Содержание
- Как правильно читать иконостас?
- Что символизируют ряды иконостаса?
- Как читать четвертый и пятый ряд иконостаса?
- Андрей Сегеда: Как устроен иконостас в православном храме
- Журавлева И. А. Праотеческий ряд и завершение символической структуры русского высокого иконостаса
- Пророческий ряд иконостаса
- Сложение
- Иконография
- См. также
- Напишите отзыв о статье «Пророческий ряд иконостаса»
- Отрывок, характеризующий Пророческий ряд иконостаса
Как правильно читать иконостас?
В православном храме иконостасом называется алтарная перегородка с несколькими рядами икон, отделяющая алтарную часть от остального пространства храма. Согласно православному календарю, иконостас состоит из икон, расположенных ярусами. Число ярусов бывает от трех до пяти. Классическим иконостасом принято считать пятиярусный иконостас, в котором сюжеты икон и их порядок имеют определенное значение.
Иконостас может читаться как сверху вниз, так и снизу вверх, но, как говорят священнослужители, его лучше воспринимать как единый образ. «Иконостас воспринимается целиком. Он очень символичен, поскольку рассказывает всю историю. Смысл каждого ряда в иконостасе определен каноном, а его содержание и наполнение зависит от конкретного храма. Вся содержательная часть иконостаса служит напоминанием о становлении церкви, охватывая все времена, и включая все символические значения отдельных икон», — рассказал АиФ.ru протоиерей, настоятель Храма святого Александра Невского при МГИМО Игорь Фомин (отец Игорь).
Пять рядов икон носят следующие названия: верхний ряд — праотеческий, ниже — пророческий, праздничный, деисусный и самый нижний ряд — местный, где находятся Царские врата, алтарные двери, храмовая и местночтимые иконы. С середины XVI века, как сказано в Православной энциклопедии обязательными были Северные и Южные врата, но, их как правило, устраивали только в больших храмах.
Самый нижний ряд икон в иконостасе описывает земную жизнь и подвиги святых, выше изображены земной путь Христа, его жертвоприношение и Страшный суд, а наверху изображены пророки и праотцы, которые встречают праведников.
Иконостас Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Фото: www.globallookpress.com
Что символизируют ряды иконостаса?
Местный ряд
Самый нижний ряд в иконостасе — местный. Здесь обычно располагаются местночтимые иконы, состав которых зависит от традиций каждого храма. Однако часть икон местного ряда закреплена общей традицией и встречается в любом храме. В центре местного чина располагаются Царские врата, которые символизируют двери рая, символ входа в Царство Божие. Справа от Царских врат находится икона Спасителя, слева — икона Богоматери, изредка из заменяют на иконы господских и богородичных праздников. Справа от иконы Спасителя обычно находится храмовая икона, то есть икона того праздника или святого, в честь которого освящен данный храм.
Над Царскими Вратами располагается икона «Тайная Вечеря» и иконы «Благовещения Пресвятой Богородицы» и четырех Евангелистов.
Деисус (деисис)
За местным рядом следует деисис (в пер. с греч. — «моление», в русском языке слово закрепилось в форме «деисус»). Здесь в центре икона Спасителя. Справа и слева от Него изображаются Богоматерь и Иоанн Предтеча. За ними следуют архангелы, святители, апостолы, мученики, преподобные, то есть весь сонм святых, представленный всеми чинами святости. Смысл этого ряда — моление Церкви за мир. Все святые на иконах этого ряда повернуты в три четверти оборота ко Христу и показаны молящимися Спасителю.
«В храмах нет строгого расположения деисуса. Как правило, он располагается над Царскими вратами. Иконография деисуса разнообразна и отличается по составу святых, количеству фигур. Минимальное количество икон в центральном ряде иконостоса — три — это Спаситель, Богоматерь и св. Иоанн Предтеча. В этом ряду также могут быть иконы святых, апостолов, пророков, святителей, преподобных, мучеников. В своем порядке они располагаются или справа или слева. Так что строгого ряда у деисуса нет. Он может быть и вторым и третьим», — говорит отец Игорь.
Иконостас Собора Богоявления в Елохове. Фото: www.globallookpress.com
Праздничный ряд
Праздничный описывает события земной жизни Спасителя. В этом ряду стоят иконы двунадесятых праздников (12 главных церковных праздников — Рождество Богородицы, Введение во храм Пресвятой Богородицы, Воздвижение Креста, Рождество Христово, Крещение (Богоявление), Благовещение, Сретение Господне, Вход Господень во Иерусалим, Вознесение, Пятидесятница, Преображение Господне, Успение Богоматери).
Пророческий ряд
Пророческий ряд иконостаса являет собой ветхозаветную церковь от Моисея до Христа. Он состоит из изображений пророков с развернутыми свитками в руках. Первоначально в центре ряда помещались изображения Давида и Соломона, позже — Богоматерь с Младенцем.
Праотеческий ряд
Верхний ряд назван праотеческим. Этот ряд располагается над пророческим и представляет собой галерею ветхозаветных праотцов с соответствующими текстами на свитках. В центре этого ряда обычно помещается образ Святой Троицы в виде трех Ангелов — явление Бога Аврааму как ветхозаветное указание на Триединство Бога и напоминание о Предвечном Совете Пресвятой Троицы о спасении человека и мира.
Завершается иконостас крестом или иконой Распятия (также в форме креста). Иногда по сторонам креста ставятся иконы Богоматери, Иоанна Богослова и даже иногда жен-мироносиц. Крест (Голгофа) над пророческим рядом является символом искупления человечества.
Как читать четвертый и пятый ряд иконостаса?
Отвечает Дмитрий Трофимов, руководитель творческих мастерских «Царьград»
Иконостас на Руси прошел путь от византийского темплона — невысокой мраморной ограды — до пятиярусной алтарной преграды. Это исключительно русское явление с глубокой богословской основой.
Сегодня в России часто устраивают двух- и трёхрядные иконостасы, на манер греческих. Так что хочется рассказать, какие ряды становятся менее востребованными в церкви.
Иконостас читают сверху вниз, от Креста до Царских врат. Он изображает Церковь в её временном и вечном измерениях. Это история человечества от Адама до Нового Адама, указание на путь к спасению и, конечно, связь Ветхого и Нового Завета.
