В последнее время участились случаи отбирания органами опеки детей из внешне вполне благополучных семей, и это заставляет нервничать многих российских родителей. В каких случаях, на каком законном основании и в каком порядке может произойти «отобрание» ребенка у его родителей — читайте в нашем материале
Согласно семейному законодательству на родителей возлагается масса обязанностей по полноценному физическому, психическому и духовному развитию их несовершеннолетних детей (ст.63 СК РФ). Подзаконных актов, разъясняющих, что имеется в виду и подпадает под понятия полноценности в данном случае — не имеется, и поэтому в каждом регионе сотрудники органы опеки сами трактуют норму так, как им это видится. Иногда это может привести к изъятию детей из семьи по надуманным и незаконным основаниям, что отмечается в разных регионах. См.: в Карелии 5 детей изъяли по судебному решению из обычной, благополучной семьи.
Вообще, статья 77 Семейного кодекса допускает, что ребенка можно изъять из семьи незамедлительно только в одном единственном случае: налицо явная и очевидная угроза жизни несовершеннолетнего, серьезная угроза его здоровью. На практике под непосредственной угрозой жизни и здоровью понимают:
— физическое или психическое воздействие на ребенка, при котором требуется немедленные меры по его спасению;
— оставление ребенка без присмотра;
— оставление без еды в достаточном количестве;
— оставление без необходимой одежды, подходящей по сезону и размеру.
Поэтому сотрудники опеки при визите в квартиры заглядывают в домашние холодильники, просят показать спальные места и проверяют одежные полки несовершеннолетних, а также делают внешний осмотр телесных повреждений и синяков у детей.
Что еще могут проверить сотрудники опеки:
— ремонт и чистота в квартире;
— обеспечен ли доступ к образованию ребенка;
— внешний вид ребенка и членов семьи;
— есть ли признаки заболеваний у несовершеннолетнего;
— питание ребенка (осмотр холодильника);
— санитарное состояние жилья (наличие насекомых, грязи, неисправных систем бытовых приборов и систем);
— наличие домашних животных;
— взаимоотношения членов семьи;
— потребность в лекарствах и стационарном лечении ребенка.
За свой короткий визит по месту жительства сотрудники опеки должны оценить «на глаз» все эти факторы и принять серьезное решение – есть ли опасность для жизни или здоровья ребенка в конкретной семье и имеется ли срочная и безусловная необходимость в изъятии ребенка.
При отобрании ребенка в обязательном порядке составляется акт, о котором немедленно информируется прокуратура. В 7-дневынй срок органы опеки обязаны обратиться с иском о лишении или ограничении родительских прав в связи с выявленной угрозой жизни или здоровью ребенка. Имейте в виду: отобрание ребенка может быть применено в качестве крайней, оперативной, экстренной меры и именно для спасения жизни ребенка и его здоровья. Детей недопустимо изымать в связи с желанием «добрых» сотрудников опеки отправить ребенка в более благоприятное по условиям и гигиене место содержания. Ст.8 Конвенции о защите прав ребенка требует присутствия исключительных, серьезных и веских поводов для изъятия ребенка из семьи. Во всех остальных ситуациях, кроме непосредственной угрозе жизни или здоровью, должно быть предварительно проведено тщательное исследование районным судом ситуации в семье для решения вопроса об изъятии ребенка из семьи, ограничения или лишения родительских прав его родителей.
Какие это могут быть причины:
— злостное уклонение от родительских обязанностей (например, длительная невыплата алиментов без уважительной причины);
— насильственные действия в отношении несовершеннолетних детей или иных членов семьи физической и/или психической направленности;
— алкоголизм или наркомания родителей в хронической стадии, подтвержденное медицинскими документами;
— тяжкое умышленное преступление против ребенка или его ближайших родных;
— злоупотребление правами (например, ребенка заставляют просить милостыню, воровать, заниматься проституцией и т.п.).
Что делать, если к вам в квартиру заявилась опека по надуманным основаниям
Вы не обязаны их пускать в дом, если этого не желаете. Ст. 25 Конституции РФ провозглашает: жилище неприкосновенно. Против воли жильцов в квартиру проникнуть разрешено строго по решению суда либо в случаях, прямо оговоренных законом (в частности, сотрудники полиции могут по ч. 3 статьи 15 Закона о полиции проникнуть в жилые помещения при наличии достаточных данных полагать, что там совершено или совершается преступление. Например, в закрытой квартире ребенок кричит и просит о помощи). Обратите внимание: проникнуть имеет право именно сотрудник полиции. Вопрос о том, пускать ли опеку в дом или не открывать им дверь, решают сами родители — это их полное и безусловное право. Если вы все же решили пустить в квартиру сотрудников опеки, потребуйте предъявить удостоверения и запишите все данные. Можете также на всякий случай перезвонить в местный отдел опеки и уточнить, направляли ли к вам проверку и по какому поводу.
Потребуйте у сотрудников выполнять правила, принятые в вашем доме (разуться, снять верхнюю одежду, помыть руки, вести себя тихо и не будить малолетнего ребенка, если он спит и т.д.). Не соглашайтесь на предложения сотрудников опека «разделиться», чтобы «побыстрее осмотреть» ваше жилище. Допускайте «экскурсию» по своему жилью только в своем непосредственном вашем присутствии. При любом их отказе вы имеете право потребовать у сотрудников немедленно удалиться из квартиры. Все отмеченные сотрудниками «недостатки» и особенности ваших жилищных и санитарных условий обязательно разъясняйте и прописывайте собственноручно в акте осмотра (например, холодильник пустой, поскольку вы только что его помыли. Или же вы не пользуетесь коляской, так как младенца носите в слинге). Акт должен быть составлен прямо при вас, в двух экземплярах и сразу же после осмотра, а также предъявлен для подписи родителям.
