Вопрос:
Что означает выражение «сорок сороков»?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
Все храмы Москвы по решению Стоглавого собора (1551 г.) были распределены на старо́ства или благочиния, которые назывались «сорока́ми» (см. ст.: Сорок // Даль В.И. Словарь живого великорусского языка). Название происходит от древнерусской меры сорокъ, означавшей мешок, вмещающий четыре десятка соболиных шкурок (часто встречается в грамотах ХIV–ХV вв.). Во главе каждого сорока́ был «поповский староста». Стоглавый собор определил для Москвы семь поповских старост. «В царствующем же граде Москве достоит быти седми старостам поповским и седми сбором по уложению царскому, да к ним избирати десятцких – добрых же священников, искусных житием, непорочных же» (Стоглав. Гл. 6).
Еще в конце XVII века в Москве было шесть сороков: Китайский, Пречистенский, Никитский, Сретенский, Ивановский и Замоскворецкий. Постепенно число их росло. В начале XX века было уже 40 сороко́в. Реально соро́к не включал в свой состав 40 церквей. Их было меньше. Сорок сороков предполагает наличие 1600 церквей (40×40 = 1600). Но по статистике в начале XX столетия храмов в Москве было около 800.
Иногда встречается утверждение, что надо брать число престолов, потому что в каждом храме имелось их несколько – всего 1620. Получается более сорока сороков. Однако этот подсчет достаточно искусственный, потому что выражение «сорок сороков» предполагает именно число храмов. Это видно из литературы. Так, в рассказе М. Булгакова «Сорок сороков» (1923) читаем: «На самую высшую точку в центре Москвы я поднялся в серый апрельский день. Это была высшая точка – верхняя платформа на плоской крыше дома бывшего Нирензее, а ныне Дома Советов в Гнездниковском переулке. Москва лежала, до самых краев видная, внизу. Не то дым, не то туман стлался над ней, но сквозь дымку глядели бесчисленные кровли, фабричные трубы и маковки сорока сороков». Писатель смотрел на Москву с крыши самого высокого в те годы здания – 10-этажного дома, построенного в 1912 году.
В царствование нечестивого императора Ликиния было воздвигнуто жестокое гонение на христиан, и все верные принуждаемы были приносить жертвы идолам. В армянском городе Севастии воинским начальником тогда был Агриколай, человек свирепого нрава и ревностный поборник идолослужения. А так как в это время и в рядах императорских полков уже было немало христиан, то издано было повеление, чтобы и они приносили жертвы бесам. В полку воеводы Агриколая находились воины числом сорок из Каппадокийской области, которые составляли особенно почетную дружину, благочестно веровавшую во Христа Бога и отличавшуюся непоколебимым мужеством, всегда непобедимую в делах ратных, были между ними: Кирион, Кандид, Домн, сведущие и в Божественном писании. Когда стало известно воеводе Агриколаю, что воины этой дружины христиане, он решился принудить их к идолопоклонению. Призвав их к себе, воевода обратился к ним с такой речью:
— Как в сражениях с неприятелями вы всегда были между собой согласны, и единодушны, и проявляли храбрость, так и ныне с таким же единомыслием покажите единодушно повиновение царскому указу – принесите по доброй воле жертву богам, чтобы не подвергнуться вам мучениям.
На это святые дерзновенно отвечали:
— Если мы, сражаясь мужественно за царя земного, всегда оставались победителями – как ты, окаянный, сам свидетельствуешь – то не тем ли паче, подвизаясь за Царя бессмертного, мы одолеем твою злобу и победим твое лукавство.
Агриколай сказал:
— Одно из двух предстоит вам – или принести жертвы богам и удостоиться больших почестей, или же, в случае непокорности, лишиться воинского звания и подвергнуться бесчестию. Размыслите об этом и изберите для себя, что найдете полезнее.
И сказав это, Агриколай велел заключить их в темницу. Введенные туда, святые воины, молитвенно преклонив колена, воззвали к Богу:
— Изми нас, Господи, от искушений и от соблазнов людей беззаконных.
Вечером же они начали петь псалом:
— «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится» (Пс.90).
