Доктрина Филиокве из Алтаря Бульбона: Троица с дарителем, подаренным св. Агриколом. Прованс, гр. 1450. Из главного алтаря капеллы Сен-Марселлен, Бульбон, Франция.
Филиокв ( / ˌ х ɪ л я oʊ к ш I , — к ш eɪ / FIL -ee- ОН -kwee, -kway , Церковная латинский : ) является латинским термином ( «и от Сына») добавлен к первоначальному Никено-Константинопольскому Символу веры (широко известному как Никейский Символ веры ), и который был предметом больших споров между восточным и западным христианством.. Этот термин относится к Сыну, Иисусу Христу, как к дополнительной точке происхождения Святого Духа. Этого нет в оригинальном тексте Символа веры, приписываемого Первому Константинопольскому собору (381 г.), второму Вселенскому собору , где говорится, что Святой Дух исходит «от Отца», без каких-либо дополнений, таких как «и Сын «или» одинокий «.
В конце 6 века некоторые латинские церкви добавили слова «и от Сына» ( Filioque ) к описанию шествия Святого Духа, что, по мнению многих восточно-православных христиан, на более позднем этапе, является нарушением канона VII. в Эфесском , поскольку слова не были включены в тексте либо Первого Никейского или что из Константинополя. Это было включено в литургическую практику Рима в 1014 году, но было отвергнуто восточным христианством.
Включен ли этот термин Filioque , а также то, как он переводится и понимается, может иметь важные последствия для понимания доктрины Троицы , которая является центральной для большинства христианских церквей. Для некоторых этот термин означает серьезную недооценку роли Бога Отца в Троице; для других его отрицание подразумевает серьезную недооценку роли Бога-Сына в Троице.
Этот термин был постоянным источником конфликта между восточным христианством и западным христианством, что в значительной степени способствовало расколу Востока и Запада в 1054 году и оказалось препятствием для попыток воссоединения двух сторон. Были попытки разрешить конфликт. Среди ранних попыток гармонизации — работы Максима Исповедника , которого канонизировали независимо как Восточная, так и Западная церкви. Разногласия по поводу этой доктрины и вопроса о первенстве папы были и остаются основной причиной раскола между Восточной Православной и Западной церквями.
Продолжение. Начало — Католичество. Аристотель. Уроки греческого
Чтобы понять символику католического храма и его пространства — без филиокве – никуда.
В 1054 г. легаты Римского Папы Льва IX возложили на престол Святой Софии буллу об отлучении Константинопольского патриарха Михаила Кирулария и его сторонников. А через несколько дней в ответ на это патриарх и созванный им собор отлучили от Церкви самих легатов.
1054 г. считают датой раскола (схизмы). Как же это случилось?
Св. Августин, живший в Риме в 5 веке, самый «философствующий» из отцов Церкви, был склонен к превозношению способностей человеческого разума в области богопознания. Он разработал богословское учение о Святой Троице, которое легло в основу латинской доктрины об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (на латыни — Filioque). Римский епископ (Папа) воспринимался таким образом уже не только как первый среди равных во Вселенской Церкви, но как верховный глава её и викарий Христа, «посредник Святого Духа», имеющий непосредственную власть над остальными патриархами и светскими правителями.
Но Восточные отцы всегда придерживались более древней традиции, что Святой Дух берет Свое начало, так же как и Сын, только от Отца (см.: Ин. 15, 26), и видели в Filioque искажение апостольской веры. Они отмечали, что в Западной Церкви произошло принижение Самой Ипостаси и роли Святого Духа, и это привело к усилению формальных и юридических сторон в жизни Церкви. Но с 5 века Filioque распространялось на Западе.
Христианство постепенно раскололось на католичество и православие.
Почему же проблема филиокве настолько, что разделяет христиан православных и католиков?
Возьмем вопрос о папском примате. Христос, возносясь, сказал: «Не оставлю вас сиротами. Дам вам иного Утешителя». Кого Он имел ввиду? Кого Христос оставил вместо Себя в Церкви? Святой Дух или римского Папу? Святым Духом живет и управляется Церковь, или же неким администратором Ватикана?
В Литургии — в чем главная разница между православной традицией и латинской? Эпиклезис. Призывание Святаго Духа на дары. «Ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия». Поразительная вещь!
А вот понимание первородного греха. С точки зрения католиков человек нарушил волю Бога, и Бог с тех пор на человека гневается. Юридическое понимание. Православное понимание иное: человек оказался обезбожен. В православной антропологии человек может быть вполне человеком, если он «пропитан» Святым Духом. Облагодатствован. А без этого мы все инвалиды. Адам, согрешив, отогнал от себя Духа Святаго. И поэтому мы оказались инвалидами. С точки зрения католичества, благодать есть некая корона, которая налагается извне. А если человек согрешил, корона снимается. Т.е. что такое человек в католичестве? Адам был возведен в звание ефрейтора, согрешил, лычку с него сорвали. Но Человек прежний. Внутри него ничего не изменилось. А в православии — не так. Человек задыхается без Бога. Болеет. В нем начинаются страшные мутации.
Теперь живопись. О разнице иконы и картины говорила .
Это опять вопрос о действии Святого Духа. Икона являет человека, преображенного этой благодатью. А на картинах католических мы видим, что Святой Дух как «тарелочка» такая летает над человеком, а человек обыкновенный.
