Израиль может справиться со всеми врагами. Ему не страшны ни войны, ни резолюции ООН, ни коррупция, ни лесные пожары, ни нашествие саранчи. Еврейский гений проявил себя во всех сферах, благодаря чему у Израиля был свой автомобиль «Сусита» (который, правда, не смог конкурировать с «Опелем и «Субару»), свой истребитель «Кфир» (которому американцы не дали взлететь), и есть собственный спутник с грандиозным названием «Эрос».
Короче, Израиль всех сильнее и умнее со своими передовыми технологиями, за которыми к нам стоит очередь со всего мира.
И только с одним противником Израилю не совладать – с дождем. Казалось бы, для такой страны любой дождь во благо. И чем дольше, тем лучше. Но это только кажется. На самом деле, израильтяне с содроганием ожидают первых дождей, которые обычно начинаются в ноябре-декабре. А уж когда три дня подряд бушуют ливни, на первых полосах всех СМИ погода вытеснила даже военную операцию «Северный щит».
Да и как же иначе, если с ливнями Израиль не может справиться. И никогда не мог. Как много лет назад, так и сейчас мы видим привычную картину: главную тель-авивскую автомагистраль затопило и ее перекрыли на пять часов; автокатастрофы на каждом шагу, включая одну с летальным исходом; светофоры не работают; спутниковое телевидение тоже; перебои электричества в домах идут волнами, выбивая пробки и компьютеры; наводнения на юге стали уделом и центра тоже: мошав у аэропорта затопило вместе с домами и машинами – слава Богу, жителей спасли; наконец, состояние ливневой канализации приводит к тому, что любой ливень парализует крупные города с такой скоростью, с какой этого не делают даже ракеты из сектора Газа.
Пишу и думаю: когда погаснет свет? Успею ли дописать эту строчку?
Это только на календаре – XXI век, а выглянешь в окно – не позднее XIX-го. И не Европа, а прямо Африка, где тоже наводнения и тьма.
Чуть больше месяца назад прошли муниципальные выборы: чего только не обещали кандидаты, ставшие мэрами. Они не обещали только одного – починить ливневую канализацию. Не обещали создать такую городскую инфраструктуру, которая легко справится с любыми бурями и ливнями без ущерба для граждан. Почему же они этого не обещали? Потому что знают, что в отличие от строительства Третьего храма – это невыполнимо. Храм можно построить, канализацию – нет. Не та статья расходов, которая убедит минфин.
Задумчиво глядя на потоки воды, рыночный торговец сказал: «Высшая сила». С таким же успехом он мог сказать «форс-мажор». Оно же – стихийное бедствие. Но погодите, разве дожди – не благо? Для других, может, и благо, а для нас – сущее бедствие, которое к тому же – сопровождается пиком эпидемии гриппа.
С этой высшей силой, которая так бешено низвергается с небес, не справится даже всемогущая Армия обороны Израиля, потому что она может оборонять государство только от земных сил, но не от небесных. На небесные силы у нас силы нет.
В старой израильской песне говорилось, что дожди «это хорошо для сельского хозяйства». Оно, может, и так, вот только на ценах сельхозпродуктов это почему-то не отразилось. Раньше торговцы объясняли космические цены на помидоры тем, что «все сгорело». Теперь они скажут: «Все смыло».
В такой ситуации невольно вспоминаешь про Ноев ковчег: там тоже все начиналось с ливней. Так, может, начать строить современную версию – а то вдруг потонем? Видя проплывающий мимо полный мусорный бак, ты понимаешь, что ковчег – не научная фантастика, а насущная необходимость.
Дожди в Израиле, как и войны, длятся недолго, оставляя после себя немало дурных воспоминаний и прямого ущерба. С другой стороны, куда ж нам без дождей? Помучаемся три дня без света, компьютера и телевизора, зато, глядишь, по числу осадков побьем рекорд какого-нибудь 1911 года. Ведь должны же эти осадки где-то скопиться.
Поэтому так обидно узнать, что после трехдневного извержения стихии уровень воды в Кинерете увеличился… на два сантиметра. Ах, простите – на три.
Рафаэль Рамм, «Детали» К.В.
Фото: Нир Кейдар.
Геологи делят историю нашей планеты на эры, периоды, эпохи и века. Мы живем в кайнозойской эре, которая разбита на три периода. Сейчас на дворе самый последний период — четвертичный. В свою очередь, он делится на две эпохи: голоцен (современный нам) и плейстоцен, который завершился 11 700 лет назад.
Голоцен начался в конце последнего ледникового периода, когда сами ледники уже начали отступать. С тех пор люди освоили сельское хозяйство, научились строить города и даже слетали в космос. С точки зрения человека, конец голоцена очень сильно отличается от его начала. Но так ли существенно это различие для геологов?
Новое заявление, поступившее от Международной комиссии по стратиграфии, признает то, что на Земле происходят значительные изменения. В то время как тенденция к глобальному потеплению и таянию ледников так же актуальна сегодня, как и 11 700 лет назад, у геологов есть и другие свидетельства перемен.
— IUGS (@theIUGS) 13 июля 2018 г.
Около 4200 лет назад разрушительная засуха, длившаяся почти 100 лет, вызвала крах цивилизаций по всему миру. Она привела к окончанию периода египетского Древнего царство (тот, когда возводились пирамиды), закату Аккадской империи и цивилизации долины Инда. Последствия засухи еще долго обнаруживались по всему миру. Она не только изменила историю человечества, но даже оставила свой след на древних камнях. Так, к примеру, ее следы можно разглядеть в индийских сталагмитах, где изменение уровней изотопов кислорода отражает снижение интенсивности муссонов. Глобальный характер засухи оставил свой след и на горных породах. Ученые полагают, что всех этих свидетельств достаточно, чтобы классифицировать период после окончания засухи как начало новой эры.
Но на Мейгалейской эре все только начинается. В мире нашлись и другие следы климатических изменений: в период с 11 700 до 8 200 лет назад планета начала остывать благодаря холодной воде, что струилась с тающих ледников в северную часть Атлантического океана. В результате появилась Гренландская эра — первый век голоцена. А в промежутке между ними угнездилась Северогриппанская эра.
Стоит отметить, что это не первые попытки объявить о начале новой эры. Некоторые геологи также работают над тем, чтобы дать научное определение так называемому антропоцену, «эпохе людей». Но весьма вероятно, что Мейгалейская эра и антропоцен не будут взаимоисключать друг друга, а будут существовать одновременно — каждый в своей временной шкале.