Начни с себя: стань лучше, избавься от негатива и вредных привычек, и люди к тебе потянутся. На самом деле самооценка и успешность зависят от отношения человека к другим людям. Для личного счастья придётся возлюбить ближнего.
Содержание
Почему так трудно верить в людей
Учёные из Университета Джорджии пришли к выводу, что успешнее по карьерной лестнице продвигается тот, кто склонен доверять коллегам. Отношения в коллективе определяют внутреннее ощущение счастья и успеха. Вопрос «Как я могу стать лучше?» потерял актуальность. На повестке дня вопрос «Как мне видеть хорошее в людях?». Оптимизм способствует успеху и удовлетворению в работе и личной жизни. Однако люди боятся выглядеть излишне оптимистичными.
Поверить в другого человека очень трудно. Это начинается в детстве: не разговаривай с незнакомцами, держи эмоции при себе и всегда ожидай подвоха. Доверять людям в интернете ещё опаснее: кругом обман и тролли. Человека, который доверяет всем подряд, за глаза называют простофилей. Если мы считаем кого-то приятным в общении, мы автоматически занижаем его компетентность.
Причины настороженности банальны. Во-первых, мозг человека запоминает плохое. Этот механизм необходим для выживания, в том числе в социальной среде. Все случаи предательства отпечатываются в памяти. А вот когда доверие приводило к хорошему, мы почти не помним.
Во-вторых, каждому хочется выглядеть лучше на фоне других. Поэтому гораздо удобнее считать окружающих хуже, чем они есть на самом деле. А если они хуже, то им не стоит доверять.
Люди считают собственную мотивацию правильной: «Я работаю хорошо, потому что люблю свою работу». Мотивация других принижается: «Другие работают хорошо, потому что им за это платят».
Чип Хиз (Chip Heath), автор бестселлеров, преподаватель Высшей школы бизнеса при Стэнфордском университете
«Помоги себе сам» — это не наш вариант
Преимущества доверия окружающим особенно заметны в работе. Конфликты в коллективе — вещь неизбежная. «Лестница предположений» работает против нас: карабкаясь вверх, из нейтральной информации мы раздуваем пессимистичного слона, который тут же усаживается нам на шею. В результате мы думаем об окружающих плохо. Получив, например, письмо от коллеги, с которым у вас не очень хорошие отношения, вы скорее негативно подумаете о нём и его мотивах.
Лучший совет, который мне дали, — думать позитивно и иметь благие намерения.
Индра Нуйи (Indra Nooyi), американская предпринимательница, председатель совета директоров и CEO PepsiCo
Вы — часть социума
Возможности роста на работе зависят от нашего восприятия помощи и отношения к ней. Часто случается так, что стремление улучшить работу команды подавляется из-за боязни быть неправильно понятым. Если руководитель изначально принимает подчинённых как группу профессионалов, готовых учиться и становиться лучше, уровень успешности всего отдела резко растёт.
Умение влиять на других — один из ценнейших навыков в продвижении по карьерной лестнице. Если мы считаем других способными и разумными, улучшаются наши собственные жизни. Если мы убеждены, что других трудно сдвинуть с места, мы и не пытаемся их убедить — к чему тратить силы?
Так формируются и подтверждаются личные убеждения: думай о человеке плохо, и он обязательно подтвердит твои мысли. Книги по психологии фокусируются на нас самих, что косвенно снижает ценность мира вокруг и плохо влияет на способность строить позитивные отношения с окружающими, с социумом. Между тем все мы — его часть. Поэтому важно верить в людей и относиться к ним с уважением.
Три банкрота
Как это ни печально признавать, но неспособность любить является общим диагнозом для всего человечества. Чтобы убедиться в этом, совсем не обязательно заглядывать в душу всем и каждому. Даже самый поверхностный взгляд на историю любого народа, да и на мировую историю в целом, приводит к неутешительному выводу: люди гораздо более склонны обижать и мучить друг друга, чем — любить. Войны, революции, кровавые междоусобицы, убийства, насилие… На этом историческом фоне сам разговор о любви к ближнему может показаться возвышенной идеей, так и не осуществленной на практике.
Но не одна только история дает повод к подобному пессимизму. Литература также представляет нам целый ряд героев, чья неспособность любить является их главной художественной характеристикой. Тут и молодой повеса Евгений Онегин, с холодной легкостью отвергший искреннее и чистое чувство провинциальной девушки, а после невесть с чего вдруг застреливший своего лучшего друга. Тут и отважный Григорий Александрович Печорин, с помощью нехитрой, но подлой интриги похитивший несчастную черкесскую княжну, которая надоела ему спустя четыре месяца и вынуждена была жизнью заплатить за романтические забавы скучающего искателя приключений.
Но если отсутствие способности к любви у этих двух героев русской литературы еще можно как-то попытаться объяснить схожестью их характеров и общей наклонностью к скуке, то третий персонаж, которого бы хотелось упомянуть в этой связи, напрочь вываливается из подобного объяснения. Жизнерадостный прохиндей Остап Бендер — кипучий, деятельный и не склонный к рефлексии — в отношениях с женщинами, как это ни странно, в точности повторяет «подвиги» своих литературных предшественников, упомянутых выше. Сначала, подобно Печорину (влюбившему в себя Мери, а затем бросившему ее), великий комбинатор позорно убегает от полюбившей его дочери старого ребусника,
а после (как и опомнившийся к концу романа Онегин) безуспешно пытается напомнить оставленной им девушке
о ее былой любви.