Любимую мистику возьмем. И тоже: те состояния души, которые в католичестве расцениваются как благодатные, как открывающие присутствие Святого Духа, с точки зрения православной аскетики есть не более чем чисто человеческие, душевные переживания, психические, даже сексуальные иногда…
Таинства. Кто совершает таинства с точки зрения католического богословия? – Священник! Но только вслушайтесь: «Я, властью мне данной, делаю то-то». Так и звучит – в каждом Таинстве: «властью». А у православных таинства совершает Дух Святой. А священник — он только служит таинству. А не совершает его.
Присмотримся к самому филиокве. Что же такое в этом догмате православные богословы считают просто кощунственным. Свят. Фотий, константинопольский Патриарх (9 век), по этому поводу, сказал так: «В человеке я вижу тайну богословия». Ведь, что бы мы ни говорили о Боге, мы это говорим о человеке. Св. Василий Великий однажды так и сказал. «Какое представление о различении ипостасей и природы ты приобрел в себе самом, перенеси на Бога, и не согрешишь”. И наоборот. Как мы понимаем ипостаси Троицы, так мы понимаем ипостаси людей. Поэтому разговор о филиокве, это не только разговор об отвлеченных материях богословия. Это тот вопрос, из которого будет следовать разница даже в политике. Потому что от этого разнится отношение к миру и восприятие человека.
Если даже некто со множеством крестов или панагий будет говорить вам, что разница между католичеством и православием — невелика, это всего лишь – «филиокве», и этому не надо придавать большого значения — неправда. Эта разница — фундаментальная. Филиокве — различает понимание человека на Западе и на Востоке. Например, из этого разного понимания последовало то, что в православных странах не возникла тематика прав человека. Потому что можно защищать права персоны. А права сердца как защитить? Понимаете, вот есть такой закон — о свободе совести. И это абсурд — с точки зрения православной. Не может быть закона о свободе совести! Потому что свобода совести есть феномен не юридический, не социальный, а онтологический. Совесть свободна у любого человека вне зависимости от того, признает это государство, или не признает. В православном мире всегда считалось так. Такое глубокое ощущение, что внутренний мир человека — помните апостола Петра — «сокровенное сердце человека» — это есть ипостась. Истинное «я» в человеке настолько глубоко запрятано, что внешняя социальная среда к нему почти не имеет отношения. Западный мир, напротив, всегда требовал, чтобы персона могла реализовать свои права, чтобы ее действия были защищены, и т.д. Отсюда такой внешний юридизм, регуляция отношений, то есть это даже в области политической сильно сказывается…
Ну вот, кто дочитал))) — теперь уже про храмы и пространства можно. Но в следующий раз.
зы. Кулинарное филиокве интересно. Про тесто. Если в первые века христианства повсюду использовался квасной хлеб, дрожжевой и живой, то с VII–VIII веков Евхаристия стала совершаться на Западе с использованием облаток из пресного хлеба, то есть без закваски, то есть без духа, так, как это делали древние евреи на свою пасху. Символическому языку в то время придавалось огромное значение (ах, и сейчас он жив), вот почему греками использование пресного хлеба воспринималось как возвращение к иудаизму. Они видели в этом отрицание той новизны и того духовного характера жертвы Спасителя, которые были предложены Им взамен ветхозаветных обрядов. В их глазах использование «мертвого» хлеба означало, что Спаситель в воплощении принял лишь человеческое тело, но не душу…
по материалам
Филиокве
В современном Символе веры утверждается, что Дух Святой исходит «от Отца и Сына». Однако это учение о Filioque (лат. – «и от Сына»), то есть учение об исхождении Святого Духа и от Сына Божьего, внесено в Символ веры только в 589 г. на соборе в Толедо с целью подчеркнуть, что Сын ни в чем не меньше Отца и Дух Святой исходит от Сына так же, как от Отца. Ранее было признано только, что Дух Святой исходит от Отца. Тем самым было положено начало догматическому развитию западного христианства. Добавление о Filioque к восьмому члену Символа веры было сделано на том основании, что Дух Святой имеет своим источником взаимную любовь между Отцом и Сыном. Дополнение «и от Сына» должно было поднять авторитет папы Римского как наместника Христа на земле. Учение о Filioque было принято в Западной церкви только в IX в. по настоянию Карла Великого и вопреки мнению папы Льва III. Однако окончательно ввел Филиокве в Символ веры только папа Бенедикт VIII в 1013 г.
Католические богословы доказывают, что поскольку в Священном Писании нет слов «только от Отца», это делает возможным исхождение св. Духа «и от Сына». И находят подтверждение своей позиции в словах Христа «Он (Святой Дух) от Моего возьмет» (Ин. 16:14) и в двух местах у апостола Павла: «Дух Христов» (Рим. 8:9) и «Дух Сына» (Рим. 4:6).
Впервые категорическое непризнание догматического положения о Филиокве Константинопольской церковью зафиксировано в послании патриарха Фотия папе Николаю I Великому в 867 г. Но только в XI в. оно послужило поводом для окончательного разделения церквей в 1054 г., наряду со спорами между Римом и Константинополем об опресноках (то есть пресных лепешках для причащения) и безбрачии духовенства. Следует учитывать при этом, что разделение церквей имело и более глубокие исторические и политические предпосылки (о них речь впереди).
Поныне учение о Филиокве является самым принципиальным догматическим расхождением между двумя конфессиями и главным препятствием для сближения Православной и Католической церквей.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
Филиокве — однозначно ересь?
