Жизнь под лавкой с тараканом
Женский СИЗО в Печатниках стоит рядом с красивейшим храмом. Тут решетки — там витражи, тут бетонные заборы — там цветочные ограды. Вот уж поистине грешное и святое на Земле всегда идут рядом. Словно в доказательство этому — последняя поступившая правозащитникам жалоба. Ее автор — 91-летняя монахиня Елизавета, внучка которой сейчас находится в СИЗО. Престарелая отшельница много лет была настоятельницей монастыря, где воспитывались сироты. И когда ее родную внучку задержали с наркотиками, она была уверена: за решеткой ей не придется болеть или голодать… Увы.
Большинство сотрудников изолятора №6 — сами женщины. Ах как идет им новая фсиновская форма! И ведь некоторые приятны не только внешне. У них душа разрывается, глядя на арестанток, они рады бы облегчить их участь, но из-за сокращения штата и резкого увеличения числа заключенных не хватает ни рук, ни времени.
Итак, вот цифры: на 5 июня 2016 года в женском СИЗО при лимите 892 человека содержится 1357. Переполненность составляет 57%.
Думаете, судьи не знают, что единственный СИЗО переполнен? Отлично знают! Об этом их информируем и мы, и ФСИН. Но люди в мантиях все равно снова и снова избирают женщинам самую строгую меру пресечения. И ладно, если бы речь шла только об убийцах и других опасных для общества преступницах. Снова увы! Без кого не смогли обойтись наши правоохранительная и судебная системы?
Вот, скажем, без Кати, которая взяла у соседей самокат, чтобы съездить на нем за водкой.
Или без больной раком Надежды, которая украла в супермаркете головку дорогого сыра.
Без многодетной матери Натальи, которая подозревается в махинациях со страховками.
Без Елены, которая была задержана на границе по обвинению в организации незаконной миграции.
Без Светланы, которая присвоила себе чужой мобильный телефон…
Я могу продолжать бесконечно долго. В каждой камере есть как минимум 3–4 женщины, которые нанесли настолько смехотворный ущерб, что выдавать их за опасных преступниц даже стыдно. Они вполне могли бы находиться до приговора под подпиской о невыезде или под домашним арестом. Но следователю так неудобно (вдруг скроется, и у него не будет «палки»? Вдруг откажется дать признательные показания?) Если бы идею Верховного суда РФ декриминализировать преступления с ущербом до 5 тысяч рублей поддержали депутаты Госдумы, то их бы вообще не имели права сажать. Но опять и опять — увы. Депутаты не поддержали, а значит, женщин можно бросать за решетку.
Как живут они в СИЗО и что стоит за сухим языком цифр перелимита?
Камера №108.
Здесь временно сосуществуют сразу 55 женщин возраста и социального статуса. Почти что женское общежитие.
— Спальное место есть у всех? — спрашивает у них моя коллега, член ОНК Анна Каретникова. Те в ответ усмехаются. Указывают на дальний угол. Там на полу лежат вповалку несколько женщин.
— А раскладушек нет? — уточняю я.
— Даже если их принесут, их ставить тут негде, — разводят руками заключенные.
Мне предлагают сесть на большую лавку у стола, за которым обычно обедают. Присаживаюсь и замечаю, что прямо под моими ногами что-то начинает шевелиться.
— Ой, здесь кто-то есть?
Есть… Под лавкой устроилась на полу одна из заключенных. Спит, свернувшись калачиком, и шевелится во сне. Заглядываю под другие лавки — везде женщины… Это похоже на вокзал или на лагерь для беженцев. Разве можно вот так с женщинами?..
Камера № 306.
На 44 спальных места здесь приходится 55 женских душ.
— Плюс 11, — рапортует старшая по камере. — То есть у 11 зэчек нет шконки.
— Кровати, а не шконки, и заключенные, а не зэчки, — поправляют сотрудники.
Как ни назови, но факт остается фактом.
Примерно такая же ситуация в других камерах. Меняются только лица тех, кому не досталось кровати и кто вынужден в прямом смысле жить на полу.
Раскладушек и здесь нет. Но даже если бы сейчас завезти в СИЗО их хоть тысячу, это, как правильно заметили заключенные, ничего бы не решило: ставить их просто некуда.
