Содержание
Как пережить смерть своего ребёнка?
Утром он прыгал на диване, веселился и громко хохотал, а после обеда его не стало, он умер на моих руках… ему было 2,5 года… Казалось, что это жуткий сон, от которого скорей хочется проснуться. Но нет, это реальность и это случилось с нами и нашим Елисейкой…
Почти весь следующий день мы провели Следственном комитете, где нам всматривались в глаза и задавали множество вопросов. Только после этого, нам дали разрешение на захоронение. Днём нас окружают родные и друзья, с приходом темноты и ночи охватывает ужас и страх, вперемешку с огромной тоской и тяжестью в груди. Мозг не понимает и не осознаёт, что делать и как жить дальше? Я не могу представить, что уже никогда не увижу своего малыша, не услышу его радостные крики. Весь дом наполнен его вещами, предметами и игрушками. В первый день было желание всё убрать с глаз. Но, я остановился. Стой, папа, это твой сын и это его вещи, а его душа рядом! Не будь эгоистом, не нужно думать только о себе!
24 января 2016 года будет сорок дней, сегодня только 8 января и я начал писать и создавать этот сайт. Почему я это делаю? Не знаю. Наверно мне так становится легче, хочется выговорится и поделится. Кроме этого, моя же информация здесь каким-то образом уравновешивает меня, даёт мне ответы на многие вопросы. Кто-то их будет пытаться оспорить, но я прошу не делать это. На данном сайте я это исключил. Кто-то согласится и примет их так же как я. Возможно, это слова самоуспокоения, а возможно нет…
На третий день я только решил всё рассказать своей маме, ей до себя, она в преклонном возрасте, у неё одна из последних стадий рака. Это было ужасно, вновь описывать подробности того дня, смерти своего сына… Старшая пятилетняя дочка ещё не знает о произошедшем. Мы решили не говорить ей пока об этом, для неё, он в больнице. Через пару недель она начала задавать уже настойчивые вопросы, плакать, что его нет рядом. Это ещё больше режет сердце…
В первые дни, выплакивается самое большее количество слёз. Я пару дней пытался успокоить себя при помощи алкоголя, а позже, несколько дней вместе с супругой принимал какие-то успокаивающие таблетки. Алкоголь не помощник, поверьте мне! Затуманенному алкоголем мозгу всё равно нужно возвращаться в реальность, а в этой ситуации будет сложней и тяжелей вдвойне.
На ум пришла мысль почитать в Интернет о смерти детей. Одна из первых статей очень впечатлила меня. Её написала Элина, которая так же, пережила смерть своего ребёнка. Я распечатал статью и она стала для нас некоторым «руководством» к действию. Мы начали учиться работать со своим мозгом, пытались контролировать свои мысли. Это очень и очень сложно, особенно в такой период. Так же, я скачал примеры антистрессовой гимнастики, в основном дыхательных упражнений, которые приходилось применять в первые дни. Я начал стараться пользоваться советами Элины. С книжной полки была взята купленная несколько месяцев назад книга о Фиделе Кастро. Она была прочитана очень быстро и на её замену пришла другая литература. Основным толчком к большому осмыслению и стали встречи с двумя церковными батюшками, от которых я получил первую и основную для себя информацию. Это была именно та информация, которую я хотел слышать и меня она устраивала.
Мне сейчас 43 года и раньше я никогда намеренно не посещал Церковь. Обычно это происходило по поводу чьих либо крестин, или венчаний. Сегодня всё по другому. Церковь стала источником вдохновения, я начал посещать её, читать литературу, изучать правила и порядки. Я согласен с тем, что мой малыш при Господе Боге, он призвал его к себе и ему там лучше! Дети, которых Господь забирает в таком возрасте, полностью чисты и безгрешны, они попадают прямиком в Рай! Наш малыш навсегда в нашем сердце, он с нами рядом, только он невиден и безмолвен. Существуют другие Миры, высокие и более тонкие материи, которые нам тяжело даже представить. Мой малыш там, он Ангел, которого Бог оградил и избавил от будущей грешной жизни, в которой может быть он и сам не захотел бы участвовать. Мы думаем и плачем вспоминая физическое тело, об его утере, но мы не знаем, а хорошо ли могло бы быть в будущем здесь нашему малышу. Мы эгоистичны и думаем в этот момент о себе, как нам тяжело. Никто не знает, каким бы он вырос и смог бы вписаться в это жестокое и грешное общество. Господь дал, Господь забрал обратно, это суть жизни и не нам это решать. Все мы здесь временно, каждому отведено определённое количество времени, что бы успеть подготовиться к другой жизни, в другом Миру. А мой Ангелок теперь в Царстве Небесном и он позаботится о нас.
Я верю в это!
Советую:
- Плачьте, это естественные и честные слёзы скорби. Будет легче.
- Не терзайте себя, не причитайте и не ищите ответы на вопросы: За что и почему? Почему именно он? За какие грехи? Чем больше будете ими интересоваться, тем будет ещё тяжелей! Ответ один – НА ВСЁ ВОЛЯ БОЖЬЯ!
- Первые дни, Ваш мозг открыт и беззащитен, можно сказать — оголён. Будьте очень внимательны, можно попасть под влияние многих недоброжелательных людей или сект. Держите себя в руках!
- Не разговаривайте с умершим ребёнком. Этим могут воспользоваться бесы! Лучше поговорите со священником, одним или несколькими.
- Будет очень хорошо и здорово, если с Вами, в вашей квартире (доме) какое то время поживут друзья или родственники.
- Старайтесь как можно чаще переключать свой мозг на другие мысли. Жизнь не остановилась для Вас, она продолжается. Впереди будет новый подъём и уровень жизни. Родители, которые теряют своих детей и достойно переживают, это особые люди!
- Вспомните своё давно забытое хобби. Если такого не было, найдите его для себя и займитесь им! Я вот продолжил с ещё большим энтузиазмом делать домашний ремесленный шоколад, которым начал заниматься несколько месяцев назад. Супруга вновь начала заниматься фитнесом, пытается сесть за изучение иностранного языка по книжному и видео самоучителям.
- Начните читать книги! Пусть это будут любовные романы, исторические или приключенческие рассказы, истории жизни и известных людей и многое другое. Я достал с полки давнишние книги, стал покупать новые, которые сегодня стали интересны мне.
- Начните обязательно заниматься любыми физическими упражнениями, будь то обыкновенная гимнастика или тяжёлые упражнения. Купите себе гантели и боксёрскую грушу для битья.
- Ходите в гости к своим хорошим друзьям и знакомым, принимайте гостей дома, общайтесь на отвлечённые разнообразные темы. Только без застолий и алкоголя, а за скромной чашкой чая или кофе. Не замыкайтесь!
- Если Вы верующий человек, это хорошо, старайтесь чаще посещать Церковь. Если нет, то начните ходить туда, это помогает и поддерживает, поверьте мне. Я мало чего понимаю пока в службах и порядках, но с интересом изучаю это. В Храме можно встретить много хороших, искренних, добрых и отзывчивых людей. После Службы, на душе легчает. Не вздумайте отворачиваться от Бога, виня его в произошедшем!
- Если у Вас ещё есть дети, то думайте о них, что ещё потребуются силы вырастить и поднять их, так что раскисать долго нельзя, нужно приходить в себя и продолжать жить! Если у Вас это был единственный ребёнок, не отчаивайтесь. Обязательно рожайте! Господь обязательно поможет в этом, а Ваш Ангелок вложит в его душу всё самое лучшее, что было у него!
- Позже, время от времени, будет «накатывать» очередная сердечная тоска и скорбь, будут снова литься слёзы, приходить разнообразные мысли и тяжёлые воспоминания. Берите себя в руки! Нужно время, которое как известно, лечит. Дай Бог Вам сил и выносливости, мужественного терпения и стойкости!!!
С Уважением и поддержкой, Алексей П.
Забудьте про «Время лечит». Как помочь пережить смерть ребенка
Потеря близкого — болезненный период для каждого человека. Глубокие и сильные переживания лишают возможности полноценно жить и работать, могут привести к депрессии и другим заболеваниям. Когда умирает ребенок, боль сильнее многократно: родители могут потерять желание жить дальше.
Tengrinews.kz записал комментарии двух специалистов — детского психолога Татьяны Остапенко и психотерапевта Жибек Жолдасовой. Вопрос всего один: «Как помочь справиться с потерей и смертью ребенка или другого близкого?».
Иллюстративное фото: .com
Татьяна Остапенко,
детский психолог:
В народе говорят: «Разделенное горе — полгоря».
