Содержание
- Великая княжна Татьяна: Сестра милосердия и друг для матери
- Журнал “Фома” с телеканалом “Спас” подготовили серию роликов о расстрелянных 100 лет назад в Екатеринбурге:
- Сестры Романовы: «Noblesse oblige»
- «Дочь отца», «Гувернантка», «Мадам Бэккер», «Швыбзик»: какими были, что и кого любили великие княжны Романовы
- Сестра Николая 2 Ольга Александровна.
- Царственные сестры милосердия Дома Романовых
- Любимая дочь императрицы
- Отъезд в Сибирь и расстрел царской семьи
- Великая княжна Татьяна Николаевна – пример действенной заботы
- Не только распорядками в доме могла бы она заведовать, но… и в целом государстве
- Великая Княжна Татьяна Николаевна – письма из заточения
Великая княжна Татьяна: Сестра милосердия и друг для матери
Во время Первой мировой войны Татьяну сделали почетной председательницей Комитета по оказанию временной помощи пострадавшим от военных бедствий. Как-то на заседании один из членов комитета обратился к ней: «С позволения Вашего Высочества…» Татьяна удивленно посмотрела на него. А когда он снова сел рядом с ней, слегка толкнула его локтем и прошептала: «Вы что, с ума сошли — так со мной разговаривать?» Татьяна ненавидела подобные церемонии и формальности. Куда больше ей нравилось быть простой сестрой милосердия и день за днем трудиться в лазарете.
В детстве Татьяне, в отличие от Ольги, не так просто давалась учеба, зато в рукоделии она превосходила старшую сестру. Она своими руками шила блузы себе и сестрам, вышивала, вязала. Современники отмечали, что из всех детей именно Татьяна больше других внешне и внутренне похожа на Александру Федоровну. И если Ольга была любимой собеседницей отца, то Татьяна стала такой собеседницей для матери.
«Если только императрица делала разницу между дочерьми, — писал учитель Пьер Жильяр, — то ее любимицей была Татьяна Николаевна. Не то чтобы ее сестры любили мать меньше ее, но Татьяна Николаевна умела окружать ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать, что она не в духе».
Но и Николай II горячо любил вторую дочь — он тоже видел в ней черты своей супруги. Сестры даже шутили, что если надо обратиться к государю с какой-то просьбой, то «Татьяна должна попросить papá, чтобы он нам это разрешил». Но в других случаях сестры называли Татьяну «гувернанткой» — за то, что она была сдержанней их, всегда останавливала их и напоминала им наставления матери.
«У нее были красивые,
правильные черты лица,
она была похожа на cвоих царственных красавиц родственниц,
чьи фамильные портреты украшали дворец».
Баронесса С. К. Буксгевден
Впрочем, «абсолютно лишенная самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать то, о чем ее просили. Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи. У нее был практический ум императрицы и детальный подход ко всему», — писала о Татьяне фрейлина императрицы баронесса Буксгевден.
В Первую мировую войну все, кто видел ее в военном госпитале, утверждали: Татьяна — «прирожденная сестра милосердия». В лазарет она ездила ежедневно и после записывала в специальном дневнике имена, звания и названия частей, где служили те люди, которым она помогала в этот день.
Ольга и Татьяна, «большая пара», как их называли в семье, были очень дружны, хотя по характеру были совсем разными. Баронесса Буксгевден как-то описала разницу между ними: по ее словам, Ольга Николаевна «была щедра и немедленно отзывалась на любую просьбу. От нее часто слышали: “Ой, надо помочь бедняжке такому-то или такой-то, я как-то должна это сделать”. Татьяна же была склонна более оказывать помощь практическую, она спрашивала имена нуждающихся, подробности, записывала все и спустя некоторое время оказывала конкретную помощь просителю, чувствуя себя обязанной сделать это».
«Если бы, будучи художницей, я захотела нарисовать портрет сестры милосердия, какой она представляется в моем идеале, мне бы нужно было только написать портрет великой княжны Татьяны Николаевны; мне даже не надо было бы писать его, а только указать на фотографию ее, висевшую всегда над моей постелью, и сказать: “Вот сестра милосердия”», — писала медицинская сестра С. Я. Офросимова.
Александра Федоровна, Ольга, Татьяна и Евгений Боткин в Царскосельском лазарете. 1916
Для императрицы Татьяна была не только дочерью, но и другом, «самым близким человеком». Именно в переписке с ней в последние годы Александра Федоровна делилась своими мучительными размышлениями о той клевете, которую распускают против нее. А вот как ласково обращалась к матери в переписке Татьяна: «Моя дорогая мама, мой ангел, сегодня вечером я чувствовала себя такой несчастной, милая мама, оттого, что ты была такой печальной. Я прошу у тебя прощения за то, что как раз сейчас, когда тебе так грустно и одиноко без папы, мы так непослушны. Я даю тебе слово, что буду делать все, чего ты хочешь, и всегда буду слушаться тебя, любимая. 1000 поцелуев от твоей Татьяны» (16 июня 1915 года).
Со временем зрелость характера Татьяны стала все более отчетливо проявляться в отношениях с сестрами и даже с Ольгой. Это было заметно и в мелочах: «Обе младшие и Ольга ворчат на погоду, — рассказывает в письме Александра Федоровна, — всего четыре градуса, они утверждают, будто видно дыхание, поэтому они играют в мяч, чтобы согреться, или играют на рояле, Татьяна спокойно шьет». В ссылке в Тобольске полковник Кобылинский заметил, что в отсутствие родителей все всегда ориентировались на вторую сестру: «Как Татьяна Николаевна». «Она ведала за болезнью Матери, распорядками в доме, заботилась об Алексее Николаевиче и всегда сопровождала государя на его прогулках». А Клавдия Битнер, ставшая в Тобольске учительницей царских детей, считала даже, что если бы семья лишилась Александры Федоровны, то Татьяна стала бы для нее такой же «крышей».
Камердинер Алексей Трупп с великими княжнами Татьяной и Ольгой
Была в личности Татьяны Николаевны и общая черта с императором: как и отец, она зачастую скрывала свои чувства от других, держала их исключительно при себе. Особенно заметной ее замкнутость стала в последние месяцы заточения. «Было невозможно угадать ее мысли, — вспоминал учитель английского языка Чарльз Сидней Гиббс, — даже если ее мнение было более категоричным, чем у сестер».
После объявления о расстреле Татьяна вместе с двумя младшими сестрами лишилась чувств. Когда пелена дыма после первых выстрелов рассеялась, по свидетельствам исполнителей приказа, Татьяна была среди тех, кого пули лишь ранили. Оставшихся в живых «пристреливали, прикалывали штыками, добивали прикладами».
Другие Спутники царской семьи
Журнал “Фома” с телеканалом “Спас” подготовили серию роликов о расстрелянных 100 лет назад в Екатеринбурге:
Сестры Романовы: «Noblesse oblige»
Юные, прекрасные, известные всей России, благодаря многотиражным художественным фотографиям, они были воплощением благополучия. Воздушные платья, изящные головки, сияющие глаза. Глядя на портреты дочерей Николая II, можно было подумать: вот судьба, в которой нет ни тени, ни облачка. Даже детали интерьера свидетельствовали о жизни устроенной, радостной и согретой любовью. Изящные вазы с цветами по сезону, оттеняющими красоту и индивидуальность каждой из сестер, «вершина домашнего искусства» — ажурные салфетки и вышивки, книги в тяжелых переплетах, забавные мопсы на коленях. Будущее царских детей казалось обозримым и таким же безмятежным, как настоящее. Однако август 1914-го перевернет все. В их жизни не будет ни балов, ни светских раутов. За три года войны они пройдут такую школу, что, когда в 1917-м в одночасье обрушится все, и слишком ненадежными окажутся в России такие вещи, как воинский и гражданский долг, присяга, их родители найдут в своих дочерях самых верных и мужественных спутниц в испытаниях.
«Лазарет — не забава»
Белые стены, выкрашенные масляной краской, желтоватые квадратики плитки на полу, привычный холодок операционной. Склонившаяся над раненым женщина. Сутуловатая, крупной конституции, с сильными и отнюдь не женственными руками. На голове — белая шапочка с красным крестом, напоминающая острым конусом шлем воина. Через марлевую повязку резковато и властно доносятся отрывистые слова: «Пинцет…Тампон…Йодин». Здесь только она — полновластная хозяйка, она отвечает за все. Княжна Гедройц. Главный врач дворцового лазарета в Царском Селе.
В операционной (в центре, склонившись над раненым — княжна В.И. Гедройц, справа от нее — Александра Федоровна с дочерьми Татьяной и Ольгой Николаевной)
Внимательно следя за ее движениями, повинуясь каждому ее слову и образуя с ней единое целое, ассистируют: государыня Александра Федоровна и две старшие великие княжны — Ольга и Татьяна Романовы. Им нельзя отвлечься ни на секунду, замешкаться или допустить неловкость. Обстановка здесь не светская, и больше всего они боятся не оправдать доверие, оказаться бесполезными там, куда были допущены строгим и довольно скептически настроенным хирургом. Условия оговорены заранее: беспрекословное послушание, соблюдение внутреннего режима и неопустительное посещение лекций и практических занятий по хирургии и послеоперационной реабилитации.
Здесь нет работы «особой», для лиц «их положения», и государыне приходится время от времени подхватывать и уносить ампутированные конечности, обломки гнилых костей, окровавленные осколки от шрапнели. Каплями крови, гноем, мокротой забрызганы рукава и фартуки. Одна — две операции в день, и все тяжелые, не считая перевязок. Обычная брезгливость «задушена» еще в первые дни. Они давно не обращают внимание на тяжелый запах и ни единым движением не выдают испуга при виде страшных ран. Офицеры и солдаты встречают спокойный и участливый взгляд. Некоторые лишь спустя продолжительное время угадывают в знакомых чертах лица царицы и княжен. — «Как, почему они здесь?» — Мягкое ободряющее пожатие руки, и все это становится уже неважно, рядом с ними настоящие сестры милосердия, умелые, расторопные и искренне желающие помочь.
После перевязок княжны направляются «к своим», в те палаты, где лежат их постоянные подопечные. Вечером их ждут занятия с Верой Игнатьевной Гедройц, а утром надо еще успеть заехать к «Знамению»**, помолиться, поставить свечи за тяжелых больных.
Только к ночи им удается передохнуть, собраться с мыслями, и тогда впечатления минувшего дня ложатся строками в дневниковые тетради.
Из дневника Татьяны Николаевны.
Суббота, 13 сентября 1914 г.
«…Сегодня была на двух операциях, моего вчерашнего Гирсенока, ему разрезали ногу и вынимали куски раздробленной кости, и потом Ольгиному Огурцову из кисти правой руки то же самое. Потом сидели в 3-й палате. Заходили к остальным.»
26 сентября
«Утром был урок. В 9.45 приехал Папа душка, жив, здоров и весел. Слава Богу!…Перевязывала: Константинов 111-го Донского полка, Скутин 109-го Волжского, Бобылкин 286-го Кирсановского. Потом приехала Мамá и перевязывала офицеров. Была на перевязках Маламы, Эллиса и Побаевского. У него, бедного, все еще рука болит. Сидели у наших.»
Великая княжна Татьяна Николаевна на перевязке раненого
Из дневника Ольги Николаевны
6 октября
«Знамение», перевязка. У меня Микертумов 16-го гренадерского Мингрельского полка, ранен в руку. Гайнулин — 4-го стрелкового Кавказского полка, тоже в руку. Лютенко 202-го Гурийского полка, резали грудь. Кусок кости вынули под хлороформом. Татьяниному Арутинову 1-го стрелкового Кавказского полка, вынули из щеки-шеи шрапнель, вышедшую через левый глаз…»
Обеим княжнам нет и 20-ти. И так изо дня — в день на протяжении 3-х лет. Имена новоприбывших, описание ранений, записи об операциях и о перевязках. То, на что невольно обращаешь внимание прежде всего, это — присущее обеим чувство ответственности за каждого солдата и офицера, доверенного им врачами. Предметом личных дневников, то есть, делом личным, становятся данные о температуре пациентов, об изменении их самочувствия, о первых признаках улучшения и, наконец, о выздоровлении и выписке.
В госпитале. Татьяна Николаевна и Ольга Николаевна
А какое количество имен! Иедигаров, Малама, Карангозов, Гординский, Кобылин и Гуманюк, Емельянов, Цапунов, Вартанов, Малыгин, Таубе, Мейер, Иванов, Силаев и Шах-Багов…Десятки, сотни…И для каждого находится доброе слово. Уже после возвращения офицеров на фронт, известий о них в царской семье ждали так же, как и о родственниках, мобилизованных в годы Первой Мировой.