Долгое время женщинам, которые живут на полу, давали только один тоненький, местами сбившийся до состояния тряпки матрас. Потребовались месяцы борьбы правозащитников с администрацией, чтобы стали выделять по два матраса. Это победа. Но стоит только ОНК не появиться в СИЗО несколько дней, как вторые матрасы давать перестают. А еще их отнимают — в наказание за провинность.
Есть в СИЗО несколько женщин, которым спать даже на двух матрасах невыносимо больно из-за травмы позвоночника. Добиться разрешения на специальный, утолщенный матрас практически нереально. Вот, к примеру, Елена Р. из камеры №107 — страдает грыжей, на позвоночнике у нее кисты, но ни матраса ей не разрешили, ни даже корсета (он ей был еще на воле «прописан», а в СИЗО его не принимают, ссылаясь на то, что внутри могут быть запрещенные предметы…).
— Здесь в принципе жить можно, — говорит одна из заключенных в очередной камере. — «Здесь» — в смысле под лавкой. Если не время обеда, то вообще тут самое спокойное место. Может, тут даже и лучше, чем на втором ярусе кровати. А то ведь оттуда столько женщин за последнее время попадало (в СИЗО №6 не на всех двух ярусных кроватях есть лестницы и ограничители. — Прим. авт.). Единственное — тараканов тут больше всего.
— Да тараканы сейчас везде, — подхватывают сокамерницы. — Они все заполонили! Недавно их травили чем-то, но эффекта ноль.
Толпа заключенных расступается и пропускает вперед бабушку. Очень-очень старенькую, сгорбленную, в очочках, интеллигентную.
Людмила Ивановна обвиняется в убийстве единственного сына («МК» рассказывал об этой истории в феврале). По версии следствия, 76-летняя мать застрелила его из пистолета, потом пыталась вскрыть себе вены. Правда, непонятно, как старушка своими трясущимися руками, которые и миску с супом не могут удержать, вообще подняла пистолет. Но суть не в этом. Собственно, она вину признает и просит, чтобы ее поскорее отправили в колонию, но только не в психушку. Нас бабушка умоляет найти ей адвоката. Мы обещаем. И — забегая вперед — обещание свое сдержим.
Женщины шумят-галдят. Столько у них жалоб, столько вопросов.
Люди в мантиях снова и снова избирают женщинам самую строгую меру пресечения (фото из другого изолятора).
«А под скамейкой спала тяжелобольная женщина, — напишет потом моя коллега Анна Каретникова в отчете. — Еще две сидели в дальнем углу на полу на старых черных матрасах. Мы спросили: вы всегда там сидите? Они отрешенно кивнули и снова устремили взгляд куда-то вдаль, сквозь нас. Было похоже на сцену с аксакалами у стены из фильма «Белое солнце пустыни». По безучастности взглядов — точно. Будто некая оккупированная территория… с пленными… ранеными — ни в одном из других московских СИЗО не возникает такого тягостного, мучительного ощущения».
Фото: oficery.ru
Задержка дыхания в боксе смерти
Сборное отделение. Здесь находятся те, кто только прибыл, или же больные на карантине. В одном помещении женщина с краснухой (хотя она уверяет, что уже давно болела, а снова заразиться ею нельзя, и, выходит, у нее какой-то совершенно иной недуг, который не хотят диагностировать). Во втором — три женщины с подозрением на туберкулез (пока официально диагноз им не поставили, но сотрудники СИЗО уже знают о том, что они больны).
Прошу выдать нам марлевые повязки, но их на караульном посту нет. Сами сотрудники стараются в камеру к туберкулезным просто не заходить. Но мы так не можем.
Дверь открывается, и мы словно попадаем в баню: влажный спертый воздух, форточка плотно закрыта, вентиляции нет. В таком помещении любой здоровый коня двинет, не то что больной. Три женщины еле живы. Изможденные лица, не хватает сил, чтобы просто поднять руки. Все кричат: «Воздуха! Дышать!».
— Как давно вас выводили на свежий воздух на прогулку? — спрашиваем у них.
— Четыре дня назад, — отвечают они.
— И четыре дня никто не предлагал вам даже прогуляться? — нам не хочется верить в это.
— Нет, никто…
— К вам подходил медработник в течение этой недели?
— Нет. К нам вообще кто бы то ни было боится заходить.
— Вы писали заявления на имя врача и руководства?
— Да. Мы написали много заявлений и жалоб.
— Вам приносили журнал регистрации заявлений для ваших росписей?
