Содержание
Театр для ветеранов
Вот уже пятнадцатый год подряд они собираются вместе, чтобы отметить День Победы. Актеры Московского театра русской драмы «Камерная сцена» и прихожане храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе обзванивают ветеранов Великой Отечественной войны (прихожан и духовных чад настоятеля), приглашают военных — друзей и знакомых. Дети из воскресной школы Покровского храма поют о войне, актеры играют небольшой спектакль, приезжает баянист, ансамбль «Русичи» или певица Анна Широченкова. А потом все вместе, человек 150 — и стар и млад, садятся за накрытые столы в театральном буфете и сидят до поздней ночи. Там шумно от тостов, накатывает слеза от знакомых фронтовых мотивов и радостно от Пасхального канона. В суетной столичной жизни редки такие места, где люди часами говорили бы о жизни, вспоминали о прошлом и никуда не спешили уйти, потому что им хорошо. Еще реже встретишь, чтобы за одним столом сидели правнуки и прадеды, которым не скучно вместе и есть что друг другу сказать. Ушло куда-то это живое общение, растворилось и отброшено, может быть — за ненадобностью. Но глядя на этих людей, понимаешь, что память поколений жива, что, к счастью, мы всё еще, хоть и прошло 64 года, помним этот День Победы — день мира, жизни и подвига. Подвига, совершенного миллионами людей ради жизни на земле.
Храм Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе.
Протоиерей Владимир Ригин (настоятель Покровского храма) в 1995 году к юбилею Победы решил поздравить своих приходских ветеранов и тружеников тыла как-то по-особенному. Тогда и появилась идея не только отслужить молебен в День Победы, но и почтить память погибших героев и поздравить ныне здравствующих ветеранов всем приходом. Год за годом — и начинание превратилось в добрую традицию, благодаря которой приходская жизнь идет, а люди, связанные, казалось бы, лишь общей молитвой, стали одной большой семьей.
…И вот дети поднимаются на сцену. За их спинами на широком экране сменяются одна за другой фотографии из семейных архивов. Они по очереди, неспешно рассказывают о войне, о фронтовых буднях, о своих далеких родственниках…
Сегодня это называют модным словом «перформанс». Пусть и так, но разве это плохо? Ведь здесь важна не столько форма, сколько смысл. А еще лучше, что самим детям не скучно, что на какие-то 40–50 минут они превращаются во взрослых людей, которых слушают и которым внимают. Они становятся причастными к истории — к своей истории.
«Мне уже 88, — говорит Александра Сергеевна Веремейчик (на фото в первом ряду), — и я уже много лет хожу на самые разные мероприятия, посвященные Дню Победы. Бываю в школах, выступаю перед молодежью. Мне есть что рассказать, ведь всю войну я вместе со студенческой группой и своими учениками шефствовала над госпиталем. Но несмотря на то, что наше поколение стремительно убывает и ветеранов уже не тысячи, а десятки, сегодня молодежь вдруг стала к нашим рассказам как будто безучастна. А в храме у отца Владимира всё без казенщины. Поверьте, такой душевной обстановки, такого необыкновенного семейного единения и непринужденного общения, как на встречах 9 мая, нет нигде. Наверное, это один из немногих храмов, который вообще организует такие встречи».
За столом настоятель, протоиерей Владимир Ригин с фронтовиками Александром Красовским, Нонной Фаризовой, диаконом Николаем Поповичем и генерал-лейтенантом ракетных войск Юрием Прокловым.
«Союз театра и храма давний, — добавляет Михаил Щепенко, художественный руководитель театра «Камерная сцена». — Мы — артисты и прихожане — связаны друг с другом крепкой дружбой. Рождество, Пасха, День Победы, да и другие праздники — наши общие. Но День Победы — особенный день. Если в церковных праздниках мы соприкасаемся с вечным, то 9 мая — с тем, что происходило с нашей страной и близкими нам людьми, что было и остается живой нашей историей. На этот праздник откликается все лучшее в человеке. День Победы важен не только тем, в ком силен религиозный посыл, — этот праздник и есть путь от душевного к духовному».
Монахиня Адриана — насельница подворья Пюхтицкого монастыря в Москве.
Священноисповедник Роман ( по фамилии Медведь) родился 1 октября 1874 года в местечке Замостье Холмской (польской) губернии в семье учителя прогимназии Ивана Иосифовича Медведя и Марии Матвеевны, работавшей акушеркой.
Роман, как и его братья, учился в Холмской Духовной семинарии в то время, когда ректором ее был архимандрит Тихон (Белавин), будущий Патриарх, оказывавший им впоследствии свое покровительство и помощь. Окончив в 1892 году семинарию первым учеником, Роман Иванович поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию, которую окончил в 1897 году со степенью кандидата богословия. Во время обучения в академии Роман Иванович познакомился с протоиереем Иоанном Кронштадтским и, став его духовным сыном, ничего впоследствии не предпринимал без его благословения
После академиии преподавал в семинарии Вильнюса. Далее женился и служил в разных храмах России и Украины (г. Чернигов).
