Кобрин – первая победа
Значительная часть событий Отечественной войны 1812 года происходила на белорусской земле, ставшей ареной крупных сражений русских войск с армией Наполеона. В первую очередь вспоминаются такие географические названия, как Неман, Полоцк, Клястицы – места, где разыгрались сражения начального этапа войны.
Витебск, Сломим, Борисов и, наконец, Березина – пункты, которые получили известность в той войне уже при отступлении наполеоновских войск из России. В череде населённых пунктов выделяется Кобрин, который вошёл в историю как город, где в пределах Российской империи была одержана первая полная и бесспорная победа русского оружия над армией Наполеона 15 (27) июля 1812 года.
Строго говоря, победа при Кобрине 15 июля хронологически явилась третьей победой русских войск в войне 1812 года. Первыми двумя стали кавалерийские стычки под Миром 27-28 июня и победа русской кавалерии под командованием генерал-майора Якова Петровича Кульнева на реке Западной Двине 3 июля. Однако по своим масштабам и военно-политическим последствиям кобринская виктория стала самой важной и значительной победой начального этапа войны.
Портрет генерал-лейтенанта Е.И. Чаплица кисти Дж. Доу
Кобрин в 1812 году – небольшой городок Гродненской губернии. В белорусских губерниях, Литве и на Волыни были расположены три русские армии. 1-я и 2-я Западные армии размещались вдоль западной границы России и оказались на участке массированного наступления наполеоновских войск, которые вклинились в стык между армиями Барклая де Толли и Багратиона. Эти армии с боями отступали в глубь России в попытке соединиться.
Самая малочисленная 3-я Западная (резервная) армия под командованием Александра Петровича Тормасова оказалась в глубоком тылу на Волыни и прикрывала юго-западные области и киевское направление от правого крыла Великой армии, в состав которого входили австрийский и саксонский корпуса генералов Шварценберга и Ренье. Штаб-квартира 3-й армии находилась в Луцке.
В тяжёлый первоначальный период повсеместного отступления русских армий возникла острая необходимость отвлекающих действий со стороны резервной армии. В своём предписании 5 июля военный министр Барклай де Толли выдал генералу Тормасову распоряжение Александра I: «…Собрав вверенную вам армию, сделайте движение вперёд и решительно действуйте во фланг и тыл неприятельских сил, устремлённых против князя Багратиона, который взял направление своё на Слуцк к Бобруйску; неприятель же, переправясь у Бреста, следует к Пинску» («Описание Отечественной войны 1812 года, по Высочайшему повелению сочинённое генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским», ч. 1, СПб, 1840, с. 325-326).
Капитуляция в Кобрине саксонских войск генерала Кленгеля
Зная, что армия Тормасова А.П. может принести много неприятностей в тылу, Наполеон приказал саксонскому генералу Ренье переправиться в Волынскую губернию. И всё же серьёзность сил 3-й армии была оценена Бонапартом довольно низко: «Тормасов ничтожен перед Вами, у него остатки трёх батальонов, плохие рекруты, негодные в дело… Обстоятельства дел таковы, что мы угрожаем Москве и Петербургу, и когда же тут думать Тормасову о наступательных действиях с его жалкими войсками» (Нестерчук Л.М. «Отечественная война 1812 года на Брестчине», Брест, 1990, с. 4).
Кобрин был занят 11 июля союзниками Наполеона – саксонскими войсками генерал-майора Кленгеля общей численностью восемь тысяч человек при восьми орудиях, а Брест захватили 12 июля двумя эскадронами улан. Пехотная бригада Кленгеля входила в состав 22-й дивизии саксонского корпуса Ренье. Получив указание Александра I, Тормасов немедленно развернул боевые действия на территории Брестчины.
Памятник в Кобрине русским полкам-победителям
По плану, изложенному в донесении Тормасова от 2 августа императору, два отряда, возглавляемые генералами Ламбертом К.О. и Щербатовым А.Г., разными дорогами должны были выйти к Брест-Литовску 13 июля, овладеть городом и повернуть на Кобрин. В это же время к Кобрину с южного направления через Ратно и Дивин должны подойти основные силы 3-й русской армии во главе с Тормасовым. Ещё одному отряду под командованием Мелиссино была поставлена задача произвести отвлекающий манёвр в направлении Пинска.
Войска Ламберта и Щербатова выполнили задачу блестяще. В назначенный срок Брест был очищен от саксонцев. 15 июля развернулся бой за Кобрин. Заняв брестскую и пружанскую дороги, войска графа Ламберта атаковали кобринский гарнизон саксонцев с севера и запада. Вскоре подоспели войска генерала Чаплица, которые шли с южного направления впереди главных сил Тормасова. Отряд Чаплица обходным манёвром занял антопольскую дорогу, перекрыв неприятелю возможность отступления в восточном направлении. Окружение противника с юга завершили основные силы под командованием Тормасова.
