Маленькие ленинградцы иллюстрировали страшные записи о войне картинками. Фото: Военный дневник Тани Вассоевич. 22 Июня 1941 – 1 Июня 1945
Боря Капранов, 16 лет: «Выживу ли я в этом аду?»
До войны жил в Колпино вместе с матерью, отцом, двумя братьями и дедушкой. В сентябре 1941-го семья эвакуировалась в Ленинград. Боря, выпускник восьмого класса, служил в противопожарном полку, недолго проучился в военно-морском училище. В марте 1942-го братья Бори (Леня и Валя) с матерью покинули Ленинград. Дедушка умер от голода в январе, отец, воевавший в Колпино в МПВО, – в госпитале в марте. Сам Борис, не дождавшись эвакуации, ушел с группой комсомольцев в феврале 1942-го по Дороге жизни и погиб.
Борис погиб на Дороге жизни, пытаясь выбраться из Ленинграда. Фото: Детская книга войны. Дневники 1941-1945
20 ноября 1941-го: Чем ты был, Ленинград? На улицах веселье и радость. Мало кто шел с печальным лицом. Все, что хочешь, можно было достать. Вывески «горячие котлеты», «пирожки, квас, фрукты», «кондитерские изделия» – заходи и бери, только и дело было в деньгах. Прямо не улица, а малина. И чем ты стал, Ленинград? По улицам ходят люди печальные, раздраженные. Едва волочат ноги. Худые. Посмотришь на разрушенные дома, на выбитые стекла – и сердце разрывается. Прочитаешь вывеску и думаешь: «Это было, а увидим ли опять такую жизнь?». Ленинград был городом веселья и радости, а стал городом печали и горя. Раньше каждый хотел в Ленинград – не прописывали. Теперь каждый хочет из Ленинграда – не пускают.
13 декабря: Проснулся в 6-м часу и больше уже не мог заснуть. Почти все не спали. Начали рассказывать свои сны. И, оказалось, что все были схожие, так как все видели во сне хлеб или другую пищу. <…> Теперь мы едва переставляем ноги. <…> Все мы ходим, как привидения.
15 декабря: Люди пухнут и умирают. Но голодают не все. У продавщиц хлеба всегда остается килограмма два-три в день, и они здорово наживаются. Накупили всего и денег накопили тысячи. Объедаются и военные чины, милиция, работники военкоматов и другие, которые могут взять в специальных магазинах все, что надо. И едят они так, как мы ели до войны. Хорошо живут повара, зав. столовыми, официанты. <…> Половина в Ленинграде голодает, а половина объедается.
1 января 1942-го: Сегодня наступил новый год. Что он нам несет – тайна, покрытая мраком. <…> В столовой ничего, кроме жидкого плохого супа из дуранды, нет. А этот суп хуже воды, но голод не тетка, и мы тратим талоны на такую бурду. В комнате только и слышно, что об еде. Люди все жалуются и плачут. Что-то с нами будет? Выживу ли я в этом аду?
Лера Игошева, 14 лет: «Ели, редко глядя друг другу в глаза»
Осталась в блокадном городе с мамой и папой. Отец погиб голодной смертью. Лера вместе с мамой выбралась из Ленинграда в 1942 году по Дороге жизни.
В дневнике Лера пишет слова «Мама» и «Папа» только с большой буквы. Фото: Детская книга войны. Дневники 1941-1945
15 октября 1941-го: Вот уже много дней, как я думаю о Фимке. Думаю, когда ложусь спать. Лежа с закрытыми глазами, я представляю его себе, вижу снова школу, вспоминаю различные случаи. Глупая, какая я глупая. Я думаю, где он сейчас, что с ним? Мне он уже несколько раз приснился, и все в таких снах, что в действительности ничего такого не может быть…
29 ноября: Я буквально влюбилась в свою Маму. <…> Она представилась мне совсем в другом свете, чем-то вроде идеала – она и красива, и женственна, и так работоспособна. Дома она приберет все, помоет, как простая хозяйка, а потом оденется лучше и идет на работу, как прекрасная дама. <…> Совсем иное отношение у меня к Папе. <…> Невольно о Папе складывается неприятное впечатление эгоиста. Да, он очень большой эгоист во всем. Он отказывается от дежурства, хочет все как-то получше, от меня же требует беспрекословного повиновения и, в то же время, любви и простоты.
29 ноября: Голод – одно из страшных физических страданий. Как и другие физические страдания, его нельзя передать полностью на словах или в письме: его надо испытать. Это страшное чувство: хочется есть. Хочется есть что-нибудь – хлеб, картошку, дуранду, мясо, сахар, шоколад – лишь бы есть, лишь бы побольше. Остальные чувства и мысли притупляются, думаешь о еде, о прошлой еде, о будущих счастливых временах. В будущем ставишь себе первую проблему насытиться.