Михаил Ефремов 797 7 месяцев назад Христианство, Ислам, политология, геополитика, социология. В прошлом иподьякон Пензенской епархии РПЦ МП Пользователю можно задать вопрос
С точки зрения Православной церкви да. Этот вопрос очень сложен и является камнем преткновения между Православной и Католической церквями. И, соответственно, у католиков Филиокве является неотъемлемым догматом христианского учения.
Теперь рассмотрим с т.з. Православной церкви:
А) Согласно решению III Вселенского собора нельзя прибавлять или удалять ни одного слова из употребляемого Символа веры. И конечно Символ Никео-Константинопольский признается, потому что каждый Собор признал решения предшествующего Собора, но западную церковь это не смутило.
Б) Вопрос о Святой Троице является тайной, которую невозможно понять человеческой логикой. Только догмат о таинстве Святой Троице мы можем понять, но не таинство. Это означает, что находимся в состоянии доверия богооткровенным словам Христа, не подвергая их исследованию рассудком.
В) Христос открыл, что Бог Слово родился и Святой Дух исходит от Отца. Таким образом, Отец является нерождённым, Сын является рождённым и Святой Дух является исходящим. Лица Святой Троицы обладают общей сущностью, или природой, а не общими личными свойствами, которые суть – нерождённость, рождённость и исхождение. Путаница между свойствами разрушает связи Лиц Святой Троицы. Если бы Святой Дух исходил и от Отца и от Сына, тогда произошло бы следующее:
Сын должен родиться от Отца и Святого Духа, в противном случае Святой Дух был бы ниже, поскольку была бы составлена диада (Отец-Сын). Если бы было так, то для того, чтобы и Святой Дух был равнозначен другим лицам, необходимо, чтобы и из Него происходило нечто, но в таком случае исчез бы Троичный Бог, поскольку вводится четвёртое лицо.
А теперь посмотрим как на вопрос Филиокве смотрит Римская церковь:
Идею Филиокве начал развивать Блаженный Августин. После него идея снисхождения и от Сына стала набирать обороты, ну а потом Римская церковь добавила эту вставку в Символ Веры.
Амвросий Медиоланский в своём сочинении «О Святом Духе» (ок. 381 г.) пишет об исхождении Духа от Отца и Сына: «Также и Святой Дух, исходя от Отца и Сына, не отделяется ни от Отца, ни от Сына».
Иларий из Пуатье, комментируя фрагмент Евангелия от Иоанна, детализирует связь Отца и Сына в исхождении Духа: «Если верят в то, что есть некое различие между тем, чтобы брать от Сына и происходить (procedere) от Отца, то несомненно, что брать от Сына и брать от Отца — одно и то же. Святой Дух Твой есть из Тебя через Него (Сына), хотя даже умом не постигаю, но однако удерживаю совестью».
Добавление Филиокве в Символ Веры Римской церковью трактуется не как изменение члена Символа, но как разъяснительная вставка, утверждающая, что Дух исходит и от Отца и от Сына (через Сына), и что одно без другого не может быть. И поэтому Филиокве ну никак не может быть ересью, но как само собой разумеющееся.
А так, вам решать во что верить и верить ли вообще. Все что тут написано лишь малая часть этого полутаротысячелетнего спора.
Михаил Ефремовотвечает на ваши вопросы в своейПрямой линии 4 0
Отвечает игумен Амвросий (Ермаков):
Логика филиокве строится на утверждении: что в Боге не противопоставлено, то не может быть различно, т. е. отношения Божественных Лиц мыслятся по аналогии с причинно-следственными отношениями, которые мы наблюдаем в тварном мире. В результате этого между Сыном и Святым Духом вводится дополнительное отношение (т. н. исхождение от Сына), что усугубляет тринитарную проблему (каким образом мыслить в Боге одновременно троичность и единство, чтобы одно не утверждалось в ущерб другому). Филиокве смещает акцент в сторону единства, которое начинает превалировать над троичностью. Т. о. происходит отождествление бытия Божия с Божественной Сущностью, а отношения Ипостасей Святой Троицы мыслятся внутри этой сущности которая, согласно латинскому богословию, логически предшествует лицам. Последствия такого рода богословствования отражается на путях духовной жизни, предлагаемой католицизмом. Речь идет о мистике «пучины божества» (мистика безличной божественной сущности) что в принципе обозначает возврат от христианства к мистике неоплатонизма. Вследствие такого представления о духовной жизни происходит разница в понимании православных и латинян вечной жизни и блаженства. Если православное учение говорит о вечном блаженстве как соучастии в жизни Пресвятой Троицы, то католическое — как о созерцинии Божественной Сущности.
Розбіжності між православною та католицькою доктринами вже більш ніж тисячу років лишаються предметом суперечок. Що тут є суттєвим, а що вторинним? Як знайти шлях до примирення східної та західної богословської традицій? Про це ділиться своїми роздумами доктор богослов’я Микола Крокош. Його перша стаття присвячена проблемі Філіокве.
Відмінності догматичні та обрядові
Основними спірними з позиції Православ’я вченнями Західної Церкви є такі: ісходження Святого Духа «і від Сина» (Filioque), чистилище, відпусти, створена благодать, нарешті «маріанські» чи «марійські» догмати — про Непорочне Зачаття Богородиці та про її Внебовзяття і догмати про папство — юрисдикційний примат і непомильність римського єпископа. Деякі з них сягають корінням І-го тисячоліття, тому було б несправедливо просто відкидати їх як видумки чи «нововведення». Для того, щоб зрозуміти їхній глибший богословський вимір, збагнути їхнє правдиве значення, православним потрібно брати до уваги особливості латинського юридичного мислення, що несе на собі відбиток римського права — одного з найбільших інтелектуальних досягнень Стародавнього Риму, котрим увесь світ користується і дотепер. Також потрібно осмислити історію Західної Церкви, котра часто була в протистоянні зі світською владою.
