Смирение цитаты святых

Что такое смирение

Публикация любезно предоставлена редакцией сайта Ново-Тихвинского монастыря

Несколько лет назад духовник екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря и Свято-Косьминской мужской пустыни схиигумен Авраам (Рейдман) начал проводить беседы о духовной жизни с монашествующими и мирянами. Эти беседы полюбились: каждый находил там для себя конкретные ответы на жизненно важные вопросы: как бороться со страстями, как исполнять евангельские заповеди, как правильно относиться к тем или иным явлениям современной жизни. Беседы были опубликованы в книгах «Беседы с прихожанами» и «Благая часть», выдержки из которых мы вам предлагаем.

Много лет назад я спросил у своего духовника, игумена Андрея (Машкова), что такое смирение. Я в то время был молодым и неопытным, мне казалось, что если я получу точный ответ, то тут же приобрету эту добродетель, и у меня все пойдет на лад. К тому же я нашел в «Лествице» преподобного Иоанна Лествичника изречение о том, что смирение есть искоренительница всех страстей, и загорелся желанием приобрести смирение, чтобы таким образом устранить все страсти, как говорится в сказке, «одним махом семерых побивахом». На самом деле смирение приобретается в борьбе, иногда, к сожалению, в преткновениях и падениях, и тот, кто приобрел смирение, можно сказать, приобрел совершенство или приближается к нему. Это мне поневоле пришлось понять с годами, из собственного горького опыта. Но в то время я обратился к отцу Андрею с вопросом: «Что такое смирение?» — и он дал мне ответ, который показался мне совершенно неожиданным и даже неуместным. Он сказал, что смирение — это ненадеяние на себя. Я этими его словами был сильно разочарован: «Что он такое говорит, какое это имеет отношение к моему вопросу?!», но промолчал. Он, видимо, почувствовал, что я с этим не согласился, и не стал продолжать разговор. А спустя годы я осознал, что это так и есть: смирение состоит именно в том, чтобы во всем надеяться не на себя, а на Бога, и считать себя грешным, ничего не стоящим человеком. Отец Андрей говорил так от опыта, он был по-настоящему смирен.

Мы часто не понимаем, что такое истинное смирение, что значит почитать себя хуже других. Поэтому вместо того, чтобы смиряться, занимаемся смиреннословием. Смиреннословие — очень распространенная мнимая добродетель, когда человек на словах уничижает себя, а в душе таким себя не почитает. Настолько распространен этот порок, что трудно им не заразиться. Есть история про одного такого «смиренномудрого» монаха. Он так убедительно обличал себя в каких-то грехах, что слушатели ему поверили, и когда они поверили, монах огорчился. Понимаете? Представьте себя на его месте, ведь у всех нас бывают подобные ситуации. Мы говорим: «Да, я грешный человек” — казалось бы, это скромно, или: «Я малограмотный, мало читаю”. Если тот, к кому мы обращаемся, действительно поверит, что мы такие, то мы ведь огорчимся, нам это не понравится. В действительности мы называем себя грешными, малограмотными и говорим о прочих своих недостатках для того, чтобы возвыситься перед теми людьми, которые смирение почитают добродетелью. То есть мы хвастаемся, так сказать, с примитивной мужицкой хитростью, вроде: «Я плохой”, а человек, с которым мы общаемся, должен сказать: «Да нет, ты хороший”. — «Нет, я плохой”. — «Да нет, ты хороший”. — «Нет, я грешник”. — «Да нет, ну что ты”. Нам это приятно, очень трудно от этого отказаться.

Мой духовник, отец Андрей, не говорил так о себе никогда. Не было случая, чтобы он сказал о себе плохо, например: «я грешник” или что-то подобное. Но когда его оскорбляли, или унижали, или обращались с ним как с каким-то простым, ничтожным человеком, он на это никак не реагировал. Один раз его ужасно, страшно оскорбили. Он был уже в сане игумена (монастырь не возглавлял, а просто имел сан игумена). Однажды ему нужно было ехать на требу — причащать больного. Было утро и, по уставу, в монастыре служили полунощницу. Шел пост. Пели тропарь «Се, Жених грядет в полунощи…”, и все братья выходили и выстраивались посередине храма. Поскольку отец Андрей собрался на требу, то он не взял с собой форму, то есть мантию и даже, по-моему, клобук. Но люди, которые должны были за ним приехать, немного задерживались, и отец Андрей решил выйти вместе с братьями на середину храма: он был человеком очень братолюбивым, любящим монастырскую жизнь. Он и вышел, но без мантии. И тут наместник ему сказал: «Ты как Иуда”. Представьте себе: сказать такое человеку, которому в то время было больше пятидесяти лет, который имел множество духовных чад, с детства был воспитан в вере, с тридцати лет подвизался в Глинской пустыни, где духовная жизнь процветала. Никто ни в чем не мог его упрекнуть, даже в чем-либо внешнем. И ему, человеку совершенно безупречной жизни, при всей братии говорят: «Ты как Иуда”! Об этом случае мне потом рассказывал сам отец Андрей. Я тогда возмутился: «Как же наместник мог такое сказать?” А отец Андрей ответил: «Да он немощный”, и не видно было, чтобы он на этого человека сердился.