Если сотрудники опеки не реагируют на ваши требования, проникли в квартиру без вашего согласия (например, им открыли дверь дети, когда вас рядом не было), пытаются силой вывести вашего ребенка — немедленно вызывайте полицию с заявлением о похищении ребенка. Повторяем, сотрудники опеки могут экстренно забрать ребенка, только если у них есть решение самого органа исполнительной власти или главы муниципалитета об изъятии ребенка из семьи в связи с угрозой жизни или здоровью ребенка. Фиксируйте все действия сотрудников опеки на видео и аудио. При этом ни в коем случае не подписывайте никаких документов о временном размещении ребёнка в приюте. Если сотрудники опеки на родителей психологически давят или пугают вас лишением родительских прав, то лучше немедленно пригласить юриста или адвоката для защиты ваших родительских прав и прав несовершеннолетнего ребенка на пребывание в семье.
Что делать, если ребенка все-таки отобрали без законных оснований?
Немедленно реагируйте. Обжалуйте распоряжение об изъятии ребенка, ответчиком укажите государственный или муниципальный орган, от имени которого составлен акт об изъятии. Родителям нужно в течение 10 дней с момента изъятия ребенка подать административное исковое заявление и оспорить акт изъятия. Если родителям все равно отказали в суде, то им нужно обжаловать решение в течение месяца после его принятия в окончательной форме. В иске следует указать название и адрес суда, ваше ФИО, адреса истца и ответчика, реквизиты оспариваемого акта (номер и дата), обстоятельства, при которых акт был принят, основания для его отмены, ссылки на законы и требование о признании акта незаконным. Для возврата ребенка в семью подготовьтесь документально подтвердить все обстоятельства наличия надлежащих условий в семье (справки о заработной плате, акты осмотра жилища, справки из наркологического диспансера, что родители не состоят на учеты, справки из школы, из поликлиники и т.д.). Кроме того, заручитесь согласием свидетелей подтвердить соблюдение прав ребенка, надлежащий уровень его жизни в вашей семье и отсутствие угрозы для его жизни или здоровью.
За что не имеют право отбирать детей:
— отказ от прививок (кроме случаев отказа родителей от госпитализации несовершеннолетнего, находящегося в тяжелом состоянии по болезни);
— алкогольное опьянение родителя в момент посещения сотрудниками органов опеки (за исключением бессознательного или агрессивного состояния родителя, что непосредственно представляет угрозу его ребенку);
— отсутствие игрушек или спального места (родители согласно ст.63 СК РФ имеют законное право выбирать по своему усмотрению способы воспитания, в том числе, право на совместный сон с грудными детьми и предоставление им игрушек в виде обычных бытовых предметов обихода);
— ребенок часто дома плачет или кричит (за исключением случаев плача ребенка, оставляемого в одиночестве без родителей на длительное время);
— ребенок находится на семейном образовании и не посещает школу, а только сдает промежуточные и итоговые аттестации (что допускается законом «Об образовании» и не может послужить основанием для изъятия ребенка из семьи).
истории 07:50, 26 января 2017
Многие родители подвержены фобии, связанной с органами опеки: придут люди, увидят, что на полу грязно, найдут синяк у ребенка и заберут его в детский дом. «Медуза» попросила президента фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елену Альшанскую рассказать, на что имеют право сотрудники опеки и какими критериями они руководствуются, когда приходят в семью.
Вообще закон предполагает только один вариант «отобрания» ребенка из семьи не по решению суда. Это 77-я статья Семейного кодекса, в которой описывается процедура «отобрания ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью». Только нигде вообще, ни в каком месте не раскрывается, что называется «непосредственная угроза жизни и здоровью». Это решение полностью отдают на усмотрение органов. И в чем они эту угрозу усмотрят — их личное дело. Но главное, если все же отобрание происходит, они должны соблюсти три условия. Составить акт об отобрании — подписанный главой муниципалитета. В трехдневный срок — уведомить прокуратуру. И в семидневный срок подать в суд на лишение либо ограничение прав родителей. То есть эта процедура вообще пути назад для ребенка в семью не предусматривает.
Если сотрудникам опеки непонятно, есть непосредственная угроза или нет, но при этом у них есть какие-то опасения, они ищут варианты, как ребенка забрать, обойдя применение этой статьи. Также на поиски обходных путей очень мотивирует необходимость за семь дней собрать документы, доказывающие, что надо семью лишать или ограничивать в правах. И мороки много очень, и не всегда сразу можно определить — а правда за семь дней надо будет без вариантов уже требовать их права приостановить? Вообще, никогда невозможно это определить навскидку и сразу, на самом деле.
Реклама
Как обходится 77-я статья? Например, привлекается полиция, и она составляет акт о безнадзорности — то есть об обнаружении безнадзорного ребенка. Хотя на самом деле ребенка могли обнаружить у родителей дома, с теми же самыми родителями, стоящими рядом. Говорить о безнадзорности в этом смысле невозможно. Но закон о профилактике беспризорности и безнадзорности и внутренние порядки позволяют МВД очень широко трактовать понятие безнадзорности — они могут считать безнадзорностью неспособность родителей контролировать ребенка. Полицейские могут сказать, что родители не заметили каких-то проблем в поведении и здоровье ребенка или не уделяют ему достаточно внимания — значит, они не контролируют его поведение в рамках этого закона. Так что мы можем составить акт о безнадзорности и ребенка забрать. Это не просто притянуто за уши, это перепритянуто за уши, но большая часть отобраний происходит не по 77-й статье. Почему полиция не возражает и не протестует против такого использования органами опеки? Мне кажется, во-первых, некоторые и правда считают, что безнадзорность — понятия такое широкое. Но скорее тут вопрос о «страшно недобдеть», а если и правда с ребенком что-то случится завтра? Ты уйдешь, а с ним что-то случится? И ответственность за это на себя брать страшно, и есть статья — за халатность.