Є ще й інші відмінності — вживання опрісноків на Заході, чи квашеного хліба на Сході для Євхаристії, момент переміни суті св. Дарів — під час епіклези чи слів «Прийміть, їжте …», спосіб Хрещення — зануренням чи поливанням і т. д. Але ці останні різниці є радше місцевими літургійними традиціями, ніж справді принциповими відмінностями у віровченні. Вони не є суттєвими перешкодами на шляху до відновлення єдності між Православною і Католицькою Церквами, хоча й відіграли значну роль у поступовому духовному відчужені між Сходом і Заходом, яке закінчилося розколом єдиної колись Церкви. Їх не можна назвати «догматами» — істинами віри, в строгому сенсі цього поняття. Проте їх значення не можна й применшувати: за обрядовими відмінностями стоять різні теологічні традиції, що формувалися століттями.
Обрядові різниці часто інструменталізувалися для того, щоб мобілізувати публічну думку в протистояннях, що періодично виникали між греками і латинянами. Причиною цього є те, що народні маси й просте духовенство не надто розбиралися в тонкощах догматичного богослов’я, зате були дуже прихильні до зовнішніх обрядів рідної Церкви. Сьогодні жодний серйозний православний чи католицький богослов не вважає їх такими, що стоять на заваді єдності. Хіба що деякі фундаменталістські маргінальні угрупування, що відзначаються запеклим антиекуменізмом, інколи виймають їх із старої шухляди міжконфесійної полеміки1. Деякі з цих вторинних відмінностей до того ж вже не є актуальними, наприклад, у Західній Церкві все більше практикується Причастя під обома видами.
Обидві Церкви погоджуються в тому, що євхаристійне сопричастя залежить від ідентичності віровчення2. Зазвичай латинські «нововведення» інтерпретуються православними як такі, що унеможливлюють євхаристійне спілкування із Католицькою Церквою. Ця позиція є зрозумілою — і справді, Православна Церква не має цих догматів, а тому вони сприймаються на Сході як розрив із вченням неподіленої Церкви, як неприпустимі «нововведення». Також українські Православні Церкви вказують на те, що від них не треба очікувати «визнання примату Римського папи, латинської догматики, тощо»3. З іншого боку, пересічні православні богослови погано ознайомлені не тільки з богословськими витоками західних вчень — мисленням латинських отців Церкви й схоластиків, а інколи навіть не знають, про що властиво йдеться. Як приклад достатньо навести абсурдні переклади поняття непомильності папи як його «безпомилковості» чи навіть «непогрішимості», що збуджують хибні асоціації й домисли.
Отож, перейдемо до окремих західних догматів. Нашим завданням є не тільки аналіз, чи і чому саме вони суперечать православному віровченню, а й можлива відповідність цьому самому. Іншими словами, ми повинні бути об’єктивними, відкритими щодо результату дослідження — інша теологія не мусить бути єретичною, вона може бути й іншим, своєрідним поглядом на одні й ті самі таїнства віри, баченням їх із іншої перспективи.
Filioque: історичний генезис доктрини
Розпочнемо додатком «і Сина (Filioque)» в Нікео-Константинопольському символі віри. Багато православних розуміли і розуміють його як такий, що стверджує два різних ісходження Св. Духа — одне від Отця, а друге від Сина. Натомість це не відповідає дійсності. Західна Церква завжди визнавала єдине ісходження Святого Духа. Вже Ліонський собор 1274 р. (для Заходу XІV Вселенський), після якого візантійський імператор Михайло Палеолог зробив першу велику й врешті-решт невдалу спробу запровадити унію, визнав, «що Святий Дух вічно (aeternaliter) ісходить (procedit) із Отця і Сина (ex Patre et Filio), не як із двох начал (non tanquam ex duobus principiis), а як із одного начала (ex uno principio), не двома подихами (non duabus spirationibus), а єдиним подихом (unica spiratione)»4. Більше того, цей самий собор прокляв не тільки тих, які заперечують, що Св. Дух ісходить від Отця і Сина — кивок убік православних, а й тих, що стверджують, начебто Він ісходить із двох начал5 — тобто справжніх прихильників єресі філіоквізму, які трактували цей догмат однозначно антиправославно. Також унійний Флорентійський собор 1439 р. стверджує, що Святий Дух ісходить «із обох вічно як від одного начала і єдиного подиху (ex utroque eternaliter tanquam ab uno principio et unica spiratione procedit)»6. Проте східне богослов’я вбачає у Filioque заперечення монархії («єдиноначалія») Отця. Воно додержується теології св. Фотія Великого, що Отець є єдиною причиною Св. Духа і Сина. Отже, Син не може бути джерелом вічного ісходження Св. Духа, бо таким є тільки Отець. До недавніх часів така позиція здавалася для Західної Церкви неприйнятною, не в останню чергу тому, що великий візантійський богослов традиційно мав для неї репутацію архисхизматика, але відтоді, як Ф. Дворнік розвінчав «легенду про Фотія»7, показавши, що цей великий богослов Східної Церкви врешті-решт примирився з Римом, а Рим із ним, Фотій перестав бути для обізнаних католиків схизматиком «par excellence».
