Содержание
13418 Чувствует ли что-нибудь человек, когда за него молятся и какие чувства он может испытывать?
Подробности Опубликовано 07.09.2017 07:16
13418 Чувствует ли что-нибудь человек, когда за него молятся и какие чувства он может испытывать?
_Молитва_
Здравствуйте, скажите батюшка, чувствует ли что-нибудь человек, когда за него молятся и какие чувства он может испытывать, т.е действует ли на него читаемая за него молитва (читаем о вразумлении, о покаянии его) .Сам он не знает, что за него молятся, (живет во зле, зависти и ненависти ко всем). Молимся молитвой по соглашению около двух месяцев, но отношения с человеком только ухудшились. Спасибо.
- Ответить
27.08.17 Sun 10:58 — протоиерей Анатолий ГармаевNew
Отвечает священник РПЦ МП протоиерей Анатолий (Гармаев)
Я знаю какое-то число случаев, когда взрослый сын или муж кричали на мать, жену: «Прекрати молиться за меня». В другом случае человек угрожал: «Если ещё будешь молиться за меня, я сожгу все твои иконы». Знаю ещё семью, в которой каждый раз, когда мать начинала читать псалтирь за свою дочь, та врывалась в комнату и накидывалась на мать. Все приведённые здесь случаи относятся к одержимости. В последнем — открытое беснование дочери. В первом — тихая одержимость, которая в повседневности воспринимается близкими, как черта характера. Одержимость в этих чертах характера открывается, когда за человека начинают молиться.
Почему же молитва, на которую раздражается бес, не помогает человеку отложиться от беса? Тут тоже всё просто. Отложиться от беса — куда или к кому. Просто отложиться нельзя. Куда-то или во что-то или к кому. Куда-то — это значит, в среду церковных людей, туда, где собираются или где живут верующие. Признак этих собраний — тема разговоров: а) о вере, о спасении, о жизни по заповедям; б) о святых, о подвижниках; в) о нуждах, бедах, горестях или радостях знакомых им людей; г) об устроении Церкви, Отечества. Здесь нет пересудов, сплетен, политических, экономических или спортивных новостей, нет анекдотов, нет в разговоре соревнования, соперничества, горжения друг перед другом, комплиментов и проч.
Мимо бесов отложиться во что-то — это в церковную жизнь в храме и дома. А к кому-то — ко Христу, Матери Божией, к святым, ангелам. Потому, что всякий раз при любом из этих отложений — искренних, по-детски, и с чаянием небесной жизни — в ответ идёт поддерживающая благодать Бога. Тогда и бесу не по силам такой человек и человек сам чувствует, что Божие, к которому он склоняется, реально для него есть жизнь, не скука, не томление. Если человек не имеет этих трёх: куда-то, во что-то и к кому-то — тогда он остаётся при себе — своих грехах, страстях — охваченный бесом, сведённый с ним. За человека молятся, а ему нечем повернуться к этой помощи. Упрямству, своенравию дороже с бесом быть, нежели с Богом.
Есть люди не одержимые бесами, но преданные своим страстям. Родные и близкие таких людей направо и налево подают за них записки о здравии на проскомидию, заказывают сорокауст. В ответ на это человек, за которого подали, ввергается в свои страсти с нарастающей одержимостью. Только одержимость у него не бесами, а страстями. Про таких людей говорят, да и сам человек говорит о себе — одержимые идеей, или блудной страстью, зрелищами (телевизор), компьютерными играми, или модой на что-то (одежда, машины). Мы подаём за него на проскомидию, а он, отрекшийся когда-то от Бога и до сих пор оставаясь в этом отречении, весь предан своей страсти или страстям. Чем он будет реагировать на наши молитвы? Тем, что у него есть — страстями, т. е. ввергаясь в них с ещё большею силою. Поэтому в прежние времена на проскомидию подавали имена только верных, т. е. постоянных участников церковных богослужений. Как на молитву реагируют младенцы, одержимые страстями, наверное, уже всем давно известно. Когда их приносят в храм, они на одних молитвах богослужения ведут себя спокойно, молча, но на других вдруг начинают кричать, устраивать истерики. При этом, молитва закончилась, они умолкают. Выраженно и ярко это происходит на литургии: когда читается Евангелие, когда поют херувимскую, когда призывается Святой Дух на преложение даров на престоле и, наконец, когда этих младенцев подносят к причастию. Только что за два метра до чаши он спокойно сидел или лежал на руках. Когда до чаши осталось меньше метра, он вдруг начинает кричать, вырываться из рук, изгибаться дугой назад, пока его схватят, скрутят ему руки, с силой разожмут стиснутый рот и вольют Кровь Господню. Некоторые сразу успокаиваются, другие продолжают кричать до самой запивки.
У себя в храме я таких младенцев не причащаю. Я спрашиваю родителей, читали ли вы покаянный канон, чтобы причастить ребёнка? Нет, отвечают они. А вы исповедовались ради того, чтобы причастить ребёнка? Нет, — говорят они, — мы же только его хотим причастить. А когда сами причащались? Год или года два назад. Понимаете, что так нельзя. То, что происходит с ребёнком, это не столько он таков, сколько вы, его родители. Будете вы готовиться к причастию, будет вместе с вами и он готов. Причащать же ребёнка в осуждение нельзя. Кто-то обижается на это и с этого времени ходят в другие храмы. Кто-то начинает готовиться и семья ради ребёнка начинает воцерковляться. Увы, таких очень мало.
Из всего сказанного можно сделать вывод: одержимые бесами и одержимые страстями точно реагируют на молитвы, которые за них приносятся. А в наше время чаще реагируют противлением молитве. Что же теперь? Не молиться за них? Как же, не молиться, наоборот, нужно молиться. Без помощи свыше может ли человек сам войти в церковную жизнь? «Не вы меня избрали, а Я вас избрал». (Ин.15,16) — говорит Господь — «И те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные» (Ап. 17,14). Поэтому «молитесь друг за друга»,(Иак. 5,16) — призывает нас апостол Иаков, «молитесь во всякое время духом» (Еф. 6,18) — присоединяется к нему апостол Павел. «Молитесь также и о нас, — просит он своих собратьев по вере (Кол. 4,3). За одержимых страстями, неверующих и нецерковных наших близких, но крещёных, Церковь молится. В монастырях имена таких людей подают на псалтирь, в приходских храмах принимаются простые записки, не на проскомидию. Сами верующие читают дома молитвы — псалтирь, акафисты, каноны, специальные молитвы святым. В городе Болгар прот. Владимир Головин благословляет чтение акафистов по соглашению по дням недели, так что на молитву в 20 и в 21 час по всей России одновременно становятся десятки тысяч верующих. В понедельник они молятся архангелу Михаилу, во вторник св. Иоанну Предтече и так до субботы. И у немалого числа людей в результате такой многотысячной молитвы менялась жизнь — семьи укреплялись, человек оставлял вредные привычки. Конечно, не у всех, но у тех, кто был так или иначе готов к переменам. Кроме этого во время литургии оглашенных в любом храме произносится молитва об оглашенных. В это время стоящие в храме пусть про себя мысленно молятся о своих близких, в том числе и о не крещённых, но ими оглашаемых, т. е. так или иначе посвящаемых в вопросы веры. Приведу пример и из своей жизни. Когда мой отец узнал от меня же, что я крестился, он выгнал меня из дома. Сказал, что у него больше нет сына. Было это примерно в 1984 году. Два года я просил о нём знакомых мне священников в Москве и монахов в Троице-Сергиевской Лавре. Они молились о нём. В итоге старец Наум в Лавре, я тогда окормлялся у него, неожиданно для меня говорит: «Поезжай к отцу завтра». «На самолёт будут ли билеты», — говорю ему. Он ничего не ответив, по своему обыкновению встал и вышел в коридор к ожидавшим его людям. Билет нашёлся. Кто-то отказался от него и кассир выдала его мне. Прилетел в Улан-Удэ. Дверь открыл отец. Говорю: «Я приехал». Глаза его наполнились слезами. Он позвал меня в дом. Мы обнялись. Радовались и плакали оба. Это был результат двухлетних молитв. Ещё через одиннадцать лет, я, будучи уже священником, крестил его, Сергия, маму Софию и сестру Надежду. В 2013 году привёз его к себе в Влгоград. Ему был 91 год. Здесь за два с половиной года он прошёл удивительный путь воцерковления и освоения Иисусовой молитвы. За день до своего дня рождения, прожив 94 года, он причастился и мирно отошёл ко Господу. Мама и сестра умерли раньше. Об этом есть фильм «Дедушка». Его можно посмотреть на YouTube «Православная Отрада» https://www.youtube.com/watch?v=b6sjVHZ1Y0k . И это тоже результат молитв многих людей за него. Сам бы он так не смог.