«После утраты возникает ощущение, что ты остался с бедой один на один. Это может многократно усилить эмоциональную боль. Исчезает способность объективно оценивать происходящее внутри и в окружающем мире. Реальность принимает размер и форму случившейся беды, пропадает способность замечать происходящие вокруг события — даже если они положительные. Для человека в это время ничто не имеет смысла, он целиком сосредоточен на своей душевной боли.
Нормальная реакция горя продолжается около года. Процесс имеет определенные стадии: шок (от возбуждения до прострации), отрицание факта потери (защитная реакция: нежелание общаться с сочувствующими и менять образ жизни, ожидание возвращения и попытки позвонить умершему), агрессию (необратимость потери вызывает бурю гнева и обвинений), депрессию (безнадежность, опустошение и упадок сил) и принятие своей утраты (встройка факта потери в общую картину мира).
Только когда факт потери принят, возможна реорганизация жизни и ее наполнение новыми смыслами. Когда процесс горя завершен, то человек вместо острой боли испытывает светлую печаль и сожаление о смерти близкого. Жизнь постепенно входит в нормальное русло, хотя краткие приступы горя возможны.
Помощь горюющему заключается в тихом присутствии рядом с ним. Родственники и друзья могут принести еду, напомнить лечь спать, помочь по хозяйству. Не надо спрашивать, нужна ли помощь с похоронами, оформлением документов, поминками или нет. Нужна. Напоминайте о семейных планах и праздниках, обсуждайте дальнейшую жизнь, вспоминайте, каким человеком был умерший, поплачьте вместе. В народе говорят: «Разделенное горе — полгоря».
Даже если вам кажется, что чувства горюющего чрезмерны и затянуты, отнеситесь с пониманием и уважением. Человек после утраты — хрупкий фарфор. Но бывают моменты, когда можно и нужно проявить настойчивость. Чтобы погрузившийся в горе человек почувствовал связь с реальностью, восстановил с ней контакт. Иногда требуется помощь специалистов. При необходимости можно обратиться к участковому терапевту, невропатологу, психологу.
Сотрудники психологических консультаций отмечают, что люди после утраты говорят примерно на одни и те же темы.
Первые просто хотят выговориться. Им важно говорить об умершем, причине смерти и о своих чувствах в связи с произошедшим. Им хочется проводить долгие часы в воспоминаниях, смеяться и плакать. Если смерть была насильственной, то им необходимо неоднократно воспроизвести цепочку событий, чтобы она перестала пугать их. Тогда они смогут оплакивать свою потерю. Вторые хотят, чтобы вы у них спросили что-то об умершем. Вопросы могут быть самые разные: «На кого он(а) был(а) похож(а)?», «Есть ли у вас фотография?», «Что он(а) любил(а) делать?», «Какие самые приятные ваши воспоминания связаны с ним (ней)?».
Третьи просто будут плакать. Им важно, чтобы рядом с ними был живой человек, от которого в прямом смысле можно получить тепло. Прикосновение, подержать за локоть, обнять. Людям легче плакать, когда их поддерживают, чем в одиночку. Четвертым просто нужно помолчать. Они как бы замирают, беззвучно глядя в пространство. Нет нужды заполнять тишину словами. Нужно просто подождать, когда они вернутся в состояние «здесь и сейчас» и будут готовы продолжить разговор.
Иллюстративное фото:ia-centr.ru
Жибек Жолдасова,
врач-психиатр, психотерапевт:
«Важно помочь вернуться в реальность».
«Первую психологическую помощь столкнувшемуся с утратой может оказать любой человек. Для этого не нужно психологическое образование. Помогите ему созвониться с близкими и родными — теми, кто может поддержать и помочь. Может быть, нужно будет помочь помолиться или совершить религиозный обряд — помогите найти соответствующих представителей религии.
Важно не оставлять человека одного после тяжелого испытания, чтобы он ощутил поддержку, а не одиночество. Важно уметь слушать и молчать, не принуждая человека рассказывать пережитое. Он сам скажет все, что его волнует. Или помолчит. Вы можете предложить ему воды, еды, одеяло — что-то самое элементарное. Важно помочь человеку решить самые простые вопросы безопасности: крыша над головой и питание на ближайшие дни-недели.
Не отзывайтесь грубыми словами о других, это может спровоцировать неадекватные действия. Чтобы выстроить позитивный сценарий, можно попросить вспомнить о том, как человек раньше справлялся со стрессами.
У некоторых людей из-за тяжелого стресса появляется чувство нереальности, как будто «земля уходит из-под ног». Важно им помочь. Есть простые упражнения: почувствовать опору под ногами, постучать пальцами по ногам и телу. Потом — назвать окружающие предметы, услышать окружающие звуки и описать все это. И человек вернется в реальность. В более тяжелых случаях — когда появляются бред и галлюцинации, угрозы себе и окружающим — нужна помощь специалиста».
Иллюстративное фото: .com
Запрещенные фразы. Что нельзя говорить горюющему?
«Просто улыбайся, и жизнь наладится». Предлагать человеку, переживающему депрессию, улыбаться, все равно что говорить пациенту с тяжелой формой пневмонии: «Просто перестань кашлять».
«Люди и не такое переживали». В состоянии горевания она воспринимается как упрек в собственной слабости.
«Я тоже потерял близкого, но я пережил это спокойнее, чем ты». Эта фраза заставит горюющего сомневаться в собственной силе духа и стойкости.
«Перестань плакать». Слезы — естественный способ выразить эмоции. Сдерживание слез — не показатель улучшения состояния, а попытка загнать переживания внутрь себя.
«Отвлекись от воспоминаний, займись чем-то полезным». Не рекомендуется целыми днями перебирать фотографии и вещи усопшего. Однако время от времени вспоминать полезно: так горюющий возвращается в счастливые мгновения своего прошлого, когда умерший был рядом с ним.
«Отпусти свое горе». Этот совет часто дают люди, которые прочитали несколько книг по популярной психологии. Но что именно нужно сделать, они не говорят.
«Просто начни пить успокоительное». В некоторых случаях седативные средства действительно полезны. Однако назначить их может только специалист. Вы можете предложить вместе сходить к психотерапевту, который порекомендует подходящие препараты. Однако настаивать на их приеме не стоит: важно пережить все стадии горевания, а препараты могут растянуть этот процесс на долгие годы.
«Держись» и «Время лечит». Это не поддержка, лучше вместе поплакать. Хоть горюющий заявляет о нежелании общаться, общение ему необходимо для возвращения к обычной жизни.
«На все воля Божья». Это не слишком утешительно.
«Мне знакомы ваши чувства». Каждый человек уникален, и каждые взаимоотношения — единственные в мире. Мы не можем знать, что чувствует другой человек.
«Уже прошло три недели с его смерти. Вы еще не успокоились?» Не существует лимита времени, отпущенного страданию.
«Благодарите Бога, что у вас есть еще дети». Даже если в семье есть другие дети, родители тяжело переносят смерть ребенка. Это не уменьшает их любовь к оставшимся детям. А отражает потерю тех уникальных взаимоотношений.
«Он прожил долгую и честную жизнь. И вот пробил его час». Не существует времени, подходящего для того, чтобы умереть. Сколько бы лет ни прожил человек, смерть — это всегда горе.
«Мне очень жаль». Это очень распространенная автоматическая реакция на сообщение о чьей-то смерти. Что можно сказать в ответ? «Благодарю»? «Все в порядке»? «Понимаю»? В этой ситуации нет уместного ответа. При повторении эти слова быстро становятся пустыми и бессмысленными.
«Позвоните мне, если что-то понадобится». Если мы выбираем этот вариант, то должны быть готовы ответить на телефонный звонок в любое время дня и ночи. Несправедливо сделать такое заявление, а затем посчитать неуместным звонок, прозвучавший в три часа утра. Страдания не регулируются ходом часов. Часто самое тяжелое время — между полуночью и шестью утра.
«Вы должны быть сильными ради…» Страдающему человеку нет необходимости быть сильным ради кого бы то ни было, не исключая и самого себя. Убеждая людей быть сильными, мы тем самым уговариваем их отречься от реальных эмоций. Это может привести к другим проблемам.
Еще быстрее, чем на сайте! Читайте наши новости в Telegram. Подписывайтесь на @tengrinews.
Детская смерть – огромная трагедия и шок для семьи. Для родителей непостижимо, как после такого жизнь может продолжаться. Как не утратить веру? Где найти силы? Для каждого ответы будут разными. А находить их можно в таинствах Церкви, беседах с духовником, обращению к событиям Священной истории и ее христианским смыслам.
