Всех,
кто любит архитектуру и литературу, приглашаю посетить храм Святой Софии
в Константинополе с поэтом Осипом Мандельштамом.
Стихотворение Осипа Мандельштама «Айя-София», написанное в 1912 году, — одно из лучших
в сборнике «Камень». Мандельштам не бывал в Константинополе и не видел храма Святой Софии,
но в это верится с трудом – настолько точно торжественная ритмика его строк передает впечатление
от величественной архитектуры. Пройдем по храму с томиком Мандельштама в руках и попытаемся прокомментировать стихотворение. К счастью, о жизни Византийской империи и о строительстве
храма Айя-София оставлено много достоверных свидетельств, и в материалах для комментариев
у нас недостатка не будет.
Айя-София — здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.
И всем векам — пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила Эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Но что же думал твой строитель щедрый,
Когда, душой и помыслом высок,
Расположил апсиды и экседры,
Им указав на запад и восток?
Прекрасен храм, купающийся в мире,
И сорок окон — света торжество;
На парусах, под куполом, четыре
Архангела прекраснее всего.
И мудрое сферическое зданье
Народы и века переживет,
И серафимов гулкое рыданье
Не покоробит темных позолот.
Осип Мандельштам, 1912
Айя-София — здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Для поэта важно назвать храм его изначальным греческим именем. Не Софийский собор, не
собор Святой Софии, а Айя-София (Ἁγία Σοφία — Святая Премудрость Божия).
Первые строки стихотворения отсылают нас к преданию об основании Константинополя.
Император Константин, решив построить новую столицу, долго не мог найти место для города.
Он остановил было свой выбор на древней Трое и начал строительство, но однажды ночью
Константину во сне явился Господь и убедил его искать для столицы другое место. Увидев в небе
над Босфором орла со змеей в когтях, посланники Константина сочли это знамением и проследили,
где приземлился орел со своей добычей. Там, на месте старой греческой колонии Византий, был
в 330 году заложен Константинополь, а в 327 году император Константин построил первый храм
на месте нынешней Айя-Софии.
Через два столетия строитель Айя -Софии император Юстиниан возвел храм на месте двух
предыдущих, разрушенных во время народных волнений, закончившихся пожарами.
Юстиниан начал строительство Айя-Софии в 532 году, оно длилось, как сообщают
летописцы, 5 лет, 10 месяцев и 10 дней и закончилось в декабре 537 года.
Богоматерь с императорами Константином и Юстинианом. Константин (слева) держит
модель основанного им города, а Юстиниан модель храма Святой Софии. Мозаика X века
над входом в нартекс (западную галерею храма). 
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.
Храм поразил современников своей невиданной архитектурой. Глядя на гигантский купол (его
диаметр 32 метра!), люди не могли понять, каким чудом держится он в высоте, не имея видимых
опор, и считали, что без божественной помощи такое немыслимо.
Очевидец и современник строительства храма византийский писатель Прокопий Кесарийский
писал в книге «О постройках», что храм создан «не человеческим могуществом, но божьим
соизволением». Прокопий так описывает купол храма: «кажется, что он не покоится на твердом
сооружении, но, вследствие легкости строения, золотым полушарием, спущенным с неба,
прикрывает это место. Все это сверх всякого вероятия искусно соединенное в высоте, сочетаясь
друг с другом, витает в воздухе…». Эти слова Прокопия и подразумевает Мандельштам.
Историки архитектуры объясняют, в чем секрет парящего в высоте купола Айя-Софии:
«четыре мощных стола, несущие купол, на которые опираются пяты арок (конечная часть арки,
примыкающая к опоре), остаются почти незаметными зрителю. Они искусно замаскированы
тонкими легкими перегородками и воспринимаются просто как простенки». (Н. А. Дмитриева)
Возникает иллюзия, что купол ни на чем не держится и парит в воздухе, «подвешенный к небесам».
