Содержание
- Церковная реформа Петра I. Отмена патриаршества
- Глава 6. Конфессиональная политика российских императоров в XVIII в.
- Учреждение Петром I Святейшего Синода для управления Русской Церковью взамен патриаршей власти и Поместных Соборов
- Отмена патриаршества и установление абсолютизма
- Синодальный период
- История учреждения синода при Петра I
- Отношение Петра Iк Русской Православной Церкви и Церковная реформа 1721 г.
- Патриарх умер, да здравствует император
- Власть церковного временщика
- Европейские игрушки
- Расцерковление российской элиты
- «Слово и дело»
Церковная реформа Петра I. Отмена патриаршества
Неврев Н.В. Пётр I в иноземном наряде
перед матерью своей царицей Натальей,
патриархом Андрианом и учителем Зотовым.
1903 г. С момента своего возникновения в 1589 г. институт патриаршества стал вторым после светской власти политическим центром Московского государства. Отношение Церкви к государству до Петра не было точно определено, хотя на церковном соборе 1666–1667 гг. было принципиально признано главенство светской власти и отрицалось право иерархов вмешиваться в светские дела. Московский государь считался верховным покровителем Церкви и принимал активное участие в церковных делах. Но и церковные власти призывались к участию в государственном управлении и влияли на него. Борьбы церковной и светской властей, знакомой Западу, Русь не знала (не было ее, строго говоря, и при патриархе Никоне). Громадный духовный авторитет московских патриархов не стремился заменить собой авторитет государственной власти, и если раздавался со стороны русского иерарха голос протеста, то исключительно с позиции нравственной.
Петр вырос не под таким сильным влиянием богословской науки и не в такой благочестивой обстановке, как росли его братья и сестры. С первых же шагов своей сознательной жизни он сошелся с «еретиками немцами» и, хотя остался православным по убеждениям человеком, однако свободнее относился к церковно-православной обрядности, чем обыкновенные московские люди. Петр не был ни ругателем Церкви, ни особенно набожным человеком, — в общем, «ни холоден, ни горяч». Как положено, знал круг церковной службы, любил попеть на клиросе, отхватать во всю глотку «Апостол», позвонить на Пасхе в колокола, отметить викторию торжественным молебном и многодневным церковным звоном; в иные минуты он искренне призывал имя Божие и, несмотря на непристойные пародии церковного чина, или, скорее, не любимой им церковной иерархии, при виде церковного нестроения, по его собственным словам, «на совести несуетный имел страх, да не будет безответен и неблагодарен Вышнему аще пренебрежет исправление духовного чина».
В глазах старозаветных ревнителей благочестия он казался зараженным иноземной «ересью». Можно с уверенностью сказать, что Петр от своей матери и консервативного патриарха Иоакима (ум. в 1690 г.) не раз встречал осуждение за свои привычки и знакомство с еретиками. При патриархе Адриане (1690–1700), слабом и несмелом человеке, Петр встретил не более сочувствия своим новшествам. И хотя Адриан не мешал явно Петру вводить те или иные новшества, молчание его, в сущности, было пассивной формой оппозиции. Незначительный сам по себе, патриарх становился неудобен для Петра, как центр и объединяющее начало всех протестов, как естественный представитель не только церковного, но и общественного консерватизма. Патриарх же, крепкий волею и духом, мог бы явиться могучим противником Петра, если бы стал на сторону консервативного московского мировоззрения, осуждавшего на неподвижность всю общественную жизнь.
Понимая эту опасность, Петр после смерти Адриана в 1700 г. не спешил с избранием нового патриарха. «Местоблюстителем патриаршего престола» был назначен Рязанский митрополит Стефан Яворский, ученый малоросс. Управление же патриаршим хозяйством перешло в руки особо назначенных светских лиц. Едва ли Петр решился упразднить патриаршество уже тотчас после смерти Адриана. Вернее думать, что Петр тогда просто не знал, что делать с избранием патриарха. К великорусскому духовенству Петр относился с некоторым недоверием, потому что много раз убеждался в его неприятии реформ. Даже лучшие представители старой русской иерархии, которые сумели понять всю национальность внешней политики Петра и помогали ему, как могли (Митрофаний Воронежский, Тихон Казанский, Иов Новгородский), — и те восставали против культурных новшеств Петра. Выбрать патриарха из среды великорусов для Петра значило рисковать создать себе грозного противника. Малорусское духовенство держало себя иначе: оно само подверглось влиянию европейской культуры и науки и сочувствовало западным новшествам. Но поставить малоросса патриархом было невозможно потому, что во время патриарха Иоакима малороссийские богословы были скомпрометированы в глазах московского общества, как люди с латинскими заблуждениями. За это на них даже было воздвигнуто гонение. Возведение малоросса на патриарший престол вызвало бы поэтому волну протеста. В таких обстоятельствах Петр и решил оставить церковные дела без патриарха.
Установился временно такой порядок церковного управления: во главе церковной администрации стояли местоблюститель Стефан Яворский и особое учреждение, Монастырский приказ, со светскими лицами во главе. Верховным авторитетом в делах религии признавался собор иерархов. Сам Петр, как и прежние государи, был покровителем церкви и принимал живое участие в ее управлении. Но его чрезвычайно привлекал опыт протестантской (лютеранской) церкви Германии, основанной на главенстве монарха в духовных делах. И в конце концов, незадолго до окончания войны со Швецией, Петр решился провести Реформацию в Русской Церкви. Целительного воздействия на запутавшиеся церковные дела он и на сей раз ожидал от коллегий, вознамерившись учредить особую духовную коллегию — Синод.
Домашним, ручным Лютером русской Реформации Петр сделал малоросского монаха Феофана Прокоповича. Это был очень способный, живой и энергичный человек, склонный к практической деятельности и вместе с тем весьма образованный, изучивший богословскую науку не только в Киевской академии, но также в католических коллегиях Львова, Кракова и даже Рима. Схоластическое богословие католических школ поселило в нем неприязнь к схоластике и католичеству. Однако и православное богословие, тогда плохо и мало разработанное, не удовлетворяло Феофана. Поэтому от католических доктрин он перешел к изучению протестантского богословия и, увлекшись им, усвоил некоторые протестантские воззрения, хотя был православным монахом.
Петр сделал Феофана епископом Псковским, а впоследствии он стал архиепископом Новгородским. Человек вполне светский по направлению ума и темпераменту, Феофан Прокопович искренне восхищался Петром и — Бог ему судья — восторженно славил все без разбору: личное мужество и самоотверженность царя, труды по устройству флота, новую столицу, коллегии, фискалов, а также фабрики, заводы, монетный двор, аптеки, шелковые и суконные мануфактуры, бумагопрядильни, верфи, указы о ношении иноземной одежды, брадобритие, табакокурение, новые заграничные обычаи, даже маскарады и ассамблеи. Иностранные дипломаты отмечали в Псковском епископе «безмерную преданность благу страны, даже в ущерб интересам Церкви». Феофан Прокопович не уставал напоминать в проповедях: «Многие полагают, что не все люди обязаны повиноваться гocyдapственной власти и некоторые исключаются, а именно священство и монашество. Но это мнение — терн, или, лучше сказать, жало, змеиное жало, папский дух, неведомо как достигающий нас и касающийся нас. Священство есть особое сословие в государстве, а не особое государство».
Eму-то и поручил Петр составить регламент нового управления Церковью. Царь очень торопил псковского архиерея и все спрашивал: «Скоро ли поспеет ваш патриарх?» — «Да уж рясу дошиваю!» — отвечал в тон царю Феофан. «Добро, а у меня шапка для него готова!» — замечал Петр.
25 января 1721 года Петр обнародовал манифест об учреждении Святейшего Правительствующего Синода. В опубликованном чуть позже регламенте Духовной коллегии Петр был вполне откровенен насчет причин, заставивших его предпочесть синодальное управление патриаршему: «От соборного правления можно не опасаться Отечеству мятежей и смущения, каковые происходят от единого собственного правителя духовного». Перечислив примеры того, к чему приводило властолюбие духовенства в Византии и других странах, царь устами Феофана Прокоповича заканчивал: «Когда же народ увидит, что соборное правительство установлено монаршим указом и сенатским приговором, то пребудет в кротости и потеряет надежду на помощь духовного чина в бунтах». По существу, Синод мыслился Петром в качестве особой духовной полиции. Синодальными указами на священников были наложены тяжкие обязанности, не свойственные их сану, — они не только должны были славословить и превозносить все реформы, но и помогать правительству в сыске и ловле тех, кто враждебно относился к нововведениям. Наиболее вопиющим было предписание о нарушении тайны исповеди: услышав от исповедуемого о совершении им государственного преступления, его причастности к бунту или злоумышлении на жизнь государя, духовник обязан был донести о таком человеке светскому начальству. Кроме того, священнику вменялось в обязанность выявлять и раскольников.
Впрочем, к старообрядцам Петр относился терпимо. Говорят, купцы из них честны и прилежны, а раз так, пусть веруют, во что хотят. Мучениками за глупость быть — ни они этой чести не достойны, ни государство пользы иметь не будет. Открытые гонения на старообрядцев прекратились. Петр лишь обложил их двойными казенными поборами и указом 1722 года вырядил в ceрые кафтаны с высоким клееным «козырем» красного цвета. Однако, призывая архиереев словесно увещевать коснеющих в расколе, царь иной раз все же посылал на помощь проповедникам для вящего убеждения роту-другую солдат.
Среди староверов все шире распространялась весть, что далеко на востоке, где солнце восходит и «небо прилежит к земле» и где обитают рахманы-брахманы, коим известны все мирские дела, о которых им поведывают ангелы, пребывающие всегда с ними, лежит на море-окияне, на ceмидесяти островах чудесная страна Беловодье, или Опоньское царство; и был там Марко, инок Топозерского монастыря, и нашел 170 церквей «асирского языка» и 40 pycских, построенных бежавшими из Соловецкого монастыря от царской расправы старцами. И вслед за счастливым Марко на поиски Беловодья, в сибирские пустыни, устремлялись тысячи охотников увидеть своими глазами всю древлюю красоту церковную.
Учредив Синод, Петр вышел из того затруднения, в каком стоял много лет. Его церковно-административная реформа сохранила в Русской Церкви авторитетный орган власти, но лишила эту власть политического влияния, каким мог пользоваться патриарх.
Но в исторической перспективе огосударствление Церкви пагубным образом сказалось и на ней самой, и на государстве. Видя в Церкви простую служанку государства, растерявшую свой нравственный авторитет, многие русские люди стали явно и тайно выходить из церковного лона и искать удовлетворение своих духовных запросов вне православного учения. Например, из 16 выпускников иркутской семинарии 1914 г. только двое изъявили желание остаться в духовном звании, а остальные были намерены пойти в вузы. В Красноярске ситуация была ещё хуже: никто из 15 её выпускников не захотел принять священнический сан. Подобная ситуация была и в костромской семинарии. А поскольку Церковь стала теперь частью государственной системы, то критика церковной жизни или полное отрицание Церкви по логике вещей заканчивалась критикой и отрицанием государственного порядка. Вот почему в русском революционном движении было так много семинаристов и поповичей. Самые известные из них — Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, И.В. Джугашвили (Сталин), А.И. Микоян, Н.И. Подвойский (один из руководителей захвата Зимнего дворца), С.В. Петлюра, но полный список намного длиннее.
Глава 6. Конфессиональная политика российских императоров в XVIII в.
Церковные реформы Петра 1 преследовали цель подчинения Церкви светской власти. Это выражалось в коренном изменении системы управления Церковью с целью инкорпорировать ее в государственную структуру, лишении экономической самостоятельности Церкви, существенном ограничении сферы действий и компетенции церковного суда, даже во вторжении государства в ее каноническую сферу. «Фундаментом реформы, – как справедливо отметил историк В.С. Шульгин, – должна была стать ликвидация экономической самостоятельности Церкви с тем, чтобы поставить ее в материальную зависимость от светской власти»198.
До Петра I духовенство было свободно от основных государственных налогов и воинских обязанностей. Уже с азовских походов 1695–1696 гг. Петра духовенство было привлечено к строительству флота. Для пополнения государственной казны из монастырских хранилищ стали изыматься ценности. Петр, пытаясь привлечь все население на службу государству, значительно увеличил сборы с духовенства: оно не только платило налоги со всех недвижимых имений (земель, бань, мельниц и пр.), но стало платить специальные «драгунские деньги» (на содержание конных драгунских полков); был введен налог на содержание армейского духовенства. Духовенство стало привлекаться к различным строительным работам, несению караульной службы, на него было возложено обеспечение квартирования воинских частей. Воссоздание 24 января 1701 г. Монастырского приказа, которому были переданы в управление архиерейские и монастырские вотчины, особенно подорвало хозяйственное благополучие церкви.
