Содержание
- Гиблый епископат роет себе яму. Лицемерие Белгородского архиепископа Иоанна (Попова). Алексей Добычин
- О назначении, 90-х и пожертвованиях
- О губернаторе
- О Владимире Зотове и его проектах
- О власти и бюрократии
- Об абортах и помощи женщинам
- О социальном одиночестве и телевидении
- ***
- Митрополит Белгородский Иоанн: «Я люблю тебя, Жизнь!»
- Митрополит Белгородский и Старооскольский Иоанн (Попов)
- Иркутск
- Тепло холодного города
- Отдушины
- Люди
- Новосибирск
- Сменить тему!
- Бригада
- Без выхода
- Курск
- Я тебя не понимаю, но люблю
- Урок родителей
- Страх
- Песня
- Книга
- Трудности современного пастырства
- Если обидели в храме…
- О миссии
- Что отталкивает людей от Церкви
- Пожелание читателям
Гиблый епископат роет себе яму. Лицемерие Белгородского архиепископа Иоанна (Попова). Алексей Добычин
Председатель Синодального миссионерского отдела рассказал о том, как консерваторы становятся церковными либералами.
По сообщению сайта Патриархия.ру, в интервью порталу «Православие и мир» председатель Синодального миссионерского отдела Русской Православной Церкви архиепископ Белгородский и Староосколький Иоанн, заявил:
«Сегодня в среде духовенства две болезни. Люди, которые пришли в Церковь недавно и стали священниками, очень консервативно настроены на первых порах. Они предлагают тяжеловесную модель жизни христианина: обременения, строгости. Но потом постепенно в развитии приходят к церковному либерализму. Тогда проповедь Христа подменяется проповедью справедливого социального устройства».
«Но главная задача Церкви — передать опыт богообщения человеку, чтобы он преобразился изнутри и, преобразившись, он начал бы преображать жизнь вокруг себя. Преподобный Серафим Саровский говорил: «Стяжите Дух Свят — и вокруг вас спасутся тысячи». То есть направленность проповедей должна быть не внешнесоциальной. Мы обязаны обличать грех и давать ему правильное христианское измерение, но когда это происходит постоянно, когда не проповедуется Христос как истинный Бог и Человек, то наступает то состояние, когда прихожане начинают ощущать пустоту. То есть там, где нет Христа, там лишь внешняя правильность», — отметил архиепископ Белгородский и Староосколький Иоанн.
«Я как-то читал дневник отца Александра Шмемана — я поразился, — признается владыка Иоанн. — У него чувствуется сильный протест против церковного фарисейства, когда люди говорят одно, а делают другое. Нам сегодня не хватает простоты в общении, духовном росте. Мы делаем слишком сложные конструкции для того, чтобы чего-то достичь. Эти конструкции заключены, прежде всего, в нашем неправильном восприятии самого христианства и вообще того, что вокруг нас происходит».
Чтобы охарактеризовать архиепископа Иоанна, как либерала-реформатора, достаточно обратить внимание на тех, по его мнению, церковных авторитетов, труды которых он изучает и принимает. Именно труды протопресвитера Александра Шмемана являются «революционно-реформаторской классикой» в Церкви. Что прежде всего бросается в глаза при рассмотрении сочинений Шмемана? Крайняя политизированность его работ, в которых нередко видна крайняя степень приверженности господствующей в Америке политической либеральной идеологии, временами доходящая до настоящего фанатизма (подробно о Шмемане).
В этом своем интервью архиепископ Иоанн настолько путанно и размыто высказывается о Православии, Господе нашем Иисусе Христе, роли церкви, своем восприятии современного христианства, что возникает вполне закономерный вопрос: «А архиепископ сам насколько глубоко понимает то, о чем говорит?»
Ведь если почитать его высказывания о католиках, то становится очевидным, что он привержен ереси ересей — экуменизму.
Вот фрагмент его интервью «Российской Газете» (10.01.2008г.):
Вопрос: Как православная церковь относится к католикам и католицизму?
Владыка Иоанн: Сейчас идет активный диалог православной и католической церкви. Вызванный и тем, что мы, как христиане не можем быть по разные стороны баррикад перед лицом угроз, возникших перед всем христианским миром. Не можем спокойно смотреть, как выхолащивается христианская мораль. Об этом Святейший Патриарх очень убедительно говорил недавно в Страсбурге, на сессии ПАСЕ, сопоставляя права человека и нравственность. В таких вопросах мы едины. Но есть вопросы догматического свойства, которые для нас и являются фундаментальными.
Вопрос: Ответьте, пожалуйста, а на каких основаниях возможно было бы объединение церквей — нашей и католической?
Владыка Иоанн: Это очень серьезный вопрос. Для этого необходимо согласие догматов, согласие канонов, согласие преданий — вот три основания, которые могут нас объединить. Но достижимо ли это в ближайшем будущем?
Это очень сложный вопрос. У нас еще в памяти слишком много исторических событий, которые нас разъединяют, а не объединяют. А примирение в памяти может осуществиться лишь любовью. У нас, к сожалению, не хватает любви. Даже для своих ближних. Уж не говоря о том, чтобы полюбить людей где-то далеко живущих и по-другому мыслящих.
О каком согласии догматов, канонов, преданий говорит архп. Иоанн? Причем здесь исторические события и недостаток любви, которые нас разделяют с еретиками?
