ЖЖ xacanoff
Дамы и господа! Наша группа мелких бессердечных интернет-провокаторов, зловредно мешающих сердобольным людям спасать умирающих детей, предлагает вашему вниманию новую форму мошенничеств на якобы благотворительности.
Схема проста, как все гениальное. Традиционно на оживленной пешеходной улице или парковке торгового комплекса к вам подходит приятной наружности девушка-волонтер, с головы до попы упакованная в униформу какой-нибудь очень благотворительной организации. Вам радостно и торжественно рассказывают об очередном проекте строительства домика для бедных поросят в какой-нибудь экологичски чистой местности, где несчастные поросята смогут наконец-то выжить, оздоровиться и познать щастье. Все как обычно, но: денег у вас не берут. Извините, работаем только безналом, все честно, все прозрачно, все по закону. Вместо денег у вас попросят… данные вашей банковской карточки. Дескать, хотите — жертвуйте, не хотите — нет, дело сугубо ваше личное, добровольное. Но нам бы хотелось понимать, насколько эффективно мы работаем, поэтому мы просто будем отслеживать, кто из узнавших о проекте решил его поддержать. А чтобы не тратить ваше время, записывать данные мы не будем. Мы просто сфотографируем вашу карточку на красивый модный планшет. Обе стороны. Вместе со всеми кодами.
Люди, имеющие опыт интернет-покупок, на такое, конечно же, не поведутся никогда. А вот представители старшего поколения, получившие на работе зарплатные карты и использующие их сугубо в банкоматах для снятия налички — гарантированная добыча симпатичных сволонтеров.
Граждане, будьте бдительны! Фотографирование неким прохиндеем вашей банковской карты ведет к обогащению прохиндея за ваш счет!
Распространение информации приветствуется. Компетентные органы уже в курсе, но ловить мошенников пока еще не за что — как всегда, все упирается в несовершенство законодательства. Так что сами, все сами. Ударим, так сказать, ликбезом по аферистам.
От редакции
Описанная в блоге технология — совсем не обязательно мошенничество. Возможно, речь идет о «прямом диалоге» — методе привлечения сторонников через общение лицом к лицу (откуда пошло второе название этой акции – face to face). Эта технология воспользуется благотворительными организациями по всему миру уже несколько десятков лет. В России его тестировали WWF и Детские деревни-SOS. Убедившись в эффективности метода, Детские деревни запустили полноценную программу, которая реализуется уже в 8 городах.
О том, как это работает, рассказала Елена Егорова, PR-менеджер Детских деревень-SOS (elena.egorova@sos-dd.org):
«Обученные представители подходят к обычным прохожим в торговых центрах или на улице, рассказывают о деятельности организации и предлагают стать сторонником и вносить регулярные пожертвования – как правило, небольшие. Почему регулярные? Потому что это – залог стабильности любой благотворительной организации. Маленькие ручейки складываются в одну большую реку помощи, и благотворительная организация может спокойно планировать свою деятельность.
Способ оформления пожертвования везде разный. В других странах это, как правило, direct debit – заполнение бумажной формы с деталями счета донора, которая затем отправляется в банк. В России это пожертвование банковской картой через сайт организации, используя планшетный компьютер представителя. Процесс в целом напоминает покупку в интернет-магазине: на сайте заполняется форма, после подтверждения информация по защищенному каналу передается платежному оператору Chronopay. Выбранная сумма пожертвования автоматически будет списываться со счета каждый месяц. Просто и удобно».