И такая искренняя забота о раненых была оценена по достоинству. Обычно сдержанная на похвалы княжна Гедройц, не выносившая поверхностного участия и скрытого самолюбования у медперсонала, по прошествии нескольких месяцев, призналась Александре Федоровне, что не ожидала встретить с их стороны такой добросовестности и благодарила за это.
Похвала со стороны строгой Веры Игнатьевны заставила всех троих быть еще внимательнее, чем обычно. «Это ведь не забава», — писала государыня мужу на фронт, — «Мы теперь вдвойне чувствуем всю ответственность всего этого и испытываем потребность дать все, что только можно, всем бедным раненым.»
Но бывали и случаи забавные. Как-то во время посещения царскосельского лазарета Николаем Александровичем один из младших чинов, поощрительно отозвавшись о работе сестер милосердия, посетовал на то, что по занятости они иногда забывают об исполнение просьб: дал на днях деньги на папиросы одной молоденькой, а та до сих пор не принесла обещанного. Государь попросил указать «виновницу». — «Да, вот, та, курносенькая, у стенки стоит», — был ответ, и офицер кивнул в сторону Ольги Николаевны. «Что ж ты, Оля, обещаешь, и не исполняешь», — мягко укорил отец великую княжну.
Внешним результатом работы стало то, что, выдержав экзамены, Александра Федоровна с дочерьми, получили красные кресты и аттестаты на звание сестры милосердия. Но самое важное было сокрыто от посторонних глаз. Работа научила их бережному обращению с больными, позволила приобрести практические навыки, послужила уроком самодисциплины. Все это приобретет особенное значение в годы революции. В период ссылки в Сибирь, когда Николая Александровича переведут из Тобольска в Екатеринбург и Александре Федоровне придется сделать мучительный выбор между долгом жены и обязанностями матери, она сможет оставить сына на попечении старших сестер и следовать за мужем, будучи уверена в том, что в случае необходимости, Ольга и Татьяна сделают все необходимое для Алексея.
«Сидели мило, уютно»
По-домашнему тикали часы в лиловой гостиной, вечерами все четверо устраивались возле матери и принимались за рукоделие, как тысячи женщин по всей России. Вязали носки, шарфы и даже одеяла для солдат, для фронта. Даже младшая, непоседливая Анастасия, подписывавшая письма «Настаська. Швыбзик», и ни при каких обстоятельствах не желавшая быть серьезной, склонялась над вязанием и деловито участвовала в формировании посылок.
Императрица Александра Федоровна с дочерьми
Условия военного времени накладывали ограничения на привычный уклад жизни, но женская часть семьи Романовых научилась радоваться самым простым вещам: здоровью Алексея, возвращениям отца с фронта, возможности вот так, уютно, провести время своим кругом за работой или за чтением, посидеть в палатах своих «подшефных», где в нарушение всех правил этикета можно было поговорить «по душам» с ранеными, помочь им написать письма домой, немного пошутить с теми, кто шли на поправку. Целым событием были и незапланированные чаепития с участием старых знакомых. Некоторых из них, делая скидку на особые обстоятельства, Александра Федоровна приглашала во дворец, так сказать «запросто», т.е. неофициально, зная, сколько радости доставят детям такие визиты.
Но, благодаря таким послаблениям, отступлениям от этикета, царевны приобрели нечто очень важное: они понемногу учились отличать истинное от подложного, дружбу, сердечность — от лести.
Довольно однообразная, но необходимая работа — прием пожертвований на нужды фронта в комитете под главенством Ольги Николаевны. И какой соблазн «запечатлеть» обеих великих княжен за этим благородным занятием! Однако усилия непрошенного «ревнителя» получают не самую высокую оценку у Татьяны Николаевны:
«…какой-то фотограф хотел нас снять, но так как было уже темновато, то он сделал это при магнии, и был маленький выстрел; и так всю комнату обдало вонючим дымом и мы чуть не задохнулись. Всем, конечно, пришлось уйти. Тем и кончилось. Хе-хе!»
Совсем другое дело было фотографировать друг друга в привычной обстановке лазарета, среди дорогих лиц, примостившись на краешек кроватей — радость и для раненых, и для сестер.
За бестактность и подобострастное отношение от Татьяны Николаевны, бывало, «доставалось» и А.Б. Нейдгарту — члену Государственного Совета, вводившего ее в крайнее смущение хвалебными речами в ее адрес:
«…Нейдгарт хотел, чтобы я что-то прочла в начале комитета, но Мамá — душка сказала, что не надо. Подумай, идиотство, я читаю глупые вещи в присутствии 14 людей! А!», — сетовала она в письме отцу.
Первые жизненные уроки, но какие важные… Твори добро, но не напоказ, как огня беги и апологий, и «апологетов». Вполне по-евангельски, если вспомнить о том, как апостол приказал «прославлявшей» его женщине, одержимой нечистым духом: «Да, запретит тебе Господь!»
Поручение для младших
Великие княжны Мария и Анастасия как меньшие не были допущены к работе медсестер, однако и они по мере сил старались быть полезными и разделяли со старшими обязанности попечителей. Навещать, поддерживать раненых, делать небольшие подарки — казалось бы, небольшой труд, но появление двух девочек, смешливых и жизнерадостных, в их собственном «подшефном» лазарете ждали с нетерпением. В редкие же дни их отсутствия на свет появлялись такие вот шедевры больничного творчества:
«Еще вчера мы ждали Вас
Все ждали целый день.
С дворца мы не сводили глаз,
Блуждали точно тень.
Вы ездили в Большой Дворец*,
Пробыли с лишним час,
«А к нам когда же, наконец?», —
Срывалося у нас <…>
И так до вечера вчера
Мы ждали Вас с утра.»
И для младших опыт милосердия не прошел бесследно. В 1917-м под арестом во время эпидемии кори, царские дети будут терпеливо ухаживать друг за другом, а в Сибири на последнем «отрезке» их пути, Мария как самая крепкая и сильная из сестер последует за родителями в Екатеринбург для того, чтобы принять на себя заботы о больной матери.
Теперь письма и дневники великих княжен и Александры Федоровны, относящиеся к периоду Первой мировой**, опубликованы, снабжены замечательными приложениями в виде воспоминаний современников и очевидцев тех событий. Читать их — одно удовольствие. Однако чтение это полезно не только с исторической точки зрения. Благодаря этим документам, осознаешь, что святость Романовых, которая возросла стремительно в условиях испытаний, выпавших на их долю в 1917 — 1918 гг., возникла «не вдруг». Она годами набирала силу в событиях повседневных и внешне неприметных. Дети есть дети: резвятся, играют, порой до упада смешат родителей, а в письмах подпускают «словечки», явно позаимствованные из словарного запаса своих «фронтовых друзей», но за этим — вещи по-настоящему ценные. Видно, как день ото дня приумножается терпение, и притом терпение «высшей пробы», — бодрое, способное укреплять тех, кто нуждается в помощи, непоказательное и открывающее дорогу к высшим ступеням — самоотверженности, самопожертвования.
Чтение это дает повод и для размышлений о «революции» в системе предпочтений. Высокий социальный статус в наши дни обычно вызывает несколько иные ассоциации: гламурный блеск, «фото-сессии»… изобретение поводов за неимением поводов. А для Романовых старинное правило «nobles oblige» имело совсем другое значение. —Исключительное положение «обязывало» их быть чуткими к тому, чтобы вещи важные, связанные с исполнением христианского долга, не измельчали, не потеряли смысла от неуместных похвал и прижизненных воздаяний.
* Положение обязывает
** Церковь в Царском Селе, заложенная в 1734 г. по повелению императрицы Елизаветы Петровны в честь почитаемого в царской семье образа Пресвятой Богородицы.
* Где размещался один из госпиталей
** Августейшие сестры милосердия. / Сост. Н. К. Зверева. М.: Вече, 2008.
«Дочь отца», «Гувернантка», «Мадам Бэккер», «Швыбзик»: какими были, что и кого любили великие княжны Романовы
Они были непосредственными, смешными и полными сил и планов. А еще — удивительно красивыми! Кажется, такие уже не рождаются. Самой старшей исполнилось 22 года, самой младшей — лишь 17. Их убили только потому, что они родились в семье российского царя. Рассказываем о недолгой счастливой жизни Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии Романовых.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале дома инженера Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна царская семья. Вместе с Николаем II, его супругой Александрой Федоровной, дочерьми Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией, а также сыном Алексеем погибли медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, лакей Алексей Трупп и горничная Анна Демидова. Последняя, по материалам, обнаруженным Эдвардом Радзинским, дольше всех сражалась за жизнь, прикрываясь от пуль бархатной подушкой, набитой драгоценными украшениями. Страшная дата в истории нашей страны…
Подвал дома Ипатьева, где была расстреляна царская семья и их приближенные
Впрочем, интерес к семье российского императора в эти дни связан не только со 101-й годовщиной их трагической гибели, но и с запуском на Netflix документального мини-сериала «Последние цари». Еще ни одна ТВ-история про Романовых не получала столько… негативных комментариев. Создателей картины критикуют как за недостоверность исторических фактов, так и за подбор актеров. Особенно досталось исполнительницам ролей великих княжон. На кинофорумах зрители интересуются, где та нежная, «хрустальная» красота, которой обладали все девушки? Почему не передана легкая грусть, которую отмечали в их глазах с самого рождения? Когда уже снимут отдельный сериал, посвященный лишь их жизни?
Сестры Романовы и вправду были потрясающими красавицами. По нашему скромному мнению, ни до, ни после ни в одной монаршей семье не рождались столь прелестные девушки. Ни в России, ни в мире.
Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия были наследницами государя, а значит, как можно подумать, вели праздную жизнь с пышными балами и заграничными поездками. Вовсе нет! Быт семьи намеренно не был роскошным: родители боялись, что вседозволенность испортит их детей.
А потому девушки жили по двое в комнате, спали на складных армейских кроватях.
Из мебели у них были лишь небольшая тумбочка да диван с мягкими подушками, а главными украшениями служили вазы с цветами, собранными в садах, и многочисленные снимки с изображениями любимых мамА и папА.
Распорядок дня был достаточно однообразным: в 8 часов — подъем, в 9 — завтрак, в 12:30 — второй завтрак, в пять часов — чай (любимое время суток англофила Николая II), в восемь — ужин всей семьей. На столе опять же никаких изысков — еда была достаточно простой и непритязательной. Лишь по праздникам подавались французские пирожные с заварным кремом, икра (никакой красной, только черная!), «остендские устрицы» декорированные «пармскими фиалками» и особенно любимый Николаем суп «Багратион» из шпината.
И никаких балов с танцами на начищенном паркете и статными кавалерами! Маменька Александра Федоровна (уроженка Германии) презирала российскую аристократию, считая ее нравы аморальными, и запрещала дочерям общаться с ее представителями. Их всех четырех сестер только старшая Ольга выходила в свет (да и то лишь пару раз в своей недолгой жизни). С нее и начнем наш рассказ.
Великая княжна Ольга Николаевна…
…родилась 15 ноября 1895 года в 9 часов пополудни. Первенец дался Александре Федоровне крайне тяжело. Как вспоминала сестра императора, младенца тащили щипцами из утробы матери. Беря во внимание уровень медицины того времени, большое счастье, что с девочкой ничего не случилось.
«Вечно памятный для меня день, в течение которого я много-много страдал. Еще в час ночи у милой Аликс начались боли, которые не давали ей спать. Весь день она пролежала в кровати в сильных мучениях — бедная! Я не мог равнодушно смотреть на нее. В 9 час. ровно услышали детский писк и все мы вздохнули свободно… Когда все волнения прошли, и ужасы кончились, началось просто блаженное состояние при сознании о случившемся…» — делился в своем дневнике молодой отец Николай II, которому на момент рождения наследницы было 27 лет.
Девочку назвали Ольгой. Это весьма популярное имя в роду Романовых, но Николай и Александра руководствовались иными соображениями.
Именовать дочь они решили в честь героини пушкинского «Евгения Онегина» Ольги Лариной, которая была «всегда скромна, всегда послушна».
Такой росла и наследница императора. Современники отзывались о княжне Ольге Николаевне как о доброй и отзывчивой девушке. Она принимала близко к сердцу чужие несчастья и всем старалась помочь.
У нее были чудные светлые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица — ну просто ангел. Впрочем, у этого ангелочка была и темная сторона — Ольге приписывали излишнюю вспыльчивость и раздражительность. Она единственная их четырех сестер позволяла себе спорить с матерью и возражать отцу. И если первая одним лишь взглядом пресекала непозволительное поведение дочери, то второй был несказанно рад — тому, что его девочка растет уверенной в себе личностью, которая не даст себя в обиду и отстоит свои права.
Связано это было еще и с тем, что в определенный момент Николай II начал смотреть на дочь как на свою преемницу. Но пока об этом не говорили, а после рождения долгожданного сына Алексея вопрос и вовсе был закрыт.
