Любовь к людям содержит и любовь к себе, ибо любовь к людям распространяется на самого человека, любящего людей. Нужно одинаково любить себя и других.
Лао-цзы
Самолюбие — это любовь к себе. А значит — самоуважение, чувство собственного достоинства, осознание собственной полноценности, собственной значимости, целостности своей личности, независимости и твердости своего характера, наличие собственных убеждений, целей, идеалов. Кто сможет сказать, что это плохо? Думаю, таких найдется не много.
У каждого из нас имеется некий идеал. Можем ли мы полюбить человека, который далек от этого идеала? Вряд ли. Значит, если человек любит самого себя, то он чувствует, что близок к собственному идеалу. Стремясь повысить самооценку, стремясь полюбить себя еще больше, искореняет свои недостатки и умножает свои достоинства. От этого выигрывает не только сам человек, но и окружающие, и все общество. «Эгоист», — говорят о человеке, который заботится только о себе, о собственном благе. » Самолюбивый «, — обвиняют его. Но дело здесь, на мой взгляд, не в самом самолюбии, а в том, до какого предела доходит в человеке любовь к себе.
Еще Аристотель утверждал, что «эгоизм заключается не в любви самого себя, а в большей, чем должно, степени этой любви». То есть когда в безмерной самовлюбленности человек забывает обо всем, кроме соблюдения собственных интересов, удовлетворения своих личных потребностей и желаний, ничего, кроме порицания, это вызвать не может.
Смотрите ещё:
Плохо, когда самолюбие перерастает в своекорыстие, когда для достижения собственных целей человек «идет по головам», наносит вред окружающим. Но проблема в этом случае намного глубже. Речь идет уже не о самолюбии как одной из составляющих человеческой личности, а о самой этой личности в целом. Ведь разумный, благородный, достойный человек никогда не преступит границ. Он не станет попирать интересы других людей в угоду собственным, он будет стремиться к достижению своих целей другим путем.
Философ Д. Юм писал: «Самолюбие… порождает правила справедливости и является первым мотивом соблюдения последних».
Ларошфуко утверждал, что самолюбие одновременно приводит в действие все добродетели и все пороки. То есть любовь к себе в какой-то степени вскрывает все глубинное в человеке, раскрывает его истинную натуру. Может ли человек оставаться человеком, утратив чувство личности? Думаю, не может.
Без любви к самому себе человек превращается в раба. Без осознания ценности своей личности человек не стремится к независимости, не делает ничего, чтобы достичь благосостояния или отстоять, защитить свои права, свои интересы. Какая цель может быть у такого человека? Что для него имеет ценность в жизни, если даже собственная личность для него не имеет значения? Что может побуждать такого человека в какой бы то ни было деятельности? Все эти вопросы, вероятно, обречены остаться без ответа, сам же человек, совершенно лишенный самолюбия, а значит, и чувства собственного достоинства, не вызовет у нас ничего, кроме жалости и сожаления.
Ведь не зря в Японии говорят: «Сам себя не уважаешь — и другие не будут уважать». «Уважай себя, если хочешь, чтобы другие тебя уважали», — вторят англичане. А разве не эту же мысль высказывал Н. В. Гоголь, когда писал: «Позаботься прежде о себе, а потом о других: стань прежде сам чище душою, а потом уже старайся, чтобы другие были чище». Мне кажется, никто не станет оспаривать эти мудрые слова, подкрепленные наблюдениями и житейским опытом.
Осознанное, здоровое самолюбие — это положительная черта. Другое дело, если человек слепо влюблен в себя, не понимая, а за что, собственно, можно его любить, ценить, уважать, или если его самолюбие болезненное, когда стремление к первенству становится манией. Такие проявления самолюбия говорят либо о дикости, невежественности, ограниченности, либо являются проявлением высшего эгоизма и своекорыстия, в то время как самолюбие развитой, мыслящей личности — благородно. Оно заставляет человека стремиться к науке, искусству, к широкой и насыщенной жизни. Оно воспитывает любовь к ближнему, любовь ко всем окружающим.
Любовь к себе, самоуважение, чувство собственного достоинства — все это возвышает человека, придает его деятельности, его стремлениям, его мечтам высшее благородство и смысл. Любой человек должен уважать себя и считать себя достойным наилучшего. Ведь только тот, кто может любить себя, кто уважает и ценит в себе личность, может до конца осознать свое истинное предназначение и с гордостью повторить слова И. Фихте: «…мое существование не тщетно и не бесцельно, я — необходимое звено великой цепи, которая тянется от развития у первого человека сознания его бытия — в вечность».
Я уверена, что быть самолюбивым человеком — хорошо, если при этом ты остаешься достойным, умным, честным, справедливым, одним словом, настоящим человеком. Если, любя себя самого, ты не забываешь о других людях, об их нуждах, об их стремлениях, о том, что каждый из них — личность, каждый из них имеет право на чувство собственного достоинства, на право любить себя.
