Вход в центр Д. С. Лихачева со стороны Галерной ул. 45
В центре представлена мемориальная экспозиция, посвященная основным этапам жизни и деятельности Дмитрия Сергеевича Лихачева — выдающегося ученого-филолога, историка русской литературы, общественного деятеля, защитника культурных ценностей нашей страны, градозащитника, столь много сделавшего для сохранения исторического Петербурга.
Также здесь организовано пространство для проведения встреч, творческих вечеров, конференций и круглых столов, посвященных проблемам, которые в свое время поднимал академик Лихачев: проблемам сохранения культурно-исторического наследия России, духовно-нравственного воспитания новых поколений, бережного отношения к окружающей природной среде и другим.
Дмитрий Сергеевич Лихачев родился 28 (15) ноября 1906 года в Санкт-Петербурге. Закончил отделение языкознания и литературы факультета общественных наук Ленинградского государственного университета (1928). В феврале 1928 года арестован за участие в студенческом кружке «Космическая Академия наук» и осужден на пять лет. Находился в заключении в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН) и Беломоро-Балтийском лагере (Бел-Балтлаге).
После досрочного освобождения в августе 1932 года Д. С. Лихачев работал в нескольких ленинградских издательствах. С 1938 года — научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР, с 1954 года — заведующий сектором (с 1986 — отделом) древнерусской литературы. Кандидат филологических наук (1941), доктор филологических наук (1947). С 1951 года — профессор Ленинградского государственного университета. Член-корреспондент (1953) и действительный член (1970) Академии наук СССР; член Британской Академии наук и Академий целого ряда других государств; почетный доктор Оксфордского и Эдинбургского университетов (Великобритания), Университета города Бордо (Франция) Карлова университета (Чехия), Цюрихского университета (Швейцария), Будапештского университета имени Лоранда Этвеша (Венгрия).
Д. С. Лихачев — автор сотен научных трудов и статей по истории русской литературы, выдающийся общественный деятель: в 1986—1993 годах занимал пост председателя правления Советского фонда культуры (с 1991 — Российский фонд культуры), 1989—1991 годах — народный депутат Верховного Совета СССР. Первый Почетный гражданин Санкт-Петербурга (1993), первый кавалер ордена Св. Андрея Первозванного «За веру и верность Отечеству» (1998), один из учредителей «Конгресса петербургской интеллигенции» (1999).
Д. С. Лихачев скончался 30 сентября 1999 года в Санкт-Петербурге, похоронен на кладбище в поселке Комарово.
В мемориальной экспозиции Центра представлены документы, книги и личные вещи Д. С. Лихачева, переданные родственниками ученого в фонды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Здесь можно увидеть письменный стол и кресло из домашнего рабочего кабинета Д. С. Лихачева, докторские мантии Оксфордского и Карлова университетов, аттестат старшего научного сотрудника по специальности «литературоведение» (1949), диплом доктора филологических наук (1948), медали «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945», значок «Народный депутат СССР» (1989). А также многочисленные фотографии.
О семье ученого рассказывают детские фотографии, портреты его родителей, супруги Зинаиды Александровны, дочерей Людмилы и Веры, внуков. Среди них семейный портрет 1929 года, на котором Д. С. Лихачев запечатлен с родителями и братом Юрием во время свидания в Соловецком лагере ОГПУ.
Представлены фотопортреты Д. С. Лихачева разного времени, сделанные в период с конца 1940-х до 1990-х годов.
Д. С. Лихачев общался со многими выдающимися людьми своего времени. На фотографиях 1980-1990-х годов академик запечатлен с писателями В. Г. Распутиным и Д. А. Граниным, историком Л. Н. Гумилевым, литературоведом Ю. М. Лотманом. Уникальна фотография, сделанная в 1986 году в Ватикане на встрече Д. С. Лихачева с Папой Римским Иоанном-Павлом II.
Завершают фотохронику снимки, сделанные во время празднования 90-летнего юбилея Д. С. Лихачева в 1996 году.
Вход в центр бесплатный.
