Святой апостол Петр, мозаика баптистерия, Равенна (V век) Священное Писание сравнивает храм Божий с раем. В видении пророка Иезекииля райский сад растет на берегах реки, вытекающей из храма: «Из-под порога храма течет вода на восток, ибо храм стоял лицом на восток, и вода текла из-под правого бока храма, по южную сторону жертвенника… У потока по берегам его, с той и другой стороны, будут расти всякие дерева, доставляющие пищу: листья их не будут увядать, и плоды на них не будут истощаться; каждый месяц будут созревать новые, потому что вода для них течет из святилища; плоды их будут употребляемы в пищу, а листья на врачевание» (Иез 47. 1-12). Райские ризы похожи на облачения первосвященника: «Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото» (Иез 28. 13).
О связи между храмом и раем упомянают книга Иисуса, сына Сирахова, Откровение Иоанна Богослова, а также апокрифические тексты и труды отцов Церкви.
«Рай Едем есть святое святых и жилище Господа» (Книга юбилеев или Малое бытие, гл. 8).
«Тайна рая изображена Моисеем, устроившим два святилища — святое и святое святых. Во внешнее святилище доступ был всегда свободен, а во внутреннее дозволялось входить единожды. Так, Бог заключил для Адама внутреннее рая, и отверз внешнее, чтобы довольствовался он внешним.
Поелику Адаму не был дозволен вход во внутренний храм, то храм сей был охраняем, чтобы довольствовался Адам служением во внешнем храме, и как служит священник, принося кадило, так служил бы и он, соблюдая заповедь.
Древо познания было для Адама образом двери, плод — завесою, закрывавшею храм. Насадивший древо познания поставил его посреди, чтобы отделяло оно и высшее и низшее, и святое и святое святых.
Адам приступил, дерзнул войти, и пришел в ужас. Как царь Озия покрылся проказою, так обнажил себя Адам; и поелику поражен был подобно Озии, то спешил удалиться.
Адам в нечистоте своей хотел войти во святое святых, которое любит только подобных ему; и поелику отваживался войти во внутреннее святилище, то не оставлен и во внешнем.
Говоря о символике византийского богослужения, святитель Симеон Солунский объясняет: «Благолепие храма означает красоту рая, потому что божественный храм изображает рай, или лучше сказать, представляет райские небесные дары…
В начале молитвословий мы становимся вне храма, как бы вне рая или самого неба. Когда же врата отверзаются по окончании песней, петых вне храма, то мы входим в божественный храм, как бы в рай или небо. Это действие означает, что нам отверзлись селения небесные и мы уже получили доступ во святое святых, восходим ко свету, и приближаясь, приступаем к престолу Господню…
Стояние и пение вне храма выражает изгнание нас из рая… Лития бывает вне храма и указывает на наше отпадение от рая» (Св. Симеон Солунский, Разговор о священнодействиях и таинствах церковных, гл. 108, 123, 505 и 515). В современном русском православном богослужении перед началом вечерни отверзаются царские врата и священнослужители приступают к каждению алтаря. При пении 103-го псалма совершается каждение всего храма. Эти священнодействия символизируют сотворение мира и блаженное пребывание Адама и Евы в раю. Затем царские врата закрываются, подобно тому как двери рая закрылись после грехопадения людей. Отверзание царских врат при пении догматика (Богородична) означает то, что чрез воплощение Сына Божия от Пресвятой Девы Марии и сошествие Его на землю отверзлись для нас двери рая. (О смысле всенощного бдения и Божественной литургии).
Согласно легендам, Иерусалимский храм был построен на месте, где совершали богослужение изгнанные из рая прародители (Louis Ginzberg, The Legends of the Jews, vol. 5). Храм делился на три части — притвор, святилище и святое святых. Для отделки храма использовались драгоценные породы деревьев — кедр, кипарис и певг (2 Пар 2. 8). Эти деревья считались райскими (Иез 31. 8).
Символом райского сада был золотой семилампадник: «И сделал светильник из золота чистого, чеканный сделал светильник; стебель его, ветви его, чашечки его, яблоки его и цветы его выходили из него; шесть ветвей выходило из боков его» ( Исх 25. 31-40; 37. 17-24).
Херувимы и пальмы. Древняя бронзовая пластина из Южной Аравии О рае также напоминали изображенные на стенах храма херувимы, пальмы и цветы (3 Цар 6. 18, 29, 32, 35). Эти изображения были украшены золотом и драгоценными камнями: «Соломон сделал резных херувимов и пальмы, и распускающиеся цветы и обложил золотом; покрыл золотом и херувимов и пальмы… И вырезал херувимов и пальмы и распускающиеся цветы и обложил золотом по резьбе» (3 Цар 6. 32, 35); «И обложил дом Божий дорогими камнями для красоты» (2 Пар 3. 6).
