«У нас на одного кровного родственника стало больше! Горжусь своей сестрой!» — пишет на своей страничке Татьяна Викол из Тюмени. И это вовсе не ликование по поводу рождения племянницы. В середине сентября Татьяна вместе со своей сестрой Ириной Аринкиной села в самолет и отправилась в Петербург на встречу с незнакомым взрослым человеком, который стал им родней по крови. По сути, третьей сестрой.
35-летняя Ирина Аринкина из Тюмени – донор костного мозга. Несколько лет назад она сдала кровь на типирование в российский регистр. Вскоре ей позвонили и сказали, что ее клетки могут спасти человека. Этим человеком была Ольга Драволина из Петербурга. Но Ирине, конечно, не сообщили о потенциальном реципиенте ничего – таковы правила: информация раскрывается не раньше чем через два года после пересадки.
Ольга заболела в 2014 году. Когда стало понятно, что без трансплантации костного мозга не обойтись, к счастью для Ольги, совместимого донора нашли в российском регистре. К счастью – потому, что это оказалось гораздо быстрее и гораздо дешевле, чем если бы донора нашли за рубежом. Трансплантация прошла 26 марта 2015 года – и, снова к счастью, именно через искомые два года, в 2017 году, фонд AdVita организовал первую в России масштабную встречу доноров костного мозга из российского регистра и их реципиентов. И Ольга и Ирина смогли встретиться.
По анкете, которую сотрудники фонда попросили заполнить Ирину и Ольгу за пару месяцев до встречи, казалось бы, общего между ними немного. Одна работает начальником отдела сетевых продаж в Тюмени, другая – биолог (физиолог), посвятивший свою жизнь поиску лекарств, способных улучшить качество жизни людей, испытывающих боль. Из общего была только любовь к чтению. Но кто из нас не любит читать?..
Юлия Паскевич, pr-менеджер фонда AdVita:
«Утром в холле семейного бутик-отеля «Индиго» на улице Чайковского было непривычно суетно для фешенебельного заведения. Если бы не мягкие ковры, топот ног сотрудников фонда разбудил бы с утра пораньше всех постояльцев. Когда схлынула первая волна суеты (встретить, отвести в гардероб, выдать бейджи), реципиенты и их близкие (кто приехал с мамой, кто с мужем, кто с женой, кто с сыном) зашли в зал, сели за столики и начали ждать. И не то чтобы наступила тишина, нет. Но сквозь приглушенные разговоры, постукивание ложечек о чашки с кофе, едва слышные шаги фотографов и официантов проступало напряжение. И в какой-то момент стало казаться, что звуки перестали проникать сквозь него.
Тем временем мы встречали внизу доноров. Сложно сказать, на что это было похоже. Наверное, на ожидание своей очереди на экзамен в университетском коридоре, когда ты принарядился, нервничаешь и либо болтаешь без умолку, либо, наоборот, молчишь как рыба. Тут по большей части молчали.
Люди прилетели с разных концов страны и еще не привыкли к смене часовых поясов. Не всем удалось хорошенько выспаться. Мужчины-доноры явно чувствовали себя спокойнее. Евгений Павлов, который уже встречался со своим реципиентом Гордеем Чагиным из Ейска, был благодушен и расслаблен – тем более что ему-то, петербуржцу, лететь через всю страну не понадобилось. Другой петербуржец, Дмитрий Павлов, наоборот, рвался поговорить.
Николай Тетерин бродил по отельным коридорам вместе с отцом. Женщины олицетворяли собранность: были на точке сбора вовремя, с прекрасным макияжем и, почему-то, по большей части в зеленых платьях. Когда я подошла к донору Светлане Пиковой из Кирова, чтобы проводить ее на встречу, она заметно нервничала. Волнение перебивало все – видно было, что говорить ей сейчас не хочется.