Совесть нации и великий гуманист: история Дмитрия Лихачёва
О детстве и юности Лихачёва
Людей, которые прожили долгую жизнь и пришли к её финалу всенародно известными, трудно представить себе юношами, обдумывающими житьё, — как Дмитрия Менделеева или Льва Толстого, так и Дмитрия Лихачева все видят исключительно убелёнными сединами мудрыми старцами. Но, разумеется, и Митя Лихачёв когда-то был мальчиком в матроске — как и всякий ребёнок начала XX века из числа «благородных».
Он родился 28 ноября 1906 года в семье инженера-электрика Сергея Михайловича Лихачёва и его жены Веры Семёновны. Отец, награждённый орденами святых Владимира и Анны, которые давали ему право на личное дворянство, происходил из богатого купеческого рода — его основал Павел Петрович Лихачёв, приехавший в столицу империи из Солигалича Костромской губернии в XVIII веке. Владелец золотошвейной мастерской и магазина на Невском проспекте напротив Большого Гостиного двора в конце жизни получил звание потомственного почётного гражданина Петербурга. Когда в 1993 году звание возродили и Дмитрий Сергеевич стал его первым обладателем в новейшей истории, вспомнили и о том факте, что Лихачёв в любом случае был его носителем — просто по наследству.
Дед будущего академика, Михаил Михайлович Лихачёв, был старостой Владимирской церкви, жил напротив неё в большой квартире, в которой по праздникам его навещали сыновья вместе со своими жёнами и детьми. Известный своим тяжёлым характером глава рода, лежа на диване с расчёсанной на две половины бородой, доставал из ящика золотые десятирублевые монеты и дарил их внукам.
В год начала Первой мировой войны Митя Лихачёв поступил в гимназию Императорского человеколюбивого общества, но в следующем году перешёл в Школу Карла Мая на 14-й линии Васильевского острова, в которой учились целые поколения знаменитых семей — Бенуа, Рерихов, Римских-Корсаковых, Семёновых-Тян-Шанских. Девиз школы «Сперва любить — потом учить» точно отражал дух демократичного учебного заведения, которое, по словам одного из его выпускников, известного публициста и критика Дмитрия Философова, было «государством в государстве, отделённым бесконечным океаном от казёнщины».
В 1990 году академик Лихачёв, к тому времени старейший из «майских жуков», как называли её воспитанников, стал соавтором книги «Школа на Васильевском», а в 1995-м он открыл музей школы, мемориальную доску и возрождённый барельеф майского жука на её здании. Обучаясь сразу на двух секциях — романо-германской и славяно-русской — отделения языкознания и литературы факультета общественных наук Ленинградского государственного университета (СПбГУ), Лихачёв стал во второй половине 1920-х членом «Космической Академии наук». В этом кружке с шутливым названием интеллигентные сверстники, жившие на Петроградской стороне, обсуждали всё, что творилось вокруг, — в том числе аресты и расстрелы, разрушение церквей.
О заключении Дмитрия Лихачева на Соловках — в лагере особого назначения
8 февраля 1928 года студента последнего курса Университета арестовали в служебной квартире его родителей на Гатчинской улице, 26. Полгода он провёл в доме предварительного заключения на Шпалерной, а затем получил пять лет лагерей по 58-й статье, означавшей контрреволюционную деятельность. В вину Лихачёву вменялись два доклада на заседании кружка — в одном он приводил статистику людей, расстрелянных ОГПУ за годы советской власти, а другой назывался «Традиции святой русской орфографии». И судя по всему, филолог в то время, а возможно, до самого конца своей жизни, действительно считал старую орфографию единственно верной, а её отмену большевиками — актом, лишившим Россию благодати Божьей.