Можно было бы привести много других примеров того, как отца Андрея унижали, оскорбляли. А он, если иногда и обижался, то ненадолго, обида быстро проходила. Он говорил, что обидеться может и святой, а вот держать зло — уже нехорошо. Об искреннем смирении отца Андрея свидетельствовали и другие случаи. Как-то я заболел и мне назначили водолечение (забыл, как оно точно называется). Бывает это так: надевают на человека специальную рубаху, обматывают и так далее. Считается, что благодаря этой рубахе из организма через поры кожи выходят все шлаки. В монастыре, где жил отец Андрей, была одна сестра, которая разбиралась в этом водолечении, и она мне сколько-то помогала, но ухаживать за мной она как женщина не могла, ведь надо было меня сначала заматывать, а потом разматывать. После такого лечения из организма человека, попросту говоря, с мочой за короткое время выходят все вредные вещества. И отец Андрей выносил за мной ведро (сам я не мог выходить, поскольку туалета в том месте не было). Он — мой наставник, духовник монастыря, игумен и, главное, человек, неизмеримо превосходящий меня в духовной жизни, не стыдился это делать, и делал совершенно спокойно. Не знаю, сделал бы я для него такое или нет, а он за мной так ухаживал, причем без всякой рисовки: просто брал ведро и выносил.

О смирении отца Андрея можно было бы рассказать много интересного. Тем не менее от него, повторю, никогда нельзя было услышать: «я грешник”, «я плохой”, «я невежественный”. Он и ничего хорошего особенно о себе не говорил, никогда не рассказывал о своей духовной жизни, о своих духовных переживаниях, но если бывали случаи смириться, смирялся. Это смирение, конечно, было у отца Андрея уже не человеческим, но от Бога, это было даром Божиим. Для меня он навсегда останется примером истинного, неподдельного смирения.

Вопрос. Я действительно считаю себя грешной и ничтожной тварью. Как узнать, искреннее ли это чувство?

Ответ. Я не думаю, что ты так считаешь. Иначе по поведению это было бы сразу видно. Кто считает себя грешным и ничтожным, тот, конечно, не будет ни осуждать, ни злословить, ни укорять кого-либо. То есть одно дело почитать себя таким в уме, и другое дело — на самом деле, искренно, в сердце это чувствовать. Когда преподобный авва Дорофей сказал своему старцу — Варсонофию Великому, что считает себя хуже всей твари, тот ему ответил: «Это, сын мой, для тебя гордость — так думать”. Но авва Дорофей, в отличие от нас с тобой, был человеком умным и сразу понял, о чем идет речь. Он сознался: «Да, отче, это для меня гордость, действительно, но я знаю, что должен был бы так о себе думать”. Тогда Варсонофий Великий сказал ему: «Вот теперь ты стал на путь смирения”. То есть авва Дорофей признался, что в действительности не считает себя хуже всякой твари, он просто имеет теоретическое представление о том, что надо было бы ему так думать, но на самом деле такого искреннего о себе мнения у него нет. Это очень важно.

Один подвижник утверждал, что он считает себя ослом. В подражание некому авве Зосиме он говорил: «Я осел”. А старец ему сказал: «Ты не имеешь права так себя называть, потому что когда авва Зосима именовал себя ослом, то имел в виду, что он, как осел, все вытерпит, а ты ведь ничего не вытерпишь”. Надо научиться смотреть на себя трезво, лучше признать, что у тебя нет смирения. И это будет более серьезное, глубокое смирение, чем такая вот игра: «я ничтожная тварь”. Я тоже могу называть себя разными оскорбительными словами и, может, иногда даже называю, когда никто не слышит, но, скорее, я позволяю себе это для утешения. «Ах ты дурак, что ж ты сделал?” (допустим, я что-то не так сделал). Что с того? Это же не значит, что я считаю себя глупым человеком, я все равно думаю, что я умнее многих и многих. Если даже таким образом мы сами себя укоряем, мы, тем не менее, делаем это шутя и любя. Не так ли? Очень трудно научиться не играть.

Вопрос . Святые отцы говорят, что смирение состоит в том, чтобы считать себя хуже всех. Как этого достичь? И еще: что такое ложное смирение?

Ответ. Ложное смирение — это смирение показное. Во-первых, это напускной смиренный вид. Во-вторых, это смиреннословие: человек говорит о себе, что он великий грешник и хуже всех, а если его на самом деле оскорбят, он тут же возмущается и очень ревностно отстаивает свои права. В-третьих, ложное смирение проявляется в том, что человек мысленно повторяет какие-то заученные смиренные фразы, допустим изречения святых отцов о смирении, полагая, что он думает так искренно, но смысл этих фраз до его сердца не доходит.

Из сердца исходят не только «помышления злая», но и вообще все человеческие помышления. Человек, если можно так выразиться, мыслит сердцем: если он не убежден в чем-то сердцем, значит, он не убежден в этом совсем — будь то хорошее или плохое. Допустим, ты вычитал у Григория Синаита, что надо считать себя хуже всех. Ты ходишь и повторяешь: «Я хуже всех», но если твое сердце не соглашается с этими словами, значит, на самом деле ты так не думаешь. Твое смирение — воображаемое, ты просто мечтаешь о себе. Если ты смиренный в сердце, значит, ты действительно смиренный. Ты можешь не высказывать никаких определений смирения, не иметь никаких образных представлений о нем, а смирение будет. И наоборот, ты можешь сколько угодно говорить о себе, как праведный Авраам, что ты «прах и пепел», или как пророк Давид, что ты «червь, а не человек», а в мыслях будешь держать: «Вот, я червь, а не человек, поэтому я лучше всех этих людей. Ведь они о себе не думают, что они черви, а я думаю. Поэтому они черви, а я человек». Не стоит себя так неразумно понуждать.