Так действие молитвы слышат и чувствуют люди одержимые бесами и страстями. Чувствуют ли молитву за них люди без явного одержания, хотя и грешные, и страстные? Чувствуют. На этом построены все живые отношения духовников с чадами. «Батюшка, помолитесь за нас, за меня — у меня то-то и то-то». Проходит время и люди благодарят: «Спаси вас Господи, батюшка. Дело поправилось, или операция прошла успешно, или я выздоровела, или дети выправились». Такие слова мы постоянно слышим и сами их говорим в ходе церковной жизни. Здесь нет выдумки, напротив, действенность молитв друг за друга делает церковную жизнь реальной и явственной. Вера, а вместе с нею религиозный опыт, реальность опыта подвигают верующих людей молиться друг за друга. Но много чаще и с большею ревностью люди обращаются к Богу не только от себя, но просят Бога услышать молитвы за нас тех людей, которые близки к Нему. «Молитвами святых отец наших, молитвами Пресвятой Богородицы и всех святых, Господи, да совершится у нас или с нами то-то и то-то». «Молитвами апостолов милостиво очисти вся прегрешения наша» — молимся мы на службах. Ко множеству разных святых с множеством разных нужд обращается церковный народ на молебнах, которые десятки тысяч священников совершают каждую неделю. Тысячи людей не один раз заказывающие эти молебны, чувствуют ли на себе помощь, получают ли просимое? И чувствуют и получают. Иначе давно бы перестали ходить на молебны. Подобным же образом обращаются люди не только к тем, кто уже на небе, но и к тем, кто ещё не там, а пока на земле — это к старцам и старицам. «Помолитесь о нас» и старцы, и старицы молились во все прежние времена и молятся сейчас. Многое что происходит по их молитвам. Есть и в моей жизни опыт удивительного участия во мне блаженной Любушки (Сусаниной), архимандрита Кирилла (Павлова) и протоиерея Валериана Кречетова. Их молитвы дали мне опыт покаяния, какого без них я никогда бы не узнал. Об этом есть мой рассказ, который размещён на YouTube «Православная Отрада» — «Тридцать лет с архимандритом Кириллом (Павловым)», на 9-й и 40-й день после его смерти https://www.youtube.com/watch?v=FNgNZYAmTzI . Или аудиозапись на сайте otrada-volga.ru.
Что чувствовал и пережил Николай Мотовилов в беседе с преподобным Серафимом Саровским, когда преподобный молился за него, об этом все знают. Подобное же участие света благодати пережил юноша Алексей, когда два дня находился при сорокаградусном морозе в карцере концлагеря вместе с отцом Арсением. Должны были замёрзнуть и умереть. Но вместо этого жили, укрытые божественным светом. Рассказ об этом в известной всем книге «Отец Арсений».
В воспоминаниях архимандрита Ефрема о духовном отце, преподобном Иосифе Исихасте в книге «Моя жизнь со старцем Иосифом» (М. Ахтырка, 2012 г.) есть два случая, когда старец спросил, кто пойдёт, а Ефрем вызвался поднять с берега на высоту 60 м. бочонок с маслом в 40 кг., а в другом случае благословил сходить в Карею — 4 часа хода — выполнить поручение и вернуться в назначенное время, меньшее, чем требуется для перехода туда и назад. Взвалив бочонок на плечи и сделав шаг, Ефрем пошатнулся, он был после тяжёлых трудов по повалке леса, и понял, что не пройдёт и десяти шагов, не то, чтобы подняться на высоту к скиту. «Матерь Божия, помоги, старец благословил, как я не выполню его благословение» — взмолился он. Помощь пришла. По мере подъёма бочонок делался всё легче и легче. Последние метры он буквально влетел на площадку скита и поставил бочонок к ногам старца и братьев. Старец завёл его в свою келейку и Ефрем увидел на полу лужицу — это были слёзы его духовного отца, который вымаливал у Матери Божией помощь послушнику. Такая была у старца молитва, а в ней любовь к Матери Божией и забота о своём послушнике. То же случилось и с переходом до Кареи и назад. Правда Ефрем опоздал на несколько минут. И тем не менее — невозможное сделалось возможным. Потому, что была молитва обоих: старца и послушника. А по их молитве и участие Божие в избранных Его.
Разве не об этом звучат слова на каждом богослужении, когда клирос поёт о таком Господе, Который Свои желания исполняет в избранниках Своих — «исполняющаго во благих желания Твоя». И в конце литургии священник берёт в руки дискос с вынутыми за многих людей частицами и высыпает их в Кровь Господню со словами: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами святых твоих,» , т. е. тех, кто молится на небе в этот день, чья память празднуется Церковью и кто молится на земле, в данный час собранные в храме. Их молитвами омываются в Крови грехи поминаемых. «Господь умудряет слепцы, Господь возводит низверженныя, Господь любит праведники и путь грешных погубит» опять же молитвами всех, участвующих в богослужении. Такова сила молитвы искренно верующих людей. Но вместе с этим и предуготовленность тех, за кого молятся, на ком совершаются эти плоды молитвы.
Каждый день всякий верующий человек в утреннем правиле дома читает символ веры, а в нём слова о свойствах Церкви: «Верую во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь». «Во единую», как раз и значит единую в молитве. Церковь молитвою едина. В какой бы храм по разным городам России мы бы ни зашли, мы услышим те же молитвы богослужения, какие звучат и в нашем, родном для нас храме. Больше того, в какой бы иной православной стране мы бы ни зашли в храм, и там мы услышим те же молитвы богослужения, какие слышим и в своём храме. Отличие их только в том, что произноситься и петься они будут на языке того народа. А содержание их будет то же. И Господь, подтверждая это «едино» Своей Церкви, будет поддерживать эту единую молитву вседействующею благодатью Своею. И невозможно, чтобы в эту единую молитву, а через неё в единую Церковь вошла или вклинилась бы молитва какая угодно иная не православная. Тогда отходит благодать Божия и молитва совместная с католиками или протестантами, тем более с сектантами, и уж совсем очевидно, с людьми других верований, делаются произведением чисто человеческим. Да, прекрасно и профессионально исполненным, да, вполне искренним, и даже с верою, что люди молятся не кому-нибудь, а Богу — но при всём при этом больше, чем человеческим произведением эта молитва ничем иным не будет. Молитва к Богу, но Бога в ней не будет. Поэтому все правила святых отцов и святых соборов Церкви запрещают совместные моления с кем бы то не было, кроме православных. Такие молитвы и есть бездейственные. Красота пения, чтения в них будет, а благодати Божией не будет. Если не будет благодати, тогда такие совместные действия не принадлежат Церкви. Это действия, далеко отстоящие от Церкви.
Как же почувствовать, когда молитва в собрании религиозных людей совершается в Церкви, а когда вне Церкви? Если вместе молятся люди разных религий или разных христианских конфессий, очевидно, что такие действия не принадлежит Церкви. Какие бы при этом атрибуты видимой церковности не были бы привлечены для такой молитвы. А о внутреннем различении на уровне чувства — это уже большой и дополнительный разговор, потому что попытки различения — это уже путь к самообману, в итоге — к прелести. Правильно — держаться Бога, держаться с покаянием. Но об этом потом.
О молитве можно послушать мою проповедь на сайте otrada-volga.ru от 20 августа 2017 г. «Молитва — преображение — сила» . http://otrada-volga.ru/audiog
Мир вам. Протоиерей Анатолий Гармаев
Уважаемые denrad и mashenka_sench говорили мне,что по их мнению,ссылаясь на св.Силуана Афонского,что молиться за самоубийц и еретиков-высшая добродетель.
Хотелось бы напомнить, что не только апостол любви — Иоанн Богослов говорит: «Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился»(1 Иоан.5,16),но и «Догматика» св.Иустина Поповича,например,говорит о тех за кого бессмысленно и даже вредно молиться.Хотелось бы привести примеры, когда подобная молитва заканчивалась трагически.
1. «А вот случай, который произошел совсем недавно, его рассказал один инок. Эта трагическая история произошла с его родным братом; с которым они оба не так давно пришли к вере, начали посещать храм, стали вместе совершать паломничества по святым местам, бывать. в монастырях.
Братья занялись и чтением святых отцов, и Иисусовой молитвой.Ho, видимо, брат инока в этих упражнениях ушел от правильного духовного пути и впал в самомнение, от которого и случилось следующее. Однажды, когда он был один в доме и занимался молитвой, явился, пред ним отвратительный бес и стал мешать молитве; брат, нё устрашился,
но смело вступил с бесом беседу. Он стал увещёвать бёса покаяться, стал говорить ему о неизречённом милосердии Божьем; что даже его Бог может помиловать, если он, бес, покаётся. И что-то еще говорил бесу подобное. Бёс выслушивал как будто бы внимательно, потом серьёзно задумался и наконёц принял вид кающегося, стал молится; стенать; стал преклоняться пред иконой, в общём, всем видом выражал глубокое сокрушение; раскаяние в содёянном зле и высказывал себя жаждущим скорейшего помилования.