Чтобы попасть в зал, где была назначена встреча, нужно было пройти по узкому коридору мимо фотографов и официантов. Вокруг все светлое и воздушное, абсолютная тишина. Вот долгожданная комната – и там тоже пока тихо, хотя люди сидят за каждым столиком. При первом взгляде на них охватывает паника: как узнать того, к кому ты приехал? Доноры мешкают на пороге, но мы с коллегами точно знаем, к кому они приехали…
Мужчинам было проще: самый их первый порыв пожать друг другу руку смотрится красиво и помогает снять напряжение. Это безошибочный жест. Легче было и Наталье Кельсиной. Для нее, мамы, совершенно естественно посадить шестилетнего малыша на колени.
Не было никакого стеснения и у Ольги Буланковой из Костромы. Она так ждала этой встречи, что тут же бросилась обнимать Николая Тетерина. Николай поначалу ничего не понял: он искал глазами девочку-школьницу – ему почему-то сказали в Кировском регистре, что его реципиент — ребенок. «Она успела слегка подрасти», — отшучивался он потом, когда прошло первое ошеломление. Сложнее всего было женским парам – Ольге Драволиной и Ирине Аринкиной, Татьяне Желудовой и Светлане Пиковой. Было совершенно непонятно, что нужно сделать. И после минутного замешательства они обнялись.
О чем могут говорить двое взрослых, которые видят друг друга в первый раз, несмотря на то, что один спас жизнь другому? Мы этого не знаем. Мы стоим поодаль и смотрим. И видим, как растерянность на лицах сменяется чем-то другим, каким-то более сложным выражением…
Встреча, организованная фондом AdVita при поддержке ПСПбГМУ им. акад. И.П. Павлова и «Русфонда», прошла 15 сентября в Hotel Indigo Cанкт-Петербург-Чайковского. А 16 сентября отмечался Всемирный день доноров костного мозга. Это была суббота, поэтому новые «родственники» смогли провести этот день вместе. Ольга Драволина с Ириной Аринкиной весь день гуляли по городу. Как они рассказали одной из наших сотрудниц, с погодой очень повезло: когда заходили куда-нибудь под крышу, начинался дождь. Выходили на улицу – двойная радуга. «Как бы мне этим счастьем со всеми вами поделиться», — написала нам Ольга.
Координатором первой в России встречи доноров костного мозга и реципиентов стала сотрудница донорской службы благотворительного фонда AdVita Мария Костылева.
Вместе с коллегами она сделала все, чтобы эта встреча состоялась. Не было спокойно даже на финальном этапе: Маша с ужасом вспоминала, как накануне вечером ей едва удалось развести по разным углам пару, которая чуть не столкнулась у лифта.
Мы попросили ее рассказать о том, как вообще родилась такая идея.
«Всё началось год назад. 17 сентября 2016 года, встреча доноров костного мозга из регистра имени Штефана Морша и их реципиентов в Биркенфельде.
Я стою в столовой Elizabeth Krankenhaus и не могу поверить, что все это происходит со мной. Я вижу людей, бывших чужими, но, по стечению обстоятельств, ставших друг другу ближе, чем кто-либо. Пятнадцать человек со всего мира, перенесших трансплантацию костного мозга, и их доноры. Незнакомцы, ДНК которых почти на 100% совпали. Генетические близнецы.
Я смотрела на Ольгу Помыткину, подопечную фонда, и Бенедикта Фихну, её донора. Потом они начнут дружить семьями, в августе 2017-го встретятся во второй раз. Ольга начнет учить немецкий, Бенедикт будет слать ей посылки с килограммами марципанов. А тогда они сидели, смотрели друг на друга, а я, сквозь слезы изумления, пыталась понять, что эти двое сейчас чувствуют. Видела их профили, искала сходства в лицах. Одинаковые очки. Носы. Точно, носы! Форма лица. А вечером, когда мы будем стоять рядом, я вдруг замечу: Настя, дочь Ольги, похожа на Бенедикта больше, чем сама Оля.