Кобринский военно-исторический музей им. А.В. Суворова
Кленгель получил предписание от Ренье удерживать Кобрин во что бы то ни стало. Командир саксонской бригады направил на брестскую дорогу кавалерию, однако ей не удалось остановить русских. Та же история повторилась на пружанской дороге. В донесении Тормасова императору от 2 августа дано подробное описание кобринского боя.
Упоминаются неоднократные попытки неприятеля отбить атаки русских войск и вырваться из города: «…как скоро дорога к местечку Антополю была пресечена и город 13 егерским полком атакован, генерал-майор граф Ламберт отрядил тотчас подполковника князя Мадатова… отрезать дорогу к Пружанам, по коей неприятель несколько раз покушался открыть себе путь, но каждый раз обращён был в город с большим уроном убитыми и пленными, то самое происходило и по Антопольской дороге от генерал-майора Чаплица авангарда; причём 13 егерский полк вступя и преследуя неприятеля на плечах его вошёл в город…»
Начался уличный бой. На помощь 13-му егерскому полку, который еле держался, был послан Ряжский пехотный полк. Саксонцы сконцентрировались в центре местечка, на возвышении около замка. Около 10 часов утра со всех сторон начался общий штурм Кобрина. Артиллерия зажгла город в нескольких местах, и вскоре противник вынужден был отступить в предместье.
В рапорте Тормасова читаем: «Неприятель защищался отчаянно как в укреплениях своих, так и за каменною монастырскою оградою и на подъёмном мосту, находящемся в самом городе на реке Муховце; но отличною храбростью и решительным действием войск Вашего Императорского Величества после кровопролитного сражения, продолжавшегося девять часов, был везде поражён».
В уцелевших укреплениях монастыря вражеская пехота сложила оружие. В результате многочасового боя российские войска захватили в плен генерал-майора Кленгеля, трёх полковников, 63 штаб- и обер-офицеров, 2234 унтер-офицеров и рядовых. Победителям достались 8 пушек и 4 знамени. Противник потерял более двух тысяч убитыми. Потери русских составили 77 погибших и 181 раненый. При этом город значительно пострадал: во время пожара сгорело 548 домов, уцелело только 82. Погибшее имущество оценено в 270 тысяч рублей серебром («Описание Отечественной войны 1812 года…», с. 331.). Эти данные приведены по источникам наиболее близким по времени к описываемым событиям. Позднее данные о потерях сторон приводились в других вариантах, однако данные о пленных и трофеях не подвергались сомнению.
Говорить о том, что саксонские войска были плохими союзниками Наполеону и поэтому совсем не рвались в бой, не приходится. Сопротивление, оказанное бригадой Кленгеля, было более чем упорным, несмотря на численное превосходство русских сил. Девять часов боя за маленький городок, состоявший из нескольких улиц, – лучшее тому доказательство. После боя Тормасов в знак уважения к проявленной саксонцами храбрости возвратил всем пленным офицерам шпаги.
Победа при Кобрине не замедлила обратить на неё особенное внимание императора. Александр I удостоил Тормасова высочайшим рескриптом: «Александр Петрович! Весьма благодарю вас и всех ваших подчинённых за одержанную вами над неприятелем победу. В изъявление особливого благоволения Нашего к подвигам вашим, посылаю вам орден св. Георгия второго класса, и как Мне известно, что состояние ваше не весьма избыточно, то назначаю вам единовременно 50 000 рублей. Надеясь, что храбрость и усердие ваше и вверенных вам войск не ослабнут и впредь врагам Отечества наносить сильные удары, пребываю вам благосклонный Александр. С. Петербург июля 28 1812» («Деяния российским полководцев и генералов, ознаменовавших себя в достопамятную войну с Франциею, в 1812, 1813, 1814 и 1815 годах», ч. 1. СПб, 1822, с. 277-278).
Другие герои битвы также не были забыты: графу Ламберту пожалована сабля, украшенная алмазами, с надписью «За храбрость»; князь Мадатов получил алмазные знаки ордена Святой Анны 2-й степени; Чаплиц – знаки ордена Святой Анны 1-й степени с бриллиантами.
Безусловно, кобринская победа на правом фланге активно наступающей на Россию Великой армии в военном смысле имела локальное значение. Однако её моральное и политическое значение было высоко оценено в войсках и обществе. Михайловский-Данилевский А.И. тогда же отметил:
«Успех под Кобрином особенно замечателен по точности, с какою движения производимы были различными отрядами, подоспевшими издалека к назначенному месту, в определённый день и час. Но победа сия, одержанная 15-го июля… преимущественно важна потому, что была первою со времени вторжения неприятеля в Россию. Тогда, после беспрерывных реляций об отступлении Барклая де Толли и князя Багратиона, в первый раз гром пушек с Петропавловской крепости обрадовал жителей Северной Столицы. Судьба предоставила Тормасову завидную участь в горестное для России время: первому утешить своих соотечественников радостною вестию» (Нестерчук Л.М. Указ. соч., с. 5-6). Кобринское дело вошло в историю как первая крупная и убедительная победа над армией Наполеона на территории России.
