Когда у меня между лекциями и семинарами получаются «окна», то есть пустые пары, я, как и все преподаватели, сижу у себя на кафедре и пью чай.
В прошлом семестре у меня было одно «окно», днём в пятницу, с 12.40 до 14.10. И в это же время «окно» получалось и у моей коллеги Антонины Петровны Замотаевой, Тони.
В пятницу народу на кафедре мало. Лаборантка у нас на преддекретной вольнице. Заведующей по пятницам не бывает. И почти всегда мы с Тоней сидим вдвоём, пьём чай и болтаем.
В общем-то болтает Тоня, а я слушаю. Тема у Тони всегда одна и та же – об измельчении мужиков.
Тоня Замотаева – моложавая сорокалетняя женщина. Симпатичная кареглазая шатенка. Полненькая и очень-очень активная. Её ребенок, мальчик Саша, учится на втором курсе. Развелась Тоня со своим бывшим, «нытиком Петькой», пару лет назад, аккурат на шестнадцатом году совместной жизни. Число «16» в этом деле, кстати, роковое. У меня на памяти – разводов десять, не моих, конечно, а моих друзей и знакомых, и все – на шестнадцатом году.
Одна моя китайская аспирантка объяснила, в чём дело. Цифра «4» – самая страшная для китайцев. Иероглиф «4» звучит так же, как «смерть». А тут ещё – 4х4. Страшное дело!
Я знаю доподлинный случай. Однажды, лет семь назад, Тоня и Петя пошли в магазин. Петя вышел из магазина первым. Тоня на пару минут задержалась. Петя стоит, курит. К нему подходят четверо. Окружают. Начинается. Мобильник. Кошелёк. «Лучше по-тихому» и так далее. Тоня выходит, видит всё это. Быстро достаёт из сумки две стеклянные бутылки «Нарзана». Бьёт их об асфальт и с двумя розочками наперевес надвигается, громко напевая почему-то «В лесу родилась ёлочка». Лицо страшное. Этих четверых тут же смыло. Больше всех, кажется, испугался Петя. Я, говорит, её не узнал. Вроде Тонька, а вроде – какой-то шарпей с чёлкой. Тонька потом говорила: ничего не помню. Всё как во сне. Помню только – одна мысль: «Вот посадят меня, а Петя стиральную машину включать не умеет».
А через пять лет они развелись.
Так или иначе, но Тоня Замотаева пару лет находится, как говорится, в поиске. В творческом.
– Тут нужен грамотный маркетинг, – говорит Тоня, энергично макая пакетик в кипяток, – тут нужно перво-наперво изучить рынок…
– Ну у тебя уж больно деловой подход, Тонь.
– Нормальный подход. Мужик – он как кефир. Бывает свежий, а бывает просроченный. Залежалый, вроде пряника. И с душком. Как недельный шницель. А у нас в стране все мужики уже к тридцати все сплошь просроченные, на диванах залежалые и с таким душком… Ты принюхайся к нашим мужикам где-нибудь в метро…
– Ещё не хватало!..
– Правильно. Пахнут все бог знает чем… Какой-то старой газетой…
– Мне, Тонь, даже как-то обидно слегка за…
– Ничего не обидно! Правда есть правда. А к тебе это не относится. У меня к тебе претензий нет. Ты огурец, в бассейн ходишь, дезодорантом пользуешься, не дурак опять же…
– Спасибо.
– Не за что. Но я бы за тебя всё равно не пошла. Ты не мужчина моей мечты. Нет.
– Это почему это?
– Нудный ты. Молчишь всё время. Всё пишешь чего-то там, пишешь… Мало, что ли, до тебя написано?
– Работа у меня такая.
– А что мне до твоей работы? Тоже мне, Гоголь. Я – девушка-порох. Меня жизненные соки распирают. Я того гляди лопну от жизни. Это что ж: меня прёт с оптимизма, а ты, бирюк-очкарик, будешь молча своего «Тараса Бульбаса» в чулане писать? Не-е-ет! Я на это не согласна. Я б тебе через пару недель такую Болдинскую осень устроила, ты бы у меня от страха алфавит забыл.
– Тяжёлый у тебя характер, Тонь. Тяжело, наверное, с тобой жить.
– Да, нелегко. Мне мой бывший так и говорил: «Ты, Антонина, – женщина тяжёлого поведения». А он кто? Он вроде тебя. Только ты целые сутки свои «Муму» строчишь, а он программист. Это ещё хуже. Сядет, упрётся в компьютер, и всё. Час, два, десять… Я ему говорю: ты скоро со своим монитором кончишь обнюхиваться? Вы прямо как два кобеля… Он: «Я работаю». Кошмар!
– Так Петька зарабатывал неплохо.
– Неплохо зарабатывал. Ещё бы не хватало, чтобы он не зарабатывал. Я б ему тогда…
Тоня достала из сумки упаковку зефира в шоколаде.
– Будешь?
– Нет, спасибо.
– А я буду. М-м-м… Зефирчик!.. Зарабатывать для мужика – это святое. М-м-м… Шоколадик!..
– Ты, Тонь, пардон, и каку, и маку хочешь: и не работай – тебя ублажай, и зарабатывай – деньги приноси. Так не бывает.
– Бывает. У меня два года назад был такой. Серёга. Я когда с Петькой-нытиком развелась, прямо в тот же день после загса с Серёгой познакомилась. В кафе. У него две большие квартиры, трёшки, в центре. От родителей достались. И третья – однушка, в Зюзине. Он в Зюзине живет, а эти две большие сдаёт – и никаких «Муму» писать не надо.