С Петра I духовное сословие стало использоваться государством для пополнения армии чиновничества. В практику вошли «разборы» духовенства, в результате которых «безместных попов», годных к воинской службе, сдавали в солдаты. Выпускники духовных училищ и семинарий из-за недостатка для них мест священников и церковнослужителей поставляли значительный контингент чиновников для гражданской службы.
С 1701 г. существенно были ограничены функции и прерогативы церковного суда. Ранее они были весьма широкими, когда по гражданским и уголовным делам («кроме разбойных, татиных и кровавых дел») церковному суду было подсудно всё: духовенство, церковный причт и зависимые от духовенства люди. Эта юрисдикция Церкви по весьма широкому кругу дел простиралась на всё население государства. В так называемые «духовные дела» входили не только дела о преступлениях против религии и Церкви, но и целые сферы гражданского и отчасти уголовного права: дела о браке и семье, о наследовании т.п.199.
Вопрос об ограничении полномочий церковного суда был поднят светской властью в 1700 г. Тогда еще был жив патриарх Адриан. По его повелению были составлены «Статьи о святительских судах», содержащих каноническое обоснование судебных привилегий Русской Церкви. Это была последняя попытка отстоять неприкосновенность церковного суда. После смерти Адриана 16 октября 1701 г. ряд дел был изъят из ведения церковного суда: брачные, бракоразводные, о насильственных браках, о правах законного рождения, о прелюбодеянии, насилиях над женщинами и пр. В ведении церковного суда оставались богохульство, еретичество, раскол, волшебство и суеверия, но на деле церковные власти вели лишь предварительное следствие по этим делам («изобличали», т.е. устанавливали вину преступника), а окончательное решение перешло в компетенцию светского суда200. В связи с восстановлением в 1701 г. Монастырского приказа в его ведение, наряду с заведованием церковным имуществом, перешел и суд над крестьянами, принадлежавшими Церкви.
Вместе с тем Петр I обязал духовенство выполнять некоторые административные и, до известной степени, политические функции. На приходское духовенство была возложена обязанность объявлять прихожанам все государственные законы во время воскресной службы. Приходское духовенство обязано было вести метрические книги о крещениях, венчаниях, погребениях населения своего прихода, а во время проведения переписей населения (ревизий) доносить об уклонившихся от записей в ревизские «списки», выявлять раскольников и вести за ними наблюдение.
Как политическое преступление считался пропуск приходскими священниками хотя бы одной из «табельных служб» – богослужений в дни тезоименитств царя и всех членов царской семьи, коронаций и царских побед. Введена была клятвенная присяга духовенства на верность императору. До этого священник приносил клятву следовать только церковным уставам, а в мирские дела «не вреватися» (не вмешиваться). Указ 22 апреля 1722 г. требовал, чтобы каждый, вступая в духовную должность, приносил клятву «быть верным, добрым и послушным рабом и подданным императора и его законным наследникам», оборонять прерогативы и достоинство императорской власти, «не щадя в потребном случае и живота своего», доносить о всяком ущербе, вреде и убытке интересам императора, «об открытых на исповеди воровстве, измене и бунте на государя или иное злое умышление на честь и здравие государево и фамилию Его Величества201. Иначе говоря, светская власть требовала от православного священника идти на нарушение основного канонического правила – сохранения тайны исповеди. Этот же указ предусматривал, чтобы все секретные дела, которые священнику будут поручены от властей, «содержать в совершенной тайне и никому не объявлять».
В «Прибавлении» к «Духовному регламенту» снова напоминалось об этом, причем со ссылкой на Св. Писание: «Сим объявлением (донесением властям о том, что сказано на исповеди. – В.Ф.) не порокуется исповедь, и духовник не преступает правил евангельских, но еще исполняет учение Христа: «Обличи брата, аще не послушает, повеждь церкви». Когда уже о братнем согрешении Господь повелевает, то кольми паче о злодейственном на государя злоумышлении» (см. Приложение 3.2).
Петром I издаются указы, регламентирующие культовую деятельность, что следует квалифицировать как вторжение светской власти в каноническую сферу деятельности церкви. В законодательном порядке предписывается обязательная ежегодная исповедь прихожан (указ 1718 г.), которая должна фиксироваться в «вероисповедных книгах». Священники должны были строго учитывать «небытейщиков» (не бывавших на исповеди) и доносить о них не только церковным, но и светским властям. Эта мера предусматривала выявление «раскольщиков», уклонявшихся от исповеди. Всякий, упорно не ходивший на исповедь, признавался «раскольщиком». С пропустившего исповедь в первый раз взимался штраф в размере 5 коп., во второй раз размер штрафа удваивался, в третий раз – утраивался. О «неисправно» бывавших на исповеди поведено подавать ведомости гражданским властям, и по этим ведомостям «чинить наказания». Специальные указы требовали от священников также следить, чтобы прихожане «ходили в церковь к вечерне и утрене», не отвлекались бы во время службы «посторонними делами», слушали богослужение «в безмолвии и с благоговением» и чтобы не было «бесчинного стояния в храме»202.
Преследование раскола церковью и государством имело свои особенности. Церковь строго подходила к отступлениям от православия (вовлечение в ересь и раскол), считая их наиболее важными преступлениями («опаснее человекоубийства, ибо не тело, а душу похищают»), т.е. с точки зрения государственного «вреда». На первый план здесь выступал политический момент: наибольшую опасность представляли те раскольники и еретики, которые не признавали не только Православную Церковь, но и «антихристову» государственную власть, т.е. в царствующем императоре усматривали «антихриста». Их ловили, подвергали жестоким наказаниям и ссылали в монастырские тюрьмы «для исправления» или на каторгу. К признававшим официальную власть относились мягче. В 1716 г. они были обложены двойным подушным окладом, обязаны были носить особое платье, и им было запрещено занимать любые административные должности.
По указу 1702 г. свобода вероисповедания предоставлялась всем иностранцам, проживающим в России. Но свобода вероисповедания для иностранцев не означала признания равноправия вер. Категорически запрещалась пропаганда иностранцами своей веры в России. Каралось совращение православных в иную веру, но всячески поощрялся переход в православие. Иностранца-неправославного запрещено было хоронить на православных кладбищах203.
Важнейшим актом в конфессионатьной политике Петра I явилось подчинение церкви в политико-административном отношении, что выразилось в упразднении института патриаршества и учреждении взамен его высшего светского коллегиального органа по церковным делам – Святейшего Синода. Этот акт знаменовал собой начало нового, синодального, периода в истории Русской Православной Церкви.
Во время казни мятежных стрельцов в 1698 г. патриарх Адриан в силу своего долга и обычая дерзнул «печаловаться» царю за осужденных, но эта попытка с гневом была отвергнута Петром I. После смерти Адриана 16 октября 1700 г. Петр I по совету своих приближенных лиц решил «повременить» с избранием нового патриарха. Вместо патриарха «экзархом, блюстителем и администратором патриаршьего престола» был назначен митрополит Рязанский и Коломенский Стефан Яворский. В этой должности он находился около 20 лет – до учреждения Духовной коллегии, первым и последним президентом которой он являлся.
Петр I с подозрением относился к российскому духовенству, усматривая в нем противодействующую силу своим преобразованиям. Для этого у него были резонные основания. Действительно, большинство иерархов Русской Православной Церкви не поддерживало петровские реформы, поэтому Петр нашел себе сторонников не среди церковников России, а на Украине, главным образом среди питомцев Киево-Могилянской духовной академии.
В 1700 г. Петр I издал указ о вызове малороссийских духовных лиц204, которые заняли руководящие должности в Русской Церкви. Среди них оказались такие видные деятели Русской Православной Церкви начала XVIII в., как профессор Киево-Могилянской духовной академии Стефан Яворский, сразу назначенный митрополитом Рязанским и Коломенским, Дмитрий Туптало, назначенный в 1702 г. митрополитом Ростовским, Филофей Лещин- ский – сибирским митрополитом, Феодосий Яновский (с 1712 г. архимандрит Алексакдро-Невского монастыря в Петербурге) и знаменитый церковный деятель и писатель, ректор Киево-Могилянской духовной академии (с 1718 г. епископ Псковский) Феофан Прокопович, ставший ближайшим сподвижником Петра I, видным идеологом петровских церковных реформ.
По подсчетам К.В. Харламповича, из 127 архиереев, занимавших в 1700–1762 гг. русские архиерейские кафедры, было 70 украинцев и белорусов205. Как отметил В.С. Шульгин, «дело не ограничилось тем, что украинцы заняли большинство архиерейских кафедр. Они стали настоятелями важнейших монастырей и некоторых соборов Москвы и Петербурга; в основном из них формировался штат придворного духовенства; они составили большинство в военном, морском, и посольском духовенстве, заняли видные места в епархиальном управлении. Наконец, в их руках оказалась вся система духовного образования, так как преподавательский состав духовных школ, в том числе и Московской славяно-греколатинской академии, формировался в основном из «ученых киевлян»206.
Русское духовенство было оттеснено на задний план, что усилило его вражду к пришельцам, в которых они видели «еретиков» и «латынян». Украинское духовенство кичилось своей ученостью и высокомерно относилось к «невеждам» русским. «Пришельцы» не цеплялись за «древлее благочестие», исконно русские обычаи, даже пренебрегали ими и охотно поддерживали петровские церковные преобразования. Они активно поддерживали и другие политические акции Петра. Впрочем, как отметил В.С. Шульгин в уже цитируемом нами исследовании, «пришельцы» настолько прочно укрепились, что становились даже сами ревностными приверженцами старорусской церковной традиции, а некоторые из них ничем не отличались в этом от русского духовенства и консервативно настроенных светских деятелей207, даже становились в оппозицию к петровским преобразованиям. Вождем этой оппозиции стал местоблюститель патриаршьего престола Стефан Яворский, который, по мере углубления церковной реформы, всё более расходился с Петром, допуская резкие выпады против его действий в отношении религии и церкви. Он выступил против экономических мер в отношении церкви, не одобрял развода царя с первой женой и его второго брака при живой жене, недвусмысленно заявлял об Алексее Петровиче как законном наследнике престола. Стефан Яворский видел церковную реформу Петра «взятой с протестантского образца». В своем трактате «Камень веры» (1718) Стефан Яворский резко высказался против подчинения церкви государству и проводил теорию «двух властей» («кесарево кесарю, а Божие Богу», т.е. сфера деятельности духовной и светской властей должна быть четко очерченной: царю – гражданские дела, пастырю – духовные). Петр I запретил публикацию этого трактата (он был опубликован в 1728 г.).
В 1718 г. Петр I поручил Феофану Прокоповичу подготовить проект коллегиального органа управления Русской Православной Церковью по образцу учреждаемых в то время гражданских коллегий. В феврале1720 г. проект был готов, исправлен Петром и внесен на обсуждение в Сенат, на заседание которого были приглашены 7 архиереев и 6 архимандритов. В Сенате без всяких изменений проект был всеми одобрен и подписан, затем тексты его были отправлены в Москву, Казань и Вологду, куда должны были прибыть остальные архиереи и настоятели важнейших монастырей для его подписания – для Петра было важно получить письменное согласие всех высших духовных лиц церкви. Эта процедура затянулась почти на год. 25 января 1721 г. указом Петра I Регламент был утвержден и в том же году опубликован под названием «Духовный Регламент Всепресветлейшего, Державнейшего Государя Петра Первого, Императора и Самодержца Всероссийского».
Духовный Регламент состоит из трех частей: в первой дано определение нового устройства церковного управления (Духовной коллегии), во второй определен круг компетенции и функций Духовной коллегии, в третьей подробно перечислены обязанности архиереев и приходских священников, об учреждении системы духовных учебных заведений (см. Приложение 3.1).
В Регламенте доказывается законность и необходимость введения коллегиального высшего органа управления церковью вместо единоличного (патриаршьего). Выдвигаются следующие аргументы: коллегиальное управление в сравнении с единоличным может решать дела скорее и беспристрастнее, «что един не постигнет, то постигнет другий», к тому же коллегия «свободнейший дух в себе имеет» и не боится сильных персон, и как соборное учреждение имеет больше авторитета.
К тому же от коллегиального правления можно «не опасатися отечеству от мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного, ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной; но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковой правитель есть вторый государь, самодержцу равносильный, или большиего». В доказательство Регламент указывает на византийскую историю, на историю папства и на подобные же «и у нас бывшие замахи».