Херувимы изображались с лицами человека, льва, тельца и орла: «Изображены были львы, волы и херувимы, а выше и ниже львов и волов — развесистые венки» (3 Цар 7. 29); «От верха дверей как внутри храма, так и снаружи, и по всей стене кругом, внутри и снаружи, были резные изображения, сделаны были херувимы и пальмы: пальма между двумя херувимами, и у каждого херувима два лица. С одной стороны к пальме обращено лицо человеческое, а с другой стороны к пальме — лицо львиное; так сделано во всем храме кругом» (Иез 41. 17-19).
Вопрос о наличии изображений херувимов «снаружи», то есть на наружных стенах ветхозаветного храма, остается открытым для дискуссии. «Ни в одном из древних текстов Ветхого Завета, кроме принятой издателем А.Ральфсом в качестве основной, но мало распространенной редакции греческого текста, не говорится ни о каком наружном скульптурном декоре храма» (А.М.Высоцкий, Храм Иезекииля как источник наружного скульптурного декора владимиро-суздальских храмов XII-XIII вв.: sic et non, Древнерусское искусство: Русь и страны византийского мира, XII век, СПб., 2002). Хотя текстологическое исследование показывает, что в большинстве редакций Ветхого Завета отсутствует текстовый вариант Септуагинты о резных украшениях фасадов храма, изображения херувимов с лицами животных входили в единую иконографическую программу внешней храмовой утвари. Образы быков, львов и херувимов украшали медное море (3 Цар 7. 23-25) и подставки умывальниц (3 Цар 7. 29, 36). Подобные изображения соответствовали представлениям о херувимах как стражах священной территории храма.
Лики херувимов были вышиты на завесе, закрывавшей вход в святое святых (Исх 26. 31-33). Святое святых охраняли позолоченные скульптуры херувимов, сделанные из масличного дерева (3 Цар 6. 23-28).
Чистое золото, сплошь покрывавшее святое святых (3 Цар 6. 20), являло образ сияния Славы Божией.
Древние символы рая унаследованы христианским церковным искусством. Православные храмы украшены мозаиками, фресками, иконами, резьбой и растительным декором.
Православная иконография включает райские пальмы, цветы и растительные орнаменты, ибо «праведник цветет, как пальма, возвышается, подобно кедру на Ливане. Насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего» (Пс 91. 13-14). Ветхозаветные описания изображений ангелов, пальм и цветов можно сопоставить, например, с византийскими мозаиками базилики святого Аполлинария Нуово в Равенне (VI век), представляющими процессии мучеников и мучениц в райском саду. Зеленые луга под ногами святых усеяны цветами лилий. Между фигурами христианских подвижников — пальмы, символизирующие вечную жизнь. В период иконоборческой ереси в Византии ветхозаветные символы рая изображались вместо икон, так что храмы, по свидетельствам современников, «превратились в сады, цветники и птичники».
Адам был призван «возделывать и хранить» Едемский сад (Быт 2. 15). После грехопадения людей хранителями рая стали херувимы: «И изгнал Бог Адама и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт 3. 24). Священное Писание сравнивает херувимов со стражами, стоявшими у ворот храма: «И поставил Иодай священник привратников у ворот дома Господня, чтобы не мог входить нечистый почему-нибудь» (2 Пар 23. 18). В Новом Завете Первосвященник Господь Иисус Христос вверил ключи от райских врат Своей Церкви: «Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф 16. 18-19). Поэтому на стенах ранних византийских храмов между пальмами изображены святые, а не херувимы. Например, на одной из византийских мозаик Равенны святой апостол Петр, стоящий между пальмами, держит в руках ключи Царства Небесного.
Православная традиция также сохранила образы херувимов с лицами человека, льва, тельца и орла. В иконописи они указывают на четырех евангелистов — Матфея, Марка, Луку и Иоанна.
В Византии на полах храмов изображались райские реки.
