«Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званных на брачный пир; и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званным: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле своё, а кто на торговлю свою. Прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сём, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжёг город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званные не были достойны; итак пойдите на распутия и всех, кого найдёте, зовите на брачный пир. И рабы те, вышедши на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых, и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, вошедши посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошёл сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю (кромешную); там будет плач и скрежет зубов; ибо много званных, а мало избранных!» (Мф. 22: 2-14).
Свадебный, брачный пир, где всегда бывает много света, радости и веселия в присутствии жениха и невесты, издревле был символом Царства Небесного. Ветхозаветный Израиль знал этот символ еще из творений царя Соломона (см. Притч. 9: 1-6).
Фарисеи постоянно говорили, что иудеи — избранный народ Божий, и что только им предназначено грядущее царство Божие. Народ так сжился с этим предрассудком, что ему обидно было услышать от Спасителя грозное для него слово в причте о работниках в винограднике: «Отнимется от вас Царствие Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21: 43). Господь сердцеведец, конечно, знал о смущении Его слушателей, и в новой притче о званных на брачный пир разъяснил им, что нужно для того, чтобы стать подлинно избранным человеком.
«Царство небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего. И послал рабов своих звать званных на брачный пир». Гости были приглашены раньше, они уже знали, что у царя в известное время будет свадебный пир, и что им дадут знать, когда он будет готов. Но званные отнеслись равнодушно к царскому приглашению и не хотели прийти. Царь благодушно извинил гостей, быть может замедливших по какому-нибудь недоразумению. По своей доброте желая, чтобы приглашенные не упустили случая насладиться праздником, он послал рабов еще раз звать их на пир. Однако и ко вторичному приглашению званные отнеслись также холодно и пренебрежительно. Корыстные, чисто житейские расчеты были для них дороже чести быть в числе гостей на брачном пире царского сына. Но этого мало — среди званных нашлись и такие, которые поступили совершенно ужасно: «Прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их». Обижая царских посланцев, подданные нанесли величайшее оскорбление самому царю. Высокий сан царя, и важная причина торжества увеличивали тяжесть вины оскорбителей. Добрейший царь не мог этого вынести и воспылал праведным гневом и тотчас решил наказать виновных: «послав войска свои, истребил убийц оных, и сжёг город их».
Между тем время пира наступило и царь не хотел, чтобы радость его не осталась разделенной с подданными. Он приказал своим слугам пригласить на брак всех, кого они встретят, без различия их звания и состояния. Царские слуги стали звать всех и достойных и недостойных, предоставив самому царю решить, кого посадить за царскую трапезу и кого удалить с пиршества. И скоро праздничный стол был занят гостями. Все было готово.
Тогда царь вышел к пирующим, чтобы порадовать их своим присутствием, но увидел нечто, что его сильно расстроило: «увидел там человека, одетого не в брачную одежду». Надо знать восточные обычаи, чтобы понять, почему царь расстроился при виде этого человека и почему изверг его с брачного пира. Дело в том, что званные на пир, если они не имели своих праздничных одежд, получали одежды при входе от домоуправителя. Отказавшийся получить такую одежду пришедший выразил этим пренебрежение и даже презрение к хозяину дома, как бы говоря: «Есть и пить у тебя буду, а до самого тебя мне дела нет».
Царь спросил человека «одетого не в брачную одежду»: «Друг! Как ты вошел сюда?» Он молчал, — то есть у него не было никакого оправдания; он имел полную возможность иметь эту одежду, но пренебрег этим. Испорченность сердца сказалась в этом молчании, и он сам себе сделал приговор. Он был навсегда изгнан с царского пира.
Свою притчу Господь заключил словами: «Много званных, а мало избранных». К числу этих званных, но не избранных, принадлежат не только те, которые вовсе не пришли на свадебный пир, но и многие из тех, которые пришли на пир, но не захотели облечься в брачную одежду.
