Содержание
- Соответствует ли такое понимание нравственности нашей нравственной интуиции? Рассмотрим две ситуации:
- Кант называет свой нравственный закон категорическим императивом. Это связано с тем, что сам закон проистекает из разума, но руководствуются им существа, которые обладают также и чувственностью. Поэтому он не действует непосредственно, как, например, законы тяготения или химических реакций, а представляет собой веление (императив), предписывающее нам выполнение или невыполнение некоторых поступков. Однако велит он нам категорически, т.е. безусловно. Поэтому Кант и называет его категорическим императивом. Императивы еще бывают и условные, но их мы не будем рассматривать.
- Этика Канта как бы представляет собой обобщение и философское рафинирование христианской этики. Из категорического или практического императивов можно получить практически все нормы христианской этики, по крайней мере, те нормы, которые основываются на разуме.
- Иммануил Кант, великий ученый XVIII века, родоначальник классической философии, ставил перед собой задачу разобраться в трёх вещах:
- Иммануил Кант О Семье
- О Стяжательстве и Честолюбии
- Иммануил Кант О Науке и Знании
- О Совести
- О Жизни и Смерти
- О Свободе и Счастье
- Иммануил Кант родился, жил, работал, умер и похоронен в немецком Кенигсберге.
- Во время Семилетней войны с 1758 по 1762 год Кёнигсберг находился под юрисдикцией российской империи, что нашло отражение в деловой переписке философа. В частности, прошение на должность ординарного профессора в 1758 году он адресует императрице Елизавете Петровне. Таким образом, Кант стал вынужденным эмигрантом, никуда не переезжая.
- Период господства Российской империи над Восточной Пруссией был наименее продуктивным в творчестве Канта: за все годы из-под пера философа вышли лишь несколько эссе, посвящённых землетрясениям, но сразу же после его окончания Кант издал целую серию работ.
- В течение нескольких лет пребывания русских войск в Кенигсберге Кант держал у себя на квартире несколько молодых дворян в качестве пансионеров и познакомился со многими русскими офицерами, среди которых было немало мыслящих людей. Один из офицерских кружков предложил философу читать лекции по физике и физической географии (Иммануил Кант после полученного отказа весьма интенсивно занимался частными уроками: он преподавал даже фортификацию и пиротехнику)
- Город Канта Кенигсберг ныне находится на территории РФ. Как свидетельствует надпись на почти полностью разрушенном доме Иммануила Канта (см.фото), современные россияне «с вниманием и любовью» относятся к великому наследию великого человека.
- В “Критике чистого разума” Кант поясняет этот вопрос: “На что я могу надеяться, если делаю то, что мне надлежит делать?» (3, 662).
- В высшем благе нравственность, достойность быть счастливым, обладает первенствующим значением, оно не может вытекать из стремления к счастью. Но и из нравственности непосредственно не вытекает счастье человека. Так может ли человек надеяться на счастье? Причем, на такое счастье, которое было бы составляющей частью высшего блага?
- Отвечая на вопрос священника Цёльнера «Что такое просвещение?», известный берлинский философ Мозес Мендельсон примерно за месяц до появления статьи Канта о просвещении опубликовал статью «О вопросе: что значит быть просвещенным?». В статье он вводит три центральных понятия: просвещение, культура, воспитание, и утверждает, что просвещение и культура – различные виды воспитания. Просвещение — это теоретическое воспитание в противоположность культуре как практическому воспитанию. Делая акцент на теорию, Мендельсон действовал в духе обычных просветительских концепций, отождествляя просвещение с распространением науки и знаний вообще. Субъектом просвещения, по Мендельсону, оказывается нация, он везде говорит о просвещении нации.
- Таким образом, личная проблема становится общественной, поскольку опекуны легко объединяются в организации, которые поддерживают несовершеннолетие людей. Просвещение каждого человека в отдельности теперь затруднено: «каждому отдельному человеку трудно выбраться из состояния несовершеннолетия, ставшего для него почти естественным». Личное просвещение возможно, однако, только для отдельных личностей, обладающих решимостью и мужеством: «Вот почему лишь немногим удалось благодаря совершенствованию своего духа выбраться из состояния несовершеннолетия…».
- «На что я могу надеяться?»
- Философ Иммануил Кант
- Главное правило жизни, которому учит философия Канта
- Кто такой Иммануил Кант
- В чём заключается моральная философия Канта
- Как это касается нашей жизни
- Что ещё попадает под действие этого принципа
- Как это повлияло на меня и как может повлиять на вас
- Учение Эммануила Канта
- LiveInternetLiveInternet
Ответ на второй вопрос заключает в себе практическая философия Канта, ядром которой являются учение о нравственности или морали, иначе называемое этикой, и учение о праве.
Мораль невозможна без свободы. Если мы предполагаем, что человек не свободен, если, например, все его действия определены волей Бога или закономерностью природы, то нельзя говорить о морали или нравственности, поскольку тогда нет места нравственной ответственности. Поэтому свобода человека является необходимой предпосылкой моральности.
Кант полагал, что действия человека в нравственном отношении могут определяться тремя факторами: долгом, склонностью и страхом. Долг — это вытекающее из разума требование, определяющее наши обязанности по отношению к самому себе и другим людям, а также к человечеству в целом. Склонность — это потребность, удовлетворение которой приносит нам удовольствие или пользу. Страх — чувство, говорящее нам, что последствием совершающегося события будет неудовольствие или вред.
До Канта философы предлагали различные основания нравственности: чувства, божественную волю, закон природы, стремление к счастью, стремление к общественному порядку. Кант внес новое понимание нравственности — он считал, что разум самозаконен (автономен), а, следовательно, в своем практическом применении сам дает законы человеческих поступков.
Поэтому нравственно, по Канту, повиноваться голосу разума, а это и есть долг: “Долг! Ты возвышенное, великое слово, в тебе нет ничего приятного, что льстило бы людям, ты требуешь подчинения, хотя, чтобы пробудить волю, ты не угрожаешь тем, что внушало бы естественное отвращение в душе и пугало бы; ты только устанавливаешь закон, который сам собой проникает в душу и даже против воли может снискать уважение к себе (хотя и не всегда исполнение); перед тобой замолкают все склонности, хотя бы они тебе втайне и противодействовали…” (4, 413).
Кант отдает значительное место в своей этике понятию долга, поэтому его этику часто называют этикой долга.
Кант считал, что нравственными являются поступки, совершаемые только из уважения к долгу. Важную роль здесь играет слово “только”. Если поступок сообразен долгу, как говорит Кант, но также соответствует и нашей склонности, то это означает, что он не является нравственным. Но такой поступок не является и безнравственным, поскольку он соответствует долгу. Кант называет такой поступок его легальным, т.е. соответствующим закону, но не имеющим нравственного содержания.
Соответствует ли такое понимание нравственности нашей нравственной интуиции? Рассмотрим две ситуации:
1. Представим, что некто Х любит некую Y и делает ей добро. Творить по возможности добро другим людям представляет собой нравственный долг человека. Поэтому это его действие сообразно долгу. Мы, конечно, его за это будем ценить.
2. Представим теперь, что Х не любит Y. Эта Y ему просто противна, но он все-таки делает ей добро, потому, что это его долг.
В какой ситуации поступку Х мы припишем большее нравственное достоинство? Я думаю, что почти каждый скажет, что во второй. Это соответствует той нашей интуиции, что если мы выполняем долг при отсутствии или тем более в противоречии со своей склонностью, то такому поступку следует приписать безусловное нравственное достоинство.
Кант осознал в этике одно важное обстоятельство. Нравственность нельзя построить на чувстве, сколь бы привлекательным нам это чувство не казалось. Этику можно построить только на разуме и на вытекающем из разума понятии долга.
Наши примеры показывают, что такое понимание нравственности соответствует нашей нравственной интуиции. Кант ее только точно выражает и относительную степень нашей интуиции превращает в абсолютное веление нравственного долга.
Однако, что же велит нам нравственный долг? По Канту, “Долг есть необходимость (совершения) поступка из уважения к закону” (4 (1), 236). Что же это за закон?
Кант называет свой нравственный закон категорическим императивом. Это связано с тем, что сам закон проистекает из разума, но руководствуются им существа, которые обладают также и чувственностью. Поэтому он не действует непосредственно, как, например, законы тяготения или химических реакций, а представляет собой веление (императив), предписывающее нам выполнение или невыполнение некоторых поступков. Однако велит он нам категорически, т.е. безусловно. Поэтому Кант и называет его категорическим императивом. Императивы еще бывают и условные, но их мы не будем рассматривать.
Чтобы ввести категорический императив в кантовской его формулировке, необходимо разъяснить еще понятие максимы. Кант называет максимой практическое правило, в соответствии с которым совершается поступок.
В “Основах метафизики нравов” мы находим следующую формулировку категорического императива: “…существует только один категорический императив: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом”. (4(I), 260).
Из этого закона можно вывести все остальные императивы долга. Сам Кант рассматривает следующий пример действия своего категорического императива в применении к конкретным максимам — правилам наших поступков.
Пример. “Кого-то нужда заставляет брать деньги взаймы. Он хорошо знает, что не будет в состоянии их уплатить, но понимает также, что ничего не получит взаймы, если твердо не пообещает уплатить к определенному сроку. У него большое желание дать такое обещание, но у него хватает совести поставить вопрос: не противоречит ли долгу и позволительно ли себя выручать из беды таким способом? Положим, он все же решился бы на это, тогда максима его поступка гласила бы: нуждаясь в деньгах, я буду занимать деньги и обещать их уплатить, хотя я знаю, что никогда не уплачу. Очень может быть, что этот принцип себялюбия или собственной выгоды легко согласовать со всем моим будущим благополучием; однако теперь возникает вопрос: правильно ли это? Я превращаю, следовательно, требование себялюбия во всеобщий закон и ставлю вопрос так: как обстояло бы дело в том случае, если бы моя максима была всеобщим законом? Тут мне становится ясно, что она никогда не может иметь силу всеобщего закона… и быть в согласии с самой собой, а необходимо должна себе противоречить. В самом деле, всеобщность закона, гласящего, что каждый, считая себя нуждающимся, может обещать, что ему придет в голову, с намерением не сдержать обещания, сделала бы просто невозможным и это обещание, и цель, которую хотят с его помощью достигнуть, так как никто не стал бы верить, что ему что-то обещано, а смеялся бы над всеми подобными высказываниями, как над пустой отговоркой”. (4(1), 262).