Ольга всю себя отдавала чтению. Книги в ее комнате были расставлены буквально повсюду — на тумбочке, рядом с кроватью, под кроватью, на кровати. Читала на русском и английском, а ближе к пятнадцати сама начали писать, но не прозу, а стихи. Конечно же, о любви. Вот мы и перешли к главе про личную жизнь красавицы Ольги.
Напомним, Александра Федоровна не пускала дочь на балы, где та могла бы впервые влюбиться. Лет до 17 о светлом и прекрасном чувстве она узнавала лишь из книг. А в 1912 году к ней посватался великий князь Дмитрий Павлович — на минуточку, двоюродный брат Николая II. Маменьку невесты смутили не родственные связи, а нескрываемая антипатия Дмитрия к Григорию Распутину. Напоминать об особых отношениях императрицы и придворного целителя, думаем, не стоит.
Через пару лет руку и сердце (а вместе с ними и полцарства в придачу) предложил румынский принц, впоследствии ставший королем Каролем II.
Только представьте на минуту, как могла бы сложиться жизнь девушки, ответь она «да». Точно не было бы того ужаса, от которого пока еще отделяли четыре года. С другой стороны, оно и к лучшему: будущий король с юности был известен эксцентричным поведением и скандальным образом жизни.
К тому же, страдал приапизмом, толкавшим его на «сексуальные эскапады». Впоследствии он бросит свою жену с ребенком ради похотливой любовницы.
И все же был в жизни Ольги человек, при воспоминании о котором ее девичье сердце начинало биться, а щеки пылали румянцем — один из вахтенных начальников царской яхты мичман Павел Алексеевич Воронов. Это к нему в своих дневниках великая княжна обращалась как к таинственному С: «Видела мое любимое С…», «Без него пусто…», «С. не видела и грустно». Исследователи уверенно заявляют, этот 25-летний молодой человек был для княжны счастьем, озарившим неведомым ранее чувством глубокой и нежной любви ее довольно однообразную жизнь. К сожалению, Воронов выбрал другую Ольгу — фрейлину Клейнмихель, на которой и женился 7 февраля 1914 года.
А в скором времени наша Ольга и вовсе перестала думать о любви — в ее жизни наступили темные времена: отречение отца от престола, ссылка в Тобольск, а после та страшная ночь с 16 на 17 июля, когда вместе со своей любимой семьей она спустилась по 23 ступеням в подвал дома Ипатьева в Екатеринбурге, где была убита без суда и следствия.
Историки делятся страшными подробностями тех кровавых 20 минут. Ольга умерла не сразу — смерть девушки отсрочили драгоценности, вшитые в корсет ее платья. Палачам пришлось произвести еще несколько выстрелов.
Великая княжна Татьяна Николаевна…
…родилась 10 июня 1897 года в 10 часов 40 минут. Догадайтесь, в честь кого была названа девочка? Правы те, кто вновь вспомнил про «Евгения Онегина». Судя по всему, высокопоставленные родители были большими поклонниками этого произведения, раз дали наследнице совершенно нетрадиционное для рода Романовых имя.
Если кто и был любимой дочкой в императорской семье, то это, несомненно, Татьяна. Из всех сестер она была самой близкой к Александре Федоровне, всегда старалась окружить ее заботой и покоем. С обожаемым папенькой она также проводила много времени.
Одним из их любимых занятий было расположиться в тени сада на плетеных креслах и читать друг другу вслух… нет, не стихи или романы, а культурные сводки из газет.
Татьяна (язык не поворачивается назвать ее Таней) была неописуемой красоты девушкой и выделялась даже на фоне своих утонченных сестер.
«Она аристократична и царственна. Лицо ее матово-бледно, только чуть-чуть розовеют щеки, точно из-под ее тонкой кожи пробивается розовый атлас. Профиль безупречно красив, он словно выточен из мрамора резцом большого художника», — так в своих воспоминаниях описывала внешность княжны фрейлина императрицы Софья Яковлевна Офросимова.
Татьяна (на стуле) в окружении сестер
Живи княжна в наше время, она легко могла бы сделать модельную карьеру с ее «тоненькой» фигурой и ростом 175 см, а также большими миндалевидными глазами и невероятно блестящими каштановыми волосами.
Одним из бьюти-секретов Татьяны были регулярные ополаскивания волос холодной водой с капелькой любимых духов Coty Jasmin de Corse.
Как и ее старшая сестра, Татьяна была совершенно лишена самолюбия, отличалась прямолинейностью и упорством и таки выучила немецкий язык, который долгое время ей совершенно не давался.
Свободное от учебы и рукоделия время княжна проводила за играми со своим четвероногим другом — французским бульдогом Ортипо. Его ей подарил корнет лейб-гвардии Дмитрий Яковлевич Малам, который и стал первой любовью второй дочери императора. С ним она познакомилась в госпитале, куда вместе с сестрами и матерью приходила навестить раненых в Первой мировой войне.
Современники судачили о пылком романе между императорской дочкой и офицером, но, принимая в расчет те времена и нравы, можно предположить, что отношения влюбленных не заходили дальше совместных прогулок по палубе отцовской яхты и прикосновения дрожащих рук.
Узнав о страшной смерти Татьяны, Дмитрий едва не сошел с ума от горя и отчаянно искал любой возможности расстаться с жизнью. Ему это удалось сделать во время боя в 1919 году. Маламу было 28 лет.
Великая княжна Мария Николаевна…
…родилась 26 июня 1899 года в 12:10 и едва не стоила своей матери жизни. Третья беременность Александры Федоровны проходила тяжело — она несколько раз падала в обмороки и последние четыре месяца вынуждена была передвигаться на инвалидной коляске. «Какое счастье, что все закончилось благополучно!.. Жаль, что родился не сын… Но мы рады все равно — какая к тому важность — мальчик или девочка», — отметила в своем дневнике невестка императрицы.
Новорожденную назвали простым русским именем Маша. На этот раз не было никаких отсылок к произведениям отечественных классиков, просто папА, посмотрев в бездонные темно-синие глаза дочери, решил, что будет именно так.
У Марии русским было не только имя, но и внешность «кровь с молоком» — соболиные брови, яркий румянец, светло-русые волосы, крупная фигура, а еще силушка-сила.
Да такая, что подросшая девушка легко могла взять на руки одну из своих хрупких гувернанток и под ее громкий визг перенести из одной комнаты в другую.
Мари отличалась кротким нравом, но раз в месяц превращалась в настоящую фурию — впадала в истерики, ругалась и говорила всем гадости. Женщины наверняка догадались, что было тому причиной. Императрица и ее дочери называли это время «визитом мадам Бэккер».
Языки, арифметика, письмо и другие предметы школьного обучения мало интересовали Машку (так к ней обращался младший брат Алексей), да и особых успехов она в них не делала — все мысли девушки были заняты… предстоящим замужеством.
Об этом не знали ни отец с матерью, ни сестры, ни тот, за кого Мари собиралась замуж. Собственно, этого принца на белом коне в природе вообще не существовало, просто девушке очень нравилось фантазировать, как она станет женой солдата и родит ему минимум 20 детей. Этими планами она поделилась со своей няней мисс Игер, лишив благонравную ирландку сна на последующие пару недель.
Большим поклонником Марии Романовой был лорд Маунтбеттен. Знакомое имя? Все верно — тот самый двоюродный дед принца Чарльза, который советовал сыну Елизаветы II иметь как можно больше сексуальных связей до женитьбы.
Что касается дочки императора, то к ней этот британский ловелас испытывал исключительно платонические чувства. Хотя не скрывал, что не прочь был бы жениться на своей русской кузине. Ни его желаниям, ни мечтам самой Мари о семейной жизни не суждено было сбыться — через месяц после своего 19-летия эта прекрасная особа была зверски убита.
Великая княжна Анастасия Николаевна…
…родилась 18 июня 1901 года. «Какое разочарование! 4-я девочка! Ее назвали Анастасия. Мама мне телеграфировала о том же и пишет: »Аликс опять родила дочь»», — даже спустя более века эти строчки передают все то горькое разочарование, которое пережила княгиня Ксения, ее брат Николай II и все остальные представители монаршей семьи. В некоторых источниках пишут, что император был так обижен на супругу, что какое-то время не решался навестить ее с новорожденной.
Вскоре обида прошла (если вообще была), и Аликс с Ники, а также четыре их дочки, вновь стали большой, дружной семьей. Маленькая Анастасия не давала покоя ни своим родителям, ни сестрам. «Наша Настаська», «Швыбзик», — именно так домочадцы обращались к самой младшей из княжон, отличавшейся неугомонной энергией и желанием крушить все на своем пути. А еще ее называли «кубышкой» — за небольшой рост в 156 см и плотное телосложение.
Больше всех коренастой и неграциозной фигурой Анастасии была озабочена ее мамА.
В одном из писем к своей фрейлине и ближайшей подруге Анне Вырубовой Александра Федоровна сетовала на слишком упитанную дочь, ее широкую талию и короткие ноги. Сегодня бы такое назвали бодишеймингом!
Настаська была настоящей егозой, и придворному учителю Пьеру Жильяру не раз приходилось силой удерживать непоседу за партой. Нервной системе преподавателя можно лишь позавидовать: ученица не отличалась внимательностью, писала с большим количеством ошибок, а арифметику и вовсе считала «свинством», о чем не раз заявляла ему в лицо.
Вот уж где преуспела Анастасия, так это в домашних театральных постановках. О, какая бы актриса могла из нее получиться, если бы жизнь сложилась чуть иначе!.. Девушка придумывала все — от сценария, в котором находила роль для всех членов семьи и прислуги, до подбора костюмов.
О личной жизни младшей из сестер Романовых нет никакой информации, да и говорить-то не о чем.
На момент смерти девушке едва исполнилось 17 лет — какие тут кавалеры…
Та ночь, что стала последней для царской семьи, для Анастасии была особенно жестокой. Допрошенные следователем Николаем Соколовым отмечали, что девушка дольше всех сопротивлялась смерти — уже серьезно раненную ее «пришлось» добивать прикладами и штыками.
Несмотря на кончину, имя Анастасии еще долго было у всех на устах, ведь через три года после тех трагических событий в Берлине появилась информация, что одной из сестер удалось выжить. Некая Анна Андерсон уверяла, что она и есть младшая дочь русского императора, чудом спасенная одним из тех, кто целился в нее.
То была долгая история, закончившаяся тем, что Анну-Анастасию отправили в клинику для душевнобольных, а после — в Америку, где она еще долгое время пыталась доказать свое высокое происхождение.
- 1 2 3 …16 Семья последнего русского царя в полном составе на прогулке в марте 1917 года
На этом завершается и наша история. Добавим лишь в конце несколько любопытных фактов:
- младшие сестры донашивали вещи за старшими. Им доставались не только выходные платья, но и повседневная одежда, а также ночные рубашки;
- ранним утром девушки принимали холодные ванны, вечером — теплые, куда неизменно добавляли по паре капель духов;
- по достижении 12-летнего возраста каждая из сестер получила в подарок по золотому браслету, которые они носили, не снимая. За них это сделали их убийцы;
- на все дни рождения и именины Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии родители презентовали по одной жемчужине и одному бриллианту. Таким хитрым образом каждая из них собирала свое собственное колье;
- главной слабостью Александры Федоровны и ее дочерей были духи. Супруга царя не изменяла любимому аромату «Белая роза» британского парфюмерного Дома Atkinsons. Запах был создан в Лондоне в 1910 году и прочно обосновался на туалетном столике императрицы. Та находила его «чистым и безгранично сладостным»;
- Ванные комнаты сестер украшали изящные флаконы французского Дома Coty. Любимыми духами Ольги были La Rose Jacqueminot («Чайная роза»), Татьяны — Jasmin de Corse («Корсиканский жасмин»), Марии — Lilas Pourpre («Пурпурная лилия»), Анастасии — La Violette Pourpre («Пурпурная фиалка»);
- в переписке друг с другом сестры использовали аббревиатуру ОТМА, составленную из первых букв их имен по старшинству — Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия;
- у каждой из сестер было прозвище — «Дочь Отца» (Ольга), «Гувернантка» (Татьяна), «Мадам Бэккер» (Мария), «Швыбзик» (Анастасия).
Сестра Николая 2 Ольга Александровна.
По совету сестры, принцессы Уэльсской, и руководствуясь примером свекрови, мать девочки решила взять в няни англичанку. Вскоре из Англии прибыла Элизабет Франклин, которая привезла с собой целый чемодан, набитый накрахмаленными чепцами и передниками. » Нана в течение всего моего детства была для меня защитницей и советчицей, а впоследствии и верной подругой. Даже не представляю себе, что бы я без нее делала. Именно она помогла мне пережить тот хаос, который царил в годы революции.
Она была женщиной толковой, храброй, тактичной; хотя она выполняла обязанности моей няни, но ее влияние испытывали на себе как мои братья, так и сестра.» — вспоминала великая княгиня.
