На открытии кроме дочерей Галины Павловны присутствовали Александр Сокуров, Максим Шостакович и другие. Фото с сайта www.gov.spb.ru
В Санкт-Петербурге на доме по набережной Кутузова, 16, окна которого выходят на крейсер «Аврору», была открыта вторая мемориальная доска – на сей раз в память о Галине Вишневской. Авторы бронзовой доски скульптор Рустам Игамбердиев, архитектор Антон Медведев, художник Александр Додон изобразили великую певицу ХХ века в образе Тоски из одноименной оперы Пуччини – партии, которую она многократно исполняла на сцене Большого театра. Со своей доски, словно из окна Вечности, она слушает играющего мужа – великого виолончелиста ХХ века Мстислава Ростроповича, чей барельеф расположен справа. Дочери Ольга РОСТРОПОВИЧ, руководитель Центра оперного пения Галины Вишневской, и Елена РОСТРОПОВИЧ, президент благотворительного фонда Вишневской-Ростроповича «Во имя здоровья и будущего детей» рассказали музыкальному критику Владимиру ДУДИНУ о том, чем для них является дом на набережной Кутузова, 16.
– Чем был этот дом на набережной для Галины Павловны?
Ольга Ростропович: Этот дом был для нее очень дорог. Мама очень любила Ленинград, всегда хотела, чтобы у нее здесь был дом недалеко от Эрмитажа, Летнего сада, чтобы стоял на Неве – во всяком случае, именно такие пожелания она высказывала папе. Они приобрели сначала одну квартиру, потом расселили еще около десяти, где в каждой было по четыре-пять семей, купив им 43 отдельные квартиры. Процесс расселения занял много лет. Последняя квартира была выкуплена четыре года назад. Люди, которые оставались здесь жить, были очень довольны: у нас очень чисто, замечательная охрана, поэтому, конечно, отсюда им никуда не хотелось уезжать. Но вот наконец все выехали. Мама сделала дом таким, каким хотела, каждый сантиметр обставила по своему вкусу.
Елена Ростропович: Дом в Петербурге существует благодаря Галине Павловне. В этот дом мы собрали все. Папа и мама привозили сюда свои архивы, платья, словом, культурное наследие: партитуры, письма, включая даже наши письма к родителям, фотографии, много потрясающих личных вещей. Родители ведь пустили корни в Европе, я продолжаю там жить уже более сорока лет, в Лозанне. А дом в Петербурге – единственный, купленный в России. Сейчас здесь находится наш семейный фонд, наша семья, наша жизнь.
– Публиковать неизвестные документы не планируете?
Е.Р.: Пока нет, пока хотим разобраться, сейчас столько всего надо успеть сделать, пока мы еще с Ольгой можем, а время идет. Наши дети, которых у меня четверо, а у Ольги двое, еще не поддержали это дело. Но пока они молодые, не стоит с них спрашивать.
О.Р.: Надо думать, все в процессе, есть планы, но пока говорить о них рано.
– Для широкой публики не собираетесь когда-нибудь открыть этот дом? Может быть, камерный концертный зал?
Е.Р.: Нет, это наш частный дом с семейными архивами. У нас есть два музея – Мусоргского и Шостаковича, куда можно попасть по записи, но не просто полюбопытствовать, а осмысленно, с целью. Мы не афишируем это громко. Концертный зал? Может быть, когда-нибудь, если это будет служить какой-то цели.
О.Р.: Во всяком случае, сейчас об этом речи пока нет. Мама говорила, что не хотела бы, чтобы сюда ходили люди в грязной обуви. Она считала, что здесь находится ее личное пространство. Да и все это – очень серьезный и хлопотный вопрос, над которым мы с сестрой думаем.
– Открытие мемориальной доски завершило год 90-летия Галины Вишневской?