Лихачёв был человеком религиозным, но для понимания его взглядов гораздо важнее знать, что мать будущего академика была из старообрядческой семьи. Именно старообрядчество, преследование которого в Российской империи было официально отменено лишь в год рождения Дмитрия Сергеевича, сформировало его характер. Перед самой смертью на вопрос, по какому обряду он хотел бы быть похоронен, Лихачев ответил: «По старому». И завещал поставить на своей могиле на кладбище в Комарово восьмиконечный раскольнический деревянный крест. В быту следование традициям проявлялось в подчёркнутой патриархиальности: жена академика всю жизнь была домохозяйкой, семья садилась обедать за стол обязательно всем составом, даже после замужества дочери со своими мужьями и детьми должны были жить вместе с родителями. В своих работах он отмечал, что старообрядцы, которых многовековые преследования заставили замкнуться в старых верованиях и книгах, удивительным образом сохранили древнюю русскую допетровскую культуру. По словам академика, нравственная стойкость раскольников привела к тому, что они всё делали на совесть, были убеждены в том, что высокие моральные качества и честность просто выгодны для человека, а их купеческому слову можно было верить без всяких письменных договоров.
Присущую старообрядцам стойкость молодой зэк смог проявить в Соловецком лагере особого назначения, где в то время ещё лишь оттачивалась система будущего гигантского ГУЛАГа, покрывшего вскоре всю страну. Спустя шестьдесят лет академик напишет воспоминания о СЛОНе и о том, как много раз мог погибнуть, но всякий раз чудесным образом спасался. Самый страшный эпизод произошёл осенью 1929 года, когда на Соловках был организован массовый расстрел как акция устрашения после неудачного побега политзаключенных — как раз в это время Лихачева приехали навестить родители, и при них его «постеснялись» поставить к стенке. В ту ночь, когда Дмитрий слышал выстрелы, в нём, как он пишет, произошёл переворот: он понял, что каждый день — подарок Бога, что за каждый из них нужно быть благодарным, что не надо бояться ничего на свете. И что вместо него был расстрелян кто-то другой, а значит, отныне ему нужно жить за двоих.
В 1931 году Лихачёва вывезли с Соловков на строительство Беломорско-Балтийского канала, а в следующем году он досрочно освободился ударником стройки — спустя ещё четыре года по ходатайству президента Академии наук Александра Карпинского судимость с него сняли. Как это ни чудовищно звучит, но ему безусловно повезло отсидеть своё в конце 1920-х — начале 1930-х: вскоре после этого таких «детских» пятилетних сроков по 58-й статье уже просто не будет, и невозможно будет себе представить приезд родных к заключённому в лагерь на свидание. Сам Дмитрий Сергеевич впоследствии отмечал, что Соловки стали для него вторым университетом — он встретил на островах множество выдающихся интеллектуалов и людей невероятной судьбы, повлиявших на его взгляды и на характер, отныне ещё более сильный и жёсткий. В лагере же появилась привычка готовиться в жизни к худшему — собранный чемодан с тёплыми вещами, бельём, мылом и спичками на всякий случай хранился у Лихачёва под кроватью практически до конца жизни.
От зэка до академика
Бывшему политзаключённому на воле пришлось непросто — устроиться на приличную работу не получалось, он трудится сначала корректором, затем редактором и лишь в 1938 году становится младшим научным сотрудником сектора древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом), с которым оказалась отныне связана вся его последующая жизнь. Первыми опубликованными научными трудами будущего признанного учёного становятся работы «Картёжные игры уголовников», «Черты первобытного примитивизма воровской речи» и «Арготические слова профессиональной речи» — филолог использовал знания, приобретённые в лагере от урок, которые дали ему кличку «Медяковый штым», что на фене означало «сообразительный человек». В 1936 году Лихачёв женится, через год появляются на свет дочери-близнецы Вера и Людмила, весной 1942 года всю семью эвакуируют в Казань, откуда они вернутся в Ленинград в 1944-м. Параллельно развивается его научная карьера: накануне войны он защищает кандидатскую диссертацию, в первую блокадную зиму пишет работу «Оборона древнерусских городов», в 1947 году становится доктором наук, в 1951-м — профессором ЛГУ, ещё через год — лауреатом Сталинской премии за коллективный труд «История культуры Древней Руси», в 1953 году избирается членом-корреспондентом АН СССР. Ещё спустя семнадцать лет он станет академиком.