Однако, как верно отметил историк Русской Церкви И.К. Смолич, «основной смысл «Регламента» заключается не столько в отмене патриаршества, сколько в революционной перестройке отношений между государством и церковью»208. А эта «перестройка», добавим, выразилась в том, что новое церковное управление (как и сама Церковь) было поставлено в строгую подчиненность верховной светской власти – императору, который в Регламенте именуется «крайним Судиею, правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния блюстителем». Иначе говоря, император объявлялся главой Русской Православной Церкви, а учрежденная им Духовная коллегия – орудием его управления церковными делами, находясь на положении созданных в то же время гражданских коллегий. Назначение лиц в состав Духовной коллегии, как и увольнение их, совершалось по царскому повелению. Все они при вступлении в должность обязаны были принести присягу на кресте и Евангелии по установленной форме: «Клянуся паки Всемогущим Богом, что хощу и должен еемь моему природному и истинному царю и государю Петру Первому, всероссийскому самодержцу, и прочая и прочая и прочая… и Ея Величеству государыне Екатерине Алексеевне верным, добрым и послушным рабом и подданным быть»209. Духовный регламент завершал меры, направленные на ликвидацию независимости Русской Православной Церкви, т.е. полностью подчинял ее светской власти.
В мае 1722 г. было издано «Прибавление» к Духовному Регламенту, именуемое «Прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского»210. Оно подробно определяло условия и порядок вступления в священнический сан, обязанности священника по отношению к прихожанам, духовному начальству и светской власти, порядок вступления в монашество, правила монастырской жизни (см. Приложение).
Духовная коллегия была учреждена 1 января 1721 г. и торжественно открыта 14 февраля того же года. Вскоре она получила наименование Святейший Правительствующий Синод. Согласно Духовному Регламенту состав Синода был определен в количестве 12 «правительствующих особ». Но именным указом 25 января 1721 г. вместо12 было назначено 11 лиц: один президент (Стефан Яворский), два вице-президента (Феодосии Яновский и Феофан Прокопович), 4 советника и 4 асессора из представителей монашествующего и белого духовенства. После смерти Стефана Яворского в 1722 г. Петр не назначил нового президента, и эта должность была упразднена. Главным деятелем в Синоде стал Феофан Прокопович. Вскоре после учреждения Синода последовало повеление царя, чтобы «в Синод выбрать из офицеров доброго человека, кто бы имел смелость и мог управление синодского дела знать и быть ему обер-прокурором и дать ему инструкцию, применяясь к инструкции генерал-прокурора Сената»211.
Первым обер-прокурором был назначен полковник И.В. Болтин В составленной для него инструкции говорилось: «Обер-прокурор повинен сидеть в Синоде и смотреть накрепко, дабы Синод свою должность хранил и во всех делах, которые к синодскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам управлял .. что все записывать повинен в свой журнал, также накрепко смотреть, чтоб в Синоде не на столе только дела вершились, но самим действом по указам исполнялись. Также должен накрепко смотреть, дабы Синод в своем звании праведно и нелицемерно поступал. А ежели увидит противное сему, тогда в тот же час повинен предлагать Синоду явно, с полным изъяснением, в чем они или некоторые из них не так делают, как надлежит, дабы исправили. А ежели не послушают, то должен в тот час протестовать, и оное дело остановить, и немедленно донесть Нам»212. Как видно отсюда, власть обер-прокурора на первых порах носила преимущественно надзирательный характер. В той же инструкции он именуется «оком Государевым и стряпчим по делам государственным». Постепенно его власть всё более и более расширялась: в XIX в. он становится по своему положению и значимости наравне с министрами (о чем будет сказано ниже).
В 1723 г. Св. Синод был утвержден восточными патриархами (Константинопольским, Антиохийским, Александрийским и Иерусалимским), которые признали за ним все патриаршие права и именовали своим «во Христе братом» 213 .
Таким образом, в результате церковных реформ Петра I Русская Православная Церковь фактически оказалась в полном подчинении у светской власти, а учрежденное управление Церковью стало частью государственного аппарата Духовенство превратилось в своеобразный служилый класс по духовному ведомству. За Церковью уже не признавалось инициативы даже в ее собственных делах, что имело для нее тяжкие последствия. Об этом откровенно писал в 1811 г. Александру I Н.М. Карамзин: «Петр объявил себя главой церкви, уничтожив патриаршество как опасное для самодержавия неограниченного.. Со времен Петровых упало духовенство в России. Первосвятители наши были уже только угодниками царей и на кафедре языком библейским произносили им слова похвальные.. Главная обязанность духовенства есть учить народ добродетели, а чтоб сии наставления были тем действительнее, надо уважать оное». Карамзин подчеркивал, что «если церковь подчиняется мирской власти и теряет свой характер священный, усердие к ней слабеет, а с ним и вера»214.
Учреждение Петром I Святейшего Синода для управления Русской Церковью взамен патриаршей власти и Поместных Соборов
25.01.1721 (7.02). — Учреждение Петром I Святейшего Синода для управления Русской Церковью взамен патриаршей власти и Поместных Соборов
Отмена патриаршества и установление абсолютизма
Б.-К. Растрелли. Конная статуя Петра I, 1744
В православном Третьем Риме, преемнике Византийского римского царства, было, согласно православному учению о симфонии, два главы – Царь и Патриарх, имевшие свои области служения: Царь заботился о земной жизни народа и защищал его от внешнего зла, Церковь заботилась о духовной жизни и защищала народ от внутреннего зла и греха. Так, совместно водительствуя и сотрудничая, оба главы вели народ к общей цели – ко спасению к жизни вечной в Царствии Божием. Русская Церковь имела полную свободу и всегда находилась в тесной связи с народом и государством, никогда не отделялась от них и всегда служила их истинному благу. В смутные времена или при временном ослаблении государственной власти Церковь брала на себя порою и бремя государственной ответственности (прп. Сергий Радонежский, многие св. митрополиты Московские, Патриарх Гермоген).
Западническая ломка Петром I традиционной русской жизни, естественно, не была поддержана Русской Церковью. У монарха, подражавшего западному абсолютизму (неограниченному ничем своеволию монарха), начались трения с архиреями, и после смерти в 1700 г. Патриарха Адриана (десятого по счету) Царь воспрепятствовал назначению его полноценного преемника. Рязанский митрополит Стефан Яворский был поставлен лишь Местоблюстителем патриаршего престола (1700-1721); то есть временно заменял Патриарха, будучи зависим от Правительствующего Сената. А в 1721 г. Петр по образцу европейских протестантских государств вообще упразднил патриаршество, учредив взамен «Святейший Синод» и тем самым превратив монархию из русской православной в западную абсолютистскую, что имело очень тяжелые последствия для Русской Церкви и государственности.
Это совершенно неканоничное изменение в управлении Российской Церковью было послушно одобрено и утверждено зависимыми от российской поддержки восточными Патриархами, находившимися под мусульманским владычеством. Они признали «Святейший Синод» своим братом, имеющим равную с ними власть и степень в церковной иерархии; то есть они признали что Святейший Синод имеет ту же власть что и Патриарх, хотя это уже было не церковное, а светское учреждение. Синод сперва назывался «Духовной коллегией», то есть стал чем-то наподобие министерства. Он состоял из: Президента, двух вице-президентов, четырех советников и четырех ассесоров. Первым президентом Синода стал митрополит Стефан Яворский. Позже, светские должности были заменены более подходящими названиями: первенствующий член, члены Синода и присутствующие в Синоде.
Большую роль в этой реформе сыграл молодой архиепископ Феофан Прокопович, получивший западное образование в Риме и ставший видным сподвижником Петра в государственных преобразованиях в сане митрополита. Уже в одной из своих первых проповедей, произнесенных им по прибытии в Петербург, по случаю рождения царевича Петра Петровича (28 ноября 1716 г.), Прокопович в присутствии Петра доказывал преимущества абсолютной монархии и ее необходимость и целесообразность в светских и церковных делах (отдельным изданием эта речь вышла под заглавием «Надежда на добрых и долгих лет российской монархии»). На эту же тему последовала его ставшая знаменитой речь 6 апреля 1718 г. «О власти и чести царской», где он еще резче сформулировал свои абсолютистские воззрения. Он был преданным приверженцем всех петровских реформ и официальным апологетом правительственных мер, что проявлялось неоднократно, особенно же в его трактате «Правда воли монаршей». Взгляды Феофана на взаимоотношения между государством и Церковью целиком совпадали со взглядами Петра: оба искали подходящий образец в церковных установлениях Пруссии и других протестантских стран.
Тем не менее Петру было ясно, что все это новшество выглядело нечестивым переворотом в глазах духовенства и народа, и потому он пожелал дать своей реформе доходчивое обоснование. По приказу Петра Феофан написал «Духовный регламент», призванный стать основным законом церковного управления. Получился рациональный политический, во многом даже сатирический трактат, в котором древние церковные правила, которые остались в силе, были с неимоверной натяжкой применены к современному подчиненному положению Русской Церкви как государственной структуры. Созданная вместо Патриарха «Духовная коллегия» была подчинена Царю через специального чиновника-министра – оберпрокурора. Таким образом Русская Церковь лишилась независимости и самостоятельности.
«Духовный регламент» заканчивается подписями Петра I, далее – семи сенаторов, шести митрополитов, одного архиепископа, двенадцати епископов, сорока семи архимандритов, пятнадцати настоятелей монастырей, пяти иеромонахов; итого 87 подписей духовных лиц – столько было собрано за год. В инструкции Сената стояло: «А буде кто подписыватца не станет, и у того взять на письме за рукою, какой ради притчины оной не подписываетца, чтоб о том показал имянно…». Как видим, большинство архиереев не осмеливалось возражать, опасаясь репрессий (которые последовали против несогласных), лишь ходатайствовали перед Царем о переименовании нового органа в «Святейший Правительствующий Синод», так как название «Духовная коллегия» непонятно народу и может вызвать недоумения во время публичной храмовой молитвы. Царь согласился с этими доводами и немедленно одобрил переименование. Так высшее русское духовенство беспрекословно подписало «Духовный регламент» о капитуляции Церкви перед абсолютистским государством.
Брожение и несогласие, однако, долго не утихало в низовом духовенстве и церковном народе. Поэтому уже 7 июля 1721 г. Феофан счел необходимым выпусть свое новое сочинение «Розыск исторический», представляющее собой апологию антицерковной реформы.
Разумеется, для историков Церкви несомненна неканоничность этой реформы Петра, как и то, что смиренно принятая иерархией и паствой, новая церковная власть стала все же законной в глазах народа. При этом синодальный период явился эпохой небывалого внешнего роста Церкви. При Петре I население России составляло около 15 млн. человек, из них 10 млн. были православными. В конце синодальной эпохи, согласно переписи 1915 г., население империи достигло 180 млн., а РПЦ насчитывала уже 115 млн. чад. Столь стремительный рост Церкви явился, конечно, плодом самоотверженного подвижничества русских миссионеров и следствием расширения пределов России, роста ее могущества. В синодальный период происходит расширение духовного образования в России; к концу XVIII в. в России существовали четыре духовные академии, 46 семинарий. Правда, качество духовного образования нередко оставляло желать лучшего, ибо находилось под сильным влиянием как католической, так и протестантской школ, что отразилось, к сожалению, и в становлении церковной науки – и это тоже прямое следствие петровских реформ.
Тем не менее, несмотря на этот внешний рост Церкви и на многих явленных в синодальную эпоху великих подвижников благочестия на Руси, Церковь как духовная власть не смогла сыграть должную водительскую роль в наступившее новое смутное время начала ХХ века. Позорное поведение большинства высших архиереев в дни антимонархической революции в марте 1917 года показывает всю глубину духовного безсилия Церкви, обезглавленной Петром. Но в условиях последовавших после революции кровавых богоборческих гонений несомненным духовным вождем России вновь стал обретенный в 1917 году предстоятель Церкви — св. Патриарх Тихон.
