Вряд ли найдется другой народ, судьбы которого настолько тесно переплелись с судьбою народа русского, как греки. От самых истоков русской государственности, начавшей складываться еще в Киевской Руси, и до современной эпохи культурные связи и взаимопомощь русского и греческого народов не прерывались не на миг.
Тем не менее, историю собственно греческой диаспоры в России принято отсчитывать с трагического дня взятия турками Константинополя – 29 мая 1453 г., хотя первые переселенцы начали прибывать на территории, находившиеся в сфере влияния русских земель, еще в конце XIV в.
После падения Града Константина большая часть вынужденных переселенцев выбрала своим новым домом венецианские владения в восточном Средиземноморье, а также Аппенинский полуостров и другие страны Западной Европы. Однако были и те, кто предпочел переселиться в северные балканские и придунайские земли, а также на Крымский полуостров и в Закавказье.
Для иммигрантов Россия тогда не являлась некой особой точкой притяжения: несмотря на единую веру, бывшие подданные Византийской империи вполне оправданно считали Великое княжество Московское неудачно расположенным в географическом отношении, неблагоприятным в отношении климата, экономически отсталым и социально чуждым себе. С другой стороны, и Великие князья — по крайней мере, до начала XVI в. – не стремились привлечь на свои земли греков и использовать их таланты земледельцев или пополнять ими свои войска.
Потому и упоминания о греческих поселениях в XV – XVI в. в русских летописях крайне незначительны. Лишь после брака Софии Палеолог с Иваном III, состоявшегося в 1472 г., приток греков (в основном из Италии) в далекую Московию несколько увеличивается. И в первую очередь это касается интеллектуальных верхов — знати, монахов, ученых и купцов.
Но лишь век спустя, с провозглашением патриаршества на Руси Вселенским Патриархом Иеремией II, эта интеллектуальная иммиграция выходит на новый уровень.
Не будет преувеличением сказать, что именно этот период следует считать величайшим расцветом греко-русских религиозных и культурных связей. В частности, как раз в этот момент на всю Россию прогремели имена таких великих греческих иерархов и ученых, как Михаил Триволис, более известный в российской историографии как Максим Грек, Арсений Элассонскй, Иероним II, патриарх Иеросалимский, патриарх Московский Игнатий, братья Лихуды, основатели Славяно-греко-латинской академии. Однако они были далеко не единственными греками, внесшими в эту эпоху свой вклад в русскую культуру.
Возможно, в гораздо большей степени духовно-культурному возрастанию крепнущего российского государства способствовали безымянные ученые клирики, писцы, художники, учителя греческого языка, которые своей деятельностью определили не только ориентацию православной церкви, но и всё культурное развитие Великого княжества.
Связи же между рядовым русским и эллинским миром участились в конце 17 и начале 18 в. – главным образом в результате стремления Петра Великого (1689-1725) и его наследников объединить христианские народы Юго-восточной Европы и Кавказа в ходе русско-турецких войн. Тогда помимо ученых и монахов– как из Западной Европы, так и с находящихся под властью турок территорий – в Россию стали прибывать солдаты и моряки. Хотя их число было несравнимо меньше того «потока», который хлынет на территорию Южной России во времена Екатерины II, так что из них станет возможно сформировать специальные греческие отряды.
Тем не менее, можно с уверенностью утверждать, что уже с XVI в. в некоторых городских центрах Западной России и Южной Украины образовались очаги греческой торговли. А некоторым из этих центров проживания греков — в частности, во Львове, в Киеве, Нежине и Харькове, а позже в Елизаветграде (совр. Кировоград) – удалось добиться у Москвы и Петербурга особых привилегий при ведении финансовой деятельности.
В течение многих веков тесные связи с Москвой поддерживали крымские греки. Особо примечателен тот факт, что они сумели пережить набеги готов, гуннов, аваров, хазар, и даже покорение полуострова татарами в 1223-1253 гг. Причем, при этой власти именно представителям местной греческой диаспоры поручались все дипломатические миссии.
Распространение османского владычества на Южный Крым в 1475 г. облегчило связь живших здесь православных греков с единоверцами по ту сторону Понта Эвксинского. Эта наладившаяся связь обеспечила приток сюда новых поселенцев, тем более что на самом полуострове уже была налажена модель мирного сосуществования греков с мусульманами и представителями иных, не православных вероисповеданий. Но больше всего увеличению крымской диаспоры в эту эпоху способствовал тот факт, что Южный Крым вел оживленную торговлю с Константинополем, и местным греческим купцам удалось полностью вытеснить из Черного моря западноевропейские торговые гильдии – в первую очередь генуэзцев и венецианцев.
Результатом этого стало показательное численное преимущество греческого населения перед остальными народностями, населявшими эту область к середине ΧVI в.: 19 000 из 36 000. Лишь к концу 18 в. демографическая картина здесь изменилась в пользу мусульманского населения в результате переселения греков вглубь российской территории, в Приазовье.
Упомянутое переселение происходило летом и осенью 1778 г. с разрешения татарского хана Шагин-Гирея, благодаря подкупу некоторых его приближенных, при посредничестве греческого митрополита Кафы и Готии, Игнатия, и при помощи великого русского полководца Александра Васильевича Суворова, выразившейся в предоставлении транспорта и иной материальной поддержке.
Переселенцы, оставив свои дома в крымских городах, двинулись сначала через Перекоп и крепость Александровскую. Затем они разделились на две большие ветви: одна, меньшая, двинулась к Екатеринославу, а основной поток повернул к Славянску и Бахмуту. В конце концов, большинство пришло на берега реки Соленая, где и было решено основать новый город – Мариуполь. Однако климатические условия заставили их тут же просить у русских новое место для поселения.
И по ходатайству митрополита Игнатия в Петербурге решение было найдено: грекам было предоставлено более южное место для поселения, на берегах реки Калмыш, также недавно основанный город Павловск, который после их прихода был переименован в Мариуполь. Из этого города, в свою очередь, в первоначальный Мариуполь были переселены казачьи семьи, который теперь в свою очередь был назван Павлоградом – в честь наследника российского престола. Так был основан греческий Мариуполь, а также греческие поселения по всей приазовской области.