Два самых известных литературных меланхолика и веселый жулик оказались удивительно похожи в своей неспособности любить. В чем же тут дело? Почему столь разные типы людей в важнейшей сфере своего бытия оказываются так одинаково и фатально несостоятельными?
Рассуждать об этом с различных точек зрения можно довольно долго. Однако если обратиться к христианству, ответ на такой вопрос найти совсем несложно.
Как теряют любовь
В Евангелии Христос ясно говорит, что потеря любви является прямым следствием уклонения человека от исполнения заповедей Божиих: по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф 24:12). Очень важно понять, что само слово «беззаконие» в отношении заповедей имеет не юридический смысл по принципу: ты нарушил закон, Бог тебя за это накажет. Христианство говорит совсем о другом, духовном законе, который правильнее было бы сопоставить
с законами физики, химии, биологии и любой другой естественной науки. Ведь если человек, нарушая законы собственной природы, попытается сесть на раскаленную плиту, лизнуть железо на морозе или выпить серной кислоты, то вряд ли кому-либо придет в голову назвать печальные, но вполне естественные последствия такого беззакония — наказанием Божиим. То же самое происходит, когда человек пренебрегает духовными законами своего бытия. В сущности, все заповеди Евангелия как раз и являются такими законами, а вовсе не какими-то формальными и внешними по отношению к человеку требованиями. Нет,
в заповедях Господь лишь открывает нам принципы здорового существования нашей духовной природы, некую норму человечности, при соблюдении которой человек не будет вредить собственному естеству. Ну, в самом деле, разве вызовет у кого-то протест утверждение о том, например, что зависть или обида наносят вред, и прежде всего — самому завистнику или обиженному? Или что гневливый человек сам себе укорачивает жизнь? Да любая, даже самая далекая от христианства психологическая школа безоговорочно подтвердит сегодня истинность этих мыслей! Поэтому слова «грех» и «беззаконие» в Евангелии означают нарушение принципов нормального человеческого существования, которое неизбежно влечет за собой страдание, разрушение, смерть.
В общем-то, все заповеди лишь выявляют различные грани главного призыва Евангелия, который, наверное, известен любому культурному человеку — любите друг друга (Ин 34:13). Ведь на того, кого любишь, не станешь гневаться, ему не будешь завидовать, простишь ему любую обиду и никогда не станешь его осуждать. Таким образом, в заповедях изложены не какие-то отвлеченные истины — пускай и возвышенные, — а принципы деятельного проявления той самой любви, которой нам так не хватает в нашей жизни. Но что же происходит, если человек нарушает эти принципы? Об этом нетрудно догадаться по нехитрой аналогии: а что бывает, когда человек нарушает законы физики и пытается разжечь костер посильнее, усердно поливая его водой? Ответ очевиден: огонь погаснет. Ровно то же самое происходит и с любовью в сердцах тех людей, которые нормой своей жизни сделали нарушение закона любви, то есть — грех.
И если внимательно рассмотреть литературные истории жизни Онегина, Печорина и Остапа Бендера, то причину их неспособности к любви увидеть совсем несложно.
Так, по словам Пушкина, бедный Евгений самые чистые и естественные порывы молодости потратил на сомнительные похождения и бесконечные любовные интрижки:
Он в первой юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.
За восемь лет такой беспорядочной жизни Онегин довел себя до весьма печального состояния, когда женщина перестала быть для него тайной, желанной целью и радостным открытием:
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад был отдохнуть.
Он их искал без упоенья,
А оставлял без сожаленья,
Чуть помня их любовь и злость.
Еще страшнее выглядит внутренняя жизнь Печорина, вернее, то, что он сам сделал с этой своей жизнью. Ведь не так уж и лицемерит Григорий Александрович, когда, рисуясь перед княжной Мери, проговаривает свое жизненное кредо: «Я был готов любить весь мир, — никто меня не понял: и я выучился ненавидеть». Здесь герой честно признает любовь ко всему миру — нормальным состоянием здорового, неиспорченного человека. Правда, вину за утрату этого своего здорового состояния Печорин пытается полностью переложить на окружающих. Но путь этот тупиковый и бесплодный. Ведь если мою душу искалечили другие люди, то, значит, и приводить ее в порядок должен не я, а они. Собственно, именно такой вывод и делает лермонтовский герой: «…если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви». Поставив способность к любви в зависимость от нравственности окружающих, «герой нашего времени» полностью отсек для себя возможность исцеления и пришел в поистине ужасное состояние, когда страдания другого человека, да и сама жизнь его становятся лишь забавой, топливом для эмоций, хоть как-то теребящих его ледяное сердце: «А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастье? Насыщенная гордость».
Счастье — как насыщенная гордость! Бедный Печорин… Если бы он только знал, что гордость в принципе ненасыщаема и никогда не удовлетворится тем состоянием, в котором находится человек, сколь бы высоко он ни вознесся! По учению Церкви, нет более страшного нарушения закона любви, чем гордость, медной стеной отделяющая человека от всего мира, от других людей и от Самого Бога. Чтобы убедиться в истинности этого утверждения, достаточно просто перечитать страшные строки из дневника Печорина, приведенные выше.
Ну а неутомимый охотник за денежными знаками Остап Бендер лишил себя способности к любви иным методом, не менее разрушительным, чем блуд или гордость. На что же этот симпатичный литературный герой потратил весь пыл своей энергичной натуры, куда употребил таланты, которыми так щедро наделили его авторы? Об этом лучше всего сказал сам великий комбинатор в претенциозной эпитафии самому себе: «Он любил и страдал. Любил деньги и страдал от их недостатка». Вполне откровенный и точный диагноз. Любовь к деньгам в христианской традиции носит название сребролюбия. А о том, какую разруху производит сребролюбие в душе человека, прямо сказано в одном из посланий апостола Павла: А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые… сами себя подвергли многим скорбям (1 Тим 6:9–10).