В эти годы он приобретает огромный научный авторитет и славу крупнейшего в мире специалиста по древнерусской литературе, которой посвящает несколько фундаментальных трудов. Он пишет исследования о таких литературных памятниках, как «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Моление Даниила Заточника». Собственно то, что «Слово о полку Игореве» изучают в школах на уроках литературы, — заслуга Лихачёва, объяснившего все его значение. Учёного начинают выпускать за границу — поначалу, как водится, не дальше соцлагеря, но со временем — и в капстраны. Его избирают своим иностранным членом академии наук Болгарии, Австрии, Венгрии, Великобритании, Италии, а почётным доктором — университеты Оксфорда, Эдинбурга, Бордо, Цюриха, Будапешта, Софии, Праги, Сиены.
По воспоминаниям близких, каждый день, включая выходные и праздники, он работает с девяти утра до перерыва на обед и короткий отдых, после которых возвращается за письменный стол до девяти вечера, когда наконец может открыть любимые книги.
Шли даже разговоры о том, что он мог бы стать и президентом страны
Параллельно формируется репутация Лихачёва как крупнейшего борца за сохранение культурных ценностей и человека, который, не являясь диссидентом, тем не менее постоянно даёт властям понять своё истинное отношение к их действиям. Он публикует одну за другой резонансные статьи в защиту памятников архитектуры, не подписывает обличительных коллективных писем против правозащитников, выступает против исключения опального Андрея Сахарова из Академии наук, встречается с Александром Солженицыным и делится с ним воспоминаниями о Соловках, на основании которых писатель создает главу о СЛОНе в своем «Архипелаге ГУЛАГ». Все это не проходит для него бесследно — о преследовании академика партийными властями и КГБ вспоминает его внучка Зинаида Курбатова.
Эта его вторая, общественная нагрузка была также чрезвычайно трудозатратной — к «доступному академику», как его называли, постоянно обращаются по самым разным поводам множество людей. А он постоянно помогает — с устройством на работу, с поступлением в вузы и аспирантуры, с получением жилья.
Как академик Лихачёв стал моральным авторитетом
В годы перестройки, когда совесть неожиданно просыпается разом у целой страны, Дмитрий Сергеевич Лихачёв становится воплощённой совестью нации. Осенью 1985 года Центральное телевидение показывает встречу с ним в студии «Останкино», которая превращает академика в публичную фигуру, — сама интонация его речи, интеллигентная и уважительная манера общения с собеседниками резко контрастирует с тем, к чему привыкли советские телезрители. Спустя несколько лет Лихачёв, создавший чрезвычайно влиятельный в ту пору Фонд культуры и издающий журнал «Наше наследие» тиражом 250 тысяч экземпляров, уже воспринимается как человек, символизирующий связь между Россией дореволюционной и новой, демократической, в тот момент очень многим казавшейся прямой наследницей России Тургенева и Достоевского, лишь введённой в заблуждение большевиками — в заблуждение, продлившееся семь десятилетий.
Академик Сахаров, о котором до поры до времени советские люди слышали лишь по «вражеским голосам», вернувшись из многолетней ссылки в Горьком, говорит сумбурно и путано, так что даже те, кто был заочно преисполнен глубочайшего почтения к нобелевскому лауреату, теряются в догадках относительно того, что же он хочет сказать. И в это же время филолог Лихачёв выражает свои мысли предельно ясно, чётко и доходчиво.
В один короткий миг всеобщего подъёма даже возникают разговоры о том, что-либо один, либо другой из двух этих академиков мог бы стать и президентом страны, быстро утратившей пиетет по отношению к инициатору перемен Михаилу Горбачёву. Но как раз в это время на авансцену выходит Борис Ельцин и история идёт по пути, который не предполагал присутствие моральных авторитетов во главе ядерной державы.