Нужно помнить, что все дается от Бога. Любая настоящая и укоренившаяся добродетель есть действие благодати. Надо отличать понуждение себя к добродетели и добродетель истинную, которую мы приобрели от действия благодати. Поэтому больше и лучше всего в стяжании добродетелей помогает Иисусова молитва. Все, что приходит от непрестанной покаянной Иисусовой молитвы — настоящее, пусть малое, но настоящее. А вот с искусственным понуждением себя к добродетели нужно быть довольно осторожным, чтобы не запутаться и вместо понуждения себя не перейти к актерству. Мы и сами не заметим, как это может случиться: будем что-то изображать не перед людьми даже, а внутренне, сами перед собой.

Поэтому самое главное — найти для себя ту меру смирения, которую ты искренне принимаешь сердцем, а уже от нее начинать двигаться дальше и понуждать себя к большему.

Святые Божии столько ненавидели смирение бесовское, что подчинялись всем неудобствам и лишениям, всем бедствиям, лишь бы не подчиниться этому смирению, они предпочитали смерть насильственную и поносную согласию на бесовское смирение.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Апостол Матфей

Преподобный Иоанн Лествичник

Во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы

Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда они в сем первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если тати оные и в сем умышлении не получают успеха, тогда уже, тихим образом, приступивши к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем богоугодно. Первому искушению сопротивляются тщание и попечение о смерти, второму – повиновение и уничижение, а третьему – всегдашнее укорение самого себя. …Сие труд есть пред нами, дондеже внидет во святилище наше огнь оный Божий (Пс. 72:16). Тогда же не будет в нас насилия злых навыков, ибо Бог наш есть огнь, поядаяй (Евр. 12:29) всякое разжжение и движение похоти, всякий злой навык, ожесточение и омрачение, внутренне и внешнее, видимое и помышляемое. Хотя бесы постоянно искушают человека, но они не могут никого принудить; так как от воли человека зависит — выдержать или не выдержать их нападение.

Преподобный авва Дорофей

Если… не покроется смирением, то он приходит в состояние бесовское

Итак, смиримся немного и мы, и спасёмся. Если мы, как немощные, не можем трудиться, то постараемся смириться, и верую в милость Божию, что и за то малое, совершаемое нами со смирением, будем и мы в местах святых, много потрудившихся и работавших Богу. Пусть мы немощны и не можем трудиться, но неужели мы не можем смириться? Блажен, братия, кто имеет смирение, — велико смирение. Хорошо также означил один святой имеющего истинное смирение так: «Смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет, и считает это совершенно чуждым себе». Велико, как мы сказали, смирение, ибо оно одно сопротивляется тщеславию и хранит от него человека.

А разве не гневаются также за имения или за брашна? Как же старец говорит, что смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет? Смирение велико, как мы сказали, и сильно привлечь в душу благодать Божию. Благодать же Божия, пришедши, покрывает душу от двух тяжких вышеупомянутых страстей. Ибо что может быть более тяжким, как гневаться и прогневлять ближнего? как некто и сказал: «Монахам вовсе не свойственно гневаться, равно и прогневлять других». Ибо, поистине, если такой (т. е. гневающийся или прогневляющий других) вскоре не покроется смирением, то он мало-помалу приходит в состояние бесовское, смущая других и смущаясь сам. Посему-то сказал старец, что смирение не гневается и не прогневляет. Но что я говорю, будто смирение покрывает только от двух страстей, — оно покрывает душу и от всякой страсти, и от всякого искушения.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Они предпочитали смерть… согласию на бесовское смирение

И демоны имеют свое смирение. Такого смирения требовал от Богочеловека сатана, обещая вознаградить за это смирение обильным излиянием земных почестей и благ. Возвел диавол Господа на гору высоку, показал Ему вся царствия вселенныя в часе времянне. И рече Ему диавол: Тебе дам власть сию и всю славу их, яко мне предана есть, и ему аще хощу, дам ю: Ты убо аще поклонишися предо мною, будут Тебе вся. Точно так мучители упрекали святых мучеников в гордости, требовали от них смирения, заключавшегося в согласии на поклонение идолам и в отречении от Христа, обещали за такое смирение вознаградить обилием земных благ. Точно такое смирение требует мир, действующий по началам и в духе миродержца: это смирение он любит, прославляет, осыпает своими суетными наградами.