О.Р.: Да, мамин юбилейный год я провела на высоком уровне, как ей бы понравилось. В январе в Красноярске прошел фестиваль, посвященный Галине Павловне. Мы выступали в Иркутске. Фестиваль Ростроповича в этом году с концертным исполнением «Аиды» с Зубином Метой тоже был посвящен маме. Был конкурс оперных певцов Вишневской, после чего в сентябре состоялся Первый оперный фестиваль им. Вишневской в Сочи, который станет ежегодным. В октябре на исторической сцене Большого театра прошел концерт памяти мамы, два месяца там была открыта посвященная ей выставка. 11 декабря в день ее ухода прозвучала Четырнадцатая симфония Шостаковича в Большом зале консерватории. Следующий год пройдет под знаком юбилея папы. Два года я думаю о том, кого бы папа захотел увидеть в год своего 90-летия, и поняла, что он наверняка привез бы свой любимый оркестр из Вашингтона, где семнадцать лет был главным дирижером. Они с удовольствием приедут, потому что очень дорожат памятью о папе, и выступят в Москве и Петербурге. Надеюсь, что все получится. Еще папа очень любил Японию, поэтому в Москву приедут японские оркестр и хор. В моем сознании папа с мамой продолжают жить, я с ними мысленно общаюсь. Поэтому не ожидала увидеть сразу два родных лица на памятных досках – все, что от них осталось, их больше нет… Мне в день открытия доски снова стало очень тяжело. С другой стороны, оба они смотрят друг на друга, на любимого человека, на Неву.
В понедельник на Новодевичьем кладбище на могиле Мстислава Ростроповича — через полтора года после кончины великого музыканта — установили двухметровый крест из черно-белого мрамора. Автор идеи надгробия — вдова музыканта, знаменитая оперная певица Галина Вишневская.
К двум часам дня у могилы Ростроповича, расположенной на Центральной аллее Новодевичьего, собралось более сотни человек. Наина Ельцина с дочерью Еленой Окуловой, прежде чем присоединиться к церемонии освящения памятника, возложили красные розы на могилу Бориса Ельцина — первого президента России. Могилы Бориса Ельцины и Мстислава Ростроповича, защищавшего Белый дом в 1991 году, находятся совсем рядом.
Вдова музыканта Галина Вишневская, их дочери — Ольга и Елена — с мужьями пришли в траурных одеждах к самому началу службы, за пару минут до того, как церковный хор запел «Слава Тебе, Господи! Слава Тебе!».
— Мне очень нравится памятник, — в ожидании начала церемонии освящения надгробия поделился первыми впечатлениями и секретами создания памятника министр культуры России Александр Авдеев. — Автор его идеи — Галина Павловна. Памятник очень скромный, добрый, теплый, как сам Ростропович.
Почтить память Мстислава Ростроповича также пришли музыкант Владимир Спиваков с женой Сати, режиссер Дмитрий Бертман, главный санитарный врач страны Геннадий Онищенко, первый вице-мэр Москвы Людмила Швецова и посол США в России Джон Байерли.
Во время освящения памятника к Галине Вишневской, занявшей место под белым шатром, установленным на случай дождя, присоединилась Наина Ельцина — женщины давно дружат, а после смерти мужей их отношения стали еще теплее. Большую часть службы они простояли вместе.
Собравшиеся держали в руках свечи, которые так и норовил затушить холодный октябрьский ветер, — когда они затухали, люди передавали огонь друг другу. Ближе к концу церемонии освящения Наина Ельцина не выдержала и достала платок, чтобы утереть слезы. Галина Вишневская в этот момент низко наклонила голову, и дочери пришлось взять ее за руку. Но кто не знает, что мужества Галине Павловне не занимать.
В конце церемонии освящения настоятель храмов Рождества Богородицы в Крылатском и Иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне, духовный отец семьи Ростроповичей священник отец Георгий заметил, что надгробный памятник должен быть простым внешне, но богатым по своему духовному содержанию, после чего родственники и близкие друзья семьи Мстислава Ростроповича возложили венки и цветы к могиле музыканта.
— Я хотела показать светлую душу Ростроповича. Вознесение,- в конце церемонии Галина Вишневская нашла в себе силы сказать несколько слов для прессы.
