Тайное усыновление

Источник: Летидор

Принято считать, что усыновить или принять под опеку ребенка-сироту в нашей стране сложно из-за множества законных ограничений и формальных требований к семье. Так ли это?

Отвечает на вопрос и подробно рассказывает о положении дел в России Диана Машкова — писатель, журналист, руководитель направления «Просвещение» фонда «Арифметика добра», мама 4 детей, трое из которых приемные.

Нет, это не так. Граждане любого возраста старше 18 лет, состоящие в браке или нет, имеющие в собственности жилье или просто снимающие квартиру, воспитывающие кровных детей или никогда не имевшие их, по закону могут усыновить ребенка. Учитывается только размер дохода семьи (нужно не менее одного прожиточного минимума на человека), состояние здоровья родителей (сегодня уже и онкология не помеха, остается вывести из перечня ограничений ВИЧ и гепатит), качество жилья (чтобы не аварийное состояние, наличие отопления, водоснабжения и места, куда поставить кровать и стол для занятий ребенка).

По сути, законные требования минимальны, а вот по факту препятствий достаточно, чтобы многие люди отказывались от идеи принятия сироты. И в последние годы искусственных преград становится только больше.

История Яны

В новогодние праздники в одном из регионов России разворачивалась такая история: 17-летнюю девочку Яну забрали в приют из приемной семьи, в которой она жила до этого 2,5 месяца (на основании закона о временной передаче ребенка). Приемные родители хотели оформить постоянную опеку.

Яна мечтала остаться в семье, которую сама для себя выбрала — познакомилась с приемной мамой в детском доме по собственной инициативе.

Впервые в жизни ребенок жил спокойно и счастливо, в атмосфере принятия и любви. Но опека города посчитала, что подростка нужно вернуть в систему. Против воли самой девочки, против желания ее приемных родителей, несмотря на их попытки решить вопрос официальным путем.

Наперекор всякой логике — шанс обрести семью у 17-летней сироты стремится к нулю: в стране 80% сирот — это подростки, но при этом подавляющее число кандидатов готовы принять только здорового малыша.

Хотя бы по этой причине государственные службы должны способствовать тому, чтобы подростки находили семьи, а не теряли их. Но вопреки здравому смыслу — на содержание ребенка в детском доме государство тратит во много раз больше средств (от 60 тысяч до 120 тысяч рублей ежемесячно), чем уходит на воспитание в семье, даже учитывая пособия и выплаты на ребенка — чиновники поступили жестоко.

Ни участь Яны, которая в 18 лет должна была остаться одна, чтобы повторить судьбу 90% своих товарищей по несчастью, не справляющихся с жизнью после детдома, ни деньги налогоплательщиков — нас с вами — чиновников не интересовали.

Яна написала открытое письмо президенту и уполномоченному по правам ребенка, конкретная история получила широкую огласку и поддержку многих людей.

Поэтому Яна сейчас в семье. Но есть множество похожих историй, о которых сами дети не рискнули рассказать, и поэтому они закончились плачевно.

Российские органы опеки и попечительства (ООП)

Одна из самых очевидных трудностей усыновителей и приемных родителей в современной России — это взаимодействие с органами опеки и попечительства, а также другими властными структурами. Люди, которые обязаны защищать интересы детей, к сожалению, не всегда понимают, как именно это делать.

Понятие «в интересах ребенка» трактуется по-разному и часто не имеет никакого отношения к реальным потребностям сироты.

Сотрудники опеки не проходят специального обучения: ни один колледж, ни один вуз в нашей стране не готовит специалистов сферы защиты детства.

Должности в ООП занимают инженеры, врачи, юристы, люди какой угодно специальности, кроме несуществующей профильной. Семейная и детская психология, понятия о психологических травмах и депривации, последствия влияния детдома и отсутствия значимого взрослого на развитие ребенка — специалисты не имеют даже этих базовых знаний.

Как следствие, они вынуждены руководствоваться личным житейским опытом, который, как правило, не имеет ничего общего с помощью сиротам.

Когда мы с мужем много лет назад впервые пришли на консультацию к специалистам опеки, нам предложили не ломать себе жизнь, не усыновлять, а пойти и родить себе еще одного ребенка. Казалось бы, увидев перед собой стабильную благополучную семью, «защитники детства» должны были подумать о сиротах, которым эта самая семья могла бы помочь. Но нет.

Сложно понять, почему меры подготовки были разработаны в стране только для приемных семей.

К счастью, с 2012 года Школа приемных родителей стала обязательной. А для людей, которые влияют на ситуацию и принимают решения о судьбах детей, нет.

Хотя именно с них необходимо было начать — с сотрудников опек, воспитателей детских домов, служб сопровождения, судей, принимающих решения по семейным делам.

Сегодня уже очевидно, что необходима реформа органов опеки и попечительства — профессиональная подготовка специалистов, соответствующий стандарт работы, подчинение одному органу власти (сейчас даже этого нет!) и ресурсы для того, чтобы выполнять не только карательную, но и вспомогательную функцию. А пока все это отсутствует, ситуации, когда перед семьями и детьми возникают искусственные и незаконные препятствия, будут повторяться.

Пока некоторые специалисты считают, что и в детском доме, без семьи, ребенку хорошо и ничего страшного с его личностью в отсутствии заботы и любви не произойдет, мы продолжим терять детей.

«Я хочу взять подростка, — рассказывает опытная приемная мама, — и лучшие психологи России, всесторонне обследовав семью, одобряют мое желание в полной мере. Но опека… дает отказ».