Мир ненавидит смирение Христово, а святые Божии столько ненавидели смирение бесовское, что подчинялись всем неудобствам и лишениям, всем бедствиям, лишь бы не подчиниться этому смирению, они предпочитали смерть насильственную и поносную согласию на бесовское смирение. В этом смирении – отречение от Бога. Смирение, проповедуемое плотским мудрованием, лицемерством, пустосвятством, есть смирение бесовское. Проводящим иноческую жизнь диавол внушает свое смирение, чтоб посредством его ввести их в уныние, в расслабление, в отчаяние. Это понятие необходимо для современных иноков: оно наставит их отличать демонское смирение от смирения Христова, которого учитель – Христос, которое, сосредоточивая надежду человека во Христе, чуждо отчаяния, которое никогда не является в блеске и преуспеянии мира, но всегда пребывает под знамением креста Христова, ненавидимое, гонимое, попираемое видимыми и невидимыми представителями мира.

Все самообольщенные явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть

Все святые признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство, состоящее в смирении. Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть. Иные из них приняли бесов, представших им в виде ангелов, и последовали им… Иные возбуждали свое воображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное наслаждение и впали в самообольщение, совершенное омрачение, причислились по духу своему к духам отверженным.

Преподобный Макарий Оптинский

Самомнение эта тонкая стрела бесовская тайно уязвляет сердце

Необходимо, чтобы всякое твое делание растворено было смирением: молишься ли ты, постишься ли, уклоняешься ли от света или исполняешь послушание, все делай ради Бога и не думай, что делаешь хорошо. Самомнение эта тонкая стрела бесовская тайно уязвляет сердце, и семя его тонко насевается, так что мало-помалу возрастает фарисей, а потом предается и совершенной гордыне, а сия бесовской области. Потому-то тебе и нужно научаться в ополчении Христовом на практике, а не наедине бороться с ратником, дышащим злобою. На него только и сильно оружие смирения! ибо оно все его сети и стрелы разрушает. Молитва и пост хотя и великие оружия, но без смирения они не действуют.

Оглавление:
О смирении ложном и истинном.
О смирении, самомнении и самоуверенности. Новоначальному.
Прелесть и беснование, невольное смирение.

О смирении ложном и истинном.

Аноним: Батюшка, правильно ли будет все время поступать по смирению?

О.Серафим: «Сатана принимает образ светлого Ангела; его апостолы принимают образ Апостолов Христовых (2Кор.11:13-15); его учение принимает вид учения Христова; состояния, производимые его обольщениями, принимают вид состояний духовных, благодатных: гордость его и тщеславие, производимые ими самообольщение и прелесть принимают вид смирения Христова» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.54).

Чувство смирения без рассудительности может переходить в ложное смирение, человекоугодие. Смирение – это добродетель, которая должна совершаться перед Богом и в каждом отдельном случае следовать только воле Божией, в зависимости от обстоятельств. Смирение, в первую очередь, – это внутреннее чувство, которое приносит удовлетворение совести, а отсюда истинный душевный мир и покой. Внешнее же проявление смирения – это необязательно всегда во всем уступать. – В каждом конкретном случае нужно постигать волю Божию, – какова она. И если в согласии с волей Божией, в конкретном случае, – уступать, не противоречить, – то тогда надо делать так. А если в согласии с волей Божией, – не уступать, противоречить, не идти на поводу, проявлять непокорность, – то тогда надо делать так. То есть, в каждом случае нужно видеть какова воля Божия и ей последовать. А для этого и необходима чистота душевного ока и рассудительность. Только тот, кто последует воле Божией, – в каждом конкретном случае, в зависимости от обстоятельств, – и имеет смирение перед Богом.

Понятие о том, что смирение всегда и во всем должно покоряться и уступать – не христианское. Это понятие скорее всего заимствовано из восточных языческих учений, буддизма, индуизма и т.п. Такое понятие о смирении приведет христиан, православных, последующих ему, к принятию антихриста. Это ложное понятие уже в современное время привело множество христиан, православных, в полное подчинение власти, которая пришла в духе антихристовом. Но добродетель смирения находится посреди гордости и человекоугодия. То есть в каких-то случаях смирение уступает, а в каких-то нет.

«Кто не внимает себе и не подвизается, тот легко уклоняется от добродетели: потому что добродетели суть середина, тот царский путь… середина между излишеством и недостатком. И святой Василий говорит: «прав сердцем тот, чей помысел не уклоняется ни в излишество, ни в недостаток, но направляется только к середине добродетели”… Потому мы и сказали, что добродетели суть середина: так мужество находится посреди страха и наглости; смиренномудрие посреди гордости и человекоугодия; также и благоговение – посреди стыда и бесстыдства, подобно сему и прочие добродетели… А кто не внимает себе и не охраняет себя, тот легко уклоняется от сего пути, или направо, или налево, т. е. или в излишество, или в недостаток, и производит в себе недуг, который составляет зло» (преп.авва Дорофей, Поуч.10).

Ложное смирение – это внешнее смирение, при отсутствии внутреннего чувства смирения перед Богом. Внешнее смирение не имеет рассудительности, не постигает воли Божией в каждом конкретном случае, а поступает исходя из своего самомнения и духа самоуверенности. И проявляя внешнюю уступчивость и покорность думает, что проявляет смирение, поступает по смирению, приобретает его. Но на самом деле –это человекоугодие, смирение перед волей человеческой, а не перед Богом. Через посредство ложного смирения развивается душевное сладострастие и ищется ложный покой, в глубине души сидящий на ощущении своей правильности и праведности, которые воспринимаются за смирение.

