29.11.2002
Русская православная Церковь создала внутреннюю и внешнюю миссии.
Руководствуясь стремлением проповедовать Евангелие всем людям, Русская православная Церковь развернула широкую миссионерскую деятельность, создав для этой цели внутреннюю и внешнюю миссии. Внешняя миссия действовала главным образом среди иноверцев, то есть нехристиан, как внутри, так и вне государства, а внутренняя была направлена против старообрядцев и сектантов. Синодом разрабатывались правила, положения и уставы миссионерских организаций, проводились всероссийские и местные миссионерские съезды, рассылались всякого рода указания, предусматривавшие различные формы работы миссионеров — церковную проповедь, увещевательные беседы, устройство школ и библиотек.
В 1865 году в Петербурге было основано «Миссионерское Общество для содействия распространению христианства между язычниками». Через 3 года резиденция Общества была перенесена в Москву, а в 1870 году оно было переименовано в «Православное миссионерское Общество». Его председателем состоял митрополит Московский Иннокентий.
В 1859 году в России насчитывалось более 50 миллионов православных христиан. К концу 19 века православная паства в России увеличилась более чем на 28 миллионов. Этому способствовала и миссионерская деятельность Русской Православной Церкви.
В 1913 году были приняты меры по активизации деятельности миссий. Руководство всей миссионерской деятельностью теперь осуществлялось из нового постоянного центра — Миссионерского Совета при Святейшем Синоде, возглавляемого одним из его членов. Этот Совет был обязан содействовать епархиальным архиереям в надзоре за миссионерскими учреждениями и руководить ими; в его компетенцию входили созыв местных и всероссийских миссионерских съездов, устройство миссионерских курсов и школ и обсуждение всех вопросов, относящихся к миссиям. Совету поручался подбор руководящих миссионеров и ведение статистической отчетности по работе миссий. Совет был призван разрабатывать методику борьбы с пропагандой различных противоцерковных учений. Совет обязан был ежегодно представлять Синоду отчет о положении миссионерского дела.
В 1913 году, а затем и в 1917 году председателем миссионерского Совета был назначен член Синода архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский) — будущий патриарх, а сам Совет стал именоваться Советом по укреплению и распространению православной веры при Святейшем Синоде.
Важное место в миссионерской деятельности по-прежнему принадлежало православным братствам. Так, устав православного миссионерского братства при Матвеевской церкви в Петербурге, созданного в 1914 году, вменял ему в обязанность «миссионерское просвещение и назидание чад Церкви в отражении лжеучений сектантства, раскола и различных видов неверия, как то: социализма, атеизма, материализма и прочее».
К 1914 году в стране насчитывалось 700 церковных братств. Они обладали значительными средствами, которые употребляли на дело духовного просвещения, миссионерства; издавали книги и журналы, а также содержали миссионерские школы, благотворительные заведения, певческие хоры и пр. В 1914 году церковные братства отмечали 50-летие своего существования. В этой связи в мае была опубликована высочайшая грамота на имя Синода, в которой говорилось, что император «с отрадой останавливает свой взор на деятельности православных церковных братств». Отметив, что эти братства, сообразуясь с условиями современной жизни, в истекшие 50 лет «несли достойную службу отечеству, содействуя укреплению, охранению и распространению православной веры и устроению доброго порядка христианской жизни», грамота подчеркивала, что «вера охраняет государство от разрушительных влияний, а братства охраняют чад Православной Церкви от совращения, заботятся о воспитании юношества в правилах доброй жизни, об устроении семейного и общественного быта на извечных основах учения Христа».
Руководство миссионерством со стороны Синода выражалось и в проведении миссионерских съездов, как местных (епархиальных), так и всероссийских. В период с 1887 по 1917 год были созваны 5 всероссийских съездов. Для выработки общих организационных мероприятий и для обмена опытом миссионерской работы в 1887 году в Москве состоялся всероссийский миссионерский съезд. Главной задачей внутренней миссии была объявлена «охрана Православия и всего народа от религиозных заблуждений и возвращение на путь истинной веры отпадших».