29 ноября: Папа принес кошку – да, живую кошку принес в портфеле домой. Раньше у него был разговор, обычно полушутливый, что, возможно, придется есть кошек, но дальше шутки не шло. Я обмерла. Папа сказал, что очень хочет есть, а потому принес для себя, и чтоб я не волновалась. Я не могла выдержать непреодолимое чувство отвращения, гадливость наполняла меня, я расплакалась и уехала к Маме. Вернулись мы вдвоем. Понемногу я успокоилась. Действительно, ведь все это лишь предрассудки. <…> Папа его освежевал – мясо я видела, вполне приличное и красивое, и мы… съели кошку. Это было вкусно, совсем без привкуса, жирно, питательно, но ели мы, скрывая от других, ели, редко глядя друг другу в глаза.
28 февраля 1942-го: Сегодня мне исполнилось 15 лет. <…> 18-го умер Папа. О, как просто все это случилось. Болела Мама, Папа жил на Почтамте, был в стационаре и немножко подправился, потом вдруг заболел поносом, ничего не ел, стал чахнуть и… около часа дня 18-го умер там же, на Почтамте. Я провела у него предпоследнюю ночь, Мамочка – последнюю. <…> 22-го мы его похоронили. Правда, без гробика, но мы себя так плохо с Мамочкой чувствовали, а ведь так трудно, помощи никакой. Милый Папочка, прости, что мы тебя зашили в одеяло и так похоронили.
Миша Тихомиров, 15 лет: «Весеннее – недоступно»
Жил в Ленинграде с сестрой Ниной, которая была младше его на год, и родителями. Мать и отец работали школьными учителями. Миша собирал в блокадном городе микроскоп и вел дневник с 8 декабря 1941-го по 17 мая 1942, не пропустив ни одного дня. Вел до самой своей смерти: 18 мая он погиб от снаряда, который упал на трамвайную остановку.
Записи брата сохранила его младшая сестра Нина. Миша назвал ее Нинель. Фото: Детская книга войны. Дневники 1941-1945
10 декабря 1941-го: Клея по городу нет. При случае запасем еще. Пока он идет у нас замечательно с разными острыми приправами.
21 декабря: День рождения прошел вчера великолепно. Я получил замечательный коллективный подарок: альбом для рисования и великолепно изданную книгу «Античное и новое искусство» с замечательными репродукциями творений великих мастеров. Потом начался обед, состоявший из двух тарелок густого супа с капустой, каши из разваренных бобов сои с лапшой (кажется, никогда не ел такой вкусной!), кофе. К кофе было выдано по кусочку вареной почки, тресковых консервов, хлеба, меда. Из всего этого каждый состряпал десяток миниатюрных бутербродов и с наслаждением, медленно, съел. Кроме того, ко сну мама выдала по нескольку конфет. Организм почувствовал сытость!
9 января 1942-го: Сняты кони барона Клодта с моста через Фонтанку, рядом рассажен сверху донизу бомбой дом. Люди по городу ходят как тени, большинство еле волочит ноги; на «больших дорогах» к кладбищам масса гробов и трупов без гробов, трупы, просто лежащие на улицах, – не редкость. Они обычно без шапок и обуви… Трудно будет выдержать этот месяц, но надо крепиться и надеяться.
3 февраля: Имеются слухи о людоедстве: случаи нападения на женщин и детей, еда трупов. Слухи из разных источников, поэтому, я полагаю, это можно принять как факт.
1 марта: Вечером мама получила мясо (это последняя февральская выдача); поели его сырым, с маленькими кусочками хлеба – замечательно вкусно, чувствуешь себя волком.
21 марта: В последнее время участились обстрелы города, бьют по разным районам. Жители же совсем спокойны: то ли привычка, то ли перенесли неизмеримо больше.
20 апреля: Влияет, конечно, на настроение прекрасная погода, грачи, ломающие для своих гнезд ветки с деревьев у церкви, бабочка (кажется, траурница – большая и черная) – первая! – пролетевшая сейчас по улице. На первый взгляд все это весеннее, веселое, но война и блокада – два слова, объясняющие все. Весеннее – недоступно.
17 мая: Поминутно вспоминается былое, которое повторялось бы и сейчас, не будь проклятой войны. И понятно: трава уже большая, скоро будут листья (на кустиках уже есть), а погода!.. <…> Опять хочется удрать подальше из героического постылого и надоевшего Ленинграда.
Юра Рябинкин, 16 лет: «Кем я стал?»
