Кировоградская воспитательная колония. Свердловская область, 2013 год Фото: Борис Кремер / PhotoXPress
24 июня Госдума, скорее всего, примет во втором и третьем чтениях «антитеррористический» пакет, внесенный депутатом Госдумы Ириной Яровой и сенатором Виктором Озеровым. Инициатива предполагает, в том числе, снижение возраста уголовной ответственности по ряду статей с 16 лет до 14-ти. По просьбе «Медузы» журналистка «Эха Москвы» Дарья Пещикова поговорила с теми, кто побывал в колониях для несовершеннолетних — о том, как государство перевоспитывает подростков.
Сергей Фролов
Икшанская воспитательная колония (сейчас закрыта), сидел с 1999-го по 2001-й
На «малолетке» была своя иерархия. За порядком смотрели активисты. После рядовых активистов шли фраера. И еще выше — борзые. У нас их было пять, по одному на отряд. Это старшие активисты. Один из них был рогом зоны, смотрящим за всей зоной.
В актив можно было самому пойти. Если ты нормальный, тебя брали. Не брали «обиженных» — ну, то есть тех, кто выполнял женские роли, скажем так. На «малолетке» такими были в основном по беспределу изнасилованные. Я в актив не пошел, потому что не могу бить людей ни за что.
Вся эта иерархия была выгодна администрации. Администрация никогда не трогала, а активисты били за все. То есть вообще за все. И спрятаться было нельзя. Например, если в наряде в столовой чего-то накосячишь, заводили в хлеборезку, брали веселку (это такая похожая на весло большая лопата) и били. За двойки получали — если плохо учился или плохо себя вел, учителя говорили старостам. А старосты были активистами. И с тобой потом в отряде беседовали. Беседовали в кавычках. И где-то раз в полгода была «профилактика» — активисты просто били всех, чтобы страх не теряли.
Чем больше лютуешь, когда ты в активе, тем больше шансов потом подняться по этой иерархии. Я видел, как такая туша в 80 килограммов прыгала на голове у парня 14-летнего, который весил где-то 40 килограммов. Был еще один парень, очень правильный. Он бунтовать решил, но подельники впарили, сдали. В итоге активисты его избили и «обидели». Просто жизнь парню сломали.
Из-за этого всего двое ребят из Икши решили бежать. То есть они даже не хотели никуда убегать, а просто на забор залезли, чтобы им добавили срок. Лишь бы оттуда увезли.
Правозащитники приезжали колонию проверять. Ну а чего? Они заходили, спрашивали: «Ребята, как вы тут живете?» И все в один голос: «Хорошо!»
Учили только до девятого класса. Параллельно мы занимались в ПТУ. И так получилось, что я условно-досрочно освободился, два экзамена экстерном в школе сдал, на один потом приезжал, а на один не поехал. Неинтересно мне все это было уже. Я только недавно ездил туда в Икшу, там же уже нет больше «малолетки». И экзамен я так и не сдал. В общем, нету образования, а ПТУ есть. Вот в чем прикол. Можно на работу и так устраиваться. Хотя образование дальше получить не получается, хотя было такое желание.
Я сел за угон — ну, не то чтобы машину угнали, просто взяли покататься. 15 мне было, когда нас поймали, а посадили уже в 16. А после освобождения через год опять посадили. Уже на взрослую. Я точно так же угнал машину. «Малолетка» совсем не исправляет. У меня настолько просто крышу снесло, что я на свободе ходил и никого, ничего не боялся, я себя считал бессмертным, вот реально, потому что я выжил после этого всего. Ни одна наша исправительная система не работает. Я после второго раза взялся за ум, потому что моя жена забеременела — перед тем, как меня второй раз посадили. И когда я освободился, мне было ради чего на воле оставаться.
Работаю на одном месте уже девять лет, но руководству о судимости не говорил, а они не пробивали. Хотя многие из-за судимости не могут долго никуда устроиться.
Заключенные Ленинск-Кузнецкой воспитательной колонии смотрят фильм «Фартовый». Кемеровская область, 2006 год Фото: Максим Шипенков / ТАСС
Алексей Кухарев
Пермская воспитательная колония, сидел с 2008-го по 2010-й
Очень сложно все в деталях рассказывать, на словах не прочувствовать то, что было. За малейший косяк могли выкинуть с четвертого этажа. Помню, парень случайно взял чужой пакетик чая, так его за это избили до крови, потом завернули в сырую простынь с солью — и дальше били. Или, например, наудачу выбивали кадык и резко вставляли обратно, а администрации было пофиг на это — до тех пор, пока прокуратура и правозащитники не взялись после жалоб родителей. Было так, что мама к ребенку приезжала, а он весь в синяках или еще хуже — инвалид. Избивали и начальники, и блатные. Учились все отлично, потому что активисты чуть что — били.