Пятый, верхний ряд — праотеческий. Кто такие праотцы? Это ветхозаветные праведники до получения Закона: Адам, Авель, Авраам и другие, имевшие знание о Боге. Поэтому они движутся к Нему: замкóвой, то есть центральной, иконой праотеческого ряда является образ Троицы.
Четвертый чин — пророческий. Здесь мы обязательно увидим Моисея, Давида и Соломона, авторов пророческих книг, а также и других праведников, связанных со Христом. Все они, получившие Закон, возвещали о грядущем спасении. Пророки указывали на Воплощение, Рождение Спасителя от Пречистой Девы. Вспомним Исаию: се, Дева во чреве примет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис 7:14).
Потому замковая икона пророческого ряда — «Знамение». Этот образ Богородицы, с воздетыми руками и Спасом Эммануилом на лоне, наиболее полно выражает идею Боговоплощения. Если образы пророков ростовые, то в центре помещают Богоматерь с Младенцем на престоле. В руках пророки держат свитки с изречениями. Например, у Гедеона такое пророчество: Се аз положу руно овчее на гумно и аще будет роса на руне… (Суд 6:37).
Сегодня есть несколько причин, по которым упрощают иконостас: стремление к литургическому объединению клира и мирян, приближение алтаря к молящимся, а порой и экономический фактор. Хотя изображения праотцев и пророков не покидают храмы совсем, сохраняясь в росписях.
Андрей Сегеда: Как устроен иконостас в православном храме
Иконостас получил своё основное развитие именно в Русской Православной Церкви и это было связано с особенностями национального храмостроения. Храмы Восточных (а для нас скорее южных) патриархатов в основном строились из камня. Их внутреннее убранство от пола до куполов расписывалось фресками с изображением Господа, Богородицы, святых и различных богословских и исторических сюжетов.
В русских храмах ситуация была иной. Каменные соборы были, так сказать, “штучным товаром” для городов или крупных монастырей. Большинство церквей возводились из дерева и, соответственно, не расписывались внутри. Поэтому в таких храмах вместо фресок новые иконы стали добавлять в алтарную преграду и она от этого выросла вверх на несколько рядов.
Как появлялся иконостас
В Иерусалимском храме Святая Святых от святилища отделяла огромная завеса, которая разодоралась надвое после крестной смерти Спасителя, как символ окончания Ветхого Завета и вступления человечества в Новый.
Новозаветная Церковь в первые три века своего существования находилась на положении гонимой и была вынуждена скрываться в катакомбах. Таинство Евхаристии совершалось прямо на гробах мучеников в наспех приспособленных под храм кубикулах (комнатах), где собирались только свои. В таких условиях не было ни возможности, ни особенной необходимости в том, чтобы отгораживать престол от присутствующих.
Первые упоминания о специально построенных для богослужения храмах и об алтарных преградах или парапетах, отделяющих наиболее священную часть храма от его основного пространства, относятся к IV веку.
После легализации христианства святым равноапостольным императором Константином Великим в Церковь пришло огромное количество новых верующих, уровень воцерковления которых был относительно низок. Поэтому престол и жертвенник требовалось оградить от возможного непочтительного отношения.
Первые алтарные преграды выглядели или как невысокий заборчик, или как ряд колонн, который поверху нередко увенчивался поперечным брусом – “архитравом”. Они были невысоки и не закрывали собою полностью роспись алтарных апсид, а также давали возможность молящимся наблюдать за происходящем в алтаре. Сверху на архитрав обычно устанавливался крест.
О подобных преградах упоминает в своей “Церковной истории” епископ Евсевий Памфил, который, например, о храме Гроба Господня сообщал следующее: «Полукружие апсиды было окружено столькими колоннами, сколько было апостолов».
Довольно скоро крест на архитраве сменился рядом икон, а на опорные колонны по бокам от царских врат начали помещать образы Спасителя (справа по отношению к молящимся) и Богородицы (слева), а спустя ещё некоторое время – дополнять этот ряд иконами других святых и ангелов. Таким образом и появились первые одно- и двухъярусные иконостасы, распространённые в Восточных Церквях.
Развитие иконостаса в России
Классический многоярусный иконостас впервые появился и получил распространение именно в Русской Православной Церкви, чтоб было связано с архитектурными особенностями русских храмов, о которых уже было сказано выше.
Первые построенные на Руси храмы копировали византийские образцы. Иконостасы в них имели 2-3 яруса.
Точно неизвестно, когда именно они начали расти, но документальные свидетельства о появлении первого четырёхъярусного иконостаса относятся к началу XV столетия. Его установили в Успенский собор Владимира, который расписывали преподобные Андрей Рублёв и Даниил Чёрный. Уже к концу века подобные иконостасы распространились повсеместно.
Во второй половине XVI века в иконостасе впервые появляется пятый ряд. В XVII столетии подобная компоновка становится классической для большинства русских храмов, а в некоторых из них можно встретить иконостасы в шесть и даже в семь рядов. Далее “этажность” иконостаса расти прекращает.
Шестой и седьмой ярусы обычно посвящали Страстям Христовым и, соответственно, страстям апостольским (их мученической кончине). Эти сюжеты пришли в Россию с Украины, где были довольно популярны.
Классический пятиярусный иконостас
Пятиярусный иконостас на сегодняшний день является классическим. Самый нижний его ярус называется “местным”. Справа и слева от царских врат всегда располагают иконы Спасителя и Богородицы соответственно. На самих царских вратах – образы четверых евангелистов и сюжет Благовещения.
Справа от иконы Спасителя обычно помещают образ того святого или праздника, которому посвящён храм, в котором вы находитесь, а слева от образа Богородицы – икону одного из святых, наиболее почитаемых в этой местности.
Далее идут южные (по правую руку от молящихся) и северные (по левую) двери. На них обычно пишут иконы архангелов Михаила и Гавриила или архидиаконов Стефана и Лаврентия (хотя возможны и другие варианты), а остальной местный ряд заполняют несколькими образами святых, также наиболее почитаемых в этом регионе.
Второй ярус называют “праздничным”. Здесь центром композиции является икона “Тайной вечери” над царскими вратами, слева и справа от которой вы можете видеть сюжеты 12 наиболее значимых с точки зрения Церкви евангельских событий: Вознесения, Сретения, Рождества Богородицы, Её введения во храм, Воздвижения креста Господня, Входа Господня во Иерусалим, Преображения и т.д.
