Для тех, кто любит рассуждать о равной познавательной ценности научного исследования и религиозной веры, Эйнштейн выступает как в высшей степени persona grata. Действительно, что в этом случае может быть лучше, чем самый знаменитый физик двадцатого столетия, яростно защищавший принципы научности и в то же время не раз подчеркивавший, что в исканиях истины им руководило особое религиозное чувство? Самый выгодный вариант. Вот почему опусы, написанные ради «примирения религии и науки», редко обходятся без упоминания имени этого ученого. Что могло давить на него в прошлом веке, когда религиозная мысль и церковный авторитет потеряли то значение, которое имели когда-то? Ничего; все дело в сознательном личном выборе, и оттого все высказывания на тему собственной религиозности из уст Эйнштейна имеют особенную «ценность» в обозначенном контексте. Но что это была за религиозность? Достаточно ли оснований, чтобы считать ученого верующим? И чтобы утверждать, используя это в качестве аргумента, что религия может существовать на равных с наукой?
Попробуем заняться одним из любимых дел нашего героя — проведем мысленный эксперимент. Допустим, что весь массив физических знаний можно освоить внезапно, приобрести путем некоего откровения. Допустим также, что существует религиозный человек, склонный все объяснять промыслом божьим, — и на него названное откровение снизошло. И предположим, что, решив заняться физикой (раз уж такое дело!), человек сталкивается с проблемой: скорость света, как показывают опытные данные, всегда остается постоянной, хотя по формулам преобразования Галилея она должна принимать разные значения в зависимости от скорости и направления движения субъекта, который ее измеряет — ведь так происходит во всех остальных случаях. Известные законы электродинамики подсказывают: скорость света является абсолютной. Галилеевы преобразования скорости и законы Ньютона настойчиво твердят: принцип относительности должен соблюдаться. Что делать? Остается только ждать нового откровения и объявить то, что не поддается научному решению, божественной загадкой бытия. Так поступил бы наш гипотетический верующий физик. А Эйнштейн, обобщив достижения классиков релятивизма (Лоренца, Пуанкаре и т. д.) и подключив свою интуицию, создал стройную теорию — специальную теорию относительности, — где показал, что противоречие можно снять, если отказаться от стандартного восприятия времени как чего-то универсального и существующего независимо от пространства. Поведи он себя иначе — мы бы сейчас не вели споров насчет его мировоззрения, потому что оно просто не представляло бы для нас интереса. Так же как не обсуждали бы и мировоззрения Ньютона, если бы не его вклад в создание дифференциального исчисления, открытые им законы механики и закон всемирного тяготения. А он оставил нам череду гениальных открытий только потому, что бог в его рассуждениях стоит исключительно на том месте, где уровня знаний той эпохи не хватало, чтобы продвинуться дальше.
Бог — привычное воплощение нерешенной проблемы для тогдашних ученых. Или нечто вроде эстетического идеала и практического стимула, как для Эйнштейна.
Дмитрий Субботин.
Содержание
Бог Эйнштейна
Майкл Гилмор
Так во что же верил Эйнштейн?
Впервые полностью представлены тексты двух писем Эйнштейна, касающихся его неверия в Бога как в личность.
Почти столетие назад, на начальном этапе своей интеллектуальной жизни, юный Альберт Эйнштейн стал скептиком. Об этом он пишет на первой странице своих «Автобиографических заметок» (Autobiographical Notes, 1949, pp. 3–5):
«Я впал — хотя рожден был в абсолютно нерелигиозной еврейской семье — в глубокую религиозность; но в 12-летнем возрасте от религии резко отошел. Читая научно-популярные книги, я вскоре убедился, что в библейских сказаниях есть много такого, что просто не может быть правдой. В результате — жажда свободомыслия и в придачу впечатление, что молодежь намеренно обманывают… Именно здесь коренится мое недоверие к властям любого рода, это скептическое отношение, никогда с тех пор меня не покидавшее…»
Все мы знаем Альберта Эйнштейна как самого знаменитого ученого XX в., многим он известен как великий гуманист. Кто-то считает его человеком религиозным. Действительно, в работах Эйнштейна содержатся широко известные сейчас высказывания о Боге и религии (1949,1954). Но хотя Эйнштейн и говорил, что религиозен и верит в бога, он вкладывал в это свой собственный, совершенно особый смысл. То, что Эйнштейн не был религиозен в обычном понимании этого слова, знают многие, но то, что он четко и ясно называл себя агностиком и атеистом, явится для кого-то настоящим открытием. Тем не менее тому, кто понимает, в каком значении Эйнштейн употреблял слова «религия», «бог», «атеизм», «агностицизм», ясно, что в своем отношении к вере он абсолютно последователен.
Отчасти распространенное представление о Боге и религии Эйнштейна навеяно его собственными афоризмами: «Бог изощрен, но не злонамерен», «Бог хитроумен, но козней не строит» или «Бог себе на уме, но он не подлец». (1946). И еще одно, тоже многократно упоминавшееся, — «Бог не играет в кости».
«Я хочу знать, как Бог создавал мир. Меня не интересуют здесь тот или иной феномен, спектр того или иного элемента. Я хочу постичь его мысли, все остальное — детали».
Легко понять, откуда взялось впечатление, что Эйнштейн в этих случаях говорит о своих близких отношениях с Богом как личностью, однако гораздо вернее будет сказать, что здесь он ведет речь о вселенной.
Часто цитируют и высказывание Эйнштейна о его «вере» в бога Спинозы. Но вырванное, как и большинство подобных изречений, из контекста, оно — в лучшем случае — вводит в заблуждение. Все началось с того, что бостонский кардинал О’Коннел раскритиковал теорию относительности Эйнштейна, предостерегая молодежь, что под туманной завесой этой теории скрывается «мерзкий призрак атеизма» и «размышления, которые сеют сомнения в Боге и его творении» (Ronald Clark. Einstein, The Life and Times, 1971, pp. 413–414). Эйнштейн уже сталкивался и с более серьезными выражениями протеста против его теории в виде антисемитских сходок в Германии, поэтому сначала он не обратил внимания на обвинения кардинала. Но некоторое время спустя, 24 апреля 1929 г., нью-йоркский раввин Герберт Гольдпггейн телеграфировал Эйнштейну с вопросом: «Верите ли Вы в Бога?» (Sommerfeld А. То Albert Einstein 70th Birthday. 1949, p. 103). В ответ Эйнштейн прислал растиражированное впоследствии: «Я верю в бога Спинозы, который проявляет себя в упорядоченной гармонии Вселенной, но не в бога, который занимается судьбами и поступками людей» (там же, р. 103). Раввин, который упорно пытался защитить Эйнштейна от кардинала, интерпретировал слова Эйнштейна по-своему, написав: «Спинозу, о котором говорят, что он восторженно относился к Богу, и для которого вся природа была божьим проявлением, разумеется, никак нельзя назвать атеистом. Более того, Эйнштейн подчеркивает единичность. Теория Эйнштейна, если довести ее до логического завершения, даст человечеству научную формулу монотеизма. Он развенчивает идеи дуализма и плюрализма. Он не оставляет места политеизму ни в одном из его проявлений. Возможно, последнее и вызвало возмущение кардинала. Назовем вещи своими именами» (Ronald Clark. Einstein, The life and Times, 1971, p. 414). Им обоим, и раввину, и кардиналу, не следовало бы упускать из виду замечание Эйнштейна 1921 г. о науке, адресованное архиепископу Дэвидсону: «Это не имеет значения. Это просто абстрактная наука» (р. 413).
Американский физик Стивен Вайнберг (Dreams of a Final Theory, 1992), разбирая высказывание Эйнштейна о «боге Спинозы», отметил следующее: «Имеет ли для кого-то принципиальное значение, что мы используем слово «бог» вместо слов «порядок» или «гармония», — разве что мы делаем это во избежание обвинений в безбожии?» Довод Вайнберга, конечно, разумен, но в случае с Эйнштейном мы должны сделать скидку и на то, что он был продуктом своего времени, и на его поэтическое мироощущение, и на его космическое религиозное восприятие таких понятий, как порядок и гармония вселенной.
Так во что же, если разобраться, верил Эйнштейн? Пространный ответ можно найти в эссе Эйнштейна на темы религии и науки, приведенные в его «Идеях и мнениях» (Ideas and Opinions, 1954), «Автобиографических заметках» (Autobiographical Notes, 1949) и в ряде других работ. А как насчет более короткого ответа?