Быть самолюбивым человеком хорошо, если ты не переступаешь границы, за которой самолюбие превращается в эгоизм, а человек теряет уважение к самому себе и начинает любить не столько себя как личность, сколько свои потребности, свои амбиции, свой надуманный, далекий от реальности образ.
В заключение мне хотелось бы пожелать, чтобы все люди любили себя, ко помнили при этом слова Л. Фейербаха: «Различайте между злым, бесчеловечным и бессердечным эгоизмом и эгоизмом добрым, участливым, человечным; различайте между незлобивым, невольным самолюбием, находящим удовлетворение в любви к другим, и самолюбием произвольным, намеренным, находящим удовлетворение в равнодушии или даже в прямой злости по отношению к другим».
Дата публикации или обновления 29.10.2017
Грехи против второй заповеди
Самолюбование — любование собой, своими действительными или мнимыми достоинствами и способностями, внешностью или иными проявлениями одаренности. Внешне, в зависимости от одаренности и развития человека, оно может принимать самые различные формы: стремление приобрести красивую одежду; проведение длительного времени перед зеркалом; подчеркивание или демонстрация тех особенностей внешности, которые считает привлекательными любующийся собой человек.
Сама по себе потребность в гармоничности одежды, обуви, прически совершенно не должна расцениваться как самолюбование, так как достигнутая гармоничность в подборе цвета и формы в дальнейшем не привлекает внимания человека и не вызывает его желания снова и снова рассматривать себя, услаждаться своим видом, изыскивать все новые способы улучшения своей внешности. Любование собой возможно не только по отношению к своей внешности, но и по отношению к своему интеллекту, способности логически мыслить, петь, красиво говорить. Обычно же любование собой распространяется и на телесные и на душевные качества, имея причиной, как и всякий грех, душевное расположение.
Например, спортсмен может любоваться своей силой и ловкостью движений; шофер — своим умением оценить дорожную ситуацию и владением машиной; музыкант — своим слухом; художник — своим чувством цвета и формы, научный работник — своими знаниями; врач — своим умением помочь людям, пониманием тонкостей болезней или бескорыстием и так далее. У человека, любующегося собой, достаточно часто отмечается склонность наклонять голову в сторону и постановка стопы при ходьбе с сильно вывернутыми наружу носками. Мужчинам, страдающим самолюбованием, свойственно отпускать длинные волосы, носить серьги.
Учитывая, что жесты и мимика являются следствием (воплощением) того или иного душевного расположения, а воспроизведение этой мимики и жестов ведет в обратном порядке к формированию соответствующего душевного расположения, можно предположить, что в балетных школах целеустремленно учат самолюбованию.
И чем больше это качество воспитывается в человеке, тем больше шансов он имеет на успех при прочих равных условиях. Отличительной чертой любующегося собой человека является не направленность на результат, который он хочет достигнуть, пользуясь своей одаренностью, а внимание к себе, демонстрация самому себе того, чем он любуется, вне зависимости от того, как к этому относятся окружающие и к каким результатам это может привести. Фактически любующийся собой — это актер, но чаще всего только для самого себя играющий роль, ласкающую его тело, льстящую его душе.
Такой человек будет искать возможность высказаться, если ему нравится, как он говорит. Он может долго и пространно говорить всем, что уже понятно, если любуется своей логичностью. Так же пространно и до утомления долго будет отвечать на вопросы, приводя многочисленные примеры, проводя аналогии и сравнения, если он любуется своими знаниями, даже если заданный вопрос предельно прост.
В душе удовлетворяемое самолюбование ощущается как необременительная и неутомляющая приподнятость, никуда не увлекающая человека (ни к чему внешнему). Мысленно любующийся собой, безусловно, считает себя приятным и интересным для окружающих и свои «достойные» любования черты оценивает как свою собственную заслугу, неблагодарно забывая, что всякая одаренность от Бога. Часто самолюбование сочетается с самодовольством или самомнением.
Проистекает этот грех от гордости через самолюбие. Противостоять самолюбованию удобнее всего благодарностью, ответственностью (за использование даров), обязательностью, ибо никакая одаренность не оценивается сама по себе, а только по тому, как и на что ее употребили. В окружающих, кроме перечисленных качеств, отвергается скромность и служение (готовность служить другим людям). Оборотной стороной этой греховной медали является боязливость и опасливость.
Те, кто находятся в окружении любующегося собой, своим вниманием впитывают эту страсть, фактически заражаются ею, сочувствуют ей и испытывают приятность, которая и заставляет людей, наравне с тщеславием, посещать театры, балет, и тому подобное. В зависимости от формы самолюбования, оно порождает такие качества, как ханжество, чопорность, кичливость, надменность, кокетство. Самолюбование, как и любая страсть, охватившая человека, заставляет его оценивать настоящее и будущее именно с точки зрения этой страсти, пренебрегая всем остальным (обязанностью, верностью, скромностью и т.д.), формируя условия, способствующие удовлетворению данной страсти.