При этом по разным оценкам на новые места проживания пришло до 30 000 греков. Однако – и в этом еще раз проявилась природная способность греков к добрососедству – сюда отчасти записали и те инородные семьи, которые вместе с ними вышли из Крыма. Тем более, что уже в следующем поколении они вполне ассимилировались с греками. Отчасти причиной для столь преданного следования за греками являлись те привилегии, которые Екатерина ΙΙ признавала за греческими гражданами своего государства.
Впрочем, самих греков даже эти привилегии в некоторых случаях не могли заставить надолго остаться на новых местах, и некоторые сразу предпочли вернуться на старое место жительства. До 1780 г. такие возвращения были незаконными. Однако с момента занятия в 1783 г. Крыма русскими войсками, а затем с 1793 г. после официального включения Крыма в состав Российской Империи все вернувшиеся были признаны проживающими здесь на абсолютно законных основаниях.
Характеризуя в целом политику Петра I и его преемников в отношении греческого населения, можно заметить, что она во многом совпадала с политикой в отношении других православных народов. А именно, российские властители всячески поддерживали переселение украинцев, самих русских, славян, армян, болгар и греков в различные пограничные области, особенно – в «проблемные», там, где до того господствовала мусульманская вера.
Целью такой политики (которая продолжалась практически до начала Ι Мировой Войны) было, с одной стороны, утверждение российского господства на новых территориях, а с другой – демографическое, экономическое и социальное развитие этих областей. Со своей стороны, иностранцы получали благоприятные условия и привилегии для экономического развития этих территорий. В частности, такой режим «экономического благоприятствования» был установлен в Мариуполе, причем сопровождался он предоставлением известного самоуправления, возможностью иметь собственных судей и полицейских, а также строить собственную систему образования.
Такая «колонизационная» политика российских властей была связана в первую очередь с расширением территории самой Империи в периоды правления сначала Петра Ι, затем Елизаветы (1741-1762) и, наконец, самого большого – в период правления Екатерины ΙΙ (1762-1796). Приобретения последнего из этих царствований были обеспечены в первую очередь тремя последовательными разделами Польши (1772, 1793 и 1795 гг.), а также успешными операциями в русско-турецких войнах 1768-1774 и 1789-1792 гг. В ходе этих завоеваний русские окончательно закрепили за собой Азов (потерянный в 1711 г.) и Таганрог (потерянный в 1739 г.). Их принадлежность была закреплена в 1774 г., причем теперь к ним прибавились еще Геникале и Керчь.
В 1792 году русские включили в свои владения также приморскую косу, которая включала в себя Херсонскую область близ устья Днепра, Николаев, основанный в 1789 г. при слиянии рек Буг и Ингул, Мариуполь и Одессу, которая была основана в 1794 г. После восшествия Екатерины II на трон в результате ряда административных реформ эти новоприобретенные области к востоку от Днепра были объединены в одну новую административную область, которая получила название «Новороссийская губерния». К этой же области была приписана и присоединенная по Кучук-Кайнарджикскому мирному договору область между реками Днепром и Бугом. Все эти территории стали известны как Новороссия, причем это название осталось за ними и после присоединения Бессарабии в 1812 г.
Именно здесь, на юге России, и была в полной мере реализована беспрецедентная по своим положительным результатам программа Петербургских властей по заселению новых земель лояльными иностранцами. Достаточно сказать, что за 75 лет ее последовательного проведения население этой области увеличилось с 63 000 в 1782 г. до 3,4 млн. в 1856 г.
Что касается греческого демографического вклада в развитие этого региона, то в основном оно произошло за счет уже упомянутого нами переселения из Крыма в Приазовье. Новый же приток греков в эти области начался в результате таких дополнительных факторов, как ужесточение политики по отношению к иноверным в Оттоманской империи и вольное или невольное участие греческого населения островов в поддержке восстаний против турецкого владычества – главным образом в ходе военных столкновений русско-турецких войн. Кроме того, этому способствовало и особое благоволение Екатерины к эллинам, которые были для нее идеологическим обоснованием знаменитого «Греческого проекта».
Поэтому неудивительно, что первый мощный поток греков из исконных греческих областей в Россию пришелся именно на время первой русско-турецкой войны 1768 – 1774 гг. Первая его волна, состоявшая из безоружных переселенцев, устремилась из Малой Азии на Ионические острова, а оттуда – во владение Габсбургов на Адриатике и на Северных Балканах. Вторая же – и более многочисленная – последовала в 1775 г. за русским войском из Эгеиды на северные берега Черного моря. При этом Кучук-Кайнарджикский мирный договор особым пунктом предусматривал возможность свободного переселения с турецких территорий христианских семейств в Новороссию. Первым с призывом осуществить это переселение к грекам обратился Алексей Орлов, глава русского войска. Однако его воззвание не убедило понтиев, и они послали новое посольство – на сей раз в Петербург к самой императрице, чтобы еще раз обсудить условия переселения.
Результатом этого обращения стал указ Екатерины Великой от 28 марта 1775 г., в котором подробно перечислялись условия, на которых греческие переселенцы могли приезжать в Керчь и Геникале. В то же время с отходом российских войск обострилась обстановка на Пелопоннесе, и новая волна переселенцев хлынула уже оттуда в Таганрог (после обещания наместника Новороссии, князя Потемкина, предоставить им те же привилегии, что и жителям Мариуполя) и в Крым, куда в то же время стали возвращаться некоторые из тех их соотечественников, которые поселились в Приазовье.
Таким образом, понемногу Крым стал себе возвращать то этническое и экономическое положение, которое он занимал до исхода отсюда во внутренние области России греческих семей, о котором было сказано раньше, и к 1830-м гг. здесь проживало уже до 8000 греков. При этом в греческой диаспоре сложилось достаточно интересное распределение видов деятельности: в то время как отцы и деды вернулись к тем ремеслам, которыми они занимались и на родине, юноши стали обращаться больше к военной службе.
Именно деятельности их спонтанно образованных отрядов Российская Империя обязана, в сущности, присоединением оставшейся части Крыма к своим владениям. Положение этих отрядов было быстро узаконено образованием сначала т.н. «Албанского войска», а затем и Греческого пехотного полка., к4оторый после присоединения всего полуострова к России стал выполнять функции постоянного сторожевого отряда в районе Балаклавы. Подобные этому ополчения вскоре стали появляться и в других регионах Новороссии (например, Одесский греческий дивизион, организованный в 1795 г.).