В эту короткую цитату полностью укладывается вся трагикомическая история не только Остапа Бендера, но и многих других. История людей, которые в погоне за деньгами растратили свои многочисленные способности и энергию молодости, не создали семьи, не приобрели друзей… Ведь даже деньги, которые Бендер в конце концов сумел получить, не согрели его душу и не принесли счастья. Потому что не может стать счастливым тот, кто не способен любить.
Конечно, все эти герои не более чем плод писательской фантазии. Но ведь в том и притягательность настоящей литературы, что в образах вымышленных героев она показывает нам такие состояния человеческой души, на которые уже вполне реально отзывается наше сердце, наша совесть, наш жизненный опыт. И если быть с собой до конца честным, то многое из того, что лишило любви Онегина, Печорина и Остапа Бендера, мы в той или иной мере найдем и в своей жизни.
Как животное или — как Бог?
«Нет попутного ветра для того, кто не знает, в какую гавань он хочет приплыть», — когда-то сказал Монтень. К сожалению, этот тезис как нельзя более уместен в разговоре о любви в случаях, когда под этим словом подразумевается все что угодно: бурная страсть, физическое влечение, мимолетная симпатия или просто какое-то неопределенное томление в душе. Учиться любви, имея о ней столь смутные представления, — столь же неблагодарный труд, как разгадывать кроссворд, в котором отсутствуют не только ответы, но и вопросы.
В целом слово «любовь» ассоциируется у современного человека с некими бурными переживаниями, радостью или слезами, трепетом и замиранием сердца, одним словом — с сильным эмоциональным волнением. И действительно, тот, кто хоть однажды был влюблен, знает это состояние, когда в любимом человеке вдруг сосредотачивается весь смысл твоего существования. Но куда же девается это волнение страстей спустя некоторое, иногда совсем непродолжительное время? Почему так часто со скандалом делят имущество муж и жена, которые еще совсем недавно жить не могли друг без друга?
Жизнь очень сложная штука, но все же, наверное, не последнюю роль в таких разочарованиях и семейных драмах играет как раз неправильное понимание людьми важнейшего вопроса: что такое любовь? Ведь если понимать любовь как эмоцию, то неизбежно придется признать, что, подобно всем прочим чувствам, она очень изменчива, неустойчива и зависима от множества внешних и внутренних факторов нашей жизни. Не выспался — и уже не до чувств. Переел — снова не до них. Пасмурная погода за окном, больной зуб, случайно сказанное слово, косой взгляд, падение уровня сахара в крови — все эти вещи, как и великое множество других, здесь не названных, постоянно влияют на наши чувства. И если ставить свою любовь к ближнему в зависимость от многообразных обстоятельств жизни, то сохранить такую любовь-эмоцию окажется невероятно трудной задачей.
К тому же эта любовь обладает одной не очень симпатичной характеристикой: нам свойственно испытывать ее либо к тем, с кем хорошо нам, либо к тем, кому хорошо с нами. Но стоит даже приятному нам человеку выразить хотя бы легкое недовольство в наш адрес, как сразу же вместо любви к нему в душе вспыхивают совсем другие эмоции. А уж если мы узнаем, будто этот человек сделал нам какую-нибудь откровенную гадость — тут уж только держись! Тогда начинается такая «любовь», которая для несчастной бесприданницы Ларисы Огудаловой заканчивается приговором: «Так не доставайся ж ты никому!» и пулей в сердце, для пылкой Кармен — ножом в груди, а для Дездемоны — смертью от рук ревнивого мужа. В общем, с любимыми, которые вместо удовольствия начали доставлять неудобства, очень часто все происходит по схеме известной фольклорной истории, когда некий хозяин любил свою собаку лишь до тех пор, пока она не съела у него кусок мяса. Можно было бы, конечно, списать все эти печальные события на бурную фантазию драматургов, да вот беда — реальные уголовные хроники всех газет мира во все времена переполнены подобными трагедиями.
Именно такую любовь, сведенную к эмоции, Христос решительно отвергает, говоря ученикам: …если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? (Мф 5:46).
Любовь-эмоция почти не отличается от инстинктов животного. Поэтому нормой человеческой любви Христос объявляет нечто неизмеримо более высокое и требующее от людей существенного волевого и нравственного усилия: Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф 5:43-45).
Но любить своего врага, руководствуясь эмоциями и чувствами, уже не получится, поскольку чувства эти будут прямо противоположными любви. И здесь кроется одно из главных отличий любви христианской от всех прочих ее пониманий и трактовок: евангельская любовь обязательно предполагает жертвенность. А жертвой в данном случае должен стать отказ от таких естественных человеческих чувств, как неприязнь и отвращение, которые мы обычно испытываем к своим врагам. Занятие это нелегкое и даже болезненное, но ведь и цель его безмерно высока: уподобиться в любви уже не животному, но — Богу.
«Проблема расширенного эгоизма»
Ну вот, похоже, и найдены нужные слова: любовь — как жертвенность, способность к самоотдаче. Казалось бы, вот оно — христианское понимание любви! Но и тут нас подстерегают скрытые опасности. Оказывается, жертвенность вполне возможна и при отсутствии любви к ближнему. Не зря ведь апостол Павел предостерегает христиан от подобного перекоса в восприятии Евангелия: если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор 13:3).