В начало
не лжите друг на друга, совлекшеся ветхаго человека с деяньми его
Первое: не лжите — есть продолжение указания того, что должно отложить; а второе: совлекшеся — вместе с тем, что говорится в следующем стихе, представляет побуждение к исполнению предложенных заповедей.
Не лжите друг на друга, εις αλληλους, — понимать можно: друг перед другом, не говорите лжи друг другу; подобно тому, как в Послании к Ефесеям: отложше лжу, глаголите истину кийждо ко искреннему своему (Еф. 4, 25), где сия заповедь выводится, как и здесь, из совлечения ветхого и облечения в нового человека. Блаженный Феофилакт пишет: «вы облеклись во Христа, рекшего: Аз есмь истина (Ин. 14, 6). Как же теперь облачать вам себя другою формою (одежды), формою лжи? Тогда явно будет, что вы скидаете ту форму (как бы форменную одежду), которая характеризует вас чертою истины». — Но можно и так: не говорите лжи друг на друга, не возводите ложных обвинений, не клевещите друг на друга, как у апостола Иакова: не оклеветайте друг друга (Иак. 4, 11). Последнее ближе к течению речи; потому что Апостол здесь запрещает чувства и дела, порождаемые раздражительностию и взаимною неприязнию, в числе которых клевета не последнее занимает место.
Перечислив, что следует отложить, Апостол предлагает теперь побуждения к тому. Первое есть: совлекшеся ветхаго человека с деяньми его. Все это дела ветхого человека, которого вы совлеклись. Потому вам не следует касаться ничего такого. «Ветхим человеком называет развращенное произволение, выражающееся и в соответственных ему делах» (блаженный Феофилакт). «Ветхим же называет его, желая показать его срамоту, безобразие и немощность» (святой Златоуст). «Это жизнь во грехах, одряхлевшая, растлившаяся, истощенная, прежде и обновления в крещении верою во Христа Господа» (Экумений). Человек, каким он стал по падении, есть ветхий человек. В нем качествует самоугодие, заставляющее его все усилия употреблять на устроение земного благобытия, в чувственных удовольствиях полагаемого, все прочее обращая в средства к сему. Вследствие сего прямые страсти его суть страсти похоти, о коих выше поминал Апостол. Страсти же раздражительности привходят будто совне или условливаются внешними случайностями. Живут вместе люди с характером ветхого человека, и каждый свое только благобытие устроить желает и ищет. Почему неизбежны столкновения, от коих раздражение и все порождаемые им страсти и дела неприязни между людьми. Основа их лежит в самости; но пробуждение, обнаружение, и разноображение, и устарение зависит от внешних столкновений. Не будь этого, ветхий человек только бы самоугодничал, валяясь в похотях и живя по своей воле без всяких раздражений.
Но как же Апостол совлечение ветхого человека, то есть отвержение самоугодия, выставляет в побуждение к отложению не прямых страстей самоугодия, а случайных? Тут нет ничего несообразного. Ибо после того, как самость и самоугодие с обращением ко Христу отвергнуты и отвержение сие закреплено и облечено силою в таинствах, отвергнуты вместе с тем все страсти, как те, кои прямо порождаются самоугодием, то есть страсти похоти, так и те, кои порождаются из самости вследствие случайных столкновений и сопротивлений, то есть страсти раздражительности. Почему из совлечения ветхого человека прямо следует, что для христиан обязательно отлагать и эти страсти, и с делами, в каких они выражаются.
Принимая, однако ж, это в соображение, можем признать, что Апостол продолжает здесь изложение побуждений к удалению от страстей, начатое выше (см. стихи 6 — 7) и будто не конченное. Там сказал: в нихже и вы ходисте иногда (3, 7), то есть в делах и страстях похоти, когда жили по духу ветхого человека. Здесь, по перечислении дел и страстей раздражения, прилагает: совлекшеся ветхаго человека. Ходили в тех страстях похоти, но теперь перестали ходить. Почему? Потому что совлеклись ветхого человека, из которого они прямо рождались. Таким образом, это побуждение — совлекшеся, как и следующее — облекшеся (3, 10), направленное прямо против страстей раздражения, состоя в связи с прежними, направленными против страстей похоти, направляется и против сих последних, как и само существо дела совлечения ветхого человека того требует. Отсюда следует заключить, что, наоборот, и прежде указанные побуждения против страстей похоти (см. стихи 6 — 7) идут так же против страстей раздражения, кои здесь прямо имеются в виду. Что же есть в сих побуждениях преимущественно направляемое против тех или других страстей? Против страстей похоти преимущественно идет: грядет гнев Божий (3, 6),— как уже замечено в своем месте; а против страстей раздражения: по образу Создавшаго (3, 10), — как объяснено будет сейчас.
Толкование на послание святого апостола Павла к Колоссянам.