Покаяние, Таинство исповеди нередко профанируется, превращается в «отчет о проделанных грехах». Хотя всем известно: исповедь имеет целью очистить совесть кающегося грешника и дать ему возможность исправить свою жизнь. На самом деле, не все так ясно даже для верующих, достаточно долго ведущих церковный образ жизни. Мы посвятили этой теме беседу с настоятелем храма в честь иконы Божией Матери «Умиление» с. Безымянное священником Георгием Шматко.
Аще что будет разрешено на земли, будет разрешено и на небеси.
(Мф. 18, 18).
– Отец Георгий, обязательно ли исповедоваться перед каждым Причастием или эти два таинства не так строго сопряжены?
– Таинство исповеди и Причастие были связаны с древнейших времен, и ныне эта традиция сохраняется во многих Православных Церквах. Мы читаем у святых отцов о том, что вся духовная жизнь человека зиждется на покаянии. Исповедь – главное средство для глубокого покаяния, как же можно им пренебрегать?
Допускаются исключения, например, на праздники, когда с амвона во всеуслышание объявляют, что можно подходить к Чаше без исповеди. Если человек живет напряженной церковной жизнью, часто причащается, Причастие следует одно за другим с маленьким промежутком времени, можно подходить к Чаше без исповеди. Но делать это надо не по своему разумению, а только с благословения священника, который допускает к Причастию и несет за это ответственность. Этот вопрос всегда решается только индивидуально.
Большая часть наших прихожан причащается не так часто – один-два раза в месяц. Ничего не мешает им накануне вечером прийти на исповедь. Тогда на Литургии не надо будет ни на что больше отвлекаться, а побыть наедине с Богом, с вниманием помолиться.
– Когда мы каемся в каком-то грехе, то обещаем больше его не совершать. Но как можно давать такое обещание Богу, если этот грех повторяется снова и снова?
– Исповедь – это осознание своего греха и твердое желание от него избавиться. Мы должны прилагать для этого все усилия и, стиснув зубы, как в спорте, стремиться к результату. Спортсмен ради победы постоянно тренируется, ограничивает себя во всем, соблюдает строгий режим. Так и в духовной жизни – надо прилагать максимум усилий. Покаяние есть исправление, покаявшийся всем сердцем должен возненавидеть прежнюю греховную жизнь и положить твердое намерение воздерживаться от всего, что неугодно Богу. Если человек исповедуется и тут же возвращается к своему греху – где же здесь раскаяние? Никакого покаяния он не совершил.
Бывает, что какая-то страсть сильно человека держит, надо сказать об этом священнику, он даст совет, возможно, даже наложит епитимью, но относиться к исповеди надо как к врачеванию, а не как к перечню своих грехов.
В человеке, за редким исключением, не могут действовать все страсти одновременно, какая-то из них наиболее сильна, поэтому разумно направить свои силы на борьбу с тем грехом, который больше всего тревожит. Точно так, как мы убираем квартиру: сначала выносим видимый мусор, а потом заглядываем в каждый угол, выметаем каждую ворсинку.
Можно утром встать с постели, увидеть беспорядок в своей квартире, посокрушаться о том, как все плохо, и остаться лежать на диване. Так и с душой. Знать свои грехи — это еще не значит каяться в них. Одно дело, когда мы увидели в себе то или иное прегрешение, и другое, когда стали от него усиленно избавляться.
– Отец Георгий, бывают такие грехи, в которых стыдно даже себе самому признаться. Как же можно открыть их священнику?
– Нужно понимать, что за грех всегда будет стыдно, стыд – это неизбежное следствие греха, без стыда исповедоваться невозможно. Чтобы не было стыдно – проще не грешить. Здесь еще страсть гордости мешает, мы стараемся казаться лучше, чем есть на самом деле, и потому умалчиваем свои грехи, стыдимся их открывать. Но кто скрывает свой грех, никакой пользы не получает. Как бы человек ни сокрушался о своих грехах, если он их не назовет на исповеди, то эти грехи на нем останутся. А священника стыдиться нечего, он такой же человек, как и все, и знает наши немощи.
– Отец Георгий, нужно ли в вечернем правиле перечислять все грехи, если ты их не совершал? Можно ли самому подкорректировать это правило?