Пропев псалом до конца, святые воины вознесли молитву ко Господу, по молитве же они опять занялись псалмопением и так пробыли без сна до полуночи. Руководителем в пении был святой Кирион – он провозглашал стихи, а святые Кандид и Домн с прочими повторяли за ним. В полуночи же святые воины услышали голос, явившегося им Господа:
— Добр есть начаток изволения вашего, но претерпевший до конца спасется (Мф. 10,22)
Этот голос Господа все они слышали и были объяты ужасом, но страх их растворялся неземной радостью. И не спали они до утра.
Наутро Агриколай, собрав к себе своих друзей и советников, приказал привести из темницы святую сорокочисленную дружину воинов и обратился к ним с такой коварной речью:
— Что скажу вам, то скажу не льстиво и не ложно, но по самой истине – много воинов у нашего царя, но все они не могут равняться с вами ни мудростью, ни мужеством, ни красотою, и моим расположением не пользуются они столько, сколько вы. Так не делайте же того, чтобы моя любовь к вам превратилась в ненависть, в ваших руках и от вас же зависит – или сохранить мою любовь к вам, или навлечь на себя мою ненависть.
Святой Кандид на это отвечал:
— Жестокий ты льстец, Агриколай! Имя твое согласуется с твоим нравом.
Воевода повторил:
— Не сказал ли я вам, что в вашей власти – или сохранить мою любовь, или возбудить к себе мою ненависть.
Святой Кандид сказал:
— Так как любовь твоя или ненависть к нам зависит, как ты сам говоришь от нас, то мы избираем ненависть, ибо и мы тебя ненавидим и только у Бога нашего милости и ищем. Ты же свирепый и жестокий человек и враг Бога нашего, не люби нас, будучи беззаконен и завистлив – тьмою заблуждения объятый и звериным нравом оправдывающий свое лютое имя.
Приведенный в ярость таким дерзновенным ответом святого, воевода, скрежеща зубами, как лев, приказал наложить оковы на святых воинов и заключить их в темницу, но святой Кирион сказал ему:
— Ты не имеешь от царя власти мучить нас, а можешь только допрашивать нас.
Испугавшись такого вразумления, сделанного святым воином, Агриколай приказал без грубых насилий отвести их и посадить в темницу, и не налагать на них оков. Только темничному стражу велел он стеречь их крепко. В то время воевода ожидал прибытия Лисия – князя, имевшего большие полномочия.
По прошествии семи дней, в которые святые воины содержались в темнице, прибыл в ту страну Лисий-князь, и по прибытии в Севастию, немедленно обратил внимание на доблестных воинов – на другой же день, явившись вместе с воеводою Агриколаем в судилище, он приказал привести святую четыредесятицу воинов на истязание. На пути к этому неправедному судилищу блаженный Кирион так увещевал своих содружинников:
— Не убоимся, братия! Разве не помогал нам Бог в сражениях, когда мы призвали Его и одолели врагов наших. Вспомните, как однажды нам случилось участвовать в великой брани, когда все соратники полков наших предались бегству и среди врагов оказались только мы одни — сорок. Вознесли мы тогда к Богу слезную молитву и Его помощью одних побили, других раненых прогнали. И при всем множестве противников, и при всей жестокости сражения ни один из нас не был ранен. Ныне же три врага ополчились на нас – сатана, Лисий и Агриколай-воевода, а лучше сказать – один враг воздвигает на нас брань, враг невидимый. И ужели он победит нашу сорокочисленную дружину? Да не будет сего!.. Нам нужно и теперь поступить также, как поступали всегда – обратимся с теплою молитвою к Богу, и Он поможет нам, и не причинят нам вреда ни узы, ни муки. У нас всегда было правилом, вступая в сражение, петь псалом «Боже! Именем Твоим спаси меня и силою Твоею суди меня, Боже! Услышь молитву мою, внемли словам уст моих» (Пс. 53, 3). Сотворим же, братия-соратники, то же и ныне – и Бог услышит нас и поможет нам.
И пели святые воины псалом этот во весь путь от темницы до места судилища. На такое зрелище собрался народ всего города.
Предстала сорокочисленная дружина на суд пред Лисием и Агриколаем. Лисий-князь, взглянув на святых воинов, сказал:
— Думаю, что эти мужи желают и заслуживают высших чинов.
Потом обратился и к ним с такой речью:
— И почести, и дары, и больше других, вы получите от меня – только покоритесь царскому повелению, принесите жертвы богам. Предоставляется вам свободно избрать одно из двух – или поклониться богам и удостоиться больших наград и почестей, или же, в случае отказа вашего исполнить то, тотчас лишиться воинского звания и подвергнуться мучениям.