Возникает закономерный вопрос: а что же, собственно, может стать для меня причиной самопожертвования, если не моя любовь к ближнему? Ответ на это — тема для отдельного большого разговора, поэтому ограничимся здесь лишь одним его аспектом, который можно было бы условно назвать «проблемой расширенного эгоизма».
Дело в том, что, вкладываясь в объект своей любви, отдавая ему силы, время, жертвуя ради него какими-то удовольствиями, человек потихоньку начинает любить в нем именно этот свой вклад, а точнее — себя самого в любимом. В итоге получается такая вот расширенная любовь к себе, пусть даже в нее будут включены мой муж или моя жена, мои дети, моя собака. Но в центре подобного отношения всегда будет этот злосчастный общий знаменатель — «мое». Такая любовь может превратиться в гордость, отделяющую нас и наших любимых от остального мира и уничижающую все, что находится за этой границей.
Убедительный пример такого расширенного эгоизма, принимаемого за любовь, можно увидеть в знаменитой сказке французского писателя Экзюпери, когда Маленький принц объяснял ничейным розам, в чем их отличие от его любимого цветка: «Вы ничуть не похожи на мою розу. Вы еще ничто… Вы красивые, но пустые. Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра… Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя».
Логика Маленького принца здесь предельно ясна: чем больше самого себя вкладываешь в то, что любишь, тем больше оснований считать это своим. А все остальное можно спокойно считать «ничем», поскольку оно ведь еще ничье. Неудивительно, что бедные розы смутились, услышав эту декларацию любви-собственности. Конечно, Маленький принц — удивительно светлый и добрый герой, пожалуй, даже один из самых светлых во всей мировой литературе. Но в данном случае его понимание любви, к сожалению, не очень сильно отличается от жизненной философии генеральского денщика — персонажа одного из очерков Н. Лескова. Этот денщик делил все человечество на две неравные части: к одной он относил себя и своего барина, к другой — всю прочую «сволочь». Подобным образом и любовь-собственность заставляет человека автоматически делить весь мир на «мы» и «они». И тогда, чем бы он ни жертвовал во имя подобной любви, эта жертва неизбежно будет принесена им лишь себе самому.
Христианство предполагает совершенно иной принцип отношения к окружающим, когда основанием для любви к ближнему является вовсе не наша собственная мера жертвенности по отношению к нему, а безмерность жертвы Христа за все человечество. Чтобы эта мысль стала более понятной, можно рассмотреть ее на примере отношения героя сказки Экзюпери к чужим розам. Маленький принц по-детски наивно определил их как «ничто», поставив ничьим цветам в упрек тот факт, что ради них еще никто ничем не пожертвовал. Но христиане знают, что Христос пострадал за каждого человека, а следовательно: каждый из людей — Его, потому что для Бога нет беспризорных цветов. Христиане призваны в каждом человеке видеть Христа и почитать в любом случайном встречном образ Божий. При таком мировоззрении разделение людей на своих и чужих по какому-либо признаку становится попросту невозможным. Вот как пишет об этой «неразборчивости» христианской любви святитель Игнатий Брянчанинов: «И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение как образу Божию. Что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтобы тебе не иметь недостатка в любви».
Любовь — не эмоция
На расстроенном рояле даже самый выдающийся исполнитель всех времен и народов не сможет толком сыграть и банального «Чижика-пыжика». Все его мастерство, весь обширный репертуар, экспрессия и выразительность игры окажутся бесполезными, если инструмент не будет должным образом настроен. То же самое вполне справедливо и в отношении человеческой души: она тоже нуждается в правильной настройке, без которой все наши мысли, слова и действия могут оказаться фальшивыми.
Христианская любовь к ближнему — это не чувство, и даже не действие, а именно такая настройка, а вернее, устроение человеческой души, когда в ней живет постоянная готовность отнестись к любому человеку, как к Самому Христу. Ведь в христианстве дистанция между этикой в отношениях с Богом и этикой межчеловеческих отношений практически сведена к нулю словами Христа: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25:40). Каждый человек, как бы ни был он плох и неприятен нам, призван к бытию Богом, любим Им, несет в себе Его образ. И для желающих исполнить христианскую заповедь о любви к ближнему прежде всего необходимо так настроить свои ум и сердце, чтобы в любом человеке за всеми его индивидуальными несовершенствами видеть этот образ Божий, помнить о том, что он — такое же любимое Богом создание, как и ты сам. Лишь на почве подобного устроения души способна прорасти та любовь, о которой говорит Евангелие. Практический же рецепт такой настройки можно увидеть в творениях святых отцов, всю свою жизнь употребивших на освоение этой непростой науки — любить ближнего.
«Воздавай почтение ближнему как образу Божию — почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей. Деятельность твоя да будет таинственно сообразна твоему душевному настроению. Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия, — и постепенно начнет являться в сердце твоем святая любовь. Причина этой святой любви — не плоть и кровь, не влечение чувств, — Бог», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).
В чем же на деле должно быть выражено такое душевное устроение, объясняет другой святой — авва Дорофей: «Не делай зла ближнему, не огорчай его, не клевещи, не злословь, не уничижай, не укоряй, и таким образом начнешь после мало-помалу и добро делать брату своему, утешая его словами, сострадая ему или давая ему то, в чем он нуждается; и так, поднимаясь с одной ступени на другую, достигнешь с помощью Божией и верха лестницы. Ибо, мало-помалу помогая ближнему, ты дойдешь до того, что станешь желать и пользы его, как своей собственной, и его успеха, как своего собственного. Сие и значит возлюбить ближнего своего, как самого себя».