Впрочем, в жизни все складывалось не так хорошо, как на словах. Несмотря на расположение императрицы, многие ее указы на практике не выполнялись, так что греки из Керчи и Геникале были вынуждены обращаться к губернатору Новороссии с требованием соблюдения признанных за ними привилегий. После же того, как и эти требования были оставлены без внимания, большая часть Греческого полка оставила Керчь и Геникале и переселилась в Таганрог. Только обещание светлейшего князя Потемкина выплатить им задержанное жалование, разрешение повседневно носить национальные одежды и организовывать военную службу в соответствии со своими обычаями позволили сохранить лояльность этих греков к России. Мало того, речь заходила тогда даже о том, чтобы превратить Таганрог в город с исключительно греческим населением и назвать его… Спартой.
Впрочем, подобные моменты разочарования отнюдь не уменьшали поток греческих переселенцев в Россию. Например, в результате нестабильности, вызванной спором Франции и Испании за остров Минорку, почти все греческое население этого острова перебралось сначала в Херсон, а затем – в Павлоград. Много их соотечественников прибывало и с северо-балканских территорий, и только особые торговые льготы правительства Габсбургов смогли приостановить это переселение.
Дополнительным стимулом переселения на юг России, причем не только для греков, стало планомерное основание здесь практически на ровном месте крупных городов, наиболее известным из которых стала Одесса. Характерно, что уже в самый год ее основания митрополитом Херсона в городе был освящен первый греческий храм.
Подобные события крайне волновали Высокую Порту, так как становилось видно уже невооруженным глазом, что производительные силы Оттоманской империи утекают на север, усиливая и без того быстро разрастающееся враждебное государство. Однако заявляя протесты российскому правительству, османы не делали должных внутренних выводов для исправления ситуации. Греки, впрочем, не спешили принимать российское подданство: с их точки зрения это означало порвать свою связь с одноплеменниками, оставшимися в Турции, а кроме того уменьшало надежды на объединение народа для освобождения Родины, находящейся под османским игом. Впрочем, это нисколько не мешало им преданно служить приютившей их стране, что наиболее проявилось во время войны с Наполеоном.
Говоря о переселении с Понта в этот период следует заметить, что территории современной Украины и Северо-Восточного Причерноморья не были основным направлением греческой миграции. В первую очередь связано это было с тем, что переселявшиеся сюда греки были вынуждены менять не только место жительство, но и род занятий, поэтому переезд сюда из Южного Причерноморья носил скорее спорадический характер. Но было другое направление, куда понтийцы переселялись гораздо охотнее и где они продолжали заниматься земледелием и своими традиционными ремеслами: с первых десятилетий XIX в. и вплоть до Октябрьской Революции все большее их число устремляется в российское Закавказье.
Собственно, первые переселения греков в эти области относятся еще к концу XVIII в, когда их приглашали сюда грузинские цари для работы в ювелирных мастерских. Однако настоящие «исходы» греков в Закавказье начинаются после присоединения Грузии к России в 1801 г., когда приглашение греков на эти земли (в рамках реализации все той же программы, что началась еще при Петре Великом) начинают следовать одно за другим. Этому процессу не помешало даже то, что турки воспользовались временным ослаблением внимания России к этим территориям во время вторжения Наполеона, и ненадолго поставили их часть под свой контроль. Отток понтийцев из пределов Османской империи еще более усиливается в 1820-е годы, когда отношение к грекам заметно ухудшается в свете произошедшей освободительной революции 1821 г.
Следующим этапом этого процесса стал отход христианского населения на территории Российской империи вслед за русским войском после войны с Турцией 1828 г. Вместе с греками на этот раз массово уходили и армяне с той только разницей, что армян вытесняли с их территорий османы, а греки уходили по собственной инициативе. В этот же период окончательно завершился исход греков из внутренних районов Малой Азии ближе к морю, откуда было проще продолжить путь на восток или на север. Маршрут же тех греков, кто уходил на восток, был один: Карс – Гюмри – Тбилиси – Цалка. Именно в этом последнем городе организовалась наиболее многочисленная греческая община, хотя кое-кто останавливался и на предыдущих этапах пути. Характерно, что расселяясь в окрестностях Цалки, греки давали заселяемым поселениям те же названия, что носили и деревни, оставленные ими в Турции. Впрочем, переселение могло бы быть гораздо более массовым, если бы не набеги черкесов, избавления от которых до поры до времени никто не мог гарантировать новым жителям этих областей. Лишь при десятилетнем правлении на Кавказе графа Воронцова (1845-1854) эта опасность была несколько смягчена.
Во второй половине столетия переселение христиан с южных берегов Понта происходило с разной интенсивностью, но неуклонно. Немаловажную роль в этом играла и возобновленная русским правительством с новой силой программа по привлечению новых поселенцев на свои территории: каждому из них, независимо от возраста и пола, при пересечении границ Российской империи немедленно выдавалось 5 серебряных рублей на подъем. Даже Франция и Великобритания уже начали бить тревогу в связи с этим: из-за ухода опытных в мореплавании и торговле греков с мест своего исконного проживания под угрозой оказалось само существование налаженных торговых путей в Черном море. Стоит ли говорить, что в самой Османской империи к этому моменту началась уже форменная паника, выразившаяся в обмене резкими нотами с российским послом в Константинополе.
Тем не менее, русским дипломатам в Константинополе и Трапезунде в 1863 г. удалось в очередной раз заставить Порту подписать указ о свободном переселении христианского населения на российские территории. В результате произошел очередной бурный всплеск миграционной активности. А подготовили его два взаимосвязанных обстоятельства: покорение горных районов Кавказа русскими войсками и дискриминационная политика османов в отношении христианского населения. Побежденные солдатами русской армии горцы Кавказа, в массе своей исповедовавшие мусульманство, естественным образом обратили свои взоры к Турции, которая обещала принять своих единоверцев.