Но самым удивительным тогда оказалась невозможность различить, кто в этих парах бывший пациент, а кто донор. Во-первых, потому, что они очень похожи. Во-вторых, потому, что по ним не скажешь, кто, собственно, болел – оба выглядят совершенно здоровыми.
Тогда мы с врачами подумали: нам нужна такая встреча в России. Именно нам – с нашим страхами, скепсисом, непониманием и недоверием. Просто показать: вот люди. Они существуют. Они живы. Они здоровы. И это чудо возможно.
Теперь, спустя несколько дней после того, как первая и пока самая масштабная в стране встреча реципиентов с донорами из российских регистров состоялась, я пытаюсь осмыслить и объединить два этих опыта – тогда и сейчас – в один.
Встреча – результат усилий огромного количества людей. Вот он, живой человек, победивший в войне с лейкозом. А вот человек рядом с ним, который открыл второй фронт тогда, когда у первого человека уже кончались силы. Он ничего больше не знал о своем реципиенте – только то, что ему нужна помощь. Это и есть осознанная благотворительность. И для этих людей это не подвиг — это норма.
На встрече были врачи, которые годами делали все, что возможно и невозможно. Коллеги из благотворительных фондов, без которых никаких трансплантаций костного мозга и никаких российских регистров просто не было бы. Теперь вы прочитали все это и тоже будто бы побывали на этой встрече. Вы ведь теперь больше понимаете, зачем все ваши и наши усилия? Вы ведь теперь меньше боитесь и, может быть, решите стать донором тоже?
15 сентября 2017 года. Бывшую пациентку Ольгу Буланкову и ее донора Николая Тетерина пригласили к микрофону. Николай смущается. Ему, в общем-то, нечего сказать – ну спас жизнь и спас. Ольга подбадривает его и, по-сестрински приобнимая, смахивает пылинки с его пиджака.
Вот ради этого жеста – всё».
Мария Костылева, координатор донорской службы фонда AdVita
Автор Яна Филимонова 08.11.2011 15:00 Наука » Экология » Человек
Монозиготные, они же однояйцевые близнецы — единственные на свете люди, обладающие одинаковым генотипом. Эмбрионы близнецов образуются из одной зиготы, разделившейся на стадии дробления на две или более части. С древности люди, еще не знавшие генетики и анатомии, чувствовали, что появление на свет совершенно одинаковых людей — нечто особенное. Близнецам приписывали то чудесные, то дьявольские свойства.
К примеру, американские индейцы верили, что один близнец в паре всегда добрый, а другой — злой, поэтому злой близнец подвергался изгнанию из племени. Наши предки-славяне считали, что у близнецов на двоих (а то и на троих, или больше) общая душа. Потому не допускалось присутствие одного близнеца на свадьбе или поминках другого. Во многих культурах — славянской, индийской — почему-то верили, что заступничество близнецов может защитить от непогоды и стихий. По-видимому, само появление близнецов воспринималось как каприз природы, и потому их считали способными с ней «договориться». Индийские жрецы во время проведения ритуалов окрашивали ягодицы близнецов в белый и черный цвета.
Мужчины и женщины по-разному видят мир
Современные ученые-генетики, конечно, ничего такого не проделывают. Но тоже относятся к монозиготным близнецам чрезвычайно трепетно и очень любят проводить различные исследования с их участием. Еще бы: сама природа подарила уникальную возможность узнать, где проходят границы влияния среды и генетической предопределенности тех или иных признаков.
Использовать близнецовый метод исследования еще в 1875 году предложил английский ученый Фрэнсис Гальтон. Его кузен Чарльз Дарвин в письме поддержал брата: «Ничто не кажется мне более любопытным, чем сходство и различие близнецов», — писал он. Данный метод применяется при изучении вероятности появления болезней, формирования черт личности, физических особенностей и так далее. Ведь если генотип одинаковый, то сходство, в чем бы то ни было, скорее всего, обусловлено им. А различия, соответственно — средой. Но не все так просто.