Не было никакого режима, был беспредел со стороны ментов. Делали так, чтоб им удобно было. Я как-то ночью пошел покурить в туалет, и как раз был обход. Меня за это в одной пижаме зимой закрыли на всю ночь в прогулочный дворик. УДО давали тем, у кого были деньги. Чтобы уйти по УДО, нужно было выделить на ремонт чего-то — или плазму, например, операм купить.
Летом 2009 года мы начали бунтовать, так в колонию завели ОМОН и забили всех до полукомы, а генералы ГУФСИН смотрели, как нас колошматят, с улыбкой на лице. На следующий день ходили гуськом с песней по периметру зоны. Раньше в 18 лет они не могли меня отправить на взрослую зону, а я планировал остаться на «малолетке» до 21, но из-за бунта, как только исполнилось 18, меня и еще шестерых человек увезли.
Сидел по четвертой части 111 статьи УК (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего — прим. «Медузы»). В воспитательной колонии пробыл два года, потом перевели во взрослую, там я пять лет провел. Но на «малолетке» было сложнее. И мне кажется, что для большинства людей малолетняя колония — это реально урок, который никогда не забудешь, и будешь делать все, чтобы не попасть туда еще раз. Потому что «малолетка» — это **** , и как-то не хочется второй раз.
Хотя сейчас в этой колонии оздоровительный детский сад и все хорошо. А когда я был — даже врачей нормальных не было. Вся колония гнила, а они разводили руками и зеленку давали. В 2012 году только стало налаживаться все.
С работой после срока сложно. У себя в городе я так и не смог устроиться. Никуда не берут, даже грузчиком. Узнают, что судим, и говорят: «До свидания». Случайно нашел в Московской области работу, сейчас тут.
Данила
СИЗО № 5 по Москве с отдельным корпусом для несовершеннолетних, сидел в 2005-2006 годах (имя изменено по просьбе героя)
Путь юного арестанта начинается на сборке. Это помещение без окон и дверей. Очень холодное, мрачное и ужасно обшарпанное помещение с одной скамеечкой. Там оставляют, пока оформляют все документы. Меня туда привезли одного. Там встретил медицинский работник — большой двухметровый киргиз. Посмотрел на мое дело, где потерпевшим проходило неславянское, скажем так, лицо. И говорит: «Скинхед?» Я начал объяснять, что я здесь ни при чем, это все ужасное стечение обстоятельств и прочее, но он подытожил: «Понятно, скинхед. Все, засуну тебя в камеру к чеченцам. Есть у нас камера специальная, мы через нее всех скинхедов пропускаем». Я думаю: ну все, капец мне. Выдали мне робу с коллекционными вшами, кружку с ложкой, которая оказалась заточена с одного конца. Я эту ложку положил отдельно, потому что ничего хорошего не ждал.
Охранник, который меня наверх вел, тоже сказал, что придется идти к чеченцам. Я мысленно приготовился — и поудобнее поправил заточку за поясом. Меня впихнули буквально в эту камеру, я огляделся по сторонам: вокруг были обычные молодые ребята, славяне, никакого ужасного впечатления они не производили. Разве что почти все в татуировках. Посмотрели на меня как на идиота: я там стоял в бойцовской позе. Они пожали плечами. Спросили: «Че стоишь-то там? Может, голодный?» Накормили меня, я рассказал им эту душещипательную историю про чеченцев, они почему-то обиделись именно на охранника, поставили сразу же кипятиться кружку с водой, позвали этого сотрудника, он засунул лицо в камеру через кормушку, и в него плеснули этим кипятком. И я сразу понял, куда попал.
Так получилось, что я сидел в самых веселых камерах — и нас периодически перетасовывали после того, как мы устраивали что-нибудь эдакое с огоньком. Прибегали «маски-шоу», устраивали нам веселые выходные на этой же самой сборке. Спускали туда с вещами — а там нет кроватей и следят, чтоб никто не присел нигде, — и потом разбрасывали по разным камерам.