Идею надгробия реализовала скульптор Ирина Родионова, изготовившая памятник в церковных мастерских. Галина Павловна с присущей ей мудростью категорически не хотела, чтобы надгробие было сделано в виде портрета или фигуры Мстислава Леопольдовича.
Содержание
- Биография Галины Вишневской
- Начало карьеры певицы Галины Вишневской
- Прима оперной сцены
- Галина Вишневская в эмиграции
- Возвращение на родину
- Центр оперного пения
- Смерть
- Личная жизнь: Галина Вишневская и Мстислав Ростропович
- Нам с сестрой родители объяснили, что у нас на даче будет жить Александр Исаевич за одну книжку которого можно попасть в тюрьму на всю жизнь.
- У нас нет родового гнезда. В свое время нашу семью вырвали с корнями и нигде больше мы эти корни не пустили.
Биография Галины Вишневской
Родным городом певицы является Ленинград. Галина была совсем маленькой девочкой, когда её родители развелись. Она оказалась у бабушки (матери отца) в городе Кронштадте, куда её отдали на воспитание.
Война началась, когда ей было всего четырнадцать. Бабушка скончалась, не пережив блокады, и оставшаяся одна Галя была принята в местный отряд ПВО. В семнадцать лет девушка поступила на работу в дом культуры города Выборга, где трудилась помощником осветителя. Галина Вишневская — Каста Дива В 1943-ем году начала работать музыкальная школа. Там Галина училась петь. Когда блокаду сняли, девушку приняли в хор Театра оперетты. Очень скоро вокальные данные Вишневской были замечены, и она начала исполнять сольные партии. Чтобы совершенствовать вокал, Галина брала уроки. Ради подработки юная певица выступала в филармонии и на эстраде.
Начало карьеры певицы Галины Вишневской
В 1952-ом году Галина отправилась на организованный Большим театром Всесоюзный конкурс. При том что у неё отсутствовало классическое музыкальное образование, её пригласили в Большой в качестве стажёра. Там оперной певице сразу предложили в «Фиделио» исполнить партию Леоноры. Галина Вишневская и Мстислав Ростропович в молодости Обладание не только вокальными, но ещё и актёрскими данными сделало её сразу любимицей публики. Вскоре она появилась в «Снегурочке» и в «Евгении Онегине». Прошло ещё немного времени, и Галина начала выходить на сцену в качестве исполнительницы главных партий в «Аиде», «Войне и мире», «Каменном Госте», «Лоэнгрине» и др.
Прима оперной сцены
Вишневская в пятидесятых-шестидесятых годах стала примой оперной сцены. С гастрольным турне в 1959-ом году она отправилась в Америку, а в 1962-ом году выступила в Лондоне, где впервые предстала в «Аиде». Отправившись в 1964-ом в Милан, Галина Павловна пела со сцены «Ла Скала».
В 1966-ом году на экраны вышел фильм-опера с участием певицы. Он назывался «Катерина Измайлова». Музыку же к этому фильму написал Дмитрий Шостакович. Зрители смогли оценить не только голос Вишневской, она смогла раскрыться и как драматическая актриса.
Галина Вишневская в эмиграции
В конце шестидесятых годов семья Галины Павловны поддержала Александра Солженицына, который в тот период был исключён из Союза писателей. Это послужило причиной того, что о Вишневской прекратили писать в журналах и газетах, хотя она и продолжала петь со сцены Большого театра. Галина Вишневская — Ария Аиды Вскоре её гастроли оказались под запретом, не разрешали выезжать за границу, а также записывать пластинки. Всё это стало причиной того, что Галина Павловна уговорила мужа уехать за границу. Это было весной 1974-го года. Сначала на зарубежные гастроли отправился Мстислав Ростропович, который был мужем певицы, позже Вишневская отправилась вслед за ним вместе с дочерьми. Официально это было оформлено, как длительная заграничная командировка. На самом же деле, возвращаться они не собирались. Семья жила во Франции, в США и в Великобритании.
Когда же в Союзе стало известно, что Вишневская с мужем купила квартиру в Париже, их лишили советского гражданства.