Мы видим, что в данном случае, как и во многих других, категорический императив показывает нам, какая из наших максим является нашей нравственной обязанностью. Сформулировав категорический императив, Кант дает нам средство обоснования нравственности или не нравственности (безнравственности) мотивов наших поступков. Мы чаще всего в нашей обычной жизни затрудняемся, когда нас спрашивают, почему тот или иной поступок является нравственным. Кант дает нам средства для такой аргументации.
Категорический императив не является непосредственным принципом нравственности. Он дает форму, при помощи которой можно породить бесконечное множество нравственных обязанностей, т.е. более конкретных нравственных законов, дающих нам нравственный ориентир в конкретных жизненных ситуациях.
Однако Кант не ограничивается такой формулировкой принципа нравственности. Каждое наше действие имеет цель. Эти цели в свою очередь служат для достижения других целей. Однако существует такая цель, которая уже не может служить только как средство для других целей — это, по Канту, разумное существо и, в частности, человек. Отсюда следует то, что Кант называет практическим императивом, т.е. таким велением разума, которое может уже быть применено непосредственно в практике нашего поведения: “Практическим императивом… будет следующий: поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, но никогда не относился к нему только как средству”. (4(1), 270).
Кант продолжает свой пример, который он привел в связи с категорическим императивом: “…тот, кто намеревается обмануть других ложным обещанием, тотчас поймет, что он хочет использовать другого человека только как средство, как если бы последний не содержал в себе также и цель, ведь тот, кем я хочу пользоваться для своих целей посредством такого обещания, никак не может согласиться с моим образом действий по отношению к нему и, следовательно, сам содержать в себе цель этого поступка.” (4(1), 271).
Этика Канта как бы представляет собой обобщение и философское рафинирование христианской этики. Из категорического или практического императивов можно получить практически все нормы христианской этики, по крайней мере, те нормы, которые основываются на разуме.
Видимо, на таком характере этики Канта сказалось и его детское воспитание в пиетистской традиции, которая придавала колоссальное значение неукоснительному соблюдению нравственных заповедей на основании внутренних осознанных мотивов.
Однако, этика традиционно, начиная с Аристотеля, говорила не только о нравственных законах, но и о счастье. Кант, несмотря на всю свою ориентированность на этику долга, также не обошел вниманием этот вопрос, правда, он у него находит своеобразное освещение: “…мораль… есть учение не о том, как сделать себя счастливым, а о том, как мы должны стать достойными счастья”. (4(1), 463). Действительно, счастье и его достижение не находятся в руках самого индивида или, по крайней мере, не связаны впрямую с его моралью. Будет человек счастлив или нет, зависит от игры случайных сил природы (в том числе общественной), практического умения и даже хитрости: “Счастье — это такое состояние разумного существа в мире, когда все в его существовании происходит согласно его воле и желанию”(4(1), 457). Очевидно, что такое состояние трудно достижимо. Однако, что в силах человека и что напрямую связано с его моральностью — это быть достойным счастья. Быть достойным счастья — прямое следствие моральности человека. Мы иногда так и говорим о людях: “Он достоин счастья или он не достоин счастья”, имея в виду, что образ жизни человека имеет нравственный характер, и такой человек должен быть вознагражден счастьем. Тем не менее, достойность быть счастливым, по Канту, является верховным благом как первоначальным “условием всего того, что только может казаться нам желательным, стало быть, и всех наших поисков счастья”. (4(1), 441).
Однако человек этим, как правило, не удовлетворяется. Ему необходима более непосредственная связь между добродетелью и счастьем. Однако здесь мы уже переходим к рассмотрению третьего вопроса.
Ответ на второй вопрос заключает в себе практическая философия Канта, ядром которой являются учение о нравственности или морали, иначе называемое этикой, и учение о праве.
Мораль невозможна без свободы. Если мы предполагаем, что человек не свободен, если, например, все его действия определены волей Бога или закономерностью природы, то нельзя говорить о морали или нравственности, поскольку тогда нет места нравственной ответственности. Поэтому свобода человека является необходимой предпосылкой моральности.
Кант полагал, что действия человека в нравственном отношении могут определяться тремя факторами: долгом, склонностью и страхом.
Долг — это вытекающее из разума требование, определяющее наши обязанности по отношению к самому себе и другим людям, а также к человечеству в целом.
Склонность — это потребность, удовлетворение которой приносит нам удовольствие или пользу.
Страх — чувство, говорящее нам, что последствием совершающегося события будет неудовольствие или вред.
До Канта философы предлагали различные основания нравственности: чувства, божественную волю, закон природы, стремление к счастью, стремление к общественному порядку. Кант внес новое понимание нравственности — он считал, что разум самозаконен (автономен), а, следовательно, в своем практическом применении сам дает законы человеческих поступков.
Поэтому нравственно, по Канту, повиноваться голосу разума, а это и есть долг: “Долг! Ты возвышенное, великое слово, в тебе нет ничего приятного, что льстило бы людям, ты требуешь подчинения, хотя, чтобы пробудить волю, ты не угрожаешь тем, что внушало бы естественное отвращение в душе и пугало бы; ты только устанавливаешь закон, который сам собой проникает в душу и даже против воли может снискать уважение к себе (хотя и не всегда исполнение); перед тобой замолкают все склонности, хотя бы они тебе втайне и противодействовали…” (4, 413).
Кант отдает значительное место в своей этике понятию долга, поэтому его этику часто называют этикой долга.
Кант считал, что нравственными являются поступки, совершаемые только из уважения к долгу. Важную роль здесь играет слово “только”. Если поступок сообразен долгу, как говорит Кант, но также соответствует и нашей склонности, то это означает, что он не является нравственным. Но такой поступок не является и безнравственным, поскольку он соответствует долгу. Кант называет такой поступок его легальным, т.е. соответствующим закону, но не имеющим нравственного содержания.
Соответствует ли такое понимание нравственности нашей нравственной интуиции? Рассмотрим две ситуации:
1. Представим, что некто Х любит некую Y и делает ей добро. Творить по возможности добро другим людям представляет собой нравственный долг человека. Поэтому это его действие сообразно долгу. Мы, конечно, его за это будем ценить.
2. Представим теперь, что Х не любит Y. Эта Y ему просто противна, но он все-таки делает ей добро, потому, что это его долг.
В какой ситуации поступку Х мы припишем большее нравственное достоинство? Я думаю, что почти каждый скажет, что во второй. Это соответствует той нашей интуиции, что если мы выполняем долг при отсутствии или тем более в противоречии со своей склонностью, то такому поступку следует приписать безусловное нравственное достоинство.
Кант осознал в этике одно важное обстоятельство. Нравственность нельзя построить на чувстве, сколь бы привлекательным нам это чувство не казалось. Этику можно построить только на разуме и на вытекающем из разума понятии долга.
Наши примеры показывают, что такое понимание нравственности соответствует нашей нравственной интуиции. Кант ее только точно выражает и относительную степень нашей интуиции превращает в абсолютное веление нравственного долга.
Однако, что же велит нам нравственный долг? По Канту, “Долг есть необходимость (совершения) поступка из уважения к закону” (4 (1), 236). Что же это за закон?
Кант называет свой нравственный закон категорическим императивом. Это связано с тем, что сам закон проистекает из разума, но руководствуются им существа, которые обладают также и чувственностью. Поэтому он не действует непосредственно, как, например, законы тяготения или химических реакций, а представляет собой веление (императив), предписывающее нам выполнение или невыполнение некоторых поступков. Однако велит он нам категорически, т.е. безусловно. Поэтому Кант и называет его категорическим императивом. Императивы еще бывают и условные, но их мы не будем рассматривать.
Чтобы ввести категорический императив в кантовской его формулировке, необходимо разъяснить еще понятие максимы. Кант называет максимой практическое правило, в соответствии с которым совершается поступок.
В “Основах метафизики нравов” мы находим следующую формулировку категорического императива: “…существует только один категорический императив: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом”. (4(I), 260).
Из этого закона можно вывести все остальные императивы долга. Сам Кант рассматривает следующий пример действия своего категорического императива в применении к конкретным максимам — правилам наших поступков.
Пример. “Кого-то нужда заставляет брать деньги взаймы. Он хорошо знает, что не будет в состоянии их уплатить, но понимает также, что ничего не получит взаймы, если твердо не пообещает уплатить к определенному сроку. У него большое желание дать такое обещание, но у него хватает совести поставить вопрос: не противоречит ли долгу и позволительно ли себя выручать из беды таким способом? Положим, он все же решился бы на это, тогда максима его поступка гласила бы: нуждаясь в деньгах, я буду занимать деньги и обещать их уплатить, хотя я знаю, что никогда не уплачу. Очень может быть, что этот принцип себялюбия или собственной выгоды легко согласовать со всем моим будущим благополучием; однако теперь возникает вопрос: правильно ли это? Я превращаю, следовательно, требование себялюбия во всеобщий закон и ставлю вопрос так: как обстояло бы дело в том случае, если бы моя максима была всеобщим законом? Тут мне становится ясно, что она никогда не может иметь силу всеобщего закона… и быть в согласии с самой собой, а необходимо должна себе противоречить. В самом деле, всеобщность закона, гласящего, что каждый, считая себя нуждающимся, может обещать, что ему придет в голову, с намерением не сдержать обещания, сделала бы просто невозможным и это обещание, и цель, которую хотят с его помощью достигнуть, так как никто не стал бы верить, что ему что-то обещано, а смеялся бы над всеми подобными высказываниями, как над пустой отговоркой”. (4(1), 262).
Мы видим, что в данном случае, как и во многих других, категорический императив показывает нам, какая из наших максим является нашей нравственной обязанностью. Сформулировав категорический императив, Кант дает нам средство обоснования нравственности или не нравственности (безнравственности) мотивов наших поступков. Мы чаще всего в нашей обычной жизни затрудняемся, когда нас спрашивают, почему тот или иной поступок является нравственным. Кант дает нам средства для такой аргументации.