Подробнее о полномочиях и об устройстве Святейшего Синода см.: http://kds.eparhia.ru/bibliot/istorserkvi/smolih/glava1/2/
Постоянный адрес страницы: https://rusidea.org/25020701
Синодальный период
Субтитры
Мы находимся в Санкт-Петербурге – городе, основанном на берегах Невы Петром I в качестве столицы Российского царства. Именно здесь в 1721 году Россия была провозглашена империей, а Петр получил титул императора. В XVIII веке этот город, в архитектуре которого доминирует западное влияние, стал не только светской, но и духовной столицей России. В 1700 году скончался патриарх Московский и Всея Руси Адриан Избранию нового главы Русской церкви воспрепятствовал Петр l Вместо этого местоблюстителем патриаршего престола был назначен митрополит Стефан Яворский. В 1721 году — за несколько месяцев до провозглашения России империей — вышел манифест об учреждении «Духовной коллегии» во главе с президентом. Решение о замене единоличной власти патриарха коллегиальной органом управления созревало у Петра I на протяжении многих лет. Он не желал видеть в патриаршестве возможные параллельный центр власти, как это было при Никоне. Император хотел сам возглавить Церковь и максимально приблизить систему церковного управления к той, что существовала в протестантских странах. На первом же заседании новосозданной коллегии было решено переименовать ее в Святейший Правительствующий Синод. В 1722 году была учреждена должность обер-прокурора Синода, на которую императором назначался «из офицеров добрый человек». В задачу обер-прокурора входил контроль и надзор за деятельностью Синода от лица государя. В 1723 году упразднение московского патриаршества было признано Константинопольским и Антиохийским Патриархами, которые назвали российский Синод своей «сестрой во Христе». Ведь в греческом языке слово «синод» женского рода. Реформа Петра l была направленна на превращение Церкви в социально полезный государственный институт. В 1724 году Император подписал указ о монахах и монастырях. Это был сокрушительный удар по монашеству. Отныне оно рассматривалось как узаконенное тунеядство, с которым следовало бороться всеми возможными средствами. Основывать новые монастыри без специальной санкции Синода запрещалось. Небольшие обители объединялись более крупными, а некоторые вообще закрывали. Имущество ряда монастырей было конфискованно. Особенно резко Петр отзывался о монастырях городских, возникших, по его мнению, из-за принятия пострига некоторыми византийскими императорами. «Когда греческие императоры, покинув свое звание, ханжить начали, тогда некоторые плуты к оным подошли и монастыри не в пустынях уже, но в самых городех и в близ лежащих от оных местах строить начали и денежные помочи требовали для сей мнимой святыни; еще же горше яко не трудитися, но трудами других туне питатися восхотели… Сия гангрена зело было и у нас распространяться начала под защищением единовластников церковных…» Репрессии продолжились при Екатерине I и Анне Иоанновне. Сначала монастырям было запрещено приобретать земли, затем постригать в монахи кого бы то ни было, за исключением вдовых священнослужителей и отставных солдат. Постриженных в обход закона, лишали монашеского звания, подвергали телесным наказаниям и ссылали. В период с 1724 по 1738 годы в России число монашествующих сократилась на 40 процентов. Послабления в отношении монастырей наступили в годы царствования Елизаветы I. Многие обители были восстановленны. В 1761 году разрешено постригать в монахи представителей всех сословий. Однако при Петре III началась секуляризация обращение в государственную собственность монастырских земель вместе с проживавшими на них крепостными крестьянами. В 1764 году уже при Екатерине ll вышел указ о передаче казне всех церковных владений, включая имения Синода, архиерейских кафедр и монастырей. Против секуляризации активно протестовал митрополит Ростовский Арсений Мацеевич. Он направил в Синод два «доношения», в которых резко критиковал распоряжения императрицы и доказывал, что церковное достояние должно быть неприкосновенным. Екатерина ll увидела в действиях Арсения проявление бунтарских настроений и велела Синоду лишить его архиерейского сана. Как простой монах он был сослан в отдаленный монастырь. Но Екатерине такое наказане показалось недостаточно суровым. Она приказала расстричь Арсения и под именем «Андрея-враля» заточить в Ревельский каземат, где он содержался в нечеловеческих условиях. После смерти Арсения началось его народное почитание, которое завершилось канонизацией священномученика на Архиерейском Соборе 2000 года. Реформы Петра l продолженные его преемниками, были направленны против высшей церковной власти и монашества но в то же время, они способствовали развитию духовного образования. Петр был убежден в необходимости просвещения народа и Церковь одним из институтов, который содействовал этому. Духовные школы начали открываться в Московской Руси еще до Петра: в частности, в 1685 году братья Иоанникий и Софроний Лихуды открыли в Москве Славяно-греко-латинскую академию, впоследствии преобразованную в Московскую духовную академию. Однако при Петре I открытие духовных школ приобрело систематический характер. В период между 1721 и 1725 годами семинарии и школы открылись и во многих других Российских городах. А к 1825 году в России действовало уже 340 духовных школ, и 3 академии: Московская, Санкт-Петербургская и Киевская. С распространением духовного образования внутри Русской церкви возникло чиновное ученое монашество. Оно не только не подвергалось гонениям, а наоборот было выделено в привилегированный класс, в руках которого сосредоточилось церковное управление. Как правило, выпускников духовных академий, изъявивших пожелавших принять монашество сразу же постригали, рукополагали в священный сан и назначали на преподавательскую должность в семинарию или академию. Наиболее одаренные становились затем инспекторами и ректорами академий. В отдельное общественное сословие в 18 веке превратилось приходское духовенство. Стать священнослужителем представителю других сословий было практически невозможно. Сященный сан нередко передавался по наследству от отца к сыну, от тестя к зятю. Дети священослужителей вне зависимости от их собственного выбора направлялись в духовные учебные заведения Характерной особенностью духовных школ петровской и послепетровской эпохи, было то, что преподавание в них велось на латыни, а программа копировала программу западных иезуитских школ XVII века. Это было связано с влиянием Киевской академии выпускники которой приезжая в Московскую Русь, становились здесь архиереями, ректорами и преподавателями духовных школ. На латыни читались лекции, писались сочинения, сдавались экзамены. В библиотеке Московской духовной академии до сих пор хранятся диссертации ее выпускников XVIII века, написанные на латинском языке. 19 век стал временем преодоления западных влияний в духовном образовании. Изменилась и госудраственная политика по отношению к Церкви. В Синоде продолжал присутствовать обер-прокурор. Постановления выходили под грифом «По указу Его Императорского Величества». Однако это уже была не та безвластная и безликая «духовная коллегия», которую когда-то задумал Петр l. Синод в 19 веке обладал реальными полномочиями. Был способен к эффективным действиям. В его составе присутствовало немало блестящих иерархов, оказавших влияние на судьбу Русской Православной Церкви. Впрочем, оказывать влияние на церковную жизнь можно было и не участвуя в заседаниях Синода. Это подтверждает судьба одного из самых выдающихся православных иерархов — святителя Филарета, митрополита Московского. Его церковная карьера типична для России XIX века. Сын диакона окончил духовное училище, семинарию и академию, затем довольно быстро продвинулся по служебной лестнице, в 35-летнем возрасте став епископом. В 1826 году Филарет был возведен в сан митрополита Московского и назначен членом Святейшего Синода. Но в 1842 году он перестет ездить в Санкт-Петербург на заседания Синода. Тем не менее Филарет продолжал участвовать во всех серьезных церковных делах, При нем было построено множество храмов, открыты новые монастыри Московской митрополией святитель Филарет управлял на протяжении 46 лет. При непосредственном участии святителя в первопрестольном граде – в память о героях войны 1812 года – был создан Храм Христа Спасителя. Этот величественный храм был заложен в 1837 году и строился 44 года. Именно в этом храме сегодня покоятся мощи великого святителя, ставшего одним из самых ярких иерархов в истории не только Русской Православной Церкви, но и всего мирового Православия. Отношение Филарета к государственной власти было почтительным и благоговейным: в царе он видел помазанника Божия, который «всю законность свою получает от церковного помазания». Из этого напрямую вытекала обязанность царя защищать интересы Церкви. Филарет писал: «В нашем отечестве благочестивейшие цари суть верховные защитники правоверия и всякого Церкви святой благочиния». Филарет на протяжении почти полувека совершал благодарственные молебны по случаю тезоименитств и юбилеев царя и членов его семьи. Участвовал во всех парадных мероприятиях За близость к трону московского митрополита жестко критиковали либералы и революционеры. В романе «Былое и думы» А.И.Герцен рассказывает о молебне, совершенном Филаретом на Соборной площади Кремля после декабрьского восстания 1825 года: «Середь Кремля митрополит Филарет благодарил бога за убийства. Вся царская фамилия молилась, около нее сенат, министры, а кругом на огромном пространстве стояли густые массы гвардии, коленопреклоненные, без кивера, и тоже молились; пушки гремели с высот Кремля… Мальчиком четырнадцати лет, потерянным в толпе, я был на этом молебствии, и тут, перед алтарем, оскверненным кровавой молитвой, я клялся отомстить казненных и обрекал себя на борьбу с этим троном, с этим алтарем, с этими пушками». Разумеется, Филарет благодарил Бога не за убийства, а за чудесное избавление от смерти императора Николая l, которого декабристы намеревались убить. Московского митрополита нередко призывали к обсуждению дел государственной важности. Филарету же принадлежит честь написания текста манифеста 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян: издание этого манифеста стало главным историческим событием царствования Александра II Освободителя. С именем Филарета связаны многие исторические начинания. В 1821 году он по поручению Священного Синода составил православный катехизис, получивший общецерковное признание. На протяжении более 40 лет при непосредственном участии митрополита велась работа над переводом на русский язык Библии. Она была издана в 1858 году. По инициативе Филарета силами четырех духовных академий — Московской, Санкт-Петербургской, Киевской и Казанской. Были переведены и творения святых отцов. Это способствовало освобождению русского богословия от влияния латинской схоластики. Филарет заботился о повышении уровня образования духовенства, митрополит Филарет в то же время принимал живое и деятельное участие в проектах Николая I по улучшению светского образования. При участии Филарета была открыта целая сеть новых учебных заведений, увеличены средства для содержания школ, началось издание новых российских учебных пособий. Велик вклад митрополита Филарета и в развитие монашеской жизни. Особое внимание он уделял Троице-Сергиевой Лавре, которую посещал многократно в течение каждого года, состоя в переписке с ее наместниками. Авторитет Филарета был в середине XIX веке высок не только в среде духовенства, аристократии и в простом народе, но и в монастырях. Возрождение монашеской жизни в XlX веке Способствовало изменению государственной политики в отношении монастырей. Но не меньшую роль сыграло в России распространение старчества — феномена, известного с византийской эпохи. Старцами на Руси называли духовных отцов, отличавшихся особой мудростью и прозорливостью. К ним со всех концов стекались верующие за духовным советом. Главным центром старчества в XIX веке стала Оптина пустынь, один из монастырей Калужской губернии. Сюда переселилась группа пустынников, последователей преподобного Паисия Величковского. восстановителя монашеских традиций исихазма, православного аскетизма. Наиболее известным из Оптинских старцев был преподобный Амвросий (1812—1891). Будучи тяжело больным, он находил слово утешения и поддержки. Собеседниками оптинских старцев были многие выдающиеся писатели и мыслители, в том числе Л.Н.Толстой, Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, В.С.Соловьев, Огромное влияние на духовную жизнь России XIX века оказал преподобный Серафим Саровский (1754—1833), один из величайших святых Православной Церкви. Он происходил из купеческой семьи и в раннем возрасте почувствовал тягу к монашеству. Восемь лет он пробыл послушником в Саровской обители, после чего принял иноческий постриг и был рукоположен в иеродиакона. Уже в молодые годы преподобный удостоился многих благодатных видений; неоднократно во время литургии он видел ангелов, сослужащих братии. В возрасте 39 лет Серафим стал иеромонахом, А после смерти настоятеля Саровской обители ушел в лес где предавался суровым аскетическим подвигам. В течение трех лет преподобный каждую ночь проводил в коленопреклонной молитве на камне. Преподобный Серафим открыл двери своей кельи для посетителей, каждому, видя в нем образ Божий, относился старец с любовью. Всех встречал земным поклоном, целованием и неизменным пасхальным приветствием: Радость моя, Христос Воскресе! Из воспоминаний современников. В истории русской святости особое место занимает святой праведный Иоанн Кронштадтский (1829—1908). На протяжении более полувека святой Иоанн был настоятелем Андреевского собора в Кронштадте, где ежедневно, без выходных, совершал Божественную Литургию. За богослужением он исповедовал и причащал всех присутствующих, обращался к молящимся с пламенными проповедями. Святой Иоанн обладал дарами чудотворения и прозорливости. К «кронштадтскому батюшке» нескончаемым потоком шли люди, в его адрес поступали тысячи писем и телеграмм с просьбой о молитве или помощи. В этом он не отказывал никому — ни православным, ни лютеранам, ни мусульманам, ни иудеям. Слава Иоанна Кронштадтского была столь велика, что, когда он путешествовал по городам России (а такие путешествия он предпринимал регулярно), повсюду его встречали тысячи верующих, становившихся на колени при приближении его кареты. Размах благотворительной деятельности отца Иоанна огромен: в Кронштадте он создал «дом трудолюбия», где кормилось ежедневно до тысячи нищих, со своей больницей и школой для детей из бедных семей. Многочисленные пожертвования, которые получал кронштадтский пастырь в тот же день раздавались на благотворительные цели. Оценивая синодальную эпоху в целом, следует сказать, что, несмотря на подчинение Церкви государству и отсутствие патриарха, эта эпоха стала временем наивысшего расцвета Русской Православной Церкви. Постоянный прирост населения Российской империи способствовал численному росту Церкви. Повсюду велось строительство новых храмов открывались новые монастыри. К 1914 году у Русской православной церкви было почти 55 тысяч храмов, более 950 монастырей и около 100 миллионов верующих В синодальный период особый размах приобрела миссионерская деятельность церкви. Внутри России она осуществлялась среди языческого населения регионов, которые присоединялись к империи. За пределами России широкая миссионерская деятельность осуществлялась в Китае, Северной Америке и Японии. Святитель Иннокентий Иркутский (1797—1879) посвятил многие годы проповеди христианства среди калошей, коряков, чукчей, тунгусов и алеутов. Святитель Николай Японский (1836—1912) был первым православным епископом Японии, основателем Японской Православной Церкви, до сего дня сохраняющей каноническую зависимость от Московского Патриархата. Главный парадокс синодальной эпохи заключался в том, что, будучи периодом наивысшего расцвета и расширения Православной Церкви, она в то же время стала периодом массового расцерковления, отход от православия высших слоев российского общества. прежде всего дворянства и интеллигенции. Процесс этот начался еще при Петре I. При Елизавете II в высшем обществе насаждалось вольтерьянство. В XIX веке на смену просвещенному деизму стал приходить атеизм, который к концу столетия имел значительное число последователей в среде интеллигенции. А в начале ХХ века расцерковление проникло в рабочий класс и даже в среду крестьянства, что стало особенно ощутимым в период между революциями 1905 и 1917 годов. Синодальная эпоха завершилась почти одновременно с падением монархии. Уже в начале XX века внутри Церкви началось обсуждение идеи созыва Поместного Собора с целью восстановления Патриаршества, а с 1906 года работало Предсоборное присутствие, в задачу которого входила выработка повестки дня предстоящего Собора. Однако созыв такого Собора стал возможен только после февральской революции 1917 года. К этому Собору в предреволюционный период готовилась практически вся многомиллионная Российская Церковь. Главным деяния Собора, стало избрание митрополита Московского Тихона на патриарший престол. Этим событием завершилась более чем двухсотлетняя синодальная эпоха в истории Русской Православной Церкви.