Латинська традиція додержувалася теології св. Августина, за якою Св. Дух ісходить від Отця «principaliter», тобто первісно8. Отже, згідно з Августином є начебто дві причини Св. Духа — первісна (Отець), та вторинна (Син). Йоан Зізіулас вказує однак на те, що тут потрібно уточнити богословські поняття. Справа в тому, що якщо мова йде про причину (τὸ αἴτιον, ἠ αἰτία), то тут не може бути жодного сумніву — Отець є єдиною причиною Св. Духа, оскільки це поняття на відміну від понять «джерело» (πηγή) чи «начало» (ἀρχή) вказує на особу Отця з належною до неї свобідною волею9. Тут пригадаймо собі ту стару істину, що грецька теологія думає особово — Святий Дух приймає від Отця свою іпостась, тоді як латинська теологія вбачає єдність Трійці не в особі Отця, а в єдиній божественній суті (substantia). Окрім цього, латинський термін, який використовується в західному (латинському) символі віри («procedit») не є точним перекладом грецького дієслова ἐκπορεύεσθαι (саме термін ἐκπορευόμενον використовується в символі віри для означення Отця як єдиної причини божества), а радше вказує не-причинний зв’язок Святого Духа з Отцем і Сином, що полягає в єдиній божественній суті (це відповідає грецькому дієслову προϊέναι), на що вказав вже св. Максим Сповідник10. Латинське дієслово procedere «просто вказує на «рух вперед» без додаткового значення початкової точки цього руху»11, тобто воно не містить точнішого означення причини ісходження Св. Духа. Зазвичай такий зв’язок між Сином і Св. Духом передається словом «через», щоб відрізнити його від причинного зв’язку (цей передається словом «із») між Отцем і Св. Духом. Латинські отці Церкви, визнані святими також на Сході12, і навіть деякі східні богослови (особливо александрійці) мають це саме на увазі, говорячи про ісходження Св. Духа «і від Сина» чи «від обох». Тому Filioque первісно не було спрямоване проти єдиноначалія Отця, хоча його пізніші західні пояснення в ІІ тисячолітті виявляють нерозуміння відповідного східного богослов’я Заходом. Його можна кваліфікувати як перекручення чи радше ігнорування тринітарної теології грецьких отців Церкви та Другого Вселенського собору, але не як єресь. Навпаки, достеменно відомо, що вставка «і від Сина» вперше появилася в Іспанії можливо наприкінці 6-го століття13 саме з метою поборювання єресей — спочатку аріанства14, а потім адопціанізму15 — ісходження Св. Духа «і від Сина» служило підтвердженням божественності другої особи Трійці. Тим не менше, наступне поступове поширення цього додатку на цілому Заході було очевидним порушенням заборони Третього Вселенського (Ефеського) собору 431 р. робити додатки до Нікео-Константинопольського символу віри (канон 7)16, а пізніший спекулятивний розвиток латинського тринітарного богослов’я на захист філіокве ігнорував древньоцерковний принцип єдиноначалія Отця, створюючи в Східної Церкви враження, що Західна Церква не робить жодної різниці між Отцем і Сином щодо їхньої ролі в ісходженні Святого Духа і цим самим рухається в напрямку савелліанської єресі17. Якби на Заході не існувало єретичних інтерпретацій філіокве18, то цей додаток сам по собі не наробив би скільки галасу в історії Церкви. Недарма йому приділяється стільки уваги у відомій «Енцикліці східних патріархів» від 1848 р.19 Доказом цього є те, що інша різниця в латинській версії Нікео-Константинопльського символу віри — вставка «Deum de Deo» («Бога від Бога»)20, залишилася на Сході практично непоміченою, бо не вступала в конфлікт із православним віровченням. Із постанням на Заході паралельної до Візантії псевдоримської імперії франків (800 р.), що зазіхала на спадкоємність Римської імперії, франкські придворні богослови почали шукати також богословського відособлення від грецького Сходу, звинувачуючи його у мнимих єресях, зокрема в «обожнюванні (adoratio)» ікон (Libri Carolini). Після того, як Рим виявив свою однозначну підтримку іконопочитання як його виразив Сьомий Вселенський (ІІ Нікейський) собор, вони взялися ревно захищати філіокве.