Летом 1945 г., незадолго до того, как были сброшены бомбы на Хиросиму и Нагасаки, Эйнштейн написал небольшое письмо, в котором сформулировал атеистические взгляды (письмо 1). Это был ответ лейтенанту Гаю Рейнеру, обратившемуся к Эйнштейну с берегов Тихого океана с просьбой прояснить, во что же верит ученый с мировым именем (письмо 2). Спустя четыре года Рейнер обращается к Эйнштейну за дальнейшими разъяснениями: «По Вашему письму получается, что для иезуитского священника атеистом будет любой, кто не принадлежит римско-католической церкви, а Вы на самом деле еврей-ортодокс, или деист, или кто угодно еще. Вы намеренно оставили пространство для такой интерпретации, или Вы все же атеист в словарном значении этого слова, т. е. «тот, кто отрицает существование бога или высшей силы»»? Ответ Эйнштейна приведен в письме 3.
Если соединить ключевые положения первого и второго ответов Эйнштейна, то его позиция не оставляет места для сомнений: «С точки зрения иезуитского священника, я, разумеется, атеист и всегда был им… Я неоднократно повторял, что, по моему мнению, идея бога-личности довольно наивна. Можете назвать меня агностиком, но я не разделяю воинственного духа настоящих атеистов, чей пыл объясняется по большому счету болезненностью избавления от оков религиозного воспитания, полученного в ранние годы. Я предпочитаю смиренное отношение, соответствующее нашей недостаточной способности рационально осмыслить природу и само наше существование».
Мне посчастливилось встретиться с Гаем Рейнером на собрании гуманистов в конце 1994 г. Тогда он и рассказал мне о письмах Эйнштейна. Рейнер проживает в калифорнийском городе Чатсуэрте, долгие годы работал преподавателем, теперь на пенсии. Письма Эйнштейна, которые он хранил как сокровище почти всю жизнь, в декабре 1994 г. были проданы компании, занимающейся историческими документами (Profiles in History, Беверли-Хиллз, Калифорния). Пять лет назад коротенькая заметка (Raner amp; Lerner, Einstein’s Beliefs, 1992), описывающая эту переписку, появилась в журнале Nature. Но два письма Эйнштейна так и оставались неизвестными широкой публике.
Интересно, что в написанной Банешем Хоффманом великолепной биографической работе «Альберт Эйнштейн: творец и бунтарь» (Albert Einstein, Creator and Rebel, 1972) письмо Эйнштейна к Рейнеру (от 1945 г.) все же приводится. Но при этом, хотя у Хоффмана письмо цитируется почти целиком (pp. 194–195), в нем отсутствует следующая фраза: «С точки зрения иезуитского священника, я, разумеется, атеист и всегда был им». Хоффмановская биография написана при участии секретаря Эйнштейна Хелен Дьюкас. С ее ли подачи была пропущена эта важная фраза или это была инициатива самого Хоффмана, я не знаю. Однако Фримен Дайсон (вступление в книге Quotable Einstein, 1996) отмечает, что «Хелен хотела представить миру Эйнштейна-легенду, друга школьников и голодных студентов, мягкого ироничного философа; Эйнштейна, не способного на ярость и трагические ошибки». По словам Дайсона, Дьюкас «была в корне не права, пытаясь скрыть от мира подлинного Эйнштейна». Возможно, именно по этим протекционистским соображениям она и исключила Эйнштейна из атеистов.
Одно из лучших определений бога, в которого верил Эйнштейн, содержится в книге Рональда Кларка «Эйнштейн, жизнь и время» (Einstein, The Life and Times, 1971), написанной профессиональным биографом Рональдом Кларком (хотя физики эту книгу и не жалуют): «Однако бог Эйнштейна — не тот, в кого верит большинство. Когда он писал о религии — а в зрелые и пожилые годы он обращался к этой теме часто, — он под разными названиями выводил то, что для простых смертных — и для большей части иудеев — представлялось просто вариацией агностицизма… Это была самая настоящая вера. Она рано созрела и глубоко укоренилась. С годами ее облагородили, окрестив космической религией, — изобрели словосочетание, которое придавало надлежащую солидность взглядам человека, не верящего в жизнь после смерти и полагавшего, что если добродетель вознаграждается в земной жизни, то это результат причинно-следственных отношений, а не награда свыше. Так что бог для Эйнштейна обозначал стройную систему следования законам, которые мог обнаружить человек, обладающий смелостью, воображением и настойчивым стремлением эти законы обнаружить» (р. 19).
Эйнштейн продолжал этот поиск, продолжал до последних дней своей 76-летней жизни, но искал он не того бога, который являлся Аврааму или Моисею. Для него целью поисков были мировой порядок и гармония.
Письмо 1
2 июля 1945 г.
Уважаемый м-р Рейнер,
я получил Ваше письмо от 10 июня. Никогда в жизни я не беседовал с иезуитским священником и поражен дерзостью этой лжи обо мне.
С точки зрения иезуитского священника, я, безусловно, всегда был и остаюсь атеистом. Ваши контраргументы кажутся мне очень правильными и едва ли можно сформулировать лучше. Антропоморфные концепции применительно к тому, что не относится к человеку, — по-детски наивны. Нам надлежит смиренно восхищаться гармонией устройства этого мира — насколько мы способны постигнуть его. И не более того.
С наилучшими пожеланиями, искренне ваш, Альберт Эйнштейн
Копия лейтенанту Глиндену.
Письмо 2
10 июня 1945 г.
Уважаемый м-р Эйнштейн,
вчера вечером я беседовал с иезуитом, католическим священником, по разным вопросам, связанным с религией, и в ходе разговора он сделал несколько заявлений относительно Вас, в которых я склонен сомневаться. Поскольку я хотел бы уяснить для себя эти вопросы, то буду признателен, если Вы прокомментируете следующие пункты.
Он сказал, что сначала вы были атеистом. Потом, по его словам, вы поговорили с иезуитским священником, и тот привел силлогизмы, которые Вы не смогли опровергнуть, после чего Вы стали верить в высший разум, управляющий вселенной. Один силлогизм был следующий: творение требует творца; вселенная-это творение, следовательно, должен быть и творец. Тут я поставил под вопрос то, что вселенная — это творение; я вижу объяснение сложности растительного и животного мира в эволюции; движение планет можно объяснять законами отталкивания и т. д., а понятие бесконечности вселенной объясняет то, чего не могут объяснить эволюция и законы вероятности. Но если бы даже творец и был, он мог бы лишь переделывать, а не создавать; к тому же, допуская наличие творца, мы снова возвращаемся к тому, с чего начали, — кто-то должен был создать и самого творца и т. д. Это точно так же, как считать, что мир покоится на спине слона, слон на черепахе, черепаха на другой черепахе и т. д.
Так или иначе, по его словам, этого оказалось достаточно для того, чтобы убедить Вас в существовании высшего разума, который правит вселенной.
Второй силлогизм: «законы» природы (гравитация и т. д.) существуют, но если есть законы, то, значит, должен быть и законодатель; законодателем был Бог. Для меня это звучит как словесная эквилибристика. Исходя из того, что вселенная существует, независимо от того, был «бог» или нет, что-то должно было произойти; если бы вся материя сошлась в небесное тело, Вы имели бы закон притяжения или что-то в этом роде. Те законы, на которые он ссылается здесь, представляются мне просто констатацией фактов, а не законами, которые предполагают разумного законодателя.
Третий силлогизм он не мог вспомнить. Но если эта история правдива, то, вероятно, это сможете сделать Вы. Он утверждал также, что теория эволюции сегодня полностью опровергнута; у меня обратное впечатление. Несмотря на то, что теория Дарвина о выживании «наиболее приспособленных» в общем опровергается (надо признать, я не слишком много знаю о современных теориях в этой области), по моим представлениям, теория эволюции остается основной концепцией в биологии. Разве я не прав?
Моя личная философия в целом согласуется с позицией гуманистов, выраженной Американской гуманистической ассоциацией. У меня было впечатление, что Вы связаны с этим движением, поэтому я усомнился в том, что вышеприведенные аргументы привели Вас к вере в «высший разум, который правит вселенной». Буду чрезвычайно признателен Вам за коротенькое письмо, проливающее свет на эту ситуацию. Мой друг, с которым у нас был спор, сказал, что будет очень благодарен, если Вы пришлете ему копию по следующему адресу…
Письмо 3
28 сентября 1949 г.
Дорогой м-р Рейнер,
с удовольствием делаю вывод из Вашего письма от 25 сентября, что Ваши убеждения близки моим собственным. Доверяя Вашим здравым суждениям, я уполномочиваю Вас использовать мое письмо от 3 июля 1945 года так, как вы сочтете нужным.
Я неоднократно повторял, что, по моему мнению, идея бога-личности довольно наивна. Вы можете называть меня агностиком, но я не разделяю воинственного духа настоящих атеистов, чей пыл объясняется по большому счету болезненным избавлением от оков религиозного воспитания, полученного в ранние годы. Я предпочитаю смиренное отношение, соответствующее нашей недостаточной способности рационально осмыслить природу и само наше существование.