Во-первых, не так давно ученые узнали, что даже в геноме монозиготных (или, как принято говорить у нас, однояйцевых) близнецов существуют отличия. В 2008 году интернациональная группа ученых из Америки, Швеции и Нидерландов пришла к выводу, что однояйцевые близнецы все-таки различаются генетически. Исследователи провели анализ геномов 19 пар подобных близнецов и обнаружили различия в некоторых копиях сегментов ДНК в соматических клетках. В целом геномы монозиготных близнецов очень близки, но почти у всех существуют небольшие различия, констатировали исследователи.
Другая трудность состоит в том, что большинство братьев и сестер растут в очень похожей среде. Тем более двойняшки, которые родились в одно и то же время — а значит, получают в подарок одинаковые игрушки, скорее всего, пойдут в одну школу, и так далее. Близнецы, возможно, и полюбили бы разных писателей — но родители читают им одинаковые книги, они могли бы иметь различные вкусовые предпочтения — но мама и папа предлагают им на обед одно и то же. Разумеется, насильственно создавать детям разницу в условиях жизни и тем более разлучать их никто не станет, это бесчеловечно. Однако порой судьба разводит людей против их воли.
Бывает, что близнецы обнаруживают в себе разные интересы и профессиональные склонности. Они выбирают разные учебные заведения, каждый обзаводится собственным кругом общения, получает свою профессию — и формируют каждый свою среду. Случается и так, что братья и сестры оказываются разлученными из-за исторических событий или семейных драм, после гибели родителей. В XX веке это особенно часто происходило во время Второй Мировой войны. Члены семьитерялись в эвакуации, детей погибших родителей усыновляли разные семьи — газетные заголовки до сих пор интригуют читателей историями воссоединения постаревших близнецов, родившихся в те годы.
Одно из масштабных исследований таких пар близнецов провел в начале 80-х годов ХХ века американский психолог Томас Бучард. Всего он изучил около 30 пар близнецов, расставшихся в раннем возрасте. Одной из описанных им пар монозиготных близнецов были братья Оскар и Джек. Мальчики родились от брака мужчины-еврея и женщины-немки. Вскоре после рождения детей пара рассталась. Оскара забрала мать, она увезла его к себе на родину, в Германию, и долгое время скрывала наличие у мальчика еврейской крови. Позднее Оскар вступил в Гитлерюгенд и стал верующим католиком. Джек провел детство и молодость с отцом — сначала в Палестине, затем на островах Карибского моря, и был воспитан в традициях иудаизма.
Братья встретились, когда им обоим было за сорок. Трудно поверить, но несмотря на кардинально разное воспитание, места жительства и разный язык, в их привычках и характерах нашлось поразительно много сходства. Оба брата обладали одинаковым темпераментом, предпочитали очень похожую одежду, любили одни и те же блюда, и даже — просто мистика — носили похожие очки и одинаково подстриженные усы! Оскар и Джек были одинаково рассеянны, и их стили общения в семье были невероятно похожи.
Еще один яркий пример — сестры Лоис и Луиз. Девочки родились в 1920 году и были разлучены вскоре после рождения. Их удочерили разные семьи, и близняшки практически не видели друг друга в детстве. Уровень их образования и место жительства были разным: Луиз жила в небольшом городке и училась в местной, ничем не выдающейся школе, Лоис проживала в большом городе, и ее учебное заведение было достаточно престижным. Хотя при этом стоит заметить, что экономический и культурный уровень семей, где жили девочки, был приблизительно одинаковым. Возможно, именно поэтому в 18 лет девушки умудрились поступить в один и тот же институт. Исследователи отмечают, что по ряду физических и психических черт эта пара близнецов оказалась чрезвычайно похожа — девушки имели даже больше сходства, чем многие братья и сестры, выросшие вместе.