Один раз перетасовали после приезда тогдашнего генпрокурора Устинова. Нас вывели, построили перед входом в камеру, началась перекличка, и один парень, когда его объявили, сделал шаг вперед и произнес: «Кто не танцует, тот мент». И девять дураков начали танцевать при Устинове под дружный смех и аплодисменты из других камер.
«Маски-шоу», кстати, забегали к нам иногда и по ночам — например, если замечали, что какая-то передачка шла из камеры в камеру — и щедро дубасили все, что видели. Мы сами при этом обходились почти без драк: там почти все регулируется понятиями, большинство вопросов решается на словах, более того, применение силы там запрещено, если это не какие-то особые случаи.
Белореченская воспитательная колония для несовершеннолетних преступников. Краснодарский край, 2012 год Фото: Владимир Аносов / PhotoXPress
Я буквально в первый же день попросил себе татуировку. А потом и сам уже набивал другим татуировки. Чуть-чуть подтянул там свои навыки рисования. Делалось это все так: из тетрадки доставали скобу, затачивали ее и спаивали над огнем в ручку. А чернила готовили из пластмассы: поджигали ее — и копоть от горения собирали на каком-нибудь куске стекла. Потом счищали все это и смешивали с шампунем. И получались чернила.
Там, в СИЗО, все люди сразу начинают гнить из-за того что почти нет воздуха и света. И с этим ничего не делали. От всех болезней прописывали аспирин и зеленку. Лекарства с воли передавать при этом не разрешали.
Нас периодически водили смотреть какое-то якобы образовательное кино. Но в итоге мы договаривались и включали какие-то советские фильмы про тюрьму. Система воспитания не работала в принципе.
Мне дали условный срок и я вышел. Мое дело развалилось вообще. Но чтобы никому не оправдываться, почему я зря сидел, договорились, что я получаю условно и мы этот вопрос больше не поднимаем, иначе пообещали найти способ отправить меня лет на семь.
Я был студентом первого курса. Дело на меня завели после рядовой драки, к которой было привлечено особое внимание из-за неславянской внешности так называемого пострадавшего, хотя он сам лез в драку и не особо пострадал.
После СИЗО восстановился в институте, окончил его, потом работал в четырех известных федеральных изданиях. У меня с работой вообще никогда проблем не было, при трудоустройстве на вопросы о судимости отвечал уклончиво. А все остальные, с кем я сидел, насколько я знаю, ничего хорошего из себя сейчас не представляют.
Виктория Баранова
Новооскольская воспитательная колония (женская), сидела с 2014-го по 2016-й
Честно, сначала было тяжело. А потом как-то я привыкла. Просто ждала, чтобы каждый день быстрее прошел. Ставила перед собой цель. Например, сегодня я отработаю, отучусь — и день пройдет.
Я вышла по концу срока. По УДО была возможность выйти, но сама профукала ее из-за своего поведения. Просто накосила сначала, а потом только подумала. Хотя благодарности я получала, у меня много поощрений там было. Меня на льготные условия перевели. Просто надо было мне раньше задуматься.
Воспитать пытаются, пытаются где-то помочь, прощают многое. Нет, ну если ты наглеешь и все равно корячишь, — естественно, обозлятся, могут наказать тебя. Могут с тобой беседу провести. На словах в основном все. Могут еще девочек сильно наказать, заставить правила внутреннего распорядка читать вместо музыки. Весь отряд тогда читает.
Мы многое через коллектив решали: девочка если накосячит — с ней поговорят девочки постарше, которые там уже дольше сидят, скажут: «Так больше нельзя, веди себя хорошо, не подставляй нас».
Я когда приехала, за мной была девочка закреплена. Она мне десять дней все показывала, рассказывала. И я потом тоже новеньким помогала. Иногда приезжали и такие, которые говорили: «Ой, мне на все пофиг, я в тюрьме». Но, честно, эти все понты там никому не нужны. С ними проводят беседы, воспитатели говорят: «Понимаешь, тебе отсюда надо выйти с хорошей характеристикой».
Мы в полседьмого вставали и в восемь шли на фабрику. Нам привозили заказы — костюмы, все остальное — и распределяли каждой девочке по операции. Было три отряда, и между ними соревнования были. Вот на производстве каждая девочка должна была стараться, чтобы ей оценку в конце недели поставили. Тогда подводится итог, у кого больше баллов — первое место, и можно заслужить поощрение. Меня сначала когда посадили, я беременная была. Рожать домой отпустили. Я из колонии на ребенка деньги постоянно переводила — то, что зарабатывала на фабрике. Где-то пять тысяч в месяц выходило.