Ещё один немаловажный аспект кобринской победы был отмечен современниками: деморализующее действие на польские политические и военные круги. Не секрет, что в составе Великой армии находилось немало военных формирований польского происхождения. В первую очередь это пятый польский корпус под командованием военного министра герцогства Варшавского, племянника последнего польского короля князя Юзефа Понятовского. При этом немалая часть шляхты бывшей Речи Посполитой жаждала с помощью Наполеона реванша за утраченные к 1795 году территории.
Михайловский-Данилевский писал: «Кобринское дело возымело также великое нравственное влияние на Варшавское герцогство, как по левую, так и по правую сторону Немана. Когда поляки узнали, что Тормасов разбил саксонцев… во всём герцогстве и в самой Варшаве смятение сделалось общим. Прежняя уверенность в успехе уступила место испугу. От Кенигсберга до Варшавы всё пришло в волнение» («Описание Отечественной войны 1812 года…», с. 331-332).
Находившийся в это время в Варшаве французский посол писал: «В один миг все жители бросились с правого берега Вислы на левый,.. С этого времени упал общий дух и более уже не воскресал… Верховное правительство, предвидя угрожавшую опасность, приняло все меры для обеспечения своего отъезда, спасения казённого имущества, учреждения в своём отсутствии временного управления и обезоружения русских покорностию» (Там же с. 332). Активные действия армии Тормасова сковали значительные силы неприятеля, что отрицательно сказалось на армии Наполеона в целом.
В результате победы под Кобрином русская армия почти с самого начала войны захватила инициативу на южном театре военных действий. Это делало крайне неустойчивым тылы наполеоновской армии и явилось одной из причин поражения французов в войне.
Победа при Кобрине положила начало развенчанию мифа о непобедимости Великой армии. Замечательный успех армии Тормасова вселял надежду на грядущую победу русского оружия, что не могло не сказаться на моральном духе народа и армии в тот тяжкий для Отечества час.
Примечательно, что кобринские земли незадолго до 1812 года принадлежали великому русскому полководцу Александру Васильевичу Суворову. Он был владельцем имения Кобринский Ключ с 1795 года до конца жизни. Именно Суворову за 13 лет до описываемых событий довелось возглавить войска антифранцузской коалиции и первому из российских полководцев вести боевые действия против армии Наполеона в Западной Европе.
В 1799-м, как известно, русские войска одержали ряд блистательных побед над армией молодого Бонапарта. В этих походах принимал самое активное участие будущий герой Отечественной войны Пётр Иванович Багратион, который почти постоянно находился при Суворове. После этих походов Суворов провёл несколько последних месяцев своей жизни в Кобрине, пытаясь поправить пошатнувшееся здоровье. Из своего кобринского имения полководец выехал в Петербург, где вскоре и скончался.
А в 1812 году кобринское имение Суворова стало первым «камнем», о который споткнулась считавшаяся непобедимой армия Наполеона. Похоже, что столь символичное совпадение не случайно…
В 1911 году, накануне столетия Отечественной войны, в ряде мест, связанных с выдающимися событиями, намечалось сооружение памятников. Появился такой памятник и в Кобрине. Средства на его сооружение поступили от потомков героев кобринской победы – полков, принимавших участие в сражении, а также от размещённых в Кобрине и поблизости от него полков и от гражданского населения Гродненской губернии.
Автором проекта был гродненский инженер-строитель Марков Д.В., каменные работы осуществлял мастер Яросинский из Бреста. Лепкой и отливкой бронзового орла, исполнением и установкой памятных мраморных досок занимался известный варшавский скульптор Сигизмунд Отто. Торжественное открытие памятника состоялось в сентябре 1912 года. Был организован военный парад, для участия в котором прибыли знамённые взводы из строивших памятник полков и многочисленные делегации.
Памятник представлял собой гранитный постамент, увенчанный большим бронзовым двуглавым орлом с широко распростёртыми крыльями. Клювом и когтями орёл разрывал лавровый венок с латинской буквой N посередине, символизирующий крушение мифа о непобедимости Наполеона. На лицевой мраморной доске было высечено: «Русским воинам, одержавшим первую победу над войсками Наполеона в пределах России 15 июля 1812 года». Одна из двух боковых досок содержала перечень полков-участников боя, на второй был приведён список воинских частей, сооружавших памятник.
