Эвтаназия и религия

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте «Диалог с атеистами: православные аргументы”.

Смотрите очередной прямой эфир на странице «Фомы» в Facebook по вторникам в 20.00, во время которого вы сможете задать свои вопросы.

Эвтаназия — это намеренное лишение человека жизни с его согласия. Почему Церковь категорически против? Как Церковь относится к практике эвтаназии?

Эвтаназия — это намеренное лишение человека жизни с его согласия. Первоначально предполагалось, что это делается в ситуации близкой неизбежной смерти и невыносимых страданий, однако в наше время это уже давно не так, и в ряде стран эвтаназия совершается по отношению даже к физически здоровым людям, просто пришедшим в сильное уныние.

Эвтаназию следует отличать от прекращения медицинских мероприятий, направленных на продление жизни, когда смерть наступает от естественных причин. Такое прекращение Церковь считает, в принципе, допустимым. Как сказано в «Основах Социальной Концепции»,

«Продление жизни искусственными средствами, при котором фактически действуют лишь отдельные органы, не может рассматриваться как обязательная и во всех случаях желательная задача медицины. Оттягивание смертного часа порой только продлевает мучения больного, лишая человека права на достойную, «непостыдную и мирную» кончину, которую православные христиане испрашивают у Господа за богослужением. Когда активная терапия становится невозможной, ее место должна занять паллиативная помощь (обезболивание, уход, социальная и психологическая поддержка), а также пастырское попечение. Все это имеет целью обеспечить подлинно человеческое завершение жизни, согретое милосердием и любовью».

В то же время «Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «не убивай» (Исх 20. 13), не может признать нравственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации так называемой эвтаназии, то есть намеренного умерщвления безнадежно больных (в том числе по их желанию)».

Обозначив таким образом церковную позицию, рассмотрим некоторые возражения против нее.

Правда ли, что Церковь выступает против эвтаназии, потому что считает страдания душеполезными? Но если человек вообще неверующий, зачем он должен мучиться?

Нет, Церковь выступает против эвтаназии не поэтому. Страдания не всегда полезны для спасения души — это зависит от реакции человека, который может проявить терпение, смирение и надежду, а может, наоборот, озлобиться. И что в любом случае не душеполезно — это обрекать ближнего на страдания. Таким образом, все доступные меры к облегчению страданий человека должны быть приняты.

Но умертвить — не значит облегчить страдания. Это значит умертвить.

Более того, существует ряд доводов против эвтаназии, которые вообще носят вполне светский характер.

Это важно отметить — потому что наши оппоненты в таких случаях, как правило, формулируют противостояние как «здравый смысл и интересы живых людей против бессмысленных религиозных запретов». В реальности именно Церковь выступает на стороне живых людей и здравого смысла и противостоит она определенной идеологии, к которой относится уже сложившийся термин «культура смерти».

Почему человек не может сам принимать решение, когда ему умереть?

С чисто светской точки зрения — потому что грань между «решением, которое человек сам принял» и «решением, до которого его довели» является крайне нечеткой. Было несколько известных случаев самоубийств раковых больных, которые по разным причинам не могли получить обезболивание. Было ли их решение вполне добровольным? Если бы им предложили законно умертвить их — они, видимо, подписали бы все требуемые бумаги, но было бы их согласие вполне добровольным?

Более того, не только чисто физическое, но и психологическое давление может сильно влиять на решение человека — и когда он находится полностью во власти других, им нетрудно убедить его выразить согласие на эвтаназию.

«Право на смерть» естественно переходит в «обязанность умереть». Как говорит, например, британский философ баронесса Уорнок, люди, страдающие деменцией, «обязаны умереть», потому что «впустую истощают ресурсы своих семей и системы здравоохранения». При этом речь идет о деменции — то есть заболевании, которое мучительными болями не сопровождается. Человек «должен умереть» не потому, что он сам страдает, а потому что он отягощает других.

Эвтаназия, поэтому, неизбежно создает определенное психологическое давление, которое подталкивает человека воспользоваться предлагаемым ему выходом, а апелляция к личной автономии — человек, мол, сам свободен решать — легко превращается в издевательство. Он решает в условиях, когда государство — и, возможно, близкие — заинтересованы в его скорейшей смерти.

Почему вы считаете, что эвтаназия непременно приведет к злоупотреблениям?