Переживал блокаду с мамой и младшей сестрой, восьмилетней Ирой. Тренировался игре в шахматы и мечтал стать моряком. В последний раз сестра видела Юру в январе 1942-го, во время эвакуации. Что стало с мальчиком, точно неизвестно. Предположительно, его, обессиленного, подобрали и отправили в госпиталь, где он умер. Мама довезла Ирину до Вологды и погибла на вокзале у нее на глазах.
В последний раз родные видели Юру во время эвакуации. Фото: Блокадная книга
29 июня 1941-го: Ребята вылепили из песка рожу Гитлера и стали бить ее лопатами. Я тоже присоединился к ним.
1 и 2 октября: Мне 16 лет, а здоровье у меня, как у шестидесятилетнего старика (страдает плевритом. – Прим. ред.). Эх, поскорее бы смерть пришла. Как бы так получилось, чтобы мама не была этим сильно удручена. <…> Одна мечта у меня была с самого раннего детства: стать моряком. И вот эта мечта превращается в труху. Так для чего же я жил? Если не буду в военно-морской спецшколе, пойду в ополчение или еще куда, чтобы хоть не бесполезно умирать. Умру, так родину защищая.
Приходит мама с Ирой, голодные, замерзшие, усталые… Еле волокут ноги. Еды дома нет, дров для плиты нет… И ругань, уговоры, что вот внизу кто живет, достали крупу и мясо, а я не мог. И в магазинах мясо было, а я не достал его. И мама разводит руками, делает наивным лицо и говорит, как стонет: «Ну, а я тоже занята, работаю. Мне не достать». И опять мне в очередь, и безрезультатно. Я понимаю, что я один могу достать еду, возвратить к жизни всех нас троих. Но у меня не хватает сил, энергии на это. О, если бы у меня были валенки! Но у меня их нет… <…>
Я сижу и плачу… Мне ведь только 16 лет! Сволочи, кто накликал всю эту войну… <…>
Сегодня вечером после тревоги сходил в магазин, что на Сенной. В рукопашной схватке в огромной тесноте, такой тесноте, что кричали, стонали, рыдали взрослые люди, удалось ценой невероятных физических усилий протискаться, пробиться без очереди в магазин и получить 190 граммов сливочного масла и 500 граммов колбасы из конины с соей.
28 ноября: Сегодня буду на коленях умолять маму отдать мне Ирину карточку на хлеб. Буду валяться на полу, а если она и тут откажет… Тогда мне уж не будет с чего волочить ноги. <…> Сегодня придет мама, отнимет у меня хлебную Ирину карточку – ну ладно, пожертвую ее для Иры, пусть хоть она останется жива… <…> Какой я эгоист! Я очерствел, я… Кем я стал! Разве я похож на того, каким был 3 месяца назад?.. Позавчера лазал ложкой в кастрюлю Анфисы Николаевны, я украдкой таскал из спрятанных запасов на декаду масло и капусту, с жадностью смотрел, как мама делит кусочек конфетки <…>, поднимаю ругань из-за каждого кусочка, крошки съестного… Кем я стал?
Таня Вассоевич, 13 лет: «Как, оказывается, все просто»
Осталась в кольце блокады с мамой и старшим братом, 15-летним Володей. Отец, когда началась война, был в геологической экспедиции. И брат, и мама Тани умерли от истощения. Похороны девочка организовала сама. В своем дневнике она нарисовала план Лютеранского кладбища, где их похоронила. Страницы с картой склеены, а информация о датах смерти и похорон записана шифром.
Таня с братом и родителями. Фото: Военный дневник Тани Вассоевич. 22 Июня 1941 – 1 Июня 1945
22 июня 1941-го: В 12 часов дня объявили, что началась война. По радио выступал т. Молотов с речью. Мама плакала. Я улыбалась.
27 марта 1942-го: 23 января 1942-го в шесть часов 28 минут вечера умер Вова. Похоронили 29 января. 17 февраля в 11 часов 45 минут умерла мамуля. Похоронили 24 февраля. 27 февраля я была у мамы на могилке. <…> Страницы склеены, чтоб никто не видел самого сокровенного. На похоронах были тетя Люся, Гросс-мама, я и Толя Таквелин – Вовин лучший друг и одноклассник. Толя плакал, это растрогало меня больше всего. <…> Маму хоронили я и Люся. Вова и мама похоронены в настоящих гробах, которые я покупала на Среднем проспекте у 2-ой линии за хлеб. <…> Мама на похороны Вовы не ходила: у нее уже не было сил. <…>
Свои заметки Таня сопровождала необычно яркими картинками. Фото: Военный дневник Тани Вассоевич. 22 Июня 1941 – 1 Июня 1945
Мороз. Яркое солнце. Я иду в детскую больницу на 3-й линии. Взять свидетельство о смерти. Я в Вовиной шубе. <…> Гл. врач находит картотеку Владимира Вассоевича и крупными буквами поперек выводит «УМЕР». <…>
7 ноября: Узнала, что Сережа умер. Я так его любила и люблю. Это ужасно. Умер родной брат Вова и двоюродный Сережа. Больше никого нет.
