Содержание
«Время подумать о главном»
Вышла новая книга Виктора Николаева «Время подумать о главном».
Николаев Виктор Николаевич окончил Курганское высшее военно-политическое авиационное училище. Занимал должность заместителя командира войсковой части. Кадровый офицер. Майор запаса. Награжден орденом Красной Звезды и медалями.
В составе поисково-десантной группы принимал участие в боевых операциях в Афганистане, Сумгаите, Степанакерте в Спитаке, в Тбилиси.
Автор книг «Живый в помощи (записки афганца)», «Из рода в род», «БезОтцовщина».
Лауреат премии Союза писателей Россси «Роман-журнала XXI век» «Честь имею». Лауреат литературной премии «Прохоровское поле». Лауреат Большой литературной премии России.
Главная тема его творчества – современный человек, который попал в предельно сложные обстоятельства и душа которого должна сделать выбор между добром и злом.
Мы публикуем рассказы из новой книги Виктора Николаева.
Оптинский старец
90-е годы. Жизнь в стране шла своим чередом. Где шатко, где валко. Все было, как в поговорке о той деревне, где на одном конце пляшут, на другом – убивают.
В 1996-м плясали заметно меньше. Так лишь кое-где. Больше убивали. На Кавказе было жарко, едко пахло порохом. В Сибири, на Дальнем Востоке, на Севере – в общем, везде голодно, холодно и безысходно. Даже Кубань не могла похвастаться чем-то особенным. Народ на поясном ремне угрюмо протыкал шилом новую дырку, чтобы подтянуть впавший живот.
Люди устремились в храмы и монастыри. Не хотели по-хорошему, пошли по-плохому.
Ростов-на-Дону тогда жил сдержанно, стараясь не выходить за рамки городского бюджета. Но больше всего людям хотелось свежей духовной пищи, побывать там, где тебя ждут. Прослышав об Оптиной пустыни, народ собирался недолго. Необходимая группа набралась за несколько дней.
Сели в автобус, помолились. С Богом!
В то время Шамординский монастырь такими удобствами, как гостиницы и паломнические дома, не располагал, и гостей укладывали в храме прямо на полу, что приехавших только сплачивало.
Действующим был всего один храм иконы Божией Матери «Утоли моя печали», причем находился он на втором этаже. Все было сурово, по-походному. Справа от двери был свечной ящик, в углу большая икона преподобного Амвросия. Для приехавшего и изрядно уставшего народа стелились матрацы.
Прибывшие ростовчане вошли, огляделись, и вдруг в с е!!!.. упали на колени перед иконой преподобного Амвросия. В их восклицаниях слышалось одно-единственное слово: «Он!»
– Это Он сейчас с нами разговаривал и сюда нас направил! – радостными голосами перебивали друг друга паломники.
Оказывается, когда автобус вез их в Оптину пустынь, то перед поворотом на Шамординский монастырь водитель заметил старичка. Остановились, чтобы спросить у него, далеко ли еще до Оптины.
– А что вам сразу в Оптину? – говорит им старичок. Заедьте в Шамордино, там переночуете, отдохнете, а потом и поезжайте дальше…
Ростовчане так и сделали. Уже зайдя в храм и увидев икону преподобного Амвросия, разом признали в нем того старичка на дороге, и был он в том же облачении, что и на иконе. Потому они сразу на колени и упали. От тех чувств у многих слезы полились сами собой, и по телу пошли мурашки.
Тот год в монастыре был особенно скудным, а в день прибытия ростовских паломников в кладовой осталось в полном смысле по горстке гороха, вермишели, стакан подсолнечного масла да пять луковиц.
Воодушевленные такой небывалой встречей со святым угодником, ростовчане подогнали свой автобус прямо к кухне и как давай выгружать свои щедрые запасы: масло подсолнечное – флягами, гречку, муку, горох, рис, пшено, сахар, грецкие орехи – мешками, мед – эмалированными ведрами, лук – корзинами! Сюда же ящики со свежими помидорами и огурцами, ягодами, изюмом и другими сухофруктами. Насилу перетаскали. Едва места хватило. Дверь в кладовую запирали с трудом.
Ведал преподобный Амвросий о нуждах монастырских, повернув таким образом автобус с паломниками в женскую обитель!
И не случайно выговаривала сестрам благодетельница Петровна в последнее время:
– Если бы вы знали, как приходится крутиться да выпрашивать, – и, показывая на кухонную посуду и сковородки, добавляла:
– А у вас вон сколько вермишели да лука к посуде поприлипало!
Права ты, Петровна. В твоих словах не скупость, а жизненная экономия.
Маму унесли ангелы
Александр Михайлович с внуком Кирюшей в Шамордино приехал от горя и тоски. Умерла сноха Михалыча – Кирюшина мама. О взаимоотношениях свекрови и снохи мы слышим больше нехорошего, и что хороших взаимоотношений между ними сегодня почти не бывает. Оказывается, бывает. В этой семье все действительно любили друг друга.