– Гм… Не у всех есть две трёшки в центре. У меня, например, кроме однушки, ничего. Два корыта да три кредита…
– Не у всех две трёшки в центре, правильно. Но и не у всех такой козлиный характер.
– То есть?
– Да козёл он оказался типичный. Ну пожила я с ним пару месяцев. Весело так. По ресторанам походили, в Хорватию съездили. Я ему говорю: и чего дальше? Он: в смысле? Я: оформим отношения-то, а? Или будем, как птички голозадые, порхать-кувыркаться? Тут он и начал свою песню: зачем нам этот дурацкий штамп в паспорте? Мы ж свободные люди!.. Нам ведь хорошо вместе, так будем же наслаждаться, пока живы наши чувства… И всё такое. В общем: пошёл свин городить овин. Ну подискутировали… Я ему: хорошо, значит, будем, мон шер ами, цивилизованно матроситься в смысле моментальной французской любви? Он: типа того. Я: а штамп, значит, – рудимент средневековой дикости? Он: ну да. Я говорю: хорошо, цивилизованный ты мой… Только я на твоё свинобл…во и скотоблудство не согласна. Прощай, месье Ширинкин. А на прощанье я тебе свой штамп поставлю: на твоей козьей моське… Ну и дала ему в глаз.
– Как, прямо в глаз?
– А как же. Несколько раз, в оба. По очереди. Я девушка гордая. Я требую к себе уважительного отношения. Это что же за дела? Жизнь с такой красотой, как я, надо оформлять законно. А он тут решил, понимаешь, бегать… по Зюзину со своей… кукурузиной наперевес. Так я, помню, обозлилась на вас, мужиков! С горя даже в консерваторию пошла. Шнитке слушать. Чтоб уж совсем загоревать. Достигнуть, так сказать, дна печали. Там, кстати, со следующим познакомилась, с Антохой. Чайку подлить?
– Нет, спасибо. И что же Антоха?
– Антон Валентинович? Хороший человек, приятный. Менеджер. Бывший микробиолог. Культурный, обходительный. Такая, знаешь, помесь джентльмена с официантом. Пальто подаёт, ручку целует, цветы дарит. Не успеешь чего-нибудь захотеть – он несёт уже на подносике. Сразу после консерватории, когда мы гуляли по Никитской, он мне говорит: я, между прочим, Антонина Петровна, за прочные семейные узы. Я тогда внимания не обратила, а уж потом… Господи, как он меня достал своими узами! Месяца три мы прожили, и все три месяца – одна песня: пора в загс. Я ему: куда ж пора? Только-только познакомились! И потом: посмотри на меня, я ведь вольная жар-птица, а не курица-несушка. Он: узы-узы-узы-узы!.. Тьфу! Что ж ты будешь делать?
– Ну тебе, Тонь, не угодишь! И «штамп поставь», и «в загс не пойду». Как у меня бабка говорила: ни хрен, ни мёд, ни козий помёт.
– Вот это точно про Антоху! Не мужик, а какая-то вафля мокрая. Кстати, вафельку не хочешь?
Она достала из сумки упаковку вафель.
– Лимонные. М-м-м!
– Нет, спасибо. Ну и?..
– М-м-м… мнямка какая… Ну и что? Бросила я его. Надоел он мне. Кофе несёт в постель. Сапоги, как приду с работы, снимает. Ужин готовит. Посуду моет и плачет, как Ярославна: люблю, говорит, тебя, Антониночка, всей своею душой. Всей своей макро- и микробиологией тебя обожаю и боготворю, пойдём в загс. Ушла я, приехала к себе. А он под окном ночами стоит. Я на втором этаже живу. А он прямёхонько под окном торчит, как тушкан. Я ему: уходи отсюда! Что ты меня, как вечный огонь, стережёшь по стойке смирно? Иди, гуляй. А он: не уйду, хочу уз. Однажды я не выдержала, взяла ведро с помоями и…
– О господи! Фашистка… И что, ушёл?
– Ушёл.
– М-м-да.
– Зато другой пришёл. Сёмка с автосервиса.
– Так-так-так.
– Весёлый мужик. Щедрый такой, остроумный. Он меня знаешь как называл?
– Как?
– Клюква в сахаре. Кстати, не хочешь?
Она достала из сумки клюкву в сахаре.
– Нет, спасибо. Значит, Сёмка.
– Гр-гр-гр, какая клюковка. Свеженькая! Точно не хочешь?
– Точно.
– Значит, Сёмка. С ним было, знаешь, как-то легко. Всё как-то само собой. Как он говорил, «в лёгкой манере». С полгода мы с ним жили, никаких проблем. И вот однажды я его спрашиваю: слушай, Сём, а мы будем с тобой это… ну, загситься? Или так, без клейма обойдёмся? А он: да как хочешь, Тыха (он меня «Тыха» звал), мне по барабану. И улыбается. Во весь жевательный аппарат. Я говорю: как это – «по барабану»? Это вопрос принципиальный. Он: а чего здесь принципиального? Хочешь – хоть сейчас взбрачнёмся. Не хочешь – будем, так сказать, жить внебрачно. Я: и тебе, выходит дело, всё равно? – Абсолютно. – То есть тебе наплевать, жена я тебе или нет? – Ну… – Не «ну», а наплевать! Ах ты, вертихвост! Развёл, понимаешь, демократию. Демагог. Семистволка беспринципная. Ну и тут я слегка вспылила. Что же это за отношение ко мне? А? Я девушка порядочная, люблю во всём ясность и определённость. Меня так пионерская организация, можно сказать, воспитала. Финтифлюшничать – значит, финтифлюшничать. А в загс – значит, в загс. И точка. Это ж не «вам сыр или колбасу?». Тут вопрос коренной! Выходить замуж или не выходить – это, брат, выбор ого-го! Это тебе не в какой ноздре козявки копать! Я ему всё это доходчиво объяснила. С помощью, помню, томика «Анны Карениной».