Споря с абсурдом
С утратой ребенка, особенно новорожденного, мировоззрение его близких рушится, никуда не спрятаться от боли и острого переживания абсурдности бытия, а любые слова сочувствия причиняют еще большее страдание.
Особенно маме, которая ближе к малышу телесно – девять месяцев вынашивала свое чадо, в муках произвела на свет, остро испытала радость рождения, первого прикосновения, кормления, взгляда.
Пуповина с рождением не обрывается, это ведь пожизненная связь. Но только вынырнул маленький человек из околоплодного пространства, вошел в новое измерение, вдохнул воздуха, начал жить, и вдруг – нет. А ведь был, состоялся – улыбался, щурился на свет, держал за палец, имел свой особенный цвет глаз, был на кого-то похож.
Родителям умершего малыша кажется, что они оказались в вакууме, в черной дыре, в предельном одиночестве, и вокруг ни души. Редкий друг, не каждый священник и далеко не всякий православный психолог способен в этой ситуации на уместное и мудрое слово соболезнования и сопереживания.
Утешить и утешиться
Сочувствуя родителям, важно подходить к этому с рассуждением. Активно и эмоционально утешать – значит, пробуждать новые слезы и жалость к себе, а это не снимет душевного разлада и напряжения. Приводить в чувство хлесткими фразами маму или папу, потерявших ребенка, и вместе с ним и важные жизненные смыслы – тоже не выход. Все равно, что бить лежачего больного за то, что он не может встать. Психотерапевтический эффект от уговоров, упреков, увещеваний вернуться к нормальной повседневности, взывания к совести и разуму – тоже весьма сомнительный.
Попробуйте хотя бы отчасти понять это состояние – почти древнегреческое ощущение ужаса от неумолимости судьбы. Горе затмевает сознание, вызывает сопротивление, протест, вопль библейского Иова к небесам. В горьких событиях потерявшему ребенка видится не Промысл Божий, а демоническое слепое существо с повязкой на глазах. А все правильные в любое другое время аргументы – «у Бога все живы», «однажды мы встретимся», предложения позвать знакомого священника домой или пойти вместе причаститься и исповедоваться звучат почти что саркастически.
Что же делать? Размышляет священник Сергий Круглов: «Маме не надо особо проповедовать и пропагандировать о детях. Она все знает сама. Сердцем, нутром своим. Спасите лучше в первую очередь не детей – маму. Вот ее. Вот эту Рахиль. Дайте ей отдышаться. И она заплачет. В голос. И плачем расскажет всё и обо всём…»
Словом, пожалеем мам (и отцов) молчаливым своим сочувствием, позволим им отрыдать своё. И попробуем дать надежду.
Ветхозаветные люди считали рождение ребенка благословением, а бездетность – наказанием, поэтому потеря детей была для них страшным и оглушительным горем. Пророк Иеремия восклицал: «Глас слышен в Раме, плач и рыдание и вопль; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Иер.31:15). Внуки и правнуки нашей праматери Рахили символически оплаканы ею за 17 веков, прошедших от ее плача и до Рождества Христова. Но родился Христос – и все изменилось. У земной жизни открылось окошко, а в нем обозначилась вечная перспектива.
Несбывшиеся надежды
«За что мне это? Почему он появился на свет и его забрали обратно? Что я делала не так? Отчего так невыносимо плохо? Как дальше жить?» – вот те отчаянные материнские вопросы, перед которыми съеживается и цепенеет душа. И в основе всех этих горестных вопрошаний, как бы жестко это не прозвучало – в первую очередь, тревога и забота о себе.
Да, это естественно – наше эгоистическое стремление удержать то, что мы получили в подарок от Бога, мысленно присвоили и не готовы вернуть обратно. И можем ли мы рассуждать по-другому, если житейская психология диктует нам свои представления о счастье и несчастье – сожаления о сыне или дочери, так и не вкусивших благ сада земного? Будем же откровенны сами с собой. Оплакивая ребенка, на самом деле мы оплакиваем самих себя и собственные несбывшиеся мечты в его ожидании. Не пригодившиеся вещи и игрушки, школьные праздники с букетами, выпускные с лентами и шампанским, студенчество, первую запись в трудовой книжке, первый заработок, свадьбу, внуков, путешествия, дачную идиллию, семейные будни и быт, – все то, что могло бы быть и не состоялось. Все пошло не по нашему сценарию, не так, как мы себе запланировали. И поэтому наш мир рушится.
Почему так? Отчасти потому, что та же обывательская житейская психология представляет нам смерть как наказание и катастрофу, а земную жизнь как некую бесконечность, где главными ценностями остаются здоровье и долголетие, а дни еще долго продолжают «мотать колесо». И после них маячат туманные перспективы – вроде бы что-то там есть, но это будет не скоро, можно подумать об этом потом.
Христианство иначе расставляет акценты: происходящее здесь и сейчас важно постольку, поскольку касается жизни будущего века, личной встречи со Христом и возможности нашего спасения в Царствии Небесном. И если центр тяжести наших стремлений и упований смещается от повседневности в Вечность, то и взгляд наш на жизнь и смерть тоже в корне меняется. В результате этой духовной метаморфозы мы иначе видим привычные вещи. В том числе и то, что составляет истинное благо для нас и наших детей.
Обитатели чистой земли
Именно такой, отличный от общепринятого, взгляд на детскую смерть предлагают святые отцы Церкви.
Самым поэтичным и утешительным языком говорит о ней свт. Иоанн Златоуст: «… Итак, не будем предаваться печали, когда увидим, что наших детей постигает та участь, которой мы не желали бы и для себя. Ведь это только для нас чаша смерти исполнена опасности, для детей же она спасительна, и то, что во всех возбуждает ужас, желанно для них, что для нас является началом имеющего постигнуть нас там наказания, становится для них источником спасения.
За что, в самом деле, потребовали бы отчета у тех, которые совершенно не испытали греха? За что подверглись бы наказанию те, которые не имели познания ни добра, ни зла? О, блаженная смерть счастливых детей! О, смерть невинных! Ты поистине начало новой вечной жизни. О, конец, становящийся началом бесконечной радости!»
А вот что утверждает Ефрем Сирин: «Хвала Тебе, Боже наш, из уст грудных младенцев и детей, которые, как чистые агнцы в Едеме, упитываются в Царстве!
По сказанному Духом Святым (см.: Иез. 34, 14), пасутся они среди деревьев, и архангел Гавриил – пастырь сих стад. Выше и прекраснее степень их, нежели девственников и святых; они – чада Божии, питомцы Духа Святаго. Они – сообщники горних, друзья сынов света, обитатели чистой земли, далекие от земли проклятий.
В тот день, когда услышат они глас Сына Божия, возрадуются и возвеселятся кости их, преклонит главу свою свобода, которая не успела еще возмутить дух их.
Кратки были дни их на земле, но блюдется жизнь их в Едеме; и родителям их всего желательнее приблизиться к их обителям.
Залогом у Тебя, <Господи>, да будут дети <умершие>, да вкушают они блаженство горе на небесах, да предстоят там молитвенниками за всех нас, потому что детская молитва чиста. Благословен Дарующий детям блаженство в чертоге Своем!
Восприял некогда Спаситель наш детей на руки Свои, благословляя их перед сонмами народа, а тем показал, что любит Он детство, потому что чисто оно и далеко от всякой скверны. Благословен Вселяющий детей в чертоге Своем! Праведный видит, что лукавство умножилось на земле, и над всеми владычествует грех; потому посылает Ангела Своего поять отселе сонм прекрасных детей и призывает их в чертог радостей.
Как лилии в поле, пересаженные в рай дети и, как жемчужины в венце, переселенные в царство младенцы неумолчную воспевают там хвалу.
Кто не будет радоваться, видя детей, отводимых в брачный чертог? Кто станет оплакивать юность, если избегает она греховных сетей? И нас, Господи, вместе с ними возвесели в брачном чертоге! Хвала Тому, Кто изводит отселе юность и переселяет ее в рай! Хвала Тому, Кто поемлет детей и оставляет их в чертоге блаженств! Безопасно там радуются они».
«В раю нужны цветочные бутоны»
Не далекий от нас по времени духовный авторитет – старец Паисий Святогорец в беседах с приходящими к нему не раз высказывался по поводу смерти детей. Вот фрагменты из некоторых бесед.
– Геронда, одна мать девять лет назад потеряла ребёнка. Сейчас она просит Вас помолиться, чтобы она увидела его хотя бы во сне и утешилась.
