на улице, как компенсация, ждали свобода и подростковая вольница. «Я выросла на улице. Я была дикой и непослушной и не признавала никаких авторитетов. Читала, что хотела, ходила в кино на фильмы, на которые мне ходить не разрешали…»
А еще, начиная с 1943 г., в течение нескольких лет она была одной из самых верных посетительниц «Дома Милича» — воспитательного учреждения для детей и подростков, открытого в Жижкове в 1933 году по инициативе и на средства Пршемысла Питтера и его энтузиастов-единомышленников. Сейчас в здании расположен одноименный детский сад, а тогда «Дом» предлагал детям программы свободного времяпрепровождения — здесь проводились музыкальные занятия, были открыты мастерские по обработке дерева, керамический кружок, кружок кройки и шитья и многое другое. В распоряжении местной детворы была и богатейшая библиотека, о которой Ольга потом вспоминала с особой теплотой, как о месте, где шло формирование ее личности.
Хотела ли она, вольнолюбивый подросток, учиться, продолжать образование после окончания школы? Вероятно, да. Но семейные обстоятельства не дали ей такой возможности: надо было начинать зарабатывать, чтобы помочь матери. В пятнадцать Ольга нашла работу на фабрике Томаша Бати. Контроль качества и устранение брака чулок — занятие монотонное и для молоденькой энергичной девушки скучное. Не потому ли однажды она решила проявить инициативу и самостоятельно починить забастовавшее оборудование? Кончилось это плохо: прессом Ольге отрезало кончики четырех пальцев на левой руке. Болевой шок, море крови, увечье… Так шестнадцатилетняя девушка была вынуждена приспосабливаться к новому образу жизни. И ей это удалось: она научилась жить со своей инвалидностью, и вплоть до последних дней белый носовой платочек или перчатка маскировали физический недостаток так, что мало кто о нем знал.
И все же тяга к знаниям была у Ольги в крови, как и благоговейное отношение к театру. Интересно, что последнее досталось ей от матери. После тяжелой трудовой недели, по воскресеньям простая фабричная работница надевала шляпку и вела детей в кино, а чаще в театр. И неважно, было ли представление значительным театральным событием или им приходилось довольствоваться проходной незатейливой пьеской — пятнадцатилетней Ольге нравилось все. Она просто влюбилась в театр и решила — это ее будущее. Начала мечтать о театральной карьере и брать частные уроки актерского мастерства и даже сыграла пару ролей в небольших театрах. Увы, увечье и безденежье закрыли перед ней и эти двери. Актрисой она так и не стала. Похоже, у судьбы были на девушку совсем другие планы, но театр все равно сыграл в ее жизни решающую роль.
ИХ ОБРУЧИЛА SLAVIA
Ольга вместе с подругами по театральному кружку частенько захаживали в кафе Slavia, которое было известным местом встреч и посиделок представителей богемы и интеллектуалов. Бывал там и Вацлав Гавел. Там-то в 1953 году и произошло их знакомство, «ответственность» за которое несет Здена Тиха — одна из коллег Гавела по химической лаборатории, где он в ту пору работал. Узнав вскоре, что Вацлав с Ольгой начали встречаться и между ними возникли близкие отношения, Зденка, возможно, пожалела о своей неосмотрительности. Но кто мог подумать, что «золотого мальчика» из буржуазной среды заинтересует и увлечет эта задиристая девчонка из рабочего предместья? Да и сами юные Ольга и Вацлав — ей было двадцать, ему на три года меньше — понимали ли они тогда, что являются выходцами из разных миров, которые пересеклись в стильных прокуренных залах «Славии» совершенно случайно?
Старый друг и одноклассник Гавела Милош Форман признался, что ему потребовалось немало времени для осознания, что эта «штучка с острым, как бритва, языком» и есть девушка «философа Вашека». Да, понимание пришло много позже, но тогда это уже не имело значения. «Мы очень разные по характеру, — спустя годы написал Гавел. — Я дитя буржуазной семьи и вечно смущающийся интеллектуал, она пролетарская девушка, самостоятельная, несентиментальная, трезво мыслящая, не лезущая за словом в карман (…), она из тех, кого на мякине не проведешь». Они долго встречались, были вместе в течение восьми лет, и окружающие уже давно воспринимали их как пару, но поженились только 7 июля 1964 года в родном для невесты Жижкове. На скромной церемонии не было никого из семьи жениха — там будущую невестку не жаловали, считая ее простоватой, необразованной и вообще неподходящей партией. Но строгая и властная мать Вацлава все же позволила молодой семье поселиться в по-прежнему принадлежавшей семье Гавловых квартире в доме на набережной.