– Как это? Толстого читали, что ли, на ночь?
– Ага, прочитала я ему пару раз… Вронским по темечку. Фру-Фру, блин! Что это за отношение к честной женщине?! А? Должен быть у меня социальный статус или нет? Что это за социальная хлестаковщина? В общем…
– Расстались?
– Расстались. Сейчас ещё один… обормот… на подходе.
– Кто такой?
– Васька. Предлагает фиктивный брак. На взаимовыгодных условиях. Этот уж совсем… Комбинатор. Ну я ему сегодня вечером популярно всё объясню про священный институт брака. На святое замахнулся, фарцовщик. Спекулянт. Я ему устрою комсомольское собрание. Будет ему выговор с занесением в учётную карточку.
Раздался звонок.
– Побьёшь, что ли? – спросил я.
– Как получится, – улыбнулась Тоня. – Ох, ну и сволочи же вы, мужики!
– Спасибо.
– Не за что. Может, возьмёшь клюкву-то? Сам сладкое не любишь – жене отдашь. Привет ей, кстати, передавай. А то я от нервов сама всё съем. Потом худеть. Возьми, свежая клюква! И зефир с вафлями бери. Бери, бери… Всё, пошли сеять разумное, доброе, вечное.
Я взял. И пошёл сеять. И привет жене передал.
Тоня так замуж и не вышла. Пока. Зато завела себе двух улиток. Женю и Женю. Евгения и Евгению. Сейчас, оказывается, модно заводить улиток. Здоровые такие, как кабачки. Забыл, как называются. Живут лет десять, растут. Гермафродиты. То есть между собой эти два слизня решают, кто тётя, а кто дядя. Потом меняются ролями. Впрочем, в этом что-то есть от человеческих отношений.
Тоня умильно кормит их мелко нарезанными огурцами. Часами просиживает у аквариума, созерцая Жень. И все разговоры у неё теперь о Женях. Какие они умные, добрые и какие у них гармоничные отношения.
Вы что-нибудь понимаете?
Я – нет.
Содержание
Жертва — стиль жизни
Часто в жизни бывает так, что вчерашний домашний деспот, создав новую семью, вдруг превращается в заботливого мужа, который не решается даже голос поднять на супругу и детей. У предыдущих битых жен по этому поводу сразу возникают множество вопросов и претензий. Не стоит рассматривать случаи настоящих домашних тиранов, чье поведение не меняется никогда. Как и осознанную договоренность двух взрослых людей в плане определенных сексуальных предпочтений, которые никак не соприкасаются с отношениями в быту. Речь сейчас именно о противоположном поведении одного и того же мужчины в отношении разных женщин.
В психологии имеется устоявшийся термин: «Синдром жертвы». Есть и иное название — виктимное поведение (от английского «victim» — жертва). Правда, феминистки активно протестуют против данного термина, однако психологи продолжают настаивать. Хотя, «виктимология» — довольно молодая наука в криминалистике. Но в плане бытового применения по ней уже сделано много выводов.
Кто такие бытовые жертвы?
Нередко жертвами домашнего насилия становятся девочки, выросшие в семьях, где побои были регулярными. Психологи утверждают, что модель семейных отношений ребенок усваивает очень крепко. И, создавая свою семью, поневоле начинает проецировать на нее поведение своих родителей. И если отец бил мать, то девочка уже внутренне готова к такому развитию отношений. И если первое время муж не поднимает на нее руку, чувствует себя растерянно. Просто она не готова к другой модели семьи, и непривычные условия создают моральный дискомфорт. И тогда молодая жена сама начинает провоцировать мужа. Это является очень опасным симптомом.
- женщина устраивает скандалы без всякого повода
- женщина сама кидается в драку;
- если долго нет ответных ударов, впадает в истерику;
- получив удары в ответ, заметно успокаивается.
Если в поведении молодой супруги проявляются такие черты, это серьезный повод забить тревогу.
Попытка привлечь к себе внимание
Среди бытовых жертв некоторые психологи выделяют так называемых «звезд». Что они из себя представляют? Эти женщины всеми силами пытаются привлечь к себе внимание. Скорее всего, в детстве они страдали от его дефицита, поэтому во взрослом возрасте пытаются это компенсировать. Но поскольку никаких выдающихся способностей у них нет, то, при наличие особенностей психики, выбирается вот такой — быть объектом постоянной жалости. Прежде чем спешить к таким женщинам с утешениями, стоит обратить внимание на наличие таких признаков в поведении:
- синяки и ссадины преподносятся, как признак особой доблести, с нотками гордости;
- рассказы о побоях мужа — частые и подробные;
- на предложения уйти от тирана находится куча отговорок.
Постоянные проявления внимания и жалости к дамам с таким поведением и упреки в сторону их мужей будут «медвежьей услугой» и только поспособствуют еще большей активности со стороны бытовых битых «звезд».
Стокгольмский синдром
Это одно из наиболее критических проявлений в поведении бытовых жертв — когда они начинают оправдывать своих истязателей. Такой тип битых жен хорошо известен сотрудникам правоохранительных органов. И именно из-за них заявления на «кухонных боксеров» принимаются с неохотой. Почему? Просто уже на следующий день пострадавшие спешат не только забрать заявление, но и обвинить стражей порядка в слишком жестоком обращении с благоверным. Частенько подкрепив претензии письменной жалобой уже на самих силовиков.