Есть забавный пример, когда в США два разлученных в детстве близнеца выбрали одинаковую «специализацию», причем очень специфическую — независимо друг от друга молодые люди стали взломщиками сейфов. Тем не менее, ученые с большой осторожностью делают выводы о роли наследственности. Например, было выявлено, что 50-70 процентов монозиготных близнецовых пар имеют сходную криминальную историю, в то время как у дизиготных двойняшек (которые в генетическом смысле являются обычными братьями и сестрами) такая схожесть встречается значительно реже — в 20 процентах случаев. Однако результаты некоторых других исследований противоречат этим данным.
Брат или сестра близнец — звучит как план идеального преступления. В Бельгии суд оправдал двух братьев, потому что не смог понять, кто из двоих набедокурил. Общая ДНК несколько лет назад спасла близнецов в Малайзии от смертной казни по делу о контрабанде наркотиков. Как идентичные близнецы создают юридические прецеденты (и не всегда в пользу друг друга), чем может обернуться обмен документами и когда их научатся различать криминалисты, читайте в материале «Известий».
28-летние Ибрагим и Мурат гуляли в Левене, университетском городе неподалеку от Брюсселя, когда один из них упал с велосипеда. Прохожие сочли это забавным. Брат неудачливого велосипедиста счел смех оскорбительным и ударил подвернувшегося мужчину. Близнец пытался схватить его за шкирку и остановить, но не вышло.
Фото: Global Look Press/Laurie Dieffembacq/ZUMAPRESS
Приговор им вынесли спустя четыре года. И он оказался оправдательным — у суда не нашлось достаточно доказательств, чтобы признать виновным одного из братьев. На камерах их невозможно различить, а допрос ясности не внес.
Автор цитаты
«Очевидно, что один из них активно пытался сдержать другого. Поэтому его нельзя судить ни как преступника, ни как соучастника», — заявил судья.
Двое из ларца
Суды, и не только европейские, неоднократно действовали по этому принципу — лучше оправдать злоумышленника, чем наказать невиновного. В британском регби-клубе мужчина по фамилии Черчиль смотрел с маленьким сыном матч между Уэльсом и ЮАР. Там его приметили два близнеца Хиггинса: они узнали в нем человека, который четыре года назад судил турнир по бильярду с их участием. Видимо, не в их пользу, потому братья недвусмысленно предложили мужчине выйти. Тот отказался, но близнецы настигли его в туалете.
Показания о том, кто кого начал бить и почему, разнились, а Хиггинсы ко всему прочему утверждали, что наутро после драки машины обоих были разбиты. Присяжным суда в Кардиффе понадобилось меньше часа, что вынести вердикт — оба невиновны, потому что всё равно не разобрать.
Автор цитаты
По примерным оценкам, в мире порядка 70–80 млн пар близнецов. И замешаны они лишь в 1% уголовных преступлений, писала The New York Times.
Фото:
Этот случай произошел в 2009 году, как и суд по делу о крупном ограблении в Германии. Речь шла об ущербе на более чем €5 млн, но определить виновного не было возможности. 27-летних близнецов арабского происхождения подозревали зрелищном ограблении одного из крупнейших торговых центров не только Берлина, но и всей Европы, KaDeWe. Туда они, предположительно, пробрались с крыши при помощи альпинистского снаряжения. Через пару недель братьев задержали — их нашли по идентифицированным следам ДНК на перчатке, которую они обронили.
Но методов анализа ДНК, которые применяются полицией, оказалось недостаточно, чтобы определить, кому именно из них она принадлежала. Других доказательств не было, поэтому их отпустили. Немецкая пресса писала, что, по свидетельствам знакомых, своей схожестью они пользовались всю жизнь: то обменяются правами, то поменяются местами в удобный момент. Иронично то, что приказ о высылке из Германии при этом пришел только одному из братьев.