На цоколе памятника были установлены четыре чугунные мортиры с пирамидками пятипудовых бомб таких систем, какие состояли на вооружении русской армии в 1812 году. В первоначальном виде памятник просуществовал недолго. В годы Первой мировой войны немецкие солдаты в погоне за цветным металлом вначале украли орла, который был отправлен на переплавку, а затем сняли мемориальные доски. В 1930-е годы на пустующий постамент польская администрация водрузила бюст Тадеуша Костюшко работы кобринского скульптора Бальбины Свитич-Видацкой. В таком виде памятник простоял вплоть до 1951 года.
В канун 140-летия Отечественной войны 1812 года по инициативе первого директора Кобринского военно-исторического музея им. А.В. Суворова Алексея Михайловича Мартынова было решено восстановить изначальный облик памятника. Бронзовый орёл был заново выполнен скульптором, заслуженным деятелем искусств БССР, профессором Керзиным М.А. Правда, точной копии утраченного оригинала не получилось. Сложно представить себе появление на постаменте двуглавого имперского орла в сталинское время, поэтому новый орёл стал одноглавым с неповреждённым лавровым венком без вензеля Наполеона. Смысл символики изменился, и теперь венок венчал славу русского оружия.
Одновременно на лицевой стороне была укреплена чудом уцелевшая настоящая мемориальная доска, которая по ветхости была заменена на новую копию только в 2009 году. Оригинал занял достойное место в фондах музея.
Тексты двух боковых досок, уничтоженных в период Первой мировой войны, с большим трудом удалось найти и обновить в 1954 году. На одной из них читаем: «Под начальством генерал-от-кавалерии Тормасова в пленении неприятельского отряда в Кобрине участвовали полки: пехотные – Ряжский, Апшеронский, 13-й егерский, пионерная рота капитана Куцевича; драгунские – Стародубовский, Владимирский, Тверской, уланский – Татарский; гусарские – Павлоградский, Александрийский, Лубенский, Казачий – Барабанщиков; артиллерийские роты – лёгкая № 34 и конные № 11 и 12».
На другой доске выгравированы слова: «Сооружён потомками героев Кобринской победы, полками: пехотными – Ряжским и Апшеронским, 9-м сапёрным батальоном, драгунскими – Стародубовским, Тверским; уланскими – Владимирским, Татарским; гусарскими – лейб-Павлоградским, Александрийским, Лубенским; населением Гродненской губернии, при участии полков 38-й пехотной дивизии и 38-й артиллерийской бригады. 15 июля 1912 года».
Об этих событиях повествуют экспозиции Кобринского военно-исторического музея имени А.В. Суворова, основанного в 1946 году. Сегодня музей является визитной карточкой города; сегодня это единственный в Республике Беларусь музей, носящий имя легендарного полководца.
Статья Елены Бабенко, директора Кобринского военно-исторического музея имени Суворова А.В., журнал Родина, № 6, 2012 г., с. 35-38.
Материалы о Кобринщине
Внесите свой вклад в воссоздание истории Кобринщины. Если у Вас есть интересные материалы — поделитесь с нами: admin@ikobrin.ru
Русский полководец.
В 1759 году окончил Соединенную артиллерийскую и инженерную дворянскую школу.
Военная деятельность Кутузова началась в 1765 году. С 1770 года участвовал в походах против турок в армии фельдмаршала Румянцева. В 1774 году при штурме деревни Шумы близ Алушты был ранен в голову, в результате чего ослеп на правый глаз. В 1776 году служил в Крыму под командованием Суворова; участвовал в осаде Очакова, в сражениях при Аккермане и Каушанах. Участник русско-турецкой войны 1787 — 1791 годов; сражался под Бендерами и участвовал в штурме Измаила, после которого Суворов писал о Кутузове: «…он шел на моем левом фланге, но был моей правой рукой». В 1793 году — посол России в Константинополе.
В 1794 — 1797 годах был директором Сухопутного шляхетского корпуса. Не оставляя сначала этого поста, в 1795 году стал командующим русскими войсками в Финляндии и пробыл им до 1799 года.
В 1801 — 1802 годах Кутузов был Петербургским генерал-губернатором.
В войне с наполеоновской Францией в 1805 году Кутузов был глвнокомандующим русской армией. Успешно вывел армию из-под удара превосходящих французских войск после разгрома союзника России — Австрии, причем нанес французам поражение при Кремсе. После неудачного Аустерлицкого сражения (данного против его воли) впал в немилость у Александра I и на некоторое время отставлен от действующей армии. В 1809 — 1811 году занимал второстепенный пост военного губернатора Вильно.
