LiveInternetLiveInternet
Цитата сообщения Бахыт_Светлана О фильме «Горячий снег»
Фильм «Горячий снег» (режиссёр Гавриил Егиазаров) является экранизацией одноименного романа писателя-фронтовика Юрия Васильевича Бондарева. В декабре 1942 г. подСталинградом войска 6-й немецкой армии, около 330 тыс. человек, под командованием генерала Ф. Паулюса оказались в окружении. Фельдмаршал Манштейн получил приказ – своими танковыми частями пробить коридор к армии Паулюса. Разблокировав 6-ю армию, немцы усиливали свою группировку в битве на Волге.
Начальные кадры фильма «Горячий снег». Идет представление героев по кругу, внутри пляшет молодой солдат: на фронт прибыла свежая, полного состава дивизия. Будут и еще кадры, выстроенные по кольцу: солдат касается локтем соседа, по кругу перебрасываются репликами, по кругу ходит котелок. Тема фронтового братства решается пластически. К финалу в кадрах появится свободное пространство и экран окажется слишком широким для оставшихся в живых. Таков один из элементов монтажной композиции фильма.
Надо отметить, что Юрий Бондарев (автор сценария) сам воевал под Сталинградом и был ранен под Котельниковским… В фильме «Горячий снег», как в романе, с бесстрашной правдивостью и глубиной воссоздана трагедия войны, жизнь человека на фронте. Долг и отчаяние, любовь и смерть, огромное желание жить и самопожертвование во имя Родины – все смешалось в жестоком сражении, где личные судьбы солдат, офицеров, санинструктора Тани (в романе Зои) становятся общей судьбой. Небо и земля раскалываются от взрывов и огня, даже снег кажется в этой битве горячим…
«Бойцам и командирам противотанковой артиллерии был посвящен один из самых сильных и правдивых фильмов о войне – «Горячий снег». Он был снят по одноименной повести Ю.В. Бондарева. Хотя он описывает действительно драматичный момент войны, отражение попытки прорваться извне к окруженной армии Паулюса в декабре 1942 года, такие эпизоды могли иметь место до самого конца войны. Противотанкисты часто воевали при численном превосходстве противника, прикрывая фланги главной ударной группировки фронта или армии» (А. Исаев «Горячий снег «пакфронта»).
Командующий армией генерал Бессонов (кадр из фильма)
В ходе Котельниковской оборонительной операции наши войска должны были остановить наступление Манштейна. В фильме «Горячий снег» эти недолгие (два дня), но страшные по своим потерям бои ведут части армии генерала-лейтенанта Петра Бессонова (Георгий Жёнов). В декабрьскую стужу противотанкисты вышли по заснеженной степи к берегам рекиМышкова. Перед боем, в тревожной тишине они окопались, заняли оборону. Вскоре на их позиции прорвались фашистские танки…
Противотанкисты армии Бессонова на марше (кадр из фильма)
В фильме предпринимается успешная попытка психологического углубления, индивидуализации некоторых характеров, исследуется их нравственная проблематика. Выдвинутые на передний план фигуры лейтенантов Дроздовского (Н. Еременко) и Кузнецова (Б. Токарев) разъединены не одним лишь несходством характеров. В романе многое значила их предыстория, рассказ о том, Дроздовский, с его «властным выражением тонкого бледного лица», был в училище любимцем командиров-строевиков, а Кузнецов ничем особенным не выделялся.
В картине для предыстории нет места, и режиссёр, что называется, на ходу, на марше разводит персонажи. Отличие их характеров просматривается даже в том, как они отдают приказы. Возвышающийся на лошади, перетянутый ремнем Дроздовский командирски непреклонен и резок. Кузнецов, глядя на привалившихся к лафету солдат, забывшихся в коротком отдыхе, медлит с командой «подъем».
Еще не начался бой, а зритель, что называется, кожей чувствует лютый мороз, и надвигающуюся тревогу перед близким встречным боем, и всю тяжесть повседневной солдатской работы… Особенно же удались батальные сцены – они суровы, без излишних пиротехнических эффектов, полны истинного драматизма. Тут кинематограф не столько красив, как нередко бывает в батальных фильмах, сколько мужественно правдив. Бесстрашная правда солдатского подвига – бесспорное и важное достоинство картины.
В фильме артиллеристы – совсем молодые ребята, недавно окончившие военные училища ускоренного выпуска и оказавшиеся в самом пекле, под Сталинградом, предстают перед зрителем. Многие из них не имеют боевого опыта, но есть приказ – врага надо задержать, во что бы то ни стало. Поэтому бойцы не имеют права отступать, а останавливать врага им приходится ценой собственной жизни. Огромная сила духа, мужество и стойкость наших бойцов не дали немецким танкам развить наступление. Многие машины противника были подбиты, в прорыв вошли лишь единицы…
Перед глазами зрителей кровопролитный бой ведёт батарея под командованием лейтенантаВладимира Дроздовского (Николай Ерёменко). В батарее всего два огневых взвода. Одним из них командует недавний сокурсник комбата Дроздовского по артиллерийскому училищу – лейтенант Николай Кузнецов (Борис Токарев). Командиры – совершенно разные по характеру люди. Лейтенант Дроздовский грезит подвигами, мечтает стать героем. Но в итоге, героем сражения суждено стать не ему, а лейтенанту Кузнецову. Николай Кузнецов во время боя сражается рядом с солдатами, здесь он проявляет хладнокровие, отвагу, живой ум.
Освящение орденов (кадр из фильма)
Погибают солдаты ряда артиллерийских расчётов (расчет Чубарикова (Алексей Панькин) и др.), ездовой Сергуненков (Александр Кавалеров), медсестра Таня (Тамара Седельникова), комиссарВеснин (Анатолий Кузнецов). После жестокого боя от взвода Кузнецова осталось одно орудие и трое раненых и измученных бойцов.
На следующий день резервные части армии смогли остановить вражеское наступление и перейти в контратаку, отбросив потерпевшего большие потери противника. От батареи и стрелкового батальона, державших оборону на реке Мышкова, осталось семь бойцов. Командующий армией, генерал Бессонов, по-отечески тепло награждает солдат, вручает каждому из оставшихся в живых орден Красного Знамени… Вручая ордена, генерал Бессонов говорил: «Всё, что могу, лично. Спасибо…»
Эта сцена сыграна артистами великолепно, но мне почему-то не верится в её правдивость. Привожу на этот счёт мнение ветерана. «Первое время после войны фильмы снимались только о генералах, совершавших невероятные подвиги. Вот ты спрашивал, как я отношусь к фильмам «На войне, как на войне», «Горячий снег». Как к детективу, как к историческим романам. В них нет ничего из того, что было на самом деле. Ну, посуди сам, как можно было поставить орудия в ряд, как это сделано в фильме Бондарева? Танки с флангов бы зашли и подавили бы их. Они же не смогут через друг друга стрелять! Генерал ходит, ордена раздает – галиматья! У нас командир полка, и тот не показывался. Даже комбат старался метрах в трехстах с машинами находиться». («Назаров Борис Васильевич», из книги А. Драбкин «Я дрался с Панцерваффе. Двойной оклад – тройная смерть», М., «Яуза», «Эксмо», 2007 г., с. 155.)
В фильме показаны уцелевшие артиллеристы, которые освящают в солдатском котелке только что полученные ордена, и глоток каждого из них – это, прежде всего, глоток поминальный – в нем горечь и горе утрат и потерь батарейцев в этом бою. Орден получил и бездушный лейтенант Дроздовский, виновный в бессмысленной гибель Сергуненкова и отчасти в смертельном ранение Тани. Однако раненого комбата мы видим в стороне от собравшихся бойцов у солдатского котелка, возможно, он что-то для себя понял… Долгие часы сражения, боль потерь, разные характеры все это образует пропасть между Дроздовским и Кузнецовым, нравственную несовместимость их существований.
В картине показана возникающая любовь между Кузнецовым и Таней. Война, с её жестокостью и кровью способствовала стремительному развитию этого чувства. Ведь эта любовь складывалась в те короткие часы марша и сражения, когда нет времени для размышлений и анализа своих переживаний. И начинается все это с тихой, непонятной ревности Кузнецова к отношениям между Таней и Дроздовским. Через короткий промежуток времени Кузнецов уже горько оплакивает погибшую девушку. Когда Николай вытирал мокрое от слез лицо, снег на рукаве его ватника был горячим от его слез…
В фильме «Горячий снег» с жестокой прямотой показывается, какое всё-таки война чудовищное разрушение. Казалось бы, ничто не имеет цены, даже человеческая жизнь, но не жизнь, отданная за свободу Отчизны. Гибель героев накануне победы, преступная неизбежность смерти заключает в себе высокую трагедийность и вызывает протест против жестокости войны и развязавших ее сил.
Фильму более 40 лет, уже нет в живых многих замечательных актёров: Г. Жжёнова, Н. Еременко, В. Спиридонова, И. Ледогорова и других, но фильм помнят, его с интересом смотрят люди разных поколений, он не оставляет зрителей равнодушными, напоминает молодым людям о кровопролитных боях Великой Отечественной, учит беречь мирную жизнь.
Зимой 1971—1972 годов в Новосибирскую область приехала съемочная группа киностудии «Мосфильм» во главе с режиссером Гавриилом Егиазаровым. Задача стояла не из легких: за несколько зимних месяцев отснять полнометражный фильм о войне по роману Юрия Бондарева «Горячий снег». Забегая вперед, скажем, что в сроки не уложились. Но фильм к концу 1972 года был готов.
Почему фильм о Сталинградской битве решили снимать под Новосибирском? Во-первых, создатели картины надеялись на сибирскую долгую и многоснежную зиму. Вторым, и главным, аргументом оказалась помощь Сибирского военного округа: съемки обеспечили танками, пушками, автоматами, солдатским обмундированием.
Солдаты-срочники обслуживали пушки и танки, строили «деревню» из дощатых домиков, которые затем взрывались и горели в кадре. Кроме того, они принимали участие в съемках в качестве статистов — изображали немецких и русских солдат. По нынешним временам все это обошлось бы очень дорого. Не потому ли сейчас визит съемочной группы в наши отдаленные от столицы края — большая редкость?
В Новосибирске и области живут немало людей, которые так или иначе были связаны с этими съемками. Один из них — Борис СЕДОВ. Он знает о съемках больше, чем кто- либо другой, потому что в 1972 году именно Борис Александрович, в то время подполковник, занимался техническим обеспечением съемочного процесса. Он рассказал нашему корреспонденту о том, как проходили съемки.
Что осталось за кадром?
Зима в тот год оказалась на редкость холодной. Снимали в самый лютый мороз. Режиссер Егиазаров, сам фронтовик, говорил о том, что зима 42—43-го годов под Сталинградом была такой же суровой. Съемки шли с декабря до марта. Актеры мерзли жутко, в перерывах отогревались в двух специально установленных рядом с площадкой пассажирских вагонах. Но все же люди выдерживали, а вот аппаратура несколько раз ломалась. Приходилось останавливать съемки на 2—3 дня и самолетом доставлять из Москвы запасные детали.
Большинство сцен снимали на западной окраине поселка Чик. Некоторые из местных жителей даже участвовали в съемках. А когда киногруппа уехала, за поселком остались фанерные домики — часть киношной «деревни». Кстати, из фанеры построили даже вокзал — по сценарию его полагалось разбомбить.
В съемках были заняты 40 танков Т-34 и 16 орудий (артиллерийский дивизион). Их обслуживали специальные артиллерийские части СибВО. Половине танков пришлось играть роль немецких «фердинандов» и «тигров».
— Немецкие танки более тяжелые, — вспоминает Борис Седов, — поэтому мы делали из жести дополнительные конструкции, мастерили набалдашники на дульную часть ствола, так называемые «дульные тормоза». И кресты, конечно, рисовали. Для русских солдат на резервных складах Сибирского военного округа нашлось все необходимое: стрелковое оружие времен войны (автоматы и ручные пулеметы), овчинные тулупы, валенки. Обмундирование для «немцев» шили на «Мосфильме».
Далеко не все удалось найти на месте, многое везли из Москвы. Например, всю пиротехнику для взрывов. И живых лошадей.
— Во время Великой Отечественной артиллерия малого и среднего калибра была на конной тяге. Запрягали 4—6 лошадей, которые тянули пушки по снегу, — рассказывает Борис Александрович. — Лошади были нужны специально обученные. А при «Мосфильме» был конный батальон. По железной дороге привезли 30 лошадей в двух вагонах. Под Шилово сделали земляные укрытия, такие своеобразные конюшни, которые находились наполовину под землей. Они отапливались, и лошадям было тепло. А вот на улице они очень сильно мерзли. Их укрывали попонами, чтобы хоть немного согреть.
Однажды для съемок понадобились полевые мыши. Где их взять? Пришлось купить в одном из научных институтов 30 белых лабораторных мышек. Их мазали золой и в таком темно-сером виде запускали в окопы. Нескольких «артистов» удалось затем поймать и вернуть в институт. А остальные разбежались.