Прежде радостной записи о Победе в дневнике Тани появилась карта кладбища с могилами брата и мамы. Фото: Военный дневник Тани Вассоевич. 22 Июня 1941 – 1 Июня 1945
9 мая 1945-го: Вот день, которого миллионы людей ждали почти четыре года. А ждала ли я его? Да, я повторяла за всеми: «Скорей бы кончилась война!». Конечно, я хотела, чтобы она кончилась, но было что-то другое. Может, я немного боялась этого дня; я считала, что встретить его я должна как-то серьезно, что к этому времени должно что-нибудь произойти. <…> У меня не было радостного веселья, у меня была какая-то строгая радость. Я танцевала и пела, но мне, пожалуй, больше хотелось сказать людям что-нибудь такое, чтобы они стали бы сразу смелыми, честными, добросовестными и трудолюбивыми.
Когда слово «умер» исчезает. История Тани Савичевой
Дневник Тани Савичевой – символ блокады и, по легенде, один из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе – написан синим карандашом в телефонной книжке. 11-летняя Таня взяла ее, наполовину заполненную чертежами, у сестры Нины. В дневнике девять записей. Шесть из них – даты смерти членов Таниной семьи. Постепенно слово «умер» исчезает: остаются одни имена и даты (подробности)
В финском «котле у Порлампи»: Дневник бойца Свистунова
Книга счетоводная. Под нею приписано «Дневник». Две отцовские тетради петербурженка Елена Пожарская хранит всю свою жизнь. В них – как отец, Валерий Павлович Свистунов, отступал с войсками из-под Выборга, как оказался в блокадном Ленинграде и как гнал немцев до самого Берлина. «Комсомолка» публикует фрагменты «финской» части дневника (подробности)
УДК 070
Е. С. Горячева
Международный детский центр «Артек», Гурзуф ОБРАЗ ВОЙНЫ В РИСУНКАХ В ДЕТСКИХ БЛОКАДНЫХ ДНЕВНИКАХ
Статья посвящена проблеме рисунков в детских блокадных дневниках Бориса Капранова, Лены Мухиной 1941-1942 годов. Их дневниковые записи являются частью документальной истории блокады Ленинграда, правдиво рассказанной подростками и сопровождаемой их рисунками. В статье анализируются содержание, художественные особенности, функции рисунков, их смысловая связь с письменным текстом, выраженная в них вера ленинградских подростков в победу над фашизмом.
Ключевые слова: блокада Ленинграда, детские блокадные дневники, Борис Капранов, Лена Мухина, рисунки, синтез текста и рисунков.
Дневниковые записи помогают воссоздать психологические портреты людей. Они являются уникальным средством фиксации эмоционального состояния личности, возможностью сохранить фактические данные, связанные с этими переживаниями.
М. Г. Чулюкина даёт определение публицистическому дневнику как «особой форме авторского повествования, не ограниченной рамками традиционных жанров, которые могут быть включены в него в той или иной мере, и отражающей социально-значимые проблемы с опорой на документальность» . Повышенная ценностная нагрузка дневника заключается в психологизме и документализме дневниковой исповеди .
Носителями информации в дневниках выступают не только текстовые заметки, но и графические изображения — рисунки.
Детские блокадные дневники — одна из наименее изученных областей словесности, поскольку таких исторических документов сохранилось мало, опубликованных же записей еще меньше. Исследований, посвященных рисункам в блокадных дневниках, нет вовсе.
Цель статьи — исследовать рисунки в блокадных дневниках Б. Капранова и Е. Мухиной, их содержание, художественные особенности, функции.
У рисунков в детских дневниках могут быть разные функции:
1) средство самовыражения и развлечения;
2) иллюстрация текста в дневнике, визуализация информации;
3) арттерапия, средство снятия стресса.
Следовательно, рисунки в детских дневниках целесообразно исследовать как художественные произведения, как иллюстрации к тексту, как средство психотерапии.
К. В. Селюнин пишет, что изображения формируются и создаются под воздействием многих внешних (общепринятых и традиционных) и внутренних (индивидуальных) факторов, субъективных и объективных причин: «Всевозможные размышления и ощущения воплощаются художником в изображениях. Существующий комментарий к произведению литературы, а также исторические факты, принадлежащие времени его иллюстрирования, являются одним из объективных факторов влияния на работу художника; эмоциональная реакция на текст, личные исследования — субъективные факторы» .
