Бабушки-прабабушки
Лет до шестнадцати я искренне полагала, что до меня на свете никто не жил, не чувствовал, не размышлял. Когда же одна из бабушек начала рассказывать истории о себе, своей матери, других бабушках и прабабушках, я впервые почувствовала себя частью большого целого и вдруг поняла, что значит семья и род. И мучительное открытие подросткового возраста «человек — одинок!» сменилось на благодарное сознание того, что родные, которых я никогда даже не видела, молятся за меня — там, в Вечности.
Бабушка Варя
Бабушку Варю в деревне прозвали «прокурором» за недюжинную практичность и находчивость. Она «все ходы и выходы знала». Муж ей достался тихий и смирный, непьющий, и она властвовала в семье безраздельно. Но прежде достижения командного поста много лет жила под началом у свекрови. И часто потом о ней вспоминала и рассказывала.
Мужа бабушки Вари, дедушку Василия, воспитывали не родные родители, а бездетные дядя с тетей. Бездетными они стали, потеряв ребенка. Тяжело переживали потерю. Ходили на богомолье в Киев пешком. Стали «понедельничать» — поститься в понедельник, помимо положенных среды и пятницы, много молились. А потом попросили себе смирного ребеночка у родного многодетного брата и воспитали его как сына.
Вот в эту семью и попала молоденькая бабушка Варя. И пришлось привыкать ей к ворчливой свекрови. Просит Варя: «Мамаша, дай мыльца постирать». А свекровь с печки бросает мыло в корыто, так, что Варю всю обрызгает: «На, не напасешься на тебя!». Спустя какое-то время: «Мамаша, бараночкю дай ребеночкю пососать». (В деревне говорили «ребеночкя, молочкя»). Летит с печки баранка: «На, Катучиха, пропасть тебе пропастью!».
А Варя как ни в чем не бывало и дальше ласково обращается к свекрови, а та, растаяв от ласки, признается: «Вот, Варя-душкя, за что я тебя любю: что ты быстро ко мне оборачиваешься!». И, несмотря на свою сварливость, души в Варе не чаяла.
Из девяти детей бабушки Вари ни один не умер в младенчестве — вещь неслыханная. Когда же пришлось ей хоронить восемнадцатилетнего сына, она ни слезинки не проронила: «Мне грех плакать, у меня Господь младенцев не забирал».
Когда пришли раскулачивать и высылать семью, побежала в Рязань, нашла нужного человека и напала на него: «Говорите, кулаки мы. А почему нас так называют, знаешь? Эх, ты! Это потому, что мы спим на кулаках. Нам спать на подушке некогда, у нас семья — девять человек детей, они с шести лет работают». Убедила! Отстояла дом и семью.
Часто приходили к ней советоваться. Если же спрашивали о чем ее мужа, кричала ему: «Молчи Вася, говори: я ничего не знаю». Он так и делал.
Бабушка Варя все время поучала дочерей, готовила к семейной жизни. Любое поучение начиналось словами «И-и, девки»: «И-и, девки! Мужик — что крест на глАве, а баба — что труба на бане». «Не смотрите, кто лучше живет, смотрите, кто хуже». «Найдешь — не радуйся, и потеряешь — не плачь». Никогда не унывала и утешала людей: «Господь нами правит, а не мужик богатый».
Как-то раз зашла бабушка к знакомым, а те пасмурные. Хозяйка поделилась своим горем: сын, военный, в долгой отлучке, а невестка родила в его отсутствие от другого. Теперь людям на глаза показаться стыдно. Бабушка ее утешила: «И-и, милая, это разве горе? Баба рОдила — это не горе. Вот если б мужик рОдил бы — вот было бы горе!» Сказала — и словно груз с хозяйки свалился, а то невестку видеть не могла. А сын так с войны и не вернулся, и они этим ребеночком утешались.
Бабушка Варя не раз рассказывала близким, как хотела бы умереть: «Чтобы перед смертью поболеть, жизнь свою вспомнить, прощения попросить. Но чтобы недолго болеть, недельки две бы. И чтобы солнышко было и дождичек».
Так и было: поболела недолго и мирно скончалась. А когда гроб из церкви понесли, пошел грибной дождик, как сквозь сито. И выглянуло солнце.
Бабушка старенькая
Бабушка Клава — это просто бабушка. А ее маму зовут «бабушка старенькая». «Пойдем к бабушке старенькой, она пышки испекла». «Бабушка старенькая сейчас придет посидеть с тобой». До пяти-шести лет я и не подозревала, что у бабушки старенькой было имя, и несказанно удивилась, узнав, что ее зовут Анна.