К концу жизни Дмитрия Сергеевича, совпавшему с концом правления Ельцина, когда наступила определённая усталость от героев перестройки, голос Лихачёва уже не отзывается так громко, как прежде. Летом 1998 года он присутствует на похоронах Николая II и членов его семьи в Петропавловском соборе — только Дмитрию Сергеевичу и Борису Николаевичу было позволено сидеть во время траурной службы. Осенью того же года он принимает из рук первого президента РФ орден Андрея Первозванного — на фоне отказа Александра Солженицына от такой же награды, даже этот поступок академика пытаются вменить ему в вину как соглашательский по отношению к властям.
Всем опытом своей жизни Лихачёв подтвердил известный постулат о том, что в России нужно жить долго — только так и можно дождаться признания заслуг. Но годы, прошедшие с момента его ухода, показали ещё и то, что даже после смерти великого человека у нас не всегда и не сразу можно дождаться внимания к тому, о чём он говорил. Даже если его «Письма о добром и прекрасном» и включены в школьную программу, если его именем названы и площадь, и сквер, и аллея.
Д.С.Лихачёв
Содержание
ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ
Каждый человек обязан (я подчёркиваю – обязан) заботиться о своём интеллектуальном развитии. Это его обязанность перед обществом, в котором он живёт, и перед самим собой.
Основной (но, разумеется, не единственный) способ своего интеллектуального развития – чтение.
Чтение не должно быть случайным. Это огромный расход времени, а время – величайшая ценность, которую нельзя тратить на пустяки. Читать следует по программе, разумеется, не следуя ей жёстко, отходя от неё там, где появляются дополнительные для читателя интересы. Однако при всех отступлениях от первоначальной программы необходимо составить для себя новую, учитывающую появившиеся новые интересы.
Чтение, для того, чтобы оно было эффективным, должно интересовать читающего. Интерес к чтению вообще или по определённым отраслям культуры необходимо развивать в себе. Интерес может быть в значительной мере результатом самовоспитания.
Составлять для себя программы чтения не так уж просто, и это нужно делать, советуясь со знающими людьми, с существующими справочными пособиями разного типа.
Опасность чтения – это развитие (сознательное или бессознательное) в себе склонности к «диагональному» просмотру текстов или к различному виду скоростным методам чтения.
«Скоростное чтение» создаёт видимость знаний. Его можно допускать лишь в некоторых видах профессий, остерегаясь созданию в себе привычки к скоростному чтению, — оно ведёт к заболеванию внимания.
Замечали ли вы, какое большое впечатление производят те произведения литературы, которые читаются в спокойной, неторопливой и несуетливой обстановке, например, на отдыхе или при какой-нибудь не очень сложной и не отвлекающей внимания болезни?
Литература даёт нам колоссальный, обширнейший и глубочайший опыт жизни. Она делает человека интеллигентным, развивает в нём не только чувство красоты, но и понимание – понимание жизни, всех её сложностей, служит проводником в другие эпохи и к другим народам, раскрывает перед вами сердца людей. Одним словом, делает вас мудрыми. Но всё это делается только тогда, когда вы читаете, вникая во все мелочи. Ибо самое главное иногда кроется именно в мелочах. А такое чтение возможно только тогда, когда вы читаете с удовольствием, не потому, что то или иное произведение надо прочесть (по школьной ли программе или по велению моды и тщеславия), а потому, что оно вам нравится – вы почувствовали, что автору есть что сказать, есть чем с вами поделиться и он умеет это сделать. Если первый раз прочли произведение невнимательно – читайте ещё раз, в третий раз. У человека должны быть любимые произведения, к которым он обращается неоднократно, которые знает в деталях, о которых может напомнить в подходящей обстановке окружающим и этим то поднять настроение, то разрядить обстановку (когда накапливается раздражение друг против друга), то посмешить, то просто выразить своё отношение к происшедшему с вами или с кем-то другим. «Бескорыстному» чтению научил меня в школе мой учитель литературы. Я учился в годы, когда учителя часто вынуждены были отсутствовать на уроках – то рыли окопы под Ленинградом, то должны были помочь какой-то фабрике, то просто болели. Леонид Владимирович (так звали моего учителя литературы) часто приходил в класс, когда другой учитель отсутствовал, непринуждённо садился на учительский столик и, вынимая из портфеля книжки, предлагал нам что0нибудь почитать. Мы уже знали, как он умел прочесть, как он умел объяснить прочитанное, посмеяться вместе с нами, восхититься чем-то, удивиться искусству писателя и радоваться предстоящему. Так мы прослушали многие места из «Войны и мира», «Капитанской дочки», несколько рассказов Мопассана, былину о Соловье Будимировиче, другую былину о Добрыне Никитиче, повесть о Горе-Злосчастии, басни Крылова, оды Державина и многое, многое другое. Я до сих пор люблю то, что слушал тогда в детстве. А дома отец и мать любили читать вечерами. Читали для себя, а некоторые понравившиеся места читали и для нас. Читали Лескова, Мамина-Сибиряка, исторические романы – всё, что нравилось им и что постепенно начинало нравиться и нам.