Морозная зима неожиданно рано закончилась. В марте очень быстро потекли ручьи и снег растаял. Чтобы доснять некоторые сцены, привезли целую машину нафталина. Запах был ужасный, но зрители впоследствии подмены не заметили.
Съемочная группа уезжала из Новосибирска в последних числах марта. Финал фильма снимали уже в Подмосковье в конце весны.
В последние годы «Горячий снег» нечасто показывают по телевизору. Появилось много новых фильмов о войне, образовался круг «хитовых» старых картин. И все же картина Гавриила Егиазарова — одна из лучших. Так считают многие участники Великой Отечественной, с которыми нам довелось разговаривать накануне юбилея Победы. А исполнительница главной роли Тамара Седельникова рассказала нам, как гордился фильмом и ролью дочери ее отец Анфим Васильевич. Фронтовик, в 1943 году ушедший на фронт 18-летним мальчишкой, он смотрел фильм десятки раз. И самой высокой оценкой было его мнение: «Это честная картина!»
Владлен БИРЮКОВ, народный артист России, актер Новосибирского театра «Красный факел», лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых:
— Для меня «Горячий снег» стал первой работой на большой киностудии. До этого я снимался только в фильме-опере «Алкина песня», который делали новосибирские кинематографисты. И хотя роль старшины Скорика совсем небольшая, всего три эпизода, но именно после «Горячего снега» меня заметили и стали приглашать на другие картины.
А вообще, из-за того что съемки шли здесь, режиссер Гавриил Егиазаров снял во всех небольших ролях новосибирских актеров. Например, наш краснофакелец Миша Стрелков сыграл старого вояку.
Михаил Стрелков крайний справа.
Тамара Седельникова из «Глобуса» вообще в главной роли снялась. Была на «Мосфильме» помреж Валентина Щапова, которая, кстати, потом работала на «Вечном зове». Она перед съемками приехала из Москвы со своими помощниками, чтобы найти подходящих актеров. Они жили в гостинице «Новосибирская», которая находилась на улице Ленина, и ходили по театрам. Сначала фотографии смотрели, спектакли, затем уже лично знакомились, предлагали сняться.
Сами съемки были очень трудными. Зима выдалась на редкость суровой. Лошади замерзали, не только люди. А ведь батальные сцены всегда делаются очень длительно. Масса техники, танки. Пока все расставят по местам, отрепетируют… Кстати, доснять так и не успели, зима кончилась. Как-то внезапно снег растаял. Съемочная группа уехала, а потом, уже в мае, доснимали в Алабино под Москвой. Жара стояла дикая! Я хотя бы в шинели был, а ребята вообще в тулупах. Но мы как-то с легкостью все переносили. Молодые были, задорные.
Тамара СЕДЕЛЬНИКОВА, заслуженная артистка России, актриса новосибирского молодежного театра «Глобус»:
— У нас в театре был спектакль «А зори здесь тихие», я играла Лизу Бричкину. В один из вечеров пришли москвичи из съемочной группы. На меня обратили внимание и пригласили на фотопробы на «Мосфильм». Делали очень много кад-ров: и в костюмах, и без, и в движении. Через месяц снова пришлось лететь в Москву: вызвали на кинопробы.
Я точно не знаю, сколько актрис пробовались на роль Тани и были ли среди них известные. Но претенденток было много, это точно. Первые пробы у меня были с Тараторкиным, а вторые — с Николаем Еременко. С ним нас потом и утвердили. Кстати, в костюмерной мне выдали тулуп, который только-только сдала Анастасия Вертинская, которая как раз снималась в другом военном фильме.
Коля Еременко был очень легкий партнер. Мне он казался просто гениальным. Так же как Боря Токарев. Это была замечательная пара киногероев, и в жизни — очень свободные, простые в общении, с большим чувством юмора. Они окончили студию Сергея Герасимова, и, хотя «Горячий снег» был одной из первых их киноработ, было ясно, что дорога для них открывается широкая. Но никакого высокомерия по отношению к провинциальным актерам не было.
Заканчивали фильм в мае. В подмосковном Алабино засыпали мелом и известкой огромный участок. В последней сцене, когда моя героиня погибает, Коля Еременко несет меня на руках. Я была в валенках, тулупе, а вокруг уже лето. И вдруг чувствую, на нос сел комар. А я даже пошевелиться не могу, чтобы его смахнуть. Можно было, конечно, сделать другой дубль. Но сцена смерти Тани тяжелая, не очень приятная, переснимать не хотелось. Так что пришлось терпеть. Сняли с одного дубля. Так эта сцена в фильм и вошла — с комаром на носу. Зрителю, конечно, это не заметно, а я знаю, где он сидит.
«Меняю бирку на свастику»: генерал Бессонов и его «зэковская армия»
В связи с нашей темой — участие «блатного братства» в Великой Отечественной войне — грешно было бы обойти молчанием совершенно потрясающую историю: ПОПЫТКУ СОЗДАНИЯ РОССИЙСКОЙ ЗЭКОВСКОЙ АРМИИ, КОТОРАЯ БЫ ВОЕВАЛА… НА СТОРОНЕ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ! С такой «гениальной» идеей выступил в начале войны попавший в немецкий плен генерал-майор пограничных войск НКВД Иван Георгиевич Бессонов.
История Ивана Бессонова одновременно и нелепа, и поучительна. Поучительна даже не столько тем, что добавляет ещё одну трагически-забавную фигуру в длинный ряд несостоявшихся авантюристов — этакую помесь Мюнхгаузена, Тартарена и Дон Кихота. Интерес прежде всего вызывает то, как такие одиозные фигуры некоторыми западными и отечественными историками воспринимаются совершенно серьёзно и даже возводятся на пьедестал «борцов за идею».
А причин здесь несколько. Первая: крайне тенденциозный подход к освещению событий Великой Отечественной войны, который мы традиционно назовём «антисоветским». В своей ненависти к сталинскому тоталитаризму некоторые исследователи готовы выдать желаемое за действительное, что нередко ставит их в глупое положение, поскольку для подтверждения своих «теорий» они хватаются за любую спасительную соломинку. Они не желают критически подходить к оценке тех фактов и сведений, которые кажутся им выгодными, не анализируют их, не подвергают сомнению.
Второе: эти историки просто слабо разбираются в предмете, о котором пишут. В нашем случае это — история сталинского ГУЛАГа, история арестантского сообщества, так сказать, «этнографические особенности» российских мест лишения свободы.
О генерале Бессонове как о русском патриоте, пытавшемся противостоять сталинскому режиму, рассказали историк-эмигрант Николай Рутыч и британский капитан Питер М. Черчилль (в своей книге «Дух в клетке»). Оба встречались с Бессоновым в закрытой тюрьме немецкого концлагеря Заксенхаузен в 1944-м году, где сами содержались как узники.
Коротко о взгляде Николая Рутыча на советско-германский конфликт (это поможет прояснить и его оценку генерала Бессонова). Вот как Рутыч оценивает причины первых поражений и трагического отступления Красной Армии:
Главной причиной этой небывалой в истории катастрофы было то, что народ и армия в своей массе ждали освобождения и не верили ещё, что Гитлер несёт лишь порабощение и уничтожение… («Между двумя диктатурами»).
Другими словами, согласно утверждениям историка, большая часть советского народа считала Гитлера освободителем и поэтому не желала оказывать ему сопротивления! Грубейшие военные просчёты и неподготовленность к войне сталинского руководства в результате уходят на второй, а то и на третий план. Несостоятельность этой «гипотезы» настолько очевидна, что спорить с ней несерьёзно. Как бы ни относилось население к Сталину, Гитлер прежде всего воспринимался в качестве оккупанта, поработителя, врага. Огромное количество добровольцев в первые же дни хлынуло в военкоматы. Русская Церковь поднимала народ на борьбу против фашизма. Ни советский строй, ни Сталин не играли здесь решающей роли. Сам «отец народов» оценивал обстановку довольно реалистически. В беседе с американским послом в СССР Гарриманом он заметил:
«У нас нет никаких иллюзий, будто бы они (русские люди) сражаются за нас. Они сражаются за мать-Россию».
Фашистская листовка периода Великой Отечественной войны.
Для обоснования своих взглядов Рутыч ищет в СССР первых военных лет «активную оппозицию». Он задаёт вопрос: а не было ли уже в начале войны попыток создания независимой силы с целью освобождения России от антинародного режима? И, конечно, отвечает на него положительно. А в качестве примера приводит историю бравого «повстанца» — Ивана Бессонова, затеявшего ни много ни мало — ВООРУЖИТЬ ГУЛАГОВСКИХ УЗНИКОВ, ПОСТАВИТЬ ИХ ПОД ЗНАМЁНА ТРЕТЬЕГО РЕЙХА И УДАРИТЬ В ТЫЛ КРАСНЫХ ВОЙСК!
Кто же он, безвестный «герой нашего времени», несостоявшийся предшественник генерала Власова?
Иван Георгиевич Бессонов — личность любопытная. Его карьеру Рутыч не зря назвал «бурной и страшной». Занимая командные должности в войсках НКВД, он выполнял довольно ответственные задания: например, будучи командиром 3-го полка НКВД, охранял Жданова на трибуне на Дворцовой площади в Ленинграде, располагая пулемётные расчёты своего подразделения на чердаках Зимнего дворца во время парадов и демонстраций трудящихся.
Но расцвет его карьеры приходится на время «большого террора» 1937–1938 годов. В это время Бессонов, говоря бессмертными словами Грибоедова, достигает «степеней известных». Одно время он даже был заместителем Фриновского, когда тот стал помощником Ежова. Позже Бессонов — командующий Забайкальским пограничным округом, далее — заместитель генерала Масленникова (который сменил на посту расстрелянного «врага народа» Фриновского)… Как пишет Рутыч, «Бессонов великолепно знал весь аппарат НКВД, и в частности ГУЛАГ». Что касается первого утверждения, согласиться с ним можно: без хорошего знания аппарата НКВД карьеру сделать сложно. А вот в отношении знания ГУЛАГа историк Рутыч несколько поспешил с выводами. Из начальственного кабинета трудно разглядеть подробности лагерной жизни. Аппаратный чиновник и практические работники на местах — специалисты совершенно разные (разве только человек пришёл в управление, как говорится, «из низов», то есть непосредственно работал в местах лишения свободы).
Во время провала финской кампании Бессонов попадает в немилость у Берии. Но ему удаётся избежать печальной участи своих начальников: он остаётся жив и даже здоров. Его переводят в армию, где в начале войны, будучи командиром 102-й стрелковой дивизии, Бессонов попадает в плен к немцам под Гомелем.
В общем, если исходить из биографии и послужного списка, менее подходящей фигуры для «идейного борца со сталинизмом» придумать трудно. Человек был воспитан и вскормлен этим самым сталинизмом, был плотью от плоти советской тоталитарной системы, причём одним из руководителей сталинской «опричнины» — НКВД!
Но, в конце концов, и генерал Власов воспылал ненавистью к «режиму» только в немецком плену…
Вначале генерал-лейтенант Бессонов решил скрыть своё прошлое. Однако вскоре, видимо, понял, что погорячился: впереди замаячила перспектива концлагерей, где немецкие «вертухаи» обращались с русскими военнопленными куда страшнее, чем гулаговские «вертухаи» с советскими зэками (поскольку Великий Вождь отказался от услуг Красного Креста и на весь мир объявил, что среди советских солдат пленных не бывает — есть только предатели).
И тогда в голову Ивана Георгиевича приходит блестящая по своей дикой авантюрности мысль! На очередном допросе он заявляет немецкому офицеру, что он — не просто какой-нибудь обыкновенный командир дивизии. Бери выше! Бессонов излагает свой послужной список, убеждает немецкое командование в своих глубоких знаниях и опыте и предлагает гитлеровским генералам свой план мощного военного удара, в результате которого большевистский монстр наверняка рухнет!
План этот был прост, как всё гениальное. Бессонов предложил высадить воздушный десант на Воркуту в районе Усть-Печорских лагерей. Финская армия к этому времени уже заняла Петрозаводск, вокруг которого было расположено достаточно аэродромов. Их-то мятежный генерал и облюбовал для в качестве опорной базы.
Ну, высадится десант — и дальше что? Резонный вопрос. Разумеется, сам по себе воздушный десант погоды, конечно, не делает. Так, разве что мелкие пакости. Но дальше «великий чекистский стратег» намеревался в очередной раз воплотить в жизнь знаменитые строки «Интернационала», то есть поднять и повести за собой «весь мир голодных и рабов» — огромную зэковскую армию!