Согласно системе анализа рисунков, предложенной М. А. Алуевой , в свою очередь, опирающейся на работы доктора искусствоведения В. Н. Ляхова , смысловую связь зрительно-образной информации в дневниках ленинградских подростков с текстовыми записями мы можем характеризовать как «косвенную пассивную». Рисунки дополняют текст на ассоциативном уровне.
Психологическая концепция рисунка позволяет нам понять психологическое состояние подростков, живших в Ленинграде 1941-1942 годов.
Согласно исследованиям, рисунок отражает все виды подсознательных процессов, включая страхи, детские воспоминания, внутренние конфликты, сновидения. При их словесном описании у ребенка могут возникнуть трудности, поэтому зачастую невербальные средства
являются единственно возможными для выражения и прояснения сильных переживаний
Доказано, что арттерапевтическая работа — занятие рисованием — помогает снизить эмоциональную тревожность, повысить самооценку, развить коммуникативные навыки, способствовать развитию самосознания, улучшить отношения между детьми и родителями, способствовать закреплению положительных поведенческих реакций. Постепенно происходят углублённое самопознание, самоприятие, гармонизация личности, личностный рост, развивается рефлексия и анализ своего поведения, мыслей и чувств. Рисование снимает тревогу, агрессию и злость, способствует творческому самовыражению, развитию воображения, эстетического опыта, снижает утомляемость, развивает потенциал личности .
«Лечебный» эффект достигается благодаря тому, что в процессе творческой деятельности создается атмосфера эмоциональной теплоты, доброжелательности, эмпатичного общения. Возникают ощущения психологического комфорта, защищенности, радости, успеха. В результате мобилизуется целебный потенциал эмоций.
Рисунки в детских блокадных дневниках встречаются крайне редко. Тем интереснее дневники Бориса Капранова и Елены Мухиной , содержащие рисунки.
Дневник Бориса Капранова (1925-1942) хранится в Мемориальном музее обороны и блокады Ленинграда с 1996 года. Борис вёл дневник в коричневой тетради с 14 октября 1941 года по 1 января 1942 года. За эти два с половиной месяца в жизни подростка, закончившего перед войной восемь классов, случилось много событий: эвакуировался вместе с семьёй из города Колпино в Ленинград, где жили на эвакопункте; служил в Комсомольском противопожарном полку по охране города Ленинграда; поступил в Военно-морское политическое училище; затем, бросив учёбу и ослабев, оказался в общежитии для эвакуированных на улице Салтыкова-Щедрина. В феврале 1942 года Борис умер от истощения в железнодорожном эшелоне с эвакуированными по Дороге жизни ленинградцами. Похоронен в городе Тихвине. Также в 1941-1942 годах умерли от голода и болезней его дедушка и отец.
В 2014 году, к 70-летию со дня полного освобождения от вражеской блокады Ленинграда, дневник Бориса Капранова впервые был опубликован в сборнике блокадных дневников «Ленинградцы», изданном тиражом в 2000 экземпляров.
Отличительной особенностью дневника Бориса Капранова являются рисунки, свидетельство его тяги к рисованию: пятиконечная звезда с серпом и молотом на первой странице дневника, Кремль, барабанщик (рисунок 1), скопированная антифашистская плакатная графика, карикатуры блокадных художников творческого объединения «Боевой карандаш» В. А. Гальбы и Н. Е. Муратова. _
Рис. 1. Барабанщик
Интересное и выделяющееся среди остальных рисунков поясное изображение музыканта, выполненное механическим карандашом. Первое, на что мы обращаем внимание, — удивленное лицо барабанщика. Это одна из самых эмоциональных работ Бориса. Ему удалось уловить и передать чувства барабанщика. Можно предположить, что он изображен в момент крайнего потрясения, заставившего его на время забыть об инструменте и палочках, которые начинают невольно опускаться в расслабленных руках музыканта. Вероятно, именно поэтому перед нами поясное изображение: художнику важно сфокусировать внимание на верхней части тела героя, передать выражение его лица в момент наивысшего эмоционального потрясения, может быть, накануне гибели.
Барабанщик изображен в точно прорисованной военной форме, относящейся к периоду Отечественной войны 1812 года. Автор придает этому особое значение, детально прорисовывая каждый элемент. Создается впечатление, что Борису Капранову интересна военная тематика, но изображает он ее, абстрагируясь от Великой Отечественной войны с нацизмом.
Следует обратить внимание на нечеткое изображение за спиной барабанщика. Позади можно разглядеть резные ставни окна, характерные для архитектуры того и более раннего времени. Из этого следует, что либо автор создавал один рисунок, а потом начал другой на этом же листе, либо это преднамеренное изображение окна как фона, что логически не связанно с персонажем. Автор разграничил пространство горизонтальной зигзагообразной линией, свободную область листа заполнил причудливыми завитушками.
