Мемориал «Розы» в Минске. Фото Ирина Ареховская/Белсат
Двадцать лет назад, 30 мая 1999-го, в подземном переходе на станции метро Немига в Минске стихийная давка унесла жизни 53-х человек, сотни получили ранения. Belsat.eu пообщался с минчанами, которым не повезло быть в тот день на Немиге, но повезло спастись.
Воскресенье. В столице стоит жара. Горожане собираются на площадке возле Дворца спорта. Много молодежи и подростков. Здесь пройдет пивной фестиваль, и главное — ожидается выступление популярной рок-группы «Манго-манго».
Ближе к восьми вечера небо затягивает черная туча, но люди продолжают веселиться, не обращая внимания на нее. Внезапно начинается необыкновенно сильный ливень с градом. Крупные градины больно бьют девушек в платьях с открытыми плечами. Рядом нет здания, где можно переждать непогоду. Организаторы фестиваля не поставили на концертной площадке ни одного тента.
Станция метро Немига. Фото Ирина Ареховская/Белсат
Прячась от дождя, толпа инстинктивно двигается в сторону метро. На лестнице и в переходе одновременно оказываются сотни человек. Кто-то, поскользнувшись на мокрых ступеньках, падает. Уже через 10 минут откуда-то снизу, из темного тоннеля, выносят и кладут на траву бледных девушек. В переходе слышны женские крики и мужские голоса: «Назад!». Из 195 милиционеров, охранявших порядок на празднике, здесь видны единицы. Людей охватывает паника.
Позже становится известно: во время давки погибли 53 человека. Большинству было от 14 до 20 лет, их смерть наступила от удушья. Согласно многим свидетельствам очевидцев, на телах были следы от подошв и дырки от каблуков-шпилек на груди. Родителей жертв ожидала долгая ночь поисков по больницам и моргам.
31 мая Александр Лукашенко объявит в стране двухдневный траур. Вскоре будет возбуждено уголовное дело по статье «Служебная халатность», обвиняемые – тогдашний начальник милиции общественной безопасности ГУВД Мингорисполкома Виктор Русак и начальник отдела массовых мероприятий Михаил Кондратин. Даже начнутся слушания – под давлением родственников погибших, которые создали Центр социальной помощи «Немига-99». Однако следствие необоснованно затянется вплоть до апреля 2002 года, когда суд Центрального района прекратит дело. Повод – «истечение срока давности»…
«Мать села на край кровати и заплакала»
В 1999-м году Марине Корж было 15. Девушка решила встретиться с друзьями в выходной и вместе пойти на фестиваль на Немиге.
«Мы тусовались на этой огромной площадке, когда вдруг пошел ужасный град. Я захватила зонтик, но никакой зонт уже не мог помочь. Просто бешеный град – больше я такого никогда не видела! Помню, было очень больно, мне все ноги побило кусками льда.
Марина Корж, очевидец трагедии на Немиге. Фото Ирина Ареховская/Белсат
Нас с друзьями было много, поэтому, когда начался этот град и ливень, все разбежались кто куда. До Дворца спорта было далеко, спрятаться негде, и большинство побежало в метро, чтобы потом, наверное, уехать домой. Ну, и я тоже. Я на каблуках была, поэтому двигалась медленнее друзей. Пока добежали – дождь почти закончился, но в переходе уже образовалась толпа.
Стоя в начале лестницы, я видела только головы, головы, головы – и так до самого низа. Кажется, тогда переход был уже, дополнительного еще не построили…
Сверху выглядело, как будто все просто стоят и не двигаются. Рядом со мной смеялись, разговаривали, общались, но никакой паники не ощущалось. Ко мне подошел какой-то парень. Мы не могли представить, что через несколько метров люди лежат слоями, а другие стоят прямо на них.
В конце лестницы появились пятеро ребят – они взялись за руки живой цепочкой и начали кричать в толпу: «Назад! Назад!». Вспоминаю, что один из них был в милицейской форме. А тот парень, который стоял рядом, взял меня за руку и сказал: «Пойдем отсюда».