Процессия мучениц, мозаика храма св. Аполлинария Нуово, Равенна (VI век) Знаменательно, что преподобный Ефрем Сирин сравнивает райские деревья с завесой ветхозаветных скинии и храма. В алтаре храма Бориса и Глеба в Кидекше были расчищены датированные XII веком изображения пелен, украшенных семисвечниками и деревьями (В.Н.Лазарев, Живопись Владимиро-Суздальской Руси. История русского искусства. том 1, М., 1953). По мнению М.А.Орловой пелены с семисвечниками и деревьями связаны с символикой завесы ветхозаветных скинии и храма: «Сохранившаяся часть изоборажения белого плата украшена с удивительной многозначностью. Связь с образом ветхозаветной скинии выявлялась и подчеркивалась представленными на нем семисвечниками, а изображение виноградной лозы напоминало об искупительной жертве» (М.А.Орлова, О фрагментах орнамента и некоторых декоративных приемах в росписях храмов Владимирского княжества. Дмитриевский собор во Владимире: к 800-летию создания, М., 1997). На фасадах Димитриевского собора во Владимире (XII век) аркатурно-колончатый пояс с пальмами и святыми создает символическую границу храма как Нового Иерусалима. Этот иконографический мотив обрел своеобразное воплощение в иконостасе. Иконостасы русских православных храмов объединяют образы завесы и райского сада. В иконостасах в общий мотив золотого чудесного сада, окружающего иконописные образы, вплетены виноградные грозди, листья и плоды райских деревьев, цветы (Ю.Н.Звездина, Растительный декор поздних русских иконостасов, «Иконостас. Происхождение — развитие — символика», М., 2000).
В русских иконостасах не допускались никакие скульптурные изображения, кроме резных позолоченных херувимов. Очевидно, это исключение было сделано под влиянием ветхозаветных скульптур херувимов, украшавших ковчег завета и святое святых храма.
Святитель Симеон Солунский отмечает, что в византийских храмах были многосвещники, имевшие форму райских растений и Неопалимой купины (Св. Симеон Солунский, Разговор о священнодействиях и таинствах церковных, гл. 108). Семисвечник или семилампадник в алтаре русского храма соответствует семи светильникам, которые видел святой Иоанн Богослов в храме Небесном на подобном же месте — между Горним местом (троном Господа) и престолом (жертвенником).
Золото фонов, нимбов, ассиста, драгоценные оклады икон показывают действие Божественного света, исходящего из Небесного святого святых и преображающего людей и природу. Господь Иисус Христос говорил о Себе: «Я свет миру» (Ин 8. 12), и о Своих учениках он говорил то же: «Вы — свет мира» (Мф 5. 14); «Праведники воссияют как солнце, в Царстве Отца их» (Мф 13. 43).
Иоанн Богослов свидетельствует, что в духовном Иерусалиме, сходящем с Небес на землю (Откр 21. 1-2), у Престола Бога и Агнца совершается богослужение, которому подобно богослужение Православной Церкви. Поэтому православный храм называют небом на земле и вратами рая. «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Мф 6. 10), — молится Церковь.
Фрески капеллы Бранкаччи церкви Санта Мария дель Кармине
Одним из самых прославленных произведений Мазаччо в капелле Бранкаччи является «Изгнание из рая». Сюжет позаимствован из Ветхого Завета (Книга Бытия).
Сцена была обререзана вверху в XVIII веке архитектурными элементами. Эта фреска — одна из наиболее пострадавших в капелле Бранкаччи, потускнели краски, была утрачена синева неба, на тела прародителей рода человеческого были дорисованы фиговые венки, прикрывающие их наготу, как позднее были «одеты» персонажи «Страшного суда» Микеланджело в Сикстинской капелле.
На фоне скупо намеченного пейзажа четко вырисовываются фигуры выходящих из ворот рая Адама и Евы, их фигуры заполняют почти всю поверхность фрески. Над ними парит ангел с мечом, он словно выплывает из плоскости картины на облаке.
В «Изгнании из рая» представлено одно из первых в итальянской живописи изображений обнаженного человеческого тела. Мазаччо удалось реалистично изобразить нагое тело, придать естественные пропорции, устойчиво поставить на землю. В то время как современные ему художники, следуя средневековой традиции, изображали человеческие фигуры так, что «ступни ног не ступали на землю и не сокращались, а стояли на цыпочках» Мазаччо придал им устойчивость.
Нагие тела Адама и Евы не только анатомически правильны, но и движения их естественны, позы выразительны, художник сосредоточил внимание на драматическом содержании сюжета: никогда прежде грехопадение не было показано столь волнующе и драматично.
Полагают, что фигуру Адама он писал с натуры, также называют вероятными предшественниками классические модели Лаокоона и Марса. Образ растерянной сломленной Евы, еще в ранних интерпретациях Греко-Римской «Целомудренной Венеры», был широко распространен в XIV столетии (например у Никола Пизано), у Мазаччо Ева, исполненная драматизма, олицетворяет все страдание мира.
«Адам и Ева Мазаччо — это люди, которые уходят из рая с разбитым от стыда и горя сердцем, не видящие, но ощущающие над своей головой ангела, который направляет их шаги в изгнание»
Бернсон.