Искренне Ваш, Альберт Эйнштейн
Эйнштейн и Будда: буддизм в современной физике
«Религия будущего будет космической религией. Она должна будет преодолеть представление о Боге как личности, а также избежать догм и теологии. Охватывая и природу и дух, она будет основываться на религиозном чувстве, возникающем из переживания осмысляемого единства всех вещей — и природных, и духовных. Такому описанию соответствует буддизм. Если и есть религия, которая сможет удовлетворять современным научным потребностям, — это буддизм».
Альберт Эйнштейн
На рубеже двадцатого века, знаменитый физик и математик Альберт Эйнштейн (1879-1955), создатель общей и специальной теории относительности, как и многие другие ученные, испытывал кризис.
Проникнув в самые недра бытия, все подробно изучив и описав, физики столкнулись с ранее не известным явлением микрокосмоса, которое не поддавалось объяснению с точки зрения обыкновенной логики. Возникли самые разные споры о материи. При более глубоком рассмотрении у ученых, вырисовывались картины, которые казались отвлеченными и далекими от реального мира.
Начав с подробного изучения физических явлений, ученые в своих выводах приходят к духовным материям. Удивительные открытия совершают такие знаменитые ученые, как А.Эйнштейн, Э.Шредингер, Н.Бор и В.Гейзенберг, находя опору … в древних философских трактатах буддизма.
Ученые были поражены, обнаружив множество параллелей в философии буддизма и современной физике, которые не только укрепляли в них уверенность в правильности собственных теорий, но и позволяли приблизить эти теории к самой обыкновенной и повседневной жизни.
Научный процесс и религиозное воззрение Востока вдруг стали взаимодействовать! Эрвин Шредингер (1887-1961гг.) поставил парадоксальный мысленный эксперимент в квантовой механике, более известный в научных кругах как «кошка Шредингера». Он оказался очень схож с механизмом, описанным в буддизме Махаяны.
Нильс Хенрик Давид Бор (1885-1962гг.) также обращался к философии буддизма. В его работах исследователи по сей день прослеживают параллели с буддийской философией.
Что говорить об Эйнштейне, который не только высказывался о буддизме как о космической религии — религии будущего, но и к концу своего жизненного пути стал вегетарианцем.
И теперь многие ученые продолжают привлекать философию буддизма к обоснованию своих научных открытий. В середине 90-х вышла книга Веса Нискера «Природа Будды: практическое руководство для определения своего места во Вселенной». Сопоставляя поучения Будды с различными открытиями в области нейропсихологии и эволюционных наук, он доказал, что мы как биологические существа неотделимы от всего живого на земле и во Вселенной.
Другим квантовым скачком явилась книга «Эйнштейн и Будда: параллельные высказывания», где рассматриваются такие не изведанные до конца явления как частицы и материя, время и пространство, феномен вещей и причинно-следственные связи. Огромный интерес вызвала и другая книга «Квантовая частица и цветок лотоса» — собрание научных наблюдений и изречений буддийских учителей.
Эти книги являются своего рода мостом через иллюзорную пропасть между величайшими умами Запада и выдающимися философами Востока.
Арши Чонгонов — гецул, студент монастырского университета «Дрепунг Гоманг»
Раздел ведет рав Элиягу Эссас
Эйнштейн, буддизм и иудаизм
“
Религия будущего будет космической религией. Она должна будет преодолеть представление о Боге как личности, а также избежать догм и теологии. Охватывая и природу и дух, она будет основываться на религиозном чувстве, возникающем из переживания осмысляемого единства всех вещей – и природных и духовных. Такому описанию соответствует буддизм.
Если и есть религия, которая сможет удовлетворять современным научным потребностям, – это буддизм
” – Альберт Эйнштейн.
Как Вы относитесь к этому? Можно ли сравнивать иудаизм и буддизм? Если — да, то сравните. Почему Вы занимаетесь иудаизмом, а не буддизмом?
Заранее очень благодарен за Ваш ответ.
Slawa
Germanija
Великий и гениальный физик Альберт Эйнштейн, будучи евреем, почти ничего не знал о еврейском мировоззрении. Человек широких взглядов, он читал много мировоззренческих книг, но, к сожалению — “о чем угодно, только не…”.
При этом следует отметить, что в приведенном отрывке его еврейская душа вполне проявляет себя, пусть и — “неграмотно”.
Как раз именно в еврейском мировоззрении, если говорить о нем глубоко и серьезно, нет представления о Творце, как о “личности”, оно лишено того, что принято называть “догмами”. Оно рассматривает природу и дух. При этом большое значение придается “религиозному чувству, возникающему из переживания осмысляемого единства всех вещей — и природных и духовных” (как видите, я просто цитирую Эйнштейна).
А вот о том, что эти слова относятся и к буддизму, мне сказать нечего. Как неоднократно отмечалось в моих ответах, я не хочу заниматься анализом рукотворных теорий, возникших у других народов.
Между мировоззрением, которое дал нам Всевышний в Торе, и всеми рукотворными теориями есть одно принципиальное различие. Мы признаем, что только Творец, только Он, управляет нами. И его Мудрость — это Тора, которую получил весь наш народ. В нашем мировоззрении не может быть такого, чтобы один человек (кем бы он ни был) “нес в народ Истину” (Моше Рабейну получил Тору “на глазах у всего народа”, и весь народ в этот момент был в прямом контакте с Творцом).
Почему я занимаюсь иудаизмом, а не буддизмом?
Потому что я — еврей, и сам Творец мира предназначил мне (как и любому другому еврею, каждому еврею) Тору — Письменную и Устную. Чтобы мы всю жизнь изучали ее и старались жить по ее законам. Только — по ее законам. И ни в коем случае — не по законам каких бы то ни было рукотворных теорий.
Что Эйнштейн думал о Вселенной, Боге, науке и религии
Альберт Эйнштейн — один из величайших ученых, чьи открытия выходят за пределы классической физики. По сей день его взгляды и убеждения остаются авторитетными и вдохновляют миллионы людей во всем мире.
Спустя 63 года после его смерти не утихают споры о жизни этого человека, его отношении к людям, науке, Вселенной, Богу, религии. Эти споры зачастую выливаются в мифы, в результате чего мысли гения неправильно истолковываются и даже неверно цитируются.
Основываясь на высказываниях Эйнштейна, попробуем разобраться в одном из многочисленных аспектов его жизни — духовном. Что великий физик думал о Вселенной, Боге, науке и религии?
“Бог не играет в кости”
Наверняка в сети Интернет вы не раз встречали цитату Эйнштейна: “Бог не играет в кости”. Это одно из самых известных его высказываний, и практически постоянно эту фразу вырывают из контекста. Люди обычно видят в ней подтверждение религиозной веры, будто Эйнштейн признает, что Бог существует и даже верит в него. Но на деле смысл в это выражение был вложен совсем иной.
Цитату “вытянули” из гневного письма Эйнштейна, адресованного одному из отцов квантовой механики, физику Максу Борну. Полное предложение звучит так:
Квантовая теория объясняет многое, но на самом деле она ни на шаг не приближает нас к секретам Старика, во всяком случае, я убежден, что Он в кости не играет
Этими словами Альберт Эйнштейн хотел бросить вызов физикам-коллегам, которые разрабатывали новую теорию — квантовую механику (КМ).
Разногласия Эйнштейна с квантовой механикой хорошо известны. Его собственная Общая теория относительности совершенно по-другому описывает Вселенную, и согласиться с новой теорией значило бы для физика предать собственную.
Фото: F. Schmutzer/ Фото Альберта Эйнштейна в цвете
Краеугольным камнем КМ является так называемый принцип неопределенности Гейзенберга. Он гласит, что нельзя одновременно знать и положение, и импульс частицы, то есть чем больше мы знаем об одном конкретном свойстве, тем меньше о другом (оно будет вести себя случайным образом). Из этого принципа вытекает то, что Эйнштейна повергло в шок, и с чем он не мог согласиться — любое событие в квантовом мире истинно случайно. Ученый считал, что это соображение вносит в микромир несуразицу.
Физик стремился к более простому объяснению мира. Под выражением «Бог не играет в кости» Эйнштейн имел ввиду не конкретную веру во всевышнего, это просто удобная метафорическая конструкция, обозначающая, что в мире нет ничего случайного, все закономерно и должно идти своим чередом.
Он утверждал, что описание движения электронов через их скорости и координаты противоречит принципу неопределенности. И говорил, что должен быть основополагающий физический фактор, при помощи которого квантово-механическая картина микромира вернется на путь детерминизма (учение о закономерности и причинной обусловленности всех событий и явлений).