Рутыч, излагая все эти прожекты чекистского генерала, понимает, разумеется, что даже для самого легковерного читателя выглядят они достаточно нелепо. Поэтому в подтверждение того, что создание «арестантской освободительной армии» в начале войны было делом совершенно реальным, он откапывает любопытное «свидетельство». Вот что он пишет:
Ставка Бессонова на заключённых в условиях войны не была фантастической, да и он сам при всём его честолюбии был далеко не фантазёр.
Находившийся в годы войны заключённым в Ветлаге Д. М. Панин в своих «Записках Сологдина» пишет:
«Много российских людей жили мечтой о войне, которая даст толчок к освобождению… Первое время заключённые лагерей жили той же мечтой: вступить в ещё не родившуюся тогда российскую освободительную армию и вместе с другими русскими людьми вести борьбу за освобождение остальной страны».
В лагерях были не только миллионы таких мужественных людей, как Панин, — готовых взяться за оружие, но и хорошо подготовленные командиры, как, например, один из его друзей по лагерю бывший офицер Николаевский.
«Если бы при иной, новой тактике войны, — пишет Д. М. Панин далее в своей книге, — за несколько суток в лагерные центры были бы сброшены десанты, Николаевский оказался бы сразу одним из неповторимых полководцев, за ним пошли бы когорты заключённых, и он был бы на своём месте».
Как свидетельствует не только один Д. М. Панин, в начале 1942 года в одном из лагпунктов на Печоре, куда хотел высадиться со своим десантом Бессонов, заключённым удалось разоружить охрану и поднять восстание, докатившееся до Усть-Усы и подавленное только в силу недостатка боеприпасов.
Все эти свидетельства показывают, что в условиях первого года войны освободительное движение могло быть успешно начато при координации небольших сил вторжения с многомиллионной массой заключённых.
Что тут можно сказать? «Свидетельства» Панина заслуживают примерно такого же доверия, как и «исторические исследования» многих советских ангажированных учёных, сочинявших многотомные «Истории Великой Отечественной войны» исходя прежде всего из партийно-политических соображений. Дмитрий Панин делает то же самое — только с другой стороны. Одни стремились понравиться Политбюро, другой — историкам и политикам Запада, которые имеют о России настолько отдалённое представление, что способны без саркастической усмешки прочесть фразу «Много российских людей жили мечтой о войне, которая даст толчок к освобождению…». Подобными «свидетельствами» избегают пользоваться даже серьёзные западные учёные, изучающие историю второй мировой войны.
А уж убеждать читателей, будто «заключённые лагерей жили мечтой вступить в российскую освободительную армию» и воевать под вражескими знамёнами — значит рассчитывать на абсолютную невежественность тех, к кому обращаешься.
Вообще автор этой книги предостерёг бы добросовестных исследователей от некритического использования «воспоминаний и размышлений» Дмитрия Михайловича Панина. При всём уважении к нему как к гулаговскому узнику, долгие годы проведшему в сталинских лагерях, когда изучаешь его мемуары и «философское наследие», неизбежно приходишь к печальному выводу: практически всё написанное Паниным не отличается ни глубиной мысли, ни большим умом, ни объективностью. Вышедший в 1998 году двухтомник Панина «Мысли о разном» просто оставляет жалкое впечатление: много разного, но мало мыслей… Более того: патологическая ненависть к большевизму не позволяет ему сколько-нибудь беспристрастно оценивать исторические события. Можно говорить о том, что это — не вина его, а беда. И даже по-человечески понять. Но кому от этого легче?
И всё же объективности ради проанализируем высказывания Панина. Он ведь тоже как-никак был русским зэком!
Прежде всего заметим определённую солидарность Панина… со сталинскими чекистами! В одном из отчётов ГУЛАГа читаем:
«В течение 1941–1944 гг. в лагерях и колониях вскрыто и ликвидировано 603 повстанческих организации и группы, активными участниками которых являлись 4640 человек».
Правда, четыре с половиной тысячи заключённых на несколько миллионов — это не так много, как хотелось бы Панину. К тому же наверняка органы НКВД «обезвредили» немало «липовых» «фашистов». Хотя факт существования некоторых лагерных подпольных организаций — «Железная гвардия», «Русское общество мщения большевикам», — по мнению кандидата исторических наук В. Земскова, не вызывает сомнений. И всё же Земсков замечает в этой связи:
В отчётах ГУЛАГа о настроениях заключённых отмечалось, что только незначительная их часть надеется на освобождение с помощью гитлеровцев. У большинства же царили патриотические настроения.
В общем, даже рьяные чекисты, у которых не было особых причин щадить арестантов и которые всегда с удовольствием стряпали дела о «липовых» заговорах, не наскребли в лагерях и пяти тысяч «фашистов»!
Теперь о «бывшем офицере Николаевском», который был готов взяться за оружие и сражаться против сталинского режима и которого автор «Записок Сологдина» характеризует как «неповторимого полководца», способного повести за собой когорты заключённых. Честно говоря, о полководческой исключительности Николаевского мы можем судить только по восторженным отзывам самого Панина. Да и само существование этого офицера в реальной действительности — тоже под большим сомнением. Но — поверим Панину. Допустим, был такой Цезарь в лагерях.
Только вот ведь какая маленькая деталь: в тех же лагерях отбывали срок сотни тысяч «политиков», в реальности которых, во-первых, не приходится сомневаться, а во-вторых, среди которых были сотни и тысячи действительно опытных командиров, военспецов, солдат, имевших за плечами боевой опыт! И все они рвались на фронт — сражаться против фашистской Германии! Это — факты, как говорится, железные. Тот же Лев Разгон описывает целую галерею таких полководцев, которым не пришлось повоевать, поскольку 58-я «политическая» статья на фронт не допускалась.
Это, например, Николай Васильевич Лисовский, царский офицер, ещё до революции окончивший Академию генерального штаба имени Николая Первого, воевавший в первую мировую войну в качестве начальника штаба полка, а позже — командира полка. С первых же дней примкнул к революции. В 30-е годы долго работал начальником оперативного отдела Штаба РККА. Этот, что ли, бившийся с германцами в 14-м году, стал бы на их сторону? Или его стратегические способности уступали мифическим «талантам» Николаевского?
Яков Захарович Покус — командир партизанской дивизии, которая в гражданскую войну в страшных по упорству и кровавых боях брала Волочаевск. Человек редкого хладнокровия, отваги и мужества.
Или Степан Николаевич Богомяков — бывший начальник штаба Особой Дальневосточной армии. Окончив в 1914-м году скороспелые офицерские курсы, к 1917 году он уже был подполковником и командовал полком. После 1917-го — в Красной Армии, начдив с двумя орденами Красного Знамени. Войну встретил на Первом лагпункте Устьвымлага — как раз в тех местах, куда собирался десантировать своих бравых парней «гитлеровский чекист» Бессонов.
Вот что пишет Разгон о том же Лисовском:
…Лисовский почти всю жизнь занимался нашей западной границей и возможным противником на Западе. Всё, что происходило в 39-м и после, он воспринимал как нечто личное, происходящее с ним самим. Был непоколебимо уверен в неизбежности войны с Германией… О теории «малой кровью, на чужой земле» он отзывался изысканным матом старого гвардейца.
Несмотря на всю свою сдержанность и выдержку, он предсказывал колоссальные военные неудачи нашей армии! Когда, через месяц полной изоляции, у нас снова появились радио и газеты, мы могли судить, что все предсказания Лисовского оправдывались со страшной последовательностью. Он довольно точно предсказал направление главных немецких ударов. Весной 1942 года, почти с абсолютной точностью, начертил мне направление будущего удара немецких армий на юг и юго-восток… Было что-то чудовищное в том, что высокопрофессиональный работник, всю жизнь готовившийся к этой войне, сидит на зачуханном лагпункте и нормирует туфту в нарядах. А ведь в Генштабе сидел его бывший ученик и подчинённый Василевский!
И вот этим людям — которых, повторяем, были сотни и тысячи — мог бы противостоять какой-то мифический Николаевский?
Заметим, что многие из этих людей ненавидели и презирали большевистский режим! Но они даже помыслить не могли, что в выборе Россия-Германия можно занять сторону «тевтонских псов» — какими бы «благими намерениями» себя ни оправдывать!
Мы не однажды уже цитировали мемуары Олега Васильевича Волкова — узника гулаговских лагерей. Обратимся к ним и на этот раз. Волков рассказывает о своём брате Вячеславе, отбывшем до войны пятилетний срок «за политику», а с началом фашистской агрессии пошедшем добровольцем на фронт. Обратим внимание, что бывший «политический уголовник» всё же смог сражаться в рядах Красной Армии (арестантам-«политикам» это было категорически заказано). Более того: Вячеслав стал офицером, окончив двухмесячные курсы! Правда, сражался он и погиб, возглавляя штрафное подразделение… Вот что пишет по этому поводу Олег Волков:
… Отказывали в приёме в армию социально чуждым лишь на первых порах. Едва обозначилось, каких гекатомб требует сталинская стратегия, приступили к формированию из этой «контрреволюционной сволочи» особых батальонов и бросали их, кое-как вооружённых и обученных, на затычку прорывов и дыр фронтов…
Как оборвалась твоя жизнь? Что передумал ты, оказавшись в рядах армии, сражавшейся против вековых врагов России, но и объявивших крестовый поход за освобождение мира от ига марксизма? Почти наверняка угадываю, что ты, как и я, едва нарушили гитлеровские полчища наши границы, стал жить надеждой на то, что победительницей из огненной боевой купели выйдет милая наша, исстрадавшаяся Россия (выделено мною. — А.С.), которая сможет не только поставить на колени извечный тевтонский милитаризм, но и покончить с домашними диктаторами. Пусть пожрёт гад гада! Да избавится навеки Родина, а с нею и растоптанная Европа, весь мир, от власти насильников и демагогов… Пусть развеется в прах приманчивый ореол их учений и они сгинут, обескровив друг друга, и очнутся народы, придут в себя после кошмарных лет террора и насилия… («Погружение во тьму»).
То есть даже ярые антикоммунисты (а именно к ним можно причислить братьев Волковых) ни минуты не колебались в выборе, чью сторону занять в немецко-русском (фашистско-советском) конфликте. Другое дело, что они надеялись в результате добиться уничтожения обоих «гадов». Однако ни в коем случае не пошли бы они на позорный для их чести союз с «извечным тевтонским милитаризмом». На подобное паскудство шли, как мы можем легко убедиться, именно советские генералы, «убеждённые коммунисты». Люди, далёкие и от своего народа, и от понятий о благородстве. Но по поступкам отдельных отщепенцев нельзя делать далеко идущих выводов. Это недостойно серьёзного историка.
Наконец, ещё один важный вопрос: каких именно зэков собирался поднимать на борьбу Бессонов? Как мы убедились выше (глава «Амнистия… на передовую»), в первый год войны в лагерях большей частью остались «политики» и уголовники: остальных власть старалась амнистировать и отправить на фронт. Среди «политиков» немцам по преимуществу, как говорится, было «нечего ловить». Здесь их могло ожидать только отчаянное сопротивление правоверных коммунистов, жёсткий отпор профессиональных военных.
«Блатные» же не брали оружие даже из рук собственной власти — тем более меньше всего они были настроены брать его из рук чужой. Кроме того, мы знаем, что уголовники всегда считали себя «социально близкими» Советской власти. Так что заявления Панина и Рутыча о том, будто бы зэки (как и «весь советский народ») жаждали поддержать германский фашизм и стройными рядами броситься на освобождение России от большевизма, фактически ни на чём не основываются. Более того — они полностью опровергаются фактами.
Фашистская листовка периода Великой Отечественной войны.
Остаётся ещё утверждение о восстании в печорских лагерях. Что самое смешное: восстание действительно было! И действительно в 1942 году! И в самом деле массовое, крайне опасное и возглавлявшееся бывшими «белыми» кадровыми офицерами.
Только причина его кроется вовсе не в желании зэков создать какую-то «освободительную армию» и тем более поддержать фашистскую Германию. Подробно об этом восстании мы расскажем в главе «В бой вступают «автоматчики». Здесь же заметим главное: к восстанию подтолкнули заключённых слухи о том, что в связи с продвижением фашистских войск на Север России гулаговское начальство готовит массовые расстрелы арестантов, как в 1937–1938 годах. Возглавил восстание вольный начальник лагпункта М. Ретюнин, причём его поддержали и зэки, осуждённые по 58-й статье. Но цель была одна: выжить!
В общем, можно заявить совершенно определённо: никакой социальной базы для поддержки со стороны советских заключённых (как в печорских, так и в остальных лагерях ГУЛАГа) у германского командования не было и быть не могло.
Но вернёмся к бравому генералу Бессонову. На первых порах ему удалось убедить командование немецких воздушных сил начать подготовку к осуществлению его потрясающего плана. В районе Бреслау в засекреченных лагерях стали формироваться бригады из трёх усиленных батальонов. Добровольцев из военнопленных набирал частично сам Бессонов. Помогали ему офицеры разгромленного в Прибалтике 3-го танкового полка.