Серов В.А. Портрет великой княжны Ольги Александровны. 1893
Воспитатели и няни следовали установке Александра III: «Мне не нужен фарфор. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети.» Кроме обычных нюансов воспитания – Ольга Александровна получила еще достаточно прохладные отношения с матерью. Императрица Мария Федоровна считала дочь гадким утенком с несносным характером – девочка предпочитала носиться в играх с братьями, а не возить в колясках пупсов
Втайне от матери она бегает на конюшню и часами возится с лошадьми и другими животными, которых дарили великим князьям. О своей некрасивости она знала и не считала нужным по этому поводу переживать: ухаживать за ручной белой вороной было гораздо интереснее, чем обливаться слезами перед зеркалами. Когда девочке подарили фотоаппарат – она становится настоящим фотоохотником, сама проявляет и печатает снимки . Кроме того, Ольга Александровна была очень способной художницей.
Детский рисунок Ольги Александровны
Явный талант девочки пришлось заметить и ей стали приглашать настоящих художников – чтобы обучить юную художницу правильной технике живописи.
Ольгу и ее отца, прозванного “царь-мужик” из-за его предпочтения простой жизни царским регалиям, в противоположность с так и оставшимися прохладными отношениям с матерью, связывала настоящая любовь.
Olga et sa famille Livadia (1885)
Когда Ольге исполнилось 12 лет, Александр Третий внезапно умер, и она страшно скорбела по любимому отцу, но все же старалась поддержать молодого Государя и Его невесту. Принцессу Аликс Ольга сразу полюбила, возмущаясь несправедливым отношением к ней родственников и всегда утверждала, что Sunny солнечным светом озарила жизнь Государя.
С Александрой Федоровной Ольгу Александровну сближала и нелюбовь к шумным увеселениям и светской жизни. Едва начинался бальный сезон, Ольга уже с нетерпением ожидала его конца.
Великая княгиня Ольга с братом, Великим князем Михаилом Александровичем
Время не повлияло на внешние данные Ольги Александровны, она оставалась по мнению матери малопривлекательной, поэтому ей выбрали в супруги человека, с которым надо было связывать императорский дом выгодным династическим браком
С первым мужем, Петром Ольденбургским
Принц Петр Ольденбургский был самым странным выбором в мужья Ольге Александровне – он был на 14 лет ее старше, был дальним ее родственником, был игроком, не отличался ни умом, ни утонченностью, и, наконец, был большим любителем выпить. Женщины не интересовали его вовсе – и все пятнадцать лет этого брака принц так и не посетил супругу в спальне. Первая брачная ночь этой пары прошла порознь – принц всю ночь пил с друзьями и проигрался в карты.
Grand Duchess Olga Alexandrovna with her first husband Duke Peter Alexandrovich of Oldenburg
Все свои нерастраченные чувства и нежность Ольга Александровна отдавала тогда чужим детям – очень любила племянника и племянниц, детей Николая Второго, детей других членов императорской семьи. Цесаревна Анастасия была крестницей Ольги Александровны и великая княжна любила крестницу больше всех за характер, настолько похожий на свой собственный.
Бороться с одиночеством ей помогало только искусство и общение с детьми родных. Да домашние животные – которых у нее всегда было много. Так великая княжна дожила до 1903 года – который все изменил в ее жизни.
Штембер В.К. Великая княжна Ольга Романова.1908г.
Все великие князья, даже девочки, носили какие-то военные звания и были почетными членами разных полков разных родов войск. Ольга Александровна носила звание Почетного командующего 12-го Ахтырского гусарского полка и должна была по протоколу участвовать в парадах и смотрах.
На одном из смотров она встретила Николая Куликовского, полковника гвардейских кирасиров, эта встреча, наконец, принесла ей счастье. Она подала прошение брату Николаю II об аннулировании брака. Царь отказал и настоял, чтобы полковник Куликовский был включен в свиту принца Ольденбургского. Ольга, принц Ольденбургский и Николай Куликовский должны были на протяжении многих лет жить в одном дворце
Великая княгиня Ольга Александровна и Николай Куликовский
В 1914 году полковник Куликовский должен был командовать ахтурскими гусарами в Ровно и Ольга Александровна едет на фронт за ним, на свои деньги она оборудует госпиталь и ухаживает за ранеными как сестра милосердия.
Женщины дома Романовых обладали удивительными способностями сестер милосердия – добротой, отсутствием брезгливости, милосердием и терпением. Ольгу Александровну звали, когда нужно было делать самые мучительные и грязные перевязки, подбодрить солдат, а то и банально убрать за ними нечистоты.
Ольга Александровна в центре
В 1916 году госпиталь приехал проинспектировать император. Внешне последняя встреча брата и сестры была натянутой – но Николай Второй протянул сестре свою фотографию с английской надписью на обороте и листок бумаги с английским текстом. В ходе передачи никому не удалось прочесть, что там написано. Но это было повеление императора, расторгающее брак Ольги Александровны и Петра Ольденбургского. Едва ли не на следующий день Ольга Александровна и ее полковник Куликовский поженились
Свадьба
В 1915 году Ольга Александровна в последний раз побывала в Царском Селе, в последний раз виделась с Государыней, а в ноябре 1916 года в последний раз видела Государя Императора. После октябрьского переворота все Романовы, кроме семьи Куликовских, были арестованы. Жену полковника Куликовского власти не считали членом Императорского Дома. «Никогда бы не подумала, что так выгодно быть простым смертным»- шутила Ольга Александровна. В 1917 году у четы Куликовских родился сын Тихон
В Крыму в коляске Тихон Николаевич Куликовский
В.кн. Ольга Александровна с Тихоном в станице Новоминской, 1919
Обстановка в Крыму, где в это время жила Ольга с семьей, ухудшалась.Вскоре Черноморский флот оказался под влиянием большевиков, в руки которых попали два самых крупных города в Крыму — Севастополь и Ялта. Обитатели Ай-Тодора узнавали то об одной кровавой расправе, то о другой. В конце концов, Севастопольский совет вынудил Временное правительство выдать ему ордер, который позволил бы его представителям проникнуть в Ай-Тодор и провести расследование «контрреволюционной деятельности» тех, кто там живет.
Однажды в четыре часа утра Великую княгиню и ее мужа разбудили два матроса, которые вошли к ним в комнату. Обоим было велено не шуметь. Комнату обыскали. Затем один матрос ушел, а другой уселся на диван. Вскоре ему надоело охранять двух безобидных людей и он поведал им, что его начальство подозревает, что в Ай-Тодоре скрываются немецкие шпионы. «И мы ищем огнестрельное оружие и тайный телеграф», — добавил он.
Через несколько часов в комнату пробрались два младших сына Великого князя Александра Михайловича и рассказали, что в комнате Императрицы Марии Федоровны полно матросов, и она бранит их почем зря. — Зная характер Мама, я испугалась: как бы не случилось худшее, — заявила Великая княгиня, — и, не обращая внимания на нашего стража, бросилась к ней в комнату. Ольга нашла мать в постели, а ее комнату в страшном беспорядке.В глазах ее сверкал гнев. Уходя, большевики унесли с собой все семейные фотографии, письма и семейную Библию, которой так дорожила Мария Федоровна .
Вскоре и вовсе стали приходить тревожные слухи о судьбе Царской Семьи, Алапаевских узников и Великого князя Михаила Александровича. Однажды февральским утром 1920 года Ольга Александровна вместе со своим домочадцами наконец-то поднялась на борт торгового корабля, который должен был увезти ее из России в более безопасное место. Хотя судно было набито беженцами, они, вместе с другими пассажирами, занимали тесную каютку.- Мне не верилось, что я покидаю родину навсегда. Я была уверена, что еще вернусь, — вспоминала Ольга Александровна. — У меня было чувство, что мое бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих малолетних детей.И все -таки меня постоянно мучил стыд.
Великая княгиня Ольга Александровна с мужем Николаем Куликовским и детьми Тихоном и Гурием
После эмиграции Ольга Александровна с мужем и детьми стала жить в Дании. Она была убеждена, что вся Царская Семья погибла, но несмотря на уговоры матери и мужа, ринулась в Берлин, увидеть самозванку Анну Андерсон. «Я покинула Данию, питая хоть какую-то надежду. Берлин же я покинула, потеряв всякую надежду.» — вспоминала об этом Великая княгиня.
Великая княгиня Ольга Александровна с матерью вдовствующий императрицей Марией Федоровной
Она заставила себя смириться со страшной мыслью, что погибла вся Семья. В ее старой шкатулке хранились маленькие подарки Анастасии Николаевны: серебряный карандаш на тонкой цепочке, крохотный флакон из-под духов, брошь для шляпки.
Но сестре последнего русского монарха, видно, было не суждено мирно встретить закат ее жизни. Над Европой пронеслись грозы 1939 года, а к концу 1940 года нацисты захватили всю Данию. Сначала все было относительно спокойно, но затем король Христиан X был интернирован за его упорное нежелание сотрудничать с захватчиками. Датская армия была распущена, и сыновья Ольги Александровны несколько месяцев провели в тюрьме. — Потом в Баллерупе была создана база Люфтваффе. Узнав, что я сестра русского царя, пришли засвидетельствовать свое почтение немецкие офицеры. У меня не оставалось иного выбора, и я их принимала, — рассказывала Ольга Александровна.
Семья Куликовских за завтраком на веранде своего дома в Баллерупе.Слева направо :Агнет (первая жена Тихона),вел.княгиня Ольга Александровна,Гурий Николаевич,Леонид Гурьевич,Рут (первая жена Гурия),Ксения Гурьевна,Николай Александрович Куликовский
В довершение всего, сталинские войска подошли чуть ли не к границам Дании. Коммунисты неоднократно требовали от датских властей выдачи Великой княгини, обвиняя ее в том, что она помогала своим землякам укрыться на Западе, а правительство Дании в то время едва ли смогло бы воспротивиться требованиям Кремля. Обвинение не было совсем необоснованным, хотя в глазах других людей в действиях Великой княгини не было никакого преступления.
Великая княгиня Ольга Александровна
После разгрома Гитлера многие русские, сражавшиеся на его стороне, приезжали в Кундсминне, надеясь получить убежище. Ольга Александровна не могла оказать всем им реальную помощь, хотя в разговоре со мной призналась, что один из таких людей в течение нескольких недель скрывался у нее на чердаке. Но эти эмигранты поистине попали из огня да в полымя, а те из них, кто прибыл из союзных стран, сознавали, что перед ними в Европе откроется не всякая дверь. Над жизнью Великой княгини и ее близких нависла угроза.
Требования русских были все более настойчивыми. Атмосфера в Баллерупе становилась все более напряженной, и стало очевидно, что дни семейства Ольги Александровны в Дании сочтены. Великой княгине, которой исполнилось шестьдесят шесть лет, не очень-то легко было срываться с обжитого места. После многих раздумий и семейных совещаний они решили эмигрировать в Канаду. Датское правительство понимало, что семья Куликовских должна покинуть страну как можно скорее и незаметнее. Существовала реальная опасность похищения Великой княгини
В 66 лет Великая княгиня вновь кардинально меняет свою жизнь, переезжает в Канаду и селится на ферме неподалеку от Торонто. Соседи ее называли «Ольгой», а соседский ребенок однажды спросил, правда ли, что она — принцесса, на что Ольга Александровна ответила: «Ну, разумеется, я не принцесса. Я русская Великая Княгиня.» Ольга Александровна неизменно получала письма со всего света, и даже из России. Старый казацкий офицер, отсидевший 10 лет в тюрьмах, чье очередное письмо могло окончиться новым сроком, продолжал их отправлять, потому что «все, что у меня осталось в жизни — это писать Вам.»
Автопортрет Великой княгини Ольги Александровны
Великая княгиня не страшилась тяжелой работы, но неизменно проигрывала в сражениях с кухней — готовила самые несложные блюда. Благо, что ни она, ни ее супруг не были чревоугодниками. Она прекрасно рисовала живя еще в России, но лучшие ее работы были созданы за пределами России. Однако, живопись в жизни Ольги Александровны — это отдельная тема.
В 1958 году тяжело заболел и умер Николай Александрович. Ольга Александровна пережила его всего на 2 года. Она скончалась 24 ноября 1960 года.
Великая княгиня Ольга Александровна, фото 1955 г.
Царственные сестры милосердия Дома Романовых
Главная / Статьи / Царственные сестры милосердия Дома Романовых Пока бросает ураганами Державный вождь свои полки, Вы наклоняетесь над ранами С глазами, полными тоски. И имя Вашего Величества Не позабудется, доколь Смиряет смерть любви владычество И ласка утешает боль.