В 1811 — 1812 годах Кутузов возглавлял русские войска в успешной войне с Турцией (1806 — 1812), нанеся турецкой армии великого визиря Ахмед-паши поражение под Рущуком, а потом заманив ее на левый, русский берег Дуная, окружив под Слободзеей и вынудив к капитуляции. В результате был заключен выгодный для России Бухарестский мир.
В Отечественную войну 1812 года Кутузов был избран начальником Петербургского и Московского ополчений. 8 августа 1812 года, уступая требованиям российского общества, недолюбливавший Кутузова император Александр I назначил его главнокомандующим всеми действующими армиями вместо генерала Барклая де Толи и присвоил звание генерал-фельдмаршала. Кутузов командовал русской армией в Бородинском сражении. По его настоянию на военном совете в Филях было решено оставить Москву, что дало возможость сохранить силы, получить подкрепления, а в дальнейшем — вытеснить наполеоновские войска из России, практически уничтожив их. За победу над Наполеоном Кутузову был пожалован титул светлейшего князя Смоленского.
Умер Кутузов в прусском городе Бунцлау 16 апреля 1813 года, во время заграничного похода русской армии против аполеона. Похоронен в Казанском соборе Санкт-Петербурга.
В отличие от большинства своих современников, Кутузов не считал, что судьба войны решается генеральным сражением. Его очень часто упрекали в нерешительности, хотя его тактика неизменно приводила к успеху. Когда в 1805 году Александр I, поддерживаемый своим молодым окружением и австрийским ипмператором Францем, торопился дать Наполеону генеральное сражение, Кутузов предлагал иное: «Дайте мне отвести войска к границе России, — сказал он, — и там, в полях Галиции, я погребу кости французов». Это напоминает черновик его действий в 1812 году. Отказ же от его плана привел к Аустерлицкой катастрофе. На знаменитом военном совете в Филях Кутузов обронил такие слова: «Москва, как губка, всосет в себя французов», — ему было ясно то, чего не мог предвидеть Наполеон! И действительно, Великую армию Наполеона уничтожила не какая-нибудь грандиозная битва, а осторожная тактика мудрого старика Кутузова.
Он имел полное основание писать своей дочери Елизавете: «Вот Бонапарт, — этот гордый завоеватель, этт модный Ахиллес, бич рода человеческого, или, скорее, бич Божий, — бежит передо мной более трехсот верст, как дитя, преследуемое школьным учителем».
Главная Народная война Подробнее
Русская армия накануне Отечественной войны 1812 г.
«На западной границе. Июнь 1812 г.», А.Ю. Аверьянов
В России подготовка к очередной войне с Францией началась с назначением в январе 1810 г. новым военным министром генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли. От русской разведки он имел достаточно полное представление о том, как готовится к походу на Россию Наполеон. При полной поддержке императора Александра I Барклай де Толли провел целый ряд широкомасштабных преобразований в целях увеличения военной мощи государства, которые прямо сказались на итогах Отечественной войны.
Военные реформы 1810–1812 гг.
Военные реформы 1810–1812 гг. при всей своей незавершенности к началу вторжения армии Наполеона заметно усилили русскую армию, усовершенствовали как систему управления армией, так и подготовку в стране резервов. Глава военного ведомства проводил преобразования с учетом прошедших войн с наполеоновской армией.
Подготовительные мероприятия к новому вооруженному конфликту с Францией были намечены им в докладной записке «О защите западных пределов России», которую император Александр I утвердил в марте 1810 г. Идеи, изложенные в записке, легли в основу начатой военной реформы.
Была реорганизована система центрального военного управления. Теперь она строилась на основе принятого в январе 1812 г. «Учреждения Военного министерства». Система полевого управления действующей армии теперь основывалась на положениях принятого тогда же «Учреждения для управления Большой действующей армии». Эти два документа, разработанные Военным министерством, стали основополагающими на многие годы вперед.
Учреждение Военного министерства
Учреждение для управления Большой действующей армии
Одновременно произошли изменения в функциях Генерального штаба. Теперь их в полевых войсках исполняли офицеры Свиты Его Императорского Величества (Е.И.В.) по квартирмейстерской части. Свита, выполняя функции Генерального штаба, ведала размещением и перемещением войск, планированием военных действий и топографическими съемками предполагаемого театра военных действий. При Свите действовало Военно-топографическое депо.
Функции квартирмейстерских офицеров определялись «Руководством к отправлению службы чиновников дивизионного генерал-штаба», принятого в 1811 г. Квартирмейстерские офицеры отвечали за маршруты движения войск, деятельность колонновожатых, тыла армии и осмотр боевых позиций. Генерал-квартирмейстер по должности входил в состав Главного штаба действующей армии.