С 1907 года батюшка самоотверженно служил настоятелем Адмиралтейского Свято-Владимирского собора в городе Севастополь. Как протопресвитер Черноморского флота, он пользовался огромным авторитетом среди моряков. В его подчинении находились 50 священников на кораблях флота. Там большевиками был приговорён к расстрелу, но смог покинуть Крым и уехать в Москву.
Некоторое время он окормлял осиротевших после расстрела священномученика протоиерея Иоанна Восторгова приход храма Василия Блаженного и стал в истории последним настоятелем этого храма на Красной площади. Но вскоре храм закрыли и батюшка был переведён в храм Святителя Алексия в Глинищевском переулке. И там батюшка в эти тяжёлые годы сумел наладить глубокую духовную жизнь общины где служил ежедневно утром и вечером.
В мае 1931 года батюшка был арестован и обвинён в том, что руководил организацией «преследовавшей политические, антисоветского характера цели, в издательстве антисоветской литературы и распространении листков под заглавием «Кто наше правительство» антисемитского характера». Его допрашевал лично Феликс Дзерджинский. Он предложил священнику уехать из СССР на родину в Польшу, вместе с женой и дочерью Ириною. . Батюшка отказался, но был отпущен.
В 1930 годы батюшка был арестован, а храм разрушен. В 1931 году отца Романа приговорили к 10 годам лагерей на Соловках. Но и оттуда он не оставлял духовных чад, писал им письма. На Соловках отец Роман работал сторожем, потом счетоводом. Из-за полученной инвалидности срок заключения батюшки был сокращён. В 1936 году он вернулся из ссылки и поселился вначале в городе Волоколамск, потом в Малоярославец, где, несмотря на тяжёлую болезнь (костный туберкулёз и перелом шейки бедра), продолжал пастырское служение.
Незадолго до кончины батюшка принял постриг в мантию с именем Иосиф. Там и скончался иеромонахом. Батюшке было 62 года.
26 августа (8 сентября н. ст.) 1937 года отец Роман скончался. Погребён он был на кладбище города Малоярославец.
3 августа 1999 года состоялось обретение мощей священноисповедника протоиерея Романа. Святые мощи были перенесены в Москву и положены в храме Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе.
В древности на месте этого храма стоял Покровский Лыщиков монастырь. Место очень святое и намоленное. В 1504 году князь Иван Третий завещал эту обитель в собственность своему сыну Василию Третьему (будущему отцу царя Ивана Грозного).
В 1572 году царь Иван Грозный владев монастырскими землями, отказал передать монастырь по наследству своему сыну и монастырь был упразднён (закрыт).
Далее монастырь сгорел от поджога, но в 1625 году уже на месте монастыря упоминается Покровский храм, вначале деревянный, а потом, в 1696 году уже каменный, который был построен по ходатайству дьяка Ивана Рогозина.
Это Покровский приходской храм, со временем к которому в 1697 году был пристроен предел в честь преподобного Иоанна Дамаскина, это единственный престол этому святому в городе Москве, а в 1773 году на средства И.А.Лихарева был освещён третий предел в честь Казанской иконы Богородицы. В 1705 году была воздвигнута нынешняя колокольня. На колокольне сохранены с тех пор старинные колокола.
В 1812 году храм сильно пострадал и в 1818 году был заново освещён.
В Советское время храм не закрывался и потому из закрывающихся храмов Москвы туда сносились многие святыни для сохранения.
Среди старинных чтимых икон: Покрова, Казанской и Тихвинской Богородицы, Спас нерукотворный, Святитель Николай, Архистратиг Михаил, целитель Пантелеимон, преподобные Иоанн Дамаскин и пафнутий Боровский.
Ровно 16 лет назад, 3 августа 2000 года в этот храм были внесены мощи святого исповедника Романа (Медведя), где сейчас они и покоятся. 3 августа День обретения мощей, а 8 сентября день земной кончины святого.
Святой исповедник Роман отметился чудесами ещё при жизни.
Весной 1932 года тяжело заболела духовная дочь отца Романа Ксения Александровна Калошина, которой было тогда двадцать пять лет. Врачи поставили диагноз: воспаление подъязычной железы. В течение пяти суток она не могла ни есть, ни пить, температура держалась все время около 40 градусов. Шею раздуло, и она стала шире головы, язык опух и стал синим; врач, чтобы как-то облегчить страдания, капал на язык воду. Ксения Александровна почувствовала, что умирает, и послала своей матери, Марии Яковлевне, записку, прося ее прийти проститься. Но ее не пустили в палату, опасаясь, что заболевание инфекционное, и заведующий больницей сказал: «Если Николай Александрович Семашко подпишет разрешение, то я пущу». В тот же день Мария Яковлевна нашла доктора Семашко и рассказала ему об умирающей дочери, он тут же написал записку, чтобы ее немедленно пропустили.