Что делать?
Всем типам бытовых жертв требуется длительная и профессиональная психологическая помощь. Все, что может сделать рядовой обыватель, желающий помочь — перестать жалеть и гладить по шерстке. Вместо этого психологи советуют четко высказать такой даме свое, противоположное видение ее ситуации. И убедить обратиться к профессионалам. Отсутствие «группы поддержки» может стать хорошим мотиватором для пересмотра своей ситуации самой жертвой. Только при искреннем желании битой женщины ее можно изменить.
Обратите внимание на окружающих вас людей — нет ли среди них тех, кто постоянно страдает… «фигней». При этом вариации этих «мук» могут быть самыми разными: мне не повезло с мужем/парнем, моя работа изматывает меня, мне постоянно не хватает денег, мои дети/родители огорчают меня, но я вынуждена так жить. Концовка здесь — самое важное. Именно она свидетельствует о том, что вы — жертва.
Между тем, сейчас даже в дошкольных учреждениях детям рассказывают, что они имеют право свободно мыслить, говорить и выбирать. Так почему, вырастая, человек снова и снова выбирает позицию жертвы, зависимости от других людей и сложившихся обстоятельств? Ответ на этот вопрос до безобразия прост — когда я жертва, мне не надо ни за что отвечать. Можно все свалить на других и бездействовать: «Вот они виноваты, а я здесь совсем не при чем».
Жертва — не всегда человек, положенный на обе лопатки. У жертвы тысячи обличий. Одно из самых распространенных — гордое и величавое несение своего статуса обиженного. То есть вы не только не протестуете против сложившегося положения, а даже гордитесь им (чертова гордыня, к слову сказать, один из семи смертных грехов).
Не устраивают отношения — выбор всегда за вами: страдать годами и десятилетиями неправильно. Не нравится работа — вы сами ее выбрали. Ответьте: что вы сделали, чтобы ее изменить. «У меня нет выбора» — самое любимое, кстати, высказывание жертвы — здесь не принимается. Наглая ложь! Выбор есть всегда. Другой вопрос, что вы просто боитесь пробовать. Колумб говорил: «Вы никогда не пересечете океан, если будете бояться потерять берег из виду». Пробуйте. У жизни всегда есть бесчисленное множество вариантов для вас.
Запомните, что страдать, болеть — это не естественные состояния человека. Радоваться, любить — да, а вот страдать — ни в коем случае. Учитесь быть хозяином жизни. Это трудный путь, многие не выдерживают и сходят с дистанции на привычные рельсы обреченности. Может, вы никогда не были хозяином своей жизни и вообще не знаете, что это такое. Так попробуйте вырвать себя из болота. Ощущение это упоительно! Если вы наберетесь смелости и сделаете это, возможно, воспоминание о своем «подвиге» не позволит вам снова вернуться в свой привычный летаргический сон.
Жизнь — величайший подарок, вспоминайте об этом хоть раз в неделю. И пусть высказывание Бенджамина Франклина: «Некоторые люди умирают в 25, а в могилу попадают только в 75» будет не про вас. А узнать о тенденциях текущей недели поможет мой еженедельный астрологический прогноз.
10 июля. Консерватизм, нежелание идти на риск выходят сегодня на первый план. Неплохо было бы «включить» прогрессивное мышление и стратегический взгляд на вещи — иначе есть риск «завязнуть» даже при решении самых простых вопросов. Воспользуйтесь энергетикой дня, если у вас есть ситуации, требующие пошаговой проработки и продуманности.
11 июля. Спокойный и гармоничный день. Совет: если вам сегодня потребуется решать вопросы с женщинами зрелого возраста, будьте предельно тактичны и мудры — есть шанс испортить отношения.
12 июля. Ключ к действиям в эту среду — умение сдерживать повышенную раздражительность. Во всем проявляйте спокойствие и уверенность, не делайте лишнего и сильно не перетруждайтесь. День хорош для людей творческих профессий — озарения и инсайды совсем рядом.
13 июля. Не стоит решать рабочие вопросы, полагаясь на коллег — между вами сегодня может возникнуть недопонимание. Рекомендация: действуйте самостоятельно, решайте финансовые вопросы.
14 июля. Не принимайте скоропалительных решений, не действуйте опрометчиво, не идите на неоправданный риск — и вы останетесь очень довольны нынешней пятницей.
15 июля. Энергетика субботы располагает к резкости, поспешности в действиях и суждениях. Не попадитесь на эту удочку — если события меняют свое привычное русло, не спешите реагировать, сделайте пару глубоких вдохов, досчитайте до десяти, потом отвечайте.
16 июля. Посвятите день отдыху, посетите те места, где вы давно мечтали побывать и «пропадите» для решения важных задач.
Жанна Вэй, мастер китайской астрологии и фэн шуй
Жанна Вэй Дата публикации: 10 июля 2017 Просмотров: 21452
Фото: Варвара Лозенко
Как распознать жертву в себе и других
Психология жертвы — это определенный поведенческий стереотип, выработанный под воздействием страха. Страх может закрепиться в результате психологической травмы от любой пережитой в детстве ситуации, не обязательно это последствие родительского воспитания.