Недолго радовались
В Бразилии суд пошел по обратному пути, правда, дело касалось не преступления. Речь шла об алиментах — женщина забеременела от одного из близнецов и требовала алименты. Она обратилась в суд, потому что самостоятельно разобраться в том, кто именно с ней ходил на свидания, не могла (а как выяснилось, близнецы чередовались). Не смог и суд — ДНК-текст ничего не дал. А братья молчали. В свидетельство о рождении вписали обоих, а значит и алименты платить должны двое.
Все эти случаи об одном — правоохранительным органам не хватает технологий, чтобы различить близнецов. Хотя вообще их ДНК могут различаться, говорят генетики, — в течение жизни происходят изменения. Но сейчас в криминалистике используется метод, при котором сравнивается на весь геном, а 13 отдельных его участков. Их совпадение у людей без родственных связей возможно в одном из триллиона случаев. С однояйцевыми близнецами это не работает.
Фото:
Но генетики нашли выход. Пять лет назад ученые из компании Eurofins Scientific (Брюссель) решили провести эксперимент, исходя из того, что в геноме 80% однояйцевых близнецов все-таки имеются различия. Выявить их помог анализ полного генома. Эксперимент оказался успешным, и к компании стали обращаться за помощью по уголовным делам.
Началось всё с окружного прокурора из Бостона, который вел дело об изнасиловании — подозреваемыми были близнецы. Судья отказался использовать результаты теста, потому что исследования компании не были подтверждены публикацией в научном журнале. В этом году такая публикация вышла.
Умножение проблем
С возрастом близнецы теряют полную идентичность, из-за которой в детстве даже родственникам бывает тяжело их различить. Так аферу раскрывали российские правоохранители. В Удмуртии два года назад брат пришел на заседание суда по делу об угрозе убийством вместо близнеца. Пристав, который видел обоих, заподозрил неладное, и в итоге обман был раскрыт. Подставной подозреваемый получил 10 месяцев лишения свободы условно.
При обмене документами близнецов могут поймать при проверке отпечатков пальцев. До проверки отпечатков еще должно дойти дело — при пересечении границы часто ограничиваются проверкой паспорта. Но в новосибирском аэропорту Толмачево и без этого распознали подвох. Жена жителя Новосибирска очень хотела поехать в Таиланд по «горящей путевке». Но у мужа не было загранпаспорта, потому тот решил позаимствовать документ у брата-близнеца.
Фото:
В итоге на него завели уголовное дело за покушение на незаконное пересечение госграницы, но наказание было мягким — 40 тыс. рублей штрафа. И хотя в законодательстве никаких отдельных норм на этот счет нет (есть норма о призыве, которая не рекомендует направлять близнецов в разные воинские части, но это совсем о другом), смекалка, как показывает российская практика, может помочь вычислить нарушителей.
Да и обмен документами может принести только проблемы. У одного из близнецов отобрали водительские права после аварии. Второй продолжал ездить по своим, но при проверке документов сотрудники ДПС грозились наказанием — как оказалось, база их идентифицировала как одного человека, потому что фамилия, инициалы, дата рождения и дата получения прав одинаковые. В конечном счете проблему удалось решить, но только после разбирательств в отделении и обращения в ведомство.
Тест ДНК больше не является универсальным средством установления личности. По крайней мере об этом пишут американские СМИ. Они предупреждают, что уже сейчас в мире есть много генетических двойников, не связанных родством. Это – последствия операций по пересадке органов. Что это означает для пациентов и криминалистов? Выяснял обозреватель «Вестей FM” Борис Бейлин.
Булгаковский профессор Преображенский пересаживал Шарику гипофиз. И сделал из собаки нового советского человека. Это – фантастика. Хотя трансплантология не стоит на месте. Стволовые клетки, конечно, не меняют личность человека, но могут менять молекулы ДНК, которые несут генетическую информацию. New York Times приводит историю полицейского Криса Лонга. У него был рак крови. Лонг победил болезнь с помощью пересадки костного мозга. Но через несколько лет выяснилось, что у него теперь донорская ДНК. Причем это подтвердили не только анализы крови, но и пробы тканей. Чужие молекулы ДНК, в частности, обнаружили в слизистой рта. Лонг задумался: «А тот ли я теперь человек, каким был раньше?».