Третий ярус называется “деисисом” – от греч. “моление”. Центральным образом этого ряда является Господь вседержитель, изображённый во всей своей силе и славе. Он восседает в золотых одеждах на царском престоле на фоне красного ромба (мир невидимый), зелёного овала (мир духовный) и красного же квадрата с вытянутыми краями (мир земной), которые вместе символизируют всю полноту мироздания.
К Спасителю в позах молитвенного предстояния обращены фигуры пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна (справа), Пресвятой Богородицы (слева) и других святых. Фигуры святых изображены в полоборота к молящимся, чтобы показать, что во время богослужения святые сопредстоят нам перед Богом, являются перед ним сомолитвенниками в наших нуждах, о которых мы просим их.
В четвёртом ряду изображают ветхозаветных пророков, а в пятом – праотцев живших на заре возникновения человечества. В центре “пророческого” ряда помещают икону Богородицы “Знамение”, а в центре “праотеческого” – икону Святой Троицы.
Иконостасы в современных храмах
Построение иконостаса, как и другие аспекты внутренней церковной жизни, регулируются определёнными традициями. Но это вовсе не означает, что все иконостасы совершенно одинаковы. При формировании иконостаса стараются учитывать общий архитектурный облик конкретного храма.
Если помещение храма было переоборудовано из какого-то другого сооружения и его потолок низкий и плоский, то иконостас вполне могут сделать двух- или вообще одноярусным. Если требуется показать верующим красивую роспись алтарных апсид, выбирают иконостас в византийском стиле до трёх рядов в высоту. В остальных случаях стараются установить классический пятиярусный.
Положение и наполнение рядов также не жёстко регламентировано. “Деисисный” ряд может идти после “местного” и предварять собой “праздничный”. Центральной иконой в “праздничном” ярусе может быть не “Тайная вечеря”, а икона “Воскресения Христова”. Вместо праздничного ряда в некоторых храмах можно увидеть иконы Страстей Христовых.
Также над царскими вратами часто помещают резную фигуру голубя в лучах сияния, символизирующего собой Духа Святого, а верхний ярус иконостаса венчает крест или образ распятия.
Андрей Сегеда
Дорогие друзья! Я открыл свой собственный блог! Если вам интересно читать мои статьи, поддержите подпиской и репостом, пожалуйста!
Журавлева И. А. Праотеческий ряд и завершение символической структуры русского высокого иконостаса
Процесс сложения высокого иконостаса на Руси завершился в основных чертах с появлением самостоятельного праотеческого ряда. Тогда окончательно сложился тип классического пятиярусного иконостаса, приобретшего в таком виде, по выражению JI. А. Успенского, характер законченной образно-богословской системы970. О времени появления этого ряда в иконостасе до сих пор не существует единого мнения. Опубликованные точки зрения «плавают» между первой третью XVI в. и началом века XVII971. Изучение праотеческих рядов затруднено по разным причинам: либо иконы находятся высоко и недоступны для изучения, либо древняя живопись под записью, либо иконы ряда сохранились как случайные фрагменты недошедших до нас ансамблей. Тем не менее реставрационные работы последних лет дают возможность сделать некоторые обобщающие наблюдения об истории появления и развития этого ряда в высоком иконостасе.
Письменные источники о существовании праотеческих рядов в высоких иконостасах появляются в XVI в., но они крайне скудны. Большую работу по обобщению сведений писцовых книг, описей монастырей и отдельных храмов проделал в свое время С. В. Филатов972, а не так давно на новгородском материале– В. М. Сорокатый973. В результате общих усилий выяснилось, что праотеческий чин в высоких иконостасах XVI в. встречается чрезвычайно редко. Например, из более чем 90 иконостасов, перечисленных в писцовых книгах Московского государства XVI в., изданных под редакцией Н. В. Калачева974, только в одном названы праотцы. Эго церковь Успения, построенная в 1564 г. на Государевом дворе в Можайске (по писцовым книгам Можайска 1595 – 1598 гг.). В описи значится: «…над царскими дверьми деисус стоячей на золоте – 15 образов, над деисусом праздники и пророки съ праотцы, 30 образов, на золоте»975. Этот текст не позволяет определенно говорить о существовании самостоятельного ряда праотцов. Скорее всего, речь идет о смешанном ряде, где представлены праотцы и пророки. Праотец Иаков или патриарх Иуда, например, иногда включаются в пророческий ряд976, так же как в свое время, на раннем этапе существования деисусного ряд:), в его состав входил праотец Иаков. По Описи Новгорода 1617 г.. «из тех храмов, которые могли быть построены в XVI в. или в них могли быть уже тогда устроены иконостасы», – а таких церквей, считал И. М. Сорокатый977 около 50 – только в двух могли быть иконостасы с праотеческим ярусом. Эго Никольский собор на Ярославовом дворище и соборная церковь Клопского монастыря Количество икон в описи дается на вес три каменные церкви Троицкого монастыря на Клопске: «…137 образов в деисусах святых и праздников и пророков и праотцов на золоте и на красках»978, поэтому нет уверенности в том, что праотцы составляли отдельный ряд в этом иконостасе, но по количеству икон такое предположение реально. Тот же вывод можно сделать из описания церкви Николы на Ярославовом дворище: «… 72 образа в деисусах святых, праздников и пророков и праотцов»979. В. М. Сорокатый весьма неопределенно говорит об их датировке концом XVI – началом XVII в. в связи с начавшимися реставрационными работами980. Четко о самостоятельном ряде праотцов речь идет в описи 1579 г. Благовещенского собора в Сольвычегодске: «Праотцы, 11 икон на золоте: на десяти иконах по 4 Праотца писаны, а на одиннадцатой иконе Господь Саваоф в силах: а под Саваофом Херувим со крестом»981. Однако внимательно изучавший эту опись А. Силкин считает, что большая часть текста, в частности, относящаяся к описанию иконостаса, поздняя: 1592–1601гг.982 В 1598 г. в иконостасе Смоленского собора Новодевичьего монастыря существовал праотеческий ряд икон, который сохранился в переделанном позже иконостасе. В начале XVII в. иконостасы с праотеческим рядом встречаются чаще. Их, как правило, добавляли к уже существующей конструкции. Под 108 г. (1599/1600 г.) во вкладной книге Троице-Сергиева монастыря записан вклад царя Бориса Годунова: «… двадцать одна икона праотцев с херувимами обложены серебром. Поставлены у живоначальные Троицы над пророки»983. К началу XVII в. в старом иконостасе Успенского собора Московского Кремля над пророческим рядом стоял 21 праотеческий