И вот когда в Трапезунд стали прибывать суда с мусульманами из Российской империи, то оказалось, что власти принимающей стороны переоценили свои возможности: в переполненном беженцами портовом городе разразились эпидемии, и основные тяготы уже не только по приему гостей с Кавказских гор, но и по уходу за больными тяжким бременем легли по указу Порты именно на греков Трапезунда. Россия, в свою очередь, столкнулась на опустевшем Кавказе с противоположной проблемой: переселяемые сюда коренные народы, издревле населявшие равнинную часть империи, оказались абсолютно неспособными к акклиматизации в горной местности. Поэтому разрешение на переселение 1863 г. одновременно решало и проблемы заселения Кавказа, и давало возможность грекам покинуть город, охваченный болезнями. Именно к этому периоду относится основание таких (тогда еще малых) городов, как Кабардинка, Геленджик, Красная Поляна и Высокая.
Однако основная масса греческих семей поселилась все же к югу от Туапсе, на территории современной Абхазии, где ими были основаны поселения, носящие имена представителей тогдашнего Греческого королевского дома: Георгиевское, Ольгинское и Александровское. К этому же периоду относится прибытие новых греческих беженцев в Сухуми и Цалку.
Последняя волна греческих иммигрантов из Турции в Россию датируется 1922-23 гг. Многие греки из Трабзона стремились через Батум попасть в Грецию, но гражданская война помешала части населения в этом переселении, зачастую оставляя семьи разбросанными по разным местам.
В 1937-38 гг. открывается новая кровавая страница в истории эллинизма Советского союза, которая связана с периодом сталинских репрессий. По обвинению в «государственной измене и антиправительственной деятельности» (58 статья) начинается волна арестов, тюремных заключений и последующих казней греческого населения, которое насчитывало около 450 тысяч человек и 1/3 из которых имела греческое гражданство. Всего прошло четыре волны массовых преследований, которые начинались в следующие даты: 30 октября 1937, 8 февраля 1938, 29 июля 1938 и 26 февраля 1939. Тысячи греков были осуждены как «враги народа» и сосланы в лагеря в Сибирь.
Перемещение греческого населения в сторону Центральной Азии продолжается и в следующее десятилетие. Первыми греками, которые переселились в начале 40-х гг., были жители Кубани (юг России) и Керчи (древний Пантикапей) Восточного Крыма в Алма-Ату в Казахстане (в основном переселялись подданные Греции). В июне 1944 г. греки Крыма ссылаются в Узбекистан и Сибирь. 13 июня 1949 г. (они сохраняют греческое подданство) греки понтийского происхождения с Кавказа (в основном из Абхазии, где располагаются греческие поселения) с формулировкой «особая депортация» были сосланы в Центральную Азию. Пятнадцать дней спустя из этого района были депортированы и греки с советским гражданством, они были обязаны заявить, что покидают эти места добровольно. Точное число депортированных не известно. Но исследования показывают, что это от 40 до 70 тысяч человек.
В это же время переселяются последние греки из района Краснодара. По оценке исследователя И.Г. Джухи, автора многотомного проекта «Греческий мартиролог», посвященного грекам-жертвам сталинских репрессий (уже в свет вышли «Греческая операция» и «Спецэшелоны идут на восток»), в 1937-38 гг. было арестовано около 23-25 тысяч греков, 90-92% из которых были расстреляны. Сам исследователь считает, что в 40-е гг. в Сибирь, на Урал, в Казахстан и Центральную Азию было переселено около 65 тысяч греков. Если к этим чисткам и преследованиям добавить жертв коллективизации 1929-1933 гг., число греков-жертв репрессий по оценке И.Г. Джухи составляет 110-120 тысяч человек.
Советский историк греческого происхождения Н. Иоаннидис называет три причины депортации греков советскими властями: греки СССР считались подозреваемыми после поражения Демократической армии в Греции, правящая партия в Грузии имела националистические взгляды и считала греков чуждым элементом и, наконец, развивающейся промышленности Центральной Азии требовались рабочие руки.
К счастью, ничто на этой земле не вечно, в том числе и страдания. Принудительное переселение греков в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее стало последним их странствием-испытанием в России. Однако уже во время этих гонений они доказали советским властям их ошибку: именно среди греков оказался удивительно высокий процент героев СССР. Удивительный для тогдашнего руководства страны, но не для самих греков или русского народа, который всегда принимал греков как братьев и получал в ответ не меньшую любовь и уважение.
Прекрасные врачи, удивительные учителя, талантливые музыканты, деятельные предприниматели – такими останутся в истории греки России ХХ – начала XXI вв. Сейчас на территории нашей страны их около 100 000, и хочется верить, что это число будет только расти. И дай Бог, чтобы впредь это было связано не со страшными катаклизмами, подобными тем, о которых мы рассказали в нашем очерке, а только с искренней любовью к нашей общей Родине – России.
Дмитрий Кикоть, Специально для проекта «Греция от Greek.ru»
Основная статья: Черное море 
Понт Эвксинский
Понт Эвксинский — одно из ранних названий Чёрного моря.
За сравнительно короткий срок истории Черного моря – известно несколько его названий. Оно было Аксинским, Скифским, Русским, Эвксинским, Синим. Его даже называли Святым морем. Для нас оно теперь существует как Черное море. Пожалуй, на всем земном шаре нет другого моря с таким количеством названий. Все они имели определенный смысл и значение для народов, заселявших морские побережья. Так, из мифов и легенд оно дошло как – Аксинское море. Этим первым названием нарекли его древние греки.
Содержание
Понт Аксинский
По-русски означает – Негостеприимное море. О происхождении такого названия существуют разные предположения. Первое из них имеет связь с очень бурным характером моря, который испытывали греческие мореплаватели в начале развития своего морского флота. Плавая на небольших парусно-весельных судах, они часто попадали в сильные шторма, терпели бедствия и погибали. Морская стихия вызывала тогда у людей большой страх. Именно негостеприимство встреч с морем и породило название.
Второе предположение названия моря Аксинским имеет совсем иное объяснение. Некоторые ученые считают, что Аксинское море – это значит Скифское море. Оно исходит от созвучного с ним слова «аксейназ». Так называли греки в античные времена скифов, с которыми они вели длительную борьбу за северную часть морского побережья. Скифским морем называли Понт Аксинский и генуэзцы, совершавшие длительные плавания вдоль берегов Европы и Африки в поисках торговых городов.