Архиепископ Иоанн ни слова не сказал, о том, что присоединение (а, не объединение) еретиков к канонической Святой апостольской Православной Церкви может произойти только при условии принесении ими искреннего покаяния, а также полного отречения и отвержения своих ересей.
Вот это и есть та либеральная гниль, которая разъедает христианские души, независимо от сана или отсутсвия такового.
Поэтому уже не является чем-то удивительным участие хора Белгородской МИССИОНЕРСКОЙ семинарии в суперэкуменическом шабаше Стаса Намина, когда во время исполнения песни «Свет и радость» вместе с рок и поп исполнителями и этническими музыкантами пели и читали молитвы представители высоких духовных санов пяти основных мировых религий: индуизма, буддизма, иудаизма, христианства (православия) и мусульманства. От РПЦ МП выступал как раз архиерейский хор Белгородской миссионерской семинарии.
А на этом видеоролике можно увидеть нескрываемую радость архп. Иоанна исполнением хором Сретенского монастыря джазовой песни Go down Moses — любимой песни контрабандистов. Кстати, эта песня была очень популярна у советских евреев, выезжавших на историческую родину.
Дорогие братья и сестры!
Будем бдительными, чтобы не погубить свои души, оказывая послушание таким горе-пастырям, которые не суть пастыри, но наемники. Либеральная, экуменическая, модернистская порча поразила огромное число православных верующих, в т.ч. и священноначалие РПЦ МП. Говорят они одно, а делают совсем другое. Говорят вроде бы о Христе, а служат антихристу. Да запретит им Господь!
Фото пресс-службы белгородской митрополии
О назначении, 90-х и пожертвованиях
— В 1993 году вы стали митрополитом Белгородским и Старооскольским Иоанном…
— Нет, тогда я стал епископом Белгородским, викарием Курско-Белгородской епархии. Викарий — это помощник правящего архиерея. В 1993 году была единая Курско-Белгородская епархия. Я стал помощником епископа Рыльского и Курского Ювеналия. А митрополитом я стал в 2012 году, когда была образована Белгородская митрополия.
— Помните ли вы этот момент? Что вы почувствовали?
— Когда Священный синод принял решение о моём назначении, я находился в Курске. Я был ректором Курской духовной академии. Это было так неожиданно и быстро. Я, честно говоря, растерялся. В тот момент я был увлечен созданием семинарии, которая набирала опыт, силы. И у меня были совершенно другие планы. Со мной долго беседовал патриарх Алексий. Он хорошо меня знал, так как я был студентом Ленинградской духовной семинарии, а потом в академии часто сопровождал его в поездках, когда он ещё был митрополитом Ленинградским и Новгородским. Известие я воспринял с трепетом. Мне тогда было 32 года, и меня одолевал страх, как я могу справиться с тем, что буду возведён в епископы. Для меня это были непростые дни. Повторюсь, я не думал о епископском сане, потому что полностью ушёл в обустройство Курской семинарии. Это была достаточно крупная семинария, у нас обучалось около 300 учащихся.
— За 25 лет поменялись ли верующие? Какие были православные в середине 90-х годов?
— Начну чуть раньше. В 1988 году мы праздновали тысячелетие крещения Руси. Этот год стал фактически вторым крещением Руси. Никто из руководства страны не ожидал такого духовного подъёма. Люди делали всё, чтобы эти празднества прошли на высоком уровне. Они самоотверженно трудились и делали многое без каких-либо финансовых вложений, потому что они знали, что можно будет свободно исповедовать христианство. Когда это произошло, для многих людей это было духовным обновлением. Многие люди в своей душе восприняли это как новую страницу в их личной жизни. Это очень важно.
Начали постепенно открываться монастыри, храмы. уже начинаются в самой Церкви. Принимается новый устав Церкви. Почил патриарх Пимен, избирается святейший патриарх Алексий, и это тоже символично. Несмотря на очереди, которые были за продовольствием, несмотря на дефицит сахара, мыла и других вещей, люди были вдохновлены переменами. Каждый воспринимал их по-разному: кто-то пошёл в бандиты, кто-то стал священником, кто-то занялся бизнесом, кто-то начал ностальгически вспоминать прошлое и бездействовать, потому что привык к тому, что за него принимались все решения.
Время было противоречивым. На свой страх и риск многие стали восстанавливать храмы, не зная: может, всё обернётся в другую сторону. Конечно же, отношение к Церкви было очень трепетным, потому что Церковь выходила из церковной ограды. После долгих лет гонений в советский период начался духовный мощный подъём. Тогда Церковь чувствовала себя свободной, она вместе с народом обновлялась. не было такого разделения между бедными и богатыми. Да, тогда было много негатива, стреляли, и кровь лилась, и имущество отбирали. Но всё-таки был духовный подъём и была свобода. Люди свободно высказывались, они свободно избирали, кого хотели. Захотели артиста Евдокимова и избрали на Алтае губернатором (погиб в ДТП в 2005 году — прим. «Ф».). Получилось или нет ? Все понимали, что это была ответственность народа, а не кого-то . Поэтому и в церкви происходили перемены, когда приходили епископы новой формации, никак не связанные с прошлым государственным обустройством.
— Помните ли вы истории из 90-х, которые чётко показывают, какими были люди в то время?
