Герберт Аврилакский (Орильякский) (лат. Gerbertus Aureliacus, фр. Gerbert d’Aurillac):ок. 946 — 12 мая 1003 — средневековый учёный и церковный деятель, Папа Римский со 2 апреля 999 года по 12 мая 1003 года. Он популяризировал арабские научные достижения в математике и астрономии в Европе. Возродил использование абака, армиллярной сферы и астролябии, забытые в Европе после падения Римской империи. Герберт был первым Папой французского происхождения. Его имя было окутано легендами.
Герберт родился в самой середине X века (точная дата неизвестна) где-то в центральной Франции, и в раннем подростковом возрасте поступил на служение в строгий бенедиктинский монастырь в местечке Орильяк. Юноша проявлял то ли рвение к наукам, то ли строптивый нрав — во всяком случае, когда в монастырь заехал барселонский граф Боррелл, аббат попросил, чтобы он взял юношу с собой для дальнейшего обучения.
Каталония тех времен была последним форпостом христианского мира на Западе Европы — дальше начинался халифат, арабская Андалусия. Герберт воспользовался преимуществами такого положения в полной мере. Арабский мир тогда был несравненно более просвещенным и утонченным, чем европейский: если самое крупное европейское книжное собрание едва ли насчитывало тысячу книг, в Кордове, столице халифата, библиотека могла похвастаться почти полумиллионом рукописей. Герберт изучил — хотя и из вторых рук — арабские достижения в области астрономии и математики; в частности, он усвоил арабско-индийские цифры, и впоследствии поражал современников вычислениями в уме. Если вы попробуете в уме производить арифметические действия с римскими цифрами, то поймете, почему фокусы Герберта казались чудом и магией.
В Испании Герберт познакомился с абаком — прообразом счетов, первой вычислительной машиной в мире — и впоследствии написал об этом инструменте трактат. Он писал также о сложных астрономических инструментах, включая астролябию; о геометрии — пытаясь заполнить пробелы, вызванные плохим знакомством тогдашних европейцев с трудами Евклида; о музыке — судя по всему, он сконструировал «монохорд», инструмент с одной струной в пифагорейском духе, и по нему изучал соотношения длины струн и высоты звуков, то есть закладывал основы акустики; ему приписывается также создание первого гидравлического органа, в котором нагнетание воздуха в трубы совершалось при помощи механизма, а не выбивающегося из сил церковного служки.
Отправившись паломником в Рим вместе со своим барселонским патроном, Герберт произвел благоприятное впечатление на императора Священной римской империи Оттона I и дал уговорить себя поработать наставником юного принца, будущего Оттона II. Однако после нескольких лет Герберт почувствовал, что ему самому нужно еще набраться знаний и с разрешения императора отправился получать дополнительное образование в одну из самых знаменитых соборных школ Европы — в город Реймс во Франции.
В Реймсе Герберт задержался надолго (его нередко называют Гербертом Реймсским); именно там он строил орган и устраивал гигантский абак в одной из пристроек кафедрального собора. Он собирал там списки ученых книг со всей Европы, предлагал соседнему архиепископу обменять собственноручно изготовленную модель небесной сферы на полный экземпляр античной поэмы и обращался к медлительным переписчикам по-цицероновски — quousque tandem — то есть «доколе?!» Преподавая в реймсской школе риторику, он советовал ученикам не выпячивать красоты стиля, а скрадывать их, что шло вразрез с тогдашними вкусами, колеблющимися между варварской примитивностью и ученой цветистостью; но главная его заслуга на этом поприще — перенос центра тяжести обучения с грамматики на диалектику. Из этого впоследствии выросла вся традиция европейской схоластики.
О диалектических способностях Герберта рассказывают легенды — впрочем, более достоверные, чем другие истории про его жизнь. Слава реймсского ученого гремела по всей Европе; лучший германский диалектик, Отрих, бросил ему вызов, и философы сошлись на открытый диспут (тема была самая абстрактная — «о классификации наук») в городе Равенне. Диспут продолжался целые сутки, пока слушатели — Оттон II и его двор — не изнемогли окончательно, и император волевым решением прекратил дискуссию.