На это святой Кандид ответил:
— Возьми от нас не только воинское звание, но и самые тела наши, ибо для нас нет ничего дороже и ничего почетнее Христа Бога нашего.
Тогда надменный князь велел бить святых камнями по устам. Слуги взялись за камни, но когда стали бросать их, то удары наносили не святым, а взаимно себе самим – друг друга поражали. Видя это, святые мученики более укрепились в дерзновении о Господе. Раздраженный князь Лисий сам схватил камень и бросил в одного из святых, но камень этот ударил в лицо Агриколая и сокрушил ему уста. Тогда святой Кирион сказал:
— Борющиеся с нами враги наши изнемогли и посрамились, воистину «меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушаться» (Пс.36, 15)
Нашлись было среди слуг желающие поддержать посрамленных своих начальников:
— Обезумевшие враги богов наших, — говорили они святым мученикам – почему вы не хотите принести жертвы им?
Святой Кирион им отвечал:
— Мы единого Бога почитаем и Иисуса Христа Сына Его и Святого Духа, и тщимся дерзновенно совершить наш подвиг, чтобы, победив вашу лесть, воспринять венцы бессмертной жизни.
И повелел князь Лисий опять отвести святых ратоборцев в темницу, чтобы подумать о том, как поступить с ними.
Заключенные в темнице святые воины занялись псалмопением. И после молитвы они вторично сподобились одобрения свыше – в шестом часу ночи они услышали голос явившегося Господа:
— «Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25). Дерзайте и не бойтесь мук маловременных — вскоре бо прейдут, мало потерпите, законно постраждите, да венцы примите.
Укрепленные таковым утешением от Христа Бога, святые воины проводили ту ночь, веселясь духом.
На следующий день святые ратоборцы опять приведены были к нечестивым судьям и снова, не колеблясь, объявили:
— Делайте с нами, что хотите – мы христиане и поклониться идолам не согласны.
Мучители приказали связать четыредесятицу святых воинов и влечь их к многоводному озеру, которое находилось близ Севастии. Была же тогда зима, и дул сильный ветер при крепком морозе, и время клонилось уже к вечеру. Святые воины, обнаженные, поставлены были среди озера на всю ночь, а для наблюдения за ними приставлена была стража с начальником темницы во главе. Для обольщения же святых ратоборцев была устроена близ озера теплая баня, манившая к себе осужденных терпеть лютой холод и обещавшая скорую помощь тому из сорокачисленной дружины, кто, изнемогая от мороза, склонился бы к идолослужению и пожелал бы, выбежав из воды, согреться. В первом часу ночи, когда холод достигал крайней лютости, так что тела святых леденели, один из числа четыредясятицы не выдержал подвига, и отделяясь от лика святых, побежал в баню, но едва он вступил на порог бани, едва ощутил теплоту, как растаял и пал мертвый.
При виде такого постыдного бегства, святые воины единодушно возопили к Богу:
— Ты, Которого хвалит вся тварь, Которого прославляют великие рыбы и все бездны, огонь и град, снег и туман, и бурный ветер (Пс. 79, 19), и Который ходил по морю, как по суху (Мф. 14, 25), и свирепые волны укротил мановением руки (Лк. 8,24). Ты, Господи, и ныне Тот же, Ты, внявший мольбам Иакова, бежавшего от угроз брата своего Исава (Быт. 27-28), явивший помощь Иосифу и от напасти его избавивший (Быт. 39), услышавший Моисея и даровавший ему силу совершить в Египте знамения и чудеса перед фараоном и его приближенными (Исх. 7-11), разделивший море и изведший народ Свой в пустыню (Исх. 14), простиравший руку Твою по молитве святых апостолов Твоих на исцеление и на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса (Деян. 4,24-31;16, 25-26), Ты, Господи, услышь нас! Да не погубит нас пучина водная, и да не поглотит глубина, ибо обнищали мы весьма. Помоги нам, Боже Спаситель наш, ибо вот мы стоим в воде, и ноги наши обагрились в крови нашей, облегчи тягость нашего бремени и лютость воздушную укроти, Господи Боже наш! На Тебя мы уповаем и да не постыдимся. Но да разумеют все, что мы, к Тебе воззвав, спаслись.