Обращенная к первосвященникам и фарисеям, притча о брачном пире относилась, конечно, не только к непосредственным слушателям Христа, Его современникам, но и ко всем историческим вождям еврейского народа, которые всегда оскорбляли и убивали посланных к ним пророков «рабов Божиих». Слова о «сожжении города» и «истреблении убийц» пророков — не что иное, как первое предсказание Спасителя о разрушении Иерусалима и гибели древнего Израиля за то, что он «не узнал времени посещения своего». Но фарисеи не поняли этого пророчества.
В притче о злых виноградарях Господь только прикровенно указал, что царствие Божие отнимется у Иудеев «и дано будет народу, приносящему плоды его». В притче о брачном пире яснее говорится о том, что придет время, когда крещеные язычники войдут в Его царство. Призыв Слова Божия был обращен ко всему человечеству. На брачный пир были званы все народы.
Современные христиане во многом уподобляются тем, кто отказался прийти на пир и тому, кто пришел на пир в неподходящей одежде.
Божественная Литургия — это постоянно совершающийся в мире пир, на который Господь нас с любовью приглашает. Что же препятствует нам принять божественное приглашение участвовать в Святой Евхаристии? Не чаще ли всего те же заботы, которые в притче побудили приглашенных отказаться прийти на пир? Мы нередко прикрываем эту озабоченность ссылкой на нашу неподготовленность. Но не чаще ли всего эта неподготовленность является следствием недолжной озабоченности? Помним ли мы, что ждет отрекшихся от участии в этом брачном пире?
«Со страхом Божиим, с верою и любовию приступите!», «Вкусите и видите, как благ Господь».
Но если мы и откликнемся и войдем на пир, нас все же поджидает еще одна опасность. Мы можем оказаться не в брачной одежде…
«Чертог Твой вижду Спасе мой украшенный и одежды не имам, да вниду в онь» (Светилен Великого Понедельника»). Страшиться надо, но нужно и войти. Что же такое эта небрачная одежда? Это конечно одежда души, духовное состояние.
Пришедший в небрачной одежде это тот, кто только внешне принимает все чему учит Господь и Его Церковь и считает себя уже оправданным делами внешнего благочестия. Это скорее всего те, кого мы ныне называем фарисеями, лицемерами или обрядоверами. Такие люди смотрят и на самые Таинства, как на магические средства. Это законники, не имеющие подлинной внутренней жизни.
Участь их страшна и, само собой разумеется, каждый из нас склонен идти этим легким, широким путем исполнения только внешних правил. Со всем этим мы должны бороться, но не падать духом; каяться, но и дерзать, ибо «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс.50).
«Живи так, — поучает святитель Феофан Затворник, — чтобы Бог любви возлюбил тебя любовью вечной. Исходи на торговлю свою, но блюди, чтобы через стяжание мирских благ, не продать миру души своей. Исходи на поля свои, удобряй землю свою и сей на ней семена, чтобы плодами их мог укрепить тело свое, но особенно сей на ниве плоды жизни вечной. Сохраняй чистой, незапятнанной одежду, полученную во святом крещении, до конца жизни твоей, да будешь достойным участником небесного брачного чертога, куда входят только те, которые имеют чистую одежду и светильники, горящие в руках…»
Однажды Иисус, приглашенный в гости к фарисею, сказал хозяину: «Когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния. Но когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздается тебе в воскресение праведных». Услышав это, некто из возлежащих с Ним сказал Ему: «Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!» Иисус же сказал ему: «Один человек сделал большой ужин и звал многих; и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званным: «»Идите, ибо уже все готово»». И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: «»Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня»». Другой сказал: «»Я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня»». Третий сказал: «»Я женился и потому не могу придти»». И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: «»Пойди скорее по улицам и переулкам города, и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых»». И сказал раб: «»Господин! Исполнено, как приказал ты, и еще есть место»». Господин сказал рабу: «»Пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой»». Ибо сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит моего ужина; ибо много званных, но мало избранных».
Читайте более подробно: Евангелие от Луки 14:12-24.
«Много званных, но мало избранных» (Матф. 22:14). И в данном контексте Иисус делится с нами очень откровенно о том, что Он Господин жатвы, и Он высылает делателей на жатву Свою. И делатели эти временами оказываются верными, но временами они уходят с дистанции. И как бы такой горестный, не очень весёлый вывод, который встречается несколько раз в Евангелии: много званных, но мало избранных.