И в этот момент из перехода вынесли очень бледных девочек и положили на траву. Мысль, что они мертвы, не приходила – ну, просто потеряли сознание.
Памятник жертвам трагедии на Немиге. Фото Ирина Ареховская/Белсат
Успели дойти пешком до «Белой вежи», когда увидели череду «скорых» с сиренами. Они ехали в сторону Немиги. К утру понедельника мы ничего толком не знали, а в понедельник мать зашла в мою комнату, села на край кровати и заплакала. Причем, я точно помню: в первые дни после трагедии говорили о гораздо большем количестве погибших – 167 человек, а потом уже появилась информация о 52 (53-я жертва давки на Немиге, Сергей Солодкевич, умер в больнице 11 июня 1999-го – прим.).
Получается, что я не попала ниже, в переход, каким-то чудом… Действительно, в 15 лет я не понимала, что такое давка и как нужно действовать в таких обстоятельствах. После Немиги в молодежном центре «Фиальта», где я тогда работала, проводили тренинги по поведению в толпе, объясняли, чем опасно конформное поведение.
Что касается памятника-часовни и роз, честно говоря, мне больше нравился стихийный народный мемориал, хотя он просуществовал недолго. Люди приносили цветы, портреты погибших, делали памятные граффити. Потом государство все убрало».
«Милиция не пускала людей на проспект»
Дмитрию Толкачеву в 1999-м исполнилось 20 лет. Беззаботный студент думал, чем занять вечер воскресенья.
«Обычно говорят, «у меня было какое-то предчувствие». Так вот нет. Я вообще туда не собирался. Просто в нашей компании друзей оказался немецкий студент Кристиан, который приехал в Беларусь по обмену. Он загорелся этой идеей и потащил нас на концерт «Манго-Манго». Группа в конце 90-х гремела, все пели их хит «Таких не берут в космонавты».
Дмитрий Толкачев, очевидец трагедии на Немиге. Фото Ирина Ареховская/Белсат
Приехали на Немигу часов в шесть. Очереди стояли за пивом огромные. Производитель сигарет «Магна» запустил тогда еще рекламную акцию: приносишь десять крышечек от пачек сигарет и тебе наливают бесплатно бокал пива. Крышечек этих у нас не было и мы решили сходить в магазин за бутылкой. Забежали в магазин, выходим – начался дождь.
У перехода сразу бросалось в глаза оцепление милиции. Люди скопились на обочине проезжей части и хотели перейти дорогу через проспект, но милиция их туда не пускала. Они оказались на лестнице и в самом переходе…
Трагедии на Немиге 20 лет. Архивный снимок 1999 года. Фото photo.bymedia.net
Мой друг Кристиан до этого отслужил в немецкой армии и умел оказывать первую медицинскую помощь. Когда начали выносить людей в бессознательном состоянии, мы вместе подошли, он предложил помочь. Я переводил на русский. Но милиция его оттолкнула, не позволила: «Отойдите, здесь работают профессионалы». Делать нечего – перешли на сторону храма, через дорогу. Интернетом активно не пользовались, информация доходила медленно.
Следующие дни я провел дома, отвечая на звонки взволнованных родственников из других городов. Понимание, насколько ситуация была опасной, пришло значительно позже. Знаете, молодость часто не воспринимает смерть серьезно.
Трагедии на Немиге 20 лет. Архивный снимок 1999 года. Фото photo.bymedia.net
Когда я спустился в этот переход через несколько дней, наибольшее впечатление произвел даже не народный мемориал с морем цветов, а отпечатки ладоней на потолке и стенах. Те, кто хватался за потолок – естественно, стояли на телах других людей.
Это была точная линия: вот здесь они еще хватались, пытаясь выбраться, а дальше следов уже не было. Буквально: следы рук на стене – а потом ничего нет».