Борис Капранов рисует барабанщика в октябре 1941 года. Из его дневника мы узнаем, что в это время он служил в 1-м взводе 13-й роты Комсомольского противопожарного полка по охране Ленинграда. В этом же месяце Борис просится добровольцем на фронт, но получает отказ из-за юного возраста.
Можно предположить, что на подсознательном уровне Борис ассоциирует себя с образом барабанщика: мальчик на рисунке так же юн, как и Борис, при этом он помогает фронту своей музыкой, вдохновляя взрослых на бой. Вполне возможно, что образ барабанщика был навеян «Песней о юном барабанщике» А. Давиденко на стихи М. Светлова «Маленький барабанщик» (1929) о героической жизни и гибели юного барабанщика:
Мы шли под грохот канонады, Мы смерти смотрели в лицо. Вперед продвигались отряды Спартаковцев, смелых бойцов.
Средь нас был юный барабанщик, В атаках он шел впереди С веселым другом барабаном, С огнем большевистским в груди.
Однажды ночью на привале Он песню веселую пел, Но, пулей вражеской сраженный,
Пропеть до конца не успел.
***
Промчались годы боевые, Окончен наш славный поход. Погиб наш юный барабанщик, Но песня о нем не умрет.
Эта песня входила в школьный песенный репертуар и была очень популярна.
Кроме того, в начале Великой Отечественной войны в СССР была популярна тема войны 1812 года: предполагалось, что успех российской армии в 1812 году усилит патриотические настроения народа .
Художники «Боевого карандаша» (например, Н. Е. Муратов) довольно часто обращались к
героическому прошлому русского народа, в том числе и к Отечественной войне 1812 года. Возможно, Б. Капранов рисует барабанщика в парадной форме русского пехотинца 1812 года под влиянием информации в советских газетах и плакатной живописи блокадных художников.
В «Дневнике» Б. Капранова помещены и срисованные им работы блокадных художников творческого объединения «Боевой карандаш»: рисунок 2 срисован с плаката Владимира Александровича Гальбы (1908-1984), чьи карикатуры почти ежедневно публиковались в газете «Ленинградская правда», художника, находившегося в списке личных врагов Гитлера; рисунок 3 срисован с сатирического плаката Николая Евгеньевича Муратова (1908-1992), автора 19 сатирических работ периода блокады.
Рис. 2. Плакат В. А. Гальбы
Графический рисунок более сложный и цельный по композиции, объединяющей изображение и текст. Тонкой линией он делится горизонтально на 2/3 и 1/3 листа. Конструктивно сложный сюжет рисунка сочетается с текстом. Хотя все враги изображены карикатурно, тем не менее они обладают ярко выраженными чертами лица.
Автор использует разнообразные художественные средства: косая, плотная, диагональная штриховка; большие, густо закрашенные участки; точечное покрытие фигур; витиеватые, волнистые, тонкие, толстые, спиралевидные линии и многое другое. Примечательно, что партизаны, борющиеся с нацистами, изображены плавными линиями, создан мягкий, «свободоносный» образ. Немецкие солдаты изображены более острыми, резко прерывающимися линиями, которые подчеркивают негативное отношение автора к ним.
Борис копирует этот плакат в конце ноября 1941 года, когда он уже познал ужасы войны, потерял нескольких родственников. О ненависти к фашистам он пишет практически каждый день, и карикатура Н. Е. Муратова совпадает с его отношением к ним.
Карикатура, представленная в «Дневнике» Б. Капранова, состоит из четырех частей. Отличительными особенностями персонажей являются пятиконечная звезда на одежде или самолете у советского бойца и свастика у немецкого захватчика. Штриховыми линиями показано движение самолета в рисунке. Русский солдат изображён героем, победителем, немецкий солдат — слабым, трусливым, побежденным и сдающимся.
Рисунки в дневнике Бориса Капранова можно рассматривать как арттерапию. Карикатуры помогают подростку выразить ненависть к фашистам. Изображение же советских солдат и барабанщика времен 1812 года или периода Гражданской войны помогает Борису получить заряд положительных эмоций. Эти рисунки говорят о надежде, подросток верит в разгром врага. Анализируя помещённые в дневнике рисунки, можно сказать, что они о жизни, а не о смерти, несмотря на блокаду и физическое состояние Капранова и членов его семьи.
Еще один подростковый блокадный дневник, в котором есть рисунки, принадлежит ровеснице Б. Капранова Лене Мухиной, как и он, закончившей восемь классов в июне 1941 года.
Записи ленинградский школьницы поступили в Центральный государственный архив истори-ко-политических документов Санкт-Петербурга в 1962 году. До 2011 года дневник упоминался только в двух научных работах и сборнике блокадных дневников и воспоминаний «Я не геройствовала, а жила» (2006), составленном Г. И. Лисовской . В 2011 году издательство «Азбука» выпустило тиражом 5000 экземпляров блокадный дневник Лены Мухиной «…Сохрани мою печальную историю…» .