«Ой, душкя ты моя! Ой, кто пришел!» — прохожу скорее на кухню: нет ли пышек? Еще нет, но сейчас будут. «Счяс я тебе пышкю испекю». Нет в семье человека, который бы не любил бабушкиных пышек.
Лет в тринадцать интересуюсь у бабушки старенькой:
— Бабушка, а ты красивая была?
— Ой, милкя, разве я помню?
А я-то вижу фотографию бабушки старенькой и дедушки Алеши: оба красивые, молодые.
— А тебя дедушка Алеша любил?
— Любил, душкя, любил. Хоть бы раз жабой обозвал!
Такое отсутствие романтики было мне непонятно. Позже узнала: бабушка осталась вдовой в тридцать два года. Дедушка погиб в первый же год войны, так и не увидев младшую дочь. Восемь детей было у бабушки, пятеро умерли, троих надо было растить одной. Мысль об устройстве личной жизни не могла даже в голову прийти ни ей, ни детям — личная жизнь кончилась с началом войны и смертью мужа. И не виделось в этом ничего особенного.
Бабушка старенькая была характера легкого. Веселость и шутка часто выручали ее. Захотелось как-то бабушке картошки жареной. А в семье мужа обычно картошку не жарили. Вот бабушка ест, сковородку заняла, а деверь ждет, пока она поест, хмурится недовольно. Бабушка сказала весело в свое оправдание: «Сейчас, сейчас. Картошка какая укладистая!». Все расхохотались.
В войну ходили бабы торф воровать: топить надо было чем-то. Вот поймали их сторожа, бьют лопатой. Бабушка голову закрыла и кричит: «Ой, родимай, не бей по голове, бей по заду!». Засмеялись сторожа и отпустили всех.
Все эти забавные истории узнала я уже от родных. А мне самой запомнился случай, когда бабушка вдруг встала рано утром и пошла накрывать рассаду. Только вернулась, как пошел сильный дождь. И долго потом говорила: «Это Матерь Божия меня разбудила, помогла рассаду сохранить». Надменным своим подростковым умом я не могла понять: неужели есть дело Матери Божией до таких пустяков, как рассада? Я не понимала, что человек, привыкший жить всегда в присутствии Божием, не сомневаясь, просил и о большом, и о малом. И получал по вере своей.
Так просто рассказывала она и о снах-вразумлениях, как о деле хотя и чудесном, но все же постоянно встречающемся. Бабушкина свекровь, будучи беременной, хотела пойти на аборт. Но увидела сон: идут женщины к какой-то страшной то ли яме, то ли землянке, несут в подолах детей и выбрасывают туда. И она тоже идет, но слышит голос: «Последний, а хочешь грешить!». Это действительно был последний ее ребенок.
Когда бабушка старенькая отходила от инсульта и лежала дома, на ее попечение оставили полуторагодовалого внука. Она целый день ему песни пела, сказки рассказывала и играла в воздушный шарик: рукой ему легонько толкает шарик, а он ей. Узнали соседи, что прабабушка дома нянчит внука, со всего дома детей притащили: бабушка, посиди, девать некуда. Она никому не отказала — не различала она своих и чужих, добра была ко всем без разбора. Когда умерла, внук рыдал на ее гробе: «Бабушка ты моя, бабушка! Кто меня, дурака, будет так любить, как ты? И утюгом я в тебя кидался, и обзывался — а ты все прощала!».
Слабое поколение
Когда-то, в студенческие годы, пришлось мне работать в женском коллективе. Все были, кроме меня, семейные. У всех высшее образование, по одному ребенку и приличный достаток. Мы все время что-то обсуждали. Частенько на повестке дня был вопрос: почему люди сейчас такие нервные, дерганые, впадающие в депрессию от всяких пустяков? Вон какие были женщины в русских селениях! Взять хотя бы собственных бабушек, а тем более — прабабушек. По десять детей рожали, младенцев теряли, мужей хоронили, работали непосильно, в семье мужа непросто приживались — и никаких нервных срывов. А тут из-за двойки или детской ссоры мы в полном нокауте и не знаем, как жить дальше. Что они, двужильные были? Или секрет какой знали? Что держало их, укрепляло и не давало падать духом? Или Кто?