Мне сейчас тяжело здесь, на свободе. Утром просыпаешься и понимаешь, что с тобой никто не будет нянчиться. Все сама. Я привыкла просто, что там сотрудники совет могут дать. Я до сих пор нуждаюсь в их советах.
Я вообще, честно, рада была, что меня посадили. Потому что если бы меня не закрыли, я бы не добилась ничего. А так я получила диплом швеи там и отучилась на оператора ЭВМ. Сейчас есть, куда идти.
Мне 18. В сентябре пойду в 11 класс. И работать еще иду. Устроилась в магазин спиртных напитков поблизости. Я заполнила анкету, написала, что судима. Они, оказывается, в базе сами не пробивали, потом мне сказали: «Зачем ты написала?» Но я потом поговорила с главной у них там, она спросила о планах моих. Я просто ей сказала, что не собираюсь возвращаться к своему прошлому — а посадили меня за кражу, грабеж. По десять эпизодов у нас вместе с подружкой было.
Воспитанники Кировградской воспитательной колонии для несовершеннолетних во время прогулки. Свердловская область, 2007 год Фото: Антон Буценко / ТАСС
Лев
Пермская воспитательная колония, сидел с 2014-го по 2015-й (имя изменено по просьбе героя)
Всем, кто приезжает туда из СИЗО, менты сразу показывают, где их место. Что они никто и звать их никак. Заставляют чистить унитаз. И если ты его плохо моешь, то очень сильно получаешь. Ногами, руками, чем попало.
От блатных тоже можно было получить за любую мелочь, абсолютно за любую. Не так посмотрел, не так сделал. За любой косяк. В тумбочках с третьего этажа скидывали. Парни калечились. Их прятали от управы. Медики лечили, колония знала, прятали от фсиновцев. Одного парня сильно ударили, он сутки отходил, у него очень болела голова, его рвало, тошнило, потом чего-то вообще сознание потерял. Его на вольную больницу вывезли, он месяц в коме пролежал. Там кипеш начался, управа поехала в зону, а опера все преподнесли так, что он сам упал. Но парень из комы вышел в итоге.
Правозащитники когда приезжают, ничего не находят. Если ты им что-то рассказал — все, считай, попал конкретно. Ты себе сразу можешь перечеркнуть много чего. Убить — не убьют. Летальный исход может быть только неумышленно, если хотят сильно побить, а получается слишком сильно.
Лист успеваемости висел у нас на втором этаже в школе. И двойку получил — тебя сразу вносят в этот табель. Потом приходит кто-то из начальства с тем же «жиром», блатным зеком. И все, «жир» берет табуретку в руки деревянную, залазит на стол. Ты идешь в отделение, берешь робу, кладешь ее на голову. И он прыгает, табуретка в щепки, ты падаешь, и у тебя аж кровь изо рта идет.
Но это сейчас получше стало, раньше вообще была жесть. Контингент меняется. Потому что после этой «малолетки» надо ехать во взрослую колонию. А там за весь беспредел потом спрашивают. Там взрослые люди, и они это не одобряют. Если ты на «малолетке» кого-то хоть пальцем трогал, ты туда приедешь и очень пожалеешь об этом. Раньше телефонов, связи, ничего не было, а сейчас все есть, поэтому все знают, что их ждет, взрослые советуют, как правильно все сделать, чтобы не было проблем. Но все равно есть такие, которые на это клали.
Никакого перевоспитания на «малолетке» нет, там воспитывают, наоборот, криминал в большинстве случаев. Вот мне это не понравилось, и я больше туда не хочу. Я сел за грабеж, а как вышел, год не мог найти работу. Но это не из-за судимости, просто нет работы. Но уже устроился, первый месяц работаю сейчас. Кто не находит — видно, плохо ищет.
Дарья Пещикова
Москва
- Напишите нам
25 сентября 2020 17:05
Приговор, который был вынесен в Нигерии 13-летнему Омару Фаруку, осудили в ЮНИСЕФ, а Петр Цивиньский – директор польского Государственного музея, расположенного на месте бывшего нацистского концлагеря Аушвиц-Биркенау в Освенциме, обратился с открытым письмом к президенту Нигерии Мухаммаду Бухари.
Ребенок, обвиненный в богохульстве во время ссоры с одним из своих друзей, был приговорен шариатским судом штата Кано к десяти годам тюремного заключения с применением черных работ.