Второй, тоже очень распространенный вариант — это добровольно-принудительное заявление о размещении ребенка в приют или детский дом, которое родители пишут под давлением или угрозой лишения прав. Или им обещают, что так намного проще будет потом ребенка вернуть без лишней мороки. Сам сдал — сам забрал.
Самое удивительное и парадоксальное, что иногда получается, что, выбирая другие форматы, органы опеки и полиция действуют в интересах семьи и детей. Потому что, если бы они все-таки делали акт об отобрании, они бы отрезали себе все пути отступления — дальше по закону они обязаны обращаться в суд для лишения или ограничения родительских прав. И никаких других действий им не приписывается. А если они не составляют акт об отобрании, то есть всевозможные варианты, вплоть до того что через несколько дней возвращают детей домой, разобравшись с той же «безнадзорностью». Вроде «родители обнаружились, все замечательно, возвращаем».
Елена Альшанская
Фото: Павел Кассин / «Коммерсантъ»
Опека никогда не приходит ни с того ни с сего. Никаких рейдов по квартирам они не производят. Визит опеки, как правило, следует после какой-то жалобы — например, от врача в поликлинике или от учителя. Еще с советских времен есть порядок: если врачи видят у ребенка травмы и подозревают, что тот мог получить их в результате каких-то преступных действий, он обязан сообщить в органы опеки. Или, например, ребенок приносит в школу вшей, это всем надоедает, и школа начинает звонить в опеку, чтоб они приняли там какие-то меры — либо чтобы ребенок перестал ходить в эту школу, либо там родителей научили мыть ему голову. И опека обязана на каждый такой сигнал как-то прореагировать.
Формально никаких вариантов, четких инструкций, как реагировать на тот или иной сигнал, нет. В законе не прописаны механизмы, по которым они должны действовать в ситуациях разной степени сложности. Скажем, если дело во вшах, стоило бы, например, предложить школьной медсестре провести беседу с родителями на тему обработки головы. А если речь о каком-то серьезном преступлении — ехать на место вместе с полицией. Но сейчас на практике заложен только один вариант реакции: «выход в семью».
О своем визите опека обычно предупреждает — им ведь нет резона приходить, если дома никого нет, и тратить на это свой рабочий день. Но бывает, что не предупреждают. Например, если у них нет контактов семьи. Или просто не посчитали нужным. Или есть подозрение, что преступление совершается прямо сейчас. Тогда выходят, конечно, с полицией.
Поведение сотрудников опеки в семье никак не регламентировано — у них нет правил, как, например, коммуницировать с людьми, надо ли здороваться, представляться, вежливо себя вести. Нигде не прописано, имеет ли сотрудник право, войдя в чужой дом, лезть в холодильник и проверять, какие там продукты. С какого такого перепугу, собственно говоря, люди это будут делать? Тем более что холодильник точно не является источником чего бы то ни было, что можно назвать угрозой жизни и здоровью.
Почему это происходит и при чем тут холодильник? Представьте себя на месте этих сотрудников. У вас написано, что вы должны на глазок определить непосредственную угрозу жизни и здоровью ребенка. Вы не обучались специально работе с определением насилия, не знаток детско-родительских отношений, социальной работы в семье в кризисе, определения зоны рисков развития ребенка. И обычно для решения всех этих задач уж точно нужен не один визит, а намного больше времени. Вы обычная женщина с педагогическим в лучшем случае — или юридическим образованием. Вот вы вошли в квартиру. Вы должны каким-то образом за один получасовой (в среднем) визит понять, есть ли непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка или нет. Понятно, что вряд ли в тот момент, когда вы туда вошли, кто-то будет лупить ребенка сковородкой по голове или его насиловать прямо при вас. Понятно, что вы на самом деле не можете определить вообще никакой угрозы по тому, что вы видите, впервые войдя в дом. У вас нет обязательств привести специалиста, который проведет психолого-педагогическую экспертизу, поговорит с ребенком, с родителями, понаблюдает за коммуникацией, ничего этого у вас нет и времени на это тоже. Вам нужно каким-то образом принять правильное решение очень быстро.
И совершенно естественным образом выработалась такая ситуация, что люди начинают смотреть на какие-то внешние, очевидные факторы. Вы не понимаете, что смотреть, и идете просто по каким-то очевидным для вас вещам, простым: грязь и чистота, еда есть — еды нет, дети побитые — не побитые, чистые — грязные. То есть по каким-то абсолютно очевидным вещам: у них есть кровать — или им вообще спать негде, и валяется циновка на полу, то есть вы смотрите на признаки, которые на самом деле очень часто вообще ни о чем не говорят. Но при этом вы поставлены в ситуацию, когда вы должны принять судьбоносное решение в отсутствие процедур, закрепленных экспертиз, специалистов, вот просто на глазок и сами.
Пустые бутылки под столом? Да. Значит, есть вероятность, что здесь живут алкоголики. Еды в холодильнике нет? Значит, есть вероятность, что детям нечего есть и их морят голодом.
При этом в большинстве случаев все-таки сотрудники органов опеки склонны совершенно нормально воспринимать ситуацию в семье, благоприятно. Но у них есть, конечно, какие-то маркеры, на которые они могут вестись, на те же бутылки из-под алкоголя например. Риск ошибки при такой вот непрофессиональной системе однозначно есть. Но вообще эти сотрудники — обычные люди, а не какие-то специальные детоненавистники, просто у них жуткая ответственность и нулевой профессиональный инструмент и возможности. И при этом огромные полномочия и задачи, которые требуют очень быстрого принятия решений. Все это вкупе и дает время от времени сбой.