Митрополит Антоний Сурожский
С каждым годом мне представляется все более трудным сказать на наших говениях что-то новое; мы столько лет живём одной, общей церковной жизнью, столько лет делимся чувствами и мыслями, столько лет слышим те же Евангельские чтения и врастаем в них вместе, что кажется, я могу лишь повторять то, что столько раз говорилось.
А вместе с тем, если задуматься, какой плод мы принесли за годы нашей жизни оттого, что слышали слова Самого Бога, ставшего Человеком, то приходится признать: Нет! Надо вновь и вновь говорить то же и о том же!.. И говорить надо, и особенно надо принять в собственное сердце, что Господь зовёт, молит, убеждает, требует – а мы остаемся такими бесчувственными и глухими.
Мы привыкли даже к таким страшным вещам, как повесть о распятии Христовом: когда мы её слышим, в глубине души что-то нам говорит: Да, но Он воскрес!.. – и поэтому ужас этого события, темнота страшной ночи Великой пятницы еле-еле доходят до нашего сознания, до нашего чувства.
Когда я говорю «нас», я именно думаю о всех нас и о себе в первую очередь. Когда я впервые читал Евангелие, я был до глубины души, до самых недр своего существа потрясен; казалось: теперь, когда я это знаю – вся жизнь должна стать иной; жить, как все живут, невозможно! И оглядываясь на свою жизнь, я с болью сознаю, что хоть чувство это не потухло, но жизнь не изменилась в такой абсолютной мере, в какой она могла и должна была бы измениться.
Евангельские события часто кажутся нам далекими, почти призрачными; а вместе с тем они обращены к каждому из нас в каждое мгновение. Мы ищем в Евангелии утешения, подбодрения – и проходим мимо строгости, непреклонности евангельского слова, того, как нас призывает Господь. Сейчас мы находимся перед Рождеством Христовым. Какой могла бы и должна бы быть для нас радость – что Бог так возлюбил мир, что вошёл в этот мир, воплотился, так возлюбил человечество, что стал Одним из нас!..
Но раз Он стал Одним из нас, мы должны бы быть на Него так похожи! Должны бы всем существом стремиться, чтобы Ему не было стыдно, больно от того, что Он нам сродни, Свой… Когда в нашей семье есть человек, которого мы почитаем, на кого дивимся, – он такой чудный, что хотелось бы преклониться перед ним – как мы стараемся его не осрамить перед лицом окружающих людей! И даже не перед окружающими, – мы стараемся, чтобы ему самому не было стыдно, что мы не похожи на него, не стремимся к тому же, к чему стремится он, и что высокий идеал, красота, смысл, которыми он живет, нам безразличны.
Наверное, каждый из нас знает, как больно бывает, когда что-то нас глубоко трогает, волнует; мы своему близкому другу расскажем об этом, и он пожмет плечами, потому что ему это просто неинтересно, ему до этого дела нет, – и переведёт разговор на другую тему. Тема Христа – Его любовь к нам, любовь Божия к нам, любовь Божия, обращенная к каждому из нас. Эта тема – то, ради чего Он стал человеком и ради чего Он все претерпел безмолвно и ради чего Он умер, говоря: Прости им, Отче, они не знают, что творят…
И перед лицом этого мы живём, как будто ничего из этого никогда не случалось; как будто не было Воплощения, как будто и не раскрылась перед нами Божия крестная любовь. Мы словно говорим Ему: нам это неинтересно; у нас другие заботы, свои; нас интересует наша земная жизнь, какая она есть, мы к ней привязаны; не говори нам о том, что она может разверзнуться и охватить и небо, и землю, и вечность, и что имя ей должно быть – «любовь»… Причём любовь не такая, которая на мне или во мне сосредоточена, а любовь просторная, способная охватить все более широкие круги людей, событий, вещей.
Содержание
- Неделя 28. Притча о званных на вечерю
- О званных на брачный пир. Неделя 14–я по Пятидесятнице
- Почему Спаситель сказал: «много званых, а мало избранных»?