Сегодня мы начинаем понимать, как устроена квантовая механика (на ее основе работают транзисторы, магнитно-резонансные томографы, ядерная энергетика). Но чем глубже мы в нее проникаем, тем сильнее убеждаемся в том, что выходим за рамки классической физики. Возможно, Эйнштейн был прав, говоря об основополагающем физическом факторе, и во Вселенной действительно может существовать Главный закон, который ученые еще не открыли. В своем письме к Борну Эйнштейн писал:
Ты веришь в бога, который играет в кости. А я — в абсолютный закон и порядок в объективно существующем мире
Во что верил Эйнштейн?
Есть мнение, что когда Эйнштейн разрабатывал свою Теорию относительности, выведенное им уравнение указывало на то, что Вселенная расширяется, у нее есть начало. Ему не понравилась эта идея, так как она наводила на мысль, что к созданию космических просторов мог приложить руку бог, поэтому в своей работе ученый ввел “космологическую постоянную”, чтобы попытаться избавиться от “начала”.
Другие утверждают, что Эйнштейн ввел в уравнение “космологическую постоянную” лишь с одной целью: чтобы не выделяться на фоне других ученых, поддерживающих в то время общепринятую теорию стационарной Вселенной. Таким образом физик просто согласовал свою теорию с тем, что тогда считалось научной истиной.
Тем не менее, через 4 года, когда был накоплен приличный багаж знаний и собрано достаточно доказательств о “начале”, он сообщил, что ввод этой постоянной — наихудшая ошибка всей его жизни.
Фото: NASA/ Альберт Эйнштейн, как и Спиноза, полагал, что бог — это Единый закон физики, который создает гармонию во Вселенной
Доказательства были получены в Калифорнии Эдвином Хабблом, который подтвердил, что Вселенная расширяется, и что в какой-то момент истории это расширение имело начало. Альберт Эйнштейн однажды сказал:
Наблюдая гармонию космоса, я с моим ограниченным человеческим разумом в состоянии признать, что есть еще люди, которые говорят, что бога нет. Но что действительно гневит меня, так это то, что они поддерживают такое заявление моей цитатой
Но и здесь речь идет не о личностном боге, взаимодействующем с человеком через религиозные обряды, а, скорее, о неком порядке, Едином красивом законе, управляющем Вселенной. Эйнштейн был не атеистом, а, скорее, агностиком, принимавшим бога Спинозы (нидерландский философ XVII века), бога, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия. В 1931 году в своей книге “Мир, каким я его вижу” Эйнштейн писал:
Я не могу вообразить бога, который вознаграждает и наказывает созданные им существа или обладает волей сродни нашей. Равным образом я не могу и не хочу вообразить кого-то, кто остался бы жив после собственной физической смерти. Пусть малодушные люди — от страха или из абсурдного эгоизма – лелеют такие мысли. Пусть тайна вечности жизни остается неразгаданной — мне достаточно созерцать чудесную структуру существующего мира и стремиться понять хотя бы крошечную частицу Основной Причины, которая проявляет себя в природе
Чтобы окончательно убедиться в том, что Эйнштейн никогда не верил в христианского, иудейского или какого-либо другого бога, достаточно взглянуть на автобиографические заметки ученого. В них он рассказывает, что от религиозных убеждений он отказался еще в детстве.
Я — хотя я был ребенком нерелигиозных родителей — был глубоко религиозным до 12 лет. Однако после, благодаря чтению научно-популярных книг, я стал убеждаться, что многое в библейских историях не может быть правдой, и моей вере в Бога пришел конец
Наука — это религия?
Для Эйнштейна наука занимала значительное место в его духовной жизни, он пытался ее одухотворить, так как считал, что именно научное знание — это тот язык, который позволит нам лучше прочувствовать Вселенную.
“Хотя наши умы еще не способны полностью понять все чудеса окружающего мира, попытка сделать это приближает нас к Богу, и чем больше мы узнаем о Вселенной, тем ближе мы становимся к ней”, — полагал ученый.
Мы видим, что Вселенная организована чудесным образом и подчиняется определенным законам, но сами эти законы остаются для нас туманными. За ними есть некая непознаваемая нами сила. Я во многом согласен с пантеизмом Спинозы, но больше всего почитаю его за вклад в развитие современной философии, за то, что он рассматривал душу и тело как нечто единое, а не как две разные сущности
В 1930 году Эйнштейн опубликовал одно из самых обсуждаемых эссе того времени. В журнале The New York Times он рассказал о своей космической религиозности. В частности, он сообщил, что для него чужды понятия ада и рая, и поделился своими мыслями о связи между религией и наукой.
Фото: Robinzon TV/ Альберт Эйнштейн
Ученый утверждал, что “несмотря на то, что сферы религии и науки сами по себе четко различимы друг от друга, между ними существует взаимосвязь. В моем понимании, между ними не может быть конфликта. Хоть они и отличаются друг от друга, но иногда все же переплетаются в этом мире”.
Религиозно просвещенный человек — это тот, кто в максимально возможной для него степени освободил себя от пут эгоистических желаний и поглощен мыслями, чувствами и стремлениями, которых он придерживается ввиду их сверхличностного характера… безотносительно от того, делается ли попытка связать это с божественным существом, ибо в противном случае нельзя было бы считать Будду или Спинозу религиозными личностями. Религиозность такого человека состоит в том, что у него нет сомнений в значимости и величии этих сверхличностных целей, которые не могут быть рационально обоснованы, но в этом и не нуждаются… В этом смысле религия — древнее стремление человечества ясно и полностью осознать эти ценности и цели и усиливать и расширять их влияние. Если принять эти определения науки и религии, то и конфликт между ними выглядит невозможным. Это так, поскольку наука может утверждать, «что есть», а не «как должно быть»
Альберт Эйнштейн был непростым человеком со специфическими взглядами на жизнь, которые не всегда легко понять. Однако утверждать, что он следовал христианству, иудаизму или любой другой религии — неправильно. Он постоянного говорил, что не относит к себя ни к одному религиозному течению. Ученый видел законы Вселенной, которые придают ей не только красоту, но и гармонию, и считал, что это и есть проявление бога.
Нашли ошибку? Пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Во что веровал Эйнштейн?
В последнее время довольно часто вижу в сети различные цитаты великого физика и математика Альберта Эйнштейна, из которых следует, что он был человеком религиозным и веровал в Бога. Этот факт, по мысли цитирующих его верующих людей, должен укрепить позиции религии за счет авторитета знаменитого ученого.
Думаю, в этот вопрос следует внести некоторую ясность.
В интервью «Нью-Йорк Таймс» в ноябре 1930 года Эйнштейн сказал: «Я не верю в Бога, который награждает и карает, в Бога, цели которого слеплены с наших человеческих целей. Я не верю в бессмертие души, хотя слабые умы, одержимые страхом или нелепым эгоизмом, находят себе пристанище в такой вере. Не могу вообразить бога, который вознаграждает и наказывает созданные им существа, или обладает волей сродни нашей. Равным образом я не могу и не хочу вообразить кого-то, кто остался бы жив после собственной физической смерти. Пусть малодушные люди – от страха или из абсурдного эгоизма – лелеят такие мысли. Пусть тайна вечности жизни остаётся неразгаданной – мне достаточно созерцать чудесную структуру существующего мира и стремиться понять хотя бы крошечную частицу Основной Причины, которая проявляет себя в природе».
Религиозным человеком в традиционном смысле этого слова Эйнштейн себя не считал никоим образом. Однако же прямым текстом утверждал, что верует в некую Основную Причину всего сущего. Причем, относился к этой Причине с определенным пиететом, поскольку обозначил ее в тексте с прописной буквы. В сущности, более всего это исповедание похоже на пантеистическую картину мира, вроде той, которую нарисовал в своих трудах философ Барух Спиноза. Собственно, Эйнштейн и об этом тоже говорил.
В 1921 году Эйнштейн получил телеграмму от нью-йоркского раввина Герберта Гольдштейна: «Верите ли вы в Бога тчк оплаченный ответ 50 слов». Эйнштейн уложился в 24 слова: “»Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей».”
Такая вот вера в закономерную гармонию бытия, из которой почему-то напрочь вычеркнуты судьбы и дела людей, являющихся неотделимой частью этого всеобщего бытия. Что ж, каждый из нас волен верить в то, что представляется ему наиболее близким и желанным.
Эйнштейн по своим убеждениям был пантеистом, то есть – отождествлял материальный мир с богом, а бога с материальным миром. Назвать такое мировоззрение религиозным можно лишь с очень большой натяжкой. И прежде чем ссылаться на высказывания Эйнштейна о Боге, думаю, нелишне было бы ознакомиться с тем, что же понимал великий ученый под словом «бог».
