Около 988 года Владимир дал Святополку удел в Турове.
Около 1013 года Святополк женился на дочери польского князя Болеслава Храброго. Вместе с юной княгиней прибыл в Туров и ее духовник, епископ Рейнберн, который, очевидно, имел намерение отторгнуть Русскую церковь от Константинополя и переподчинить ее Риму.
Святополк, недовольный Владимиром и подстрекаемый женой и епископом, стал вести подготовку восстания против князя Владимира, заручившись поддержкой тестя. Но заговор был раскрыт, и Владимир заключил Святополка в темницу вместе с женой и Рейнберном.
Владимир умер в 1015 году во время подготовки к походу на Новгород против другого мятежного сына, Ярослава. Князь не успел сделать никаких распоряжений относительно наследника, а потому Святополк вышел на свободу и без каких либо затруднений занял престол.
В «Повести временных лет» Святополк обвиняется в организации убийства Бориса и Глеба, которые причислены к лику святых, как невинно убиенные. Первым делом Святополк решил расправиться с любимчиком Владимира, ростовским князем Борисом, в распоряжении которого находилась великокняжеская дружина. Святополк послал к Борису верных людей. Во время заутрени убийцы пробрались к шатру князя и искололи того копьями. Израненного, но еще живого Бориса привезли к Святополку, и уже там зарубили мечом. Затем Святополк послал гонцов к Глебу Муромскому, приглашая его навестить якобы тяжело больного отца, о смерти которого Глеб еще не знал. По дороге на Глеба напали подосланные Святополком убийцы, и один из людей Глеба, повар по имени Торчин, по приказанию злодеев зарезал своего господина. Третий брат, Святослав Древлянский, узнав о гибели Бориса и Глеба, бежал в Венгрию, но по дороге его нагнали люди Святополка и тоже убили.
После произошедших расправ над родственниками Святополк получил от современников прозвище «Окаянный».
Узнав об убийстве братьев, новгородский князь Ярослав при поддержке варягов и новгородцев в 1016 году пошел войной на Святополка. Началась борьба за власть между Святополком и Ярославом. Войска встретились на Днепре при Листвене. Ярослав пошел в атаку, воспользовавшись моментом, когда шел пир Святополка с дружиной. Войска Святополка Окаянного были разгромлены и брошены в реку. Ярослав захватил престол в Киеве.
Князь Святополк бежал в Польшу и призвал на помощь короля Болеслава I Храброго, своего тестя. В 1017 году при поддержке печенежских и польских войск они двинулись походом на Киев. Встреча дружин произошла на Буге, Ярослав потерпел поражение и бежал в Новгород.
Киевский престол снова стал принадлежать Святополку. Чтобы не содержать войска своего тестя Болеслава, которые были поставлены в русских городах, он изгнал поляков. Вместе с Болеславом Храбрым ушло и большинство киевских бояр.
Тем временем на собранные новгородцами деньги Ярослав нанял новое войско из варягов и пошел на Киев. Оставшийся без военной силы Святополк бежал к другим союзникам — печенегам. Там он набрал новое войско и двинулся на Русь. В 1019 году Ярослав встретил его на реке Альте, недалеко от того места, где был убит Борис. Печенежское войско было разбито, а сам Святополк был тяжело ранен. Он бежал в Польшу, затем в Чехию.
Летописцы писали: «…и расслабишася кости его не можааше седети, несяхут и на носилех». Всеми покинутый, он умер в 1019 году по дороге где то между Польшей и Чехией.
Василий Седугин
Святополк Окаянный. Проклятый князь
Весна 988 года выдалась ранней и дружной, а в мае прошли ливневые дожди, и степь преобразилась. К лету травы вымахали такие высокие, что рога самого большого вола были незаметны издали. По всему побережью Днепра наливались гроздья дикого винограда, самородных абрикосов и персиков, а сады и огороды бушевали буйной зеленью.
Тринадцатилетний Святополк разбудил своего брата-погодка Ярослава утром пораньше:
– Вставай. Солнце уже высоко!
– Не хочу! – закутывался тот в одеяло.
– Забыл? Сегодня пятница. С подольскими сражаемся!