«Наша семья могла бы принять еще детей, — делится наболевшим другая приемная мама, Мария Аникина. — Муж «за». Вроде все карты у нас в руках. Но все годы нашего приемного родительства — это бесконечная война с ООП, бесконечное шоу за стеклом, в котором зрители наблюдают не за адаптацией семьи и подростка, не за тем, как подросток говорит долгожданное осознанное «мама», как он учится любить, ценить, как он расцветает и открывается (подросток тут вообще на заднем плане), а за бесконечным абсурдным боем родителей и чиновников. Каждый шаг с военными действиями, за каждый вздох — борьба. И хоть я считаю, да и на самом деле это так, что именно эту битву мы выиграли, бравирую нашей победой, но сил моих нет. Пройти через это еще раз — увы, нет, мой ресурс исчерпан. Ресурс не как родителя, не как мамы, а именно как бойца с беззаконием, как бы пафосно это ни звучало».

«Приемные родители должны быть уверены, что в случае возникновения сложных ситуаций им помогут, а не обвинят, — пишет будущая приемная мама Наталья Устинова, — что опека будет преодолевать все проблемы вместе, помогая найти лучших психологов, лучших педагогов для детей и для них самих».

Исследования ученых, опыт цивилизованных стран, которые давно отказались от системы детских домов в пользу семьей, доказывает, что институциональное воспитание разрушает ребенка, негативно сказывается на его здоровье, развитии, не говоря уже о социализации в обществе.

Широко известно, что 40% выпускников детдомов оказываются в тюрьмах, еще 40% после выхода из системы страдают алкогольной или наркотической зависимостью.

Но Россия по-прежнему держится за пережиток, разрушающий личности детей, — детские дома. И на уровне системы защиты детства вставляет палки в колеса людям, которые хотят помочь сиротам, забрать их в свои семьи и таким образом внести вклад в будущее благополучие России.

Ради чего? Ответа нет.

Российское общество

Проблемы в отношениях приемных семей с чиновниками, которые руководствуются собственными стереотипами, а не научными знаниями, тесно связаны с более глобальным вопросом — российским менталитетом.

Десятилетиями детские дома были спрятаны от глаз благополучных граждан, о них не писали и не говорили — детей-сирот в нашей стране словно не существовало, как и людей с инвалидностью, тяжелыми заболеваниями, ментальными нарушениями.

Привычным было закрыться от подобных «ужасов» и жить в ложных установках: «у всех сирот плохая генетика», «все сироты неизлечимо больны», «им невозможно помочь» и «они не смогут жить в обществе». Эти стигмы настолько глубоко засели в головах, что обернулись жестокостью.

Многие взрослые уверовали в «испорченность» сирот и научили своих детей презирать «детдомовских», «инкубаторских», дразнить их в школе и запретили им дружить с «такими детьми».

В результате поколение за поколением сформировалась едкая, не принимающая среда. И сегодня в этой атмосфере приемным родителям, которым и без того непросто решиться на усыновление или опеку, сложно подготовить свою семью и забрать из детского дома ребенка, а потом заниматься его реабилитацией, социализацией, образованием, приходится отбиваться от нападок «добропорядочных» граждан.

«Зачем вы понабрали столько чужих детей?»; «Кто в здравом уме заберет чужого ребенка домой?»; «Кому нужны сироты с дурной генетикой, да еще и подростки?»

Однажды я целых два часа беседовала с главным редактором регионального журнала — давала интервью, объясняла наше желание помочь, рассказывала о разрушительном влиянии институционального воспитания, говорила об успехах детей в семье и гордости за то, что удается постепенно менять к лучшему их жизни и нашу собственную. А в финале снова услышала вопрос, с которого все началось:

«Нет, а все-таки зачем вы их забрали?!»

В головах россиян живет убеждение — «нормальным адекватным людям больные брошенные дети, а уж тем более подростки, не нужны».

Чужие дети опасны, от них не дождешься благодарности, с ними тяжело, и тогда кто в здравом уме и твердой памяти решится привести в собственную семью сироту?

«Не стоит забывать об опасениях нормальных вменяемых людей, — рассуждает в социальных сетях типичный гражданин нашей страны, не приемный родитель. — Не надо думать, что ребенок — подросток, уже столкнувшийся с чередой предательств, лелеет в душе мечту отблагодарить за усыновление. Поговорите хотя бы с собачниками: ни один ответственный владелец не станет брать взрослого пса — только щенка. Потому что никогда нельзя быть уверенным в психике чужой взрослой собаки, ее генетике и задавленных инстинктах. И добрым словом не всегда можно обойтись. И это — животные. А дети на порядки сложнее и… опаснее».

Авторы подобных сообщений, что называется, смотрят со своей колокольни. Они не могут принять того простого факта, что само сравнение с собаками оскорбительно. Им невдомек, что от ребенка-сироты ни один адекватный взрослый не будет ждать благодарности, зато он будет помнить о вере в человека, о любви и поддержке.

Те, кто принимает сирот, это, как правило, адекватные люди, готовые ко многим трудностям с детьми. Усыновление — это не спонтанное решение.

Мы с мужем, например, готовились к принятию детей целых 7 лет и в итоге помимо удочерения малышки забрали еще и двух подростков (13 и 16 лет), о чем ни разу не пожалели. Дети выросли с нами, стали взрослыми ответственными людьми.

Точно ту же картину я наблюдаю во многих приемных семьям. Да, у сирот психологические травмы и сложные истории жизни, в результате которых они не доверяют взрослым, часто презирают их. Но разве это не заслуженно? Разве не взрослые поступили с ними жестоко, вычеркнув из своей «нормальной» жизни?

Меняется отношение к ребенку — меняется сам ребенок. Именно это важно понять не только приемным родителям, но и окружающим людям: соседям, учителям, воспитателям, врачам, просто знакомым. В противном случае слишком много драгоценных сил приемных семей (а они нужны для заботы о детях) будет уходить на то, чтобы «лечить» взрослых людей от страхов, стереотипов и вездесущей некомпетентности.

В настоящее время в нашей стране все так, к сожалению, и есть.

Пожалуйста, не верьте слепо тому, что говорят о сиротах и приемных семьях далекие от темы люди.

Не верьте, что кто-то в детском доме может быть счастлив только потому, что у него есть крыша над головой, еда, одежда и подарки от сочувствующих. Для ребенка гораздо важнее любовь, забота и семья.