Сюда этот взрослый человек с внуком приехал за утешением, чтобы утешилась и успокоилась его душа, улеглись волны горя и страданий. Они прибыли с Кубани, где бескрайняя богатая на урожай земля. Но это не дармовой хлеб. Чтобы в семье был достаток, надо достаточно трудиться, кропотливо, часто до изнурения. И они трудились. Все. Несмотря на сухой зной, непогоду и колорадских жуков. Этих закаленных людей не сломали запредельные цены на солярку, унизительная оценка их труда, когда по осени за выращенный урожай им давали копейку при затраченном рубле. Спасало и вдохновляло извечное крестьянское желание работать. Этим и жили: любовью к земле и друг к другу.
Мама пятилетнего Кирюши умерла, как угасла, на четвертом месяце беременности. С утра все были в больнице. За полчаса до смерти мамы, словно чувствуя последние минуты ее жизни, Кирюшу по-вели в детский садик. Но мальчик вдруг сам (!) вернулся с полпути, подошел к маме, чтобы сказать: «Мама, я тебя люблю… ты не болей, я вечером приду и буду любить тебя еще больше». Кирюшу увели. Скоро мама умерла.
Мальчику надо было это как-то объяснить, и тогда взрослые придумали красивую сказку о том, что маму унесли лечиться на небеса Ангелы.
Как плачут женщины, мы видели. А вы видели, как плачут мужчины? В этом нет ничего унизительного. Так плачут по своим детям. Кирюшина мама, которую унесли Ангелы, и была для Михалыча своим дитем.
+ + +
Что значит на Руси молва? Если язык кого-то довел до Киева, то молва многих довела до Шамордино. Вера – великое дело. И люди, прослышав о чудесах исцеления, поехали. Кто с надеждой, кто на «авось». Сегодня приехавших на «авось» стало заметно меньше. Больше было тех, кто прибыл с надеждой и верой. На монастырских дорожках остались следы паломников из Владивостока, Магадана, Норильска, Новосибирска, Мурманска, Сочи, Ростова-на-Дону и Ростова Великого – всех не перечислишь. Здесь уже побывала старушка Европа, обе Америки, любопытная Япония и осторожная Австралия. Москва и Калуга вообще не в счет. Они здесь каждый день.
Каждый приезжающий просит о своем. Дети, лишенные родительской любви, всегда просят по-взрослому, чтобы не пили и не ругались родители, сироты, чтобы нашлись папа и мама. Взрослые просят семейного покоя, верности и обоюдной любви, здоровья близким, деток – умненьких и послушных. Женщины – вновь того чудного ощущения, когда вдруг под сердцем шевельнется тот, кого она так ждет. И это случается. Зарождается новое родное сердечко, пяточки, ручонки…
А сколько чудесного и радостного видели святые источники! Одно только журчание быстрого ручейка со святой водицей исцеляет слух, зрение и душу. Вода сама по себе уже чудо, а если она вкусная да целебная, то приехавшие сюда и напьются досыта и не упустят возможности окунуться в купели.
Сегодня от людей, совершивших подлость или предательство, можно нередко услышать давно заготовленное оправдание, мол, жизнь заставляет… А почему жизнь не заставляет и не подталкивает их на добро?! На высокие искренние чувства, на примерные взаимоотношения? Видимо, потому, что у каждого своя оценка жизненного поступка. От грязной морали портится душа. У порченой души тело здоровым быть не может! А потом приходит горе. Горе случается не столько от ума, сколько от безумия. Спасением от навалившегося несчастья может быть только покаяние и стыд.
Это давно забытое, но целебное чувство привело Татьяну в Шамординскую обитель к святым местам. Вот как об этом она рассказала сама.
– Когда я была на третьем месяце беременности, то задумала избавиться от ребенка, сделать аборт. В тот момент, когда я уже утвердилась в своих черных замыслах, мое сердце внезапно сильно забилось, и вдруг я услышала голос сынишки: «Мама, мне неудобно лежать, я задыхаюсь…» Господи, меня чуть не парализовало, все тело покрылось липкой влагой. Я тогда долго плакала. В том, что со мной произошло, есть еще одна важная деталь. Когда Ванечке было пять лет, я, перед тем как уложить его спать, сильно накурилась на балконе. Я вообще курила много и давно. И вдруг сын мне говорит: «Мама, мне неудобно лежать. Я от тебя задыхаюсь…» Как я ревела… Прошло несколько месяцев. Я приехала с друзьями в Шамордино и рассказала об этом матушке Софии. После этого покаяния я легко бросила курить.
Мы слышим друг друга глазами…
Среди приехавших паломников чем-то особенно выделялась одна молодая пара. Тогда как большинство их попутчиков что-то негромко и весело обсуждали, Алексей и Елена все время держались вместе, не проронив ни слова. Каждый из них чуть дольше задерживал свой взгляд на лице другого: он – на ее, она – на его, словно так разговаривали, полностью понимая друг друга.
Гид рассказывал своим паломникам о Шамордино. Его внимательно слушали. Слушала, не отрываясь, и эта молодая пара, стоя позади всех, внимательно глядя в лицо рассказчику.