«Незаинтересованное», но интересное чтение – вот что заставляет любить литературу и что расширяет кругозор человека.
Умейте читать не только для школьных ответов и не только потому, что ту или иную вещь читают все – она модная. Умейте читать с интересом и не торопясь.
Почему телевизор частично вытесняет сейчас книгу? Да потому, что телевизор заставляет вас не торопясь просмотреть какую-то передачу, сесть поудобнее, чтобы вам ничего не мешало, он вас отвлекает от забот, он вам диктует – как смотреть и что смотреть. Но постарайтесь выбирать книгу по своему вкусу, отвлекитесь на время от всего на свете тоже, сядьте с книгой поудобнее, и вы поймёте, что есть много книг, без которых жить нельзя, которые важнее и интереснее, чем многие передачи. Я не говорю: перестаньте смотреть телевизор. Но я говорю: смотрите с выбором. Тратьте своё время на то, что достойно этой траты. Читайте же больше и читайте с величайшим выбором. Определите сами свой выбор, сообразуясь с тем, какую роль приобрела выбранная вами книга в истории человеческой культуры, чтобы стать классикой. Это значит, что в ней что-то существенное есть. А может быть, это существенное для культуры человечества окажется существенным и для вас?
Классическое произведение – то, которое выдержало испытание временем. С ним вы не потеряете своего времени. Но классика не может ответить на все вопросы сегодняшнего дня. Поэтому надо читать и современную литературу. Не бросайтесь только на каждую модную книгу. Не будьте суетны. Суетность заставляет человека безрассудно тратить самый большой и самый драгоценный капитал, каким он обладает, — своё время.
Помните, — что писал Пушкин из Кишинёва брату и сестре Ольге 31 июля 1822 года: «Чтение – вот лучшее учение». Загляните в «Словарь языка Пушкина» (Москва, 1957) на слова «книга» и «чтение». Как много пишет Пушкин о чтении, об общении своих любимых героев с книгой.
ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ
Могут сказать, что вот книги попадают не тем, кому они нужны. Иногда служат украшением; приобретаются из-за красивых переплётов и т.д. Но и это не так страшно. Книга всегда найдёт того, кому она нужна. Например, покупает книгу человек, который украшает ими свою столовую. Но ведь у него могут быть и сын, и племянники. Мы помним, как начинали люди интересоваться литературой – через библиотеки, которые они находили у своего отца или у своих родственников. Так что книга когда-нибудь найдёт своего читателя. Она может быть продана, и это тоже неплохо, будет какой-тот запас книг, потом она опять найдёт своего читателя.
Что касается личной библиотеки, то, думаю, к этому вопросу надо подходить очень ответственно. Не только потому, что личную библиотеку считают визитной карточкой хозяина, а потому, что она иной раз становится престижным моментом. Если человек покупает книги только для престижа, то напрасно это делает. В первой же беседе он выдаст себя. Станет ясным, что сам он книг не читал, а если и читал, то не понял.