Подготавливались даже «воззвания» к заключённым воркутинских лагерей.
Правда, надо отдать должное германскому военному командованию: когда весть о затее Бессонова дошла до высшего гитлеровского руководства, там нашёлся, как видно, здравомыслящий человек, который понял, что все россказни о «зэковском восстании» — не более чем обычная авантюра. А может быть, и более…
В части Бессонова были засланы агенты гестапо, его самого обвинили в антигерманском заговоре и посадили в особый внутренний лагерь концлагеря Заксенхаузен. Бригаду же, предназначенную для выброски в лагеря, передали руководству СС, расформировали и побатальонно использовали в борьбе против партизан.
Обвинение в антигерманском заговоре, возможно, не было лишено оснований. Во всяком случае, в отношении «добровольцев» из числа военнопленных. Не секрет, что многие из бойцов Красной Армии надевали вражескую форму только для того, чтобы вырваться из жутких фашистских концлагерей…
Сам Иван Бессонов кончил свои дни бесславно. 15 мая 1945 года он обратился к оккупационным американским властям с просьбой о возвращении в Советский Союз. Те долго отговаривали генерала, но он был непреклонен. Хотя и догадывался, что в родной стране участь его будет печальной. Так и случилось: 19 апреля 1950 года Бессонов был казнён…
Но история с «зэковской армией» на этом не окончилась. Гитлеровские стратеги позже всё же попытались воплотить бессоновский стратегический план в жизнь. Профессор С. Кузьмин в своём исследовании ГУЛАГа военных лет сообщает:
Находясь в затруднительном положении после разгрома своей армии под Сталинградом и широких наступательных операций советских войск в 1943 году, германское командование предприняло две попытки поднять заключённых на восстание при помощи выброски десанта на территории Республики Коми, но обе они провалились.
Что и требовалось доказать…
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
Гаснет, отгорев, звезда, а ее свет доходит до нас еще долго. Так и с людьми. Ивана Лихачева не стало два года назад. Но он живет в своем подвиге. Том самом дне, когда смог остановить фашистов под Сталинградом. Ему шел тогда всего 22 год.
О подвиге Вани и его товарищей Юрий Бондарев написал роман «Горячий снег», по которому сняли фильм. Ему посвятили стихи и песни. На счету у героя-артиллериста — 18 наград, среди них ордена Славы и Отечественной войны, медали «За отвагу».
А еще цветы. Полевые, скромные. Иван получал их много лет от ребят из Волгоградской области. Они собирали их там, где наш земляк подбил свой первый танк. И слали ему прямо в конверте. Благодарили за жизнь, за Победу.
«Артиллеристы, зовёт Отчизна нас»
На фронт он попал в 42-м году, из армии. Служил на Дальнем Востоке. Тогда на передовую рвались все. Но им говорили: «Успеете ещё, ребята, навоюетесь». Они были «пушкарями», и для них особо звучали слова песни: «Артиллеристы, Сталин дал приказ. Артиллеристы, зовёт Отчизна нас», рассказывал Лихачев в своей книге-автобиографии.
Наконец, получив звание сержанта, отправился воевать. Трясясь в теплушке, вспоминал о самом дорогом. Маленькой деревушке Красный Яр, где родился, ходил в школу, работал путейцем да счетоводом. Там остались его родные. Неужели и до них дойдет война?
Иван Лихачев. Фото: из личного архива
Бились насмерть
Мамаев курган… Здесь сержант Лихачев примет свой главный бой. На языке военных это место называлось «Высота 102». Займешь – и можешь контролировать центр Сталинграда. Иван Лихачев и еще 12 тысяч солдат стали его первыми защитниками.
За Мамаев курган парни из 1378-го полка 87-й Краснознаменной Перекопской стрелковой дивизии бились насмерть. И смогли выстоять. Но за победу пришлось заплатить слишком дорого. Из 12 тысяч ребят в живых остались только 182. Каждый 65-й. И в их числе – 21-летний Иван Лихачев.
«С поля боя выходят только мертвые!»
Лиха беда начало! После переформирования его дивизию снова бросили под Сталинград, на Верхнекумские высоты. Навстречу танковой армии Манштейна-Гота. Если бы она соединилась с армией Паулюса, что была в окружении, исход войны мог быть совсем другим. Но на пути колонны «Тигров» встали русские ребята.
— Нам сказали: «Будет страшный бой. Надо продержаться сутки до прихода 2-й гвардейской армии. С поля боя выходят только мертвые», — вспоминал Иван Иванович в своей книге. – На нас двинулись танки, колонна из 25-30 машин. Впереди – страшный по своей мощи и броне «тигр». Бронебойными снарядами его было не подбить, только термитными. У нас они были. Смотрю, «Тигр» уже совсем рядом, ну я и лупанул. Он загорелся и остановился, а за ним остановилась вся колонна. Танки стали ходить вокруг и подрываться на минах, которые были заложены по обочинам. По тем, что не взрывались, мы начали стрелять. Лично я поджег четыре первых танка.
Чудом остался жив
Тогда бойцы отразили до 30 пехотных и танковых атак. Эти страшные дни воссоздал в романе «Горячий снег» Юрий Бондарев. После войны он переписывался с Иваном Лихачевым. И тот рассказал ему, что снег вокруг и вправду был горячим. Изрытым осколками и пулями, пропитанным кровью. Они отбивались от фрицев двое суток.
— На батарее в живых было двое, оба раненые, — делился Лихачев. — Первый раз я был ранен, чудом остался жив. Стрелять было некому, я сам пошел за снарядом, и через мгновение моё орудие расстреляли. Я был ранен в бедро. Раны начали гноиться, поднялась температура. Дошли до медсанбата сами. Но ночью туда попала бомба. Я очнулся и не мог понять – жив или уже на том свете? Только боль от нового осколка подсказала – жив. Меня успели вывезти на попутной машине за Волгу. В госпитале я узнал: в хутор вошли немцы и расстреляли всех раненых в прифронтовом медсанбате.
«Похоронен был дважды заживо…»
Иван признавался: самое сильное воспоминание тех дней – грохот. Не было ни минуты тишины — лязг металла, взрывы, крики людей… Страшно. Но те мгновения стали для него самыми важными. За Верхнекумский он получил медаль «За отвагу». Правда, нашла она его после войны. А тогда в части решили, что Иван убит, и в Сибирь полетела «похоронка». Однако он сумел обмануть смерть. В который раз.
Шесть месяцев в госпитале – и новое назначение. Его отправили на Курскую дугу. Летом 1943-го гитлеровцы пытались здесь прорвать линию фронта и разбить нашу армию. Против артиллеристов двинули самые современные танки – «Пантеры», «Тигры», «Фердинанды». Но Лихачев и его бойцы не спасовали: в первые же дни им удалось уничтожить 20 машин и почти роту немецких солдат.
Со своей 73-й гвардейской Сталинградской дивизией 153-го артиллерийского полка он дошел до Югославии.
Иван Лихачев. Фото: из личного архива
И там был тяжело ранен. Со своими ребятами защищал мост через реку Саву. А гитлеровцы пошли в контратаку. Тогда его буквально изрешетило пулями. В луже крови пролежал 12 часов, пока его не нашли свои. Потом полгода лечился в госпитале. А его родным снова отправили похоронку. И он снова сумел выкарабкаться. Помогла молодая сербская санитарка Мора. Она три раза сдавала для него кровь. И парень встал на ноги.
— К военной службе непригоден! – заключили медики, но он и не думал торопиться домой.
Вернулся в строй. Успел еще повоевать в Австрии, под городом Граце опять был ранен. Там и застала его Победа.
«Милый наш бухгалтер»
Когда Иван ехал домой, при нем была небольшая бутылочка – туда стекал гной из раны. Подлатался в больнице и пошел работать. Причем профессию выбрал самую прозаическую. Трудился главным бухгалтером на железной дороге. За глаза его называли «милый наш бухгалтер» — он многим помогал.
Но и не забывал о том, что осталось позади, встречался со школьниками, проводил для них уроки памяти. А в 1972 году о его подвиге сняли фильм «Горячий снег». Главную роль – генерала Бессонова – сыграл в нем Георгий Жженов. В год 50-летия Победы народный артист СССР приехал в Красноярск, чтобы поздравить Ивана Лихачева. Вручил цветы и сказал: «Всё, что могу, от себя лично!»
Человек высшей пробы
Кстати, о личном. Герой-артиллерист, бухгалтер и просто хороший человек воспитал двух сыновей, после него остались внуки и правнуки.
По словам близких, человек был золото, «высшей пробы». А как любил петь! Вот и хоронить себя велел не под траурный марш, а под песни войны, лирические.
— Прошу вспоминать меня под те песни, с которыми мы сражались за Родину! – попросил в завещании.
Ивана Лихачева не стало 25 апреля 2013 года. Он не дожил только пару недель до 68-летия Победы и своего 92-летия. Человек-легенда, изменивший когда-то ход Сталинградской битвы.
Зимой 1971—1972 годов в Новосибирскую область приехала съемочная группа киностудии «Мосфильм» во главе с режиссером Гавриилом Егиазаровым. Задача стояла не из легких: за несколько зимних месяцев отснять полнометражный фильм о войне по роману Юрия Бондарева «Горячий снег». Забегая вперед, скажем, что в сроки не уложились. Но фильм к концу 1972 года был готов.
Почему фильм о Сталинградской битве решили снимать под Новосибирском? Во-первых, создатели картины надеялись на сибирскую долгую и многоснежную зиму. Вторым, и главным, аргументом оказалась помощь Сибирского военного округа: съемки обеспечили танками, пушками, автоматами, солдатским обмундированием.
Солдаты-срочники обслуживали пушки и танки, строили «деревню» из дощатых домиков, которые затем взрывались и горели в кадре. Кроме того, они принимали участие в съемках в качестве статистов — изображали немецких и русских солдат. По нынешним временам все это обошлось бы очень дорого. Не потому ли сейчас визит съемочной группы в наши отдаленные от столицы края — большая редкость?
В Новосибирске и области живут немало людей, которые так или иначе были связаны с этими съемками. Один из них — Борис СЕДОВ. Он знает о съемках больше, чем кто- либо другой, потому что в 1972 году именно Борис Александрович, в то время подполковник, занимался техническим обеспечением съемочного процесса. Он рассказал нашему корреспонденту о том, как проходили съемки.
Что осталось за кадром?
Зима в тот год оказалась на редкость холодной. Снимали в самый лютый мороз. Режиссер Егиазаров, сам фронтовик, говорил о том, что зима 42—43-го годов под Сталинградом была такой же суровой. Съемки шли с декабря до марта. Актеры мерзли жутко, в перерывах отогревались в двух специально установленных рядом с площадкой пассажирских вагонах. Но все же люди выдерживали, а вот аппаратура несколько раз ломалась. Приходилось останавливать съемки на 2—3 дня и самолетом доставлять из Москвы запасные детали.
Большинство сцен снимали на западной окраине поселка Чик. Некоторые из местных жителей даже участвовали в съемках. А когда киногруппа уехала, за поселком остались фанерные домики — часть киношной «деревни». Кстати, из фанеры построили даже вокзал — по сценарию его полагалось разбомбить.
В съемках были заняты 40 танков Т-34 и 16 орудий (артиллерийский дивизион). Их обслуживали специальные артиллерийские части СибВО. Половине танков пришлось играть роль немецких «фердинандов» и «тигров».
— Немецкие танки более тяжелые, — вспоминает Борис Седов, — поэтому мы делали из жести дополнительные конструкции, мастерили набалдашники на дульную часть ствола, так называемые «дульные тормоза». И кресты, конечно, рисовали. Для русских солдат на резервных складах Сибирского военного округа нашлось все необходимое: стрелковое оружие времен войны (автоматы и ручные пулеметы), овчинные тулупы, валенки. Обмундирование для «немцев» шили на «Мосфильме».
Далеко не все удалось найти на месте, многое везли из Москвы. Например, всю пиротехнику для взрывов. И живых лошадей.
— Во время Великой Отечественной артиллерия малого и среднего калибра была на конной тяге. Запрягали 4—6 лошадей, которые тянули пушки по снегу, — рассказывает Борис Александрович. — Лошади были нужны специально обученные. А при «Мосфильме» был конный батальон. По железной дороге привезли 30 лошадей в двух вагонах. Под Шилово сделали земляные укрытия, такие своеобразные конюшни, которые находились наполовину под землей. Они отапливались, и лошадям было тепло. А вот на улице они очень сильно мерзли. Их укрывали попонами, чтобы хоть немного согреть.
Однажды для съемок понадобились полевые мыши. Где их взять? Пришлось купить в одном из научных институтов 30 белых лабораторных мышек. Их мазали золой и в таком темно-сером виде запускали в окопы. Нескольких «артистов» удалось затем поймать и вернуть в институт. А остальные разбежались.