Если говорить о зоне риска, то, конечно, в процентном отношении забирают больше детей из семей, где родители зависимы от алкоголя или наркотиков, сильно маргинализированы. В качестве примера: мама одиночка, у нее трое детей, ее мама (то есть бабушка детей) была алкогольно зависимой, но вот сама она не пьет. Уже не пьет, был период в молодости, но довольно долго не пьет. И живут они в условиях, которые любой человек назвал бы антисанитарными. То есть очень-очень грязно, вонь и мусор, тараканы, крысы бегают (первый этаж). Туда входит специалист органа опеки, обычный человек, ему дурно от того, в каких условиях живут дети, и он считает, что он должен их спасти из этих условий.
И вот эти антисанитарные условия — это одна из таких довольно распространенных причин отобрания детей. Но внутри этой грязной квартиры у родителей и детей складывались очень хорошие, человеческие отношения. Но они не умели держать вот эту часть своей жизни в порядке. По разным причинам — по причине отсутствия у мамы этого опыта, она тоже выросла в этой же квартире, в таких же условиях, по причине того, что есть какие-то особенности личности, отсутствия знаний и навыков. Конечно, очень редко бывает так, что опека забирает ребенка просто вообще без повода или вот таких вот «видимых» маркеров, которые показались сотрудникам опеки или полиции значимыми.
Реклама
Все статьи в СМИ и обыденное мнение большинства на эту тему как будто делят семьи на две части. На одном краю находятся совершенно маргинальные семьи в духе «треш-угар-ужас», где родители варят «винт», а младенцы ползают рядом, собирая шприцы по полу. А на другом краю — идеальная картинка: семья, сидящая за столиком, детишки в прекрасных платьях, все улыбаются, елочка горит. И в нашем сознании все выглядит так: опека обязана забирать детей у маргиналов, а она зачем-то заходит в образцовые семьи и забирает детей оттуда. На самом деле основная масса случаев находится между этими двумя крайностями. И конечно, ситуаций, когда вообще никакого повода не было, но забрали детей, я практически не знаю. То есть знаю всего пару таких случаев, когда и внешних маркеров очевидных не было, — но всегда это была дележка детей между разводящимися родителями. А вот чтобы без этого — не знаю. Всегда есть какой-то очевидный повод. Но наличие повода совсем не значит, что надо было отбирать детей.
В этом-то все и дело. Что на сегодня закон не предусматривает для процедуры отобрания обратного пути домой. А в рамках разбора случаев не дает четкого инструмента в руки специалистам (и это главное!), чтобы не на глазок определить экстренность ситуации, непосредственность угрозы. И даже тут всегда могут быть варианты. Может, ребенка к бабушке пока отвести. Или вместе с мамой разместить в кризисный центр на время. Или совсем уж мечта — не ребенка забирать в приют из семьи, где агрессор один из родителей, а этого агрессора — удалять из семьи. Почему ребенок становится зачастую дважды жертвой?
Надо менять законодательство. Чтобы не перестраховываться, не принимать решения на глазок. Чтобы мы могли защищать ребенка (а это обязательно надо делать), не травмируя его лишний раз ради этой защиты.
Записал Александр Борзенко
В мае 2016 года домой к 27-летней матери-одиночке Ирине Байковой из алтайского села Соколово пришли несколько женщин. Визитёрши представились сотрудницами опеки и поинтересовались, почему её старшая дочь не ходит в школу. Пока Байкова объясняла, что девочка болеет, чиновницы по-хозяйски осмотрели дом, заглянули в холодильник и заявили: «Детей забираем!»
Так для Ирины Байковой началась война с органами опеки. В феврале 2017 года она смогла доказать в суде, что опека изъяла трёх её дочерей незаконно. Сейчас Байкова пытается через суд взыскать с органов опеки и районной администрации компенсацию в размере 1 млн рублей за моральный ущерб.
Содержание
Как работают органы опеки
Домой к Ирине Байковой сотрудницы опеки пришли после жалобы учительницы. «У восьмилетней Ксюши выскочила сыпь, с которой в школу её не пускали. Врачи выписали нам мази, однако сыпь не проходила. Ксюша почти месяц не была на занятиях, и преподавательница позвонила в опеку»,— вспоминает мать.
Однако детей у Ирины изъяли не из-за состояния их здоровья, а в связи с бытовыми условиями. «Они прямо говорили, что мы живём в слишком маленьком и очень старом доме. В заборе из досок торчат гвозди. И самое главное — нет водопровода. Воду я ношу с колонки!» — вспоминает Байкова.
Дом Ирины Байковой Фото из личного архива
По словам Ирины, сотрудницы опеки посчитали: раз дома нет воды, то дети не моются, ходят грязные и у них, возможно, чесотка. Девочек увезли в больницу. Диагноз «чесотка», который сотрудники опеки поставили на глаз, не подтвердился. Но через полторы недели их определили в детдом, где они провели пять месяцев. Навещать дочерей Ирине запретили.
«Когда мне отдали дочерей, я вынуждена была уехать с Алтая в соседний регион. Я боялась, что опека не даст нам житья. Моя средняя дочь из-за переживаний тяжело заболела. Кто за это ответит? Я подала заявление в суд, но мне не деньги нужны. Я хочу, чтобы всех причастных к травле моей семьи наказали», — говорит Байкова.