И всем векам — пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила Эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Для строительства Айя-Софии по приказу императора Юстиниана в Константинополь свозили
драгоценные мраморные, гранитные, порфировые колонны из античных построек Греции
и Рима. Колонны из зеленого мрамора, привезенные из храма Артемиды в Эфесе (того самого,
который был некогда подожжен Геростратом) и упоминает поэт. Только этих «зеленых мраморных
столбов» было не сто семь, а всего лишь восемь. Большинство колонн для храма Айя-София были
специально выточены и украшены ажурными мраморными капителями. Колонны из храма
Артемиды (Дианы) и другие «позаимствованные» Юстинианом колонны отделяют с севера
и юга центральное пространство храма (наос) от боковых нефов.
Справа — «зеленые мраморные столбы» из храма Артемиды в Эфесе
Колонны в верхней галерее, специально выточеннные для храма Айя-София
Послушаем снова Прокопия Кесарийского: «Кто оценил великолепие колонн и мраморов, которые
украшают храм? Кажется, будто находишься на роскошном лугу, покрытом цветами. Можно ли
остаться равнодушным перед пурпурной и изумрудной отделкой? Багровый цвет меняется белым,
как солнце. Такое впечатление, что художником здесь была сама природа».
Но что же думал твой строитель щедрый,
Когда, душой и помыслом высок,
Расположил апсиды и экседры,
Им указав на запад и восток?
Кто же этот «строитель щедрый»? Вряд ли поэт имел в виду императора Юстиниана. Император
ничего не жалел для строительства храма и украсил его с невиданной роскошью, но был, судя
по некоторым подробностям, слишком тщеславен и вряд ли «душой и помыслом высок». На
Рождество 537 года, когда в Айя-Софии состоялось первое богослужение, Юстиниан, стоя посреди
храма, воздел руки к небу и воскликнул: » «Слава Богу, который дал мне возможность закончить
эту постройку. Я превзошел тебя, Соломон!», имея в виду Иерусалимский Храм царя Соломона.
«Душой и помыслом высок» был не один «строитель щедрый», а двое – архитекторы Анфемиос из
Траллеса и Исидор из Милета. Прокопий Кесарийский назвал Антемиса «образованнейшим
человеком своего времени», а Исидора — «человеком высочайшего ума». Сведущие в математике
архитекторы рассчитали и воплотили конструкцию храма, столь же разумную, сколь и прекрасную.
Ребристый центральный купол с востока и с запада поддерживают две более низкие полусферы,
каждая из которых, в свою очередь, поддерживается еще тремя полусферами, переходящими в
полуцилиндрические ниши – мандельштамовские «апсиды и экседры». Каскад ниспадающих
полусфер «гасит» распор купола и обеспечивает (наряду с другими архитектурными хитростями)
прочность конструкции.
Прекрасен храм, купающийся в мире,
Думается, перед внутренним взором поэта вставал не современный ему облик Айя-Софии. В год
написания стихотворения – 1912 – это был не христианский храм, а мусульманская мечеть. Айя-София
была превращена в мечеть в 1453 году, сразу после завоевания Константинополя турками-османами,
и оставалась ею до 1935 года. Мандельштам же описывает вновь построенный храм, который
освящают благовонным миром. Это то самое «миро для священного помазания», которое
упоминается в библейской книге «Исход» (30:22-25). Бывают странные совпадения: храм Айя- София
был освящен 27 декабря 537 года. Ровно через 1 401 год, 27 декабря 1938 года, в лагерном пункте
Вторая речка под Владивостоком, умер поэт Осип Мандельштам.
И сорок окон — света торжество;
Еще один секрет парящего в небе купола Айя-Софии – лента из сорока окон (здесь поэт точен!),
опоясывающая купол и словно отделяющая его от здания почти сплошным световым поясом.