Морозная зима неожиданно рано закончилась. В марте очень быстро потекли ручьи и снег растаял. Чтобы доснять некоторые сцены, привезли целую машину нафталина. Запах был ужасный, но зрители впоследствии подмены не заметили.
Съемочная группа уезжала из Новосибирска в последних числах марта. Финал фильма снимали уже в Подмосковье в конце весны.
В последние годы «Горячий снег» нечасто показывают по телевизору. Появилось много новых фильмов о войне, образовался круг «хитовых» старых картин. И все же картина Гавриила Егиазарова — одна из лучших. Так считают многие участники Великой Отечественной, с которыми нам довелось разговаривать накануне юбилея Победы. А исполнительница главной роли Тамара Седельникова рассказала нам, как гордился фильмом и ролью дочери ее отец Анфим Васильевич. Фронтовик, в 1943 году ушедший на фронт 18-летним мальчишкой, он смотрел фильм десятки раз. И самой высокой оценкой было его мнение: «Это честная картина!»
Владлен БИРЮКОВ, народный артист России, актер Новосибирского театра «Красный факел», лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых:
— Для меня «Горячий снег» стал первой работой на большой киностудии. До этого я снимался только в фильме-опере «Алкина песня», который делали новосибирские кинематографисты. И хотя роль старшины Скорика совсем небольшая, всего три эпизода, но именно после «Горячего снега» меня заметили и стали приглашать на другие картины.
А вообще, из-за того что съемки шли здесь, режиссер Гавриил Егиазаров снял во всех небольших ролях новосибирских актеров. Например, наш краснофакелец Миша Стрелков сыграл старого вояку.
Михаил Стрелков крайний справа.
Тамара Седельникова из «Глобуса» вообще в главной роли снялась. Была на «Мосфильме» помреж Валентина Щапова, которая, кстати, потом работала на «Вечном зове». Она перед съемками приехала из Москвы со своими помощниками, чтобы найти подходящих актеров. Они жили в гостинице «Новосибирская», которая находилась на улице Ленина, и ходили по театрам. Сначала фотографии смотрели, спектакли, затем уже лично знакомились, предлагали сняться.
Сами съемки были очень трудными. Зима выдалась на редкость суровой. Лошади замерзали, не только люди. А ведь батальные сцены всегда делаются очень длительно. Масса техники, танки. Пока все расставят по местам, отрепетируют… Кстати, доснять так и не успели, зима кончилась. Как-то внезапно снег растаял. Съемочная группа уехала, а потом, уже в мае, доснимали в Алабино под Москвой. Жара стояла дикая! Я хотя бы в шинели был, а ребята вообще в тулупах. Но мы как-то с легкостью все переносили. Молодые были, задорные.
Тамара СЕДЕЛЬНИКОВА, заслуженная артистка России, актриса новосибирского молодежного театра «Глобус»:
— У нас в театре был спектакль «А зори здесь тихие», я играла Лизу Бричкину. В один из вечеров пришли москвичи из съемочной группы. На меня обратили внимание и пригласили на фотопробы на «Мосфильм». Делали очень много кад-ров: и в костюмах, и без, и в движении. Через месяц снова пришлось лететь в Москву: вызвали на кинопробы.
Я точно не знаю, сколько актрис пробовались на роль Тани и были ли среди них известные. Но претенденток было много, это точно. Первые пробы у меня были с Тараторкиным, а вторые — с Николаем Еременко. С ним нас потом и утвердили. Кстати, в костюмерной мне выдали тулуп, который только-только сдала Анастасия Вертинская, которая как раз снималась в другом военном фильме.
Коля Еременко был очень легкий партнер. Мне он казался просто гениальным. Так же как Боря Токарев. Это была замечательная пара киногероев, и в жизни — очень свободные, простые в общении, с большим чувством юмора. Они окончили студию Сергея Герасимова, и, хотя «Горячий снег» был одной из первых их киноработ, было ясно, что дорога для них открывается широкая. Но никакого высокомерия по отношению к провинциальным актерам не было.
Заканчивали фильм в мае. В подмосковном Алабино засыпали мелом и известкой огромный участок. В последней сцене, когда моя героиня погибает, Коля Еременко несет меня на руках. Я была в валенках, тулупе, а вокруг уже лето. И вдруг чувствую, на нос сел комар. А я даже пошевелиться не могу, чтобы его смахнуть. Можно было, конечно, сделать другой дубль. Но сцена смерти Тани тяжелая, не очень приятная, переснимать не хотелось. Так что пришлось терпеть. Сняли с одного дубля. Так эта сцена в фильм и вошла — с комаром на носу. Зрителю, конечно, это не заметно, а я знаю, где он сидит.
История сражения, изменившего ход войны: на «МИРе» – фильм «Горячий снег»
Сегодня исполняется 77 лет со дня окончания Сталинградской битвы — одного из переломных сражений Великой Отечественной и одного из самых кровавых в мировой истории. Этому сражению посвящен советский фильм «Горячий снег», рассказывает корреспондент телеканала «МИР 24» Анастасия Лиходедова.
Несколько пушек и пулеметов против сотен чудовищных немецких машин. Силы неравные. Но остановить врага нужно – любой ценой.
«Права отхода не даю. Для всех без исключения. Единственная эффективная причина для ухода с позиции может быть только одна – смерть», – говорит герой фильма генерал Бессонов.
«Горячий снег» снят по роману Юрия Бондарева. Он сам воевал под Сталинградом. Как и режиссер Гавриил Егиазаров. «Горячий снег» – история одного сражения, которое полностью изменило ход войны. Осенью 1942 года советские солдаты окружили немецких военных. Чтобы пробить это кольцо, Гитлер отправил танки.
40 настоящих танков Т-34 снимались в «Горячем снеге». Их дали специальные артиллерийские части. Для русских солдат на резервных складах нашли автоматы, ручные пулеметы и пушки – тоже с фронта.
Снимали фильм на полигоне под Новосибирском. Зима была лютой. Мороз – минус 45. Актеры мерзли, как когда-то солдаты на передовой.
Многих актеров нашли в местных новосибирских театрах. Например, Тамару Седельникову. Она сыграла самоотверженную санитарку Таню. Не думая о себе, под пулями, она подавала снаряды.
— Уходи отсюда! Уходи отсюда к чертовой матери, слышишь?
— Не надо ругаться, лейтенант.
Всех своих героев режиссер Егиазаров рисует без лишнего пафоса. Солдаты – совсем еще молодые ребята. По-братски делят котелок со спиртом и мечтают снова увидеть родину. Как рядовой Касымов из Казахстана.
«Степь. Горы. Весной трава так много. А цветы целый зеленый океан», – говорит персонаж Болота Бейшеналиева.
Хаос войны, затянутое пороховым дымом поле. Снег здесь горячий. От пламени подбитых танков, от взрывов бомб, выстрелов и человеческих чувств.
СНЕГОВ Михаил Георгиевич – Полковник с 20.11.1935 Приказ НКО №2395
Советский военачальник. Родился 12 ноября 1896 г. в дер. Мордвиново Можайского уезда Московской губернии. Русский. Из крестьян. Член ВКП(б) с 1938 г. Образование: Гимназия. Военное образование: Учебная команда артиллерийского дивизиона 85-го пехотного полка (1915); Александровское артиллерийское училище (1916); ВВАК (1922); КУВНАС при Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе (1926). Должности в РИА: С декабре 1914 г. вольноопределяющимся 4-й артиллерийской бригады Западного фронта. С мая 1915 г. служил в 85-м запасном пехотном полку г. Москва. В 1915 г. окончил учебную команду артиллерийского дивизиона 85-го запасного пехотного полка. С августа 1915 г. юнкер ускоренного курса Александровского артиллерийского училища. С января 1916 г. младший офицер учебной команды 55-го запасного пехотного полка г. Москва. С декабря 1916 г. командира роты 25-го Смоленского пехотного полка, обер-офицер для поручений и старший адъютант штаба дивизии, и.о. инспектора административной части 7-й пехотной дивизии Румынского фронта. Чины в РИА: прапорщик (1916); подпоручик; поручик. С ноября 1917 г. председатель ротного комитета 26-го пехотного полка и член полкового и дивизионного комитетов. Должности в РККА: С января 1918 г. вступил в красногвардейский отряд Замоскворецкого района, который в феврале 1918 г. был переименован в 4-й Московский революционный советский пехотный полк. С января 1918 г. командир сводного отряда, помощник начальника команды конных разведчиков, командир роты 4-го Московского советского революционного пехотного полка при подавлении антисоветских выступлений в Москве и Ярославле. С октября 1918 г. командир роты помощник начальника штаба начальник штаба Московской особой бригады Южного участка отрядов завесы. С января 1919 г. начальник штаба 2-й бригады 14-й стрелковой дивизии. С 4 мая 1920 г. по 13 ноября 1921 г. начальник штаба 14-й стрелковой дивизии. С ноября 1922 г. начальник штаба 19-й Воронежской стрелковой дивизии МВО. С октября 1924 г. начальник штаба 10-го стрелкового корпуса МВО. С августа 1926 г. по декабрь 1927 г. в специальной командировке в Китае. С декабря 1927 г. начальник 2-го организационного отдела финансово-планового Управления снабжений. С декабря 1929 г. начальник 5-го отдела технического штаба начальника вооружений РККА. С ноября 1930 г. начальник 4-го сектора и начальник вооружений штаба РККА. С февраля 1932 г. начальник войсковой инспекции штаба РККА. С июля 1932 г. начальник штаба ГАУ РККА. С февраля 1933 г. начальник 1-го отдела Управления делами НКВМ и РВС СССР. С марта 1935 г. начальник 1-го отдела Управления делами при НКО СССР. С 29 августа 1937 г. командир 90-й стрелковой дивизии. С ноября 1937 г. начальник Управления делами при НКО СССР. С октября 1939 г. начальник ГУ РККА. С 8 августа 1940 г. командир 8-го стрелкового корпуса КОВО с 22.06.1941 Юго-Западного фронта. В начале Великой Отечественной войны в 1941 г. попал в плен. Во время плена М.Г. Снегов сначала содержался в городах Умань, Винница, Замостье. В апреле 1942 г. он был переведен в лагерь в Хаммельсбурге; в начале 1943 г. отправлен в крепость Летцен, затем в Гогенштейнский концлагерь; с ноября этого года содержался в крепости Вюрцбург под Вайсенбургом. Находясь в плену, М. Снегов «повсюду сохранял достоинство, организовывал помощь больным и ослабевшим и возглавлял офицерский Суд чести». Дважды имел беседы с бывшим генералом РККА А.А. Власовым, однако остался верен присяге и отклонил все его предложения о вступлении в Русскую освободительную армию (РОА). Краевед Н. Трипутина сообщает подробности: «А. Власов предложил М. Снегову должность начальника штаба Снегов отказался. Сдержанный Снегов с предателем был особенно резок. Немцы подготовили открытку, на которой под фотографией Снегова стоял текст с призывами к советским воинам прекратить сопротивление и переходить на сторону Германии, вступать в ряды Освободительной Армии. Его жестоко истязали, вынуждая поставить подпись под этой открыткой. Генерал был непреклонен. Вот что рассказывал сын генерала Снегова Юрий Михайлович: «Когда отца уводили, офицер в форме РОА, присутствовавший при разговоре Власова и Снегова, шепнул ему: «О Вашем героическом поведении будет известно в Москве». Оказалось, что это был глубоко законспирированный советский разведчик». 29 апреля 1945 г. военнопленный М.Г. Снегов был освобожден американскими войсками. Однако по окончании войны с нацистами Михаилу Георгиевичу пришлось пройти спецпроверку в органах НКВД, и только в декабре 1945 г. он был восстановлен в кадрах Красной армии с зачислением в распоряжение Главного управления наркомата обороны СССР Н. Трипутина пишет: «Снегова освободили из лагеря союзные войска за 10 дней до конца войны, больного, измученного, с открывшейся раной на руке. Вместе с группой освобожденных генералов он был переправлен в Париж, откуда после лечения в госпитале и проверки СМЕРШем был передан в советский фильтрационный лагерь. В декабре 1945 он вернулся к семье. В этом же году генералу Снегову вручили орден Красного Знамени, которым он был награжден за оборону Перемышля и бои на Западной Украине». С марта 1946 г. слушатель ВАК при Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова. С апреля 1947 г., состоял в распоряжении Управления кадров сухопутных войск. Тогда же М. Снегов защитил диссертацию, став кандидатом военных наук. С августа 1947 г. начальник штаба тыла АрхВО. С сентября 1949 г. помощник командующего по строительству и расквартированию войск указанного округа (1 июля 1951 г. округ переименован в Беломорский ВО). С января 1952 г. начальник военной кафедры Харьковского института инженеров коммунального строительства. С октября 1959 г. в запасе. Умер 25 апреля 1960 г. Воинские звания: полковник (20.11.1935); комбриг (29.08.1937); комдив (09.02.1939); генерал-майор (04.06.1940). Награды СССР: орден Ленина; 4 ордена Красного Знамени; медаль «ХХ лет РККА» (22.02.1938); наградное оружие «Маузер».