А еще возможно, что название «Скифское» море получило из сочетания двух признаков: «аксейнос» – негостеприимство и «аксейназ» – недружелюбное название скифов. Эти слова сходные по произношению и смыслу. При враждебных отношениях со скифами греки могли дать морю именно такое недоброе имя. Последнее предположение наиболее вероятно и близко к истине.
Убедительным аргументом может послужить описание «Понта», сделанное римским географом Помпонием Мела ( I в. н.э.). Используя материалы древнегреческих исследований, он писал:
 |
«Очертания Понта напоминают сильно изогнутый скифский лук. Море отличается малой глубиной, суровым нравом, туманами, крутыми непесчаными берегами. Заливы редко встречаются. Понт омывает страны, от которых дует северный ветер, и от ветра море волнуется и кипит». |  |
Сравнение моря, отличающегося «суровым нравом», со «скифским луком», дает версию происхождения «моря негостеприимного». Понт Аксинский является самым древним названием Черного моря.
Понт Эвксинский
Во времена Геродота море уже называлось Понтом Эвксинским, или иначе – Гостеприимное море. О том, как море стало «гостеприимным», существует тоже немало легенд. Интересны, по своему содержанию крымские легенды. В одной из них рассказывается, как появились названия – Понт Аксинский и Понт Евксинский. Так называется и легенда. Строки из этой легенды достаточно полно представляют ее содержание:
| |
«…Прослышали о Тавриде в далекой Элладе, и задумали греки покорить эту богатую землю……Взбунтовалось море, заштормило, поднялись огромные волны. Такие огромные, что солнечные брызги, пробив мрак ночи, добрались до солнца и вызвали дождь. Над морем стоял сплошной стон и грохот.
В страхе повернули эллины свои фелюги обратно. Но мало кто возвратился к своим берегам. С тех пор греки стали называть это море Понтом Аксинским – Негостеприимным морем. И наказали детям своим, чтоб никогда не поднимали оружия против жителей Тавриды и никогда не пытались пройти по Понту Аксинскому. Мало ли, много ли прошло времени с тех пор… … И договорились горцы с греками, и поклялись, что никогда не поднимут оружия друг против друга. С тех пор и поселились эллины вдали от Эллады и счастливо зажили под солнцем Тавриды… Понт Эвксинский. …И назвали греки море Понтом Эвксинским —гостеприимным морем… …Так и повелось с тех пор. Кто идет к Черному морю с открытым сердцем и мирным флагом, оно всегда гостеприимное – Понт Эвксинский. А для врагов наших – Понт Аксинский – море Негостеприимное». |
|
Северное Причерноморье в своей древней истории знает немало событий.
Славянские племена, заселявшие тогда берега Черного моря, постоянно подвергались нашествиям и грабежам. И пока они жили разрозненно, на их долю выпало много трудностей и испытаний. Они не в состоянии были сохранять свою независимость и отражать нападения сильных врагов. Их покоряли греки, византийцы, татары и турки на долгие годы. И только после объединения в государство они приобрели силу, стали непобедимыми. Тогда начался расцвет национальной культуры, науки и экономики.
Из истории средних веков известно, что только в IX веке на территории восточной Европы славянские племена объединились в одно государство – Киевскую Русь. С этого времени начинается бурное развитие торговли и мореплавания первого русского государства. Русские мореходы проложили путь «из варяг в греки». Этот путь проходил через Черное море.
Русское море
С IX века Гостеприимное море приняло название Русского моря. Так его стали называть арабы, персы, итальянцы и другие народы. Русское море прочно вошло в государственные документы и закрепилось на географических картах. Это название встречалось также в трудах ученых, географов, путешественников. Вот как было написано в научных трудах арабского ученого средневековья Аль-Масуди о море Наитие, «…которое есть Русское. Никто, кроме них (руссов), не плавает по нему, и они живут на одном из его берегов». Название «Русское море» существовало в печатных изданиях многих стран вплоть до XV века. А у генуэзских мореплавателей Русское море долго сохранялось на картах, изданных в XVI веке. В литературных источниках средневековых путешественников Черное море иногда упоминается как Синее море. Вероятно, так называли его купцы и торговцы за синеву черноморских вод и пронизанные голубой дымкой прекрасные морские пейзажи.
Говоря о многообразии названий Черного моря, следует отметить, что с развитием Русского государства освоение прилегающих морей и дальних стран было важной необходимостью и оно шло достаточно быстрыми темпами. Это способствовало тому, что на русских картах часто появлялись новые названия стран, морей, островов и других географических объектов. Русские путешественники и мореплаватели настойчиво искали новые морские торговые пути, проявляя при этом смелость и героизм. Одно из известных таких путешествий совершил Афанасий Никитин, купец из Твери. Его записи о путешествии стали теперь историческим наследием.
В путевом дневнике Афанасия Никитина «Хождение за три моря» есть интересные строки:
| |
«Написал я грешное свое хождение за три моря: первое море Дербентское – море Хвалынское, второе море Индийское – море Индостанское, третье море Черное – море Стамбульское». Записки, Афанасия Никитина, совершившего в 1466 – 72 гг. по морям путешествие в Индию, являются не только литературным памятником средневековой Руси, но и представляют ценный географический материал. Кстати, обнаруживший и исследовавший впервые текст «Хождения за три моря», известный русский писатель и историк Н.М.Карамзин писал: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших… путешествий в Индию принадлежит России… Индийцы слышали об ней прежде, нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время, как Васко Да Гамма единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…» | |
Афанасий Никитин, побывав во многих районах Черноморского побережья, писал:
| |
«…А в Севастей губе и в Грузинской земле на все большое обилие. И турецкая земля очень обильна. В Волошской земле также обильно и дешево все съестное…». |
Никитин закончил свой путь в Кафе (ныне город Феодосия в Крыму). Море Стамбульское – название не распространилось, оно быстро исчезло из географии и истории. Но факт существования такого названия имел место.