- «Много званых, но мало избранных»: можно ли заключить отсюда, что спасутся немногие?
- Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г.
- Жатвы много, тружеников — мало (Матф. 9:35-38; Марк. 6:6; Луки 8:1-3).
- Жатвы много, а работников мало
- Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало;
- ибо много званых, а мало избранных.
- Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г.
- Мало и много
- НЕДЕЛЯ 28. ПРИТЧА О ЗВАННЫХ НА ВЕЧЕРЮ.
В течение подготовительных к Рождеству Христову недель мы читаем евангельский рассказ о званых на пир
Когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных. Услышав это, некто из возлежащих с Ним сказал Ему: блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием! Он же сказал ему: один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти.
И, возвратившись, раб тот донёс о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных (Лк 14:13-24).
Разве это не точная картина того, о чём я говорил? Мы призваны на Божий пир. Этот пир должен был начаться на земле, если бы человек не изменил себе и не изменил Богу.
Когда Бог создавал мир, Он его создавал прекрасным, в полной гармонии с Собой и в гармонии всех тварей между собой. И этот мир мог бы устоять в первозданной красоте, мог бы вырасти из красоты невинности в стройную и уже непоколебимую красоту святости, – но человек изменил и себе, и Богу. Он был призван быть вождем всего мира от невинности к святости; но сам отступил от этого пути, и весь мир заколебался и стал таким, каким мы его видим.
И вот в начале этой притчи нам даны три образа, которые применимы к каждому из нас в этом падшем мире, который мы выбрали своей родиной, тогда как наша родина – Царство Божие, которое могло бы быть землей и небом одновременно, но остаётся только небом, пока не будет одержана Богом окончательная победа над злом, над рознью, над грехом.
Первый из званых говорит посланному от хозяина дома: «Я себе приобрел клочок земли; мне надо его осмотреть, освоить; он – мой»… Это то, о чём я только что говорил: мы выбрали землю и говорим: я её хочу освоить, она – моя; я до конца хочу ею обладать; я хочу, чтобы она была тем, что я есть… И не замечаем, что, стараясь удержать землю, сделать её своей, сами делаемся её рабами, мы ей принадлежим. Мы не можем от нее оторваться, мы всецело в нее погружены; корнями врастаем в нее, больше не взираем ввысь, а смотрим только на эту землю: чтобы она была плодотворна. И в конечном итоге мы так этой земле принадлежим, что костьми ложимся в неё, нас в неё погребают, наше тело в ней растворяется; то, что, как мы думали, наше – нами теперь обладает. Нам некогда идти на пир Божий, на пир веры, на радость встречи, на Божественную гармонию всего, потому что мы хотим освоить землю; и в результате она нас поглощает.
Другой говорит: «Я купил пять пар волов – надо же мне их испытать! Надо же мне проверить их работоспособность! А кроме того, я же не покупал их, чтобы они стояли в хлеву, они должны труд понести, плод принести»… Разве мы не так рассуждаем – каждый по-своему, но все одинаково – о том, что перед нами есть задачи! Мы должны что-то осуществить, что-то сделать на земле! как же нам прожить, не оставив следа?.. И каждый старается, по мере своих сил, трудиться. Некоторые из отцов древности под образом этих пяти пар волов видят символ наших пяти чувств. Нам даны пять чувств – зрение, слух, обоняние и т. д.: как же всё это не применить к земной жизни? Но пять чувств применимы только к земле; небо не уловишь ни зрением, ни слухом, ни обонянием; небо берется иным чутьем. Даже земная любовь не охватывается пятью чувствами, – что же говорить о Божественной любви, о вечности? Мы как бы пускаем в торг эти наши пять чувств и приобретаем, что можем – но только земное…
Иногда через эти чувства нам раскрывается нечто большее: земная любовь. И вот третий из званых говорит слуге: «Я женился, у меня своя радость, мое сердце полно до края – мне некогда придти на пир твоего хозяина, даже моего хозяина, – разве он не может этого сам понять? У меня своя радость, – как же я могу вместить ещё чужую радость?»