В 1891 году в Москве был созван второй всероссийский миссионерский съезд, перед которым была поставлена задача разобраться в сущности учения отдельных сект, с тем, чтобы «спасти православный народ от погибельного пути» и защитить Церковь и православную веру. Съезд предложил ускорить издание Библии и Евангелия с подстрочным толкованием текста и подбором полемических материалов для обличения сект. Было принято решение об издании противомусульманских книг и журналов.
3-й всероссийский миссионерский съезд проходил в Казани в 1897 году. К этому времени в целом ряде епархий уже действовали епархиальные миссионерские комитеты, занимавшиеся противораскольнической и противосектантской деятельностью в местных приходах.
В той же Казани в 1910 году был проведен миссионерский епархиальный съезд. Его участники признали необходимым оживить миссионерскую деятельность в мусульманских регионах. Съезд потребовал, чтобы в Туркестане были значительно увеличены кадры миссионеров и был поставлен вопрос об особой Туркестанской духовной миссии. Одновременно было решено привлечь в миссию женщин для работы среди коренных жительниц, — подобно тому, как это практиковалось в Казани, где началась подготовка женских миссионерских кадров в кружках братства святого Гурия и на женских богословских курсах, открытых в 1909 году. В то же время было признано целесообразным распространять Православие через женские монастыри. Было решено издавать в Казани специальный журнал для ведения полемики с местными изданиями по религиозным вопросам.
Обстановка, складывавшаяся в России после революционных событий 1905 года, требовала усилить миссионерскую деятельность, привлечь способных и опытных миссионеров для выработки новых приемов полемического и апологетического воздействия. В такой обстановке в 1908 году был созван в Киеве 4-й всероссийский миссионерский съезд, на котором присутствовали свыше 600 делегатов. В отличие от предыдущих съездов, на нем особенно широко было представлено черное (монашеское) духовенство. Съезд должен был наметить пути возрождения Православия. На съезде были подробно охарактеризованы почти все существовавшие тогда секты и выработаны рекомендации для противодействия их влиянию. Съезд прошел под лозунгом обороны Православия от наступающего сектантства и неверия. Был поднят вопрос о потере благочестия в народе и необходимости противодействовать распространению социализма среди учащейся молодежи, рабочих и крестьян. Было принято несколько практических рекомендаций, в том числе об организации миссий при монастырях и в войсковых частях.
Синод утвердил почти все пожелания съезда, разрешив допускать светских лиц к званию миссионера. Миссиям разрешалось иметь соответствующие курсы, типографии, склады книг и брошюр духовно-нравственного содержания. Рекомендовалось широко привлекать на миссионерские курсы мелких торговцев книгами, обучать книгонош-миссионеров, устраивать киоски с миссионерской литературой на вокзалах и пристанях. Было предложено организовать при церквах братства и кружки ревнителей Православия, создавать народные миссии на основе благотворительности. В семинарский курс богословия вводился особый раздел: «Разбор и опровержение социализма».
Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война не могла способствовать миссионерской деятельности Русской Православной Церкви. Но, тем не менее, в 1917 году в Херсонской епархии в Григорье-Бизюковском монастыре был проведен 5-й всероссийский миссионерский съезд. Однако его решения не смогли быть реализованы. Свержение в России самодержавия и образование Временного правительства, наступившее затем двоевластие, усилившаяся роль партии большевиков, всколыхнули народные массы. Под влиянием антицерковной пропаганды изменилось их отношение к религии и к духовенству.
Перед Русской Православной Церковью встала новая проблема: сохранить свое бытие в атмосфере новых социальных изменений, направленных на ограничение ее деятельности и даже на уничтожение…
В настоящее время, когда Русская Православная Церковь получила возможность осуществлять свою деятельность не только в стенах храмов, но и в миру, встает задача возрождения миссионерской работы. Стремясь возродить миссию в новых условиях, представители Русской Православной Церкви заявляют о прочности старых миссионерских позиций. Еще в начале 1960-х годов, в период хрущевского гонения на Церковь, Московский Патриархат устами одного из своих иерархов заявил: «Глубокие перемены, происшедшие на протяжении последних десятилетий, не вызвали никаких кризисов ни в понимании нами миссионерского долга, ни в деятельности Церкви».