Как ведет себя жертва? Допустим, если девушка идет одна по тихому ночному двору и боится и слышит сзади шаги, явно не женские, то она начинает оборачиваться и ускорять шаг. Наш «животный ум» зачастую независимо от нашего воспитания воспринимает такой жест как сигнал «догони меня». Когда вас просят садиться, а вы отвечаете: «Спасибо, я постою», — вы ведете себя как жертва. Когда женщина живет с бойфрендом, который не только не собирается жениться, но даже не горит желанием сводить ее в кино, а приезжает только по ночам, причем ей это не нравится, но она терпит — она жертва. По этой причине он на ней и не хочет жениться. Когда на вас орут на работе, а у вас кредит, трое маленьких детей и жена безработная, поэтому вы молчите, цепляясь за работу изо всех сил, — вы ведете себя как жертва. Поведение жертвы состоит из неосознаваемых, практически неконтролируемых мелочей, которые провоцируют оппонента на агрессию.
Фото: Варвара Лозенко
Если покопаться в детстве человека с психологией жертвы, то, скорее всего, выяснится, что с ним не считались, не обращали внимания на его достоинства и достижения, но тыкали в его недостатки. Кроме страха человек с психологией жертвы чувствует обиду и унижение. Иногда это приводит к тому, что с более слабыми людьми он может повести себя довольно жестко: ему необходимо на ком-то отыграться, получить сатисфакцию. Самая главная проблема жертвы в том, что она живет, не получая удовольствия от жизни: у нее философия выживальщика, она постоянно думает о том, как бы не нарваться на проблемы. Но когда человек думает о возможных проблемах, он их к себе и «притягивает». В школе пристают обычно к тем детям, неуверенность которых выдают жесты и осанка, они ходят ссутулившись, носками внутрь, прижимают портфель к себе. Еще одна отличительная черта жертвы — она часто пытается всем понравиться, никогда никому не отказывает и многое делает в ущерб себе.
Расскажу одну сценку, в которой жертвы узнают себя. Вы — молодой здоровый мужчина, и вы едете в метро. Вы очень устали, ехать далеко, и вам хочется сидеть. Вы садитесь, но перед вами встает бабушка, которая своей сумкой начинает буквально тыкать вам в лицо. Через некоторое время вы уступаете ей место. «Почему это я жертва в таком случае? — возразите вы. — Я, может, хочу уступить ей место, потому что я порядочный и я так воспитан — уступать пожилым». Если вы действительно хотите уступить бабушке, то вы не жертва, я даже спорить не буду. Жертва — тот, кто уступить не хочет, потому что устал, но в итоге поднялся. Первое, что в вас проснулось, — чувство вины за то, что вы сидите, а она стоит. Второе — будучи зависимым от мнения других людей, вы начинаете смотреть на себя глазами этих людей, едущих вместе с вами, и думать: «Вот сволочь, я, молодой, сижу, а бедная женщина умирает прямо на глазах». Вы ощущаете стыд. И вот вы уступаете ей место. Как можно было поступить иначе? — спросите вы. А вот как. Старушка вряд ли глухонемая, и если ей нужно сесть, она скажет: «Уступите мне место». Но старушка не просит, она гордая и считает, что ей сами должны уступать. Однако никто никому ничего не должен. Поэтому ей стоило бы попросить — после просьбы мало кто отказывает. Но если вы, не дождавшись этого, сами бежите впереди паровоза и, даже будучи смертельно уставшим, вылетаете со своего места, как пробка, поймав взгляд недовольной старушки, то вы — жертва, это факт.
Фото: Варвара Лозенко
Как общаться с жертвой
— Как вести себя с человеком, в котором явно угадывается жертва, чтобы ему помочь?
— Вести себя надо так, как хочется. Не надо ему помогать. Если вы что-то начинаете делать в ущерб себе, то у вас такая же проблема, как у него. Стоит принимать человека таким, каков он есть. Не критикуйте. Можете его поддержать. Стоит помнить, что люди — это животные. Они часто провоцируют вести себя с ними определенным образом. Вы наверняка слышали историю о тигре Амуре и козле Тимуре: козел, которого бросили тигру в вольер как живой корм, не привык кого-то бояться и спокойно пошел к хищнику знакомиться, а потом занял его домик. То есть повел себя как вожак. И несколько дней тигр его не трогал. Лексикон жертвы: «Ой, простите, пожалуйста, я вас не побеспокою? Ничего, вам удобно будет? Я не много места занимаю?» Вот эти постоянные извинения жертв побуждают людей вести себя с ними агрессивно.
Фото: Варвара Лозенко
Как не вырастить из ребенка жертву
— Как вести себя с ребенком, если замечаешь у него признаки поведения жертвы? Например, он слишком много извиняется и стесняется взять последнюю конфету со стола? Как объяснить, что есть вежливое поведение, а есть перегибы?
— Границу между вежливым поведением и поведением жертвы обнаружить просто: второе начинается тогда, когда человек делает что-то против своей воли. Например, когда ребенок хочет последнюю конфету, но отказывается — это плохо. Если у ребенка нормальная самооценка и он считает себя хорошим, он не видит ничего предосудительного в том, чтобы взять конфету. Он считает себя правым. Важно для себя быть правым, а не в сравнении с нормой социального поведения для оценки других людей. Родителям не обязательно ему потакать за столом, они могут корректировать его поведение, сказать, что больше никакого сладкого сегодня или что этой конфетой он мог бы и поделиться — это нормально. Главное, опять же, чтобы ребенок не бежал впереди паровоза и не отказывался заранее от того, что хочет. Это — психология жертвы, и вы должны ему это объяснить. Как-то раз я был в гостях у родственника из Канады, за столом было трое детей, и как раз осталась последняя конфета. Отец семейства без зазрения совести ее взял и сказал золотые слова: «Они свое еще съедят, мы-то раньше умрем».