Церковная карьера Герберта шла успешно, и на рубеже тысячелетий, в 999 году, он был избран Папой, став первым французом на престоле Святого Петра. Он принял имя Сильвестр II, в память о первом Сильвестре — советнике императора Константина. Папство его было беспокойным — в том числе из-за массовых волнений, которые заставили и его самого, и его воспитанника, императора Оттона III, бежать в Равенну. Оттон трижды пытался вернуть себе мятежный вечный город, но умер во время третьей экспедиции. А Папа Сильвестр II все-таки туда вернулся — но ненадолго пережил своего покровителя и умер в мае 1003 года.
Ученость, в том числе восточная, сделала Герберта популярным персонажем легенд. По одной из них, он получил свое Папство, играя в кости с сатаной. По другой, в Испании Герберт был учеником могущественного исламского чародея — и решил украсть книгу, в которой волхв хранил все свои секреты. Чародей заподозрил неладное, но хитрый Герберт соблазнил дочку своего учителя, которая, без ума от любви, опоила отца, достала ключ от потайного сундука и вручила хитрецу магическую книгу.
Герберт тут же сбежал, прихватив книгу с собой. Проснувшись от своего тяжелого сна, чародей обнаружил пропажу и пустился в погоню. У него, надо сказать, был конь, который мог скакать быстрее ветра, и пес, который мог учуять все, что находилось над землей, под землей, над водой и под водой.
Возле местечка Марторель Герберт обнаружил погоню. Он добежал до моста и залез под него, повиснув на нем снизу, как на турнике. Так он оказался ни над землей, ни под землей — ни над водой, ни под водой. Поскольку чутье пса было ограничено указанными рамками, он потерял след, и чародею пришлось вернуться ни с чем, а Герберт благополучно увез книгу заклинаний с собой.
По еще одной легенде, у Герберта была говорящая голова, которую ему вручили так называемые «Девять неизвестных» — мистическое и всемогущее тайное общество родом из Индии (о существовании которого поговаривают до сих пор). Она умела отвечать на общие вопросы (то есть требующие ответа «да» или «нет»). Посоветовавшись с головой, Герберт выяснил, что он умрет, отслужив мессу в Иерусалиме — поэтому он отложил уже запланированное паломничество в Святую землю. Но однажды после мессы, отслуженной в одной из римских церквей, ему стало плохо — и тогда выяснилось, что эта церквушка посвящена Св. Марии Иерусалимской, а в народе называется просто «Иерусалим». Поскольку у Герберта был договор с дьяволом, он попросил своих кардиналов разрезать его тело на куски и разбросать по римским колодцам, надеясь, что бессмертную душу он как-нибудь отвоюет у Сатаны самостоятельно.
Легенды окутывают и посмертную судьбу Сильвестра II. Он похоронен в римской церкви Св. Иоанна на Латеранском холме, и на его мраморном надгробии написаны дурные латинские стихи, начинающиеся со слов —
ISTE LOCVS MVNDI SILVESTRI MEMBRA SEPVLTI VENTVRO DOMINO CONFERET AD SONITVM
То есть «Здесь покоятся бренные члены Сильвестра, который встанет по звуку при приходе Господа». То есть: Папа Сильвестр II восстанет из мертвых, когда Господь придет во славе своей, под звуки трубы Судного дня. Но народная молва перетолковала эти слова по-своему: грядущий Господь был переосмыслен как новый Папа, а звуки — как грохот костей. Отсюда легенда: перед смертью очередного Папы в гробнице Сильвестра II что-то тихонько стучит (может, кости?).
Преподобный Сильвестр Обнорский жил в XIV веке и был современником святителя Алексия, митрополита Московского, и одним из учеников преподобного Сергия Радонежского. Пространного жизнеописания преподобного Сильвестра не сохранилось. Известно, что любовь к молитвенному уединению жила в нем с юных лет. Получив благословение своего наставника – игумена Троицкой обители преподобного Сергия Радонежского, инок Сильвестр отправился искать пустынное место для пребывания в безмолвии. На покрытом дремучим лесом берегу реки Обноры, примерно в 20-ти километрах от прежнего города Любима в Ярославской земле, в глухой, безлюдной пустыньке преподобный водрузил крест. Построив небольшую келлию, святой отшельник стал дни и ночи проводить в неустанной молитве и строгом посте. Сохранилось предание, что однажды, идя за водой на реку, преподобный получил откровение о том, что пустынь, избранная им для подвижнических трудов, станет известной и соберет немало иноков.