Они начинали как многие молодые пары. Работа в театре Divadlo na Zabradli — Ольга служила там билетершей, а Вацлав рабочим сцены, лишь потом получившим возможность проявить себя качестве драматурга — конечно же, оставляла им шанс быть причастными к обожаемому обоими театру, но особых доходов не приносила. Молодая семья порой была вынуждена считать каждую крону, денег не хватало даже на сигареты. И тогда Ольга шла и сдавала кровь, чтобы получить полагающиеся за отбор двести крон. Живя на грани нищеты, они все же мечтали о детях, но увы… «Я хотел бы иметь детей, но Бог их мне не дал. И я думаю, он знал, что делает. У моих детей была бы нелегкая жизнь», — спустя годы напишет Вацлав Гавел. Что думала и чувствовала по этому поводу Ольга, мы так и не узнаем.
СЛОЖНОЕ ВРЕМЯ, ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ
«Пражскую весну» семья Гавловых встретила в США, окунувшись с головой в жизнь хиппи и протестуя против войны во Вьетнаме. На родине же начиная с августа 1968 года их ожидали настоящие испытания. После советского вторжения стало ясно, что оттепель закончилась, страна развернулась и несется вспять, подминая по себя все весенние ростки демократизации и либерализма. После рокового 21 августа они стали активными членами чехословацкого диссидентского движения, и Вацлав Гавел обнаружил первого «жучка» в их пражской квартирке. В 1969 году Вацлав и Ольга были вынужден покинуть Divadlo na Zabradli, пьесы Гавела были запрещены, как писатель он мог публиковаться только за границей или в самиздате. К счастью, поступавшие из-за границы гонорары позволяли семье существовать и обживать деревенскую усадьбу Градечек под Турновым. Сельский дом был куплен в 1967 году за двадцать пять тысяч крон и стал Гавловым их первым по-настоящему своим жилищем, а для диссидентов, правозащитников и противников коммунистического режима — местом встреч, центром протестного движения и независимой, альтернативной культурной площадкой. В 60—90-е годы стены Градечка повидали художников и писателей, музыкантов и философов, политических деятелей и глав государств.
Ольга была радушной хозяйкой, когда они с мужем принимали гостей вместе, и держала оборону, когда Вацлав оказывался в тюрьме, а она в одиночестве. Оставаясь активисткой Комитета по защите несправедливо осужденных, она возглавила самиздатовскую Экспедицию, создала библиотеку и вместе с подругами учредила дискуссионный клуб с ироничным названием Hrobka («гробница, склеп»). В ожидании выхода мужа на свободу она видела своей целью сохранение в людях здравого смысла. А еще она отбивалась от обысков, стойко молчала на допросах, снабжала мужа сигаретами и витаминами, содержала домик в порядке, увлеченно ходила по грибы, читала и старалась отвечать на его «Письма к Ольге». Ее письма к мужу не сохранились, но сама она признавалась, что писать не любила, отвечала кратко, только о практических вещах. Письма же Гавела были собраны и изданы, они стали философским произведением, историческим документом эпохи и одновременно поэмой искренней любви.
«21 июля 1979… Недавно мне снилась ты. Но это редкость. Потому что те, о ком я думаю больше всего, в снах не фигурируют. Скучаешь ли ты обо мне? За последние две недели я не получил от тебя даже открытки. За городом ты или в Праге? В любом случае, посылай мне открытки. Я им так рад»… «Вторник, утро, 24 июля 1979. Ты мне сегодня приснилась. Мы сняли с тобой дворец в Венеции. У меня все время хорошее настроение. Пиши мне приятные письма и открытки, чтобы оно меня не покидало».
Не тайна, что Вацлав Гавел не был идеалом верного супруга, но мудрость и здравый взгляд на жизнь его жены помогли им достойно выходить из ситуаций, из которых не все семьи выбираются в целости. Ольга признавалась, что ее не столько волнует появление у мужа возлюбленных, сколько то, что находятся желающие в тот же день доложить ей об этом. Впрочем, со многими из этих дам она была знакома и даже поддерживала приятельские отношения. Не случайно в пьесе Милоша Орсона Штедроня «Бархатный Гавел» есть сцена, где тот приходит к жене с лифчиком любовницы и вопросом: как обходиться со всеми этими крючками? И мудрая Ольга, затянувшись сигаретой, дает ему совет.
А сама Ольга, красавица, любительница музыки, танцев и игры в пинг-понг, была ли она идеалом? Нет. И у нее был роман с актером на двадцать лет ее младше. Она бывала излишне резка, много курила, всем дорогим сигаретам предпочитая пролетарскую «Петру» без фильтра, любила поздно вставать, завтракать чашкой кофе и сигаретой, и в пять часов выпивать непременную рюмочку «Бехеровки». Но она была своему мужу соратницей и другом, а это дорогого стоит.
КАК ПРОЙТИ ИЗ ГРАДЕЧКА В ГРАД?