История учреждения синода при Петра I
святейший синод
Изначально в планы Петра Первого не входило изменение веками установленного церковного порядка. Но, чем дальше первый российский император продвигался в проведении своих преобразований, тем меньше у царя оставалось желания делить свою власть с другими лицами, даже с духовенством. Остальные мотивы церковной петровской реформы правителю были безразличны.
В 1700 году после кончины патриарха Адриана, Пётр Первый решает воспользоваться случаем и упразднить патриаршество, мотивируя своё желание отсутствием среди представителей духовенства достойного кандидата на пост Великого Патриарха.
Таким образом, патриарший трон оставался пустым, а всё управление бывшей епархией Патриарха было доверено Местоблюстителю митрополиту Рязанскому Стефану Яворскому. Но ему царь поручил в заведование лишь дела веры.
Двадцать четвёртого января 1701 года состоялось восстановление Монастырского приказа, которому во владение отошли патриаршие хозяйства, территории, а также архиерейские дома и патриарший дом. Во главе данного приказа был поставлен Иван Алексеевич Мусин-Пушкин.
Местоблюститель обязан был советоваться во всех важных делах с епископами. Для этого он имел право вызывать последних в Москву. При этом, результаты каждого такого совещания Местоблюститель Патриаршеского престола обязан был представлять самому государю лично. Стоит отметить, что само совещание и собрание епископов разных епархий, как и прежде, носило название Освященного Собора. Однако, данный Собор и боярин Местоблюститель всё же ограничивали власть Мусина-Пушкина в управлении русской Церковью.
С 1711 года вместо старой Боярской думы формируется новый государственный орган – Правительствующий Сенат. С этого дня, как мирские, так и духовные управления были обязаны беспрекословно выполнять приказы Сената, приравнивающиеся к царским. В этот период Сенат сам начинает строить Церкви, приказывая архиереям выбирать самим священников. Также сам Сенат определяет в монастыри игумений и игуменов.
Так продолжается до двадцать пятого января 1721 года пока царь Пётр Первый не подписывает манифест об учреждении так называемой Духовной Коллегии, которая вскоре была переименована в Святейший Синод. Спустя месяц, четырнадцатого февраля происходит торжественное открытие этого управляющего церковью органа.
Причины церковный преобразований Петра и создания святейшего синода
Причины церковных преобразований Петра I
Полномочия святейшего синода
В ведение нового органы царь передаёт:
- типографскую контору;
- канцелярию раскольнических дел;
- приказ церковных дел;
- монастырский приказ;
- патриаршие приказы (дворцовый, казённый и духовный).
При этом, в Петербурге появляется так называемая Тиунская Изба или же тиунская контора, а в Москве учреждается духовная дикастерия, канцелярия раскольнических дел, приказ инквизиторских дел, а также синодальная контора и канцелярия синодального правления.
Состав высшего церковного органа управления определялся по регламенту в «дюжину правительствующих лиц», три из которых, как минимум, должны были иметь сан архиерея. В Синоде, как и в любой гражданской коллегии того времени, был один президент, пять асессоров, четыре советника и два вице-президента.
Реформа святейшего синода
В 1726 году все вышеперечисленные названия, в силу того, что они совсем не вязались с духовными санами лиц, которые заседали в Священном Синоде, были заменены такими как:
- присутствующие в Синоде;
- члены Синода;
- и первоприсутствующий член Синода.
Первоприсутствующему (ранее президенту) по регламенту принадлежал голос, равный остальным членам этой коллегии. Первым первоприсутствующим стал митрополит Стефан, а вице-президентом царь назначает, входившего в его круг, Феодосия, который являлся на тот момент архиереем Александро-Невского монастыря.
В целом, по своему устройству (делопроизводству и канцелярии) Синод был подобен Сенат с его коллегиями. В нём были все те же обычаи и чины. Пётр Первый позаботился и об осуществлении неустанного надзора за работой нового церковного органа. Так, одиннадцатого мая 1722 года царским указом в Синоде назначается присутствовать новому должностному лицу – обер-прокурору.
Обер-прокурор мог остановить решения Синода, а его действия зависели только от воли государя. При этом, сама должность планировалась скорее наблюдательной, нежели действующей. До 1901 года каждый новый член Святейшего Синода был обязан приносить особую присягу.
Итоги церковных преобразований Петра I и последствия создания святейшего синода
В результате петровских церковных преобразований Церковь лишилась своей независимости и перешла в управление государства и царя. Каждое постановление Синода до 1917 года издавалось под штемпелем «Согласно указу его Императорского Величества». Стоит отметить, что церковная власть в государственных бумагах именовалась, как и другие (финансовые, военные и судебные) – «Ведомством Православного Исповедания».
Схема: место святейшего синода в органах государственной власти при Петре I
Схема: место святейшего синода в системе органов государственной власти
Отношение Петра Iк Русской Православной Церкви и Церковная реформа 1721 г.
XVIIIв. для России ознаменован коренными изменениями -реформы царя-преобразователя Петра Алексеевича Романова затронувшие все сферы жизни общества, не обошли стороной и Церковь.
Говоря о церковной реформе Петра Великого, результатомкоторойсталаликвидацияпатриаршества,необходиморассмотретьпричины, повлиявшие на столь радикальное решение царя. В связи с этим необходимо рассмотреть вопрос, касающийся особенностей религиозного мировоззрения Петра Алексеевича.
Проблема личной религиозности Петра и его отношение к Церкви рассматривалась многими исследователями. На сегодняшний день вопрос о том, кем же был Петр: атеистом, царем-антихристом или глубоковерующим человеком, стоящим на защите православия, остается спорным.
Естественно, что важную роль в становлении религиозности царя Петра Алексеевича сыграли образование и та обстановка, в которой он провел свои детские годы. Наставником и учителем Петра был дьяк Никита Моисеевич Зотов, который хоть и обучал его грамоте, чтению, изучал с ним Часослов, Псалтирь, Евангелие и Апостол, в тоже время использовал наглядный иллюстративный материал, так называемые «Потешные книги с кунштами», т.е. с картинками, изображавшие «знатные европейские города, великолепные здания, корабли и прочее», проявляя тем самым все больший интерес к западноевропейскому миру.
Юный царевич рос вдали от дворца, где были веками сложены обычаи и правила «московского православия». Даже сама мать Петра была воспитана Артамоном Матвеевым, который не скрывал своих влечений к иностранцам. Большое влияние на взгляды царя оказало знакомство с иноземцами из Немецкой слободы, среди которых, стоит отметить Франца Лефорта.
Пиры, праздники, забавы, игры, увеселения, царившие среди знакомых-иностранцев способствовали приобщению Петра к протестантизму.
Когда Петр стал единоличным правителем, он все активнее ведет себя как европеец, отвергая старые русские традиции и нравственные устои.
Несомненно, и то, что события 1682г. Оставили неизгладимый след в памяти еще тогда совсем маленького Петра. Весь тот страх, ужас, убийства своих родственников по линии матери, стремление сестры к захвату власти наложили свой отпечаток на становлении личности царя, главным из которых станет ненависть не только к самому городу Москве, но и ко всему московскому укладу жизни. Живя в Преображенском, он все больше интересуется точными науками, интерес к которым у него вызвал иностранец Тимерман. Там с его подачи, Петр начинает осваивать морское дело, спуская на Яузу ботик, прозванным в дальнейшим «дедушкой русского флота».
Историк Русской Церкви И.К. Смолич верно отметил, что нельзя становлению религиозности Петра приписывать исключительно общение с европейцами. На это повлияла и хорошая наблюдательность, которая была присуща молодому царю, что позволяла оценивать все положительные и отрицательные стороны религиозной жизни. Он видел, что духовенство оказывает активное влияние на государственные дела, и убеждался в низком уровне образованности священнослужителей. Все это отталкивало Петра от православия. В том числе И.К. Смолич приводит четкое замечание Ю.Ф. Самарина в отношении Петра к Церкви:» Он не понимал, что такое Церковь, он просто ее не видел; ибо сфера ее выше сферы практической, и потому он поступал, как будто ее не было, отрицал не злоумышленное, а скорее по неведению».Но, в то же время, Петр не отрицал Церковь он считал, что это учреждение необходимо в первую очередь для образования, поэтому он и хотел, чтобы она стала частью государственного аппарата, чтобы оказывала нужное влияние на русский народ. Поэтому, можно говорить, что Петр был религиозным человеком, так как считал, что власть принадлежит ему от Бога, а, следовательно, он несет перед ним ответственность за свою деятельность.
Увлечения юного царя иностранным потехам, сказались и на его личной жизни. Как уже было сказано, мать Петра, Наталья Кирилловна, воспитанная в духе «русской старины» не одобряла своевольное поведение сына, поэтому решила образумить его, женив на дочери окольничего Лариона Евдокии Федоровне Лопухиной. Девушка была хороша собой, но Петр не испытывал к ней никаких чувств и согласился на женитьбу только по воле любимой матери. 27 января 1689 г. состоялась свадьба, но вскоре Петр знакомится с иностранкой Анной Монс, общение с которой еще больше отстранило царя от законной жены, воспитанной в духе православия. Вероятно, что с этого момента Петр задумывается о разводе, что было нехарактерно для православного уклада жизни русского народа.
Расправившись со своими недругами в лице царевны Софьи и поддерживаемыми ее стрельцами, Петр становится единоличным правителем Русского государства. Так как царь рос и воспитывался в кругу иностранцев, вдали «от дворцового этикета», он не получил истинного православного образования, поэтому и его реформы стали носить светский характер. Он с большой ревностью относился к своей власти, которая была у него незаконно отобрана. В связи с этим Петра нередко сравнивают с царем Иваном Грозным, отмечая, что они оба были «с болезненной ненавистью к религиозному суеверию и религиозной исключительности». Протоиерей Лев Лебедев также сравнивает царя Петрас Иваном Васильевичем IV.Он называет их «оборотнями», так как у обоих наблюдается «любовь к двойничеству» у царя Петра она связана с театром, учрежденным еще егоотцом Алексеем Михайловичем. А что из себя представляет театр? В театре главные лица-это актеры, они переодеваются в чужие костюмы, играют чужие жизни, искусственно плачут и смеются. Все эти черты присущи бесам, дьяволу, которые могут принять любое обличие для того, чтобы сбить человека с истинного пути. Все это в сознании русского народа воспринималось как грех.
Что делает царь Петр? С одной стороны, он царь, государь, но с другой стороны, устраивая различные пиры и праздники, пытается себя принизить. Также, что и Ивану Грозному, Петру I присуща такая черта как раздвоение личности. Характерным примером может служить то, что Петр, отправившись в Европу, выдал себя не за русского царя, аза»урядника Петра Михайлова». Но, самое главное, он также, как Иван Грозный пытается изменить Россию и ее традиционный уклад жизни. Петр I сам говорил, что «Иоанн Грозный мой предшественник и образец».
Такое подражание «оборотничеству» и создание о Петре мнения как о царе-антихристе будет показано в учрежденным им с целью развлечений, питейного удовольствия, театрально-карнавальных представлений ,объединявший соратников и приближенных царя во «всеплутейший, всешутейший, всепьянейший собор». Собор представлял собой что-то вроде крестного хода, когда целая ватага «нехристей» разгуливала по Москве.