Привязанность, любовь, которая на грани вечности, по эту или по ту сторону вечности, в зависимости от того, как мы к ней отнесемся, снова делается преградой: она меня держит на земле, мне некуда уйти от нее. Вечность – потом, когда-то; теперь – заполнить бы время этой радостью, этим изумлением, этим счастьем, и довольно того, что мое счастье – мое, не нужно мне чужого… И третий званый тоже не идёт на пир Божий, потому что боится, как бы от него не ушла временная радость, утонув в вечности, в вечном.
И что же остаётся? Остаётся человек, живущий тем, что держится за землю, которая его поглотит; весь смысл своего существования полагающий на то, чтобы что-то сделать с этой землей и на этой земле – временное, которое тоже пройдёт: память людей проходит, здания рушатся, весь мир покрыт остатками отживших, умерших, разрушившихся цивилизаций. И человек всё-таки строит новую – которая тоже не устоит, временную, бесцельную – потому что ни в ней самой нет цели, ни дальнейшей цели нет. И вместо того, чтобы через любовь раскрыться, человек часто любовью замыкается: свои – и прочие… И это очень страшно. О, эти «прочие» и «свои» могут быть очень различно распределены, «своих» может быть очень много; но все равно, пока остается один «прочий», Царства Божия не только нет, оноотрицается.
Я хочу вам дать два образа. Первый – рассказ о реальном человеке, которого я помню, родных которого я знал. Ученый, творческий, одаренный человек умер; его схоронили. У него был сын в сумасшедшем доме, юноша, не достигший еще двадцати лет. Его мать сообщила ему о смерти отца. Он рассмеялся и ответил: «Неправда! Он не мог умереть!» Истощивши все свои объяснения, мать привела его ко мне, чтобы я ему растолковал, что его отец на самом деле умер. Прежде чем что-либо ему сказать, я спросил юношу: «Почему ты думаешь, что твой отец не умер, когда свидетели его смерти тебе говорят, что он умер, люди, видевшие его мертвое тело, принявшие участие в его похоронах, видевшие, как его гроб опустили в землю и закидали землей? Почему же ты отрицаешь его смерть?» – «Потому, – ответил он, – что он никогда не жил и, значит, не мог умереть…» И он мне растолковал, что его отец существовал только привязанностью к автомобилю, к телевизору, к своей коллекции драгоценных камней, к своим книгам. Пока эти вещи существуют, – говорил этот мальчик, – мой отец такой же живой или такой же мертвый, каким он был раньше…
Так выразиться мог только юноша, потерявший привычку мыслить, как мы бы сказали, «разумно», то есть по-земному; но он видел вещи такими, какие они есть. Этот человек, его отец, не жил: он отражал окружающую действительность, зажигался каким-то интересом, переходил от переживания к переживанию; но переживание – не жизнь; это мгновенное событие, которое уходит, как свеча гаснет…
Как мы все похожи на это! Он укоренился в земле; его единственные интересы были земные, но – его обесчеловечили, в нем человека не осталось, потому что он весь ушел в предметы. И вот перед каждым из нас стоит этот же вопрос: я существую? Есть во мне кто-то – или во мне пустота? или я, по слову свт. Феофана Затворника о человеке, который на себе сосредоточен, – как древесная стружка, свернувшаяся вокруг собственной пустоты? Есть личто-нибудь во мне, что может войти в вечность? Конечно, не войдут в вечность ни земля, которую купил первый званый, ни волы, которых купил второй, ни та работа, которую совершили волы над этой землей. Что же останется?..