Мы не выдержали в этой камере даже нескольких минут. Назвали ее боксом смерти. Самое печальное, что наши коллеги были здесь неделю назад, просили администрацию расселить эту душегубку. Проветрить ее, продезинфицировать. Сотрудники обещали непременно все сделать и… не сделали.
Вот и сейчас нам обещают открыть форточку (хотя говорят, что это очень сложно, нужна лестница и специально обученный человек), немедленно отвести женщин на прогулку (хотя за окном уже темнеет, и мы сомневаемся, что их выведут в столь поздний час).
Заместитель председателя ОНК, обозреватель МК во время проверки женского изолятора.
Эта камера, пожалуй, самое страшное, но во многих других тоже нет вентиляции или она не работает.
— Недавно мы вошли в камеру 202 и едва не оглохли от отчаянного крика: «Как дышать?! Как жить? Как не заболеть и не умереть?!» — рассказывает член ОНК Анна Каретникова. — В таких условия любая инфекция распространяется мгновенно.
Но вместо того, чтобы это предупредить, в СИЗО начали применять порочную и явно незаконную практику — вновь прибывших заключенных поднимают сразу в камеры, минуя карантин! Мы обнаружили нескольких женщин, которых в карантине не держали даже суток и у которых не брали кровь и не делали флюорографию. Сокамерницы таких сторонятся первое время: никто не хочет заразиться сифилисом или еще какой-то болезнью.
Бывает, и такое — у заключенной обнаружат недуг, но не сообщают ей об этом. Просто дают горсть таблеток без объяснения причин.
В камере №306 заключенные едва бунт не устроили, когда одной из женщин принесли противотуберкулезные препараты.
— Я до сих пор не знаю, больна ли туберкулезом, — говорит она. — Медики не говорят, только лекарства передают. А что, заключенный не имеет право знать о своем диагнозе? Надеюсь, я никого тут не заражаю…
Черный кисель с липким хлебом
Еда в «СИЗО 666» в последнее время, по словам женщин, стала отвратительной. Кисель — черный, хлеб — как жижа. Мы сомневаемся в объективности, но арестантки спешат подтвердить свои слова и приносят остатки буханки, выданной им на обед. Даже удивительно, что хлеб может быть таким… липким.
— Это не потому что он не пропеченный, — объясняют сотрудники. — Просто качество муки, которую привезли в последний раз, плохое.
Но почему такую муку принимают? Почему пекут из нее хлеб?
Многие женщины питаются только тем, что им дают в СИЗО. Касается это и тех, у кого есть деньги на счету или родные, готовые в любой момент привезти передачки.
Одна беда — очередь в бюро приема передач нужно занимать за несколько дней. Разве выдержат такое пенсионеры или иногородние? Потому зачастую у них один выход — купить очередь. Стоит это «удовольствие» 3–5 тысяч рублей. Понятно, что такая торговля очередью незаконна, но никто бороться с ней не желает. Да что говорить, если адвокаты со следователями дерутся в очередях на входе в СИЗО, чтобы попасть к заключенным.
Заказать продукты в интернет-магазине заключенные женщины могут, но и тут сложности. Во-первых, ассортимент скудный — из фруктов и овощей предлагаются только лук, чеснок, имбирь и лимоны.
Во-вторых, цены завышены порой в несколько раз (к примеру, тушенка, которая в обычных магазинах стоит 100 рублей, продается здесь по 200). В-третьих, приносят заказы подчас через 3–4 недели. Вообще жалоб на работу интернет-магазина столько, что впору проводить целое расследование. ФСИН России обещал нам разобраться со всем этим безобразием еще в начале года, но лучше не стало. Продукты не доносят или приносят уже пропавшими, подменяют одно наименование другим, теряют и т.п.
Касается это не только еды, но и непродовольственных товаров.
— Гель для душа заказала, и вот посмотрите, что мне принесли! — одна из заключенных показывает тюбик, на котором написано «гель мужской».
В камере 108 нам показывают протекающий чайник объемом в полтора литра. Из него пьют чай и моются (ибо горячую воду отключили) 55 женщин! Как такое возможно? Администрация считает, что возможно, потому запрещает второй чайник и не дает обменять этот на объемом побольше. Говорят, мол, сеть не потянет нагрузок, пробки выбьет…
Куда послал фельдшер?
Но хуже всего с медицинской помощью. Вот где настоящий ад. Спрашиваем у беременной на восьмом месяце женщины: «Как часто вас осматривает гинеколог?»