Категорический императив не является непосредственным принципом нравственности. Он дает форму, при помощи которой можно породить бесконечное множество нравственных обязанностей, т.е. более конкретных нравственных законов, дающих нам нравственный ориентир в конкретных жизненных ситуациях.
Однако Кант не ограничивается такой формулировкой принципа нравственности. Каждое наше действие имеет цель. Эти цели в свою очередь служат для достижения других целей. Однако существует такая цель, которая уже не может служить только как средство для других целей — это, по Канту, разумное существо и, в частности, человек. Отсюда следует то, что Кант называет практическим императивом, т.е. таким велением разума, которое может уже быть применено непосредственно в практике нашего поведения: “Практическим императивом… будет следующий: поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, но никогда не относился к нему только как средству”. (4(1), 270).
Кант продолжает свой пример, который он привел в связи с категорическим императивом: “…тот, кто намеревается обмануть других ложным обещанием, тотчас поймет, что он хочет использовать другого человека только как средство, как если бы последний не содержал в себе также и цель, ведь тот, кем я хочу пользоваться для своих целей посредством такого обещания, никак не может согласиться с моим образом действий по отношению к нему и, следовательно, сам содержать в себе цель этого поступка.” (4(1), 271).
Этика Канта как бы представляет собой обобщение и философское рафинирование христианской этики. Из категорического или практического императивов можно получить практически все нормы христианской этики, по крайней мере, те нормы, которые основываются на разуме.
Видимо, на таком характере этики Канта сказалось и его детское воспитание в пиетистской традиции, которая придавала колоссальное значение неукоснительному соблюдению нравственных заповедей на основании внутренних осознанных мотивов.
Однако, этика традиционно, начиная с Аристотеля, говорила не только о нравственных законах, но и о счастье. Кант, несмотря на всю свою ориентированность на этику долга, также не обошел вниманием этот вопрос, правда, он у него находит своеобразное освещение: “…мораль… есть учение не о том, как сделать себя счастливым, а о том, как мы должны стать достойными счастья”. (4(1), 463). Действительно, счастье и его достижение не находятся в руках самого индивида или, по крайней мере, не связаны впрямую с его моралью. Будет человек счастлив или нет, зависит от игры случайных сил природы (в том числе общественной), практического умения и даже хитрости: “Счастье — это такое состояние разумного существа в мире, когда все в его существовании происходит согласно его воле и желанию”(4(1), 457). Очевидно, что такое состояние трудно достижимо. Однако, что в силах человека и что напрямую связано с его моральностью — это быть достойным счастья. Быть достойным счастья — прямое следствие моральности человека. Мы иногда так и говорим о людях: “Он достоин счастья или он не достоин счастья”, имея в виду, что образ жизни человека имеет нравственный характер, и такой человек должен быть вознагражден счастьем. Тем не менее, достойность быть счастливым, по Канту, является верховным благом как первоначальным “условием всего того, что только может казаться нам желательным, стало быть, и всех наших поисков счастья”. (4(1), 441).
Однако человек этим, как правило, не удовлетворяется. Ему необходима более непосредственная связь между добродетелью и счастьем. Однако здесь мы уже переходим к рассмотрению третьего вопроса.
Update 2019: «Дом Канта» был отремонтирован в 2018 году (фото внизу статьи).
Дом Канта в Калининграде (бывший Кёнигсберг)
Иммануил Кант, великий ученый XVIII века, родоначальник классической философии, ставил перед собой задачу разобраться в трёх вещах:
- что я могу знать? (метафизика)
- что я должен делать? (мораль)
- на что я смею надеяться? (религия)
Наконец, за этим должна была последовать четвёртая задача — что такое человек? Эти 3 вопроса Канта стали основой его философских размышлений о жизни, смерти, морали и Боге.
Вспомним основные ответы философа на свои собственные «3 вопроса Канта»:
Иммануил Кант О Семье
В брачной жизни соединенная пара должна образовать как бы единую моральную личность.
Для мужчины нет ничего более обидного, чем обозвать его глупцом, для женщины — сказать, что она безобразна.
Глубокое одиночество возвышенно, но оно чем-то устрашает.
Человек может стать человеком только путем воспитания. Он — то, что делает из него воспитание.
Принцип искусства воспитания гласит: дети должны воспитываться не для настоящего, а для будущего, возможно лучшего состояния рода человеческого…
О Стяжательстве и Честолюбии
Постоянно давать детям награды не годится. Через это они становятся себялюбивыми, и отсюда развивается продажный образ мыслей.
Чтобы сделать разумный выбор, надо прежде всего знать, без чего можно обойтись.
Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений.
Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это все не есть все.
Большое честолюбие издавна превращало благоразумных в безумцев.
Не принимай благодеяний, без которых ты можешь обойтись.
Иммануил Кант О Науке и Знании
В каждой естественной науке заключено столько истины, сколько в ней есть математики.
Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума и проницательности.
Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою.
Во всех объектах — и внешних и внутренних — только с помощью отношения времени ум может решить, что прежде, что после, т.е. что есть причина и что есть действие.
Хитрость — образ мыслей очень ограниченных людей, и очень отличается от ума, на который по внешности походит.
О Совести
Мы часто краснеем из-за бесстыдства другого, который обвиняет нас в чем-либо.
Невозможность видеть отделяет человека от мира вещей. Невозможность слышать отделяет человека от мира людей.
Когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей.
Жизнь людей, преданных только наслаждению без рассудка и без нравственности, не имеет никакой цены.
Закон, живущий в нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону.
О Жизни и Смерти
Две вещи наполняют душу постоянно новым и возрастающим удивлением и благоговением и тем больше, чем чаще и внимательнее занимается ими размышление: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне. То и другое, как бы покрытые мраком или бездною, находящиеся вне моего горизонта, я не должен исследовать, а только предполагать; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования.
Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.
Страдание — это стимул для нашей деятельности, и, прежде всего, в нем мы чувствуем нашу жизнь; без него наступило бы состояние безжизненности.
О Свободе и Счастье
Счастье есть идеал не разума, а воображения.
Чем больше привычек, тем меньше свободы.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Иммануил Кант родился, жил, работал, умер и похоронен в немецком Кенигсберге.
Во время Семилетней войны с 1758 по 1762 год Кёнигсберг находился под юрисдикцией российской империи, что нашло отражение в деловой переписке философа. В частности, прошение на должность ординарного профессора в 1758 году он адресует императрице Елизавете Петровне. Таким образом, Кант стал вынужденным эмигрантом, никуда не переезжая.
Период господства Российской империи над Восточной Пруссией был наименее продуктивным в творчестве Канта: за все годы из-под пера философа вышли лишь несколько эссе, посвящённых землетрясениям, но сразу же после его окончания Кант издал целую серию работ.
В течение нескольких лет пребывания русских войск в Кенигсберге Кант держал у себя на квартире несколько молодых дворян в качестве пансионеров и познакомился со многими русскими офицерами, среди которых было немало мыслящих людей. Один из офицерских кружков предложил философу читать лекции по физике и физической географии (Иммануил Кант после полученного отказа весьма интенсивно занимался частными уроками: он преподавал даже фортификацию и пиротехнику)
Город Канта Кенигсберг ныне находится на территории РФ. Как свидетельствует надпись на почти полностью разрушенном доме Иммануила Канта (см.фото), современные россияне «с вниманием и любовью» относятся к великому наследию великого человека.
Реставрированный Дом Канта
Это фото отреставрированного «Дома Канта»в поселке Веселовка (100 км от Калининграда). На самом деле этот самый дом был построен предположительно в конце 19 века, уже после смерти Канта, на месте разрушенного дома пастора Андерша, в котором Кант действительно жил в возрасте от 23 до 27 лет, обучая детей пастора. Сейчас здесь музей.
«Кантовский сборник» (КСб) сегодня – это международный научный журнал посвященный, прежде всего, различным аспектам теоретической и практической философии И. Канта, а также ее рецепциям в международной и российской науке и культуре и ее воздействию на социальное и политическое развитие общества. История его издания насчитывает уже почти сорок лет. Отправной его точкой можно считать первые Кантовские чтения, посвященные 240-летию Канта, которые прошли в Калининградском университете еще в 1974 году. По его итогам в 1975 году был выпущен сборник «Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. Вып. 1». Под этим названием сборник выпускался как ежегодное издание до 1980 года. Со следующего года по предложению проф. А.В. Гулыги сборник получил свое название – «Кантовский сборник». Как ежегодник КСб выпускался до 2006 года, где публиковались не только материалы «Кантовских чтений», но и новые переводы Канта, Гегеля, Фихте и статьи ведущих российских, немецких и американских кантоведов. С самого начала издания сборника и до 2005 года его бессменным главным редактором становится проф. Леонард Александрович Калинников.
2008 год важная веха в истории КСб. Он начинает выходить два раза в год в новом формате — как регулярный научный журнал, и вошел в подписной каталог российской прессы. В нем появились новые разделы, такие как «Рецепции философии Канта», где особое внимание уделяется трудам по восприятию философии Канта в России и СССР. Появился новые разделы «Неокантианство», «Логика и аргументорика» «Социальная философия и философия культуры» и «Исторические разыскания. Архивы. Документы». Были ведены также разделы научных дискуссий, критики и библиографии, философской жизни в стране и мире.
Одновременно с этим в РГУ им. И Канта был создан исследовательский Институт Канта, призванный развивать кантоведческие исследования, готовить новые переводы и содействовать популяризации кантовской философии и КСб фактически стал печатным органом этого института. А с 2010 года он начинает выходить 4 раза в год и входит в список ВАК. В нем печатаются ведущие российские кантоведы — В.А. Жучков, В.В. Васильев, А.С. Чернов, Т.И. Ойзерман, А.Н. Кругов, Д. Разеев и др., переводы крупнейших философов и кантоведов — Ю. Хабермаса, Б. Дёфрлингера, А. Хоннета, Р. Хауэлла и др. В разделе «Публикации» были впервые представлены для самые разнообразные материалы, например, неизвестные русскоязычному читателю архивные материалы, некоторые ранее не переведенные работы И. Канта, П. Наторпа, М. Мендельсона, перевод переписки И. Канта и Г. Гамана и др.