Русская Православная Церковь никогда не ставила своей целью русификацию народов, а, наоборот, способствовала их национальному культурному развитию, в частности, развитию национальной письменности. И сегодня, возрождая миссионерское служение, она призвана внести свой вклад в дело развития и гуманизации межнациональных отношений между народами нашей страны.
В
конце XIX века архангельские губернские власти на островах Северного
Ледовитого океана (Новой Земле и Вайгаче) и на материковом побережье
начали создавать постоянные становища, заселяя их самоедами (ненцами).
Русская Православная Церковь, кроме миссионерского, взяла на себя труд
обучения «инородцев» грамоте и приобщения их к оседлому образу жизни. К
1917 году в русской Арктике было уже несколько храмов и часовен. Это —
часовня, церковь и Николаевский скит в становище Малые Кармакулы,
церковь-школа в становище Белушья Губа, часовня, церковь и скит в
селении Никольском (Хабарово), церковь в самоедском селении Бугрино и
часовня в урочище Шарок на острове Колгуев (самые первые в регионе),
часовня на песчаной косе Варандей (побережье Большеземельской тундры),
часовни в становищах Ольгинское и Маточкин Шар на Новой Земле. Мы
расскажем лишь о некоторых эпизодах миссионерской деятельности
православных священников в Арктике.
В 1878 году Главное правление
Общества спасания на водах командировало на побережье залива Моллера, в
становище Малые Кармакулы, для окончательного «устройства приюта и для
наблюдений» поручика корпуса флотских штурманов Е.А.Тягина. Здание
деревянной караулки он переоборудовал для самоедов под часовню во имя
Святителя и Чудотворца Николая. Небольших размеров — «в длину — 1 саж.
10 четв., ширину — 1 саж. 4 четв., высоту 1 саж. 1 1/2 четв.», —
простояла она недолго. После отъезда Тягина с Новой Земли часовню никто
не ремонтировал, и к 1887 году, когда на остров прибыл иеромонах отец
Иона, на ее месте «стояли одни голые стены, разрушенные наполовину
штормами и затем наполовину сожженные одичавшими обитателями острова»1.
За полтора суток, что пробыл в становище отец Иона, он с помощью
находившегося здесь писателя К.Д.Носилова2 и нескольких самоедов, как
мог, поправил часовню. 22 июля 1878 года в ней был совершен
торжественный молебен в «день тезоименитства высокой покровительницы
новоземельской станции, Ее Императорского Высочества государыни
императрицы Марии Федоровны». Носилов читал часы по добытой на военном
судне Псалтыри под звон спасательного колокола, бывшего на станции.
Вернувшись
на материк, отец Иона доложил архиепископу Архангельскому и
Холмогорскому Нафанаилу о положении дел на Новой Земле. Архиепископ, «не
желая более оставлять там поселенцев без пастыря и без богослужений,
командировал туда вновь того же иеромонаха Иону с псаломщиком (Шангиным.
— Прим.автора) на зимние месяцы 1887 года и на весенние 1888 года. Он
возбудил перед Святейшим Синодом ходатайство об учреждении на Новой
Земле постоянного причта из священника и псаломщика, с назначением на
причт жалованья в размере 1200 р. в год»3.
4 сентября 1887 года
«иеромонах Иона сошел с парохода на Новую Землю в полном священническом
облачении, с иконой св. Николая Чудотворца, которой осенил собравшихся
поселенцев и место своего нового жительства на все четыре стороны»4.
Часовню начали переделывать. 30 сентября здесь «в присутствии всего
наличного населения колонии было совершено торжественное всенощное
бдение»5. Перегородку и стены алтаря обили зеленой материей. Иконостас
состоял из 36 икон, в алтаре их было 226.