— Да, были такие зарисовки в жизни. Например, встречает глава района, не знает, как обратиться к епископу, и на трапезе после богослужения он встаёт и говорит: «Товарищи верующие» ( смеётся — прим. «Ф». )…
Некоторые прихожане не привыкли, что епископ у них служит, и не все понимали, что епископ — монах. Служил я как-то в городском приходе, и меня встречают прихожане, дарят цветы с такими словами: «Желаем вам счастья в личной жизни, матушке вашей с детишками передайте самые лучшие пожелания»… То есть у людей не хватало ещё образованности, не хватало понимания, что такое Церковь. Но при минимуме знаний у людей было необыкновенно доверие и желание узнать о вере.
Вспоминаю, как некоторые руководители, когда я с ними здоровался, отворачивались от меня. Я тогда называл Белгородчину «заповедником непуганых коммунистических оленей», и это действительно было так.
Ещё помню, как я выступал 9 мая на площади. Тогда был уважаемый ветеран Николай Петрович Ковтун, почётный гражданин Белгорода. Он с таким возмущением , что вот «попы теперь нас всему учат» и так далее. Я, молодой епископ, не знал, куда мне деться. Затем был приём у мэра. Он рядом со мной сидит и продолжает ворчать. Я ему говорю: «Ну, что вы ворчите? Вы артиллерист, и я артиллерист». Он такой: «Да какой ты артиллерист? Ты поп» ( смеётся — прим. «Ф». ). Я сказал ему, что заканчивал университет, и там была военная кафедра, а я — офицер запаса артиллерии, специалист по гаубице. Он попросил меня рассказать тактико-технические характеристики гаубицы. Я всё ему рассказал. Он встаёт, наливает стакан и говорит: «Слушайте все! Вот Иван. Он артиллерист. Это мой друг, кто его обидит — будет иметь дело со мной!». Так и порешали все вопросы с советом ветеранов ( смеётся — прим. «Ф». ).
Начался процесс, когда родители отдавали детей в воскресную школу. Дети начали задавать вопросы о вере, и родителям пришлось читать православную литературу. Обычно говорят: «Меня в церковь привела бабушка», а в 90-х дети стали вести своих родителей в церковь. Вот, , в Курске я вёл воскресную школу. Я брал тогда группы детей с 4-х лет и с 14 до 16 лет. Дети настолько талантливо всё воспринимали, что удивляли взрослых. Мы учили тексты на церковнославянском языке. Дети запоминали их. А потом я дал им текст на церковнославянском языке, и они читали на церковнославянском, но не умели читать на русском языке. Взрослые смотрели с такими глазами — чудо! Я говорю: «Да, какое чудо?! Просто они знали псалом наизусть, а потом уже и буквы «. Вот через такую технику они изучали церковнославянский язык, не умея читать на русском.
— Какие верующие сейчас? За 25 лет изменилось отношение к церкви?
— Мир поменялся. Люди больше отдалились друг от друга. Сейчас очень остро стоит проблема социального одиночества. Изменилось и отношение к Церкви. С одной стороны, это связано с тем, что иногда священнослужители дают не правильный пример своей жизни, и это дискредитирует Церковь. С другой — идёт мощная пропаганда против Церкви. Особенно в СМИ, которые связаны с западным влиянием. Была такая Кондолиза Райс (госсекретарь США с 2005 по 2009 годы — прим «Ф».) . Она говорила, что единственной неразрушенной силой в России осталась Русская православная церковь. Сейчас этот план осуществляется. Считается, что церковь является тормозом для того, чтобы принять либеральные ценности. Естественно, это влияет на всё происходящее. Сегодня мы видим, что есть некое охлаждение к церкви. В то же время наблюдаем, что возрастает интерес к Церкви со стороны молодёжи. Это парадоксальная вещь. Молодёжь ищет правды и видит несправедливое начало, которое есть в нашем обществе. Молодёжь пытается найти ответ, обращаясь к Православию. Мы видим, как молодые люди осмысленно приходят и участвуют в волонтёрских движениях, помогают церкви.
— А что касается пожертвователей? Сейчас активнее жертвуют на строительство храмов, чем в 90-х?
— Трудно сказать. Тогда люди просто писали на записках: «На строительство храма». Даже не подписывались. Большинство людей стесняются, что они такое добро сделали. Это было характерно для 90-х. Мы тогда приняли программу, губернатор сплотил бизнес и общество, общественные организации. Мы начали восстанавливать храмы. Причём не за бюджетные средства. В Белгородской области нашли принципиальный путь, который заключался в том, что люди действительно на пожертвования строили храмы. Хотя были обвинения, что всё это делается в добровольно принудительном порядке. Но главное — у людей было желание.
Сейчас, видите, общий уровень жизни людей и покупательская способность падает. Естественно, что люди, может, и хотят пожертвовать, но у них нет такой возможности. Сокращаются пожертвования. Мы понимаем, что это общее экономическое состояние нашего общества.
О губернаторе
— В одном из интервью перед выборами губернатора Белгородской области в 2017 году вы сказали, что для «белгородцев это будет серьёзным экзаменом на их зрелость и ответственность». Как я понимаю, белгородцы прошли экзамен?
— Да, справились.
Фото belregion.ru
— 18 декабря исполнится 25 лет, как Евгений Савченко официально является губернатором Белгородской области. Мне 23 года. Других губернаторов я и не знаю. Как вы оцениваете тот факт, что в нашей официально демократической стране человек управляет регионом четверть века?