«Собор» высмеивал «церковную иерархию», т.к. Никита Зотов был обличен в патриарха, Князь Федор Ромодановский назначен кесарем, другиеучастникисоборабылипопами,архиепископами,архимандритами,аПетрбылвсеголишь протодиаконом. «В своих шутовских нарядах вся ватага двигалась по Москве в Немецкую слободу веселиться. Веселились и по дороге. Могли, например, ввалиться в церковь и заставить священника повенчать шута со вдовой, или карлика с карлицей. При «освящении» построенного Лефортом дворца в честь «бога Вакха» собравшийся поглазеть народ»благословлялся»двумя табачными трубками, связанными крестом, что покоробило сильно даже иностранца Корба». Таким образом, Петр высмеивал Церковь.
Историк церкви И.А. Крывелев по этому поводу справедливо заметил, что подобными действиями, Петр просто хотел посмотреть на реакцию общества. Понять, как оно само относилось к Церкви, и не встретит ли он сопротивление в своем намерении о подчинении церковной власти государству.
Как уже было сказано, Петр рос без особого присмотра ,который был характерен для его братьев и сестер. Ему были чужды православные устои, поэтому, он негативно относился к самому монашеству. Но в то же время, он с большим почтением относился к некоторым священнослужителям и следовал их просьбам и советам. Примером такого отношения может служить случай, произошедший с Петром Iи святителем Митрофаном Воронежским. В Воронеже под личным контролем царь Петр осуществлял строительство флота, святитель Митрофан призывал граждан для помощи царю в «этом благом деле». Петр Алексеевич, уже полюбивший все европейское решил украсить общественные постройки статуями языческих богов, что было принято в западных странах, откуда царь недавно вернулся. Действия царя Митрофан Воронежский, привыкший видеть образы Спасителя и Богоматери, не одобрил, и когда Петр отправил за ним гонца, святитель ответил: «Доколе государь не повелит низвергнуть идолов, вид которых соблазн есть для народа, не могу я предстать лицу его». Царь разгневался и снова послал гонца, сказав, что если святитель не явиться к нему, то велит казнить его. Митрофан Воронежский, проявив мудрость ответил: «Для меня жизнь-Христос, и смерть-приобретение. Тело мое в руках царских, и он властен умертвить его, но на душу мою никакая власть человеческая не простирается. А есть Бог, могущий и тело, и душу за нечестие погубить в геенне. Того боюсь страшного и отъемлющего дух и князей, страшного паче царей земных… лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою, нежели нарушить святейший дом моего архиерейского сана, исполнение которого есть воистину похвала моя перед Богом и людьми — долг любить, проповедовать и защищать докрове православную веру. Лучше мне умереть, чем боязливым молчанием, ради человеко угодия, изъявить как бы соизволение свое на не честивое взирание богов языческих, поставленных и хранимых с честью на честном месте гнусных их кумиров, на соблазн и претыкание простому, в вере младенствующему православному народу». Митрофан решил, что царь за такой дерзкий ответ решит его казнить, поэтом устал готовиться к смерти, известив об этом ударом в колокол. Петр, узнав, что святитель готов умереть за истинную веру, помиловал Митрофана Воронежского. С тех пор, царь с большим уважением стал относиться к святителю Митрофану Воронежскому. В 1703 г., когда святитель умер, Петр сам нес гроб почившего святителя Воронежского, чего не скажешь о патриархе Русской Церкви Адриане, на похоронах которого он даже неприсутствовал, так как находился под Нарвою
Пренебрежительно относился Петр к суевериям и чудесам, что создало в последствии о нем мнение как о «царе-антихристе, «табашного безбожника»и «подменного» царя». Но, с другой стороны, из высказываний и изречений Петра видно, «что имя Божье в них — свидетельство несомненного религиозного чувства: «Кто не верует в Бога, тот либо сумасшедший, либо с природы безумный», «Кто забывает Бога и заповедей его не хранит, тотпривсей работе не будет иметь успеха и мало пользы получит».
Петр всегда обращался к Богу в трудные моменты жизни. При расследовании дела своего сына царевича Алексея, он «призывал духовных наставников и светских сановниках принять участие в разбирательстве этого трудного для его совести дела».
Петр был верующим человеком, следовательно, он должен был молиться. В праздники царь ходил в церковь, принимал участие в Богослужениях. Но в то же время, такие черты как «постничество, долгие земные поклоны, возжигание многих свечей перед образами, любовь к добродушным колоколам» были не свойственны царю. Но, с другой стороны, государь в некоторые моменты своей жизни молился «с полной горячностью и искренностью». Например, после бури на Белом море, на полях сражений под Полтавой. Над могилами убитых солдат им был воздвигнут «крест с надписью: «Воины благочестивые, за благочестие крови венчавшиеся в лето от воплощения Бога Слова1709».
Петр действовал как истинный православный царь, который после одержанных побед строит монастыри. Так, в 1710 г. Петр принимает решение об основании Александро-Невского монастыря вСанкт-Петербурге и переносит туда мощи князя Александра Невского.
Рассматривая вопрос о религиозности Петра I, стоит также отметить то, что царь не являлся атеистом, а наоборот сам подчеркивал греховность атеизма. Он говорил: «Против первой есть грех атеистство, который в ханжах есть фундаментом, ибо первое их дело-сказывать видения, повеления от Бога и чудеса все вымышленные, которых не бывало; и когда сами оное вымыслили, то ведают уже, что не Бог то делал, но они,-какая ж вера в оных. А когда оной нет, то суть истинные атеисты».
Несмотря, однако, на негативное отношение к московскому духовенству, Петр относился к патриарху с почтением. Когда царь возвращался из какой-либо поездки, он всегда навещал главу Русской Православной Церкви. Петр осознавал большую роль религии в воспитании народа, но его абсолютно не волновало, какому Богу поклонялся народ. Ему лишь была важна сама вера, так как атеизм, по его мнению, мог нанестивредгосударству.Но,несмотрянавсесвоипрозападныенастроенияиреформы,царь хотел сохранить в России именно православие и господство Православной Церкви.
Примером того, что Петр терпеть не мог религиозного вольно думства и атеизма являются его слова, сказанные будущему российскому историку В.Н. Татищеву, когда тот стал осквернять Библию и Священное Писание: «Как же ты осмеливаешься ослаблять такую струну, которая составляет гармонию всего тона? Да ты же не с должным еще уважением касался и до неких мест
Св Писания, чему же ты, бездельник, и успел соблазнить многих бывших с тобой в компании. Я тебя научу, как должно почитать оно и не разрывать цепи, все в устройстве содержащей», «не соблазняй верующих честных душ; не заводи вольнодумства, пагубного благоустройству; — не на тот конец старался я тебя выучить, чтобы ты был врагом общества и Церкви» и ударил дубинкой.
Подводя итог становлению религиозности Петра Великого, можно сделать вывод, что на отношение к самой вере и к Церкви повлияла обстановка ,в которой он рос и его окружение. Но несомненно, Петр был достаточно религиозным человеком, с почтением относился к святыням, к Библии. Однако, свое прозвище «царь-антихрист» он получил благодаря той части общества, которой это было выгодно. А выгодно тем, кто являлся сторонниками старой веры и старых обрядов, т.е. старообрядцам, т.к. они не желали жить по-европейски и были недовольны стремлениями царя утвердить новый общественный порядок, главным условием которого являлось потеря национальной идентичности русского православного народа. В то же время, Петр осознавал важность православной веры в России, поэтому и считал, что Церковь необходима как учреждение для нравственного воспитания и образованности народа и стремился к подчинению ее государству.
Рассмотрев вопросы, касающиеся складывания взаимоотношений Петра Алексеевича и патриарха Адриана, отношения царя к Русской Православной Церкви и его религиозных убеждений. Анализируя реакцию русского общества в период петровских преобразований, необходимо ответить на вопрос: почему же Петр смог отметить патриаршую систему в России? Каковы были причины данного решения царя?
Исследователи по данной проблеме не могут дать четкого ответа, почему Петр принял решение о ликвидации патриаршества, что заставило его провести церковную реформу и почему он не назначил нового патриарха после смерти Адриана?
ПатриархАдрианскончалсяв1700г.ПетрI в этот момент находился под Нарвою. О всех событиях, происходивших в государстве царя обязан был извещать А. Курбатов. Поэтому сразу отправляет Петру I письмо, в котором говорит, что еще до смерти патриарха его подчиненные стали вести церковные дела. Также он отправляет письмо, в котором настоятельно советует царю подождать с избранием нового патриарха, а для контроля за церковными землями предлагал учредить «особливый расправный приказ». Главой патриаршего приказа Петр I назначает Стефана Яворского
В 1701 г. царь Петр воссоздает Монастырский приказ и расширяет его сферу деятельности. Он ведает административными, хозяйственными и судебными функциями, а также следит за церковными землями. Таким образом, Петр Алексеевич создает гражданский орган, которым ведают «светские чиновники» во главе с Мусиным-Пушкиным. Приказ ведал доходами, получаемыми с церковных наделов и распоряжался ими по указу государства, а в частности на содержание армии и строительства флота. Число священнослужителей постепенно уменьшалось.
Все эти меры привели к тому, что церковь перестала быть независимой. Церковные земли стали отдавать частным владельцам, а это приводило к тому, что учреждения, подвластные церкви, становились государственными, следовательно, Петр устранял возможность сопротивления со стороны духовенства.
Исследователь по истории Русской Церкви А.С. Буевский отмечает, что поводом к подготовке церковной реформы стало столкновение интересов Петра I и Стефана Яворского, который не понимал необходимость изменений в церковном управлении. Поэтому в конце года царь доверяет разработку реформы Феофану Прокоповичу, «человеку образованному и с универсальными интересами и познаниями в области истории, богословия и других наук». Данное решение связано с тем, что Феофан был сторонником политики Петра и говорил:»…убо властем противитися, есть противитися богу самому…».
В 1721 г. 25 января был обнародован Манифест об учреждении Духовной коллегии, а14 февраля она была официально открыта, получив название Святейшего Правительствующего Синода. Президентом Синода становился Стефан Яворский, вице-президентами были назначены архиепископ Новгородский Феодосий и архиепископ Псковский Феофан.
В уставе Духовной коллегии, так называемом «Духовном регламенте», определялось положение Русской Православной Церкви и объяснялась причина проведения церковной реформы, результатом которой стала отмена патриаршества: «»Великоисие, что от соборнаго правления неопасатися отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от единаго собственнаго правителя духовнаго. Ибо простой народ неведает, какоразнствует власть духовная от Самодержавной; но великою Высочайшаго Пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковый правитель есть товторый Государь Самодержцу равносильный, или и больши его, и что духовныйчинестьдругоеилучшееГосударство,исесамсобоюнародтакоумствоватиобыкл. Что же егда еще и плевелныя властолюбивых духовныхразговорыприложатся, и сухому хврастию огнь подложат? Тако простыясердцамнением сим развращаются, что не так на Самодержца своего, яконаВерховнагоПастыря,вкоемлибоделесмотрят.Икогдауслышитсянекаямежду оными распря, вси духовному паче, нежели мирскому правителю, а ще и слепо и пребезумно согласуют, и за него поборствовати и бунтоватися дерзают, и льстят себе окаянныя, что они по Самом Бозе поборствуют, и руки своя не оскверняют, но освящают, аще бы и на кровопролитие устремилися. Такому же в народе мнению вельми ради и не простые, но коварные человецы; тии бо, на Государя своего враждующе, егда увидятссоруГосударясПастырем,похищаюттозадобрыйслучайзлобесвоей,иподвидом Церковной ревности, не сумнятся подносить руки на Христа Господня; и к тому ж беззаконию, яко к делу Божию, подвизают простой народ.».
С принятием Духовного регламента и учреждением Священного Синода, государем Петром Великим было отменено патриаршество. Он добился полного подчинения Церкви государству, к чему так стремились русские князья и цари. Однако, необходимо ответить на ранее поставленный вопрос: почему же Петр Алексеевич решил провести церковную реформу?
Историки придерживаются разных мнений на причины проведения церковной реформы Петром I. Одни склонны считать, что поводом к преобразованиям в Церкви послужило детское впечатление о кровавом и жестоком бунте стрельцов. Другие предполагают, что на реформу повлияли личные отношения Петра и Адриана. Третьи склоняются к тому, что Петр опасался появления нового Никона. Но, однозначного ответа на этот вопрос в исторической литературе нет.
Историк Русской Церкви А.В. Карташев отмечает, что главную роль в проведении церковной реформы сыграли события1682г., когда на глазах маленького ребенка были жестоко убиты его родственники, когда состоялся спор о вере, возглавленный стрельцами. Все это являлось для Петра олицетворением «духа московского православия», который в последующем царь решит искоренить из памяти народа. Сторонником, что Петр провел церковною реформу из-за своего негативного отношения «к жизненному укладу Московской Руси» был и Смолич.
Историк Русской Церкви Е.Е. Голубинский подчеркивает, что ПетрI хотел создать из России европейскую державу, патриарх мог составить царю оппозицию, т.к. некоторые ставили патриарха выше царя, а это могло привести к новому бунту.