Подробная информация о программе — и
Дни напролёт проводить со своими детьми да ещё за это получать зарплату. Наверное, о таком мечтает большинство матерей. Дарье Василенко такую возможность дал семейный детский сад. Многодетная мама делится своим опытом. – Дарья, расскажите о себе. Вы также из многодетной семьи? Как давно живёте в Чехове? – В семье я – единственный ребёнок, отца не было, а мама работала, работала… Меня воспитывала бабушка, возможно, это так сильно на меня и повлияло. Всегда хотела большую семью. А муж Александр – старший из трёх детей в своей семье. И у нас трое детей: Кире – семь лет, Саше – пять, Вере – год и десять месяцев. Ждём четвёртого малыша. Мы переехали из Москвы в Чехов в прошлом июле. Купили квартиру по ипотеке – здесь дешевле. Бабушки у нас есть, но я стараюсь сама воспитывать детей. Считаю, что не каждая женщина обязана родить, но раз уж стала мамой, то должна заниматься детьми, дать им достойное образование. – Как Вы узнали о семейном детском саде, и что это такое? – Об этой возможности мне рассказала многодетная подруга, которая немногим раньше меня родила третьего ребёнка. Таким семьям, чтобы поддержать маму в декрете, от государства положено трудоустройство в детский садик – оформляется семейная группа, мама принимается помощником воспитателя или самим воспитателем, а её дети ею же содержатся в домашних условиях. Тем самым в дошкольном учреждении освобождаются места. Минимально в семье должно быть трое ребяток от 2 месяцев до 7 лет. Если же не набирается трёх детей такого возраста, то есть старшие уже пошли в школу, то разрешается добрать воспитанников от других родителей. Этим правом могут также воспользоваться мамы с двумя детьми, если один ребёнок на инвалидности, и опекуны с необходимым количеством детей соответствующего возраста. Семейный садик у меня уже чуть больше года. Я работаю официально с 5 февраля 2016-го. Считаю, что это замечательная возможность. Очень довольна. Идёт рабочий стаж. Когда мама находится в декрете, то зарабатывает один папа – семье особенно нужны деньги. Поэтому я, не задумываясь, этим занялась. – И наверняка столкнулись с массой проблем… – Трудностей не избежать. Были они в Москве, а в Чехове их ещё больше. По месту жительства я обратилась в несколько московских садиков. Начала с того, куда ходили мои старшие дети. К сожалению, эту инициативу там не поддержали. К слову, мою многодетную подругу также в первом же саду развернули, и она больше не предпринимала попыток. Но я своего добилась. Потратила около полугода. Отказы мотивировали тем, что самой маленькой дочке только два месяца, будет не до старших детей – лучше пусть они ходят в обычный сад. Но мне это было совсем неудобно: с утра быстрее бежать с голодным грудным ребёнком, чтобы отвести двух других, и также вечером забрать. К тому же, первая дочка очень не хотела ходить в садик, все три года были проблемы, слёзы, болезни. В семейной же группе наши дети перестали болеть. Удача улыбнулась мне в четвёртом учреждении, где домашние группы хорошо практиковались. Мне дали перечень необходимого пакета документов, и я начала их собирать. – Представляю, какая это была кипа бумаг… – Не сказать, что их нужно много, всё реально, просто некоторые справки долго делаются. Например, о судимости готовится почти месяц. Ещё пришлось оформлять себе медкнижку и детские медицинские карты с прохождением всех врачей, причём это требуется даже для двухмесячного ребёнка. В наркодиспансере и психодиспансере приём бесплатный. Как я всё собрала, буквально на следующий же день меня зачислили в штат помощником воспитателя. – Но при этом, Вы – надомный воспитатель. И за то, что находитесь дома со своими детьми, Вы получаете зарплату? – Мне начисляется зарплата, премия, компенсация за питание детей, как в обычном саду. И в отпуске по уходу за ребёнком до полутора лет платится детское пособие. К тому же, поскольку я – работник детсада, то не вношу родительскую плату. Выходит вполне неплохой доход – порядка 20 тысяч рублей в месяц. – Кстати, у мамы должно быть соответствующее образование? – Нет, совсем не обязательно. Лишь в некоторых садах предлагают пройти бесплатные курсы по педагогике. Но первое высшее образование у меня психологическое, а сейчас я дистанционно получаю второе – педагогическое. Надеюсь, ещё пройти курсы по педиатрии. Опыт мне пригодится. Как дети подрастут, пойду работать в сад. Система дошкольного образования местами упрощена. Когда мои дети в последние месяцы ходили в садик, то в обязанностях воспитателей остались только присмотр и