ГЕЛЬФЕР Евгений Абрамович – Полковник с 23.11.1935 Приказ НКО №2412
Советский военачальник. Родился в 1896 году в г. Киеве. Еврей. Сын врача. Член ВКП(б) с 1918 г. Военная академия РККА (1921); Школа летнабов (1924). Должности в РККА: С января 1919 г. инструктор Красной Гвардии при заводе «Феникс». С 23 февраля 1918 г. помощник командира роты, командир роты1-го Московского революционного полка. С 1 августа 1918 г. командир батальона 1-го Московского революционного полка. С сентября 1918 г. командир 1-го Московского революционного полка. С 20 октября 1919 г. начальник штаба Московской бригады курсантов. С 10 апреля 1920 г. помощник начальника штаба 166-й бригады по разведывательной части Западного фронта. С 27 апреля 1920 г. помощник начальника штаба 166-й бригады по оперативной части. С 1 июня 1920 начальник штаба 11-й стрелковой дивизии. С 6 сентября 1920 г. начальник штаба 2-й стрелковой дивизии. С 6 ноября 1921 г. командир 67-й стрелковой бригады. С 11 сентября 1922 г. начальник штаба 11-й стрелковой дивизии, врид командира 167-го стрелкового полка. С октября 1924 г. начальник штаба ВВС Западного ВО. С октября 1925 г. командир низко-стрелковой эскадрильи. С января 1926 г. командир 2-й разведывательной эскадрильи. С марта 1927 г. командир 6-й авиабригады. С 1 августа 1929 г. начальник и военком 7-й школы летчиков. С 1 августа 1930 г. командир и военком 16-й авиабригады Московского ВО. C 1936 г. начальник авиации Осоавиахима СССР. 20 августа 1937 года арестован по ложному обвинению в участии в военно-фашистском заговоре. 8 января 1938 года расстрелян. 24 ноября 1956 года посмертно реабилитирован. Воинские звания: полковник (23.11.1935).
МАЛЫШЕВ Николай Васильевич – Полковник с 23.11.1935 Приказ НКО №2412
Советский военачальник. Родился 1898 г. в г. Нижний Новгород. Русский. Из рабочих. Член ВКП(б) с 1918 г. В РККА с 1918 г. Должности в РККА: С 1918 г. на командных должностях. С сентября 1941 г. по июль 1942 г. воевал на Западном фронте. С 15 сентября 1942 г. заместитель командира 49-й отдельной стрелковой бригады Северо-Кавказского фронта. Погиб в бою 31 марта 1943 г. Воинские звания: полковник (23.11.1935). Награды СССР: медаль «ХХ лет РККА» (22.02.1938).
665
1945 репатриирован в советскую оккупационную зону. 15.11.1945 Военным трибуналом осужден на
8 лет пребывания в ИТЛ. 05.06.1946 умер в больнице Бутырской тюрьмы.
Снегов Михаил Георгиевич
(12.11.1896 – 25.04.1960) – советский военачальник, генерал-майор.
Род. в д. Мордвиново (Московская губ.), в семье крестьянина. После окончания гимназии (1914) – в
царской армии, участник Первой мировой войны. В 1916 окончил Алексеевское военное училище,
поручик, командир роты. С 01.1918 – в Красной Гвардии, с 03.1918 – в РККА, участник Гражданской
войны. 1922–1927 – нач. штаба дивизии и корпуса в Московском военном округе, 1927–1939 – в
Управлении РККА, с 1940 – командир 8-го стрелкового корпуса КОВО, с 04.06.1940 – генерал-май-
ор. 07.08.1941 был контужен и попал в плен, вывезен в Германию, содержался в лагерях военно-
пленных. 04.05.1945 освобожден американскими войсками, репатриирован в СССР, восстановлен в
рядах Красной армии. После окончания в 1947 Высших академических курсов при Военной акаде-
мии Генерального штаба (1947) – нач. тыла Архангельского военного округа, с 1949 – зам. команду-
ющего войсками Архангельского военного округа по строительству и расквартированию войск. Нач.
военной кафедры Харьковского института коммунального хозяйства (1952–1959), с 31.10.1959 – в
отставке по болезни. 25.04.1960 умер в Харькове.
Соколов Алексей Иванович
(01.10.1897 – 05.07.1942) – капитан госбезопасности. Род. в Ярос-
лавской губ. Русский, из семьи сапожника. Член РКП(б) с 03.1920. В РККА с 09.1919. 07.1922 –
07.1931 – уполномоченный Полоцкого, Мозырского, Гомельского окружных отделов ГПУ. 08.1930 –
07.1931 – ст. уполномоченный Гомельского оперативного сектора ГПУ. 07.1931 – 09.1934 – уполно-
моченный СП ОО ОГПУ–НКВД по БССР. 09.1934 – 03.1936 – нач. отделения Витебского город-
ского отдела НКВД. 1936–1939 – в УГБ НКВД БССР, 01.07. – 02.11.1939 – зам. нач. УНКВД Ви-
тебской обл., 02.11.1939 – 15.03.1941 – нач. УНКВД Вилейской обл., 18.04 – 07.1941 – нач. УНКГБ
Вилейской обл. 1941 – 28.02.1942 – зам. нач. ОО НКВД 34-й армии, 28.02.1942 – 05.07.1942 – зам.
нач. ОО НКВД 2-й Ударной армии. Погиб при прорыве из окружения.
Соколов Константин Анатольевич
(1915–?) – сотрудник советских органов безопасности;
полковник (1949). Род. в г. Туле, из рабочих. Образование высшее. Член ВКП(б) с 03.1940. В 1931
окончил 7-летнюю школу, в 1936 – Тульский машиностроительный техникум. В 1936–1937 – тех-
ник оружейного завода № 173 (г. Тула). В органах безопасности с 1938. В 1938–1939 – слушатель
Ленинградской межкраевой школы ГУГБ НКВД СССР. В 1939–1940 – оперуполномоченный,
ст. оперуполномоченный Свердловского райотдела НКВД СССР. 07.1940 – 04.1942 – следователь,
ст. следователь следчасти НКВД–НКГБ–НКВД Эстонской ССР. 04.1942 – 05.1943 – следователь,
ст. следователь 1-го и 2-го отделений следчасти УОО НКВД СССР. 05.1943 – 05.1946 – зам. нач.,
нач. 2-го отделения (с 1944) 6-го отдела ГУКР «Смерш». В 1946–1953 – пом. нач., затем зам. нач.
следчасти по ОВДМГБ СССР. В 1953 – зам. нач. следчасти по ОВДМВД СССР. Уволен 25.11.1953.
Соломоновский Илья Константинович
(02.05.1901 – 10.06.1974) – участник Белого движе-
ния на Юге России и Второй мировой войны, георгиевский кавалер, майор Вермахта. Род. в Киеве,
в семье чиновника. С 1911 – в Петровском Полтавском кадетском корпусе, с 1917 – в Могилев-
ской гимназии, с 1918 – в Киевском добровольческом отряде для защиты города от петлюровцев,
с 08.1919 – в 3-м эскадроне Кирасирского полка, эвакуирован в Варну (Болгария). С лета 1920 –
вахмистр Сводно-гвардейского полка 1 -й кавалерийской дивизии (Крым), 11.1920 – в составе
Крымского кадетского корпуса эвакуировался в Константинополь. Окончил Крымский кадет-
ский корпус (1921), окончил Белградский университет, получил чин РОВС. С 04.1941 – сержант
101-го автомобильного полка Королевской армии Югославии, попал в плен. С 05.1942 – фельдфе-
бель вермахта. 1942–1944 – нач. отделения 1с в штабе полка «Центр», майор. Руководитель немец-
кой разведывательной агентурной службой по выявлению настроений личного состава в частях
формировавшейся власовской армии (осень 1944 – весна 1945). 1945–1946 – в тюрьме в амери-
канской оккупационной зоне, 1947–1948 – работал в автомобильной фирме в Австрии, с 1948 – в
Бразилии, умер в Сан-Паулу.
Солоневич Иван Лукьянович
(01.11.1891 – 24.04.1953) – русский публицист, исторический
писатель и общественный деятель, издатель газету «Голос России» в Болгарии и «Наша страна»,
автор антисоветских книг. Род. в м. Цехановец Гродненской губ. в семье сельского учителя. Учился
в Гродненской гимназии, в 1912 экстерном окончил 2-ю Виленскую гимназию, писал заметки в газе-
те «Северо-Западная жизнь». С 1913 – на юридическом факультете Петербургского университета.
В 1914 ушел из университета, в 02–09.1915 – издатель газеты «Северо-Западная жизнь», после рабо-
тал в газете «Новое время». С 1916 – в армии, ратник 2-го разряда запасного батальона лейб-гвардии
Кексгольмского полка. В 02.1917 – восстановился в университете и в штате «Нового времени». По-
75 лет назад, в начале сентября 1942-го войска фашистской Германии, после варварских бомбардировок 400-тысячного города на Волге, вошли в Сталинград.
Началась самая кровавая стадия великой битвы, которую и много лет спустя окружают легенды. Главные из них мы обсудили с писателем и историком Алексеем Исаевым, автором книги «Мифы и правда о Сталинграде»
КЕМ ПРИДУМАН «УРАН»?
— Авторство операции «Уран» по окружению 6-й армии Паулюса и союзных частей приписывают разным авторам.
— Авторы операции «Уран» — маршалы Василевский и Жуков. Предложения от Рокоссовского, командующего Донским фронтом, как и предложения от командующего Сталинградским фронтом Еременко были рассмотрены, но не принимались как отправная точка.
— Маршал Тимошенко, который после провала под Харьковом «отметился» и под Сталинградом — злой гений этой битвы?
— Тимошенко сняли с фронта спустя буквально неделю после начала Сталинградской битвы. В том числе — за большие потери в окружении под Миллерово. Это был его серьезный промах. Потери были на открытой местности в придонских степях, где не было возможности за что-то зацепиться. При том он был человеком деятельным, более подходящим на командование фронтом, чем заменивший его Гордов. Тимошенко выступал за скорейшую эвакуацию Сталинграда. Официального запрета на эвакуацию не было, но начали ее слишком поздно. Успели переправить за Волгу лишь 100 тысяч человек из 400. Тимошенко озаботился судьбой сталинградцев в первые дни сражения за него, когда фронт стоял еще далеко от города — за месяц до страшной бомбардировки 23 августа. Но в Москве его не услышали.
ГЕНЕРАЛЫ БЫЛИ ГЕРОЯМИ?
— Роль в победе генералов-героев, многие из которых стали позже маршалами — Чуйкова, Шумилова, Толбухина, Родимцева советские историки и писатели преувеличивали?
— Под Сталинградом заслуженно взошла звезда командарма 64-й армии Шумилова. Он начинал войну в Прибалтике в июне 1941 года. В Сталинграде его справедливо заметили, потом он рос и успешно командовал 7-й гвардейской армией.
В отношении командарма 62-й Чуйкова все сложнее. После войны он продвинулся по службе, стал Главнокомандующим Сухопутными войсками СССР. Его роль в советской военной историографии преувеличивалась. Ему приписывают, что по его указаниям приближали передний край к немцам, за счет этого якобы те не могли вести артиллерийский огонь и бомбить— чтобы не попасть по своим.
Но у немцев была такая тактика: они быстро отводили свои войска с переднего края и разрешали бомбить передовую самыми крупными бомбами.
Чуйков говорил, что знаменитая дивизия Родимцева была недовооружена. Но она вооружалась согласно приказам по фронту. Однако Чуйков в своих мемуарах так построил фразу, что потом это позволило, снимая фильм «Враг у ворот», показать, что советские солдаты без оружия идут в атаку. Но безоружных в бой на правом берегу Волги не бросали. То, что показано в фильме «Враг у ворот» — полная чепуха.
Писатель и историк Алексей Исаев.Фото: YouTube
Чуйков поддерживал легенду про битву за каждый метр. При том сам он умудрился за день потерять большую часть Сталинградского тракторного завода. И при руководстве вверенными ему частями он почти за сутки потерял значительрную часть территории артиллерийского завода «Баррикады». С окружением целой 308-й дивизии Гуртьева.
У него возникали конфликтами с командирами дивизий — Чуйков и Родимцев друг друга не переносили. Сразу после Сталинграда Родимцева перевели в другую армию и с Чуйковым он позже не пересекался.
КТО ЗНАЛ ПРО ДОМ ПАВЛОВА?
— Превосходство немцев в небе или на земле в начале было огромным?
— Была страшная проблема — превосходство немцев в артиллерии. По нашим били калибры 150-мм, 210-мм, пикировали бомбардировщики, сбрасывавшие бомбы по 500-килограмм, а у нас — минометы, легкое стрелковое вооружение и пушки-сорокопятки.