Все это время Мария Яковлевна мысленно обращалась с молитвенной просьбой к отцу Роману. Придя к дочери, она застала ее выздоравливающей. Ксения Александровна рассказала, что в предыдущую ночь ей явился отец Роман. Он шел по воздуху в священническом облачении мученического красного цвета с чашей в руках. Приблизившись, он благословил ее и причастил Святых Таин. С этого времени к ней стали возвращаться силы, и она выздоровела. Ещё до прославления отца Романа, семья Колошиных обращалась молитвенно к отцу Роману как к святому и получали просимое.
Причислен святой батюшка Роман к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
Тропарь священноисповеднику Роману Медведю
=================================
Покровский храм с мощами Св.Романа.
Москва, Лыщиков переулок,10
Метро «Таганская» или «Курская»
Тролейбус Б10 до остановки «ул. Николоямская»
Покровская церковь расположена на высоком берегу Яузы, в месте, которое с давних времён называется Лыщиковой горкой. Лыщикова горка является северным склоном большого Таганского холма, расположенного в месте слияния Москвы-реки и Яузы. Согласно исследованиям археологов на этом месте находилось одно из древнейших домосковских поселений, датируемое X веком.
Богослужения совершаются ежедневно в 7.00 и 17.00, в праздники и воскресные дни литургии в 8.00. По понедельникам и вторникам вечерних богослужений нет.
Настоятелем храма является с 1994 года
Протоиерей Владимир Васильевич РИГИН, (64 года).
Кандидат богословия.
Ему сослуживают в притче игумен, три иерея и диакон.
Семь чудес отца Владимира
КАК ПРИШЕЛ НОВЫЙ ГОД В КЕЛЬЮ НА ТАГАНКЕ
Встать с постели задолго до рассвета. В темноте по скользкой дороге долго трястись до далекого села — на службу.
И это в один из первых новогодних дней. Когда одни еще празднуют, а другие приходят в себя после празднеств. У него же — такая работа. Ненормированная. Не похожая ни на какую другую. С небольшой зарплатой. И, по его собственному признанию, самая радостная, какая только может быть на свете.
Мы встречались с ним 31 декабря после утренней службы. Утренняя — это потому, что начинается в 7.30 (а по воскресеньям на час раньше). Заканчивается же далеко после полудня, пока разойдутся все прихожане со своими проблемами и вопросами к батюшке. А тут еще мы — журналисты.
Но он беседует добро и спокойно. И даже в этот день не спешит так, как те, кто уже с утра думает о новогоднем столе. Ему-то куда спешить? Перекусить до пяти вечера успеет, а в пять — следующая служба. После нее к семейному столу все равно не попасть. Дом его от района Таганки в Москве, где он служит, за сто километров — в поселке Семхоз близ Сергиева Посада. Да и наутро — опять служба. Так что ночевать в какой уже раз придется в келье при храме. А через день как раз та самая поездка по предрассветной дороге — тоже за сто километров от Москвы, только в другом направлении.
Его всегда ждут. Ведь он — спасатель. И все время на вахте. Но работает без спешки и авралов. Потому что спасает человеческие души. Есть такая профессия.
КАК ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК СТАНОВИТСЯ СВЯЩЕННИКОМ
Настоятелю храма Покрова Пресвятой Богородицы в Лыщиковом переулке протоиерею Владимиру Ригину 52 года. Он статен, красив и умен. Однако, похоже, не это делает священника особенно притягательным для прихожан. Во всяком случае не только это. Главное же — это то, что составляет одну из тайн профессии. Чем-то таким наделен всякий священник по призванию, что делает общение с ним спасительным для многих людей, открывает им дорогу к Богу, а значит — и к себе самим подлинным.
Такому не научишь, это не передается по наследству. У него во всяком случае в роду священников не было. Самая обычная семья. Отец, израненный на фронте, умер рано. Мама с бабушкой водили его раз в год в церковь в Сергиевом Посаде, где они жили. А однажды, в девятом классе, поехал в Москву в первый раз самостоятельно, пришел в храм и вдруг понял, что его неудержимо тянет в церковь. Никакими внешними причинами объяснить это нельзя.
— Господь ждет такого момента, — говорит отец Владимир, — когда человек к Нему придет сам, сознательно. Бывает, человек что-то видит, слушает, читает, но перелом случается, когда сердцем почувствует: Бог есть! А после этого уже любые чудеса становятся естественными.