Через некоторое время уединение преподобного Сильвестра было открыто жителями окрестных селений, и к отшельнику стали приходить люди за советом и благословением, ища духовного руководства. Преподобный Сильвестр всех встречал с любовью и каждого желавшего подвизаться в совместных трудах благословлял на устройство отдельной келлии. Когда количество пустынножителей заметно возросло, преподобный Сильвестр решил основать в этом месте храм и при нем монастырь. Благословение на это, а также антиминс для храма он получил у святителя Алексия, митрополита Московского († 1378). Преподобный Сильвестр стал первым игуменом этого монастыря на реке Обноре, который впоследствии прославили своими духовными подвигами преподобные Павел Обнорский и Сергий Нуромский. Деревянный храм в обители был освящен в честь Воскресения Христова, поэтому и сам монастырь стал именоваться Воскресенским. Как игумен, преподобный Сильвестр являл братии постоянный пример молитвенного подвига и неустанного труда. Любовь к безмолвию по-прежнему жила в сердце подвижника. Время от времени он оставлял монастырь и уходил вглубь леса для уединенной молитвы. Здесь преподобный Сильвестр собственноручно выкопал четыре колодца (один из которых еще в прошлом столетии был известен и чтим).
Стремление поучаться наставлениями мудрого старца заставляло народ приходить и к месту его отшельничества. Преподобный Сильвестр, не отказывая никому, выходил из убежища, благословлял богомольцев и вел с ними долгие беседы. Место, где уединялся преподобный, еще при его жизни получило название «заповедной» рощи, к которой местные жители относились благоговейно, из поколения в поколение передавая наказ святого старца не рубить в ней деревья. В глубине этой рощи преподобный сам вырыл три колодца, а четвертый – на склоне горы у реки Обноры.
В 1645 году строитель Воскресенской обители иеромонах Иов пренебрег заповедь чудотворца и вздумал рубить рощу. За это и он был наказан слепотой, от которой исцелился при гробе Сильвестра. С того времени и доныне никто не смеет срубить дерево в заповедной роще. Несмотря на то, вековых деревьев там мало; время истребляет их.
Когда святой впал в предсмертную болезнь, братия, горевавшие, когда он уходил в уединение, тем более скорбели о предстоящей кончине святого. «Не скорбите об этом, братия мои возлюбленные, – говорил им в утешение преподобный, – на все воля Божия. Сохраняйте заповеди Господни и не бойтесь в этой жизни потерпеть беды, чтобы получить награду на небесах. Если же я буду иметь дерзновение у Бога и дело мое будет Ему угодно, то это святое место не оскудеет и по моем отшествии. Молитесь только Господу Богу и Его Пречистой Матери, чтобы избавиться вам от искушений лукавого». Преподобный скончался 25 апреля и был погребен справа от деревянного Воскресенского храма.
Известна икона XVII века, на которой прп. Сильвестр изображен держащим в руке свиток; на свитке помещена часть текста его завещания, дошедшая таким образом до нас.
Вскоре после кончины преподобного на месте его духовных бесед была сооружена часовня, вокруг которой ежегодно в день памяти святого подвижника совершались крестные ходы. Особо почиталось место погребения преподобного, так как от гроба его происходили чудесные исцеления. Как и другие северные монастыри, Воскресенская обитель неоднократно подвергалась разорению: в 1538 году во время нашествия казанских татар, в 1612 году польскими захватчиками. К 1647 году разрушенный монастырь был восстановлен. В 1656 году по благословению патриарха Никона вместо деревянной часовни над гробницей преподобного Сильвестра сооружен храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. В 1764 году монастырь был упразднен, а его соборный храм превращен в приходскую церковь. В 1821 году архиепископ Ярославский Филарет (впоследствии митрополит Московский) дал благословенную грамоту на строительство вместо деревянной Покровской церкви каменного Воскресенского храма, которое было закончено в 1825 году. В одном из приделов Воскресенского храма в бронзовой посеребренной гробнице установили обретенные нетленные мощи преподобного Сильвестра. В 1860 году преподобный Сильвестр вновь напомнил о себе несколькими чудесными знамениями, описание которых помещено в Ярославских и Вологодских епархиальных ведомостях за 1860–1870 гг.
См. также: «Память преподобного отца нашего Сильвестра Обнорского» в изложении свт. Димитрия Ростовского.