Размеры окон и промежутков между ними рассчитаны таким образом, что солнечный свет,
проникая внутрь, как бы обрезает купол. В результате создаётся впечатление, особенно
явственное в погожие дни, что купол парит в воздухе.
На парусах, под куполом, четыре
Архангела прекраснее всего.
Эти строки продолжают стихотворное описание храма. Так и видится, что поэт читал какой-нибудь
труд по истории архитектуры, превращая в стихи ученый текст и оживляя сухие термины – апсиды,
экседры, паруса. Паруса — сферические треугольники, которые связывают окружность купола с
прямоугольником центральной части храма, наосом. Но только изображены на парусах Айя-Софии
не четыре архангела, а четыре шестикрылых серафима. Четыре серафима на парусах — единственные
изображения в храме, которые не были замазаны штукатуркой, когда храм был превращен в мечеть.
Мусульмане сочли их талисманами, однако лица серафимов все же прикрыли медными масками. В
ходе последних реставрационных работ 1993-2010 годов один из серафимов, на северо-восточном
парусе, обрел лицо – реставраторы раскрыли мозаичный лик, который был спрятан под слоем
штукатурки и медной маской.
С мозаиками Айя-Софии до сих пор связано много тайн. В 1847–1849 годах по желанию султана
Абдула Меджида была проведена первая реставрация храма. Руководили работами архитекторы
из Швейцарии, братья Гаспар и Джузеппе Фоссати. В ходе реставрации Фоссати случайно
обнаружили под штукатуркой древние мозаики и, понимая важность своего открытия, расчистили,
укрепили и зарисовали их, а затем, по желанию султана, снова скрыли под штукатуркой на 160 лет.
В альбоме Гаспара Фоссати был зарисован и серафим с освобожденным от маски ликом.
Известно, что альбом с зарисовками Фоссати показывали узкому кругу посвященных, в том числе
в России (Гаспар Фассати служил при русском посольстве в Константинополе), его видел царь Николай I,
но публикация находок не состоялась. Очевидно, этого не хотела турецкая сторона. Сохранились
ли под медными масками лики остальных серафимов, и главное – что находится под щитом с
изречениями из Корана в самом центре купола? На эти вопросы мне не удалось найти ответ.
А что же архангелы? Мозаики конца IX века с изображением архангелов находились в алтарной
части, по обе стороны от изображения Богородицы на троне в апсиде храма. Уцелела только
прекрасная мозаика справа с архангелом Гавриилом, о которой академик В.Н. Лазарев сказал: «этот
изумительный образ представляет одно из высших воплощений византийского гения». Эта мозаика
действительно «прекраснее всего», и не ее ли, скрытую под толстым слоем штукатурки, пророчески
прозрел сквозь века Осип Мандельштам?
И мудрое сферическое зданье
В этих трех словах запечатлен архитектурный образ храма – конструктивно ясный, безупречно
логичный, гармонично сопрягающий ниспадающие с небесной высоты полусферы и арки,
проникнутый единым ритмом, как совершенное стихотворение.
Народы и века переживет,
И снова приходит мысль, что поэт говорит не о современном ему храме-мечети, а о «купающемся
в мире» новоосвященном храме, который простоит полтора тысячелетия, переживет и Византию,
и нашествие крестоносцев, и турецкое владычество.
Мраморные шарообразные кувшины были привезены из Пергама в 1574 году
при султане Мураде II
И серафимов гулкое рыданье
Не покоробит темных позолот.
Темные позолоты Айя-Софии уже не вернуть. Сплошным сверкающим ковром с узорами из
ярких орнаментов покрывали мозаики стены, своды, купол храма. Храм был дважды варварски
разграблен в 1204 году крестоносцами и в 1453 году – турками-османами. То, что мы видим сегодня,
пооблетевшую местами желтую краску и дорисованные по уцелевшим фрагментам мозаичного узора
орнаменты, – плод работы реставраторов XiX века, уже знакомых нам братьев Фоссати. Они сделали
все, что могли, но желтой краской золотую мозаику не заменишь. Кроме того, реставраторы порой
давали волю своей фантазии, если среди уцелевших фрагментов мозаичного орнамента не
находилось подходящего. У поэта возможностей больше, в его стихотворении Айя-София сияет
золотом, как встарь. Золотом, которое ничто не покоробит, даже гулкое рыдание серафимов.