С 2008 года по 2012 год главным редактором журнала являлся проф. Владимир Никифорович Брюшинкин (1953 — 2012). Именно ему КСб обязан столь серьезным расширением своей деятельности за этот период.
С 2017 года главный редактор «Кантовского сборника» — д. филос. н., проф. Нина Анатольевна Дмитриева, научный директор Академии Кантианы БФУ им. И. Канта, профессор кафедры философии Московского педагогического государственного университета.
Более подробно об истории журнала ознакомится из следующих работ:
- Луговой С.В. Очерк истории калининградского кантоведения // Кантовский сборник: межвуз. тем. сб. науч. тр. Вып. 25. Калининград, 2005.
- Луговой С.В. Кантовский сборник: тридцать выпусков за тридцать пять лет // Кантовский сборник: Научный журнал. 2009. 2 (30). — Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2009. С.8-15.
- С 2011 года начинает выходить дайджест КСб на английском языке, включающий в себя переводы наиболее значимых статей отечественных авторов опубликованных на станицах журнала:
- Kantovsky Sbornik. Selected articles. 2008—2009: academic journal. 2011.
- Kantovsky Sbornik. Selected articles. 2010—2011: academic journal. 2012.
Электронные версии статей журнала доступны на сайте «Единой редакции научных журналов БФУ. им. И. Канта» — journals.kantiana.ru/kant_collection. А также на сайте «Научной электронной библиотеки eLIBRARY.RU» — elibrary.ru.
На всероссийский научный журнал «Кантовский сборник» можно подписаться в любом отделении агентства «Роспечать». Индекс издания в каталоге — 80623, периодичность — 4 номера в год.
В “Критике чистого разума” Кант поясняет этот вопрос: “На что я могу надеяться, если делаю то, что мне надлежит делать?» (3, 662).
Иначе говоря, на что я могу надеяться, если я буду моральным? Кант настаивает на том, что надежда не является основанием морали. Мы должны быть моральными только из уважения к закону, диктуемому разумом. Но разумному существу присуща потребность в счастье. В связи с этим Кант замечает: “Иметь потребность в счастье, быть еще достойным его и тем не менее не быть ему причастным — это несовместимо с совершенным волением разумного существа. которое имело бы также полноту силы…” (4(1), 441).
Отсюда у Канта возникает понятие высшего блага — единства моральности и счастья. Высшее благо — это то, чего хочет, к чему стремится разумное существо. Высшее благо в нашем мире — это счастье, распределенное в точной соразмерности с нравственностью как достоинством личности и ее достойностью быть счастливой.
В высшем благе нравственность, достойность быть счастливым, обладает первенствующим значением, оно не может вытекать из стремления к счастью. Но и из нравственности непосредственно не вытекает счастье человека. Так может ли человек надеяться на счастье? Причем, на такое счастье, которое было бы составляющей частью высшего блага?
По Канту, в качестве основания для такой надежды следует предположить существование Бога. Только Бог может обеспечить необходимую связь между нравственностью и счастьем, если не в этом, так в другом мире. Но это означает, что мы также должны признать бессмертие души, поскольку, если душа умирает вместе с телом, то весь наш опыт свидетельствует, что для большинства людей в течение земной жизни никакого счастья из нравственного образа мыслей не следует. Но, поскольку Бог может дать счастье только тем, кто его достоин, то должна быть и свобода как основание нравственности и достойности быть счастливым. Ибо если бы не было свободы, то какое же это было бы достоинство? Это был бы просто случайный факт природы.
Итак, такие идеи, как бессмертие души, свобода, существование Бога, реальность которых, как мы уже убедились, недоказуема теоретически, получают обоснование своей реальности как неизбежные практические следствия нравственного закона и стремлений разумного существа к счастью Кант называет такие утверждения о реальности этих идей постулатами практического разума, подчеркивая, что это не доказывает их существования теоретически, но заставляет нас предположить их как необходимые условия нравственной жизни разумного существа в нашем мире.
Постулат бессмертия души вытекает из практически необходимого условия соразмерности продолжительности существования с полнотой в исполнении морального закона; постулат свободы — из необходимости допущения независимости разумного существа от чувственного мира, где все определено физическими причинами, и из возможности определения своей воли по законам мира идей, который Кант называет умопостигаемым миром. Бытие Бога является необходимым условием существования высшего блага: “только если к ней (нравственности) присоединяется религия, появляется надежда когда-нибудь достигнуть счастья в той мере, в какой мы заботились о том, чтобы не быть недостойными его” (4(1), 464).
Отсюда вытекает ответ на третий вопрос Канта: мы смеем надеяться на счастье, если мы достойны его и существует высшая инстанция — Бог — которая может гарантировать нам то, что из достойности быть счастливым рано или поздно воспоследует счастье.
Религия характеризует нашу внутреннюю жизнь и наши надежды на жизнь нашего духа. Однако существуют ли какие-либо надежды на внешнюю жизнь, а значит на прогрессивный ход истории? Так в философии Канта возникает тема философии истории. Кант достаточно четко видит относительность морального и культурного прогресса человечества, здесь сказывается влияние Руссо, который в своем знаменитом “Рассуждении о науках и искусствах” доказывал, что прогресс культуры несовместим с прогрессом в нравах. Поэтому главные надежды на прогресс в истории Кант возлагает на организацию внешней свободы человека. А эта организация предполагает два общественных института: государство и право. Право есть собственно способ согласования внешней свободы отдельных людей, а “государство — объединение множества людей, подчиненных правовым законам”. (4(2), 233). Кант в “Метафизических началах учения о праве” формулирует императив права: “Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразно со всеобщим законом” (4(2), 140).
Организация внешней свободы граждан предполагает то, что Кант называет правовым государством. В правовом государстве ограничен произвол отдельных лиц, но, в то же время, ограничен и произвол самого государства. Поэтому мы можем, продолжая мысль Канта, сказать, что правовое государство — это такое государство, в котором произвол и отдельного лица, и самого государства ограничен законом.
По Канту, история есть постепенное продвижение к правовому государству. Однако в мировой истории мы также находим взаимоотношения между государствами, и Кант замечает, что если внутри государств постепенно, с большим или меньшим успехом, с отклонениями, существует движение к правовому государству, то в отношениях между государствами властвует естественное право, т.е. право сильнейшего. Поэтому еще одна их целей истории — это установление правовых отношений между государствами, которые должны привести к постепенному установлению мировой федерации государств и вечному миру. Однако движение к правовому государству и вечному миру не есть автоматический, детерминированный процесс.
В области истории прогресс обеспечивается тем, что Кант называет “необщительных общением”, т.е. тем фактом, что человек одновременно управляется с двумя стремлениями: 1) к самостоятельному эгоистическому существованию за счет других и 2) к объединению. Эти две противоположных устремления составляют движущую силу истории, культуры, развития права и т.п.
В ходе истории человек совершенствует сам себя. Без сознательных усилий человека по самосовершенствованию история не сможет двигаться в направлении благоприятном для человеческого рода. Вообще такие усилия носят моральный характер, но они могут и конкретизироваться в различных эпохах как различные задачи. Так возникает кантовская концепция просвещения, оформившаяся в рамках разразившей в ученых кругах Германии дискуссии по поводу этого понятия.
Отвечая на вопрос священника Цёльнера «Что такое просвещение?», известный берлинский философ Мозес Мендельсон примерно за месяц до появления статьи Канта о просвещении опубликовал статью «О вопросе: что значит быть просвещенным?». В статье он вводит три центральных понятия: просвещение, культура, воспитание, и утверждает, что просвещение и культура – различные виды воспитания. Просвещение — это теоретическое воспитание в противоположность культуре как практическому воспитанию. Делая акцент на теорию, Мендельсон действовал в духе обычных просветительских концепций, отождествляя просвещение с распространением науки и знаний вообще. Субъектом просвещения, по Мендельсону, оказывается нация, он везде говорит о просвещении нации.
Кант дал радикально иное решение. Просвещение — это не просто эпоха и не просто знание. Статья «Ответ на вопрос: Что такое просвещение?» начинается в лучших традициях кантовской философии с определения: «Просвещение — это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине». Каждое понятие здесь требует разъяснения. Но что уже ясно из этого определения – это то, что просвещение не столько эпоха общественной жизни, сколько состояние нашей собственной личности. Категории которые используются в этом определении — «несовершеннолетие», «вина», — носят подчеркнуто личностную окраску. Это означает, что каждый человек в своем личном развитии должен пройти через это состояние. Что же Кант имеет в виду под несовершеннолетием и виной? «Несовершеннолетие — неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-либо другого. Несовершеннолетие по собственной вине – это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства какого-либо другого». Отсюда следует девиз просвещения: «Sapere aude! — имей мужество пользоваться собственным рассудком!».
Естественно если мы обвинили человека в недостатке мужества, то кроме оттенка морального осуждения непросвещенного состояния возникает вопрос: каковы же причины того, что люди, способные распоряжаться своим собственным рассудком, тем не менее, этого не делают, сдерживая свое собственное развитие и развитие всего общества? «Леность и трусость — вот причины того, что столь большая часть людей, которых природа уже давно освободила от чужого руководства, все же охотно остаются всю жизнь несовершеннолетними…». Опять мы видим, что причины непросвещенности людей Кант видит в их личных свойствах. Просвещение есть область личной ответственности человека, – таково основное положение концепции Канта. Для того, чтобы оставаться в состоянии непросвещенности люди изобретают множество различных приемов: «Если у меня есть книга, мыслящая за меня, если у меня есть духовный пастырь, совесть которого может заменить мою и врач, предписывающий мне такой-то образ жизни, и т. п. то мне нечего утруждать себя. Мне нет надобности мыслить, если я в состоянии платить».
Именно в силу нежелания части людей перейти в состояние просвещения появляются другие люди, которые «присваивают себе право быть их опекунами». Опекуны стремятся, чтобы их «паства» не могла сделать ни шагу без помочей, а после указывают на грозящую им опасность от самостоятельного хождения.