– Когда человек только приходит к духовной жизни и начинает читать утреннее и вечернее правило, он не всегда понимает слова молитв. Но постепенно вдумываясь в тексты святых отцов, которыми и являются молитвы, смотрит через призму их опыта на свою собственную духовную жизнь и начинает в себе эти грехи замечать.
В вечерней молитве перечисляются не все, но основные грехи, которые человек может совершить, и надо очень постараться, чтобы за день столько много нагрешить. И если человек не объедался, не пьянствовал, не унывал и ничего не похищал, каяться в этих грехах и не надо. Этот перечень научает нас, в чем мы должны каяться и как. Когда же приобретается хотя бы небольшой опыт, то исповедование своих повседневных грехов происходит уже осознанно, человек кается только в том, в чем он действительно грешен.
– Но может ли быть такое состояние, когда человеку не в чем исповедоваться и он просто что-то выжимает из себя только для того, чтобы получить право причаститься?
– Такого состояния у христианина быть не должно. Святые отцы, оставившие нам покаянные молитвы, считали себя первыми из грешников, а мы думаем, что у нас все благополучно! Апостол Иоанн Богослов обращается к нам с такими словами: Если говорим, что не имеем греха, обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин. 1, 8). Все дело в погруженности в свою духовную жизнь, внимательности к себе. Если человек живет внимательной жизнью, у него не может быть такой ситуации, что ему не в чем исповедоваться, и никогда не возникнет вопрос, надо ли исповедоваться перед Причастием. «Не только за дела и слова, но и за мысли, когда в них не каемся, дадим Богу ответ», – научает нас преподобный Макарий Оптинский.
Обычно люди, неопытные в духовной жизни, не видят множества своих грехов, «бесчисленных, как песок морской». Все мы, постоянно нарушающие заповеди, обязаны иметь настроение души, как у мытаря, и не искать в себе достоинств. Если же человек не замечает своих грехов, значит, он так горд, так ослеплен, что может и отпасть от Бога.
– Скажите, отец Георгий, можно ли и нужно ли мирянину каяться в своих помыслах или это чисто монашеская практика?
– Практика эта действительно пришла к нам из монашеской среды, потому что эти люди вели наиболее внимательную духовную жизнь, их борьба сводилась уже в область помыслов. В конце каждого дня монах или монахиня открывают духовнику все свои греховные мысли, слова и поступки, совершенные в течение дня. Нечто похожее мы имеем в нашем вечернем правиле, когда исповедуем свои повседневные грехи. Но на исповедь мирянину не нужно выносить каждый свой помысел, это не его духовная мера.
На этот счет есть притча. Ученик спросил своего учителя, как остановить греховные помыслы, которые постоянно крутятся в голове, обуревают душу. Старец вывел ученика на открытую местность и велел ему распахнуть свою одежду. Ветер тут же ворвался в нее, стал трепать рясу. Тогда старец сказал: «Останови ветер!». Инок ответил: «Не могу!». Учитель произнес: «Так же ты не можешь остановить и помыслы, они всегда будут приходить и уходить, главное – не надо на них сосредотачиваться». Если какой-то помысел обуревает человека длительное время, тогда в нем надо покаяться, чтобы он не перерос в грех. А просто исповедовать каждый свой помысел мирянину не стоит, потому что, как сказано в притче, ветер остановить невозможно.
– Отец Георгий, мы грешим постоянно, каждый день и каждый час. Если к человеку пришло сокрушение о своем грехе, и он сразу обратился к Богу: «Прости меня, Господи!» – обязательно ли говорить об этом грехе еще и на исповеди?
– Если человек голоден, может ли он насытиться, глядя на картину с едой? Так и здесь. Да, Господь видит нас везде, но это не заменяет Таинства исповеди, потому что человеку требуется не только прощение грехов, но и благодатная помощь, которая подается только в церковной исповеди.
Увидеть в себе грех – это сигнал к тому, что надо прийти на исповедь и обязательно покаяться в нем, назвать его перед священником, чтобы Господь тебя простил и дал силы не повторять больше содеянный грех. Исповедь – это исцеление, это получение Божией помощи, зачем же от нее отказываться? Святитель Николай Сербский говорил: «Чем чаще исповедуешься, тем лучше». Пренебрежение исповедью – это непонимание сути таинства.