– А сколько лет было ребёнку? Он был маленьким? Это имеет значение. Если ребёнок был маленький и если мать находится в состоянии таком, что когда он явится, она не потеряет душевного покоя, то он ей явится. Причина того, что ребёнок не является, находится в ней самой.
– Геронда, а может ли ребёнок явиться не своей матери, которая об этом просит, а кому-то ещё?
– Как же не может! Ведь Бог устраивает всё в соответствии . Когда мне говорят о том, что какой-то юноша умер, я скорблю, но скорблю по-человечески. Ведь, исследовав вещи глубже, мы увидим, что, чем взрослее становится человек, тем больше ему надо бороться и тем больше у него накапливается грехов. Особенно люди мира сего: чем дольше они живут, тем больше – своими попечениями, несправедливостями и тому подобным – они ухудшают свое состояние, вместо того чтобы его улучшить. Поэтому человек, которого Бог забирает из этой жизни в детстве или в юности, больше приобретает, чем теряет.
– Геронда, почему Бог попускает, чтобы умирало так много молодых?
– Никто еще не подписывал с Богом контракт о том, когда ему умереть. Бог забирает каждого человека в наиболее подходящий момент его жизни, забирает особым, только для него пригодным образом – так, чтобы спасти его душу. Если Бог видит, что человек станет лучше, Он оставляет его жить. Однако, видя, что человек станет хуже, Он забирает его, чтобы его спасти. А других – тех, что ведут греховную жизнь, но имеют расположение сделать добро, Он забирает к Себе до того, как они успевают это добро сделать. Бог поступает так, потому что знает, что эти люди сделали бы добро, если бы им представилась для этого благоприятная возможность. То есть Бог всё равно что говорит им: «Не трудитесь: хватит и того доброго расположения, которое у вас есть». А кого-то еще – очень хорошего, Бог забирает к Себе, потому что в Раю нужны и цветочные бутоны.
Наши молитвенники
Авва Паисий говорит нам и следующее: «Конечно, родителям и родственникам умершего ребёнка всё это понять нелегко. Посмотри: когда умирает малыш, Христос берёт его к Себе словно маленького Ангела, а его родители рыдают и бьют себя в грудь, тогда как им следовало бы радоваться. Ведь откуда они знают, кем бы он стал, когда вырос? Смог бы он спастись?
Когда в 1924 году мы уезжали из Малой Азии на корабле, я был младенцем. На корабле было полно беженцев. Я лежал на палубе, закутанный матерью в пелёнки. Один матрос случайно на меня наступил. Мать подумала, что я умер, и начала плакать. Одна женщина из нашей деревни размотала пелёнки и убедилась, что со мной ничего не произошло. Но если бы я умер тогда, то точно был бы в Раю. А сейчас мне уже столько лет, я столько подвизался, но в том, окажусь я там или нет, всё равно ещё не уверен.
Но, кроме того, смерть детей помогает и их родителям. Родители должны знать, что с того момента, как у них умирает ребёнок – у них появляется молитвенник в Раю. Когда родители умрут, их дети… придут к двери Рая, чтобы встретить души отца и матери. А это ведь немалое дело! Кроме того, маленьким детям, которые были измучены болезнями или увечьем, Христос скажет: «Придите в Рай и выберите в нём самое лучшее место». А дети ответят Христу так: «Здесь прекрасно, Христе, но мы хотим, чтобы вместе с нами была и наша мамочка», и Христос, услышав прошение детей, найдет способ, чтобы спасти их мать».
Опасная прелесть
По словам отца Паисия, родителей в горе подстерегают искушения. «Конечно, матери не должны бросаться и в другую крайность. Некоторые матери верят, что их умерший ребёнок стал святым, и от этого впадают в прелесть. Одна такая мать хотела дать мне что-то из вещей своего умершего сына – в благословение, потому что верила, что он стал святым. «Благословите, – спросила она меня, – давать людям его вещи в благословение?» – «Нет, – сказал я ей, – лучше не надо». А другая такая мать в Великий Четверг прикрепила к стоящему посреди храма Распятию фотографию своего ребёнка, которого убили немцы. Она говорила: «И мой сын пострадал так же, как Христос». Женщины, которые оставались в храме на ночь перед Распятием, не стали ей мешать, оставили её в покое, чтобы её не ранить. А что ей было говорить? Ведь её душа была травмирована».
Действительно, случаи, описанные аввой Паисием, не редки.
Один из примеров произошел в современной нам России и отражен в псевдоправославной литературе. Будьте осторожны! Сочинения об отроке Вячеславе, мальчике, умершем и затем, можно сказать, «канонизированном» его мамой в Тульской области, содержат откровенный оккультизм. Как рассказывает в брошюрках мама мальчика, объявившая его «святым» – когда ребенок был жив, она заподозрила в нем необычайные пророческие свойства и повезла в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы там его «посмотрели» и признали духовные дары. Но этого не произошло – ничего не признали, и после Лавры вместе со Славиком они отправились прямиком к какому-то экстрасенсу, который и подтвердил у мальчика наличие «дара пророчества».
Вскоре Славик умер, и мама превратила память о нем в религию. В соцсетях есть видеоролик (а ведь это документ!), где бедная женщина серьезно говорит: «Вячеслав нас учил, что Земля плоская». В интернете существует сообщество, которое выстраивает «паломнические» маршруты, согласовывает размещение «верующих» на месте – словом, организует поездки к могилке Славика, куда «верующие» приносят записочки, «заряжают» воду и откуда берут «святую» землю. Так мамино горе, возведенное в степень, отвращает от православной христианской веры, сбивает с истинного пути, а значит, приносит духовный вред.
Горе находит выход
Хотелось бы упомянуть тот факт, что отношение к детской смерти в позапрошлом и начале прошлого века в нашей стране было совсем иным. Да, личное горе также остро причиняло боль, но его легче переносили и смиреннее принимали, потому что почти в каждой семье детей было много – в младенческом возрасте часто умирали.
Картина известного художника-передвижника Ивана Крамского «Неутешное горе» передает его личную драму, когда умерли сразу двое его маленьких сыновей. На лице героини полотна, по мнению современников, очень похожей на жену живописца, отражается глубокое и сильное переживание утраты. Горе ее – на душевной глубине, но у зрителей оно пробуждает не ужас, а раздумья о смысле жизни, и воспринимается как напоминание иметь память смертную. Здесь нет ни трагических жестов, ни заломленных рук, ни глаз, полных отчаяния и безнадежности. Это горе, которое находит выход и может быть излечено.
Случались такие трагедии не только в обычной, но и в царской семье. Причин множество – низкий уровень медицины, сложные условия быта и прочее. Прот. Александр Ильяшенко, обращаясь к истории России, говорит в одном из своих последних интервью, что в начале ХХ века были «высокие темпы прироста населения, но при этом и очень высокие показатели смертности, особенно детской. В царское время детская смертность была такова, что умирал каждый четвертый младенец до года. Я смотрел статистику, в Англии и Германии смертность была в те годы ниже, чем в России».
Преображающее свойство
Для мам и пап одинаковой трагедией бывает и сидром внезапной детской смерти, когда ребенок уходит бессимптомно, а его переходу в мир иной ничто не предшествует, как говорится, ни что не предвещает. И многомесячные мытарства и томления в детской гематологии и онкологии, когда тихий конец ребенка во сне кажется им единственным и желанным выходом и освобождением. Такова наша природа – расставание всегда горестно, даже если понимаешь, что оно исцеляет от всех болезней и что оно не навсегда.
Время лечит. Боль переживается. Приходит и понимание, и принятие. И желание пойти в храм на литургию, исповедоваться и причаститься. И подойти к батюшке, с которым можно поделиться и попросить совета. И поплакать перед иконой Вифлеемских младенцев-мучеников, и молитвенно обратиться к ним. Все это будет, когда придет нужный момент и назреет душевная потребность.
Детская смерть обладает свойством менять нас изнутри. Она способна преображать не только тех, кто теряет свое чадо. Она преображает всех окружающих.
Иногда увидишь короткую новость в СМИ, а за ней проглядывает целая маленькая жизнь. Прочтешь, что в областной больнице от ожогов рано утром Страстной недели умерла двухлетняя девочка, и эта новость обжигает душу. Изучаешь другие газеты и сайты, а потом от знакомых вроде бы случайно узнаешь имя девочки, ее печальную историю, все детали ее болезни и перехода в мир иной. И видишь как наяву горячий чайник на плите, случайно задетый в игре. Обожженые руки и тело, болевой шок, полные страха глаза мамы. Слышишь сирену «скорой» и как переговариваются врачи в приемном. И понимаешь, что недаром узнала всю эту скорбную историю. Возможно, об этом младенце некому помолиться, и эта важная миссия почему-то поручена именно тебе.