уход. В принципе, это то же самое, что я дома делаю с детишками. И так работать у меня есть возможность, пока наш второй ребёнок – сын, не пойдёт в школу. А старшая дочка в этом году уже станет первоклассницей. И я рассматриваю вопрос семейного обучения. – А Вас кто-то контролирует? Как это всё построено? – Это зависит от заведующей детсадом. Где-то есть проверки, где-то собирают чеки на питание, могут оценить условия проживания. Но меня это не коснулось. – Домашнее воспитание не скажется ли на общении детей со сверстниками? – Сначала я переживала по этому поводу. Но нет. Мы гуляем, общаемся с другими детьми, к нам приходят в гости друзья со своими малышами, посещаем праздники и занятия в общественной организации многодетных «Много нас. Чехов», и в Москве также ходили в подобные объединения. В некоторых садиках семейные группы приглашаются на музыкальные занятия, в бассейн, в нашем, к сожалению, такого нет, но общения нам вполне достаточно. – Знаю, что Вы недавно проводили встречу в «Много нас. Чехов», где делились этим своим опытом. Как результат? – Родителей было немного. Наверное, не поняли, что это такое. Для большинства это в новинку. Я хочу, чтобы в Чехове появилась возможность открытия таких семейных групп. Ищу единомышленников. – Вы упомянули, что в Чехове столкнулись с трудностями. С какими? – Из столичного садика я намерена перевести детей в Чехов: мы же живём теперь здесь, и четвёртому ребёночку это будет нужно, с двух месяцев я уже могу прикрепить его в свою группу. А в садик в Бутово надо периодически ездить, расписываться, и медкомиссию проходить в другом конце Москвы, но у меня не всегда есть возможность даже на время оставить детей. Я обзвонила несколько чеховских садов, и сегодня звонила. Везде отвечают, что у них это не практикуется. Звонила и в районное управление образования, сказали, что нет таких возможностей, не актуально. Хотя из беседы в «Много нас» узнала, что некоторым местным мамам предлагали открыть такие группы. Значит, всё же шанс есть. Хочу лично сходить поговорить в управление, заняться этим активнее. Ведь это отличная возможность, и для мам, и для детишек – всегда быть вместе. И получение денег – это приятный бонус. Беседовала Елена ЛИХОВИДОВА, фото автора
Переворачиватель пингвинов, слушатель пармезана, дегустатор кормов – каких только профессий не придумали в этом мире! Есть среди них ещё одна необычная специальность – мама. Не статус родителя, а настоящая должность, на которой женщине платят реальную зарплату за труд. Такую профессию создали в организации «Детские деревни – SOS» – особой форме устройства детей-сирот. Там ребят стараются погрузить в семейные условия, а для этого создают SOS-семью во главе с мамой. Она живёт с ребятами до их совершеннолетия и за время службы может воспитать около 20 человек.
Корреспондент «Диалога» отправился в такую Деревню в Пушкине и узнал, как становятся SOS-мамами, чем заполняют будни SOS-семей, и что происходит с детьми после выпуска.
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
«Берём тех, кого можем вытянуть»
Детская деревня в Пушкине (точнее, в посёлке Гуммолосары Пушкинского района) совсем не похожа на село в глуши – с покосившимися домами, стадом мычащих коров и одной колонкой с водой на всё поселение. Здесь на зелёной территории в 3,5 гектара среди елей и яблонь расположилось 12 двухэтажных коттеджей из красного кирпича. Между ними на подстриженной лужайке детская площадка – несколько разноцветных горок, качели и турники. А вокруг проложена асфальтовая дорожка для езды на велосипеде.
Чуть подальше впереди – беседка из тёмного дерева. В ней, по словам Елены Милоховой, советника по корпоративному фандрайзингу «Детских деревень – SOS» в Петербурге, часто собираются на праздники или просто поговорить. Есть здесь и спортивное поле: в первую очередь, для мальчишек – дворовыми командами они играют в мини-футбол. А ещё у каждого желающего может быть огород. На территории виднеются четыре теплицы.
«Детские деревни – SOS» – благотворительная организация, в которую, как и в детские дома, ребята-сироты попадают по направлению органов опеки. Вот только подход к каждому ребёнку – от процесса обучения до распределения бюджета – тут индивидуальный. Воспитываются дети в семье: живут по 6-7 человек (девочки и мальчики, половина на половину), и с ними вместо приходящих и уходящих воспитателей – мама. Причём мама в Деревне – официальная должность. Ею может стать женщина от 27 до 45 лет, которая пройдёт собеседование и пробудет семейной помощницей, SOS-тётей, около полугода.