В третий час ночи святых мучеников облистал свет как бы летнего солнца во время жатвы, который рассеял холод, растопил лед и согрел воду. Между тем, воины, которым поручен был надзор за святыми, объяты были сном, и не спал только один страж темничный. Он, слыша, что мученики молятся Богу, размышлял – что такое означает, что прибегший к бане тотчас, как воск растаял от тепла, а прочие, и при столь большом морозе, остаются живы и невредимы. Пораженный же светом, озарившим святых мучеников, и желая рассмотреть, откуда исходит чудный свет, он взглянул вверх и увидел пресветлые венцы числом тридцать девять, сходящие на главы святых. Размышляя же о том, почему нет сорокового венца по числу преданных страданию сорока человек, уразумел он, что бежавший в баню отвержен от лика святых, и потому недостает сорокового венца. Немедленно разбудил он спавших воинов, сбросил с себя одежды и нагой на глазах всех побежал в озеро, восклицая «И я христианин!».
Присоединившись же к сонму святых мучеников, он воззвал к Богу:
— Господи Боже! В тебя я верую, в Которого и сии веруют, причти меня к числу их и сподоби пострадать с сими рабами Твоими, да буду и я, пройдя подвиг испытания, достоин Тебя!
И стало таким образом опять совершенное число святых мучеников сорок – место отпавшего заступил темничный страж, который стал святым восполнением четвертой десятерицы. Имя его было Аглаий.
Настало утро, нечестивые мучители пришли к озеру, и увидев святых мучеников, стоявших в воде, живыми и не пострадавшими от зимней стужи, удивились, но объясняли это чудное явление волшебною хитростью страстотерпцев. Их удивление еще более возросло, когда они увидели среди мучеников стоявшего темничного стража. Допросили они воинов, приставленных для надзора, почему и как это произошло – воины не скрыли от них правду.
Яростью распалились тогда сердца мучителей – приказав вытащить на берег связанных и оттуда вести их на мучилище в город, судьи приговорили подвергнуть святых мучеников новому истязанию – перебить им голени молотами.
Когда производилось это бесчеловечное истязание святых, благочестивая мать одного, юнейшего из них, Мелитона, приблизившись к месту мучения и стоя подле страдальцев, поощряла их словами к доблестному прохождению подвига.
Всего же более опасаясь, как бы юный сын ее не устрашился и не изнемог в мучениях, любовно на него взирая и простирая к нему руки, ободряла его и утешала, говоря:
— Сын мой сладчайший! Потерпи еще немного и будешь совершенен! Не бойся, чадо, се Христос предстоит, помогая Тебе!
Святые мученики, претерпевая, как презренные злодеи, страшные муки от сокрушения голеней (Ин. 19,31), и не ослабевая в ревности, в предсмертные минуты с духовным веселием взывали:
— Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих – сеть расторгнута, и мы избавились. Помощь наша в имени Господа, сотворившего небо и землю (Пс. 123, 7-8)
И, произнеся это, все они предали души свои Богу, и только один, утешаемый матерью Мелитон, остался жив, едва дыша. После того мучители приказали своим слугам возложить тела умерших святых на колесницы и вести на сожжение, оставив одного юного Мелитона, в надежде, что он будет жив. Но благочестивая мать, видя оставленным на месте мучения одного своего сына, отринув свойственную ей женскую слабость и воодушевившись мужеством, взяла на свои плечи сына и безбоязненно последовала за колесницами, на которых как снопы зрелой пшеницы, везены были тела святых мучеников. Когда же мученик, несомый матерью, испустил дух свой, радуясь о Господе, то материнскими руками тело его возвержено было на колесницу к телам его сподвижников. Когда тела святых мучеников привезены были на место сожжения близ реки, воины по распоряжению нечестивых судей, собрав много дров и хвороста, приготовили весьма большой костер, и возложив на него тела святых, подожгли его. Костер сгорел, остались только кости мучеников. Но злоба мучителей не успокоилась!
— Если кости эти мы оставим так, — рассуждали они между собою – то христиане возьмут их и наполнят ими весь мир, раздробляя их и сохраняя для воспоминания оных. Итак, бросим их в реку, чтобы и праха от них не осталось.
И ввержены были останки святых мощей в реку на всеконечное погубление памяти доблестных страстотерпцев. Но Господь, «хранящий все кости угодников Своих» (Пс. 33,21), не попустил ни одной частице их погибнуть в воде, но все они сохранились в целости. По прошествии трех дней святые мученики явились епископу города Севастии блаженному Петру и сказали ему:
— Приди ночью и изнеси нас из реки.