И даже если у вас лично нет возможности забрать ребенка в свою семью, детям всегда можно помочь, меняя к ним собственное отношение и отношение общества.

Познакомьтесь сами и рекомендуйте другим работы Людмилы Петрановской, Джона Болуби, Брюса Перри. Прочтите книги «Чужие дети», «Меня зовут Гоша», «Я – Сания» — они написаны на документальной основе, на наших российских реалиях. Посмотрите документальный фильм Ольги Синяевой «Блеф, или с Новым годом». Уделите полтора часа работе Алексея Пивоварова «Русские сироты» в проекте «Редакция». Все эти и многие другие материалы рассказывают правду о сиротстве.

Понимание, отсутствие агрессивной среды, уважение — вот лучшая поддержка для самих сирот и для всех родителей, которые, несмотря на трудности, забирают детей из детских домов в свои семьи.

Пусть наконец усыновление и принятие в нашей стране — как и во всем цивилизованном мире — станет неотъемлемой частью культуры общества.

Эта история началась в 1983 году. Тогда студент-старшекурсник Хабаровского мединститута Юрий Зинчук решил усыновить брошенного малыша. Он не рассчитывал на чью-либо поддержку, однако реакция местных властей его удивила: парня собрались отчислить из вуза и подвергли настоящей травле.

Читать на сайте

Юрий был студентом второго курса медучилища, когда ему довелось проходить практику в детском отделении больницы. Тогда же он прикипел душой к одному малышу из палаты «отказников» — так называли тех, от кого отреклись родители.

Начинающий врач хотел усыновить ребенка, но Юрию тогда было всего 16 лет, а родители поддержать сына не захотели — отец беспробудно пил и не желал прибавления в семье.

Но, уже обучаясь на четвертом курсе мединститута, Юрий устроился работать акушером в роддом. После месяца стажировки под началом опытной акушерки молодой врач начал сам принимать роды и обучать начинающих акушеров.

«Это был колоссальный опыт. Чего только не насмотрелся. И девочки-подростки, и заключенные под охраной, и психически неуравновешенные. Столько горя, мертворожденных, недоношенных, брошенных детей…»

Как-то раз, придя на работу, Юрий обнаружил, что из 40 пациенток одной нет. На пустой кровати осталась только записка: «Простите меня, но ребенка я оставлю тут. Сама забрать не могу».

По просьбе главврача акушер разыскал женщину и узнал причину отказа от ребенка. Она была актрисой, муж — военным офицером. Уже имели двоих общих детей. Муж уехал поступать в академию в Ленинград и встретил там другую женщину. В попытке спасти семью жена решилась на третьего ребенка, однако супруг незадолго до родов написал, что они с новой пассией ждут малыша и в прежнюю семью он уже не вернется.

«Я постоянно на съемках, работаю. Один мальчик у моей мамы в деревне, второй — у его родителей. Куда мне третьего? Мучиться, чтобы потом на старости лет передачки в тюрьму носить?» — жаловалась женщина.

«Тогда я вашего ребенка себе заберу!» — в сердцах воскликнул молодой врач. Решение об усыновлении он принял мгновенно. Юрий уже видел малыша и был просто восхищен этим маленьким чудом.

Но осуществить задуманное было непросто. Юрий на тот момент учился на четвертом курсе мединститута, содержал двух сестер и пожилую мать. Даже девушки у него не было — не хватало времени. Однако парень был тверд в своих намерениях. Несмотря на протесты собственных родителей, он усыновил ребенка, договорившись с матерью малыша.

Все однокурсники бросились помогать одинокому отцу налаживать бытовые условия: парни бегали за продуктами, девчонки приходили помочь с купанием ребенка, соседи помогали готовить пищу. Каждый считал своим долгом немного помочь. Но в деканате Хабаровского института думали иначе.

После регистрации малыша Юрию запретили посещать занятия. Посыпались доносы. Парня обвинили в том, что ребенка он попросту похитил. В дом Зинчуков стали приходить целые проверочные делегации.

«Приходят однажды все вместе: и профком, и декан, и милиционер. Заходят, не снимая обуви, везде заглядывают. Видят, что ребенок чистый, ухоженный, сытый. Везде чистота и порядок».

«Предложили ребенка в детдом забрать, а по окончании учебы отдать. Но я, конечно же, не согласился. Им пришлось уйти, но так просто сдаваться они не хотели».

Спустя пару дней молодого отца вызвали к ректору института. Когда студент зашел в кабинет, увидел там «старых знакомых» из профкома и деканата. На вопрос о ребенке Юрий рассказал ректору всю историю и предъявил документы об усыновленииБогдана.

«Ректор был человеком пожилым и очень интеллигентным. Когда он разобрался, в чём дело, то просто взорвался. Как он на них кричал! Что он им говорил!»

Вопрос был закрыт, ненавистники посрамлены, а самого студента окружили заботой, даже выписали материальное пособие.

Благодаря сокурсникам об истории Юрия Зинчука узнали журналисты. Позже его история появилась в «Известиях», «Комсомольской правде» и ряде других газет. На какое-то время начинающий врач стал национальным героем. Ему посвящали стихи, писали письма с благодарностями, приглашали в гости.

Спустя пару месяцев молодой врач вместе с сыном Богданом улетел на Север, где неожиданно для всех женился. Спустя полтора года у Юрия и его избранницы Галины появился сын Руслан. А спустя еще 7 лет появилась дочурка Соня.

Кто бы мог подумать, что спустя еще 20 лет у Юрия Зинчука появится третий сын — Саша? И снова приемный. Однако эта история заслуживает отдельной статьи, которую мы, возможно, напишем когда-нибудь потом.

Разве такие люди, как Юрий Зинчук, не заслуживают внимания и уважения? Ведь своей жизнью и поступками они не только показывают пример остальным, но и меняют мир в лучшую сторону.