И свое поступление в семинарию он считает чудесным. Когда оставался последний экзамен, его отсеяли на медкомиссии из-за глухоты на одно ухо. Стоял на лестнице, чуть не плакал, и тут — шаги неторопливые. Прямо к нему подходит митрополит Питирим. Расспросил, успокоил, отправил на экзамен, пригласил к себе в храм. Потом много чего еще было, вроде бы случайного, но очевидно путеводного.
— Да она ведь вся состоит из чудес, — говорит он о жизни. Не только о своей. Вообще о любой. Уже рождение человека — чудо. Чудо, когда человек из появившегося на свет кусочка плоти становится человеком. И что вообще это происходит.
Таких самых любимых чудес у отца Владимира и матушки Наталии семь. Их зовут Сергей, Алексей, Ульяна, Ольга, Трифон, Николай и Амвросий.
КАК БУДУЩИЙ ПАСТЫРЬ НАХОДИТ БУДУЩУЮ ЖЕНУ
Ближе к концу учебы, как и у всякого семинариста, у него был выбор: становиться монахом либо жениться.
— Вроде бы склонялся к монашеству, — говорит отец Владимир, — но никак не мог решить самостоятельно. В таких случаях ищут совета у старца. Вот и я отправился к отцу Серафиму Тяпочкину в белгородское село Ракитное. Это тот самый старец, который оживил знаменитую «каменную Зою», девушку, танцевавшую с иконой Николая Угодника и застывшую, как статуя. Рассказал я отцу Серафиму про свои сомнения, он выслушал внимательно и говорит: «Ну давай вместе помолимся». Помолились. Он мне: «Ну и поезжай с Богом». Я вернулся в недоумении: что это все значит? Старец меня проводил с таким видом, будто судьба моя определилась, а какова она, я не понял. А выбор-то уже был сделан. И мне это предстояло узнать через несколько дней…
После окончания занятий он сломя голову вместе с другими семинаристами мчался по лестнице в столовую. И завернув за угол, со всего маху столкнулся с девушкой.
— Мы просто врезались друг в друга в буквальном смысле. А потом влюбились на всю жизнь. Обвенчались. Вырастили пять сыночков и две лапочки-дочки.
КАК ВЫМАЛИВАЛИ ХРАМ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ
В 1992 году в жизни отца Владимира произошел очередной невероятный поворот. Он возглавил общину храма Христа Спасителя. Хотя самого храма тогда и в проекте не было, как и решения об его восстановлении.
— Каждое воскресенье собирались мы на молебен у бассейна «Москва», — вспоминает отец Владимир. — В воде люди плескаются, из динамиков музыка гремит, а мы — с церковными песнопениями на берегу. И крестные ходы совершали. Вокруг нас собиралось более сотни человек. Многие сочувствовали, но поверить в то, что на месте бассейна снова появится храм, мало кто мог.
Однажды он прочитал о блаженной Матронушке, тогда она еще не была прославлена как святая. И всей общиной отправились к месту ее захоронения на Даниловском кладбище. Просили похлопотать и за их несуществующий храм.
— Видно, хорошо молились, — говорит отец Владимир, — на третий день приходит известие о том, что решение насчет храма наконец принято.
Когда храм Христа Спасителя обрел реальность, его настоятелем как кафедрального собора по статусу стал Святейший Патриарх. А отцу Владимиру Алексий II предложил возглавить храм, который отрекомендовал ему как «очень хороший». «Тебе, — сказал, — понравится». Так и оказалось.
КАК У СЕЛЬСКОЙ ЦЕРКВИ ПОЯВИЛАСЬ КРЫША
Глядя, как служит отец Владимир в храме Покрова Пресвятой Богородицы, как общается с прихожанами, можно сказать, что вкладывает он в этот храм всю душу.
Это и так, и не так.
Ведь, кроме того, он с такой же самоотдачей еще и руководит строящимся храмом преподобного Андрея Рублева в Раменках. А в селе Федоровское Ступинского района у него еще один храм — во имя святителя чудотворца Николая.
Так случилось, что обратились к нему жители села с мольбой. Если не вы, говорят, то так и оставаться нашему храму без крыши.
— Вы что же, хотите, чтобы я для вашего храма «крышей» стал? Так я не по этой части, — пошутил отец Владимир. — Почему вы ко мне пришли?
Если подробно рассказывать, как федоровцы нашли его, из чего заключили, что только он вернет жизнь в их старинный храм, и почему отец Владимир в конце концов согласился, то все сведется к мистике и чудесам. Но для него самого это еще одна вполне привычная история, каких в его жизни множество. И теперь уже покрыли храм крышей, вставили окна, провели отопление и воду. Не только храм ожил. Для многих в селе после появления пастыря началась новая жизнь. Кто-то преодолел беду. Кто-то взялся за ум. Как и в Москве, большинство в пастве отца Владимира составляют те, кто пришел к нему со своими проблемами, а нашел не только их решение, но дорогу к Богу. И регулярно колесит теперь отец Владимир в Федоровское на службы.