Первый храм с причтом
оказал на новоземельских ненцев «глубокое духовно-оживляющее впечатление
и самое благоприятное влияние». Отец Иона со всей торжественностью
отправлял богослужения, не делая исключений ни при каких погодных
условиях, наставлял ненцев в вере и молитвах; обходя жилища, читал им
жития святых, обучал детей русской грамоте. Вместе с зимовавшим в Малых
Кармакулах К.Д.Носиловым они устроили школу — самую северную в мире:
тогда школ еще не было ни на Шпицбергене, ни в Гренландии7. Занятия
проводились в комнатке отца Ионы. На стенах развесили картины, карты, из
заголовков газет вырезали буквы, смастерили и выкрасили охрой школьную
доску. Учиться пожелали почти все самоеды, взрослые и дети. Носилов
называл школу народным университетом.
Самоеды сидели на скамьях, на
полу, а кто слушал и стоя. Начиналось обучение с русского языка и
арифметики, преподаваемой на пальцах. Большое впечатление на самоедов
производили рассказы о жизни русских крестьян (они не уставали
выспрашивать, что такое зерно, откуда берется мука, как выпекают хлеб), а
также занятия по атласам зверей, птиц и насекомых. За зиму дети в
основном овладели грамотой и узнали о жизни на материке. К весне
наиболее смышленые неплохо писали и читали по-русски, а к лету 1888 года
уже могли читать в церкви Апостол. В июле первым пароходом лучших
учеников вывезли в Архангельск, где детей проэкзаменовал сам
архиепископ, вручивший каждому подарок.
Население становища росло,
церковь уже не вмещала всех молящихся. Архимандрит Нафанаил неоднократно
обращался и к Святейшему Синоду, и к московскому протоиерею Платону
Капустину с просьбой оказать содействие в строительстве нового храма.
Наконец в архангельскую епархию пришла телеграмма из Москвы от
протоиерея Платона Капустина, извещавшая, что сбор средств окончен. К
деньгам был приложен перечень всех благотворителей, «с полной
готовностью и любовью… откликнувшихся на помощь святому и полезному
делу». Московские купцы 1-й гильдии Петр Арсеньевич Смирнов и Федор
Никитич Самойлов пожертвовали по 100 рублей, Владимир Александрович
Астафьев — 50 рублей, Александр Семенович Миронов и Иван Петрович
Лебедев — по 10 рублей. Всего собрали 2250 рублей. Пожертвованы были и
церковные принадлежности на сумму 475 рублей8.
7 июля 1888 года в
Архангельске новый деревянный храм в присутствии вице-губернатора
А.С.Загоскина освятил епископ Архангельский и Холмогорский Нафанаил.
Затем храм разобрали, погрузили на пароход «Великий князь Владимир»,
обслуживавший промышленников Новой Земли, и доставили в Малые Кармакулы.
«По распоряжению преосвященного Нафанаила II с новоустроенной церковью
отправились на Новую Землю иеромонах Николаевского Корельского монастыря
Прокопий и дьякон кафедрального собора Колчин… Радостное для всех
новоземельских поселенцев торжество освящения новоустроенного храма было
совершено 19 сентября 1888 года иеромонахами Ионой и Прокопием при
пении хора команды парохода «Великий князь Владимир»… Торжество, как и
подобное год тому назад, собрало все население Новой Земли»9.
Храм
был одноглавый, крытый железом, «с четырьмя окнами в храме и двумя
окнами в алтаре, печей в здании две… Иконостас в храме устроен из
соснового леса… Пилястры и тумбы сделаны под мрамор; резьба на царских
вратах, в сияниях и на боковых киотах вызолочена червонным золотом на
мардане. Святые иконы… числом 16 написаны под греческий стиль…»10
Указом
? 551 от 13 февраля 1889 года Святейший Синод разрешил учредить на
архипелаге монашеский скит, приписанный к Николаевскому Корельскому
монастырю. В течение первых трех лет на его содержание Синодом
отпускалось по 700 рублей ежегодно — из средств, предназначенных на
миссионерскую деятельность среди «язычников Империи». Губернатор
А.П.Энгельгардт распорядился выдать 100 рублей «из сумм запасного
капитала, образованного на улучшение колонизации новоземельского
острова». За скитом закрепили охотничье-промысловые угодья — остров
Пуховой, Пуховую губу, озеро Кармакулку и реку Песцовую11.