Жаль, что в современном мире усыновление детей-сирот — явление нечастое. Люди редко соглашаются подарить свою любовь и заботу чужим детям. Но разве дети бывают чужими?

Что такое «тайна усыновления»? Кто должен её хранить, и должен ли? От кого и для кого придумана эта «тайна»?

В Семейном кодексе также установлено право ребёнка «знать своих родителей» (ст. 54), однако дальше, много статей спустя, есть всё-таки статья про тайну усыновления, нивелирующую это право (ст. 139).

Моя позиция по этому вопросу однозначна: тайна усыновления — такая же персональная тайна личной жизни, как и любая другая. И эта тайна должна охраняться не более и не менее, чем другие персональные данные. И уж точно есть человек, от которого эту тайну таить нельзя — сам ребёнок.

——————————

Тайна усыновления: что это такое? Для чего она нужна и как её использовать в наших интересах?

После того как я расскажу, что такое тайна усыновления и как ей пользоваться, мы поговорим о том, какие у ребёнка, которого мы усыновляем, будут имя, фамилия, отчество, дата рождения и место рождения.

Обращаю ваше внимание, что всё, о чём будет вестись речь дальше, касается только усыновления, то есть ситуации, когда вы берете ребёнка себе навсегда как своего собственного. Когда вы усыновляете ребёнка, правовые последствия таковы, что ребёнок становится словно вашим, т.е. лишь очень немногое число людей будет знать о том, что этого ребёнка вы не сами родили, а взяли из специального учреждения. Многие люди, когда берут ребёнка в семью, стараются не рассказывать ему о том, что он появился в семье каким-то другим образом, нежели другие дети.

Откуда берутся дети?

Обычно детей находят в капусте, детей приносит аист, Алексей Рудов говорит, что приёмных детей привозит пингвин на мотоцикле, детей в магазине покупают, иногда ребёнок у мамы в животике растет… а некоторых детей забирают в специальном домике.

А бывает так: «у мамы родился ребёночек, а она вдруг понимает, что это не её ребёнок (может аист ошибся или кочан капусты был не тот), и тогда мамочка относит ребёнка в специальный домик, где мы с папой тебя искали долго, малыш, и в конце концов нашли и потом забрали домой». Вот примерно такую историю многие рассказывают приёмным детям, когда они спрашивают откуда они появились.

Психологи, которые рекомендуют рассказывать детям такие сказки, считают, что скрывать от ребёнка его происхождение неправильно. Ребёнок должен понимать, что те отличия, которые в нем появляются, вовсе не от того, что он плохой… Вот действительно ребёнок оказывается в семье, а форма носа не такая, как у мамы, и не такая, как у папы, глазки немножко не такие, ушки, строение тела, рост. Неизбежно к подростковому возрасту у ребёнка возникает вопрос: кто я такой, ведь он не похож на родителей? Даже у кровных детей возникают такие вопросы, и мысли вроде «меня так плохо понимают, значит, это не мои родители».

Так вот, на мой взгляд специалиста, занимающегося семейным устройством детей уже больше 15 лет, скрывать от приёмного ребёнка, что он приёмный, нельзя. Это не означает, что его нужно посадить перед собой и сказать: «Дорогой, тебе уже 8 лет, и мы должны сказать тебе неприятное известие». Так поступать не надо, но на прямые вопросы отвечать ребёнку нужно только правду. Может быть, это будет в виде сказки для маленького ребёнка, а для подростка — более серьёзная история. Но, во всяком случае кто мы такие, чтобы лишать права ребёнка знать то, откуда он произошёл?

Тем не менее законодательство наше появилось на свет не вчера, а очень давно, и оно содержит норму, которая называется «тайна усыновления». Несмотря на то, что все специалисты пришли к единому мнению, что тайна усыновления, а именно тайна от ребёнка о его происхождении, является пережитком старых представлений, всё равно эта норма сохранилась, и она довольно «живучая».

Если взять международное законодательство, то тайна усыновления сохранилась всего в нескольких странах. Пожалуй, кроме России я доподлинно могу назвать всего несколько среднеазиатских республик. Во всех остальных странах тайны усыновления как таковой нет: либо её нет абсолютно (как, например, в США, когда в 14 лет специальный сотрудник службы охраны прав детей поинтересуется у ребёнка, в курсе ли что он приёмный), либо её нет по факту (то есть даже не приходит в голову скрывать, что ребёнок появился в семье другим образом).

Тайна усыновления охраняется законом РФ, начиная примерно с середины 20-го века, и связано это было с двумя причинами:

1. Исторически сложилось представление о том, что женщина, которая не смогла сама родить и выносить, плохая, какая-то не такая, с какими-то проблемами, поэтому женщины старались скрывать, что они не смогли забеременеть и выносить ребёнка. Когда ребёнка брали в детском доме (такое в 40-50-ее годы случалось не очень часто), старались это тщательно скрывать.
2. Попытка защитить детей. История нашей страны, особенно 30-х годов, когда масса детей оказались в детских домах с клеймом «ребёнок — враг народа». Конечно же, люди, которые собирались их усыновить, хотели, чтобы это клеймо на ребёнке не оставалось, и, соответственно, требовалось соблюдение тайны усыновления, требовалось, чтобы ребёнок был не осведомлён о том, как он появился в семье.

Но времена меняются, в современном мире ни одна из европейских стран тайну усыновления не поддерживает ни при каких обстоятельствах. Мы, наверное, смотрим за образцами не Саудовской Аравии, а всё-таки европейских стран. Поэтому следует ожидать, что тайна усыновления в России «доживает» последние годы. Через непродолжительное время тайна усыновления из российского законодательства уйдет, в этом я убежден.

Кроме того, сама по себе тайна усыновления защищает кого и от кого?

Что мы храним в виде тайны?

Что является тайной?