– Часто приходится наблюдать, как исповедь превращается в долгую беседу с батюшкой. Допустимо ли это? Каким должно быть это таинство в идеале?
– На мой взгляд, идеальная исповедь – одна в жизни. Покаялся – и больше к греху не вернулся. Но Церковь говорит: Несть человек, иже жив будет и не согрешит (Екк. 7, 20). Исповедь – это разговор не со священником, а с Богом, и он должен быть кратким, тем более что за тобой стоит очередь других исповедующихся.
Конечно, бывают разные ситуации. Если человек исповедуется впервые, впервые раскрывает свою душу перед Богом, ему недостаточно нескольких минут. Но надо понимать, что исповедь — это не духовная беседа о твоих недостатках, сомнениях, перипетиях семейной жизни, для подобных бесед на приходах есть дежурные священники, и с ними следует решать свои духовные проблемы.
Когда же мы приходим на исповедь, каемся, а не занимаемся самооправданием, не объясняем священнику «смягчающие обстоятельства», наше покаяние не может быть долгим и витиеватым. Все это признаки самолюбия и отсутствия глубокого покаяния.
К исповеди надо готовиться, постоянно помышлять, в чем провинился перед Богом и перед ближними своими. И когда таким образом приготовишь себя к Таинству исповеди, смело иди и знай, что получишь прощение от Господа, ибо сердце сокрушенно и смирено Бог не уничижит (Пс. 50, 19).
Мы не попадем в рай не потому, что мы грешим. Знайте, что единственным безгрешным был Христос и никто другой. Мы не попадем в рай не потому, что совершаем грехи. Пока мы живы и наши глаза открыты, мы грешим. Мы попадем в рай, потому что мы изо всех сил стараемся стать такими, какими хочет видеть нас Христос, и это старание спасет нас. Сможем ли мы победить искушение грешить или нет, это зависит не от нас, а от Божией благодати.
Мы должны спросить Господа, пошлет ли Он нам Свою благодать. Если Он пошлет нам Свою благодать, то тогда мы не будем гневаться, прелюбодействовать, воровать и так далее. Если Бог не пошлет Своей благодати, мы не сможем сами перебороть наши грехи. Это не означает, что мы не такие, какими хочет видеть нас Христос. Мы воюем, боремся с грехами. Мы видим свои грехи и думаем, что если мы перестанем их совершать, то не будем грешить ни разумом, ни глазами, ни ушами…
Мы не должны впадать в отчаяние и говорить: «Я всегда попадаю в капкан одного и того же греха. Значит, я ничего не смогу добиться: я ничего не делаю!»
Мы многое делаем: исповедуемся, смиряемся, раскаиваемся… Вот это спасет нас, а не добродетель, в которой мы преуспели. Диавол тоже имеет добродетели. Как-то я, сделав что-то хорошее, пошел рассказать об этом своему старцу. Тогда я был начинающим монахом. Когда он увидел меня, то сразу понял, в чем дело. И прежде, чем я успел сказать хотя бы слово, он проговорил:
– Чадо мое, почему мы должны хвастаться и гордиться? Потому что постимся? Мы никогда не сможем поститься больше, чем диавол, потому что он никогда ничего не ест. Он наибольший постник. Или же потому что мы бодрствуем и мало спим? Мы не можем больше бодрствовать, чем лукавый, потому что он никогда не спит. Воздерживаемся, остаемся целомудренными из-за любви к Христу? Есть ли у нас эта добродетель? Но мы никогда не станем целомудреннее, чем диавол, ведь он не желает плотских удовольствий: они не нужны ему, потому что у него нет тела.
Я был ошеломлен! Сколько бы добродетелей мы ни имели, мы никогда не сможем приобрести те, которыми обладает диавол. Но спасут ли диавола его добродетели? Нет. Они не спасут и нас.