SOS-тётя – некий облегчённый вариант работы: в обязанности входит лишь помогать по хозяйству и заменять SOS-маму в её отсутствие – в выходной, во время отпуска или по болезни. А вот в круг дел мамы входит круглосуточная забота о детях: она живёт в коттедже шесть дней в неделю, готовит, убирает – и, конечно, воспитывает.
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог» фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
— Были у нас случаи, когда женщина, которая заявляла: «Я так люблю детей, так хочу к вам, я готова на всё», – после трёх месяцев работы говорила: «Знаете, это не так, как я себе представляла. Не смогу быть мамой». Потому что любить детей – это в том числе приучать их чистить зубы по утрам, делать уроки, читать книжки, вести себя как люди. Причём не заставлять, а вовлекать их. И это очень непросто», – говорит директор Детской деревни – SOS в Пушкине Сергей Яковенко.
На территории коттеджного поселения нет своей специальной школы или детского сада. Ребята ходят в районные учреждения, а если ребёнок заболел, мама либо вызывает скорую, либо идёт в городскую поликлинику. После окончания школы дети могут переехать в Петербург, в Дом молодёжи – SOS. Находится он в обычном жилом здании. Сюда селят 14-16 девушек и юношей из Деревни, чтобы им было проще продолжать обучение в петербургских ССУЗах и ВУЗах. При этом на выходные и каникулы они могут возвращаться к маме.
По словам Елены Милоховой, организация старается окружить ребёнка значимыми людьми. Поэтому с разрешения органов опеки дети общаются с биологическими родственниками – бабушками, дедушками, дядями, тётями, которые, к примеру, не могут оформить опекунство. Или с биологическими мамами и папами, ограниченными в родительских правах.
Однако всех детей-сирот организация принять не может. Сюда определяют только тех, для кого Деревня станет лучшим вариантом устройства.
— Ответ «нет», если это здоровый ребёнок дошкольного возраста. Такого любые усыновители-удочерители возьмут. А если это подросток, или не совсем здоровый ребёночек, или братья и сёстры, у которых мама русская, а папа – нет, или если отцов ещё и несколько…. Понятно, что в приёмную семью их вряд ли заберут. Поэтому – да, им в Деревню, – отмечает Сергей Яковенко.
инфографика: Евгения Чупова / ИА «Диалог»
— Родных братьев и сестёр берём вместе, они живут в одной семье, – добавляет Елена Милохова. – Но мы не можем взять детей с особыми потребностями, которым нужна помощь 24 часа в сутки: у нас не предусмотрена среда и персонал. Не можем принять с серьёзными психическими нарушениями – опять-таки, нет ресурса. Берём тех, кого можем вытянуть.
Для новых детей среди мам подбирают самую подходящую кандидатуру. Но если женщина отказывается принять ребёнка без серьёзных причин, директор определяет его в дом приказом.
– В своё время были те, кто выступал против такого распределения. Говорили: «Я не хочу, это неправильно, я же мама». Но несогласие с приказом – не повод для его невыполнения, потому что мама – работник Деревни, – считает Яковенко.
Кстати, такая модель воспитания – не отечественное нововведение: впервые Детские деревни – SOS появились в Австрии в 1949 году. Их решил организовать социальный педагог Герман Гмайнер – для детей, чьи родители погибли во время Второй мировой войны. Тогда домой не вернулись миллионы мужчин, а потому в первых Деревнях заботу об их сыновьях и дочерях взяли на себя женщины. И если за рубежом в последнее время появились отделения, где живут семейные пары – SOS-мама и SOS-папа, то в России модель так и осталась полностью женской.
инфографика: Евгения Чупова / ИА «Диалог»
– Должность SOS-папы (заметьте, это не муж SOS-мамы) есть только в тех Деревнях, где существует большое подсобное хозяйство, – объясняет советник отделения Елена Милохова. – SOS-папа должен работать. Иначе модель будет неэкономична.