Тайна усыновления — это тайна от ребёнка. Все те люди, которые принимали участие в рассмотрении дела об усыновлении, работали в органе опеки и попечительства в это время, были медицинскими работниками в той больнице или в том доме ребёнка, из которого ребёнка забирали, — все они, разумеется, будут осведомлены о вашем усыновлении. Но они в силу 139 статьи Семейного кодекса РФ обязаны будут эту тайну хранить. Каким образом они должны её хранить?

Судьи, вынесшие решение об усыновлении ребёнка, должностные лица, осуществившие государственную регистрацию усыновления, а также лица, иным образом осведомленные об усыновлении, обязаны сохранять тайну усыновления ребёнка. Они несут ответственность за это и могут быть привлечены к ответственности в установленном законом порядке.

За что наступает ответственность?

Ответственность наступает за то, что человек умышленно (специально) разгласил эту тайну усыновления. Условно говоря, посадил ребёнка и сказал: «Дорогой ребёнок, я тебе объявляю — ты усыновлённый!». Вот такое поведение, если оно вызвано корыстными мотивами или связано с необходимостью хранить служебную тайну, будет наказуемо.

А если, например, это какая-то соседка, которая знала об усыновлении, и случайно в лифте, погладив ребёнка по голове, скажет ему: «Когда усыновляли, какой худенький был, а сейчас потолстел!»,? Или в школе может кто-то знать, и поэтому может быть особое отношение к ребёнку, и таким образом эта информация просочится? Поскольку все эти люди делали это из лучших побуждений, а не со зла и не из корысти, никакой ответственности нести они не будут.

Не стоит думать, что эта тайна будет сохранена в абсолютном режиме, когда вы будете усыновлять ребёнка. Да, дело, которое будет рассматриваться в суде, об усыновлении, будет слушаться в закрытом режиме. Это значит, что в зале не будет посторонних. Собственно говоря, мне кажется, что все семейные дела стоит слушать в закрытом режиме, поскольку любые семейные вопросы не стоит выносить на суд общественности. Однако в зале суда всё равно будет присутствовать, как минимум, прокурор, сотрудник органа опеки (возможно, и не один), секретарь судебного заседания, может быть помощник судьи, и, конечно, сам судья. Это уже 5 человек, которые будут чётко знать, что ребёнок у вас усыновлен. Добавьте сюда всех сотрудников органа опеки ребёнка, а также сотрудников органов опеки, которые будут приходить к вам на обследование жилищно-бытовых условий, врачей, потому что если на участке появился ребёнок, сказать, что он появился «ниоткуда», нельзя, любой врач догадается, что ребёнок усыновлен. Для сотрудников медицинских организаций и для сотрудников опеки такие дети — не новость, не ситуация, которая требует повышенного внимания, отнесутся они к этому спокойно.

А как отнесется к этому ребёнок?

Если вы будете скрывать от него, что он усыновлен, то здесь бывают разные ситуации. Если ребёнок маленький, то скорее всего он ничего не поймет. Чтобы оценить любую ситуацию, человеку её нужно как-то прожить, освоить, иметь о ней какую-то информацию. Ребёнок в 4 года не понимает, как относиться к информации о том, что его нашли не в капусте, а в специальном домике. Тем более, ему произнесут какие-то слова типа «усыновлен». Это слово, скорее всего, не значит для него ничего. Поэтому если ребёнок маленький, то всё пройдет эмоционально не заметно.

Если ребёнок постарше, возникает дилемма. Если это подросток лет 15, то этот возраст характеризуется протестами против родителей, гормональными взрывами и ощущением, что весь мир меня не понимает (прежде всего, конечно, эти «предки»). И вот человеку в 15 лет — в середине гормональной перестройки — приходит информация о том, что он не родной, а усыновленный. Конечно, на ситуацию резкого взросления наложится ещё и эта информация, и взаимопонимания с родителями это не добавит. Если бы ребёнок знал это с самого маленького возраста, от него бы ничего не скрывали, то, скорее всего, отношения с родителями бы не изменились никак. Это иллюзия, что ребёнок как-то по другому относится к своему происхождению. Он живёт в первый раз и воспринимает этот мир не через собственный опыт, а через опыт родителей. И если родители в ужасе смотрят на каждое слово «усыновленный», и пытаются закрыть уши ребёнку, когда по телевизору идёт фильм, где поднимается тема усыновления, тогда ребёнок соответственно к этой теме и будет относиться. Если для родителей эта тема не является стигматом, какой-то проблемой, то и ребёнок к этому будет относиться спокойно.

Был такой ролик, где показывали ребёнка, который шагает с двумя родителями и говорит: «Васю нашли в капусте, Петю принес аист, а меня взяли в специальном домике». И это почти правда для ребёнка, он примерно так к этому и относится. Ребёнок не оценивает ситуацию, пока взрослые не расскажут ему как к этому относиться. Пускай этими взрослыми будете вы — родители этого ребёнка, которые покажут как относиться, к усыновлению. Да по-большому счёту никак к этому не надо относиться — это просто факт биографии. Есть люди с рыжими волосами, а есть со светлыми, так получилось, и ничего тут не изменишь, и проблемы никакой здесь нет.

Поэтому тайна усыновления, которая на сегодняшний день имеется,

во-первых, довольно плохо охраняется (защита только в случае, когда человек, разгласивший эту тайну, действовал из корыстных или иных низменных побуждений);

во-вторых, будет всё равно известна большому числу людей, включая (вполне возможно) сотрудников школы или детского сада.

А, самое главное, не совсем понятно, для чего мы эту тайну сохраняем. Ребёнку? Ребёнку всё равно. Родителям? Родителям в 21 веке переживать, что судьба сложилась таким образом, что у нас почему-то нет детей, по меньшей мере странно. Лучше решать этот вопрос с помощью медицинских методов или, как многие из вас, с помощью того, чтобы взять ребёнка из детской организации, где он остался без попечения родителей. А не переживать, что во мне что-то не так, неправильно — всё в нас нормально, всё хорошо. Есть разные способы появления ребёнка в семье, и появление ребёнка из детского дома совсем не хуже чем все остальные пути.