— Я вспоминаю, как проходили выборы Евгения Степановича в декабре 1995 года. Многие люди не думали идти голосовать. В обществе не было доверия к власти. Представляете: система обрушилась. Важно было показать, что надо объединяться и строить новую Россию. Тогда мне пришлось заранее проголосовать. Об этом написали все СМИ. А так как по благословению Священноначалия мне надо было уезжать в командировку за границу, это было примером. Почему? Важно было призвать людей к ответственности за происходящие события. Мне кажется, что Белгородчина сделала правильный выбор. Если вспомнить 1999 год, когда уже сюда пытался прийти Жириновский, то даже с его медийной фигурой и поддержкой администрации президента, он проиграл на Белгородчине, провалился. О чём это говорит? О том, что люди сделали свой выбор.
Если говорить о первых 15 годах , то это совершенно свободный выбор людей, причём достойный выбор. В дальнейшем всё зависело не от того, какие у вас предпочтения, а от других факторов. Думаю, что мы имеем общество, которое строим сами. Если нас это устраивает, значит, мы должны сказать: да, мы так выбрали, так построили свою жизнь, что у нас такие цифры, президент… Вот с этого надо начинать.
— По вашему мнению, в чём успех Евгения Савченко? Почему он один из немногих губернаторов в России, которому удаётся удерживать свои позиции на протяжении 25 лет?
— Вы знаете, белгородцы — достаточно требовательные люди. Известно, что они не любят чужаков, обладают уникальным способом жизни и мышления (я имею ввиду соединения украинского менталитета с русским). Когда обращаешься к белгородцам, важно понимать, как они это воспримут. Мне кажется, что Евгений Степанович уловил самое главное — он для белгородцев очень понятен, и его видение развития Белгородчины совпадает с теми чаяниями, которые есть в людях. Он аккумулирует их и затем выдаёт как проекты.
Для многих большое достижение Евгения Степановича в том, что есть хороший пример взаимодействия Церкви и государства. Не всегда команда понимает его, но это другой вопрос. Во всяком случае Евгений Степанович стремится к тому, чтобы на Белгородчине были справедливые отношения. В обществе сейчас назрел запрос на справедливость. Мы стоим на пороге многих событий, как мне кажется, которые откроют новую страницу для всего нашего общества.
Что думают приближённые Евгения Савченко о его деятельности, читайте .
О Владимире Зотове и его проектах
— В 2016 году вы были второй персоной по влиятельности в Белгородской области. Сейчас вы на третьей позиции. Вас «обогнал» Владимир Зотов. Как вы относитесь к этому политику и его социальным проектам?
— Во-первых, он мой крестник. Как я могу к своему крестнику относиться? Я за него перед Богом отвечать буду. Я молюсь за него и желаю ему всяческих успехов в духовном развитии. , я освящаю практически все его проекты. Например, «Мастерславль», аквапарк. Только зоопарк не освящал, но там и без меня батюшки были.
Фото Екатерины Лобановской
У нас люди всегда считают чужие деньги. Начинают не с того, ведь Владимир Фёдорович — это наш доморощенный предприниматель, который не держит деньги в офшорах, вкладывает эти деньги в развитие нашей области. Что тут плохого? Я вижу здесь только одни плюсы. Например, «Мастерславль». Это же замечательный проект для детей! Это то, что не унесешь с собой, то, что преображает нашу жизнь.
А рейтинги — какая разница? Я же не топ-модель, чтобы от рейтингов зависели гонорары. Хоть какие высоты занимай — у меня другое предназначение.
— Сейчас началось строительство природного парка «Муромский лес», которым также занимается «Агро-Белогорье». По информации историков и археологов, на этой земле ещё лежат тела солдат Второй мировой войны…
— Да, мы с Владимиром Фёдоровичем обсуждали уже эту тему. Я благословил на то, чтобы на этом месте построить часовню. Более того, рядом с посёлком Дубовое, если пройтись, то там до сих пор видны траншеи и блиндажи. Этот склон, который сейчас является берегом белгородского моря, он весь был оборонительной линией. Там много захоронений, и вполне логично здесь поставить часовню. Это будет память о воинах, которые погибли, защищая нас.
Подробнее о проекте природного парка «Муромский лес» можно узнать .
О власти и бюрократии
— Однажды вы сказали, что Церковь не должна становиться придатком власти. По вашему мнению, где проходит грань между тем самым «придатком» и самостоятельным институтом?
— Должна быть какая-то удалённость. Иначе мы теряем доверие людей. Власть не всегда идёт верной дорогой — должен быть по крайней мере тот, кто нравственно даёт оценку происходящим событиям. Не политически, а нравственно. Чтобы давать такую оценку, нужно иметь какую-то удалённость. Ещё всё зависит от ситуации, которую мы переживаем. Но главное — мы стремимся, чтобы это было благом для наших людей, мы ответственно подходим к нашим отношениям, потому что понимаем, что за нами стоят люди. Это повлияет на их умонастроения, на их жизнь.
— На одной из своих пресс-конференций вы сказали, что в обществе есть напряжение, и нужен диалог с властью и Церковью. И если мы, общество, не начнём этот диалог, то очень сильно пожалеем. Как сейчас сможете оценить этот процесс налаживания диалога?