Брат заворожено следил за его действиями. (видимо, внутренне ликуя): И вот действительно через некоторое время на беса как бы сходит какое-то светлое облако; как бы свет; как бы благодать и он на глазах торжествующего юноши превращается в светлого ангела. И вот. этот ангел начинает горячо благодарить брата, кланяться ему в ноги; называет его спасителем – благодаря его слову он спасен, он опять святой ангел, и, наконец, должен отблагодарить брата: бывший бес предлагает быть его всегдашним верным хранителем, войти в него и всегда его охранять и помогать своей возрожденной ангельской силой. Брат в неописуемом восторге, сам вне себя от счастья, соглашаётся. Ангел входит, и… –, брат начинает бёсноваться, кричать, ругаться страшными словами, крушить иконы; выбрасывать их в окно, вытворять другие ужасные вёщи. Теперь
он находится в психиатрической больнице. Иногда он живёт дома с родными; но когда болезнь усиливается, его приходится: возить в лечёбницу, так как поступки его тогда отвратительны. Но иногда ему бывает получше; он немного может молиться. Брат eгo, инок, по многим монастырям разослал просьбу молиться о его несчастном брате”.
Архимандрит Лазарь (Абашидзе) «О тайных недугах души”
» Я был свидетелем того, как нарушение церковных правил, запрещающих поминовение усопших еретиков и самоубийц, приносило людям тяжелые искушения, а иногда и трагическую смерть.
«В Сочи жила монахиня, которая отличалась кротким нравом, немногословием, любовью к молитве. Она часто приезжала в Гудаута и Сухуми. Матушка умела шить и всегда старалась что-нибудь сделать для храма. Духовным отцом ее был архимандрит Константин (Кварая). Но у этой монахини была одна тайна, которую она скрывала от всех, даже от духовного отца. Только немногие из ее родственников знали об этом.
Ее отец, которого она очень любила, по неизвестным причинам покончил жизнь самоубийством — его нашли висящим в петле в собствен¬ном доме. Монахиня совершила заочное погребение, не сказав, какой смертью умер ее отец. Кроме того, она решила читать по нему Псалтирь. Прошло много лет. Как будто ничего не предвещало несчастья. Но вдруг до нас доходит страшная весть: ее нашли повешенной на веревке в своем доме. Рядом на столе лежал ее нательный крест, который она сняла с себя. Экспертиза установила самоубийство. Было определено, что она сделала две попытки. Во время первой веревка оборвалась, Господь сохранил ее, но она сняла с себя крест и повесилась снова. Какое страшное диавольское искушение, граничащее с одержимостью, должна была испытать эта монахиня, чтобы наложить на себя руки и после того, как веревка оборвалась, не раскаяться перед Господом, а исполнить волю диавола до конца!
Особенно горевал о ней ее духовный отец архимандрит Константин. Он говорил: «Если бы я знал, что ее отец самоубийца, то именем Божиим запретил бы ей молиться о нем, но она скрыла это от меня». Непокорность воле Божией привела ее к непослушанию Церкви, и тогда исполнились слова псалмопевца: Молитва его да будет в грех(Пс 108.7). Я никогда не слышал, чтобы эта монахиня при жизни осуждала кого-либо, но она в душе своей осудила Церковь как немилостивую к самоубийцам и, решив спасти отца пу¬тем обмана, сама кончила жизнь тем же роковым грехом.”
3.” Около Сухуми жила юродивая схимница по имени Досифея, которая пользовалась славой прозорливицы среди народа. Одна монахиня рассказывала мне, что в молодости была послушницей у этой схимницы-пустынницы и видела ее великие подвиги. Она спала очень мало и молилась ночи напролет. Вечером она говорила послушнице: «В храме зажгли паникадило, пошли на службу». Та отвечала: «Матушка, какой в пустыне храм?». Схимница говорила: «В Божий храм, посмотри на небо, Ангелы зажгли лампады, вставай на молитву». А после положенных молитв эта схимница говорила слова, которые послушница плохо понимала: «Господи, помилуй тех, за кого никто не молится»,- и долго повторяла эту молитву, перебирая четки. Когда к ней приходили люди, она при них порицала священников и епископов. Это воспринималось как право юродивой — обличать, невзирая на лица и сан. Но с этой схим¬ницей случилось страшное несчастье. Одну женщину, возвращавшуюся от схимонахини Досифеи в Сухуми, встретили разбойники; они стали требовать у нее деньги. Не подумав, она сказала: «Я была у монахини Досифеи и отдала деньги ей». Те спросили, много ли было денег. Она ответила: «Нет, люди собрали пожертвования, и я купила продукты, а денег осталось очень мало». Разбойники сказали: «Веди нас к ней». Женщина отказывалась, но они стали бить ее и угрожали повесить на дереве на собственных волосах. Та повела их к пустыннице, а по дороге плакала и говорила: «Матушка, прости меня». Когда разбойники вошли во дворик к схимнице, то женщина бросилась бежать в Сухуми рассказать о происшедшем. Разбойники взяли у Досифеи все, что было, перевернули всю келию, пытаясь найти у нее деньги, но нашли очень немного, и поэтому от злости стали бить схимницу. Затем решили изнасиловать ее. После этого подвергли ее истязаниям. На другой день пришли из Су¬хуми люди, унесли схимонахиню на руках в город. Она была совершенно безумна и ничего не понимала. Через несколько дней она умерла.”
Почему Господь попустил такую смерть этой подвижницы? Я думаю, по двум причинам. Первое: она обличала тех, у кого должна была брать благословение даже на подвиг юродства. Юродивые, которые обличали несправедливых судей и князей и даже самих царей, не дерзали всенародно поносить и унижать архиереев и священников, по крайней мере, ни одного такого случая в их житиях мы не могли найти. Если надо было исправить священнослужителя, то говорили ему наедине, большей частью притчей. Второе: она молилась: «Господи, помилуй тех, за кого никто не молится». А Церковь молится за всех православных христиан и, кроме того, об обращении в христианство неверующих и заблудших. Кто же такие те, за кого никто не молится? Из усопших это те, кто остался за вратами Церкви, а также самоубийцы — за них не молится Церковь и запрещает молиться, чтобы не обольщать живых ложной надеждой. Еще из молитвы земной и Небесной Церкви исключен сатана и падшие ангелы — за них никто не молится. Юродивые стоят над ми¬ром с его обычаями и суетой, но не над Церковью и иерархией, иначе их ждет крах”
Архимандрит Рафаил (Карелин) «На пути из времени в вечность”.
4.- Одна девушка была рокершей и, воцерквившись, cтала молиться об упокоении рок-звезд. Её стали преследовать нервные срывы и она прекратила молитву.
5. -Русский архимандрит Варнава описал один случай, произошедший вскоре после смерти Ванги. Она явилась к своей сестре Любке и сказала ей: «Хватит, хватит литургий. Хватит. Они мне не помогают. Напротив, я нахожусь в темноте ада и они меня сжигают”. Конечно, нельзя доказать, что это видение верно на 100% и оно показывает, где сейчас Ванга. Но многие факты приводят к этому выводу.
6.»-Приносит ли какую-нибудь пользу душам, если тела умерших будут погребены в церкви?
-Григорий. Тем из умерших полезно, когда погребают их в церкви, которые не отягощены важными грехами, потому что родственники их каждодневно собираются в эти священные места и, взирая на гробницы их, вспоминают о них и молятся за них ко Господу. Напротив, если полагаются в церквах тела таких людей, которые отягощены важными грехами, то не только не получают они отпущения грехов, но навлекают на себя еще большее осуждение».
cвт. Григорий Двоеслов «Собеседование о жизни италийских отцов», случай 50-й.