Музейная экспозиция в верхней галерее
И все же небольшая часть византийского наследия Айя-Софии вернулась к жизни. В 1935 году по
решению президента Турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка и Совета министров Турции
мечеть Аясофия стала музеем. Успел ли узнать об этом Осип Мандельштам, находившийся в то время
в воронежской ссылке?
Фрагменты мозаичных орнаментов в верхней галерее, «дополненные» росписями
реставраторов, братьев Фоссати.
Немногие уцелевшие византийские мозаики разных эпох, скрытые в течение почти 500 лет под
слоем штукатурки, теперь может увидеть каждый. Посмотрим на них и мы.
Богоматерь на троне. Мозаика IX века в апсиде храма.
Император Константин IX Мономах и его супруга императрица Зоя склоняются перед
престолом Христа. Мозаика а верхней южной галерее, середина XI века.
Императрица Зоя
Богоматерь с младенцем. Фрагмент мозаики XII века в верхней южной галерее
Деисус. Мозаика XII века в верхней южной галерее.
Опубликовано в журнале «Введенская сторона» (Старая Русса) № 2, 2013 год
Содержание
Был Мандельштам поэт от Бога…
Пора вам знать, я тоже современник…
Попробуйте меня от века оторвать! –
Ручаюсь вам, себе свернете шею!…
О. Мандельштам
Был Мандельштам – поэт от Бога,
Стихи прекрасные писал,
Трудна была его дорога –
Он, к сожаленью, много знал.
И для читателей газет
Был слишком образован,
Далекий от мирских сует,
Ничем земным не скован.
При этом не был элитарен,
А был предельно прост,
Не генерал, не знатный барин,
Не тот к тому же рост.
Тщедушен был, властей боялся
И с ними не дружил,
И в их прихожих он не мялся,
А сам собою был.
И тем был внутренне опасен,
Какой-то скрытый враг –
К культуре кровно был причастен,
Не записной остряк.
И на тирана, палача
Он первый написал,
Но не донос. Почти с плеча,
По-русски, крепко дал.
Тот не забыл. И наказал
Жестоко, подло,
И бросили его в подвал,
Но было поздно.
Его теперь уж не убить,
Как ни старались,
Ему в посмертьи вечно плыть,
Его боялись.
Не надо было бы писать
Того стихотворенья?
Но как поэта не понять,
Цель творчества – служенье!
Что здесь добавить, что сказать?
Теперь все это знают –
Стихи опасно здесь писать,
За это убивают.
Замечу, к слову, в скобках:
Я тоже взял на душу грех –
В порыве тайной страсти
И я пишу опять о тех,
Кто рвется к власти.
«Опять поэт? Угроза трона?
Прижать бы к ногтю мудозвона!»
Что ж? Я не из робких.
«Айя-София» О. Мандельштам
«Айя-София» Осип Мандельштам
Айя-София, — здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.
И всем векам — пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Но что же думал твой строитель щедрый,
Когда, душой и помыслом высок,
Расположил апсиды и экседры,
Им указав на запад и восток?
Прекрасен край, купающийся в мире,
И сорок окон — света торжество.
На парусах, под куполом, четыре
Архангела — прекраснее всего.
И мудрое сферическое зданье
Народы и века переживет,
И серафимов гулкое рыданье
Не покоробит темных позолот.