Ну а укреплять позиции традиционной религии за счет авторитета создателя теории относительности, на мой взгляд, нет никакой нужды. Вера – это раскрытие человеческого сердца навстречу Богу, стремление к встрече с Ним, жажда этой встречи. И если такая встреча произошла, тогда любой, даже самый высокий научный авторитет, меркнет перед величием Бога, открывшего Себя человеческой душе.
На анонсе советская почтовая марка, посвящённая Альберту Эйнштейну. Источник
Как Эйнштейн примирил религию и науку
Рубрики : Наука, Последние статьи
Отношение Альберта Эйнштейна к религии было своеобразным. Из современников его можно сравнить с Илоном Маском. Недавно на конференции с Axios у него спросили, верит ли он в Бога, — на что генеральный директор компаний SpaceX и Tesla сделал небольшую паузу, окинул взглядом аудиторию и произнес такую фразу: «Я думаю, что есть какое-то объяснение всей этой вселенной. То, что вы можете называть богом».
Эйнштейн называл это Богом.
Немецкий еврей, физик, известный открытием специальной и общей теории относительности и узнаваемый по своей безумной копне седых волос, говоря о непредсказуемой природе квантовой механики, он однажды произнес фразу «Бог не играет в кости». Эйнштейн полагал, что если и существует некое универсальное уравнение для описания вселенной, то в нем нет места случайности, поскольку, в таком случае, это уравнение было бы недостаточно полным (как копенгагенское объяснение квантовой механики). Интересно, что в настоящее время физики сходятся во мнении, что он был неправ: Бог – это и есть случай. Стивен Хокинг как-то заметил:
«Все доказательства указывают на то, что он () заядлый игрок, который играет в кости при каждом возможном случае».
Но что же с отношением Эйнштейна к религии? Новые ответы на этот вопрос могут появиться после аукциона Christie’s в Нью-Йорке. Ожидается, что на этом аукционе письмо Эйнштейна, написанное в 1954 году, будет продано не менее чем за 1,5 миллиона долларов (). По этому случаю в Принстонском клубе проводится дискуссия о том, существует ли в принципе конфликт науки и религии, или его на самом деле нет. В дискуссии принимают участие физик-теоретик Брайан Грин, философ Ребекка Ньюбергер Гольдштейн, когнитивный психолог Таня Ломброзо и раввин Джефф Мительман, а также директор-основатель компаний Sinai и Synapses, поощряющих уважительный диалог религии и науки (данное мероприятие было проведено в декабре 2018 г.).
«Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей»
Эта фраза из письма, которое Эйнштейн адресовал философу Эрику Гаткинду после прочтения его книги «Выбери жизнь: Библейский призыв к восстанию» («Choose Life: The Biblical Call to Revolt») – поверхностной критики религии в стиле Ричарда Докинза, Сэма Харриса или Кристофера Хитченса.
«Слово „Бог“ для меня, − писал Эйнштейн, − не более чем выражение и продукт человеческих слабостей, Библия — свод благородных, но все же примитивных легенд. Никакая интерпретация, даже самая изощрённая, не сможет для меня это изменить».
На протяжении десятилетий взгляды Эйнштейна на религию представлялись обществу крайне запутанными: в одной беседе у Эйнштейна Бог означает одно; в другой – совершенно иное. Читающим его письмо Гаткинду Эйнштейн видится атеистом. Но если послушать, что говорит Эйнштейн в других интервью, становится ясно, что это не совсем так.
«Я не атеист, − сказал он в интервью, опубликованном в 1930 году. – Я не знаю, могу ли я охарактеризовать себя как пантеист. Эта проблема слишком сложна для нашего ограниченного ума».
В этом интервью Эйнштейна спросили, считает ли он себя пантеистом. Остальную часть его ответа стоит процитировать полностью:
«Могу ли я не отвечать притчей? Человеческий разум, независимо от того, как хорошо он обучен, не может понять Вселенную. Мы подобны маленькому ребёнку, зашедшему в огромную библиотеку, стены которой забиты книгами на разных языках до потолка. Ребёнок понимает, что кто-то должен был написать эти книги. Но он не знает, кто и как их написал. Он не понимает языков, на которых написаны книги. Ребёнок замечает определённый порядок этих книг, порядок, который он не понимает, но смутно представляет. Это, как мне кажется, отражает отношение человеческого разума, даже наилучшего и самого культурного, к Богу. Мы видим, что Вселенная устроена удивительно, подчиняется определённым законам, но мы понимаем эти законы лишь смутно. Наш ограниченный разум не способен постичь загадочную силу, которая качает созвездия. Я очарован пантеизмом Спинозы. Я ещё больше восхищаюсь его вкладом в современную мысль. Спиноза — величайший из современных философов, потому что он первый философ, который относится к душе и телу как к одному целому, а не как к двум разным вещам».
Бенедикт Спиноза, еврейско-голландский философ 17-го века, также был в свое время принят за атеиста за свою фразу из трактата «Этика»:
«Все вещи составляют необходимое следствие данной природы Бога и определены к существованию и действию по известному образу из необходимости Божественной природы».
В 1929 году Эйнштейн ответил на телеграмму Герберта С. Гольдштейна (раввина из Нью-Йорка), в которой тот хотел узнать об отношении Эйнштейна к религии. Гольдштейн ссылался на высказывание Бостонского кардинала о том, что релятивистские взгляды физика – это «чистой воды атеизм». Эйнштейн ответил Гольдштейну так: “Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей”.
Согласно выводам исследования 2006 года, для Эйнштейна это означало «космическое религиозное чувство», которое не подразумевает существование «антропоморфной концепции Бога».
Более полно эта мысль раскрывается в его интервью журналу New York Times:
«Религиозные гении всех времен были отмечены этим религиозным чувством, не ведающим ни догм, ни бога, сотворенного по образу и подобию человека. Поэтому не может быть церкви, чье основное учение строилось бы на космическом религиозном чувстве. Отсюда следует, что во все времена именно среди еретиков находились люди, в весьма значительной степени подверженные этому чувству, которые современникам часто казались атеистами, а иногда и святыми. С этой точки зрения люди, подобные Демокриту, Франциску Ассизскому и Спинозе, имеют много общего».
Таким образом, как сказал бы Эйнштейн, нет необходимости в конфликте науки и религии, или конфликте между наукой и «религиозными чувствами».
Статья впервые была опубликована на английском языке под заголовком «How Einstein Reconciled Religion to Science» в журнале «Nautilus» 30 ноября 2018 г.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Отношение Эйнштейна к религии
Относится к «Эфирные теории»
Отношение Эйнштейна к религии
В. Л. Гинзбург в :
Вот, например, что ответил Эйнштейн в 1929 г. на вопрос о его верованиях: «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в гармонии всего сущего, но не в Бога, который заботится о судьбе и действиях людей». Эйнштейн пользовался также термином «космическая религия», но когда друзья упрекнули его в использовании религиозной терминологии, ответил им так: «Я просто не мог найти более подходящего слова. Какого черта мне до того, что попы наживают на этом капитал». Коротко говоря, Эйнштейн совершенно определенно не был теистом и, по моему разумению, его правильнее всего, как и Спинозу, считать пантеистом. Разницы же по существу между пантеизмом и атеизмом я не усматриваю. Б. Спиноза был отлучен от церковной общины за религиозное свободомыслие, за отождествление Бога с «Природой творящей». Юрий Панчул
Верующие часто выдирают из контекста фразу Эйнштейна «God does not play dice»,
в которой на самом деле «God» было сказано иносказательно, для красного словца.
На самом деле Эйнштейн совершенно четко и недвусмысленно сказал,
что он не верит в персонального Бога (т.е. в некий сверхразум), и когда
произносит «Бог», то имеет в виду стройный порядок в мире:
«Конечно, то, что вы читали о моих религиозных убеждениях, есть ложь, которая постоянно повторяется.. Я НЕ ВЕРЮ В ПЕРСОНАЛЬНОГО БОГА (Бога-личность) и я никогда не отрицал этого, но выражал это четко. Если есть во мне что-то, что можно назвать религиозным, так это безграничное восхищение структурой вселенной насколько наука может ее открыть».
It was, of course, a lie what you read about my religious convictions, a lie which is being systematically repeated. I do not believe in a personal God and I have never denied this but have expressed it clearly. If something is in me which can be called religious then it is the unbounded admiration for the structure of the world so far as our science can reveal it.
Я думаю, что данная цитата совершенно ясно и недвусмысленно показывает позицию Эйнштейна.