Особенность их поведения прояснилась в храме, у иконы Божией Матери «Нечаянная радость». Они в первую очередь подошли именно к ней и одновременно встали на колени. Оказалось, что они оба глухонемые!.. Алексей и Елена молились. Но как! В их молитве была не просьба, а настоящая горячая мольба о помощи. Алексей еще старался как-то сдерживаться, а его спутница… Она была словно не в храме, а где-то очень далеко. По ее щекам катились крупные слезы.
Их никто не прерывал. Более того, друзья, словно зная их сердечные тайны, постарались создать все условия, чтобы оградить молодых от любых помех.
Помолившись, Алексей и Елена встали, поклонились иконе и вышли. Лица у них были спокойные. Они шли и разговаривали уже привычным способом – жестами. Видимо, сильное напряжение спало, и им стало легче. Молодые получили то утешение, за которым приехали, и надежду на только им ведомое. Потом они уехали, оставив для других красивый пример взаимоотношений.
Вот бы нам всем познать это чудо понимания друг друга ежедневно, а не только в тяжелый час. Потому что, если понимать ежедневно, то и тяжелые часы сократятся до нескольких минут, а то и вовсе исчезнут. И мы тоже, как Алексей и Елена, начнем понимать друг друга с полувзгляда. Или с полуслова.
«Вначале было Слово…» Почему его все чаще нет ни в начале, ни в конце нашего общения. У нас давно, если обратить внимание, в разговоре стало мало нормальных хороших слов, а по сему и правильной речи. Особенно среди молодежи. Их общение больше напоминает диковатую речь африканских туземцев средневекового периода. Отчего мы, перестав друг друга понимать, в бессильной ярости сразу переходим на жуткие гримасы и сквернословие?
Алексей и Елена – глухонемые, лишенные такого привычного для нас дара речи. Да, это болезнь, но это не простой диагноз. Любое медицинское объяснение такого заболевания выглядит слишком наивно и неубедительно.
Однажды у меня был разговор на эту тему с одним старым монахом. Он мне сказал: «Эти люди молчат за кого-то…»
В его словах глубочайший смысл, а, может, и предупреждение всем нам.
Мне было приятно познакомиться с этими молодыми людьми. Прощаясь с ними, я достал блокнот и все-таки решился задать тот вопрос, который во мне сидел с той самой минуты, когда я увидел их. Елена улыбнулась, взяла у меня ручку и ответила ровной каллиграфической строкой: «Мы слышим друг друга глазами…»
+ + +
В Шамордино народ едет по разным причинам: кто-то с мольбой обрести счастье рождения дитя, а кто-то о возрождении уже вполне взрослых детей и внуков. Просят у Господа одного, чтобы в их семьях остановился процесс стремительного вырождения духа, чтобы вытащить детей из того ужасного состояния, в котором они оказались под воздействием современной безнравственной культуры и морали. Идут из мира, где от отчаяния и бессилия нередко в лицо разошедшемуся ребенку летит: «Выродок!..»
Выродок – это термин не столько медицинский, сколько духовно-нравственный. Сегодня происходит заметное вырождение морали не только у молодежи, но и у людей старшего поколения. Последние, сохранив хоть какие-то признаки воспитания, в сегодняшней жизни также легко ломаются.
Первичным признаком такого диагноза у детей и молодежи может быть дерганность, истеричность, дерзость, мстительность любому, неважно кому. Эта инфекция бессовестности и злобы сегодня уже передается по наследству. Не случайно подрастающее дитя порой начинает вести себя так, что опешившие родители только и успевают сказать: «Господи, ну откуда в нем это?!» Странный вопрос. От нас, естественно.
Ярким примером вырождения является поведение подростков на дискотеках, в ночных клубах, на футбольных матчах, на любых подобных мероприятиях.
Мы не вдумываемся в смысл многих слов. Ну вот хотя бы определение слова «болельщик», другими словами – «больной». Это и есть красноречивый показатель вырожденного чувства терпения и воспитанности. Такое поведение ничего общего с настоящей культурой и правильно организованным отдыхом не имеет.
Присутствие большого количества людей на концертах, где в основном пошлый юмор, возмутительные, а нередко просто дурные песни – это тоже показатель вырождения, причем всех, кто имеет к этому хоть какое-то отношение: актеров, режиссеров и зрителей.
Другими словами, снижается иммунитет человека на чувство опасности, и он теряет нравственную ориентацию в пространстве.
Сюда же можно отнести и диагноз «отморозки». Это есть не что иное, как обледенение души. Частично это происходит от холодного отношения самой матери к младенцу еще в утробе. Курящая, пьющая, дерзкая мама не сможет растопить этот лед и согреть душу ребенка. Высокую нравственность надо взращивать терпеливо, с любовью, в тепле, как выращивают виноградную лозу или хлеб. На сегодняшнем культурном поле растет один чертополох. Лоза и хлеб под бурьяном не плодородят.
Виктор НИКОЛАЕВ
Писатель Виктор Николаев: Пока я ползал по минному полю за меня молилась жена
Писатель, лауреат Патриаршей премии по литературе, автор книги «Живый в помощи» Виктор Николаев рассказал газете «Крестовский мост» о своем военном прошлом и истории с известной книгой.
По словам писателя, который в свое время прошел войну в Афганистане, именно на той войне он впервые почувствовал силу христианской молитвы.