Нельзя пугать детей милиционером, который их заберет, и прочими глупостями. Не надо их одергивать в духе «ах, что ты сделал, из-за этого такой ужас может случиться!». Вы всегда должны принимать их сторону, даже когда они неправы. Но самое главное и самое сложное — самому не быть жертвой. Детям передаются страхи взрослых, поэтому, если вы не хотите, чтобы ваш ребенок стал жертвой, ведите себя рядом с ним уверенно. Представьте, что видят и слышат дети людей, которые постоянно жалуются. Они ведь слушают телефонные разговоры, видят, как родители общаются с другими людьми в общественных местах, и считают, что так и надо.
Моя дочь как-то захотела в Диснейленд, я ей обещал, и мы поехали. Там я увидел огромные страшные «американские горки», на которых вагончик зависает на несколько секунд в петле и пассажиры оказываются вниз головой. Я смотрел на него и думал: «Зачем я вообще приехал…», потом решил, что надо обязательно прокатиться, раз мы пришли, поскольку, если дочь поймет, что папа чего-то боится, она тоже начнет бояться.
Не давайте страху в себе поселиться. Если вы попали в ДТП, непременно, как только сможете, садитесь за руль и поезжайте на место происшествия. Была аварийная посадка самолета? Сразу же берите новый билет и летите. В Израиле, когда в очередной раз взрывают автобус, на остановке через некоторое время собирается огромная толпа людей — все они хотят снова проехать на автобусе, чтобы побороть панику.
Фото: Варвара Лозенко
— Моей дочери 14 лет. Наверное, я была излишне категоричной с ней, и я вижу в ней черты жертвы, в ней нет уверенности в себе. Но я воспитывала ее так же, как моя мама воспитывала меня. Когда я просила маму оценить мой труд, она говорила, что я могла бы и получше, и я замечаю за собой то же самое. Можно ли сейчас что-то исправить?
— Вы вели себя так, как могли. Вы делаете ошибки в общении с детьми не потому, что вы до того, как родить, не сходили на мои лекции, а потому, что вы такой человек, и у вас такая психология. И ваша мама тоже не виновата в своей манере воспитания.
Что касается вот этого «ты мог бы и лучше» — имейте в виду: родитель так критикует ребенка, муж жену и так далее только по одной причине: когда мы умаляем успехи ближнего, мы стремимся поднять свою самооценку. Когда мы говорим «ты можешь лучше», мы себя позиционируем так, как будто мы-то точно можем лучше.
Проблема не в том, как вести себя с ребенком, а в том, как поменять свою психологию, чтобы больше себя так не вести. Это отдельная сложная тема. Все хотят быстрого рецепта, но его нет. Избавиться от своих неврозов, от своей неуверенности, амбиций и комплексов, которые заставляют вас говорить ребенку, что он может лучше, не так-то просто. Надо стремиться к состоянию безусловной любви, то есть к такой, когда вы любите вашего ребенка безотносительно того, какие у него успехи в школе, что он собой представляет и как себя ведет. Чтобы ребенок не был привязан к вашей оценке, чтобы не было ситуации, в которой, если он получил двойку, он плохой и вы его как бы не любите, а если пятерку, то все нормально. Потому что эта зависимость закрепляется и приводит к проблемам во взрослой жизни. Можно радоваться или переживать за его оценки и говорить об этом ребенку, но оценки не должны быть мерилом ваших отношений. В общем, занимайтесь сначала собой, ломайте поведенческий стереотип, который ваша мама выработала у вас в детстве.
Фото: Варвара Лозенко
Что делать, если вы — жертва
— У меня с раннего детства сложились непростые отношения с родителями, и, хотя сейчас общение с ними сведено к минимуму, при взаимодействии с ними я моментально начинаю вести себя как жертва. То есть стараюсь сделать все что угодно, чтобы быть хорошей. Подобное поведение у меня возникает и в общении с другими людьми. Как от этого избавиться?
— Самое главное — решить проблему с родителями. Как только вы это сделаете, с другими исправить коммуникацию будет гораздо легче. Первое — вы должны перерасти своих родителей. Потому что, пока вы общаетесь с ними так, как ребенок общается со взрослым, вы тащите за собой детские стереотипы и реагируете на звонок мамы так, словно вам пять лет и события происходят в старшей группе детского сада. Сколько бы времени ни проходило, эти стереотипы будут сохраняться. И если вы встретите мужчину, который будет вызывать у вас «детские» эмоции, он будет вызывать у вас и детское поведение. То же будет и с коллегами, и с начальством на работе. Чтобы родители начали с вами считаться и воспринимать вас как взрослого человека, вы должны начать общаться с ними как взрослый человек — с пожилыми людьми, а не как ребенок с мамой и бабушкой. Это непросто. Надо заставить их общаться на своих условиях: «Я вас люблю, но вот об этом и этом я с вами говорить не буду».
— При попытке контролировать свое поведение и не «скатываться» до жертвы замечаю, что подолгу контролировать не получается. Как быть?
— Контролировать бесполезно, потому что у человека два полушария, и вместе они не функционируют: вы либо переживаете, либо думаете. Поведение жертвы — это поведение, доведенное до автоматизма. Пример из школы: когда кролик видит удава, у него случается мышечный спазм, он цепенеет, и удав его съедает. Это происходит потому, что через предков кролику передалась реакция мозга на очертания змеи. Если бы кто-то в этот момент мог воткнуть кролику иголку в ногу, то он бы отмер и побежал, да вот только в лесу никого нет. Так же и человеку никто не может воткнуть иголку, когда он начинает вести себя как жертва, поэтому он отрабатывает детский поведенческий стереотип от начала и до конца. Пытаться это контролировать — значит, пытаться рационально решить эмоциональные проблемы.