Крок назустріч Сходу
В 1995 р. Папська Рада для Сприяння Єдності Християн видала важливий документ «Грецькі і латинські передання щодо ісходження Святого Духа», який відображає сьогоднішню офіційну богословську позицію Ватикану щодо філіокве. Його можна вважати певною мірою поворотним пунктом у цьому наболілому питанні — квінтесенція документу зводиться до того, що Католицька Церква фактично визнає слушність східних застережень щодо цієї пізнішої латинської вставки. Зокрема, визнається нормативність східної теології єдиноначалія Отця та наголошується, що вона є «фундаментом, який мусить служити для продовження сучасного богословського діалогу між католиками і православними». Натомість великим недоліком вищезгаданого документу можна вважати те, що він не удостоїв жодної згадки найбільшого захисника вищезгаданої теології «монархії Отця» — св. Фотія Великого, богослов’я котрого на Сході вважається частиною св. Передання Церкви. Напевно, це відбулося тому, що західні богослови ще й досі не зрозуміли — Фотієва критика філіокве як єресі була звернена не проти цілого західного тринітарного богослов’я, а радше проти його єретичної інтерпретації, що ігнорувала єдиноначаліє Отця, котре як догмат міститься в Нікео-Константинопольському символі віри. Фотій не був противником всякого внутрішньотроїчного зв’язку між Отцем і Сином, але перед ним стояло конкретне завдання — виразити занепокоєння Східної Церкви західним нововведенням і ще раз підтвердити незмінність східного богослов’я. Тому неправильно було б інтерпретувати позицію Фотія як таку, що заперечує теологію тих східних отців Церкви, які стверджували, що Св. Дух ісходить від Отця через Сина, бо одне не виключає іншого. Доказом цього є те, що Константинопольський собор 1285 р., який засудив філіокве, одночасно ісповідав вічне ісходження Св. Духа «через Сина»21. Тут ми знову ж таки стоїмо перед необхідністю залучення «герменевтики спадковості»22 — Фотій не ввів нічого нового, навпаки — його метою був захист успадкованого від інших східних отців Церкви вчення про Трійцю.
Католицька Церква повинна також у своїй Літургії йти в ногу з екуменічно-богословським поступом, а тому їй треба якомога швидше повернутися до первісного тексту Нікео-Константинопольського символу віри, де не було додатку «і Сина», тим більше що римські єпископи кілька століть опиралися його включенню в символ віри і капітулювали перед світською владою аж у 1014 р., коли на вимогу німецького імператора Генріха ІІ в Римі було включено текст символу віри з філіокве у Літургію. На це константинопольський патріарх Сергій ІІ припинив поминати папу на Літургії23 — розкол між Старим і Новим Римами вкотре став дійсністю, набувши догматичного характеру. Але пам’ять Західної Церкви виявилася дуже короткою. Вже через чотири десятиліття після цього кардинал Гумберт обвинувачуватиме Східну Церкву в тому, що ця начебто видалила філіокве з символу віри. Як відомо, тепер «і Сина» не включається в грецький текст символу віри під час католицьких богослужінь грецькою мовою, навіть у латинському обряді. Отож, логічним було б раз і назавжди забрати його також із латинського тексту, зробивши нарешті правильний латинський переклад із грецького оригіналу — напр., замінивши лат. дієслово procedere на exire.
Filioque та візантійська ідентичність УГКЦ
Оскільки український символ віри є прямим перекладом із грецького оригіналу, а не з спотвореного латинського тексту із його злощасною вставкою, то логіка підказує, що й УГКЦ не має права вживати символ віри з латинським додатком «і Сина», як це, на жаль, все ще часто незаконно робиться. Тим більше, що навіть Латинська Церква почала відмовлятися від цієї хибної практики, як це видно із документу «Dominus Iesus» (2000 р.), де навіть у латинському тексті символу віри «filioque» відсутнє (тут читаємо: «qui ex Patre procedit») — красномовний дружній жест вбік Православної Церкви. Якщо УГКЦ заявляє, що вона є Східною Церквою, то вона повинна негайно підкріпити свою візантійську ідентичність остаточним вилученням «і Сина» з Нікео-Константинопольського символу віри.
1 Пор. напр. яскраві приклади православного антиекуменізму в інтернеті: Заява духовенства Еламської Православної Церкви «A CONFESSION OF FAITH Against Ecumenism» (особливо пункт 2), або жорсткі оцінки католицизму представниками Російської Православної Церкви Закордоном.
2 Пор. Барійський документ Спільної Богословської Комісії, 25-28.
3 Заява Київської патріархії від 7.05.11, пор. також відповідь Священного Синоду УПЦ МП главі УГКЦ Л. Гузару: діалог між Церквами на вселенському рівні полягає «у знайденні спільного богословського розуміння догматичних розбіжностей між нашими Церквами, таких як питання про примат в Церкві, Філіокве тощо».
5 DH 850.
6 DH 1300.
7 Див. його класичне дослідження: Dvornik F. The Fotian schism: history and legend. Cambridge, 1948.
8 До тринітарної теології Августина, зокрема його теології філіокве пор. Congar Yves. St. Augustine’s Theology of the Holy Trinity.
9 Пор. Zizioulas, John, One Single Source, 2b.
11 Див. FILIOQUE: питання, що розділяє Церкви?
12 Напр., св. Лев Великий у листі асторґському єпископові Туррібієві від 21-го липня 447 р. пише, що Святий Дух «вийшов від обох (ab utroque processit)» — DH 284.
13 3-ій Толедський собор 589 р., ісповідь короля Реккареда — DH 470: «Spiritus aeque Sanctus confitendus a nobis et praedicandus est a Patre et a Filio procedere et cum Patre et Filio unius esse substantiae». Пор. особливо вступний коментар до DH 470 — скоріш за все, «і від Сина» було вставлене значно пізніше, бо його немає в деяких древніх рукописах. Аж на 4-му Толедському соборі 633 р., «і Сина» засвідчене з певністю — пор. DH 485 — «procedentem ex Patre et Filio».
14 Германські племена візіґотів (західних ґотів) і суебів, які сповідували аріанство, в V ст. завоювали римську Іспанію, але пізніше навернулися до західного православ’я — суеби прибл. від 550 р., а візіґоти від 587 р. — пор. Jedin, H. (Hg.), Handbuch der Kirchengeschichte Bd. II/2: Die Reichskirche nach Konstantin dem Großen: Von Chalkedon bis zum Frühmittelalter, Freiburg 1985, 140-145.