Катерина Андреева/МВ belsat.eu
20 лет назад в Минске, на станции метро «Немига», в вызванной дождем давке погибли 53 человека и пострадали еще более 150. События того вечера и их причины вспоминает «Газета.Ru».
30 мая 1999 в Минске, в переходе станции «Немига», в давке погибли 53 человека, а более 150 получили увечья. Причиной катастрофы стал сильный дождь с градом, начавшийся около восьми вечера. В это время в окрестностях Дворца спорта подходил к концу праздник, организованным FM-станцией «Мир» в честь собственного двухлетия. Поучаствовать в розыгрыше призов от табачной компании, попить пива и послушать группу «Манго-Манго» собрались несколько тысяч минчан, преимущественно совсем еще юных.
При первых раскатах грома и каплях дождя те из них, кто находился вблизи станции метро «Немига», бросились искать укрытия в подземном переходе.
Люди брали метро практически штурмом, все напирая и напирая. Сквозь веселые возгласы и свист пробились крики боли. Люди падали под ноги все набегающей толпе. За считанные минуты в стометровый неширокий переход набилось более двух тысяч человек.
«Я была на каблуках и в какой-то момент упала лицом вниз, — рассказала пострадавшая в давке Елена Кмит. — Те, кто был сзади, продолжали идти вперед, от этого мое тело потихоньку сползало вниз. Постепенно на животе я проскользила второй пролет. Где-то за две-три ступеньки до низу остановилась. Подняться не получилось: на моих ногах кто-то лежал. А того человека прижимал другой.
Это чем-то напоминало принцип домино. Чем ниже меня пропихивали, тем больше лежащих людей я видела вокруг».
«Третий толчок, наверное, был самым сильным, — вспоминал участник тех событий Андрей Кригер. — Люди опять двинулись вперед. Дождь мне уже не грозил, так как я был под потолком перехода. Но последствия этого толчка на долгие годы останутся у меня в памяти, как и у всех тех ребят, что были рядом. Многие его не вспомнят уже никогда. Одновременно с толчком внутри перехода раздались крики, в этот раз уже ужаса. Всех охватила паника».
Кригеру удалось прорваться наружу только тогда, когда уже начали выносить потерявших сознание людей.
«Когда впервые стало известно о количестве погибших и пострадавших, у меня сердце сжалось в груди, на глазах появились слезы. Передо мной вновь встала картина в переходе со всеми своими мельчайшими подробностями, — говорил он. — Когда я пытался представить себе, что чувствовали ребята в центре давки, меня охватывал ужас. Я мог оказаться на их месте, и мое тело тоже выносили бы, возможно, уже мертвым. Но мне повезло, я остался жив. Ужасно, когда гибнут люди, гибнут в таком количестве, когда гибнут столько молодых ребят и так нелепо, глупо».
В результате давки погибло 53 человека, среди которых 40 девушек и два сотрудника милиции, пытавшиеся спасти людей. Большинство погибших — молодые люди в возрасте от 14 до 20 лет. Только трем погибшим было более тридцати лет — 36, 47 и 61 год. Более 150 человек получили различные ранения.
Реанимационные отделения близлежащих больниц переполнились практически сразу. Только в одну из них больницу привезли более 60 раненых. Самое большое в Белоруссии реанимационное отделение в больнице скорой помощи, рассчитанное на 25 мест, приняло в эту ночь около 100 человек. Как рассказал один из санитаров, в первые полчаса людей привозили не только на полицейских машинах и каретах скорой помощи, но и просто на «легковушках» и микроавтобусах – по 8-10 человек в каждом.
«По оперативности сработали хорошо.
Тяжело было дальше: травмы, не совместимые с жизнью, больные, которых нельзя было спасти…
Но мы всех доставили в клиники. Врачи потом вспоминали: по дороге реанимировали пострадавших в состоянии клинической смерти, в больнице продолжали реанимировать. Но не всех удавалось спасти — несколько человек погибло в больнице», — вспоминал врач-реаниматолог Эдуард Козырев.