И еще один аспект, который нельзя сбрасывать со счетов. Если вы сохраните тайну усыновления, не рассказав ребёнку, то в случае, если с вами что-то произойдет до того момента, как вы всё же решитесь рассказать, ребёнок, достигший, скажем, 30-40-50-60 летнего возраста, может так и не узнать, какие у него могут быть, например, наследственные заболевания, будет удивляться почему у него не совпадает с вашей группа крови, почему его минули те наследственные заболевания, которые передавались у вас в семье из поколения в поколение. Ответы на все эти вопросы на данном этапе он найти не сможет никогда, потому что тайна усыновления сохраняется и после смерти усыновителей. Получается, что если вы ребёнка оставите без этой информации, то получить её дальше он ниоткуда не сможет и будет вынужден мучиться, задавая себе вопросы.

Через мои руки как адвоката прошло несколько таких дел, связаных с тем, что родители уходили в могилу, не оставляя ребёнку информацию об усыновлении. И мы прикладывали титанические усилия, чтобы получить сведения, и НЕ могли получить в органе ЗАГСа информацию о том, чьим же ребёнком является данный конкретный человек. Иногда ситуация складывалась таким образом, что даже сам усыновленный уходил из жизни, и его дети не могли узнать тайну его появления на свет.

Мне кажется, не надо строить тайну там, где её быть не должно. Любой ребёнок — человек — и вправе знать правду о своем происхождении, вправе знать, как он появился в этой семье. Он не будет вас от этого меньше любить. Любят не потому ,что у человека есть какой-то ключик, который тот вставит в ваш ответный механизм и проверит, вы настоящая мама или ненастоящая. Ребёнок по-другому проверяет, настоящая вы мама или нет. Про это вам много рассказывали психологи, а я лишь обращу ваше внимание на то, что тайна усыновления не охраняет ребёнка, она охраняет в основном родителей. Причем в основном родителей, почему-то не уверенных в своем усыновлении. Подумайте над этим.

А сейчас про те вещи, которое еще несет нам тайна усыновления

Это ведь не только заботы, проблемы и необходимость обсуждения этого с ребёнком, но и некоторые довольно приятные вещи. Семейный кодекс РФ, именно мотивируя это тайной усыновлением, разрешает присвоить ребёнку новые фамилию, имя и отчество. Разумеется, отчество по имени отца, фамилию по отцу-усыновителю или матери-усыновителю, а также можно выбрать новое имя. Семейный кодекс трактует это именно заботой о сохранении тайны усыновления, но на самом деле здесь дело не в тайне усыновления, а в том, что вы берете своего ребёнка себе. Вы его «осваиваете», он становится вашим, а если бы вы не могли его назвать вашим именем, то это было бы неправильно. Законодатель это предусмотрел

Можно изменить у ребёнка место рождения. Почему стоит менять место рождения ребёнка на то место, где вы сейчас проживаете или проживали в момент, когда ребёнок мог родиться? Это снимает лишние вопросы. Например, вы всегда жили в Москве, а ребёнок рожден в Кировской области. Можно, конечно, рассказывать какие-то истории, но при усыновлении проще поменять место рождения. Второе: вы можете составить новую актовую запись о рождении ребёнка после усыновления, и, если вы вдруг потеряете свидетельство о рождении, вам не придется ехать в другой город за новым свидетельством или не отправлять запрос, а получить документ по своему месту жительства. Всегда удобнее когда свидетельство о рождении вы можете получить в ближайшем загсе, а не за тридевять земель. Это снимает лишние вопросы. Но «тайна усыновления» это обеспечивает постольку поскольку. Любой специалист в сфере защиты детства в целом может догадаться о том, что ребёнок был усыновлен.

Ещё одно изменение, которое можно внести в метрику ребёнка, — это изменить его дату рождения. Дата рождения меняется только для детей до одного года и не больше чем на три месяца в одну или другую сторону. Послушав советы специалистов, медиков, считаю нецелесообразным изменять дату рождения. Любой врач определит, что вы сместили дату рождения. Это первый аргумент. Второй: верить/не верить в гороскопы дело каждого, но, наверное, от даты рождения что-то зависит в человеке. Если вы пишите другую дату рождения, то вдруг вы немного изменили его судьбу?

Я много лет занимаюсь усыновлением, и многие родители, глобально изменившие дату рождения ребёнка, рано или поздно сталкиваются с проблемами. Например, врачи начинают не понимать, пытается дотянуть до «уровня» или удивляется быстрому развитию. Все эти изменения приводят к необходимости дополнительных движений: либо придется сообщить врачу, и тогда врач более-менее успокоится, но тайна усыновления будет раскрыта ему, либо вы рискуете быть»залеченными», ведь для маленького ребёнка плохо не только медленное развитие, но и слишком быстрое; здесь врач может заподозрить какие-то гормональные сбои, и вы можете получить лишние медикаменты для ребёнка, вместо радости материнства.Тем более не стоит передвигать эту дату к дате рождения родственников или еще чего-то. Для ребёнка смысла это не несет, а вы форматируете его судьбу. Поставить дату рождения, чтобы бабушке было приятно… — задумайтесь. Ведь в 40 лет применительно к себе, вы бы так вряд ли поступили. Поэтому менять место рождения имеет смысл, а дату нет.

Поэтому не рекомендую менять дату рождения, но если вам хочется сделать это ритуально, то на один день в одну или другую сторону можно поменять.

Что еще можно изменить в актовой записи о рождении ребёнка?

В актовой записи о рождении ребёнка нужно сделать самую главную запись, о которой, как показывает практика, люди часто забывают, составляя заявление в суд об усыновлении, — это то, что нужно вас записать в качестве родителей этого ребёнка. Обратите внимание, чтобы в заявлении в суд об усыновлении было написано, что вы просите вас — Иванову Марию Ивановну и Петрова Сидора Моисеевича — записать родителями этого ребёнка. Суд, конечно же, удовлетворит ваши требования, но если вы забудете его заявить и по каким-то причинам вам этого не подскажут, то потом «вписаться» в качестве родителей будет уже невозможно. Не забудьте об этом!