Девушка, после секундной паузы, не раздумывая:
— Только когда приходит ОНК (Общественная наблюдательная комиссия — «МК»).
Одна из заключенных рассказывает нам, что у нее кровотечение вот уже месяц. К доктору ее так и не отвели:
— А я же здесь не пожизненно, я выйти хочу и родить еще.
Каретникова вспоминает про другую заключенную с похожей историей, которая уже закончилась трагедией.
Гинеколога не было в СИЗО, когда у нее начались сильнейшие боли. Она нам говорила: «Я писала заявления каждый день. Я звала врача каждый день в течение месяца. Гинеколога не было. Потом врач вышла на один день. Из-за меня. И когда я описала ей эти боли, вот тогда все забегали… засуетились… Потом меня привезли в больницу. Но, наверное, поздно — рак выявили на последней стадии. Это так больно… я не могу описать».
Очередная арестантка со слезами жалуется:
— У меня апелляция завтра. А окончательного диагноза — нет. Нет справки. Что я скажу суду?
Заключенная по имени Надежда не выдерживает и тоже вступает в диалог:
— Ой! Я хочу пожаловаться на фельдшера Женю, девушку такую. Она плевать на больных хотела и шлет всех на… Так и говорит: «А идите вы все с заболеваниями вашими!» Это разве хорошо, правильно?
Девушки продолжают свои шокирующие откровения: например о том, что если случается что-то критическое, они подбегают к окнам и орут: «Врача!». Только тогда кто-то приходит на помощь. Но потом за это наказывают, поскольку считается нарушением правил распорядка.
Кстати, про крики. 9 мая в 10 часов вечера несколько заключенных во время салюта выкрикнули «ура!». Одна из них потом получила уведомление о нарушении режима. Еще одну девушку наказали за то, что она в пасхальную ночь смотрела по телевизору богослужение. Оба случая произошли в смену, когда дежурила некая инспектор, которую все называют не иначе как бездушной мегерой.
Исполняющий обязанности начальника «СИЗО 666» Алексей Обухов.
Увы, бездушные сотрудницы (которых и женщинами сложно назвать) тут есть. А как иначе относиться к надзирательницам, которые отказываются помочь матери выяснить судьбу ее ребенка? Елена Ш. еще 14 мая родила в больнице, куда ее вывезли из СИЗО. Женщину вернули в изолятор, а младенец остался в клинике. Елена умоляет: «Выясните о нем хоть что-то!». Но сотрудники отвечают, что это не входит в их обязанности. Наверное, не входит. А простые человеческие просьбы — они для людей, а не для сотрудников СИЗО.
Поток жалоб настолько огромен, что мы не успеваем записывать. Все они похожи: не выдали медсправку, не приняли лекарства, прервали ВИЧ-терапию, не лечат, не дают обезболивающих…
Да что же это в конце концов такое?
Как точно сказала Анна Каретникова: мы чувствуем, что зло рядом, мы пытаемся разгрести его руками и словами, но приручить зло — невозможно. Очень жаль, что в данном конкретном случае олицетворением зла являются сотрудники следственного изолятора. Которые, кажется, задались только одной целью — вынести свой приговор арестанткам еще до решения суда. Смертный приговор…
Прошу считать эту публикацией официальным обращением:
к председателю Верховного суда РФ Вячеславу Лебедеву на предмет проверки законности действий судей, выбирающих женщинам самую строгую меру пресечения;
к директору ФСИН России Геннадию Корниенко на предмет проверки соблюдения прав женщин в СИЗО.
Ева Меркачева
ФКУ Следственный изолятор № 6 УФСИН России по г. Москва
Адрес: 109383, Москва, ул. Шоссейная, д. 92
Телефон(ы): 8-495-354-10-62
Начальник: подполковник внутренней службы Кириллова Татьяна Владимировна
Внимание! Данная карта носит исключительно иллюстративный характер, т.к. сервис Яндекс пока не умеет во всех случаях точно определять положение на карте. В более-менее крупных населенных пунктах, как правило, местоположение определяется верно, но в сельской местности и в удаленных районах возможны ошибки.