Несмотря на обилие обязанностей, у здешних женщин остаётся время и на себя: у них есть выходные и оплачиваемый отпуск. В свободное время мамы могут путешествовать или навещать родственников. К тому же у них может быть своя семья – дети и супруг. Хотя с последним дела обстоят сложно: постоянное пребывание в Деревне нередко мешает отношениям за её пределами. Не подходит и другой вариант:
– У нас были опыты воспитания детей в паре, – отмечает Сергей Яковенко. – Но это не приживается: не каждый мужчина согласился бы жить здесь по правилам и принципам Детской деревни.
«Тётя Диана, если вы станете нашей мамой, мы не против»
На деревянное крылечко двухэтажной постройки выходит одна из здешних мам – улыбчивая блондинка. Она только-только оторвалась от домашних дел: её короткие распущенные волосы немного взъерошены, а гостей в спешке женщина встречает босиком. За ней выбегают двое младших детей – Лена и Миша (имена детей изменены по просьбе Детских деревень – SOS – ИА «Диалог»). Смутившись от внезапного появления незнакомцев, они хватаются за полы маминой синей туники и прячутся за спиной.
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог» фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог» фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
Эту маму зовут Диана, ей 45 лет. Она пришла в Детскую деревню в марте 2017 года. До этого работала бизнес-тренером, а ещё получила два высших образования – педагогическое и психологическое. В деревне по правилам организации женщина сначала трудилась в качестве SOS-тёти. А спустя три месяца начала помогать в той семье, где в скором времени её признали хозяйкой.
– Знаете, ничего не бывает случайно, – смеётся она. – Как я говорю, мои дети уже ждали меня. Я пришла в июле, а в сентябре стала SOS-мамой в этом доме.
Прошёл ещё один год, и Диана приняла решение усыновить всех воспитываемых ею детей. Теперь они – официальные родственники и живут в Детской деревне по программе социальной поддержки внешним приёмным семьям.
— Почему я стала SOS-мамой? Видимо, судьба. До того, как оказаться в Деревне, я создала себе абсолютно комфортную жизнь – а через три года поняла, что мне скучно жить так хорошо. И, разговаривая с подругой по телефону, сказала: «Знаешь, хочется чего-то такого, чтобы ходить на работу не надо было, и чтобы при этом заниматься полезным делом. Чтобы это соответствовало моим внутренним ценностям, и чтобы было на природе в красивом доме, где много людей». Ровно через 3 дня после разговора я увидела вакансию SOS-мамы. А после того, как оказалась здесь, поняла: как заказывали, так и получили! – вспоминает Диана.
Она приглашает войти в дом. На каждой из стен – в коридоре, гостиной, кухне – общие фотографии, картины совместного семейного творчества и чистота.
Пока мы проходим в просторную столовую, в доме постоянно слышится смех – то маленькая вредина Лена ущипнёт брата за бок, то Диана нежно обнимет ребят, как птенцов.
— Мы сейчас в усечённом составе. Машенька, старшенькая девочка, ушла учиться, у неё ещё учеба в колледже идёт. Боря, ему 18 будет в июле, поехал разбираться с поступлением. Заканчивает кадетский корпус. Лёша, ещё один мальчик, ему 15, работает. А вот Анюта, средняя дочь, в больнице (имена детей изменены по просьбе Детских деревень – SOS – ИА «Диалог»), – рассказывает женщина.
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог» фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
Не все дети называют Диану мамой. По её словам, старшим, Маше и Боре, это даётся особенно тяжело – они уже взрослые. Тётей её зовёт и средняя дочь Аня. По мнению Дианы, девочка до сих пор не готова преодолеть барьер из-за тонкой душевной организации – переход слишком много для неё значит. Ещё один вариант, если ребёнок общается с биологическими родителями. Скорее всего, в этом случае малыш тоже не скажет хозяйке дома «мама». Сама Диана зовёт ребят только ласково и про каждого говорит: «У него всё получится».