Точку зрения о том, что сам патриарх Адриан повлиял на проводимую церковную реформу Петра I, высказывают А.С. Буевский и И.К. Смолич. Доктор богословия И.К. Смолич говорит, что именно Адриан виновен в решении Петра об отмене патриаршества, т.к. хотел поставить Церковь выше государства.
Исследователь Г.А. Скворцов считал, что лично Петр I не желал в принципе иметь патриарха, а в особенности, такого как Никон. А если «искать причины ликвидации патриаршества в личностях», то государя более всего «пугали тени патриархов Никона и Иоакима, к памяти которых Преобразователь относился очень холодно, недружелюбно», нежели личность самого патриарха Адриана. Но, с другой стороны святейших своим поведением давал понять царю, что даже самый «малодеятельный и непопулярный патриарх» не станет поддерживать нововведения Петра I, так как патриарх является истинным защитником православных традиций которые государь хотел разрушить.
Из всего выше сказанного вывод, что Петр Iбыл религиозной личностью. Он молился, посещал богослужения, с почтением относился к священнослужителям и прислушивался к их советам, даже к патриарху, которого царь Петр Алексеевич позволял себе прилюдно унижать, относился с уважением. Царь старался получить от него поддержку, навещал, когда патриарх Адриан болел. Но, несмотря на все это, царь Петр I провел церковную реформу, результатом которой стала ликвидация патриаршества и учреждение светского органа — Святейшего Правительствующего Синода, контроль за которым исходил от государственной власти.
Из всего вышесказанного следует вывод о том, что в России накануне петровских преобразований происходили значительные перемены не только в государственно-политической сфере, но также и в духовной. Все изменения, которым подверглась Россия в царствование Петра, были предвестниками деятельности его предшественников, в том числе и царя Алексея Михайловича, в период правления которого Россия наполнилась иностранцами. Благодаря им Россия не только образовывалась, но и утрачивала свою национальную самобытность. Это во многом и повлияло на решение царя Петра Iотметить патриаршество. Но были и другие причины. В основном, это страх Петра перед сильным патриархом, который не стал бы поддерживать царя в его решении сделать Россию европейской державой. Он боялся, что место слабого Адриана могла занять такая сильная личность, какими были Никон и Иоаким, способные влиять на государственные дела. В тоже время в сознании Петра жили события и 1682 г., благодаря которым он понял, что Русь нуждается в переменах, а православный московский уклад жизни устаревал. Большую роль в мировоззрении Петра, в том числе и на его отношении к Церкви сыграли большую роль иностранцы, в кругу которых он постоянно находился. Таким образом, можно говорить о том, что ПетрIпросто осуществил церковную реформу, истоки которой были подготовлены его предшественниками. Но не стоит и забывать о том, что Петр не сразу отменил патриаршество после смерти патриарха Адриана, а еще ждал 20 лети тщательно обдумывал решение о ее проведении. Скорее всего, он просто не мог моментально изменить существующее положение Русской Церкви, т.к. в сознании большинства народа Церковь была основой их жизненного уклада, их мировоззрения, защитницей православной веры и менталитета.
Когда говорят о церковном расколе, то обычно вспоминают личности патриарха Никона и царя Алексея Михайловича. Однако не случайно в сочинениях старообрядческих начетчиков церковная реформа нередко называется «никоно-петровской». Первый русский император, при всех его государственных достижениях, не только не приложил усилия к исцелению церковного раскола, но своими действиями, борьбой с русской традицией и культурой, только усугубил его.
Старообрядческие авторы писали, что Петр I не только продолжил дело патриарха Никона, разоряя русские обычаи, но направил российское общество на путь тотального «расцерковления». О разрушительной роли личности Петра I в духовной жизни русского общества размышляет настоятель храма Николы на Берсеневке игумен Кирилл Сахаров (РПЦ МП).
(Публикуется с сокращениями, с сохранением авторского написания терминов в синодальном стиле).
Патриарх умер, да здравствует император
Петр Первый. Об этой титанической, неоднозначной личности у меня накопился особенно большой материал. Помню, как студентом истфака Московского пединститута в «Историчке» (Государственной исторической библиотеке) я штудировал том за томом «Историю царствования Петра Великого» историка Н. Устрялова.
Петра Первого волновало, прежде всего, наличие конкурентов его власти. В памяти еще был жесткий конфликт царя Алексея Михайловича с патриархом Никоном, и, вполне естественно, он опасался такого двоевластия. Петр был сторонником абсолютизма — это то, что было в Европе, и чего не знала Московская Русь. Сугубо церковная жизнь его мало интересовала. В этой сфере много сомнительного было в его царствование: в монахи не постригали ранее 30 лет. Монастырям вменялась в обязанность забота об инвалидах, престарелых солдатах, т.е. делался акцент на социальном служении в ущерб основному монашескому деланию — молитве; в кельях монахам строго запрещалось держать чернила и бумагу, чем был нанесен удар по монастырскому летописанию
Известен факт, когда один монах на Соловках поплатился 16-ю годами тюрьмы за то, что держал у себя в келье перья и бумагу. Чего Петр опасался? Опасался оппозиции, переписки недовольных. Он испытывал неприязнь к монашеству, смотрел на него, как на враждебную силу, потому что нередко нити заговоров вели в какой-нибудь монастырь. Отсюда выходили подметные письма, священники были замешаны в стрелецких бунтах. Их тоже казнили. Сфера деятельности Петра I была государственная, а все остальное он рассматривал, как средство. На религию он смотрел как на необходимое условие могущества и благоденствия государства, основу народной нравственности. Поэтому строго наказывал оскорбление святыни; за небытие ежегодно на исповеди и за непричащение налагались штрафы, и такие люди не принимались ни на какие государственные должности. К содержанию веры Петр был довольно равнодушен.
Петр испытывал неприязнь к Римскому папе, особенно к ордену иезуитов. В факте Церкви Петр усматривал несколько различных явлений, не связанных между собою: доктрину, к которой он был довольно равнодушен; обряды, над которыми он смеялся; духовенство, как особый класс государственных чиновников, которому государство поручило нравственное воспитание народа. При этом воззрении Петр не мог понять монашество. Прямой пользы от него не было, и долго он недоумевал, какое место дать ему в государстве и не лучше ли отменить его совершенно. Но этого он не мог сделать. И потому терпел монашество нехотя, ограничив и стеснив его во всех отношениях. Вопреки основному характеру монашества, он всячески старался дать ему практическое направление, извлечь из него какую-нибудь пользу. Он охотно обратил бы все монастыри в фабрики, в училища или в лазареты.
При нем Русская Церковь (новообрядческая, Синодальная церковь — прим. ред.) превратилась в часть Российского государства, и Синод, по сути, стал государственным, а не чисто церковным учреждением. «Ведомство православного исповедания» — так прямо и именовалась в то время Великороссийская Церковь. До этого Церковь имела свое почетное место в государстве, теперь все стало по-другому, что напрямую повлияло на ее авторитет. В ХIХ веке Ф. Достоевский писал, что Русская Церковь находится в параличе. Во многих случаях, писал Смолич, церковные решения имели своей целью не сугубо церковные нужды, а интересы государства, императора. Петр вначале наряду с другими коллегиями учредил Духовную коллегию, но потом все-таки переименовал ее в Святейший Правительствующий Синод. При этом указал: «Доброго офицера приставить к сему учреждению, сей коллегии, дабы он наблюдал за архиереями».
Влияние протестантизма было налицо. Петр, как известно, полтора года путешествовал по Европе. Вернувшись, узнав о стрелецком бунте, головы стрельцам лично рубил. Кажется, порядка полторы тысячи стрельцов было убито, причем Петр к этой бойне привлекал сановников, чтобы повязать их кровавой порукой. Это событие было отражено в известной всем картине Сурикова «Утро стрелецкой казни». Церковное управление было реформировано по протестантскому образцу. Законодательным актом был принят Духовный регламент, составленный еп. Феофаном (Прокоповичем), выходцем из Малороссии, из Киева, учившимся на Западе. Для того чтобы учиться на Западе в католических школах, надо было отречься от Православия, на что и шли наши малороссы. Потом они возвращались в Православие, но был факт отречения от веры. Между прочим, по канонам, отрекшийся от веры может быть причащен только на смертном одре, в конце своей жизни. А эти, обучающиеся на Западе, становились архиереями.
В Регламенте, что характерно, практически не было ссылок на церковные каноны, а только на государственную целесообразность. В нем предусматривался штраф с тех, кто не был год на причащении. К тем, кто уклонялся от выплаты штрафа, могли быть применены телесные наказания. Если до Петра, при Иоанне Грозном и раньше, запрещалось строить инославные молитвенные здания, то Петр издал Указ, разрешающий это делать. Прот. Георгий Флоровский писал: «В системе Петровских преобразований и церковной реформы был властный и резкий опыт государственной секуляризации».
Именно с Петра начинается великий и подлинный русский раскол… Раскол не столько между правительством и народом (как думали славянофилы), сколько между властью и Церковью (автор, видимо, имеет ввиду не собственно Синодальную церковь, многие представители которой и при Петре не испытывали утеснений, но в целом церковную идеологию как таковую — прим. ред.). Происходит некая поляризация душевного бытия России. Русская душа раздваивается и растягивается в напряжении между двумя средочтениями жизни, церковным и мирским.
Государственная власть самоутверждается в своем самодовлении, утверждает свою суверенную самодостаточность, и во имя этого своего первенства и суверенитета не только требует от Церкви повиновения и подчинения, но и стремится как бы вобрать и включить Церковь внутрь себя, ввести и включить ее в состав и в связь государственного строя и порядка.
В строительной сутолоке Петровского времени некогда было одуматься и опомниться. Когда стало свободнее, душа уже была растрачена и опустошена… Нравственная восприимчивость притупилась. Религиозная потребность была заглушена и заглохла. Уже в следующем поколении начинают говорить «о повреждении нравов в России».
Формально главой синодальной Церкви в Петровское время был митр. Стефан (Яворский). По словам Смолича, он не выступал мужественно и открыто за интересы Церкви, против вмешательства в ее дела светской власти. У него не было взаимопонимания с царем, был он в какой-то внутренней замаскированной оппозиции, но активно выступить против не решался.
Власть церковного временщика
Феофана (Прокоповича) Петр присмотрел в Киеве вскоре после Полтавской виктории в 1709 г., когда тот произнес в Софийском соборе подобострастную речь и этим привлек внимание царя. Был он не чужд светским утехам. Даже Петр этим возмущался. Однажды он пришел в дом Феофана в разгар пира ночью. Все оцепенели, увидев царя. Феофан нашелся: взял бокал вина и пошел навстречу Петру, воскликнув: «Се жених грядет в полунощи!»
Одушевленное, бойкое слово и особенно пламенное сочувствие к современности, которого не имели другие проповедники, произвели глубокое впечатление на Петра. В 1711 г. после Прутского похода Феофан был назначен игуменом Киевского Братского монастыря и ректором Киевской духовной академии. Затем он был вызван в Петербург, и в 1718 году стал епископом Псковским, несмотря на донос на него.
В эти годы проповеди Феофана особенно характерны. В Петербурге он был скорее публицистом по политическим вопросам, чем пастырем, учителем. По словам Смолича, Феофан в своих проповедях меньше всего воспринимается как проповедник, заботящийся о душах пасомых, о необходимости религии для верующих. Перед нами мирской оратор, разъясняющий и доказывающий с точки зрения права и теологических предпосылок то дело, которое проводил в жизнь реформатор Петр. Никто до него и никто после него не отдал столько сил и энергии на обоснование идеи самодержавия в таком абсолютистском западном варианте. Эту же идею он положил в основу своего сочинения «Духовный регламент», так как отношения между Церковью и государством были для него мыслимы только в смысле подчинения и служения государству со стороны Церкви.
Вывод историка Верховского: «Духовная коллегия в концепции Петра и Феофана представляет собой не что иное, как церковную генеральную консисторию немецко-шведского типа, а Духовный регламент — свободное подражание протестантскому церковному порядку. Духовная коллегия есть государственное учреждение, устройство которого полностью изменило правовое положение Церкви в Российском государстве».
Историк Чистович в книге «Феофан Прокопович и его время» писал, что епископ Феофан рассуждал с точки зрения государственной пользы. На патриаршество он смотрел как на опасного конкурента для самодержавия. Синод якобы будет обладать большей духовной свободой, т.к. не будет бояться гнева сильных. Синод, однако, не имел «законодательной автономии». Его распоряжения утверждал император. Отмена патриаршества, замененного по царской воле Синодом, произошла без созыва Собора русских архиереев! К каждому из них был просто направлен царский посланец с требованием подписать «Регламент» под угрозой наказания.