— Если возникают недопонимания, то это локальные недопонимания. Чаще всего на уровне исполнителей. Как правило, Евгений Степанович слышит наши просьбы, мы делимся своими планами и находим с ним понимание. Когда доходит до исполнителей, то здесь возникает затор, — я бы так сказал. Но это зависит во многом от личной позиции исполняющих. Поэтому здесь личностных факторов никто не отменял.
Митрополит Иоанн благословляет нового мэра Белгорода Константина Полежаева. Фото пресс-службы Белгородской митрополии
— Не кажется ли вам, что власть теряет диалог с простыми людьми, в том числе и верующими? Какова в этом случае роль Церкви?
— Церковь всегда говорит, что нужно искать правильные методы диалога с властью. Но тут вопрос: готова ли власть всегда быть в диалоге с людьми и обсуждать ? Или же они уходят от этого диалога в силу каких-либо причин?
Здесь меня волнует вот что: сейчас проводятся некоторые реформы. Например, делают общие советы депутатов в районах, а на территориях их упраздняют. Делают это якобы для экономии аппарата, но людям необходимо пространство для встречи, диалога. Если сокращается это пространство, люди будут искать другие возможности высказаться. Высказывания эти будут обостряться, потому что будут копиться возмущения по тем или иным поводам, и находить выходы в совершенно иных формах. Необходимо развитие горизонтальных отношений на уровне земских собраний, уличкомов, муниципальных советов депутатов. Это одна из проблем, которая есть в нашем обществе. Мы не можем жить в вертикали. Когда у людей отбирается эти формы волеизъявления, теряется связь исполнительной власти с простым человеком.
Такое устройство не предполагает диалога. И тут уже Церковь ничего не может исправить. Это сама власть выстраивает такую конструкцию. Если судьбу конкретной территории решать где-то в центре, это чревато тем, что всякое регулирование будет рождать массу бюрократических уловок, а всякая бюрократия ведёт к тому, что тот, кто принимает решение, удаляется от ответственности. Бюрократия нужна для того, чтобы как можно больше защитить от ответственности того, кто принимает решение.
Об абортах и помощи женщинам
— Весной этого года в Старом Осколе разгорелся скандал. Женщина, которая хотела сделать аборт, получила бумагу, по которой она должна была пройти врачей, психологов и священника, чтобы ей после этого сделали аборт…
— Это то, о чём мы говорили. Бюрократия отделяет людей друг от друга. Те, кто должны были преодолеть эту бюрократию, наоборот, плодят её. Хорошая идея — центры семьи, где помогают тем, кто оказался в таких сложностях. Я вам скажу: у нас в 90-е было много случаев, когда монастыри принимали молодых мам, которые от отчаяния хотели оставить своих новорождённых детей. Молодые девчонки, как правило, учились на секретарш, поваров и так далее, и когда были на практике, беременели. Естественно, начальники их выпроваживали. Им было стыдно возвращаться в своё село, потому что там бы их не приняли. Они хотели оставить в детских домах. Мы их уговаривали, чтоб они их взяли на какое-то время, предоставляли им жильё, пищу. Они потом воспринимали ребёнка и оставляли, но сперва им нужно было помочь. Поэтому мы и кризисный центр создали (подробнее о кризисном центре можно прочесть — прим. «Ф».).
А приведённый вами пример — это новая бюрократия. Это не инициатива епархии. Пересолили на местах. Да, должна быть работа и власти, и духовенства по повышению рождаемости. Но это надо делать с любовью. Должно быть чувство меры.
Фото Андрея Маслова
О социальном одиночестве и телевидении
— Если вы смотрите ток-шоу по телевидению, то увидите, как люди, не стесняясь в выражениях, в спорах, где нужно показать какие-то аргументы, начинают друг друга оскорблять, и порой они даже дерутся в прямом эфире! Всё это видят дети, потому что это транслируют центральные каналы. Потом мы удивляемся, почему дети проявляют жестокость к своим оппонентам, избивают и снимают всё на телефон. Почему они так делают? Потому что они видят, что это можно делать. Нам говорят, что это придумали в интернете, но мы это видим каждый день на телевидении! Эти грязные оскорбительные реплики в адрес друг друга — люди не умеют вести диалог, они не учат никого этому диалогу. Дети впитывают это, и начинают думать, что насилие — способ доказательства правоты.
Мне кажется, проявление насилия, когда молодые люди берутся за оружие (журналист в качестве примера приводил недавнюю трагическую ситуацию в Керчи — прим. «Ф».), — это, прежде всего, духовная болезнь. Человеку не дали любви, как правило родительской любви. У нас много сейчас мальчиков воспитывается только с матерями, у них нет отцов, и у детей есть обиды на отцов. Это уже повод для того, чтобы бесовской силе зацепиться, и там развиться, завоевать неокрепшую душу. Когда сейчас говорят, что не надо основ православной культуры в школах, то люди не понимают, что основы православной культуры научают, прежде всего, как жить с любовью в этом обществе. Ты можешь быть не верующим человеком, но ты придерживаешься общих ценностей.
Фото Владимира Корнева
У нас низкая договороспособность — никого не учат договариваться. Все учат, что ты должен победить любой ценой, а цена оказывается — жизнь. И здесь самое страшное, что мы не приспособлены к диалогу. У нас показывают сериалы, где убивают, стреляют, теракты. Всё время одни и те же передачи, что мы должны что-то кому-то доказать. Естественно, это нагнетает атмосферу нетерпимости, озлобленности, и для неокрепшей души это страшное испытание.