Николай Гумилев
Милосердие всегда было природным призванием женщины, одной из её несомненных добродетелей. В наш прагматичный век занятие благотворительностью считается едва ли не служебной обязанностью супруги человека, облечённого властью. Однако то, что сейчас воспринимается как «bon ton», в прежние времена было духовной и нравственной интенцией, укоренённой в истинно христианских ценностях. Искренний «порыв сердца» опекать несчастных, жертвовать на это немалые средства, собственный труд и время не ограничивался лишь заботой о «теле» опекаемых. Попечение о душах было одинаково важно для высоких благотворительниц. Делу служения ближнему иногда посвящалась вся жизнь.
Незаслуженно мало мы знаем о благородных делах царственных женщин дома Романовых. А между тем практически каждое поколение женщин императорского дома подавали прекрасные примеры «служения Богу в ближнем». Их высокое общественное положение помогало жизнеспособности создаваемых ими общин милосердия, кроме того, они подавали пример социального христианского служения другим слоям общества. Общественно значимая многолетняя общественная деятельность женщин императорской фамилии по организации общин сестер милосердия до сих пор не оценена по достоинству. Многие годы по политическим причинам понятие благотворительности находилось если не под запретом, то под подозрением как мелкобуржуазное занятие. Рассказы о сестрах милосердия были фактически изъяты из обращения. Только в последнее время стали появляться работы, посвящённые этой теме.
Высочайшая благотворительность многообразна. Иногда здесь можно проследить очень интересные личностные связи, взаимовлияние и исторические параллели.
Общины сестер милосердия были едва ли не первыми общественными организациями в России. Они значительно расширили возможности для самореализации женщин всех сословий русского общества. Они стали важным этапом развития отечественной медицины. Покровительство царственных особ в значительной степени помогало становлению и развитию здравоохранения в империи, особенно её среднего и низшего звена. Этот опыт по организации сестринского дела не ограничивался территорией России, а благодаря самоотверженности сестёр милосердия и их царственных руководительниц распространялся, например, и в Болгарии.
В начале XVIII в. указом Петра I были созданы «воспитательные дома», госпитали и лазареты, пансионы, куда привлекались для работы женщины, «кои умеют обслуживать больных». Елизавета Петровна, «дщерь Петрова», подтверждает указы отца о богадельнях и «гошпиталях». Екатерина II старается расширить финансовую и законодательную базу благотворительности, возлагая обязанности по содержанию богаделен, больниц для неизлечимо больных, аптек и других благотворительных заведений на губернские и городские власти.
В 1803 г. в Москве и Петербурге создаются «вдовьи дома» для вдов служащих императорской армии, а также Мариинские больницы для бедных. В 1814 г. по распоряжению императрицы Марии Фёдоровны «сердобольные вдовицы» на добровольных началах направляются в больницы в помощь раненым. Предварительно они обучались некоторым санитарно-гигиеническим и медицинским навыкам. В течение года они находились на испытательном сроке, затем приводились к присяге, во время которой на них возлагался православный «Золотой крест» на зелёной ленте как знак сердоболия. Этот крест они имели право носить всю жизнь. Для ухода за больными «сердобольные вдовицы» командировались по очереди в больницы и частные дома. Так, вдовствующая императрица положила начало сестринскому движению в России. Её деятельность заслужила высокую оценку Карамзина, Плетнева, Жуковского, Пушкина. Она оставила после себя более 30 благотворительных учреждений, в том числе богадельни и больницы.
После кончины Марии Фёдоровны император Николай I создает IV Отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии под именем императрицы Марии. Все же учреждения ведомства поступают под попечительство царствующей императрицы Александры Фёдоровны. Дочь императрицы Екатерина Павловна во время Отечественной войны 1812 года открывает в Твери госпитали для раненых.
В 1844 г. внучка Марии Фёдоровны принцесса Терезия при участии дочерей Николая I − великих княгинь Марии и Александры − открывает в Петербурге Никольскую женскую общину, которая готовит сестёр милосердия «для хождения за больными и обращения на путь истины людей, погрязших в пороках». Содержалась община на проценты с капитала великой княгини Александры Николаевны, а также за счёт пожертвований, прежде всего от императорской фамилии и других лиц. Первых сестёр, принявших присягу, было 8 человек. В функции сестёр входили дежурства на квартирах и в больницах; их профессиональная подготовка была сугубо практической.
Между «сердобольными вдовицами» и общинами сестёр милосердия была одна существенная разница: первые были монахинями, вторые — мирянками. Так, значительно расширялась социальная база и возможности сестринского движения: храмово-монастырское служение дополнялось светским, полурелигиозным, полувоенным, полугражданским. Общины считались православными. Однако в них принимались и католички, и лютеранки, независимо от социального происхождения, таким образом, община была межконфессиональной. Сёстры давали клятву сострадательного служения больным и безупречного поведения в соответствии с предписаниями христианской морали, отличались «набожностью, милосердием, опрятностью, скромностью, добротой и терпением». Жена Николая I, императрица Александра Фёдоровна, приняла общину под своё высочайшее покровительство. После двухлетнего обучения и необходимого испытательного срока слушательницы получали звание «сестра милосердия».
Великая княгиня Мария Николаевна, старшая дочь Николая I, также занималась благотворительностью: состояла действительным членом Патриотического общества, принимала личное участие в управлении женскими учебными заведениями, заведовала Патриотическим институтом.
В память о великой княжне Александре Николаевне, скончавшейся в возрасте 19 лет, было создано несколько благотворительных учреждений, в том числе Александринская женская больница в Петербурге. В 1844 году императрица Александра Фёдоровна приняла её под своё высочайшее покровительство, ежедневно посещала больницу, часами ухаживала за больными наравне с другими сестрами.
Великая княгиня Елена Павловна, дочь Павла I, в 1854 г. открывает в Петербурге Крестовоздвиженскую общину сестёр милосердия. Первоначально Община была создана как временное формирование в связи с началом Крымской войны и необходимостью дополнительной медицинской помощи раненым. Кроме этого Елена Павловна вместе с великим хирургом Н.И.Пироговым организует сестринский уход за ранеными непосредственно на пол боя, преодолевая известное сопротивление в обществе. Вместе они перерабатывают устав общины, вводят новые функциональные сестринские структуры в соответствии с образованием и личными возможностями сестёр. Во время тяжелейших боёв бесстрашные сёстры оказывают медицинскую помощь раненым в тыловых госпиталях, эвакопунктах, на поле боя. 17 из них погибают или умирают от ран и тифа. По предложению Елены Павловны и Н.И.Пирогова все медицинские сёстры были награждены золотыми и серебряными крестами. 158 сестёр милосердия по императорскому указу получают бронзовые медали с Андреевской лентой. После войны сёстры были допущены в гражданские больницы и к массовой патронажной работе.
Императрица Мария Александровна, супруга Александра II Освободителя, сделала немало для открытия епархиальных общин сестёр милосердия, в которых служили монахини. Императрица пожелала «видеть в Отечестве нашем утверждение и развитие духа христианского милосердия». Ей приходилось преодолевать молчаливое сопротивление некоторых православные иерархов, которые не принимали принцип соединения деятельности на пользу другим и монашеского служения Богу. Но благодаря непреклонной воле императрицы две епархиальные общины в Пскове и в Москве были созданы по её поручению усилиями игуменьи Митрофании.
Деятельность императрицы Марии Александровны в качестве верховной покровительницы Русского общества Красного Креста особенно интересна для нас многочисленными дарениями в пользу действующей армии во время Освободительной войны 1877-1878 гг. По её личному распоряжению в ответ на просьбу жителей г.Пловдива благотворительному болгарскому обществу Св.Пантелеймона в 1879 г. были подарены русские военные госпитали и два склада с полным оборудованием и инвентарем.
Великая княгиня Мария Павловна, супруга великого князя Владимира Александровича, третьего сына Александра II, лютеранка по вероисповеданию, немка по происхождению, в полном соответствии с традициями женщин Дома Романовых принимала активное участие в благотворительной деятельности общин сестёр милосердия и Русского общества Красного Креста. Во время Русско-Японской войны 1904-1905 гг. она оборудовала и послала на фронт в Манчжурию два санитарных поезда. Управление персоналом одного из поездов великая княгиня поручила своей двоюродной сестре, немецкой принцессе Элеоноре фон Кестриц, будущей болгарской царице.
В 1904 г. в Петербурге императрица Мария Фёдоровна, мать Николая II, покровительница Русского общества Красного Креста даёт распоряжение создать специальную Комиссию по распределению больных и раненых воинов. Руководство этой комиссией она поручает великой княгине Марии Павловне и великой княгине Ксении Александровне, сестре последнего русского императора. Княгини успешно руководят многотысячным коллективом сестёр милосердия, что повышает эффективность их труда по излечению раненых.
По Нормальному Уставу, утверждённому для общин сестёр милосердия Красного Креста, в них принимались лица «христианского вероисповедания» (п.35). Сестра налагала на себя «нравственную обязанность служить… с любовью и кротостью»(п.43).
В то же время, стремясь к духовному устроению общин, в состав большинства из них вводился священник, исполнявший обязанности духовника сестёр милосердия и преподавателя Закона Божия. Помимо совершения богослужений и таинств, он должен был разъяснять сёстрам милосердия духовные основы их служения. К сожалению, к началу ХХ в. идея христианского служения ближнему всё более размывалась в связи с общей секуляризацией общественного сознания. Однако была и другая тенденция. И связана она с именем Святой мученицы Елизаветы.
Особое место в истории благотворительности в России занимает личность великой княгини Елизаветы Фёдоровны, супруги Великого князя Сергея Александровича, родной сестры последней русской императрицы. Елизавета Фёдоровна принимает православие и как жена генерал-губернатора Москвы начинает благотворительную деятельность: организует сбор средств в помощь армии в Маньчжурии, экипирует несколько санитарных поездов, создаёт специальные комитеты для вдов и сирот погибших. Она являлась одной из главных руководительниц организации женского труда в помощь фронту. Под мастерские были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Сюда также поступали пожертвования со всей Москвы и из провинций, которые затем отправлялись на фронт. Помимо продовольствия, обмундирования, медикаментов и подарков для солдат были отправлены походные церкви с иконами и со всем необходимым для совершения богослужений во фронтовых условиях. Лично от себя великая княгиня отсылала солдатам иконки и молитвенники. На берегу Чёрного моря у Новороссийска Елизавета Федоровна построила санаторий для раненых.
Трагическая гибель супруга в феврале 1905 г. навсегда меняет её жизнь. Великая княгиня Елизавета Фёдоровна покупает на средства, вырученные от продажи принадлежащих ей драгоценностей, несколько зданий и парк на Большой Ордынке и учреждает Марфо-Мариинскую обитель. Причём и княгиня, и Синод настаивают на том, чтобы слово «Милосердие» писалось с заглавной буквы. На территории обители были созданы больница, аптека, приют для девочек, странноприимница, церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Впервые за 5 лет княгиня сняла с себя траур и облачилась в монашеские одежды. Святым Синодом «мать Елизавета» была определена настоятельницей Марфо-Мариинской обители.
Обитель Милосердия, труда и молитвы, с одной стороны, продолжала русские традиции, с другой — была новым заведением — монастырь в сочетании с активной благотворительной и медицинской работой. В обитель принимались «вдовы и девицы не моложе 21 года и не старше 40 лет. Требования же обители следующие: прочное духовное настроение и желание в смирении и терпении нести всякое возлагаемое на сестер послушание во имя господа, Которому они приносят свои силы и труд; физическое здоровье, необходимое при такой работе, которую берут на себя сестры.»
Больница обители Милосердия считалась в Москве образцовым заведением. Её руководителем был доктор медицинских наук А.И.Никитин. Для работы в ней привлекались лучшие специалисты. В больнице постоянно дежурили врачи, все операции проводились бесплатно. Все сестры обители Милосердия проходили курс по элементарным медицинским знаниям. Сестры, предназначенные для работы в госпитале, проходили специальные медицинские курсы. Больница пользовалась такой высокой репутацией, что сюда направлялись самые тяжёлые больные из других госпиталей Москвы.
Кроме медицинских забот сёстры взяли на себя тяжкий труд социальной адаптации обитателей Хитровки. В самом опасном районе Москвы мать Елизавета появлялась без охраны, а лишь в сопровождении княгини Оболенской или сестры Варвары, убитой впоследствии вместе с ней. Елизавета старалась помочь детям Хитровки, собирала сирот в своём приюте, где сёстры занимались их образованием и воспитанием. Действовала столовая для бедных, в которой за день бесплатно питались до 300 человек. Более трёх лет существовал дом для больных туберкулезом, работала библиотека, мастерские по организации наёмного труда и т.д.