7. Один из уфимских священников мне рассказал случай, когда в уже далекие советские годы молодой человек, начавший усердно воцерковляться, по своему чрезмерному усердию, решил спасать души покойников, чьи тела лежат на Демском кладбище около г. Уфы. Там он составил большой список с именами усопших, и молился об упокоении всех подряд. В семье начались дикие скандалы между ним и женой, дело доходило до развода, его уже взрослые дети пустили во все тяжкие грехи; конечно, появились болезни, не в лучшую сторону изменилась духовная жизнь этого человека. Святой преподобный Моисей Уфимский, к которому этот христианин тогда обратился за советом, первым делом спросил его, за кого он молится. Когда тот рассказал о своем молитвенном «подвиге», первые слова преподобного были совсем не библейские: «Ты что дурак?!», и после строго запретил ему это делать, указав на то, что там много тяжких грешников: самоубийц, безбожников, пьяниц и т.п. (Максим Степаненко)
Здравствуйте! В семье моего брата очень тяжелая семейная ситуация, сложный развод. Бывшая жена ревнует детей к отцу и не дает общения с ними. Сама стала жить в злобе, ненависти и ярости, настраивает детей против него и всей его родни. Неоднократно пытались наладить отношения, но безрезультатно. Поясню, что брат мой — человек непьющий, не гуляет, очень мягкий и бесконфликтный, очень страдает без детей, на нервной почве стали неметь руки и ноги. Причина развода банальна: нехватка денег, потребительское отношение к жизни и ко всем, обида, если мало дали. Я стала молиться по благословению батюшки «Умягчение злых сердец». Позже добавила акафист «Взыскание погибших» за нее. Молюсь второй месяц, но пока полная тишина, только отношения прекратились совсем. В общем ситуация тяжелая, и мы своими человеческими силами уже не можем ничего сделать, вся надежда на Бога нашего. Вчера добавила акафист архангелу Михаилу. А вопрос такой: может ли так быть, что если молишься о человеке, об изменении ситуации в лучшую сторону для всех, а ситуация не меняется по причине того, что сам человек не хочет никаких изменений, сопротивляется и не хочет менять свой образ жизни, то молимся мы как бы насильно за этого человека? (Она, конечно, не знает, что за нее молятся). То есть пока человек не осознает, что надо менять свою жизнь, Бог не сможет его заставить. Конечно, молиться нужно обязательно, но ведь требуется и желание самого человека, за которого молятся, сделать шаг навстречу. Действительно ли ничего не произойдет, если этот человек сам не захочет, чтобы это произошло? Получается так, что молишься за кого-то, но этот человек движется в совершенно противоположном направлении. И тогда молитва лишает уверенности в способности молиться. Любая молитва имеет огромную силу, но есть тот, кто отвергает эту силу — это человек, за которого молятся, и тогда молитва становится бездейственной. Наверное, молитва предназначена не для того, чтобы заставить людей что-то делать, а для того чтобы дать Богу возможность подвести к правильному решению. Но если человек не желает меняться, то тогда придется смириться с его выбором. Простите, может, написала сумбурно, просто вся наша семья в отчаянии. Спасибо.
«Самоубийство — тягчайший грех!
Совершивший его лишил себя покаяния и всякой надежды спасения.
Святая Церковь не совершает о нем никакого поминовения, не удостоивает отпевания и лишает погребения на христианском кладбище».
Святитель Игнатий Брянчанинов (14, с. 467–468).
В связи с участившимися случаями самовольного ухода из жизни людей, принадлежавших по крещению к Православной Церкви, настоятельному желанию скорбящих родственников таковым церковного напутствия и с расплывчатыми представлениями современного общества о значении Божественного дара жизни, нами предпринята попытка в контексте православия выразить отношение Церкви к тяжкому преступлению, именуемому «самоубийством».
Актуальность проблемы подтверждается не только необходимостью изъяснения страшного явления, но и интересом общества к данной теме. Так, после заявления Святейшего Патриарха Кирилла на Архиерейском соборе 2011 года о введении единой приходской практики в отношении лиц, покончившим с собой, в сети интернет появилось много сообщений о якобы новом отношении РПЦ к самоубийству. А светские СМИ заявили, что Церковь разрешила их отпевание. Что побудило Предстоятеля Русской Православной Церкви затронуть данный вопрос? С одной стороны — «духовная болезнь» общества, с другой — необходимость решения проблемы церковного напутствия лиц, самовольно окончивших свою жизнь, «чтобы ввести единую практику и избежать злоупотреблений — как в сторону избыточной строгости, так и в сторону неоправданных послаблений». (3, с. 13)
В нашей статье мы попытаемся выразить взгляд на самоубийство святых отцов и подвижников благочестия, поскольку их мнение и практические советы, основанные на духовном рассуждении, признавались современниками авторитетными. Скорбящие родственники, руководствуясь ими, побеждали уныние и обретали душевный покой.
Прежде всего, отметим, что святоотеческое отношение к затронутой проблеме всегда основывалось на каноническом правиле Вселенской Церкви, а потому приведем его текст.
«Аще кто, будучи вне себя, подымет на себя руки или повержет себя с высоты, за такового должно ли быти приношение (литургическое поминовение) или нет?» — спросили епископа Александрийского Тимофея. Святитель ответил: «О таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно ли, будучи вне ума, соделал сие. Ибо часто близкие к пострадавшему от самого себя, (то есть, родственники самоубийцы), желая достигнути, да будет приношение и молитва за него, неправдуют и глаголют, яко был вне себя. Может же быть, яко соделал сие от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает быти приношению, ибо есть самоубийца. Посему священнослужитель непременно должен со всяким тщанием испытывати, да не подпадет осуждению» (9, с. 486). Данный ответ, как 14-е правило епископа Тимофея Александрийского, вошел в «Книгу Правил» и определил взгляд Вселенской Церкви на тяжкий грех самоубийства.
Подробное толкование этому правилу дал епископ Далматинско-Истрийский Никодим. Он пишет: «Подобно тому, как подлежит наказанию тот, кто лишает жизни другого, так же точно подлежит наказанию и тот, кто сам себя лишает жизни. И как убийства бывают намеренные и ненамеренные, так и самоубийства бывают таковые. Намеренным самоубийством называется такое, когда кто-либо лишает себя жизни, по выражению настоящего правила, «от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия», а ненамеренным — когда данное лицо «вне ума». Лишивший сам себя жизни тем самым перестает быть живым членом Церкви, а потому Церковь не может подвергнуть его одному из наказаний, установленных для живых ее членов. … В данном же случае, относительно намеренного самоубийцы, настоящее правило предписывает, что «не подобает быти приношению», то есть, что не должны быть совершены отпевание в церкви и Литургия за упокой души его, а, следовательно, не должен быть погребен на освященном кладбище. Наказанию подлежит и покушение на самоубийство, как говорит одно из правил Патриарха Никифора, согласно которому двенадцатилетней епитимии подлежит тот, кто покушался на самоубийство, но неудачно. Относительно самоубийцы, лишившего себя жизни в припадке безумия, в бессознательном состоянии, раз таковой не ответствен за свои поступки, Церковь разрешает священнику молиться за упокой души его, если, впрочем, он этого достоин». (9, с. 487)
Интересно отметить, что на всем пространстве Священного Писания нет прямого указания, осуждающего грех самоубийства. Более того, это тяжкое преступление, как нравственный порок, не упоминается и среди множества ветхозаветных наставлений, регламентирующих жизнь избранного народа. По мысли священномученика Философа Орнатского, это потому, что данное преступление не просто грех, а «слишком страшный, противоестественный, посягающий на права Самого Бога грех, священным писателям казавшийся даже невозможным и невероятным». (12, с. 3)
Отцы и учители Древней Церкви всегда с негодованием и порицанием относились к самоубийству и считали, что данное преступление есть смертный грех, которому нет прощения. Так, преподобный Исидор Пелусиот, современник святителя Тимофея Александрийского, писал: «…Насильно разлучающий душу с телом и предающий себя или удавлению, или закланию, будет ли прощен? Таковых древние и после смерти признавали проклятыми и бесславными, даже руку самоубийцы, отрубив, погребали отдельно и вдали от прочего тела, почитая непристойным, как послужившей убийству, воздавать ей ту же с остальным телом честь. Если же рука и по смерти подвергаема была наказанию людьми, то, получит ли какое помилование душа, подвигнувшая и руку»? (16, с. 324)
Правило епископа Тимофея было использовано на Юбилейном Архиерейском соборе 2000 года при обсуждении проблемы эвтаназии в современном церковном документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви»: …»Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть, в припадке душевной болезни, церковная молитва о нем дозволяется по исследовании дела Правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6:2)»» (6, с. 100–101).
А теперь обратимся к рассуждениям святых отцов и учителей нашей Церкви и, прежде всего, приведем мысли святителя Филарета, митрополита Московского. Он, как выдающийся иерарх, богослов, проповедник, церковный и государственный деятель, обладал особым даром и тактом выражать подлинно православное понимание богословских, общецерковных и литургических вопросов.
В одном из писем, адресованных наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры преподобному Антонию Радонежскому, святитель приводит свои рассуждения о возможности поминовения на проскомидии людей, по человеческому суду «во аде держимых». По всей видимости, речь шла об усопших великих грешниках, не принесших Богу покаяния в своих грехах. Для нас же интересно мнение святителя о молитве за людей, «о которых Церковь не позволила ни пения, ни Жертвы». К этому разряду относятся самоубийцы.
«Церковь — писал святитель Филарет, — учит нас молиться об усопших, не рассуждая, во аде ли кто из них, хотя вероятно, что есть такие между поминаемыми в Церкви. Это хорошо и смиренно, потому что не знаем жребия отшедших, не берем ни о ком осуждающей мысли, что он во аде, и не дерзновенно просим.