В итоге всё очень просто: если люди не могут высказаться, у них накапливается негатив против того, что делает власть. У них нет способов высказаться о том, что у них наболело. И они ищут тех, кто слабее их, чтобы на них отыграться. Есть такой закон — психологический закон, когда человек хочет, как говорят на языке молодёжи, отвязаться на том, кто слабее…
***
— От чего вы больше всего устали?
— От бумаг. Я вчера расписал бумаги. А сегодня такое количество (показывает пачку бумаг) . Мы свою жизнь превратили в бумажный хоровод, это коснулось и церкви. Всё время бумаги. Всё время что-то пишем.
Митрополит Белгородский Иоанн: «Я люблю тебя, Жизнь!»
В день преподобного Сергия Святейший Патриарх возвел в сан митрополита архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна, председателя Синодального Миссионерского отдела. О своем пути к православию и священству митрополит Иоанн рассказал Правмиру.
Митрополит Белгородский и Старооскольский Иоанн (Попов)
Родился в Иркутске, 1 сентября 1960 года. Закончил исторический факультет Иркутского государственного университета им. А. Жданова.В сентябре 1985 г. поступил в Ленинградскую духовную семинарию, а в 1988 г. в Ленинградскую духовную академию. 30 марта 1990 г. был пострижен в монахи с именем Иоанн в честь митрополита Тобольского и всея Сибири Иоанна, чудотворца. 18 июля 1995 г. в связи с образованием Белгородской епархии был назначен епископом Белгородским и Старооскольским. Решением Священного Синода от 26 декабря 1995 г. назначен председателем новообразованного Синодального миссионерского отдела.
Воспитал двоих усыновленных сыновей, один трудится в епархии, второй — после армии — учится в колледже.
Фото Юлии Маковейчук
Иркутск
Иркутск – это город с уникальной природой: озеро Байкал, река Ангара. Байкал находится как бы в каменной чаше, и оттуда, из этой чаши, вырывается Ангара. Разница между этой чашей наверху и Ангарой в районе ГЭС составляет 300 метров, поэтому течение Ангары колоссальное.
С другой стороны, Иркутск – это культурный центр. Это город декабристов — несмотря на воззрения и близость к масонству, свой вклад в становление Иркутска они внесли. Иркутский университет дал таких мощных писателей, как Александр Вампилов, Валентин Григорьевич Распутин.
Кстати, Валентин Распутин — крестный моего отца.
Очень высокий уровень творческих отношений несмотря на давление советской идеологии формировал обостренное чувство свободы. Во времена репрессий Иркутск был одним из центров, куда ссылали профессуру, в основном из Ленинграда. После окончания срока выселок или после реабилитации они оставались и преподавали в университетах.
В Иркутске было много миссионерских школ. Родился и окончил иркутскую семинарию святитель Иннокентий Вениаминов (Иоанн Попов). Когда он учился в семинарии, ему за заслуги в учебе, за хорошие показатели присвоили фамилию Вениаминов — в честь известного архиерея.
Тепло холодного города
Климат Иркутска во многом определял отношения между людьми. Например, когда ты шел по улице зимой, то останавливались машины, предлагали сесть.
Было безопасно. Люди умели ценить человеческую жизнь. И она была, как ни странно, мерилом многих отношений в Сибири. Люди ошибочно думают, что тайга скрывает все следы. Наоборот, в тайге легче всего найти следы преступления. Затеряться быстрее в мегаполисах.
Отдушины
Родители были заняты работой и, к сожалению, разошлись. Самое строгое воспитание я получил от бабушки. Я помню, приходил из школы, вытирал пыль, потом делал уроки. Придя с работы, бабушка сначала проверяла пыль, потом проверяла уроки, и тогда я мог спокойно поиграть. Был жесткий контроль, и у меня практически не было свободного времени.
Отдушинами в детстве были туристические походы. Когда можно пройтись по горам, замечательные наши просторы посмотреть, сбор ягод, шишки, грибы… Все как в известной песне: «Природа для народа – бесплатный магазин».
Как-то мы создали музыкальную группу, начали играть на школьных вечерах. Нас признали, пригласили в дом культуры. Бывало, что субботним вечером играли где-то, а утром я шел на олимпиаду.
Люди
Я часто бывал дома у Валентина Распутина, до сих пор встречаемся. Было общение с Владимиром Высоцким, я очень его уважаю. На том доме, где раньше жил мой отец, висит мемориальная доска: когда Высоцкий приехал сюда, он как-то вышел на балкончик покурить, взял гитару, начал петь. Собралась толпа.
Совершенно удивительные концерты давали Л. Филатов, В. Высоцкий, В. Золотухин принимал участие.
Новосибирск
После окончания университета я преподавал на кафедре общественных наук, так как окончил истфак. Затем меня отправили в аспирантуру в Новосибирск.
Новосибирск – это мощный научный центр. Там я приобщился к самиздату, мы возили его из Москвы чемоданами. Виктор Тростников — его замечательное произведение «Мысли перед рассветом», книжка отца Сергия Желудкова «Почему я христианин».И письма Аллилуевой, книга Спектовский «Технология власти».
К отцу приезжало много известных журналистов. Норберт Кухинке – это один из первых, который поднял тему Русской Православной Церкви за рубежом. Он был собкорром Штерна и Шпигеля, а еще снимался в фильме «Осенний марафон», играл датского профессора. В середине 80-х он издал в Германии альбом «Бог в России». Это было немыслимо в то время.