Свою библиотеку не надо делать слишком большой, не надо заполнять её книгами «одноразового чтения». Такие книги надо брать в библиотеке Дома должны быть книги повторного чтения, классики (и притом любимые), а больше всего справочники, словари, библиография. Они могут иногда заменить целую библиотеку. Обязательно ведите библиографию по своей специальности и на карточках этой библиографии отмечайте, что в этой книге кажется вам важным и нужным.
Повторяю. Если книга вам нужна для однократного чтения, её приобретать не следует. И искусство составления личных библиотек состоит в том, чтобы воздержаться от приобретения таких книг.
ПИСЬМО ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТОЕ
(Ответ на письмо школьника)
Дорогой Серёжа! Ты совершенно прав, любя старые здания, старые вещи – всё то, что сопутствовало человеку в прошлом и сопутствует ему в его теперешней жизни. Всё это не только вошло в сознание человека, но само как бы что-то восприняло от людей. Казалось бы, вещи материальны, а они стали частью нашей духовной культуры, слились с нашим внутренним миром, который условно можно было бы назвать нашей «душой». Ведь мы говорим «от всей души», или «мне это нужно для души», или «сделано с душой». Вот как! Всё, что сделано с душой, идёт от души, нужно нам для души, — это и есть «духовная культура». Чем больше человек окружён этой духовной культурой, погружён в неё, тем он счастливее, тем ему интереснее жить, жизнь приобретает для него содержательность. А в чисто формальном отношении к работе, к учению, к товарищам и знакомым, к музыке, к искусству нет этой «духовной культуры». Это и есть «бездуховность» — жизнь механизма, ничего не чувствующего, неспособного любить, жертвовать собой, иметь нравственные и эстетические идеалы.
Давайте будем людьми счастливыми, то есть имеющими привязанности, любящими глубоко и серьёзно что-то значительное, умеющими жертвовать собой ради любимого дела и любимых людей. Люди, не имеющие всего этого, — несчастные, живущие скучной жизнью, растворяющие себя в пустом приобретательстве или мелких, низменных «скоропортящихся» наслаждениях.
Цитируется по:
Д.С.Лихачев. Письма о добром. СПб.: «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1999.
Дмитрий Сергеевич Лихачев — один из великих людей ХХ века. Его научное наследие чрезвычайно обширно и разнообразно. Среди произведений Лихачева — академические монографии, посвященные различным аспектам истории культуры, от поэтики древнерусской литературы до садово-паркового искусства XVIII–XIX веков, научные статьи и публицистические заметки, комментарии к различным литературным памятникам, включая горячо любимое ученым «Слово о полку Игореве», редакторские предисловия, рецензии, переводы и многое другое.
Лихачев стал сотрудником отдела (впоследствии сектора) древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук (Пушкинского Дома) в 1937 году. Его первой монографией стала брошюра «Оборона древнерусских городов», написанная им в соавторстве с археологом профессором М. А. Тихановой в блокадном Ленинграде, специально для солдат, защищавших ленинградские рубежи (эту брошюру по распоряжению ленинградского обкома раздавали в окопах).
В послевоенные годы Лихачев защитил кандидатскую и докторскую диссертации, посвященные древнерусскому летописанию. В 1954 году Д. С. Лихачев становится заведующим сектором древнерусской литературы ИРЛИ. В 1958 году издает монографию «Человек в литературе Древней Руси», где впервые была представлена теория смены культурно-исторических стилей в средневековой русской литературе. Необходимость систематизации работы по изучению и подготовке к публикации древнерусских письменных памятников вызывает к жизни его фундаментальную «Текстологию» (1962), которая произвела настоящую революцию в современном литературоведении, причем не только в сфере отечественной медиевистики, но и в теоретико-литературной области, поскольку лихачевское учение об истории создания текста как о «ключе» к интерпретации его содержания стало одним из первых образцов семиотического мышления в литературоведении. В 1967 году появляется «Поэтика древнерусской литературы», в которой Д. С. Лихачев опровергает взгляд на «евразийскую» природу русской культуры, а также разрабатывает революционное для того времени понятие «хронотопа», которое легло в основу современного изучения отражения временных категорий мышления в искусстве и культуре. Тогда же, в 1960–1970-х годах, Лихачевым создано множество статей, посвященных крупнейшим фигурам «допетровского» периода отечественной словесности (лучшие из них представлены в сборнике «Великое наследие» — самой популярной книге Лихачева-литературоведа, неоднократно переиздававшейся). Особое внимание на всем протяжении своего творческого пути Лихачев-литературовед уделял «Слову о полку Игореве», защищая этот шедевр древнерусской литературы от выпадов скептиков, отрицавших подлинность «Слова». Работы Д. С. Лихачева, посвященные «Слову», знаменовали собой начало нового этапа активного изучения бессмертного произведения; по инициативе и под руководством Д. С. Лихачева в 1980-е годы была создана «Энциклопедия «Слова о полку Игореве»».