В молитвах Пятидесятницы имеем свидетельство, что Господь сподобляет приимати молитвенные очищения о иже во аде держимых. Но, может быть, Церковь имела особенную мысль: сию, многое дерзновение заключающую молитву отнести к особенному важному дню, а не предоставлять всякому человеку и времени.
Вот о чем хотелось мне справиться. Один из Римских пап случайно вспомнив о добродетелях одного языческого императора, молился о нем; и имел откровение, что молитва его не отвержена, но чтоб он не приносил таких дерзновенных молитв. Помню верно, что я сие читал, но не помню, о ком и в какой книге.
Бог бесконечен в милосердии, но нам повелено знать свою меру.
Между держимыми во аде есть такие, о которых Церковь не позволила ни пения, ни Жертвы. Мы не затворяем их во аде, но повинуемся Церкви. И не безопаснее ли с точностью держаться в пределах сего повиновения?…» (10, с. 114).
Анализируя письма другого святителя, епископа Феофана Затворника, видно, что и ему неоднократно приходилось давать ответы родственникам, самовольно лишившего себя жизни. Правда, в этих письмах мы не находим чего-либо нового и выдающегося. Святитель строго держится канонических постановлений, но, нам думается, все же, не лишним привести здесь его ответы, поскольку они излагаются им замечательно просто, убедительно и доступно для понимания каждого. Кроме того, в них можно увидеть, как мудрый святитель для умиротворения мятущейся совести вопрошающих старается предложить из сокровищницы своего сердца и некоторую долю христианского утешения в их скорби.
— «Спрашиваете, — пишет он в одном письме, — можно ли молиться за самоубийц? Церковь не велит, как же сыны и дщери будут молиться?… Мне иногда думается, что можно молиться дома в своей частной молитве. Но тут проглядывает покушение доказать, что мы милосерднее Церкви и Самого Бога… Довольно ограничиться жалением о них, предавая участь их безмерному милосердию Божию… Мысль, что можно молиться о тех, кои удостоены церковных похорон, опирается на предположении, что разрешившие церковное погребение не признали убийцу убившим себя сознательно» (4, с. 26–27).
В другом месте по тому же вопросу святитель пишет:
— «Какой ужас! Одиннадцать лет и удавленник! Диво! Что могло довести его до сего? Поминать ли? Как дело любви, отчего бы не поминать?… К тому же, какой у него разум? Сам Бог, впрочем, лучше всех нас знает все, могущее умалить вину, и извинит и помилует, если правда не помешает милости… Нам же всего безопаснее предавать все в руки Божии. Мне, впрочем, всегда думалось и думается, что частно, в своей молитве можно поминать и таковых» (15, с. 538).
Внимательно анализируя ответы святителя Феофана, можно увидеть с какой осторожностью он относился даже к келейной (частной) молитве за самоубийцу. Хотя в обоих письмах и усматривается согласие на такую молитву, но одновременно есть и замечание, что в этом «проглядывает покушение доказать, что мы милосерднее Церкви и Самого Бога». Такая осторожность оправдывается тяжестью самого греха. Совершая смертный грех отчаяния, самоубийца восстает на своего Творца, попирает благость, всеправедность, Промысл Бога и власть Его над жизнью человека.
Осторожное отношение к молитве требуется и по другой причине. Молитва — это не только словесное ходатайство за человека. Когда мы молимся за кого-либо, молимся не только языком и словами, но и сердцем. И именно сердцем воспринимаем те скорби ближнего, какими он был отягощен, и уже как бы от своего лица, вознося их ко Господу, умоляем Его благость о помиловании или ниспослании спасающей благодати. И чем сердечнее и искреннее бывает такая молитва, тем большую милость Господню она может низвести душе того, за кого молимся. По этой причине молитва за праведных людей спасительна и полезна бывает для самого молитвенника.
Однако совсем иное дело, когда человек молится за грешника, который совершал в жизни смертные грехи и не подумал об их очищении покаянием. Воспринимая память о душе усопшего, молящийся вместе с тем делается как бы сообщником и его душевного состояния, входит в область его душевных томлений, «соприкасается» его грехам и берет на себя долю его душевных страданий. А если душа перешла в иной мир в настроении враждебном к Богу и отвергла искупительные заслуги Господа Спасителя мира? Легко ли молиться за таких? Как можно допустить себя до некоторого прикосновения тому богоборческому настроению, каким, например, была заражена душа самоубийцы? Не значит ли это — подвергать и свою душу опасности заражения таким же настроением? Не напрасно же иногда говорят, что самоубийство заразительно: при одном имени самоубийцы в душе возникает его образ, а с этим образом рисуется и образ насильственной смерти лица, покончившего собой.
В то же время как может удержаться от молитвы человек, который был связан с самоубийцей узами кровного родства или был очень близок к нему по духу любви? Как удержаться от того, чтобы не излить свою душу пред Отцом Небесным и не возвестить Ему печали сердца своего? Мудрые, духовно опытные и обладавшие даром рассуждения старцы-подвижники дают ответы и на данные вопросы.
Так, известный Оптинский старец преподобный Леонид (в схиме Лев), дал такое наставление своему ученику Павлу Тамбовцеву, обратившемуся к нему за утешением по случаю полученного им известия о смерти отца, последовавшей от самоубийства: «Вручай как себя, так и участь своего родителя воле Господней, премудрой, всемогущей. Не испытывай Вышняго чудес. Тщися смиренномудрием укреплять себя в пределах умеренной печали. Молись Всеблагому Создателю, исполняя тем долг любви и обязанности сыновней.
— Но каким образом молиться за таковых? — спросил послушник.
— По духу добродетельных и мудрых, так: «Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего, аще возможно есть, помилуй! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне в грех молитвы сей моей, но да будет святая воля Твоя!»
— Молись же просто, без испытания, предавая сердце твое в десницу Вышняго. Конечно, не было воли Божией на столь горестную кончину родителя твоего, но ныне он совершенно в воле Могущего и душу и тело ввергнуть в пещь огненную, Который и смиряет и высит, мертвит и живит, низводит во ад и возводит. При этом Он столь милосерд, всемогущ и любвеобилен, что благие качества всех земнородных пред Его высочайшею благостью — ничто. Для сего ты не должен чрезмерно печалиться. Ты скажешь: «Я люблю моего родителя, почему и скорблю неутешно». Справедливо. Но Бог без сравнения более чем ты, любил и любит его. Значит, тебе остается предоставить вечную участь родителя твоего благости и милосердию Бога, Который, если соблаговолит помиловать, то кто может противиться Ему»? (7, с. 181–182).
Преподобный старец Леонид, проникая в тайну человеческой скорби, дал мудрый ответ и предложил практический совет своему духовному сыну, находящемуся в глубокой печали об отце-самоубийце. Краткая молитва старца, не противореча духу церковности, явилась духовным средством, способным уврачевать раны мятущейся души. Замечательны и рассуждения духоносного старца, исполненные назидания и утешения. Совет и молитва преподобного Леонида были восприняты современниками как удобное средство для утешения скорбящих родственников. Так, преподобный Амвросий Оптинский, отвечая на вопрос одной инокине, писал:
— «Еще пишешь о несчастной кончине брата одной из ваших послушниц и спрашиваешь, можно ли его поминать. По церковным правилам поминать его в церкви не следует, а сестра и родные его могут келейно о нем молиться, как старец Леонид разрешил Павлу Тамбовцеву молиться о родителе его. Выпиши эту молитву… и дай ее родным несчастного. Нам известны многие примеры, что молитва, переданная старцем Леонидом, многих успокаивала, и утешала, и оказывалась действительною перед Господом» (13, с. 106).
Так утешали богомудрые Оптинские старцы людей, находящихся в глубокой печали и великой скорби. Их рассуждения остаются актуальны и жизненны и в наше время.
В 80-е гг. прошлого столетия автору статьи довелось встретить «Канон о самовольне живот свой скончавших». Он был напечатан на пишущей машинке и принадлежал перу приснопамятного митрополита Вениамина (Федченкова). В 1990-х гг. Канон был издан небольшой брошюрой и распространялся в некоторых храмах Русской Православной Церкви. Инициативу издания взял на себя Псково-Печерский монастырь, по всей видимости, потому, что в монастырских пещерах нашел место своего упокоения Владыка Вениамин. Здесь же, в обители, хранятся рукописи трудов архипастыря. О появлении Канона убедительно говорит сам автор в предисловии.
