Как придумалась история с конно-драматическим театром — просто от хорошего отношения к лошадям?
Между первым и вторым курсами РАТИ ГИТИСа, где я учился на актерско-режиссерском курсе Олега Кудряшова, я поехал на каникулах домой, в Сызрань, и в местном конном клубе тренер, узнав, что я учусь в театральном, попросила поставить небольшую сценку — вроде боя на лошадях. В итоге получилось 45-минутное действие на основе мифа о Троянской войне. А я ощутил конный потенциал — насколько это чувственные и выразительные животные. На них правильно свет направь, музыку поставь — уже что-то рождается. А если они еще и включают энергию, то происходит магия. Тогда я понял, какой театр хотел бы делать, — в голове все соединилось. К тому же такого жанра я толком не видел — это настоящие нехоженые тропы. Мы же не просто трюкачим, как в цирке или даже близком нам по духу французском конном театре «Зингаро», а пытаемся вплести лошадей в канву спектакля, в которой они начинают двигать историю. И это задача «ВелесО» — раскрывать их харизмы и вместе расти.
А любой конь способен играть?
С лошадьми, да и с людьми, я привык работать с тем, что есть. Если конь флегматичный — ему лучше стоять или лежать, — значит, будем вызывать его на провокации, но не ломать психофизику. Каждый жеребец подходит под свою роль и отвечает определенным задачам. У меня сейчас их три, и они очень разные. Валдай немного космический, всегда думает: что там, на небесах? Гротеск как трикстер: хочет убежать, чтобы все за ним гонялись, а он такой «Э-ге-гей». А Медовый, как добрая собака, с удовольствием покрутил бы хвостом. С начала лета появился еще пони Капучино — наш маленький дружок. Я не до конца его распознал, но он уникальный жеребенок.
То есть как у актеров: главное — правильный кастинг и формула «Ты — только в предлагаемых обстоятельствах»?
Да, но вот, например, у Капучино, мне кажется, есть даже потенциал играть образы. Потому что он может в какой-то момент как козочка прыгать, а в другой — мчать как конь. Это два разных Капучино. И в нашей премьере, спектакле «Осторожно, Гулливер!», вольной интерпретации Свифта, у него неслучайно такая важная роль.