В своем письме президенту Нигерии Цивиньский попросил о помиловании мальчика.
Он также предложил, чтобы вместо ребенка 120 взрослых добровольцев, и он в том числе, отсидели бы по месяцу в нигерийской тюрьме, если окажется, что слова мальчика все же требуют столь строгого наказания, и изменить это не в силах даже глава государства.
Цивиньский отметил: независимо от того, что сказал ребенок, он не может считаться полностью сознательным и ответственным с учетом его возраста.
Он также выразил надежду, что благодаря авторитету президента Нигерии удастся отменить приговор, который лишит мальчика юности и подвергнет физическим и эмоциональным страданиям.
Ранее в ЮНИСЕФ приговор 13-летнему нигерийскому мальчику назвали заслуживающим порицания и нарушающим все основополагающие принципы, лежащие в основе правосудия в отношении детей, передает ТАСС.
Несовершеннолетние осужденные Кизилюртовской воспитательной колонии состязались по настольному теннису
В Кизилюртовской воспитательной колонии прошли соревнования по настольному теннису среди несовершеннолетних осужденных, организованные администрацией учреждения, сообщили РИА «Дагестан» в пресс-службе УФСИН России по РД. «Для проведения соревнований была организована судейская коллегия, в состав которой вошли: заместитель начальника учреждения, майор внутренней службы Гаджи Салимагаев (главный судья), начальник отдела режима, майор внутренней службы Мурадби Бисултанов и старший воспитатель-начальник…
Изменен: 27.Feb.2015
Дагестан , Кизилюртовская воспитательная колония , несовершеннолетние осужденные , соревнования по теннису
Путь: Главная / Новости Минюст предложил расселять осужденных в колониях в отдельные комнаты по 10 человек
… или в отдельных комнатах в общежитиях, запираемых в ночное время, в составе не более четырех человек. В таких же условиях будут находиться несовершеннолетние осужденные в воспитательных колониях. В Минюсте отметили, что законопроект направлен на гуманизацию условий содержания …
Изменен: 27.Mar.2014
Путь: Главная / Новости Несовершеннолетние осужденные состязались в силе и ловкости
В Кизилюртовской воспитательной колонии завершился первый этап IV Всероссийской спартакиады среди несовершеннолетних осужденных, сообщили РИА «Дагестан» в пресс-службе республиканского УФСИН. Соревнования были посвящены 90-летию создания Общественно-государственного объединения «Всероссийское физкультурно-спортивное общество «Динамо”». Данное мероприятие проводится в целях организации досуга осужденных в период летних каникул, привлечения подростков к занятиям физической культурой и спортом, а…
Изменен: 21.Aug.2013
Дагестан , УФСИН , несовершеннолетние осужденные , Кизилюрт , воспитательная колония , спартакиада среди осужденных
Путь: Главная / Новости В Дагестане амнистируют 285 человек
… Лечебно-исправительное учреждение – для содержания больных заключенных. Воспитательная колония – учреждение, где отбывают наказание несовершеннолетние осужденные до возраста 19 лет.
Изменен: 07.Feb.2014
Дагестан , амнистия , УФСИН
Путь: Главная / Новости В воспитательной колонии для несовершеннолетних осужденных г. Кизилюрта прошел праздничный концерт
В воспитательной колонии для несовершеннолетних осужденных города Кизилюрта прошел праздничный концерт, приуроченный к празднованию Дня защиты детей, сообщили РИА «Дагестан» в пресс-службе муниципалитета. Мероприятие было организовано отделом культуры и молодежной политики администрации города Кизилюрта. По словам источника, несовершеннолетних осужденных поздравили с праздником начальник колонии, полковник внутренней службы Хабиб Исаков и начальник ИК-8, полковник внутренней службы Суайбат Абасова…
Изменен: 05.Jun.2013
Дагестан , Кизилюрт , несовершеннолетние , осужденные , колония , день защиты детей , концерт
Путь: Главная / Новости Несовершеннолетние осужденные могут быть привлечены к волонтерской деятельности