«В 1925 году на Сергиевском Подворье в Париже — Рю де Крим, 93 — покончил с собой выстрелом один солдат. Он, несомненно, был не здоров умом… У нас его отпевали…
Но, смущенный смертью его на нашей земле, я обратился через одно лицо к преподобному Нектарию Оптинскому с вопросом: «Что нам делать»? Он ответил, чтобы я нашел еще двух человек, которые бы согласились в течение 40 дней читать за него заупокойный канон, а затем предать его в волю Божию.
Разумеется, канон читать нужно было дома, а не за богослужением в храме. Так мы трое тогда и сделали…
После ко мне обращались и другие по этому вопросу. А недавно просили даже отпевать самоубийцу женщину. Я отказывался, согласно канонам (правило Тимофея Александрийского) и по внутреннему противлению души моей. Но помня наставление отца Нектария, а также и указание митрополита Новгородского и Петроградского Григория, что можно молиться о самоубийцах в домашней молитве, но и тогда с предварительной молитвой о помиловании нас, молящихся, да не прогневаем Господа, я обратился в канонник. … Но написанный там канон совершенно непригоден был для молитвы о самоубийцах, ибо там говорилось о скончавшихся «благочестно», «в вере», «в упокоении» и прочее. Все это не подходило к вольным, «не в сумасшествии», самоубийцам. Поэтому нужно было целиком почти переделать все тропари. Может, кому-либо пригодится… А меня да помилует Господь за дерзновение такое…» (5, с.1).
Анализируя предисловие, можно увидеть, с какой осторожностью относились к проблеме самоубийства сам автор и его современники. Интересно мнение преподобного Нектария Оптинского. Хотя самоубийцу-солдата отпевали, поскольку акт насильственной смерти над собой им был сделан «вне ума», но старец, даже и в таком «благовидном» случае, умолчал о литургическом поминовении, а ограничился советом чтения за самоубийцу заупокойного канона, и не одному человеку, а сразу троим. Преподобный Нектарий, разделяя мнение Оптинских старцев Леонида и Амвросия, также считал возможным совершение домашней молитвы за вольных самоубийц. Можно предположить, что мнение Оптинских старцев подвигло митрополита Вениамина к дерзновению составления особого канона.
Мы позволим себе выразить личное мнение относительно содержания творения приснопамятного Владыки. Не имея права отрицать литературный талант митрополита Вениамина, как искусного публициста и автора многих книг, мы отметим, что при составлении канона он столкнулся с трудной проблемой. Да и кому она по силам? На наш взгляд, данный канон оказался менее удачным, чем молитва преподобного Леонида. Владыка Вениамин употребил обычный заупокойный припев: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего», чем уравнял самовольно окончившего свою жизнь с христианином, скончавшимся «благочестно». Данное обращение использовано и во всех тропарях канона. Сравним данное обращение с молитвой старца Леонида: «Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего». В нем отражена и «милость и истина». Молитва Оптинского старца кратка и своим содержанием раскрывает одновременно просьбу о помиловании погибшей души и просьбу о помиловании за дерзновенную просьбу. В каноне же первые два тропаря посвящены просьбе о помиловании приступающего к молитве за самоубийцу, а в прочих выражается мольба о помиловании его погибшей души, что, на наш взгляд, менее удачно, поскольку мысль о дерзновении молиться за самоубийцу уходит в тень. Да и существование канона, как некоего молитвенного последования за самоубийцу, даже употребляемого келейно, едва ли может претендовать на свою законность, согласно правилу святителя Тимофея.
На незаконность церковного употребления данного канона указал и приснопамятный Святейший Патриарх Алексий II в. своем докладе на Архиерейском соборе 1997 года: «Необходим больший контроль за изданием и введением в употребление новых литургических текстов во избежание таких недоразумений, как издание одним московским приходом сомнительного с богословской и канонической точки зрения «Канона о самовольне живот свой скончавших» (2, с. 26).
В дневниковых записях святого праведного Иоанна Кронштадтского мы встретили две кратких записи с упоминанием самоубийц. Первая называет только имя самовольно лишившего себя жизни: «Больной душевно самоубийца, Носков Константин Аполлонович, жена Лидия Николаевна» (11, с.78). Вторая — выражает молитвенный вздох праведника к Богу за несчастную душу по просьбе матери: «Господи, помяни во Царствии Твоем самоубийцу Марину, родившуюся от офицера отца-алкоголика (урожденная Устрялова). Просила мать ее Ольга; муж ее Владимир» (11, с. 88).
Приведенные краткие записи дают основание предполагать, что частную молитву за самоубийц допускал и великий праведник отец Иоанн Кронштадтский. Подтверждение этому мы находим в рукописи священномученика Серафима (Чичагова), хранящейся у его внучки В. В. Черной.
«Перед отъездом в Саров, — пишет священномученик Серафим, — я был у о. Иоанна Кронштадтского, который, передавая мне пять рублей, сказал:
— «Вот прислали мне пять рублей, и просят келейно молиться за самоубийцу: может быть, Вы встретите какого-нибудь нуждающегося священника, который бы согласился молиться за несчастного.
Придя к монахиням, я прочитал перед слепой записочку, в которую вложил пять рублей, данных мне о. Иоанном. Помимо этого я назвал имя своей покойной матери и просил молиться за нее. В ответ услышал:
— Придите за ответом через три дня.
Когда я пришел в назначенное время, то получил ответ:
— Была у меня матушка ваша, она такая маленькая, маленькая, а с ней ангелочек приходил.
Я вспомнил, что моя младшая сестра скончалась трех лет.
— А вот другой человек, за которого я молилась, тот такой громадный, но он меня боится, все убегает. Ой, смотрите, не самоубийца ли он?
Мне пришлось сознаться, что он действительно самоубийца и рассказал про беседу с о. Иоанном» (17, с. 349).
В приведенном агиографическом отрывке содержится указание-предостережение, что келейная молитва за самоубийцу не безопасна для молитвенника и требует особой осторожности.
Считаем полезным и целесообразным в данной статье привести рассуждения почившего духовника и насельника Псково-Печерского Успенского мужского монастыря архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Отец Иоанн прожил нелегкую жизнь. Испытания, которые послал ему Промысл Божий, не смогли сломать в нем истинную веру, потому Господь и дал ему особый дар рассуждения. В эпистолярном наследии этого старца имеются несколько ответов родственникам людей, самовольно прекративших свою жизнь. Для иллюстрации приведем текст двух его писем:
«Дорогая о Господе А.! Поминать и молиться в церкви о маме нельзя Вам, ибо есть каноны, которые преслушать нельзя.
Преслушание повлечет за собой страшные для непокорного последствия. Он сам отдаст себя во власть врагу. А вот что возможно — об этом пишет Владыка Вениамин. И мы посылаем Вам «Канон о самовольно живот свой скончавшем». Почитайте дома 40 дней ежедневно этот канон, а молитву Льва Оптинского читайте о маме всю жизнь.
Еще подавайте о маме милостыню нуждающимся. Больше ничего сделать нельзя. Если даже кто-то и даст Вам разрешение на молитву в церкви, то это будет во вред и маме и Вам самой, ибо каноны Церкви никто отменять не может. А послушание им преклонит Господа на милость к Вам и к маме. Храни Вас Господь»! (8, с. 219).
А вот и другое:
«Раба Божия В.! Нельзя безнаказанно нарушать каноны церковные. О своем брате молиться в церкви Вы не можете. Зря хлопотали Вы о его отпевании, теперь хоть прекратите собирать себе на голову гнев Божий. О самоубийцах молиться можно только дома, и никак нельзя подавать о них в церкви ни на Литургию, ни на панихиду. Господь им Судья, а Вы страдаете за непослушание» (8, с. 220).
Как видно, в приведенных ответах совершенно отчетливо и категорично звучит предостережение родственникам о недопустимости литургического поминовения самоубийц. Но вместе с тем, отец Иоанн допускал возможным за них домашней молитвы и советовал родственникам подавать нуждающимся милостыню. Молитву преподобного старца Леонида, в схиме Льва, он рекомендовал читать близким самоубийцы всю жизнь.
В своей статье мы представили мысли и рассуждения о самоубийстве некоторых святых отцов и подвижников благочестия. Хотя в жизни Церкви никогда не существовало соборного мнения о целесообразности молитвенного келейного поминовения душ самоубийц, но святоотеческие советы, основанные на духовном рассуждении, были даны скорбящим родственникам ради снисхождения, чтобы они могли «укреплять себя в пределах умеренной печали». Следует иметь в виду, что святоотеческие советы о келейной молитве были даны конкретному лицу и как благословение на совершение данного подвига. Потому всякий, кто пожелает воспользоваться этими советами, должен прежде испросить благословение священника и при этом знать, что будет подвержен духовной брани.