Спустя некоторое время Ростропович был приглашён в США. Национальный симфонический оркестр предложил ему место главного дирижёра. Семья переехала вслед за ним. Галина Павловна всё время выступала на сценах лучших театров. Только в середине восьмидесятых годов гениальная певица перестала выходить на сцену, закончив карьеру выступлением в «Гранд-опера» в Париже. Она занялась постановкой спектаклей, выступая в качестве режиссёра, преподавала, снималась в кино и писала мемуары. На похороны Галины Вишневской собрались тысячи поклонников таланта певицы Её книга вышла в Вашингтоне и была названа «Галина». В ней, в расчете на иностранного читателя, описывалась жизнь в Союзе, благодаря чему читатели, как выразилась Галина Павловна, могли понять, что же такое – Россия.
Возвращение на родину
В девяностых годах Вишневская с мужем вернулась на Родину, где вскоре им вернули все ордена и регалии, а также советское гражданство. Тем не менее супруги отказались от гражданства.
С 1993-го года певица работала в театра имени Чехова. В постановке «За зеркалом» она сыграла Екатерину II. Был у певицы и опыт съёмки в кино. Так, Галина Павловна снялась в главной роли в кинокартине «Катерина Измайлова» по одноименной опере Д. Д. Шостаковича.
Центр оперного пения
С 2002-го года певица стала руководителем Центра оперного пения. В 2007-м году Вишневская вновь сыграла в кино главную роль. На этот раз это была кинокартина «Александра», которую снял А. Сокуров. Известно, что режиссёр написал сценарий специально для Вишневской.
Смерть
В декабре 2012-го года знаменитая оперная певица скончалась. Ей было восемьдесят шесть лет. Она умерла, как сказали врачи, по причине «естественного угасания».
Личная жизнь: Галина Вишневская и Мстислав Ростропович
Георгий Вишневский стал первым мужем семнадцатилетней Галины. Спустя два месяца они расстались, но фамилию девушка не меняла, так и оставшись Вишневской. Её муж был морским офицером. Галина Вишневская и Мстислав Ростропович Марк Рубин стал следующим мужем певицы. Их разница в возрасте составляла двадцать два года. В то время он работал в должности директора Ленинградского театра оперы. В 1945-ом году их двухмесячный ребёнок умер. Вскоре Галина заболела туберкулёзом. Муж настоял, чтобы она поехала в санаторий. Со временем болезнь удалось победить.
В 1955-ом году Мстислав Ростропович стал третьим мужем Галины Павловны. Они начали встречаться на фестивале молодёжи в Праге, а спустя время поженились. Через год у них появилась дочь Ольга, а ещё через два года певица родила вторую дочку, которой дали имя Елена. Вместе супруги прожили пятьдесят два года. Ростроповича не стало в 2007-ом году.
Новый год мы встречали практически всегда на даче в Жуковке. И состоял праздник из трех частей: сначала стол с закусками у Дмитрия Дмитриевича Шостаковича — он жил на соседней даче, потом все приглашенные шли по хрустящему снегу к нам — у нас был горячий стол, а на десерт все отправлялись на дачу к академику-физику Николаю Антоновичу Доллежалю, который работал вместе с Андреем Дмитриевичем Сахаровым.
Жуковка была в то время поселком для научной элиты и министров, в котором была своя система пропусков. У нас, например, был зеленый пропуск, по которому мы могли попасть в клуб, кино посмотреть, а вот у нашего соседа-академика имелся красный пропуск, который позволял покупать еду в местном магазине. И хотя ничего особенного там не было — консервы, огурцы-помидоры — мы с мамой брали этот пропуск взаймы, и стояли в очереди, делая вид, что мы из семьи академика Доллежаля. Ходили за продуктами сами — на даче у нас была домработница, тетя Настя, но она была старенькая и в магазин не могла пойти. А вскоре у мамы появился блат — директор продуктового магазина, «Анатолий с золотыми зубами», как она его называла. Его душу очень трогало, как мама поет, поэтому когда везде были пустые прилавки, он заводил Галину Павловну к себе в закрома, где было все — и осетрина, и икра.