Вот только как он это все успевает, непонятно.
— Я же не один, — объясняет, — у нас здесь очень хорошие священники и диаконы.
КАК УСПЕШНОМУ РЕЖИССЕРУ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ СТАТЬ СТОРОЖЕМ
Один из диаконов храма, отец Александр, прежде был театральным режиссером.
Впервые увидел отца Владимира еще в советские времена, когда крестил у него своего маленького сына.
— Как-то сразу, — рассказывает, — запал мне в душу этот священник. Впрочем, оставался я от Церкви далек, но его не забывал. Потом надолго уезжал из Москвы, работал главным режиссером Свердловского академического театра. А когда вернулся, ставил спектакли во МХАТе у Дорониной и как-то заглянул в храм неподалеку от театра. Шла Всенощная служба, хотя я не знал тогда, что это такое. И вдруг открылись Царские врата и в полном облачении вышел отец Владимир — тот самый священник. Это стало для меня потрясением. Потом, после службы, я подошел к нему. Через некоторое время была исповедь не исповедь, но такая беседа, когда он выслушивал меня часа три с таким вниманием и участием, что понимаешь: это не только мне, но и ему важно. На работе и в жизни все у меня складывалось успешно, но вдруг настал такой момент, когда я понял: пора мне в храм. Пришел к отцу Владимиру, а он и предложил мне место сторожа при храме. Я обрадовался: это то, что мне было нужно. Теперь вот диаконствую.
КАК СПАСТИСЬ И ОБРЕСТИ РАДОСТЬ
— Хозяйственные заботы, конечно, тяготят, — говорит отец Владимир, — но куда же от них денешься. Нужно храмы строить, восстанавливать, обустраивать. Самое тяжелое — искать на все это средства. А вот служба для меня в радость — мог бы, не уставая, сутками служить, исповедовать.
— Так ведь тяжело, должно быть, слушать о чужих грехах и бедах?
— Всякое бывает. Но какое счастье — помогать людям, спасать их!
— И чего у вас больше в жизни: радости или печали?
— Бывали, конечно, и тяжелые события. У нас с матушкой ведь восьмой ребенок умер при родах. Умирали наши бабушки. И когда беда у кого-то из прихожан, переживаешь как свою. У меня же одна семья дома, а другая — наш приход. Сживаемся так, что несчастья одних — это несчастья для всего прихода. Но ведь и радости тоже так. Конечно, светлого в жизни нашей куда больше. Это ведь когда господствовал атеизм, считалось, что в церкви все уныло, скучно, для бабушек, а на самом деле наша вера очень радостная и праздники радостные. Не зря так часто звучит на наших службах: радуйтесь!
Владыка рядом, и радуется душа
К отцу Владимиру с утра до позднего вечера идут люди за духовным утешением и добрым пастырским словом. Он бережно хранит богослужебную традицию Церкви, а сердце его отзывчиво любой беде. Всему этому он научился у своего духовного наставника митрополита Питирима. Своими воспоминаниями о владыке с читателями портала Pravoslavie.Ru делится протоиерей Владимир Ригин, настоятель московского храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе.
Митрополит Питирим (Нечаев). Фото: М.Юрченко – Отец Владимир, расскажите, пожалуйста, об отношениях владыки с его семьей.
– Владыка всегда был для нас тайной, мы не видели, что было, как. Но он очень о своей семье заботился. Все они говорят: «Владыка всегда нам помогал, мы ему всем обязаны». Делал он это незаметно. Такие времена еще были, что он особо не рассказывал. Я застал в живых Николая Владимировича – брата, сестер – Ольгу, Александру, Надежду и Марию. Они, знаете, как-то по взгляду, с полуслова друг друга понимали.
– А вы видели их вместе? Может быть, на каком-то празднике, за общим столом?
– Редко. В основном, на службе. На службе не поговоришь. Но они все очень владыке благодарны, любят его, и сейчас вот уже – внучатые племянницы – просто благоговеют перед ним.
– Когда в Сретенском монастыре была встреча, я видела его племянницу Ксению Олафссен. Она очень тепло говорила о нем.
– Да, Ксения самая любимая его племянница была. Она еще маленькая была совсем, ползала по храму в Брюсовом, сидела на ступенечках у иконы Божией Матери Взыскание Погибших. Владыка все это боковым взглядом видел…
– Вы работали в Издательском отделе в 70-е годы. Действительно ли там была собрана интеллектуальная церковная, да и светская элита?