Вот, собственно, и все. Нетрудно увидеть, что никаких сверхъестественных ухищрений и неисполнимых требований здесь нет. И прежде всего нужно научиться так любить самых близких своих людей — мужа, жену, детей, родителей… Не потому, конечно, что они — наши родственники. Просто именно с ними мы общаемся гораздо больше, чем с остальным человечеством, и где же еще осваивать христианскую любовь к ближнему, как не в собственной семье? Глупо учиться любви к врагам, так и не научившись любить свою бабушку.
Конечно, в приведенных здесь цитатах отцов описано лишь самое начало стяжания любви к ближнему. Путь же ее совершенствования бесконечен, поскольку человек призван уподобиться в ней Самому Богу. Но без этого драгоценного начала весь остальной путь окажется для нас безнадежно закрыт.
Мы понимаем, что такая трактовка образа Маленького Принца может вызвать неоднозначную реакцию и многим не понравиться. Однако из уважения к позиции автора мы не стали подвергать текст редактуре и убирать из него это сравнение, что не означает, что редакция разделяет данную позицию. — Ред.
Как научиться любить?
Первое, что мы должны научиться делать что-бы научиться любить — это разводить понятия, которые часто смешиваются роковым образом. Сначала мы разведём в стороны такие пары как «любовь — влюблённость» и «любовь — зависимость», а потом перейдем к тому, как научиться любить.
Чем отличается любовь от влюблённости
Самое простое — влюблённость кратковременна. Она живёт не больше полугода. Полгода для влюблённости — это вообще мафусаилов век. Далее.
Влюблённость — это временное СЛИЯНИЕ двух личностей, где Личности отступают на второй план. Это напоминает пятничный запой (забыть к чёрту работу) или танцы на ночной дискотеке (та же причина).
Влюблённость — дионисийское чувство. Любовь — аполлоническое. А именно… Влюблённость — выключает ум (и за это ей спасибо). Любовь — оттачивает ум (большое спасибо!). Как сказал один классик древнегреческой политики про жену своего друга — гетеру: «Она не знала грамоте и не обучалась искусствам. Лишь любовь была её Учителем. Она дала ей вдохновение, чтобы слагать стихи, воспевающие любимого и вложила в руки арфу, чтобы аккомпанировать этим стихам».
В отличие от любви влюблённость — непроизвольна (ощутите на вкус это слово и поскорее сплюньте). Она, знаете ли, не требует усилий. Влюблённость — это то, что случается с нами. Это и хорошо для начала. Но то, что попало в руки — случайно, попробуй ещё удержать! И вот тут начинаются усилия — усилия Любви. Начинается тот самый ТРУД, который сделал из обезьяны (у которой всё в порядке с половой жизнью) человека (который от любви может и помереть — и никто его за это не осудит).
Как принято считать в психологии любви (есть и такая наука), любовь является результатом волевого акта и сознательного выбора, который требует душевной и физической работы.
Чем отличается любовь от зависимости
Есть зависимость пассивная и активная.
Пассивная зависимость
Пассивная зависимость — это когда любовь нужна нам только для того, чтобы решать все свои бытовые и экзистенциальные проблемы, главная из которых — страх перед жизнью и боязнь не справиться с ней самостоятельно.
Тут нужно наметить очень тонкую грань. Вообще-то — экзистенциальный страх перед жизнью, ощущение тотального одиночества человека — это нормальные переживания и от них не пьют таблетки. Именно эти переживания и толкают друг к другу в объятия людей испокон веков. Как говорится, в холодной постели легче согреться вдвоём, чем спиртом. (вот Вам пример зевгмы, которую я не люблю, так как на мой слух она всегда звучит коряво)
Здесь сразу вспоминаются слова из Екклесиаста:
«Двоим лучше, нежели одному ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. А если даже упадут оба, то тепло будет им; а одному как согреться?»
Но тем не менее, Вы же понимаете, где проходит грань между простым человеческим стремлением согреться и патологической зависимостью от партнёра?
***
И ещё один нюанс…
«Любовь чтобы решать все свои бытовые и экзистенциальные проблемы»? — фу, как это мерзко! Ну, согласна. Только не надо перегибать палку. Кое-какие бытовые и экзистенциальные проблемы всё-таки традиционно решают партнёры. Кто-то, например, носит тяжести. Кто-то — создаёт уют. Кто-то работает домашним психотерапевтом…
Можно, конечно, всю жизнь питаться в бистро (чтобы не носить тяжести), жить в номере мотеля (чтобы не создавать уют) и плакать в жилетку платному психоаналитику (чтобы не грузить друг друга). Но это — редкий стиль жизни, вычурный и далёкий от наших реалий.
Кстати говоря, страдающие пассивной зависимостью иногда всё-таки что-то дают партнёру…
Но прозорливую душу не обманешь. Вы сразу почувствуете, что всё это даётся лишь с целью — удержания партнёра на месте.
Активная зависимость
Человек, страдающий активной зависимостью, нуждается в рабе, которым он может тешить свою низкую самооценку. Поэтому такой человек ищет партнёра, которого может подчинить себе — полностью. Для этого в партнёре поощряется беспомощность и несамостоятельность.
Бойтесь данайцев дары приносящих!
Как научиться любить? 6 умений, которые нужны/
Теперь, когда понятия нами разведены, давайте обратимся к тем умениям, которые нужно развивать в себе тем, кто хочет научиться любить — всем нам, я полагаю.
Умение научиться любить №1
Развиваем в себе способность
- регулярно,
- повседневно и
- преднамеренно
уделять внимание друг другу.