Удивительное пространство по своей насыщенности выдающимися людьми. С одной стороны — знаменитые академики в Новосибирском городке, очень талантливые люди, свободные в мыслях. Когда мы устраивали чаепития, то размышляли обо всем, в том числе и о Евангелии.
Сменить тему!
Я пришел в Церковь еще на втором курсе, когда писал работу про церковь. Тогда декан истфака вызвал меня и сказал, что они решили сменить мне тему. Мол, ты в работе написал, что Русская Православная Церковь была единственным источником просвещения для всех народов. Но ведь это действительно было так!
Я пошел петь в церковь. Мой друг, с которым мы когда-то играли в ансамбле, стал регентом. Я пел в хоре, а мои студенты начали туда ходить.
Видимо, кто-то зашел, увидел, и тут же расползлись слухи, все начали ходить, смотреть, как я пою в хоре. Об этом узнали соответствующие органы и приписали мне религиозную пропаганду. Пришлось добровольно уйти с кафедры, написав заявление. Последствия коснулись и моих родителей. Отец ушел в артель, маму с работы «попросили».
Бригада
У меня были друзья в строительном деле, и мы организовали бригаду. Ремонтировали крыши, мягкие кровли, и я спокойно пел в церковном хоре.
Потом Владыка Ювеналий (Тарасов) поставил меня директором свечного завода. Помню, мне удалось, несмотря ни на что, сырье какое-то выбить.
Без выхода
После какого-то этапа ты понимаешь, что если полагаешься на волю Божью, то Господь тебя никогда не оставит. Мои однокашники университетские разделились: одни остались со мной, а другие, «троечники» или те, которые списывали, а потом стали лекторами в обществе знаний, начали сочинять, какой я был студент. Когда все это рухнуло, у них хватало наглости при встрече говорить мне «Ой, дружище!». Самый главный вопрос, который их интересовал: «Скажи, ты знал, что все рухнет, почему ты нас не предупредил?». Кому-то казалось, что это какая-то спецоперация.
Курск
В 1984 году Владыку Ювеналия по решению Синода переводят на курскую кафедру. Он уезжает и говорит, что надо и мне уезжать. Я дождался приезда Владыки Хризостомаи уехал в Курск. Там был иподиаконом, потом личным секретарем Владыки, затем поступил в Ленинградскую духовную школу и потом в Академию.
Нынешний Владыка Мануил Петрозаводский восемь раз ездил к уполномоченному по делам религии, чтобы я поступил в семинарию.
Я тебя не понимаю, но люблю
Семинария изменила все. Помню, домой приходили разные деятели, даже прокурор приехал, чтобы повлиять на моих родителей. Я благодарен маме, которая сказала: «Я тебя не понимаю, но я тебя люблю и буду с тобой, а не с ними».
Дом, где мы жили, находился рядом со школой. Я очень хорошо окончил школу, был первым учеником. И когда началась вся эта история с семинарией, то запросили характеристику из школы и обсуждали ее на педсовете. Мама шла с работы, а с педсовета выходили учителя. Тогда открылось лицо каждого из них. Некоторые говорили: «Да что же он натворил, лучше бы он пьяницей был или сел, что ж он позорит всех, в церковь ушел!». А другие учителя подходили и тихо говорили: «Держись, Людмила, и скажи, чтобы он помолился за меня». Этих учителей я потом благодарил. Но некоторые не простили категорически.
Мы встретились с учительницей по истории, когда я был уже архиепископом и приехал на какой-то юбилей поздравлять школу. Приехал, зачитал письмо от министра образования, а она говорит: «Ну как ты мог, я же тебя другому учила!». Я говорю: «Вы меня научили искать источник всей истории. Вот я и нашел».
Урок родителей
Главное, чему родители меня учили — не рассматривать человека статически, всегда давать шанс, всегда знать, что человек может измениться к лучшему. Родители всегда говорили, что человек меняется со временем. Еще мои родители умели вдохновлять людей. Они всегда умели объединять людей и через это объединение рождались хорошие дела.
И еще — на примере родителей я видел, что любовь побеждает страх. Чем больше было трудностей, тем больше было любви.
Страх
Больше всего боюсь богооставленности. Это состояние во многом зависит от поступков человека. Если человек отходит от Бога, он может остаться один на один с собой. Это очень страшно.
Песня
Так трудно сходу сказать, какая песня любимая … Но я думаю, что если в песне «Я люблю тебя, Жизнь» – Жизнь если написать Жизнь с большой буквы! А Жизнь – это Христос – то это будет самая любимая песня!
Книга
Из художественной литературы? Часто перечитываю «Евгения Онегина» и «Доктора Живаго». Просто возникает потребность. А из святых отцов мне внутренне очень близки очень простые произведения святого праведного Иоанна Кронштадтского. А из богословов – Симеона Нового Богослова. Стремление к познанию таинственного и объяснению – есть в душе каждого человека.
Трудности современного пастырства
Мы живем среди хаоса чувств, хаоса эмоций, хаоса устоев. Меру жизни по Евангелию приходится определять в современном мире, который представляет собой броуновское движение идей, эмоций, событий. Важно для пастыря не увлечься миром. Мир открывает двери для широких возможностей, но заканчивается все обмирщением и выхолащиванием духа подвижничества. Это проявляется в оценках, которые пастырь дает тому или иному явлению.