Благотворительная деятельность матери Елизаветы распространялась и на Православное палестинское общество, чьим покровителем был покойный Сергей Александрович. После его смерти она унаследовала его обязанности и помогала многочисленным русским паломникам на Святой Земле. В 1911 г. по поручению Елизаветы на собранные ею средства был приобретён большой участок земли в Бари (Италия), на котором к 1914 г. был возведён храм Святого Николая Мерликийского Чудотворца и странноприимный дом для паломников.
С началом Первой мировой войны мать Елизавета как пожизненная руководительница Московского отделения Русского общества Красного Креста занимается обеспечением медицинской помощи раненым. Она осуществляет инспекционную поездку в больницы Карпатского фронта, посылает телеграмму своей сестре-императрице, чтобы обрадовать её, так как четыре санитарных поезда и склады, которые обследовала великая княгиня, были сформированы и снабжены трудами императрицы.
Последняя русская императрица Александра Фёдоровна, будучи матерью пятерых детей, находила время для благотворительности во время Русско-Японской войны, организовывая мастерские по изготовлению подарков для воюющих в Маньчжурии. В крымской Массандре был открыт прекрасный госпиталь для раненых.
Особенно масштабной стала эта деятельность с началом Первой мировой войны: в Царском Селе открываются лазареты, во дворцах императрица открывает склады по снабжению армии бельём и перевязочными материалами. Под руководством великих княгинь Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны организуются два комитета в помощь семьям погибших и беженцам, получившие известность на территории всей России как «Татьянинский» и «Ольгинский». В ноябре 1914 г. императрица и две её старших дочери вместе с 42 слушательницами курсов Красного Креста сдали экзамен и получили звание Сестер Милосердия. На собственные средства императрица создаёт эвакопункт, объединяющий 85 лазаретов и 10 санитарных поездов.
В собственном лазарете императрица со старшими дочерьми Ольгой и Татьяной работают ежедневно. Кроме того, Александра Фёдоровна жертвует средства на оборудование рентгеновского кабинета, сооружение походной церкви, которую перевозят по госпиталям, чтобы дать возможность раненым помолиться. Великие княжны Татьяна и Ольга работают и в лазарете в Екатерининском дворце. Императрица также ежедневно посещает больницу и в марте 1915 г. пишет супругу: «…сколько горя кругом! Слава Богу за то, что мы, по крайней мере, имеем возможность принести некоторое облегчение страждущим и можем им дать чувство домашнего уюта в их одиночестве. Так хочется согреть и поддержать этих храбрецов и заменить им их близких, не имеющих возможности находиться около них!» («Августейшие сестры милосердия. Сб.материалов. — М., 2008, с.86)
Кто облегчил страдания царственным великомученикам в роковом 1918 г.? Вся семья императора Николая II, великая княгиня Елизавета Фёдоровна были зверски убиты под Алапаевском. О их добродетелях и помощи страждущим никто и не вспомнил тогда и многие десятилетия спустя.
Великая княжна Татьяна Николаевна 1915. Княжна Татьяна Николаевна Романова — вторая по старшинству дочь императора Николая II и его жены Александры. Родилась менее чем через 2 года после Ольги – 29 мая 1897 года, в Александровском дворце. Вторая беременность императрицы также выдалась не из лёгких. По записям врачей из-за угрозы выкидыша, Александра провела в постели около 7-и недель, встав только 22 января 1897. Рождение Татьяны стало большим разочарованием для народа и придворных – все ждали появления наследника. Князь Константин Константинович писал в дневнике:
«Утром Бог дал Их Величествам … дочь. Известие быстро распространилось и все были разочарованы, так как ждали сына».
Новорождённую назвали нехарактерным для рода Романовых именем. Это было связано с желанием Николая II назвать дочерей теми же именами, что и героинь Пушкинского «Евгения Онегина». Сложная беременность не сказалась на здоровье малышки – девочка развивалась и росла абсолютно нормально.
Любимая дочь императрицы
Если Ольга во всём походила на отца, то Татьяна с каждым днём приобретала всё больше схожих черт с матерью. Для Татьяны были характерны английская сдержанность (которой гордилась бы её прабабушка королева Виктория), вдумчивость и практичность (доставшиеся от деда великого герцога Гессенского и Рейнского). Из-за сходства с матерью, девочку постигла та же участь, что и императрицу Александру – многие придворные считали её слишком высокомерной, а застенчивость принимали за гордыню.
«Великая Княжна Татьяна Николаевна была столь же обаятельной, как и Её старшая сестра, но по-своему. Её часто называли гордячкой, но я не знала никого, кому бы гордыня была бы менее свойственна, чем ей. С ней произошло то же, что и с Её Величеством. Её застенчивость и сдержанность принимали за высокомерие, однако стоило вам познакомиться с Ней поближе и завоевать Её доверие, как сдержанность исчезала и перед вами представала подлинная Татьяна Николаевна»,– вспоминала Юлия Ден.
Анна Вырубова и Юлия Ден — подруги императрицы Александры Федоровны
Детство цесаревен смело можно назвать счастливым. Ольга и Татьяна были очень близки. Небольшая разница в возрасте очень роднила девочек – у них были общие игрушки и забавы, схожие интересы и вкусы. Среди любимых занятий Татьяны были: катание на пони и велосипеде-тандеме, игра в обруч (серсо), рисование, кукольный дом и долгие прогулки. Цесаревна была скромна и проста в обращении – родные звали её Таней, Татей, Татьяночкой или Танюшкой. Однажды на заседании благотворительного комитета, который возглавляла Татьяна, баронесса С. К. Буксгевден, одна из фрейлин императрицы, обратилась к ней «Ваше императорское высочество», цесаревна очень смутилась и прошептала:
«Вы что, с ума сошли – так со мной разговаривать?».
По мнению Александры Фёдоровны, девочки должны всё время быть чем-то заняты. У Татьяны выявился явный талант к рукоделию. Как и её мать, цесаревна не выпускала из рук спиц или крючка для вязания, собственноручно шила одежду и вышивала мелкие подарки для членов семьи. Татьяна больше всех остальных уделяла внимания и времени матери – сидела у постели, когда той нездоровилось, готова была выслушать и помочь, окружала заботой и теплом.
П. Жильяр вспоминал:
П. Жильяр, учитель французского
«Татьяна Николаевна от природы скорее сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра. Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большой последовательностью и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны. Если только Императрица делала разницу между Дочерьми, то Ее любимицей была Татьяна Николаевна. Не то чтобы Ее сестры любили Мать меньше Ее, но Татьяна Николаевна умела окружать Ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать, что Она не в духе. Своей красотой и природным умением держаться в обществе Она затеняла сестру, которая меньше занималась Своей особой и как-то стушевывалась. Тем не менее эти обе сестры нежно любили друг друга, между ними было только полтора года разницы, что, естественно, их сближало. Их звали «большие», тогда как Марию Николаевну и Анастасию Николаевну продолжали звать «маленькие».
Воспитание детей в царской семье
Дочери Николая II и Александры Федоровны стоящие в ряд по старшинству — Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия
Татьяна была очень близка с сёстрами, в особенности, с Ольгой. Девочки жили в одной комнате, одинаково одевались, делились секретами. Александра Фёдоровна воспитывала детей по-английски скромно и аскетично. Сестёр поселили парами: «большая пара» – Ольга и Татьяна, «маленькая пара» – Мария и Анастасия. Стены в комнатах были серого цвета, потолки расписаны бабочками. Из украшений – иконы и фотографии.
По традиции, берущей начало с Екатерины II, девочки спали на складных армейских кроватях почти без подушек, под толстыми синими одеялами с монограммами. Девочки самостоятельно перемещали кровати по своему усмотрению, в зависимости от погоды и времени года: летом придвигали их ближе к окнам, зимой переносили в комнату брата к новогодней ёлке. Для хранения личных вещей каждой из сестёр полагалась тумбочка.
Сёстры очень любили фотографироваться, потому сохранилось немало снимков царской семьи, в особенности с летнего отдыха в Ливадии.
По настоянию матери все дети царской семьи подчинялись строгому расписанию. Императрица следила за питанием детей, не позволяла пропускать приёмы пищи: завтрак в 9 утра, второй завтрак в 12 или 12:30 (по воскресеньям), 5-часовой чай и общий ужин в 8 вечера. С 8-и лет дети начинали посещать уроки: чтение, каллиграфия, арифметика, закон божий. Чуть позже добавлялись русский, английский, немецкий и французский языки, танцы, игра на рояле, придворный этикет и пр. Зачастую Александра Фёдоровна лично присутствовала на уроках, чем доставляла немало хлопот педагогам.
Императрица Александра Федоровна и её дочери — Ольга, Мария, Татьяна и Анастасия
Пьер Жильяр описывал свои уроки с Ольгой и Татьяной так:
«Императрица не упускает ни одного моего слова; у меня совершенно ясное чувство, что это не урок, который я даю, а экзамен, которому я подвергаюсь…»
Слабая здоровьем императрица уделяла немало внимания здоровым привычкам дочерей. По воспоминаниям Анны Вырубовой, цесаревны ежедневно принимали холодную ванну утром и тёплую вечером, примечательно, что воду девочки носили сами. Английская бережливость Алике не позволяла ей расходовать на себя или детей лишних средств, потому платья от старших дочерей переходили к младшим, а на дни Рождения императрица дарила дочерям всегда один и тот же подарок – жемчужину. Предполагалось, что к совершеннолетию каждая из цесаревен сможет собрать собственное жемчужное ожерелье.
Царским детям выдавались небольшие суммы на расходы. Чаще всего цесаревны отдавали эти деньги на благотворительность или покупали друг для друга небольшие подарки. Девочек с раннего возраста приучали к рукоделию – шитью, вышивке, вязанию. По мнению Аликс, это было лучшим занятием для молодых девушек. Все изделия раздавались нуждающимся или продавались на благотворительных ярмарках. Когда матери не здоровилось, девочки по очереди дежурили у неё в спальне.
Самая красивая из сестёр Романовых
По мнению многих придворных Татьяна считалась самой красивой из царской семьи. Юлия Ден так описала цесаревну в мемуарах: «Очень высокая, тонкая, как тростинка, Она была наделена изящным профилем камеи и каштановыми волосами. Она была свежа, хрупка и чиста, как роза». Красота, как это часто бывает, стала причиной для сплетен. По рассказам одной из горничных, фаворит царской семьи мог в любое время зайти в комнату «большой пары», даже когда те были не одеты. По рассказам другой женщины из прислуги, Григорий Распутин изнасиловал девочку в 1910 году, когда той было всего 13 лет. Было проведено тайное расследование, доказательств против старца не нашлось, но скандальные россказни забылись не скоро.
- Великая княжна Татьяна с сестрой, 1912
Несмотря на то, что старшей по возрасту сестрой была Ольга, по-настоящему старшей стала Татьяна. В те времена, когда Александра из-за мигреней или боли в спине не покидала покои, всем в доме заправляла цесаревна Татьяна – следила за порядком, ухаживала за матерью и заботилась о брате, сопровождала Николая II при необходимости. Девушка была замкнутой и сдержанной, но при этом не упускала возможности взять решение насущных проблем в свои руки. Недоброжелатели императрицы связывали это с доставшейся по наследству от Аликс «жаждой власти». «Эта была девушка вполне сложившегося характера, прямой, честной и чистой натуры, в ней отмечались исключительная склонность к установлению порядка в жизни и сильно развитое сознание долга. Она ведала, за болезнью Матери, распорядками в доме, заботилась об Алексее Николаевиче и всегда сопровождала Государя на Его прогулках, если не было Долгорукова. Она была умная, развитая, любила хозяйничать», – из записей полковника Кобылинского.
Как война расстроила две свадьбы
Александр I Карагеоргиевич, принц Сербии Когда Татьяне исполнилось 17 лет, Николай II подобрал ей жениха – принца Александра из Сербии. Для знакомства с девушкой в 1914 году король Пётр I Карагеоргиевич с сыном приехали в Петербург. Молодые люди познакомились и сразу понравились друг другу. Все политические договорённости также были достигнуты быстро и без затруднений. Свадебным планам помешало начало войны – обручение пришлось отложить, но принц и цесаревна не перестали общаться. Александр возглавил сербскую армию и даже несколько раз получил награды за военные достижения от Николая II: 1914 – орден Святого Георгия 4-й степени и 1915 орден Святого Георгия 3-й степени. Татьяна в годы Первой мировой войны вместе с сёстрами помогала в госпиталях как сестра милосердия. Великие княжны Татьяна и Ольга в госпитале с ранеными солдатами
Обходя раненых, цесаревна познакомилась с раненым корнетом Дмитрием Маламой. Спустя недолгое время Татьяне молодой человек приглянулся, они стали общаться. Несмотря на взаимную симпатию, эти отношения были изначально обречены, что не могло не печалить девушку. Даже императрица Александра прониклась к юноше симпатией, в письме Николаю она писала о визите к Маламе:
«У него цветущий вид, возмужал, хотя все еще прелестный мальчик. Должна признаться, что он был бы превосходным зятем — почему иностранные принцы не похожи на него?».