Большинство очевидцев считает, что трагедию могли бы предотвратить правоохранительные органы — разделить толпу на части, не пустить в метро людей, которые бросились туда прятаться от внезапной грозы с градом.
Родственники погибших неоднократно подавали в суды иски на городские власти, милицию, радиостанцию «Мир» и продюсерский центр ООО «Класс-клуб ДК», которые в тот день отвечали за организацию и обеспечение порядка на празднике. Однако иски были отклонены судами разных инстанций
«Мы все еще задаем вопрос в никуда: кто виноват? Мы так думаем, что все виноваты. Медицина не спасла, власти плохо организовали, милиция не защитила. И это так. Суд даже нас не поддержал», — говорит мать одной из погибших в давке девочек.
Президент Белоруссии Александр Лукашенко указом объявил 1 и 2 июня днями траура.
Председатель Минского городского исполнительного комитета Владимир Ермошин написал заявление об отставке на имя Лукашенко, но глава государства его отставку не принял.
Долгое время после трагедии подземный переход был своеобразным местом паломничества для близких друзей и родных погибших: люди вешали на стенах портреты, иконы, тексты молитв, зажигали свечи в память о жертвах.
На месте трагедии, около входа на станцию метро «Немига», 30 мая 2002 года был установлен мемориал в виде 53 цветков из бронзы (40 роз и 13 тюльпанов по количеству погибших женщин и мужчин), раскиданных по метафорическим ступеням с надписью «53 рубцы на сэрцы Беларусi. 30 мая 1999 года», а также маленькая часовня с металлической плитой внутри.
Белорусский скульптор Владимир Жбанов посвятил этой трагедии свою скульптуру «Девочка с зонтом», установленную в Михайловском сквере.
Сегодня о трагедии вспоминают ее очевидцы и врачи, которые в тот страшный день оказались на «Немиге».Фото: Святослав ЗОРКИЙ
30 мая 1999 года в переходе минской станции метро «Немига» толпа, спасаясь от грозы, раздавила 53 человека. Больше 160 человек были ранены. Большинству погибших было по 14-20 лет. Они умирали под свист и веселое улюлюканье разгоряченных пивом людей, топтавших себе подобных. Отголосок того веселья – траурные марши над гробами, в которых лежали молоденькие девочки в свадебных платьях.
А те, кто родился в рубашке, долго еще залечивали раны. Они болят и сегодня. И на самом деле неизвестно, сколько времени должно пройти, чтобы ушла та нечеловеческая боль.
О трагедии вспоминают ее очевидцы и врачи, которые в тот страшный день оказались на «Немиге» (интервью записывались в 2009 году)
Трагедия на Немиге унесла жизни 53 человек.
ВОСПОМИНАНИЯ ВРАЧЕЙ: «ТАМ БЫЛ АД»
30 мая 1999 года на городской станции скорой помощи практически не было вызовов, нагрузка на бригады была небольшая. Суточное дежурство было у главврача станции Виталия Титишина. Как только началась гроза, он первый получил просьбу дежурного милиционера прислать бригады. Рядом с главврачом в этот момент находился врач-реаниматолог Эдуард Козырев. Именно его бригаду первой отправили на «Немигу». Он был и первым медиком, который увидел лестницу, заполненную человеческими телами.