— священник московского Благовещенского собора, политический и литературный деятель XVI в. Происхождение его нам неизвестно; первое упоминание о нем в Царственной книге относится к 1541 г., когда он будто бы ходатайствовал об освобождении князя Владимира Андреевича; но это известие не подтверждается показаниями других источников, и появление Сильвестра в Москве с большим основанием можно отнести к промежутку времени между 1543 и 1547 гг.: он или был вызван из Новгорода митрополитом Макарием, знавшим его как человека книжного и благочестивого, или же прибыл в Москву вместе с митрополитом. При такой постановке вопроса совсем исчезает ореол таинственности, которым окружил появление Сильвестра в Москве кн. Курбский: увлеченный библейским образом пророка Нафана, обличающего царя Давида, он рисует эффектную картину исправления молодого царя под влиянием Сильвестра. Еще более усилил краски своим риторизмом Карамзин, изобразив Сильвестра являющимся пред Иоанном в момент московского пожара 1547 г. «с подъятым, угрожающим перстом» и с пламенною обличительною речью. В этой речи Сильвестра, по словам Курбского, указывал Иоанну на какие-то «чудеса и аки бы явления от Бога», причем Курбский замечает об этих чудесах: «не вем, аще истинные або так ужасновения пущающе буйства его ради и для детских неистовых его нравов умыслил был себе сие». К подобному «благокознению» Сильвестр прибег, по объяснению Курбского, с тою же целью, с какою отцы иногда стараются подействовать на своих детей «мечтательными страхами». Каковы были чудеса, о которых рассказывал Сильвестр, мы не знаем, но что это педагогическое средство им было действительно применено, нам подтверждает и сам Иоанн, упоминая в письме к Курбскому о «детских страшилах». Д. П. Голохвастов и арх. Леонид полагают, что указанными «страшилами» могли быть те примеры из библейской, византийской и русской истории, которые приведены в послании Сильвестра к Иоанну, находящемся в так наз. Сильвестровском сборнике.
Как бы то ни было, влияние Сильвестра на молодого царя началось с 1547 г. Духовником царя Сильвестр не был, так как за время его близости к царю эту должность занимали другие лица; официального участия в церковных и государственных реформах лучшей поры деятельности Иоанна Сильвестр не принимал; воздействие его было неофициальное, через других выдающихся по своему положению людей. Благодаря его связям оно могло быть сильным: недаром же и для Иоанна, и для Курбского Сильвестр наряду с Адашевым являлся передовым вождем «избранной рады». В 1553 г. начинается «остуда» царя к Сильвестру из-за дела о престолонаследии, возникшего во время болезни Иоанна; в 1560 г. Сильвестр окончательно удаляется от двора, так как царь уже вполне утвердился в подозрении, что бояре, «подобно Ироду, грудного младенца хотели погубить, смертию света сего лишить, и воцарить вместо его чужого». Мотивом к такому окончательному повороту была смерть царицы Анастасии, происшедшая, по мнению царя, также по вине бояр. Когда друзей Сильвестра постигла опала, он сам удалился в Кирилло-Белозерский монастырь, где и постригся с именем Спиридона. Курбский утверждает в своей «Истории», что Сильвестр был сослан в заточение в Соловецкий монастырь, но это известие не подтверждается другими источниками. Год смерти Сильвестра неизвестен: Голохвастов принимает дату 1566 г., но прочных оснований для нее не указывает. Умер Сильвестр в Кирилловом монастыре, а не в Соловках, судя по тому, что его «рухлядь» пошла на помин его души именно в Кириллов монастырь. После Сильвестра в этих двух монастырях остались некоторые рукописи, пожертвованные им еще до опалы. Такого рода пожертвования подтверждают известие о любви Сильвестра к просвещению.
Из собственных его сочинений известны два послания к князю Александру Борисовичу Шуйскому-Горбатому, одно — разъясняющее ему обязанности царского наместника, а другое — утешительное после опалы, а также упомянутое выше послание к царю, отличающееся яркостью образов и энергией увещания. Важнейшим трудом Сильвестра следует признать редакцию «Домостроя». В этом замечательном памятнике литературы XVI века несомненно Сильвестру принадлежит 64-я глава, «Послание и наказание от отца к сыну», называемая «Малым Домостроем» и отличающаяся преимущественно практическим характером; Сильвестр старается внушить своему сыну житейскую мудрость, доходя в этом отношении иногда до крайности. Это было причиной весьма сурового отзыва Соловьева, указавшего, что все христианские добродетели понимаются Сильвестром с точки зрения материальной пользы и в его советах сквозит человекоугодничество, которое не может быть осуществлено без сделок с совестью.