— Когда я впервые пришла сюда в качестве тёти, уже прошёлся слух, что буду мамой в этой доме. Ребята собрались здесь в столовой, я что-то готовила за кухонным столом, а Лёша – средний сын, он такой главарь – подошёл и говорит: «Тётя Диана, если вы станете нашей мамой, то мы не против». И я подумала: «О боги, спасибо!» Конечно, бывают сложные моменты, когда я захожу в свою комнату и говорю: «Диана, спокойно, это всего лишь на ближайшие 10 лет». А бывает, что сидишь и плачешь от счастья – не понимаешь, как это всё произошло.
В этом доме всё делают совместно: например, светильник на кухне вешал старший сын, а к приготовлению крюшона на зелёном чае и свежих фруктах, который красуется на столе, приложили руку все домочадцы. Есть и другие семейные традиции:
– Как оказалось, у детей самый любимый ритуал – когда я вечером подхожу к каждому, обнимаю и целую. Всё время говорят мне: «А поцеловать в макушку?» Даже старшенькие. Я сначала стеснялась к Машке, старшей дочери, подходить. А она: «Ты чего? А я? Почему не меня?» Ещё нравится в кино вместе ходить. И я заметила, что дети любят собираться вечером и болтать за столом. Кто-то с чаем, кто-то с молоком, кто-то ни с чем. Просто сидеть и говорить о жизни.
Диана признаётся, что о своей профессии молчала долго. Два месяца прожила в Деревне, не сообщив родственникам и друзьям.
– Первый человек, которому я сказала – мой папа. Он у меня товарищ строгий, своих представлений о жизни. Даже не сказала, а написала ему в скайпе, потому что боялась говорить. И получила совершенно потрясающий ответ: «Доча, я ещё не понял, что это такое, но уже рад за тебя». И все, кому я рассказывала о своём выборе – друзья, родные – меня поддерживали. Говорили: «Слушай, это здорово! Ты – молодец! Мы с тобой». Это было для меня такой реальной поддержкой. Низкий им поклон за это.
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
По словам женщины, у SOS-мамы не бывает обычных будней – всё стабильно непредсказуемо. И, как любой другой родитель, она может столкнуться со сложностями. Но дело здесь, по мнению Дианы, не в том, какой ребёнок «достался» – из семьи или живущий в приюте: всё зависит от того, что с ним происходит.
— Самая большая трудность – это боль, которая накопилась в детях. У моих ребят она проявляется в более ярких реакциях, чем у остальных. Растворить её, убрать – самое сложное. Моя основная хитрость – говорить то, что чувствую. Когда закипаю, предупреждаю: «Сейчас я могу чем-нибудь бросить». И всё, работает. Если чувствую, что подошёл момент, когда ребёнку будет комфортно открыться, спрашиваю: «Знаешь, мне сейчас так хочется тебя обнять, можно?» Но самая большая тайная хитрость – это любовь.
«Детям нужны приключения и романтика»
Там, где есть любящая нежная мама, найдётся строгий, но справедливый отец. И хотя Детская деревня – модель женского воспитания, мужчины (педагоги и психологи) часто приходят на выручку. Один из них – директор SOS-Деревни в Пушкине Сергей Яковенко. Он занимает этот пост уже 13 лет, хотя изначально связывал жизнь с совершенно другим делом.
— Очевидно, дорога так вела с самого детства, – вспоминает Сергей о выборе профессии. – В 15 лет я уехал от папки с мамкой, поступил в Нахимовское училище, а потом долгое время служил флотским офицером. В 2006 году вывесил резюме, и спустя какое-то время мне позвонили: не хотите ли рассмотреть вакансию? Я зашёл на сайт Детских деревень, прочитал, и сердце сжалось. На дороге встретилась Деревня. Что – обходить её теперь или поворачивать обратно? Что ж отказываться! Если офицеры и военные защищают родину, здесь то же самое. Вот этих детёнышей нужно защищать, организовывать! Потому что эта малышня останется в моей стране. Так если я люблю свою страну, что может быть лучше?
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
Сергей Яковенко признаётся, что даже здесь он продолжает заниматься любимым делом – например, зимой и летом ходить с детьми в лесные походы или сплавляться на лодках по Вуоксе.