Юрист по семейному праву Юлия Чесалина несколько лет возглавляла отдел опеки одного из районов Москвы. «Для профилактики» органы опеки семьи не проверяют — на это нет ни оснований, ни ресурсов. Для проверки обязательно должен поступить сигнал. Опека реагирует на обращение любого гражданина, в том числе и на анонимное. Если сигнал поступает в выходные или праздничные дни, то обработают его только в первый рабочий день», — поясняет Чесалина.
По словам юриста, в своих действиях сотрудники органов опеки руководствуются ФЗ №48 «Об опеке и попечительстве» и статьями Семейного кодекса: №77 «Отобрание ребёнка при непосредственной угрозе жизни ребёнка или его здоровью» и №72 «Восстановление в родительских правах».
«Когда органы опеки приходят по сигналу, то заполняют акт обследования условий жизни и воспитания несовершеннолетнего. В нём указываются сведения о родителях, как они принимают участие в жизни ребёнка, чем увлекается ребёнок, как он учится, как отдыхает, размер и благоустройство жилья и другие показатели», — рассказывает Чесалина.
Она отмечает, что, заполняя этот документ, сотрудники руководствуются «общепринятыми в обществе нормами» (порядок в доме, родители должны быть трезвыми и т. д.), статьёй 77 СК РФ, интересами ребёнка, Конвенцией о правах ребёнка и личным восприятием ситуации.
Если сотрудник опеки приходит к выводу, что семья неблагополучная, то родителей вызывают на беседу и семья ставится на учёт. Если же сотрудники опеки усмотрели угрозу жизни, то ребёнок немедленно изымается и до суда о лишении родителей прав находится в детском доме.
«В законе чётко не прописано, что значит «угроза жизни и здоровью ребёнка», и каждый понимает это как хочет. При этом плана по изъятию детей не существует, — заверяет юрист. — Это раньше в подразделениях по делам несовершеннолетних старались оформить как можно больше актов по ст. 5.35 КоАП РФ «Неисполнение родителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних». Сейчас уже такого нет, и премий работникам опеки за это не платили. В опеке большая текучка кадров, не хватает профессионалов, образования».
Эксперты считают, что детей нередко забирают из семьи по надуманным причинам, основанным на субъективной оценке ситуации.
«Могут забрать за беспорядок в доме, обшарпанные стены, недостаток фруктов в рационе детей и приготовленной еды в холодильнике, — рассказывает член Общественной палаты Элина Жгутова. — Ещё органы опеки любят приводить такие аргументы, как «тяжёлый запах» или наличие насекомых. В суд ни то ни другое не принесёшь, но у судьи складывается мнение, что семья неблагополучная».
По словам Жгутовой, сотрудники просто перестраховываются, потому что, если произойдёт ЧП, их могут наказать по ст. 293 УК РФ «Халатность».
«А за необоснованное изъятие им ничего не будет. Я не помню случаев, чтобы их наказывали по ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий», — рассказывает Жгутова.
По словам Чесалиной, наказания всё же есть. За неправильное решение об изъятии ребёнка сотруднику грозит предупреждение, выговор или отстранение от должности в связи с несоответствием, однако эксперт признаётся, что такие случаи всё-таки большая редкость.
Сейчас сотрудником органов опеки может стать человек с юридическим, педагогическим или психологическим образованием. Однако высшее образование в данном случае необязательно, достаточно и среднего специального.
У сотрудников опеки пятидневная рабочая неделя. По словам Чесалиной, в представлении обычных людей работники опеки весь день посвящают проверке неблагополучных семей. На самом деле они в семьи выходят только после жалоб, а большую часть времени проводят в судах: по жилищным спорам, где затрагиваются интересы несовершеннолетних, по бракоразводным процессам. Также в ведении опеки находятся все сделки с жильём, где есть несовершеннолетние собственники.
Исходя из своего опыта
Президент благотворительного фонда «Волонтёры в помощь детям-сиротам» и эксперт Фонда поддержки детей в трудной жизненной ситуации Елена Альшанская считает, что перегибы на местах случаются из-за того, что в законодательстве не раскрыто понятие «угроза жизни и здоровью», которое фигурирует в 77-й статье Семейного кодекса «Отобрание ребёнка при непосредственной угрозе жизни ребёнка или его здоровью».
«Не существует конкретных критериев, всё происходит на усмотрение человека, который приходит в семью. При этом нет специалистов в данной сфере, которые проходили бы обучение и понимали, что такое оценка рисков и угрозы», — отмечает Альшанская.
По словам эксперта, на данный момент детей забирают из семей только на основании странных актов оценки бытовых условий.
«Ребёнку угрожают не условия, а поведение родителей. В этом плане у нас законодательство вообще слепое. Основные претензии у нас связаны с тараканами в квартире и прочими бытовыми проблемами, которые не говорят о жестоком обращении. Дети оказываются совершенно незащищёнными в случае, если они проживают в хороших условиях, а дети, проживающие в плохих, — под риском изъятия из семьи», — считает Альшанская.
Глава Социального центра Святителя Тихона, специалист по социальному сиротству и помощи людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию, Александр Гезалов особо подчёркивает, что сейчас органы опеки реагируют только на жалобы и не обладают рычагами и возможностями для выявления социального неблагополучия в семьях на ранних стадиях и предотвращения изъятия детей.
«Неблагополучные семьи выявляются по сигналу сотрудников поликлиники, школы или соседей. После этого сотрудники приходят в семью для измерения социального благополучия. Как можно его замерить? А если нет сигнала?» — рассуждает эксперт.
20 февраля стало известно о трагической гибели девочки в Кирове. 21-летняя мать Мария Плёнкина сознательно оставила ребёнка одного на несколько дней без еды и воды. Обнаружила Кристину её бабушка, которая пришла поздравить внучку с днём рождения. Девочке должно было исполниться три года.