«Просили прислать хотя бы две машины»
— Сразу после начала грозы поступил первый звонок от дежурного работника милиции о том, что на «Немиге» что-то случилось: то ли кого-то придавило, то ли провалился кто-то. Мы подумали, что проломились ливневые решетки. На наш вопрос: «Сколько бригад послать?» — работник милиции ответил: «Пошлите хотя бы две машины», — вспоминает Виталий Тишин. — Говорю Козыреву: «Будете старшим, срочно выезжайте, берите пять машин, докладывайте». Сам стал обзванивать милицию и МЧС, чтоб уточнить, сколько пострадавших и что случилось. Никто не мог сказать, не знали еще масштаба катастрофы. Вдруг через три минуты позвонил врач, который, возвращаясь с вызова на подстанцию, проезжал мимо «Немиги». По рации передал: «Машину остановили люди. Из перехода выносят много пострадавших. Оказываю помощь». И сразу отключился. Я понял, что что-то серьезное, и направил еще десять бригад. А через пару минут и Козырев вышел на связь. Доложил, что была страшная давка и есть не только пострадавшие, но и много погибших… Я дал команду диспетчерской направить на Немигу все свободные бригады, которые были в городе в этот момент. Их оказалось 56. Через 35 минут доложил врач одной из бригад: «Я стою третий в очереди за пострадавшими, но пострадавших уже нет».
По оперативности сработали хорошо. Тяжело было дальше: травмы, не совместимые с жизнью, больные, которых нельзя было спасти… Но мы всех доставили в клиники. Врачи потом вспоминали: по дороге реанимировали пострадавших в состоянии клинической смерти, в больнице продолжали реанимировать. Но не всех удавалось спасти — несколько человек погибло в больнице.
Первое время после трагедии переход на «Немиге» был мемориалом, который создали родственники и друзья погибших.
«Такого количества пострадавших мы никогда не видели»
— Когда мы подъезжали к «Немиге» и оставались буквально метры, я увидел, что на траве лежит много тел. Я моментально понял, что многие из них уже мертвы, — рассказал Эдуард Козырев. — Реанимационная бригада тут же стала проводить осмотр лежащих. Их становилось все больше и больше, их выносили из подземного перехода… Я подбежал к переходу и увидел, что большое количество людей лежит на лестнице…
Начали подъезжать бригады «Скорой», мы проводили осмотры, сортировку. Хотя это было очень сложно в тех условиях. Там был ад. Такого количества пострадавших мы никогда не видели…
Когда слышу о «Немиге», эта картина и встает первой перед глазами: они лежали на траве, были совсем молодыми, люди, которым абсолютно невозможно было помочь. В основном это были люди, которым еще жить да жить…
В ближайшую 2-ю больницу многие добирались самостоятельно — на попутном транспорте, пешком, кого на руках несли. Некоторые в шоковом состоянии ушли домой, травмы заметили только там. Потом всю ночь мы ездили по вызовам, выезжали и к родным тех, кто не возвращался с концерта. Им становилось плохо… У всех было шоковое состояние. У пострадавших и их знакомых, и у врачей. Морально мы к такому готовы не были.
Минск, 30 мая, 1999 года.
Всю ночь «Скорая» составляла списки пострадавших и погибших, принимала звонки встревоженных минчан, которые ждали дома родных после концерта.
— Один час мы не принимали никакие другие вызовы по неотложной помощи: высокая температура, боли в руках, ногах, радикулит. Только те, которые угрожали жизни больным, — вспоминает Виталий Титишин. — Объясняли людям, что в городе чрезвычайная ситуация, все бригады работают на ее ликвидации. Никто не пожаловался…
ВОСПОМИНАНИЯ ОЧЕВИДЦА
«Все происходило как в бреду»
— Мне только исполнилось 30 лет, и я купил свой первый автомобиль. С утра с женой мы поехали искупаться на речку, а потом с супругой и товарищем пошли на концерт группы «Манго-Манго», — вспоминает очевидец минчанин Алексей. — Была очень жаркая погода, как обычно перед грозой. Молодежь даже поснимала майки и завязала их на пояс. Стояли, слушали песни, и вдруг начал накрапывать дождь. Друг с женой решили пойти спрятаться в метро, а я остался послушать последние композиции. И как только музыканты допели последнюю песню, все одним потоком направились к метро. Я тоже оказался в этой толпе. Как сейчас помню: свернуть в сторону было просто невозможно — все были зажаты и толпа несла всех вперед. Когда потом говорили, что кто-то кого-то смог вытолкнуть в сторону и таким образом спасти — это неправда. Вырваться из этого потока при всем желании было нереально. Как только мы подошли к первым ступенькам, то сделать хотя бы один шаг было уже невозможно. Люди стали наклоняться под углом. Получилось, что мы не стояли, а находились в полулежачем состоянии. На моих ногах стояли какие-то люди, я на ком-то лежал.