Другие названия
История народов и стран Причерноморья знает и другие древние названия Черного моря. Его называли еще и Киммерийским, Таврическим, Святым и т.д. Святым морем его называли славянские народы. В таком названии очень точно выражалось искреннее уважение к морю и к его естественным богатствам. В трудные годы испытаний, в периоды засух, неурожаев и разрушительных нашествий врагов прибрежное население кормилось и исцелялось от болезней продуктами этого моря. В сознании людей Святое море было по-настоящему близким, величественным, священным, святым.
Черное море
Но вот уже более пятисот лет оно существует как Черное море. По мнению многих ученых, это название исходит из мифологических представлений. «Черное» – значит полуночное, северное, темное. А может быть, название возникло от темного цвета воды, какой она бывает в море во время штормов. Есть также версии, что такое название могло возникнуть и от черного цвета ила, залегающего на глубинах, подверженных сероводородному заражению.
Если внимательно вникнуть в сущность названий, можно заметить, что каждое из них характеризует великолепие, силу, гостеприимство, красоту моря и окружающих его берегов. В названиях ярко выражено богатство природы и характер народов, населявших побережье моря. Об этом свидетельствует содержание многочисленных мифов и легенд. В одной из дошедших до нас древних легенд о плавании древнегреческих аргонавтов за золотым руном в далекую Колхиду хорошо представлены картины быта и нравы народов, населявших восточное побережье Понта Эвксинского.
Легенда о походе аргонавтов древней Эллады не только интересна как литературное произведение, но имеет всемирно-историческую и научную ценность. Недаром в 1984 году, уже спустя несколько тысячелетий, по инициативе известного английского ученого, географа и историка Тима Северина поход был повторен. Для этой цели был построен, подобный древнему, новый парусно-весельный корабль «Арго». Экипаж корабля совершил поход по пути древних путешественников и гостеприимно был принят жителями советской Грузии – потомками народов древней Колхиды.
Черное море – Гостеприимное море и теперь. Гостеприимны и приветливы люди на его берегах. Встреча с аргонавтами в Колхиде на берегах древнего Понта Эвксинского была сердечной, теплой. Она превратилась в настоящий большой праздник дружбы народов Советского Союза, Греции и других стран. И еще раз вспомнив крымскую легенду «Понт Аксинский и Понт Евксинский», мы твердо повторяем ее слова: «Кто идет к Черному морю с открытым сердцем и мирным флагом, оно всегда гостеприимное – Понт Эвксинский…»
Примечания
Примечания и ссылки на источники
У понтийских греков — трагическая судьба. Понт был родиной эллинизма, здесь бурно расцветала экономика и пробуждалось национальное самосознание. Этот дух эллинизма не сломили даже 400 лет турецкого ига. В суровые времена понтийские греки уходили в горные районы Халдеи, оказывая сопротивление угнетателям, а позже, при благоприятных условиях, занимались экономикой, жертвовали большие деньги на развитие культуры и просвещения. Были периоды, когда греческие школы Понта переживали подъём, процветала греческая литература.
Бурным развитием промышленности и торговли Османская империя в XIX — начале XX века обязана, прежде всего, грекам и армянам, которые и были родоначальниками буржуазных отношений внутри одряхлевшей феодальной Оттоманской империи. Греки вместе с армянами представляли экономическое будущее Турции, поскольку в руках греков находилась практически вся внешняя торговля, банки, морской транспорт, а в руках армян — большая часть розничной торговли и мелких лавок. Тогда греки надеялись на мирную трансформацию империи в буржуазную республику и, вполне резонно, на достойное место в будущем этого государства. Но разве могли они предполагать, что в начале XX века переживут страшный геноцид, который войдёт в историю под названием «Малоазиатская катастрофа».
С чего всё началось?
Сегодня понтийские греки, которые ещё живут на просторах бывшего Советского Союза, практически не знают истории малоазийского эллинизма.
Новость по теме В Ставрополе греческая община отметила День независимости Греции
Колыбелью греческой цивилизации является территория современной Турции и Кавказа. Об этом говорит и выходец из этих мест великий географ и историк Страбон. Задолго до того, как образовалась Византийская империи, в IV веке до нашей эры на южном побережье Черного моря сформировалось мощное независимое Понтийское царство, которое в 301 году до нашей эры возглавил царь Митридат I. Позже царство стали кратко обозначать «Понт». Последним царём, который упорно сопротивлялся римским завоевателям, был Митридат VI Эвпатор, но долго он противостоять не смог.
Новый расцвет греков связан с эпохой христианизации. Именно святой апостол Андрей Первозванный проповедовал в Понте и на Кавказе христианскую веру.
Появилось много святынь, но самым почитаемым для каждого грека-понтийца был монастырь Богородицы Сумельской — Панагия Сумела, на горе Мелас, в котором пребывала чудотворная икона Богоматери Афинской, написанная по преданию самим апостолом Лукой.
Икона разделила судьбу своего народа в XX веке, став изгнанницей, как и народ Понта.
Константин Великий, создатель Византийской империи, заложил тысячелетнюю историю развития православия и православной культуры. Последним императором, по иронии судьбы павшим в рукопашном бою с турками в 1453 г., был также Константин.
Так как Понт от материковой Греции находился далеко, понтийцы развивались независимо от остальных частей эллинского мира. В результате у ромеев, как сами себя они называли, сформировались определённые отличия. Во-первых, язык. Сегодня в нём так много архаичной лексики, что грек из Греции понимает его с трудом. Он ближе к древнегреческому языку, чем к новогреческому. В понтийском диалекте много заимствований из турецкого, персидского и кавказских языков.
Создатель грамматики понтийского языка и понтийского словаря Костас Топхарас вообще считал понтийский язык самостоятельным, входящим в греческую группу.
Герб с полумесяцем
Дочь великого Ф.М. Достоевского писала: «На Украине всё — поэзия: одежда крестьян, их песни, пляски, а в особенности театр… С древнейших времен Украина тесно связана с греческими колониями на побережье Чёрного моря. Греческая кровь течёт в жилах украинцев, проступая на их красивых загорелых лицах, сказываясь в их грациозных движениях. Совсем не исключено, что украинский театр — далекое эхо того театра, который был столь любим древними греками».