Культура исповеди нуждается в существенной корректировке. Мы часто допускаем к исполнению Таинства исповеди священников неподготовленных, у которых нет опыта духовного, нет опыта житейского и священник пересказывает лишь известные вещи, прочитанные у святых отцов, не ориентируюсь в конкретной действительности. Отмахивается от человека общими фразами и формулами «Молись и тебе откроется!». Но говорит это без участия, а просто потому, что больше ему сказать нечего. Это приводит к подрыву доверия со стороны исповедующегося.
Мы в соборе пробуем сделать небольшую ширму из икон, чтобы люди во время чувствовали себя хоть немного отделенными от других. Часто бывает, что к исповеди стоит много людей и совсем недалеко от исповедующегося. Для многих большое искушение, когда священник, не соизмерив свой голос, дает наставление очень громко, и окружающие слышат. Я помню еще из времени своей учебы в семинарии – исповедь в Великую среду.. Духовенство исповедовалось в алтаре, семинаристы в храме. И вдруг из алтаря исповедующий священник на весь храм восклицает «Да как же ты мог, ведь ты же монах!». Конечно, все стали внимательно смотреть, кто же выйдет из алтаря.
Священник сам должен регулярно исповедоваться. Если священник давно не исповедовался – как он сможет помочь другому? Вот отец Серафим (Тяпочкин) исповедовался у старца Григория и этот опыт передавался пасомым.
Если обидели в храме…
Каждый человек имеет право на выбор. Если нанесена обида, то он вправе и воздержаться от активного взаимоотношения с батюшкой.
Но нужно помнить всегда об одном, что мы идем не к батюшке, мы идем к Богу. А Господь — неизменен. Господь нас в храме всегда примет такими, какими мы есть, вне зависимости от наших настроений и наших искушений. Важно идти к Богу, а не к конкретному священнику. Священник- это проводник. Помните притчу об осле, на котором Господь въезжал в Иерусалим? Когда Христос ехал на осле, осел восторгался: «ну надо же, тут пальмовые ветви, одежды бросают, я, значит, такой, значимый». Но Господь с него сошел. Осел прошел несколько метров и тут же вышел мужик и оглоблей его огреб.
Об этом священник должен помнить, что без Христа мы немного из себя представляем.
Мирянам же я бы хотел пожелать, чтобы они не впадали в искушение, когда образ пастыря искажает образ Христа!
О миссии
Нужно, чтобы каждый приход стал миссионерским. Наша задача значительно более трудная, чем просто провести формальную миссионерскую акцию и отчитаться о количестве розданных православных книг или крестиков. Нужно каждому священнослужителю привить вкус к миссионерству.
Первая черта доброго миссионерского прихода — самая важная — приветливость прихожан. У нас приходы страдают безразличием. Человек пришел, пожертвовал что-то, свечечку поставил и ушел — как музей посетил. Свойственная многим приходам, эта черта не приближает людей к Богу, а иногда даже отдаляет. В храмах встречается хамство, окрики, бабушки, охраняющие подсвечники, новые правила устанавливают, а сколько лет сама эта бабушка в храм ходит? Может, она в свое время, подвязавшись красной косыночкой, храмы рушила, а сейчас, с седыми волосами стоит и охраняет подсвечник, с такой же комсомольской невоздержанностью и с такой же комсомольской непримиримостью по отношению к тем, кто не знает пока, как себя вести в храме. Нужно устранить из приходов эту непримиримость.
В приходе постоянно должны действовать катехизические курсы, для детей и для взрослых. Почему? Потому что множество проблем решается через такие курсы, которые незаметно, но очень действенно, созидают эту тонкую ткань общины. Приход обязательно должен свою веру являть миру в благих деяниях — вера без дел мертва, и приход без дел милосердия не будет возрастать.
Приход должен активно свидетельствовать о своей вере, причем эта активность не должна быть грубой и навязчивой, агрессивной, она может иметь разные проявления. Например, в неделю жен мироносиц — подарите цветочек прихожанке или, как делали мы в Белгороде, — подарите цветы всем мамам. Идет мамочка с ребенком, наши семинаристы подходят с цветами: «Спасибо за то, что вы мама! Поздравляем вас с днем жен-мироносиц!». Для многих это было огромной радостью. Особенно, если эта мамочка одна ребенка воспитывает, для нее что-то совершенно невероятное. На наши форумы приходили благодарные отклики.
Что отталкивает людей от Церкви
Больше всего отталкивает, — холодность и функциональность многих священнослужителей, которые не понимают и даже не могут разделить все проблемы. У молодых священников нет такого опыта, какой был у тех, кто начинал свою жизнь в Церкви в период гонений. Сейчас все возможно, поэтому нередко приходит молодой священник и уже с амбициями и требованиями к приходу, ничего еще не создав. Он не понимает, как живет приход. Это самая страшная ситуация, это то, что ставит непроходимую стену. Из-за этой непроходимой стены, ставшей между духовенством и прихожанами, был 1917 год. Меня это действительно волнует, как правящего архиерея. Я не выношу чванства. Это очень неблагородно.
Пожелание читателям
Скажу словами апостола Иоанна: «Не всякому духу верьте, но, испытывайте духов, от Бога ли они» (1 Иоан. 4,1). Это очень важно в наши дни!