И уже приводит. По ряду причин, из которых некоторые сразу бросаются в глаза:

• Заинтересованность государства (и, возможно, родственников) в избавлении от тягот и расходов, связанных с продолжением жизни больного, см. уже процитированную баронессу Уорнок.
• Склонность любой системы — в том числе, системы здравоохранения — избирать наименее расходные с точки зрения труда, финансов и других ресурсов варианты действий. Например, все проблемы с обезболиванием в нашей стране немедленно кончатся с введением эвтаназии — ведь тому, кто невыносимо страдает, достаточно будет выписать одно направление на последнюю процедуру. При всем этом несравненно дешевле эвтаназировать людей, чем искать способы лечения или облегчения страданий.
• Общее разрушение представления о том, что человеческая жизнь стоит того, чтобы быть прожитой, и люди обязаны поддерживать в друг друге желание жить. Это приводит, например, к отказу спасать самоубийц, чему уже есть примеры, и общему снижению заинтересованности общества в своих наиболее уязвимых членах.
• Быстрое размывание границ допустимого. Первоначально, эвтаназия вводилась как исключительная мера для умирающих, выздоровление которых невозможно и которые испытывают невыносимые страдания. В наше время эвтаназия практикуется уже и по отношению к людям, пришедшим в сильное уныние и нуждающимся в компетентной психиатрической, психологической и духовной помощи — а не в смерти.
• Невозможность провести четкую грань между предоставлением возможности/предложением/побуждением/принуждением к эвтаназии, особенно учитывая, что тяжело больные люди крайне уязвимы, а эвтаназированные — мертвы и не могут предъявить каких-либо претензий.

Но что если тяжело больные люди действительно являются тяжким бременем для близких и общества в целом?

Напротив, возможность послужить людям, которые нуждаются в нашей помощи, является благословением — все, что мы делаем для них, мы делаем для самого Господа (Мф 25:40). Их пребывание среди нас побуждает отказаться от ложной системы ценностей и убеждений, основанной на стремлении к комфорту любой ценой — и принять другую, основанную на взаимной любви и заботе. Научиться ценить людей, а не вещи или удовольствия — значит открыться навстречу гораздо более достойной и счастливой жизни, и что еще более важно — вечному спасению.

Эвтаназия – милосердие к больному или убийство? Тема легализации эвтаназии в мире становится все более актуальной. Епископ Орской и Гайский Ириней поясняет, почему Церковь её осуждает.

Тема легализации эвтаназии становится все более актуальной. Среди государств, в которых уже узаконена эвтаназия,- Голландия, Дания, Швеция, Бельгия, Австралия, Япония, Германия, Китай и некоторые штаты США. В наше время предпринимаются значительные усилия, чтобы легализовать эту меру и там, где она до сих пор запрещена.
Каково отношение Церкви к этой проблеме? В чем состоит аргументация резко отрицательного отношения представителей духовенства и мирян к эвтаназии в принципе? Возможно ли понять боль другого человека, будучи самим благополучными? Эти и многие подобные вопросы возникают достаточно часто.
Что такое эвтаназия? Это греческое слово, которое стало международным термином, является составным. Оно состоит из прилагательного «благо» или эпического «ev», что значит «добрый, красивый, доблестный, благородный» и слова «танатос», что значит «смерть». Что значит: «помощь в смерти».
Современное кощунственное искажение первоначального смысла этого понятия определило резко отрицательное отношение Церкви и категорическое неприятие с ее стороны подобных «мер облегчения страданий». Причина такого искажения – в потере и подмене первоначального смысла.
В медицине наметилась тенденция отхода от христианских ценностей. Сначала врачи посчитали допустимым искусственное прерывание беременности, чем были грубо попраны основы медицинской этики, теперь после решения проблемы «лишних детей», на очереди проблема «лишних стариков» и «лишних людей».

Для Православной Церкви эвтаназия — не что иное, как узаконенное убийство или самоубийство. Это смертный грех. Об этом явно свидетельствуют иерархи Православной Церкви. «Мы должны со всей твердостью заявить: эвтаназия – это один из видов сознательного самоубийства. В религиозном отношении – это крайняя степень отпадения от Бога… Православная Церковь не может квалифицировать пропаганду эвтаназии и самоубийства иначе как скрытый или явный сатанизм», — считал Святейший Патриарх Алексий II.
Столь же категорично мнение и патриарха Кирилла, утверждающего, что «относительно больных людей ни в коей мере нельзя применять смерть, как средство решения проблем».
Мы, христиане, не можем согласиться с прямым или косвенным прерыванием жизни, так как мы считаем, что не имеем на это права. Жизнь не является чем-то, что принадлежит нам. Ее человеку при рождении дает Бог. Он может и забрать ее. Только Он является Владыкой жизни и смерти. «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит» (1 Цар. 2, 6).
Мы знаем, что испытания, которые встречает человек на жизненном пути, никогда не будут выше возможной для него меры. Мы верим, что Бог невыносимого креста не даст. Поэтому ничто не может быть оправданием для преждевременного ухода из жизни, самовольного или «вынужденного».