Наша Заволжская группировка артиллерии дошла до значимого состояния только к концу борьбы на улицах Сталинграда. До этого она была относительно слаба — относительно к тому, что было у немцев. Те крушили наши укрепления массой тяжелой артиллерии. Это приводило к большим нашим потерям.
— Оборона Дома Павлова — легендарный героический эпизод. Но какое значение он имел?
— Если бы бойцов дивизии Родимцева спросили после Сталинграда о Доме Павлова — большинство бы переспросило: А ЧТО ЭТО? Ключевые пункты, за которые бились солдаты Родимцева — вокзал, комплекс зданий НКВД Дом железнодорожников и Г-образный дом. Вот эти пункты постоянно проходят по оперативным документам. Дом Павлова от них далеко, это точка вспомогательная в борьбе 12-й гвардейской дивизии. Дом Павлова — нетипичная ситуация для Сталинграда.
В Сталинграде регулярно приходилось контратаковать, часто с большими потерями. Фраза на Мамаевом кургане в Волгограде «Железный ветер бил им в лицо» — это не художественный образ, это правда. Вот это было очень страшно.
Победа в Сталинградском сражении стала поворотным пунктом в войне. Фото: Виктор ДЕНИ (Денисов) «Сталинград», 1942 год
— Заградотряды и 10-я дивизия НКВД в Сталинграде — именно они не давали нашим войскам отступить?
— Дивизия НКВД заградотрядом не являлась. По факту — обычные стрелковые части, они были слабее обычной дивизии, у них было меньше артиллерии.
Заградотряды формировались в том числе из курсантов военных училищ с Северного Кавказа, в частности, из Орджоникидзе. Но их роль была мизерной. Заградотряды стали создавать после июльского приказа № 227 «Ни шагу назад!». В сентябре-октябре это все только раскручивалось. Их было немного и толку от них на улицах города не было. Чаще всего действовали как обычные стрелковые подразделения.
А вот 10-я дивизия НКВД Сараева участвовала в боях. Именно ее бойцы сбили немцев с плацдарма, который на реке Царица захватила 24-я танковая дивизия — в течении суток, 16-17 сентября. С другой стороны, 13-14 сентября в первый штурм города прорыв немцев в центр произошел через 269-й полк дивизии Сараева.
ОСОБИСТОВ БОЯЛИСЬ НЕ ВСЕ?
— Наши генералы боялись особистов больше чем немцев, из-за чего 27 декабря 1942-го застрелился член Военсовета 2-й гвардейской армии (командующий Малиновский), генерала Иван Ларин?
— В предсмертной записке Ларина нет ничего про разложение или про особистов . Там написано, что Родион (Малиновский — командующий 2-й гвардейской армией) — хороший человек. Ларин покончил с собой в тот момент, когда их армия уже выдержала танковый удар Манштейна. Прорыв сдерживали тяжело. Ларин переживал кризис. Казалось, все плохо, армия погружается в хаос, вот-вот все посыпется. Но к 25 декабря ситуация стабилизирована. У Ларина был негативный опыт, когда Малиновского наказали за оставление Ростова — и его с командования фронта понизили на командование армией. Но Малиновский себя реабилитировал полностью, при том смерть Ларина, своего товарища с первых дней войны — он переживал сильно.
Особистов если и боялись, то только в тактическом звене — и то не очень подготовленные люди. Доходило до того, что могли доносить неверные данные.
Например, генерал Чуйков людей «хлестал» за донесения о неверном положении войск. Когда говорили, что занят рубеж, который не был занят. Он требовал от командиров рисовать и подписывать схемы реального расположения частей.
О каком страхе перед особистами может идти речь, если люди видели, где на самом деле бьются войска?
— Гитлер не отдал приказ на выход армии Паулюса из котла — почему?
— Немцы не представляли себе масштабов операции «Уран». Думали, наступление во фланг будет максимум тактическое. Но масштабы наступления оказались гораздо большими, чем немцы ожидали и по ним ударили из безлюдных волжско-донских степей. Противостояли только румыны, не ставшие серьезной силой, способной остановить лавину наших механизированных частей.
Что касается приказа на отход — с немцами сыграла злую шутку ситуация под Демянском. Зимой 42-го 2-й армейский корпус вермахта благополучно снабжался по воздуху, 100 тысяч человек. И когда 6-я армия была окружена, немцы думали, что получится то же самое, что со 2-м корпусом. Паулюса снабжали 2 крупных аэродрома Тацинская и Морозовская, но это его не спасло.
На подходе была свежая немецкая дивизия, которая могла создать проблему для операции «Уран», но она не успела. Это личная заслуга представителя Ставки Василевского. Ему Сталин сказал: не начинать операцию без авиации. А Василевский взял и начал без авиации в плохую погоду. Успели до прибытия новых немецких сил. И из-за тумана и снега наш танковый корпус смог стать в овраге и заправляться горчим без проблем. Не будь тумана и пурги, корпус был бы сожжен с воздуха. А так он дошел и замкнул кольцо.
ФАШИСТОВ В ПЛЕНУ НЕ ДУШИЛИ?
— Из 91 тысячи гитлеровцев, которые оказались в плену у нашей армии, выжили лишь 5 тысяч — их не кормили, не лечили?
— Немецкие солдаты и офицеры уже попали в плен в ужасном состоянии. После голода и длительных болезней, когда успели все завшиветь. Армия Паулюса находилась в окружении два с лишним месяца. Люди были истощены и больны, а на советской стороне никто не ожидал такого массового наплыва пленных. Лагеря военнопленных за Волгой справлялись с этим с трудом. Не то, чтобы специально кто-то пытался с ними что-то сделать. В пересыльных лагерях немецкие пленные находились дольше, чем например при нашем наступлении в 44-м году. И процент выживания в заволжских лагерях был ниже. Никакой программы «уничтожения пленных 6-й армии» Паулюса не было.
ЛЮДОЕДОВ В КОТЛЕ НЕ ВИДЕЛИ?
— Писали, что в немецких войсках в январе-феврале 1943 в Сталинграде было людоедство — лошадей они всех съели в ноябре-декабре?
— Это пропагандистские измышления. Немцам повезло. В котел вместе в с ними попала румынская кавалерийская дивизия. Да еще в пехотных дивизиях армии Паулюса артиллерия была на конской тяге. Потому почти до самого конца еды из конины в окруженной группировке хватало. Норма составляла 100 грамм хлеба и 200 грамм конины в сутки. Половина — румынские лошади и половина — гужевая тяга артиллеристов. Самолетами доставляли кроме боеприпасов и леденцы, и специи, и презервативы.
При том наша операция противодействия воздушному мосту была очень результативна. Был коллапс снабжения — вместо 600 тонн, которые требовал Паулюс ежедневно, ему привозили от 40 до 200 тонн в стуки. Недостаток боеприпасов предопределил трагичный для немцев исход в январе-феврале 1943 года.
А сообщения о людоедстве не подтверждены документально. И предпосылок к этому нет — они не так долго сидели в котле.
— Были зафиксированы массовые заболевания туляремией в войсках вермахта летом и осенью 1942 года. Это либо укусы грызунов, либо распыление аэрозоля. Под Сталинградом использовали бактериологическое оружие?
— Документы показывают массовое выбывание из строя солдат армии Паулюса по болезни. Это в разы превосходило чисто выбывших по ранениям. Но уточнений, по каким именно заболеваниям, нет. Уровень технологий того времени не позволяли использовать эффективно бактериологическое оружие, даже если оно и было. Опыты японцев 40-х были достаточно беспомощны. Технологии развились до достаточно уровня к концу 50-х, началу 60-х. Вирусы технологиями того времени невозможно было «упаковать».
Причины взрывного распространения туляремии — неубранный из-за боев урожай и резкий рост численности грызунов — переносчиков болезни. И резкое ухудшение медобслуживания населения на оккупированных территориях.
— Какие цифры потерь можно считать наиболее близкими к истине у немцев и у нас — 1 129 000 у СССР и 950 000 у немцев и их союзников?
— Это общие потери — не только убитые, но и раненные обмороженные, заболевшие с июля 1942 по февраль 1943. Вторые по потерям под Сталинградом со стороны гитлеровцев были румыны. Их 3-я и 4-я армии были практически полностью уничтожены. Был даже приказ Гитлера вывести с фронта всех союзников.
Кстати, итальянцы, потерявшие большую часть своей 8-й армии, показали себя лучше, чем румыны, для которых несущийся на них Т-34 был страх и ужас, а у итальянцев были эффективные противотанковые орудия, которые они применяли против Т-34 с июля 1942 года.
Командующий 6-й армией Паулюс сдался в плен 31 января 1943 года — даже несмотря на то, что накануне Гитлер присвоил ему звание фельдмаршала.Фото: GLOBAL LOOK PRESS
— Британский историк Энтони Бивор в своей книге «Сталинград» утверждает, что во время битвы на Волге на стороне германских войск воевали более 50 тысяч советских граждан.
— Такое число — 50 тысяч — у немцев нигде не проходит. В документах 6-й армии есть 20 тысяч так называемых добровольных помощников, хиви. Это люди, которые попали в плен и выполнявшие грязную работу в немецких войсках. Они были безоружные, строили, перетаскивали тяжести, но они не шли в атаку на своих. И были тыловые полицейские части из украинцев. Но это десятки, максимум сотни человек.
Есть легенда о некоей дивизии «Штумпфельд», которая якобы стояла из русских. Но это чепуха — это была сборных части из немцев, стоящие в районе Чира. Их набрали из тыловых подразделений в Ростове и из других мест. И с немецкими командирами. Она была не очень эффективна. Они удержали какие то пункты на внешнем кольце окружения.
— Какой миф о Сталинграде самый яркий?
— Главный миф — о выдающейся роли приказа № 227 «Ни шагу назад!» . Приписываемой ему огромной роли в успехе Красной армии в Сталинграде он не сыграл. Главную роль сыграло своевременное использование резервов, грамотный план операции «Уран» и стойкость наших солдат.
pap_a
Из воспоминаний С.Е. Брискина
СТАЛИНГРАД.
Через 8-10 дней формирования и обучения полка, мы получили срочный приказ грузиться в вагоны и отправляться под Сталинград на фронт. Под Сталинградом на фронте, было катастрофическое положение. Поданные ж.д. вагоны, немцы разбомбили. Вся дивизия ускоренным маршем, днем и ночью шли по направлению от Вольска к Сталинграду. Вблизи фронта колонны шли только ночью. Прошагали, я бы сказал, пробежали более 500 км. С хода, ночью, вошли в Сталинград и полк разместился около Сталинградского тракторного завода.
От города остались одни руины, он был весь в развалинах. Утром, с хода ринулись в атаку, в бой. К сожалению, наш полк понес огромные потери в живой силе и технике. Николай и я были ранены, но не покинули батарею. Такими героями был весь полк. В стрелковых ротах и батальонах осталось в строю до 30% личного состава. Описать бой очень сложно, это ад. Сплошной гул и свист снарядов и пуль, разрывы снарядов, бомб. Из-за разрывов снарядов и бомб, от пыли, ничего не видно, не слышны команды командиров, голоса, сплошной дым и пыль, страх невольно входит в твое сознание, у тебя появляется беспомощность, ты стремишься углубиться в зем-лю как крот, страх у всех в глазах и поступках, крики о помощи раненных и контуженных, убитые, как живые, сидят и лежат и в разных позах. Механически стреляешь, зная, что кто раньше выстрелит, тот останется жить, дикие крики обоженных, плач и горе в глазах лошадей и людей, впервые попавших в кровопролитный бой.
Смотришь на разбросанные, в различных позах, куски человеческих тел, особенно страшно, когда оторванная голова со смотрящими на тебя глазами, и представляешь себя, нет слов… Последняя фаза этого ужаса, когда наступает безразличие и тебе хочется поскорее быть убитым. Алексей! Если когда-то, кто-то расскажет тебе историю из фронтовой жизни и тебе рассказ представится неправдоподобным, не может быть, чушь, не обвиняй его, потому что все может быть. Невероятных историй я видел много, и когда-нибудь тебе расскажу.
Если кто-то скажет тебе, что во время боя у него не появлялся страх, можешь ему не поверить.
Когда мы отражали атаку немецких танков и пехоты, в первый раз, особенно, когда видишь, как наши выпущенные из пушки снаряды, попадая в броню немецких танков, отскакивают как мячики и танки движутся на позицию и стреляют по тебе и обстреливает пехота, появляется чувство беспомощности и страха до безобразия. В таких случаях необходима поддержка твоего командира или товарища. Ты успокаиваешься и продолжаешь вести бой.
Страшно вспомнить как немецкие боевые самолеты «утюжили» нас с неба на небольшой высоте, когда видишь улыбающееся лицо летчика, ведь они беспощадно бомбили и обстреливали нас из пулеметов и пушек из небольшой высоты. Самое страшное и неприятное было то, что мы были бессильны, мы не могли поднять голо-вы, не могли дать отпор.