Трансплантация костного мозга, отвечающего за кроветворение, проводится уже 50 лет. С тех пор были сделаны миллионы подобных операций. И то, что в таких случаях кровь реципиентов может нести молекулы ДНК доноров, не является сенсацией, отмечает врач-генетик, доктор медицинских наук, профессор Владимир Тактаров. Ведь перед пересадкой у пациента убивают его собственный костный мозг и замещают его донорским.
ТАКТАРОВ: Объяснить это можно. Сначала – облучение: убивают клетки реципиента, в том числе и стволовые. От донора пересаживают клетки костного мозга с иным ДНК. Они начинают размножаться и «вселяются” в те или иные органы и ткани. Со временем количество клеток может увеличиваться.
Для того чтобы получить чужие молекулы ДНК, даже не обязательно пересаживать костный мозг, говорит профессор Сколковского института науки и технологий, биолог Филипп Хайтович. Тот же самый эффект может быть при любой трансплантации.
ХАЙТОВИЧ: Можно же пересадить, к примеру, почку. Взять почку у родственника. Это бывает довольно часто. В этом случае ДНК в почке тоже будет отличаться. Или пересадка сердца. Сердце тоже будет иметь другую ДНК. Ведь у каждого человека ДНК отличается.
Естественно, для пациентов, которым пересаживают костный мозг, главное – выжить. Изменение ДНК в этой ситуации не кажется большой проблемой. Однако New York Times задается вопросом: а что будет дальше? Не возникнут ли проблемы, к примеру, у криминалистов? Ведь если есть 2 посторонних человека с одинаковыми молекулами ДНК, то один из них теоретически сможет выдавать себя за другого. А если он пойдет на преступление? Не выйдут ли следователи в итоге на его невиновного генетического двойника? И не станут ли преступники специально пересаживать стволовые клетки, чтобы избежать ответственности? В нынешней ситуации это не грозит, уверен Владимир Тактаров. Трансплантация костного мозга – тяжелая операция. Переносят ее далеко не все.
ТАКТАРОВ: Это пример человека, которому угрожала смертельная опасность. Если пересаживают костный мозг, значит была угроза гибели от лейкоза. Поэтому для обычного, здорового человека (даже в криминальной ситуации) это рискованно. Представить себе, что какие-то злоумышленники специально на это пойдут, очень сложно. Это ведь опасно для жизни.
Впрочем, в американских СМИ приводят конкретный пример. Хотя, конечно, это – экстраординарный случай. 15 лет назад на Аляске следователи обнаружили ДНК на месте преступления. Но выяснилось, что подозреваемый уже давно сидит в тюрьме. Оказалось, что ранее ему пересадили костный мозг. А преступление совершил донор – его брат.
Еще один вопрос, связанный с замещением ДНК: а что будет с будущими детьми пациента? Можно ли их назвать его биологическим потомством? Ведь у них может быть совершенно иной генетический код. Как у донора. Однако для этого требуется замещение ДНК в репродуктивной системе человека, напоминает Филипп Хайтович.
ХАЙТОВИЧ: Если бы ему пересадили семенники, то это были бы семенники другого человека. В этом нет ничего необычного. Просто костный мозг – это ткань, которая имеет кроветворную функцию. Из нее получается множество разных клеток крови.
К тому же, как правило, речь не идет о полном замещении ДНК реципиента на ДНК донора. Во всем организме. Существует даже термин «химеризм» (от мифических химер), когда у человека или животного есть несколько наборов ДНК. Какие гены в итоге достанутся детям? Этот вопрос еще требует изучения. Пока же врачи говорят, что каждый случай трансплантации костного мозга – индивидуален. И предсказать, как изменится генетическая картина, пока нельзя.