Анализ стихотворения Мандельштама «Айя-София»
Первый вариант стихотворения «Айя-София» вошел в дебютную книгу Мандельштама «Камень», увидевшую свет в 1913 году. Произведение посвящено Софийскому собору, расположенному в турецкой столице – Стамбуле. Долгое время он был православным храмом, затем здание заняла мечеть. На сегодняшний день выдающийся памятник архитектуры внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. В его стенах находится музей. Около тысячи лет Софийский собор считался самым большим христианским храмом. Превзойти его смог римский католический собор святого Петра, строительство которого завершилось в семнадцатом столетии.
В 1912 году Мандельштам обратился к акмеизму, что нашло отражение в «Айе-Софии». Поэт со знанием дела и точностью оперирует архитектурными терминами. Он упоминает апсиды (пониженные выступы здания), экседры (полукруглые глубокие ниши), говорит о парусах (треугольных сферических сводах, на которые опирается барабан купола). Стоит отметить, что архитектурные мотивы играют важную роль в первых двух сборниках Осипа Эмильевича. «Айя-София» — не единственное стихотворение, полностью посвященное зданию. Также есть произведения, в которых рассказывается о Казанском соборе, Адмиралтействе, Нотр-Дам-де-Пари. Повышенное внимание к архитектуре способствовало появлению в лирике Мандельштама ряда отличительных черт – монументальность и торжественность, отказ от туманности символистов в пользу предметности реального мира, логика построения. Слово Осип Эмильевич воспринимал как камень, поэта – как зодчего.
По замечанию известного литературоведа Михаила Леонидовича Гаспарова, в «Айе-Софии» звучит дорогая сердцу Мандельштама тема культурной непрерывности. Софийский собор организует как время, так и пространство. Он представляет собой зримое напоминание о годах основания Константинополя. Обратите внимание, с чего начинается стихотворение:
Айя-София – здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Осип Эмильевич имеет в виду предание, согласно которому сам Бог указал римскому императору Константину I Великому место для закладки города. Первые строки текста – прошлое храма, начальная точка отсчета. Последняя строфа стихотворения – рассуждения лирического героя о будущем собора. По его мнению, «мудрое сферическое зданье» способно пережить века и народы. Софийский собор у Мандельштама – скорее, не символ православия, а олицетворение божественного совершенства и вечности.
Метки: Мандельштам
Мандельштам: стихотворение с эффектом 3D
Осип Мандельштам ни разу не был в Константинополе и не видел храма Святой Софии. Однако ему удалось создать самое яркое описание этого собора в поэзии. 1480 лет назад в столице Византийской империи был освящен величественный Софийский собор. Прекрасная Айя-София в представлении одного из крупнейших поэтов ХХ века — в нашей рубрике «50 великих стихотворений».
Айя-София |
||
О произведении |
Исторический контекст
Стихотворение «Айя-София» написано в 1912 году. В это время Осип Мандельштам только начал свой путь в литературе. Он успел побывать за границей, где изучал европейскую философию и культуру; обучался на историко-филологическом факультете Петербургского университета. В 1911–1912 году он знакомится с молодыми поэтами Александром Блоком, Анной Ахматовой и Николаем Гумилевым. С последними Мандельштам заводит крепкую дружбу и, разделяя их взгляды на поэтическое творчество, становится участником литературного направления акмеизм, которое было создано в противовес символизму с его абстрактными и туманными стихами. Акмеисты считали, что поэзия должна быть чеканна и стройна, как шедевр архитектуры, а поэт представлялся им одаренным зодчим, изготовителем стихов.
https://foma.ru/wp-content/uploads/2017/12/Osip-Mandelshtam-_Isakiy-pod-fatoy-molochnoy-beli_-chitaet-avtor.mp3
В 1913 году вышла первая книга Мандельштама «Камень», куда и вошло, наряду со знаменитым текстом «Notre Dame», другое «архитектурное» стихотворение — «Айя-София».