В годы войны во главе Свиты Е.И.В. стоял генерал-майор князь П.М. Волконский. В начале 1812 г. штатный состав Свиты, который пополнялся высокообразованными людьми, состоял из 10 генералов, 58 штаб-офицеров и 99 обер-офицеров. Большинство из них находилось на театре военных действий. Офицер Свиты имел преимущество перед армейскими офицерами в один чин.
В соответствии с задачами военной реформы на западных границах России по проекту К.И. Оппермана началось строительство новых крепостей – Бобруйской и Динабургской и реконструкция старых – Киевской, Рижской и Динамюндской. Три из них прикрывали санкт-петербургское направление. Для самой крупной действующей армии – 1-й Западной был построен Дрисский укрепленный лагерь.
Однако события в 1812 г. развивались так, что крепостной войны не случилось, и огромные материальные затраты на фортификационное строительство оказались напрасными. Более того, Дрисский укрепленный лагерь мог стать настоящей западней для русских войск.
В русской армии вводилась постоянная корпусная система. Всего корпусов было сформировано восемь, по две пехотные дивизии в каждом. Все они вошли в состав 1-й и 2-й Западных армий. Были также увеличены штаты армейских пехотных полков, которые теперь стали состоять из трех батальонов каждый. Два из них были действующими, а один запасным. Реорганизация армейской полевой пехоты была проведена под руководством военного министра генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли в октябре 1810 г.
Пехота, которая являлась основным родом войск армии России, состояла из тяжелой пехоты, легкой пехоты и гарнизонных частей. Гарнизонные (отдельные) полки и батальоны, а также внутренняя стража являлись резервом сухопутной армии, которая черпала из них подготовленное пополнение на всем протяжении войны.
В 1812 г. в состав полевой русской армии входила морская пехота – так называемые морские полки. Три из них входили в состав Балтийского флота. Они находились в ведении Министерства военно-морских сил.
Лейб-гвардия, составлявшая элиту военной силы Российской империи, пополнилась двумя новыми пехотными полками – Литовским и Финляндским.
Отечественную войну русская армия встретила, имея в составе тяжелой пехоты 4 гвардейских, 14 гренадерских, 96 пехотных, 4 морских полка и Каспийский морской батальон. Легкая пехота состояла из 2 гвардейских, 50 егерских полков и Гвардейского (флотского) экипажа. В состав гарнизонной пехоты входили лейб-гвардии Гарнизонный батальон, 12 гарнизонных полков, 20 гарнизонных батальонов, 42 батальона и 4 полубатальона внутренней стражи.
Если до 1810 г. дивизии состояли из частей различных родов войск, то к 1812 г. были сформированы 25 однотипных пехотных дивизий. Каждая из них включала 4 пехотных и 2 егерских полка (3 бригады по два полка). Создавались также две гренадерские дивизии (по 6 гренадерских полков), которым отводилась роль ударной силы. Все дивизии имели собственную артиллерийскую бригаду.
Формировались и отдельные кавалерийские дивизии, в том числе и тяжелые кирасирские. Дивизии состояли из 5–7 полков, сведенных в бригады. В составе 1-й и 2-й Западных армий они сводились в резервные кавалерийские корпуса (всего их было четыре).
Регулярная кавалерия русской армии подразделялась на тяжелую (кирасиры, драгуны) и легкую (гусары, уланы). В начале 1812 г. в ее составе имелось 6 гвардейских, 8 кирасирских, 36 драгунских, 11 гусарских и 5 уланских полков. В декабре часть драгунских полков была преобразована в конно-егерские полки, то есть в полки конных стрелков. В отличие от наполеоновской «Великой армии» деление русской тяжелой и легкой кавалерии было унифицировано, что облегчало ее применение.
Иррегулярной (казачьей) конницы дивизионная система не коснулась. Конные полки объединялись в отдельные (летучие) отряды, входившие в состав армий и армейских корпусов. Самым крупным из них стал созданный перед самой войной Летучий казачий корпус под командованием донского атамана генерала от кавалерии М.И. Платова.
Многотысячная иррегулярная конница традиционно составляла часть военной силы Российского государства. В 1812 г. она состояла из конных полков Донского, Уральского, Оренбургского, Черноморского, Бугского, Терского и Сибирского казачьих войск. Их дополняли украинские ополченческие полки и полки степных народов России (калмыков, башкир, мещеряков, тептярей и крымских татар). Национальные иррегулярные конные полки были созданы с началом войны и, как казачьи, относились к легкой кавалерии.
Затронула военная реформа и артиллерию полевой действующей армии. К началу войны в ее рядах числилось 27 полевых артиллерийских бригад, каждая из которых состояла из батарейной и двух легких артиллерийских рот в основном по 12 орудий в каждой. Всего в русской армии имелось 27 батарейных и 54 легкие артиллерийские роты, всего 942 орудия. Помимо них в состав полевой армии входило 10 резервных артиллерийских бригад (19 батарейных, 4 легкие и 18 конных рот, всего 492 орудия), а также 4 запасные артиллерийские бригады (7 батарейных, 15 легких и 12 конных рот, всего 408 орудий).