Цветы на месте трагедии будут лежат всегда. Живые или каменные.
— Как вели себя люди в этот момент? Кричали в панике?
— Я не могу сказать, что люди сначала очень сильно истерили. Но когда все поняли, что началась давка, из глубины перехода стали кричать: «Назад! Назад!» Так толпа меня пронесла ступенек десять. Я помню, как надо мной склонялись чьи-то лица: бородатые, молодые… А потом я с ужасом заметил, что некоторые из них стали фиолетовыми. Было так жарко, горячо, что я сам не выдержал и потерял сознание. Очнулся от того, что мужчина, который лежал на мне, поднял меня под руку. Я в свою очередь поднял человека, на котором лежал сам. Чувствовалось, что давление ослабло, и люди потихоньку стали выходить. Все происходило, как в бреду. Я настолько потерялся во времени, что даже не знаю, сколько это все длилось.
— А что было с вашей женой?
— Этот вопрос меня мучил больше всего: ведь она на тот момент была беременна. Когда все стали расходиться, то прямо возле последней ступеньки на металлической решетке лежала метровая гора людей. Это было так ужасно! Я решил, что она там и спустился вниз. Стал среди трупов искать свою жену: попытался вытянуть чье-то бездыханное тело, но не получились. Люди были сплетены в клубок. Тут я почувствовал жуткую боль в ногах: ведь по мне хорошенько прошлись. Я, обессиленный, подошел к перилам и облокотился на них.
Алексей, который выжил во время давки, не обходит «Немигу» стороной, но в массовых мероприятиях не участвует
За несколько минут до этого подбежали какие-то курсанты. Они были в растерянности и не знали, что делать, стояли с открытыми ртами. Люди были в шоке. Никогда не забуду подростков, которые беспомощно метались с телом товарища, пытались делать ему искусственное дыхание. Смотреть на это было невозможно. Потом подбежал коренастый милиционер, он дал команду курсантам, и они организованно стали выносить тела из перехода. Я был вынужден смотреть на это, думая, что среди них моя беременная супруга. Трупы в ряд складывали на лужайке возле метро. Люди были фиолетовыми, с разодранной одеждой. Как сейчас помню, первой лежала женщина, за ней подростки 14 — 16 лет. Люди были не только задушенными, но и затоптанными: у кого-то в животе была дырка от тоненького женского каблука.
И только когда вынесли последнее бездыханное тело, я увидел, что весь проход в метро был услан вещами: зонтиками, сумочками, обувью, одеждой. У меня полностью онемели ноги. Я вышел из метро и остановился. И вдруг жена с другом кричат мне. Оказывается, во время давки они смогли пройти на другую сторону. Товарищ руками оперся в стенку и заслонил живой стеной жену. Те, кто был по бокам, могли еще кое-как двигаться, а кто был в центре толпы — нет.
Большинству погибших было по 14-20 лет.
— Вы обращались в больницу?
— Меня товарищ на машине отвез в шестую 6-ю больницу. Меня посмотрели и отпустили домой. На ногах у меня остались отпечатки подошвы обуви, каблуков. Нас еще тогда называли «потоптанцы». Я один день отлежался дома, а потом вышел на работу. Коллеги сразу же заметили, что у меня полностью поседели виски.
Вы знаете, тот день вообще был неудачным. Перед концертом мы разогревали суп и забыли выключить плиту. Соседи вызвали пожарных. И только мы вернулись из больницы, пожарные уже заходили в нашу квартиру. Они ничего не знали о том, что произошло на Немиге, и мы им сами все рассказали. Сразу эта история вообще замалчивалась, и лишь на следующий день в новостях сообщили о трагедии.