«Тщеславие и чада его — ложные наслаждения духовные, действующие в душе, не проникнутой покаянием созидают призрак смирения. Этим призраком заменяется для души истинное смирение. Призрак истины, заняв собою храмину души, заграждает для самой Истины все входы в душевную храмину.
Увы, душа моя, Богозданный храм истины! — приняв в себя призрак истины, поклонившись лжи вместо Истины, ты соделываешься капищем! В капище водружен идол: мнение смирения. Мнение смирения — ужаснейший вид гордости. С трудом изгоняется гордость, когда человек и признает ее гордостью; но как он изгонит ее, когда она кажется ему его смирением? В этом капище горестная мерзость запустения!» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.54).

«Произвольное, собственного сочинения смиренномудрие состоит из бесчисленных разнообразных ухищрений, которыми человеческая гордость старается уловить славу смиренномудрия от слепотствующего мира, от мира, любящего свое, от мира, превозносящего порок, когда порок облечен в личину добродетели, от мира, ненавидящего добродетель, когда добродетель предстоит взорам его в святой простоте своей, в святой и твердой покорности Евангелию.
Ничто так не враждебно смирению Христову, как смиренномудрие своевольное, отвергшее иго послушания Христу, и под покровом лицемерного служения Богу святотатственно служащее сатане» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.54).

Аноним: Что делать, если посторонние люди на работе стараются спихнуть не тебя свою работу. Я помочь могу, если есть время, но люди понимают то, что пользоваться тобой просто, поскольку ты находишься в процессе духовного ведения, но об этом они не знают и никогда видимо не узнают. И порой кто получил раз эту помощь, потом уже вменяют тебе, как обязанность, причём постоянно. Вот это меня терзает, бессовестно навешивать свои обязанности, а мне переносить очень тяжело. Так как быть? терпеть? Ну не всегда получается.

О.Серафим: У вас ложное понятие о смирении. Поэтому у вас возникает смущение, и вы так поступаете.

В вашем случае, – можно помочь человеку реально нуждающемуся, по какой-то очень уважительной причине. А когда люди просто по прихоти не хотят делать свою работу и используют вас потому, что вы не отказываете. То они совершают грех, а вы идете у них на поводу, думая при этом, что вы совершаете добродетель смирения. Но на самом деле – это иллюзия. Так как в реальности: вы не добродетель смирения совершаете, а воспитываете в себе страсть человекоугодия. И делаете это или из-за неверных понятий на уровне умовом, рассудочном. Или потому, что одержимы ложным покоем, душевным сладострастием, и ради них готовы совершать человекоугодие.

А при ваших обстоятельствах, – надо поискать смирения как внутреннее чувство перед Богом, чтобы не отдаться страстному чувству. А внешне, – отказаться и сказать: извините, но делайте свою работу сами. Но если человек действительно, реально нуждается, то в таком случае надо ему помочь.

***

Кто воспринимает смирение так, что надо всегда во всем уступать, не противоречить, не отказываться, соглашаться, делать так, как тебя просят или говорят, – тот не имеет понятия о добродетели смирения. И свое ложное понятие о смирении воспринимает за добродетель смирения. На самом же деле, – он воспитывает в себе ложное смирение и человекоугодие. А отсюда уже попадает в душевное сладострастие и ложный покой. И это состояние духовной прелести и самообольщения воспринимает за смирение.

По святоотеческому учению, это и есть прелесть – мнение смирения. То есть, свою одержимость ложным покоем и душевным сладострастием человек воспринимает за добродетель смирения. – Свою одержимость страстями, он воспринимает за состояние добродетели.

Таково свойство духовной прелести и самообольщения, – оно тьму страстей воспринимает за свет добродетели; погибая, – думает, что спасается.

Аноним: Скажите как быть если душа идет на поводу зла, отдается всяким страстным мыслям. Когда вижу грехи то отдаюсь им, а если нет, то от этого на душе тяжело?

О.Серафим: Нужно чувство сокрушения и плач о своих грехах и страстях. Надо не отдавать внимание своего ума всем этим страстным мыслям и нести скорбь, которая будет от этого, смиряясь по настрою духа с ней. Страсти владеют человеком только потому, что он не хочет смириться и понести скорбь, которая возникает от действия неудовлетворяемых страстей.

Человек отдается страстям, пытаясь таким путем уйти от скорби и страдания. Но это иллюзия. Путь ухода от скорби, страдания и душевной тяжести один – не идти на поводу у этих страстей, не отдавать внимания своего ума им, и возникающую от этого тяжесть-скорбь нести, смиряясь по настрою духа с ней.

Аноним: Батюшка, все же в какую сторону не посмотришь чего не сделаешь, за что бы не взялся ВЕЗДЕ НУЖНО СМИРЕНИЕ. И ВРОДЕ ЧИТАЕШЬ И В НУТРИ ГОЛОС ГОВОРИТ И ВСЕ РАВНО ЧТО ТАКОЕ СМИРЕНИЕ НЕ ПОНЯТНО ….ЕСТЬ ПОНИМАНИЕ ОСНОВ СМИРЕНИЯ НО ИХ НЕ ДОСТАТОЧНО ..ПОНЯТНО ЧТО ОПЫТНЫМ ПУТЕМ И ТД. НО ХОЧИТСЯ ЗНАТЬ БОЛЬШЕ. Алексе́й Ильи́ч О́сипов — русский православный богослов, педагог и публицист, доктор богословия утверждает ссылаясь на святых отцов что смирение это видение своих грехов …..