МАХАЧКАЛА, 19 сентября – РИА «Дагестан». Руководитель Минмолодежи республики Камил Саидов и начальник регионального УФСИН Андрей Поляков в рамках совместной встречи обсудили ряд вопросов касательно молодого поколения республики. Как сообщает пресс-служба Минмолодежи, в частности были обсуждены вопросы патриотического воспитания, противодействия терроризму, а также возможности вовлечения в волонтерскую деятельность осужденных несовершеннолетних, наказания которых не связаны с изоляцией от общества…
Изменен: 19.Sep.2019
Камил Саидов , Андрей Поляков
Путь: Главная / Новости В Дагестане несовершеннолетние осужденные сдали нормативы ГТО
МАХАЧКАЛА, 17 октября – РИА «Дагестан». В Кизилюртовской воспитательной колонии прошли испытания по сдаче нормативов ГТО несовершеннолетними осужденными, сообщили информагентству в пресс-службе республиканского УФСИН. По словам нашего собеседника, в тестировании приняли участие все подростки, отбывающие наказание в колонии. Результаты, которые они получали во время испытаний, фиксировали руководитель центра тестирования ГТО по Кизилюрту и заместитель директора ДЮСШ №1 Вячеслав Абакаров, еще один…
Изменен: 17.Oct.2018
Путь: Главная / Новости Несовершеннолетние осужденные приняли участие в соревнованиях по армрестлингу в Кизилюрте
Соревнования по армрестлингу прошли 24 июня в Кизилюртовской воспитательной колонии. Как сообщили РИА «Дагестан» в пресс-службе УФСИН, соревнования состоялись в рамках летней Всероссийской спартакиады среди несовершеннолетних осужденных. В соревнованиях участвовали все воспитанники колонии, которые были разделены по трем весовым категориям: до 70 кг, до 75 кг и до 80 кг. «Соревнования проходили в упорной борьбе. За последние годы значительно возросли как профессиональный уровень спортсменов…
Изменен: 26.Jun.2017
Путь: Главная / Новости В УФСИН Дагестана обсудили организацию работы в учреждениях исполнительной системы с несовершеннолетними подозреваемыми
… Кабардино-Балкарской Республике и Республике Калмыкия, а также ОФСИН России по Республике Ингушетия и Карачаево-Черкесской Республике. Несовершеннолетние осужденные из этих 4 регионов отбывают наказание в воспитательной колонии Кизилюрта. Участники видеоконференции поднимали …
Изменен: 02.Feb.2017
Путь: Главная / Новости Священнослужители навестили воспитанников колонии для несовершеннолетних
Представители Центральной мечети города Кизилюрта побывали в гостях у воспитанников колонии для несовершеннолетних, сообщили РИА «Дагестан» в пресс-службе Управления ФСИН России по РД. Встреча с несовершеннолетними осужденными прошла в рамках реализации соглашения о сотрудничестве между Центральной мечетью г. Кизилюрта и Кизилюртовской воспитательной колонией. Побеседовать с арестантами прибыли религиозные деятели Шамиль Сафаров, Ахмед Газиев и Гасан Абдулаев, представляющие отдел пропаганды главной…
Изменен: 17.Mar.2015
Дагестан , Кизилюртовская детская колония , встреча с представителями духовенства , антиэкстремистские мероприятия , несовершеннолетние осужденные
Путь: Главная / Новости
Отсортировано по релевантности | Сортировать по дате
Единственная в Беларуси колония для несовершеннолетних преступников находится в Бобруйске. По приглашению родителей осужденных подростков могилёвский журнал о правах человека mspring.online посетил это место, чтобы рассказать о реалиях печального заведения, где, можно сказать, пытают детей.
От взрослых зон бобруйская воспитательная колония №2 отличается только численностью контингента. Здесь всего три отряда, в каждом из которых примерно по 80 человек. За каждым отрядом закреплено четыре воспитателя. В остальном, особенно по строгости содержания, колония ничем не уступает взрослым, а по жестокости нравов может и дать фору. На «малолетке” нет так называемых «смотрящих” от воровского мира, которые во многом следят за порядком во взрослых исправительных учреждениях. Тут выживает сильнейший.
Несмотря на то, что все зеки здесь это, по сути, ещё не сформировавшиеся юноши, родителей, приезжающих к своим чадам, встречает всё тот же деревянный забор в два человеческих роста из тщательно сбитых досок. Ни намёка на щель. Эта морально устаревшая технология сокрытия всего от посторонних глаз характерна для всех белорусских колоний и не меняется с 1937 года.