А если говорить о любви, то, опять-таки, что останется, если она вся сведена к меркам земной жизни, если за ними ничего нет, если она такая же маленькая, ничтожная, как наша земля в этом бесконечно-разверзающемся космосе, в котором мы живем: пылинка – а в этой пылинке человек с его чувствами, мыслями. Да, человек больше, чем пылинка, но только если он сам себя не сроднит с этой пылинкой, если найдет в себе величину, глубину, которую только Бог может заполнить, такую глубину, которая всю вселенную может в себе вместить и еще остаться пустой, потому что в ней бесконечность и она может быть только местом вселения Самого Бога…
Любовь должна нас так раскрыть; если она этого не достигает, то делается мелкой, как пылинка. Конечно, мы не умеем охватить всех, не умеем охватить все; но мы должны раскрываться все больше и больше, а не закрываться, замыкаться, суживаться. Всех мы не можем и не умеем любить; но умеем ли мы любить любимых? Является ли наша любовь к тем, кого мы любим, благословением, свободой, полнотой жизни для них, или тюрьмой, в которой они сидят, как пленники в цепях?.. У пророка Исаии есть слово: «отпусти пленных на свободу».
И каждый из нас скажет: «У меня нет рабов, я никого не держу в плену, у меня нет власти ни над кем», – и это неправда! Как мы держим друг друга в плену, как мы порабощаем друг друга! Какой узкой мы порой делаем жизнь друг для друга, и, страшно сказать, как часто это бывает из-за того, что мы человека будто «любим» и знаем лучше него, что составляет его счастье и добро. И как бы он ни стремился к своему счастью, как бы он ни стремился раскрыться, как цветок раскрывается на солнце, мы бросаем на него свою тень и говорим: «Нет, я лучше тебя знаю, каковы твои пути, каково твое счастье…». Как часто приходится слышать – может быть, не в таких словах, но по сути: «Боже, если бы этот человек меня перестал любить, каким бы я был свободным! Я мог бы жить, с меня спали бы цепи, началась бы жизнь…»
Второй образ – рассказ из французской книги о том, как человек захотел создать земной рай. Некто Киприан, прожив много лет среди дикарей на островах Тихого океана, страстно возлюбил землю, природу, жизнь, творческие силы этой природы и научился от местных жителей, как колдовством любви вызывать к жизни все живые силы порой иссохшей земли. Он возвращается к себе на родину, покупает клочок каменистой, безжизненной почвы и как бы окутывает эту почву своей любовью, вызывает в ней и из нее все живые, творческие силы. И почва, которая была мертва столетиями, начинает оживать, произращать травы, деревья, цветы, она становится как бы земным раем.
И в этом озарении, в этом свете любви и животные начинают собираться, потому что там любовь побеждает их вражду, их взаимную злобу, их привычки, инстинкты; живут они, как в раю. Один только зверь остается вне этого рая – лиса. Она не хочет присоединяться к другим, остается вне.
Киприан сначала думает о ней с состраданием: бедный зверь, не понимает, где его счастье! – и всячески призывает эту лису: Приди! здесь же рай!.. Но лиса не идет. Тогда он начинает на нее раздражаться; любовь к ней начинает потухать, и постепенно в нем рождается негодование и ненависть, ибо эта лиса – свидетельница, что его рай – не для всех рай, не всем хочется жить в этом раю. И он решает убить лису, потому что когда ее не будет, все звери, все растения будут соединены в том раю, который он искусственно создал своей любовью. И он лису убивает… Возвращается на свой участок – все травы засохли, все цветы вымерли, все звери разбежались…
И вот это мы должны помнить: мы призваны создать мир и охватить его шире и шире любовью, но не такой, которая делает нас рабами искусственного рая, а любовью, которая может простираться все дальше, оставляя свободу тем, которые не хотят войти в наш рай. Это относится к нашей церковности; это относится к нашим семьям, к нашим дружбам, к нашим общественным устремлениям. Это ставит перед каждым из нас вопрос о том, как, каким образом он связан с теми, кто его окружает, и с жизнью. Опять-таки, всех охватить любовью мы не можем, но тех немногих, кого мы любим, мы должны любить иной любовью, чем любовь искусственного рая порабощенных существ. Аминь
«Много званных, но мало избранных». Неделя 14–я по Пятидесятнице
«Много званных, но мало избранных». Этими словами кончается притча Господа Иисуса Христа о званных на вечерю (Мф. 22:1–14). Притча эта говорит о том, как Бог относится к нам и как мы относимся к Богу.