Дмитрий регулярно приезжал в гости к царской семье полтора года подряд, подарил Татьяне французского бульдога. Девушка назвала собаку Ортино, питомец везде сопровождал хозяйку и остался с ней до самой смерти.
Несмотря на влюблённость, Татьяна вела переписку с принцем Александром до конца жизни, наследник сербского престола был очень нежно привязан к девушке и искренне переживал за неё. Узнав о кончине царской семьи, Александр впал в депрессию, дело чуть было не закончилось суицидом. Позже Александр унаследовал трон, женился на Марии Румынской, стал первым королём Югославии и прожил не долгую, но очень насыщенную жизнь. «Марсельское убийство» короля стало одной из причин бурных политических событий в Европе осенью 1934 года.
Малама, Дмитрий Яковлевич
После смерти Татьяны Малама был убит горем. Его друзья и сослуживцы отмечали, что молодой человек потерял волю к жизни и ищет смерти. Дмитрий погиб летом 1919 года в конной атаке под Царицыным.
История фото с короткими волосами
В 1913 году Татьяна заболела брюшным тифом — она была последней из семьи императора, кого поразила эта болезнь. Во время тяжелой болезни, которую она переносила с неизменным терпением и спокойствием, ей обрили ее прекрасные волосы.
Болеющая тифом Татьяна Николаевна вместе с Александрой Федоровной 1913г.
Отъезд в Сибирь и расстрел царской семьи
После отречения Николая II от престола и переезда в Сибирь, Татьяна стала настоящим «гувернёром», взяв на себя все хлопоты по дому. Девушка, со свойственной её собранностью, заботилась обо всех членах семьи и была самой надёжной опорой для матери. Татьяна ухаживала за Алике – помогала одеваться, укладывала волосы, отвлекала от тяжёлых будней беседой.
Николай II и его дети на крыше дома в Тобольске, 1917
На Новый 1918 год девушка подарила матери тетрадь для ведения дневника, написав внутри:
«Моей любимой дорогой мама с лучшими пожеланиями счастливого Нового года. Пусть будет Божье благословение с тобой и всегда тебя защищает!”.
Накануне расстрела, вечером 16 июля 1918 года Татьяна до поздней ночи читала Александре Библию.
Комната в доме Ипатьева, в которой была расстреляна царская семья
Семья Николая II
Великая княжна Татьяна Николаевна – пример действенной заботы
Не только распорядками в доме могла бы она заведовать, но… и в целом государстве
«Абсолютно лишённая самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать всё то, о чём её просили… У неё был практический ум, унаследованный от Императрицы-матери и детальный подход ко всему». (Из воспоминаний баронессы С.К. Буксгевден)
Что нового вы можете узнать о Великой княжне?
- За что сестры подшучивали над Татьяной, называя ее «Гувернанткой»?
- Почему в отсутствии Государя и Государыни серьезные вопросы шли решать в первую очередь к Татьяне?
- Какие королевские качества были присущи княжне Татьяне?
- Как проявились организаторские способности Татьяны Николаевны в начале Первой Мировой войны?
- Почему Государыня доверяла Татьяне заменять ее на перевязках в госпитале?
Вторая жемчужина в «ожерелье дочерей» Повелителя одной шестой части Земли – России – появилась на свет в Петергофском дворце, 29 мая (по ст. стилю) 10 июня 1897 года в облаке нежного, зелено-сиреневого петербургского раннего лета, с его удивительными, молочно-серыми ночами – туманами. Казалось, большие глаза малышки вобрали в себя эти чарующие оттенки навсегда, и в юности выразительные серо-зеленые очи юной Царевны были самой главной «приметой» ее пленительного, запоминающегося облика…
Росла Танечка Романова изысканно-просто, как и остальные ее Сестры – Великие княжны: Ольга, Мария, Анастасия. Носила белоснежные кисейные платьица с разноцветными кушачками и матросские костюмчики, украшенные затейливой вышивкой, сделанной матерью-Императрицей, играла игрушками старшей сестры Ольги, с которой была необычайно дружна. Они вместе составляли «большую пару», как любовно называли их в семье и среди родных.
Особенно любила подвижная здоровая малышка-Цесаревна купание и игры на воздухе: серсо, катание на пони и громоздком велосипеде-тандеме – в паре с Ольгой, неторопливый сбор цветов и ягод. Из тихих домашних развлечений предпочитала рисование, книжки с картинками, путанное детское вышивание, вязание и «кукольный дом». Она колола крохотные пальчики спицами, но только хмурилась, не плакала. С детства трепетно-внимательная к характерам дочерей императрица-мать отмечала ее внешнюю сдержанность, задумчивость и спокойствие, при полной игре чувств и эмоций – внутри Души.
Она росла, менялись ее походка, движения, улыбка, манера одеваться – все больше было в них грации и мягкой женственности. Причудливо, чуть капризно, менялись ароматы ее духов, туалетной воды, сашэ, менялись альбомы и книги на ее столе в скромно опрятной, девичьей комнате, уставленной букетами ландышей, пионов и сирени с розами, но мало менялась она сама, внутренняя, оставаясь все такой же чуть сдержанной, задумчиво-ласковой, приветливой и ровной со всеми, редко – плачущей или сердитой, опечаленной чем либо. Все страсти ее живой, одухотворенной натуры бушевали только внутри нее.
Похоже, что она родилась истинной «царской дочерью». Все портреты Татьяны Николаевны в юности, оставленные современниками, очень схожи между собой. Приведем здесь только наиболее яркие из них.
С. Я. Офросимова:
«Направо от меня сидит Великая княжна Татьяна Николаевна. Она Великая княжна с головы до ног, так она аристократична и царственна! Лицо ее матово бледно, только чуть-чуть розовеют щеки, точно из-под ее тонкой кожи пробивается розовый атлас. Профиль ее безупречно красив, он словно выточен из мрамора резцом большого художника. Своеобразность и оригинальность придают ее лицу далеко расставленные друг от друга глаза. Ей больше, чем сестрам, идут косынка сестры милосердия и красный крест на груди. Она реже смеется, чем сестры. Лицо ее иногда имеет сосредоточенное и строгое выражение. В эти минуты она похожа на мать. На бледных чертах ее лица – следы напряженной мысли и подчас даже грусти. Я без слов чувствую, что она какая-то особенная, иная, чем сестры, несмотря на общую с ними доброту и приветливость. Я чувствую, что в ней – свой целый замкнутый и своеобразный мир».
Баронесса С. К. Буксгевден:
«Татьяна Николаевна, по-моему, была самая хорошенькая. Она была выше матери, но такая тоненькая и так хорошо сложена, что высокий рост не был ей помехой. У нее были красивые, правильные черты лица, она была похожа на своих царственных красавиц родственниц, чьи фамильные портреты украшали дворец. Темноволосая, бледнолицая, с широко расставленными глазами – это придавало ее взгляду поэтическое, несколько отсутствующее выражение, что не соответствовало ее характеру. В ней была смесь искренности, прямолинейности и упорства, склонности к поэзии и абстрактным идеям. Она была ближе всех к матери и была любимицей у нее и у отца. Абсолютно лишенная самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать все то, о чем ее просили. Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи. У нее был практический ум, унаследованный от Императрицы-матери и детальный подход ко всему».
Юлия фон Ден тоже вторила остальным мемуаристам:
«Великая княжна Татьяна Николаевна была столь же обаятельной, как и ее старшая сестра, но по-своему. Ее часто называли гордячкой, но я не знала никого, кому бы гордыня была бы менее свойственна, чем ей. С ней произошло то же, что и с Ее Величеством. Ее застенчивость и сдержанность принимали за высокомерие, однако стоило вам познакомиться с ней поближе и завоевать ее доверие, как сдержанность исчезала и перед вами представала подлинная Татьяна Николаевна. Она обладала поэтической натурой, жаждала настоящей дружбы. Его Величество горячо любил вторую дочь, и сестры шутили, что если надо обратиться к Государю с какой-то просьбой, то «непременно уже Татьяна должна попросить Рapa, чтобы он нам это разрешил». Очень высокая, тонкая, как тростинка, она была наделена изящным профилем камеи и каштановыми волосами. Она была свежа, хрупка и чиста, как роза».
А.А. Танеева-Вырубова трепетно вспоминала в своих великолепных мемуарах о Царской Семье:
«Татьяна Николаевна была в мать – худенькая и высокая. Она редко шалила и сдержанностью и манерами напоминала Государыню. Она всегда останавливала сестер, напоминала волю матери, отчего они постоянно называли ее «гувернанткой». Родители, казалось мне, любили ее больше других. Государь говорил мне, что Татьяна Николаевна ему сильно напоминает характером и манерами Государыню… Мне также казалось, что Татьяна Николаевна была очень популярна: все ее любили – и домашние, и учителя, и в лазаретах. Она была самая общительная и хотела иметь подруг».
П. Жильяр, любящий своих «царственных воспитанниц» до самозабвения, писал «о втором цветке царского венка»:
«Татьяна Николаевна от природы скорее сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра. Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большой последовательностью и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны. Если только Императрица и делала разницу между дочерьми, то ее любимицей была, конечно, Татьяна Николаевна. Не то, чтобы ее сестры любили мать меньше ее, но Татьяна Николаевна умела окружать ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать, что она не в духе. Своей красотой и природным умением держаться в обществе она слегка затеняла сестру, которая меньше занималась своей особой и как-то стушевывалась. Тем не менее, эти обе сестры нежно любили друг друга, между ними было только полтора года разницы, что, естественно, их сближало. Их звали «большие», тогда как Марию Николаевну и Анастасию Николаевну продолжали звать «маленькие»».
А. Мосолов, начальник канцелярии Министерства императорского двора:
«Татьяна была выше, тоньше и стройнее сестры, лицо – более продолговатое, и вся фигура породистее и аристократичнее, волосы немного темнее, чем у старшей. На мой взгляд, Татьяна Николаевна была самой красивой из четырех сестер».
Клавдия Битнер, гувернантка детей уже в неволе, в Тобольске, резюмирует, делая несколько неожиданный вывод после общения с Великой княжной: «Если бы семья лишилась Александры Феодоровны, то крышей бы для нее была Татьяна Николаевна. Она была самым близким лицом к Императрице. Они были два друга».
Полковник Е.С. Кобылинский дополняет характерные портретные страницы:
«Когда Государь с Государыней уехали из Тобольска, никто как-то не замечал старшинства Ольги Николаевны. Что нужно, всегда шли к Татьяне: «Как Татьяна Николаевна скажет». «Надо спросить у Тани». Эта была девушка вполне сложившегося характера, прямой, честной и чистой натуры, в ней отмечались исключительная склонность к установлению порядка в жизни и сильно развитое сознание долга. Она ведала, за болезнью матери, распорядками в доме, заботилась об Алексее Николаевиче и всегда сопровождала Государя на его прогулках, если не было В. Долгорукова. Она была умная, развитая, любила хозяйничать, и в частности, вышивать и гладить белье».
И самое лаконичное, самое пронзительное в неумелости своей, неприязненности, описание.
А. Якимов, один из «красных конвоиров»: «Такая же, видать, как царица, была и Татьяна. У нее вид был такой же строгий и важный, как у матери. А остальные дочери: Ольга, Мария и Анастасия – важности никакой не имели».
Неудивительно, что сравнение Татьяны с великой княжной Ольгой нередко приводится здесь, во всех этих воспоминаниях. «Большая пара» Цесаревен была очень дружна – все время вместе, но, тем не менее, чем сильнее взрослели Великие княжны, тем заметнее для всех становилось ненавязчивое первенство второй сестры. И если Ольгу Николаевну все как-то невольно сравнивали с принцессой, то Татьяна Николаевна по духу, несомненно, была королева: сдержано-властная, решительная, умная, привыкшая опекать тех, кто слабее и нуждается в ее покровительстве. Уместности королевских тонов в портрете княжны есть неоспоримые доказательства.
Вот письмо Татьяны Николаевны от 15 августа 1915 года:
«Я все время молилась за вас обоих, дорогие, чтобы Бог помог вам в это ужасное время. Я просто не могу выразить, как я жалею вас, мои любимые. Мне так жаль, что я ничем не могу помочь… В такие минуты я жалею, что не родилась мужчиной. Благословляю вас, мои любимые. Спите хорошо. Много раз целую тебя и дорогого Папу… Ваша любящая и верная дочь Татьяна».
Не сразу и догадаешься, что эти строки, написанные явно сильным человеком, принадлежат восемнадцатилетней девушке и обращены к родителям.