Таким образом, личная проблема становится общественной, поскольку опекуны легко объединяются в организации, которые поддерживают несовершеннолетие людей. Просвещение каждого человека в отдельности теперь затруднено: «каждому отдельному человеку трудно выбраться из состояния несовершеннолетия, ставшего для него почти естественным». Личное просвещение возможно, однако, только для отдельных личностей, обладающих решимостью и мужеством: «Вот почему лишь немногим удалось благодаря совершенствованию своего духа выбраться из состояния несовершеннолетия…».
Отсюда возникает главная для Канта проблема: каков тот общественный механизм, которые позволит добиться состояния личного просвещения? И ответ Канта на этот вопрос прост: «Публика сама себя просветит, если только предоставить ей свободу». Тогда даже среди опекунов, появятся люди способные к просвещению. Конечно, скажет читатель, это — простой рецепт, но кто же просто так предоставит публике свободу. Люди должны бороться за свои права, например, посредством революции. Это убеждение распространяли представители французского просвещения. На это Кант отвечает: «…Никакая революция не может осуществить истинную реформу образа мыслей». Для просвещения требуется «только свобода, и притом самая безобидная, а именно свобода во всех случаях публично пользоваться собственным разумом».
Это состояние личности, в котором человек осмеливается руководствоваться своим собственным разумом, есть цель всех педагогических и образовательных усилий. Конечно, внутренняя свобода, достигаемая на таком пути, требует внешних условий – «безобидной свободы слова», а также должна быть ограничена в своих внешних проявлениях свободой других людей. Вместе с тем безграничная внутренняя свобода, достигаемая на пути просвещения, совпадает с нравственным законом – единственным законом свободы. Дело в том, что свободное использование разума, по Канту, обязательно приведет человека к следованию нравственному закону, поскольку этот закон является необходимым следствием самого разума. В этом положении – разгадка системы воспитания, предложенной Кантом в трактате «О педагогике». Подлинное воспитание возможно только тогда, когда мы, оберегая ребенка от летальных последствий контакта с природной и общественной средой и постепенно приучая его считаться с традиционными общественными установлениями, сохраняем в нем запас свободы, достаточный для пробуждения в нем нравственного закона. И цель духовного воспитания, во-первых, не мешать этой свободе, а, во-вторых, очень осторожно содействовать пробуждению нравственного закона, большей частью при помощи ненавязчивых примеров. Только в таком случае нам удастся воспитать действительно свободного человека и полезного члена общества. Все наши нравственные наставления и поучения, как правило, ведут к обратному результату. К нему же ведут и многочисленные ограничения, обычно навязываемые воспитателями воспитуемым. Перефразируя практический императив Канта, можно сказать, что девиз воспитателя – «поступай так, чтобы в лице ребенка ты всегда видел также и цель, и никогда только средство (для себя, государства, или даже общества)». Именно в свете этих положений следует рассматривать многочисленные рекомендации Канта по физическому и практическому воспитанию.
Проблеме отстаивания безобидной свободы слова как движущей силы просвещения человека посвящен и «Спор факультетов». Спор факультетов – именно об этом. Философский – «низший» — факультет, на котором в европейском университете XVIII века сосредоточивались все научные дисциплины, был представителем разума, нуждавшегося в свободе. Ограничения этой свободы происходили от светской и церковной власти, представляемой в университете высшими — юридическим и теологическим факультетами. Свобода научного разума, совместимая с государственными и общественными институтами, с одной стороны, и истинами религии, с другой, – вот тема Канта, зашифрованная отношениями между факультетами. В рамках решения этой проблемы зарождается новая концепция университета, развитая и практически реализованная Вильгельмом фон Гумбольдтом. Главной идеей Гумбольдта была такая организации образования в университете, которая основывается на высших достижениях современной науки. Эта концепция университета как научно-образовательного комплекса стала ведущим принципом организации высшего образования в современном мире.
В конце восемнадцатого века в немецкой прессе завязалась довольно оживленная дискуссия по вопросу о том, что такое просвещение. В дискуссии приняли участие Мозес Мендельсон (Moses Mendelssohn), Иммануил Кант (Immanuel Kant), Иоганн Георг Гаман (Johann Georg Hamann), Кристоф Мартин Виланд (Christoph Martin Wieland), Андреас Рим (Andreas Riem), Иоганн Готфрид Гердер (Johann Gottfried Herder), Готхольд Эфраим Лессинг (Gotthold Ephraim Lessing), Фридрих Шиллер (Friedrich Schiller) и другие. Во Франции эпоха Просвещения уже была почти позади, на пороге были поздние плоды просвещения в виде Французской революции. Однако запоздалая постановка вопроса в Германии придала предлагаемым ответам на него значительную глубину. Во многом дискуссия сосредоточивалась вокруг ответа на этот вопрос, данного И. Кантом.
Mendelssohn M. Über die Frage: was heißt aufklären? // Berlinische Monatsschrift. 1784. IV. S. 193—200
Ibid., S. 4.
Ibid. S. 6.
Конечно, не всем это удается, как мы увидим из дальнейшего изложения взглядов Канта.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же. С. 12.
Там же.
Там же.
Там же. С. 13.
Там же.
А в идеале и приумножаем!
«На что я могу надеяться?»
На этот вопрос Кант дает ответ в «Критике практического разума», представляющей его этическую программу. Рассудочное знание всегда обусловлено тем чувственно-конкретным материалом, который дается нам в эмпирическом опыте. Такое обусловленное знание, даже если оно является истинным, не может, как полагает Кант, выступать в качестве рационального обоснования деятельности человека как свободного существа. Действие, осуществляемое в соответствии с таким знанием, является инициированным извне и выступает как ответ на аффектацию внешним предметом, иначе говоря, есть вынужденное, обусловленное действие, свойственное скорее животному, чем человеку. Кант ставит вопрос чрезвычайно остро, связывая исследование способности к познанию с исследованием способности к самоопределению личности как сущностной характеристики человека. Как может человек, окруженный со всех сторон вещами предметного мира и испытывающий их постоянное воздействие, преодолевать давление обстоятельств? Как может он в своих поступках совершать нечто большее, чем просто реагировать на аффектацию со стороны внешних предметов?
Решение этих вопросов предполагает выявление такого обоснования практического поведения человека, которое могло бы быть признано абсолютно безусловным, то есть совершенно независимым от обстоятельств. Кант предлагает найти такие основания, которые имели бы значение не для того или иного частного случая и отдельного поступка, но были бы действительны в любой ситуации и для каждого человека. Дискурсивный (рассуждающий) разум таких оснований дать не может, ибо все его суждения намертво привязаны к частным ситуациям. Не могут выступать в роли оснований и те суждения, в которых были бы выражены божественные заповеди, государственные законы или даже естественно-природные склонности и интересы индивида. Ведь этика, построенная на суждениях подобного рода, была бы гетерономной, то есть навязанной человеку извне. Человек же как свободное существо должен быть автономен в своих решениях. Поэтому его поступки могут опираться только на такие моральные нормы, которые были бы независимы не только от любых указаний извне, но также и от всякого субъективного стремления или выведенного из опыта представления о счастье.
Нравственное поведение человека не может быть вынужденным какими бы то ни было внешними обстоятельствами, в том числе и законами природы, которые показывают, что должно происходить и действительно происходит при определенных условиях. Моральный закон, который есть закон свободы, выражает требование, которое должно выполняться при любых условиях. В отличие от закона природы, моральный закон относится не к тому, что есть, а к тому, что должно быть. Должное же, как пока еще не существующее, не может быть предметом эмпирического опыта, поэтому задача различения добра и зла находится вне сферы компетенции дискурсивного разума. Кант абсолютно уверен, что разум, погруженный в мир явлений и имеющий дело с многочисленными частностями, не может ни обеспечить подлинной свободы, ни выработать общих принципов, которые могли бы выступать нравственным основанием человеческих поступков.
В противоположность релятивистским настроениям своей эпохи Кант защищает безотносительность добра, всеобщность нравственного закона. Его практическая философия, признавая независимость человека от привходящих обстоятельств и внешних авторитетов, утверждает его способность строить собственную судьбу в зависимости только от самого себя. Но и ответственность за каждый поступок полностью возлагается на человека, поскольку в вопросах морального выбора никакие ссылки на «объективные обстоятельства» или «личные склонности» недопустимы.
Этика Канта во многом отличается от всех предшествующих этических систем. Жизнь в соответствии с нравственным законом — это тяжелый труд, когда приходится преодолевать не только внешние обстоятельства или телесные потребности, но и зачастую доводы собственного разума. Во имя чего должен человек взваливать на себя столь тягостное бремя? Во имя Бога и собственной бессмертной души! Но, в отличие от учений традиционной метафизики, критическая философия утверждает, что ни Бог, ни душа не могут быть предметами рационального познания. Мы не можем знать, что они есть, но мы можем и должны верить и надеяться на это.
Философ Иммануил Кант
Великий Кант, Иммануил,
С 1724 по 1804 год жил,
Всю жизнь свою он подчинил,
Интеллектуальной деятельности,
Могучим умом Кант обладал,
И в философии метод познания,
Диалектический создал,
Очень просто, размеренно он жил,
Подъем, кофе, чтение лекций,
Все в определенное время,
Невзирая на слабость тела,
Но как заметил Г. Гейне,
Был удивительный контраст,
Между гениальной мыслью,
И великого Канта, жизнью,
И в философии, и в науке,
Его основные идеи,
И его пророчества,
Прошли эволюцию,
И выделяют два периода,
Его творчества:
— Докритический период,
— 50 – 60 годы, 18-го столетия,
Он рассматривал вопросы мироздания,
Как астроном, географ, физик,
Материалист и диалектик,
Обосновывал идею,
Саморазвития природы,
Он объяснил,
Приливы и отливы,
Положением Луны,
И научную гипотезу,
О происхождении Земли,
И всей солнечной системы,
Из газовой туманности,
Изложенной в 1855 году, в работе:
«Всеобщая естественная,
История и теория Неба»,
Он обосновал проблему,
И объяснил,
Как на основе анализа,
Физических процессов и сил,
Объяснить современное,
Состояние Космоса,
И Вселенной;
— Критический период,
В 70 – 80 годы,
Когда произошла вся,
Переориентация его интересов,
На проблемы человека,
Главные его работы:
«Критика чистого разума» (1781 г.),
«Основы метафизики нравственности» (1785),
«Критика практического разума» (1788 г.),
«Критика способности суждения» (1790 г.).