Таким образом, полевая артиллерия русской армии насчитывала 1842 орудия и обладала значительной огневой мощью. Разумеется, что далеко не вся полевая артиллерия могла принять непосредственное участие в войне.
Кроме этих трех видов артиллерийских бригад, в состав военной силы России входила многочисленная гарнизонная (или крепостная) артиллерия. Она была разбросана по большому числу крепостей, приграничных и морских. Это были в основном орудия крупного калибра и устаревших образцов, не пригодных для ведения боевых действий в поле.
Боевая выучка артиллерии России традиционно находилась на высоком уровне. Перед Отечественной войной 1812 г. подготовкой, укомплектованием, распределением и оснащением армейской полевой артиллерии ведал Артиллерийский департамент Военного министерства.
Русская армия имела инженерные войска, в состав которых входили пионеры (военные инженеры), саперы и минеры. Они, номинально входя в состав двух отдельных пионерных полков, были разбросаны по армиям, армейским корпусам, наиболее крупным и значимым крепостям. Имелись также понтонные роты, которые организационно входили в состав запасных и резервных артиллерийских бригад и являлись составной частью инженерных войск.
Все эти роты, кроме понтонных, нумерации не имели и именовались по фамилиям своих командиров. Подготовкой, укомплектованием, распределением и оснащением инженерных войск ведал Инженерный департамент Военного министерства.
Серьезной реформе подверглась вся система управления сухопутными вооруженными силами России. Были образованы штабы армий и корпусов. Реорганизации подверглась Свита Е.И.В. по квартирмейстерской части. В январе 1812 г. император Александр I утвердил «Учреждение для управления Большой действующей армии» и «Учреждение Военного министерства». Для управления военной разведкой была создана Особенная канцелярия военного министра.
Не осталось в стороне и боевое обучение полевых войск. Оно стало проводиться на основе новых регламентирующих документов: «Воинского устава о пехотной службе», «О егерском учении» и «О строевой кавалерийской службе». Требования и положения этих документов легли в основу подготовки полевых войск к войне. Показательно, что в них учитывался опыт ведения последних войн России, прежде всего с наполеоновской Францией.
Военный министр М.Б. Барклай де Толли изменил систему подготовки резервов для полевой действующей армии. Учреждается внутренняя стража, ставшая дополнением к гарнизонным полкам и батальонам. Создаются рекрутские депо, на основе которых были сформированы 10 пехотных и 4 кавалерийские дивизии, 7 запасных артиллерийских рот. Из запасных пехотных батальонов и кавалерийских эскадронов создаются два резервных корпуса. В ходе Отечественной войны 1812 г. и военных кампаний 1813 и 1814 гг. почти все эти подготовленные резервы пошли на пополнение русской армии. Такой масштабной подготовки армейских резервов Россия еще не знала.
Русская армия накануне войны
Стратегическое развертывание «Великой армии» Наполеона и русской армии в 1812 г.
В 1812 г. в вооруженных силах России имелось 622 тыс. человек. В это число входило: 380 тыс. человек пехоты, 80 тыс. человек кавалерии, 52 тыс. человек артиллерии и инженерных войск, 110 тыс. человек иррегулярной конницы, преимущественно казачьей. Основная часть этих войск в силу угрозы нового военного конфликта с наполеоновской Францией была сосредоточена в западном приграничье Российской империи.
Но из этих полевых воинских сил собственно на западной границе было сосредоточено всего лишь 210–220 тыс. человек. То есть неприятель в начале войны сразу же получил более чем двукратное превосходство в численности заранее отмобилизованных и сосредоточенных войск: пехоты, регулярной кавалерии и артиллерии. Русские армии, разделенные перед войной на три полевые действующие армии (одна треть вооруженных сил Российского государства), имели следующее расположение.
1-я Западная армия военного министра России генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли (около 120 тыс. чел. при 590 орудиях) имела главную квартиру в городе Вильно (ныне — Вильнюс, Литва). В ее состав входило шесть пехотных корпусов (1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й и 6-й), три резервных кавалерийских корпуса (1-й, 2-й и 3-й), Летучий казачий корпус атамана М.И. Платова, четыре пионерные (инженерные) и две понтонные роты. Должность начальника Главного штаба с 30 июня занимал генерал-майор А.П. Ермолов. Накануне войны армия дислоцировалась на территориях Виленской и Гродненской губерний.