– Еще чуть-чуть посплю…
– Экий засоня! Ночи ему мало…
Наконец Ярослав поднялся. Они умылись, пошли завтракать. Были братья очень непохожими, и неудивительно: матери у них были разными. Святополк был рожден от скандинавки Олавы и унаследовал от нее нрав несдержанный, вспыльчивый, драчливый. Ярослав же, матерью которого была славянка Рогнеда, отличался спокойствием и некоторой застенчивостью. Рос он хилым и болезненным, был мал ростом, плечи имел узкие, а на бледном лице выделялись большие голубые глаза, которые смотрели на мир серьезно и вдумчиво.
– Ты быстрее ешь, чего размечтался? – торопил брата Святополк. – Подольские городище захватят, туго нам придется!
Киев за последние годы сильно вырос. В нагорной его части один за другим строились терема князей и бояр, здесь стоял великокняжеский дворец, отсюда шло управление огромной страной. Но одновременно набирало силу обширное предгородье, которое получило название Подола. Население здесь преимущественно было ремесленное и торговое. Так сложилось, что с самого начала между Нагорной частью и Подолом началось соперничество, а у мальчишек оно выражалось в частых кулачных боях, которые были перенесены в городище – древнее поселение, жители его из-за частых набегов печенегов вынуждены были перебраться в Киев, под защиту крепостных стен. В городище остался крепостной вал, разрушенные глинобитные мазанки да полусгнившие землянки – полное раздолье для забав.
Когда толпа нагорных ребят приблизилась к городищу, там уже хозяйничал противник. С крепостного вала раздались залихватский свист и задорные крики:
– Жирные засони!
– Полезайте на вал, мы вас пощекочем!
– Поубавим жирку!
Нагорные – в ответ:
– Берегитесь, галахи!
– Сейчас все ребра пересчитаем!
– Нос на затылок свернем!
И тут же – с ходу, без подготовки – кинулись на вал. Лезли в запальчивости, азарте, зло. Святополк вскарабкался в числе первых, крепким ударом в грудь сбил с ног долговязого парнишку, однако на него тотчас налетели с двух сторон и скинули вниз. Но он вскочил, задыхаясь и дрожа от нетерпения, стал вновь взбираться по скользкой от растоптанной зелени крутизне…
Сражение разгорелось не на шутку. Оно велось по давно принятым обеими сторонами правилам: нельзя бить лежачих, ниже пояса, не закладывать в кулак «заложку» – деревянный или металлический предмет; если таких ловили, то били сообща, обеими сторонами, свирепо и беспощадно, чтобы неповадно было другим. Бой должен быть честным, только на кулаках.
Три раза кидались нагорные на вал и трижды были отбиты. Понурые возвращались назад. Обидно было слушать издевательские крики победителей. Оставалось успокаивать себя: «Ничего, мы тоже не раз вам кричали. И покричим. Все еще впереди…»
Палило солнце, поэтому завернули в рощицу передохнуть. Расселись на траве, не глядя друг на друга. Долго молчали. Наконец кто-то промолвил:
– Это уже в третий раз нас одолевают…
– Драться стали хуже, – ответил Святополк.
– Деремся так же.
Святополк поглядел на спорящего с ним. Это был сын боярина по имени Всеволод, занудный малый, вечно всем недовольный.
– Тогда в чем дело? – раздраженно спросил он его.
– Командир у нас плохой…
– Это я-то? – вскочил Святополк.
– Ты-то!
– А ну замолчи! А не то!..
– Что – не то?
– Навешаю, до дома не донесешь!
– Навесил один такой…
– Что, не смогу, что ли?
– Ты бы на валу старался!
– Я дрался не хуже вас всех!
– Мало драться. Тебе надо уметь руководить боем!
– А я руководил!
– Да ты неспособен на это!
– Это почему?
– Потому что зачат гнусным, порочным образом – от двух отцов. Вот почему не можешь!
Ни для кого не было секретом, что великий князь Владимир после смерти брата своего Ярополка женился на его жене. Поэтому в народе пошел слух, что невозможно определить, чей сын Святополк – Ярополка или Владимира. Взрослые об этом говорили тайком, у детей же все это выливалось наружу.
Услышав такие слова, Святополк с остервенением бросился на обидчика и стал его терзать, в беспамятстве хрипя и брызгая слюной. Его кое-как оттащили. Он, сгорбившись, сел в сторонку и тяжело дышал, судорожно царапая пальцами траву.
Все долго молчали, пораженные происшедшим.
Наконец Всеволод проговорил упрямо:
– И все-таки нашего предводителя надо переизбрать!
– А кого поставим?
– Да хоть кого…
– Но он – князь!