Молитесь о своих чадах, где бы они ни были. Именно это, а не слезы и рыдания, будет лучшим проявлением вашей любви. И она обязательно будет иметь продолжение.
Пепельный ангел
Приснился пепельный ангел
И девочка на руках…
Не праздничный Исаакий —
Узкой комнаты страх.
Легкую плоть Посыльный
Принял из моих рук.
Жизни ее светильник
Гаснул, как на ветру…
В личике полусонном
Не дал он мне читать.
Ангел испепеленный,
Бережнее взлетай!
Завтра прочту: в больнице
Двух с половиной лет
Утром Страстной Седмицы
Чадо покинуло свет.
Небо сгустит потемки,
Парк, ожоговый центр…
Как Рахиль о ребенке,
Плачет пепельный цвет.
Ведаешь ее имя,
Знаю, что это – та.
Выйди встречать невинных.
Много их нынче… там?
Мария Солунь
Фото из открытых источников
Когда умирают дети…
Беседа о. Алексия Дарашевича, настоятеля храма Живоначальной Троицы в Поленове со слушателями радиостанции Радонеж состоялась в августе 2006 года, через неделю после того, как в автомобильной катастрофе погибли двое его детей, а еще двое находились в реанимации.
Сегодня мы поговорим о смерти. В эти дни становится как-то по-новому понятно и ясно, что это такое. Я благодарен всем, кто поминает моих детей Алешу и Настю и молится о них. Молитесь, молитесь о них, дорогие мои. Знайте, когда мы молимся, мы соединяемся с ними и не только с ними. В том мире все родные, все действительно братья и сестры. Мы и здесь называем себя братьями и сестрами, но по сути не являемся ими. Мы как-то даже не очень верим в то, что это возможно. А ведь на самом деле люди крещеные могут быть братьями и сестрами вне зависимости от достатка, занятий, привычек, возраста. Но мы даже не пытаемся этого делать. Даже в церкви мы стоим по одиночке. А в ином мире все действительно братья и сестры. И когда кого-то поминают, поминают всех. Вы не только чужих поминаете, вы своих этим поминаете. Поэтому поминайте…
Я сейчас стараюсь служить каждый день. В один из них, стоя на литургии перед распятием (а у нас в церкви в Поленове очень красивое распятие), я подумал: «Какой же красивый Господь! Какой же у Бога Отца был красивый Сын, какой же Он прекрасный был Сын! И как же Бог Сам отдал Его нам?..». Понимаете, вот откуда идет это отдание. Ведь сам Отец это сделал.
На отпевание пришло много молодых людей, и все говорили, что не было тяжести, а радость удивительная. Вы заметили, что когда кто-то умирает, мы надеваем черные траурные одежды. На панихиде это было как-то разительно — все в черном, а я — в белом. Я один в каком-то сияющем церковном одеянии. Согласно церковному преданию, первые христиане не надевали черных одежд, а облачались в белые. И это белое сияние и есть настоящее наше ощущение.
Тема смерти – трудна и очень серьезна. Даже тот, кто в этой жизни ни к чему серьезно не относится, смерть понимает, как что-то значительное. В последнее время все больше людей стало бояться смерти. Ведь она обрывает все человеческие стремления. Сейчас люди избегают даже думать о смерти, как бы отворачиваются от нее. Как будто, если сделать вид, что ее нет, то ее действительно не будет. Если кто-то умер, то сразу возникает вопрос: «Стоит ли сообщать об этом, ведь человек будет волноваться, зачем его волновать?» Это понятные переживания, но они человеческие, не Божии. Смерть, прежде всего, – это разговор Бога с человеком, это Слово Бога к человеку, и человек должен обязательно услышать Его. Нельзя лишать человека Слова, которое говорит Господь. Мы все едины, и когда Господь говорит что-то человеку, Он говорит это и его сыну, дочери, матери, отцу, всем близким, потому что все мы живем друг другом.
Когда произошла авария, то встал вопрос, сообщать или нет подруге дочери о том, что она погибла. Решили не сообщать. Это неправильно, абсолютно неправильно. Почему? Мне довелось сделать это совсем по-другому.
Когда я пришел в реанимацию, дети были в сознании. И вот Серафим открыл глаза и спросил: «А Настя умерла?». Я ответил: «Да». – «Да, я так и подумал. А Алеша?». – «И Алеша», – сказал я. И мальчик так спокойно, так ясно, так просто это принял. Почему так было? Потому, что это была правда. А правда Божия обладает чудесной силой, благодатью. Настоящей благодатью, которая животворит, которая дает силы. А мы, когда боимся, забываем, что за смертью благодать. Я знал это, и вот впервые столкнулся с таким явственным явлением силы Божией.
В мире все больше страданий, все больше смертей, каких-то несчастий. Мои дети лежат в Морозовской больнице, поэтому я каждый день бываю там, встречаюсь с врачами, и они рассказывают, что видят колоссальный вал детских смертей, и не знают, что происходит, даже говорят: «Что ни кроватка, то загадка». Но рядом с этими несчастьями есть благодать, и она очень близко. Я не сразу это осознал. Сначала ты живешь, действуешь, а только потом приходишь к мысли: «Господи, я ведь не рассчитывал на такое спокойствие, на такую простоту». А это все дано, дано молитвой и упованием на Господа. Какой огромной силой обладаем мы, православные, и наша Россия! Даже в самой простой молитве заложен огромный смысл. Ничего нет проще молитвы «Господи, помилуй мя, грешного». Мы привыкли так говорить, даже не задумываясь. А ведь слово «помилуй» значит не только «прости», но и «милуй», то есть «люби». В польском языке сохранилось слово «милость», т.е. «любовь». Так вот, «помилуй», значит «полюби меня, Господи». Мы все время просим у Господа максимальной любви. А что значит «полюби»? Настоящая любовь-милость будет тогда, когда Господь возьмет нас к Себе, а это и есть смерть. В этом мире мы видим смерть, а по сути это взятие нас Господом к Себе. Какое же это удивительное дело, событие, которое невозможно представить!
Я хочу сегодня говорить не о слезах, хотя слезы, конечно, есть. Я хочу говорить о той радости, которую даровал мне Господь. Радость эта – люди. Вы, мои духовные чада, вдруг оказались рядом со мной. Я знаю, что все вы работаете. Но очень многие приехали, некоторые преодолели тысячи километров. Церковь – это семья. И я увидел, что у меня действительно она есть.
Недавно я ехал с одним священником, потерявшим жену и сына, и посочувствовал: «Да, батюшка, ты теперь один остался». Он ответил: «Ты что, батюшка, я не один, как я могу быть один, ведь со мною Господь!». Мы никогда не бываем одни, никогда! И еще я хотел бы сказать Вам и тем, кто слышит нас, и, может быть, особенно тем, кто не слышит. Каким образом они могут сейчас услышать меня, не знаю. Но так мне хочется, чтобы они как-то это почувствовали! Становитесь, спешите быть православными, настоящими православными! Потому что в этой жизни надо быть готовым ко всему, потому что жизнь трудна, по-настоящему трудна. И кто знает, что ждет вас за порогом.
Вы не должны быть теми, кто просто время от времени заходит в церковь, ставит свечку, крестится, постится, а вроде и не постится; когда молится, а когда и не молится – ну, не получается. Нет, мои дорогие, жизнь слишком серьезная, чтобы быть хладными, чтобы быть теплыми, еле теплыми. Мы должны быть горячими, должны быть сильными православными, так чтобы не только, может быть, себе помочь, но и тем, кто рядом с нами. Вы говорите, что Ваша мама и Ваша подруга крещеные и думают, что они православные. Скорей всего. Но разве это так?..
Наша радиослушательница Елизавета делится со мной своим несчастьем: «У меня тоже горе, у меня погиб сын, два года назад. Я по нему плачу день и ночь и жду его домой. Не знаю, что мне делать…».
Я Вам скажу: матушка, матушка, как ни горько Вам это говорить, но зачем Вы это делаете? Вы думаете, что слезами своими можете ему чем-то помочь? То, что Вы делаете, делают очень многие, но… Сейчас я, может быть, имею право Вам сказать то, за что в другой раз меня могли упрекнуть: хорошо Вам, сытому, спокойному и счастливому так говорить. Я хочу сказать, что это безбожие, так поступать. Именно так, как это делаете Вы. Это маловерие, это неверие, это, по сути, не помощь ему, а просто камень на нем. Думаете, ему там легко? А Вы еще давите этой беспросветностью своей, тоской и унынием.