С некоторых важных позиций научное наследие Лихачева до сих пор не исследовано. Дмитрий Сергеевич первым в новейшей истории России обосновал культуру как духовный базис общенационального бытия, а ее сохранение — как залог душевной безопасности нации. Вне культуры, неустанно подчеркивал он, настоящее и будущее народов и государств лишается смысла. Заметное место в обширном творческом наследии Дмитрия Сергеевича Лихачева занимают труды по краеведению, посвященные преимущественно Петербургу.
Вклад Д. С. Лихачева в развитие современного искусствознания до сих пор не получил научного осмысления. В теоретических взглядах Лихачева, посвященных истории и теории искусства выделяются две группы идей. Первую группу составляют мысли ученого о происхождении и природе искусства, а вторую — размышления о способе существования и закономерностях развития художественного процесса. Мысли Лихачева о происхождении искусства привлекают своей оригинальностью и глубоким пониманием природы художественного.
Среди огромного количества научных и публицистических работ Дмитрия Сергеевича Лихачева более ста наименований можно отнести к непосредственно к педагогическим, полностью или частично раскрывающим актуальные вопросы образования и воспитания молодого поколения современной России. Другие работы ученого, посвященные проблемам культуры, истории и литературы, хотя прямо и не ставят педагогические вопросы, но по своей сути и гуманистической направленности (обращенности к человеку, его исторической памяти, культуре, гражданственности и нравственным ценностям) содержат огромный воспитательный потенциал.
И все, что было написано и высказано Д. С. Лихачевым, глубоко и органично связано с нравственными проблемами. Какого бы вопроса ни касался, он всегда обращал внимание на нравственную основу или нравственную сторону. Д. С. Лихачев был этиком в прямом смысле этого слова, ибо самой глубокой основой его взглядов был подлинный патриотизм, в отличие от тех, кто «патриот на кончике языка», для кого не мораль, а морализаторство, начетничество заменяет подлинные чувства и мысли.
Дмитрий Сергеевич Лихачев впервые пришел в наш Университет в конце 1992 года, обстоятельно познакомился с нами, и Университет ему понравился — прежде всего тем, что по его словам, он «живой», здесь «живая» наука. Академик Лихачев назвал наш вуз университетом будущего и принял предложение стать нашим Почетным доктором. До этого Дмитрий Сергеевич являлся Почетным доктором 19 самых престижных университетов мира, но в России он так и остался Почетным доктором лишь одного — Гуманитарного университета профсоюзов и сотрудничал с нами до конца своих дней.
Биография Д.С. Лихачева
Дмитрий Сергеевич Лихачев о себе
- 1906–1942
- 1945–1961
- 1961–1973
- 1973–1986
- 1987–1993
- 1994–1999
Из биографии
- Детство и юность
- Соловки и Беломорканал
- Блокада Ленинграда
- Пушкинский Дом
- Почетный доктор СПбГУП
- Общественная деятельность
- Д.С. Лихачев «Воспоминания» (избранные главы)
- Счастье и несчастья в моей жизни
Воспоминания о Д.С. Лихачеве
Библиография трудов Д.С. Лихачева
Декларация прав культуры