Что касается предшествующих глав «Домостроя», то они, вероятно, не были собственным произведением Сильвестра, а явились результатом постепенного накопления правил, касавшихся обязанностей религиозных и семейно-общественных, а также домашнего хозяйства. По мнению профессора Некрасова, «Домострой» сложился в Новгороде и изображает жизнь богатого человека. Это мнение встретило довольно веские возражения со стороны г-на Михайлова, который указал в «Домострое» много черт чисто московских, а те особенности, которые признавались г-ном Некрасовым исключительно новгородскими, наметил в сильной степени и в московском быту. Такое же разногласие существует и относительно редакций «Домостроя»: г-н Некрасов признает древнейшей редакцией список Общества истории и древностей, а список Коншинский считает московской (принадлежащей Сильвестру) переделкой памятника; г-н Михайлов считает первоначальной (принадлежащей Сильвестру) редакцией Коншинский список как представляющий большую стройность и внешнюю, и внутреннюю, чем список Общества, который является в некоторых частях не совсем умелой компиляцией. Во всяком случае участие Сильвестра в составлении «Домостроя» не отвергается исследователями, но вопрос о степени этого участия еще нельзя считать окончательно решенным; указания г-на Михайлова на сравнительную древность редакций памятника более обоснованы, чем заключения г. Некрасова, но требуют еще дальнейшей разработки. Не решен также вопрос, как понимать «Домострой»: есть ли это идеал, к которому стремилась русская жизнь XVI в., или прямое отражение действительности? Из источников «Домостроя» многие указаны г. Некрасовым: это — Св. Писание, творения отцов церкви, «Стослов» Геннадия и др. Г-ном Некрасовым рассмотрены также и аналогичные «Домострою» произведения литератур западных и восточных; но, в сущности, такие сравнения, указывая на сходство или различие отдельных черт, ничего не дают для объяснения происхождения самого памятника. То же надо сказать и о попытке г-на Бракенгеймера провести параллель между нашим «Домостроем» и одним византийским литературным произведением. По содержанию «Домострой» делится на три части: 1) «о строении духовном»; здесь излагаются правила религиозного характера, рисуется аскетический идеал «праведного жития»; наставления регламентируют малейшие подробности духовной жизни, так что указывается даже, как содержать иконы в чистоте; 2) «о строении мирском» — ряд правил о том, как обращаться с женой, детьми, домочадцами; в этих правилах отражается грубость нравов, развившаяся у нас под влиянием татар, хотя не следует забывать, что в эту эпоху плётка по отношению к жене и сокрушение ребер младенцев как воспитательное средство совсем не были чужды и западноевропейским нравам; 3) «о строении домовном» — множество мелочных наставлений по части домашней экономии.
А. Бороздин.
Содержание
ЧТО ЗНАЧИТ СЛОВО
ДОМОСТРОЙ
1. Патриархально-суровый и косный семейный быт (по названию старинного русского свода житейских правил).
2. Хороший хозяин, устроитель порядка в своем доме.
Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992
ПОЛЕЗНАЯ КНИГА
«Домострой» поражает нас сегодня почти неправдоподобной одухотворенностью даже мельчайших бытовых деталей. «Домострой» — не просто сборник советов, перед читателем развертывается грандиозная картина идеально воцерковленного семейного и хозяйственного быта. Упорядоченность становится почти обрядовой, ежедневная деятельность человека поднимается до высоты церковного действа, послушание достигает монастырской строгости, любовь к царю и отечеству, родному дому и семье приобретает черты настоящего религиозного служения.
«Домострой» создан в первой половине царствования Ивана Грозного. Авторство окончательного текста связывают с именем сподвижника и наставника Ивана Грозного благовещенского иерея Сильвестра.
«Домострой» состоит из трех частей: об отношении русского человека к Церкви и царской власти; о внутрисемейном устроении; об организации и ведении домашнего хозяйства.