О.Серафим: Он в прелести находится, и последующих ему туда же заводит.

Он не имеет правильного понятия о внутреннем делании. А смирение, которому он учит, – это ложное смирение, человекоугодническое. И если кто будет воспитывать смирение по учению Осипова, то он воспитает в себе ложный покой или же чувство смирения, растворенное душевным сладострастием. И это страстное состояние он будет воспринимать за состояние добродетели, за истинное смирение. А это и есть самообольщение, духовная прелесть.

Таково свойство «добродетелей”, воспитываемых в Московской Патриархии. – Это страсти, которые воспринимаются за добродетели, и прикрываются названиями возвышенных добродетелей. Это и есть дух антихристов, воспринимаемый духовно слепыми за дух Христов. Об этом есть , и .

«Грех содержит человека в порабощении единственно посредством неправильных и ложных понятий. Равным образом очевидно, что пагубная неправильность этих понятий и состоит именно в признании добром того, что в сущности не есть добро, и в непризнании злом того, что в сущности есть убийственное зло» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.4, гл.26).

«Путем подмены понятий Истина до крайности омрачается, особенно под благовидными предлогами. И сие есть, в сущности, «сатана, являющийся под образом ангела света» (2Кор.11:14). Таким образом, ко времени антихриста Истина вполне будет уничтожена на земле в жизни и в понятиях, – и то незаметно для людей. Среди спасающихся смогут избегнуть эту сеть только те, которые непрерывно следят за собою, не попали ли они в некоторое смешение понятий. Самонадеянность легко бывает окрадываема и запутывается в сетях смешения» (свт.Филарет /Дроздов/, митр.Московский, Комментарий к творениям св.Григория Синаита).

***

ВИдение своих грехов – это вИдение. Оно бывает естественным, благодатным, а бывает демоническим. Многие демоническое вИдение, как бы своих грехов, воспринимают за благодатное.

А смирение – это ЧУВСТВО, ощущение. Смирение – это естественное чувство смирения, растворенное Божественной благодатью. А бывает это тогда, когда естественное чувство смирения очистится от примеси духа самости, душевного сладострастия и ложного покоя.

Добродетель смирения рождается от рассудительности, как и любая другая добродетель, и находится между двумя крайностями, – между гордостью и человекоугодием.

«Добродетели суть середина… между излишеством и недостатком… смиренномудрие (находится) посреди гордости и человекоугодия… кто не внимает себе и не охраняет себя, тот легко уклоняется… или в излишество, или в недостаток, и производит в себе недуг, который составляет зло» (преп.авва Дорофей, Поуч.10).

***

Все рациональные объяснения о смирении на уровне умовом, рассудочном, – приблизительны, дают наводку для ума. А рождается оно только от правильного внутреннего делания, по дару Благодати. Отсюда и верное понятие приходит о нем.

«Божественное таинство смирения открывает Господь Иисус верному ученику Своему, непрестанно приседящему у ног Его и внимающему Его животворящим словесам. И открытое, оно пребывает сокровенным: оно неизъяснимо словом и языком земным. Оно для плотского разума непостижимо; непостижимо постигается разумом духовным, и, постиженное, пребывает непостижимым» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.54).

«Смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно есть несказанное богатство; Божие именование; ибо Господь говорит: «научитесь» не от Ангела, не от человека, не от книги, но «от Меня», т.е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, «ибо Я кроток и смирен сердцем» и помыслами, и образом мыслей, «и найдете покой душам вашим» от браней, и облегчение от искусительных помыслов (Матф. 11, 29)» (преп. Иоанн Лествичник, Степень 25, гл. 4).

Смирение (всё о смирении)

О смирении, самомнении и самоуверенности. Новоначальному

Аноним: Смирение – это не то значит, что всегда, везде и во всём смиряться и уступать, лишь бы было приятно, спокойно и хорошо, но, знать место, меру и время. Что или как знать место, меру и время…… Не может ли новоначальный окружить себя Самомнением а где то тайно в подсознание даже тщеславием…..Как не ошибиться….. Понятно Смиренномудрие о себе .. И все же смирение без Бога не дано.

О.Серафим: Есть естественное чувство смирения, а есть то, когда это естественное чувство соединяется с Божественной благодатью. Тогда оно становится даром Божьим. Так и все наши естественные чувства могут соединяться с даром благодати и тогда они являются даром Божьим.

Естественно, что любой новоначальный обязательно будет поступать по своему самомнению и духу самоуверенности. И именно они и мешают ему увидеть волю Божию.

Самомнение – движение естественной способности нашего ума, мнения, не в согласии с волей Божией, в конкретный момент времени и при определенных обстоятельствах.

Самоуверенность, – проявление естественного чувства веры в угоду духа самости (первородного греха). Так чувство веры соединяется с самостью и становится самоуверенностью, которая и проявляется в противность воле Божией, в конкретный момент времени и при определенных обстоятельствах.