Православная Грузия с любовью обозначает греков словом «бердзени», что значит мудрый. Известный немецкий историк Я.Ф. Фальмерайр в своей монографии «История Трапезундского царства» подчеркивает, что «древнейшие греческие города нужно искать не на Пелопоннесе, в Аттике или в Дориде, а в долинах Кавказа и на восточном берегу Понта Эвксинского».
Первым национальным государством на Востоке было Понтийское царство 363-63 гг. до н.э. При Митридате VI Евпаторе оно борется с римлянами за всемирное господство. Гербом понтийских царей был полумесяц со звездой за 14 веков до появления турок. Древняя Византия тоже использовала его в качестве герба. Христианская Византия вплоть до XIV века также сохраняет рядом с крестом полумесяц.
Преследования понтийских греков со стороны мусульман привели к тому, что они предали забвению само название «эллин» как символ национальной идентичности и заменили его на иные антонимы. В эпоху Римской империи греки стали называть себя «ромеи», т.е. римляне, а в период исламского давления с XVIII века по настоящее время — «лазы».
В XI веке Понт в результате восстания гавров получил автономию в Византии. В 1204 году была основана Трапезундская империя. Одновременно возникли и другие греческие государства. Первым государственным образованием, которое называлось Эллада, было Никейское царство. С начала XIV века императоры Понта величали себя «Царь и самодержец всего Востока. Иберов и Ператии Великий Комнин», их гербом был одноглавый орел, смотрящий в сторону Азии. Трапезундская империя просуществовала 257 лет, пока её не завоевали турки.
Битва с угнетателем
Период турецкого порабощения нанёс непоправимый и невосполнимый ущерб христианским народам Малой Азии, и в первую очередь грекам.
Коран и основанное на нём мусульманское законодательство делят всех людей на верных и неверных. С XVII века начинается период добровольной и принудительной исламизации греков. В районе Офи, восточнее Трапезунда, ислам приняли все вместе со своим владыкой Александром. Люди делали это, чтобы улучшить социальное положение. Самое интересное в том, что именно в этом районе были основаны лучшие теологические и духовные школы мусульман Оттоманской империи. Некоторые понтийские греки формально становились мусульманами, но втайне оставались христианами, сохраняя своих святых и церкви. Духовная раздвоенность — величайшая трагедия, не имеющая прецедента в мире.
XIX век характеризуется системным распадом Оттоманской империи. Первой нацией, которая вступила в смертельную схватку со своим угнетателем и добилась освобождения и независимости, были греки в 1829 г. Великие державы пытались извлечь выгоду из распада империи. Многочисленные этносы, населяющие её, начали движение за национальное самоопределение. Вмешательство великих держав стало определяющим в судьбе народов Турции. Британия стремилась обеспечить экономический контроль над Востоком и безопасностью морских путей, т.е. поддерживала доктрину обеспечения целостности Турции.
Ситуация изменилась после того, как подписали берлинский договор 1875 г. и Германия включилась в восточный вопрос. Крепкие немецко-турецкие отношения подтолкнули Англию к тому, чтобы пересмотреть свои позиции о целостности Турции. С этого момента в восточном вопросе возрастает роль греческого государства, греческая политика не вступает в противоречие с английскими притязаниями. На Востоке греческий фактор выражается в развитии идеологии освобождения, предусматривающей включение в греческое государство всего греческого населения с поэтапным расширением его границ.
Защитники интересов
Из трёх стран-гарантов, взявших на себя защиту Греции после освобождения, главенствовала, бесспорно, Англия. Она полностью контролировала греческую экономику и определяла внешнюю политику. Но кроме интересов великих держав существовали народные движения. В Малой Азии появилась тенденция к автономизации сначала армян и греков, а затем курдов. Чудом спаслись. Истории семей, переживших расказачивание Подробнее
В Греции же формировались два противостоящих лагеря — сторонники Э. Венизелоса и сторонники короля. Их столкновение и определило будущее греков Востока. Партия Венизелоса выражала позиции буржуазного национализма и выступала за национальную интеграцию путём расширения государства. Стремление понтийских греков создать Понтийскую греческую республику угрожало монополии Афин.
В противоположность национально-освободительным движениям греков и армян, направленным против феодализма и османского деспотизма, движение младотурков в 1908 г. стало контрреволюцией против прогрессивных буржуазно-демократических движений греков, армян и других христианских народов. Главной причиной, усилившей контрреволюционный характер младотурков, был полный контроль над торговой деятельностью христианского населения.
К этому времени Османская империя потеряла многие бывшие владения. Стали государствами Греция, Сербия и Болгария. Младотурки страшно боялись дальнейшего распада государства. «Турция для турок!» — был их главный лозунг. Они открыто провозгласили 1911 год годом уничтожения других этносов, населявших Турцию, и в первую очередь греков, армян, ассирийцев как носителей христианства.
Один из авторитетных исследователей понтийской трагедии В. Агдзидис приводит в своей книге «Одиссея понтийских греков» выдержку из константинопольской газеты «Народ» за 1909 г., в которой разоблачаются властно-ассимиляторские намерения младотурков. В статье говорится: «Есть греки, армяне, албанцы, арабы, которые, хотя они и мусульмане, не являются турками. Чтобы поработить их ум и душу, вы всех хотите отуречить… Для каждого у вас свой метод. У одних вы затрагиваете религию, у других язык, у третьих обычаи. За это вы боретесь уже более пятисот лет. Именно поэтому вы год от года идете к своей гибели. Народы империи не потеряли свои национальные черты пять веков назад, несмотря на рабство и муки, навязанные вами. В настоящее время, с принятием турецкой конституции, если у вас на уме то же самое, если вы попытаетесь своим фанатизмом и отуречиванием задушить всякую отдельную национальную жизнь, будет пролито много крови с обеих сторон и Европа сядет вам на шею. Вы, турки, господствующие над всеми народам империи, узнаете, что ни один народ не является настолько низким и жалким, чтобы согласиться с господством чужеземного тирана, недруга. И тогда, если вы не образумитесь, распадётся Оттоманская империя и Турция погибнет».