Для
освящения места под скит на Новую Землю пароходом прибыли архимандрит
Михайло-Архангельского монастыря Ювеналий и монахи, которые в будущем
должны были составить братию (один иеродьякон, три послушника,
письмоводитель и повар). Настоятелем был назначен отец Иона. Братия
расположилась в здании спасательной станции, где в прежние годы жили
отец Иона с псаломщиком. Однако жизнь там оказалась крайне тяжелой. Во
время продолжительной зимовки заболел цингой и скончался повар. К 1890
году монахов пришлось вывезти обратно на материк. Летом их сменил
иеромонах Прокопий, а осенью возвратился и отец Иона. Архимандрит
Александр, ставший в 1890 году архиепископом Архангельским и
Холмогорским, исходатайствовал у Святейшего Синода 5000 рублей на
постройку причтового дома и до 1000 рублей на содержание скита.
Срубленный в Архангельске дом был доставлен в Малые Кармакулы в 1894
году архангельским губернатором А.П.Энгельгардтом, на пароходе
«Ломоносов» посетившем Новую Землю. Кроме отца Ионы и псаломщика в
шестикомнатном доме разместили школу, оснащенную библиотекой и учебными
пособиями.
Иеромонах Иона, впоследствии игумен, оставил неизгладимый
след на Новой Земле. В Малых Кармакулах он жил с 1887 по 1899 год,
вместе с ненцами перенося все тяготы зимовок. Лишь две зимовки он был
болен и его заменял другой священник12. Сухая справка: в первые два года
отец Иона совершил «6 божественных литургий, 82 всенощных бдения, 62
утрени, 64 обедницы, 65 вечерен, 28 повечерий, 9 благославенных хлебов, 5
крестных ходов, 65 молебнов, 7 водосвятий, 16 раз было совершено
таинство крещения с миропомазанием, повенчаны два брака, над усопшими
совершено 6 отпеваний и 16 панихид»13. Батюшка в совершенстве владел
ненецким языком и богослужения совершал на нем. Остров он покидал лишь
летом на один месяц. Все остальное время он нес свое нелегкое служение
на арктическом острове: трехмесячная полярная ночь, многодневные метели и
ураганы, скудная пища да еще с неукоснительным соблюдением постов.
Несколько раз в году на собачьих упряжках отец Иона объезжал чумы и
становища Южного острова. Иногда приходилось пережидать пургу в
сугробах, жить вместе с ненцами в чумах. Здесь он проводил богослужения и
отправлял требы, проповедовал христианский образ жизни и отказ от
принесения жертв идолам, изваяния которых уничтожал.
Осенью 1899 года
из-за резкого ухудшения здоровья и преклонного возраста отец Иона был
переведен на должность смотрителя подворья Красногорского монастыря в
Петербург, а затем — архимандрита в Сийский монастырь. Ненцы по
прошествии многих лет продолжали вспоминать своего «ласкового, доброго
батюску Иону». Об этом свидетельствовал побывавший в Малых Кармакулах в
1912 году архангельский епархиальный наблюдатель церковных школ
Н.Д.Козмин14. И отец Иона тоже вспоминал свою паству. Козмин посетил
священника в июне 1913 года в Сийском монастыре и отметил, что когда
речь зашла о самоедах, батюшка «очень оживился и почти с юношеским
увлечением с отеческой любовью заговорил о дорогих ему инородцах»15.
Между
тем в районе традиционной промысловой деятельности архангельских,
мезенских и пустозерских поморов и проживания ненцев-кочевников возник
еще один православный храм. В 1885 году на берегу пролива Югорский Шар в
селении Никольское на средства золотопромышленника и исследователя
Сибири иркутского купца А.М.Сибирякова была построена деревянная
Никольская церковь. Александр Михайлович принимал активное участие в
организации и финансировании ряда полярных экспедиций (например,
экспедиции Н.А.Э.Норденшельда на пароходе «Вега» в 1878 — 1880 годах),
изучении и просвещении народностей Крайнего Севера и Сибири. Указом
Святейшего Синода от 27 октября 1886 года было «разрешено учредить
самостоятельный причт с назначением содержания тому причту из % с
жертвуемого г.Сибиряковым капитала в 10000 р.»16 В 1886 году в
Никольской церкви начались регулярные службы. Она была приписана к
Тельвисочному приходу Печорского уезда, причт которого и осуществлял
миссионерскую деятельность среди ненцев Югорского Шара и острова Вайгач.