По силе экспрессии эта фреска не имеет аналогий в искусстве своего времени, ощущение беспредельного человеческого отчаяния, которым охвачены Адам, за крывший лицо руками, и рыдающая Ева, с запавшими глазами и темным провалом искаженного криком рта. Черты лиц Адама и Евы даны эскизно, без подробностей, лишь передается их душевное состояние: смятение, стыд, раскаяние. Их движения естественны и реалистичны, тяжело шагает Адам, опустив голову и закрыв лицо руками, плачущая Ева запрокинула голову.
Иное впечатление производит парная фреска кисти Мазолино «Грехопадение» на противоположной стене. Правда, и здесь общий замысел отличается лаконичностью, фигуры вылеплены пластично, Однако действие развивается вяло и совершенно лишено внутреннего напряжения, присущего работам Мазаччо, фигуры поставлены не столь уверенно, как в «Изгнании из рая», и производят впечатление статичности, лица лишены выразительности. Фигуры Мазаччо написаны выразительнее и драматичнее.
По сравнению с поздним готическим стилем Мазолино, Мазаччо вводит в искусство Ренессанса новый реалистичный стиль. У Мазаччо согрешивший человек не лишен ни достоинства, ни красоты, его тело написано в сочетании классической и античной традиции, воплотившихся в новой форме выражения. Но все заимствования из классического и современного искусства были воплощены Мазаччо в новый стиль, позволивший ему создать необыкновенные законченные творения, столь впечатлявшие его современников. На этой фреске учились современные Мазаччо живописцы, как и последующие поколения итальянских мастеров.
«В «Изгнании из рая» Мазаччо достигает особого лаконизма. Фигуры Адама и Евы, тяжело шагающие по земле, непритворно выражают охватившее их отчаяние: Адам прикрывает лицо руками, плачущая Ева стыдливо старается скрыть свою наготу. Они утратили блаженство, и возврат в рай, врата которого представлены слева, им навсегда закрыт: летящая фигура ангела с мечом изгоняет их на веки вечные. Движению Адама и Евы вторят линии холмов, подчеркивающие безнадежное расставание с раем. Все это Мазаччо рассказал так просто и убедительно, что не может быть никаких кривотолков в интерпретации этой сцены. Мы как бы слышим тяжелую поступь несчастных грешников, их фигуры, обработанные мощной светотенью, выступают из плоскости с такой рельефностью, как будто им тесно в отведенном для них пространстве. Здесь нет ничего лишнего, никакой ненужной детали (листья, прикрывающие чресла, — позднейшее дополнение). Современникам такой подход должен был казаться реальностью, более реальной, чем сама жизнь»
В.Н. Лазарев.
предыдущая / главная / следующая страница
Изгнание из рая
Понурившись, стояли Адам и Ева перед Богом. Бог же смотрел на ослушников долгим печальным взором и, наконец, спросил:
— Почему вы прятались от Меня?
— Я боялся предстать перед Тобой, потому что я наг, — робко проговорил Адам.
— Откуда же вы узнали о своей наготе? — спросил Бог. — Уж не отведали ли вы плодов с дерева познания добра и зла?
— Да, но я не виноват в этом. Это Ева дала мне запретный плод, и я попробовал его, — попытался оправдаться Адам.
— Я тоже не виновата, — сказала Ева. — Это змей обманул меня и заставил попробовать плод.
Тогда Бог заговорил с людьми грозным голосом. Бог сказал, что своим непослушанием люди испортили мир, который Он создал для них таким прекрасным. А еще Бог сказал людям, что они будут возделывать землю, но отныне труд их уже не будет легким и радостным. Чтобы добыть себе пропитание, они должны будут трудиться в поте лица, а земля в изобилии будет производить не благословенные плоды, а тернии и бурьян.
И это было еще не самое тяжкое из того, чем покарал Бог людей за непослушание. «Вам нельзя больше оставаться в райском саду, — сказал Он. — До сих пор вы были со Мной, но, ослушавшись Меня, вы сами сделали свой выбор. Вы решили уйти от Меня, и поэтому вам нет теперь места в раю. Уходите. И знайте, что вы уже не бессмертны. Вас, как и всех прочих живых тварей, ожидают болезни, старость и смерть».
Сокрушенные и униженные, Адам и Ева покинули райский сад. А Бог поставил у входа в рай херувима с огненным мечом, чтобы он охранял рай от теперь уже грешных людей.
Люди были изгнаны из рая, где они были так счастливы и так близки к Богу, и винить в этом они могли только себя.