Разве Господь заповедал нам это? Думаете, сын этого от Вас ждет? Я уже говорил, хочу повторить: мы боимся смерти. Мы часто ссылаемся на святых отцов: «помни час смертный, и вовеки не согрешишь». Да, это говорит святой, но в его словах нет страха смерти, понимаете – нет! Вы помните, что был Ваш сын, мальчик Саша, упокой, Господи, его душу. И Вы уцепились за него, прошлого, не сегодняшнего, не думая о том, что с ним, с его душой сейчас. Так вот, «помни час смертный» значит «помни, что тебя ждет, помни и стремись к этому, думай об этом и готовься к этому».
Получается, мы боимся настоящего, подлинного христианства, а значит, боимся самого Христа. Не надо ужасаться смерти, это обычно и естественно. Странно, если бы это было не так, ибо кто такой Бог и кто такие мы? Он велик, Он огромен, Он невообразим по сравнению с нами. И даже апостолы ужасались. Помните, Петр? Бросился в ноги, сказал: «Господи, выйди от меня, ибо я человек грешный». Они ужасались, когда Господь открывался им не как Человек, а как Бог, что очень естественно для нашей грешной природы. Нам и нужно, наверно, бояться, но нужно бояться как детям, которые и боятся и тянутся к Господу, понимаете, тянутся. А мы куда тянемся, за что цепляемся? Мы же не к Господу тянемся.
Если бы к Господу тянулись, то искали бы света, добра, радости, потому, что Господь есть Любовь, Радость и Свет. Этот Свет бы проникал в нас. Если же мы не соединяемся с Ним, если тоска в нашей душе, то мы устремляемся не к Богу. Я понимаю, когда люди в тоске плачут и надрывают себе душу, я очень их понимаю. Но минута этих чувств, и Господь уводит меня от них. Не подумайте, что я кого-нибудь из вас осудил. Это мое сочувствие к Вам и желание вытащить Вас оттуда, где Вы сейчас находитесь. Когда человек стенает, плачет, вопиет, он боится и понимает, что его участь тяжела, горька и он хоть в какой-то мере, неосознанно, может быть, старается это разделить эту участь. Вот, по сути, что мы делаем. Но это неправильно.
Те, кто были до Христа, может быть, правильно это делали, другого способа не было, не было радости Воскресения. Но у нас-то, после Рождества Христова, Воскресения Христова есть другое, Господь даровал нам это другое. Мы можем с вами не только там быть с умершим. Там люди не испытывают облегчения от наших мучений. Ему от этого нет облегчения, более того еще тяжелее, потому, что вместо того, чтобы быть с ним, как клубок свернувшийся мучаться, пожирать себя, сжигать себя, нужно тащить его оттуда. Понимаете, тащить. А Вы что делаете? Вы совсем этого не делаете. А тащить Вы будете его, если сами будете стремиться к Богу. Если Вы не будете тащить, Вы сами не сможете никогда этого сделать. Господь будет тащить. Если Вы только потянетесь к Нему, ухватитесь за Него: «Господи, Господи, я Твоя, я с Тобой, Господи», и тогда Ваша вторая рука потянется к сыну и будет, будет ему за что уцепиться. За слабую Вашу руку, слабую, совсем немощную. Но будет это, сколько-то лет продлится не знаю, но Вы будете делать дело, святое дело. Божие дело. Во что нужно делать, мои дорогие. Мы еще себя в какой-то мере хвалим, вот смотрите, как я переживаю, как я переживаю. Вот кто-то там совсем не переживает, а я вот надрываю свою душу, плачу, глаза все выплакала, ослепла даже, Господи. Разве это, Господь, заповедал нам?
Другая наша слушательница говорит: «Детей дает Господь. Умирая, они возвращаются к своему Отцу, поэтому «убиваться» нельзя».
Вы совершенно правы. Когда мы так убиваемся, это говорит о нашем маловерии: у нас в душе нет конкретного ощущения, что мир Божий есть, он рядом и он прекрасен. Шаг сделал, и ты уже там, в том мире. Нас сбивает, нам не дает это сразу понять неожиданность. Леша с друзьями ехал в паломничество по Золотому кольцу, по нашим древним святыням. У него был второй день отпуска, и он давно обещал детям свозить их в путешествие. Ребята ехали, пели, потом по пути свернули к знакомым в другой храм, там тоже молодые ребята, девчонки. Они были полны радости. И они в эту радостную минуту попали в самую большую радость. Да, был, конечно, какой-то страшный момент, разрыв, надрыв, но надо было его пережить. Жизнь плотная, чтобы пройти через стену, ее нужно пробить. Это очень трудно и даже больно. Но за ней радость, свет.
Все происходит по воле Божией. Даже волос с головы человека не может упасть без Его воли. Если это воля Божия, то какое может быть переживание? А мы не понимаем и вменяем себе это в достоинство: какой я хороший человек, вот другая мать равнодушная, отправила, и ей все равно, а я — беспокоюсь!
Дорогие мои это заменитель духовной жизни, это не духовная жизнь. Это мешает нам жить по-Божьи. Переживание – это рудимент бездуховной жизни. В той безбожной жизни нам нельзя было не переживать, потому что без этого мы могли стать камнями, кирпичами и больше ничем. Когда человек неверующий, он вынужден переживать, у него другого способа жить духовно просто нет. И он берет хотя бы этот костыль – волнение. Он плачет, рыдает. Но нам дано Богом, Церковью гораздо большее. Нам дана ясность, нам дана вера. «Мир вам», – сказал Господь. В мире мы должны жить в ясности, в покое, с надеждой, с упованием на Господа.
Мир должен быть с нами. Мы так часто слышим это слово. Во время службы время от времени священник поворачивается к пастве, к братьям, к сестрам, благословляет их и говорит: «Мир вам». Все живет миром. Там, где мир, есть Господь. Там, где смута (говорят «смутно на душе»), Бога не видно. А почему? Мира нет. Мы должны успокоиться и положиться на волю Божию. Все рождается в простоте. Не нужно выдумывать, нужно просто делать то дело, которое Господь дает. Так было и у нас с матушкой. Мне позвонили, я сразу понял, какое у меня дело: я должен ехать к моим детям. Мне нужно было как-то выбраться из Поленова, я даже не знал, как это сделать, потому, что было 2 августа, обычный будний день. Мне это было трудно, но я решил эту проблему. Потом появилась вторая проблема, третья, четвертая, пятая… Я удивился, сколько их собралось. В это время я молился. В такой простоте и оказался Господь.
Благословение Божие и Ангела-Хранителя в вашей простой и обычной святой жизни.
Подготовка текста к печати: Людмила Молчанова, Анна Кастарнова www.pravmir.ru
Смерть близкого человека пережить всегда тяжело. Но когда умирает ребёнок – это страшная утрата для его родителей. Именно на работе с такими утратами сосредоточились психологи Санкт-Петербургской общественной организации социальной помощи «Семейный информационный центр». Потеря ребёнка может стать глубокой травмой на всю жизнь для обоих родителей – у тех, кто топит себя в этой травме, в отчаянии, рушатся или искажаются отношения как внутри семьи, так и связи с внешним социумом. Психолог центра Надежда Степанова рассказывает, как специалисты «Семейного информационного центра» помогают родителям и другим членам семьи пережить смерть ребёнка и найти новые надежды.
«Семейный информационный центр» помогает женщинам, перенесшим перинатальную утрату и членам их семей, семьям, потерявшим ребенка, а также при рождении недоношенного ребёнка или ребёнка с инвалидностью.
— Кто тяжелее переживает утрату – семья, потерявшая младенца, или семья, потерявшая ребёнка старше?
— Если говорить о том, что более взрослого ребёнка потерять тяжелее, чем новорожденного, то и соглашусь, и нет. У каждой семьи, у каждой ситуации свои особенности. Но да, социальных и психологических связей у родителей образуется всё больше и больше по мере роста ребенка, это и кружки, садик, друзья, родственники… все эти люди и сообщества соприкасались с ребёнком, семьей. У этих родителей, таким образом, возникло больше воспоминаний, надежд. И даже после появления в семье другого рёбенка воспоминания о потерянном у родителей остаются, но это естественно. Другой вопрос, если подспудно родители не перегоревали эту потерю, а так может быть по разным причинам. Например, один из родителей был косвенно виноват в том, что ребёнок погиб в аварии.