Всем преподавателям школ приёмных родителей всегда хочется, чтобы вы взяли ребёночка, были счастливы, чтобы он стал наконец-то точно вашим, поэтому сегодня мы потратили время на то, чтобы поговорить об изменении тех данных ребёнка, которые вы делаете при усыновлении.

Скажу еще раз коротко: вы можете присвоить ребёнку свою фамилию (или мамы, или папы, если они у вас разные), вы можете присвоить ребёнку новое имя, новое отчество (по имени отца или по имени того человека, который будет записан в качестве отца, если усыновитель единственный — женщина). Вы можете изменить ребёнку место жительства и делать это имеет смысл для того, чтобы новая актовая запись о рождении были составлена в вашем городе, и вы имели возможность получить, например, дубликат свидетельства о рождении в вашем городе, а не ехать туда, где было зарегистрировано рождение ребёнка первоначально. Вы можете изменить дату рождения ребёнка, но специалисты в целом это не рекомендуют.

У нас есть вопросы:

Нам пишут: » Добрый день! У нас дети дома полгода, сейчас мы их не можем усыновить, но скоро у них появится «статус» на усыновление. У нас стали появляться сомнения: детям 2,5 и 4,5 года, они жили пару лет в детском доме, семью не помнят, сами говорят, что ходили временно в детский сад, пока мы делали дома ремонт. Пока мы храним тайну, да и они не спрашивают ничего. Но я думаю — стоит ли усыновлять? Может опеку оставить? Но тогда о тайне не может быть и речи, биологические родители и родственники смогут найти их по прежней фамилии, например, в соц сетях. Мы готовились на усыновление, а теперь растерялись. Получается, при усыновлении они будут претендовать на наследство? Смогут ли они при нашей жизни потребовать долю в квартире, когда вырастут? Квартира в нашей собственности. Не хотелось бы таких проблем. Как вы думаете, реально ли при усыновлении детей в таком возрасте сохранить всё в тайне?»

Антон Алексеевич: «Детям сколько? Сколько времени в семье?»

Светлана: «2,5 и 4,5 года. В семье полгода»

Антон Алексеевич: «Светлана, спасибо за вопрос. Я думаю, что дети просто ещё слишком мало в семье. Через примерно полгода вопросы отпадут. В самом вопросе чувствуется определенная неуверенность родителей в том, их ли это дети. Всё конечно хорошо про тайну усыновления, пока дети «съели» эту неважно откуда возникшую версию про то, что они не были дома, пока был ремонт. Но когда детям станет лет 10, они поймут, что в принципе родители на время ремонта детей не сдают в детский дом или в детский сад. И ваше представление, ваша сказка куда-то денется, и придётся придумывать новое. А вот с этим могут быть проблемы.

Кроме того, это два разных вида устройства — усыновление и опека. Усыновление — ребёнок становится полностью ваш, и дальше вы сами решаете как ему жить, что делать и т.д. И вы можете контролировать свою жизнь, и теоретически можно пытаться сохранять тайну усыновления. Если ребёнок подопечный, то никакой тайны нет, её не может быть по определению, напротив, вас контролируют, всё открыто. В школе будет список детей, которые находятся под опекой или попечительством, такой же список будет в детском садике, и будет повышенное внимание. И здесь я даже не могу сказать, что государство и государственные чиновники не правы в этом вопросе. Действительно, если дети государственные, то за ними как могут присматривают. Поэтому в случае опеки никакой тайны конечно не будет. В случае усыновления, как показывают нам наши достаточно осведомленные потенциальные усыновители, дети действительно будут иметь право на наследство. Дети будут иметь определенные права на материальную помощь от собственных родителей, по крайней мере, до того возраста, пока они в этом нуждаются. Например, если родители захотят развестись, то один из них будет платить алименты другому на содержание этих детей. То есть дети полностью становятся своими со всеми вытекающими последствиями: наследство, право пользоваться до 18 лет собственностью родителей, всяческим их покровительством и рассчитывать на то, что родители их будут содержать. После 18 лет ребёнок самостоятельный человек и, конечно, он не имеет права ни на какую долю в квартире, если эта квартира принадлежит родителям, но вопрос о наследстве встанет.

Удастся ли сохранить тайну усыновления? Я об этом немножко говорил, но скажу ещё более подробно. Когда-то мы в Школе приёмных родителей посчитали — порядка 70 человек узнают о том, что ребёнок усыновленный, к моменту вынесения решения суда. Если вы живете в мегаполисе, сами живете в Медведково, а усыновляете в Чертаново, то, возможно, вы этих людей никогда и не встретите. Но в обычной жизни может произойти и так, что, например, у одноклассницы вашего ребёнка мама работает в опеке. Как вы думаете, обсудят ли они этот вопрос с учительницей чисто по-женски, между собой, чуть-чуть, не разглашая и никому не рассказывая? Как вы думаете удастся ли это, когда ребёнок сначала ходил в детский сад под фамилией Петров, а потом ходил под фамилией Васин — никто не догадается? Все будут знать это. К тому моменту, когда ребёнку это станет важно — к подростковому возрасту — таких людей, знающих что он усыновлен, накопится до тысячи человек. Кто из них и каким образом может проявиться — это большой вопрос к фатуму, случайностям, мы никак это проконтролировать не можем. Мой совет: не ударяться в тайну об усыновлении и решить между собой вопрос — это наши дети, или мы готовы воспитывать их только до 18 лет. Если наши дети, то вопросов нет. Если до 18 лет, то опека тоже хорошая форма устройства и можно её продолжать, воспитывая детей в семье.