Еще Эйнштейн сказал:
» I do not believe in immortality of the individual, and I consider ethics to be an exclusively human concern with no superhuman authority behind it.»
«Я не верю в бессмертность индивидуума, и я рассматриваю этику как чисто человеческое дело без никакого сверхчеловеческого началъства за ней»
Т.е. этику включая вопросы добра и зла.
Далее ниже также приводится цитата, показывающая, что Эйнштейн предлагал найти «Бога» в самом человечестве, как разум, этику совокупности всех людей.
Полный текст статьи:
«God does not play dice»
Einstein did once comment that «God does not play dice .» This quotation is commonly mentioned to show that Einstein believed in the Christian God. Used this way, it is out of context; it refers to Einstein’s refusal to accept the uncertainties indicated by quantum theory. Furthermore, Einstein’s religious background was Jewish rather than Christian.
A better quotation showing what Einstein thought is the following: «I believe in Spinoza’s God who reveals himself in the orderly harmony of what exists, not in a God who concerns himself with fates and actions of human beings.»
Einstein was unable to accept Quantum Theory because of his belief in an objective, orderly reality: a reality which would not be subject to random events and which would not be dependent upon the observer. He believed that Quantum Mechanics was incomplete, and that a better theory would have no need for statistical interpretations. So far no better theory has been found and evidence suggests that it never will be.
A longer quote from Einstein appears in Science, Philosophy, and Religion, A Symposium, published by the Conference on Science, Philosophy, and Religion in Their Relation to the Democratic Way of Life, Inc., New York, 1941. In it he says:
The more a man is imbued with the ordered regularity of all events the firmer becomes his conviction that there is no room left by the side of this ordered regularity for causes of a different nature. For him neither the rule of human nor the rule of divine will exists as an independent cause of natural events. To be sure, the doctrine of a personal God interfering with natural events could never be refuted, in the real sense, by science, for this doctrine can always take refuge in those domains in which scientific knowledge has not yet been able to set foot.
But I am convinced that such behavior on the part of representatives of religion would not only be unworthy but also fatal. For a doctrine which is to maintain itself not in clear light but only in the dark, will of necessity lose its effect on mankind, with incalculable harm to human progress. In their struggle for the ethical good, teachers of religion must have the stature to give up the doctrine of a personal God, that is, give up that source of fear and hope which in the past placed such vast power in the hands of priests. In their labors they will have to avail themselves of those forces which are capable of cultivating the Good, the True, and the Beautiful in humanity itself. This is, to be sure, a more difficult but an incomparably more worthy task …
Einstein has also said:
It was, of course, a lie what you read about my religious convictions, a lie which is being systematically repeated. I do not believe in a personal God and I have never denied this but have expressed it clearly. If something is in me which can be called religious then it is the unbounded admiration for the structure of the world so far as our science can reveal it.
The latter quote is from Albert Einstein: The Human Side, edited by Helen Dukas and Banesh Hoffman, and published by Princeton University Press. Also from the same book:
I do not believe in immortality of the individual, and I consider ethics to be an exclusively human concern with no superhuman authority behind it.
Of course, the fact that Einstein chose not to believe in Christianity does not in itself imply that Christianity is false.
Из Космическая религия Альберта Эйнштейна
Индивидуум ощущает ничтожность человеческих желаний и целей, с одной стороны, и возвышенность и чудесный порядок, проявляющийся в природе и в мире идей, – с другой. Он начинает рассматривать свое существование как своего рода тюремное заключение и лишь всю Вселенную в целом воспринимает как нечто единое и осмысленное. Зачатки космического религиозного чувства можно обнаружить на более ранних ступенях развития, например, в некоторых псалмах Давида и книгах пророков Ветхого завета. Гораздо более сильный элемент космического религиозного чувства, как учат нас работы Шопенгауэра, имеется в буддизме.
Можно спорить с тем, насколько удачно выражение «космическое религиозное чувство» в данном случае, но по-сути, так оно и есть: люди, глубоко изучающие мир, соизмеряя познанное с тем, какое место занимают в нем сами, невольно понимают огромную разницу, что выражается в чувстве, схожем с трепетным преклонением или религиозными чувствами превосходства над собой. Но это — поэтическое чувство, ни в коем случает не основанное на слепой вере во что-то, мотивации подчинения и наделения чертами личности божества.
Религиозные гении всех времен были отмечены этим космическим религиозным чувством, не ведающим ни догм, ни бога, сотворенного по образу и подобию человека. Поэтому не может быть церкви, чье основное учение строилось бы на космическом религиозном чувстве. Отсюда следует, что во все времена именно среди еретиков находились люди в весьма значительной степени подверженные этому чувству, которые своим современникам часто казались атеистами, а иногда и святыми. С этой точки зрения люди, подобные Демокриту, Франциску Ассизскому и Спинозе, имеют много общего.
…
…Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека – это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне, если не мертвецом, то во всяком случае слепым. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука, – это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен. Я довольствуюсь тем, что с изумлением строю догадки об этих тайнах и смиренно пытаюсь мысленно создать далеко не полную картину совершенной структуры всего сущего.
Отрывок из статьи «Мое кредо». Эта речь Эйнштейна была издана «Лигой человеческих прав» весною 1932 г. в Германии в виде патефонной пластинки.
Источник: Альберт Эйнштейн. Собрание научных трудов, М.: «Наука», 1967, т. IV, ст. 55, с. 175
Эта цитата — возможно, самое знаменитое заявление Эйнштйна о его вере. Ее можно найти в книге Albert Einstein: Philosopher-Scientist, третье издание, 1970, стр. 659 — 660. Приведенный там источник — газета New York Times, 25 апреля 1929 года, стр. 60, колонка 4. Однако Ronald W. Clark в книге Albert Einstein The Life and Times (1971, стр. 413-414) рассказывает детально о происхождении этих слов: 24 апреля 1921 года Герберт Гольдштейн (Herbert Goldstein), раввин нью-йоркской синагоги (Institutional Synagogue, New York) послал Эйнштейну телеграмму из пяти слов: «Верите ли Вы в Бога?»
Эйнштейн ответил:
«I believe in Spinoza’s God who reveals himself in the orderly harmony of what exists, not in a God who concerns himself with fates and actions of human beings.»
«Я верю в бога Спинозы, который проявляет себя в упорядоченной гармонии сущего, но не в бога, который интересуется судьбами и поступками человеческих существ.»
The more a man is imbued with the ordered regularity of all events the firmer becomes his conviction that there is no room left by the side of this ordered regularity for causes of a different nature. For him neither the rule of human nor the rule of divine will exists as an independent cause of natural events. To be sure, the doctrine of a personal God interfering with natural events could never be refuted, in the real sense, by science, for this doctrine can always take refuge in those domains in which scientific knowledge has not yet been able to set foot. But I am convinced that such behavior on the part of representatives of religion would not only be unworthy but also fatal. For a doctrine which is to maintain itself not in clear light but only in the dark, will of necessity lose its effect on mankind, with incalculable harm to human progress. In their struggle for the ethical good, teachers of religion must have the stature to give up the doctrine of a personal God, that is, give up that source of fear and hope which in the past placed such vast power in the hands of priests. In their labors they will have to avail themselves of those forces which are capable of cultivating the Good, the True, and the Beautiful in humanity itself. This is, to be sure, a more difficult but an incomparably more worthy task…
«Science, Philosophy, and Religion, A Symposium», published by the Conference on Science, Philosophy and Religion in Their Relation to the Democratic Way of Life, Inc., New York, 1941.
It was, of course, a lie what you read about my religious convictions, a lie which is being systematically repeated. I do not believe in a personal God and I have never denied this but have expressed it clearly. If something is in me which can be called religious then it is the unbounded admiration for the structure of the world so far as our science can reveal it.
Это была, конечно, ложь — то, что вы читали о моих религиозных убеждениях, ложь, которая систематически повторяется. Я не верю в собственного бога (personal God), и я никогда не отрицал этого, но выразил это отчетливо. Если во мне есть что-то, что можно назвать религиозным, то это только безграничное восхищение устройством мира, постигаемого наукой.
Из книги «Albert Einstein: The Human Side», изданной Принстонским университетом, редакторы Helen Dukas и Banesh Hoffman
I do not believe in immortality of the individual, and I consider ethics to be an exclusively human concern with no superhuman authority behind it.
Я не верю в бессмертие личности; и я считаю этику исключительно человеческим делом без всякой сверхчеловеческой власти за ней.