образ984. Т. В. Толстая985, В. А. Плугин986 и Г. В. Попов987 полагают, что этот ярус иконостас Успенского собора получил, вероятно, во второй половине XVI в. Гораздо больше сведений существует о праотеческих рядах в иконостасах первой половины XVII в. По описи 1601 г. в иконостасе придельной церкви чудотворца Кирилла Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря над двенадцатью пророками «праотцы поясные. Венцы и оклад серебрян золочен басмян»988. Опись 1614 г. Свияжского Богородичного монастыря называет 17 икон праотцев в рост с «Отечеством» в центре ряда989. В фонде живописи Музея «Московский Кремль» сохранились 13 икон праотцев в рост с «Отечеством» в центре ряда 1628 г. из собора Чудо в Хонех Чудова монастыря. В 1630 г. для иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря были написаны 25 праотеческих образов990. Опись 1632 г Спасо-Преображенского собора Соловецкого монастыря отмечает 28 икон праотцев в рост991. В 1634 г. в кремлевском Благовещенском соборе в главном иконостасе над пророками опись отмечает праотцев по сторонам Спаса Нерукотворного: «В третьем тяблъ: Образ Пресвятыя Богородицы и Пророки на семнадцати дскахъ. Па тьх же дскахъ, на верху, образ Спасовъ Перукотворенный, по сторонами Праотцы. Оклады и вънцы серебряные, сканые жъ, золочены, съ финифты»992. Опись 1641 г Софийского Успенского собора в Вологде фиксирует 25 икон, причем образы пророка и праотца располагались на одной доске993. Опись 1652 г. Троицкого собора Костромского Ипатьевского монастыря приводит 20 икон с «Отечеством» в центре ряда994. В описи 1595 г. этого же собора праотеческий ряд еще отсутствует995. К середине века сложился тот тип пятиярусного иконостаса. какой сохранился в кафедральном Успенском соборе Московского Кремля. Он включал в себя праздничный и полнофигурные деисусный, пророческий и праотеческий рады. Последний состоял из ростовых фигур с «Отечеством» в центре. В целом раде описей монастырских соборов конца XVII в. отмечен ряд праотцев. прежде в них не существовавший. Например, в Описи Новгорода 1617 г. в соборе Рождества Богородицы Антониева монастыря не было праотеческого чина, а в 1696 г. в четвертом тябле уже стоят 19 образов праотцев.996 При этом параллельно создаются ростовые чины и оплечные, последние, например, в церквах Теремного дворца (1679–1680 гг. в церкви Воскресения и XVII в. в церкви Рождества Богородицы), в Похвальском приделе Успенского кремлевского собора последних лет XVII в. Обращает на себя внимание тот факт, что там, где сохранилась центральная икона ряда, ею, как правило, оказывается образ Отечества или Новозаветной Троицы, но известны и другие варианты. Так, в описи Благовещенского собора Московского Кремля 1680 г. над пророками назван «Спас Нерукотворный». а по сторонам праотцы997. Образ Нерукотворного Спаса, венчающего иконостас, существовал в новгородских церквах998. Известно живописное изображение такого иконостаса на иконе «Видение Пономаря Тарасия» конца XVI – начала XVII в. из Новгородского музея (инв. 7632). Интересен тот факт, что иконы верхнего праотеческого яруса имели, как правило, полукруглое или килевидное завершение. То же видим на запрестольных крестах XVI в., окладах Евангелий. Над иконами размешались деревянные резные позолоченные или посеребренные херувимы. Если они стояли между иконами, то их обычно поддерживали деревянные резные витые столбики. Таким образом, херувимы составляли еще один дополнительный рад в иконостасе, решавший не только литургические задачи. но и. быть может, неосознанно, художественные.
Иконографически праотеческий рад в иконостасе «представляет первоначальную ветхозаветную Церковь от Адама до Закона Моисеева, «период дотканный», в лице ветхозаветных патриархов с соответствующими текстами на развернутых свитках»999. О составе праотеческих чинов можно, к сожалению, говорить, лишь имея в виду материал XVII в. Количественный состав и принцип отбора тех или иных патриархов в праотеческий рад в XVI – XVII вв. весьма свободный и допускает разные варианты. Так. в Благовещенском соборе Сольвычегодска к концу XVI в. рад включал 40 образов праотцев на 10 досках, а в Троицком соборе Троице-Сергиева монастыря к 1600 г. – 21 образ на 21 доске. Иконы 12 патриархов – родоначальников «двенадцати колен Израиля» – представлены в той или иной степени в большинстве праотеческих чинов иконостасов. но их состав и количество нестабильны. Стоит привести любопытное наблюдение В. Н. Сергеева о том. что отсутствие представителей 12 колен Израилевых может свидетельствовать о принадлежности чина придельскому иконостасу. если сыновья Иакова изображены в главном иконостасе1000. В качестве примера В. Н. Сергеев привел иконостасы – главный и придельскнй – церкви Троицы в Никитниках 1640-х гг. Иконописный подлинник упоминает 2.3 праотеческие иконы, из которых шесть с сыновьями Иакова1001. Это – Асир, Вениамин, Иосиф, Иуда, Неффалим и Симеон.
Очевидно, что в основе иконографии праотеческого чина лежит не один конкретный источник, а целый комплекс идей и представлений, связанных как с литургическим служением, так и с литургическим пониманием истории как истории Спасения.
«Иконостас есть алтарная преграда, разделяющая два мира. – писал П. Флоренский. – граница между миром видимым и невидимым, и осуществляется эта алтарная преграда… сплотившимся рядом святых, облаком свидетелей, обступивших Престол Божий, сферу небесной славы, и возвещающих тайну»1002 История, являемая в литургии, это – история Спасения, осуществление которого в литургии начинается с литургического воспоминания истории. Исторический момент дается в необходимой связи с моментом эсхатологическим. Праотцы в иконостасе – наглядные примеры грядущего спасения в образах уже спасенных и прославленных представителей некогда падшего во Адаме грешного человечества. Это не только умершие со Христом, но уже восставшие с ним, о чем свидетельствуют их нимбы. Они становятся причастными Божеского естества (2Петр. 1:4). Они приобщаются вечной жизни, соединяясь с ним, составляя одну веру и одно тело (Рим. 12:5). Литургизация образов праотцев подразумевает их постоянную молитву о спасении душ человеческих. Автор недавно вышедшей статьи «К вопросу о литургическом смысле иконостаса» Н. Е. Мидлер1003 выявляя соответствие лицевых составов иконостасов и составов проскомидийных поминовений, приходит к выводу, что в контексте связи иконостаса и Литургии совершенно убедительно и абсолютно прозрачно по смыслу раннее появление в составе иконостасов праотеческого рада с образом Ветхозаветной или Новозаветной Троицы посредине.