15 Суттю цією єресі є твердження, що Ісус став Сином Отця через усиновлення, котре відбулося в Йорданському хрещенні.
16 DH 265.
17 Савелліанізм ідентифікує Сина з Отцем, стверджуючи, що це є тільки різні імена єдиного божества — змішуючи їх, Савеллій говорив про «Синотця» як єдину іпостась. «Тут божественні особи хибно виводяться з абстрактної божественної природи, а не з особи Отця, яка посідає божественну природу первісно та вічно передає її Синові й Духові». Müller, Gerhard Ludwig, Katholische Dogmatik, Freiburg 1995, 395.
18 Виразом такого хибного розуміння ісходження Духа, що ігнорує монархію Отця, є напр. вираз IV Латеранського (для Заходу XII Вселенського) собору, що Св. Дух є «однаково від обох (pariter ab utroque)» — DH 800.
19 Див. цілий пункт 5 із підпунктами, також пункт 6.
20 Очевидно, це залишок із древнішого нікейського тексту, де він у трохи іншій формі (Θεὸν ε̉κ Θεου̃, Deum ex Deo) є також у грецькому оригіналі Нікейського (DH 125), але не Нікео-Константинопольського (DH 150) символу віри.
21 Пор. Мейендорф, Иоанн, Византийское богословие, Минск 2007, 135.
22 Микола Крокош. Екуменічна герменевтика спадковості як рецепт для православно-католицького поєднання.
Про автора
Микола Крокош, доктор богослов’я. Захистив докторат з догматики в університеті Людвіґа Максиміліяна (Мюнхен), формацію отримав у семінарії «Герцогський Ґеорґіанум», де свого часу навчався Папа Венедикт XVI.
Живе і працює в Чортківському районі Тернопільської області.
Вопрос:
Одним из пунктов расхождения между православием и католицизмом является догмат об исхождении Святого Духа (проблема «филиокве»). Догматы — это не абстрактные умозрительные формулы, они обобщенно формулируют содержание веры, духовного опыта. А в практическом плане что следует из «филиокве»?
Логика филиокве строится на утверждении: что в Боге не противопоставлено, то не может быть различно, т. е. отношения Божественных Лиц мыслятся по аналогии с причинно-следственными отношениями, которые мы наблюдаем в тварном мире. В результате этого между Сыном и Святым Духом вводится дополнительное отношение (т. н. исхождение от Сына), что усугубляет тринитарную проблему (каким образом мыслить в Боге одновременно троичность и единство, чтобы одно не утверждалось в ущерб другому). Филиокве смещает акцент в сторону единства, которое начинает превалировать над троичностью. Т. о. происходит отождествление бытия Божия с Божественной Сущностью, а отношения Ипостасей Святой Троицы мыслятся внутри этой сущности которая, согласно латинскому богословию, логически предшествует лицам. Последствия такого рода богословствования отражается на путях духовной жизни, предлагаемой католицизмом. Речь идет о мистике «пучины божества» (мистика безличной божественной сущности) что в принципе обозначает возврат от христианства к мистике неоплатонизма. Вследствие такого представления о духовной жизни происходит разница в понимании православных и латинян вечной жизни и блаженства. Если православное учение говорит о вечном блаженстве как соучастии в жизни Пресвятой Троицы, то католическое — как о созерцинии Божественной Сущности.
Давайте же обратим наше внимание на основные положения ереси Filioque, чтобы выявить большую важность этого вопроса.
а) Согласно решению III Вселенского собора нельзя прибавлять или удалять ни одного слова из употребляемого Символа веры. И конечно Символ Никео-Константинопольский признается, потому что каждый Собор признал решения предшествующего Собора.
б) Вопрос о Святой Троице является тайной, которую невозможно понять человеческой логикой. Только догмат о таинстве Святой Троице мы можем понять, но не таинство. Это означает, что находимся в состоянии доверия богооткровенным словам Христа, не подвергая их исследованию рассудком.
в) Христос нам открыл связь Лиц Святой Троицы. Апостолы достигли личностного ведения в день святой Пятидесятницы. Таким образом таинство Святой Троицы является вопросом откровения Самого Бога а не откровения человека. Это откровение человек получил «однажды» в день святой Пятидесятницы (посл. Иуды, 3). Святые на протяжении веков участвуют в этом откровении, которое они унаследовали от Апостолов в день Пятидесятницы. Об этом говорится потому, что латиняне развили любопытную теорию, что с течением веков мы лучше начинаем понимать и углубляться в Откровение. Это имеет непосредственную связь со схоластикой. В Православии говорится, что догмат таинства Святой Троицы переживают те, которые постигают Откровение и его выражают соответственно нуждам каждой эпохи.
г) Христос открыл, что Бог Слово родился и Святой Дух исходит от Отца. Таким образом, Отец является нерождённым, Сын является рождённым и Святой Дух является исходящим. Лица Святой Троицы обладают общей сущностью, или природой, а не общими личными свойствами, которые суть – нерождённость, рождённость и исхождение. Путаница между свойствами разрушает связи Лиц Святой Троицы. Если бы Святой Дух исходил и от Отца и от Сына, тогда произошло бы следующее:
Сын должен родиться от Отца и Святого Духа, в противном случае Святой Дух был бы ниже, поскольку была бы составлена диада (Отец-Сын). Если бы было так, то для того, чтобы и Святой Дух был равнозначен другим лицам, необходимо, чтобы и из Него происходило нечто, но в таком случае исчез бы Троичный Бог, поскольку вводится четвёртое лицо.