Свои записи шестнадцатилетняя Лена Мухина начинает вести в мае 1941 года в блокноте своей приёмной матери. Первая запись датирована 22 мая 1941 года, последняя — 25 мая 1942 года. Дневник представляет собой тетрадь в твердой коленкоровой темно-коричневой обложке размером 200^135 мм. Листы нелинованные, без полей. Часть страниц вырвана, часть осталась незаполненной, на некоторых листах сохранились рисунки и наброски автора дневника, выполненные карандашами черного, коричневого, голубого цветов: фигуры лошадей, всадник на лошади, прыгающей через барьер, трамвайный поезд и автомобиль, женские лица. Несколько рисунков и эскизов помещены на заполненных листах дневника.
Рисунки ленинградской школьницы, как и её дневник, могут многое рассказать об авторе.
Рис. 4. Всадник на лошади
На рисунке изображен момент прыжка лошади с сидящим на ней всадником через барьер. Рисунок грамотно расположен на всей поверхности листа и построен с учетом перспективы. Композиция открытая, о чем свидетельствуют линия горизонта, уходящая за пределы пространства, и сам деревянный барьер, который выходит из центра листа и стремится к левому нижнему углу. На дальнем плане мы видим условное изображение двух тонких голых деревцов в правом верхнем углу. Тонкой голубой линией обозначен высокий крутой горизонт. В центре листа изображен всадник на лошади. Хотя рисунок носит несколько условный характер, анатомия лошади воспроизведена правильно, рисунок вполне можно назвать академическим. Лицо всадника растушёвано, но, принимая во внимание сюжет рисунка, большого значения оно не имело даже в момент его создания. Грива и хвост коня волнуются на ветру, что придает рисунку динамику. Тонкой, плотной, косой штриховкой показана тень на туловище лошади. Черной линией четко очерчены узда, задние конечности лошади и хвост. Хорошо прорисован барьер. Тонкой причудливой линией слегка обозначена земля. Можно предположить, что Лена Мухина занималась в художественной школе или же имела природный талант, т. к. рисунок грамотно выстроен, животное и человек технически и стилистически изображены практически безошибочно. Цвета выбраны естественные, гамма красок светлая. Много свободного пространства и света.
Если вырезать этот рисунок из текста дневника, трудно определить, что он создан в военное время, т. к. выбранная тема очень мирная и ни один мотив не говорит о блокадном Ленинграде. Кажется, что художника ничто не тревожит в момент создания рисунка. На самом деле, рисунок создан в ноябре 1941 года, а блокада началась 8 сентября 1941 года. В это время Лена страдает от голода и постоянных бомбежек и мечтает об эвакуации. Всадник на лошади, прыгающий через барьер, означает преодоление препятствия. Этим препятствием являются голод, блокада и война.
Рис. 5. Лошадь
Совсем иной характер носит рисунок «Лошадь», выполненный синим карандашом. Движения карандаша грубые, туловище лошади с недорисованными конечностями изображено линиями разной толщины и разного нажима. Рисунок угловатый, похож на набросок. Создается впечатление, что Лена срисовывала его из книги, но не закончила. Можно отметить, что рисунок сделан прямо на тексте, перевернут сверху вниз. Скорее всего, это говорит о том, что у автора не было чистой бумаги, на которой можно было бы рисовать, и других цветных карандашей. Синий цвет -основной в палитре, наряду с красным и желтым. Острые и ломаные линии говорят о депрессивном и тяжелом состоянии подростка, но, не теряя надежды и веры в светлое будущее, Лена Мухина изображает миролюбивое животное, которое так близко русскому человеку.
На этой же странице сделана запись, датированная январём 1942 года: «Мы с мамой еще живы. Улучшения пока еще никакого нет. На сегодняшний день мы имеем 200 гр. хлеба, хлеб сегодня
хороший, очень вкусный, хлеб мы получили сегодня без очереди. Также мы имеем говорящее радио, идущую воду». Видимо, чтобы как-то поднять себе настроение, Лена рисует лошадь.
Рисунок, выполненный цветными карандашами, примечателен и не похож на другие. Бросается в глаза форма работы — скошенная влево диагональ напоминает линию ухода. Можно говорить о движении вниз, т. к. в левом нижнем углу она образует острый угол, а в правом верхнем тупой. За счет этого длинного треугольника внизу рисунок кажется неуравновешенным. Цветовая насыщенность может свидетельствовать о том же эмоциональном напряжении подростка. Цвета, использованные в работе, — локальные, но даже с их помощью автор пытается создать цветовую градацию, что у него получается неплохо. О сюжете работы остается только догадываться. Трудно сказать, как именно Лена держала лист при рисовании, в данном случае мы можем рассмотреть работу с четырех сторон.