Многие исследователи отмечают интерес, который возник в русской культуре середины – второй половины XVI в. к иллюстрациям первых книг Ветхого Завета. История праотцев воспринималась как сакральный узел в истории человечества до Боговоплощения. Идея связать историю Московского государства с всемирной историей, показать избранность его. являющегося предметом Божественного Домостроительства, по мнению О. И. Подобедовой1004 подкрепляется многочисленными аналогиями из ветхозаветной истории, истории Вавилонского и Персидского царств, монархии Александра Македонского, римской и византийской историй. В это время с особой тщательностью в кругу макарьевских книжников создавались хронографические тома Лицевого летописного свода, в монументальных ансамблях храмовых росписей и росписи Золотой палаты значительное место отводилось историческим и ветхозаветным сюжетам. отбиравшимся по принципу непосредственной аналогии.
В связи со всем вышеизложенным стоит обратить пристальное внимание на очень известный памятник – иконостас Благовещенского собора Московского Кремля, составленный из икон конца XIV – XIX вв. Он вызывает у ученых и знатоков искусства постоянный интерес, который прежде всею связан с иконами деисусного и праздничного рядов. Однако сохранившийся в его составе праотеческий рад икон представляет не меньшую загадку, чем древние чины.
Праотеческий рад Благовещенского иконостаса в его современном виде сложился, согласно описям собора, между 1761 и 1771 гг.1005 Иконы, его составляющие (всего их 15) представляют собою небольшие фигурные кокошники с широким основанием. В 12 из них с лицевой стороны, заподлицо с ней врезаны доски меньших размеров с древней живописью1006. Происхождение врезков неизвестно. На них написаны образы Вениамина, Семиона, Авеля, Ноя, Ильи пророка, Авраама, Исаака, Сарры, Мельхиседека, Еноха, Иосифа, Иисуса Навина.
По описи собора 1771 г. присутствовали образы Адама и Евы1007. В центре ряда – образ Господа Саваофа. Однако в иконостасе, описываемом в 1721 г. в центре рада был образ Спаса Нерукотворного1008. Состав сохранившихся фрагментов необычен для XVII в Он больше тяготеет к составам, представленным в барабанах храмовых росписей XIV – XVI вв., в частности, того же Благовещенского собора, законченного росписью к 1551 г.
Полуфигуры изображены строго фронтально, с поднятыми к груди руками. Жесты их различны. Руки Авеля сложены крестообразно на груди, в руках Иисуса Навина поднятый вверх обнаженный меч и опущенные ножны. Авраам обеими руками держит свернутый свиток. Ной – ковчег, у Мельхиседека и Симеона в правой руке жезл, в левой у Симеона свернутый свиток, а Мельхиседек поднял левую руку в жесте адорации. У остальных праведников в одной руке свернутый свиток, другая поднята к груди с жестом адорации или беседы. Выделяется пророк Илья, который держит свиток левой рукой, а правой благословляет. Для всех фигур характерна скованность позы и эмоциональная скупость жеста. Символические предметы, которые патриархи держат в руках (меч, жезл, ковчег, свиток), больше связаны с искусством XVI в., чем с более поздним временем. когда главенствующую роль начинает играть свиток: его вид и текст.
Образы праотцев плотно вписаны в отведенный им арочный проем, увенчанный пологой трехлопастной аркой со щипцовым завершением в центре. Арка покоится на двух опорах в виде стен, прорезанных в двух уровнях окнами разной формы и величины. Верх стены украшен резным декоративным фризом из изящно изогнутых консолей. Здание венчает позакомарная кровля, над которой – невысокий шатер с маленькой главкой, похожей на шишку. Изображение святых на фоне арок, символизирующих храм, встречается в средневековье довольно часто. В иконах из Благовещенского собора трехлопастная арка разрастается в сложное архитектурное сооружение, напоминающее шатровые церкви (ил. 2). В текстах, поминающих праотцев в Неделю св. Отец, про Адат говорится: «…в скиниях небесных со всеми избранными почивающя…»1009. В списках «Христианской топографии» Козьмы Индикоплова XVI – XVII вв. встречается изображение скинии в форме шатра. В архитектурных фонах рассматриваемых икон скиния приняла облик шатрового храма, тип которого получил особое развитие в XVI в. В качестве прообраза были привлечены в данном случае не ранние шатровые постройки, а сооружения 1550-х годов: моленное место Ивана IV 1551 г. в Успенском соборе, собор Покрова на Рву. В них. по мнению М. А. Ильина, архитектурные членения и декоративные детали образуют «спинную архитектур ную массу: конструкция шатра как бы /на крывается сверху вниз и осеняет храм»1010. На 10 иконах, где фон сохранился, он повторяется до мелких деталей, меняется лишь цвет стен, боковых граней арки, лещэдного покрытия кровли, где чередуются темный синий и красный цвета. Стоит напомнить, что царское моленное место в Успенском соборе первоначально было расцвечено синим и красным в сочетании с золотом и серебром. Кроме того, в описании скинии в Библии говорится о покровах для нее из красных и синих бараньих кож (Исх. 26:14). Там же говорится о завесах перед входом в Святая Святых, на которых искусною работою должны быть сделаны херувимы. Завеса же крепится на деревянных резных, обложенных золотом и серебром, столбиках (Исх. 26: 31–32). Картина эта невольно ассоциируется с завершающим радом иконостаса из херувимов (ил I)
Особенность образов ветхозаветных праведников заключается и в цветовом решении: семь полуфигур написаны на оливковом фоне арки, а пять на золотом. Трудно сказать, какой фон был на иконах с образами Евы и Адама. Золотом из сохранившихся икон выделены Авраам, Ной, Вениамин, Иосиф, Иисус Навин, т. е. те, с кем связаны ключевые моменты ветхозаветной истории. Традиция выделения на цветном и золотом фонах некоторых образов в различных рядах иконостаса доживает до XIX в. Достаточно вспомнить иконостас Исаакиевского собора С.-Петербурга или иконостас придела Александра Невского Благовещенского собора. Оба связаны с императорским покровительством1011.