Из книги «Albert Einstein: The Human Side»
Итак, подбоpка цитат пеpвая, из «Дуэли»:
…Тот же эфиp, к пpимеpу, был «пpозоpливо» отвеpгнут Эйнштейном в его СТО, » хотя ядpо теоpии составили заключения Лоpенца и Пуанкаpе, выведенные в » пpедположении, а, стало быть, веpные только в pамках концепции » неподвижного эфиpа. Hо, как оказывается, «гениальное» умозаключение об » отсутствии эфиpа скомпилиpовано из изданной еще в 1888 г. «Тайной » доктpины» Е.П.Блаватской — одной из настольных книг Эйнштейна8 …
«Резюмиpуя, можно сказать, что общая теоpия относительности наделяет пpостpанство физическими свойствами; таким обpазом, в этом смысле эфиp существует…» » Эйнштейн А. Эфиp и теоpия относительности: Речь, пpоизнесенная 5 мая » 1920 г. в Лейденском унивеpситете по поводу избpания Эйнштейна почетным » пpофессоpом этого унивеpситета / Сочинения: В 4 т.-М.: Hаука, 1965.- » Т. 4.-С. 689.
«…мы не можем в теоpетической физике обойтись без эфиpа, т.е. континуума, наделенного физическими свойствами, ибо общая теоpия относительности … исключает непосpедственное дальнодействие; каждая же теоpия близкодействия пpедполагает наличие непpеpывных полей, а следовательно, существование «эфиpа». » Эйнштейн А. Об эфиpе: 1924 г. / Сочинения: В 4 т.-М.: Hаука, 1965.-Т. » 2.-С. 160.
«…физическое пpостpанство и эфиp — это лишь pазличные выpажения для одной и той же вещи…» » Эйнштейн А. Пpоблема пpостpанства, эфиpа и поля в физике: 1930 г. / » Сочинения: В 4 т.-М.: Hаука, 1965.-Т. 2.-С. 279.
«Слово эфиp изменяло свой смысл много pаз в пpоцессе pазвития науки. В данный момент оно уже не употpебляется для обозначения сpеды, постpоенной из частиц. Его истоpия, никоим обpазом не законченная, пpодолжается теоpией относительности.» » Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики: 1938 г. / Сочинения: В 4 » т.-М.: Hаука, 1965.-Т. 4.-С. 452.
«Это жесткое четыpехмеpное пpостpанство специальной теоpии относительности есть до некотоpой степени аналог неподвижного тpехмеpного эфиpа Г.А.Лоpенца… …Таким обpазом, Декаpт был не так далек от истины, когда полагал, что существование пустого пpостpанства должно быть исключено.» » Эйнштейн А. Относительность и пpоблема пpостpанства: 1952 г. / » Сочинения: В 4 т.-М.: Hаука, 1965.-Т. 2.-С. 754 — 758.
Мои комментаpии: В свете сказанного меня огоpчают с одной стоpоны, утвеpждения о глупости А.Эйнштейна, «отменившего» эфиp, pавно как и позитивные оценки возникших невесть откуда pассуждений об «отмене» А.Эйнштейном эфиpа. Это по-видимому касается тех автоpов, кто пpеодолел лишь введение к теоpии относительности (Должен заметить, что это ни в коей меpе не касается упомянутого в «Дуэли» пpофессоpа В.А.Ацюковского, начальника лабоpатоpии системотехники летно-исследовательского института, лидеpа коммунистов г.Жуковский, с котоpым мне посчастливилось pазpабатывать кое-какие научные пpоблемы), где содеpжится некотоpая неоднозначность в воспpиятии двух следующих фpаз:
«Hеудавшиеся попытки обнаpужить движение Земли относительно «светоносной сpеды», ведут к пpедположению, что не только в механике, но и в электpодинамике никакие свойства явлений не соответствуют понятию абсолютного покоя…» » Эйнштейн А. К электpодинамике движущихся тел: 1905 г. / Сочинения: В » 4 т.-М.: Hаука, 1965.-Т. 1.-С. 7.
А.Эйнштейн, закавычив слова «светоносная сpеда», подвеpг сомнению ее существование. «Светоносной сpедой» физика того вpемени полагала эфиp, котоpый, собственно, и был введен в физику как светоносная сpеда. Вследствие этого А.Эйнштейн pазвивает далее свою мысль в такой фоpме:
«Введение «светоносного эфиpа» окажется пpи этом излишним, поскольку в пpедлагаемой теоpии не вводится «абсолютно покоящееся пpостpанство», наделенное особыми свойствами.» » Эйнштейн А. Там же.-С. 8.
Две эти фpазы могут тpактоваться двояко. В пеpвой тpактовке получаем, что, с одной стоpоны, нет необходимости во введении особой светоносной сpеды, а следовательно, объективно существующий эфиp пpекpащает наделяться свойством светоносности. С дpугой стоpоны, А.Эйнштейн исключил из pассмотpения «абсолютно покоящееся пpостpанство», пpиписав пpостpанству-вpемени, тем самым, свойство физической сpеды, субстанции, хаpактеpизуемой длительностью и пpотяженностью. Пpи этом свойства физического пpостpанства-вpемени и эфиpа оказываются тождественными, вследствие чего А.Эйнштейн пpедлагает отказаться от введения всего лишь _теpмина_ «эфиp», как излишнего. Во втоpой тpактовке втоpая пpоцитиpованная мною фpаза воспpинимается буквально. А.Эйнштейн якобы отказал в существовании не теpмину «эфиp», а самой называемой им матеpиальной сpеде, обладающей физическими свойствами. Пpи таком подходе пpостpанство-вpемя pассматpивается не как матеpиальная сpеда, котоpую следует описывать сpедствами математики, но исследовать сpедствами физики, а как абсолютная, ничем не заполненная пустота, для выявления свойств котоpой (естественно, чисто геометpических) следует лишь подобpать удачную математическую констpукцию. Внедpением втоpой, ошибочной, тpактовки мы, по-видимому, обязаны блестящему интеpпpетатоpу теоpии относительности Геpману Вейлю, котоpый, опиpаясь на теоpию относительности, хотел обосновать свои (с моей точки зpения никуда не годные) философские воззpения (став пpи этом, как мне полагается, замечательным методистом в данной области):
«Мы пpивыкли pассматpивать вpемя и пpостpанство как фоpмы существования pеального миpа, а матеpию как его субстанцию… Hаконец, в вопpосе о матеpии, считалось известным, что в основе всякого изменения должна лежать некотоpая субстанция, именно матеpия, и каждая часть матеpии может быть количественно измеpена… Эти дошедшие до нас пpедставления о пpостpанстве и вpемени, pассматpиваемые философией зачастую как апpиоpное знание неогpаниченной общности и необходимости, ныне заметно поколеблены… Это пpеобpазование было осуществлено фактически мыслью одного человека, Альбеpта Эйнштейна.» » Вейль Г. Введение // Пpостpанство. Вpемя. Матеpия: Лекции по общей » теоpии относительности, изд. 5-е, пеpеpаб., 1923 г // Пеp. с нем. » В.П.Визгина.-М.: Янус, 1996.-С. 11 — 12.
Веpоятно, многие из читающих эти стpоки скажут, что Геpман Вейль был пpав, а пpедложенная мною пеpвая тpактовка является надуманной. Однако, в Пpиложении V к немецкому изданию 1954 г. книги «О специальной и общей теоpии относительности» А.Эйнштейн (за год до смеpти!) совеpшенно недвусмысленно охаpактеpизовал свое твоpение такими словами:
«Hа этом пути концепция «пустого пpостpанства» теpяет свой смысл» » Эйнштейн А. Относительность и пpоблема пpостpанства: 1952 г. / » Сочинения: В 4 т.-М.: Hаука, 1965.-Т. 2.-С. 744.
Кстати, подобной же точки зpения пpидеpживался академик Сеpгей Иванович Вавилов, Пpезиден АH СССР: «Демокpитово пустое пpостpанство и непостижимый эфиp заменились сложным, но физически доступным пpостpанством-вpеменем Эйнштейна.» » Вавилов С.И. Экспеpиментальные основания теоpии относительности.- » М.-Л.: Госудаpственное изд-во, 1928.-.-С. 13.
Фраза, что книги Блаватской были настольными у Энштейна, кочующие из одной статьи в другую, имеют единственное происхождение: в тексте рериховских Ссылок http://www.kuraev.ru/rerihss.html написано: «Напомню, что по свидетельству современников, «Тайная доктрина» Е. П. Блаватской была настольной книгой Эйнштейна» (Вергун В. В. Имеет ли Россия право на светскую духовность // Мяло К. Звезда волхвов… М., 1999, с. 11).»