Сами по себе добродетели не являются спасительными. Нас спасет покаяние и смирение Что я этим хочу сказать? Чтобы мы не были добродетельными? Нет. Мы будем бороться, чтобы приобрести добродетели. Христианин всегда добродетелен, но добродетельный человек не является непременно христианином. Есть добродетельные люди и среди буддистов, индуистов, евреев и протестантов. Но сами по себе добродетели не являются спасительными. Нас спасет покаяние и смирение. Смирение в нашем уме.
Но смирение – это не только сказать несколько пустых слов: «Кто я? Я ничто!» – и притворяться окаянным только для того, чтобы люди говорили:
– Нет-нет, ты добродетельный, у тебя есть эта и эта добродетель…
Притворяясь смиренными, мы заставляем других хвалить нас.
Настоящее смирение не в том, чтобы просто произносить смиренные слова, но в том, чтобы быть смиренномудрым человеком, иметь смиренный дух и не думать, что мы лучше других, потому что всякое зло зарождается прежде всего в наших умах.
Если мы снова и снова духовно падаем, то не должны отчаиваться. Есть священник, есть его епитрахиль, есть покаяние… Это спасет нас – и ничто больше. Нас спасет покаяние и смирение. Диавол этого боится. У него очень много добродетелей, но ему не хватает еще одной – смирения, и это породило ад и принесло духовную разруху.
Именно для того, чтобы показать силу смирения, как сказано в Писании, Христос сошел с небес на землю, смирился и был послушным до самой Своей смерти. Он смирился до такой степени, что согласился быть распятым. Вот такое смирение нам необходимо, чтобы спастись.
Мы стараемся не впасть в грех, но Бог намеренно попускает нам это падение, чтобы мы смирились. И пока мы плачем о совершённом нами грехе, Бог дает нам венец смирения за нашу борьбу с грехами. Поэтому мы никогда не должны отчаиваться. И давайте установим себе правило: снова не повторять свои грехи. Скажи себе:
– Я больше не буду злиться, не буду делать то или иное…
И затем так:
– Господи Иисусе Христе, помилуй меня, грешного!
И наклони голову под епитрахиль священника.
Что мы действительно приобрели, мы поймем тогда, когда придет время предстать перед Богом. У человека одна мера, а у Бога – другая.
Нет греха, который больше, чем Божия любовь; нет греха, который не может быть побежден Божией любовью Вы никогда не должны отчаиваться. Если вы чего-то не достигли, это не означает, что вы потерпели неудачу. Нет греха, который больше, чем Божия любовь; нет греха, который не может быть побежден Божией любовью. Исповедуйтесь, причащайтесь и не отдаляйтесь от Церкви. Лучше быть грешником в Церкви, чем добродетельным вне ее. Лучше быть хулиганом у Христа, чем хорошим мальчиком у диавола. Наша доброта не спасет нас, а спасет нас то, какую любовь мы испытываем к Христу и какую духовную борьбу мы ведем ради Него.
Однажды некий монах уснул во время богослужения. Монастырская жизнь сурова, душа может стремиться к высотам, но иногда тело не имеет сил следовать за ней. Закончилась служба, мы вышли из храма. Пока ждали, чтобы пригласили нас в трапезную, другой монах, чтобы подразнить своего собрата, шутя, сказал ему:
– Батюшка, я видел, что вы уснули в храме.
А тот ответил ему:
– Лучше уснуть в Ноевом Ковчеге, чем быть бодрым вне Ковчега!
Лучше, чтобы тебя спас Христос, даже если ты уснул в церкви, чем бодрствовать на улице во время потопа. Покаяние спасет нас, а не что-то другое. Вот почему мы должны постоянно каяться. Почему так? Потому что мы постоянно грешим. И мы не должны быть привязаны к грехам, которые мы совершаем. Авва Дорофей говорит, что можно даже взглядом кого-то обидеть и так согрешить. Ну что тогда нам делать? Спрятаться в какой-то яме и неподвижно ждать, когда мы умрем?
Как только утром откроете глаза, скажите: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня!» и «Слава Богу!». Так вы попадете в рай, не сомневайтесь. Потому что когда человек говорит: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня!», этим он показывает, что хочет быть с Христом, что не будет грешить по своей воле, а если согрешит, то вопреки своей воли. Как говорит святой апостол Павел: В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7: 23–24). И если мы видим, что и святой апостол Павел не мог победить грех – тот, кто воскрешал мертвых, – то победим ли мы его? Нет. Тогда как мы спасемся? Мы спасемся, молясь со словами: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня!» и через смирение.