Младотурки категорически отрицали, что в Турции есть национальный вопрос. И выбрали политику национальной ассимиляции национальных меньшинств. На одном из тайных заседаний под председательством Таалат-паши доктор Бехаэддин Шакир, один из лидеров младотурок, сказал: «Нации, которые остались на территории нашей империи, похожи на вредные сорняки, которые надо вырвать с корнем. Очистить нашу землю — такова ведь цель нашей революции» (из книги Мелвад Заде Рафат «Желтые грани турецкой революции», Халепи, 1929 г., стр. 159).
На том же совещании другой лидер младотурок, доктор Назим, говорил: «… Я хочу только, чтобы жил турок. И хочу, чтобы он жил на этой земле и был независимым. Кроме турок, все другие будут уничтожены, независимо от того, к какой религии или вере принадлежат. Эта страна должна очиститься от чуждых элементов. В Турции должны провести эту чистку. Моя религия — это Туран» (см. В. Агдзидис «Одиссея понтийских греков», Салоники, 1991 г., стр.21).
Война — мать родна…
Прекрасную возможность турецкие националисты получили с началом Первой мировой войны. Идеология пантюркизма в сочетании с интересами Германии, которая стремилась получить сырьё и рынки Малой Азии и доступ к ближневосточной нефти, создали самую подходящую среду, чтобы мечты младотурок о геноциде осуществились. Молодой германский империализм, лишенный колоний, стремился использовать Турцию для своих экономических и политических интересов, в том числе как противовес Великобритании. Поэтому кайзеровская Германия разработала план, как обеспечить целостность Турции, который можно было выполнить, только уничтожив часть населения, усиливавшую центробежные тенденции внутри Оттоманской империи. После балканских войн Германия пыталась всячески посеять у турок нетерпимость по отношению к христианам. В одной из листовок, которые распространял Германский Банк в Палестине, говорилось: «Если мы, турки, голодаем и страдаем, то причиной тому являются гяуры, держащие в своих руках наше богатство и нашу торговлю. До каких пор мы будем терпеть их вызов? Бойкотируйте их товары. Прекратите все торговые сделки с ними. Зачем вам их дружба? Какая польза вам от того, что вы с ними братаетесь и с такой искренностью предлагаете нашу любовь и богатство…»
Вильгельм II решил не только укрепить политические и экономические отношения с турецкой верхушкой, но и усилить их своей женитьбой на сестре султана Абдул Гамида. Подготовка к великой резне шла быстро. Берлинская военная академия занялась подготовкой и переподготовкой турецких офицеров. Немецкому офицеру генштаба фон Гольцу Вильгельм поручил формировать турецкую армию. Немецкие консульства в Константинополе и Анатолии превратились в центры шпионажа и провокаций. Сотни учёных посещали Турцию, изучая политическую, экономическую, общественную, военную, религиозную и культурную ситуации в империи. Все отчёты были радужными для Германии. Препятствием её интересам в Турции были англичане и французы, а также греки и армяне — христианские меньшинства Оттоманской империи. Случись военный конфликт, они, по заключению немцев, стали бы естественными союзниками Англии и Франции. Поэтому Германия, чтобы добиться успеха в своих амбициозных планах, не остановилась перед прямой клеветой султану на греков. Развитие национальных движений и поиски народом путей национальной самобытности преподносились султану как смертоносное оружие, которое неизбежно приведёт к распаду империи. Германия предложила султану планы, как подавить эти движения, султан их одобрил, а позднее их взяли на вооружение младотурки. Гонения усилились. Турки раздавали оружие мусульманскому населению. Положение понтийских греков всё больше осложнялось. Младотурки запретили все виды сделок с недвижимостью, принадлежащей христианам. Совершалось всё больше убийств отдельных граждан. По ночам организованные банды грабили города и сёла. Патриархия обратилась за помощью к европейским державам, но ответа не последовало — началась Первая мировая война, которая создала турецким националистам идеальные условия, чтобы добиться целей. Турция приняла участие в войне на стороне Германии. План по уничтожению христианского населения начал осуществляться.
Зачистка
Младотурки извлекли из балканских войн урок о том, что они смогут сделать Малую Азию своей родиной, только истребив греков и армян. Германия, стремясь к собственным целям, не остановилась перед тем, чтобы принести христианские народы в жертву пантюркизму. Поэтому, что бы ни говорили политики сегодня, ясно одно: ответственность за геноцид греков и армян несёт не только Турецкое государство, но и современная Германия. Именно по дьявольскому плану немецкого фельдмаршала Лимана фон Сандерса началось массовое переселение греков с побережья в глубинные и высокогорные районы Турции. Не давая им возможности брать с собой еду, одежду, греков доводили до истощения, по ночам большую часть физически истребляли. Оставленные дома грабили и сжигали.
В 1915 г. — геноцид армянского народа. Уничтожили более 1,5 млн. человек. Мир промолчал. Одурманенные кровью турки приступили к полномасштабному уничтожению греков Понта, прежде всего западного. Единственное спасение греки видели в вооружённом сопротивлении. Спешно создавались партизанские отряды. Понтийское партизанское движение с самого начала и до конца было автономным. Вот как оно было организовано в округе Санта. Из-за нападения на греков турецких банд 15 декабря 1917 года созвали общее собрание жителей Санты. Главный лозунг — «Грабить грабителей». Жители избрали исполнительный комитет с абсолютной властью. Исполком назначил командира, который в свою очередь назначил еще 9 других командиров. Все мужчины в возрасте от 18 до 50 лет были записаны в народную милицию, и начались повседневные учения. Сёла Санты превратились в осаждённые лагеря. В каждом районе Понта создаются независимые тайные организации. Понтийские металлурги пытаются делать сами маленькие орудия. Понтийское движение приобретает такой размах, что центральные турецкие власти посылают Кемаля на его подавление. Мустафа Кемаль-паша, генерал оттоманской армии, отбыл в Понт, чтобы подавить партизанское движение, султан разрешил, англичане одобрили.
19 мая 1919 г. он прибыл в г. Самсунт, а на следующий день турецкие банды в составе двух армий начали подавлять понтийское сопротивление. После Октябрьской революции в России большевики во главе с В. Лениным поддержали национальное движение младотурок во главе с Кемалем Мустафой. Есть свидетельства передачи большевиками туркам понтийских партизан, арестованных в России. Такие же факты имелись со стороны американских военных, которые также передавали понтийских партизан турецким жандармам.