Два отряда из трёх – это «наркоманы”. Так здесь называют осуждённых по статье 328 УК «Незаконный оборот наркотиков”. Фигуранты громких историй — когда школьникам дают по 10 лет заключения, содержатся именно здесь. Если бы не было безумных сроков за попытку купить спайсы или марихуану, бобруйскую колонию для малолетних можно было бы расформировать, а её сотрудников уволить. Ведь, фактически, преступников, осуждённых за серьёзные уголовные преступления вроде грабежей или краж всего несколько десятков. В большинстве своём это те, кому заменено условное наказание на реальный срок из-за невыполения правил поведения. Уже и в третьем отряде, если верить мамам, появились осуждённые за наркотики. МВД умеет создавать себе рабочие места.
Юные зеки панически боятся рассказывать кому-либо о реалиях их зоны. Об этом чаще можно услышать от тех, кому повезло покинуть эти стены. Кое-что выведывают несчастные матери. Они тоже боятся говорить, но всё же и молачть не могут. Иногда их прорывает. Особенно, когда повод для недовольства создаёт сама администрация ВК №2.
Совсем недавно в комнате свиданий специальной непрозрачной плёнкой было затянуто окно, выходившее на территорию колонии. Речь идёт о месте, где родители в течение суток могут повидать своих малолетних преступников. Видимо, даже одного дня хватало, чтобы кое-что стало видно невооружённым взглядом, и мамы начинали жаловаться. Теперь они будут смотреть только на четыре стены. Но крамольные с точки зрения администрации новости всё равно просачиваются сквозь заборы.
Стало известно, что в каждом отряде есть по три активиста из числа осуждённых (председатель отряда это официальное назначение, плюс ещё два помощника). Практически все они старше своих соратников по несчастью, им примерно по 21 году, но они не уезжают на взрослую зону, так как за подобный «активизм” им может грозить расправа со стороны заключённых, чтущих воровские понятия.
Они досидят свой срок на «малолетке”, выполняя любые приказы начальства, и для этого им позволено делать то, чего делать нельзя. Сразу несколько матерей признались, что обеспокоены практикой избиения своих детей деревянной палкой – активисты так расправляются с неугодными.
Чтобы понять воспитательные приёмы, царящие в ВК №2, достаточно рассказа о питании малолетних заключённых. Ладно, они все тощие из-за некалорийной еды. Но им на приём пищи ещё и отведено время – норматив четыре минуты.
То есть, словно скот, эти дети должны очень быстро впихнуть в себя то, что приготовила для них родина. А если кто-то потом хочет перекусить в отряде и попить чаю, то здесь нужно кланяться активистам. На отряд в 80 человек выделен всего один чайник. Чтобы добыть кипятка нужно записаться в очередь, которая может подойти, например, через три дня. Ну, или есть другой способ – заплатить активисту сигаретами. Все родители утверждают наперебой, что предлагали купить по чайнику чуть ли не на каждого сидельца, но администрация ответила отказом. Незачем.
Практически все матери на длительное свидание (длится ровно сутки) везут детям домашнюю еду и обязательно таблетки типа «Мезим” для улучшения пищеварения. Продуктов везут по минимуму, самое вкусное малыми порциями. Дело в том, что резкий переход с тюремной еды на домашнюю вызывает резкие боли в желудке. Полуголодные дети жадно набрасываются на еду, а потом им становится плохо.
Что же касается краткосрочных свиданий, то они длятся всего четыре часа и проходят исключительно в присутствии сотрудника колонии, контролирующего, как цензор, каждое слово. Так что дети, даже если и захотят, не смогут рассказать о своих проблемах родителям. Лишним будет говорить, что письменные жалобы за забор просто не выходят. Здесь нельзя ничего.
Даже к своему собственному персоналу администрация колонии предъявляет жёсткие требования.
Чем же занимаются днями малолетние преступники? Как оказалось, в отличие от взрослых зон, где «наркоманы” очищают провода от изоляции, в Бобруйске дети добывают руками резину. В буквальном смысле слова. По одной из родительских версий, соседняя «Белшина” отправляет сюда брак и некондицию. По другой, на переработку могут попасть и просто старые покрышки.
Теперь мамы знают, что автошина — это резино-металло-тканевая оболочка, и эффективного способа отделения резины от металлокорда нет. Выгоднее всего использовать рабский труд, что и делают в Бобруйске. Задачей малолетних зеков является вытягивание всего корда, чтобы за смену выработать норму – один килограмм чистой резины для переработки. За эту работу администрация платит от 2 до 5 рублей в месяц. И это не описка, корреспондент mspring.online лично видел расчётные листки с этой настоящей каторги. Детям платят от одного до двух с половиной долларов в месяц. Напомним, отработанные покрышки являются отходами IV класса опасности.