– У нас другой князь есть – Ярослав.
– А что – верно. Давайте изберем Ярослава!
– Да нет, что вы, – поднялся со своего места Ярослав. – Не надо ничего менять. Святополк храбрый боец. У него такая силища. Он вон как дрался! А я…
– Тебе и не надо драться! – возразили ему. – Ты руководи!
– Все равно неудобно…
– Да ладно! Неудобно ему. Мы всем обществом просим тебя! – загомонили ребята.
– Может, в другой раз как-то…
– Чего там – в другой! Становись нашим вожаком – и дело с концом! – настаивала ватага.
Ярослав долго молчал, что-то соображая. Все внимательно наблюдали за ним. Наконец он задумчиво спросил:
– Как вы думаете, что сейчас делает противник?
Никто не ожидал таких слов, поэтому недоуменно смотрели на него и молчали.
– Что сейчас делают подольские? – вновь задал он вопрос.
– Наверно… торжествуют, – ответил кто-то неуверенно.
– Вот то-то. Мы тоже в таких случаях устраивали ликование в честь своей победы. А что, если воспользуемся их беспечностью и снова ударим? Ну-ка, Изяслав, – обратился он к бойкому и юркому парнишке, – погляди, выставили они караульных?
Тот нырнул в кусты, скоро вернулся:
– На валу – постовой!
Ярослав озадаченно похмыкал, пожевал губами, наконец сказал:
– Тогда вот что… Всегда мы нападали со стороны города. А что, если зайти с другой стороны, со стороны леса?
– Но кругом леса. Незаметно не пробраться, – сказал кто-то…
– Слева лощина! Может, по ней? – раздался голос.
– Да какая это лощина? Так себе, по колено не будет, – заговорили другие.
– Ползком! – распорядился Ярослав. – Проползем до того леса, а оттуда ударим!
Так и сделали. Откуда только силы взялись! Будто и не было ожесточенной, изматывающей драки, будто не валились с ног от усталости. Пробрались среди высокой травы где на коленях, где на животе до леса, там отдохнули.
– А сейчас выходим и бежим что есть силы к городищу, – приказал Ярослав. – Бежим молча и молча нападаем. Понятно я сказал?
– Да-а-а, – с придыханием ответила ватага…
Пригибаясь к земле, выбрались из леса и помчались к высившемуся в поле полуразрушенному валу, легко взбежали на него. Там, разбившись на кучки, веселились подольские. Нападавшие разом бросились на них, смяли и прогнали из городища. Те даже не успели сорганизоваться и оказать серьезного сопротивления. Победа была полной!
Взволнованные, взбудораженные, собрались все вокруг Ярослава, любовно глядя на него, маленького, тщедушного, смущенного всеобщим вниманием. Всеволод положил ему на плечо ладонь, проговорил удовлетворенно:
– Вот это предводитель! Самый мудрый среди нас! Правильно я сказал – мудрый у нас Ярослав? – спросил он присутствующих.
– Верна-а-а! – ответила ликующая толпа.
Летописец сообщает, что после убийства своего брата Ярополка князь Владимир взял в жены его вдову, некую гречанку, которую в свое время привел на Русь как пленницу Святослав и выдал за Ярополка ради красоты ее лица. Прежде же была она монахиней. Когда Владимир женился на ней, она была уже беременна от Ярополка, а после родила сына — Святополка. Владимир всю жизнь свою не любил его и не почитал за сына, ибо Святополк был вечным напоминанием его греха.
В 988 году Владимир выделил Святополку в удел Туров. После заключения мира между Русью и Польшей князь польский Болеслав Храбрый выдал за Святополка свою дочь. Но этот первый родственный союз князей польских с русскими привел к еще большему раздору между ними. Болеслав, как видно, лучшим средством для собственного усиления считал внутренние смуты у соседей. Вместе с дочерью Болеслава прибыл ко двору туровского князя Рейнберн, епископ колобрежский, который сблизился со Святополком и начал с ведома Болеслава подучать его к восстанию против Владимира. Но Владимир узнал о враждебных замыслах и заключил Святополка в темницу вместе с женой и Рейнберном.
В 1013 году Болеслав добился освобождения своего зятя, который с тех пор жил в ссылке в Вышгороде. Помещая племянника у себя под боком, Владимир, по-видимому, хотел обезопасить себя от его интриг. Находясь под постоянным наблюдением, Святополк не мог быть ему опасен. Обстоятельства, однако, резко переменились в июне 1015 года, после внезапной кончины Владимира.