Основные вопросы этого периода:
«Что я могу знать?»,
«Что я должен делать?»,
«На что я могу надеяться?»,
«Что такое человек?»
Кант осуществил переворот,
И показал, народу, всем,
Постановку и решение,
Философских проблем,
Главным было учение о бытии,
Онтология, учение о сущем,
Философы Нового Времени,
Занимались многими,
Вопросами гносеологии,
Взаимоотношением объекта,
Субъекта и знания,
В процессах деятельности познания,
Но при анализе вопроса,
О взаимодействии субъекта и объекта,
Кант выделяет познающий субъект,
Субъект определяет способ познания;
Философию Кант разделил,
На теоретическую и практическую,
Теоретическая занимается,
Исследование законов и границ,
Человеческого разума,
В работе «Критика чистого разума»,
Кант задает знаменитый вопрос:
«Что я могу знать?»,
И ему удалось обосновать,
Условия и возможности,
Человеческого познания,
Кант считал, что знание,
Это человеческий опыт,
Базирующийся на основе,
Доопытных, априорных,
Форм чувственности и рассудка,
По Канту познание выглядит так:
Вещи существуют сами по себе,
И воздействуют на наши чувства,
И мы испытываем ощущения,
Упорядочиваемые пространством и временем,
И они становятся на века,
Достоянием человека,
«Являются ему» и он,
Делает определенные умозаключения,
А вещи, существующие в нашем сознании,
Кант назвал явлениями,
И человек может знать,
Только явления,
А свойства и качества вещей,
Вне нашего сознания,
И не можем мы их знать,
Вещи сами по себе,
Становятся «вещами в себе»,
Непознанными и нераскрытыми,
Разум – высшая способность,
Субъекта, человека,
Только ему может быть доступен,
Умопостигаемый мир,
То, что находится за пределами опыта:
«Бог», «мир в целом», «душа», «свобода»,
Рассудок же, стремясь к абсолютному знанию,
Выходит за пределы опыта,
Впадает при этом в иллюзии,
Запутывается в противоречиях,
Антиномиях разума,
Антиномии – это исключающие друг друга,
Но в то же время в равной степени,
Обоснованные мнения,
Обоснованные суждения,
Кант приводит четыре таких антиномии:
1.Тезис: Мир имеет начало (границу), во времени и в пространстве,
Антитезис: Мир во времени и в пространстве бесконечен,
2. Тезис: Все в мире состоит из простого,
Антитезис: Нет ничего простого, все сложно,
3. Тезис: В мире существуют свободные причины,
Антитезис: Нет никакой свободы, все совершается только по законам природы,
4. Тезис: В ряду причин мира есть некая необходимая сущность,
Антитезис: В этом ряду нет ничего необходимого, все в нем случайно,
Но реальный опыт, Кант говорит,
На эти вопросы никогда не ответит,
И надо опираться на веру,
Его знаменитый тезис:
“Мне пришлось ограничить (очертить границы) разума,
Чтобы освободить место вере”,
Учение Канта о пределах познания,
Не направлено против науки,
Оно против слепой убежденности,
В ее безграничных возможностях,
В ее безграничных способностях,
Что можно решить любую проблему,
Всеми научными методами,
Эти взгляды Канта являются актуальными,
И в наше противоречивое время,
Время научно-технического разума,
Время научно-технического прогресса,
Время угроз существования человечества,
Второй вопрос философии,
Поставленный Кантом:
“Что я должен делать?”
Это вопрос нравственный,
В вопросах нравственности человек,
Не может опереться на науку,
А значит — и на теоретический разум,
Который компетентен только в сфере опыта,
Человек, по Канту, житель двух миров:
Чувственно-воспринимаемого,
Мира причинно-следственных зависимостей,
И умопостигаемого — мира свободы,
В сфере свободы действует не теоретический,
А практический разум,
Законы практического разума,
Это нравственные законы,
Мораль нельзя вывести из опыта,
Нельзя на основе теоретического разума,
Обосновать моральные нормы,
Поскольку они не относятся к миру явлений,
Нравственность, по Канту,
Ниоткуда невыводима,
Ничем не обосновывается,
Так, совесть побуждает человека,
К определенным поступкам,
Хотя нельзя ответить на вопрос,
Почему совершается тот или иной поступок,
То же самое можно сказать и о долге,
Кантом был сформулирован,
Высший нравственный принцип,
Категорический императив, предписание,
Который гласит:
“Поступай так, чтобы максима твоей воли,
Могла в тоже время иметь силу,
Принципа всеобщего законодательства”,
Это значит: поступай по отношению к другим так,
Как ты хотел бы, чтобы они поступали,
По отношению к тебе,
Знай, что своими поступками,
Ты формируешь образ действия других,
И создаешь форму,
Характер взаимных отношений.
Или: «Поступай так, чтобы ты,
Всегда относился к человечеству,
В своем лице, и в лице всякого другого,
Так же, как к цели,
И никогда не относился бы к нему,
Только как к средству»,
Именно нравственным,
Является такое действие,
В котором человек и человечество,
Выступают как высшие цели.
Кант с пафосом говорил:
“Две вещи наполняют душу,
Все новым и возрастающим удивлением,
И благоговением, чем чаще,
Чем дольше мы размышляем о них,
Звездное небо надо мною,
И моральный закон во мне”;
Работы Канта всегда вызывали споры,
Целых его последователей,
И его противников,
И символично, что его могила,
В нынешним Калининграде,
Во время войны,
Единственно, что уцелело,
В разрушенном городе.
Главное правило жизни, которому учит философия Канта
Марк Мэнсон
Автор книги «Тонкое искусство пофигизма», блогер.
Кто такой Иммануил Кант
В зависимости от вашей точки зрения Кант был либо скучнейшим человеком на планете, либо воплощением мечты любого адепта продуктивности. Больше 40 лет подряд он просыпался в пять утра и ровно три часа писал. Четыре часа читал лекции в университете, потом обедал в одном и том же ресторане. Во второй половине дня он выходил на длительную прогулку по одному и тому же парку, шёл одной и той же дорогой, возвращался домой в одно и то же время. Каждый день.
Кант всю жизнь провёл в Кёнигсберге (нынешнем Калининграде). Он в буквальном смысле никогда не покидал город. Хотя море было всего в часе езды, он никогда его не видел. Он настолько автоматизировал свои привычки, что соседи шутили: «По нему можно сверять часы». Он выходил на ежедневную прогулку в 15:30, каждый вечер ужинал с одним и тем же другом, потом возвращался домой закончить работу и ложился спать в 22:00. Как не посмеяться над таким человеком. Ну и зануда! Серьёзно, чувак, начни уже жить.
Тем не менее Кант был самым влиятельным мыслителем в современной истории. Он сделал больше для судьбы мира, чем многие короли и армии до и после него.
Он так описал пространство-время, что это вдохновило Эйнштейна на открытие принципов относительности. Он впервые высказал идею, что у животных потенциально могут быть права. Он переосмыслил этику от начала до конца, ниспровергнув идеи, которые были в основе западной цивилизации со времён Аристотеля. Демократическое общество, которое защищает права личности, частично его заслуга. Его учение о морали до сих пор обсуждают в университетах. Давайте и мы поговорим об этом человеке.
Возможно, вы скажете, что это полная ерунда. Кому вообще есть до этого дело? Но в самих этих фразах — проявление моральной философии. Произнося их, вы подвергаете сомнению ценность какого-то явления. Стоит ли оно вашего времени и внимания? Оно лучше или хуже других? Такие вопросы относятся к сфере морали.
В чём заключается моральная философия Канта
Моральная философия определяет наши ценности — что для нас важно, а что неважно. Ценности определяют наши решения, поступки и убеждения. Поэтому моральная философия затрагивает абсолютно всё в нашей жизни.
Моральная философия Канта уникальна и на первый взгляд противоречит интуиции. Он был уверен: что-то может считаться хорошим, только если оно универсально. Нельзя назвать поступок правильным в одной ситуации и неправильным в другой.
Если лгать — плохо, значит, это всегда плохо, кто бы и когда бы это ни делал. Кант назвал такие универсальные этические принципы категорическими императивами. Это правила, по которым нужно жить. Они действуют в любых ситуациях для любого человека. Некоторые из них были разгромлены другими философами в пух и прах, другие выдержали испытание временем. Один из императивов поразил меня больше всего. В любой ситуации он чётко указывает, как нужно действовать и почему.
Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству.
Ничего не понятно! Но давайте притормозим на минутку. Кант считал, что рациональность священна. Под рациональностью здесь подразумевается не умение играть в шахматы или разгадывать судоку, а сознание.
Насколько сейчас известно, мы единственный во Вселенной пример разумной самоорганизации. Единственные существа, которые способны принимать решения, взвешивать варианты и оценивать моральные последствия своих действий. Значит, нам нужно относиться к этому серьёзно. Значит, рациональность и охрана сознательного выбора должны быть основой моральных суждений. Что именно для этого делать? Смотрите правило выше.
Как это касается нашей жизни
Давайте сформулируем правило более понятным языком.
К человеку никогда нельзя относиться только как к средству для достижения какой-то цели. Относитесь к нему как к самостоятельной цели.
Чтобы стало ещё понятнее, разберём на примерах. Допустим, я хочу съесть буррито. Я сажусь в машину и еду в любимый ресторанчик мексиканской кухни. В этой ситуации съесть буррито — это моя конечная цель. Именно поэтому я сажусь в машину, заезжаю по пути на заправку и так далее. Всё это средства для достижения цели.