2-я Западная армия генерала от инфантерии князя П.И. Багратиона (45–48 тыс. чел. при 168 орудиях) находилась южнее, имея штаб-квартиру в городе Волковыске. В ее состав входили два пехотных корпуса (7-й и 8-й), 4-й резервный кавалерийский корпус, казачий отряд генерал-майора Н.В. Иловайского, две пионерные, минерная и понтонная роты. Позднее прибыла 27-я пехотная дивизия. Начальник армейского штаба – генерал-майор Э.Ф. Сен-При, французский эмигрант. Армия располагалась перед войной на территории Гродненской губернии.
3-я Обсервационная (наблюдательная) армия генерала от кавалерии А.П. Тормасова (45 тыс. чел. при 168 орудиях) прикрывала юго-западное направление, находясь на Волыни в районе города Луцка южнее Полесья. Она была создана накануне войны, в мае 1812 г. Состояла из четырех сводных корпусов разной численности, кавалерия – из отдельных дивизий и полков. Всего в армии имелось 60 пехотных батальонов, 76 кавалерийских эскадронов, 10 конных иррегулярных полков, 14 артиллерийских рот. Начальник штаба армии – генерал-майор И.Н. Инзов. Главная квартира находилась в городе Дубно Волынской губернии.
В ходе Отечественной войны 1812 г. 1-я и 2-я Западные армии были объединены в Главную армию под командованием генерал-фельдмаршала светлейшего князя М.И. Голенищева-Кутузова-Смоленского. 3-ю Обсервационную армии и Дунайскую армию в сентябре объединили в 3-ю Западную армию под командованием адмирала П.В. Чичагова. Она напрямую подчинялась главнокомандующему Главной действующей армией.
Дунайская армия адмирала П.В. Чичагова (начальник штаба – генерал-лейтенант И.В. Сабанеев) в июле 1812 г. насчитывала в своих рядах около 57,5 тыс. человек (74 батальона пехоты, 64 эскадрона кавалерии, 14 полков иррегулярной конницы, 20 артиллерийских рот). Все они имели опыт ведения боевых действий. Армия состояла из четырех корпусов разной численности и резерва.
Самая южная русская армия к началу войны располагалась на Дунае, в Валахии и Молдавии, где только что закончилась Русско-турецкая война 1806–1812 гг. На ее завершающем этапе Дунайской армией командовал генерал от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов. С началом наполеоновского нашествия Дунайская армия, оставив на берегах Дуная часть своих сил для охраны границы, двинулась на Волынь, куда прибыла в сентябре, имея в своем составе 43,6 тыс. человек.
Финляндский корпус генерал-лейтенанта Ф.Ф. Штейнгеля насчитывал 10–15 тыс. человек (по данным на июль 1812 г., 21 тыс. чел.): две пехотные дивизии, драгунский и донской казачий полки. Корпус находился в Финляндии, в Свеаборге и Або (частью на Аландских о-вах) и предназначался для совместной русско-шведской диверсии (десантной операции) в тыл наполеоновской «Великой армии», то есть для высадки на южном побережье Балтийского моря.
Прочие войска находились в отдельных корпусах, стоявших под Ригой, у Торопца и Мозыря, а также на Кавказе и Востоке империи, во внутренних гарнизонах, из которых самым значительным являлся столичный гарнизон Санкт-Петербурга. Войска, значительные числом, находились в Грузии и других областях Кавказа, где еще шла Русско-персидская (Русско-иранская) война 1804–1813 гг. Часть полевых и гарнизонных войск была дислоцирована на Южном Урале и в Сибири по гарнизонам крепостей, стоявших на пограничных линиях.
Большая часть казачьих войск, за исключением Донского казачьего войска, в 1812 г. «держала» южную и восточную границу Российской империи. Терское и Черноморское казачество отвечало за укрепленные пограничные линии на Северном Кавказе. Уральское, Оренбургское и Сибирское казачество — за укрепленные линии на границе с беспокойной Киргизской (Казахской) степью.
В Отечественной войне 1812 г. приняли участие корабли Балтийского флота, состоявшего из корабельного, гребного и вспомогательного флотов. Они предназначались для огневой поддержки сухопутных войск, действовавших на побережье, высадки десантов, защиты своих берегов от «диверсий» морских сил неприятеля. Надо признать, что большая часть линейных кораблей, фрегатов, гребных судов были старой постройки и уже не отвечали требованиям времени. В состав Дунайской армии входил 75-й флотский экипаж Черноморского флота.
Россия к началу вторжения «Великой армии» в ее пределы обладала значительной военной силой. Она была способна отразить нашествие воинства, собранного императором французов Наполеоном I с покоренной им пол-Европы. Однако собственно на театре военных действий оказалась только треть этих воинских сил, что и определило характер первой половины Отечественной войны 1812 г.
Дрисский лагерь
Бобруйская крепость
Материал подготовлен Научно-исследовательским институтом (военной истории)
Военной академии Генерального штаба ВС РФ