Это означает, что нам нужно научиться выслушивать нашего партнёра, даже если это — скучно.
Умение научиться любить №2
Мы должны научиться принимать различия. Позволить человеку быть Другим. Это не нуждается в пространном комментарии. Иначе не научиться любить.
Умение научиться любить №3
«Как уехал ты — я в крик.
Бабы прибежали.
Нет! Разлуки (говорят) ей не перенесть.
Так скучала за тобой, что меня… держали,
Хоть причина не скучать очень даже есть»
Мы должны научиться обходиться друг без друга. Это, пожалуй, самое важное во всём этом списке — задумайтесь над пунктом. Людей раздражают и пугают возлюбленные, которые при расставании впадают в истерику или анабиоз и оживают только когда любовник возвращается на своё место. Такие состояния характерны для влюблённости — острого личностного расстройства.
Умение научиться любить №4
Мы должны научиться открыто выражать свои эмоции по отношению к нашему партнёру, особенно негативные. Это называется «честность в семейных отношениях». Так же мы должны научиться открыто выражать свои потребности, чего бы нам не хотелось. «Меньше знает — крепче спит?» Да, но Вы-то не будете от этого спать крепче — подумайте о своём здоровье! К чему приведёт многолетнее враньё? Если условием сохранения брака является ложь, положенная в его фундамент, то это сюжет для античной трагедии, а не сценарий здоровой жизни.
Умение научиться любить №5
Мы должны научиться испытывать живой интерес и даже любовь (!) к другим людям, ко всему окружающему нас миру. Если Вы оборвёте все дружеские связи, принеся их в жертву своей семье, то все семейные психологи дружно возьмутся, кто за сердце, кто за голову — не доводите их до этих жестов. И не слушайте тех обывателей, кто считает замкнутые на себя семьи, презирающие внешний мир — идеалом семьи. Это невроз, а не идеал…
Умение научиться любить №6
Мы должны взрастить в себе мужество. Трус не играет в хоккей и не заводит семью. Но если уж завёл — учись не быть трусом. Жизнь — это риск страдания, боли, перемен и неотвратимых потерь. Жизнь вдвоём — это весь этот риск, но вдвойне.
Готовы ли Вы к такому квесту? Если понимаете, что не совсем, то, возможно, вам поможет наша (и автор этой статьи — один из ее авторов) настольная психологическая игра «Дюймовочка», где тему любви, умения любить и создания серьезных и счастливых отношений мы разбираем более основательно, начиная с установок человека, заложенных в детстве. Участники, прошедшие «Дюймовочку», зачастую не только помогают самим себе, но и задумываются об открытии своего дела на подобных играх, помогая другим.
Разбираться в отношениях можно с помощью наших психологических игр, научится которым можно пройдя онлайн-курс «Игропрактик». Курс включает 6 наиболее востребованных психологических игр и полный набор материалов которые позволят кроме всего зарабатывать онлайн помогая разобраться в отношениях другим людям
Елена Назаренко
Мир в душе
Каждый день выпадают те или иные испытания для здоровья нашей души. Бывает, коллега или кто-то из членов семьи делает замечание, желая вывести из себя, – для нас это значит: нужно внимательнее следить за сердцем. Все вокруг сплетничают, а для нас это повод промолчать. Водитель, который резко обгоняет на дороге; женщина, что проталкивается вперед на кассе; грубый сосед… Каждый подобный случай – возможность не поддаться искушению и подняться вверх по духовной лестнице.
Встречая искушения и испытания с мирным сердцем, мы получаем исцеление от недугов души, закаляем ее. Поддаваясь – остаемся в оковах греха, пленившего нас еще во время падения прародителей. Если мы откажемся идти на поводу у искушений, будем бодрствовать и восставать против них, то заметим, что в минуты борьбы в душе поселяется Сам Христос, наполняя ее радостью и миром.
Привычка, отдаляющая от Бога
Если будем постоянно жаловаться на то, как несправедливо с нами обходятся, никогда не приблизимся к образу Спасителя, Который принял смерть от Своих врагов. Нам нужно всеми силами стремиться к Богу, стараться не жаловаться и любить тех, кто не любит нас. Претерпевая мучения, Христос обращался к Своему Отцу, так и мы, когда хочется сказать что-то с досадой, должны сперва взглянуть на крест.
Привычкой жаловаться мы попираем страдание как необходимую меру на пути единения с Богом
Привычка жаловаться приводит сердце в смущение и отводит от истинного пути, ослабляет рвение и мешает достижению мира, святости. Привычкой жаловаться мы попираем страдание как необходимую меру на пути единения с Богом. Жалуясь, мы самовольно приковываем себя к земле и лишаем радости, которая обычно посещает нас, когда мы предаемся в заботливые руки Господа.
Милосердие и любовь
Любовь – это не какой-то поступок, совершаемый из чувства нравственного долга. Любовь есть нечто, которое связывает наш, видимый мир и мир божественный, закрытый от нашего взора. Один мир временный, другой вечный, и оба сотворены Богом. Во временной жизни мы готовим себя к вечности. Два этих мира держатся на милосердии и любви.
Можно до мельчайших деталей соблюдать все каноны и уставы, иметь огромное наследие традиций и преданий, но если в нас нет милосердия и любви – мы совершенно нищие. Сам Господь обещал, что на Страшном суде будет судить нас по делам. Исполнение закона не в фарисейской правильности, а в любви. Если православная вера ограничивается для нас длительностью богослужений, соблюдением всех уставов и постов, то мы подлинно ничего не достигли.