Как отмечает Л.Тихомиров, реакция русского епископата и народа, пораженного учреждением Синода и последующими его действиями, вызвала крутые усмирительные меры. Он пишет: «За первое десятилетие после учреждения Синода большая часть русских епископов была в тюрьмах, была расстригаема, бита кнутом и прочее. В истории Константинопольской Церкви после турецкого завоевания мы не находим ни одного периода такого разгрома епископов и такого бесцеремонного отношения к церковному имуществу».
«Если бы на книгах, написанных Феофаном, не было его имени, то можно было бы подумать, что автором этих книг является профессор какого-либо протестантского университета» — писал о. Георгий Флоровский. Они пропитаны духом Запада, духом реформации. Автор приводит чисто рациональные аргументы, у него рациональный подход к Церкви. Нет сакрального понятия о Церкви, как о Теле Христовом.
Учился Феофан в латинских школах. Впоследствии саркастически описывал латинских монахов. Братья Ликуды и Феофилакт Лопатинский составили бумагу о неправославии Феофана. Условием посвящения во епископы для него было отречение от крайних неправославных мнений. Все реформы Петра он объяснял с церковной кафедры. Почти все, что он писал, было написано по заказу Петра. И случалось, что он, угождая произволу Петра, жертвовал тогда правдой.
В книге «Правда воли монаршей» он писал о праве монарха назначать себе наследника по выбору. Это породило смуты.
Историк Щербатов пишет, что он был льстивым и корыстолюбивым, о чем свидетельствуют его просительные письма Петру. Однако он щедро раздавал деньги молодым людям, учащимся за границей. Был связан с Тайной Канцелярией. Следствием его интриганства было устранение конкурентов, например, Новгородского архиепископа Феодосия (Яновского). Его принцип: губить врагов, пока они не погубили его. Был в хороших отношениях с Бироном. Участвовал во многих политических процессах — плавал, как рыба в воде. При его петербургском доме была личная флотилия. Поддерживал госпитали, раздавал милостыню, помогал бедным студентам, прощал долги. Был прекрасно образован, гениально остроумен, имел огромную библиотеку. Школа, им основанная, была лучшей. Составил правила поведения учеников. Письма учеников проверялись. Угощал иностранцев, и то, что они выбалтывали, будучи пьяными, сообщал Петру.
Чистович писал: «Какой это был находчивый и изворотливый ум, какая железная воля, какая настойчивость в достижении цели!»
Феофан Прокопович, будучи фактически главой нашей Церкви в течение ряда лет первой трети ХVIII-го века, до самой смерти пребывал во всяких интригах. Чистович указывал: «Феофан бросился со всей своей энергией в водоворот интриг и крутился в нем до самой своей смерти. Скольких людей он совершенно напрасно погубил, замучил безжалостно, предавал медленному огню пыток, отправлял в ссылку!» Умер Феофан в возрасте 55 лет.
Со времени создания Духовного регламента Русская Церковь (Синодальная — прим. ред) стала являться составной частью государственного строя, Синод — государственным учреждением. Высшее русское духовенство беспрекословно подписало «документ капитуляции» Церкви перед государством. В послании к Константинопольскому патриарху не говорится ни слова о включении Синода в коллегиальную систему государственного управления, о подчинении Церкви воле монарха и о контроле над Церковью. Все это привело к тому, что Церковь становится частью государственного аппарата, теряет свою автономность, свою свободу. Практически все духовенство, все епископы письменно выразили согласие с этим Регламентом. Восточные Патриархи признали Синод братом во Христе.
Патриаршество было упразднено, что противоречит Первому апостольскому правилу, которое предписывает, чтобы в каждом народе все епископы знали первого епископа и без его воли ничего не творили, равно как и первый епископ ничего бы не творил без воли остальных епископов. Восточные Патриархи не стали возражать против этих сомнительных реформ. Готовность патриархов Александрийского и Антиохийского пойти на уступку по отношению к действиям Петра, которые не соответствуют каноническим правилам, объясняется не только некоторым искажением положения вещей, имевшим место в отправленной им грамоте, но также зависимым положением патриархов, находящихся под турецким владычеством, от русского царя в отношении их субсидирования из России.
В статье «Трагедия Петра — трагедия России» («Литературная Россия» №21 от 26 мая 1989г., с. 19) прочитал: «Россию Петр, вероятно, любил, но русских не любил, и с его царствования понятие о человеке, как об индивидууме, а не как о пешке на государственной доске, исчезает. Петр менее образовывал своих подчиненных, чем дрессировал их. Он сломал духовный хребет России, принизив Церковь».
Европейские игрушки
Время правления Петра было переломным — впервые на Государевом престоле оказался царь (затем император), воспитанный, в отличие от своих предшественников, не в патриархальных условиях царского двора, а на улицах Немецкой слободы среди сверстников немцев. Его увлекли европейские игрушки, которых не было на Руси.
На формирование Петра отразились воспоминания о расправе с его родственниками, когда ему пришлось спасаться в кладовых и за престолом Успенского собора. Тяжелое чувство оставила у него история конфликта царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Петр выставил Патриарха Андриана, пришедшего ходатайствовать за осужденных стрельцов. С тех пор он не допускал его к себе и ждал его смерти. У него уже была готова новая схема церковного управления. В правление Петра ко всему самобытному народному было высокомерное презрительное отношение. Из книги Кириллова «Правда старой веры»: «Направление жизни, возобладавшее после Никона и Петра, характеризуется уклоном к земной жизни, к посюстороннему, земному бытию, к здешнему граду, со всеми его пороками, злом и насилием. Религиозные чувства сейчас же изменились, и древняя икона, изображавшая в проекции новое, грядущее, просветленное человечество, была заменена итальянской живописью, продуктом эпохи ренессанса, возрождением языческой культуры».
И еще: «В деятельности Петра необходимо строго отличать две стороны: его деятельность государственная, все его военные, флотские, административные, промышленные насаждения, и его деятельность реформаторская, в тесном смысле слова, т.е. те изменения в быте, нравах, обычаях и понятиях, которые он старался произвести в русском народе. Первая деятельность заслуживает вечной признательности, благоговейной памяти и благодарности потомства… Но деятельностью второго рода он принес величайший вред будущности России. Иностранная форма жизни была поставлена на первое, почетное место. И тем самым на все русское была наложена печать низкого и подлого. Петр, уйдя с головой в заморскую ученость, увлекся техникой и из-за нее проглядел свою основную, главную задачу — понять свой народ и править им сообразно его верованиям и понятиям. Русский народ не восстал бы против западной учености, если бы она заняла приличное ей место. Начиная с Петра, наша историческая жизнь онемечилась, ее связи с народом порвались, и неметчина проникла не в одну область политической власти, но и в область религиозной жизни».
Расцерковление российской элиты
Реформы Петра привели к европеизации и секуляризации жизни народа, и особенно верхов. До Петра Церковь не была в жестком подчинении государству. В отношениях между Церковью и государством была определенная гармония, несмотря на отдельные эксцессы. Церковь занимала почетное место в государстве. Ее положение было несравнимо с положением других государственных учреждений. Допетровская народная монархия, по определению И. Солоневича, сменяется абсолютистской формой самодержавия. Уже в воинском уставе (1716 г.) говорилось, что воля монарха — единственный источник права во всех областях. Подчеркивалось следующее: «Его Величество никому не должен давать отчет. Он действует по собственной воле, по собственному усмотрению». Самодержавие подчинило себе Церковь, Церковь стала государственной. Апологетом этой новой формы управления, как я уже говорил, стал епископ Феофан (Прокопович). В «Розыске Историческом» он пытался доказать, что христианский государь обладает духовной властью, что он является «епископом народа». В «Правде воле монаршей» (1722 г.) он говорит о праве государя назначать любого наследника, о том, что «государь может приказать и то, что не нравится народу, но полезно и не против Воли Божьей, т.к. народ предоставил ему власть». Характерно, что везде говорится не «православный царь», а «христианский Государь», т.е. не подчеркивалась его принадлежность к Православной Церкви. Историк Смолич в своей Истории Русской Церкви отмечал: «В течение всего Синодального периода т.н. «церковная реформа» Петра подвергалась непрерывно тайной или открытой критике, как со стороны церковной иерархии, духовенства, так и со стороны ученого мира, публицистики и вообще русского общества. В сущности, государственная власть была единственной инстанцией, которая оценивала петровскую эпоху как вполне положительную».
«Именно Петр I выдвинул на первый план понятие о государстве и идею государственной службы. Церковь, служившая до сих пор Царствию Небесному, должна была по желанию Петра служить теперь также и царству земному. Ранее целью русского человека было спасение, избавление души от греха. Все земное считалось преходящим, относительным, бренным и в лучшем случае переходной ступенью к жизни на небесах. Петр, находившийся под влиянием Запада, придавал земному существенное значение, неизвестное до того времени на Руси. Церковь должна была строить это земное, воспитывая хороших подданных царя». «Петр решил полностью подчинить новое коллегиальное церковное управление государственной власти». «Петр не был атеистом, напротив, он был, несомненно, верующим человеком, однако его религиозность не носила церковный характер, свойственный благочестию русского человека Московской Руси». «Благодаря встречам с иностранцами из немецкого населения под Москвой, его религиозность приобрела определенный оттенок протестантизма. Именно поэтому он не придерживался так строго обрядовой стороны религии Московской Руси». «Петр принципиально признавал необходимость религии для нравственного воспитания человека. Главное — вера, а не атеизм, так как это вредно для государства. А какому богу служить — безразлично».
В 1702 году был издан указ Петра, в котором христианам неправославного исповедания разрешалось строить церкви и исполнять религиозные обряды.
Приведу еще цитаты из других источников. Помню, как я судорожно выписывал все это из книг на переменах во время учебы в духовных школах.
Из книги Ю. Самарина «Стефан Яворский и Феофан Прокопович»: «Петр не понимал, что означает Церковь. Он просто не видел ее, т.к. ведь ее сфера находится выше, чем сфера практических действий. Поэтому он и действовал так, как словно ее и не было. Он отрицал ее не из-за непонимания, но из-за незнания». Более всего Петра волновала опасность двоевластия, угрозу которого он усматривал в Патриаршестве. В результате Петровских реформ Церковь превратилась в часть государства. Из творений святых отцов вообще ничего не было издано.
Вторая цитата, характеризующая синодальный строй вообще, принадлежит архиепископу Савве (Тихомирову) из книги «Хроника моей жизни» (80-е годы ХIХ века): «В нашей обязанности является только ездить два раза в неделю по полтора-два часа в Синод для того, чтобы прослушать и обсудить то, о чем нам доложили, и затем подписывать дома подготовленные уже протоколы разных дел — вот и вся наша работа». Отмена патриаршества оправдывалась тем, что оно якобы является продуктом католического влияния, уподоблением папству. Для отмены патриаршества не приводилось доказательств, заимствованных из существа самой Церкви.
«Со времени Петра I РПЦ обращена в одно из правительственных или казенных ведомств, и живое отношение пастырей к пасомым искажено канцелярщиной, заковано в бюрократические формы» (Аксаков).
Во многих случаях церковное законодательство складывалось не с точки зрения церковных нужд и интересов, но под влиянием воззрения на общие государственные интересы лично самого монарха, или его уполномоченного в Святейшем Синоде, обер-прокурора.
Петр менее интересовался недостатками, имевшими место в церковной жизни, чем опасностью двоевластия, каковая, по его мнению, таилась в недрах патриаршества. В важных случаях Синоду велено было ничего не решать, не доложив монарху. Его распоряжения утверждал император.
«Слово и дело»
Алексей Толстой в рассказе «День Петра» писал: «Кому он был нужен, для какой муки еще новой надо было обливаться потом и кровью и гибнуть тысячами, — народ не знал. Но от податей, оброков, дорожных и войсковых повинностей стоном стонала земля». В этом же рассказе читаем: «Неосторожных, заковав руки и ноги в железо, везли в Тайную Канцелярию или в Преображенский Приказ, и счастье было, кому просто рубили голову: иных терзали зубьями, или протыкали колом железным насквозь, или коптили живым. Страшные казни грозили всякому, кто хоть тайно, кто наедине или во хмелю задумался бы: к добру ли ведет нас царь, и не напрасны ли все эти муки, не приведут ли они к мукам злейшим на многие сотни лет?
Но думать, даже чувствовать что-либо, кроме покорности, было воспрещено. Так царь Петр, сидя на пустошах и болотах, одной своей страшной волей укреплял государство, перестраивал землю. Епископ или боярин, тяглый человек, школяр или родства непомнящий бродяга слова не мог сказать против этой воли: услышит чье-нибудь вострое ухо, добежит до приказной избы и крикнет за собой: «Слово и дело». Повсюду сновали комиссары, фискалы, доносчики; летели с грохотом по дорогам телеги с колодниками; робостью и ужасом охвачено было все государство.
Пустели города и села; разбегался народ на Дон, на Волгу, в Брянские, Муромские, Пермские леса. Кого перехватывали драгуны, кого воры забивали дубинами на дорогах, кого решали волки, драли медведи».