Вокруг шатрового верха сохранились остатки серебряного фона, покрытого растительным стилизованным орнаментом черного цвета в виде вьющегося стебля с отходящими от него узкими тонкими листьями. Подобный орнамент встречается в памятниках грозненского времени, например, в окладе Евангелия, вложенного Иваном IV в 1571 г. в Благовещенский собор. Навершие шатра в виде яркой шишки с отходящими от нее цветами и листьями также ассоциируется с памятниками середины XVI в. в книжном оформлении.
Фигуры кажутся слегка выступающими из арки благодаря рисунку нимбов. накладывающихся на арочный проем. Таким образом, создана едва уловимая пространственная пауза между фигурой и фоном. Все фигуры с широкими покатыми плечами, большеголовые, но с маленькими изящными кистями рук. Хотя заметны два типа ликов – старца и средовека, они имеют общие физиономические особенности: длинный чуть с горбинкой нос. маленький с припухлыми губами рот. высокие скулы, скошенный в сторону взгляд широко раскрытых глаз, щедро пройденные белилами седые волосы (ил. 3). Сохранность живописного слоя разная на разных фрагментах, но все же позволяет говорить об особенностях живописных приемов. Одинаково у всех написаны глаза: собственно глаз и затемненная подглазничная впадина равны, что значительно увеличивает глаза, делая их выразительнее. Для рисунка одежд характерны особые веером расходящиеся складки со своеобразным крючком на конце. Особый ломкий рисунок складок у ворота, набегающая складка на плече, особым образом перекрученная или завязанная узлом на плече ткань плаща подчеркивают объемность фигур, зависимость одежды от формы тела. Одинаково, для всех образов вохрение ликов: зеленоватый санкирь оставлен открытым в тенях и перекрыт на свету желто-зеленой охрой, иногда со слабой подрумянкой.
Краски положены корпусно. Колорит построен на сочетании холодноватых чистых цветов: алого красного, глубокого синего, светло-желтого, темно-зеленого и фисташкового. К основным цветам добавлены лиловый, коричнево-вишневый Среди сочетаний преобладают красный с синим и зеленым, синий с лиловым и зеленым. В верхних одеждах использованы цветные пробела: голубые по -зеленому и вишневому, а в нижних – однотонные: розовые по красному и голубые по синему. Одинаково для всех исполнен подготовительный рисунок. Он выполнен по грунту черной линией, поверх которой идет красная опись и положены пробела.
Существующие в исполнении икон различия не носят принципиального характера, поэтому можно предположить, что все образы, дошедшие до нас во фрагментах, задуманы и написаны в одно время и в одном месте. Это подтверждает один размер фигур и масштаб архитектуры на всех врезках, единообразие архитектурного фона, повторяемость позы. Характер и величина коробления всех досок позволяют пойти дальше и предположить, что все фрагменты составляли когда-то единое целое на одной доске. Это могли быть клейма большой иконы. например, в местном ряде большого иконостаса или доска-обкладка тяблого иконостаса. Размеры иконы составили бы примерно 150–160 см в высоту и около 100 см в ширину. Однако в этом случае волокна должны были бы располагаться вертикально, а наши врезки написаны на горизонтальной доске. Таким образом, предпочтительнее вторая версия, а пятиугольная форма сохранившихся фрагментов наводит на мысль о зубчатом завершении доски-обкладки тябла. Примером такого решения могут служить три новгородские иконы начала XVII в. из Новгородского музея с полуфигурами праотцев, чередующихся с образами херувимов и серафимов, вместе составлявшие навершие типа зубчатой короны1012. Подобный ряд существует в иконостасе Софийского собора Новгорода1013.
Еще один момент заставляет думать об иконостасе. Все праотцы увенчаны нимбами, причем абрис арки, вторящий контуру нимба, усиливает его значение.
Оригинальность, даже уникальность композиционного решения, ориентация в создании фона на постройки середины века, открытая звучная цветовая гамма, особая возвышенная торжественность образов гораздо созвучнее середине века, нежели более позднему времени. На это же работает присутствие образа Иисуса Навина, который практически не встречается позже в составе праотцев, но образ которого в середине века чрезвычайно популярен в связи с военными походами. Он дважды представлен в росписи Благовещенского собора (в северном крыльце и на хорах), которая, как известно, была закончена к 1551 г. Его изображение встречается в Лицевом летописном своде, в росписях Золотой палаты, на костяном алтарном кресте из Успенского собора, созданном в 1570 г. (инв. ДК-1099). В 1989 г. вышла из печати книга «Благовещенский собор», где были опубликованы в процессе раскрытия две иконы праотеческого ряда. В связи с не завершенностью реставрации датировка икон ряда была довольно осторожной и широкой: середина – третья четверть XVI в.1014 По завершении реставрации, как нам кажется, есть возможность ограничить время создания образов праотцев 50–60-ми годами XVI вв.
Практически ни один иконостас не дошел до нашего времени без каких- либо изменений, поэтому существование 12 обрати праотцев как фрагментов древнего единого комплекса середины XVI в., если читатель примет предложенную датировку, дает основу для гипотезы о более раннем, чем это принято считать. происхождении самостоятельного праотеческого чина в высоком иконостасе на Руси.
Пророческий ряд иконостаса
Основная статья: Иконостас
Пророческий ряд, пророческий чин — это, как правило, 4-й ряд русского православного иконостаса, в котором находятся иконы ветхозаветных пророков со свитками в руках, где написаны цитаты их пророчеств. Вошел в состав с появлением и развитием т. н. «высокого иконостаса» (примерно с XV в.). Он изображает (являет собой) ветхозаветную церковь от Моисея до Христа.
Сложение
«Конечно, появление в иконостасе целого чина пророков (равно как и упоминание чина пророческого в 8-м члене Символа веры, установленное отцами II Вселенского Собора) — несомненное свидетельство того, что Церковь видела в пророческом служении не только историческое явление, но и непреложный компонент спасения человека в Церкви. Исторически понятие пророческого служения претерпевало изменения, но важность этого призвания не вызывала сомнений».
Пророческий ряд символизирует Церковь, уже получившую Закон и через пророков возвещающую о Богородице, от которой воплотится Христос «Именно поэтому в центре этого ряда находится икона „Знамение“, изображающая Божию Матерь с воздетыми в молении руками и с Богомладенцем в лоне».