– Во время войны в Афганистане наши ребята из спецназа «Чайка» попали в очень серьёзное положение высоко в горах, в районе Гардеза. Там было 22 десантника, из них четверо были уже убиты, многие ранены. Мы нашли их довольно быстро. Но при заходе на посадку наш вертолёт был сбит стингером. Мы упали на своё же минное поле и подорвались. Я оказался самый живучий: с сильнейшей контузией удалось выползти из вертолёта. В это же время у моей жены, которая находилась в тысячах километров от меня, ёкнуло сердце, она почувствовала беду и стала читать молитву. Пока она молилась, я ползал по минному полю и не подорвался, хотя мины располагались в 60-80 сантиметрах друг от друга, – рассказал Виктор Николаев.
Также писатель поделился воспоминаниями о том, с какими трудностями он столкнулся, когда пытался издать свою первую книгу «Живый в помощи», ставшую в итоге, бестселлером:
– В издательствах поначалу отнеслись к ней безразлично. Хотел выпустить её хотя бы для своих ребят-афганцев, на память. Служил тогда алтарником и часто молился святому Иоанну Богослову: «Отче Иоанне, помоги, Христа ради, книгу издать, если от неё какая-то польза есть. Если пользы нет, дай знать, я её выкину».
Как заметил Виктор Николаев здесь снова не обошлось без помощи Божией.
– Через две недели мне позвонил редактор: приехал батюшка из Барнаула, прочитал рукопись и готов найти деньги для издания. Я позвонил этому батюшке, поблагодарил его и спросил, из какого он храма. Оказалось, он — настоятель храма Иоанна Богослова. На сегодняшний день вышло уже 15-е издание этой книги. Общий тираж — более миллиона, – рассказал писатель.
В настоящий момент Виктор Николаев работает над новой книгой «Смешинки от Маринки», в которой по словам автора «будет много поучительного детского юмора».
Виктор Николаевич Николаев родился в 1958г. в Восточном Казахстане. В 1981г. закончил Курганское высшее военно-политическое авиационное училище. С 1981 по 1987 годы служил в Закавказском военном округе. В 1987–88 годах принимал участие в Афганской войне. Майор запаса. Награжден Орденом Красной Звезды. Лауреат премии Союза писателей России «Честь имею» 2000 года, лауреат литературной премии «Прохоровское поле» 2002 года, лауреат Большой литературной премии России 2002 года и Патриаршей литературной премии 2012 года. Автор известных книг – «Живый в помощи», «Из рода в род», «БезОтцовщина», «Время подумать о главном. Шамординские истории».
Виктор Николаев. О любви, вере и подвиге
В Челябинске побывал писатель Виктор Николаев, который при поддержке Челябинской епархии провел ряд встреч с жителями города. Это часть творческой поездки по городам России, совершаемой по Патриаршему благословению. Ранее писатель побывал в Екатеринбурге, а далее путь лежал в Нижний Новгород.
Кавалер ордена Красной Звезды
Виктор Николаевич — человек необыкновенной судьбы, его книги написаны сердцем и душой. На встречу в ДШИ № 5 пришли жители Металлургического района, прихожане храма св. вмч. Георгия Победоносца. Некоторые знакомы с творчеством писателя-воина, прошедшего через афганский ад. Его книгу «Живый в помощи» высоко оценили многие другие читатели, в том числе и настоятель Свято-Георгиевского храма протоиерей Владимир Воскресенский.
Тем более интересно услышать автора вживую. Член Союза писателей России, майор запаса, кавалер ордена Красной Звезды, Виктор Николаев награжден и за писательский труд — Большой литературной премией России, Патриаршей литературной премией, премией Союза писателей России «Честь имею», премией «Прохоровское поле».
Что такое жизнь и смерть, добро и зло, вера и безверие, подвиг и предательство? Это понимание пришло на огненных военных тропах, смертельно опасных жизненных поворотах. Судьба вела воина к тому, чтобы получить уникальный духовный опыт и поделиться им с другими. Вдоволь хлебнул почем фунт лиха, сколько раз стоял на краю, чудом спасен многократно…
После армии Виктор окончил Курганское высшее военно-политическое авиационное училище, затем служил в Закавказском военном округе, потом в Афганистане в должности начальника поисково-десантной группы. В 1988 — 1989 годах выполнял задачи по нештатным ситуациям в Сумгаите, Степанакерте, Карабахе, Спитаке, Тбилиси.
На своих встречах писатель рассказывает о своем обретении Бога, истории создания книг и людях, ставших героями (не только на войне, но и в обычной жизни), о семье и главных жизненных ценностях, о воспитании молодежи и милосердии к падшим. Одна из центральных тем — тема покаяния и прощения. Особенно большое впечатление производят его размышления о силе слова «прости».
Время подумать о главном
Клирик Свято-Георгиевского храма отец Виктор Финагин отметил, что разговор был очень интересным и глубоким. Немаловажно, что книги Виктора Николаева автобиографичны, а это значит, что человек все пропустил через свое сердце и опыт.