Часто, когда мы что-то просим у Бога, Он не дает нам этого просто для того, чтобы мы продолжали молиться, и когда нам наконец-то подается просимое, то оказывается, что мы получили больше пользы от молитвы, которую отправляли Богу, чем от того, что Он нам подал. Вот почему Господь иногда замедляет давать нам то, о чем мы многократно просим у Него.
Он часто ставит нас в трудные ситуации или посылает нам страдания, например болезни, для того, чтобы препятствовать нам грешить. Если бы мы тогда были в другом положении, то мы были бы довольны и могли бы согрешить. Так что никто не счастлив там, где он находится…
Перевел с болгарского Виталий Чеботар
Православие БГ
Содержание
«Осуждая других, мы ставим себя на место Бога, а это – безумие, которое не позволит увидеть себя таким, какой ты есть», — епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон
Изображение с сайта pinterest.ru
Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон на встрече с добровольцами рассказал о том, как «видеть свои грехи»:
«Все спасутся, а я погибну»
— Одному великому святому было сказано, что несмотря на свои подвиги, строгий пост, долгие молитвы и знание всех ухищрений бесовских, он не превзошел человека, жившего в миру. Святой нашел того человека и стал расспрашивать, в чем его внутреннее делание, как он подвизается.
Тот сначала не понимал, о чем идет речь. И в конце концов сказал, что думает про себя так: «Все спасутся, а я погибну». Такое отношение к себе и к другим возвысило этого человека в очах Божиих. Такое отношение необходимо и нам.
Один современный подвижник говорил, что когда мы осуждаем других людей, мы осуждаем свою тень.
Ведь как мы судим других? Мы накладываем на другого человека нашу систему взглядов, наше мировоззрение, нашу расчерченную табличку с классификацией поступков и судим его.
Но ведь Бог не так будет судить других людей. Мы знаем, что первым в рай вошел разбойник, Бог его не осудил. И преподобная Мария Египетская, у которой до жизни в пустыне были очень тяжелые грехи, вошла в Царство Божие. Ее память празднуется Великим постом как пример великого подвига.
У аввы Дорофея есть рассказ о двух девочках, которых продавал в рабство хозяин корабля, прибывший в город. Одну девочку купила благочестивая женщина и воспитала ее, а другую купила хозяйка притона.
Авва Дорофей спрашивает: «Неужели вы думаете, что Бог с этих девочек спросит одинаково?» Та, которая воспитывалась в благочестии, может быть наказана за какое-то одно нехорошее слово. А та, которая жила в притоне и с детства видела только разврат, может быть прощена Богом за какой-то добрый поступок.
Постом нам Церковь предлагает читать замечательную молитву, в которой говорится: «Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь». Мы должны судить только себя, должны в себе самом стараться увидеть зло.
Эта молитва открывает нам еще один важный секрет: пока мы осуждаем других, мы не можем увидеть и познать самих себя. Осуждая других, мы ставим себя на место Бога, а это – безумие, которое помрачает наше духовное зрение.
Есть разные степени плохого отношения к другим людям. Во-первых, порицание человека. Во-вторых, осуждение, в-третьих, презрение.
Первая степень – если мы не осуждаем человека, не говорим, что он вор, а говорим, что он ворует. Вторая степень – если мы не просто называем его действия, но и самого человека называем вором. А третья – если мы гнушаемся, пренебрегаем человеком, считаем его недостойным общения с нами. Такое отношение к людям особенно не дает нам увидеть самих себя.
Мы не можем судить других, а только себя.
Но даже осуждая себя, нужно отдавать себя на суд Богу и ожидать Его суда.
Как появляется грех?
Миронов А.Н., «Совесть». Изображение с сайта artnow.ru
Чтобы это понять, нужно знать святоотеческую схему. Святые отцы выделяют пять степеней появления греха в душе: прилог, сочетание, сосложение, пленение и образование страсти.
Начинается с того, что в нашем сознании появляется прилог.
Один святой говорит, что прилог похож на брошенную вещь, которая ударяет в то, во что брошена.