Для всех нас Богом уготован брачный пир. На этом пиру места хватит всем. Как говорит Господь, «в доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14:2). И Господь призывает нас, одного за другим, но не каждый из нас откликается на Божий зов. Один говорит: «Господи, благодарю Тебя за приглашение, но мне некогда, у меня земля; и то, что на ней происходит, для меня сейчас важнее. Небо далеко, а земля — вот она, здесь, под ногами. Может быть, позже, в старости, у меня будет время подумать о небесном, сейчас же дай мне насладиться земными радостями». Но земля и все, что на ней, преходит, как говорит Священное Писание, а человек и Бог остаются. Перейдя границу, отделяющую жизнь от смерти, человек остается один на один с Богом. И если в земной жизни он копил только земные богатства, а «сокровищ на небе» не собрал, то перед лицом Бога он остается ни с чем. Если вся жизнь человека была связана только с землей, то, когда земля отнимается, ничего иного у него не остается.
Другой на зов Божий отвечает: «Да, Господи, я слышал о Твоем брачном пире, но у меня много работы, нет времени. Вот закончу дела — и приду». И человек старается закончить дела, но они не кончаются, потому что — таков закон жизни сей — дела вообще никогда не кончаются, человек всегда занят. Надо сознательно высвобождать себя для участия в пире Господнем, делать паузы, передышки, чтобы откликаться на зов Божий. Один современный богослов сказал: «Подумай о том, сколько за всю историю человечества было сделано дел, сказано слов, но ни об этих делах, ни о словах теперь никто не помнит; лишь немногие из человеческих дел, самые важные, самые значительные записаны в книгу истории, все остальное бесследно исчезло из памяти человечества. И те дела, которые мы совершаем, хотя и кажутся нам очень важными, перед лицом вечности гораздо менее значимы, чем то, что мы можем сделать для своей души и для Бога».
Бывает, что человек, услышав зов Божий, говорит: «Господи, я счастлив в земной жизни: у меня есть семья, жена, дети, которых я люблю, есть друзья, мне с ними хорошо, и больше мне ничего и не надо. Может быть, со временем у меня все это отнимется, может быть, я переживу своих родственников и друзей, и тогда у меня будет время подумать о Тебе». Но никакая земная любовь, никакая дружба не может заменить для человека участие в пире Господнем, общение с Богом.
«Много званных, но мало избранных». Слыша эти слова Господа, подумаем о том, что, когда Бог нас зовет, мы делаем выбор: откликаться на зов, или нет. Каждого из нас призывает Бог, для каждого из нас уготовано место в Его небесных обителях. И если мы не оказываемся на Его брачном пире, то это наша вина, ибо это значит, что мы не откликнулись на зов Божий. Тогда происходит то, о чем говорит Спаситель, — званные оказались недостойны, а потому вместо нас будут приглашены другие. Вечеря Господня так или иначе наполнится возлежащими и пирующими, обители в доме Отца Небесного займут достойные. Но окажемся ли мы среди них?
«Много званных, но мало избранных». Каждый из нас является званным, но не все окажутся избранными. Ими будут лишь те, кто сам избрал жизнь по заповедям Божиим. В конечном счете, выбор между добром и злом, Христом и антихристом, Богом и диаволом, жизнью и смертью — за нами. Этот выбор мы совершаем ежедневно, ежечасно и ежеминутно. Ибо в каждый конкретный миг нашей жизни, в каждой конкретной ситуации мы стоим перед дилеммой, которая столь ясно выражена в Ветхом Завете: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30:19).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком на Litres.ru
Неделя 28. Притча о званных на вечерю
Неделя 28. Притча о званных на вечерю Выслушайте слова св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, написанные им в его великом Апокалипсисе: «И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуия! ибо
О званных на брачный пир. Неделя 14–я по Пятидесятнице
О званных на брачный пир. Неделя 14–я по Пятидесятнице Мы только что слышали притчу Господню о званных на брачный пир (Мф. 22:1–14), притчу о том, как Бог призывает людей на Свою вечерю, но люди по тем или иным причинам отказываются откликнуться на зов Божий.Как и другие притчи
Почему Спаситель сказал: «много званых, а мало избранных»?