— Мне понравилось, что он сделал особый упор на семью, традиционные ценности, — подчеркнул отец Виктор. — Потому что все идет из семьи, но многие об этом подзабыли в нашем обществе. И писатель очень хорошо сказал, как должно быть, на каких примерах нужно воспитывать молодежь. Золотая молодежь — не та, которая ходит по клубам и развлекается. Это такие герои, как Евгений Родионов — солдат, который героически погиб, но не отрекся от веры. Это воины 6-й роты Псковской дивизии: 89 человек удерживали силы 2500 боевиков! Это герои Афганистана. Молодежь Это герои Афганистана. Молодежь должна равняться именно на таких…
Перу Виктора Николаева принадлежат четыре книги: «Живый в помощи» (Записки афганца), «Из рода в род», «Безотцовщина», «Время подумать о главном» (Шамординские истории). Сейчас готовится к изданию пятая книга, основанная на детском юморе. По мнению писателя, детский юмор бывает очень содержательным, глубоким и тонким, он дает хорошую пищу для размышлений. Поэтому писатель собирает, записывает интересные мысли за своими внуками и другими детьми.
Важный акцент прозвучал о необходимости милосердия к тем, кто находится в тюрьме: об этом говорится в книге «Из рода в род». Если разобраться, то все к этому причастны, вся страна. У всех сидят или сидели за решеткой родные, знакомые или друзья. Нельзя отворачиваться от них, осуждая и презирая, мы часто от них не отличаемся, совершаем гораздо больше грехов. А в книге «Безотцовщина» говорится о том, что мы часто живем без Отца Небесного — и бедные, и богатые, даже если наши семьи внешне благополучны, с материальным достатком.
О слове «прости» и силе молитвы
Заместитель директора ДШИ № 5 Людмила Петровна Санпитер рассказывает:
— Когда я слушала писателя, в глаза особенно бросились его очень серьезный, глубокий взгляд, прямо проникающий внутрь, сдержанность, сосредоточенность и какая-то особенная неулыбчивость. А потом, когда вслушаешься в его рассказ, начинаешь понимать, почему это так. Каждое событие подытоживается смыслом. Вот мы не придаем значения слову «прости», а в экстремальной ситуации оно приобретает особую силу. Когда силы противника превосходят, бойцы ложатся «ромашкой»: ноги внутрь, а наружу головы и руки с автоматами. Когда вокруг шквал огня и трассирующие пули, оставляется последняя пуля себе и одна граната на троих. Потому что в плен — нельзя, зверствуют страшно. И тогда бойцы говорят друг другу «Прости». «Вы даже не представляете силу этого слова, связанного, может, с последней минутой!» — сказал писатель. Однажды, попав в самое пекло, бойцы просили друг у друга прощения, а душманы прошли мимо: едва не наступили — и не заметили.
Вся книга «Живый в помощи» пронизана псалмом 90, который читается в особой опасности. Пояс с этой молитвой — древний монашеский и воинский оберег, да и многие из верующих к нему прибегают. Когда-то в семье был приобретен поясок с молитвой, да забыт до времени. Но наступает момент — и о нем вспоминают. И к вере писатель пришел на войне, потому что именно здесь в сознании происходят кардинальные перемены, приоритет ценностей совсем другой. Здесь иное отношение к жизни и боевым товарищам. 15 ушли на задание, 15 должны вернуться — живыми и мертвыми. Если ранили, убили — все равно надо всех донести обратно, к своим. Был случай, когда вертолет, на котором находился Виктор Николаев, подбили. Машина рухнула на заминированное поле, и боец с травмами должен был через мины пробираться к своим. Именно в этот момент жену вдруг «стукнуло», и она начала молиться, хотя толком молитв тогда не знала… И он выбрался живым.
А был на войне и такой случай. Однажды перед боем солдаты пожелали креститься, а командир не захотел. Тогда солдаты сказали: «А мы с тобой в бой не пойдем». И вот крестили всех, а командира в бою ранило: пуля попала в голову, совершила два прохода и упала в рот. Он выплюнул ее и с тех пор носил рядом с крестом.
Мы воюем, а наши жены ждут
Уже на гражданке, после военной академии, писатель тяжело заболел. Врачи диагностировали рак мозга. Сказали: необходимо делать операцию, но жить будет не больше трех месяцев. Можно было не делать, но жена настояла. Операцию начали делать на день раньше обычного. Вот что воспоминает об этом писатель:
«В течение восьми часов операции жена непрестанно читала молитву «Живый в помощи». Нашей дочери тогда было шесть лет. Что может понимать ребенок в таком возрасте? Но, видимо, ёкнуло и ее маленькое сердце, такова была боль за отца. Она достала Владимирскую иконку, прижала к груди и просидела всю операцию, не попросив ни пить ни есть.
Шла операция, жена читала молитву, и когда на четвертом часе операции мою голову вскрыли, оказалось, что гноя в мозге нет. Он собрался в капсулу величиной с куриное яйцо, а когда доктор Фомин осторожно достал ее, то она лопнула и растеклась в руках врача, в сантиметре от головы. После окончания операции жене позвонили и сказали, что на этот момент все благополучно. На этот момент. Но нужно ждать десять суток.