— Получается, что в переживаниях людей преобладает эгоизм: «Переживаю потому, что не сбылись ожидания», «Мое горе» и так далее. Но ведь тогда остаётся очень мало места самим ушедшим детям…
— Но так чаще всего и происходит при потере любого близкого человека, не обязательно ребёнка. Чаще мы переживаем не о нём, а о том, что мы остались без него и нам теперь нужно перестраивать свой мир. Мы плачем о себе, своих нереализованных мечтах, планах, ожиданиях….
— А многие ли родители, потерявшие детей, страдают от чувства вины? И как вы работаете с людьми, если эта вина реальна?
— Страдают все. А как работать – очень сложный вопрос. Когда молодая женщина на восьмом месяце беременности спрыгивает с парашютом и теряет ребёнка, с ней, конечно, работать очень тяжело – она понимает, что виновата, что потерю спровоцировали её действия. Но тут нужно признать факт – да, поступок был необдуманный. Возможно, женщина была не очень готова к материнству, в её картине мира вообще не предполагалось, что дети могут погибать. Или семья готовилась к рождению ребёнка, сделали всё, что нужно и можно, а чувство вины всё равно присутствует. Как работать? В зависимости от ситуации. Сказать, что чувство вины уходит быстро и навсегда, нельзя. Иногда на это нужно много времени.
6 документальных фильмов о тех, кто пережил смерть близких
— Похороны ушедшего ребёнка – в каком ключе вы обсуждаете эту проблему с клиентами? Особенно когда речь идёт о новорожденных младенцах.
— Часто мамы порой даже не хотят смотреть на своих умерших новорожденных детей, не хотят их забирать, чтобы похоронить. До определённого времени была такая практика у врачей – говорить: «Зачем тебе смотреть?» Но если женщина не хоронила своего ребёнка, у неё в дальнейшем выстраиваются всякие страшные картины. Например, приходила женщина уже по поводу внуков (она достаточно молодая бабушка), но выяснилось, что у неё в первом браке умер ребёнок, но она не стала на него смотреть, не стала его забирать, и потом она начала представлять себе его внешность, потом стала искать в интернете информацию о том, что происходит с телами таких младенцев – кто-то рассказывает, что их используют, как биоматериал, кто-то – что их сбрасывают в общую яму и так далее. И она говорит: «Я стала себе всё это представлять. И как мне теперь с этим жить?» Ко мне приходят семьи, которые уже приняли решение, женщина вышла из роддома и теперь она ищет у меня подтверждения того, что она поступила правильно, отказавшись посмотреть на ребёнка и похоронить его. А вот у верующих людей вопрос, надо или не надо хоронить ребёнка, вообще не встаёт. Поэтому важно, чтобы психологи работающие с такими семьями, имели единый подход и понимали нужность и важность данного этапа. В Германии, если семья поначалу не желает смотреть на ребёнка и хоронить его, ей дают некоторый срок на осмысление своих желаний и действий, за который семья может изменить своё решение. Было бы здорово, если бы мы переняли их практику.
— Если другие дети в семье уже есть, вы с ними тоже работаете?
— Да. С детьми обязательно надо работать. Ведь дети понимают, что происходит. Если родители им не говорят о случившемся, у них формируются неврозы, страхи, причём порой не связанные на прямую со смертью. А родители часто не сообщают детям о смерти сиблинга. Объясняют так: «А зачем?» Особенно, если умирает новорожденный младенец – придумывают какую-то историю или вообще накладывают запрет на эту тему. При этом ребёнок видит, что все плачут, что маме и папе не до него, его могут отправить к бабушке и дедушке. Ребёнок чувствует себя выделенным из семьи, в своеобразной зоне изоляции. И у него появляются какие-то свои фантазии, с которыми ему дальше приходится самому справляться, фантазии ребёнка порой страшней реальности. Так что я считаю, что ребёнку надо обязательно рассказать о смерти его братика или сестрёнки, но найти для этого подходящее время и продумать, какие слова сказать.
— Но ведь и сам ребёнок может остро переживать смерть брата или сестры.
— Конечно. Опять-таки, особенно если уже есть какая-то история их общения. И главное: в любом случае ребёнок из-за таких событий в семье тоже может впасть в депрессию. Считается, что если ребёнок прыгает и скачет, значит, ему весело и хорошо. Но он может таким способом оттягивать на себя внимание родителей, чтобы они переключились и им стало весело, а ребенок таким образом, получает для себя «прежних» родителей, таких, какими они были до потери.
— Как вести себя другим ближним тех, кто переживает утрату ребёнка? Что говорить нельзя, а что говорить можно и нужно?
— Скорее, скажу о том, что нельзя. Нельзя говорить сразу после того, как это случилось: «У тебя ещё будут дети». Ведь родители ещё не переплакали, не перегоревали. Нельзя предлагать уйти в работу, забыться, прекратить плакать – то есть нельзя предлагать какую-либо блокировку эмоций. Тем более, нельзя говорить: «Мне надоело, что вы плачете». Нельзя винить, даже если объективно вина родителей в смерти ребёнка есть. Нельзя обесценивать потерю: «беременность была не вовремя», «что ни делается, всё к лучшему» и тому подобное… Самим родителям и так хватает чувства вины, надо их просто поддержать. Вообще трогать эти темы можно только тогда, когда родители сами захотят про это говорить. Что делать нужно? Дать возможность плакать столько, сколько необходимо. Но при этом смотреть, замыкается человек в себе или нет. Если уходит от социума, это тревожный знак. В этом случае нужно звонить, приходить, не оставлять своим вниманием. Разговаривать и главное – слушать, удерживая себя от советов и сравнений: нельзя говорить, что у кого-то всё гораздо хуже, это тоже обесценивание.
— А если человек резко отказывается общаться?
— Если человек живёт один, то нужно всё-таки иногда звонить, просто чтоб сказать: «Я здесь, можешь мне позвонить в любое время». Можно писать СМС, писать сообщения в интернете, в скайпе. Сегодня возможностей много дать знать человеку, что он не один.
— Женщине нужно дать поплакать. А мужчине?
— Мужчины тоже плачут. И здорово, когда мужчина может себя это позволить. Мужчинам я предлагаю, если есть возможность, взять совместный отпуск – для того, чтобы побыть с самим собой, с супругой. Некоторые семьи уезжают – но не ради развлечения, а для того, чтобы выскочить из привычного и травматичного пространства. Мужчине важно знать, чем он может помочь супруге, как отвечать на расспросы окружающих, например: «Да, мы потеряли ребёнка, но сейчас я говорить об этом не хочу». Но это не значит, что он не переживает и мужчине не нужно время для проживания потери.
— Приходят ли к вам люди спустя годы после утраты?
— Надо сказать, что прямо сразу, то есть в остром состоянии горя вообще приходят редко. Но бывает так, что приходят и спустя очень долгий срок. Иногда приходят ведь с другими вопросами, касающимися семейных отношений, а когда я начинаю расспрашивать о прошлом семьи, то выясняется что была утрата ребёнка. И здесь, если человек готов об этом говорить, то либо это прожитая история, и он рассказывает так же, как могу рассказать свою историю я, либо это сильные чувства, эмоции, заново переживается горе, люди говорят: «Мы об этом никому не рассказывали».
— Пожилые люди, когда-то пережившие утрату, могут как-то поддержать молодых с такой же проблемой?
— Конечно. Пожилой человек может сказать: «Посмотри на меня, мне 75 лет. Тебе тяжело сейчас, это нельзя забыть, но пережить можно». Сейчас скажу фразу, которая многих может шокировать в данном контексте: так или иначе, любые переживания обогащают человека. Страдания тоже делают нашу картину мира богаче. И вот тут пожилые люди могу показать это на своих примерах. Но вот когда умирает единственный внук или внучка, у бабушек и дедушек переживания бывают не менее сильные, чем у родителей ребёнка. Это ведь тоже связано с их несбывшимися ожиданиями, они думают о том, что других внуков могут и не дождаться.
— Может быть, вообще одна из главных проблем в том, что мы друг от друга слишком многого ждём?
— Да. А когда наши ожидания и наши фантазии не сбываются, это становится для нас катастрофой. Есть люди, которые готовы быстро перестраиваться, а есть люди, которые не готовы. Конечно, в кризисной ситуации любые несовпадения обостряются.
— Вот есть старая поговорка: «Бог дал – Бог взял». По сути, это краткое изложение фрагмента из библейской Книги Иова. Как вам кажется, раньше люди относились легче к смертям своих детей?
— Мне кажется, да. Было больше упования на Бога и понимания, что человек не в состоянии распоряжаться своей жизнью и смертью в полной мере. И мне тоже приходится говорить клиентам о том, что у каждого из нас свой срок.