Годы, проведенные в тюрьме, не могли не отразиться на здоровье Вацлава Гавела, он заболел тяжелейшим воспалением легких. Ольга забила тревогу и подняла на ноги друзей-эмигрантов в Западной Европе и Соединенных Штатах. Протесты посыпались на правительство Чехословакии со всех сторон. Когда в октябре 1989 года Вацлав по состоянию здоровья был освобожден из заключения, это стало и победой его жены. Но стоило несколькими неделями спустя повеять ветрам Бархатной революции, а разговорам о Вацлаве Гавеле как возможном президенте республики перейти из сферы политических мечтаний в реальность революционных будней, как в семейная идиллия была нарушена словом «развод». Ольга предчувствовала, что президентство мужа грозит им политическими дрязгами, дотошностью журналистов, утратой неприкосновенности частной жизни, не говоря уже об обязанностях первой леди, мало ее привлекавших, и сопротивлялась до последнего. Но будучи женщиной здравомыслящей и рациональной, она поняла всю бесполезность своего бурного эмоционального протеста против воли народа и хода истории. И поэтому вскоре состоялся переезд из дома на набережной Влтавы в президентскую виллу в Стржешовицах, и Ольге пришлось привыкать к новому образу жизни и мерам безопасности.
Удалось ли ей это в полной мере? И да, и нет. «Я девушка с Жижкова, так что пусть никто не удивляется, что здесь и в любом другом месте я буду говорить, что думаю!» — заявила Ольга вскоре после выборов президента. Отказавшись от служебной машины, она тем самым ужасно раздражала охрану, но ее это не волновало. Да, она выполняла свои обязанности первой леди, следовала протоколу и не избегала официальных встреч, но лишь в самом необходимом объеме. Вечерним платьям она по-прежнему предпочитала демократичные джинсы и свитер, а у себя на даче в Градечке чувствовала себя гораздо лучше, чем в компании знаменитостей, влиятельных политиков, президентов и их жен. Рядом с мужем-президентом — революционным романтиком она видела себя доверенным лицом и советчиком, оберегающим его от проходимцев, карьеристов и подхалимов. По ее собственным словам, она ненавидела тех, кто «подлизывается к сильным и высокомерен с теми, чье положение ниже».
Став первой дамой Чехии, Ольга Гавлова умела служить людям, оставалась человечной и никогда не обходила вниманием тех, кто нуждался в помощи. Зарубежные поездки и общественные мероприятия она использовала для привлечения средств в основанный ею Комитет доброй воли (ныне фонд Ольги Гавловой) — цель и смыл ее жизни до последних дней. В своей благотворительной деятельности она руководствовалась двумя принципами: «не говорить, а действовать» и «не сидеть на деньгах». Среди нуждающихся были распределены сотни миллионов крон, реальную помощь получили десятки тысяч людей с физическими и ментальными проблемами, обездоленные, социально неадаптированные. Неудивительно, что у простого народа Ольга Гавлова пользовалась не меньшей популярностью, чем президент Гавел среди интеллектуалов и влиятельных политиков.
НЕ ПЛАЧЬ ПО МНЕ, ЧЕХИЯ!
Сейчас, когда мы чуть больше узнали о личности Ольги Гавловой, невозможно даже представить ее обращающейся к своему мужу и президенту страны со знаменитой фразой Эвы Перон «Спасибо за то, что вы существуете!», которой, как говорят, та покорила сердце Хуана Перона. Они были разными, эти две сильные женщины, но их судьбы во многом схожи. Обоих политические вихри вынесли из самых низов общества наверх, к вершинам власти, которая просто шла им в руки, но которой ни та, ни другая и не подумали воспользоваться в своих интересах. Обе были своим мужьям опорой и в трудные периоды, и в годы их славы, обе видели свое предназначение в служении тем, к кому жизнь была менее благосклонна. Благотворительность стала для них смыслом жизни, а собственное здоровье казалось не столь уж важным. Обе сражались с недугом, проиграли ему и ушли из жизни, оплакиваемые народами своих стран.
Тревожный сигнал прозвучал в 1994 году, когда Ольга Гавлова поскользнулась на ковре, упала и сломала руку и ногу. Последовавшие анализы и медицинские обследования выявили то, о чем ни она, ни муж не подозревали — рак. И все же прошел год, прежде чем о болезни первой леди было объявлено официально. Лишь нескольким близким друзьям, в том числе Франтишеку Яноуху, она призналась, что на себе испытала действие гамма-ножа Лекселла — установки для стереотаксической радиохирургии патологий головного мозга. Жестока ирония судьбы: именно Ольга принимала самое активное участие в кампании по сбору средств на его покупку, а осенью 1992 года в присутствии ее и Вацлава Гавела клиника гамма-ножа была торжественно открыта в пражской больнице Na Homolce.
Ольга не пожелала лечиться за границей, она не хотела быть объектом жалости и нарочитого сочувствия, и в свойственной ей ироничной манере сказала журналистам: «Болезнь болезнью, но вместо размышлений о своем здоровье я лучше весело проведу время». И действительно, всего за несколько дней до последнего в своей жизни Рождества она запекала гуся для самых близких друзей, а на комплимент одного из них в адрес своей новой прически ответила: «Это парик. Я лечусь…». Вацлав Гавел вспоминал, как в последние дни жизни жены, которые она предпочла провести дома, а не в клинике, он старался всячески ободрить ее, сказать ей или сделать для нее что-то особенно приятное. Демонстрация нежных чувств не была обычным стилем их отношений, и Ольга прекрасно поняла, почему и зачем он это делает. Она немедленно пресекала все попытки и дала понять мужу и другу, что за четыре десятка лет они так хорошо узнали друг друга, оказались так тесно связаны друг с другом и взаимозависимы, что нет нужды опошлять их отношения каким-то дежурным проявлением заботы.