Матерями зафиксирован случай, когда зимой подростков заставили руками носить снег из-за того, что не было работы. Для администрации важно, чтобы у зеков не было ни минуты свободного времени. Главное держать их в «ежовых рукавицах”, а о правах можно и не вспоминать.
Например, осуждённые имеют право на телефонные звонки. В субботу и воскресенье у них есть законные 15 минут разговора. Но не на бобруйской «малолетке”. Практически все матери в один голос твердят, что дольше 4 минут с детьми не разговаривали. Ну, может, только активисты имеют возможность потрепаться, пользуясь благосклонностью начальства.
Нет и возможности читать книги, на них просто нет времени. Здесь же вызревает ещё один щекотливый вопрос – взыскания. Из-за нехватки времени практически все дети пишут письма глубоким вечером, а это запрещено. Писать можно только в период «личного времени”, а его на самом деле нет. Поэтому любой из здесь сидящих в любой момент может получить пару взысканий и лишиться права на досрочное освобождение.
Зато по субботам дают посмотреть второсортные российские сериалы. На это есть два часа. Детям постоянно напоминают, что они преступники.
Шок первого посещения у матерей быстро проходит. Реально оценив своё положение, они быстро понимают, что ничего человеческого в белорусской пенитенциарной системе нет и начинают бороться за здравый смысл. Особой болью в бобруйской ВК №2 можно назвать вроде бы такую элементарную на свободе вещь, как обувь. Здесь её можно купить только в тюремном магазине. Стоит она недорого, всего 50 рублей, но и качества её хватает лишь на три месяца осторожной носки.
Видимо, эти обувные изделия выпускает какая-то другая колония, и таким нехитрым образом предприятие делают рентабельным за счёт родителей юных зеков. Такие же ботинки, но качественные, привезённые родителями, запрещены. Если вдруг в магазине не оказалось нужного размера, то значит какому-то парню не повезло. Заставить купить обувь на пару размеров больше, чем нужно – это скорее норма, чем исключение. Таковы негласные тюремные правила.
Ещё одна тема, о которой матери осуждённых детей говорят рыдая, это банно-постирочный день по субботам. Оказывается, второй комплект одежды малолетним зекам не положен. То есть, дети должны сами помыться, потом постирать свою одежду, и за одну ночь эти вещи должны высохнуть. При этом радиаторов для сушки только три, один из которых отдан, конечно же, активистам. Если одежда не высохла, значит не повезло. Но можно ведь одеться и не в сухое.
В остальном матери всем довольны. В колонию для подростков можно раз в два месяца передавать посылки весом в 30 кг. Одна проблема – чтобы собрать хорошую посылку, нужно примерно 400-500 рублей. Для этого большинство матерей работают на двух работах.
Бобруйская колония для малолетних производит странное впечатление. Она находится на самой окраине, недалеко от дымящей трубами местной ТЭЦ. Но бобруйские власти построили большой жилой квартал прямо возле тюремного забора. Выглядит это очень необычно.
И ещё. Даже в отличие от взрослых колоний, здесь постоянно слышен лай собак. ВК №2 имеет своё кинологическое хозяйство.
Всё очень серьёзно. С полосой препятствий для собак. Не покидает ощущение, что сотрудники Департамента исполнения наказаний (ДИН) готовятся к чему-то большему, чем охрана 240 вчерашних школьников.
Комично выглядят дети на фото. Все мамы хранят в телефонах их изображения. За редким исключением, это типажи хрестоматийных хилых «ботаников”, которых суд по каким-то причинам признал участниками организованных преступных группировок (часть 4 статьи 328).
Отлично упитаные охранники же внешне выгдядят примерно, как три таких подростка. В определенный момент сотрудники колонии заметили журналиста и решили поинтересоваться его активностью, однако не поняв цели визита, пошли по своим делам. По ощущениям, пара контролёров такой комплекции, тем более вооружённые дубинками, могли бы запросто расправиться с целым отрядом недоедающих детей.
Но воспитательная колония для несовершеннолетних поражает своей бескомпромиссностью. На следующем фото, если присмотреться, видно, что между деревянным внешним забором и вышкой охранника натянуты три ряда густой колючей проволоки. В определённый момент между ними была замечена спущенная служебная овчарка без поводка. Выглядело это всё зловеще: вместо слова «воспитательная” мозг предлагал назвать колонию всё же «карательная”.