Воспоминаешь о друзьях-товарищах, раненных, убитых, пропавших неизвестно куда, о лошадях, пишешь, а руки и веки дрожат, сердце учащено бьется, затем приходится принимать лекарство и долго успокаиваться. Пусть на меня не обижаются ветераны, но я не могу присутствовать на сборах людей с воспоминаниями о войне. Мне это стоит годы жизни.
Извини. Продолжу мысль. Находился долгие годы на фронте, постоянно участвовал в боях, совместно с пехотой, и ее сопровождал, привыкаешь к чувству страха и, естественно, находишь выход в любых положениях, притупляется страх, тебе становится безразлично все и даже жизнь. В таком напряжении и чувствах проходил каждый фронтовой день. На фронте, как и в жизни много захватывающего, интересного и будничного. Ты просишь рассказать тебе чего-то захватывающее, событие? Повторюсь. Каждый день, час, минуты в бою захватывающие. Немного отдыхаешь, когда на фронте затишье. Послушай.
Представь себе заснеженную, безводную, степь под Сталинградом. Температура воздуха 40-42 градуса мороза. Вода находится в одном месте, в балке, в колодце. Один колодезь на много воинских частей. Местность просматривается и простреливается немцами. Воду можно брать только ночью или днем, перемещаясь ползком и простаивая долго в очереди. Вода нужна была людям, лошадям и для приготовления пищи. Очень многие бойцы погибли и были ранены в районе колодца. Как из оперы «…Люди гибли за металл», а здесь за воду. Ты мне подсказываешь, что можно было топить снег. Ночью свободно мы топили снег. Растопленный снег пить не вкусно, варить пищу можно, и мы подготовливали воду. Днем, на каждый дым, немцы открывали огонь из всех видов оружия. Мы даже не отапливали днем землянки, где находились.
Наши лошади находились на расстоянии 200-300м. от орудий, в балке, в укрытии. В такой мороз необходимо было каждые час выводить на прогулку лошадей, во избежания их гибели. Корма для лошадей не хватало. Они бедные погрызли все деревянные части передков орудий, мы их подкармливали,частью нашего пайка. Мы сделали все возможное и невозможное, и у нас ни одна лошадь не погибла, ни от мороза, ни от голода.
Алексей! Представь себе, что творится, когда сотни стволов орудий разного калибра одновременно стреляют в противника без перерыва какое-то время. Это называется артиллерийская подготовка, перед наступлением пехоты. 19 ноября 1942г. был установлен праздник «День артиллерии», в честь наступления и начала разгрома фашистов под Сталинградом. В этом празднике есть и наша заслуга, заслуга солдат и офицеров. Немецкие войска были окружены.
В декабре 1942г. немцы неожиданно атаковали позиции нашего стрелкового полка. Пехота стала отступать. Превосходство в живой силе и технике, были на их стороне. Наш артиллерийский наблюдательный пункт находился в расположении пехоты. На НП находились: командир батареи, командиры отделений разведки, связи, солдаты. Николай Заикин и я находились при взводах на батареи. Я был старший на батарее. Командир батареи капитан Ващук вызвал меня к телефону и приказывает немедленно открыть огонь батареей по НП, т.к. немецкая пехота окружила НП. Открыть огонь с 4-х орудий, да еще по своим, с такого близкого расстояния — означала гибель всех находящихся на НП. Рука не поднималась приказать открыть огонь, не могу. Я говорю комбату, что поднимаю всех людей и буду атаковать немцев, и выручим всех наших. Комбат мне прорычал по телефону, что если я не открою огонь по НП и останется жив, то собственноручно меня мол расстреляет. Я посоветовался с Николаем и он сказал, что есть приказ, его надо выполнять, и если командир сказал, что расстреляет, он сделает. Выполнять приказ для моей совести, было сложно. Я дал команду. 4 орудия прямой наводкой, беглым огнем, стреляли по немцам и попадали по блиндажу, где находились наши. Немцев частично уничтожили, некоторые отошли на свои позиции, другие залегли. Я дал приказ оставить у орудий наводчиков и командиров отделений, а остальных солдат поднял в атаку, выбили немцев и освободили наших. Когда мы остыли после жаркого боя, посмотрели вокруг и ужаснулись. Вся земля вокруг блиндажа и блиндаж был изрыт разрывами снарядов, вокруг лежали убитые немцы. Ворвались в блиндаж и увидели жуткую картину. Наш капитан был весь в крови, был прострелен немецкими автоматчиками и нашими осколками. Глаз один вытек, половина ж…ы вырвано, рука повисла. Ранены были командир отделения разведки и два солдата. Срочно эвакуировали всех раненых в медсанчасть. Бой продолжался. Мне пришлось взять на себя, временно, командование батареей. За этот бой Николай и я получили боевые медали «За отвагу». Мы и не мечтали, что наш комбат останется жив. Я предложил офицерам нашей батареи отправлять часть своих денег жене командира, которая находилась в эвакуации в Казахстане с тремя детьми. Все согласились. Несмотря на то, что мы его боялись, но подражали ему и уважали его за справедливость, порядочность и необыкновенную смелость в бою. Деньги перечислял начфин полка, мой земляк, по февраль 1945г., до последней моей контузии. Перечисляли ли деньги потом, не знаю. Что бы закончить повествование о комбате, капитане Ващуке И.С., сообщу тебе, что в 1970 году, ко дню 25-летия Победы, я с семьей поехал на Украину в г. Смела. Я запомнил, из разговора с комбатом, что он родом и жил в г. Смела. Мы приехали в город, прекрасные люди, работавшие в Горвоенкомате и в паспортном столе милиции города, выдали мне адрес Ващука. Жив он или мертв они не знали. Приехали по адресу, но никого не застали. Соседка Ващука рассказала нам, что 5 лет тому назад, т.е. в 1965г., Ващук ей устанавливал в двери замок и умер. Встреча с женой моего командира прошла в теплой, дружеской обстановке. Она в первый раз увидела того, который с офицерами отправлял ей деньги, так необходимые ей было в то время. Это был радостный момент для нас обоих. Радовалась моя жена, мои и все соседи, которым я подробно рассказывал о их герое, о нашей совместной службе, фронтовых делах и очень жалел, что не застал его в живых. У нас Марией Петровной, так звали жену комбата, установились дружеские отношения. В то тяжелое время, мы, по ее просьбе, посылали ей посылки с обувью, одеждой, продуктами и по возможности выполняли ее заказы. Мария Петровна умерла в 1982г. К моему великому сожалению, связь с семьей Ващука прервалась.
В декабре 1942г. меня приняли кандидатов в члены ВКП/б/. Рекомендации мне дали командиры полка и батареи.
В начале января 1943г. командование выдвинула ультиматум немцам о прекращение огня и их сдаче. Немцы отвергли предложение. 10 января 1943г. наши войска предприняли наступление по всему периметру Сталинграда и фронта. Наступление было успешным. Соединились Сталинградский и Донской фронты. Встреча войск произошла в заснеженной степи, при ярко-солнечной и морозной погоде. Солдаты и командиры Донского и Сталинградского фронта бежали навстречу друг к другу, на бегу что-то кричали, были счастливы, радовались, как дети, смеялись, не зная чему, подбрасывали шапки, стреляли в воздух, салютовали нашей Победе, при встрече обнимались, целовались. У нас это была первая ПОБЕДА над немцами. Ко-мандиры и солдаты группировались в круг, и пили по 100 грамм, для начала, за радость успеха, встречу и соединение фронтов. Это был день полного окружения немцев под Сталинградом и начало полного разгрома армии Паулюса.
После январского наступления, мы заняли немецкие траншеи и там, в блиндаже, я нашел очень красивый, я бы сказал роскошный, аккордеон. Секретарь комитета комсомола полка его увидел и попросил отдать ему инструмент. Я отказался. Через некоторое время пришел ко мне посыльной с приказом отправить инструмент в полк. Я не подчинился. Вредный мой характер и не умный, возраст. Вновь явился ко мне комсомольский вожак и от имени замполита полка потребовал дать ему инструмент. Я согласился подчиниться. Разобрал на части аккордеон, положил их в мешок и отдал капитану. Сегодня я бы не сделал такой глупости. Не любил я, что бы силой или по должности у меня отбирали то, что мне принадлежит, и, еще ослиное мое упрямство.
С этого дня начались у меня проблемы роста по службе и награждению меня орденами и медалями. Бог с ним. Это на его совести.
Расскажу тебе, Алеша, интересный и глупый случай.
Поздно вечером, слышим гул самолета и затем видим его посадку у немцев. По тревоге привели орудия в боевое состояние и открыли огонь по транспортному самолету. То ли видимость плохая, возможно поторопились, но в самолет мы не попали, но и не дали им выгрузить необходимые боеприпасы и питание. Самолет успел подняться в воздух и улетел. Им повезло, а мы были расстроены.
В конце января 1943г. у немцев был большой недостаток в боеприпасах, продовольствии и резервах. Все контратаки немецких войск были отбиты, кольцо окружения все сужалось. Они несли большие потери в живой силе и технике. Чувствовалось приближение разгрома немцев. Все бои, как в агонии, были кровопролитными и жестокими. Обе стороны несли большие потери. Мороз завершал и приближал день разгрома немцев под Сталинградом.
Как-то днем наш наблюдатель доложил, что немецкая кухня приближается к позиции противника. Орудие открыла огонь и уничтожила дымящуюся кухню. Приближались немцы к разгромленной кухни, желая что-то спасти, но мы вновь открыли огонь, рассеяли солдат, многие остались лежать на месте. У меня по сей день сомнения, правильно ли мы поступили, что у голодающих отняли последнее. Но ведь это правило войны. Да, пусть им Бог будет судьей. Он им и воздал.
Кончилась Сталинградская эпопея. Немцы сдались вместе со своим фельдмаршалом фон Паулюсом. Колоны с пленными немцами, под конвоем, шагали в лагеря. Оборванные, голодные солдаты, одетые во что попало, мороз не тетка, грязные, жалкие, смотреть на них было неприятно, не верилось, что это были частью мощной и грозной армии. По пути следования колон пленных, по обе стороны дороги лежали трупы убитых и замерзших немцев. Зрелище неприятное, скорее страшное. Это была уже не не6мецкая армия, не солдаты вермахта.
2 февраля 1943г. была закончена Сталинградская битва. В честь Победы все участники сражения получили медали «За победу под Сталинградом». Военные подразделения были переименованы в гвардейские. Теперь я служил в 269 гвардейском стрелковом полку, 88 гвардейской дивизии, 6 гвардейской армии (бывшая 62 армия) под командованием генерал-лейтенанта Чуйкова Василия Ивановича, героя и мужественного человек и полководца.
Очень жаль, что исторический город-памятник Сталинград, переименован в г. Волгоград. Этот факт и другие факты, говорят о том, что мы не уважаем нашу историю и наших предков. Ведь Сталинградская земля обильно пролита кровью наших доблестных солдат и командиров Красной Армии в гражданскую и отечественной войнах и кровью наших противников. Захоронены десятки тысяч человеческих жизней красных, белых, немцев. На мой, думаю, что на всех людей взгляд, следует эту землю увековечить и назвать священной. Очень жаль, что история и подвиг народа, становится политикой отдельных людей или групп лиц. На мой взгляд, следует не от праздника к празднику говорить о подвиге наших предков и сегодняшних героев, а постоянно в школе, средних и высших учебных заведениях, везде и, особенно, в Кремле, на государственных и политических мероприятиях. Тогда это будут настоя-щим праздником, признанием и пониманием подвига нашего народа и еще больше подтолкнет всех любить и уважать нашу Родину.
После окончания Сталинградской битвы, подсчитали личный состав, оказалось, нас осталось в строю от 10 до 30% командиров и солдат, а остальные раненые и убитые.
После моего рассказа о войне, тебе хочется подвести итог и мне дать краткую характеристику войне, без подробностей. Слушай.
Война это изнурительные, кровопролитные бои, переходы, победы и поражения, рытье окопов и блиндажей, море крови, трупов, раненных и контуженных, обезображенных, душераздирающие крики «Вперед!», «За Родину!», «За Сталина!», это радость и горе, дружба и предательство, радость получения медалей, орденов, поздравлений и обида на несправедливость командиров, мечта по-человечески посрать, поспать и пожрать, безумная мечта о доме, родных и друзьях, о женщинах, большое желание напиться водки и лечь с красивой и желанной женщиной в постель, получить удовольствие от тишины, не слышать и не вздрагивать от разрывов снарядов, свиста пуль и рев летящих бомб и т.д. и т.п. Это очень короткий перечень чего бы хотелось. Думаю, что тебе и так понятно. Что дальше? Как сегодня говорят, вопрос интересный.
Полностью читать здесь: http://proza.ru/2009/08/26/1140Метки: война