Она боролась до конца, и не ее вина, что болезнь оказалась коварнее и сильнее. Ольга Гавлова покинула этот мир в половине одиннадцатого утра 27 января 1996 года. Многие пришедшие проститься с ней и стоявшие морозным зимним днем в длинных очередях под градскими стенами, именно там и тогда особенно ясно поняли, что время Ольги Гавловой было в Граде временем женщины скромной, сильной и глубоко порядочной, настоящей леди. В этих мыслях были и отзвуки огромной симпатии к Гане Бенешовой, и глубокое уважение к Ирене Свободовой, памятной своей благотворительной деятельностью в чехословацком Красном Кресте. Очень немногие из жен предыдущих президентов вызывали такое искреннее чувство благодарности и народной любви.
Но главное, Ольга была опорой Вацлаву Гавелу всю их совместную жизнь. Они бок о бок прошли огонь, воду и медные трубы, она поддерживала его в годы заточения, борьбы и славы. Даже не столько официальные узы брака, сколько неразрывная внутренняя связь между ними была фундаментом отношений, которые как нельзя лучше характеризует один маленький эпизод. Как-то раз Вацлав Гавел заблудился в лесу возле Градечка, и кого же он звал на помощь, что кричал? Только одно слово: «Ольга!»
Прокрасться… Diary of Lenka LeSoleil
Вацлав Гавел (род. 1936)/ Václav Havel, первый президент Чехии, драматург, 71 год
Большая ошибка — ожидать от преследуемых диссидентов, которые вдруг стали президентами, что они разом изменят этот мир.
Опасность первых признаков апатии ко злу, мы, пережившие это зло в тоталитарной системе, должны были почувствовать сразу.
Иногда я говорю себе, что в определенной степени стал ошибкой истории, этакой кундеровской шуткой истории. То есть я оказался в положении и роли, которые я, возможно, вообще не заслужил и которые стали следствием бесконечного множества случайностей.
Если и существует что-то вроде национального интереса, то им должна стать охрана языка. Язык, которым говорят в СМИ, язык, которым говорят политики, — это просто катастрофа. Не то что я умею говорить лучше, но, по крайней мере, я обращаю на это внимание.
(Богумил Грабал, Вацлав Гавел и Билл Клинтон в пражской пивной «У золотого тигра», 1994 год)
Я пью пиво по утрам как лекарство, и перед сном — как снотворное, днем с пищей я предпочитаю вино.
Я все чаще думаю о приближающейся смерти и размышляю о том, что будет после нее. Я не только думаю, но и чувствую кожей, что я каким-то образом должен быть к ней подготовлен, и точно не знаю, почему не хочу умирать, но ужасно не хочу.
Пьеса должна быть умнее своего автора.
Эра президента Путина принесла новый тип диктатуры, опасный уже одной своей незаметной формой. Удивительно, как в нем сочетаются худшие черты коммунизма и капитализма. Проще говоря, к власти пришла шайка кагэбэшников и мафиози. К тому же это люди, наученные недавним прошлым, поэтому многое они уже не делают так открыто, как было принято при Брежневе.
Нет резона отказаться от обеда с президентом Путиным. Но, воспользовавшись случаем, надо задать ему неприятные вопросы.
В недемократических условиях слово получает куда большую силу, чем целая армия избирателей или солдат. Но мы никогда не знаем, насколько правдиво слово, которое влияет на реальность.
Теория меньшего зла не отменяет того факта, что и меньшее зло все же зло.
Я сам себя ощущаю человеком достаточно депрессивным, но у меня, наверное, настолько сильная воля, что я этого не показываю. Я не люблю конфликты и конфронтацию и мечтаю о гармонии.
Уже сорок лет от меня хотят, чтобы я постоянно кого-то ободрял и сеял вокруг себя надежду. Но где же ее без конца черпать, скажите на милость? Не то чтобы у меня ее было навалом.
Году в 1975-м меня стало мучить чувство, что я лишь объект событий и только жду, что власть решит со мной делать. Посадят меня или не посадят, будут меня преследовать больше или меньше. Я решил, что должен сделать что-то, что, наоборот, их заставит мучиться тем, что им со мной делать. В таком психическом состоянии я написал свое письмо Густаву Гусаку (открытое письмо, которое Гавел написал генсеку ЦК коммунистической партии Чехословакии в 1975 году. — Esquire).
Терпеть не могу садиться за пустую страницу, у меня страх любого начала, я откладываю его и разными способами увиливаю. Эра президентства в этом смысле послужила для меня хорошей школой. По выходным я всегда должен был — нравилось мне это или нет — писать свои речи, и никто меня не спрашивал, есть ли у меня на это вдохновение и настроение.