Блаженный епископ пригласил благоговейных мужей из своего клира и в темную ночь пошел с ними на берег реки. И вот, взорам их представилось дивное зрелище – кости святых сияли в воде, как звезды. Собрав все до одной кости святых, епископ положил их в честном месте. Так пострадавшие за Христа и от Него увенчанные, как светила, сияют в мире.
Взяты были святые сорок мучеников на страдание за Христа в 26 день месяца февраля, а предали души свои Господу они девятого числа месяца марта, когда империей владел еще Ликиний-язычник, но лучше сказать – уже царствовал Господь наш Иисус Христос. Ему же слава, честь и поклонение со Отцом и Святым Духом вовеки. Аминь
Память Святых Сорока Мучеников Севастийских относится к кругу наиболее чтимых праздников. В день их памяти девятого марта по старому стилю облегчается строгость Великого поста и совершается литургия Преждеосвященных даров.
Печь в Великий пост «жаворонков» — красивая народная традиция, связанная с днем памяти сорока Севастийских мучеников. Это были воины, которые жили в IV веке и приняли смерть за Христа. Мы подробно расскажем об обычае печь постные булочки, которые ласково называют «жаворонками».
Что такое «жаворонки»
Жаворонки — это печеные птички из пресного теста. Их хозяйки на Руси готовили к празднику сорока мучеников Севастийских, который в Церкви отмечается 22 марта по новому стилю.
Кто такие 40 Севастийских мучеников
Сорок мучеников Севастийских — это святые первых веков христианства, воины доблестного войска, христиане. Они отказались отречься от Спасителя и приняли смерть от язычников в 313 году — замерзли в ледяном озере, охраняемые стражниками.
Когда пекут жаворонков
Жаворонков пекут в день памяти 40 мучеников, в Севастийском озере мучившихся. Этот праздник в Русской Православной Церкви отмечается 22 марта по новому стилю. Он непереходящий, то есть дата его фиксирована.
Народные традиции празднования дня памяти 40 Севастийских мучеников
На Руси церковный праздник — день памяти сорока мучеников Севастийских — называли Жаворонки или Сороки (с ударением на первый слог). Самая яркий обычай этого дня — печь постные булочки в виде птиц — «жаворонков». Они символизируют летящие к Богу души мучеников.
День памяти сорока мучеников Севастийских был для простого люда знаком, что долгая и морозная зима подходит к концу. Близился апрель, в разгаре был Великий пост, «весна души».
Традиция печь жаворонков
В Великий пост на Руси хозяйки пекли «жаворонков». Это булочки-птички из постного теста, иногда вылепленные вместе с гнездами и яичками. Жаворонков обычно пекли всей семьей в день памяти 40 мучеников, в Севастийском озере мучившихся, который празднуется 22 марта по новому стилю.
Готовых птичек «сажали» на окно, а часть из них отдавали детям для их забав. Принято было, по старинной традиции, которая брала начало еще в язычестве, «заклинать весну». Печеных птичек цепляли на длинные пруты, несли на самую высоку горку и кричали что есть мочи: «Весна-красна, на чем пришла? — На сохе, на бороне, на овсяном снопу, на ржаном скирду». Или: «Солнышко-ведрышко, выгляни в окошко. Солнышко, нарядись, Красное, покажись! Пошли нам, Господи, теплого лета, урожайного года и побольше света!». Кликая весну, пели особые песни — веснянки.
Кроме жаворонков к празднику 40 мучеников Севастийских еще пекли постные блины — «преснушки».
Как печь жаворонков — рецепт жаворонков
Вам потребуется:
Для теста: 2 кг муки, 50 г дрожжей, 250 г растительного масла, 1 стакан сахара, 0,5 л воды, щепотка соли.
Для обмазывания жаворонков: сладкий крепкий чай.
Приготовление:
Жаворонки делаются из крепкого, упругого теста. Из куска хорошо выбродившего теста раскатать валик, нарезать на куски массой примерно 100 г, раскатать из них жгуты. Затем:
1. Жгут завязать узлом, головке придать соответствующую форму, воткнуть изюминки-глаза, слегка примять пальцами хвостик, сделать маленьким ножичком надрезы-перышки, смазать поверхность настоем крепкого чая с сахаром, испечь.