– Проходим 120 километров за неделю-две, – с огоньком в глазах рассказывает директор. – Детей человек по 20. Палатки, костры, комары. Масшта-а-а-б. Всё, как положено! Тяжести, слепни, оводы, дожди, ветра, волны. Сейчас малышню взяли с 7 лет, пошли на Оредеж – не поход, а стояночный лагерь. Для многих это впервые, поэтому сделали облегчённую трёхдневную вылазку. Два года назад стали с мальчишками в лес ходить зимой с ночёвкой.
В телефоне у Сергея сохранено множество фотографий из походов. Одна из них – как раз из ночного зимнего: на ней в кромешной темноте сам директор в налобном фонаре, с кустистой бородой и нахмуренными бровями. То ли недовольный снежный человек, то ли уставший Дед Мороз. Говорит, дети над его видом очень смеялись. А вот другое фото – Сергей называет его «слон и муравьи»: несколько ребят лет 9 с энтузиазмом тащат метровое полено от сосны, чтобы развести костёр.
– Вы читали «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна»? Вот они и все их друзья – живые, настоящие дети, которые не меняются ни от страны пребывания, ни от эпохи, ни от чего. Им нужны приключения, нужен дозированный риск, адреналин. Кураж! Сойер же и в пещеру уходил, и на плоту сплавлялся, и на необитаемый остров ушёл. Чего только не делал, бандит такой. Нашим детям нужно то же самое. И мальчишкам, и девчонкам: сначала приключения, а потом романтика – вечером у костра посидеть.
На территории Деревни тоже нет-нет, да и обнаружишь отклики походной темы. Так, справа от входа красуется гараж, на нём рисунок в стиле поп-арт: лодка и два гребца, плывущих в неизведанные дали. Или вот – каша по рецептам последних дней похода. Здесь она стала своего рода достопримечательностью: её готовят на праздники и угощают всех друзей Деревни. Рецепт, как и положено, прост: нужно поскрести по сусекам, найти остатки разных круп и сварить всё вместе, не забыв посолить и добавить тушенки.
«Неправильное воспитательное учреждение»
Если внешне Детская деревня в Пушкине на деревню вовсе не похожа, то отношения её жителей, наоборот, такие же открытые, как в крошечных поселениях, где все друг друга знают. По зданию офиса бегают девчонки в шлепанцах на босу ногу, а работники организации – будь то бухгалтер или охранник – в курсе всех последних новостей. «Девочки, вы поступили?», «Катя, у тебя новые кеды!» – только и успевай ворочать головой в сторону этих восклицаний.
фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог» фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»
— Мы неправильное воспитательное учреждение, – говорит Сергей Яковенко. – У нас нет в планах специальной графы «походы в лес» и научного обоснования, что лесные походы так и так влияют на детей. Что-то происходит – и слава богу. Мы живём с детьми, а не для написания планов. Они у нас есть, но не в приоритете.
Особый подход тут и к работе с мамами – это не тотальный надзор и бумажная волокита, а живое общение. Конечно, проводятся отчётные встречи, а показатели ребят сравниваются с нормативами.
— Основной инструмент контроля работы мамы и жизни в семье – успешность ребёнка: как у него дела в школе, как он общается со сверстниками, как часто улыбается. Жить здесь слепым и глухим невозможно. Каждый всё видит и всё слышит. Мамы тоже откровенны – мы тут всем миром одно дело делаем.
И это дело, по словам директора, помогает выпускать детей, готовых к самостоятельной и полноценной жизни. При этом после совершеннолетия они всегда могут вернуться и побыть с мамой.
– Вчера тут была девочка Полина, ей уже 23, а ребёночку 2 года, – приводит пример Сергей Яковенко. – Она давно живёт самостоятельно, с мужем. Приехала в гости маму навестить, целый день тут была. Вообще, если у ребёнка всё хорошо и ему не нужна наша помощь (решён вопрос с образованием, работой, жильём, у него нормальные отношения, дело идёт к созданию семьи), мы не влезаем в его жизнь. Но звоним: Васька, как дела? Маш, что нового? Как называть второго будете? Ну, потому что мы жили с ними. Мы не были их воспитателями – они были частью нашей жизни и есть сейчас. А мы были частью их жизни и таковыми останемся.
Подготовила Евгения Чупова / ИА «Диалог»