— Отсутствие такого понимания не порождает ли гипероветственность?
— Я постоянно говорю об этом на семинарах и вебинарах – не только посвящённых утрате, но и вообще проблемам, связанным с детьми. Всё-таки родителям надо быть в определённых вопросах проще. Извините, но в 50-е и 60-е годы у ребёнка часто был единственный эмалированный горшок. А теперь рассуждают: «Вот, ребёнок не ходит в синенький горшок, давайте купим ему красненький». И маме внушают, что если её ребёнок в полтора года не ходит на горшок, то она плохая мама. И есть ещё момент: раньше женщины рожали сколько детей? Сколько Бог дал. А теперь? Большинство – одного или двух. Притом, что социальные и экономические условия раньше могли быть и гораздо хуже. Поэтому я часто говорю о том, что не надо невротизировать родителей – у них есть ещё и жизнь помимо ребёнка. Для ребёнка это катастрофа, когда жизнь его родителей сосредоточена только на нём. Этому в большей степени подвержены родители детей с особенностями развития. Помню одну семью, в которой младший ребёнок имел очень тяжёлую симптоматику – лежачий, с задержкой психического развития. Он дожил до 10 лет и в этом возрасте мог только лежать и кататься – не более того. Но его папа – врач, мама – преподаватель, оба работали и работают, они не остановили свою жизнь, но и не отдали ребёнка в интернат. Ребёнок жил с ними. Что они сделали? Они обезопасили пространство, в котором он находился, например, сделали ему спальное место практически на полу – чтобы он не упал и не ударился.
— А у этой пары не возникало чувство вины из-за того, что они, возможно, должны были больше заниматься ребёнком, и тогда он достиг бы хоть немного более высокого уровня развития?
— Знаете, я думаю, что такие мысли могут возникать у любого родителя – не важно, здоровый у него ребёнок или больной, живой он или умер. Всегда есть ощущение, что ты что-то недоделал, недодал, не успел, проглядел… Но эта пара всё равно старалась дать своему ребёнку очень много – продолжала заниматься его реабилитацией даже тогда, когда специалисты говорили им, что прогресса не будет. Родители отвечали: «Но он живой, значит, будем делать».
— Вы работаете также и с семьями, в которых есть дети с инвалидностью. А может ли к вам обратиться семья, которая ещё только опасается, что ребёнок или родится с нарушениями развития, или не выживет?
— Наш проект предусматривает, что мы подхватываем семью, когда ещё на стадии беременности врачи выявляют, что у ребёнка может быть какая-то патология. Здесь очень важно дать женщине понять, что она не Бог, а мама, и делает максимум того, что может. Если в этот период обращается вся семья, то очень важно помочь всем определиться, что и как в данной ситуации может сделать каждый из них. Когда семья выходит из состояния дезориентации и переходит к реальным действиям, это дает людям возможность видеть и сами эти действия, и их результаты, что в конечном итоге даёт надежду. Ведь есть такая проблема: часто, если женщина рожает ребёнка с теми или иными нарушениями развития, она отгораживается от социума: «Меня никто не поймёт». У неё есть страх осуждения – и действительно, не все окружающие понимают, что происходит. И тут наша задача – восстановить её связь с социумом. Как формировать социальные связи в данном случае? Знакомить семью с другими семьями, у которых схожие проблемы. Семьи могут делиться реальным опытом, адресами медучреждений, организаций, работа которых имеет специфику работы с теми или иными нарушениями. К тому же наше общество в целом всё-таки меняется – и многие семьи с инвалидами получают моральную поддержку от самых обычных людей, своих соседей, например.
Для начала хочу напомнить утверждение известного психотерапевта Альберта Эллиса, что в смысле реагирования важно не само событие, а наше отношение к нему. Отношение к смерти детей различалось в зависимости от эпохи и народности. В старину, когда многодетные семьи не были редкостью, смерть одного или даже нескольких детей не воспринималась особенно остро.
Скажу больше … смерть детей была привычна. В эпоху войн, эпидемий смерть вообще воспринималась как необходимая часть устройства мира, а религиозные верования помогали философски относиться к смерти и не зацикливаться на этом достаточно серьезно. Тем более оставались другие дети и хлопоты по хозяйству в некомфортных по нынешним меркам условиям, не давая уйти в себя, в свои переживания.
Сейчас мир изменился. Люди живут в комфорте, обеспечены всем необходимым. Это касается цивилизованных стран с развитой экономикой. Но при этом количество детей в семьях снижается и в некоторых развитых странах уже отрицательная рождаемость. Часто в паре всего один ребенок и все внимание уделяется именно ему. Потеря единственного ребенка ощущается особенно остро. Нередки случаи, когда родители сделали ребенка смыслом жизни. При этом утрата воспринимается особенно болезненно.
Стадии горя
Традиционно горевание подразделяется на несколько стадий. Хотя продолжительность этих стадий весьма условна и индивидуальна.
- Вначале состояние шока и оцепенения (может длиться до двух недель). На этой стадии человеку нереально смирится с утратой.
- Следующая стадия отрицания
Не отрицания потери как таковой, а отрицание бесповоротности потери. Человек в глубине души все еще верит, что умерший жив, пытается найти в толпе его лицо, представляет как откроется дверь, и он вернется. Сознание как в тумане. Так проявляется защитная реакция психики. Длиться может месяц.
- Далее идет стадия агрессии, обвинение людей, обстоятельств, себя в случившемся
Недоглядел! Проморгал! Обостряется чувство вины. В этот период характерны перепады настроения, желание уединиться, плакать, нарушение сна и аппетита, раздражительность и отчаяние. Продолжительность до трех месяцев.
- Когда накал эмоций снижается наступает стадия депрессии, тоски, одиночества и ухода в себя
Пожалуй это период наибольших страданий и воспоминаний, которые вызывают боль.
- Стадия принятия, которая характеризуется эмоциональной нестабильностью, то отпускает, то накатывает снова и продолжаться это может до полугода.
- И лишь после этого человек вступает в фазу принятия и адаптации к новым условиям
Считается, что в среднем человек, который потерял близкого восстанавливается через год после утраты.
Как помочь пережить утрату
Традиционно матери более остро переживают утрату ребенка, особенно если ребенок единственный, но и зачастую отцы тяжело переносят случившееся, хотя мужчинам более свойственно не показывать свои эмоции.
Важно! Вопрос утраты ребенка чисто экзистенциальный. И утрата приводит к экзистенциальному кризису.
Ускорить прохождение стадий горевания можно пересмотром отношения к жизни и смерти, осознанием того, что ничто не вечно в этом мире и никого не минует сия чаша. Законы Жизни и Смерти были установлены Высшим Разумом или Богом, и нет смысла сильно переживать по этому поводу. У каждого человека своя судьба и свой путь, и никому не дано знать, когда и где он закончится. Все мы в одинаковых условиях , все мы смертны и поэтому даже при утрате близкого человека нужно понимать, что жизнь не кончается и надо попытаться найти в жизни новый смысл.
Как писал Жан-Поль Сартр, смысл жизни человека только тот, который он сам себе назначит, каким бы странным он ни казался. После утраты нужно постараться переключить внимание на какую-то деятельность, не уходить в депрессию и самоизоляцию, а наоборот стараться больше двигаться, общаться с людьми, заниматься любительским спортом. Конечно под влиянием эмоций человеку бывает трудно справиться с собой и в этом случае очень действенной может оказаться помощь опытного психолога.
Важно! В частности при работе с утратой хорошо зарекомендовал себя метод психокатализа, работа со специалистом через ощущения и образы. Буквально через 1-2 сеанса наступает заметное облегчение и человек значительно быстрее проходит все стадии горевания.
А чтобы избежать болезненных эмоций в подобных ситуациях рекомендую пересмотреть свое отношение к жизни в целом, принять жизнь такой, какая она есть, с приобретениями и утратами, с радостями и горестями. Не уверен, что делать ребенка смыслом жизни – верное решение. Оно совершенно не рационально. Да, если ребенок родился нужно обеспечить его всем необходимым, научить выживанию в этом непростом мире, а по достижению совершеннолетия отпустить его в самостоятельное плавание, в котором он также будет рожать и воспитывать детей, продолжая цепочку жизни.
Важно! Так или иначе взрослые дети сепарируются от родителей. В этом секрет их силы и самостоятельности.
А смысл жизни можно найти в любимой работе или творчестве и тогда никакие потери не будут страшны. Мне нравится одно жизненное правило: «Не живи для детей, живи с детьми». При таком подходе как правило и родители и дети чувствуют себя лучше и достойно проходят свой жизненный путь.