Святополк, оказавшийся в Киеве раньше всех своих братьев, сейчас же захватил власть. Вслед за тем он созвал киевлян и стал задабривать их подарками. Киевляне брали подарки, говорит летописец, но сердца их не лежали к новому князю. Все ждали, что предпримет Борис, любимый сын Владимира, под началом которого была вся дружина отца. Незадолго до смерти Владимир послал Бориса с войском против печенегов, и поэтому Борис находился вдали от Киева. Святополк знал, как неустойчиво его положение. Поэтому, помимо подкупа, он избрал другое средство для удержания власти — убийство братьев. Прежде всего, посланные им люди убили на реке Альте Бориса, потом Глеба, ехавшего в Киев: Не успокоившись на этом, Святополк подослал убийц к Святославу.
Ближе к осени он услышал, что другой брат его, Ярослав Мудрый, идет на него войной из Новгорода. Тогда Святополк собрал множество воинов, русских и печенегов, и вышел против него к Любечу. Сам он встал на одном берегу Днепра, а Ярослав с дружиной своей на противоположном. Лагерь Святополков был устроен между двумя озерами. Не ожидая нападения, он всю ночь пил вместе со своей дружиной. Ярослав же на рассвете, приготовив дружину свою к бою, переправился через Днепр. Высадившись на берег, новгородцы оттолкнули ладьи и пошли в наступление. И сошлись обе стороны, и была битва жестокая. Печенеги же из-за озера не могли прийти на помощь Святополку. Новгородцы прижали Святополкову дружину к озеру и стали избивать ее. Увидев это, Святополк обратился в бегство и бежал в Польшу к тестю Болеславу Храброму. А Ярослав сел в Киеве.
В 1018 году вместе со Святополком против Ярослава выступил сам Болеслав Храбрый. Ярослав, собрав русь и варягов, пошел навстречу Болеславу и Святополку и встретил их на Волыни на берегу Буга. Поляки внезапно бросились в реку, и натиск их был таким неожиданным, что Ярослав даже не успел собрать своих воинов. Победа осталась за Болеславом и Святополком, а Ярослав бежал в Новгород всего с четырьмя мужами.
Вступив в Киев, Болеслав сам стал править русской землей, а дружину свою разослал по окрестным городам на покорм. Святополк же, досадуя на тестя за то, что не дал ему никакой власти, велел своим сторонникам избивать поляков. И начали убивать поляков. Встревоженный восстанием, Болеслав бежал из Киева, захватив с собой всю княжескую казну и всех сестер Ярослава. Увел он с собой и множество простых людей. Святополк же начал княжить в Киеве. Но Ярослав, набрав варягов, пошел во второй раз против него. Без поляков Святополк не мог уже противостоять брату и бежал в степь к печенегам. Там, собрав большое войско, он в 1019 году выступил на Ярослава, и оба войска встретились на Альте.
На восходе солнца противники сошлись, и был жестокий бой, какого не бывало прежде на Руси. Воины рубились, не помышляя о жизни, так что кровь текла по низинам ручьями. К вечеру Ярослав одолел, а Святополк бежал. Во время бегства напало на него безумие, и не мог он сидеть на коне из-за расслабления членов. Слуги несли его на носилках. Он же твердил беспрестанно: «Бегите! Бегите! Гонятся за нами», хотя никто и не гнался за ним. Ему невыносимо было оставаться на одном месте. Так пробежал он через всю Польшу и умер, всеми покинутый, в неком пустынном месте между Польшей и Чехией.
Святополк Владимирович, в крещении Пётр. ( ок. 979—1019) — князь туровский (с 988, первый из рода Рюриковичей), великий князь киевский в 1015—1016 и 1018—1019. В древнерусской историографии по прозвищу «Окаянный»
По рассказу «Повести временных лет», рождён вдовой великого князя киевского Ярополка Святославича, погибшего в междоусобной войне с братом, князем новгородским Владимиром и взятой последним в наложницы. В одной из статей летопись говорит, что вдова уже была беременна (бе не праздна), в таком случае отцом Святополка был Ярополк. Тем не менее, Владимир, который стал великим князем киевским, называл Святополка своим законным сыном (третьим по старшинству) и дал ему княжение в Турове.