Прилог мы просто чувствуем. Это может быть просто помысел, какая-та мысль или фраза, а может быть образ какой-то вещи, воспоминание.
Сочетание – это вторая степень, когда наше внимание обращено на этот предмет и сковано им. В нашей душе происходит собеседование с этим предметом. Оно может быть страстным или бесстрастным.
Третья степень – это сосложение, когда душа соглашается на соединение с предметом.
Четвертая степень – это пленение, когда предмет берет душу в плен и ведет к совершению дела. От этого слияния исчезает доброе состояние и теряется покой.
Пятая степень называется страстью, когда человек всецело поглощен грехом и не может жить без него.
Прилог сам по себе безгрешен: мысль пришла, но мы ее не укоренили и прогнали.
Сочетание, если оно страстное, означает, что грех заразил душу. Но оно может быть и бесстрастным, когда мы просто анализируем, что произошло.
Греховность сосложения зависит от меры нашего подвига: или мы продолжаем сопротивляться – или сосложение идет по накатанной дорожке, и образовавшаяся страсть минует первый этап. Но даже если оно идет по накатaнной дорожке, мы не должны соглашаться на него, мы должны бороться.
Чем больше мы боремся, сопротивляемся, тем меньше греховность нашего поступка и тем больше шансов не допустить укоренения страсти.
Страсть – это болезнь души. Частое удовлетворение одного и того же желания приводит к привычке, которая становится чертой характера, вторым естеством человека.
Что делать, если мы упустили все начальные этапы и страсть уже возникла? Святые говорят, что страсть подлежит или равносильному покаянию, или будущей муке. Если мы эту страсть не победим, то, подлежим будущему наказанию.
Равносильное покаяние – это отвержение всякого телесного утешения, постоянная борьба со страстью, готовность на муку, страдание. Без этой готовности, без этого принятия страдания нет покаяния.
Человек грешил, грешил, пришел на исповедь, покаялся и думает, что страсть не будет над ним действовать. Да, бывает, что Господь чудесным образом избавляет от страсти. Но чаще все-таки получается так, что мы должны терпеть страдания за дела, которые мы совершили.
Покаяние – через благодарность Богу
Почему трудно научится исповедоваться? Наверное, потому что наш ум искажен грехом.
Кроме того, чтобы понять истину, ее нужно выстрадать. Нельзя ее просто услышать и записать. Тут нужно много усилий, нельзя себя оправдывать: «я глупая, ничего не понимаю», — и ничего не делать.
Чтобы увидеть свои грехи, нужно читать Евангелие. Евангелие говорит: «Благотворите ненавидящим вас, любите врагов ваших. Благословляйте проклинающих вас. Молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь другую, отнимающему верхнюю одежду не препятствуй взять рубашку. Всякому просящему у тебя давай, и у взявшего твое не требуй назад».
Делаем ли мы так? Помним ли евангельский рассказ о Страшном Суде: накормили ли мы голодных, одели нагих, посетили больных? Нужно оценивать свою жизнь евангельскими заповедями, а не оправдывать себя сравнением с другим людьми, которые грешат больше меня.
Увидеть свои грехи еще не значит в них покаяться. Человек может знать, что его поступок – это грех, но оправдывать себя, не понимать своей вины.
Конечно, бывает и так, что человек творит зло по чьему-то внушению, под давлением или угрозой. Но все-таки чаще мы грешим потому, что не сопротивляемся злу и соглашаемся с ним.
Все свои грехи мы сразу увидеть не можем, и в этом – большая Божия милость к нам, потому что не всегда это бывает полезно. Иногда такое знание приводит к отчаянию.
Господь своей милостью покрывает наши немощи и лишь постепенно открывает нам наши грехи. Поэтому главное, с чего нужно начать, – благодарить Бога за все его милости.
Как помнить о милостях Божиих, которые были в нашей жизни? Чтобы этому учиться, Церковь призывает нас каждое воскресенье благодарить Бога при совершении Литургии, причащаться Святых Тайн. Мы должны помнить, что в храме мы собираемся главным образом именно для того, чтобы благодарить Бога.