Первый пример пророческого ряда — многоярусный иконостас для Успенского собора Владимира в 1408 году (или в 1410-11 гг.), чье создание связывается с росписью Успенского собора Даниилом Черным и Андреем Рублевым. Иконостас не сохранился полностью, из пророческого ряда сохранилось только 2 поясные иконы.
Ранние примеры
- Иконостас Успенского собора во Владимире — не дошел
- Иконостас Успенском соборе на Городке в Звенигороде — не дошел
- Иконостас в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры (1420-е). Первый сохранившийся. В этом иконостасе 12 пророков: с левой стороны от Богоматери Соломон, Исайя, Иеремия, Гедеон, Иезекииль, Аввакум, с правой — Моисей, Давид, Иоиль, Иона, Иаков, Даниил. Изображения поясные, они объединены по два на каждой доске. Изображение Богоматери Знамение здесь относится к XVIII веку.
- Иконостас Успенского собора Большого Тихвинского монастыря (ГТГ) — 16пророков: Иезекииль, Елисей, Иоиль, Малахия, Гедеон, Наум, Софония, Давид, Амос, Захария, Илия, Иессей, Соломон, Михей, Исайя; иконы с изображением Даниила не хватает.
- Пророческий ряд. Около 1502 года. Из Собора Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре. Музей Кирилло-Белозерского Монастыря.
Иконография
Количество изображаемых пророков может варьироваться в зависимости от размеров ряда. До XVI в. пророков изображали поясными, позднее — в полный рост. Первоначально в центре его помещали пророков Давида и Соломона, с XVI в. — обычно икона Богоматери Знамение, «заключающая в лоне Своем образ родившагося от Нея Сына», или Богоматерь с Младенцем на престоле (в зависимости от того, поясные или ростовые изображения пророков). «Изображение Богоматери с Младенцем Еммануилом на лоне знаменует исполнение предсказаний ветхозаветных праотцев и пророков и указывает на непосредственную связь между Ветхим и Новым Заветом»
Изображения пророков обычно развернуты к центру; однако если на доске три пророка, то средний может писаться в фас.
Обычно пророки держат свитки с текстами своих пророчеств о рождении Спасителя. Иногда в руках у пророков изображаются приводимые ими символы и атрибуты их пророчеств (например, у Даниила — камень, самостоятельно оторвавшийся от горы, как образ Христа, родившегося от Девы, у Гедеона орошенное росою руно, серп у Захарии, у Иезекииля затворенные врата храма).
Изображаемые пророки
изображаются не только «письменные пророки» — авторы пророческих книг (Великие и Малые пророки), но и цари Давид, Соломон, Илья пророк и другие люди, связанные с предвестием Христа.
- Давид. Вот как описывает его иконописный подлинник: «типом еврей Палестины, среднего роста старец с седой окладистой вьющейся бородой; одежда — хитон и мантия, на голове венец; подписано: «профит Давид». Надписи на свитке: «Слыши Дщи и виждь и приклони ухо Твое, и забуди люди Твоя и дом отца Твоего» (Пс. 44:11) — паремия на Рождество Богоматери и Введение во храм. В других памятниках монументальной живописи встречаются тексты: «Из уст младенец и сущих совершил еси хвалу» (Пс. 8:3 — Сан Марко, Венеция, XII в.); «Воцарися Бог над языки» (Пс. 46:9 — монастырь св. Неофита, Кипр, XII в.); «Бог же Царь наш прежде века содела спасение посреде земли» (Пс. 73:12 — там же); «Снидет яко дождь на руно» (Пс. 71:6 — Палатинская капелла в Палермо; середина XII в.); «Господь с небесе на землю призре» (Пс. 101:20 — монастырь Дафни, около 1100 г.). Этим набор цитируемых текстов не исчерпывается; иконописный подлинник дает варианты: «Блажен муж, иже не идее на совет нечестивых; или: Вся языцы восплещите руками» или «Предзрех Господа предо мною», или «Воскресни, Господи, в покой Твой, Ты и кивот святыни Твоея…». Центральное место в пророческих рядах иконостаса в ранний период Давид мог занимать потому, что из числа пророков именно ему выпала честь быть в числе предков по плоти Того, Кто именуется Жезлом от корня Иессеева.
- Соломон. Изображается обычно молодым, безбородым, голова его обращена в сторону царя Давида. В левой руке развернутый свиток с текстом пророчества: «Премудрость созда себе храм и утверди столп седмь и посла своя (рабы)» (Притч. 9:1). Текст представляет собой паремию, читаемую на праздники Благовещения и Рождества Пресвятой Богородицы, Её Успения, а также на Воскрешение Лазаря.
- David-icon.jpg
Давид
- King-Solomon-Russian-icon.jpg
Соломон
4 Великих пророка
- Исайя. по иконописному подлиннику, «типа еврейского, из царского рода, старец 126 лет с седыми волосами, широкой, окладистой, но не длинной бородой; одежда его — одно волосяное вретище (то есть как бы мешок с прорезями для рук и головы, который надевался на голое тело); на ногах сандалии; правая рука сложена в именословном благословении; в левой свиток с надписью: «Се Дева во чреве зачнет и родит Сына и нарекут имя Ему Еммануил», еже есть сказаемо «с нами Бог» (Ис. 7:14; Мф. 1:23). Текст свитка — паремия на Рождество Христово.
- Иеремия. «Облик средовека, а не старца, с темными волосами, крупными прядями падающими на левое плечо. Борода округлая, не длинная, подчеркивающая вытянутые пропорции лица». Правая рука сложена в именословном перстосложении, в левой свиток с надписью: «Се Бог наш, и не приложится ин к Нему», по Синодальному переводу: «Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним» (Вар. 3:36), то есть «Се Бог наш, и нет Бога иного» — исповедание веры в Единого Бога и в утверждении идеи нерушимости Его союза с народом избранным. В свитках, которые держит пророк, часто читаются слова из книги пророка Варуха, который был другом и писцом Иеремии, записывавшим откровения пророка во время пребывания Иеремии в темнице. В отличие от других пророков (Исаии, Иезекииля, Малахии) Иеремия изображен в виде могучего средовека с темными волосами на голове и бороде, с суровыми и резкими чертами лица.