Против матери было возбуждено уголовное дело, однако уже сейчас известно, что семья не состояла на учёте в органах опеки и считалась благополучной.
На прошлой неделе Следственный комитет России сообщил о возбуждении уголовного дела в отношении москвички, которая бросила свою пятилетнюю дочь в квартире на Ленинградском шоссе. Девочка прожила почти неделю без еды и воды в помещении, заваленном хламом. Семья также не состояла на учёте.
Кадр: видео СК РФ / vk.com
«Дорога по восстановлению родительских прав тяжела»
Вместе с тем, по наблюдениям Чесалиной, за последние 3—4 года уменьшилось количество постановлений, по которым судьи лишают людей родительских прав незамедлительно. По её словам, есть негласное указание давать родителям шанс исправиться, так как наверху поняли, что изъятий по стране слишком много.
«Человеку даётся полгода на исправление, и судьи подробно объясняют, что нужно делать. Если за это время он ничего не делает, то следует лишение прав. Зачастую из этого ничего не выходит. Непутёвые родители не понимают, как надо заботиться о детях, и не осознают, что нельзя оставлять малышей одних, что детям надо предоставить еду, воду, одежду, обучение и так далее», — считает юрист.
Впрочем, пока родители пытаются изменить свою жизнь, дети находятся в спецучреждении.
При этом, по словам Чесалиной, за всю её многолетнюю практику был только один случай, когда суд восстановил родителей в правах. Дети на тот момент находились в социально-реабилитационном центре. Мать пролечилась от алкогольной зависимости и устроилась в этот же центр на работу помощником повара. Всё это время за ней наблюдали органы опеки, и уже через полгода она забрала двух сыновей домой.
Последние официальные данные о количестве возвращённых детей, которые ранее изымались из семей, размещены на сайте www.usynovite.ru Министерства просвещения РФ и датируются 2015 годом. Согласно статистике, тогда было изъято 58 168 детей, а возвращено обратно — 10 023.
«Дорога по восстановлению родительских прав тяжела. У некоторых нет желания исправляться, а у других оно длится не так долго — люди настолько деградируют, что не знают, какие шаги им надо предпринять. У нас в обществе нет таких социальных лифтов, чтобы люди подхватили таких родителей и могли помогать им и сопровождать на протяжении всего реабилитационного пути», — считает Чесалина.
По словам юриста, многие из тех, у кого отнимали детей, находились на учёте в психоневрологическом диспансере и могли причинить вред ребёнку из-за отклонений. В её практике была такая ситуация, когда детей забрали якобы из-за беспорядка в квартире, обшарпанных стен и грязной посуды.
Тогда родители написали пост в Facebook и стали собирать деньги на устранение нарушений, новую одежду и кроватку.
«Я решила разобраться в ситуации, приехала к родителям и поняла, что эти люди не осознают своих действий. Мать грязной ложкой накладывает смесь в тарелку и заваривает её водой из-под крана. При этом, по её мнению, так и должно быть. Её никто не научил, как правильно это делать. Есть такая установка на служебном языке, что лучше забрать живого ребёнка, чем труп», — рассказывает Чесалина.
Старая мера
Заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Мизулина считает, что действующая схема защиты детей устарела.
«Ребёнка из привычной среды без согласия забирают якобы для спасения. При угрозе жизни и здоровью необходимо в первую очередь помочь, а уже потом принимать экстренные меры, если они необходимы. Но зачастую они и не требуются. Эта мера использовалась как политический инструмент и является сомнительным способом защиты», — считает Мизулина.
Как рассказала RT сенатор, механизм изъятия детей из семьи был введён большевиками в 1926 году как способ разрушения буржуазной семьи, если родители неправильно готовили ребёнка к социальной деятельности.
«Семейный кодекс — единственный, который не подвергался системным изменениям с 1995 года. Поскольку Россия сейчас идёт по пути стратегии сбережения, то необходимо новое, современное законодательство. Семьи нуждаются в помощи, а не в наказании», — считает Мизулина.
По мнению сенатора, в изменённом кодексе, например, должно быть прописано приоритетное право родственников на усыновление, чего в данный момент нет.
«Сейчас создана сеть инфраструктуры с социальными центрами реабилитации, которая постоянно поддерживает максимальную наполняемость таких учреждений. Несмотря на это, количество изымаемых детей с каждым годом сокращается. Органы опеки стали действовать аккуратнее, но система всё равно даёт сбои», — констатирует Мизулина.
Слова собеседницы RT о сокращении изъятий подтверждаются статистикой. Так, по данным Росстата, в 2012 году были лишены родительских прав более 52 тыс. родителей. В 2017 году их число сократилось до 37,9 тыс. А вот количество родителей, которых ограничили в правах, возросло с 8,8 тыс. в 2012-м до 9,6 тыс. в 2017-м.
По официальной статистике Министерства просвещения РФ, в 2018 году органы опеки выявили 47 242 ребёнка, оставшихся без попечения родителей (сироты, а также дети из неблагополучных семей и те, чьи родители находятся в тюрьме или были признаны недееспособными по болезни), а в 2017-м — 50 201. Информация о том, сколько из них были в итоге изъяты, сколько возвращены назад родителям, а сколько переданы в приёмные семьи и детские дома, не раскрывается.
RT обращался в Министерство просвещения за официальной статистикой по изъятиям детей из семей, однако в течение двух недель ведомство такие данные не предоставило.
Опека должна действовать в интересах семьи
Эксперты, опрошенные RT, также считают, что законодательство должно быть изменено. По мнению юриста Юлии Чесалиной, для устранения проблем необходимо создать отдельное ведомство, так как в разных регионах полномочия опеки осуществляет соцзащита или управление образования.