Автор
Осип Мандельштам (1909)
За год до написания стихотворения Осип Мандельштам, выросший в еврейской семье, принял Крещение. Чаще всего этому находят простую прагматическую причину — так можно было обойти квоту на иудеев для поступления в Петербургский университет. Однако была и другая, личная, духовная причина, о которой писал сам поэт: «Воспитанный в безрелигиозной среде (семья и школа), я издавна стремился к религии безнадежно и платонически — но все более и более сознательно». Для Мандельштама также было важно креститься не только «в христианство, но и в христианскую культуру». Поэтическим отражением такого крещения стало стихотворение «Айя-София».
Произведение
Стихотворение «Айя-София» было написано в 1912 году, опубликовано в одном из самых престижных журналов Серебряного века «Аполлон» (№ 3 за 1913 год) и вошло в первый сборник стихотворений поэта «Камень» (первое издание — 1913 год). Три заключительных стихотворения первой книги Мандельштама — «Лютеранин», «Айя-София» и «Notre-Dame» — воспринимаются биографами поэта как триптих о религиях Европы — протестантизме, православии и католичестве.
Главным героем стихотворения Мандельштама стала всемирно известная святыня — собор Святой Софии в Константинополе. Однако поэт предпочел назвать стихотворение греческим именем храма — Айя-София (Ἁγία Σοφία), т. е. Святая Премудрость Божия.
О каком древнем предании вспоминает Мандельштам?
Айя-София — здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.
В начальных строках Мандельштам напоминает предание об основании Константинополя римским императором Константином в 324 году. Император долгое время не мог выбрать место для новой столицы, но помог ему в этом особый случай. В небе над берегами Босфора парил орел со змеей в когтях. Посланники римского императора, увидев битву орла со змеей, расценили ее как божественный знак. Они проследили, где приземлился орел со своей добычей, и на месте старой греческой колонии Византий был основан город Константинополь, который в 330 году провозгласили столицей Римской империи.
В 326 году Константин построил первую в своей столице церковь — во имя Святой Софии на месте существующей сегодня Айя-Софии. Храм несколько раз подвергался разрушениям во время народных восстаний, однако новый император Юстиниан (527–565) заложил на этом же месте новый собор, строительство которого, по данным летописцев, длилось 5 лет, 10 месяцев и 10 дней и завершилось в декабре 537 года. Освящен он был 27 декабря 538 года.
Храм показан восхищенным поэтом изнутри. Одна из самых поразительных деталей интерьера собора — это его огромный купол, который словно «подвешен к небесам». Его диаметр превышает 31 метр. Длина здания составляет 81 метр, ширина — 72 метров, высота — 55 метров. Современники не могли понять, как купол может держаться на такой высоте без видимых опор, поэтому считали, что здесь не обошлось без помощи Господа. Византийский писатель Прокопий Кесарийский, современник постройки собора, писал, что Аяй-София создана «не человеческим могуществом, но Божьим соизволением». Прокопий так описывает свое впечатление от купола: «кажется, что он не покоится на твердом сооружении, но, вследствие легкости строения, золотым полушарием, спущенным с неба, прикрывает это место. Все это сверх всякого вероятия искусно соединенное в высоте, сочетаясь друг с другом, витает в воздухе…».
Историки архитектуры раскрывают тайну парящего купола собора: «четыре мощных столба, несущие купол, на которые опираются пяты арок, остаются почти незаметными зрителю. Они искусно замаскированы тонкими легкими перегородками», «возникает иллюзия, что купол ни на чем не держится и парит в воздухе, подвешенный к небесам».
Что похитили у языческой богини?
И всем векам — пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила Эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Для строительства храма по приказу императора Юстиниана в Константинополь доставлялись драгоценные и полудрагоценные камни, слоновая кость, золото и серебро, порфировые, мраморные и гранитные колонны из античных храмов Греции и Рима. Из Рима были привезены колонны из красного порфира, а из храма Артемиды (Дианы) в Эфесе — колонны из зеленого мрамора, о которых и пишет Мандельштам. Колонны поддерживают галереи, которые окружают главный неф собора. Вместо иконостаса были установлены двенадцать серебряных колонн с золотыми капителями, которые служили основанием для икон.