Я не отрекаюсь от своей гражданской роли, но уже не так внимательно слежу за политикой. Она меня порой скорее забавляет, потому что видится мне как серия полубульварных сенсаций.
Вслед за эйфорией, когда все радовались падению железного занавеса и были полны жертвенности, отваги и восхищения демократией, пришла какая-то обратная волна — как будто открылись шлюзы для темных чувств и инстинктов общества.
Я хотел бы быть союзником всех разумных людей, которым есть дело до всеобщего блага. Людей, которые не одержимы какой-нибудь конкретной идеологической доктриной и не фальсифицируют действительность, чтобы она подходила к этой доктрине.
Думаю, мне бы плохо умиралось с чувством, что я оставляю за собой беспорядок, что в моем архиве путаница и хаос. Это такой слегка бюрократический подход к смерти.
Esquire, № 35, июль-август 2008 // сканирование — автор блога
* * *upd 2016:
Václav Havel (source, 2009):
Buddhism does not have in itself that spellbinding Christian or Islamic will to conquer or the belief that they are the heralds of the right faith and those who do not share it are the adherents of the wrong faith and need to be educated. Buddhism does not have in itself that messianic drive, and perhaps this is one of the reasons that it seems to me that China is not so dangerous.
* * *Václav Havel died on the morning of 18 December 2011, aged 75, at his country home in Hrádeček.
A week before his death, he met with his longtime friend, the Dalai Lama, in Prague; Havel appeared in a wheelchair.
Havel became the first world leader to invite His Holiness the Dalai Lama to his nation and receive him as a visiting Head of Nation soon after he became President in 1990. Since then, the Dalai Lama has visited Czech Republic nine times and met Havel on numerous occasions.
The Dalai Lama traveled to Prague earlier this month to meet an ailing Havel. Arriving straight from the airport, the Dalai Lama spent over an hour interacting with his close friend. Following the meeting, the Tibetan spiritual leader called Havel “a source of inspiration” for his firm stance on the principles of democracy and human rights.
Havel was awarded the Light of Truth Award in 2004 by the Dalai Lama for his outstanding contribution to public understanding of Tibet and its current plight. — source
10 декабря 2011 года (во Всемирный день прав человека) в Праге состоялась встреча двух давних друзей. Его Святейшество Далай-лама нанес визит своему другу, бывшему президенту Чехии Вацлаву Гавелу. Встреча состоялась в офисе Гавела всего через несколько часов после прибытия Далай-ламы в Прагу с трехдневным визитом.
Президент Гавел, у которого были серьезные проблемы со здоровьем, выглядел слабым, но не пожелал отменить запланированную встречу с Далай-ламой. Он приехал в Прагу из загородной резиденции. Встреча двух друзей продлилась более часа.
Его Святейшество Далай-лама сказал, что для него большая радость и честь снова встретиться с президентом Гавелом. Он выразил признательность Вацлаву Гавелу за его твердую позицию в отношении принципов демократии и соблюдения прав человека во всем мире, включая и Тибет. — источник
* * *Вацлав Гавел: «Я никогда не хотел быть политическим писателем. Я думаю, что хорошие писатели, хорошее искусство и особенно хороший театр – всегда политические, но не потому, что писатели и режиссеры хотят заниматься политикой, а потому, что такова сущность театра». — источник
* * * Радио Свобода, 2015 год:
Александр Генис: Вацлав Гавел — мой любимый президент. Мне кажется, что все беды новой России пошли от того, что у нас не было своего Гавела. Вернее был — Сахаров, только кто его слушал.
Сам я видел Гавела только однажды, зато при весьма любопытных обстоятельствах. Дело было в середине 1990-х годов, в Праге, куда тогда только что переехала штаб-квартира Радио Свобода. К торжественному открытию станции ждали президента страны, о чем я узнал, когда меня остановил вахтер. До того — славные дотеррористические времена — я с ним просто здоровался, но в связи с официальным визитом мне понадобился пропуск. Я получил его у сотрудника безопасности, который на него категорически не походил: седая косичка, джинсы, майка с портретом Фрэнка Заппы. Я понимал, что в его ведомстве обычно ходят в штатском — но не до такой же степени.
Откуда он такой взялся мне объяснил коллега, когда мы собрались встречать президента в актовом зале:
— С тех пор, как выяснилось, что Гавел становится лидером страны, перед диссидентами остро встала проблема его охраны. Поскольку все профессионалы этого дела служили в организации, державшей будущего президента в тюрьме, нужны были новые люди. Ими оказались чешские буддисты. Стоя, как им положено, в стороне от земной власти, они сохранили независимость взглядов и – благодаря медитациям и йоге — хорошую физическую форму.
Нашу увлекательную беседу прервал президент. Его речь была стремительной и, состояла из одного предложения:
— Я много лет сидел за решеткой, без «Свободы» этих лет было бы больше, — сказал Гавел, и я приосанился.