Конечная цель — то, что мы хотим, само по себе. Это главный мотивирующий фактор наших решений и поступков. Если я еду за буррито, потому что моя жена его захотела, а я хочу её порадовать, то буррито больше не конечная цель. Конечная цель — сделать приятное жене. Но если я хочу сделать ей приятное, чтобы вечером у меня было больше шансов на секс, радость жены — это тоже не цель, а средство для получения секса.
Скорее всего, после последнего примера вы подумали, что я какой-то мерзкий тип. Это именно то, о чём говорил Кант. Отношение к человеку как к средству для достижения своей цели — это основа аморального поведения.
Проверим, применимо ли это правило к другим поступкам:
- Лгать неэтично, потому что вы дезориентируете человека для достижения собственных целей. То есть используете его как средство.
- Жульничать неэтично, потому что так вы подрываете ожидания других разумных существ. Вы относитесь к правилам, на которые согласились вместе с другими, как к средству для достижения своей цели.
- Прибегать к насилию неэтично по тем же причинам: вы используете человека для достижения личных или политических целей.
Что ещё попадает под действие этого принципа
Лень
Я ленюсь не меньше других и часто виню себя за это. Все мы знаем, что, бездельничая, неизбежно вредим себе в долгосрочной перспективе. Но почему-то это не останавливает. Однако, с точки зрения Канта, лень неэтична вовсе не поэтому.
Он считал, что у каждого человека есть моральный долг: всегда поступать наилучшим образом. Не для выгоды, самооценки или общественной пользы. Нужно стараться сделать всё от себя зависящее, потому что иначе вы относитесь к себе как к средству, а не как к цели.
Сидя на диване и в двадцатый раз обновляя ленту в соцсетях, вы используете своё сознание и внимание только как средство для получения удовольствия.
Вы не раскрываете весь потенциал своего сознания. Согласно Канту, это не просто плохо, а неэтично.
Зависимость
Обычно мы считаем зависимость аморальной, потому что она наносит вред окружающим. Но Кант утверждал, что злоупотребление алкоголем в первую очередь аморально по отношению к самому себе.
Он не был совсем занудой. За обедом Кант выпивал немного вина, а по утрам курил трубку. Он не выступал против всех удовольствий. Он был против чистого эскапизма. Кант считал, что нужно смотреть проблемам в лицо. Что страдание иногда оправданно и необходимо. Поэтому использовать алкоголь или другие средства для того, чтобы убежать от жизни, неэтично. Вы используете свой рассудок и свободу как средство для достижения определённой цели. В данном случае — чтобы в очередной раз словить кайф.
Желание угодить другим
Что же тут неэтичного, скажете вы. Разве старание сделать людей счастливыми не проявление нравственности? Не в том случае, когда вы делаете это ради одобрения. Когда вы хотите угодить, ваши слова и поступки больше не отражают настоящие мысли и чувства. То есть вы используете самого себя для достижения цели.
Но дальше — хуже. Вы меняете своё поведение, чтобы понравиться другим. Манипулируете их представлениями о вас, чтобы получить одобрение. А значит, используете их как средство для достижения цели. Это основа токсичных отношений.
Манипуляции и принуждение
Даже когда вы не лжёте, но общаетесь с человеком, чтобы получить от него что-то без его чётко выраженного согласия, вы ведёте себя неэтично. Кант придавал много значения согласию. Он считал, что это единственная возможность для здоровых взаимоотношений между людьми. Для того времени это была радикальная идея, да и сегодня нам трудно её принять.
Сейчас вопрос согласия острее всего стоит в двух сферах. Во-первых, секс и романтические отношения. По правилу Канта, всё, кроме чётко выраженного и трезвого согласия, этически неприемлемо. Сегодня это особенно наболевший вопрос. Лично у меня впечатление, что люди его слишком усложняют. Уже начинает казаться, что на свидании нужно 20 раз спросить разрешения, прежде чем что-то сделать. Это не так.
Главное — проявлять уважение. Скажите, что вы чувствуете, спросите, что чувствует другой человек, и с уважением примите ответ. Всё. Никаких сложностей.
Уважение занимает важное место в системе ценностей Канта. Он утверждал, что у всех разумных существ есть достоинство и с этим нужно считаться. Вопрос о согласии — это демонстрация уважения. Любые действия без согласия между двумя людьми в какой-то степени неуважительны. Всё это звучит несколько старомодно, но проблема согласия затрагивает любые человеческие отношения, и её последствия огромны.
Другая проблематичная сфера — продажи и реклама. Почти все маркетинговые стратегии строятся на отношении к людям как к средству для получения денег. Кант назвал бы это неэтичным. Он с сомнением относился к капитализму, считая, что невозможно накопить состояние, не прибегая к каким-то манипуляциям и принуждению. Он не был антикапиталистом (коммунизма тогда ещё не существовало), но ошеломляющее экономическое неравенство его беспокоило. По его мнению, моральный долг каждого, кто накопил значительное состояние, — раздать большую часть нуждающимся.
Предубеждения
У многих мыслителей эпохи Просвещения были расистские взгляды, в то время это было распространено. Хотя Кант тоже высказывал их в начале карьеры, позднее он сменил мнение. Он понял, что ни у одной расы нет права порабощать другую, ведь это классический пример отношения к людям как к средству для достижения цели.
Кант стал яростным противником колониальной политики. Он говорил, что жестокость и угнетение, необходимые для порабощения народа, разрушают человечность людей независимо от их расы. Для того времени это была настолько радикальная идея, что многие называли её абсурдной. Но Кант считал, что единственный способ предотвратить войны и угнетение — это международное правительство, объединяющее государства. Несколько веков спустя на основе этого была создана Организация Объединённых Наций.
Саморазвитие
Большинство философов Просвещения считали, что лучший способ жить — как можно больше увеличивать счастье и сокращать страдания. Такой подход называется утилитаризмом. Это и сегодня самый распространённый взгляд.
Кант смотрел на жизнь совершенно по-другому. Он считал так: если хочешь сделать мир лучше, начни с себя. Вот как он это объяснял.
В большинстве случаев невозможно узнать, заслуживает человек счастья или страдания, потому что невозможно узнать его настоящие намерения и цели. Даже если стоит сделать кого-то счастливым, неизвестно, что именно для этого нужно. Вы не знаете чувств, ценностей и ожиданий другого человека. Не знаете, как ваш поступок на нём скажется.
К тому же неясно, из чего именно состоит счастье или страдание. Сегодня развод может причинять вам невыносимую боль, а через год вы будете считать это лучшим, что с вами происходило. Поэтому единственный логичный способ сделать мир лучше — это стать лучше самому. Ведь единственное, что вы знаете хоть сколько-то точно, — это вы сами.
Кант определял саморазвитие как способность придерживаться категорических императивов. Он считал это долгом каждого. С его точки зрения, награда или наказание за невыполнение долга даётся не в раю или аду, а в той жизни, которую каждый создаёт для себя. Следование моральным принципам делает жизнь лучше не только для вас, но и для всех вокруг. Точно так же нарушение этих принципов создаёт лишние страдания для вас и окружающих.
Правило Канта запускает эффект домино. Став честнее с собой, вы станете честнее и с другими. Это, в свою очередь, вдохновит людей быть честнее с собой и внесёт позитивные изменения в их жизнь.
Если бы правила Канта придерживалось достаточное количество людей, мир изменился бы к лучшему. Причём сильнее, чем от целенаправленных действий какой-то организации.
Самоуважение
Уважение к себе и уважение к окружающим взаимосвязаны. Обращение с собственной психикой — это шаблон, который мы применяем для взаимодействия с другими людьми. Вы не добьётесь больших успехов с другими, пока не разберётесь с собой.
Самоуважение не в том, чтобы лучше себя чувствовать. Это понимание своей ценности. Понимание, что каждый человек, кем бы он ни был, заслуживает базовых прав и уважения.
С точки зрения Канта, говорить себе, что ты ничего не стоящий кусок дерьма, так же неэтично, как говорить это другому человеку. Причинять вред себе так же отвратительно, как причинять вред окружающим. Поэтому любовь к себе и забота о себе — это не то, чему можно научиться, и не то, что можно практиковать, как говорят сегодня. Это то, что вы призваны культивировать в себе с точки зрения этики.
Как это повлияло на меня и как может повлиять на вас
Философия Канта, если глубоко в неё погрузиться, полна противоречий. Но его первоначальные идеи настолько сильны, что, несомненно, изменили мир. И изменили меня, когда я наткнулся на них год назад.
Большую часть времени в промежутке от 20 до 30 лет я потратил на некоторые пункты из вышеперечисленного списка. Мне казалось, они сделают мою жизнь лучше. Но чем больше я к этому стремился, тем опустошённее себя чувствовал. Чтение Канта стало озарением. Он открыл для меня удивительную вещь.
Не так важно, что именно мы делаем, важна цель этих действий. Пока вы не нашли правильную цель, вы не найдёте ничего стоящего.
Кант не всегда был помешанным на распорядке занудой. В молодости он тоже любил повеселиться. Он засиживался допоздна с друзьями за вином и картами. Он поздно вставал, слишком много ел и устраивал большие вечеринки. Только в 40 Кант забросил всё это и создал свой знаменитый распорядок. По его словам, он осознал нравственные последствия своих действий и решил, что больше не позволит себе растрачивать драгоценное время и силы.
Кант называл это «развивать характер». То есть строить жизнь, стараясь максимально раскрыть свой потенциал. Он считал, что у большинства не получится развить характер до зрелого возраста. В молодости людей слишком соблазняют различные удовольствия, их бросает из стороны в сторону — от воодушевления к отчаянию и обратно. Мы слишком зациклены на накоплении средств и не видим, какие нами двигают цели.
Чтобы развить характер, человек должен научиться управлять своими поступками и собой. Мало кто сможет добиться этой цели, но Кант считал, что это именно то, к чему каждый обязан стремиться. Единственное, к чему стоит стремиться.
Учение Эммануила Канта
Политико-правовые учения в Германии к. 18-н. 19 в.в.
1) Учение Эммануила Канта
2) Учение Гегеля
Кант – 1724-1804 г.г. всю жизнь прожил в Кёнигсберге. Был деканом и дважды ректором К-го университета. Был избран членом Российской академии наук.