«Царя бойся и служи ему верою, и всегда о нем Бога моли, — поучает «Домострой». — Аще земному царю правдою служиши и боишися е, тако научишися небесного Царя боятися…». Долг служения Богу есть одновременно и долг служения царю, олицетворяющему в себе православную государственность: «Царю… не тщится служить лжею и клеветою и лукавством… славы земной ни в чем не желай… зла за зло не воздавай, ни клеветы за клевету… согрешающих не осуждай, а вспомни свои грехи и о тех крепко пекися…»
В «Домострое» есть все. Есть трогательные указания, «како детям отца и матерь любити и беречи и повиноватися им и покоити их во всем». Есть рассуждения о том, что «аще кому Бог дарует жену добру — дражайше есть камения многоценного». Есть практические советы: «како платье всяко жене носити и устроити», «како огород и сады водити», «како во весь год в стол ествы подают» (подробно о том, что — в мясоед, и что в какой пост). Есть указания по чину домашнего молитвенного правила для всей семьи – «как мужу с женою и домочадцами в доме своем молитися Богу». И все это — с той простотой, основательностью и тихой, мирной неторопливостью, что безошибочно свидетельствует о сосредоточенной молитвенной жизни и непоколебимой вере.
ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД
Домострой — свод правил поведения горожанина, которыми он должен был руководствоваться в повседневной жизни, памятник светской письменности XVI века. Авторство и составительская работа приписываются протопопу Благовещенского монастыря в Москве, духовнику Ивана Грозного Сильвестру. При составлении свода использовались русские («Измарагд», «Златоуст», «Поучение и наказание отцов духовных») и западные (чешская «Книга учения христианского», французский «Парижский хозяин», польская «Жизнь добропорядочного человека» и др.) «учительные сборники». Для гендерной истории особое значение имеют разделы Домостроя XXIX, XXXIV, XXXVI, касающиеся воспитания детей (в том числе обучения девочек рукоделию, а мальчиков «мужским» домашним работам) и отношений с женой, «государыней Дома», как автор Домостроя именует хозяйку. Домострой обучал женщин, «как Богу и мужу угодить», как блюсти честь рода и семьи, заботиться о семейном очаге, вести хозяйство. Судя по Домострою, они были настоящими домодержицами, руководившими заготовкой продуктов, приготовлением пищи, организовывавшими работу всех членов семьи и слуг (уборка, обеспечение водой и дровами, прядение, ткачество, пошив одежды и т. д.). Все члены домохозяйства, кроме хозяина, должны были помогать «государыне Дома», целиком подчиняясь ей. В отношениях с домочадцами Домострой рекомендовал хозяину быть «грозою» для жены и детей и строго наказывать их за провинности, вплоть до «сокрушения ребер», либо «плетью постегать по вине смотря». Жестокость отношений с женой и детьми, предписываемая Домостроем, не выходила за рамки морали позднего средневековья и мало отличалась от аналогичных назиданий западноевропейских памятников этого типа. Однако в историю русской общественной мысли Домострой попал именно благодаря одиозным описаниям наказаний жены, поскольку неоднократно цитировался именно в этой части русскими разночинцами-публицистами 1860-х гг., а затем В. И. Лениным. Этим объясняется несправедливое забвение этого ценнейшего памятника вплоть до последней четверти XX века. В настоящее время выражение «домостроевские нравы» сохранило четко выраженную отрицательную коннотацию.
Тезаурус терминологии гендерных исследований. М.. 2003
ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД-2
…Аргумент зарубежных исследовательниц в пользу теории «теремного затворничества» состоит в том, что в период укрепления великокняжеской, а потом и царской власти и увеличения могущества боярско-княжеской аристократии женщины остались в стороне от этих процессов и не получили права самостоятельно властвовать, самореализовываться и даже передвигаться без мужского сопровождения.
Данный вывод был сделан на основе ряда сочинений ХVI в. — «Домостроя» благовещенского протопопа Сильвестра и записок иностранцев о России. Но можно ли считать эти памятники достоверными историческими источниками? Сильвестр выразил свое представление о месте женщин в обществе и семье, иностранцы, с русскими людьми почти не общавшиеся, могли иметь лишь самое поверхностное представление о положении местных женщин. Например, увидев, что знатная особа выезжает по делам в окружении почетной свиты, они могли сделать вывод о том, что та не имела права ездить одна. Также предвзято иностранцы могли расценить наличие в русских домах женской и мужской половин. Это было связано не с изоляцией женщин, а с разделением обязанностей в семье. Женщина занималась воспитанием маленьких детей, обеспечивала всех домочадцев, включая слуг, одеждой, постельным бельем и заботилась об их чистоте. Эти обязанности были у всех женщин, независимо от их социального положения. Но знатные и богатые нанимали слуг, рукодельниц, портомоек, кормилиц, мамок и нянек для детей, а бедные простолюдинки все делали сами. Но в эти женские дела мужья никогда не вмешивались, предоставляя супругам свободу действий.