Милосердие – отражение нашей любви к Богу: благодаря этой любви мы становимся чуткими к страждущим
Если мы не проявляем ко всем милосердия и сострадания, то совершаем страшное преступление по отношению к нашей вере, и, представ пред Богом, сказать нам будет нечего. Если мы ищем власти, лидерства, превозносимся над другими, отсутствие любви послужит нам в осуждение.
Милосердие – прямое отражение нашей любви к Богу, и именно благодаря этой любви мы становимся чуткими ко всем, кто страдает, болен, терпит душевные и физические мучения. Христианское милосердие явно вытекает из любви, оно собственно и есть отражение любви.
Как научиться любви?
Я – свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8: 12). Такой образ Спасителя, образ, оставленный Им Самим, еще раз свидетельствует, что именно Он есть свет любви и истины, свет, освещающий мир. Эти слова также напоминают, что такой же свет живет в нас самих: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5: 16).
Божественный свет, о котором говорит Господь, светит благодаря нашей любви – Он Сам заповедал возлюбить как самого себя не только ближнего, но даже и врага.
Часто в жизни появляются люди, которые нам, мягко говоря, не нравятся, что уж заводить речь о том, чтобы их полюбить… Как же нам тогда исполнить заповедь Господню и любить всех без исключения?
Будучи православными христианами, мы почитаем иконы святых, зная, что если Бог есть свет, то и святые являют такой же свет. Также, когда во время богослужения диакон или священник совершает каждение храма, они окуривают фимиамом всех людей, словно напоминая, что каждый человек – образ Божий, и призывая всех нас помнить об этом.
Понуждая себя возлюбить ближнего, молитесь, призывайте на помощь Господа
Если в каждом человеке видеть Самого Христа, то и в том, кто нам почему-то не нравится, кто, может быть, нас чем-то обидел или злой, кому не хватает доброты… – и в таких людях мы сможем рассмотреть образ Божий, правда, помраченный грехом. Христос ведь пострадал на кресте для спасения и того, кто нам не по душе. Господь любит всех, поэтому и нам нужно поступать так же.
Но опять же, как это сделать – любить всех? Вот здесь-то нам просто необходима благодать Святого Духа. Подобно апостолу Павлу, мы можем сказать, что всё доброе, что мы творим, творит Сам Христос. Любовь к врагам, пожалуй, наиболее трудная из всех заповедей, но у Бога нет ничего невозможного. Понуждая себя возлюбить ближнего, молитесь, призывайте на помощь Господа. Всё совершается Святым Духом, поэтому с Божией помощью нам всё по силам, даже заповедь святости.
Бывает так: стоишь в метро и видишь вокруг себя одни только унылые и серые без просвета лица. Они скучны, всегда чем-то недовольны и лишены благообразия. Да, можно восхищаться удивительными словами апостола Павла о любви, но сама мысль о том, что можно любить этих окружающих тебя людей, кажется верхом абсурда. Или нет?
Подо мной сидят смурные подростки с громкой булькающей музыкой в наушниках и опущенными глазами, решительно не готовые уступать места кому бы то ни было. В затылок мне дышит перегаром засыпающий тихий алкоголик. Толстым пузом к моему правому боку прижалась бабка с тележкой и сумкой. Где я? Зачем мне эти люди? Мне они не нужны: лучше бы их не было.
И тогда я — что уже стало привычкой — говорю себе: «Стоп! То, что я сейчас вижу, это просто признак моей душевной смерти и, быть может, депрессии — и больше ничего. Просто тест моего нынешнего состояния». Мне грустно от самого себя. К счастью, опыт говорит, что такие ощущения — проходят.
И в самом деле, та же толстая бабка неожиданно обращается ко мне: «Сынок, не поможешь сумочку вытащить? Видишь, старая на кладбище собралась, мужа проведать». Конечно, я с удовольствием помогу, не вопрос! Обернувшись, я заглядываю на миг в ее глаза: они потерты временем, но красивы и полны света. А я просто побывал в аду — еще до смерти — и вернулся назад.
Любовь или смерть
Люди бывают противны, и любить их порой нисколько не хочется. А в то же время многие из нас чувствуют, что любить лучше, чем ненавидеть или презирать. Но что мы тут можем сделать — и нужно ли что-то делать?
Кто-то скажет: «У меня есть мои близкие, есть хорошие друзья и интересные компании. А с быдлом и плохими или просто скучными людьми мне достаточно одного — держаться от них подальше». Христианин не может с этим согласиться по определению. В христианской традиции любовь стоит слишком высоко, так что выходит, если ты не любишь (ладно, скажем, «не пытаешься любить») людей, можно пойти и поискать себе другую, более комфортную веру. Именно тут особый отличительный знак христианина, это самый главный критерий доброкачественной духовной жизни, без которого все — пустота и самообман.
Но реально ли это — так вот взять и «возлюбить»? Поставленная планка бесконечно высока, вплоть до любви к врагам и ненавидящим нас. Кто, за исключением некоторых избранных, на это способен? Быть может, это просто красивые слова, недостижимый идеал, который дан лишь для того, чтобы я на него смотрел и лучше понимал, насколько я плох и беспомощен?
Да, это безграничная и великая цель, но нет, это не значит, что я не могу делать первые шаги прямо сейчас. Разумеется, в этом почти все мы тут — чайники. Тем не менее вот мои две копейки на тему. Между адом нелюбви и любовью есть тропинка, по которой можно и нужно двигаться…
«Любить плохо»
Самое гениальное, что я слышал на данную тему, слова одного священника вопрошательнице: «Есть лишь один способ научиться любить — начать любить плохо». Это простые до примитивности слова, однако в них есть все необходимое и достаточное для начинающих.