Если человек не участвует в этой благодарности, не хочет знать любви о Божией, то зачем ему знать свои грехи? Это может привести к депрессии.
Сам человек без помощи Божией исправиться не сможет. Если он не знает, что есть Тот, Кто сотворил этот мир и является его центром, что есть Тот, в Котором нет греха, несовершенства, человек может считать, что нельзя прожить без греха. Только имея веру в Бога, знание Бога, любовь и благодарность к Нему, человек может увидеть себя и свои грехи и научиться покаянию.
Предлагаю Вам священную, глубокой древности повесть: «Три усердные к добродетельной жизни инока предположили для себя следующия благочестивыя занятия: первый — примирять поссорившихся между собою. К этому занятию приводило его слово Евангелия: «блаженни миротворцы». Второй решился всю жизнь проводить в служении больным; его привлекли к такому занятию слова Господа: «болен бех и посетисте Мене». Третий удалился на безмолвие в пустыню. Примирявший враждующих между собою имел очень скудный успех. Утомившись, он пришел к брату, посвятившему себя служению больным; но и того нашел ослабевшим, немогущим далее продолжать своего служения. Тогда оба согласились повидаться с пустынником. Пришедши к нему, они поведали ему скорбь свою и умоляли сказать им, что приобрел он в безмолвии? Пустынник, несколько помолчав, взял воды, и, налив в чашу, сказал им: посмотрите в воду. Они посмотрели, но не увидели ничего, потому что вода была мутна. По прошествии немногаго времени пустынник опять сказал им: вода устоялась, — теперь посмотрите. Когда они посмотрели в воду, — увидели в ней лица свои, как в зеркале. Он сказал им: «живущий посреди человек не видит своих согрешений, будучи возмущаем развлечением мира; когда же он придет на безмолвие, особенно в пустыню, тогда начинает усматривать живущий в себе грех». Надо сперва усмотреть грех свой, потом омыть его покаянием и стяжать чистоту сердца, без которой невозможно совершить ни одной добродетели чисто, вполне с извещением совести.
Зрение своих согрешений — не так легко, как может показаться по наружности, при первом поверхностном взгляде. Чтоб стяжать это зрение, — нужно много предварительных сведений. Нужно подробное знание закона Божия, без чего нельзя знать положительно — какия именно дела, слова, помышления, ощущения принадлежат правде, — какия греху. Грех часто принимает вид правды! — Нужно знать подробно свойства человека, чтоб знать, — в чем заключаются греховныя язвы ума, в чем язвы сердца, в чем язвы тела. Нужно знать, — что падение человека? Нужно знать, какия свойства должны быть у потомков новаго Адама, чтоб видеть, какие и в чем наши недостатки. Столько-то требуется предварительных сведений, сведении важных, для получения подробнаго сведения и яснаго зрения своих согрешенений! К такому зрению приводит истинное безмолвие. Оно доставляет душе устроение, подобное чистым зеркальным водам; в них видит человек и свое состояние и, соразмерно преуспеянию своему, состояние ближних.
Мое уединение прерывается частыми внутренними и внешними молвами; вода моя по большей части мутна! Редко, редко получает она некоторую зеркальность, — и то, — на мгновение! В это краткое мгновение рисуется пред очами ума моего привлекательнейшее зрелище. Вижу безконечную ко мне милость Божию, вижу цепь безпрестанных Божиих благодеяний. За что излились они на меня? — недоумеваю. Чем заплатил я за них Благодетелю — безпрерывными грехами. Смотрю на грехи мои и ужасаюсь — как бы смотрел я в страшную глубокую пропасть, от одного взора в которую начинает кружиться голова. А что, если смерять эту пропасть?… И начинаю измерять ее скорбию, измерять воздыханиями и рыданиями!… Еще рыдаю, — внезапно изменяется в сердце печаль на восхитительную радость: как будто кто-то говорит моему сердцу: «Непостижимый благодетель Бог недоволен Своими благодеяниями; Он еще хочет ввести тебя в небо, соделать причастником наслаждения вечнаго». Я верю этому: всякаго благодеяния, как бы оно ни было велико, можно ожидать от безмерной благости Божией. Верую, — и в тихое, упоительное веселие погружается все существо мое.
Письмо № 212