- Иезекииль. Пророка изображают седовласым старцем, похожим на Исаию; к числу особенностей его изображения можно отнести чуть более удлиненную и более заостренную на конце форму бороды. В левой руке свиток: «Дверь та затворена есть, еюже никтоже не имать пройти» (Иез. 44:2). Текст свитка — паремия на праздники Рождества и Введения во храм Пресвятой Богородицы. В современной редакции: Сия врата заключенна будут, и не отверзутся, и никтоже пройдет ими.
- Даниил. Пророк всегда юный, безбородый; в руке у него свиток, а на голове маленькая шапочка — это устойчивый элемент его иконографии. Короткая туника, плащ, украшенный орбикулами — знаками высокого социального положения, приближенности к царю; полы плаща, украшенного по краям жемчугом и драгоценностями, скреплены фибулой. Штаны, высокие сапоги. Надпись: «Аз Даниил видех дондеже престоли поставишася и Ветхий денми седе; престол Его огнен; колеса Его огнь палящ» (Дан. 7:9), либо …»гору разумну, от нея же отсечеся камень…».
12 Малых пророков
- Иоиль
- Иона
- Амос
- Осия
- Михей
- Наум. «Святаго пророка Наума, иже предвари Рождество Христово лет за 558, поживе лет 45, образом кругловат, и браду имея окружену, аки Ионы пророка, лице сухо, власы просты, риза багряная с дичью, испод лазорь, в левой руке свиток, а в нем написано: Горы потрясошася, тогда и холмы поколебашася, и ужасеся земля от лица Его вселенная и вся живущии на ней. Инде пишет: Наум образом яко Иоанн Богослов».
- Софония. «Подобием сед, главою плешат, брада на конец мало разсохата, аки Илии пророка, ризы пророческия, верхняя багряная красноватая, испод лазорь, в левой руке свиток, а в нем написано: Радуйся зело, дщи Сионова, проповедуй дщи Иерусалимова, веселися и преукрашайся от всего сердца твоего, дщи Иерусалимля: отъят Господь неправды Твоя, избавил тя есть из руки враг твоих. Бяше же подобен святому Иоанну Богослову, малу имеяй браду и окружено лице».
- Аввакум. Его изображают безбородым юношей в плаще; правой рукой он двуперстно благословляет, а в левой руке держит перед собой свиток с надписью: «Бог от юга придет и святый от горы приосененныя чащи; покры небеса добродетель Его, и хваления Его исполнь земля» (Авв. 3:3). В качестве паремийного чтения этот текст не фигурирует, но использован в тексте ирмоса 4-й песни Рождественского канона.
- Авдий
- Аггей. » подобием сед, плешив, брада кругловата, риза пророческая, санкирь с белил, испод лазорь, в руке свиток, а в нем написано: Сице глаголет Господь Вседержитель: положите сердца ваша в пути вашем, созиждете Ми храм и благословлю жити в нем и прославлюся. В Минеи и в Прологе пишет: бяше же плешив и стар, окружену имея браду и образом честен».
- Захария. Текст может гласить «Тако глаголет Господь: Радуйся зело дщи Сионова, проповедуй, дщи Иерусалимова, се, царь твой грядет кроток» (Зах. 9:9).
- Малахия. Его изображают седовласым старцем. На его свитке встречается надпись: «Се грядет Сам Господь Вседержитель, и кто стерпит день исхода (пришествия) Его» (Мал. 3:1-2); это паремия на день Усекновения главы Иоанна Предтечи — 29 августа.
Прочие
Библейские пророки (праотец) от Ноя до Моисея занимают отдельный праотеческий ряд, так как символизируют образ Церкви ветхозаветной, еще не получившей Закон.
- (Иаков) — праотец, но иногда включается
- (Иов) — праотец, но иногда включается
- Моисей. Иконописные подлинники дают такое описание внешности пророка Моисея: «Великий старец 120 лет, еврейского типа, благонравный, кроткий. Плешив, со средней величины бородой прядями, очень красив собою, телом мужествен и силен. Носил нижний хитон синего цвета, с разрезом спереди и подпоясанный (ср.: Исх. 39:12 и след.); сверху — ефод, то есть длинное полотно с прорезом посредине для головы; на голове — покрывало, на ногах — сапоги. В руках у него — жезл и две скрижали с 10 заповедями». Наряду со скрижалями изображали и свиток с надписью: «Кто есмь аз, яко да пойду к фараону царю египетскому, и яко да изведу сыны израилевы от земли египетския» (Исх. 3:11). Иногда приводится другой текст: «Помощник и покровитель бысть мне во спасение; Сей мой Бог и прославлю Его, Бог Отца моего и вознесу Его» (Исх. 15:1).
- Аарон
- Мириам — не включается
- Иисус Навин — не включается, так как идет в праотеческий ряд
- Финеес — не включается (?)
- Девора — не включается (?)
- Илий — не включается (?)
- Анна. — не включается (?).
- Самуил
- Гад — не включается, так как идет в праотеческий ряд
- Нафан
- Ахия — не включается (?)
- Самей — не включается (?)
- Илия. «подобием стар и I сед, власы космат, брада продолговата до персей и терхава, аки праотца Авраама, на выи его платок, риза на нем милоть или шуба, выворот мохнат козлий, исподь светлодикая празелень, в руке свиток»…
- Елисей
- Олдама — не включается (?)
- Moisey prorok ikona.jpg
Моисей
- John in Korovniki church — prophet 04 Aaron (c. 1654, Yaroslavl).jpg
Аарон
- Икона пророка Самуила из собрания ДОХМ.jpg
Самуил
- Nathan.jpg
Нафан
- Seleznikha church — prophet Elija (18 c.).jpg
Илия
- John in Korovniki church — prophet 10 Elisha (c. 1654, Yaroslavl).jpg
Елисей
Прочие (не «пророки»)
Иногда в пророческом ряду изображаются библейские персонажи, не входящие в число «пророков».
- Варух
- Волхв Валаам
- Гедеон. На его свитке может встречаться текст пророчества о рождении Спасителя от Пречистой Девы, о «Руне овчем». Надпись на свитке пророка гласит: «Се аз положу руно овчее на гумно и аще будет роса на руне…» (Суд. 6:37)
- Иессей — отец царя Давида
См. также
- Похвала Богородицы
Напишите отзыв о статье «Пророческий ряд иконостаса»
Отрывок, характеризующий Пророческий ряд иконостаса
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l’inventer, – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.