Уже не спросить мне прабабушку об этом. А когда была жива она, хоть бы раз пришло в голову посоветоваться или просто поделиться, поговорить по душам. Пышки я ела, сказки слушала, но едва ли задумывалась о том, какую жизнь она прожила. Бесконечное топтание на кухне, желание сделать приятное и испечь вкусное воспринимались как должное, ворчание игнорировалось, а шептание вечерних молитв и посещение храма казалось такой же неотъемлемой частью, как платок на голове и вязание в руках.
Я дежурно сообщала об отметках в четверти, о здоровье мамы, папы и брата. Не знала, о чем еще говорить. А надо было не говорить, а слушать. Уверена, ее рассказы были бы не менее захватывающими, чем приключенческий роман, и полезней, чем консультация семейного психолога. Если бы могла тогда себе представить, какое сокровище опыта, страданий, человеческих взаимоотношений так и не будет открыто мною!
Мы уже другие: не такие сильные, не такие добрые, не такие терпеливые. Но бабушки не уходят насовсем, а протягивают за собой ниточку в вечность, а в сердце звучит: «Душкя ты моя».
Рисунки Алены Гудковой
Великий Понедельник Страстной седмицы Великого Поста
Все, чего ни попросите в молитве с верою, получите.
Мф. 21, 22
Иаков, Иосиф и его братья Дни Великой седмицы издревле посвящены Церковью каждый особому воспоминанию и каждый называется Великим.
В Богослужении этого дня Святая Церковь приглашает верующих сопутствовать Христу, распяться с Ним, умереть ради Него для жизненных наслаждений, чтобы пожить с Ним. В таинственном созерцании сближая события Ветхого и Нового Завета, она показывает нам грядущие невинные страдания Спасителя в ветхозаветном прообразе целомудренного Иосифа, по зависти братьев невинно проданного и униженного, но после восстановленного Богом. «Иосиф, – говорится в Синаксаре, – есть прообраз Христов, потому что и Христос становится предметом зависти для Своих единоплеменников – иудеев, продается учеником за тридцать серебреников, заключается в мрачный и тесный ров – гроб и, восстав из него собственною силою, воцаряется над Египтом, то есть над всяким грехом, и вконец побеждает его, владычествует над всем миром, человеколюбиво искупляет нас дарованием таинственной пшеницы и питает небесным хлебом – Своею живоносною плотию».
Из событий евангельских Святая Церковь воспоминает иссушение бесплодной смоковницы. Изсохшая смоковница, по словам Евангелия была для Апостолов знаменательною проповедью о силе веры и молитвы, без которых человек пред Богом духовно мертв. По разуму Святой Церкви, бесплодная смоковница изображает сонмище иудейское, у которого Иисус Христос не нашел истинного плода, а только лицемерную сень закона, которую обличил и проклял; но эта смоковница изображает также и всякую душу, не приносящую плода покаяния. Кроме повествования об иссушении смоковницы, утреннее Евангелие назидает нас сказанной Спасителем в этот именно день притчей о неправедных виноградарях, убивших сначала слуг господина своего, присланных за виноградом, а потом и самого сына своего господина. В этой притче нельзя не видеть и страшного осуждения христианам, дерзостно нарушающим заповеди апостольские и святоотеческие и тем продолжающим распинать Сына Божия своими прегрешениями. В Евангельском чтении на Литургии Святая Церковь напоминает судьбу богоотступного народа Иудейского и кончину мира, как они были предызображены Иисусом Христом. Изображением великих и разнообразных бедствий и признаков разрушения Иерусалима и кончины века верующие побуждаются среди зол к великодушию, беспристрастию, терпению, молитве и бдению духовному и утешаются обетованием Спасителя о распространении Евангелия во всем мире и прекращении бедствий «избранных ради».