Есть несколько правил, которые помогают преодолеть психологию жертвы: стараться делать только то, что вы хотите, не делать того, чего не хотите, и вы должны говорить сразу, если вам что-то не нравится. Потому что жертвы никогда не говорят сразу, они очень любят беречь это чувство обиды внутри, чтобы взорваться через год. Если начать следовать хотя бы первому правилу, ваше поведение уже начнет перестраиваться. Но ради этого придется перестать думать, например, о том, что люди подумают, не потеряете ли вы близких, если вы начнете делать то, что вы хотите, но это ваша жизнь и решать вам.
Фото: Варвара Лозенко
— Если человека в детстве воспитали как «образцовую» жертву, что может ему помочь? Психотерапия, аутотренинги, таблетки?
— Можно попробовать помочь себе самостоятельно, если не выходит — тогда стоит обратиться к психотерапевту. К аутотренингам я отношусь скептически, потому что, как известно, сколько ни говори «халва», во рту слаще не становится. Таблетки стоит применять только тогда, когда проявляются психосоматические симптомы: дрожание рук, потливость, гиперемия кожных покровов, аритмия, тахикардия, гипертензия, гастрит, панкреатит и другие проблемы с поджелудочной железой и желудком, синдром раздраженного кишечника, гормональные изменения, проблемы с нейротрансмиттерами и так далее. Вот в таких случаях, когда ваше поведение уже имеет патологический характер, то есть начинает вмешиваться в работу внутренних органов, стоит идти к психиатру за таблетками.
Пока проблемы только на поведенческом уровне, можно натренировать себя преодолевать свой страх. Я, например, в свое время приучил себя к хождению по темным дворам ночью. Моя дочь служила в израильской армии, и один раз у них была встреча с женщиной, которая прошла через лагеря. Она стала им рассказывать про газовые печи, и вдруг бойцы, которые это слушали, ее перебили и стали говорить: «Почему вы вели себя как овцы — вас резали, а вы сами в овраг падали? Вы сами себе могилы копали, сами раздевались и шли в эти газовые камеры — зачем вы все это нам рассказываете?» Я, если честно, опешил, потому что я человек советский, для меня эта тема святая, и я не понимал, как можно с такой женщиной в спор вступить. Но у израильской молодежи, в отличие от этой европейской еврейки из Германии, другая психология: им страх неведом. Они сказали, что если бы с ними такое случилось, то они бы с собой непременно прихватили двух-трех фашистов по пути в газовые камеры, потому что даже голыми руками можно убить несколько человек, пока тебя самого не убили. У этих людей совсем иная психология, чем у тех, кто покорно шел на смерть. Когда ты живешь и не боишься, у тебя освобождается множество эмоциональных ресурсов, поскольку у жертвы 90% эмоций уходит на то, чтобы предполагать, стоит ли ожидать нападения потенциального палача, и попытки придумать, как избежать возможных проблем. У многих людей парализована не только воля — у них нет даже и мыслей о том, что можно что-то исправить.
Фото: Варвара Лозенко
— Что делать тем, в ком психология жертвы выражается через авторитарное, агрессивное поведение? Я родилась в маленьком сибирском городке, где дрались все, даже девочки, и я всегда боялась оказаться избитой. Детство прошло, и я стала замечать, что на деловых переговорах не дай бог никому вступить со мной в спор — у меня сразу возникает желание загрызть и задавить оппонента. Я переживаю из-за того, что у меня много шансов выйти замуж за подкаблучника или воспитать подкаблучником ребенка.
— Многие люди занимают оборонительную позицию, заранее переживая о том, что их унизят. В России, в принципе, люди поэтому и не улыбаются на улицах: все привыкли к агрессии с детства и на всякий случай делают «морду кирпичом», чтобы никто не приставал. Хотя люди, искушенные в уличных драках, наоборот, считают, что такое выражение лица — признак слабости, уверенные в себе ведут себя раскрепощенно и очень спокойно. Люди, которые заранее агрессивно настроены, еще и пытаются всех контролировать. Чтобы от этого избавиться, нужно опять же избавляться от страха, учиться отпускать ситуацию и не говорить, пока тебя не спрашивают. Это тяжело дается — молчать на тех же переговорах, пока не дадут слово, но в результате вас будет отпускать. Попробуйте, как говорят спортсмены, пропустить удар, на который вы можете не отвечать. Чем больше вы сможете пропустить, чем дольше выдержать паузу, тем увереннее вы будете отвечать. Мы и на детей орем из опасения, что они подчиняться перестанут, и на работе орем, потому что, пока всех подчиненных за горло не возьмешь, они работать не начнут, ведь так? Люди, которые ничего не боятся, не пытаются никого строить, знают, что ситуация под контролем, и если что-то пойдет не по плану, они смогут с этим разобраться.
Фото: Варвара Лозенко
Жертва и семейные отношения
— Мужчина поднимает на женщину руку только в том случае, если она ведет себя как жертва?
— Не обязательно. Но если женщина не жертва — это будет ее последний опыт общения с этим мужчиной.