Первый вариант с треугольником вниз был описан выше. Если повернуть рисунок на 90 градусов влево, он располагается самой длинной стороной вниз, два угла по 90 градусов оказываются в левой стороне. Рисунок делится на две части благодаря ярко очерченным вертикалям: слева -красной и справа — синей. Все буйство красок оказывается слева, а заштрихованный треугольник — справа. Поскольку композиция воспринимается как конкретная геометрическая фигура, она не теряет единства из-за яркого цветового пятна зеленых оттенков в нижней части рисунка. Штриховка очень яркая, четкая, резкая и эмоциональная.
Если повернуть рисунок еще на 90 градусов влево, перед нами предстанет образ некого паруса. В данном случае композиция уравновешивается благодаря тяжелому низу из ярких цветовых пятен и светлому закрашенному верхнему треугольнику. Голубая подчеркнутая диагональ служит неким образом линии горизонта.
Повернув рисунок еще на 90 градусов, мы получаем аналог поворота № 2, только в данном случае мощный верх будет доминировать над слабым низом.
Хочется отметить, что рисунок помещён в тетради между текстом, ему отведено отдельное место. Художник использовал примерно 8 цветных карандашей, что было роскошью в военное время.
Этот рисунок Лена Мухина делает рядом с записью, где она мечтает об эвакуации, о жизни в российской глубинке. Неудивительно, что рисунок цветной, радостный, нежный.
Рисунки в блокадных дневниках Бориса Капранова и Елены Мухиной имеют несколько общих черт: во-первых, оба подростка обладали художественными способностями; во-вторых, рисунки связаны с текстом ассоциативно; в-третьих, можно предположить, что подростки неосознанно занимались арттерапией, чтобы успокоить себя после бомбежек, получить положительные эмоции в тяжелое время, выжить. Несмотря на отчаянное положение в Ленинграде, рисунки в дневниках Бориса и Лены носят позитивный характер. Они не рисуют убитых или умерших от голода, смерть, которую они видят каждый день, или еду, о которой они так много пишут. Они рисуют лошадей, пейзажи, советских воинов-победителей. Глядя на эти рисунки, понимаешь, что ленинградцы верили, что выживут, что война кончится и советский народ победит фашизм.
Таким образом, рисунки в дневниках ленинградских школьников — это не только средство «поддержки» текста иллюстрацией, способ самовыражения и арттерапия, но и документальное свидетельство стойкости и мужества народа.
Рис. 6. Пейзаж
Список литературы
1. Адамович, А. Блокадная книга / А. Адамович, Д. Гранин. — Изд. 5-е, перераб. и доп. — М.: Эксмо, 2014. — 640 с.
9. Поляк, Д. М. Жанр дневника и проблемы его типологии: автореф. дисс. … канд. филол. наук / Д. М. Поляк. — Алматы, 2004. — 32 с.
12. Топчун, Д. Урок с применением арттерапевтических методов / Д. Топчун // Эксперимент и инновации в школе. — 2009. — № 3. — С. 21-25.
IMAGE OF THE WAR IN CHILDREN’S BLOCKADE DIARIES
Goryacheva E. S., International Children’s Center «Artek», Gurzuf, goryacheva01@yandex.ru
1. Adamovich, А. and Granin D. (2014) Blokadnaya kniga , Moscow, 640 p. (In Russ.).
Фото: портал мэра и правительства Москвы
Фотографии блокадного Ленинграда разместили в библиотеке «Московской электронной школы». Об этом информирует портал мэра и правительства столицы.
Отмечается, что публикацию приурочили к 76-летию полного снятия блокады Ленинграда в 1944 году.
«Пользователи могут увидеть уникальные работы военного фотокорреспондента газеты «Правды» Сергея Струнникова, сделанные зимой 1942–1943 года в осажденном городе», – говорится в сообщении.
Уточняется, что на снимках представлены десятки видов города, на которых запечатлена жизнь защитников Ленинграда: кто-то расчищает улицу от снега, кто-то разбирает деревянные сооружения для топлива, кто-то тренируется и несет патрульную службу.
Также часть съемок посвящена работе городских предприятий. В частности, на фотографиях можно будет увидеть Сестрорецкий инструментальный завод имени С. П. Воскова и завод «Большевик», которые занимались выпуском военной продукции, хлебозавод № 61, а также учебные и лечебные учреждения.
Помимо этого в издании разместили множество фотопортретов тех людей, которые отдавали свои силы на защиту родного города.
Ранее в МЭШ появились редкие документы о Великой Отечественной войне. Там были опубликованы материалы, посвященные деятельности театральных и художественных коллективов столицы в военное время.