– Конечно. При владыке элита была и духовная, и светская. Уровень людей был очень высокий. Владыка умел всех собрать, организовать. У него все воцерковлялись.
– Как же это получалось?
– Мне кажется, это и молитва владыки, и его обаяние его. Необычный человек был. Люди к нему сами стремились.
– А как вы к нему попали?
– Самым чудесным образом. Я учился в институте землеустройства, а мама меня хотела видеть священником. Хотела, чтобы я и институт закончил, и священником стал. И, когда я, по ее молитвам, к Богу пришел, то решил, что учеба в институте мне больше не нужна, сказал: «Я пойду в семинарию». И пошел поступать в семинарию. Тогда там было так: два экзамена сдали, а потом медкомиссия. А медкомиссию я не прошел. Меня забраковали. Ребята пошли на следующий экзамен, а я стою на лестнице, чуть не плачу. И тут слышу – медленные шаги. Идет владыка Питирим на экзамен.
Митрополит Питирим (Нечаев)
– А вы видели его до этого?
– Нет. Я видел только его фотографии в журнале Московской Патриархии. Я молча подхожу под благословение, а вид такой у меня несчастный был! Владыка спрашивает: «Ты чего здесь стоишь?» – «Не приняли», – говорю и объясняю причину. Владыка велел подождать, а сам ушел куда-то. Возвращается. «Пойдем», – говорит. А экзамен был по церковнославянскому языку. Молитвы я знал, прочитал, и думаю: «Может, примут, все-таки?» Потом владыка спросил: «Хочешь быть у меня иподиаконом?» Я ответил: «Хочу, Владыка». Это был 1974 год. Тогда так совпало, что подряд шли Преображение и воскресный день – две всенощные, две Литургии. Приезжаем в Елоховский Собор, отслужили… Я думаю: «Ну все, наверно, поступил». И тут владыка говорит: «Тебя не приняли». Я такой несчастный стал, как земля из-под ног ушла. А владыка успокоил: «Но ты не расстраивайся».
Что делать? Не приняли – пошел, документы забрал, устроился в больницу, медбратом в приемный покой. Думаю, раз Бог не благословил быть священником – буду врачом. Книг накупил, подал прошение на курсы подготовительные медицинские. Дежурю, врачи на операции зовут: «Иди, Володя, смотри, это вот так, это так…» Аппендицит, полостные операции, травма руки… Вдруг получаю телеграмму от личного секретаря владыки Валентины Васильевны Василенко – чудная женщина, они с владыкой были чада отца Александра Воскресенского. А в телеграмме сказано, что владыка хочет со мной встретится в Академии. Встретились в саду Академии, владыка еще раз расспросил – где родился, где крестился, кто родители, «како мыслиши, како веруеши». «Хватит, – говорит, – медбратом быть, приходи ко мне в Издательский отдел». Я сразу же написал заявление об уходе и пришел.
– И что вы увидели в Издательском отделе?
– Подход владыки был таков – в редакции начинать с самых низов, с экспедиции. Так что меня туда и отправили. Мы заворачивали в бумагу журналы, календари на русском, на английском и отвозили на Кировскую, в Главпочтамт, и там распределяли по городам, и за границу тоже. Приезжаем один раз, а к нам девочка какая-то подходит: «Ой, ребята, нам отстреляться надо, а мы не умеем. Постреляйте за нас». Оказывается, внизу под Главпочтамтом был тир, и они должны были там сдавать зачеты по стрельбе. Ну, что делать? Мы пошли, постреляли за них.
В домовом храме Издательского отдела Московского Патриархата во имя преподобного Иосифа Волоцкого
Потом я работал в корректорской. Старший корректор Елена Сперанская и остальные сотрудники учили меня внимательности при вычитке. Затем владыка предложил мне возглавить отдел богослужебной практики.
– А сколько же вам лет тогда было?
– Я 1952 года рождения, может быть, 23 года, может, чуть больше, священником еще тогда не был.
– Владыка сам принимал решения о перемещениях сотрудников?
– Я толком не знаю, но было ощущение, что все находятся на своих местах. Мы тогда сидели в храме Успения Божией Матери в Новодевичьем монастыре. Храм действующий был, в западной части – на паперти – было выделено небольшое помещение. Теснота страшная! Перегородки стеклянные. У владыки кабинет побольше, а у Евгения Алексеевича Карманова – пресс-секретаря – не кабинет даже, а место отгороженное. Приходим раз – сидит он в халате, в тюбетейке. «Что с вами, Евгений Алексеевич?», – спрашиваем. «Да вот, в Среднюю Азию ездил. На 10-летие журнала «Мусульманин Востока». Пригласили от нас представителя – владыка меня и отправил… Очень хорошо нас принимали, но у мусульман «сухой закон», а там люди со всего мира, и нам из чайничков заварных наливали коньяк, водку».