«Метафизика нравственности» (1797) первая часть Метафизические начала учений о праве, «К вечному миру».
Отношение Канта к религии – невозможно опытным путём доказать наличие или отсутствие Бога, поэтому лучше верить. Человек не в состоянии постичь тайны бытия в полном объёме. Человек принадлежит одинаково и к сфере разумного и к сфере явлений. Источниками права и морали является разум человека. Как разумное существо человек стремится к достижению всеобщей свободы, а без морали невозможно достичь свободу. Эти нормы морали заложены в разуме человека как внутренне побуждение, свободное от внешних воздействий. Эти нормы являются безусловными, императивными. Кант именует их категорическим императивом. Общая идея долга перед лицом человечества, законы нравственной свободы – разные определения даёт Кант, эти нормы связаны с понятием долга. Это нормы должного нравственного поведения. «Поступай так. Чтобы максима твоего поступка (личное правило поведения) могло стать всеобщим законом».
«Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице и в лице всякого другого так же как к цели и никогда бы не относился к нему как к ср-ву».
Право и мораль – это 2 части учения о нравах. «Общие принципы имеют и право и мораль» — принципа категорического императива» (вышеперечисленные). Мотивы могут быть различны (страх, выгода и т.д.). Внешне – человек ведёт себя хорошо, но мораль здесь не при чём (легальное поведение). Либо закон соблюдается по внутреннему убеждению (моральное поведение).
Способы обеспечения – право обеспечивается путём внешнего принуждения, мораль – путём внутреннего. Право у Канта – это совокупность условий, при которых произвол одного совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы. К совокупности условий Кант относил: когда в гос-ве гарантированы права соб-ти, иные личные права индивидов, когда соблюдение законов гарантировано их принудительным исполнением, когда сущ всеобщее равенство перед законами, когда сущ всеобщий порядок разрешения споров. Задача Канта – очертить сферу, где господствует право свободы, поэтому он считает, что если признавать единственным видом права позитивное право – то это голова без мозга. Пласты права: естественное право (продиктованное разумам) – всеобщий критерий, который всё делит на правовое и не правовое.
Частное и публичное право: частное естественное право – возникает с момента рождения и публичное позитивное право – нуждается во внешнем обнародовании. Естественному состоянию противостоит не об-во. Право в естественном состоянии называется частным, а в гражданском состоянии – публичным.
Ульпиан «Живи согласно праву» — Кант «Не будь лишь средством для других, будь для них так же целью». Кант рассматривает это как правовую честность, сохранение достоинства.
Ульпиан «Не нарушай ничьего права» Кант «… даже если тебе ради этого надо будет прекратить всякую связь с остальными и избегать всякого об-ва»
«Воздавай каждому своё» — «Вступай, если ты не можешь избежать такой связи с другими, в такое сообщество с ними, в котором каждому может быть сохранено своё». Чтобы воля каждого являлась всеобщей законодательной силой. Свобода индивидуума должна быть ограничена законом. Право отождествляется со свободой.
Теория гос-ва Канта базируется на идеи чистого принципа права. Естественное состояние – неправовая организация об-ва, в гос-венном состоянии человек обретает свободу в правовом состоянии.
Кант считает, что гос-во – это множество людей, подчинённых правовым законам, то есть, это исключительно правовая организация. Цель гос-ва – в торжестве идеи права и справедливости. Основа этого – свобода, равенство и самостоятельность каждого члена об-ва.
Большое внимание уделяет теории разделения властей. Он против того, чтобы законодательная власть была вместе с исполнительной. Он за приоритет законод-й над исп-й. законодательная власть суверенна, как выражающая единую волю народа. Она может лишить правителя власти. Правитель является главой исп-й власти, издаёт различные предписания, назначает должностных лиц. «Все фп должны делиться на правильные и неправильные» в зависимости от наличия или отсутствия разделения властей. Соединение властей – деспотическая фп, разделение – республиканская. Требует введения суда присяжных. Глава гос-ва не может быть судьёй
Воля законодателя безупречна, способность к исполнению у верховного правителя неодолима и приговор верховного судьи неизменяем. Верховная власть принадлежит народу. Народ практически бесправен по отношению к верховной власти, казнён или изгнан.
Величайшее преступление – приостановиться действие закона. Надо повиноваться ныне существующей власти каково бы ни было её происхождение. Это возврат в неправовое состояние. «Нет никакого права на возмущение, ещё в меньшей степени на восстание, ещё в меньшей степени посягать на особу монарха и на его личную жизнь под предлогом, что он злоупотребляет властью». Властелин гос-ва имеет только права и не несёт обязанностей. Сопротивление народа законодательной власти – это противозаконный акт. Кант считает ,что любые изменения общественного строя возможны только путём реформ только исполнительной власти.
Автократия (абсолютная монархия – нет разделения властей), аристократия, демократия. Автократия наилучшая, по мнению Канта, однако, имеет недостаток в склонности к тирании. Преимущество в её простате (один король, один законодатель). Это та разумная максима.
К аристократическим и демократическим фп у Канта негативное отношение.
По принципу отсутствия разделения властей можно отождествлять автократию с демократией.
Те или иные гос формы могут существовать до тех пор, пока они необходимы. Однако, идее первоначального д-ра соответствует республика (самодержавность закона, независимость закона от лица или группы лиц, наличие системы представительной демократии). Республика – это идеал практического разума.
«К вечному миру» — мирное существование гос-в без всяких войн. Кант считает, что естественное состояние, в котором жили народы было состояние войны. Выход из него лежит через союз гос-в. В его бытность вечный мир невозможен, но полит принципы, международные связи через союз нескольких гос-в приблизят людей к вечному миру. У гос-в нет никаких гарантий вечного мира кроме международного права. Создание союзов приближает людей к нему. Этические мотивы, моральный прогресс, идея целесообразности развития. В начале между гос-вами должно быть заключено соглашение, что приведёт к установлению международного доверия, приведёт к вечному миру. Союз гос-в – это добровольный союз суверенных гос-в, который тем отличается от мирного д-ра тем, что мирный д-р стремится положить конец одной войне, а союз народов заканчивает все войны вообще и навсегда.
Учение Канта – первая значительная правовая доктрина после великой буржуазной революции. Практическая философия Канта утверждала практический подход к человеку (каждый индивид обладает свободной волей, он – цель для другого). Гос-во и об-во у Канта – это условия общественного бытия свободных личностей. Гос-во как гарантия прав и свобод личности.
LiveInternetLiveInternet
В романе «Мастер и Маргарита» Воланд говорил о том, что Кант разрушил пять доказательств бытия Бога, а потом, словно в насмешку создал шестое.
Доказательства существования Бога на протяжении веков создавались не только богословами (Анзельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Мальбранш), но и философами (Платон, Аристотель, Декарт, Лейбниц). Великий немецкий философ Иммануил Кант первый с чисто философских позиций свел все их к трем: Онтологическому, Космологическому и Телеологическому и показал их полную несостоятельность. С тех пор эти доказательства получили название классических доказательств существования (бытия) Бога.
Современные Канту богословы люто ненавидели философа, его именем называли своих нелюбимых собак и всячески издевались над ними. После его смерти богословы “отомстили” философу тем, что приписали ему создание нравственного доказательства бытия Бога. Но это расчетливая ложь.
Иммануил Кант не создавал никакого доказательства бытия Бога и всю свою жизнь оставался верен высказанному им положению о том, что доказать существования Бога никак невозможно, что все теоретические построения в пользу божества не имеют никакого научного или теоретического основания. Но в тоже время он считал, что идея Бога может быть полезной в моральном отношении, что “в моральном отношении следует признавать существование Бога”( Иммануил Кант, Критика практического разума). Кант считал Бога – полезной идеей, сущность самой религии определял как “осознание наших обязанностей, как божественных заповедей” (Иммануил Кант. Религия в пределах чистого опыта).
В семинарских учебниках (например в “Основном богословии” архимандрита Августина) до сих пор излагаются четыре классических доказательств бытия Бога и творцом морального доказательства называется именно Кант. Отсюда утверждается, что Кант раскритиковал три классических доказательств бытия Бога, но сам вынужден был в пользу существования Бога создать четвертое – Нравственное (моральное) доказательство бытия Бога — в корне неверно. Кстати, в советских атеистических кругах, как и во всем марксизме, повторяется легенда о создании Кантом четвертого доказательства бытия Бога. Эта легенда начала формироваться во время так называемых “атеистических споров” в Германии философом Фихте(1762 – 1814), в то время еще последователем Канта, и с блеском описана гениальным немецким поэтом Генрихом Гейне (1797 – 1856). Фихте сочинял эту легенду в целях самозащиты от обвинений в атеизма, а Генрих Гейне, по-моему мнению, из-за непонимания самого Канта, который не только поэтами, но и философами читается с трудом великим.
Но почему же Воланд говорит о пяти доказательства и создании шестого Кантом?
Работу писателя на своей творческой кухне нельзя описывать с полной уверенностью. Можно только угадывать и предполагать. Позволю и себе высказать свое предположение.
В православном и протестантском богословиях, при доказательстве бытия Бога, обыкновенно используется система четырех “классических” доказательств. Но католические богословы при аналогичных доказательства пользуются “пятью путями” Фомы Аквинского (1225-1274):
1.“от Движения — к Перводвигателю”
2. “от связи причин и следствий – к Первопричине”
3. “от случайности – к Необходимому Существу”
4. “от несовершенств в мире – к Абсолютному совершенству”
5. “от целесообразности в мире – к Устроителю мира”. (все эти аргументы отброшены Кантом в его критике трех, ставших классическими, доказательств бытия Бога.)
Возможно, Воланд умышленно сводит Фому Аквинского с Кантом и заставляет Канта, разрушившего своей неотразимой критикой непререкаемый авторитет Фомы Аквинского, превзойти католического святого в своем творчества еще и созданием своего доказательства. Такой художественный “ход” автора “Мастера и Маргариты” вполне логичен. Но возможно также, что Воланд со своим творцом , Михаилом Булгаковым, просто ошиблись. Михаил Булгаков писал художественное произведение, а не научный трактат или докторскую диссертацию.