Про родственников, которые могут найти

Не так страшен чёрт, как его малюют. По моей практике, не так часто какие-то родственники начинают проявляться, но исключать этого, конечно, нельзя, особенно по ходу роста детей. Тем более, сейчас есть социальные сети, которые в этом помогут. Как от этого уберечься? Если вы меняете ребёнку фамилию при усыновлении, не надо никаких дополнительных действий. Просто ребёнок исчезает как бывший Иванов из этой ситуации. Родственники без специальных усилий его не найдут.

Если они предпримут специальные усилия, то, я думаю, они получат так или иначе информацию о том, что ребёнок усыновлен и возможно найдут, где это произошло. Таких случаев… могу по пальцам пересчитать за 15-летнюю практику. Обычно такие дети никого не интересуют, и если ребёнок попал в систему сиротских учреждений, как правило, никому кроме вас, которые его оттуда забирают, он не нужен. Поэтому беспокоиться на эту тему я бы вообще не стал. Если же ребёнок находится под опекой, вероятность того, что какие-то официальные родственники могут появиться, сохраняется, но это уже другая история, не про тайну и не про усыновление.

О любой тайне хочется поговорить, особенно о чужой. Свою мы еще как-то храним, а вот с чужими очень тяжело. Мы не можем запретить бабушкам у подъезда обсуждать, почему это у Люси из 5 квартиры появился вдруг внезапно двухлетний ребёнок, хотя беременной она предыдущие три года не была, мы не можем нянечке из детского сада запретить это обсудить с такой же нянечкой из детской поликлиники. Мы не можем закрыть рот людям, мы не можем прекратить распространение слухов, но мы можем этот процесс возглавить. Если ваш ребёнок узнает о том, что он усыновленный, и о том, как он появился в семье, от вас, это будет гораздо лучше, чем если он это узнает от чужих людей. Поэтому подумайте, от кого действительно нужно сохранять тайну усыновления. Бабушек можно напугать, а вот от ребёнка сохранять её, думаю, не стоит.

История началась с того, что в суд обратилась взрослая женщина, которую в младенчестве удочерила и воспитала другая семья. Став взрослой и выйдя замуж, истица обратилась в ЗАГС с просьбой показать ее настоящее свидетельство о рождении и дать информацию о своих биологических родителях. В ЗАГСе ей предоставить такую информацию отказались, сославшись на «недопустимость раскрытия тайны усыновления».

В суд женщина пришла с иском, в котором оспаривался отказ ЗАГСа. Истица со слов своих приемных родителей знала, что по первому свидетельству о рождении у нее были другие имя, отчество и фамилия. Знала, что в этом свидетельстве есть имя и фамилия ее биологической матери, а сведений об отце не было. Знала, что мать от нее официально отказалась. А когда приемные родители ее удочерили, они дали ей новое имя, фамилию и отчество. И девочке было выписано другое свидетельство о рождении.

Разглашать тайну усыновления не допускается «против воли усыновителей», и за это наказывают

В своих заявлениях сначала в ЗАГС, а потом и в суд гражданка указала, что сведения о биологической матери ей необходимы «для раскрытия генетической истории семьи, а также выявления (диагностики) наследственных заболеваний».

Но местный районный суд, а потом и апелляция гражданке в ее просьбе отказали. Местные суды заявили, что запрашиваемые сведения «относятся к информации, доступ к которой ограничен федеральным законом». А на довод, что приемные родители сами рассказали взрослой дочери правду и даже дали письменное согласие, чтобы она узнала о своей биологической матери, суды заявили следующее. По их мнению, «согласие усыновителей на раскрытие тайны усыновления не может являться основанием для предоставления персональных данных биологических родителей». С такими аргументами не согласился Верховный суд. И объяснил почему.

Верховный суд начал с Семейного кодекса, со статьи 139. В этой статье говорится про тайну усыновления и о том, что чиновники, которые регистрируют усыновление, или просто граждане, узнавшие тайну усыновления, обязаны ее хранить. А граждане, разгласившие тайну «против воли усыновителей», отвечают за это по закону. Охрана тайны усыновления предусмотрена еще и Законом «Об актах гражданского состояния». В нем сказано (статья 47), что работники ЗАГСов не имеют права без согласия усыновителей сообщать какие-либо сведения об усыновлении и «выдавать документы, из содержания которых видно, что усыновители не являются родителями ребенка».

Из всего сказанного Верховный суд делает следующий вывод: разглашать тайну усыновления не допускается «против воли усыновителей», и за это привлекают к ответственности.

По правовой позиции Конституционного суда законодатель исходил из того, что раскрытие тайны усыновления может причинить ребенку моральные страдания, отразится на всей его жизни. А возможность рассказать ребенку правду законодатель связал исключительно с волей усыновителей. В нашем случае суд установил, что приемные родители добровольно дали согласие на раскрытие тайны усыновления.

Верховный суд также остановился на Конвенции ООН о правах ребенка, в которой закреплено право ребенка знать, насколько это возможно, своих подлинных родителей. Там же сказано, что у ребенка есть право на семейные связи, которые вместе с гражданством и именем — элемент сохранения индивидуальности.

Верховный суд рассказал и о практике Европейского суда по правам человека по делам, связанным с раскрытием информации об усыновлении. В решениях этого суда по разным странам проходила главной мысль, что у человека есть право знать своих предков.

Наша Конституция (статья 24) обязывает органы власти обеспечить каждому возможность ознакомления с документами, затрагивающие права и свободы гражданина. А Конституционный суд заявил, когда рассматривал аналогичное дело, что ограничения в праве знать своих настоящих предков, которые прописаны в этих двух законах, «не должны приводить к исключению возможности осуществления этого права». В ситуации с усыновлением сведения о происхождении, хотя и имеют конфиденциальный характер, могут оказаться незаменимыми для раскрытия генетической истории семьи, для выявления наследственных заболеваний, предотвращения браков с близкими кровными родственниками и прочее. В нашем случае, подчеркнул Верховный суд, целью истицы было получение сведений о биологической матери, установление возможных заболеваний и генетической истории семьи, выявление биологических связей, получение возможности диагностировать наследственные заболевания. Все решения местных судов пересмотрят.