Все, кто работал в редакции, были люди опытные. И Евгений Алексеевич, и Иван Алексеевич Минаков, старший корректор, и Волгина Татьяна – они с Вячеславом Петровичем Овсянниковым английскую редакцию возглавляли. А Герман Федорович Троицкий каким знатоком был! Одни энциклопедии и словари кругом. Еще там работал Павел Васильевич Уржумский, Царствие ему небесное, – в этом году скончался – он 14 или 15 языков знал. Его тоже очень любили. Привлекал владыка и светских людей-знатоков. Помню, и какой-то дедушка-старообрядец к нам ходил. Владыка очень хотел, чтобы мы все помирились. Атмосфера была мирная, но владыку все уважали и побаивались.
– Владыка в редакцию каждый день приезжал? Ведь он служил по праздникам, по выходным.
– Владыка приезжал каждый день. И служил часто. Он ведь был первым викарием Патриарха Пимена, и в Елоховском Соборе служил, и по храмам Москвы. Был такой случай – все на работу стали опаздывать, а он приехал пораньше, встал у дверей и смотрит, во сколько кто придет. Стоит, а все мимо него шмыгают, даже благословение боятся взять.
Была, помню, еще инокиня Татиана, она владыку чаем поила, ну и нас заодно – мальчишек, вечно голодных семинаристов, подкармливала. Она тайная инокиня была, когда скончалась, тогда об этом и узнали.
– Мы знаем о социальном служении владыки, о том, как он решал многие вопросы, контактировал со светскими, партийными людьми, но ведь это было бы невозможно без помощи Божией, без постоянной молитвы…
– Владыка был великий молитвенник. Он приезжал на службу в Брюсов переулок, заходил в алтарь, какой бы ни был уставший, садился в кресло – напротив образ Спасителя древний, чудотворный – вот он на него смотрел, и было видно, что владыка молится. Ничего не говорил, просто было видно, что молится. И видишь – сначала владыка уставший, а потом на глазах преображается, как бы возрождается.
– Кого из святых владыка особо почитал?
– Иосифа Волоцкого очень чтил.
– Потому, что был епископом Волоколамским?
– Нет. Он внутреннее единство с преподобным ощущал, очень чтил его, все праздники служил в Волоколамске или у отца Леонида Яковлева или у отца Николая Попова в Возмище. Весь издательский отдел туда приезжал, хор из храма Воскресения Словущего. Очень часто приезжали целыми автобусами учащиеся Академии, семинарии, тоже с хором. Потом, если 9 мая, то в Дубосеково ездили.
– Расскажите, пожалуйста, про крестный ход в Введенском храме села Спирово.
– В Спирове храм не закрывался, там были и богослужебные книги, и облачения из Иосифо-Волоцкого монастыря. Монастырь тогда, в 70-е годы, был закрыт, крестные ходы запрещены. И поступали так. Владыка служил, а потом мы пешком шли из Спирова к монастырю. Километра полтора – такой своеобразный получался крестный ход. Хоругвей не несли – запрещено, но народу очень много, а владыка шел впереди, все рассказывал, показывал. С такой любовью рассказывал об Иосифе Волоцком, как он его чувствовал душой. И ученика его очень чтил – преподобного Левкия Юрьевского. Его мало кто знает.
Богослужение в Введенском храме села Спирово. 25 мая 1965 г.
– Интересно. Расскажите подробнее о нем.
– Владыка ведь был митрополит Волоколамский и Юрьевский – а почему, объясню.
Середа Юрьевская – это огромное село было, чуть ли не городок, и там был свой преподобный, Левкий, ученик Иосифа Волоцкого. Когда владыку только назначили епископом Волоколамским, он все, что можно, прочитал про Иосифа Волоцкого и ученика его, и поехал в это село посмотреть. Приезжает, монастыря, конечно, нет, даже и следа от него не осталось. Как бы найти это место? И вдруг видит – стоит на дороге бабушка. Он подошел расспросить ее, а она и говорит: «Я вас давно жду!» – «Как ждете? Что я сюда поеду, знал только один человек – я сам!» – «Мне преподобный Левкий во сне явился, сказал: “Приготовь еды, напеки пирогов, к тебе гости завтра приедут!”». Такое вот чудо было.
– Значит, владыка с радостью нес свое служение в Волоколамске?
– Да. У него приходов мало было: 2 храма в Волоколамске, в одном отец Леонид (Яковлев) служил, в другом – это уже не город, а село рядом – отец Николай (Попов). Еще был храм в Спирове, и Преображенский храм в селе Спас. А самый дальний приход владыки был в Песках. Это погост, кладбище. Вот это любимый приход владыки был – тишина, до ближайшей деревушки километра два. Там огромный деревянный храм, многоярусный, откуда-то перевезли его. Служил на этом приходе отец Петр (Трохин).