Летописец называет Святополка сыном двух отцов (от двою отцю) и замечает с намёком на дальнейшую судьбу князя: «от греховного плод злой бывает». Не исключено, что эта история представляет собой позднейшую легендарную вставку; древнейший текст Новгородской первой летописи без оговорок именует Святополка сыном Владимира, так же пишет и Титмар Мерзебургский.
Свадьба Святополка и дочери Болеслава Храброго. Ян Матейко
Святополк состоял в браке с дочерью польского князя Болеслава Храброго ( с 1025 король). Святополк занимал туровский престол где-то с 990 г., его земли граничили с Польшей и потому именно его избрал Владимир в качестве кандидата на бракосочетание с польской принцессой.
Незадолго до смерти Владимира находился в Киеве в заключении; вместе с ним под стражу была взята его жена (дочь польского короля Болеслава I Храброго) и духовник жены, колобжегский (кольбергский) епископ Рейнберн, который умер в тюрьме. Источники сообщают, что Святополк был одним из соучастников готовившегося заговора по отвращению Руси от «византийского обряда», но заговор был раскрыт (в частности, Анастасом Корсунским), после чего великий князь Владимир бросил Святополка с женой и духовником в темницу.
Также есть версия, что причиной ареста Святополка был, по-видимому, план Владимира завещать престол своему любимому сыну Борису; примечательно, что и другой старший сын Владимира, новгородский князь Ярослав также около этого времени восстал против отца.
После кончины Владимира 15 июля 1015 года Святополк оказался ближе всех других братьев к Киеву, вышел на свободу и без особых затруднений вступил на престол; его поддержал и народ, и бояре, составлявшие его окружение в Вышгороде под Киевом.
«Убийство Князя Бориса». Современная книжная иллюстрация.
В течение того же года были убиты три сводных брата Святополка — Борис, муромский князь Глеб и древлянский Святослав. «Повесть временных лет» обвиняет Святополка в организации убийства Бориса и Глеба, которые при Ярославе были прославлены как святые мученики и являлись его сводными братьями. Согласно летописи, Святополк послал вышгородских мужей убить Бориса, узнав же, что брат ещё жив, велел варягам добить его. Глеба он, согласно летописи, призвал именем отца в Киев и послал людей убить его по дороге. Святослав погиб, пытаясь бежать от убийц в Венгрию.Тем не менее, существуют и другие теории на этот счёт.
Болеслав Храбрый и Святополк у Золотых ворот Киева. Ян Матейко
Началась борьба за власть между Святополком и Ярославом. В 1016 году Ярослав выступил с новгородским и варяжским войском против брата. Войска встретились под Любечем на Днепре, ни одна сторона долго не решалась первой перейти реку и дать бой. Наконец, Ярослав атаковал, воспользовавшись моментом, когда Святополк пировал с дружиной. Войска киевского князя были разбиты и сброшены в озеро, Ярослав захватил Киев. В том же 1016 году при походе византийцев в Болгарию русы составляли треть всего византийского войска.
Разбитый князь удалился в Польшу, где призвал на помощь тестя, князя Болеслава I Храброго. В 1018 при поддержке польских и печенежских войск Святополк и Болеслав двинулись в поход на Киев. Дружины встретились на Буге, где польская армия под командой Болеслава разбила новгородцев, Ярослав снова бежал в Новгород.
Святополк снова занял Киев. Не желая содержать войска Болеслава, поставленные в русских городах на прокорм, он разорвал союз и изгнал поляков. Вместе с Болеславом ушли и многие киевские бояре. Меньше чем через год лишившийся военной силы Святополк вынужден был снова бежать из Киева от вернувшегося с варягами Ярослава.
Киевский князь призвал на помощь других союзников, печенегов, надеясь с их помощью вернуть власть. В решающей битве на реке Альте (недалеко от того места, где погиб Борис) Святополк потерпел решающее поражение. Согласно Новгородской первой летописи, после битвы на Альте Святополк бежал к печенегам, и дальнейшая его судьба не указана. По рассказу «Повести временных лет», носящему легендарные черты, братоубийца был наказан параличом и безумием.
В Киеве Святополк успел выпустить сребреники (известно 50 таких монет), похожие на сребреники Владимира. Сребреник Святополка Владимировича чеканили в 1015-1016 гг. Монета весит чуть менее 3 грамм и имеет диаметр около 29 мм. На лицевой стороне изображение князя с круговой надписью: «Святополк на столе престоле». На обратной стороне: княжеский знак в виде двузубца, левый конец которого завершается крестом, и надпись: «А се его серебро». На некоторых монетах Святополк именуется своим христианским именем Петрос или Петор.