Расширенная информация
ФКУ СИЗО-6 УФСИН России по г. Москве
Федеральное казенное учреждение «Следственный изолятор № 6 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве»
Почтовый адрес: 109383, Москва, ул. Шоссейная, д. 92
Контактные телефоны:
Дежурная часть: 8-495-354-10-62
Факс: 8-495-354-10-62
Сайт: http://sizo6moskva.ru/
Начальник учреждения: Кириллова Татьяна Владимировна
С 1987 года на месте Следственного изолятора № 6 располагался женский лечебно-трудовой профилакторий № 4. В 1993 году он был закрыт. МВД России приняло решение на его базе открыть женский следственный изолятор на 810 мест. В период с января 1994 по июль 1996 года проводилась реконструкция ЛТП. 20 июля 2006 г. СИЗО-6 введен в эксплуатацию. На открытии присутствовали Министр внутренних дел генерал армии
А.С. Куликов, мэр города Москвы Ю.М. Лужков, начальник ГУВД г. Москвы генерал-лейтенант милиции Н.В. Куликов.
В июне 1996 года из СИЗО-2 в СИЗО-6 были переведены осужденные женщины для ведения работ по хозяйственному обслуживанию учреждения.
Одновременно с приемом заключенных под стражу и осужденных в СИЗО-6 осуществлялось комплектование штатов подразделения личным составом.
Была построена и введена в действие хлебопекарня, построен ангар для хранения плодоовощной продукции, переоборудованы 2 общие камеры для содержания женщин с детьми, оборудована детская площадка.
На отдельном этаже в 4-х местных камерах расположены жилые секции, в которых содержатся осужденные женщины отряда хозяйственного обслуживания. Рядом расположены комнаты отдыха и бытовые помещения. Особенностью камер режимных корпусов является наличие в каждой камере кухни и туалетной комнаты.
В 1999 году на территории СИЗО-6 освещен храм в честь Святой Равноапостольной Марии Магдалины. В храме проводятся литургии, совершаются таинства причащения, крещения, исповеди, венчания. Ежегодно в Престольный праздник 4 августа в следственном изоляторе совершается крестный ход.
С апреля 2000 года организована производственная деятельность по пошиву швейных изделий. Выполняются заказы по пошиву рабочих костюмов, чехлов для одежды, летней полевой формы для личного состава, спасательных жилетов для морского флота, танковых шлемов для Вооруженных сил, а так же постельного белья для подозреваемых, обвиняемых и осужденных.
В учреждении имеется своя типография, выполняющая заказы на изготовление типографической продукции.
В хозяйственном дворе имеется теплица, в которой с ранней весны выращиваются овощи и зелень.
График работы комнат приема передач
4-я пятница месяца – санитарный день
Информация
Можно ли переговорить с осужденным по телефону?
По письменному заявлению осужденного ему предоставляется право на телефонные разговоры.
Продолжительность разговора не должна превышать 15 минут.
При отсутствии технических возможностей администрация ИУ может ограничить количество телефонных разговоров до 6 в год.
Телефонные разговоры оплачиваются осужденными за счет собственных средств, средств их родственников или иных лиц.
В ряде ИУ, где имеются технические возможности, родственникам могут предоставить разговор с осужденным, используя видеотелефон. То есть вы сможете своего близкого человека не только услышать, но и увидеть. Порядок осуществления таких разговоров можно узнать у администрации ИУ, где отбывает наказание ваш родственник.
Телефонные разговоры осужденных могут контролироваться персоналом ИУ.
(Ст. 92 УИК РФ; раздел XV Правил ИУ)
График проведения краткосрочных свиданий
Внимание, уважаемые граждане,
обращаем ваше внимание, что в праздничные дни график проведения краткосрочных свиданий может меняться, читайте информацию в разделе НОВОСТИ!
Помещение для проведения краткосрочных и длительных свиданий:
Администрация учреждения предупреждает Вас о возможных мошеннических действиях со стороны посторонних лиц в организации проведения свиданий или освобождения подследственных из-под стражи.
Просьба сохранять в тайне Ваши адреса и номера телефонов. В случае обращения посторонних лиц об оказании Вам помощи в проведении свиданий, освобождении из-под стражи, иных незаконных услуг, просьба обращаться к администрации учреждения.
ГРАФИК РАБОТЫ БЮРО ПРИЕМА ПЕРЕДАЧ И ПОСЫЛОК
01.05.2019 и 09.05.2019 — не работает
в остальные дни согласно рабочему графику
31.12.2019 санитарный день.
01.01.2020-07.01.2020 не рабочие дни.