д) Оставаясь верными слову Христову, мы говорим, что Бог Слово рождается от Отца и Святой Дух исходит от Отца (Ин. 15, 26). Однако, мы не можем понять, как Он рождается и почему так происходит. К этому вопросу мы подходим апофатически. В данном случае мы нуждаемся в так называемом апофатическом богословии. Что относится к Богу, то мы признаем, » что Он есть», то есть что Он существует, но мы не понимаем насколько » Он есть» сущность, настолько и » кто есть» личность. Ипостасные свойства, нерождённость Отца, рождённость Сына, исхождение Святого Духа, являются образом существования, то есть является образом способом с помощью которого существуют Лица.
Таким образом Святой Дух исходит от Отца и посылается через (διὰ τοῦ Ὑιοῦ) Сына. На греческом языке иным является исхождение и иным ниспослание. Ниспослание не является ипостасным свойством, не является образом существования, но миссией. Исхождение же является ипостасным свойством, образом существования Святого Духа, в то время как ниспослание является миссией и явлением в мире, которое происходит через Сына, как и Сын воплощается через Святого Духа. Как вочеловечение Бога Слова посредством (διὰ) Святого Духа не отождествляется с причиной рождения Бога Слова от Отца, так точно и ниспослание Святого Духа через (διὰ) Христа не отождествляется с исхождением Святого Духа от Отца.
е) Свт. Григорий Палама и свт. Марк Эфесский понимают миссию и ниспослание Святого Духа через Сына как это становится очевидным при знакомстве с некоторыми древними святоотеческими текстами, в смысле явления Святого Духа в мире по энергии и во времени. То есть, иным является предвечное по сущности исхождение Святого Духа, которое совершается только от Отца, и иным является явление по энергии во времени Святого Духа, которое совершается от Отца через Сына, или даже от Отца и от Сына. Это незначительное отличие, которое является существенным, не поняли латиняне и перетолковывают соответствующие тексты.
ж) Самое основное отличие между Православием и Папизмом обнаруживается в вопросе о сущности и энергии Бога. Мы, православные, верим, что поскольку сущность Божия является нетварной, то и энергия Его является нетварной. Сущность не существует без энергии-действия. Если сущность является нетварной, то нетварной является и ее действие-энергия, и если сущность является тварной, то тварной является и её действие-энергия. Фома Аквинский и современные папские богословы верят в actus purus. (чистое действие). То есть он считает, что нетварная энергия-действие абсолютно ассоциируется с чистым действием Бога и человек не может прийти к общению и связи с Богом с помощью actus purum, но с помощью тварной энергии Бога. Таким образом в Божество латиняне вводят тварные энергии, что в действительности делает невозможным спасение человека, поскольку оно не может быть достигнуто с помощью тварных энергий.
Если кто-либо проявит внимательность, то он убедиться в том, что обсуждение вопроса об исхождении и ниспослании Святого Духа имеет отношение к вопросу о сущности и энергиях-действиях Бога. Характерно то, что диалог между свт. Григорием Паламой и схоластом Варлаамом начался с filioque и сразу же перешел к вопросу о том, является ли энергия-действие Бога нетварным или тварным.
з) История введения filioque весьма интересна. Исследования, которые были сделаны профессором протопресвитером Иоанном Романидисом, излили свет на исторические события. Он считал, что filioque использовалось франками против римлян, как западной, так и восточной частей единой Римской империи. Римские православные папы героически сопротивлялись введению filioque в Символ веры . В конечном итоге оно было внесено, когда в первый раз на кафедру Ветхого Рима взошел итало-франкский папа Бенедикт VIII (1009–1014). Западные и восточные римляне в IX в. были православными и боролись с франками как инославными. Схизма произошла не между Римскими Папами и Римскими Патриархами, но между Римскими Папами-Римскими Патриархами с одной стороны и франками еретиками – с другой.
и) На Ферраро-Флорентийском соборе свт. Марком Евгеником были доказаны православные взгляды. Подписание унии присутствующими православными за исключением свт. Марка Евгеника и некоторых других, было продуктом и результатом давления и трудных обстоятельств той эпохи. В итоге уния не восторжествовала по двум причинам. Первая, потому что последующие соборы её осудили, а во-вторых, потому что народ оказал сопротивление, но не потому, что он был богословски неосведомленным, но потому, что был достаточно просвёщен относительно предательства, которое было совершено. Это показывает, что собеседования необходимо проводить в духе взаимного уважения, а не с помощью политических давлений и тенденций.
к) В итоге использование различных терминов, которые возникли в западном богословии, становится средством для того, чтобы понять с помощью точного слова вопросы, относящиеся к богооткровенному богословию. Это является выражением схоластики, которая не может различить ограниченные термины рассудка, и термины, которые будут рождаются как катафатическим, так и апофатическим богословием. Но даже различные термины создали в западном богословии некий целый образ мышления, которые лишь порождает настоящий проблематизм. Поэтому различная догматическая терминология в действительности связана с отрицанием или переоценкой православного исихазма, согласно анализу свт. Григория Паламы, который является основанием православного богословия и духовной жизни.
Следовательно, истолкование терминов, которые ипспользовались с течением времени не является только темой научного анализа, но условиями для открытия истинного исихазма и жизнью им.