Член Общественной палаты Элина Жгутова говорит, что для того, чтобы прекратить необоснованное изъятие детей из семьи, необходимо менять подход в идеологии заботы государства о детях: оказывать пусть и неблагополучным, но родным семьям поддержку большую или хотя бы равную той, которая положена приёмным семьям.
«Мы можем поменять Семейный кодекс, но система может к нему приспособиться. У нас поддержка приёмных семей в разы больше, чем в родных семьях. Приоритет финансирования — за приёмными семьями. Многодетные семьи у нас бедные, вот у них детей и отбирают», — считает Жгутова.
В Министерстве просвещения RT подтвердили, что и сейчас изымание детей из семьи возможно только как крайняя мера, когда жизни ребёнка угрожает опасность.
«Министерство ведёт непрерывную работу с регионами по повышению защиты прав детей, включая основополагающее право — право на семью, и соответствующие рекомендации доведены до всех субъектов Российской Федерации», — сообщили в пресс-службе ведомства.
Эксперт Фонда поддержки детей в трудной жизненной ситуации Елена Альшанская согласна с тем, что необходимо реализовать систему помощи родителям.
«Многие из них сами из детского дома, не очень справляются с бытом, имеют инвалидность или какие-то психологические заболевания, попали в сложную жизненную ситуацию. У родителей нет цели нанести ребёнку вред — они просто не понимают, что делают», — считает Альшанская.
По словам эксперта, уже сейчас у Минпросвещения в планах есть пересмотр положений Семейного кодекса, связанных с отобранием детей и лишением или ограничением родительских прав.
«Я надеюсь, что в ближайшее время эти вопросы будут проработаны и появится система, которая реально будет настроена на оценку угроз и рисков, а не на случайный и обывательский взгляд. Чтобы отобрание ребёнка действительно стало той крайней мерой, когда помочь семье уже ничем нельзя, а не номинальным основанием», — заявила Альшанская.
В Госдуму внесен законопроект, согласно которому органы опеки смогут отбирать детей у родителей только через суд. Исключением станут случаи, когда сотрудники будут понимать: если не изъять ребенка сейчас, то в течение нескольких часов он умрет. Общественников этот пункт проекта возмутил — по их мнению, опеке предстоит прогнозировать смерть ребенка. Кроме того, они считают, что затянувшийся суд может угрожать жизни малыша. Эксперты и автор проекта Андрей Клишас рассказали «Газете.Ru» о недочетах и преимуществах инициативы.
«Эта ситуация тебя не убьет»
Законопроект, ограничивающий внесудебный порядок изъятия детей из семьи, внесен в Госдуму. Он призван изменить процесс изъятия детей из неблагополучных семей так, чтобы он соответствовал новым поправкам в Конституцию о защите семьи и создании достойных условий для воспитания детей.
Если нововведение вступит в силу, то органы опеки или правоохранители, получившие информацию об угрозе жизни ребенку, больше не смогут сразу отобрать ребенка у родителей — им придется подавать заявление об изъятии ребенка из семьи в районный суд по месту его проживания.
В проекте предусматриваются и «исключительные случаи»: если сотрудники опеки и полиции, прибывшие к недобросовестным родителям, видят, что «в течение нескольких часов может наступить смерть ребенка», то они вправе забрать его сразу, составив акт с объяснением причин.
Этот пункт законопроекта удивил общественников, которые давно пытаются поменять механизм изъятия детей в России. Президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская отметила в разговоре с «Газетой.Ru», что спрогнозировать гибель ребенка невозможно.
«Я даже не понимаю, о чем идет речь. То есть приходят опека, полиция, и им нужно прямо сейчас понять, что ребенок может умереть через два часа, если они его не заберут.
А если ребенок жалуется на сексуальное насилие? Изнасилование — это же не угроза жизни. Что мы скажем ребенку? «Ну дружок, оставайся здесь, раз ты выживешь и эта ситуация тебя не убьет. Пусть понасилуют еще какое-то время»,
— возмутилась глава фонда.
Председатель Совета приемных семей при Минпросвещения РФ Наталья Городиская также считает, что сами органы опеки будут вынуждены трактовать по-разному понятие «исключительные случаи».
«А что такое опасность, представляющая угрозу жизни: пустой холодильник или отец, который насилует своих детей? Как можно обнаружить, что смерть наступит в течение нескольких часов? Например, опека среагирует на жалобу, придет и увидит, что с детьми просто сидит пьяная мать — значит, можно в суд. А через три часа вернется отец и начнет махать ножом. Надо уточнять, что подразумевается под угрозой жизни», — подчеркнула эксперт в разговоре с «Газетой.Ru».
Автор законопроекта и полномочный представитель Совета Федерации в Конституционном суде Андрей Клишас пояснил «Газете.Ru», что чиновникам еще предстоит установить критерии, согласно которым на практике органы опеки и правоохранители будут определять, что случай является «исключительным».
«Закрепление четких критериев позволит ограничить свободу усмотрения органов опеки и попечительства при установлении оснований для отобрания ребенка», — заявил сенатор.
«А если бьет до полусмерти»
Авторы пообещали в тексте законопроекта, что заявления об изъятия ребенка из семьи будут рассматриваться судом в течение 24 часов с момента поступления.
Само заседание будет проходить в закрытом режиме — на нем, согласно документу, обязательно должны присутствовать органы опеки и попечительства, прокурор и родители (или один из них). В необходимых случаях могут быть и другие заинтересованные лица, а также сам несовершеннолетний, которого хотят изъять, если его участие возможно.
По мнению главы Совета приемных семей Натальи Городиской, судебный процесс, который обещают провести в течение 24 часов, в итоге может затянуться, что ставит под угрозу жизни детей.