Я уже был в реанимации, врачи пошли отдыхать, но внезапно их вызвали наверх, говоря, что с Николаевым происходит что-то невероятное. Когда они прибежали, то увидели (я, как ни удивительно, тоже помню этот момент, хотя находился в состоянии сильнейшего наркоза), как я, стоя на реанимационном столе, кричу: «Да здравствуют советские врачи! Слава моей жене!». Фомин распорядился, чтобы мне дали снотворное, иначе я всю ночь буду так кричать.
Когда закончился процесс восстановления, во время которого я заново учился говорить и ходить, пришло желание написать книгу о той войне, которую видел я, где не только кровь и убийство, но прежде всего — подвиг. И подвиг не только на самой войне, а подвиг — когда тебя ждут. Воевать гораздо легче, чем ждать, потому что ты знаешь о себе все, а от тебя нет никаких вестей неделю, две, месяц, три месяца, а из соседнего дома в очередной раз вывозят «цинк»— это надо вытерпеть: сохранить разум, самообладание, воспитать детей, дать им образование и при этом создавать уют и тепло в доме. Мы воюем, а наши жены ждут».
И не таким зубы обламывали…
Или еще удивительный случай, тоже рассказанный писателем. Однажды, гуляя по саду, уже после операции, он размышлял, как напечатать книгу. И вдруг услышал голос за спиной: «Убери крест из книги — напечатаем». Оглянулся — нет никого! Звонит в редакцию — говорят то же самое, что он слышал: «Уберите крест — и напечатаем». Дело в том, что вся книга пронизана верой. Не зная, как найти средства, автор нередко молился перед иконой Иоанна Богослова и просил помощи, чтобы напечатать книгу. А чуть позже раздался звонок из Барнаула: «Я настоятель храма Иоанна Богослова, я прочитал рукопись и помогу вам напечатать книгу, найду спонсора». И книга была издана. А на издание второй части он просил благословения у святителя Николая, и что удивительно, свою помощь предложил настоятель храма святителя Николая в Подкопаях.
Те, кто читал «Живый в помощи», говорят, что она очень интересна и по-настоящему захватывает, оторваться невозможно. Особенно полезно почитать ее молодежи. Писатель говорит о героическом подвиге, который можно проявить не только на войне — во многом: в том же супружестве, в воспитании детей. А еще у подвига нет национальности — его совершает человек, и неважно, какой национальности.
В связи с событиями на Украине многие тревожатся: ходят слухи, что «Майдан пройдет по всей России», что внешний враг уже у ворот. Спросили об этом, и писатель-воин ответил так: нападали на Россию Чингисхан и Батый, нападали Наполеон и Гитлер и много кто еще нападал, а чем это закончилось, все знают. Американцы же — не прежним завоевателям чета. «Все знают, как наши солдаты умеют воевать, умеют бороться, проявлять стойкость, мужество, братство, и не таким зубы обламывали»…
Виктор Николаев задумывается о главном. «Книги» с Сергеем Шаргуновым
Виктор Николаев. Пора задуматься о главном. Шамординские истории.
Это новая книга писателя Виктора Николаева. Он необычайно популярен, его книги издавались десятками, а то и сотнями тысяч экземпляров, на его недавнем вечере в Большом Зале ЦДЛ было не протолкнуться, однако Николаев обделен вниманием прессы. Известностью в народе, но пребыванием в литературном подполье он напоминает другого автора – прекрасного кубанского поэта Николая Зиновьева.
Николаев – офицер, прошел «горячие точки»: Афганистан, Сумгаит, Степанакерт, Карабах, Спитак, Тбилиси. О том страшном опыте была его первая книга «Живый в помощи». О беспризорниках и детдомовцах была его книга «Безотцовщина». И вот – новая вещь. Николаев вновь окунулся в гущу жизни. На этот раз – книга о Шамординской обители, о современном восстановленном монастыре, о людях, которые живут за стенами и которые приезжают сюда в надежде на помощь.
Николаев пишет просто. Это не литература, берущая исток от европейского «жанра романа». Скорее, его тексты наследуют сказаниям и житиям. Автор, лирический герой книги, напоминает древнерусского князя, благородно предупреждающего недругов: «Иду на вы!». Благородство характера и восприятия мира передается и стилю – очаровывающему ясностью фраз. Вот Николаев пишет об, увы, типичной судьбе русской женщины.
«Она тогда поседела от горя. Та седина, как первые заморозки. Ушел муж – замерзла душа. Маша смирилась и готова была потом все простить, но сын… До него уже было, как до горизонта: видишь, а прикоснуться не можешь».
Читая монастырскую книгу Николаева, вспоминаешь еще и Лескова с «Очарованным странником». Множество историй о странниках по жизни и невероятные чудеса, с ними случившиеся, принимаешь доверчиво. Женщина-забулдыга замерзала в поле, но за минуту до гибели ее спас ангел, коснувшись крылом. Другую женщину, оставшуюся без дома, согрела собачья стая. Мужик недоверчиво окунул в святой источник высохшую ногу, и вдруг нога ожила, потеплела, пальцы зарозовели. Здесь же лица обычных униженных и оскорбленных наших дней – тружеников, вояк, стариков. Здесь же портреты духовенства и монахинь, отдавших себя вере. Здесь же – глухонемая пара, которая между собой «разговаривает глазами». И здесь же яркий народный юмор. У ворот монастыря побирается нищий Толян, некогда успешный крестьянин с цветущей семьей, а теперь спившийся одиночка. Он божится «завязать», молится иконе «Неупиваемая Чаша», чтоб перестать пить, но…
«По глухоте своей название иконы он расслышал буквально так: «невыпиваемая чаша» и старательно соблюдал данную клятву следующим образом: недопивал один глоток бражки, считая, что тем самым честно выполнил обещание, данное им целебной иконе».