2. Жгут теста надо раскатать так, чтобы один конец был тонким и гибким — головка, а все тело потолще, удлиненное, его надо слегка примять пальцами. Хвост веерообразно надрезать ножиком. Для крылышек тесто тонко раскатать, вырезать крылышко, надрезать перышки, смазать чаем, последняя деталь — изюминки-глазки.
Елизавета Киктенко
Автор рецепта: просфорная Свято-Симеоновского кафедрального собора
Источник: Фома.ру
22 марта Православная Церковь чтит память сорока Севастийских мучеников — воинов-христиан из города Севастии (территория современной Турции), которые приняли мученическую смерть за веру во Христа.
В 313 году святой Константин Великий издал указ, согласно которому христианам разрешалась свобода вероисповедания, и они уравнивались в правах с язычниками. Но его соправитель Ликиний был убежденным язычником и в своей части империи решил искоренить христианство, которое там значительно распространилось. Ликиний готовился к войне против Константина и, боясь измены, решил очистить от христиан свое войско.
В то время в армянском городе Севастии одним из военачальников служил Агриколай, ревностный сторонник язычества. Под его началом была дружина из сорока каппадокийцев, храбрых воинов, которые выходили победителями из многих сражений. Все они были христианами. Когда воины отказались принести жертву языческим богам, Агриколай заключил их в темницу. Воины предались усердной молитве и однажды ночью услышали глас: «Претерпевший до конца, тот спасен будет».
На следующее утро воинов вновь привели к Агриколаю. На этот раз язычник пустил в ход лесть. Он стал восхвалять их мужество, молодость и силу и снова предложил им отречься от Христа и тем снискать себе честь и расположение самого императора. Снова услышав отказ, Агриколай велел заковать воинов. Однако, старший из них, Кирион, сказал: «Император не давал тебе права налагать на нас оковы». Агриколай смутился и приказал отвести воинов в темницу без оков.
Через семь дней в Севастию прибыл знатный сановник Лисий и устроил суд над воинами. Святые твердо отвечали: «Возьми не только наше воинское звание, но и жизни наши, для нас нет ничего дороже Христа Бога». Тогда Лисий велел побить святых мучеников камнями. Но камни летели мимо цели; камень, брошенный Лисием, попал в лицо Агриколаю. Мучители поняли, что святых ограждает какая-то невидимая сила.
В темнице воины провели ночь в молитве и снова услышали утешающий их голос Господа: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. Дерзайте и не страшитесь, ибо восприимете венцы нетленные». На следующий день суд перед мучителем и допрос повторился, воины же остались непреклонны.
Эти события происходили зимой, был сильный мороз. Святых воинов раздели, повели к озеру, находившемуся недалеко от города, и поставили под стражей на льду на всю ночь. Чтобы сломить волю мучеников, неподалеку на берегу растопили баню. В первом часу ночи, когда холод стал нестерпимым, один из воинов не выдержал и бросился бегом к бане, но едва он переступил порог, как упал замертво. В третьем часу ночи Господь послал отраду мученикам: неожиданно стало светло, лед растаял, и вода в озере стала теплой. Все стражники спали, бодрствовал только один по имени Аглаий. Взглянув на озеро, он увидел, что над головой каждого мученика появился светлый венец. Тогда Аглаий разбудил остальных стражников, сбросил с себя одежду и сказал им: «И я — христианин!» — и присоединился к мученикам.
Наутро истязатели с удивлением увидели, что мученики живы, а их стражник Аглаий вместе с ними прославляет Христа. Тогда воинов вывели из воды и перебили им голени. Во время этой мучительной казни мать самого юного из воинов, Мелитона, убеждала сына не страшиться и претерпеть все до конца. Тела мучеников положили на колесницы и повезли на сожжение. Юный Мелитон еще дышал, и его оставили лежать на земле.
Тогда мать подняла сына и на своих плечах понесла его вслед за колесницей. Когда Мелитон испустил последний вздох, мать положила его на колесницу рядом с телами его святых сподвижников. Тела святых были сожжены на костре, а обуглившиеся кости брошены в воду, чтобы христиане не собрали их.
Спустя три дня мученики явились во сне блаженному Петру, епископу Севастийскому, и повелели ему предать погребению их останки. Епископ с несколькими клириками ночью собрал останки славных мучеников и с честью похоронил их.