Сколько было «щедрых строителей»?
Но что же думал твой строитель щедрый,
Когда, душой и помыслом высок,
Расположил апсиды и экседры,
Им указав на запад и восток?
Возможно, что так Мандельштам решил назвать императора Юстиниана, который все свои средства и силы вкладывал в то, чтобы построить самый роскошный собор в мире и в первую очередь превзойти царя Соломона с его Иерусалимским храмом. После того как в 537 году в соборе произошло первое богослужение, Юстиниан воскликнул: «Слава Богу, который дал мне возможность закончить эту постройку. Я превзошел тебя, о Соломон!»
Однако высокими «душой и помыслом» были и главные строители храма. Исторические хроники называют имена двух архитекторов из Малой Азии: Исидора из Милета и Анфимия из Тралл. Анфимия Прокопий Кесарийский даже назвал «образованнейшим человеком своего времени» — он был выдающимся математиком и ученым. Вместе с двумя мастерами работало еще сто архитекторов и около десяти тысяч рабочих, которым удалось создать гармоничную и прочную конструкцию собора.
Во время написания стихотворения храм был мусульманской мечетью
Прекрасен храм, купающийся в мире,
И сорок окон — света торжество;
На парусах, под куполом, четыре
Архангела прекраснее всего.
Осип Мандельштам ни разу не был в Константинополе и не видел храма Святой Софии, однако его поэтически-архитектурные описания интерьера собора поразительно точны. Интересно, что в 1912 году, когда было написано стихотворение, собор Святой Софии был не христианской святыней, а мусульманской мечетью. После завоевания Константинополя турками-османами в 1453 году, храм был превращен в мечеть и оставался ею до 1935 года. Крест с купола Софийского собора был заменен на полумесяц, а к самому зданию пристроили минареты. Однако Мандельштам в Айя-Софии видел прежде всего величественную и непоколебимую твердыню христианства. Поэт описывает «храм, купающийся в мире» — благовонном масле, которое используется при освящении только что построенного храма.
Купол храма действительно окружают сорок окон, которые Мандельштам упоминает в стихотворении. Их размер и расположение позволяют солнечному свету проникать так, что он заставляет переливаться различными цветами многочисленные мозаики храма. На парусах Айя-Софии, треугольных сферических сводах, изображены не четыре архангела, как у Мандельштама, а другие представители ангельских чинов — шестикрылые серафимы (о которых поэт пишет в заключительных строках). Четыре серафима на парусах были единственными изображениями в соборе святой Софии, которые мусульмане сочли за талисманы и не замазали штукатуркой, когда храм был превращен в мечеть.
«…мудрое сферическое зданье // Народы и века переживет», — заключает поэт, для которого Айя-София стала вечной хранительницей христианского духа и великолепным образцом христианской культуры.
Непонятные слова
Эфесский — расположенный в Эфесе, древнем городе, где находится одно из семи чудес света — храм греческой богини охоты Артемиды (рим. Дианы) Эфесской. Византийский император Юстиниан приказал поставить колонны из этого храма в храме св. Софии.
Апсида (от греч. свод) — полукруглый, гранёный или прямоугольный выступ здания (храма), обычно перекрытый полукуполом.
Экседра (от греч. сиденье за дверями) — полукруглая ниша с расположенными вдоль стены сиденьями для собраний и бесед. Была распространена в античные времена. Экседры часто служили для укрепления тяжелого купола.
Архангел — ангел, относящийся к одному из высших ангельских чинов
Серафим — высший ангельский чин, наиболее приближенный к Богу.
Паруса — треугольные сферические своды, напоминающие надутые паруса; на эти своды опирается кольцо купола; впервые этот способ крепления купола был применен при строительстве храма св. Софии.