Чтобы новоначальный не поступал по своему самомнению и самоуверенности, для этого необходимо, чтобы Бог открывал ему Свою волю, непосредственно или через кого-то, имеющего правильный опыт познания и вИдения воли Божией. Это может быть и так и эдак. Но все зависит от самого новоначального, – от его самоотвержения и решимости следовать воле Божественной, чего бы это ему не стоило, вплоть до готовности остаться одному, в противостоянии всему миру. В зависимости от того, кто в какой степени к этому устремлен, – в такой степени Бог и открывает ему Свою волю, или не открывает если этого нет, в той или иной степени.

Прелесть и беснование, невольное смирение

Аноним: В этом видео, про Эмилию Роуз, о бесноватых беседа, не понятно всё-таки почему она до такого состояния дошла? Кто виноват в этом? Если она была воспитана в католицизме и зашла в прелесть там, и была воспитана родителями в прелестном состоянии, то по идее в чём её вина была? И почему, она ведь не чувствовала, что грешит прелестью, так и не смогла в себя прийти?
Или она боялась скорби, а потому постоянно заходила назад всегда и не выходила из этого состояния?

О.Серафим: Потому что она воспитывала дух фарисейский через соблюдение внешней праведности и зашла в ложный аскетизм. Таким путем воспитала в себе самомнение, дух самоуверенности и самонадеянности.

Использовала внешнюю праведность и ложный аскетизм как средство для духа самоутверждения и возгревания в себе гордого и самоуверенного духа. Такое делание содействовало захождению в состояние духовной прелести и одержимости.

А отсюда уже Божие попущение телесного беснования как средства, которое направлено на смирение гордого и самоуверенного духа, одержимого самомнением.

Когда человек не хочет смиряться по жизни добровольно, то Бог попускает ему смирителей, людей или обстоятельства, которые смиряют его помимо его воли. Но от человека зависит, – смириться с тем, когда его смиряют помимо его воли, или нет.

Если кого-то смиряют люди или обстоятельства, то это не значит, что он уже смиренный. Так как он, внутри себя, может смиряться в своих чувствах, а может и нет. В зависимости от этого и суд Божий о нем.

***

Вина каждого в том, что он по своему свободному произволению выбирает в своей жизни топтание и сжигание своей совести, грех и страсть. И этим вполне удовлетворяется и не алкает и не жаждает иного душевного состояния.

Кого бы, как бы не воспитали родители, но свободное произволение никуда не исчезает в человеке. И в дальнейшем он сам выбирает в своей жизни как ему поступать, в не зависимости от родителей.

Разве родители виноваты в том, как ты поступаешь сейчас? Нет. Ты сам, по своему свободному произволению, выбираешь как тебе поступить, – по совести или против нее, в угоду страсти или добродетели.

— «Чтобы спастись, надо смириться. Потому что гордого если и силою посадить в рай, он и там не найдет покоя и будет недоволен и скажет: «почему я не на первом месте?» А смиренная душа исполнена любви и не ищет первенства, но все желает добра и всем бывает довольна».
— «Люди не учатся смирению, и за гордость свою не могут принять благодать Святаго Духа, и потому страдает весь мир».
— «Такой рай Господень. Все будут в любви, и от смирения Христова все будут рады видеть других выше себя».
— «Чтобы победить самолюбие, необходимо всегда смирять себя»
— «Смирившийся уже не станет осуждать ближних своих, ибо сам осудил себя во ад и уповает лишь на милосердие Господне».
— «Душа смиренного – как море, брось в море камень – он на минуту возмутит слегка поверхность, а затем утонет в глубине его».
— «…кто смирится, тот всякою судьбою будет доволен, потому что Господь его богатство и радость…»
— «Чрез самоосуждение душа смиряется, и уже нет в ней никаких помыслов, но чистым умом предстоит она Богу. Вот мудрость духовная…»
— «Вся наша брань за то, чтобы смирить себя. Враги наши пали гордостью и нас туда же влекут».
— «Гордой душе Господь не являет Себя. Гордая душа, хотя бы и все книги изучила, никогда не познает Господа, ибо она гордостью своею не дает в себе места благодати Святого Духа, а Бог познается только Духом Святым…»
— «Тело иссушить постом можно скоро, но душу смирить так, чтобы она постоянно была смиренна, нелегко, и нескоро возможно».
— «Смиренная душа имеет великий покой, а гордая сама себя терзает. Гордый не знает Любви Божией и далек от Бога».
— «…вся война идет за смирение. Враги пали гордостью и нас влекут в погибель тем же. Враги нас хвалят, и если душа примет похвалу, то отступает благодать от нее, покамест не покается».
— «…кто борется против гордости, тому помогает Господь победить эту страсть…»
— «… всю жизнь душа учится Христову смирению. И доколе не имеет смирения, всегда будут мучить ее плохие помыслы. А смиренная душа обретает покой и мир…»
— «Можно много поститься, много молиться и много добра делать, но если при этом будем тщеславиться, то будем подобны бубну, который гремит, а внутри пустой»
— «…Господь радуется о нас, когда мы смиряем себя и осуждаем, и дает душе Свою благодать».
— «Дыму подобны горделивые души. Как ветер носит дым, куда попало, так враг влечет их куда хочет, потому что у них или нет терпения или враг легко их обманывает».
— «Надо осудить в душе самого себя, но не отчаиваться в милосердии и любви Божией. Нужно стяжать смиренный и сокрушенный дух, тогда отойдут все помыслы, и очистится ум. Но надо знать свою меру, чтобы не перетрудить души».
«Кто стяжал Христово смирение, тот всегда стремится укорять себя и радуется поношениям, и скорбит, когда его хвалят».
«О, все люди, смирим себя ради Господа и ради Царствия Небесного».
«Смирим себя, и даст нам Господь познать силу Иисусовой молитвы».
«Смирим себя, и Сам Дух Божий будет учить душу».
«О, человече, учись Христову смирению, и даст тебе Господь вкусить сладости молитвы».