«Здание
храма устроено из толстого теса, крыша железная и на ней, на
восьмигранном фонаре, устроена глава, завершающаяся шестиконечным
деревянным крестом, стены храма снаружи окрашены желтой краской, а крыша
и главы зеленые. По внешнему устройству церковь представляет вид звезды
восьмиконечной, с восточной стороны пристроен четырех-угольный алтарь, а
с западной — глухое крыльцо. Размеры храма очень аккуратны, и в нем с
трудом может поместиться до 40 человек молящихся…»17
В 1891 году на
берегу Югорского Шара был открыт Успенско-Артемьевский монашеский скит,
«причисленный к Никольскому Корельскому монастырю»18. Первоначально
предполагалось, что он будет постоянно действующим. Но из приехавших
сюда в феврале 1891 года восьми духовных лиц зимой 1892 года семеро
погибли от холода и болезней19. И начальство Архангельской епархии стало
посылать священников в Никольскую церковь только на период промыслов,
когда сюда съезжались ненцы-охотники и русские купцы-промышленники.
Священники выезжали из Пустозерска, находящегося в низовьях реки Печоры,
на оленьих упряжках с караванами пустозерских купцов и далее следовали
по тундре вдоль побережья Северного Ледовитого океана.
Путешествие
длилось до полутора месяцев. По пути священнослужители посещали чумы —
крестили, учили ненцев молитвам и послушанию Божьему, венчали, совершали
панихиды и отпевания, служили заказные молебны. Прибыв в храм,
священники протапливали, просушивали и ремонтировали помещения. На
берегах Югорского Шара они обычно проводили 3-4 месяца, проведывали
ненцев на острове Вайгач и отбывали в обратный путь вместе с осенними
купеческими караванами. Снова сухая статистика: отец Иоанн Михайлов в
1897 году посетил более 20 самоедских чумов, совершив при этом
божественных литургий — 37, заказных литургий — 27, заказных молебнов —
11, заказных панихид — 13; им было крещено 9 младенцев и погребено 7
умерших20.
К началу 1910-х годов построенная на средства
А.М.Сибирякова церковь обветшала, о чем сообщил посетивший ее в 1911
году псаломщик Герман Игумнов: стеновые плахи по углам разъехались,
крыша прогнила, и дождевая вода заливает пол, море подступает к зданию,
съедая песчаную косу, на которой оно стоит21.
В 1914 году священник
Геннадий Юрьев и псаломщик Герман Игумнов по традиционному пути вместе с
ненцами и русскими промышленниками отправились к Югорскому Шару,
посещая по дороге чумы, совершая богослужения и исполняя требы. Отец
Геннадий, не заезжая в Никольское, сразу по льду через пролив отправился
на остров Вайгач, где построили радиостанцию и образовалось постоянное
поселение. Священник побывал у сотрудников станции, объехал окрестные
чумы и лишь 10 июля попал в Никольское. Псаломщик был уже там и проводил
занятия с ненецкими детьми. Два месяца причт совершал «богослужения в
местном храме и требы у самоедов, проживавших неподалеку и приезжавших
из тундр». Отец Геннадий остался зимовать на радиостанции. Ему выделили
комнату, а также помещение для домашней церкви. Работник радиостанции
Ф.Я.Принцев «сделал легкий подсвечник. За ним вообще установились
обязанности церковного старосты и пономаря. А.А.Доступов (заведующий
радиостанцией. — Прим.авт.) исполнял обязанности псаломщика»22. Ненцам
устроили рождественский праздник. «В самый день праздника было совершено
торжественное богослужение. Вместо звона нам служили ракеты, которые
вызывали у самоедов крики восторга»23. После службы ездили по самоедским
чумам славить Христа…