ГРАФИК РАБОТЫ МАГАЗИНА
03.05.2019, 05.05.2019, 06.05.2019, 09.05.2019 — не работает
01.05.2019, 02.05.2019, 04.05.2019, 07.05.2019, 08.05.2019,
10.05.2019, 11.05.2019 — работает с 09-00 до 12-00
ГРАФИК
проведения краткосрочных свиданий
Понедельник:
в 10.30 ч. — для лиц, содержащихся на режимных корпусах, кроме больных туберкулёзом.
в 14.00 ч.– свидание с осужденными БС
в 15:30 – свидание с осужденными до 18 лет
Вторник:
в 10.30 ч., 14.00, 15.30 — для лиц, содержащихся на режимных корпусах, кроме больных туберкулёзом.
Среда:
в 10.30 ч., 14.00, 15.30 — для лиц, содержащихся на режимных корпусах, кроме больных туберкулёзом.
Четверг:
в 10.30 ч. — для лиц, содержащихся на режимных корпусах, кроме больных туберкулёзом
в 14.00ч. – осужденные хозяйственного обслуживания
в 15:30 – свидание с осужденными к пожизненному лишению свободы
Пятница:( для лиц, содержащихся в ТБ-1)
в 10.30 ч. – мужчины
в 14.00 ч — мужчины
15.30ч. – женщины
Суббота:
в 10.30 ч., 13.00, 14.30 — для лиц, содержащихся на режимных корпусах, кроме больных туберкулёзом.
Воскресенье: (для лиц, содержащихся в ТБ-1)
в 10.30 ч. – мужчины
в 14.00 ч — мужчины
с 15.30 – кварцевание, дезинфекция кабинетов
Примечание:
Оформление документов для прохода на режимную территорию – ежедневно с 9.00
Заявления с подписанным разрешением на свидание предоставляются в день обращения, либо на следующий день, согласно графика проведения свиданий.
Примечание: прием заявлений от граждан —
I заход с 8.30 по 9.30,
II заход с 13.00 по 13.30.
Правила посещения
Подозреваемым и обвиняемым предоставляются свидания с защитником с момента фактического задержания. Свидания предоставляются наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности, за исключением случаев, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Свидания предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Истребование у адвоката иных документов запрещается. Если в качестве защитника участвует иное лицо, то свидание с ним предоставляется по предъявлении соответствующего определения или постановления суда, а также документа, удостоверяющего его личность. (часть первая в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 161-ФЗ) (см. текст в предыдущей редакции)
Свидания подозреваемого или обвиняемого с его защитником могут иметь место в условиях, позволяющих сотруднику места содержания под стражей видеть их, но не слышать. (в ред. Федерального закона от 21.07.1998 N 117-ФЗ) (см. текст в предыдущей редакции)
Подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами продолжительностью до трех часов каждое.
Свидания с родственниками и иными лицами осуществляются под контролем сотрудников мест содержания под стражей и в случае попытки передачи подозреваемому или обвиняемому запрещенных предметов, веществ и продуктов питания либо сведений, которые могут препятствовать, установлению истины по уголовному делу или способствовать совершению преступления, прерываются досрочно.
В Санкт-Петербурге арестовали начальника оперативного отдела следственного изолятора (СИЗО) «Горелово» Евгения Дегтерева. Его подозревают в том, что он на протяжении нескольких лет брал взятки у близких и родственников арестантов за улучшение условий содержания под стражей, в частности, за отсутствие пыток. «Горелово» считается самым проблемным изолятором Санкт-Петербурга и Ленобласти. Например, об угрозах изнасилования и избиениях в этом учреждении рассказывал петербургский фигурант «дела Сети» Юлий Бояршинов.
Как сообщили в объединенной пресс-службе судов Санкт-Петербурга, Октябрьский районный суд города отправил под стражу до 29 мая 33-летнего Евгения Дегтерева, майора внутренней службы, начальника оперативного отдела СИЗО-6 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленобласти. По версии следствия, он с июля 2018 года постоянно получал взятки от близких тех, кто содержался в «Горелово». По подсчетам правоохранителей, за это время ему успели передать денег на сумму более 10 млн рублей. В воскресенье его задержали сотрудники региональной ФСБ в тот момент, когда он получал очередные 400 тыс. рублей.
Деньги подозреваемый брал за улучшение условий содержания в СИЗО: возможность пользоваться мобильными телефонами, получать «с воли» запрещенные продукты питания.