Затронутая тема актуальна и злободневна. Отсутствие в современной жизни единообразия пастырской практики при духовном окормлении паствы нашей Церкви потребовало более углубленного изучения проблемы современного суицида. Потому членами Синодальной богослужебной комиссии был составлен «Чин молитвенного утешения сродников, живот свой самовольне скончавшаго». Данный чин был одобрен Святейшим Патриархом Кириллом, который наложил на рапорте председателя Синодальной комиссии следующую резолюцию: «14.VI.2011. Преосвященному архиепископу Алексию: Благодарю Вас, Владыка, за представленный текст. Надеюсь, Богу содействующу, постановлением Священного Синода, завершим многолетние попытки разрешить существующую пастырскую проблему с надеждой на милость Божию к тяжко согрешившим и на спасение душ их скорбящих сродников».
«Чин утешения» был утвержден на заседании Священного Синода 27 июля 2011 года и теперь стал постепенно входить в литургическую жизнь нашей Церкви.
Следует заметить, что данное молитво-словие не является чином отпевания самоубийц, в нем нет упоминания имени самоубийцы, но содержатся молитвословия покаянного характера, способные утешить скорбящих родственников, которые могут быть виновны в самовольной смерти близкого сердцу человека. Чин, по необходимости, может совершаться несколько раз и предполагает церковную молитву священнослужителя и скорбящих родственников об их утешении.
Кроме совершения предложенного чина родственники и близкие могут взять на себя, с благословения священника, келейное чтение молитвы преподобного старца Льва Оптинского. Более же всего таким умершим может помочь раздача милостыни нуждающимся и благочестивая жизнь самих родных и близких.
Игумен Иоанн (Самойлов)
Источники и литература
- Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1996.
- Архиерейский собор Русской Православной Церкви 18—23 февраля 1997 года. Сборник документов. Издательство Московской Патриархии, 1997.
- Доклад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви 2 февраля 2011 года.
- Душеполезное чтение. М., 1895. Т. 3.
- Канон о самовольне живот свой скончавших. Псково-Печерский листок № 14. Издание Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1993.
- Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2001.
- Первый великий старец Оптинский иеромонах Леонид в схиме Лев. Изд. 2. Шамордино, 1917.
- Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006.
- Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. Т. 2. Международный издательский центр Православной литературы, 1994.
- Святитель Филарет, митрополит Московский. Письма к преподобному Антонию, наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры 1831–1867. Ч. 1. СТСЛ, 2007.
- Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Предсмертный дневник. 1908. Май—ноябрь. М.-СПб., 2003.
- Священномученик Философ Орнатский. О самоубийстве пред судом Откровенного учения. СПб., 1894.
- Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к монашествующим. Вып. 2. Сергиев Посад, 1909.
- Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова. Аскетическая проповедь. 3-е изд. Т. 4. СПб., 1905.
- Тамбовские епархиальные ведомости, № 20.
- Творения святого Исидора Пелусиота. Письма. Ч.3. М., 1860.
- Угодник Божий Серафим. Т. 1. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1993.
Мы продолжаем публикацию цикла статей Натальи Адаменко, председателя Иннокентиевского миссионерско-катехизаторского общества и преподавателя миссиологии Свято-Филаретовского института, под общим названием «Миссия родным и друзьям». Эти статьи основаны на материалах встреч-семинаров в группах и общинах Преображенского братства о проблемах личной миссии.
Часть 2. Сила ходатайственной молитвы
Как правило, за своих родных мы молимся мало, редко и неохотно – это одна из причин того, что Господь медлит. Он ждет от нас ходатайства.
Первый вопрос, который у нас возникает: что же такое ходатайство, какая она – ходатайственная молитва? Владыка Антоний Сурожский называет ее заступнической молитвой. «Такая молитва заключается не в том, чтобы Богу твердить: «Сделай, сделай, сделай… сделай…”, а в том, чтобы в свое сердце взять этого человека, и стоять перед Богом, и его держать перед Господом и говорить: «Господи, я Тебе его вручаю без условий, без ограничений, со всей (пусть малой) верой, какая во мне есть, ради Твоей любви к нему и ради того, что Ты можешь над ним совершить то, что ему нужно”».
Второй вопрос: кто такой ходатай? Словарь определяет это слово так: «заступник, старатель, проситель за кого-то; поверенный по делам, частный стряпчий и ходок». В обычной жизни это – помощник, который идет в какую-то контору или в суд и вступается за человека, является его представителем, собирает документы, пишет заявления, прошения, стучится в кабинеты, добивается поддержки, в общем, ищет правду. Он готов ради кого-то быть таким просителем, помогать и при этом включается в его нужды, в его жизнь, помнит того, о ком заботится. Такая помощь – образ ходатайственной молитвы. Мы молимся и говорим: «Господи, если Тебе угодно, помоги этому человеку через меня. Помоги! Все, что Ты хочешь, я для этого сделаю».
Порой достаточно перед встречей молитвенно вспомнить человека перед лицом Божьим, и уже до встречи с ним уходят обиды и отчуждение. Человек в молитвенной памяти становится нам ближе, к нему уже можно обратиться как к своему, сердце наше как бы открывается навстречу этому человеку, даже если до этого наши отношения оставляли желать лучшего. При встрече нам уже можно посмотреть ему в глаза и искренне улыбнуться, ведь встреча с ним уже произошла внутри нашего сердца. Да, иногда встреча бывает болезненной и нерадостной, ведь такая открытость делает нас уязвимыми. Ходатайство – это сила и власть разделять судьбу другого человека, которая помогает нам открыть свое сердце навстречу агрессии, навстречу мраку и унынию, которые есть в другом человеке. И, несмотря на то, что этот темный дух, эта злая сила влияет на нас, давать другому человеку жизнь, веру, свет, надежду.
Как вся Церковь спасается жертвенным подвигом Христа и Его ходатайством, так в более малом масштабе это повторяется в каждом конкретном случае. Здесь нам можно и нужно напоминать себе о том, что внутреннее, а иногда и внешнее уподобление Христу является нашей целожизненной задачей. Ведь Христос молился о прощении тех, кто причинял Ему боль. Если наши родные, домашние наши, стали нам «врагами» по слову Господа (Мф 10:36), полны ненависти, а наши друзья даже слушать нас не хотят, то молиться за них Богу – дело нашей любви, её самое естественное проявление. Преподобный Силуан Афонский писал так: «Есть люди, которые желают своим врагам или врагам Церкви погибели и мук в адском огне. Так мыслят они потому, что не научились любви Божией от Духа Святого, ибо тот, кто научился, будет проливать слезы за весь мир. Ты говоришь, что он злодей, и пусть горит в адском огне. Но спрошу тебя: – если Бог даст тебе хорошее место в раю, но ты будешь видеть в огне того, кому ты желал огня мучений, неужели и тогда тебе не будет жалко его, кто бы он ни был, хотя бы враг Церкви? Или у тебя сердце железное? Но в раю железо не нужно. Там нужны смирение и любовь Христова, которой всех жалко. Кто не любит врагов, в том нет благодати Божией». И заканчивает преп. Силуан эти слова краткой молитвой: «Милостивый Господи, Духом Твоим Святым научи нас любить врагов и слезно молиться за них».
Если наша молитва о человеке постоянная, ревностная, то чаще всего происходит вот что: этот человек действительно обращается к нам за помощью. И совсем не случайность – причина того, что ему требуется наша помощь в чем-то, наше ходатайство, наша готовность ему помогать. Поскольку в его окружении нашелся один или несколько неравнодушных христиан, готовых помочь, то Господь начинает действовать, имея нас в виду. И мы в трудной или даже критической ситуации в его жизни можем оказаться рядом и помочь бескорыстно, ради Христа, ведь мы же именно об этом просим, когда молимся ходатайственной молитвой. Господь на нас рассчитывает, и человек обращается к нам, когда ему плохо, если у него наступает какой-то кризис – семейный, на работе или любой другой.
Сочувствие и сострадание
Первый шаг навстречу человеку – это обычное сочувствие, но это чувство – не главное, хотя и важное. Мы не ради этого молимся, ведь дело нашей веры начинается, когда мы ощущаем сострадание к этому человеку и начинаем действовать. Как мы читаем в послании апостола Иакова: «Если брат или сестра наги и лишены дневного пропитания, и скажет им кто из вас: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не дадите им необходимого для тела, – какая польза? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак 2:12–14). И мы тоже можем просто сочувствовать родным и друзьям: да, да я понимаю, что тебе плохо, ну ты уж как-нибудь сам действуй, а я верю, что тебе Господь поможет. Однако этого недостаточно. Причем это настоящее сострадание, эта боль, которую испытываем мы за человека, вовсе не от того, что человек лишился денег или работы, что у него какое-то горе случилось, какая-то неприятность произошла, не от этого… И если мы будем просто пытаться решать его проблемы, то этого будет мало. Конечно, бывают острые ситуации, когда нужно вмешаться и помочь. Иногда достаточно с человеком просто поговорить, порой несколько часов подряд, если ему надо, бывают такие проблемы, когда остро не хватает общения.