Митрополит Волоколамский Иларион так говорит об этом: «Для нас это очень серьезная нравственная проблема, которая касается вопроса о том, кто является хозяином человеческой жизни. Мы, религиозные люди, убеждены, что как мы не являемся хозяевами нашего рождения, так мы не является хозяевами нашей собственной смерти… И этот священный дар жизни должен сберегаться от зачатия вплоть до последнего вздоха человека».
Позиция Церкви остается неизменной: человеческая жизнь достойна защиты и сохранения от зачатия до естественной смерти. Самоубийство, склонение к самоубийству и тем более принуждение к самоубийству — тяжкий грех».
В соответствии с позицией иерархов Церкви и мнением большинства авторитетных представителей российской медицинской общественности святая задача врача — смягчать страдания, спасать жизнь, продлевать ее, а не становиться палачами. И очевидно, что медики выступают против инициативы легализации эвтаназии – по сути, убийства, которое предполагается совершать руками самих же врачей.
Так, Директор НИИ онкологии им. П. А. Герцена (Москва), академик РАМН В.И. Чиссов заявляет: «Как врач считаю, что мой профессиональный долг — лечить больного, а не убивать его. Есть безнадежные больные, жизнь которых — сплошное страдание. И я могу быть абсолютно уверен в том, что вылечить их невозможно. Но ведь существует еще и симптоматическое лечение, когда врачи борются не с самой болезнью, а с ее симптомами. И если страдание является симптомом неизлечимой болезни, я буду стараться облегчить это страдание, стараться сделать так, чтобы умирающий человек хотя бы не мучился, не чувствовал боли. Есть ведь специальные обезболивающие препараты. Да, врач не может победить неизлечимую болезнь, но он может поддержать обреченного человека, помочь ему прожить последний отрезок его жизни. Сознательно отнимать жизнь у больного он не имеет права. Иначе — это уже не врач».

Признание законности эвтаназии привело бы к умалению достоинства и извращению профессионального долга врача, призванного к сохранению, а не к пресечению жизни.
«Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент» — говорится в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви».
Многие врачи по всему миру разделяют мнение о том, что принятие закона об эвтаназии означает для них позор. С медицинской точки зрения, болезнь, ведущая к смерти, не является непобедимой, поскольку человек может увидеть некий смысл и в этом событии.
Исследования Университета Campus Biomedical показывают, что никто из тех, кто просит об эвтаназии, не делает этого только из желания умереть. Существуют три причины, которые вместе с тем косвенно характеризуют современное общество: физическая боль, отчаяние, происходящее от исчерпания всех физических сил, и страх стать тяжким бременем для своих близких. Если бы больной был уверен, что хотя бы одна из этих причин, или даже все три, встречают любовь и участие со стороны медперсонала, родственников и друзей, он не был бы вынужден просить об эвтаназии. Таким образом, очевидно, что основанием для оправдания легализации эвтаназии, какими бы высокопарными аргументами это ни прикрывалось, является бессердечное отношение к больному человеку.

Сторонники подобных мер, порой даже того не осознавая, своей поддержкой эвтаназии свидетельствуют о собственном убеждении, что существование человека должно оцениваться на основании силы и его способности к деятельности.
Возникает опасность формирования некоего общества, в котором будут иметь место только здоровые, состоятельные и успешные люди. Такая позиция приводит их к логическому заключению, что достойным человеком является только сильный и здоровый и что общество должно состоять только из таких «достойных людей». Все это совпадает с восприятием человека как совокупности клеток, гармонично связанных между собой подобно некоему совершенному механизму, который в случае поломки ремонтируется и, по завершении цикла работ, выбрасывается. Несомненно, что подобное восприятие человека неприемлемо для Церкви, почитающей его венцом творения Божия.
С благоговением относясь к человеческой жизни, Церковь утверждает, что все, встречающееся на жизненном пути так или иначе призвано вести человека ко спасению. Нередко тяжелая болезнь отрезвляет, казалось бы, совершенно потерянного для общества и Церкви человека, заставляет его задуматься о ценности жизни, о Боге, о спасении, о вечности.
Верующие люди в большинстве своем переносят болезнь с терпением. Религиозный опыт помогает им относиться к возникшим обстоятельствам и к лечащему их врачу с доверием. Слово Божие внушает нам: «Почитай врача честью по надобности в нем; ибо Господь создал его, и от Вышнего врачевание» (Сир 38, 1).
Мы знаем, что Бог посылает человеку болезнь, чтобы исцелить его душу, чтобы человек смог подготовить себя к будущей жизни, к встрече с Творцом. Болезнь в данном случае является лекарством для души от скверны греха. В случае неизлечимой болезни, время, оставшееся человеку для жизни земной может стать самым осмысленным и содержательным, временем покаяния и примирения с Богом и с ближними.
Но как быть, если человек еще не обрел веры? Приводит ли болезнь к вере? Однозначного ответа на этот вопрос, наверное, не существует. Одних — приводит, а других — отталкивает и утверждает в мысли, что, если бы Бог был, Он никогда не допустил бы страданий. Так происходит потому, что перед лицом смерти у человека всегда остается свобода выбора: быть с Богом или быть без Него. Болезнь ставит нас перед фактом — жизнь человека хрупка, а смерть — неизбежна.
Итак, смерть – это факт, а не право, как утверждают сторонники эвтаназии. Единственное право, которое имеет человек – защищать и делать все возможное, чтобы сохранить жизнь, которая ему дана Богом. Семена высшего долга, который мы имеем относительно жизни как дара Божьего, дает нам Гиппократ, который категорически отвергает эвтаназию и даже требует от врачей, чтобы они поклялись в том, что «не дадут никогда никому просимого у них смертельного средства и не покажут пути для подобного замысла».