Марина Ефимова: В Америке вышла 500-страничная биография Вацлава Гавела, которую написал его друг и прессекретарь Михаэль Жантовски – в настоящее время чешский посол в Англии. Автор не претендует ни на научную бесстрастность, ни на всеохватность своего труда. Но зато никто другой не смог бы увидеть Гавела — одного из самых выдающихся людей нашей эпохи – со столь близкого расстояния.
В судьбе Гавела всегда сталкивались две его ипостаси: государственного деятеля и политика с одной стороны, и писателя, свободного художника, выходца из пражской богемы – с другой. Жантовски так описывает жизнь Гавела в период между «Пражской весной» 1968 года и протестным движением 1989-го:
«Гавел пил, курил, спал с красивыми женщинами, слушал рок-н-ролл и баловался психотропными средствами. Это было безвременье, когда стагнация сопровождалась некоторой степенью гедонизма. Мы переходили с одной вечеринки на другую, пили, ложились в постель с совершенно незнакомыми женщинами и просыпались иногда в тумане, иногда в отчаянии. Многим из нас казалось, что так будет всегда».
Но когда арестовали популярную группу музыкантов по нелепому обвинению «в нарушении спокойствия», Гавел поднял на их защиту пражских интеллектуалов. С этого и началось его противостояние советской власти: петиции, аресты, тюремные сроки.
«Он выглядел иногда человеком не от мира сего, но люди знали о непоколебимости его принципов Министром обороны должен быть генерал, но Гавел боялся, что генералы настроены просоветски. Интервьюируя кандидатов, он спрашивал, что они читают на ночь».
«Гавел, — пишет Жантовски, — обладал почти религиозной тягой к примирению. Он отказался судить чехов, замешанных в преступлениях советского режима, он извинился перед Германией за послевоенную высылку судетских немцев, он избегал конфронтаций и неизменно выбирал путь диалога, стремясь, скорей, понять, чем демонизировать позицию оппонента».
В последнем обращении к народу Гавел сказал: «Всем, кого я разочаровал своими идеями и действиями, для кого я просто ненавистен, я приношу искренние извинения и надеюсь на прощение».
* * *С Ольгой, дочерью рабочего, Вацлав Гавел познакомился еще в 1956 году в пражском театре Divadlo na Zabradli (Театр на балюстраде), где он был рабочим сцены, а она – билетершей. Через 8 лет, в июле 1964 года, они поженились.
«Мы очень разные по характеру, — писал Гавел. — Я — дитя буржуазной семьи и вечно смущающийся интеллектуал, она — пролетарская девушка, оригинальная, несентиментальная, трезво мыслящая, иногда очень языкастая , словом, из тех, кого на мякине не проведешь. Я нашел когда-то в Ольге все то, что мне было нужно: духовный ответ на мою растерянность, трезвого цензора моих безумных идей, домашнюю опору моих общественных авантюр».
Ольга Гавелова, с которой он прожил в официальном браке 32 года, скончалась после тяжелой продолжительной болезни в январе 1996 года. — источник
* * * Olga Havlová, née Šplíchalová (1933 – 1996) was a wife of Václav Havel (1936-2011), & was also a founder of the Committee of Good Will — Olga Havel Foundation.
Olga Havel was born in Žižkov, «one of the roughest, working-class districts of Prague», in a working-class family. She spent her childhood in a way typical for such harsh environment. Her parents split up when she was six years old.
After graduating from a secondary school, Olga became a trainee in the Tomáš Baťa factory, where she also worked afterwards. In the course of working on a sewing machine, she lost four fingers on her left hand.
Olga met Václav Havel at the Prague writer’s hangout Café Slavia in the early 1950s and married him in 1964.
In 1967, the Havels bought a country estate in the foothills called Hrádeček. Later on, when Václav Havel was gradually losing not only a possibility to find a job but also some contacts and friends in Prague, the couple moved to their cottage and practically lived there until November 1989.
Olga Havel, a passionate mushroom-picker and nature-lover, fell in love with the place just like her husband. She was fond of gardening and taking her dogs for long walks to the forest. They alternated moments of peace and seclusion used by Václav for his work with a rich social life, of which they were hospitable organizers.
Olga Havel was the addressee of the intellectually deep, philosophically and existentially toned letters sent by Václav Havel during the years 1979 – 1983 from prison. “Dopisy Olze” (Letters to Olga), a selection of these letters, forms one of the most important books of Václav Havel, first published in 1983.
In the difficult years of insecurity, persecution and imprisonment of her husband, Olga fully and with joy used the opportunity to escape from the difficulties of everyday life by joining Hrobka (Tomb), the circle of friends organizing various humorous activities. Václav Havel: “In the early 1980s, I was – like several of my friends — imprisoned, conditions outside were harsh and so Hrobka was created as a way of self-defence; it was a cheerful community of imprisoned dissidents’ wives, those who remained at large and their friends.”
The main objective of the Committee of Good Will (organized 1992) — Olga Havel Foundation (OHF) was to help people with disabilities, abandoned or discriminated with their integration into society.
Olga Havel died of cancer on January 27, 1996.