«Закон Божий», издательство «Новая книга»
Песнопения из службы в понедельник Страстной седмицы Великого Поста
Се Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща: недостоин же паки, егоже обрящет унывающа. Блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши, и Царствия вне затворишися, но воспряни зовущи: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас. | «Вот, Жених приходит в полночь, и блажен тот слуга, которого Он найдет бодрствующим; а кого найдет уныло спящим – тот недостоин. Смотри же, душа моя, не отягощайся сном, чтобы тебя не предали смерти и не закрыли пред тобой двери Царствия, но воспрянь, взывая: Свят, Свят, Свят, Ты Господи. По молитвам Богородицы помилуй нас!» |
Тропарь
Изсохшия смоковницы за неплодие, прещения убоявшися, братие, плоды достойны покаяния принесем Христу, подающему нам велию милость. | «Братие, убоявшись приговора, постигшего иссохшую смоковницу за неплодие, принесем плоды, достойные покаяния, Христу, дарующему нам великую милость». |
Стихира
Чертог Твой вижу, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя. | «Вижу, мой Спаситель, Твой украшенный чертог, и нет у меня достойной одежды, чтобы войти туда: просвети одеяние моей души, о Светодавец, и спаси меня». |
Светилен
Евангелие от Матфея
Поутру же, возвращаясь в город, взалкал. И, увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней, и, ничего не нашедши на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода во век. И смоковница тотчас засохла. Увидев это, ученики удивились, и говорили: как это тотчас засохла смоковница? Иисус же сказал им в ответ: если будете иметь веру, и не усумнитесь; не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись, и ввергнись в море, – будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите.
Мф. 21, 18-22
***
Священное Писание и его толкование
- Библия, изложенная для семейного чтения. Великий понедельник
- Синаксарь во Святый Великий Понедельник
- Протоиерей Александр Шаргунов. Толкование Евангелия на каждый день года
- Страстная седмица. Великий Понедельник
Проповеди
- Иеромонах Ириней (Пиковский). О бесплодной смоковнице. Проповедь в Великий Понедельник
Богослужение
- Вечернее богослужение в Великий Понедельник в Сретенском монастыре
- Утреннее богослужение в Великий Понедельник в Сретенском монастыре
Иконография
- Иконография Страстной Седмицы. ФОТОГАЛЕРЕЯ
Вопросы священнику
- Иеромонах Иов (Гумеров). Почему Господь так рассердился на смоковницу?
О Страстной седмице
Мы вступаем сегодня в тяжелые дни: в дни, когда мы вспоминаем Страсти Христовы, в дни, когда и нам будет нелегко приходить в храм выносить долгие службы, молиться. Многие поставят перед собой вопрос: а стоит ли ходить, когда тело так устало, когда мысли разлетаются, когда нет внутренней собранности и настоящего участия в том, что происходит?..
Вспомните тогда то, что было в дни Страстей Христовых: сколько было народа, и добрых и страшных людей, которые много бы дали, чтобы вырваться из ужаса и из истомленности этих дней. Те, которые были близки ко Христу, – как у них разрывалось сердце, как истощались последние силы, телесные и душевные, в течение этих немногих страшных дней… И как сотни людей, вероятно, хотели бы вырваться из этой недели, быть свободными от того, что происходило: от гнева, от страха, от ужаса…
И жизнь никуда не давала уйти; никуда не могла отойти от страстей Господних Пречистая Дева Богородица; никуда не могли укрыться от своего ужаса ученики Христовы, даже в те минуты, когда страх побеждал и они старались спрятаться от гнева народного. Никуда не могли уйти, забыть происходящее Никодим, Иосиф Аримафейский, тайные ученики Христовы, верные женщины-мироносицы,.. Уйти было некуда, потому что ужас обитал в их сердцах, потому что ужас охватывал их извне и изнутри. И так же некуда было уйти от этого тем, которые с ненавистью, упорно, злобно добивались Христова убийства.
И вот, когда вспоминаешь это, – разве не найдешь себе места в храме в течение этих страстных дней? И у них мешались мысли, у них холодело сердце, и у них истощались силы; но они жили этим событием. И то, что будет происходить на этих днях, это не мертвое воспоминание о когда-то прошедшем; это событие, которое находится в сердце наших дней, на нем зиждется жизнь нашего мира и наша жизнь.
Поэтому, что бы вы не переживали, как бы мало вы – мы – ни переживали, будем ходить на эти службы, погружаться в то, что они нам предъявляют. Не будем стараться из себя насильственно выжать какие-то чувства: довольно посмотреть; довольно послушать; и самые события – потому что это события, а не воспоминание – пусть нас ломают телом и душой. И тогда, когда, не вспоминая себя, а думая о Христе, о том, что происходит на самом деле в эти дни, мы достигнем и той великой субботы, когда Христос упокоился во гробе, – и на нас найдет покой. И когда ночью мы услышим весть о Воскресении, тогда мы тоже сможем вдруг ожить от этого страшного оцепенения, от этой страшной смерти Христовой, умирания Христова, которому мы хоть сколько-то приобщимся в течение страстных дней. Аминь.
Митрополит Антоний Сурожский