Но сначала нам стоит устранить одну помеху. Большинство современных людей думают о любви как об особом состоянии, которое в нужный момент сваливается (или не сваливается) на тебя с неба. И тогда ты или «любишь», или «не любишь» — третьего не дано. Но это просто неверное понимание термина, который оброс миллионом самых разных смыслов. Не стану углубляться в определения любви, достаточно сказать, что любить — это в первую очередь поведение и сознательное решение. Это значит, что любовь не статична: это не готовое состояние, а путь. А чтобы куда-то прийти, надо шагать, причем первые шаги неуклюжи и совсем не похожи на любовь святых.
Все не так уж сложно. Если я решил любить человека, для начала я могу его не избегать — хотя бы физически быть рядом, не отворачиваться от него и не отсаживаться подальше. Далее в моем распоряжении тысяча поступков. Я могу уделить ему внимание, могу тепло пожать ему руку, могу расспросить о его жизни. Могу ему позвонить или написать на имейл и поздравить, скажем, с днем рождения. Могу подарить ему подарок или дать денег, если он нуждается. Я могу — пусть плохо — делать ему добро в одностороннем порядке, не ожидая, что он проникнется ко мне симпатией или изменится к лучшему. Важно, что это постепенно меняет меня самого. Мрак нелюбви вроде бы остается, но в нем появляется свет, и со временем мне самому становится светлее. Это мы способны делать — и в сущности мы способны делать только это.
«Но это же не любовь, а просто нудное исполнение закона, — скажут мне. — А чувства, а сердце, которому не прикажешь?»
Непослушные эмоции
Действительно, что бы мы ни делали, остаются непослушные эмоции. Гнев, презрение и отвращение, обида и горечь — их не упразднить волевым актом. Ты можешь натянуто улыбаться, неискренне дарить подарки или говорить смиренные слова (пользующиеся популярностью у православных) типа «прости меня, грешную» — но в сердце остается яд ненависти. Когда в молодости я впервые услышал совет помолиться за моего конкретного врага, я горячо протестовал: «Я же не могу этого делать искренне! Это будет ложью и лицемерием, от чего мне самому станет гадко».
В самом деле, хотя эмоции не есть любовь, они важны. Любить без чувств — это действительно значит любить «плохо», несовершенно, не во всей полноте. И совершенно не нужно себя обманывать или пытаться вызвать у себя добрые чувства в воображении.
Однако между поступками и чувствами существует связь. В конце концов, уже более ста лет назад Джеймс и Ланге сформулировали свой знаменитый закон: эмоции следуют за поведением. Когда я сажусь за один стол с подозрительным чужаком, мои чувства к нему неизбежно меняются. Когда я, пересиливая себя, проявляю интерес к скучному человеку, он рискует перестать быть для меня скучным. Если я начинаю — пускай меня трясет от негодования — молиться за врага, я могу хоть на долю секунды взглянуть на него из какой-то иной перспективы. И стоит заметить, это не просто тупой «закон» или следование внешним правилам. Вовсе нет, решение любить тоже рождается внутри, в сердце.
Там же, в сердце, рождается много мусора: если я попытаюсь в каждый момент быть «искренним» и «самим собой», я могу стать гордым, завистливым, мелочным. Я бы иногда бросал свою жену, а иногда бы к ней возвращался. А иногда мне хочется побить или убить какого-то человека, особенно из близких.
Честное отношение к своим эмоциям необходимо: оно позволяет видеть свой внутренний мрак и не жить в самообмане. Более того: оно помогает заметить, что и «любимых» мы любим лишь иногда — эмоции волнообразны и изменчивы. Остается любить их «плохо» — зато мы видим, что тут есть куда расти.
Кое-что еще
Чтобы чему-либо научиться, нужна сильная мотивация. Даже если я хочу освоить испанский язык или выучиться играть на гитаре — сначала мне понадобится регулярно делать не самые интересные вещи. Подобные усилия вознаграждаются, но далеко не сразу. Наша культура мгновенных решений — «бери все, что желаешь, прямо сейчас: быстро и дешево» — порождает нетерпеливых людей, которые не готовы ждать. Не получается любить — не парься, найди более подходящих людей или пройди тренинг «научись совершенной любви за два уик-энда». Но, увы, учиться любить — это «долго и дорого».
На это уходят годы жизни, и это зачастую не приносит душевного вознаграждения, но только делает жизнь неуютнее. Когда «любишь плохо», это выглядит нелепо и часто вызывает насмешки и обвинения в неискренности. Односторонняя открытость делает человека более ранимым и уязвимым. Это согласие терпеть боль и водить компанию с неприятными людьми. В самом деле, зачем нам это нужно? Чтобы не умереть прежде смерти: потому что альтернатива — ад нелюбви — еще хуже.
Действовать упорно и терпеливо, отдавая себе отчет в своих эмоциях, — этого для начинающих, которые готовы «любить плохо», достаточно. Но я намеренно ничего не сказал еще об одной вещи — потому что старался тут держаться ближе к земле, к психологии, к тому, что можно потрогать. А эта вещь чрезвычайно важна. Кратко сказать: чем лучше вертикальные отношения (с Богом), тем правильнее горизонтальные (с людьми), и от этого закона никуда не денешься. Ни дома, ни среди друзей, ни даже когда ты просто едешь в метро.
Михаил ЗАВАЛОВ
Версия для печати
Тэги: Личность Психология