Сострадание наше только тогда претворяется в веру, действующую любовью, если мы понимаем, почему неверующему человеку плохо, почему он страдает. Он не может открыться Любви, открыться Богу; ведь когда человек закрыт, он надеется только на себя или на какие-то свои возможности и связи. И если вдруг он теряет эти возможности, связи рвутся, у него что-то не получается в жизни, то наступает кризис. Конечно, для нас это не повод для радости: «Вот сейчас тебе плохо, значит, ты меня услышишь. Наконец-то тебя «расплющило”, и я сейчас скажу, почему тебе так плохо. Ты – такой-сякой, неверующий, грешник и поэтому у тебя дети болеют, жена ушла, с работы уволили и т.д.». Если мы с такой позиции «праведного судьи» начнем человека обличать, естественно, ничего хорошего у нас не получится. Не надо говорить, что он сам во всем виноват, хотя это может быть и правдой, не надо злорадствовать, не надо ещё больше загонять человека в тупик, надо ему посочувствовать. Неверующий человек часто не понимает, что с ним происходит, не видит в событиях смысла, но мы-то понимаем, почему ему плохо. Потому что он живет без Бога, он одинок, у него нет доступа к тому Источнику веры, надежды и любви, который есть у нас. Однако он закрыт для прямой и непосредственной помощи от Бога, потому что не доверяет Ему, и тогда Бог действует через нас. Мы должны постараться человека как бы духовно переориентировать, чтобы он спрашивал не «за что мне это?», а «почему, зачем?»
Если нам удастся как-то донести свой опыт, то это хорошо, но не надо рассказывать про свою жизнь, как вам тоже было плохо, а потом стало хорошо, такие свидетельства не всегда вызывают доверие. Однако поделиться своей надеждой, верой в то, что в подобной ситуации Господь помогает – это очень важно. Чаще всего нам не поверят сразу, здесь требуется терпение. Мы можем просто свидетельствовать, но не настаивать на этом и не «давить» на человека: «Давай, обратись сейчас же Богу, и Он тебе все даст!» Не надо пользоваться бедой человека. Мы можем сослаться на свой опыт веры, что Господь помогает, но человек может быть еще совсем не уверен, что «где-то там наверху» есть Живой Бог, Который слышит нас. Иногда своим родным и друзьям мы можем предложить: «Хочешь, мы вместе сейчас попросим у Бога помощи?» Человека нужно утешить, но утешить утешением Божьим. Нам важно не скрывать свои отношения с Богом и подавать пример в молитве, в обращении к Богу.
Вас попросили помолиться?
При этом нужно помнить, что у наших неверующих друзей и родственников зачастую отношение к молитве – языческое и магическое, поэтому сразу не предлагайте им самим начать молиться. Под молитвой они чаще всего понимают чтение или пение церковных молитв, которые из-за непонятности языка часто воспринимаются ими на уровне «заклинаний». Кстати, есть миссионерская ситуация, которую не стоит упускать, когда вас просят о чем-то или о ком-то помолиться – на работе, дома или где-то ещё. Очень хорошо немного расспросить человека о ситуации, уточнить подробности и тут же начать вслух об этой ситуации молиться: «Господи, Ты знаешь о… помоги… «. Важно при этом обращаться просто и прямо к Самому Богу. Как замечает свт. Иоанн Златоуст в слове о молитве: «Бог не требует от молящегося красоты речи и искусного сложения слов, но душевной теплоты и усердия. Если он в таком расположении изречет пред Ним благоугодное Ему, то отойдет от Него, все получив». Подобная краткая молитва порой похожа по духовному действию на маленький взрыв. Человек, скорее всего, будет сильно удивлен вашим живым и непосредственным откликом на его беду. Сделайте это раз, потом другой, а потом посмотрите, как изменится отношение к вам. При этом будьте внимательны и никогда (!) не молитесь о греховном деле или ситуации и объясните почему: «Прости, за это не могу молиться, это Бог не одобряет, не благословляет». У нас внутри должна быть четкая реакция, за что можно молиться, а за что нельзя. Эту границу нам самим ставит наша совесть, ведь за греховное дело мы молиться не можем. В конце молитвы скажите, как обычно говорите: «Да будет воля Твоя». При этом не нужно объяснять в подробностях, что такое воля Божья, пусть человек сам ищет, что это за воля такая. Когда человек сам взыщет Бога, тогда ему Господь Свою волю очень ясно откроет в Своих заповедях. Как правило, это происходит уже после обретения веры, на катехизации. А сейчас наше дело – просто помочь нашему родному и близкому человеку уверовать.
Как молиться
Ещё один вопрос: с кого начать молиться – с ближних родственников или с дальних, с друзей или с коллег по работе? Ответ прост: надо начинать с тех, на кого Господь укажет. Нужно помолиться и подождать, что Господь решит в нашем случае. Воля Божья всегда конкретна, и нам не придется долго ждать, как порядок нашей молитвы определится. В конце концов, Богу виднее, за кого из наших родных и друзей нам нужнее молиться именно сейчас. Подобное испытание воли Божьей для нас важно ещё потому, что уменьшает риск пристрастной молитвы за тех, кого мы «слишком» любим. Преподобный Силуан Афонский советует внимательно относиться к внезапно возникшему желанию помолиться о знакомом человеке: «Когда хочет Господь кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание за него молиться и помогает в этой молитве. Поэтому должно знать, что когда приходит желание молиться за кого-либо, то это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы. Но не должно смешивать желание молиться, которое внушает Господь, с желанием, которое рождается по пристрастию к тому, о ком молишься». При этом нам не надо спрашивать у неверующих людей, молиться за них или нет. Если нам не молиться за них, кто же ещё за них помолится? Кто молится за неверующих? Верующий молится, а человек неверующий, естественно, на предложение помолиться о нем в лучшем случае рассмеется.
Мы молимся о тех, о ком болит наше сердце, и если наша искренняя молитва соединяется с жизнью, то цепь событий в ней выстраивается таким образом, что этому человеку вдруг что-то открывается, может быть, даже не через нас и не через наше участие. Происходят совпадения, когда, например, вовремя звонит телефон или происходит встреча с друзьями, вовремя попадаются на глаза нужные книги или фильмы. Ведь Бог может действовать через другого человека, с которым мы можем быть даже не знакомы. Здесь не надо проявлять самоуверенность, не надо думать, что все наши родные и друзья могут спастись только через нас. Но вот просить других христиан молиться о наших родных и друзьях стоит, мы не зря собраны вместе, мы в этом друг другу тоже должны помогать. Не просто возрастать во Христе и друг другу служить в церкви, но ещё и этим, неверующим людям. Например, на богослужении мы собираемся вместе, и возникает вопрос: о ком нам ещё помолиться кроме себя? Вот о ком, об этих людях, о которых у нас сердце болит! Нам хочется, чтобы они к Богу пришли, и мы понимаем, что если силы нашей личной молитвы не хватает, то должна быть молитва Церкви, молитва совместная.
Мы помним того, кого любим, о ком заботимся. По словам одного из героев книги Г. Метерлинка «Синяя птица»: «Молиться – значит вспоминать». Если мы человека не помним, значит, мы его не любим, поэтому и не молимся за него ходатайственной молитвой. Молитва – это, прежде всего, память и внимание, и они зависят от нас. Важна регулярность ходатайственной молитвы, её напряженность, постоянство. Постоянство же молитвы зависит не от нашей занятости и не от распорядка нашего дня, а от внутреннего расположения, т.к. молитва – это общение с Богом. Если нам самим хочется общаться с Богом, то время для молитвы всегда находится. В предании Церкви мы можем найти много примеров силы ходатайственной молитвы за родных. Например, мы знаем, что блаженный Августин в молодости увлекался учением еретиков-манихеев и вел далеко не добродетельную жизнь. Его мать Моника горячо молилась о спасении его души и много плакала о сыне. «Такие слезы и молитвы не будут отринуты Богом», – предсказал ей один епископ. И действительно, ее молитвы были услышаны, и Августин стал одним из великих учителей древней христианской церкви.
Молитва как открытость Богу – это естественное состояние христианина, потому что если мы находимся в молитвенном состоянии, мы всегда готовы к свидетельству. Возвращение человека на путь Божий, на путь Жизни, всегда связано с явлением Христовой любви, с проповедью, которая по своему духовному наполнению есть ходатайство, а значит – готовность разделить судьбу человека, последствия его ошибок и грехов. Когда у нас обретается эта сила и эта власть – именно таким образом относиться к людям, тогда нам Господь и дает миссионерскую проповедь – слово любви, слово утешения, слово правды, обращенное именно к этому человеку.
Но как нам говорить с ними? О чем рассказывать нашим близким? С чего начать разговор? Об этом мы поговорим в следующий раз.