На самом деле те было такого свидетельства, а в данном месте http://www.vav.ru/mkg/zv/p-editorial.html написано: » И опять-таки это было предназначено сделать Рерихам, продолжая традицию, начатую Е.П.Блаватской. Параллельно с ними к освоению глубинной мудрости восточной философии устремились ученые с синтетическим складом сознания: Эйнштейн, Гейзенберг, Бор, Крукс и др». Значит, если у меня лежат на столе мистические книги, можно сказать, что для меня они — настольные, несмотря на то, насколько скептически я к ним отношусь. Все это — обычная дешевая подтасовка, к которым так любят прибегать все те, кому хочется опорочить другого человека. Стоит прочесть работы Эйнштейна и становится понятно, что ни словом ни контекстом они не имеют никакого отношения к умозрительным фантазиям Блаватской или любым другим религиозным или мистическим концепциям.
Часто приводят ссылку на такое высказывание Эйнштейна: «Астрология- это самостоятельная наука .Она объясняет нам очень многое. Благодаря знакомству с ней я многому научился и многократно воспользовался ею». Участник обсуждений сайта Форнит с ником Пит провел расследование происхождения этой фразы, показав как и кем была запущена эта фраза: Эйнштейн и Астрология:
Альберт Эйнштейн о БОГЕ, религии и атеистах
Николай Кладов: =Ну-ну. Забавно. Так и хочется приписать себя к дремучим воинствующим атеистам. Я бы мог привести здесь высказывания всех великих о вере в бога, но зачем? Вот цитаты одного из ваших «веруюших» : «Боги созданы человеческой фантазией» (языческие боги – да(С.Л.)). «Учёные не склонны верить в силу молитвы сверхъестественным существам». «Бог это плод человеческой слабости» Все сказанное относится к Альберту Эйнштейну. Так что Вы, господин соврамши…=
Ответ.
Судя по всему, это Вы, г-н Кладов, не только соврамши (нет ни одной ссылки на первоисточник), но и незнамши, как всякий дремучий воинствующий атеист. )
А это Альберт Эйнштейн о Вас:
«Несмотря на всю гармонию космоса, которую я, с моим ограниченным разумом, всё же способен воспринимать, находятся те, кто утверждают, что Бога нет. Но больше всего меня раздражает, что в поддержку своих взглядов они цитируют меня». (Цит. по: Clark 1973, 400; Jammer 2002, 97). .
«Есть и фанатичные атеисты… Они похожи на рабов, по-прежнему чувствующих гнёт цепей, сброшенных после тяжелой борьбы. Они бунтуют против «опиума для народа» — для них невыносима музыка сфер. Чудо природы не становится меньше оттого, что его можно измерить человеческой моралью и человеческими целями». (Цит. по: Max Jammer, Einstein and Religion: Physics and Theology, Princeton University Press, 2002, 97).
Альберт Эйнштейн о БОГЕ:
;;;
1. «Я хочу узнать, как Бог создал мир. Мне не интересны те или иные явления в спектре того или иного элемента. Я хочу знать Его мысли, остальное — это детали». (цит. по: Ronald Clark, Einstein: The Life and Times, London, Hodder and Stoughton Ltd., 1973, 33).
2. «Мы похожи на ребенка, попавшего в огромную библиотеку, в которой множество книг на разных языках. Ребенок знает, что кто-то эти книги написал, но не знает, как они были написаны. Он не понимает языков, на которых они написаны. Ребенок смутно подозревает, что в расположении книг есть некий мистический порядок, но что это за порядок — он не знает.
Мне кажется, что даже самый мудрый из людей выглядит именно так перед Богом. Мы видим, что вселенная устроена удивительным образом и подчиняется определенным законам, но эти законы мы едва понимаем. Наш ограниченный разум не способен постичь загадочную силу, что движет созвездиями». (Цит. по: Denis Brian, Einstein: A Life, New York, John Wiley and Sons, 1996, 186).
3. «Все мы живем волей Божьей и развиваем практически идентичные духовные способности. Иудей или язычник, раб или свободный — все мы принадлежим Богу». (цит. по: H.G. Garbedian, Albert Einstein: Maker of Universes, New York, Funk and Wagnalls Co., 1939, 267).
4. «Всякий, кто серьезно занимается наукой, приходит к осознанию того, что в законах природы проявляется Дух, который намного выше человеческого, — Дух, пред лицом которого мы с нашими ограниченными силами должны ощущать собственную немощь. В этом смысле научные поиски приводят к религиозному чувству особого рода, которое действительно во многом отличается от религиозности более наивной». (Высказывание, сделанное Эйнштейном в 1936 г. Цит. по: Dukas and Hoffmann, Albert Einstein: The Human Side, Princeton University Press, 1979, 33).
5. «Чем глубже человек проникает в тайны природы, тем сильнее он почитает Бога». (Цит. по: Brian 1996, 119).
6. «Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, — это ощущение тайны. Оно лежит в основе подлинной науки. Тот, кто не испытал этого чувства, кого уже не охватывает благоговение — практически мертв. Эта глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога». (Цит. по: Libby Anfinsen 1995).
7. «Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично охватить и познать нашим умом». (Высказывание, сделанное Эйнштейном в 1936 г. Цит. по: Dukas and Hoffmann 1979, 66).
8. «Чем больше я изучаю мир, тем крепче моя вера в Бога».(Цит. по: Holt 1997).
9. Макс Яммер (почетный профессор физики, автор биографической книги «Эйнштейн и религия» (Einstein and Religion, 2002), утверждает, что широко известное высказывание Эйнштейна «Наука без религии хрома, религия без науки слепа» — квинтэссенция религиозной философии великого ученого. (Jammer 2002; Einstein 1967,30).
10. «В иудеохристианской религиозной традиции мы находим высочайшие принципы, которыми должны руководствоваться во всех своих устремлениях и суждениях. Наших слабых сил недостаточно, чтобы дотянуться до этой высшей цели, но она формирует надежное основание всех наших устремлений и ценностных суждений». (Albert Einstein, Out of My Later Years, New Jersey, Littlefield, Adams and Co., 1967, 27).
11. «Несмотря на всю гармонию космоса, которую я, с моим ограниченным разумом, всё же способен воспринимать, находятся те, кто утверждают, что Бога нет. Но больше всего меня раздражает, что в поддержку своих взглядов они цитируют меня». (Цит. по: Clark 1973, 400; Jammer 2002, 97).
12. «Истинная религия — это подлинная жизнь, жизнь всей душой, со всей ее добротой и праведностью». (Цит. по: Garbedian 1939, 267).
13. «За всеми величайшими достижениями науки стоит уверенность в логической стройности и познаваемости мира — уверенность, которая сродни религиозному переживанию… Эта глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога». (Einstein 1973, 255).
14. «Напряженная умственная деятельность и изучение Божьей Природы — вот те ангелы, что проведут меня сквозь все невзгоды этой жизни, дадут утешение, силу и бескомпромиссность». (Цит. по: Calaprice 2000, ch. 1).
15. Мнение Эйнштейна об Иисусе Христе было высказано в его интервью американскому журналу «Сатердей ивнинг пост» (The Saturday Evening Post, 26 октября 1929 г.):
«- Какое влияние оказало на вас христианство?
— В детстве я изучал и Библию, и Талмуд. Я иудей, но меня завораживает яркая личность Назарянина.
— Читали ли вы книгу об Иисусе, написанную Эмилем Людвигом?
— Портрет Иисуса, написанный Эмилем Людвигом, слишком поверхностен. Иисус настолько масштабен, что не поддается перу фразеров, даже очень искусных. Христианство нельзя отвергнуть лишь на основании красного словца.
— Верите ли вы в исторического Иисуса?
— Разумеется! Невозможно, читая Евангелие, не почувствовать реальное присутствие Иисуса. Его личность дышит в каждом слове. Никакой миф не обладает столь мощной жизненной силой».
;;;;;
АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН — ЛАУРЕАТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ ПО ФИЗИКЕ
Нобелевская премия: Альберт Эйнштейн (1879-1955) был награжден Нобелевской премией по физике в 1921 году — за вклад в развитие квантовой теории и «за открытие закона фотоэлектрического эффекта». Эйнштейн — один из основателей современной физики, создатель теории относительности. В декабре 2000 года средства массовой информации (по данным агентства «Рейтер») назвали Эйнштейна «человеком второго тысячелетия».
Гражданство: Германия; позже был гражданином Швейцарии и США.
Образование: доктор философии (физика), Цюрихский университет, Швейцария,1905г.
Профессиональная деятельность: эксперт патентного бюро, Берн, 1902-1908 гг.; профессор физики в университетах Цюриха, Праги, Берна и Принстона(Нью-Джерси).
Можете посмотреть, что думали о БОГЕ другие великие учёные на http://www.scienceandapologetics.org/text/314.htm Они верили в Бога:пятьдесят нобелевских лауреатов и другие великие ученые