Как-то он заболел, а меня только рукоположили, и владыка меня отправил туда служить. Водитель довез меня до села Репитино, а оттуда еще километра два идти. Привез-то ночью, ничего не видно. Я иду. Перед Пасхой дело было, я – через речку, а лед трещит. Я вернулся на берег, начал кричать, звать. Тишина такая, что меня иподиаконы, которые там были, услышали. Гляжу – фонарик засверкал, как в сказке, идут… По какому-то бревнышку меня перевели.
С прихожанами Покровской церкви, г. Волоколамск
Это первая Пасха моя была как священника. Народу полно, народ неверующий. Милиция приехала, обрез у кого-то отняла, куда хотели стрелять – то ли в нас, то ли в воздух от радости? Владыка это место любил, приезжал туда служить в июне на Феодора Стратилата и на Илию Пророка. По-моему, это был Сретенский храм. Значит, и на Сретение служили. Иногда и в другие праздники.
Там один раз интересный случай был. Я еще иподиаконом был, и Леонид Емельянов – сейчас владыка Тихон Новосибирский – тоже. Он сказал: «Говорят, на Благовещение верба распускается». Мы удивились: «Не может быть, ведь снег лежит, морозы». Пошли ночью смотреть. Подошли к вербе, видим, на самом деле – набухают почки, на глазах трескаются, начинают цвести. А ведь зима была еще. Мы с керосиновыми лампами были. И кто впереди, это видели, а тем, кто сзади – темно, не видно. Они и говорят: «Да ладно, мол, придумывать». Раз, и все прекратилось. Кто-то засомневался, и все. Вот так бывает.
Иногда владыка и без службы на свои приходы приезжал, просто так. Вообще, волоколамские храмы его любимые были. И отслужит, и за столом посидит. Обязательно что-то расскажет, то одно, то другое… Так интересно! Записывать надо было.
– Много, наверно, владыка интересного рассказывал…
– Не только рассказывал, но и учил нас своим примером. Например, облачается – часы снимает. Зачем? Патриарх Алексий I так его учил – светские элементы не должны присутствовать в богослужении. И так во всем, личным примером владыка нас всегда учил.
Он очень чтил Патриарха Алексия I. У него преемственность такая духовная получилась – владыку Питирима рукополагал и в диакона, и в священники, и в епископы Патриарх Алексий I, а его, в свою очередь, Патриарх Антиохийский Григорий IV. Он приезжал в Россию в 1913 году на 300-летие Дома Романовых по приглашению митрополита Арсения (Стадницкого).
– То есть, зримая апостольская преемственность…
– Конечно. У владыки с одной стороны – земной, физической – в роду священнослужители были, а с другой – такой вот мощный духовный род – Патриарх Алексий I, Патриарх Григорий IV…
Владыка Питирим (Нечаев) – Отец Владимир, прошло 10 лет со дня кончины митрополита Питирима. Скажите, пожалуйста, вы чувствуете какую-то духовную связь с ним?
– Очень сильную. Как с родителями покойными. Утром просыпаешься, и первая мысль: «Господи, благослови на этот день, упокой души рабов Твоих: владыки Питирима, Татианы, Василия – родителей моих». Чувство такое, что владыка никуда не ушел, он рядом. Вот такое чувство.
– Вы соборовали владыку, когда он был в больнице…
– Мы соборовали его с отцом Леонидом (Кузьминовым) за 2 недели до кончины. Он попросил: «Вы меня пособоруйте, а отец Рафаил (тоже иподиаконом раньше был) меня исповедует и причастит». После совершения Таинства говорим ему: «Владыка, вы не унывайте», – а он заулыбался своей улыбкой: «Я не унываю и смерти не боюсь». И сказал: «Отпевать меня лучше в Духовском храме на Даниловском кладбище, там храм обширный, а Брюсов – поменьше, народ весь не вместит».
– Он был готов к своему уходу?
– Да. Смотришь в его глаза, и понимаешь, что ничего не изменилось. Они такими же остались, эти глаза, они не потухшие были. Потому, что Духом жил Владыка.
Честь и хвала Святейшему Патриарху Алексию II. Владыку отпевали в Елоховском соборе. Сам Патриарх отпевал, все епископы, все духовенство Москвы рядами стояли. На отпевании я обратил внимание – стоит ряд архиереев справа, ряд слева, а как раз напротив владыки двое епископов – Иринарх (Резин) и Феофиклакт (Моисеев) – сейчас это викарии Патриарха, а ведь тоже были иподиаконами владыки.
Когда отпеваешь светлого человека, испытываешь не уныние, а радость. Так и на прощании с владыкой было. Радость на душе была.