— Вы долго приходили в себя после всего произошедшего? Может, обращались за помощью к психологам?
— К психологам я не обращался. Несколько дней, когда рассказывал о трагедии, то начинал заикаться. Потом вообще прекратил общаться на эту тему. У меня за несколько дней поседела голова.
— После того дня не стали обходить «Немигу» стороной?
— Нет. Я даже дочку привел к памятнику и рассказал о том, что произошло. А вот на массовые мероприятие вообще перестал ходить.
«Прошли мои младенческие годы, дни незабвенной радости и слез; Жила единым днём сегодня, сейчас смотрю вперёд». Это стихотворение Елена Вишневская написала за полгода до своей трагической гибели: на момент смерти выпускнице средней школы было 17 лет и она готовилась к экзаменам.
«Самое страшное в жизни, когда родители хоронят своих детей… Лучше было бы наоборот», – плачет мать погибшей девушки, Галина Вишневская.
Рядом с могилой Елены Вишневской на Чижовском кладбище Минска – еще четыре захоронения молодых людей, чьи семьи познакомила и навсегда породнила их смерть на Немиге.
Третье десятилетие трагедии на Немиге: 21 год назад в давке подземного перехода станции метро погибли 53 человека. Мемориальный знак с именами и сломанные цветы – память о жертвах трагедии.
Пандемия изменила ежегодную траурную традицию: в минском Свято-Духовом кафедральном соборе прошло поминальное богослужение. Но к месту трагедии привычной процессии не было – пришли только родители.
«Ничего не изменилось: все ждешь – вот-вот придет быстро, а все нет и нет. Поверить нельзя – на кладбище сходишь, а после бежишь к дому, ведь она должна из института прийти – ей надо поесть..»., – плачет мать погибшей Татьяны, Александра Кашицкая.
«До сих пор – не верю! Еду в метро, еду в автобусе, смотрю на этих молоденьких девочек, и мне кажется – где-то мелькнет ее лицо, я ее увижу – она жива», – говорит отец погибшей Елены, Сергей Насонов.
«Говорят, что время лечит – нет, мы просто постоянно учимся жить с болью. И нас это время уже не вылечит никогда. Конечно, есть виновные – кто отвечал за проведение мероприятия, за порядок, но ведь никто не хочет выставлять себя в невыгодном свете», – мать погибшей Алевтины Наталья Новаковская.
Давка случилась во время грозы 30 мая 1999 года: 53 человека погибли, и сотни были травмированы на станции метро «Немига». Жертвами трагедии преимущественно стали молодые люди возрастом 13-20 лет, которые пришли на уличный концерт по поводу рекламы пива. Минчане помнят трагедию и через 21 год.
«Конечно помню. Я думаю, все люди это помнят, все минчане, особенно молодежь, которая там была – это был ужас!»
«В основном молодые погибли – за это очень обидно. Все же им жить и жить, а получилось вот так, они попали».
«Я думаю, что опыт, который люди получили из этой трагедии, позволяет нам надеяться, что такого больше не случится».
По следам трагедии завели уголовное дело в отношении начальника общественной безопасности ГУВД Мингорисполкома и начальника отдела массовых мероприятий. Однако через три года дело прекратили в связи с истечением срока давности.
«Люди должны знать правду: что тогда произошло, какие меры должны быть приняты, чтобы такого больше не произошло. Это значит, что это дело имеет такую же перспективу, как и дела погибших политиков, – убежден руководитель общественной организации «Правовая помощь населению» Олег Волчек.
Родители погибшей молодежи объединились в общественную организацию «Немига-99» для того, чтобы поддерживать друг друга, так как говорят, что поддержка от государства была незначительная и недолгая. Спустя два десятилетия память о трагедии хранят только они сами.
Галина Абакунчик/ИР, «Белсат»