За определенную сумму Евгений Дегтерев обещал платившим, что к их близким не будут применяться физическое насилие и пытки со стороны других заключенных, сотрудничающих с администрацией учреждения. «Горелово» имеет самую плохую репутацию среди всех изоляторов Санкт-Петербурга и Ленобласти.
В 2018 году члены петербургской общественной наблюдательной комиссии (ОНК) прошлого созыва Яна Теплицкая, Екатерина Косаревская и Роман Ширшов (по-прежнему входит в ОНК) подготовили заключение, где собрали сообщения о фактах пыток и физического насилия в учреждениях УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленобласти. По их данным, арестанты «Горелово» и их родственники не раз жаловались на переполненность камер, давление, постоянные избиения сокамерниками. Например, в заключении указывалось, что одного из обвиняемых после беседы с сотрудниками УФСБ по Санкт-Петербургу перевели в камеру, где проживало 150 человек, а спальных мест было всего 110. В мае 2015 года в областную ОНК обратился арестант Щ. (фамилия по соображениям этики сотрудниками комиссии не раскрывается.— «Ъ”). При посещении изолятора правозащитниками у него обнаружили травму. Сотрудники СИЗО утверждали, что он получил ее при ремонте автомобиля. Щ. рассказывал другую версию событий: травму ему нанесли сотрудники уголовного розыска. Через год после этого он скончался в следственном изоляторе. Согласно приведенным в обращении словам родственников, от побоев: на похоронах было видно, что у него сломаны руки и шея.
Бывшая член ОНК Яна Теплицкая рассказала «Ъ-СПб”, что почти все заключенные, побывавшие в «Горелово», сообщали, что в этом следственном изоляторе требовали денег за улучшение условий содержания. Ее слова подтвердила «Ъ-СПб” и член ОНК Ленинградской области Анна Оснач.
Пять месяцев в «Горелово» в 2018 году провел петербургский фигурант «дела Сети» Юлий Бояршинов. По его словам, ему приходилось спать на сдвоенной кровати с четырьмя заключенными.
Перенаселение в камере он объяснял не только большим количеством арестантов, но и наличием так называемого «кремля» — большого пространства, огражденного шторой, где жили «активисты». Ими становились заключенные, сотрудничающие с администрацией СИЗО.
По словам Юлия Бояршинова, за отдельную койку «активисты» просили 5–10 тыс. рублей в месяц. Если человек не соглашался, его били. «»Активисты» выполняют в СИЗО-6 указания оперативников СИЗО, а они, в свою очередь, могут выполнять указания оперативников, которые ведут дело. По их указанию подследственным в СИЗО устраивают так называемую «прожарку»: бьют, угрожают, заставляют бесконечно мыть пол, в целом создают невыносимые условия», — рассказывал Юлий Бояршинов в письменном интервью «Медиазоне». Его самого за неповиновение «активистам» грозились изнасиловать и отправить видео во все исправительные колонии.
В самом следственном изоляторе все эти проблемы отрицают. Например, в январе на их сайте появилась новость о том, что учреждение посетили члены ОНК Ленинградской области. В информационном материале указано, что правозащитники якобы «отметили положительную тенденцию» в «условиях быта, максимально приближенных к домашним условиям». «И хотя место временного содержания гражданина отличается от «домашнего очага» значительно, комфортные условия, созданные администрацией учреждения, позволяют повысить морально-психологическую устойчивость к стрессовой ситуации временного пребывания под стражей»,— указано на сайте. Председатель общественной наблюдательной комиссии Ольга Елагина пояснила «Ъ-СПб”, что эта информация относится исключительно к ведению администрации учреждения и с ними не согласовывается. По ее словам, определенная работа членами ОНК Ленинградской области там проводилась. «По сообщениям о вымогательствах мы направляли жалобы в прокуратуру Ленинградской области»,— заявила госпожа Елагина.
По данным, приведенным Анной Оснач, проблемы в «Горелово» правозащитники все-таки обнаружили. 26 февраля члены областной ОНК посещали СИЗО-6 последний раз в этом году. В «Горелово», по словам госпожи Оснач, по-прежнему отсутствует система видеонаблюдения во всех камерах третьего корпуса, а они сами все так же переполнены. Среди других проблем — неудовлетворительный ремонт некоторых помещений, отсутствие горячей воды, ветхое состояние мебели, сантехники, постельного белья и посуды.
Марина Царева
Главные новости от «Ъ-СПб» получайте в Facebook