Her death deeply hit the entire nation. People stood in an endless queue to honour her, laid flowers in the chapel at the south wing of the Prague Castle, and signed the condolence sheets. She is buried in a Havel’s family tomb at the Prague Vinohrady cemetery.
Olga Havel left neither letters nor a book of memories.
* * * Remembering Olga Havlová, a woman of humour and good will (11-07-2013)
Olga Havlová was born Olga Šplíchalová into a large family in Prague’s working-class Žižkov district. Down-to-earth, forthright, fun and fiercely loyal, she was seen as a counterweight to the sometimes dreamy and idealistic Havel.
Jan Macháček, a journalist and underground musician who was closely involved in the 1980s dissident scene, got to know Olga Havlová well in the second half of the 1980s. He attended themed parties organised by Olga that brought together different strands of those who refused to live their lives under the Party’s diktat:
“I think she was a very strong character, a very strong personality. She was simultaneously of a working class background but of a very noble behaviour. She thought dissidents shouldn’t only be dedicated revolutionaries; she always emphasized the need not to take oneself too seriously. So she was definitely trying to add to dissident circles, to underground circles more humour or self-deprecating humour, which was connected with a certain kind of creativity.”
Jan Macháček says Olga, who married Havel in 1964, much to the disapproval of his mother, came to relish the role of his closest confidante:
“Whenever Václav wanted to discuss something important, she was the first person he approached. Not only in political or dissident judgements, but also in creative matters; she was the first person who read Havel’s plays.”
If that meant a lifetime of living in his shadow she never seemed bothered and certainly never complained, and largely tolerated his frequent dalliances with other women.
After 1989 she became an energetic and passionate fundraiser for her charity the Olga Havlová Foundation – Committee of Good Will, which aimed to bring some humanity to the prison-like institutions housing Czechoslovakia’s orphans and disabled.
The organisation still exists 17 years after her death; still helping Czech society’s least privileged members.
* * * Франтишек Яноух. Воспоминания об Ольге Гавловой (1933–1996)
Помню, что впервые я пришел в квартиру Ольги и Вацлава на Рашинове набережной 2-го декабря 1989 года. Это был первый или второй вечер после моего возвращения в Прагу из эмиграции. Я принес с собой факсовый аппарат, который тут же — по просьбе Ольги — установил. Помню, что мы проверили, работает ли факс, когда Вацлаву потребовалось срочно отправить письмо Милану Кундере.
В 1990 году Ольга основала «Комитет доброй воли» (в 1992 году переименованный в «Фонд Ольги Гавловой»).
Наши контакты стали более интенсивными в связи со сбором денег на счет «Миша» .
С самого начала я осознавал, что решение собрать 3 миллиона долларов представляет собой безумную идею, и поэтому попросил Ольгу — первую даму республики и к тому же председательницу «Фонда доброй воли» — содействовать Фонду Хартии-77 в этом деле. Она сразу же согласилась, причем даже с радостью и совершенно естественно, словно это было какое-то обычное дело. Ольга отнеслась очень серьезно к своему обещанию помочь нам в сборе денег и даже дала мне право распоряжаться ее подписью. Ольга старалась использовать свои контакты с разными людьми, чтобы помочь осуществить проект «Миша».
Осенью 1992 года мы — в присутствии Вацлава Гавела и Ольги Гавловой — торжественно открыли клинику гамма-ножа в пражской больнице «На Гомолке». Хочу напомнить, что при помощи гамма-ножа было сделано 10.526 операций.
Весь мир отмечал 50-летнюю годовщину окончания Второй мировой войны. Чешский посол в Стокгольме информировал меня, что в Прагу собирается приехать с государственным визитом шведский король Карл ХVI Густав и королева Сильвия. Перед отъездом короля и королевы в Стокгольме был устроен брифинг, на который я был приглашен. Почти сразу же после этого я получил от короля приглашение на торжественный ужин в Лихтенштейнском дворце в Праге. Но мне не пришло приглашение на ужин от Вацлава Гавела и Ольги.
Так получилось, что через несколько дней я случайно где-то встретил Ольгу. Я решил расспросить ее, в чем дело. «Что они тебе сказали?» — недоверчиво переспросила она. Я повторил ей то, что мне поведала директор Фонда, после чего Ольга произнесла несколько слов, которые я не могу себе позволить процитировать здесь, чтобы не повредить репутации первой дамы.
«На ужин приглашает не только Вашек, но и я. Так вот, ты будешь моим гостем, а я уж с Вашеком разберусь сама…» — сказала мне Ольга.
Через несколько часов курьер привез мне приглашение на ужин у президента.
Вспоминаю, как во время приема 8-го мая 1990 года мы с женой были в одном салоне с президентом Гавелом и Ольгой. Тут находился и Джордж Сорос. Гавел, Сорос и я что-то обсуждали. Официант принес тарелочки с едой. Погруженные в беседу, мы уселись. «Тебе не стыдно, что ты сидишь, а твоя жена стоит?» — вдруг спросила меня Ольга и посадила мою жену рядом с собой. Я до сегодняшнего дня краснею, когда вспоминаю об этом.