Николаев подробно описывает монастырское хозяйство, любовно перечисляя имена и исследуя характеры всякой твари – от коровы до кота, и эта нежность продолжается картинами природы – зелени и воды. Но, кроме монастырского быта, показана жуть гниющей деревни, изображен ад бездомного существования. Николаев рассказывает о том, как невозможно затеять свое дело: в маленьком городке военного, создавшего фонд помощи инвалидам, прижали чиновники. Пишет Николаев и о зоне – все так же документально-выпукло.
Герои книги Николаева оставляют ощущение древних, старинных. Герои летописей, герои Лескова, герои полотна «Русь Уходящая»… И одновременно герои насущные, что называется — предельно актуальные. Это – страдающая и верящая в чудо – всегдашняя наша страна.
«Книги» с Сергеем Шаргуновым на радио «Вест ФМ»
1 …4 5 6 78 9 10 …52
И безпредел в Сибирске, и служба на Кавказе привили ему понимание того, что более всего и искреннее всего восточный человек уважает превосходящую силу, и только потом у него следует почтение к собственным обычаям, понятие долга, уважение к страшим, культ чести и справедливости. В любой острой ситуации отказ от устрашающей демонстрации силы «противной стороной» рассматривается как однозначное проявление слабости, которой необходимо воспользоваться. Но неожиданный отпор всегда остужает наивного южанина и моментально возвращает его в «уважительное состояние».
Часто Виктору, оказывавшемуся свидетелем или невольным участником подобных ситуаций, хотелось сказать о горячих «нацменах»:
— Ну совсем, как дети!
Они и были детьми в семье народов великой Империи. Виктор не знал тогда, что именно так исподволь жизнь воспитывает в нем особое русское имперское самосознание, державную мудрость российского воина, всегда осознающего личную ответственность за мир и покой в громадном многонациональном Отечестве, в котором больше ни один народ не обладает таким свойством в должной полноте. Уже потом, десятилетия спустя Виктор узнал об особой битве духа, когда воюешь не с плотью человеческой, будь то афганец, русский бандит или кавказец, но воюешь с грехом, с духами злобы.
Заметно, весомо, с пользой для человеческого возрастания и офицерского опыта прошли первые годы службы Виктора в округе. И вот…
Авиационный гарнизон Закавказского военного округа.
Третье мая 1987 года. Двадцать часов ноль-ноль минут.
Полк построен по тревоге… Это не было неожиданностью. Все знают, зачем они здесь и что будет дальше. Двое молодых лейтенантов за сутки до боевого приказа перевелись в другие части. Их «спасли» отцы-полковники. Внутреннее напряжение глушит окружающие звуки, гарнизонный шум, обрывочные реплики военных… Рядом с командиром полка стоит крупный чин из штаба округа. Стараясь придать голосу твердость и значимость, соответствующую моменту, он четко произносит:
— Товарищи! Довожу до вашего сведения приказ Министра обороны для вашего полка. Вам предстоит выполнить боевую задачу по оказанию помощи дружественному народу Афганистана. Убываете составом полка. На сборы даю три часа. Никаких проводов! С семьями проститься дома. Допуск посторонних на аэродром запрещен. Брать с собой самое необходимое, что разрешено боевым приказом. Первый вылет на Кабул через Ташкент в двадцать три ноль-ноль. Вопросы есть? Нет. Это хорошо. Приступить к сборам и загрузке!
Вопросы, конечно, были. Официально отказчик оказался один. Пожилой капитан, которому оставалось дослужить до пенсии два месяца. Больная жена и трое детей ютились вместе с ним в общежитии. Без долгих церемоний его, словно изменника, исключили из партии, уволили из армии. За дискредитацию офицерского звания. В груди каждого однополчанина шевельнулась жалость к горемыке — капитану. Она смешалась с неким едким предчувствием чего-то рокового для всех.
Семьей Виктор обзавелся еще на четвертом курсе училища в восьмидесятом. В восемьдесят пятом родилась дочка. Неожиданное прощание с женой и дочуркой, конечно же, было тяжелым. Мать с отцом узнали о том, что их сын в Афгане только через полгода. Жена переправляла письма Виктора через свой адрес, и пересылала весточки от них ему. Но, как потом выяснилось, мама почувствовала опасность в тот же день, когда Виктор летел со своей воинской частью в Кабул.
Виктор вспомнил слезы ^жены и дочери при прощании дома, когда закрывшийся самолетный люк отрезал и оставил по ту сторону жизни и пучки света от фар многочисленных «Уралов», и безко-нечные погрузочные команды, и крики все-таки прорвавшихся на аэродром женщин с плачущими ребятишками, которым передался материнский страх:
— Мама, куда папа? Он завтра приедет? А мы летом поедем к бабушке?