Нам с сестрой родители объяснили, что у нас на даче будет жить Александр Исаевич за одну книжку которого можно попасть в тюрьму на всю жизнь.
В 1974 году наша семья уехала из атеистического СССР и из одной реальности попала в совершенно другую. До этого мы с сестрой жили дома с няней и родителями, и вдруг очутились в монастыре-пансионе в Швейцарии, где учились только девицы, воспитательницами были католические сестры-монахини и не разрешалось выходить за пределы монастыря. Мы, привыкшие к обществу блестящих друзей наших родителей, оказались среди монахинь, с которыми не могли ни о чем поговорить уже хотя бы по тому, что совершенно не знали французского языка. За полгода его освоили, но по-началу было очень тяжело.
После этого мы с Леной учились в Джульярдской академии в Нью-Йорке. Родители снимали нам там квартиру, а сами жили в Париже. У папы и мамы было много друзей, которым они поручили шефство над нами. Например, нас с Леной опекали и часто приглашали в гости на обеды и ужины Леонард Бернстайн с его женой Феличитой. Хотя я почти сорок лет прожила в Америке, считаю себя русским человеком.
С тех пор как папа ушел, мама в Париж больше не возвращалась — не хотела.
Елена Ростропович |
Вспоминаю историю покупки имения «Галино» площадью больше территории княжества Монако в двухстах милях к северу от Вашингтона, которое папа подарил маме в 1982-м году к окончанию ее певческой карьеры. Он добился, чтобы на американских картах появилось название населенного пункта с русским именем — это название поместье носит и до сих пор, уже находясь в собственности других людей. Выбор места, довольно удаленного от американской столицы, где отец возглавлял Национальный симфонический оркестр, определялся близостью русского монастыря. История перестройки дома затянулась на пять долгих лет, в течение которых все работы велись в тайне от Галины Павловны.
В итоге «вручение подарка» было срежиссировано, как спектакль. Дизайнер, который накупил на аукционах мебель и картины, полностью обставил дом. Мама прилетела из Парижа и прямо из аэропорта отец повез ее куда-то, не объясняя, куда именно. Мобильных телефонов тогда еще не было, и у меня с папой была договоренность, что он подъедет к воротам поместья, от которых до дома еще километр, ровно в семь вечера. К этому моменту мы должны были зажечь свечи в каждом окне огромного дома, включить фонари в петербургском стиле, которые освещали дорогу к особняку, и врубить на полную мощность на улице колонки, из которых должна была политься запись увертюры к балету Прокофьева «Ромео и Джульетта» в исполнении оркестра под управлением отца — у нас даже проходили репетиции, чтобы сделать все вовремя. Японская семейная пара, нанятая в качестве мажордома и кухарки, ничем не могла нам помочь, также как и манерный декоратор — он лишь в волнении перед приездом хозяйки имения заламывал руки. Поэтому всем пришлось заниматься мне с моим мужем. И тут мы обнаружили, что поместье этим летним вечером атаковано целой армией комаров — рядом были болота. Мой муж вел нашу маленькую «Тойоту», а я, высунувшись из окна машины, прыскала вокруг спреем от насекомых, чтобы маму не сожрали комары.
У нас нет родового гнезда. В свое время нашу семью вырвали с корнями и нигде больше мы эти корни не пустили.
Отец приехал раньше, поэтому еще час он возил ее вокруг поместья, пока, наконец, к семи часам не подъехал к кованым воротам с монограммами «ГВ» и «МР» на них. Ворота раскрываются, папа выходит из машины и куда-то исчезает из поля зрения мамы — он встал на колени перед машиной, чтобы прочитать поэму в ее честь и кричит: «Зажги фары ярче!». «Я не знаю как» — отвечает мама. Он ей: «Вечно ты ничего не знаешь!». Наконец дальний свет зажжен и папа начинает читать стихи, записанные на рулоне туалетной бумаге — другой у него не нашлось под рукой.