АВТОРСТВО
Авторство окончательного текста «Домостроя» связывается с именем вполне определенного человека, известного сподвижника Ивана IV, его духовного наставника, — Сильвестра.
Сильвестр (начало XVI в.-до 1568 г.), выходец из новгородской зажиточной торгово-промышленной среды, был близок к новгородскому архиепископу Макарию, после избрания которого митрополитом переехал в Москву и с 1545 г. стал протопопом придворного Благовещенского собора в Кремле. Он участвовал в подготовке и проведении государственных и культурных реформ того времени, в том числе в составлении и редактировании таких важных памятников, как Судебник 1550 г. и Четьи-Минеи. По своим политическим взглядам Сильвестр близок к нестяжателям, он выступал против обогащения церкви, отстаивал сильную государственную власть — единодержавие; это стало политической платформой для сближения с представителями возвышавшегося дворянства (в лице других приверженцев нового курса, таких как Алексей Адашев). «Остуда» Ивана IV к Сильвестру началась после боярского «мятежа» 1553 г., в котором Сильвестр занял уклончивую позицию; поскольку же он был связан с Владимиром Старицким, основным антагонистом Ивана IV, ему пришлось «добровольно» постричься в Кирилло-Белозерский монастырь (под именем Спиридона). Окончательная опала постигла Сильвестра весной 1560 г., после смерти царицы Анастасии, которая благоволила ему. Дальнейшие обстоятельства личной жизни Сильвестра мало известны и являются спорными, неизвестно даже время и место его смерти. Крупный политический деятель н писатель, в последние годы жизни он занимался только перепиской книг, некоторые из них сохранились.
«Домострой» «сильвестровской редакции» — основное произведение писателя; он отредактировал и отчасти дополнил ходивший в списках новгородский сборник аналогичного содержания.
Библиотека литературы Древней Руси. Т. 10. Домострой
ИЗ ТРЕХ ЧАСТЕЙ ДОМОСТРОЯ
…
6. Како посещати в монастырех и в болницах и в темницах и всякаго скорбна («напои, накорми, согрей»)
В монастыри, и в болницы и в пустыни и в темницы закълюченных посещаи и милостыню и сил всяких потребных подаваи елико требуют, и види беду их и скорбь и всяку нужу елико возможно помогаи им и всякаго скорбна и бедна и нужна и нища не презри, введи в дом свои напои накорми согреи одежи всею любовию и чистою совесьтию теми милостива Бога сотвориши и свободу получиши а родителем своим преставльшимся память твори к церквам Божиим приношение и в дому по них кормлю твори нищим милостыню и сам от Бога помяновен будеши.
(В монастыре, и в больнице, и в затворничестве, и в темнице заключенных посещай и милостыню, что просят, по силе своей возможности подавай, и вглядись в беду их и скорбь, и в нужды их, и, насколько возможно, им помогай, и всех, кто в скорби и бедности, и нуждающегося, и нищего не презирай, введи в дом свой, напои, накорми, согрей, приветь с любовью и с чистою совестью: и этим милость Бога заслужишь и прощение грехов получишь; также и родителей своих покойных поминай приношением в церковь Божию, и дома поминки устраивай, а нищим раздай милостыню, тогда и сам будешь помянут Богом).
…
20. Похвала женам («если дарует Бог жену добрую»)
Аще дарует Бог жену добру дражаиши есть камени многоценнаго таковая от добры корысти не лишится, делает мужу своему все благожитие, обретши волну и лен сотвори благопотребно рукама своима, бысть яко корабль куплю деющи издалече збирает в себе богатество и востает из нощи и даст брашно дому и дело рабыням, от плода руку своею насадит, тяжание много, препоясавше крепко чресла своя утвердит мышца своя на дело и чада своя поучает, тако же и раб, и не угасает светилник ея всю нощь руце свои простирает на полезная, лакти же своя утвержает на вретено, милость же простирает убогу плод же подает нищим, не печется о дому муж ея многоразлична одеяния преукрашена сотвори мужу своему и себе и чадом, и домочадцем своим, всегда же мужь бысть в соньмищи с вельможи и сядет знаемым вельми честен быст, и благоразумно беседова разумеет яко добро делати никто же без труда венчан будет, жены ради добры блажен мужь и число днии его сугубо, жена добра веселит мужа своего и лета его исполнить миром, жена добра часть блага в части боящихся Господа да будет, жена бо мужа своего честне творяще, первие Божию заповедь сохранив благословена будет, а второе от человек хвалима есть, жена, добра, и страдолюбива и молчалива, венец есть мужеви своему обрете мужь жену свою добру износит благая из дому своего, блажен есть таковые жены мужь и лета своя исполняют во блазе мире, о добре жене хвала мужу и честь.