Во время одной из наших встреч, осенью 1992-го года, Ольга заметила: «Мужчины ужасно тщеславны. Когда Чехословакия распалась, и Вашек отрекся от поста президента, то пришло много писем, в которых люди предлагали, чтобы я стала президентом Чехии. Я показала их — скорее ради шутки — Вашеку. Тот надулся: “А что будет со мной? Должен буду, что ли, изображать господина Тэтчера?..”»
В последний раз я встретился с Ольгой незадолго до ее кончины. Это было в новом доме Вашека и Ольги на Делостржелецкой улице. Она была дома одна. Показала мне новый дом, сварила кофе, в маленькие рюмочки налила шерри. Ольга выглядела неважно, но настроение у нее было отличное. Наш разговор оказался очень откровенным.
«Знаешь, Франтишек, Лекселлов гамма-нож был самым лучшим проектом, в котором я участвовала за всю мою жизнь. Спасибо, что ты предоставил мне такую возможность», — сказала вдруг Ольга. Я запротестовал, но она улыбнулась своей такой особенной улыбкой и добавила: «Скажу тебе нечто о гамма-ноже, чего ты еще не знаешь. Я гамма-нож испытала на себе. Даже дважды… Когда я помогала собирать деньги на гамма-нож, мне даже во сне не приходило в голову, что я сама испробую его как пациентка…»
Меня бросило в жар. Несколько мгновений я не решался ничего сказать. Мне сразу же стало ясно, почему у Ольги гамма-нож был применен дважды. Речь могла идти лишь об удалении метастазов в мозгу. Это означало, вне сомнения, последнюю стадию рака.
К сожалению, мои опасения оправдались. Вскоре после нашей с ней последней встречи Ольга ушла из жизни. Я пришел в Пражский Кремль попрощаться с ней и положить цветы на ее гроб.
Ольга была действительно первой дамой в государстве, но не потому, что ее муж был президентом, а благодаря свойственному ей авторитету, ее образу жизни и трезвому взгляду на жизнь, а также ее демократическим убеждениям и естественному поведению.
Бесконечно длинная очередь граждан, пришедших в последний раз поклониться ей, служила тому бесспорным доказательством.
— отрывки; источник
НОВАЯ СУПРУГА ВАЦЛАВА ГАВЕЛА ОБЕЩАЕТ, ЧТО НИКОГДА НЕ ЗАМЕНИТ ЕМУ ОЛЬГУ
ЗЕРКАЛО НЕДЕЛИ. УКРАИНА Выпуск №1280, 1 февраля-7 февраля Архив номеров |
- Постоянный представитель ПРООН в Украине Дафина Герчева: «Один из основных активов страны — это ее люди, умные и активные» О том, чего не хватает украинским стратегическим реформам, и как Украине наладить устойчивое развитие. Интервью 10.02 16:30
Алла Котляр
Статья - Почему Украине не стоит надеяться на Макрона Или «Адвокат дьявола» 10.02 12:19
Татьяна Силина
Статья - С чего начинается НАТО Готовность совершенствоваться, проводить быстрые изменения и сражаться за свои территории должны демонстрировать не только бойцы в окопах, но и гражданское и военное руководство страны. 09.02 18:00
Роман Зварыч
Статья - Как прокачать мозг? Урок второй Заглянуть в ближайшее будущее и не попасть пальцем в небо. 09.02 15:00
Артем Самородов
Статья - Глава Государственной таможенной службы Максим Нефьодов: «Во второй половине года заработает электронный сервис по декларированию и уплате пошлины гражданами за ввозимые товары» ZN.UA спрашивало главного таможенника страны о реформах на таможне, криминализации и комплексной защите от контрабанды, контроле на границе, и, конечно же, о кадрах, которые решают все. 09.02 09:30
Сергей Следзь
Статья - Фальстарт реформы конкурентной политики Почему одних только «уточнений» недостаточно для эффективных изменений в конкурентной среде. 08.02 15:00
Зоя Борисенко
Статья - «Язык» до Киева довел С чем приехал в Украину глава МИД Венгрии. 08.02 12:28
Владимир Кравченко
Статья - Заметки на полях «чистого листа» Глава Православной церкви Украины митрополит Киевский Епифаний отпраздновал годовщину интронизации. 08.02 08:00
Екатерина Щеткина
Статья - Заминированная земля В парламенте вокруг «земельного» закона кипят страсти. Принимаются правки а-ля замена «песиків» на «собачок». ZN.UA рассказывает о реальных минах, заложенных в законопроект. 07.02 15:23
Вячеслав Ильченко
Статья - Кремлевская ловушка Может ли РФ использовать «этнический вопрос» в Украине? 07.02 11:45
Валерий Кравченко
Статья - Румыния. Отставка «по требованию» Станет ли уход правительства Орбана прологом к политическим изменениям в Румынии? 06.02 17:56
Артем Филипенко
Статья - «Не виновен, не препятствовал…» Контролируемый республиканцами Сенат оправдал Дональда Трампа. 06.02 13:33
Александр Хара
Статья