Б. А. Чориков. «Бегство Святополка». XIX в.
Великий князь Святополк сомнительный сын Владимиров или Ярополков ( ? )(история России в гравюрах от Рюрика до Екатерины II)
Сребреник Святополка.
Знак Святополка
Карта. Правление Владимира
16 апреля 2010, 13:24 — REGNUM
Печать Святополка Изяславича. Киев, 1093-1113 гг.
1113 год. 16 апреля умер киевский князь Святополк Изяславич. После его смерти в Киеве началось восстание
«В начале 1113 года видели в Киеве солнечное затмение: небесное знамение предвещало смерть Святополкову, по словам летописца: князь умер 16 апреля, недолго переживши Давыда Игоревича, умершего в мае 1112 года. По Святополке плакали бояре и дружина его вся, говорит летописец, но о плаче народном не упоминает ни слова; княгиня его раздала много богатства по монастырям, попам, нищим, так что все дивились: никогда не бывало такой милостыни; Святополк был благочестив: когда шел на войну или куда-нибудь, то заходил прежде в Печерский монастырь поклониться гробу св. Феодосия и взять молитву у игумена; несмотря на то, летописец не прибавил ни слова в похвалу его, хотя любил сказать что-нибудь доброе о каждом умершем князе. В житиях святых печерских находим дополнительные известия. которые объясняют нам причину молчания летописца: однажды вздорожала соль в Киеве; иноки Печерского монастыря помогали народу в такой нужде; Святополк, узнав об этом, пограбил соль у монахов, чтоб продать ее самому дорогою ценою; игумен Иоанн обличал ревностно его корыстолюбие и жестокость: князь заточил обличителя, но по том возвратил из опасения вооружить против себя Мономаха Сын Святополка, Мстислав, был похож на отца: однажды разнеслась весть, что двое монахов нашли клад в пещере; Мсти слав мучил без пощады этих монахов, выпытывая у них. где клад. Этот Мстислав был рожден от наложницы, которая, по некоторым известиям, имела сильное влияние на бесхарактерного Святополка. При нем, говорит автор житий, много было насилия от князя людям; домы вельмож без вины искоренил, имение у многих отнял; великое было тогда нестроение и грабеж беззаконный. Таково было княжение Святополка для киевлян. Легко понять, что племя Изяславово потеряло окончательно народную любовь на Руси; дети Святослава никогда не пользовались ею: мы видели, какую славу имел Олег Гориславич в народе; в последнее время он не мог поправить ее, не участвуя в самых знаменитых походах других князей. Старший брат его, Давыд, был лицо незначительное; если он сделал менее зла Русской земле, чем брат его, то, как видно, потому, что был менее его деятелен; но если бы даже Давыд и имел большое значение, то оно исчезало пред значением Мономаха, который во все княжение Святополка стоял на первом плане; от него одного только народ привык ждать всякого добра; мы видели, что в летописи он является любимцем неба, действующим по его внушению, и главным зачинателем добрых предприятий; он был старшим на деле; любопытно, что летописец при исчислении князей постоянно дает ему второе место после Святополка, впереди Святославичей: могли ли они после того надеяться получить старшинство по смерти Святополковой? При тогдашних неопределенных отношениях, когда княжил целый род, странно было бы ожидать, чтоб Святополково место занято было кем-нибудь другим, кроме Мономаха. Мы видели, как поступили новгородцы, когда князья хотели вывести из города любимого ими Мстислава; также поступают киевляне по смерти Святополка, желая видеть его преемником Мономаха. Они собрали вече, решили, что быть князем Владимиру, и послали к нему объявить об этом: «Ступай, князь, на стол отцовский и дедовский», — говорили ему послы. Мономах, узнав о смерти Святополка, много плакал и не пошел в Киев: если по смерти Всеволода он не пошел туда, уважая старшинство Святополка, то ясно, что и теперь он поступал по тем же побуждениям, уважая старшинство Святославичей. Но у киевлян были свои расчеты: они разграбили двор Путяты тысяцкого за то, как говорит одно известие, что Путята держал сторону Святославичей, потом разграбили дворы сотских и жидов; эти слова летописи подтверждают то известие, что Святополк из корыстолюбия дал большие льготы жидам, которыми они пользовались в ущерб народу и тем возбудили против себя всеобщее негодование. После грабежа киевляне послали опять к Владимиру с такими словами: «Приходи, князь, в Киев; если же не придешь, то знай, что много зла сделается: ограбят уже не один Путятин двор или сотских и жидов, но пойдут на княгиню Святополкову, на бояр, на монастыри, и тогда ты, князь, дашь богу ответ, если монастыри разграбят». Владимир, услыхавши об этом, пошел в Киев; навстречу к нему вышел митрополит с епископами и со всеми киевлянами, принял его с честью великою, все люди были рады, и мятеж утих».
Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 2, глава 3. М.: Мысль, 1989
История в лицах
Русская летопись:
В лѣт̑ . ҂s҃ . х҃ . к҃а . Бс̑ь знаменье въ слн҃ци . въ . а҃ . часъ . дн҃е . быс̑ видити . всѣмъ людемъ . ѡстасѧ слн҃ца . мало аки мс̑ца доловъ рогома . мц҃а . марта . въ . ѳ҃ı . дн҃ь . а луны . въ . ѳ҃ . к҃ . се же бывають знаменьӕ . не на добро бывають знаменьӕ въ слн҃ци и в лунѣ . или звѣздами не по всеи землѣ . но в которои любо земл̑ѣ . аще будеть знаменье . то та землѧ и видить . а ина землѧ не видить . тако се древле во дн҃и (н) а Ѡнтиѡховы . быша знаменьӕ въ Ерс̑лмѣ . ключисѧ ӕвлѧтисѧ на въздуси на конихъ . рыщуще во ѡружьи . и ѡружьемь двизанье . то се бѧше въ Иерусолимѣ токмо . а по инымъ землѧмъ не бѧше сего . ӕкожь бысть знаменье въ слн҃цѣ . проӕвлѧше Ст҃ополчю см҃рть . по семь бо приспѣ празникъ пасхы . и празьноваша . и по празницѣ разболисѧ кнѧзь . а престависѧ благовѣрныи кнѧзь Михаилъ зовемыи Ст҃ополкъ . мс̑ца априлѧ . въ . s҃ı . дн҃ь . за Вышегородомъ . и привезоша и в лодьи Киеву и спрѧтавше тѣло его . и възложиша на санѣ . и плакашесѧ по немь боӕре и дружина его всѧ . пѣвше над нимь ѡбычныӕ пѣсни . и положиша въ цр҃кви ст҃го Михаила. юже бѣ самъ создалъ
Цитируется по: Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. — СПб., 1908
Мир в это время
В 1113 году Пьер Абеляр открывает школу в Париже
Каноник Фульбер застает врасплох Абеляра и Элоизу. Ж.Виньо. 1819 год
«Абеляр (Abélard, Abailard) Пьер (1079, Палле, — 21.4.1142, аббатство Сен-Марсель, близ Шалон-сюр-Сон), французский философ, богослов и поэт, учился в Париже у Росцелина и Гильома из Шампо. В 1113 году открыл собственную школу, привлекшую множество учеников. Трагическая история любви Абеляра к Элоизе закончилась уходом их в монастырь (1119 год). В споре о природе универсалий Абеляр развил учение, названное позже концептуализмом: общие понятия не являются ни реальностями, ни простым словесным обозначением, а заключены в значении слова и представляют собой мысленное содержание, относимое ко множеству отдельных вещей на основании имеющегося сходства или совпадения между ними. В этике Абеляр перенёс акцент с поступка на намерение и критерием нравственности считал согласие с совестью. Разработка Абеляром схоластической «диалектики», заключавшейся в выявлении противоположных аргументов (соч. «Да и нет» — «Sic et non»), сделала его одним из крупнейших представителей схоластического метода. Рационалистическая направленность теологии Абеляра («понимаю, чтобы верить») вызвала протест представителей ортодоксальной мистики (Бернар Клервоский); учение Абеляра было осуждено Суассонским (1121) и Сансским (1140) соборами, а также папой Иннокентием II.
Психологической глубиной отличаются латинские любовные стихи Абеляра, его автобиография «История моих бедствий» (1132-36, изд. 1616, русский перевод 1902, 1959) и переписка Абеляра и Элоизы (1132-35), которая была переведена уже в 12 веке с латинского языка на французский и вдохновляла многих писателей».
Цитируется по: Большая Советская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1970-1977
Материал предоставлен АНО «Руниверс»