Но и привычные тихие женские таланты были присущи Татьяне Николаевне в большей степени, чем сестрам. Анна Танеева писала, что, занимаясь рукоделием, Татьяна работала лучше других. У нее были очень ловкие руки, она шила себе и старшим сестрам красивые блузы, вышивала, вязала и великолепно причесывала мать, когда девушки-горничные отлучались на выходные…
Можно с уверенностью сказать, что, если бы жизнь Царской семьи не прервалась так рано, Татьяна Николаевна никак не смогла бы найти полное применение своим силам и талантам только в семье, так как это была натура очень деятельная, живая, активная. Домашний уклад, который, несомненно, в собственной ее обители был бы подчинен Татьяне и управляем ею, не смог бы завладеть огненной душой ее настолько, чтобы она не вышла за семейный порог! Не только распорядками в доме могла бы она заведовать, но и в определенной общественной структуре – тем более, а, если бы понадобилось, то и в целом государстве…
«Хозяйка дома», в случае с Великой княжной Татьяной Николаевной – понятие более широкое. Счастливое сочетание, которое почему-то обычно представляется невозможным, – домовитая мать семейства, хорошая супруга и… умный политик. В столь юном возрасте Татьяна Николаевна уже имела созревший политический кругозор русской женщины-правительницы, и не зря Государь Император так любил беседовать с ней.
Православный историк, исследовательница духовного и жизненного пути великой княжны Татьяны Романовой Т. Горбачева пишет взволнованно:
«Когда началась Первая мировая война, великой княжне Татьяне исполнилось семнадцать лет. Для нее наступило совершенно особое время, – время, когда в полной мере проявились не только ее доброта, милосердие, но и душевная стойкость; большие организаторские способности, а также талант хирургической сестры».
Через несколько недель после начала войны великая княжна Татьяна выступила инициатором создания в России «Комитета Ее Императорского Высочества великой княжны Татьяны Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий».
Прославившийся на ниве обширной благотворительности «Татьянинский комитет» ставил перед собой следующие цели: оказание помощи лицам, впавшим в нужду вследствие военных обстоятельств, в местах их постоянного места жительства или же в местах их временного пребывания; содействие отправлению беженцев на родину или на постоянное место жительства; поиск работы для трудоспособных; содействие в помещении нетрудоспособных в богадельни, приюты; оказание беженцам денежных пособий; создание собственных учреждений для помещения нетрудоспособных; прием пожертвований.
Отметим, что великая княжна Татьяна Николаевна, формально занимавшая пост Почетной председательницы, несмотря на свой юный возраст, активно, «разумно» и «толково», по словам А. Мосолова, участвовала в деятельности комитета ее имени и входила во все его дела. Лично благодарила тех, кто помогал деятельности Комитета.
Еще одна деятельность, которой Великая княжна Татьяна Николаевна самоотверженно отдавала все свои силы, – это работа медицинской сестры.
С. Я. Офросимова вспоминала:
«Если бы, будучи художницей, я захотела нарисовать портрет сестры милосердия, какой она представляется в моем идеале, мне бы нужно было только написать портрет великой княжны Татьяны Николаевны; мне даже не надо было бы писать его, а только указать на фотографию ее, висевшую всегда над моей постелью, и сказать: «Вот сестра милосердия»».
Мосолов пишет:
«Во время войны, сдав сестринские экзамены, старшие княжны работали в Царскосельском госпитале, выказывая полную самоотверженность в деле… У всех четырех (сестер – автор) было заметно, что с раннего детства им было внушено огромное чувство долга. Все, что они делали, было проникнуто основательностью в исполнении. Особенно это выражалось у двух старших. Они не только несли в полном смысле слова обязанности рядовых сестер милосердия, но и с большим умением ассистировали при сложных операциях… Серьезнее и сдержаннее всех была Татьяна».
В госпитале Татьяна выполняла очень тяжелую работу: перевязки гнойных ран, ассистирование при сложных операциях. Государыня то и дело сообщает мужу: «Татьяна заменит меня на перевязках», «…предоставляю это дело Татьяне».
Татьяна Евгеньевна Мельник-Боткина (дочь лейб-медика Николая II Е. С. Боткина) вспоминала, что доктор В Деревенко, «человек весьма требовательный по отношению к сестрам», говорил уже после революции, что ему редко приходилось встречать такую спокойную, ловкую и дельную хирургическую сестру, как Татьяна Николаевна». «Я удивляюсь и их трудоспособности, – говорил мне мой отец про Царскую семью, – уже не говоря про Его Величество, который поражает тем количеством докладов, которое он может принять и запомнить, но даже Великая княжна Татьяна; например, она, прежде чем ехать в лазарет, встает в семь часов утра, чтобы взять урок, потом едет на перевязки, потом завтрак, опять уроки, объезд лазаретов, а как наступит вечер… сразу берется за рукоделие или за чтение».
Светлана Макаренко
Великая Княжна Татьяна Николаевна – письма из заточения
Царское Село
Из письма Татьяны Николаевны — М. С. Хитрово (бывшая фрейлина Высочайшего Двора, сестра милосердия Ее Величества лазарета в Царском Селе). 17 марта 1917 г.
«Сегодня утром у Анастасии — 40,1, у Марии — 38,7. Анастасия ничего не может есть, т. к. все идет обратно. Но обе страшно терпеливые и лежат спокойно. Анастасия еще глуха пока, так что приходится орать, чтобы она поняла, что говорим. Я уже почти совсем хорошо слышу, только на правое ухо не совсем. Помните, что Ваши и наши письма читаются».
Из письма Татьяны Николаевны — В. И. Чеботаревой (старшей сестре Ее Величества лазарета в Царском Селе). 9 апреля 1917 г.
«Милая Валентина Ивановна, Мама просит Вас дать на нашу пещерную церковь эту пелену и два воздуха, которые она сама вышила. И скажите о. Андрею, чтобы он это употреблял к лиловому облачению… Грустно, что теперь, поправившись, не можешь снова работать в лазарете. Так странно бывать утром дома, а не на перевязках. Кто теперь перевязывает? Вы ли на материале и старшей сестрой? А врачи все на месте и сестры солдатского отделения? Ольга и Мария все еще лежат. А мы гуляем с Папой и работаем на льду перед домом, раньше были недалеко от Знамения, а теперь дальше, так что церковь не видно. Ну, всего хорошего, всем сердечный привет». Из письма Александры Федоровны — А. В. Сыробоярскому (в 1916 г. — командир 15-го броневого дивизиона, полковник, трижды ранен, находился на излечении в Ее Величества лазарете в Царском Селе). 28 мая 1917 г. «Все можно перенести, если Его (Господа) близость и любовь чувствуешь и во всем Ему крепко веришь. Полезны тяжелые испытания, они готовят нас для другой жизни, в далекий путь.
Очень много Евангелие и Библию читаю, так что надо готовиться к урокам с детьми, и это большое утешение с ними потом читать все то, что именно составляет нашу духовную пищу, и каждый раз находишь новое и лучше понимаешь.
Завтра в 12 часов молебен. Татьяне будет 20 лет уже. Они здоровы все, слава Богу. Надо Бога вечно благодарить за все, что дал, а если и отнял, то, может быть, если без ропота переносить, будет еще светлее. Всегда надо надеяться. Господь так велик, и надо только молиться, неутомимо Его просить спасти дорогую Родину. Стала она быстро, страшно рушиться в такое малое время.
Вы видите, мы веру не потеряли, и надеюсь никогда не потерять, она одна силы дает, крепость духа, чтобы все перенести. И за все надо благодарить, что могло бы быть гораздо хуже… Не правда ли? Пока живы и мы с нашими вместе — маленькая крепко связанная семья. А они, что хотели?.. Да благословит и хранит Вас Господь на всех путях и да даст Он Вам внутренний мир и тишину».
Из письма Татьяны Николаевны — Великой княгине Ксении Александровне. 20 июля 1917 г.
«Спасибо тебе огромное, дорогая моя Крестная, за письмо. Рада, что вы все, слава Богу, здоровы, и за тебя, что ты, наконец, можешь иметь всех твоих мальчиков у себя. Мы тут все ничего. Папа получил твое письмо в день его отъезда, а больше — нет. Мы все хотели написать — да не знали, можно ли и как. Так как учителям к нам нельзя ходить, то уроки идут домашним способом. Мама и Папа тогда нам дают. С Настенькой читаем и играем на рояле.
Мы ходим в лес, где Папа с нашими людьми спиливают сухие деревья и колют на дрова. Мы помогаем и их носим, и складываем в сажени. Эта работа уже около 2-х месяцев, а раньше сами копали грядки, и вышел очень хороший огород, с которого едим. Грядок вышло около 60. По вечерам Папа нам каждый день читает вслух, а мы работаем или что-нибудь другое делаем.
Мы вчетвером ходим теперь бриться, т.к. волосы страшно лезли после кори, и у Марии больше полголовы вылезло — ужас, что такое, а теперь так удобно. Много очень и часто думаем о вас всех. Да хранит вас всех Господь».
Из письма Татьяны Николаевны — Великой княгине Ксении Александровне. Июль 1917 г.
«Грустно, что мы не будем с вами в августе. Мы тут все ничего, только Мама не очень хорошо себя чувствует последние дни, так как было жарко и сердце из-за этого болит. Мы гуляем каждое утро и днем еще. Наши люди с нами ходят днем, т.к. смотрят за порядком. А другие помогают нам пилить старые сухие деревья. Ну и, конечно, несколько стрелков с винтовками и дежурный обер-офицер. Все как полагается Ар(естантам)… До свидания, моя родная, милая тетя Ксения. Христос со всеми вами».
Тобольск
6(19) августа 1917 г. — 7(20) мая 1918 г. Из письма Татьяны Николаевны — Великой княгине Ксении Александровне. 18 сентября 1917 г.
«Ужасно приятно, что у нас есть балкон, на котором солнце греет с утра до вечера, весело там сидеть и смотреть на улицу, как все ездят и проходят. Единственное наше развлечение. Из наших окон очень красивый вид на горы и на верхний город, где большой Собор.
По воскресеньям бывает обедница в зале, были два раза в церкви. Ты можешь себе представить, какая это была для нас радость после 6 месяцев, так как ты помнишь, какая неуютная наша походная церковь в Царском Селе. Здесь церковь хорошая. Одна большая летняя в середине, где и служат для прихода, и две зимние по бокам. В правом приделе служили для нас одних. Она здесь недалеко, надо пройти город и прямо напротив, через улицу. Мама мы везли в кресле, а то ей все-таки трудно идти. Грустно, что у нее все время сильные боли в лице, кажется, от зубов и потом от сырости.
А так все остальные здоровы. Что делаете целый день — как проводите время? Сидим все вместе по вечерам, кто-нибудь читает вслух. Завтракаем тоже все вместе, а чай пьем одни. Буду ждать от тебя писем. Всего, всего хорошего. Храни вас всех Господь. Целуем всех крепко, крепко; крепко, как любим. Молимся за вас. Любящая тебя очень,
твоя крестница Татьяна»
Хронологический перечень событий крестного пути Царственных Мучеников:
22 февраля (7 марта — нов.ст.) 1917 г. — отъезд Государя Императора в Ставку, послуживший сигналом для начала революционных действий.
23 февраля (8 марта) 1917 г. — начало уличных беспорядков в Петрограде.
27 февраля (12 марта) 1917 г. — образование Временного комитета Государственной Думы и Совета рабочих (и солдатских) депутатов и захват ими власти в Петрограде.
2/15 марта 1917 г. отречение Государя от Престола на станции Дно.
8(21) марта 1917 г. — арест Государя Императора в Могилеве. Арест Государыни Императрицы и Августейших детей
В Царском Селе.
9(22) марта 1917 г. — прибытие Государя Императора в Царское Село.
1(14) августа 1917 г. — отъезд Царской Семьи из Царского Села в Сибирь.
4(17) августа 1917 г. — прибытие Царской Семьи в Тюмень. Пересадка на пароход «Русь».
6(19) августа 1917 г. — прибытие Царской Семьи в Тобольск.
13(26) апреля 1918 г. — увоз из Тобольска Государя Николая Александровича, Государыни Александры Федоровны и Великой Княжны Марии Николаевны.
14(17) апреля 1918 г. — прибытие в Тюмень. Пересадка на поезд.
17(30) апреля 1918 г. — прибытие Государя, Государыни и Великой Княжны Марии Николаевны в Екатеринбург.
7(20) мая 1918 г. — отъезд из Тобольска Цесаревича Алексея, Великих Княжен Ольги, Татьяны и Анастасии на пароходе «Русь».
9(22) мая 1918 г. — прибытие в Тюмень. Пересадка на поезд.
10(23) мая 1918 г. — прибытие Августейших детей в Екатеринбург.
Ночь на среду 4/17 июля 1918 г. — убийство Царской Семьи в Екатеринбурге.
Почти год и четыре месяца Царская Семья жила под стражей:
— почти полгода в Царском Селе,
— свыше 8 месяцев в Тобольске,
— последние два с половиной месяца — в Екатеринбурге.