О том же говорится и в клятве Российского врача, которую согласно законодательству (ст. 71 ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011.) приносят все выпускники медицинских ВУЗов: «Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь … проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии».
В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» есть указание на то, что «предсмертные физические страдания не всегда эффективно устраняются применением обезболивающих средств…», но здесь же отмечается и то, что «зная это, Церковь в таких случаях обращает к Богу молитву: «Разреши раба Твоего нестерпимыя сея болезни и содержащия его горькия немощи и упокой его, идеже праведных дуси» (Требник. Молитва о долгостраждущем).
Таким образом, у верующего человека есть право на отказ от усилий по продлению своей жизни, но нет права на усилие, ведущее к прекращению жизни. Один из подобных примеров приводит диакон Андрей Кураев: «Представьте, что человек, который знает, что он не может жить без аппарата искусственной почки, узнает, что в больницу поступил ребенок с ожогами и его жизнь зависит от наличия этой самой «искусственной почки». А она одна на весь город… И тогда он просит: «Отключите этот аппарат от меня. Отдайте ребенку». В этом случае это будет не самоубийство, а самопожертвование, то есть — подвиг… Дело не в поступке, а в мотивации».
Еще одним важным аргументом против эвтаназии является то, что сегодня медицинская наука постоянно совершенствует возможности борьбы с болью. Необходимо приветствовать начинания, предпринимаемые теми врачами, которые посредством применяемых ими лечебных методов, облегчают страдания больных до самого конца их жизни. Таким образом, они дают как научный, так и человеческий ответ тем, кто поддерживает эвтаназию, всегда помня, что любовь и моральная поддержка медперсонала, родственников и близких являются незаменимыми средствами для борьбы больных со своими страданиями.
Кроме того, легализация эвтаназии будет способствовать серьезному разгулу беззаконий в этой области. Достаточно представить, какие возможности откроются для криминального раздела собственности, для всевозможных фальсификаций диагноза, степени тяжести состояния больного.
В большинстве случаев разговор об эвтаназии заводят не сами больные, а их родственники. И если эвтаназия будет разрешена, к сожалению, скорее всего, больные и престарелые люди будут подвергаться очень жесткому прессингу со стороны собственных наследников. Ведь уже сейчас нередко приходится слышать страшные заявления в адрес лиц преклонного возраста, в якобы «шуточной форме»: «не долго ли вы живете на этой земле?», «не пора ли вам перейти в иной мир?», «тесно из-за вас, не отнимайте нашего жизненного пространства!».

В случае легализации эвтаназии у наследника будет реальная возможность шуточками, намеками, аргументами и жалобами подталкивать престарелого человека к уходу из этой жизни.
Наша Церковь выступает против этого закона, чтобы сохранить жизнь людям преклонного возраста, которые в течение всей своей жизни сделали многое для того, чтобы современная молодежь вообще имела возможность благополучной жизни. Ведь наши старики нам особо дороги. Более, чем кто либо, это молитвенники за себя и за ближних. Это люди, которые готовятся предстать перед Богом. А главное в любом деле – не начало, а завершение, не старт, а финиш. Сам Господь свидетельствует: «В чем застану, в том и сужу».
Итак, самыми очевидными последствиями легализации эвтаназии могут быть:
— криминализация медицины и потеря социального доверия к институту здравоохранения;
— поругание бесценного дара человеческой жизни;
— умаление достоинства врача и извращение смысла его профессионального долга;
— снижение темпов развития медицинского знания, в частности, разработок методов реанимации, обезболивающих препаратов, средств для лечения неизлечимых заболеваний и т.п.;
— распространение в обществе принципов цинизма, нигилизма и нравственной деградации в целом, что неизбежно при отказе от соблюдения заповеди «не убий».
Именно в виду данных последствий Церковь всегда выступает категорически против всяких попыток так или иначе способствовать применению эвтаназии, особенно на государственном уровне.