Теперь уже казались нелепьми слова командира полка на плацу, когда об. ъявляли приказ министра:
— Головы сложим, а народ Афганистана защитим. Одну единственную у каждого голову давили простые, как правда, мысли:
— Что ждет меня там? Как мои будут без меня? В некотором смысле, Виктору повезло, в горячую военную страду он вступил не зеленым лейтенантом, а уже сравнительно бывалым офицером, набравшим опыта семилетней службы. У каждого, кто хоть на короткий срок пересекал в восьмидесятые границу с Афганистаном, «ленточку», как ее называли, там была своя война. Каждый ее прожил по-своему. И каждый по-разному вернулся. Один — в наглухо заклепанном цинке, другой — героем, третий — миллионером, четвертый там заработал политический капитал, а пятый — вообще не захотел возвращаться. Афганская война к каждому поворачивалась своим боком, и порой разнилась даже у лейтенанта и старшего лейтенанта одной части, у рядового и ефрейтора одного отделения. Это разное отношение войны к солдатам и офицерам одной воюющей армии определяло многое: родительское воспитание, должность, склад характера. Объединяло только одно — все, находясь за «ленточкой», стояли в общей очереди за смертью. И в кого первого ткнет она своим костлявым пальцем, не знал никто. Эту «ленточку» в мае 1987 года готовился пересечь и Виктор.
Кому война…
Реализм неотвратимо приближающейся войны Виктор увидел через четыре часа — после приземления в Ташкенте. Нахальный подполковник в грязной камуфлированной форме разместил прибывших в убогой пересылке, уважительно названной им «гостиницей», не дающей ответа ни на один «наивный» вопрос, но преподносящей уроки жизни один за другим.
Виктор с другом решил умыться перед сном. Единственный умывальник оказался через дорогу за контрольно-пропускным постом. Пропуск на выход никто и не спросил, так как два солдата и старший прапорщик, дежурный по КПП, были всецело поглощены увлекательной сценой. Держа руки в карманах, они давали дельные советы в среднеазиатскую жаркую темень. В дельных советах нуждались два нетрезвых капитана-«афганца», которые деловито и тщательно били узбека-таксиста, попытавшегося было стащить у них японский магнитофон. Без просьб со стороны новых зрителей прапорщик обстоятельно обрисовал им суть дела. Капитаны сняли такси. От радости они так перевозбудились возвращением на Родину, что, сев в «Волгу», доверили погрузку своих вещей таксисту. Тот половину вещей добросовестно погрузил в багажник, а вторую половину — под багажник на асфальт, орудуя таким образом, видимо, не впервые.
Оказывается, на пересылке подобное случается часто. Обычный местный трюк: после отъезда машины из кустов выскакивают дружки таксиста и забирают «лишнее». По дороге в аэропорт «шеф» угощает пассажиров спиртным, и те разгружаются на конечном пункте, уже ничего не соображая. Пока пассажиры приходят в себя, подсчитывают вещи, машины и след простыл. Тут надо сказать, что две трети ташкентских такси частные, хотя разрисованы под госмашины. Естественно, такие ухари подкупают и стражей порядка. Милиция (свои ребята для своих) сочувственно утешает пострадавших чужаков. И только…
Ви́ктор Никола́евич Никола́ев (настоящая фамилия Князькин) — русский писатель. Лауреат Большой литературной премии России (2002). Член Союза писателей России. Майор запаса, кавалер ордена Красной Звезды.
Родился 2 мая 1958 года в селе Рассыпное Шемонаихинского района Восточно-Казахстанской области.
По окончании средней школы в 1975 году проходил срочную службу в Московском военном округе в г. Вышний Волочёк.
В 1977 году из армии поступил в Курганское высшее военно-политическое авиационное училище, которое окончил в 1981 году.
В 1981—1987 годах служил в Закавказком военном округе.
В 1987—1988 годах служил в Афганистане в должности начальника поисково-десантной группы.
В 1988—1989 годах выполнял задачи по нештатным ситуациям в Сумгаите, Степанакерте, Карабахе, Спитаке, Тбилиси.
В 1990—1993 годах учился в Военно-политической академии.
Первая книга «Живы́й в помощи» вышла в 1999 году.
Виктор Николаев — офицер-политработник, служил в Афгане. Потом стал священиком.У каждого человека свой путь к Богу… Кто-то приходит к вере через болезни, через жизненные неудачи, ну а иные через горнило войны подобно автору книги «Живый в помощи (записки «афганца»)» Виктору Николаеву.
В 1987 – 88 г.г. В. Николаев участвовал в боевых операциях в Афганистане, в составе поисково-десантных групп. Об этой войне он рассказывает в документальной повести «Живый в помощи» где все имена действующих героев подлинные. До глубины души потрясает обобщающий эпизод – описание массового хулиганского беспредела кавказских призывников в Сибирске – грозное предзнаменование грядущих испытаний, не только на Кавказе, но и по всей России – апокалипсические ужасы последних времен. Война в России началась задолго до описываемых событий в Афгане…