— Я в течение последних нескольких лет встречаю один и тот же тип мужчин, которые мне говорят одно и то же — о том, как жена их пилит, как на работе тяжело и как она ест их время, как их все кругом обижают, но, встретив меня, они поняли, что это судьба, теперь их проблемы решатся и я их спасу. Причем такой мужчина может быть достаточно успешным, хорошо выглядеть, его имя в обществе может быть весомым. В чем тут загвоздка?
— У многих мальчиков была жестокая авторитарная, или холодная авторитарная, или контролирующая мать. Вырастая, мужчины тянутся к женщинам, напоминающим им мать, — это не значит, что вы такая, но мужчины что-то определенно в вас считывают. Такие мужчины маются, потому что им нужна «жесткая женская рука», но женщины, которые им нравятся, нуждаются в таком партнере, с которым можно побыть слабой, этого не происходит, и это нервирует. Единственная возможность уберечься от отношений с неподходящим партнером — исчезать после первой тревожной фразы вроде «Мне так плохо…».
— Мой муж говорит мне, что у меня поведение жертвы: я постоянно пытаюсь привлечь внимание и получить заботу. Я жертва?
— Если вы постоянно жалуетесь, то муж абсолютно прав. Такой способ общения еще и усугубляет ситуацию. У некоторых невротиков есть большая проблема: для них любовь соединена с чувством жалости к себе. Допустим, маленькая девочка любит своего папу, а он ведет себя агрессивно, вечно приходит домой пьяным, но она все равно его любит и вместе с тем боится. Ей жалко себя, потому что любимый папа так с ней общается, и эта жалость к себе для нее и есть любовь. Когда такой ребенок вырастает, он строит отношения с другими людьми таким образом, чтобы в результате их поведения можно было почувствовать себя обиженным и пожаловаться — и жалобы составляют суть отношений с мужем.
— Вы говорите, нужно делать только то, что хочется, чтобы не быть жертвой. Но как тогда не превратить семью в спортивную школу, в которой все борются за последнюю конфету? Где грань между великодушием и конформизмом и момент, когда ты начинаешь уступать другому не потому, что у него есть право на защиту своих интересов, а потому, что ты начал вести себя как жертва?
— Может быть, я максималист, но я за то, чтобы вы это делали исходя из собственной потребности. Например, есть одна конфета, и я так обожаю свою жену, что очень хочу, чтобы именно она ее съела — в этой ситуации никакой грани, за которой начинается поведение жертвы, просто нет. Или вы хотите, чтобы она ее съела, и вы ей уступаете, или вы просто неудачно женились. Другой пример: дома гора немытой посуды, вы оба возвращаетесь с работы уставшие. Можно заранее договориться о том, кто моет посуду, а можно так любить своего мужа, что руки сами к этой посуде потянутся. Разумеется, никто посуду мыть не хочет — хочется, чтобы муж не мыл ее. Вы скажете, что такого не бывает. Бывает, если ваша семья — это равноправные отношения двух взрослых людей. Другое дело, что жертва в таких отношениях находится очень редко, потому что она будет искать свою «половинку». На самом деле, когда человек самодостаточен, он понимает, что независимость — это тоже счастье, только без любви. Когда оба партнера чувствуют себя абсолютно полноценными, им ничего друг от друга не надо, и они понимают, что им друг с другом просто хорошо жить. Тогда и посуда моется дружно. Но когда у человека психологические проблемы, отношения с супругом перекошенные.
Фото: Варвара Лозенко
— У человека есть жена и дети, но в браке ему не очень комфортно, и есть отношения на стороне. Но он не уходит из-за детей. Решение остаться — это выполнение отцовского долга или жест жертвы? Если поступать как «не жертва», то есть только так, как хочется, то не развалятся ли все семьи?
— Это правило — жить, как хочется — применимо к любой области жизни. Жену жалко, детей жалко — люди с неврозами всегда пытаются рационализировать свой идеологический выбор и придумывают себе объяснения. Трагедия состоит в том, что дети живут в семье, в которой мама и папа не обнимаются, не целуются, обстановка в доме напряженная. Эта ситуация унизительна для всех: для мужчины, который держится в семье только из-за эфемерного чувства долга, для женщины, живущей с человеком, который ее не любит. Так что психотравма ждет детей в любом случае. Не мне за вас решать, но после развода состояние детей может быть разным. Они могут и облегчение почувствовать, потому что их родители теперь не супруги, а просто мама и папа, и делить им теперь нечего.
— У меня есть любимая женщина, и за то время, что мы вместе, у нас накопилось какое-то количество претензий друг к другу и ощущение взаимной усталости. Я не знаю, то ли нужно с ней расстаться, то ли остаться, потому что я действительно ее очень люблю. Как решить эту задачу, убрав из уравнения страх потерять любимого человека, и понять, чего я действительно хочу?
— Нужно в течение трех месяцев четко выполнять следующую схему: не заниматься сексом (с другими — пожалуйста, друг с другом — нет), не обсуждать отношения — ни прошлые, ни настоящие, ни будущие — и не обсуждать друг друга. Все остальное можно делать: вместе ездить отдыхать, ходить в кино, гулять и так далее. Срок в три месяца дается для того, чтобы вы почувствовали, лучше ли вам вместе или врозь. Так и можете сказать своей девушке, что вы сходили к психологу и он вам дал такой рецепт, который может разрешить проблему. Если же говорить о вашей ситуации более развернуто, то ваша психологическая нестабильность налицо. Вы так устроены психологически, что, как писал Ленин, у вас шаг вперед — два шага назад. Поэтому, чтобы избавиться от проблем в отношениях глобально и навсегда, вам нужно озаботиться вопросом вашей психической стабильности.