«Если затягивать будут этот суд или оформление документов, а ребенок в этот момент находится в серьезной опасности, то есть риски. А что если ребенок оставлен без еды или есть в семье человек, который бьет до полусмерти, но его органы опеки не застали, когда приходили?» — сказала собеседница «Газеты.Ru».
Тем не менее второй автор законопроекта, председатель комитета по государственному строительству и законодательству Госдумы РФ Павел Крашенинников, назвал срок в 24 часа «максимально коротким», передавал ТАСС.
Президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» также удивилась, что российский суд способен решить такое дело за 24 часа — как пояснила Альшанская, ранее она тоже выступала с идеей о судебном изъятии, но предлагала рассматривать такие заявления за 48 часов.
«Если суд справится с этим за 24 часа, то я только за. Правильно, что на заседании будут присутствовать родители. Хотя в законопроекте ничего не написано про адвокатов — они должны помочь родителям высказать свою позицию», — подчеркнула специалист.
Сенатор Клишас уточнил в разговоре с «Газетой.Ru», что на заседании может присутствовать адвокат, но не пояснил, указан ли он в законопроекте как «заинтересованное лицо» или просто не упомянут. «Да, адвокаты могут участвовать в рассмотрении данных дел в общем порядке», — сообщил он.
«Изъятия маскируются»
Неизменным в данном процессе осталось то, что после заседания, на котором изъятие несовершеннолетнего было одобрено, органы опеки должны в течение семи дней с момента изъятия обратиться в суд с иском об ограничении или лишении родительских прав, либо с иском об отмене усыновления.
Эксперты уверены: оставив этот пункт, чиновники никак не решили проблему безосновательного отбирания детей органами опеки. Именно из-за него число произвольных изъятий не изменится — органы опеки и полиция лишь станут их маскировать.
«Невозможно собрать за семь дней такие документы, потому что нельзя за это время глубоко изучить ситуацию в семье. В итоге проблема, которая имеется в текущем законодательстве, остается. Это приводит к тому, что большая часть отобраний маскируется — их нет в статистике.
Они маскируются под добровольные заявления родителей — органы отбирают, а родителей заставляют подписать соответствующие бумаги. Либо это делается под видом акта о выявлении безнадзорного ребенка, хотя ребенок находился дома с родителями. И та, и другая практика существует именно из-за того, что для опеки сложно собрать документы за семь дней»,
— подчеркнула Альшанская.
Кроме того, по словам общественницы, в процессе изъятия вообще не нужен пункт о моментальной подаче заявления на лишение или ограничение прав: в некоторых случаях органы опеки могут обеспечить временное устройство ребенку, а родителю — дать время на исправление.
«У нас однонаправленная история: если мы отобрали ребенка, то все — лишаем вас прав. Решение должно быть индивидуально в каждом случае. Если родитель, например, находился в состоянии наркотического опьянения — во-первых, это может быть разовая ситуация, и из-за угрозы изъятия ребенка человек перестанет так поступать. Во-вторых, с этим родителем можно работать на реабилитацию», — отметила президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
Председатель Совета приемных семей при Минпросвещения также назвала лишение родительский прав крайней мерой. «С семьей нужно работать на восстановление. Государство должно оказать любую помощь, которая поспособствовала бы воссоединению семьи. Нет ничего хуже, чем дети, оставленные родителями. Нужны меры профилактики, центры помощи, кризисные центры», — сообщила Городиская «Газете.Ru».
«Произвол со стороны сотрудников опеки»
Тем не менее автор законопроекта Андрей Клишас выразил уверенность, что нововведение позволит обеспечить «защиту прав ребенка и интересов семьи».
«Суд сможет принять взвешенное решение, обеспечив соблюдения прав детей и интересов семьи. Предлагается исходить, прежде всего, из интересов семьи, родительского воспитания при соблюдении прав детей. Вносимые законопроектом изменения направлены на создание условий для максимально эффективной охраны прав и интересов ребенка, на защиту его права воспитываться в своей семье», — заявил сенатор.
Депутат Крашенинников также считает, что вступление в силу предложенного проекта сократит количество «произвольных вмешательств органов опеки в дела семьи».
«В качестве оснований изъятия детей зачастую называют нехватку игрушек у ребенка, громкий плач малыша, ненадлежащее состояние или отсутствие отдельной комнаты у ребенка, отсутствие нужных или наличие просроченных продуктов питания, наличие синяков на теле ребенка, оставление малолетнего с бабушкой и дедушкой»,
— напомнил он, уточнив, что все это не имеет под собой реальной угрозы жизни ребенку, передавал ТАСС.
Несмотря на все недочеты законопроекта эксперты согласны, что судебное изъятие — это шаг к тому, чтобы обеспечить безопасность детей и семьи в целом.
«Мы знаем про случаи, когда детей отбирают, и это действительно произвол со стороны сотрудников опеки. Я положительно отношусь к тому, что к данному решению предлагается привлекать суд, потому что тогда отобрание будет ответственностью не только органов опеки. Они же у нас во всем всегда виноваты: не изъял — ребенок пострадает, изъял — плохо», — отметила глава Совета приемных семей.
В фонде «Волонтеры в помощь детям-сиротам» выразили надежду, что чиновники разрешат экспертам внести свои коррективы в проект, чтобы он решал абсолютно все проблемы изъятия ребенка. «Конечно, отрадно, что это наконец было сдвинуто с места. Надеюсь, что будет какое-то обсуждение, чтобы мы смогли снять все зоны риска и чтобы законодательство поменялось не формально: не семь дней на подачу заявления, а персональная оценка ситуации, работа с семьей», — заключила Альшанская.