Почему Спаситель сказал: «много званых, а мало избранных»? иеромонах Иов (Гумеров)Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных (Мф.20:16; 22:14). Много званных, потому что Господь всех призывает стать наследниками Царства Небесного и
«Много званых, но мало избранных»: можно ли заключить отсюда, что спасутся немногие?
«Много званых, но мало избранных»: можно ли заключить отсюда, что спасутся немногие? Иеромонах Иов (Гумеров) Слова эти Спаситель впервые сказал в притче о работниках в винограднике (Мф. 20:16). Второй раз произнес Господь их, закончив притчу о царе, который сделал брачный пир
Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г.
Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г. Если даже после исповедания Петра апостолы не были готовы к восприятию богочеловеческой тайны, то что в таком случае вкладывали они в слово «Мессия»? Кем был для них Иисус на третий год их
Жатвы много, тружеников — мало (Матф. 9:35-38; Марк. 6:6; Луки 8:1-3).
Жатвы много, тружеников — мало (Матф. 9:35-38; Марк. 6:6; Луки 8:1-3). Толпы народа, которые Господь видел, обходя города, Он сравнивает со стадом овец, блуждающих без пастыря, — образ, особенно понятный в Палестине, стране пастухов. Духовные учителя этого народа — не истинные
Жатвы много, а работников мало
Жатвы много, а работников мало 35 Иса ходил по всем городам и селениям, учил в молитвенных домах, возвещал Радостную Весть о Царстве и исцелял людей от всех болезней и немощей. 36 Увидев толпы народа, Он сжалился над ними, потому что эти люди были измучены и беспомощны, как
Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало;
ибо много званых, а мало избранных.
14. ибо много званых, а мало избранных. Человек, пришедший на пир не в брачной одежде, так сказать, стал на один уровень с теми многочисленными людьми, которые оскорбили и убили посланных от царя (ст. 6). В сравнении с их огромным числом принятые царем гости представляют из
Жатвы много, тружеников — мало (Матф. 9:35-38; Марк. 6:6; Луки 8:1-3). Толпы народа, которые Господь видел, обходя города, Он сравнивает со стадом овец, блуждающих без пастыря, — образ, особенно понятный в Палестине, стране пастухов. Духовные учителя этого народа — не истинные
Жатвы много, а работников мало 35 Иисус ходил по всем городам и селениям, учил в синагогах, проповедовал Радостную Весть о Царстве и исцелял людей от всех болезней и немощей. 36 Увидев толпы народа, Он сжалился над ними, потому что эти люди были измучены и беспомощны, как овцы
Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г.
Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г. Если даже после исповедания Петра апостолы не были готовы к восприятию богочеловеческой тайны, то что в таком случае вкладывали они в слово «Мессия”? Кем был для них Иисус на третий год их
Глава одиннадцатая. МНОГО ЗВАНЫХ — МАЛО ИЗБРАННЫХ Сентябрь — декабрь 29 г. Если даже после исповедания Петра апостолы не были готовы к восприятию богочеловеческой тайны, то что в таком случае вкладывали они в слово «Мессия”? Кем был для них Иисус на третий год их
Мало и много
Мало и много Кому недостаточно малого добра, тот верит в большее добро и ищет его.Кому мало большего добра, тот верит в великое добро и ищет его.Кому и того мало, не верит в добро и не ищет добра.Кому мало низшей морали, тот верит в высшую и ищет ее.Кому и ее мало, ищет еще
НЕДЕЛЯ 28. ПРИТЧА О ЗВАННЫХ НА ВЕЧЕРЮ.
НЕДЕЛЯ 28. ПРИТЧА О ЗВАННЫХ НА ВЕЧЕРЮ. Выслушайте слова св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, написанные им в его великом Апокалипсисе: «И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуия! ибо
2. «Много званых, но мало избранных»: можно ли заключить отсюда, что спасутся немногие? Вопрос:»Много званых, но мало избранных»: можно ли заключить отсюда, что спасутся немногие?Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):Слова эти Спаситель впервые сказал в притче о работниках в