(Если дарует Бог жену добрую, получше то камня драгоценного; такая по корысти добра не лишит, всегда хорошую жизнь устроит своему мужу. Собрав шерсть и лен, сделай что нужно руками своими, будь как корабль торговый: издалека вбирает в себя богатства и возникает из ночи; и даст она пищу дому и дело служанкам, от плодов своих рук увеличит достояние намного; препоясав туго чресла свои, руки свои утвердит на дело и чад своих поучает, как и рабов, и не угаснет светильник ее всю ночь: руки свои протягивает к прялке, а персты ее берутся за веретено, милость обращает на убогого и плоды трудов подает нищим, — не беспокоится о доме муж ее; самые разные одежды расшитые сделает мужу своему, и себе, и детям, и домочадцам своим. И потому всегда ее муж соберется с вельможами и сядет, всеми друзьями почтен, и, мудро беседуя, знает, как делать добро, ибо никто без труда не увенчан. Если доброй женою муж благословен, число дней его жизни удвоится, хорошая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его; хорошая жена да будет благою наградой тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив Божию заповедь, благословится Богом, а во-вторых, славится и людьми. Жена добрая, и трудолюбивая, и молчаливая — венец своему мужу, коли обрел муж жену свою добрую — только хорошее выносит из дома своего; благословен муж такой жены, и года свои проживут они в добром мире; за хорошую жену похвала мужу и честь).
…
54. В погребе и на леднике всего беречи («и рыжики, и икра, и морс»)
А в погребе и на ледникех, и на погребицех хлебы и колачи, сыры яица забела, и лук чеснок и мясо всякое, свежее и солонина и рыба свежая и просольная и мед преснои, и ества вареная мясная и рыбная студенью и всяи запас естомои, и огурцы и капуста соленая и свежая и репа, и всякие овощи, и рыжики, и икра, и росолы ставленыя, и морс, и квасы яблочные, и воды брусничные и вина флязские, и горючие и меды всякие, и пива сыченые и простые, и брага, и всяго того запасу ключнику ведати, и сколько чево на погребице поставлено, и на леднике и погребе, и все бы то сочтено и перемечено што вполне што не вполне, и перемечено, и записано и сколько чего куды отдаст по приказу государеву и сколко чево разоидетца то бы было все в счете было бы што господарю сказать, и отчет во всем дати а все бы то было чисто и в покрыте, и не затхлося и не заплеснело, и прокисло, а вина фряские и сыченая перевара, и всякое лутчее питье в опришенном погребе за замком держать а сам бы тамо ходил.
(А в погребе, и на ледниках, и в кладовых хлебы и калачи, сыры и яйца, сметана и лук, чеснок и всякое мясо, свежее и солонина, и рыба свежая и соленая, и мед пресный, и еда вареная, мясная и рыбная, студень и всякий припас съестной, и огурцы, и капуста, соленая и свежая, и репа, и всякие овощи, и рыжики, и икра, и рассолы готовые, и морс, и квасы яблочные, и воды брусничные, и вина сухие и крепкие, и меды всякие, и пива на меду и простые, и брага, — весь тот запас ведать ключнику. А сколько чего в кладовой поставлено, и на леднике, и в погребе, — все то было бы сосчитано и перемечено, что целиком, а что не полностью, и пересчитано, и записано, и сколько чего и куда отдаст ключник по приказу господскому, и сколько чего разойдется, — и то было бы все в счете, было бы что господину сказать и отчет во всем дать. Да было бы то все и чисто, и накрыто, и не задохнулось, и не заплесневело, и не прокисло. И вина сухие и медовые взвары и прочие лучшие напитки в особом погребе под замком держать и самому за ними следить).