Истинное смирение заключается в том, чтобы отказаться от всего своего ради того, чтобы быть послушным воле Божьей и исполнять Его волю. Истинному смирению мы учимся у Иисуса: «Не Моя воля, но Твоя да будет.” Луки 22:42.

Если я выбираю жить по своим собственным желаниям и по своему пониманию, а не по воле Божьей – это является гордостью. Этим выбором, я говорю, что сам понимаю всё лучше Бога. И это неизбежно приведёт к делам плоти, так как мои поступки не являются результатом руководства Духа. (Гал. 5)

Истинное смирение заключается в том, чтобы смирять себя, подчиняясь руководству Духа. Результатом такой жизни будут плоды Духа. Мне может казаться, что у меня есть мудрость, хорошие идеи, интуиция и другие человеческие качества, в которых по сути нет ничего плохого. Однако я должен принести это всё в послушание Божьей воле, когда «мои планы” противоречат воле Божьей.

Истинное смирение в малом.

Оно может проявляться в малом. К примеру, когда я хочу сказать что-то кому-то, моя человеческая мудрость говорит мне, что другие заслужили услышать это, возможно даже, что им нужно услышать это для их же собственного блага. Однако Дух указывает на то, что это на самом деле является плодом моего эгоизма – греха, который живёт в моей плоти и который искушает меня реагировать подобным образом. Так я получаю отличную возможность смирить себя и отказаться от собственных желаний в этой ситуации. Тогда я могу реагировать с любовью и добротой, и я вижу, какой эффект это оказывает на других.

Когда я послушен Духу, я приношу плоды Духа. Это является волей Божьей для меня. И тогда возможно, когда будет необходимо увещевать кого-то, тогда я знаю, что делаю это из любви к этому человеку и по побуждению Духа, а не следуя своим собственным греховным реакциям.

То же самое касается и других решений, которые я принимаю в моей повседневной жизни, когда искушаюсь. Я должен повиноваться руководству Духа, и не поступать, следуя своим греховным импульсам.

Истинное смирение в принятии важных решений.

То же самое касается и более важных вещей в жизни. Возможно я испытываю очень сильную естественную человеческую необходимость в отношениях к примеру. И эта потребность может быть настолько сильной, что она подталкивает меня к тому, что не является правильным для меня. Могу ли я тогда смирить себя, склониться перед Богом и сказать: «Не моя воля, но Твоя, да будет!” ?

Дух Божий будет обращаться ко мне и указывать на то, что правильно для меня, а что нет. Если же я проявляю непослушание, я перестану быть чутким к Его голосу, и вскоре потеряю способность слышать Его указания о том, что мне следует делать. Это происходит потому что Бог гордым противится.

Когда же я подчиняюсь Его руководству и полагаюсь на Господа всем своим сердцем, тогда Он приведёт меня на путь, который предназначен для моей жизни. Тогда я получу благодать войти в покой со всеми своими нуждами и потребностями и смогу жить в радости, будучи довольным и благодарным, полностью доверяя тому, что Его воля для меня совершенна, потому что смирённым Бог даёт благодать.

«Но тем большую даёт благодать; посему и сказано: Бог гордым противится, а смирённым даёт благодать.’” Иакова 4:6.

Все мои планы могут быть представлены Богу. Если я пытаюсь осуществить свои собственные идеи, планы, игнорируя таким образом побуждения Духа во мне, которые указывают в другом направлении, тогда моя гордость может привести меня на путь, который не от Бога.

Истинное смирение.

Выбор подчинения и послушания является определением истинного смирения. Я должен признать, что не знаю, что является самым лучшим для меня. Только Бог знает и Он откроет мне это, когда я ищу Его совета и руководства.

Однако смирение не означает, что я должен быть робким и пассивным. Я должен быть орудием праведности в руках Бога. Я не могу быть им, поступая по своей собственной «мудрости,” однако, когда я отказываюсь от неё, тогда Бог может передать мне Свою мудрость и использовать меня в Своей работе. Ключ заключается в том, чтобы исполнять то, что Бог требует от меня и подчиняться Его воле.

«Сделаю всё, что ты сказала мне.” Руфь 3:5.

Это является смирением. Такое глубокое смирение обретает благодать перед лицом Бога. Люди с такими открытыми и искренними помышлениями, как у Руфи предназначены для чего-то великого. Гордые никогда не услышат голос Бога, обращающийся к ним, потому что Он гордым противится. А те, кто смирен, и искренне всем своим сердцем заинтересован в том, чтобы познавать волю Божью, чтобы исполнять её, получают благодать, и Бог может говорить с ними.

«За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь.” Притчи 22:4.